Если это биологическое оружие, то оно не может приносить столь невысокое количество смертей. Значит, речь идет о чем-то другом, более существенном результате. Возможно, отложенном…

Интервью иданию Бизнес-online

НЕОЕВРАЗИЙСТВО АЛЕКСАНДРА ДУГИНА

Александр Дугин — один из крупнейших современных российских философов, идеолог «неоевразийства», полиглот и автор многочисленных книг — от учебного пособия для вузов «Геополитика» до работ, в которых излагаются основные концептуальные идеи эксперта на политическое, экономическое и духовное развитие общества.

С середины 1970-х входил в так называемый «Южинский кружок» — неформальный литературный и оккультный клуб Москвы, где близко общался с Гейдаром Джемалем. В середине 1990-х вступил в НБП Эдуарда Лимонова и был одним из лидеров и идеологов партии, но с началом 2000-х перешел из стана оппозиции в разряд лояльных по отношению к власти мыслителей.

Дугина часто называют серым кардиналом действующей российской власти, намекая на то, что к его идеям и советам часто прислушиваются в высоких кабинетах. В частности, эксперт долгие годы был советником Владислава Суркова. В 2016–2017 годах Дугин занимал пост главного редактора телеканала «Царьград ТВ». Сегодня философ входит вместе с писателем Захаром Прилепиным в команду художественного руководителя МХАТ им. Горького Эдуарда Боякова, создающего новый современный театр, стоящий при этом на ярко выраженных патриотических позициях.

«Что касается коронавируса, на мой взгляд, трудно сказать, является ли пандемия рукотворной или нет. Не могу высказать однозначной точки зрения»
 

«НЕЛЬЗЯ ИСКЛЮЧИТЬ МАНИПУЛЯЦИЮ СПОНТАННО ВОЗНИКШЕЙ ИЛИ ДАЖЕ ВЫШЕДШЕЙ ИЗ-ПОД КОНТРОЛЯ ЭПИДЕМИЕЙ В ГЛОБАЛИСТСКИХ ЦЕЛЯХ»

— Александр Гельевич, 2020 год в некотором смысле эпохальный, один из самых необычных, по крайней мере в последнее время. Как вы считаете, коронавирус — это спецоперация, некая случайность или Божий промысел?

— Я думаю, что для религиозного человека (а я таковым и являюсь) все, что происходит, безусловно, имеет смысл и относится к Божьему Промыслу. Однако это не исключает, что у каждого события, катастрофы либо, наоборот, счастливого разрешения есть глубокие исторические причины. Наличие низшего смысла никак не отменяет высшего. Все связано с Божьим промыслом. Вопрос только в том, как выяснить это, как выстроить объяснение связи между событиями, в которых мы участвуем, и глубинными духовными причинами, их смыслами.

Я не думаю, что стоит противопоставлять, например, Божий Промысел и то, что происходит само по себе, потому что само по себе вообще ничего не происходит. Все имеет под собой глубокое обоснование. Но в некоторых случаях, как в 2020 году, я с вами согласен, события настолько фундаментальны, что обращение к Божьему Промыслу требуется более, чем когда-либо… Как для верующих, так и неверующих. Сегодня многие — даже агностики — начинают задумываться о том, что что-то здесь не так, слишком неожиданно и резко все случилось. Божий Промысел есть везде, но не всегда его замечают. Сегодня не обратить на него внимания трудно… Труднее, чем всегда…

Поэтому объяснение пандемии как «излияния ангелом чаши гнева Господня — чаши с язвами на человечество» — не противоречит и иному, «рациональному» объяснению. Это две параллельные каузальности — верхняя и нижняя… 

Что касается коронавируса, на мой взгляд, трудно сказать, является ли пандемия рукотворной или нет. Не могу высказать однозначной точки зрения. Очень многие люди видят, как сегодня реагируют на коронавирус глобалистские круги, произнося три «B» — Building Back Better. Это так же, как и Great Reset — «великая перезагрузка», означает, мол, «восстановим с лихвой», «будет еще лучше». Вдруг об этом одновременно говорят и Джо Байден, и Борис Джонсон, и европейские глобалисты: «Отстроим заново — и будет лучше». Также Great Reset (великая перезагрузка), New World Order (новый мировой порядок) — эти кодовые фразы звучат сегодня отовсюду. Коронавирус — это new opportunity, как они говорят, новая возможность, новый шанс. Трудно не заподозрить за этими «совпадениями» своего рода «глобалистского заговора».

Глядя на это, создается впечатление, что кому-то коронавирус был выгоден. Но еще раз хочу сказать, что не уверен точно, что это так… Возможно, речь идет и об идеологической апроприации масштабной катастрофы. Есть пандемия, атака на здоровье всего человечества со стороны коронавируса, а глобалисты лишь используют это в своих целях. Они бы давили бы свое и в отсутствие вируса… И один финансовый кризис — без эпидемии и локдауна — стал бы для них основанием, чтобы укрепить свою повестку дня, усилить глобалистскую пропаганду. То есть и отсутствие эпидемии могло бы стать для них стимулом, для интенсификации своей политики, в частности для борьбы с Дональдом Трампом…

Поэтому трудно сказать, запустили ли они вирус осознанно или просто воспользовались им в своих интересах. И того и другого нельзя исключать. Мы не знаем этого наверняка и едва ли узнаем. Однако я склоняюсь все же к тому, что глобалисты всего лишь используют коронавирус в своих интересах. Даже несмотря на кризис глобализма, который сейчас происходит, они говорят: «Ничего, мы оправимся — и будет еще лучше». Локдаун — это самая антиглобалистская мера, которую только можно себе представить, когда все закрывают границы, прекращается международная торговля, обрываются коммуникации, все сосредотачиваются на внутренних проблемах и национальных экономиках. Казалось бы, глобалисты должны кричать: «Ой, все разваливается!» Но они говорят: «Нет, мы еще лучше будем».

Искусство яхтсмена — это не только плыть по ветру, но и против ветра. Лишь бы ветер был — справа, слева, сзади или спереди: если есть ветер, яхтсмен плывет. Только в случае полного штиля яхта останавливается. Глобалисты подобны яхтсменам: готовы использовать любую ситуацию — как в их пользу, так и против них, лишь бы было движение, динамика. Таким образом, нельзя исключить манипуляцию спонтанно возникшей или даже вышедшей из-под контроля эпидемией в глобалистских целях.

Третий важный момент. Нельзя исключить, что речь идет об утечке биологического оружия. 

— Значит, все-таки утечка?

— С моей точки зрения, это утечка. Я ориентируюсь на то, как реагировали на коронавирус разные государства и правительства. Вводить настолько жесткий локдаун перед лицом обычного вируса с не очень высокой смертностью странно. На это можно было бы пойти, если правительства знали что-то большее, чем нам говорилось. Скорее всего, с этим вирусом что-то не так. По-моему, сегодня все пришли к выводу, что это не обычный вирус. Люди, которые знают о его настоящей опасности, пытаются как-то снизить накал и сказать: «Ладно, ничего, как-нибудь отойдем». Но это успокоение, и оно отчасти оправдано.

Однако есть ряд косвенных указаний на то, что речь все же идет о биологическом оружии. Во-первых, есть явные искусственные вкрапления в структуру вируса. И они странно напоминают ВИЧ.

Во-вторых, нас пытаются убедить, что повторных случаев заболевания нет, хотя уже очевидно, что они есть.

— Да, такие случаи заражения уже начали появляться.

— Это скрывать невозможно. Те, кто вводил первый локдаун, об этом знали. Но они боялись, что начнется паника, если людям скажут правду о коронавирусе. С моей точки зрения, правительства и международные организации знали, с чем имеют дело, поэтому пытались максимально мягко локализовать опасность. Они делали, что могли, стремясь при этом всячески избежать паники. А правда легко могла к этой панике привести, особенно вначале.

Постепенно выясняется, что к вирусу нет привыкания. Herd immunity, коллективный иммунитет невозможен. Об этом постепенно даже перестали говорить как наши власти, так и европейские, все остальные. Коллективного иммунитета просто не может быть в том случае, если это биологическое оружие.

«Важный момент — мы не знаем настоящих последствий этого вируса. Врачи все чаще признают, что аффектация легких или желудка приводит к большому количеству смертей, особенно среди пожилых и людей, страдающих определенными заболеваниями»

«МЫ НЕ ЗНАЕМ НАСТОЯЩИХ ПОСЛЕДСТВИЙ ЭТОГО ВИРУСА»

— Пока еще о вакцинации говорят.

— До вакцинации мы еще дойдем. С мой точки зрения, тема herd immunity отпала, так как существует опасность повторного заражения. Недавно Владимир Жириновский (а он часто проговаривается) в одной из программ на радио рассказывал в прямом эфире, что многие депутаты ЛДПР переболели коронавирусом дважды. «На третий раз, — говорит он, — они умрут». Это не просто черный юмор Жириновского. В такой юмористической форме он обычно говорит о том, что действительно есть. Отчасти упомянутый политик адаптируется к интересам власти, а отчасти идет навстречу популизму. Так что сегодня уже не скрыть, что повторное заражение коронавирусом весьма вероятно. Значит, заболевание не вызывает иммунитета или из-за мутации вируса, или из-за того, что так и было задумано первоначально.

Следующий важный момент — мы не знаем настоящих последствий этого вируса. Врачи все чаще признают, что аффектация легких или желудка приводит к большому количеству смертей, особенно среди пожилых и людей, страдающих определенными заболеваниями. Но и это не главный удар. Скорее всего, вирус бьет по центральной нервной системе и приводит к таким разрушениям, которые не сразу заметны. Это не значит, что те, кто перенес болезнь бессимптомно, окрепли и получили иммунитет, как это бывает при сезонном гриппе или другом вирусном заболевании. Речь идет о более серьезном ударе по центральной нервной системе, последствия которого могут открываться постепенно. Например, в Китае уже прошла волна информации о том, что вирус аффектирует репродуктивные функции.

— Говорят, что особенно мужчины страдают, начинается бесплодие.

— Это более заметно. О влиянии на репродуктивные функции женщин мы пока просто ничего не знаем. Может, его и нет, а может…

Но это еще не все, потому что сюрпризы, вложенные в коронавирус, будут дальше постепенно давать о себе знать.

Если это биологическое оружие, то оно не может приносить столь невысокое количество смертей. Значит, речь идет о чем-то другом, более существенном результате. Возможно, отложенном… И этот результат должен быть масштабным, иначе что же это за оружие…

— Отложенный эффект.

— Да, повторный приход вируса.

Видимо, мы имеем дело с тем, о чем давно говорят глобалисты: достижение пределов роста (демографии, экономики, природных ресурсов), необходимость сокращения населения планеты, прежде всего за счет пожилых людей, изменение баланса производства и потребления (с чем не справляются ни промышленность, ни ресурсная база), необходимость полного контроля над людьми, включая управление сознанием, сращивание человека и машины и так далее.

А для этого нужна волна катастроф или просто резкое сокращение народонаселения планеты.

— Об этом Римский клуб говорит с 1960-х годов.— Да, там утверждают, что дальнейшее увеличение численности населения вызовет не только перенаселение планеты, но и экономический, ресурсный, социальный и политический кризисы. Коронавирус — идеальный способ регулирования численности населения Земли через истребление, геноцид определенной его части. Признать открыто это невозможно, так как начнутся паника, протесты, восстания, хаос…

Впрочем, я не настаиваю… Я не знаю истины, это лишь мои гипотезы…. Я не настаиваю, для меня это не вопрос веры, я лишь пытаюсь логически анализировать то, что происходит. Я не врач, не вирусолог, о многом читаю в прессе, как и все остальные. Я не ангажирован, никого не стараюсь обвинить или осудить, лишь сопоставляю факты. Возможно, я их неверно складываю, но это лишь мои умозаключения.

Если бы люди во власти не знали, что речь идет о биологическом оружии, едва ли они согласились бы на локдаун и столь резкий удар по экономике. Ведь каждый ресторан, пункт питания — это прибыль, которая распределяется по всему государству, то есть в нашем случае это благосостояние и благополучие целых стран на Западе и на Востоке.

— Все как по команде на это пошли.

— Конечно. Никто бы не пошел на такие жертвы и потери, если бы не было на то серьезного основания, достаточных причин.

«Первый локдаун не сработал. Надо было жестче поступать, как в Китае: закрывать аэропорты, локализовать целые зоны, выискивать…»
 

«ИСТОК ВИРУСА ИСКУССТВЕННЫЙ, НО, ВОЗМОЖНО, ЭТО ПРОСТО НЕЗАКОНЧЕННОЕ БИОЛОГИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ»

— Почему сегодня Россия вновь не ввела локдаун: Европа на это пошла, а мы — нет.

— Решили: пусть население пеняет на себя, раз оно ходит без масок. Я думаю, они просто посмотрели, что народ бушует, возмущается: «Не хотим QR-кодов! «Не хотим сидеть дома!..» Иногда это прорывается в выступлениях наших чиновников, дескать, если так ведете себя, то вымирайте, черт с вами!

— То есть каждый пусть выживает как может?

— Конечно. Я думаю, они решили: «Неужели мы будем из-за вас, придурков, губить нашу экономику?» Конечно, что-то ограничили, но не пошли на крайние формы. Еще один момент: первый локдаун не сработал. Надо было жестче поступать, как в Китае: закрывать аэропорты, локализовать целые зоны, выискивать цепочки заражения… Изолировать эти цепочки и бить уже по-настоящему по вирусу. Мы пошли промежуточным путем: что-то закрыли, что-то — нет. Поэтому вторая волна была неизбежна, она фактически привела к тому, что зона опыления вируса расширилась. И это еще не конец, лишь очередная волна, хотя нам говорят: «До весны подождем, и будет все в порядке…» Но, видимо, на самом деле считают, что надо «опылить» этим коронавирусом всех. Кто выживет — молодец. Кто нет, как Ким Ки Дук в Латвии и множество других умерших, знаменитых и никому не известных, — ну что ж.

Однако это означает, что дальше начнется непредсказуемая эпоха.

Как люди будут умирать? Кто-то сейчас, кто-то позднее, кто-то от одного диагноза, а кто-то от другого. Кто-то даже выживет, но не факт, что останется тем же, кем был, возможно, будут мутации. «Не все мы умрем, но все изменимся», — говорит святой апостол Павел (1 Кор 15:51).

Поэтому все, что сейчас происходит с коронавирусом, — колоссальный удар по человечеству.

Я думаю, исток вируса искусственный, но, возможно (снова гипотеза), это просто незаконченное биологическое оружие, брошенное не завершенным…  Мы знаем, что в Америке остановили разработку подобных вирусов, потому что, может быть, не нашли противоядия или с ним возникли какие-то иные проблемы.

— И утечка…

— И она в том числе произошла. Очень похоже на это, так как вирус затрагивает и самих глобалистов. Я представляю это так: если бы они осознанно запустили этот вирус, то сами бы не болели. А Борис Джонсон дважды уже переболел и дважды изолировался; принц Чарльз тоже болел. То есть представители мировой элиты, сами «вожди и идеологи глобализации» оказываются беспомощными перед угрозой. Если бы все было иначе…

«Совершенно очевидно, что вакцина пока не работает — ни наша, ни зарубежная. Возможно, на какие-то симптомы коронавируса она оказывает воздействие, но как надежное противоядие не работает»

«СОВЕРШЕННО ОЧЕВИДНО, ЧТО ВАКЦИНА ПОКА НЕ РАБОТАЕТ — НИ НАША, НИ ЗАРУБЕЖНАЯ»

— То есть вакцина была бы?

— Конечно. Но сейчас все еще нет и уж точно с самого начала не было лекарства, которое обеспечило бы безусловное исцеление. Глобалисты болеют наряду с обычными людьми. Конечно, для них уровень медицины лучше, их лучше обслуживают, но если это биологическое оружие, то и они от него могут умереть. И в том случае, если переболел, человек уже не может быть уверенным в том, что сохранил здоровье таким, каким оно было ранее. Это касается всех, не только простых людей. Вот в чем проблема. Таким образом, на мой взгляд, случилась утечка вируса, которую все пытаются использовать в своих интересах. И глобалисты в том числе.

И последнее — по поводу вакцины. Совершенно очевидно, что вакцина пока не работает — ни наша, ни зарубежная. По крайней мере, не работает как надежное и безотказное средство, на которое можно было бы целиком положиться. Возможно, на какие-то симптомы коронавируса она оказывает воздействие, но как надежное противоядие не работает. Может быть, для кого-то вакцина станет спасением, но не в том смысле, что привился, и стало безопасно жить в мире коронавируса. Может быть, не умрешь в этот раз, так в следующий или откажут не легкие, а печень. Но я не говорю, что вакцина совсем бесполезна. Кто знает…

Тот же Жириновский в прямом эфире на радио агитировал вакцинироваться: «Я потребую всех депутатов — своих и не своих — вакцинировать. Я сам провакцинировался, и все пусть вакцинируются». А дальше он рассказывает: «Я в своем кабинете посадил двух собак. Когда ко мне приходят наши депутаты, которые не вакцинировались, на них этих собак напускаю, они должны быть на расстоянии пяти метров от меня». Что же хочет сказать нам Жириновский? То, что он сделал прививку, советует сделать всем остальным, но действию вакцины при этом он сам не доверяет, иначе принимал бы всех без собак. Если он после вакцинации опасается возможности заражения коронавирусом, значит, дает нам в своем стиле знать, что она все равно полностью не убережет от болезни. Видимо, власти ему поручили пропагандировать вакцинацию, Жириновский это и делает, но в свой дискурс вставляет намеренное противоречие, намек: вакцинируйтесь, но имейте в виду, что это не помогает.

— Проговаривается, как Штирлиц.

— Думаю, просто считает, что наши чиновники настолько слабоумны, что не заметят, как он в отработку общеобязательной программы он вставляет несколько закодированных элементов. А если ты не пьяный и не идиот, то сопоставишь факты. Если же идиот, то пропустишь подобное мимо ушей, думая, какой смешной Жириновский с этими собаками. А Жириновский, на самом деле, подает знак тем людям, которые не хотят слишком быстро умереть. Всегда кажется, что он говорит ерунду, но за ней больше смысла, чем у человека, который с серьезным видом говорит разумные вещи. Например, Анна Попова из Роспотребнадзора говорит более абсурдные вещи, чем Жириновский.

— Вам не кажется, что Попова — какой-то странный человек, который появился из ниоткуда — и вдруг становится главным человеком в стране, фактически чуть ли не круче Путина?

— Да, но Попова, на мой взгляд, невменяема. Я анализирую ее выступления, во многих заложены логические противоречия. Она говорит странным языком. Вроде у нее серьезное лицо, даже устрашающее и угрожающее, но слова напоминают психопатическую картину бреда…

— «Ситуация напряженная, но управляемая».

— То есть бояться нечего, но вы все умрете. У нее часто переходные глаголы используются как непереходные. Это некоторое иррациональное косноязычие, возведенное в самостоятельный стиль. Вообще говоря, люди в последнее время уже перестали слушать, о чем им говорят, обращают внимание на жесты, внешний вид, а логическое содержание высказываний часто вообще ускользает. У Поповой это содержание странное. Если его логически разложить и проанализировать, то получается совершенно невероятная поэзия абсурда.

— С чем подобное связано? Она боится проговориться, сказать правду или не понимает, что происходит?

— Трудно сказать, не знаю. Я не берусь определять мотивацию таких странных существ, как Попова. Мне кажется, просто находят таких фигур, которые зависли ровно между иррациональностью и рациональностью, и бредят с полуопознаваемой системностью. Жириновский тоже такой, но у него другое сочетание: он как юродивый, как шут гороховый облекает истину в дурацкие формы. А некоторые, как Попова, наоборот, облекают бред в серьезные формы. Это симметричные фигуры: Жириновский вменяем, но строит из себя идиота, а Попова невменяема, но пытается выглядеть нормальным чиновником, который отвечает за свои слова. Если слушать обоих и декодировать, у нас будет ясная картина того, что происходит с коронавирусом.

— Если ситуация настолько серьезная, то вы сами как-то бережетесь?

— Я сижу в изоляции, ни с кем не вижусь. Еще в апреле уехал за город. Если мне приходится появляться (такое было всего 3–4 раза за это время) в публичных местах, то приезжаю в маске, перчатках, укутанный в несколько слоев — с противогазом и в химзащите. Всем рекомендую делать так же.

Но при этом я активизировал свою деятельность в Zoom. Там у меня проходят конференции, я снимаю лекции, устроил студию в своем кабинете и записываю курсы по психологии, по Аристотелю, «Феноменологии Радикального субъекта», по платонизму, не говоря уже про развитие Четвертой политической теории, евразийства. У меня каждый день по 5–6 мероприятий, в том числе на разных языках. Работа интенсивная, я принимаю условия коронавируса и не восстаю против них.

Единственное исключение — посещение церкви. Но у нас там тоже соблюдаются жесткие правила: дистанция, маски. Это не значит, что не заболею. Наверное, каждый может заболеть. Бороться с подобным бесконечно тоже нельзя, но я, по крайней мере, пока нет ясности и есть откровенные манипуляции с коронавирусом, стараюсь соблюдать все меры предосторожности и всем советую. Если можно, то не надо никуда ходить, многое можно сделать удаленно. Например, я веду образовательные программы в новой школе МХАТа (три дисциплины: онтология и антропология театра; политическая эстетика; культурология) тоже по Zoom, что не менее эффективно. Наоборот, бесконечные переезды и встречи сейчас выглядят необходимыми, но оказываются совершенно ненужным. Я сократил их, больше времени уделяю семье и, главное, науке и преподаванию.

Кстати, почти все вокруг меня уже переболели по разу. Почти все мои издатели — в Бразилии, Италии, Франции, Америке. Многие мои русские друзья: Константин Малофеев, Эдуард Бояков, Сергей Глазьев … Знакомые монахи и монахини, священники…

— Глазьев тоже переболел?

— Да, сейчас он на изоляции с коронавирусом. Мои друзья оправились, преодолели, слава Богу… Но многие болели очень тяжело.

Все они оправились преодолели это, но многие болели очень тяжело… Для меня эта ситуация серьезна. Кто-то бодрится, говорит: «Мне все нипочем». Правильно, хорошо… Но ситуация очень серьезная. Если вы еще не заболели, дай Господь, чтобы этого никогда не случилось, либо как можно дольше продержаться. Нет идеи побыстрее заболеть, чтобы потом не заразиться. Если быстрее заболеешь первый раз, то быстрее случится и второй. Вот в чем дело.

Таково мое представление о коронавирусе. Еще раз подчеркиваю, что я не придаю этому слишком много значения. Раз моровая язва, так язва; раз чума так чума, раз наказание Господне, так наказание; утечка ядерного оружия — значит, утечка. Надо адаптироваться и не терять человеческого облика. А когда кричат: «Разрешите нам ходить без масок, на шашлыки или еще куда-то», — подобное у меня вызывает чувство недоумения. На мой взгляд, есть у людей какой-то нигилизм… Едва ли они сознательно выбирают смерть, хотя как знать. Человек сложнее, чем мы думаем…

«Даже Путин уже заговорил об Искусственном Интеллекте и о связанных с ним рисках и опасностях. На мой взгляд, пока эти высказывания достаточно наивны»
 

«БОГА УБИТЬ НЕЛЬЗЯ, НО ЧЕЛОВЕЧЕСТВО, КОТОРОЕ ПОДНИМАЕТ НА НЕГО РУКУ, БЬЕТ ПО СЕБЕ»

— В сухом остатке получаем, что это боевой вирус со сложным отложенным действием, который непреднамеренно утек из лаборатории. С ним столкнулись мировые элиты, поэтому некоторые до сих пор, как Путин, практически ни с кем не встречаются тет-а-тет. Поднимем планку разговора на несколько ступеней выше. То есть люди понимают, что произошло, но не контролируют ситуацию. А в чем тогда божественный замысел?

— Я думаю, что, с точки зрения логики, человечество должно быть наказано. Лет 500 назад западноевропейская цивилизация отвернулась от Бога, сказав: «Мы и без Бога хороши». Ницше назвал это смертью Бога. «Прогрессивные» люди объявили, что Бог «умер» и, соответственно, теперь все будет решать человек. Человек взял ответственность на себя. Человечество убивает Бога не в самом Боге (это невозможно), но Бога для себя и, значит, себя для Бога. Бога убить нельзя, но человечество, которое поднимает на него руку, бьет по себе. И это смертельно… Сегодня мы подошли к тому, что человечество, которое отвернулось от Бога, стремительно утрачивает и само себя. Они думали, что без Бога только и станут людьми. Но оказалось, что за 500 лет Нового времени, Модерна, когда постепенно расширилась, повсеместно распространилась атеистически-материалистическая цивилизация и культура, человечество само по себе несостоятельно. Без Бога у него нет души, нет бессмертия, ни духа, ни цели, ни смысла. Оно превратилось в материальные скорлупы, которые управляются внешними стимулами. Люди превратились в машины, в животных, а сейчас дошли до такого состояния, чтобы передать инициативу искусственному интеллекту.

Сегодня мы живем в эпоху перехода от гуманизма к постгуманизму.

— И к трансгуманизму.

— Да. Приходят постгуманистические, постчеловеческие сущности в лице киборгов, мутантов. Подготовка к этому шла через либеральное освобождение индивидуума от всех форм коллективной идентичности: сначала религиозной, потом сословной, национальной, затем классовой, профессиональной, а затем и половой.

Мужчина ты или женщина — этот вопрос становится открытым выбором, опцией. Это тоже освобождение индивидуума от коллективной идентичности, так как мужчина и женщина и есть формы коллективной идентичности…

Логически мы прошли все стадии в сторону постгуманизма. Остался последний шаг — освободиться от человеческой идентичности. То есть покончить с человечеством, уступив бразды правления постгуманистским реалиям. Этот момент финального перехода называется сингулярностью, моментом передачи власти искусственному интеллекту.

Даже Путин уже заговорил об искусственном интеллекте и о связанных с ним рисках и опасностях. На мой взгляд, пока эти высказывания достаточно наивны. Но это вполне нормально, он же не философ, не антрополог. Сам себя Путин называет менеджером, поэтому об искусственном интеллекте рассуждает «по-менеджерски». Однако сам факт, что он делает это, уже говорит о том, что тема выходит на уровень политики. Если сегодня гендерная политика — это острие либерализма, то уже завтра в центр будет поставлен постгуманизм — политический постгуманизм… Поэтому столь много внимания уделяется «цифровизации». По сути, мы стоим на пороге миграции в киберпространство, финального расчеловечивания человечества…

С точки зрения божественного, человечество уничтожает само себя. И начало это делать уже давно. Сегодня оно лишь достигает финальной черты.

И тут ему посылается некий знак: «Смотри, что ты делаешь. Ты само себя уничтожаешь. Ты отвернулось от Бога. Сейчас Я нашлю на тебя моровую язву, ангелы выльют фиал гнева Господня (в виде коронавируса или иных катастроф). Ты должно перед этой угрозой встрепенуться, встряхнуться, повернуться, подумать, что ты наделало, зачем ты, человечество, прокричало трескучие глупости о том, что якобы убило Меня. Я вечный и всемогущий, Меня убить нельзя. Ты можешь убить только себя!  Мгновение, раз — и увезли человека люди в белых костюмах химзащиты, два — снова увезли… Обратись, пока не поздно, пока еще искусственный интеллект окончательно тебя вместе с глобалистами, Байденом не превратил в механизм и не загрузил на облачный сервис, в Матрицу…» Вот как я прочитываю современную ситуацию.

Таким образом, карантин, пандемия, локдаун — способ вернуться к нашему сердцу, к нашей душе, открыть философию, теологию, историю культуры… Но нет, мы на стену лезем, чтобы нас быстрее пустили в кафе, чтобы поболтать с приятелями, подругами, друзьями. Ведем себя как скоты. Мы не слышим за информационным шумом и мельканием бессмысленных теней голоса гневного и милосердного Бога, насылающего на нас спасительную благословенную чуму…

Тогда будет еще одна волна заболевания, потом еще какой-нибудь заразы. Фактически это как моровая язва.

Наше сознание уже травят, разрушают наш мозг.

Глобалисты же и прогрессисты в целом хотят лечить пожар выплескиванием дополнительного бензина (раз вам мало боли — будет еще больше). Какими-то сомнительными вакцинациями, о которых нам тоже все время говорят то ли полуправду, то ли вообще неправду. Доверять мировой вакцинации невозможно по многим причинам.

Но главное, что мы пытаемся как-то совершенно не так, неправильно; ответить на этот божественный призыв, который ставит нас перед лицом смерти, гибели, уничтожения…

— Опять уйти и спрятаться, не заметить.

— Да, верно, так я читаю пандемию. Мы игнорируем содержание исторического процесса, пытаемся его интерпретировать чисто технически. Мы хотим избежать или уклониться от истины коронавируса. У коронавируса есть как техническая сторона, так и тот божественный смысл, с чего мы начали. Сказано: «Начало мудрости — страх Господень; глупцы только презирают мудрость и наставление» (Притчи 1:7). Если ты не боишься Бога, не понимаешь, что Он силен и бессмертен, а ты смертен, то у тебя ноль мудрости, раз у тебя нет страха Божьего. И страх Господень на нас как бы снисходит в лице коронавируса. Фактически Бог возвращает нас к нашей конечности, к нашей смертности и подразумевает: «Ужаснитесь самим себе, а не Богу. Что вы делаете? Какую цивилизацию вы построили? Отвернитесь от нее, не идите в этом направлении». А мы не внемлем, говоря: «Давай быстрее жить дальше. Пусть побыстрее эта напасть кончится… Пока еще есть время поживем на всю катушку…»

— Фактически это последнее предупреждение, если таким языком говорить.

— Может быть, последнее, может, одно из последних. Я не знаю. Ведь в Апокалипсисе речь идет о том, что есть не один фиал гнева Господня. Один ангел заведует землетрясениями, другой — моровыми язвами, третий травит реки. Какая-то серия предупреждений уже в прошлом была, какая-то, возможно, будет в будущем. Но коронавирус — одно из предупреждений.

«В один момент человек становится деталью, шестеренкой какой-то машины, которая на всех парах несется в бездну. Мы этого не замечаем, думая, что уютно сидим и ждем следующей остановки…»
 

«ГЛОБАЛИЗМ — ЭТО СТРОИТЕЛЬСТВО НОВОЙ ВАВИЛОНСКОЙ БАШНИ»

— Значит, есть шанс услышать и поменяться?

— Конечно, есть. Пока существует человек, шанс остается. Человек свободен, пока его не заменит искусственный интеллект. До тех пор у него будет возможность обратиться, повернуться, измениться и спастись. Но в какой-то момент уже некому будет принимать решение, но оно будет непростым. Это не значит, что надо немедленно бежать в церковь. Церковь, как и мечеть, сама встроена в процесс модернизации — и священники, и муллы охвачены стихией Модерна…

— У нас, по-моему, остались только бизнес-церковь и бизнес-мечеть, других нет.

— Я бы так не сказал. Сам я единоверец.

— Вы же всегда были старовером.

— Да, так и есть. Единоверие — старообрядческое направление. Но я не хотел бы говорить о церкви и тем более мечети критически. Я не мусульманин, я христианин.

— Мы видим, что они встроены в социум, играют по его правилам «золотого тельца».

— Когда так происходит, люди отступают от самих себя, особенно католики. Те вообще в какой-то момент заключили альянс с духом Модерна. Тем самым они предали вечность, на которой стоят религия и вера в пользу времени, осуществили акт апостасии, отступничества. Наша православная церковь гораздо более консервативна, традиционна. Но и здесь, к сожалению, дух века сего, дух вырождения, дух технологий, дух так называемого прогрессизма, материализма, финансизма захватывает и наши церковные институты. Поэтому надо обратиться не просто к церкви, следует обратиться прежде всего против современного мира. Об этом книга «Кризис современного мира» Рене Генона, которую мы перевели еще в конце 1980-х годов.

— Ее название обо всем говорит.

— Другая важнейшая книга Генона — «Царство количества и знаки времени». Там речь идет о Великой пародии, удивительно напоминающей постмодерн. Мы живем в мире Великой пародии. Глобализм — это строительство новой Вавилонской башни. Когда же мы считаем это прогрессом и развитием, то просто предаем себя, пишем кровавую расписку дьяволу, продаем свою душу, не замечая этого. Считаем, что это просто новые гаджеты, сервисы, новые модели iPhone, привлекательное развлечение, оригинальный сорт кофе… Дьявол входит в быт. Незаметно. Повседневность и дьявол с какого-то момента истории совпали друг с другом. Когда мы тратим свою жизненную силу, свое время, свою энергию на повседневность, то предаем самих себя, свое сердце, свою глубину, свою душу. Конечно, если б приходило рогатое существо и брало у нас расписку, наверное, мы бы отшатнулись, испугались. Но когда нам говорят: «Делай то, что делаешь, будь как все, двигайся в общем ритме… Все голосуют — и ты голосуй…»

— Ты царь природы, тебе все можно.

— Да. Постепенно человеку через повседневность внушается позиция, которая фактически является его духовным самоубийством. Так незаметно: намыль веревочку, она начнет приятно пахнуть, и мыло будет очень современным, потом встань на табуреточку, на ней очень весело, интересно, высоко стоять, ты сможешь всю свою комнатку осмотреть, а потом привяжи петлю к потолку… И вот так, в духе TikTok, вас подвигают к самоубийству не какие-то жестокие злодеи, а сама по себе культура, прогресс, технологии, сервисы… И в один момент человек становится деталью, шестеренкой какой-то машины, которая на всех парах несется в бездну. Мы этого не замечаем, думая, что уютно сидим и ждем следующей остановки… Но она, скорее всего, окажется последней. Следующая остановка — сингулярность, конечная.

Но всегда есть возможность если не остановить этот поезд, то что-то все же предпринять. Например, выпрыгнуть из него. А можно пробраться в машинное отделение и попытаться свернуть шею злодею, который там находится. Именно это сегодня пытаются сделать американцы, когда голосуют за Трампа против Байдена. Они пытаются остановить эту несущуюся в бездну глобалистскую машину. То есть не только мы, русские, евразийцы, этому противодействуем. На Западе популисты, сторонники Трампа, консерваторы тоже понимают, что фундаментально происходит что-то не то. Человечество несется на всех парах совершенно не туда, куда должно было бы… И люди начинают просыпаться и пытаются как-то реагировать. Не только правые, консерваторы, но и левые, осознающие гибельность капитализма, этого мирового зла… Это внушает надежду: ведь люди свободны до последнего момента. Мы всегда можем измениться. В этом суть человека — в свободе. Не в свободе от греха, ошибки или преступления, но в свободе преодолеть их, измениться, повернуться в обратном направлении — к своим духовным истокам.

Но это не получится сделать без серьезного философского, религиозного переосмысления настоящего. Легко пойти только туда, куда идет большинство, а это бездна, как Гадаринские свиньи, в которых вселились бесы. Идти в сторону истины приходится против течения. И это не просто…

«Байден почти труп, не соображает, что говорит, забывает, кто рядом с ним находится. Это неуспокоившийся покойник, привезенный из темного замка в Трансильвании и поставленный во главе Демократической партии»

«БАЙДЕН — СИМВОЛ ГИБЕЛЬНОГО ГЛОБАЛИЗМА»

— Вам не кажется, что человек не прислушивается ни к каким последним шансам, знакам? Значит, какая-то суперэлита или горстка людей, философов должны переключать рычаги, а большинство вряд ли сделают выводы. Как вы считаете?

— У Гегеля есть интересное определение, что такое дух (der Geist по-немецки). Гегель в «Феноменологии духа» говорит: «Дух — это там, где „я“ и „мы“ совпадают». То есть человек как таковой и человек как дух — это не индивидуум, не элита и не все вместе. Как бы мы ни брали всех вместе, массы, большинство или все человечество, из них не получится человека, всегда будут только отдельные части, а не целое. Одновременно с этим один человек — это тоже не весь человек, не дух. Сам человек не находится ни в единичном человеке, ни во всех вместе, ни в малом количестве, ни в элите, ни в массе. Однако верно и обратное, человек находится и в одном человеке, и в массе, и в элите. Диалектика состоит в том, что оба высказывания верны. Человек есть дух, и дух — это как раз самое главное, наша суть. И даже что-то большее, чем суть.

Если пробиться к внутреннему человеку, к духу, то неважно, кто прозреет — один, несколько или все. Когда прозреет человек (Хайдеггер называл это Dasein), тогда все и изменится. Только дух имеет значение.

— То есть один спасись, и тысячи спасутся.

— Совершенно верно. Но только один спасется не как индивидуум, а как дух…

— Свое сознание…

— Не только сознание… Спасать надо человека в нас. А человек в нас, как дух по Гегелю, присутствует так же, как дух, и находится во всех и ни в ком. Это не другой дух, а один. И у одного, и у многих, и у нескольких… Как говорит Гегель: «„Я“ и „мы“ — одно и то же». Это определение духа. Если мы по-настоящему люди, а не индивидуумы, не массы, не население, то, значит, человечество в каждом из нас и во всех нас пребывает полностью. Если мы открываем дух в себе, то это делают и другие. Я не думаю, что мы должны бороться за массы. Они, как правило, искажают мысль. Массы делают любую идею массивной, неподвижной и извращенной. Поэтому речь идет об обращении не к массам, а к человеку в его духовном измерении, к тонкой надстройке. Можно сказать, что дух воплощен в истинной элите, в избранных. Но эти «избранные» должны не просто сами себя избрать или получить одобрение масс. Подчас массы вообще не понимают, что делают. Истинно избранные, пробужденные избраны для того, чтобы служить человечеству и остановить его от падения в бездну. Избранные должны проникнуть в код тех злодеев, глобалистов, либералов и прогрессистов, которые как раз и несут ответственность за убийство Бога, за Модерн, за современность. Генон называл их темную верхушку — контринициацией, это совершенно конкретная группа мыслителей, философов, финансистов, политиков.

— Главных жрецов.

— Да, это антижрецы, жрецы Модерна или Постмодерна. Их надо локализовать и понять, как с ними сразиться. И это не просто. Одних добрых намерений здесь недостаточно. Надо быть погруженным в дух и проникнутым им. Массы же — это фон, и они, скорее, на нашей стороне. Человечество инстинктивно отвергает нынешнее положение вещей. Оно, как бараны или коровы, которых везут на бойню, визжит, рычит, упирается. Посмотрите, как настаивает на своем трампистская Америка. Сопротивляется глобалистам, как может. Проигрывает, но брыкается.

Однако со стороны американских масс, deplorables только блеяние, ворчание. Они не могут ничего сформулировать, понять, сказать, в чем же дело. Но они чувствуют, что Байден — это конец.

— Он и сам символ конца — по возрасту, внешнему виду, умственному состоянию.

— Да, Байден — символ гибельного глобализма. Почти труп, не соображает, что говорит, забывает, кто рядом с ним находится. Это неупокоившийся покойник, привезенный из темного замка в Трансильвании и поставленный во главе Демократической партии. Он нечто зловещее. Половина американского общества чувствует, что это конец, но не может этого объяснить, так как у них нет компетентных элит. В США очень плохо с духом. Либерализм разъел их культуру. И хотя простонародные слои чувствуют, что глобалистские элиты несут им гибель, симметрично ответить на этот вызов у них не хватает как раз духовной культуры.

Кстати, я в хороших отношениях со многими американцами, консерваторами. Несмотря на санкции в отношении меня, несмотря на то, что мои книги там запрещены, они все равно прорываются через блокаду. В США настоящий тоталитаризм: то, что было у нас в 1937 году, у них происходит сейчас.

— Неужели ваши книги запрещены там?

— Именно так. Я под санкциями. В сети Amazon продавать или читать мои книги нельзя, причем напечатанные и в самих США. Мои сайты на территории США недоступны. Это настоящий тоталитаризм!

— Это негласно, наверное?

— Нет, вполне открыто. Мои лекции на YouTube-канале запретили, а сам канал стерли. Вдумайтесь — не политические ролики, а именно лекции — по Аристотелю, платонизму. Закрыли мой Google-аккаунт, деплатформировали из «Твиттера». Это тот самый лево-либеральный тоталитаризм, cancel culture, о которых говорил в своих речах Трамп. Но они поступают так не только с русским философом, но с американским президентом. Трамп сам почти в таком же положении. По крайней мере, многие его посты в «Твиттере» подвергаются цензуре, а вице-президент Камала Харрис требовала вообще закрыть «Твиттер» Трампа. Так что все открыто. Это 1937-й в версии глобалистов.

Тем не менее сквозь все это американский интерес прорывается и люди ищут мои тексты, пытаются понять и получить философские обоснования того, что происходит. В принципе, основная реакция американцев иррациональная: они знают, что отвергают, но не понимают, ради чего. Они четко чувствуют, что дело плохо, как коровы, которых ведут на бойню. У сторонников Трампа грустные обреченные глаза. Но сами массы ответа на эти вопросы не дадут. Только элита может это сделать.

Если у отвергающих глобализацию масс будут достойные вожди, которые станут не агентами влияния, но интеллектуалами, духовными лидерами, тогда ситуация может измениться. Битва еще не закончена. Пока существует человечество, есть возможность противостоять этому как в Америке и Европе, так и у нас. Кстати, у нас все не так плохо, если сравнивать с ними, но и здесь — как и во всем мире —  постепенно становится все хуже.

«На мой взгляд, Искусственный Интеллект как технологическая действительность пока еще невозможен в полном смысле слова. Но наш интеллект и так уже искусственный»

«У КОНЦА СВЕТА ПРОСТО НЕТ ДАТЫ»

— С коронавирусом, если следовать вашей логике, вышли уже на финальный цикл этой эпопеи? Поэтому времени не так много осталось… Так?

— Время тоже ускоряется. Есть даже такое философское движение, акселерационизм, выступающее за то, чтобы искусственным образом ускорять время. Есть акселерационисты в розовых очках, которые говорят о том, что, если бы люди достигли бессмертия, было бы всеобщее счастье. А есть «черные» акселерационисты, такие как Ник Лэнд, которые открыто выступают за уничтожение человечества. Вы скажете, что такого не может быть. Но почитайте книгу Ника Лэнда «Ноумен с клыками» (Fanged Noumena), где есть описание проекта по уничтожению жизни на Земле и человечества как положительной цели технического прогресса. Посмотрите, как нарастает популярность объектно-ориентированной онтологии не только на Западе, но и в российском обществе. Уже возникло поколение мыслителей, философов, которые осознают технический прогресс как способ скорейшего уничтожения человечества даже не в пользу экологии, а в пользу неодушевленной материи, земного ядра.

Кажется, такое могло прийти в голову только нам, критикам Модерна, традиционалистам, которые ищут емких метафор для дискредитации своих идейных противников, прогрессистов. Но на самом деле это влиятельное направление в философии, становящееся все более модным. Оно провозглашает ориентацию на Радикальный Объект, на безжизненного дьявола, который спит по ту сторону вещей, на особую фигуру, известную черной фантастике Говарда Филиппа Лавкрафта, на так называемых Old Ones — древние сущности, Ктулху. То, что было черной научной фантастикой, становится современной философией, ориентирующей акселерацию.

Время ускоряется, согласен, мы уже близки к финальной стадии. Но кто знает... Наверное, люди духовные, которые обладают духом или причастны к духу, чувствовали это в любую эпоху, когда начинались мировые войны, эпидемии. Надо быть осторожным. Все кричат: «Конец света!» — а он не наступает. При этом правильно же кричат. Только неправильно говорить, что это последнее предупреждение. Каждый бой для нас должен быть последним, каждое столкновение за истину против зла…

— То есть это может быть просто очередной фазой?

— Может быть, посмотрим. Это зависит от нас. История открыта.

— Вы говорите: фаза. Но все равно, согласитесь, подобного еще — если говорить о пандемии, локдауне, масочных режимах, страхе неизвестности и так далее —  ничего не было в истории человечества?

— Не было. Я думаю, что мы, действительно, подходим к финальной черте. Если наступит момент сингулярности, когда искусственный интеллект получит все полномочия, все права, то после этого уже некому будет принимать решения, так как уже никого не будет.

— Ученые говорят, что уже перешли момент сингулярности, то есть человек уже не контролирует техносферу. Есть целый ряд свидетельств этого.

— Это вопрос открытый. Да, вполне возможно. У меня есть несколько философских текстов и лекций по искусственному интеллекту. На мой взгляд, искусственный интеллект как технологическая действительность пока еще невозможен в полном смысле слова. Но наш интеллект и так уже искусственный.

— Мы не понимаем те машины, которые вокруг нас. Они уже зажили собственной жизнью.

— Начинают жить, технологически да. На мой взгляд, мы уже подготовили некоторую философско-социальную платформу для искусственного интеллекта, потому что сами не живем своей жизнью. Хайдеггер говорил, что не мы живем, а das Man — некоторая обобщающая инстанция, отчужденная рациональность живет вместо нас. И таким образом наш интеллект, который мы еще по инерции считаем естественным, уже является искусственным.

Действительно, недавно было обнаружено, что две нейросети в общении друг с другом создали свой собственный язык, которого не знал программист. Вот пример того, что машины выходят у нас из-под контроля и уже способны создать собственный язык. А к чему они дальше придут в общении друг с другом? И что они на этом не известном программисту, оператору языке будут сообщать, мы не знаем.

У Хайдеггера есть такой вопрос: мы живем вплотную к Великой полночи или, может быть, еще нет? Всегда это «еще нет» (noch nicht). На самом деле, нам кажется, что уже крах наступил, ан нет… Еще нет…

— Всегда есть куда хуже.

— Да, может быть, и еще хуже. Поэтому тут надо быть очень осторожным, объявляя «конец Света». Даты не знает никто, потому что у конца Света просто нет даты. Это событие такого рода, что выпадает из сроков и времен.

Но это не меняет общей повестки дня. Надо бороться за достоинство человека, за дух, который делает нас теми, кем мы являемся. И восстанавливать это сегодня возможно только путем радикального нет, сказанному всему современному миру. Дело не в скорости движения (быстрее, медленнее), дело в его направлении.

Нельзя что-то чуть-чуть адаптировать, чуть-чуть притормозить. Ситуация такая: либо мы меняем направление движения, истории, человечества, меняем политическую власть, идеологические модели, капиталистическую систему, возвращаемся к традиции и к вечности, либо конец. Косметические украшения уже не проходят. Либо Модерн нас уничтожит, либо мы с ним должны расстаться. А это требует решимости, радикализма, резкости, революционности, которые современные политические системы, даже оппонирующие Западу, в том числе и религиозные, в себе не содержат,

— Где тогда субъект воли?

— Вот это самый главный вопрос. Я читаю сейчас курс лекций «Феноменология Радикального Субъекта». Об этом я очень последовательно, с опорой на философию от Аристотеля и Платона до Шеллинга, Гегеля, Ницше, средневековой схоластики и православного исихазма я пытаюсь рассказать, выяснив, откуда может прийти спасение. Конечно, если оно и придет, то придет от Бога. Но мы не можем только уповать только на Него и ничего не предпринимать. Мы же активны, нас Бог создал разумными и наделенными волей. Он создал нас субъектом.

Значит, для того, чтобы Бог смог нас спасти, мы должны сами что-то сделать в этом направлении. Мы не можем просто сидеть и ждать, нестись в бездну. Кто должен совершить решающее действие? Кто является Радикальным Субъектом в этой ситуации? Где его отыскать? Вот самый главный вопрос.

«У России есть миссия. Она живет в нашем народе, и может осознаваться и некоторыми представителями власти и культуры»
 

«РОССИЯ ПРИЗВАНА СЫГРАТЬ ЭТУ РОЛЬ, СТАВ ПОСЛЕДНИМ ОПЛОТОМ ИСТИНЫ, КАТЕХОНОМ»

— Каково место России в этом глобальном спектакле, частью которого является коронавирус? Мы периферия, как дореволюционная Россия, или центральное звено этой мировой истории? Как вы считаете?

— И то и другое — и периферия, и центральное звено. Нам суждено, согласно нашим старцам, нашим гениям, основателям русской государственности, русскому народу, сыграть в драме конца мира ведущую роль и дать последний бой антихристу.

— В той битве конца, о которой говорили еще ветхозаветные пророки, а сегодня такие политологи, как Андрей Девятов?

— Да. В битве конца у нас центральная роль, как у Ирана и у некоторых других культур. Но мы будем говорить о нас. Я думаю, что Россия призвана сыграть эту роль, став последним оплотом истины, катехоном, то есть «тем, кто сдерживает приход сына погибели». Катехоном в византийской традиции считалась та православная Империя, основанная на симфонии властей. Она-то и не дает прийти в мир антихристу, сыну погибели. Эта византийская идея, которая вместе с идеей Москвы — третьего Рима перешла к нам, сформировала наше мессианское сознание, наше историческую и духовную идентичность, нашу субъектность. Это наша цель. И в данном качестве, конечно, мы никакая не периферия, а главный оплот противостояния и ядро спасения, «сердечная земля», Heartland. Отблески этого иногда можем увидеть и сквозь современную Россию, почувствовать их в нашем настроении, культуре, порой даже в политике.

Но, с другой стороны, мы часть периферии Запада, если посмотреть на образование, культуру, в конечном итоге экономику, на тех же глобалистов во власти или либералов…

— Либерализм за 30 лет нас переварил фактически.

— Да, поэтому на самом деле мы одновременно и то и другое — и потенциальный центр эсхатологического сопротивления, катехон, и глухая умственно неполноценная провинция либерального Запада. Наши либералы воплощают в себе именно эту периферийность, это внешнее управление.

Либералы во власти делают нашу страну провинцией. Капиталисты и чиновники коррупционеры превращают ее в источник извлечения средств, которые они перекачивают на Запад. Поэтому мы отчасти глубокая безмозглая провинция Запада. Наше образование, наука, культура, власть, экономика — это периферия глобального мира. Поэтому то, что происходит в Америке, — шок для наших элит. Там сейчас раскол. А если у хозяев разброд и кризис, то российским либералам Смердяковым не по себе.

С другой стороны, у России есть миссия. Она живет в нашем народе и может осознаваться в том числе некоторыми представителями власти и культуры. И, как носители миссии, как народ-богоносец, как творцы великой державы, мы центр мира.

То есть мы и то и другое. И в этом как раз наш выбор — стать русскими по-настоящему, быть Россией — быть ее миссией, исполнять ее или провалить ее, оставаясь ничтожной, коррумпированной и подражательной периферией Запада.

Это все тот же спор славянофилов и западников XIX века, только в новых, более радикальных, обостренных условиях. Частично этот же спор решался и в советское время, потому что, с одной стороны, Советская Россия была частью западноевропейского мира, а с другой — упорно и яростно противостояла капитализму. Таким образом, формы меняются, а проблема остается.

Я думаю, что это поле битвы проходит по сердцу каждого человека. Поле битвы между русской в широком смысле — евразийской миссией и глобализмом, «общечеловеческим» западничеством.

Россия должна быть не тем, чем она есть сейчас, а чем-то радикально другим. Это наше призвание, задача, цель, миссия. Россия должна измениться, преобразиться, фактически перевернуться, пробудиться.  Должен быть совершен прежде всего именно духовный, а не политический переворот. Все то, что сейчас преобладает, должно уйти вниз, а то, что сейчас задавлено и на периферии, должно прийти вверх.

Как и каким образом этот духовный переворот произойдет и произойдет ли вообще — вопрос открытый. Нельзя сказать, что это решает Путин или еще кто-то во власти… Последнее слово за вами, за мною, за нами, за духом — за тем духом, который находится в равноудаленном положении между индивидуумом, группой людей или всеми. Русский дух.

Интервью брали: Елена Колебакина-Усманова, Рашид Галямов

Источник: https://www.geopolitica.ru/article/misteriya-kovid-19-tak-zavershalsya-mir

Глава МИД РФ Сергей Лавров ранее заявлял о том, что Запад прикладывает немало усилий по возрождению однополярного мира, роль гегемона в котором отводилась бы США. Россию такое положение вещей не устраивает, и потому она не намерена принимать правила игры, навязываемые американцами. Руководство РФ выразило готовность выстраивать партнерские отношения со всеми странами, однако действовать в ущерб себе Москва не станет. В Вашингтоне прекрасно это понимают и делают все для того, чтобы ослабить Россию, создавая вокруг нее очаги напряженности.

Американцы при возрождении монополярного мира столкнулись с рядом проблем, заявил политолог Сергей Михеев в своей авторской программе «Михеев. Итоги». Главным камнем преткновения служит «национальный суверенитет», к числу наиболее сильных носителей которого относятся Россия, Индия и Китай. Эти державы так просто не дадут Вашингтону реализовать свой замысел.

В таком случае у Соединенных Штатов не остается другого пути, кроме как попытаться с ними разобраться. Самый банальный способ – развязать Третью мировую войну, к чему американцы планомерно подводят последние несколько лет. Однако в случае такого развития событий с большой долей вероятности в ход будет пущено ядерное оружие, что может привести к гибели всего человечества.

«Сгорят все, причем даже американцам не удастся отсидеться на их острове», – подчеркнул Михеев.

Другим вариантом являются локальные конфликты. Другими словами, Вашингтон может попробовать «загрести жар чужими руками», стравив конкурентов между собой. В случае с Россией и Китаем подобный план практически обречен на провал, поскольку отношения двух держав в последние годы лишь крепнут, а вот конфликт между Пекином и Нью-Дели не является чем-то немыслимым, пишет «Царьград». Вполне возможно, что в скором времени американцы могут попробовать разыграть какой-либо сценарий.

Источник: https://politpuzzle.ru/179939-miheev-rasskazal-o-krajne-opasnoj-zatee-ssha/

7 декабря главы внешнеполитических ведомств стран Евросоюза утвердили порядок применения общеевропейских санкционных мер в отношении граждан иностранных государств и юридических лиц, уличенных в нарушении основных прав и свобод человека, геноциде, работорговле и применении пыток. По сути правовых последствий это – аналог принятого в США еще восемь лет назад "Акта Магнитского", который позже воспроизвели в своих юрисдикциях также власти Канады, Великобритании и стран Балтии. Хотя в отличие от американских конгрессменов, чиновники ЕС не стали называть свой санкционный режим именем конкретного человека, подчеркнув, что он не направлен против какого-либо одного государства, а прилагающийся к нему список пока не содержит ни одной фамилии, из комментариев европейских политиков становится очевидно, что в первую очередь наказанию будут подвергнуты Россия и Белоруссия…

Когда США в 2012 году с подачи главы Hermitage Capital Management Уильяма Браудера приняли "Акт Магнитского", вводящий санкции против российских граждан, якобы причастных к смерти аудитора Сергея Магнитского, многие политики Старого Света настаивали, что подобный механизм наказания Москвы за нарушение прав и свобод должен быть разработан и в Евросоюзе.

Однако процесс согласования позиций по этому вопросу всех стран-членов ЕС сильно затянулся: за это время США успели усовершенствовать свой "Акт Магнитского", распространив его действие не только на Россию, но и другие государства, где, как считают в Вашингтоне, не соблюдают права человека, такие же законы приняли Канада, Великобритания и уставшие ждать отмашки от Брюсселя страны Балтии.

Все формальности и нестыковки европейцы согласовали только к началу этой зимы, приурочив запуск своего санкционного механизма к отмечаемому 10 декабря Всемирному дню защиты прав человека. Он предполагает те же рестрикционные меры, что и закон, действующий в США: уличенным в преступлениях против человечности, сексуальном насилии, торговле людьми, нарушении прав на мирное собрание, выражение собственного мнения в СМИ, свободу вероисповедования и иных прегрешениях, будет запрещен въезд на территорию Евросоюза и доступ к его финансовой системе, а их активы в ЕС в случае обнаружения подлежат заморозке.           

Чтобы не выглядеть полными эпигонами американцев и соответствовать духу времени, еврочиновники не стали называть свое творение "Актом Магнитского" (он всё-таки умер уже давно) и хотели дать ему имя Навального – с таким предложением, в частности, выступал Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Жозеп Боррель. Однако в итоге в Брюсселе отказались от этой идеи, оставив свой санкционный режим безымянным.

Это должно подчеркнуть, что вводимый механизм не направлен против какого-либо конкретного государства, но в то же время призван обеспечить реакцию Объединенной Европы на ущемление основных прав и свобод в любом уголке мира – как выразилась глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен, "будь то в Гонконге, в Москве или в Минске".

Слова фон дер Ляйен, а также заявления европейских политиков, предшествовавшие одобрению механизма, четко указывают на то, граждане каких страны окажутся в прицеле санкционной политики Брюсселя и станут первыми претендентами на включение в "черный список", в котором пока нет ни одной фамилии. Это Китай, Россия и Белоруссия.

Правда, с китайцами у еврочиновников может возникнуть заминка из-за нежелания властей многих стран ЕС портить отношения с Пекином. Кроме того, ни для кого не секрет, что в Китае с его жесткой иерархичной системой за все происходящее отвечает один человек – тот, кто стоит во главе государства и партии. В настоящее время это товарищ Си Цзиньпин, никто в здравом уме против него лично санкции не введет, а с исполнителей какой спрос? Кроме того, кейс Гонконга китайские власти уже закрыли, а претензии по другим ситуациям, вроде Синьцзяна или Тибета, в Пекине просто не поймут, расценив как грубое и бездоказательное вмешательство во внутренние дела.

С Москвой и Минском будет намного проще. Никому в Европе не надо доказывать, что в России отравили "главного врага Путина" Алексея Навального и преследуют за "правду о чудовищных сталинских репрессиях" главу карельского "Мемориала" Юрия Дмитриева, а в Белоруссии жестоко подавляют "народные протесты против узурпатора Лукашенко".

То, что русские не нашли у Навального следов яда и позволили ему беспрепятственно отправиться на излечение в Берлин, где он подозрительно быстро пришел в себя, Дмитриев, помимо раскопок захоронений "жертв репрессий" в Сандармохе, фотографировал свою приемную дочь и внучку голыми и не может объяснить, зачем он это делал, а число жертв "диктаторского режима" в Белоруссии кратно уступает количеству пострадавших от полицейских дубинок в США, Франции, Польше и Германии, никого давно уже не смущает.

Чтобы сделать применение нового санкционного режима "быстрым и эффективным", еврочиновники предлагали вводить его без принятой в Евросоюзе процедуры общего согласования и достижения консенсуса, а квалифицированным большинством: для принятия решения достаточно, чтобы его поддержали 55% стран-членов, представляющих 65% населения ЕС. Это позволило бы преодолеть сопротивление "лоббистов интересов Москвы". Однако, судя по имеющейся информации, эта новация, серьезно усиливающая позиции Еврокомиссии, не прошла, и для одобрения использования механизма придется договариваться с Грецией, Кипром, Италией, Венгрией и другими членами "дружной европейской семьи", периодически позволяющими себе выражение собственной позиции, идущей вразрез с мнением Брюсселя.

Так что, возможно, европейский санкционный список еще долго будет пустым. Американцам с их антироссийским консенсусом в этом плане проще.

Не пора ли России и Белоруссии принять в рамках Союзного государства свой закон за нарушение прав человека и вводить санкции против должностных лиц стран ЕС, отдававших приказы полицейским на расправы над протестующими в Варшаве, Берлине, Париже?

Источник: http://narpolit.com/politicheskij-pejzazh/evrosoyuz-prisoedinilsya-k-ssh...

Пандемия оказала серьезное влияние на систему образования. Есть несколько неопровержимых суждений относительно результатов, которые мы получим вследствие эпидемии коронавируса.

Первое из них заключается в том, что цифровые технологии войдут в школы и дома в гораздо большем объеме, чем раньше. Теперь это не экзотика и не удел богатых, это норма для подавляющего большинства учреждений. Второе — образовательные сервисы потеряют свою узконаправленность. Обычно ими пользовались для выполнения определенных задач — подготовки к ЕГЭ или чтобы подтянуть знания и навыки по конкретному предмету. Теперь всевозможные онлайн-курсы и платформы становятся повсеместными и движутся к тому, чтобы решать задачи в любой области.

Еще одним итогом сложившейся ситуации станет рост числа так называемых хоумскулеров — детей на домашнем обучении. Думаю, их станет в разы больше. Во всем мире это очень значимый и очевидный тренд. Хотя совершенно ясно, что семья самостоятельно не может дать ребенку все необходимые знания, и в этом плане на помощь приходит как раз «цифра». Однако здесь важен момент социализации детей. Домашнее обучение появилось давно, и первый вопрос, который к нему возник, — где ребенку общаться со сверстниками? Ответа на него нет до сих пор.

На мой взгляд, с концом пандемии придет понимание, что школа — это в большей степени не то место, где получают знания на базовом уровне, а, скорее, площадка для социализации. Ключевые дисциплины можно освоить и с помощью компьютера. Правда, здесь важно, чтобы ученик был мотивирован. Наш опрос (Института образования Высшей школы экономики) показал, что успеваемость немотивированных к обучению детей на дистанционке сильно снижается. В классе педагог использует разные методы общения — погладит кого-то по голове, например, или отругает тех, кто отвлекается. Находясь на удаленке, сделать это сложно. Но живое общение нужно и мотивированным детям: никакая интернет-программа не сможет предложить им какие-то оригинальные, нетривиальные задачи, которые уводят от стандартного восприятия и помогают мыслить шире.

Безусловно, острее сейчас перед нами стоит вопрос взаимодействия родителей, ученика, «цифры» и учителя. Раньше взаимодействие мам и пап с педагогами обычно сводилось к спору, «кто кому больше должен и на ком лежит большая ответственность за воспитание и образование». Теперь вектор диалога сместился в сторону решения проблемы, как совместными усилиями развить ребенка.

Очевиден сюжет перемены отношения к тому, что школьник использует гаджеты и пользуется интернетом. Если раньше общественность считала это скорее негативным явлением, то теперь восприятие меняется. Приведу пример из своего детства. В младшей школе мы пользовались перьевыми ручками, и, когда появились шариковые, в информационном поле тех лет широко обсуждался их вред, раздавались призывы к отказу от них. Но кто в 2020 году помнит о перьевых ручках? Сегодня то же самое происходит с компьютером: нас уверяют, что дети должны писать шариковыми ручками в разлинованных тетрадях. Но пандемия показала, что переход к печатному тексту неизбежен.

Возросла роль профессиональных педагогических сообществ. Успех того или иного учителя определяли не федеральные и региональные министерства, а то, как он обменивается опытом с коллегами. Это происходило и до коронавируса, но с распространением болезни перешло из разряда редкого явления в плоскость обычной практики.

Онлайн-образование, использование IT-технологий, безусловно, привлечет молодежь, и, конечно, как это ни обидно говорить, часть старшего поколения учителей не захочет или не сможет справиться с современными технологиями. Хотя, возможно, преподаватели и в серьезном возрасте смогут с ними разобраться. Тем не менее, если говорить о ситуации в целом, то это, конечно, скажется на омоложении педсостава.

Подводя итоги, нужно понимать, что использование цифровых технологий сильно зависит от наличия техники и скорости интернета. На этом фоне становится крайне видна дифференциация между детьми из богатых и бедных семей, мегаполисов и сельской местности. Эти задачи обещают решить два нацпроекта — «Образование» и «Цифровая экономика», а также федеральные и региональные программы. Однако с проблемой невозможно справиться в одночасье: на ее преодоление понадобятся годы.

Автор — руководитель Центра мониторинга качества образования Института образования НИУ ВШЭ

Источник: https://iz.ru/1100835/viktor-bolotov/vremia-khoumskulerov

О его классическом наследии за два века написано и сказано столько, что добавить что бы то ни было к этому довольно трудно. Поэтому мы решили отметить юбилей, вспомнив, как великий композитор-классик много лет после своей смерти вторгался в мир популярной музыки и как поп-артисты - почтительно или иронично - включали его темы и фрагменты его классических опусов в свои песни и инструментальные пьесы.

Чак Берри. "Roll Over Beethoven"

АВТОР ФОТО,MICHAEL OCHS ARCHIVES/GETTY IMAGES

Подпись к фото,

В 1956 году в своем хите "Roll Over Beethoven" "отец рок-ролла" Чак Берри призывал низвергнуть Бетховена. Однако многочисленные рок-музыканты не только не последовали его примеру, но и включали музыку Бетховена в свои композиции

В 1956 году, на заре рок-н-ролла, Чак Берри, один из пионеров жанра, выпустил сингл, предвестивший пришествие новой дерзкой молодежной музыки. Справедливо прозванный "отцом рок-н-ролла", Чак Берри под энергичный ритм электрогитары громогласно и бесцеремонно требовал от Бетховена "врубиться в ритм-энд-блюз" и заодно "сообщить о новости" другому классику, Петру Ильичу Чайковскому. Они оба должны были "перевернуться" в своих могилах, узнав, что их возлюбленная классика уступает место рок-н-роллу.

Песня Берри отражала наметившийся в послевоенные годы и проходивший прямо у него в семье конфликт между классикой и поп-музыкой. Как рассказывал биограф Берри Брюс Пегг, "вдохновлена она была семейным соперничеством занимавшейся классическим фортепиано его сестрой Люси и блюзово-роковыми увлечениями самоучки Берри".

"Roll Over Beethoven" не только низвергала классиков, но и была наполнена ссылками на появившиеся чуть ранее рок-н-ролльные хиты: "Blue Suede Shoes" Карла Перкинса, "Early in the Morning" Луи Джордана, а звукоподражательный возглас "hey diddle diddle" был прямой ссылкой на соратника Берри по раннему рок-н-роллу Бо Дидли.

Сама "Roll Over Beethoven" мгновенно стала рок-стандартом, который исполняли многочисленные последователи Чака Берри. Пожалуй, самую известную кавер-версию классического рок-хита записали в 1963 году "Битлз", и она стала одним из самых популярных их номеров в первой половине 1960-х.

Но самая примечательная кавер-версия "Roll Over Beethoven" принадлежит другой британской группе - Electric Light Orchestra, в составе которой наряду с традиционными рок-инструментами был целый арсенал скрипок и виолончелей, поскольку она изначально ориентировалась на классическо-роковый симбиоз. Взявшись в 1973 году за интерпретацию рок-стандарта Чака Берри, они отнюдь не последовали совету автора низвергнуть самого Бетховена, а превратили забойный рок-н-ролл в монументальную восьмиминутную композицию.

Начиналась она с полноценного оркестрового вступления из бетховенской Пятой симфонии, в развернутом инструментальным проигрыше угадывались темы и Бетховена, и Римского-Корсакова, а завершалось все грандиозным бетховенским аккордом из той же Пятой симфонии.

Леонард Бернстайн "Somewhere"

Леонард Бернстайн - профессиональный композитор и дирижер с серьезным академическим образованием, однако самое знаменитое его произведение, мюзикл "Вестсайдская история", принадлежит скорее к миру популярной культуры, а то и откровенной поп-музыки.

Визитной карточкой мюзикла, а то и самого Бернстайна стала песня "Somewhere". Сочиняя "Somewhere", Бернстайн обогатил свою мелодию вставками из двух классических шедевров - "Лебединого озера" Чайковского и бетховенского Концерта для фортепиано с оркестром №5, известного под названием "Император".

После сценической премьеры "Вестсайдской истории" и выпуска альбома в 1957 году и одноименного фильма в 1961-м "Somewhere" стала одним из общепризнанных стандартов популярной музыки. Пели ее десятки самых разнообразных артистов - от вокального трио Supremes до Фила Коллинза, от Pet Shop Boys до Тома Уэйтса.

Одно из самых ярких исполнений - Барбары Стрейзанд.

Deep Purple: "Exposition" и другие

"Мы не менее значимы, чем Бетховен", - ничтоже сумняшеся, без ложной скромности провозгласил в интервью британскому журналу New Musical Express в 1973 году клавишник Deep Purple Джон Лорд.

И хотя высказывание это грешит граничащей с маниакальным эгоцентризмом самоуверенностью, оно отражает то почтительно-благоговейное отношение, которое испытывал к классической музыке, и в первую очередь к Бетховену, сооснователь Deep Purple.

До того как, благодаря альбому In Rock, они стали пионерами хард-рока, британцы из Deep Purple усилиями своего получившего классическое образование клавишника Джона Лорда вовсю экспериментировали в поисках синтеза рока и классической музыки. Апогеем этих экспериментов стал грандиозный "Концерт для группы с оркестром", который Deep Purple в сопровождении Королевского филармонического оркестра исполнили на сцене Royal Albert Hall в сентябре 1969 года.

Годом ранее, в 1968-м, в свой второй студийный альбом The Book of Taliesyn они включили 12-минутную двухчастную композицию "Exposition/We Can Work It Out". Вторая часть представляла собой кавер-версию известной битловской песни, а первая - инструментальная "Экспозиция" - была амальгамой из сделанных Лордом аранжировок второй части бетховенской Седьмой симфонии и увертюры-фантазии Чайковского "Ромео и Джульета".

Дотошные исследователи Deep Purple находят многочисленные цитаты из классики - Баха, Чайковского, Римского-Корсакова, Грига и других композиторов - даже в сугубо роковых номерах группы. Тут же, конечно, и Бетховен, фортепианная пьеса которого "К Элизе" вкралась в развернутое инструментальное вступление к песне "Knocking at your back door" на записанном в 1988 году концертном альбоме Nobody's Perfect.

Ту же "К Элизе" и фрагменты знаменитой Девятой симфонии можно услышать и на записанном в 1993 году концертном альбоме Сome Hell or High Water.

"Битлз" "Because"

Вошедшая в последний альбом группы Abbey Road "Because" - одна из самых красивых битловских композиций, незаслуженно не причисляемая к числу общепризнанных шедевров.

Истоки этой ленноновской песни - в Бетховене. Йоко Оно до того, как обратилась в веру авангарда, успела освоить классическое фортепиано и как-то летом 1969 года, сидя за роялем, стала наигрывать "Лунную сонату". Лежавший на диване Леннон встрепенулся. "Можешь сыграть те же аккорды задом наперед?", - попросил он.

Услышав "перевернутую" версию бетховенской сонаты, вдохновленный Леннон тут же наиграл свою мелодию. В записи она превратилась в величественный, поистине классический хорал, в котором утроенные голоса Леннона, Маккартни и Харрисона звучат в сопровождении электрифицированного клавесина Джорджа Мартина.

"Because" вовсе не обязательно прослушивать в обратную сторону, чтобы ощутить в ней явственное бетховенское влияние.

Мигель Риос "Song of Joy"

"Ода к радости" - написанный на текст Фридриха Шиллера финал Девятой симфонии Бетховена - еще в XIX веке был источником многочисленных заимствований, в том числе Шубертом и Чайковским.

В 1972 году мелодия была признана официальным гимном Совета Европы, а впоследствии и Европейского союза.

Гимн Евросоюза - далеко не единственное ее внемузыкальное, политизированное использование.

В Чили "Оду" пели активисты на антиправительственных демонстрациях в годы пиночетовского режима. Китайские студенты запустили ее из репродукторов на площади Тяньаньмэнь в июне 1989-го. В том же 1989-м в рождественский день Леонард Бернстайн дирижировал оркестром на месте только-только разрушенной Берлинской стены, причем слово "Freude" было заменено на слово "Freiheit" и "Ода к радости" стала "Одой к свободе". Она прозвучала в заключении речи Эммануэля Макрона на площади перед Лувром после его победы на президентских выборах во Франции в 2017 году.

В поп-хит "Оду к радости" превратила сделанная еще раньше, в 1969 году, совершенно неполитизированная версия классической бетховенской мелодии. Аранжировку сделал аргентинский композитор Вальдо де лос Риос, а спел ее по-английски под названием "Song of Joy" испанский певец и актер Мигель Риос.

В 1970 году песня пользовалась колоссальной популярностью, взойдя на первые места хит-парадов в Австралии, Канаде, Германии, Швейцарии и в категории Easy Listening в США. В поп-чартс в США она поднялась до 14-го места, а в Британии до 16-го. Всего по миру сингл был продан в количестве свыше четырех миллионов экземпляров.

Билли Джоэль "This Night"

Билли Джоэль не случайно написал песню "Piano Man", давшую ему известное на весь мир прозвище. В детстве по настоянию матери он занимался классическим фортепиано, и до того, как стать певцом, зарабатывал себе на жизнь игрой на пианино в ночных клубах Нью-Йорка.

К классике он в своей профессиональной карьере практически не обращался, но следы ее проявились в его песнях. В частности в песне "This Night" из вышедшего в 1983 альбома Innocent Man.

Альбом был на самом деле трибьютом артистам и музыкантам 1950-60-х годов, которые формировали музыкальный язык и стиль Билли Джоэля - от пионеров музыки соул Джеймса Брауна и Уилсона Пиккета до ду-воп групп Drifters и Teenagers, от основателей классического рок-н-ролла Литтл Ричарда и Джерри Ли Льюиса до столпов суперпопулярного афроамериканского лейбла Motown - групп Supremes и Temptations.

Среди этих поп-влияний нашлось место и любимому классическому композитору Джоэля - великому Людвигу ван Бетховену.

"This Night" самым непосредственным образом основана на мелодии и гармонии Adagio cantabile - второй части бетховенской "Патетической сонаты".

"Патетическая соната", как и другие сонаты Бетховена, предназначалась для сольного фортепиано. Джоэль значительно ускорил ее темп и добавил рок-инструментовку, но оригинальная гармония и мелодия легко узнаются в припеве песни. Основную тему, которая у Бетховена отведена правой руке, Джоэль поет, а гармоническую прогрессию левой руки исполняет аккомпанирующий ему ансамбль.

В отличие от многих других поп- и рок-артистов, которые далеко не всегда указывали на заимствованную ими музыку, Джоэль назвал на обложке альбома "Патетическую" в качестве источника своей песни.

Дань Бетховену от Билли Джоэля этим не ограничивается. В его концертах нередко звучал торжественный финал знаменитой Девятой симфонии.

Источник: https://www.bbc.com/russian/features-55281843

В книге известного философа и публициста Виталия Аверьянова, одного из создателей Изборского клуба, Русской доктрины и продолжающих ее десятков коллективных трудов представлены работы последних лет. В первую очередь, это вышедший весной 2020 года, во время "карантинной диктатуры", цикл статей и интервью. Автор дает жесткую и нелицеприятную оценку и тем, кто запустил процессы скрытой глобальной "гибридной войны", и тем, кто пошел на их поводу и стал играть по их правилам. Прогнозы по перспективам этой гибридной войны, которую транснационалы развязали против большинства человечества - неутешительные. В книге публицистика переплетается с глубоким философским анализом, в частности, в таких работах как "Обнулители вечности", "Интернет и суверенитет", масштабном очерке о музыкальной контркультуре на материале песен Б. Гребенщикова, за который автор получил премию журнала "Наш современник" за 2019 год. Также в сборнике представлена программная работа "Невидимая ось мира" - философское обоснование идеологии Русской мечты.
 

В России сложился устойчивый тренд создания необходимых усло­вий для развития цифрового общества. Утвержденная распоряжением Правительства РФ № 1632-р от 28 июля 2017 г. программа «Цифровая эко­номика Российской Федерации» предполагает качественное переориентиро­вание ключевых секторов экономики на новый формат функционирования [1]. Реализация настоящей Программы требует тесного взаимодействия науки и государства, однако в социологии на данный момент не установлено обще­принятое определение и не концептуализировано понятие цифровизации общества, а также не классифицированы функциональные и дисфункцио­нальные особенности этого процесса. Именно поэтому актуальность и науч­ная значимость данного исследования обусловлена необходимостью теоре­тико-методологического осмысления проблемы цифровизации через призму технических и социальных наук.

К обоснованию идеи социотехнического поворота

Очевидно, что в изучении цифровизации и компьютеризации общества пре­успели именно технические науки. «Цифра», «цифровой», «оцифровывание» - активные категории понятийного аппарата инженеров. В этой связи обосно­вывается актуальность выбора социотехнического поворота в качестве основ­ной методологической базы работы и нового междисциплинарного подхода. Стоит добавить, что дееспособность подобных поворотов в социологии пред­ложил известный английский социолог Дж. Урри, однако в рамках исследо­вания «поворота сложности» он ратовал за возможность научной интеграции социальных и естественных наук, исходя из того, что у них может быть общее предметное поле, как раз касающееся многогранных проблем сложности [Urry 2003]. Это отнюдь не свидетельствует о теоретико-методологических изъянах современных социологических парадигм. Проблема в ином: «организованный, рациональный» социум буквально на наших глазах стал быстро «устаревать», обретая качественно другие характеристики - быстро увеличивающуюся слож­ность с новой генерацией рисков. Чтобы адекватно анализировать сложный мир, пришлось не улучшать и подправлять существующий инструментарий, а создавать качественно иные парадигмы, основанные не только на интеграции собственно социологических теорий, но и на синтезе социологических подхо­дов с другими науками.

Технический и социологический дискурсы цифровизации

Технологическое осмысление процесса цифровизации находит свое отра­жение в нескольких векторах исследований. Одним из самых популярных направлений можно считать Интернет вещей и связанные с ним вопросы: связь вещей друг с другом и с глобальной сетью; связь Интернета вещей с несете­выми вещами и пространствами; степень автономности Интернета вещей и необходимость такой автономности. Другое направление - компьютерные рас­ширения человека и сближение человека и компьютера по их свойствам. Здесь исследования направлены на компьютеризацию органов чувств (компьютерное зрение, компьютерное осязание, ориентация в пространстве и на местности), компьютерное мышление (нейросети, принятие решений, алгоритмизация) и, с другой стороны, возможность применения этих расширений совместно с чело­веческим организмом (системы-ассистенты для принятия решений и анализа, протезы, усиление зрения и слуха, дополненная реальность). Цифровизация рассматривается и как проникновение компьютерных технологий в профессии (с точки зрения конкретных решений для них), а также она связана с измене­нием человеческого поведения через взаимодействие с абстрактными систе­мами, «черными ящиками» - это технологии продаж, технологии выдачи в социальных сетях и поисковых системах, поиск работы и наем, игроизация как технологическое решение, ПО для исследований, учета, аналитики, системы уровня государств и мировых регионов. Области науки, исследующие цифро- визацию с точки зрения технологий, - это программирование, физика, биохи­мия, медицина, математика и др., т.е. весь комплекс технических и естествен­нонаучных областей. Следует обратить внимание на то, что технологический дискурс цифровизации связан не с последствиями для общественных систем, а с представлением решений для запросов, их реализации с точки зрения физи­ческой инфраструктуры и принципов работы с данными. Поле технологиче­ских исследований в этой области - технологическая среда, а из более «обще­ственных» сфер можно отметить области сертификации (доступ к технологиям) и юридические вопросы. Вопросы этики работы по цифровизации рассматри­ваются, но отдаются на суд специализированных органов и не представляют собой центральный предмет исследования.

Цифровизация как социальное явление получила распространение в 60-70-х гг. ХХ в., и характеризуют ее три ведущие характеристики:

1. все виды контента переходят из аналоговых, физических и статичных в цифровые, одновременно становятся мобильными и персональными. При этом индивид получает возможность контролировать свой личный контент, направлять информационные запросы, формировать индивидуальную траек­торию информационной деятельности;
2. осуществляется переход к простым технологиям коммуникации (техноло­гия становится лишь средством, инструментом общения), ведущая характери­стика устройства и технологии - управляемость;
3. коммуникации становятся гетерогенными: вертикальная, иерархичная коммуникация теряет актуальность, происходит переход к сетевой структуре коммуникации.

Социологический дискурс изучаемой проблематики актуализируется заслу­гами прежде всего западных социальных исследователей. Одним из первых социологов, который уже в конце 1980-х гг. сумел оценить важность происхо­дящих в обществе информационно-технологических изменений, стал испано­-американский ученый М. Кастельс. В теории сетевого информационального общества он развивает дискуссию об изменении качественных характеристик социума, в котором логика социальных структур индустриального модерна заменилась логикой структур сетевых информационных потоков. М. Кастельс привлекает общественное внимание к проблеме социального сдвига от тради­ционных средств массовой информации (телевидение, печатная пресса, радио) к системе сетевых горизонтальных коммуникационных потоков Интернета, которые способны упорядочивать сами пользователи сети Интернет [Castells 2010: 27]. Он предложил внедрить понятие «массовая самокоммуникация» (mass self-communication) для характеристики новых форм взаимодействия индивидов. Массовой она является вследствие способности охватить неограниченное число интернет-коммуникантов во всем мире. Префикс само- характеризует данный тип коммуникации как самостоятельно формируемый и освобожденный от возможных посредников, произвольно или намеренно искажающих интерак­цию. Иными словами, любой индивид, имеющий доступ к Интернету, спосо­бен 1) создать свое личное виртуальное пространство (персональные страницы в социальных сетях, живые журналы, видеохостинги), 2) редактировать его, пополняя любыми (даже искаженными) данными, а при желании 3) сделать его открытым для широкой общественности, при этом никакая «третья сторона» на него повлиять не может. Именно этой доступной открытостью объясняется популярность «народной» энциклопедии Википедии, международных соци­альных сетей Facebook, MySpace, видеохостинга YouTube и др.

Несколько позже мировые социологи приходят к мысли об уже свершив­шейся мобильной революции. Реакцией на массовое распространение мобиль­ного Интернета становится зарождающийся в социологии дискурс, связан­ный с миниатюризированной цифровой мобильностью (miniaturized mobility), который в начале нулевых годов становится научным поводом для формули­рования инновационного методологического подхода британских социоло­гов Дж. Урри и Э. Эллиотта. В частности, Э. Эллиот приходит к выводу, что мобильные технологии, которые условно «помещаются в кармане», способ­ствуют мгновенной коммуникации, но одновременно приводят к изменениям в социальных отношениях [Elliott 2013: 72]. С одной стороны, облегчаются многие сферы быта, связанные с управлением распорядком дня или запомина­нием определенных дат и событий, с другой - технологии заменяют естествен­ные, данные природой «инструменты»: память, логику, воображение, грамот­ность. Например, легче решить конфликт лицом к лицу, чем в Интернете, в т.ч. и потому, что трудно определить источник конфликта, когда тон голоса, язык тела и выражение лица отсутствуют. Это часто имеет место в текстовой ком­муникации: комментарий, который должен быть шуткой, может быть неверно истолкован как оскорбительное замечание. Анонимность и отсутствие мими­ческих подсказок и языка тела делают кибериздевательства проще, чем в авто­номном режиме [Гришаева, Куликова 2018: 33]. А широкое распространение киберагрессии среди подростков коррелирует с одиночеством и социальной эксклюзией в обычной жизни.

Под воздействием новых цифровых технологий происходят изменения не только в способах коммуникации и социальных отношениях, но и в личности человека. Особого внимания в этом контексте заслуживают исследования австралийского социолога Д. Лаптон в области изучения цифровой самости и цифрового «Я». В своей последней работе «Data selves» автор рассуждает и о персональных данных, которые перестают принадлежать человеку, и о послед­ствиях плотной интеграции человека и техники [Lupton 2019: 44]. Последняя проблема беспокоит представителей социальной науки. И хотя в общественном сознании формируются весьма положительные представления о достижениях и последствиях процесса цифровизации, социологи призваны выявлять его побочные эффекты, которые негативно сказываются на функционировании общества и поведении людей. В частности, образование новых реалий власти и властных отношений, надзора, а также размывание границ частной жизни (чипирование техники и людей, следовательно, сбор персональных данных, в т.ч. биометрических) приводит к созданию центров больших данных, т.е. гигантских монополий, осуществляющих сбор объемной информации прак­тически со всех компьютеров, существующих в мире. Власть мировых циф­ровых гигантов, таких как Google, Apple, Microsoft, Facebook, Amazon, которым мы доверяем свою личную информацию и которые осуществляют тотальный контроль над процессами цифровизации в мире, «представляет фундаменталь­ную угрозу демократии» [Кравченко 2019: 28]. В уже упомянутой выше работе Д. Лаптон автор замечает, что постоянное использование людьми самоотсле­живающихся устройств и иных цифровых технологий аккумулирует персональ­ные данные миллионов людей, которые могут быть использованы в корыстных целях третьими лицами. Как правило, большинство пользователей мобиль­ными «умными» гаджетами не осознают, куда попадают их данные, или попро­сту этим не интересуются.

Разделение терминов «цифровизация социума» и «социальная цифровизация» проводится западными социологами через словообразование. Цифровизацию социума, под которой понимается переход от аналоговых средств к цифровым, обозначают как digitization (буквально - цифризация). Социальные же аспекты этого перехода обозначают термином digitalization - «цифровизация». Оба про­цесса оказывают воздействие на современное общество, однако существуют значимые различия в их социологическом осмыслении.

Для того чтобы разделить бифункциональное (техническое и социальное) назначение слова, некоторые западные ученые настаивают на разделении понятий «цифризация» (digitization) и «цифровизация» (digitalization) как прин­ципиально разных и невзаимозаменяемых определений процесса оцифровыва­ния социальной среды. В частности, американские исследователи С. Бреннен и Д. Крайс предложили понимать под цифризацией материальный процесс конвертирования потоков информации в цифровые биты, тот самый про­цесс оцифровывания, о котором шла речь, а цифровизацию - способом, при котором многие сферы социальной жизни индивидов реструктурируются под воздействием цифровой коммуникации и медиаинфраструктуры [Brennen, Kreiss 2014]. Термин digitization связан с восприятием технологий как внеш­него инструмента, изменяющего привычные реалии. Такой подход характерен для экспертов, принимающих материальные, экономические, юридические решения, где технология - это материальный участник общественной жизни. Специалисты технической области предположительно воспринимают термин «цифровизация» именно с этих позиций, т.к. они имеют дело с механизмами, устройствами, кодами - тем, что можно «потрогать руками», что они создали сами. Такие устройства и коды не несут дополнительной смысловой нагрузки, т.к. они являются инструментом, выполняющим функцию. Последствия со­здания этих инструментов могут выражаться разве что абстрактно - в виде возможных моральных дилемм планетарного масштаба, как это случилось с изо­бретением тротила и атомного оружия. Такое восприятие рационально с точки зрения представителей технических областей, т.к. они не стремятся изменить общество, а действуют из необходимости выполнить поставленную задачу. Аналогичную рациональность можно предположить для юридической, эконо­мической и политической сфер. С точки зрения юриста переход на «цифру» - это общественное изменение, добавляющее ряд аспектов к уже существующим отношениям. Так, необходимо переопределять понятие субъектности, а также уточнять политику ответственности в области персональных данных [Талапина 2018: 7-8]. В экономике производство обретает новые характеристики, в первую очередь повышение мощностей и изменение потоков информации, что тре­бует осмысления только новых решений и порядка действий [Басаев 2018: 37]. В политике цифровизация - объект принятия решений; в России она связана прежде всего с указами президента и федеральными законами, утверждающими ее в качестве политической линии. Таким образом, цифровизация социума означает восприятие цифровых технологий как ресурса, который необходимо регламентировать, распределять, производить и использовать.

Другой термин, digitalization, вероятно, впервые был введен в Оксфордский словарь английского языка в середине 1950-х гг. и был заимствован из инфор­мационно-технологической терминологии. Изначально под дигитализацией понимался процесс конвертирования данных в цифровой формат. Постепенно оно стало экстраполироваться на общественные науки со значением социальной проблемы. В этом значении цифровизация впервые появляется в научном дис­курсе в статье «Человечество и компьютеры» ученого Р. Уошала, опубликован­ной в американском журнале North American Review в 1971 г. Под ней автор пони­мал процесс внедрения компьютеризированных принципов развития общества [Wachal 1971: 32]. В те годы Р. Уошал использовал это понятие только для обо­значения тенденций массового внедрения цифровых технологий в повседнев­ную жизнь. Повсеместная цифровизация привела к появлению нового дискурса в социальных науках, связанного с проблемами влияния новых виртуальных технологий на социальную жизнь общества. Конечно, в большей степени про­цесс цифровизации изучен в рамках технических и естественных наук. И для цифровизации технической они имеют неоспоримое значение, однако теории цифрового звука, цифрового телевидения, цифрового Интернета непригодны для изучения социальных последствий цифровизации. Пожалуй, из всех соци­альных наук успешнее всего в области изучения цифровизации продвинулись экономисты, которые уже достаточно устойчиво применяют термин «цифровая экономика». Ведутся научные экономические исследования, разрабатываются концепции цифровой экономики, закладываются теоретические основы под такие составляющие, как теория цифровой экономики, промышленности, про­изводства; появились исследования и теоретические обоснования цифровой власти, цифрового образования [Ницевич 2018: 20].

Исходя из рассмотренных особенностей процесса цифровизации и постав­ленных ранее исследовательских задач, сформулируем социологическое опре­деление цифровизации социума и социальной цифровизации.

Цифровизация - это процесс преобразования любой информации в цифро­вую форму, распространяющийся как на макро-, так и микроуровни обще­ства (государство, организация, человек), физические структуры и пред­меты. Цифровизация расширяет технические и биосоциальные возможности человека, одновременно устанавливая над ним новый вид всепроникающего контроля. Цифровизация регламентируется юридически, экономически, тех­нически, политически и социально. Цифровизация может иметь визуальное выражение через интерфейсы взаимодействия (Интернет, дисплеи) или осу­ществляться на уровне организации жизни, становясь доступной только для специалистов.

Цифровизация социума, следовательно, - это цифровизация, осуществляемая в контекстах исторически обусловленных социальных форм совместной жизни и деятельности.

Социальная цифровизация с точки зрения русского языка - термин, указыва­ющий на два возможных аспекта цифровизации. Согласно словарному опре­делению, «социальный (от лат. socialis - общий, общественный) - это назва­ние всего межчеловеческого, т.е. всего того, что связано с совместной жиз­нью людей, с различными формами их общения, в первую очередь того, что относится к обществу и общности, что имеет общественный и общностный характер». То есть, с одной стороны, «социальный» - это направленный на благо общества (в отличие от «асоциального», «антисоциального»); с другой - «социальный» - это имеющий связь с обществом, где общество может быть как источником, так и «получателем». Этот термин исключает чисто техническое, материальное восприятие процесса цифровизации и средств ее осуществле­ния. Социальная цифровизация касается общественных отношений, возни­кающих на почве появления в повседневности цифровых форм и технологий. Речь идет о новых целях, новых средствах их достижения. Увеличение скоро­стей приводит к тому, что Дж. Урри обозначает как повороты в общественном развитии: изменяется восприятие времени, пространства, места, обществен­ного и личного. Возникают «текучие» реалии (З. Бауман) - всепроникающие, с долгосрочными последствиями, нестабильные, незавершенные. Рутина становится способом преодоления неопределенности, однако преодолением симптоматическим, а не радикальным, потому что полное ее преодоление уже невозможно. Все эти последствия становится сложно концептуализировать, объяснить, понять и оценить, если воспринимать цифровые технологии как очередной инструмент решения задач. Однако последствия этих изменений в общественном развитии значительны как для самого человека, так и для пла­неты в целом: современный катастрофизм, в отличие от схожих ситуаций в прошлом, может принести неизбежные масштабные последствия, что будет являться следствием не самого технологического прогресса, а именно обще­ственных отношений на его почве [Бек 2000: 42-43]. Исследуемому феномену можно дать следующее определение.

Социальная цифровизация - это глобальный процесс преобразования инфор­мации в цифровую форму, который радикально изменяет характер межгруппо­вых и межличностных взаимоотношений людей; условия существования соци­ума становятся зависимыми от цифровых технологий, что приводит к возник­новению ненамеренных и малоконтролируемых последствий.

Признаки социальной цифровизации:

1) внедрение цифровых технологий в сферы, затрагивающие общественные отношения;

2) активная роль общества в вопросах внедрения;

3) возникновение ненамеренных последствий в силу сложности, недоступ­ности технологий неспециалистам;

4) отношения власти и контроля включают в себя цифровые технологии.

Проведенное терминологическое разделение указывает на необходимость

построения «мостов» между двумя подходами к цифровизации. Работа исклю­чительно с цифризацией лишает исследователей и экспертов возможности глубинного анализа влияния технологических реалий на общественные, что, в свою очередь, не позволяет принимать эффективные управленческие решения. С другой стороны, исключительно социологический анализ последствий проникновения цифрового в аналоговый социум не будет полноценным, если социолог плохо представляет себе технологический аспект этого проникно­вения.

Полученные определения высвечивают ряд областей, которые в дальнейшем требуют экспертного комментария методом глубинных интервью для решения следующих исследовательских задач.

1. Определить список регуляторов цифризации. Это позволит выявить, каким образом общественная структура контроля влияет на фактическую работу спе­циалиста в области технического обеспечения.

2. Через анализ повестки дня - ключевых, значимых, перспективных в вос­приятии технологических экспертов направлений работы - обнаружить зна­чимые связи цифризации и цифровизации, а также источники определения важности соотношения направлений с другими общественными институтами - все, что сделает вклад в понимание фактической, а не юридической связи между исследуемыми реалиями.

3. Выявить соблюдение этических норм в работе технологической стороны цифровизации. Так как эксперт - член общества, он является носителем кон­кретных групповых и общественных морально-этических систем. Также необ­ходимо определить, каковы фактические границы содействия интересам и тре­бованиям правительств и других властных и контролирующих институтов.

4. Общественные отношения обеспечиваются различными видами ресур­сов - как материальными, так и нематериальными. Следует показать правила и нормы распределения материальных ресурсов (вопросы монетизирования цифризации). Нематериальные ресурсы - статус, признание, культура труда и профессии - могут формироваться в т.ч. за счет причастности эксперта к науч­ной работе или иным формам экспертного признания. Соотношение ресурсов различных типов и принципы их формирования, распределения внутри про­цесса позволят соотнести конкретные, понятные несоциологу реалии и науч­ное их восприятие.

5. Дополнить эмпирическое понимание масштаба и характера последствий цифризации и цифровизации. Эксперт, будучи членом общества, не может не учитывать возможные последствия своей работы, особенно осознавая ее реаль­ные характеристики. Учитываются ли социальные последствия при техноло­гической разработке, или же этот вопрос в процессе разработки технологий не возникает?

Согласно основным направлениям исследований в технологической области прирост знания будет достигнут через глубинное интервью со специалистами в разработке Интернета вещей, компьютерных «органов чувств», с разработчи­ками программных решений для организаций, а также представителями науч­ной общественности, кандидатами и докторами технических наук, научными сотрудниками исследовательских институтов, а также с экспертами в области юридического сопровождения технических разработок и сертификации.

Очевидно, что в ближайшие годы важнейшие сектора экономики и общество в целом будут существовать в рамках парадигмы цифровой действительности. Процессы интеграции технологий в социум остановить невозможно, и вряд ли это стоит делать. Однако наряду с функциональными, очевидно «полезными» свойствами цифровых изменений, налицо трансформации дисфункциональ­ного толка как на структурном, так и на поведенческом уровнях. Наша основ­ная задача заключается в том, чтобы продолжить изучение явных и латентных проявлений цифровизации по всех видах человеческой деятельности, а также придать изучаемым явлениям гуманистический стержень во избежание необратимых последствий рискогенного технократического будущего [Кравченко 2013].

Статья подготовлена в рамках гранта МГИМО МИД России на выполнение научных работ молодыми исследователями.

Список литературы

1. Басаев З.В. 2018. Цифровизация экономики: Россия в контексте глобальной трансформации. - Мир новой экономики. № 4. С. 32-38.

2. Бек У. 2000. Общество риска. На пути к другому модерну. М.: Прогресс­Традиция. 384 с.

3. Гришаева С.А., Куликова О.А. 2018. Социально-психологические особен­ности процесса трансформации социальной структуры общества и процесса коммуникации в цифровом пространстве. - Цифровая социология. Т. 1. № 1. С. 29-34.

4. Кравченко С.А. 2013. К обоснованию гуманистической теории сложности общества. - Вестник МГИМО Университета. № 1(28). С. 180-184.

5. Кравченко С.А. 2019. Многоликость метаморфоз: о новациях двух канадских социологов. — Социс. Социологические исследования. № 2. С. 26-35.

6. Ницевич В.Ф. 2018. Цифровая социология: теоретико-методологические истоки и основания. - Цифровая социология. Т. 1. № 1. С. 18-28.

7. Талапина Э.В. 2018. Право и цифровизация: новые вызовы и перспективы. - Журнал российского права. № 2(254). С. 5-17.

8. Brennen S., Kreiss D. 2014. Digitalization and Digitization. - Culture Digitally. 08.09. URL: http://culturedigitally.org/2014/09/digitalization-and-digitization/ (accessed 23.12.2019).

9. Castells M. 2010. The Information Age: Economy, Society and Culture. Vol. I. The Rise of the Network Society. Oxford: Wiley-Blackwell. 624 р.

10. Elliott A. 2013. Miniaturized Mobilities: Transformations in the Storage, Containment and Retrieval of Affect. Psychoanalysis. - Culture & Society. Vol. 18. Is. 1. P. 71-80.

11. Lupton D. 2019. Data Selves. Polity Press. 208 p.

12. Urry J. 2003. Global Complexity. Cambridge: Polity Press. 184 p.

13. Wachal R. 1971. Humanities and Computers: a Personal View. - North American Review. No. 8. P. 30-33.

Примечание:

1. Программа «Цифровая экономика». Доступ: http://static.govemment.ru/media/files/9gFM4F Hj4PsB79I5v7yLVuPgu4bvR7M0.pdf (проверено 23.12.2019).

Авторы: Карпова Дарья Николаевна — кандидат социологических наук, старший преподаватель кафедры социологии Московского государственного института международных отношений (университет) МИД РФ, Проскурина Александра Сергеевна — аспирант кафедры социологии Московского государственного института международных отношений (университет) МИД РФ.

Источник: : Журнал «Власть», 2020, Том 28, № 1, – С. 97-105.

Методика прогнозирования

В Аналитике очень важно прогнозирование или как часто её называют – Прогностика[1]. В логической цепочке изучения обстановки (объекта, предмета исследования) содержится три базовых элемента: описание ситуации (анализ), объяснение её причин и последствий (диагноз) и прогнозирование (предвидение).

Прогнозирование является системой методических приёмов, выполнение которых в определённой последовательности позволяет позволяет предвидеть негативное развитие событий, определить наиболее вероятный сценарий, обеспечить эффективность управленческих решений. Оно тесно связано с планированием и проектированием, влияет на их точность, помогает уменьшать риски при принятии решений.

Основными элементами прогнозирования являются:

∙ рефлексия  («обращение назад») к предыдущему состоянию объекта;

∙ формирование и описание наиболее вероятного сценария,  по которому действуют конкурирующие группы (с описанием управленческого воздействия);

∙ выделение «кризисных ветвей»  в ходе сценарного действия;

∙ построение в проектном поле механизмов и схем (в том числе поведенческих) защиты;

∙ проектирование сценариев, отвечающих государственным приоритетам;

∙ оценка событий  в соотнесении с вероятным сценарием, проектируемым сценарием и кризисными вариантами.

∙ коллективное мыследействие инициативной группы, авторского коллектива на определённой коммуникативной площадке  (рабочее совещание, «мозговая атака», методологический семинар), которое позволяет осуществлять качественные переходы рефлексивного мышления, придание неслучайности теоретическим выводам.

Использование методов прогнозирования на практике позволяет решать следующие управленческие задачи:

1) обеспечивает сравнение и оценку ожидаемого и реального хода событий;

2) минимизирует затраты времени и средств на выбор и обоснование методов реагирования на меняющуюся ситуацию;

3) открывает возможность принятия оптимальных управленческих решений, распределения и перераспределения ресурсов на их реализацию;

4) сосредотачивать силы и средства на приоритетных направлениях.

Общая функциональная модель прогнозирования как важной части Аналитики представлена на рис. 16 (с. 124).

Различают следующие виды прогнозирования по типу информации, используемой при прогнозировании:

– экспертное прогнозирование (интуитивная информация);

– функционально-логическое прогнозирование (предметная информация, «фактаж»);

– структурное прогнозирование (блок-схемы, модели, графы и т. д.);

– математическое прогнозирование (использование статистических данных и математических зависимостей между параметрами);

– прогнозирование по аналогии (данные всех типов);

– комплексное прогнозирование (данные всех типов).

По классификации по периодам упреждения различают: оперативный, краткосрочный, среднесрочный, дальнесрочный и долгосрочный прогнозы.

Оперативный прогноз рассчитывается на перспективу, на протяжении которой не ожидается существенных изменений объекта наблюдения, т. е. количественные и качественные характеристики остаются неизменными.

Краткосрочный прогноз рассчитывается на перспективу количественных изменений, а долгосрочный – на перспективу количественных и качественных изменений.

Среднесрочный прогноз охватывает перспективу между краткосрочным и долгосрочными прогнозами.

При классификации по целям прогнозирования выделяют следующие подходы к разработке прогнозов: целевой, поисковый и нормативный. Охарактеризуем лишь целевой прогноз, остальные виды достаточно полно описаны в литературе[2].

Целевой прогноз   – это целеполагание желаемых состояний, отвечает на вопрос, что именно желательно и почему. Такой прогноз состоит в том, что указывается наиболее желательное состояние. При таком прогнозе происходит построение по определённой шкале оценочной функции распределения предпочтительности по категориям: нежелательно, менее желательно, более желательно, рационально. Перед тем, как определить меру предпочтения, разрабатывают прогнозы возможных состояний объекта, процесса или явления в будущем. Это прогноз целей или совокупности целей.

Сложность прогноза в том, что цель всегда находится вне системы. А правильность выбора цели определяет успех или неуспех всего предприятия. Цель может быть формализована в виде критерия, который в свою очередь конструируется на базе параметров эффекта, являющихся, чаще всего, латентными (т. е. ненаблюдаемыми) переменными.

Прогнозирование в прикладном аспекте   – это актуализированные разработки о перспективах развития базовых сфер жизнедеятельности общества и государства, построенные на анализе процессов многоходовок влияния центров сил на ключевые сферы. При оценке вероятности наступления тех или иных событий анализируются различные сущностные элементы обстановки, прежде всего ключевые факторы, тенденции, риски и угрозы. Устанавливается возможное состояние объекта в определённые моменты времени в будущем, как правило, исходя из предположения о продолжении в будущем тенденции развития объекта в прошлом. Проектируются возможные сценарии развития ситуации с одновременным исследованием возможных путей и мер по достижению поставленных целей, гипотез о возможных взаимовлияниях различных факторов. Использование «аналитической карты» проблемного поля, о которой шла речь выше в процессах прогнозирования очень продуктивно. Искусство аналитика состоит в том, чтобы определить, какой из сценариев является наиболее вероятным в данном прогнозе, и выбрать соответствующие методы верификации прогноза.

Рассмотрение характера изменения исследуемого процесса на разных временных стадиях (ретроспективно – из прошлого в настоящее) даёт возможность судить о динамике его развития (ускорения или замедления), росте или сокращении и т. п., иными словами – выявить тенденцию его развития. Мысленное продление в будущее выявленной тенденции, а также влияющих на изучаемый объект факторов, позволяет сформулировать картину его будущего состояния – прогноз.  Сравнение полученного прогноза на федеральном и региональном уровнях с национальными интересами страны в исследуемой сфере позволяет дать политическую оценку  ожидаемого хода событий, оценить его с точки зрения пользы или вреда для нашего государства. В зависимости от оценочных выводов формулируются рекомендации  по оптимальным действиям в складывающихся условиях.

В свою очередь, знание динамики развития той или иной ситуации, скрытых механизмов, лежащих в её основе, позволяет ЛПР своевременно сосредотачивать силы и средства на приоритетных направлениях, обеспечивает своевременное распознавание острых проблем, требующих скорейшего разрешения с целью недопущения ущерба стране и локализации негативных последствий от реализации угроз.

В качестве инструмента (методического приёма) для определения круга факторов, которые способны актуализироваться в отношении к прогнозируемому событию, можно использовать коллективную генерацию идей в условиях запрета на критику в процессе выдвижения новых идей. В литературе и аналитической практике этот методический приём организации выдвижения новых идей известен как метод мозговой атаки. Этот метод может быть рекомендован к широкому внедрению как весьма продуктивный.

Большинство практических аналитиков считают, что прогностике доступна динамика лишь рациональных процессов. Между тем, мировая геополитика отнюдь не управляется сугубо рациональными воздействиями на линейные процессы, скорее правомочно утверждать, что они играют относительно небольшую роль на длительных отрезках. Климат, геология, микробиология (эпидемии), этногенез человечества ещё с большей натяжкой могут быть названы рациональными факторами (поддающимися анализу, описывающему состояние динамики внешней среды).

В прогностике активно используется метод сценариев.   Этот метод строится на преимущественно качественном описании возможных вариантов развития исследуемого объекта при различных сочетаниях определённых условий. Он в развёрнутой форме показывает возможные варианты будущих событий для их дальнейшего анализа и выбора наиболее реальных и благоприятных условий.  Этот метод является средством первичного упорядочения проблемы, получения и сбора информации о взаимосвязях решаемой проблемы с другими и о возможных и вероятных направлениях будущего развития. Группа квалифицированных профессионалов начинает с того, что составляет план сценария, где стремится наметить области, которые не должны быть упущены из внимания при постановке и решении проблемы. Различные виды сценария обычно пишутся разными группами людей, где развёртывается вероятный ход события. Использование разных специалистов помогает потом проследить разветвление информации (при этом весьма эффективно использование интеллект-карт по методу Тони Бьюзена). Сценарии могут быть написаны как полные документы, так и в качестве отдельного этапа более общего системного анализа. В этом случае он будет выступать в качестве начального этапа (анализ проблемы) и одного из промежуточных (прогноз и анализ будущих условий).

Метод сценариев  был разработан RAND Corporation в качестве вспомогательного средства для исследований в области стратегических проблем. При использовании данного метода предпринимается тщательно продуманная попытка написать искусственный сценарий будущих событий, который служит основой для рассмотрения ещё не возникших политических и социально-экономических проблем. Сторонники составления сценариев утверждают, что их метод помогает воображению, что это приём, который заставляет учитывать реалистические детали вместо абстрактных концепций, создаёт возможности, которые могли бы не возникнуть при обычном анализе, позволяет разработать и рассмотреть будущие альтернативы, а также сосредоточить внимание на взаимосвязи событий. При этом не предполагается, что сценарии должны быть точными или предсказывать будущее.

Одна из интересных комбинированных методик прогнозирования разработана Т. Робинсоном из RAND с участием сотрудников Института проблем войны и мира Колумбийского университета. Первым вариантом этой методики является так называемое «прогнозирование альтернативных вариантов рельефного будущего»  . Суть этой методики заключается в последовательном прогнозировании будущей военно-политической обстановки (без учёта её вероятности); проблем и возможностей, возникающих перед политическим руководством; в определении его целей и возможных действий в условиях создающейся неопределённости. Используется, в частности, матрица проблем и характера действий будущих правительств в отдельных странах , а для окончательной оценки вероятности событий применяется метод «Дельфи».