Здравствуйте, уважаемые участники рассылки!

Сегодня инициативная группа (Оргкомитета по координации и проведению
протестных действий в защиту социальных прав инвалидов) получила
наконец разрешение Мэрии на проведение митинга. Основная идея митинга
изложена в Обращении Оргкомитета, которое помещено в этом сообщении
сразу после моей подписи. Митинг будет проходить 20 мая с 12 до 14
часов на Пушкинской площади в сквере (проезд до метро "Пушкинская",
более подробно маршрут будет сообщен дополнительно). Заявленное число
участников - 150 человек.

В данный момент Оргкомитет завершает подготовку обращения к
представителям власти (Президенту РФ, Федеральному собранию РФ (в
Государственную Думу и в Совет Федерации), Уполномоченному по правам
человека и в Общественную палату, а также в министерства
здравоохранения и социального развития. Копии этого обращения будут
направлены в Правительство Москвы и в Московскую Городскую думу. Этот
документ будет содержать более конкретные и юридически точные
формулировки наших требований, которые уже намечены в нижеследующем
документе Оргкомитета, + предложенные позднее требования отставки
Михаила Зурабова и введения государственного и муниципального заказа
для предприятий в собственности обществ инвалидов (например, для УПП).
Кроме того, завершается подготовка проекта резолюции, в котором те же
требования будут сформулированы в более кратком виде возможно с
некоторыми добавлениями или уточнениями. И, наконец, завершается
доработка формулировок лозунгов, которые будут держать участники
митинга. Все эти документы будут обсуждаться и приниматься на
заседании Оргкомитета, которое состоится 15 мая (в понедельник) в 17
часов. За более подробной информацией о месте заседания прошу
обращаться на личный адрес, а также по контактным телефонам, которые
указаны в конце обращения.

Если у уважаемых участников рассылки есть конкретные предложения или
желание подключиться к этой работе, приглашаю всех от имени
Оргкомитета подписаться на нашу рассылку и обращаться непосредственно
туда (Это можно сделать на сайте Оргкомитета, адрес которого вы
найдете в конце Обращения) или ответить на это мое сообщение прямо в
эту рассылку. можно воспользоваться также и контактными телефонами,
которые помещены в конце Обращения.

На митинг приглашены представители всех вышеперечисленных органов
власти, а также некоторые депутаты Государственной Думы, в том числе и
Олег Николаевич Смолин. Приглашены и представители департаментов
Правительства Москвы, имеющих отношение к делам инвалидов.
Предполагается интересный диалог по поставленным в Обращении
проблемам.

Убидительная просьба ко всем москвичам и жителям московской области не
пожалеть несколько часов своего времени и прийти на митинг. Надеюсь,
что каждый узнает для себя много нового.

Будьте здоровы!

С уважением
Сергей Новиков
(координатор Оргкомитета)
sergu***@b*****.net

ОБРАЩЕНИЕ
о необходимости солидарных действий
в защиту наших прав

Мы обращаемся ко всем инвалидам, которые чувствуют ущемление
социальных и профессиональных прав, ко всем, кто неравнодушен и не
хочет более с этим мириться!

Сегодня возникла острая необходимость активных солидарных действий в
защиту наших прав и интересов.

За последние годы в нашей стране вырос внутренний валовой продукт
(ВВП), увеличились государственный бюджет и золотовалютные резервы, а
между тем положение инвалидов не только не улучшилось, а напротив,
_продолжает ухудшаться_.

Мы предлагаем объединиться для давления на федеральные и региональные
органы власти путем открытых обращений и заявлений, судебных исков и
сборов подписей, а чтобы эта кампания имела более весомый и активный
характер, - предлагаем _провести в Москве и других городах России
митинги или пикеты в защиту наших требований_, чтобы использовать их
как еще один информационный повод для привлечения общественного
внимания.

Мы выступаем:

- за пенсии по инвалидности вместо пенсий по трудоспособности (по
степени ограничения способности к трудовой деятельности) сноска:
(Здесь и далее слово "трудоспособность" используется вместо
юридической формулы "степень ограничения способности к трудовой
деятельности", которая впервые появилась в федеральном законе "О
ТРУДОВЫХ ПЕНСИЯХ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" от 17 декабря 2001 года N
173-ФЗ в статьях 15 и 8.;

- за пересмотр так называемого закона о монетизации льгот особенно по
таким вопросам, как бесплатный проезд и обеспечение жильем
Сноска: Здесь и далее под этим устоявшимся выражением имеется в виду
федеральный закон "О внесении изменений в законодательные акты
Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых
законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием
Федеральных законов "О внесении изменений и дополнений в Федеральный
закон "Об общих принципах организации законодательных
(представительных) и исполнительных органов государственной власти
субъектов Российской Федерации" и "Об общих принципах организации
местного самоуправления в Российской Федерации"" от 22 августа 2004 г.
N 122-ФЗ.;

- за наполнение нормы закона о квотировании рабочих мест для
инвалидов реальным содержанием.

1. Мало того, что современные пенсии инвалидов не обеспечивают
достойных условий жизни. 1 января 2004 г. закончился переходный
период Пенсионной реформы. Вступили в силу положения пенсионного
закона, по которым пенсия выплачивается в зависимости не от группы
инвалидности, как это было раньше, а от степени утраты
трудоспособности. В основе пенсии теперь не тяжесть заболевания и,
соответственно, трудность преодоления физического ограничения, или
недуга, а то, хочет ли и готов ли человек с инвалидностью работать и
учиться или нет. По началу многим из нас казалось, что нас этот новый
принцип не коснется, так как чиновники обещали, что положение
инвалидов не ухудшится, а только улучшится.

Но с тех пор прошло лишь несколько лет, и положение изменилось самым
решительным образом, так как новый принцип не только ударил по
интересам многих инвалидов, но и распространился на все социальное
обеспечение, что стало настоящим переворотом в законодательстве о
социальной защите инвалидов.

Подмена инвалидности трудоспособностью абсурдна по самой своей сути.
Если назначать пенсию по инвалидности, то, например, все люди с полным
отсутствием слуха имели бы одинаковые максимальные пенсии,
соответствующие тяжести заболевания. Но если эту пенсию назначать по
степени ограничения трудоспособности, то тогда все полностью глухие
люди получили бы одинаковые максимальные пенсии, а вот композитор,
пианист и дирижер Людвиг ван Бетховен - только часть такой пенсии, так
как в отличие от остальных он нашел в себе силы победить свой недуг и
вернуться к любимому делу даже после полной потери слуха, а потому с
точки зрения нового закона он перестал быть нетрудоспособным и,
соответственно, утратил право на полную пенсию и другие льготы.

Другой пример - знаменитый писатель Николай Алексеевич Островский. По
всем меркам его, лишенного зрения и прикованного к постели, можно было
бы считать не только инвалидом I (первой) группы по многим
заболеваниям, но и полностью нетрудоспособным и, следовательно,
имеющим полное право на максимальную пенсию. Но поскольку ценой
невероятных усилий он стал великим писателем, то и степень ограничения
трудоспособности ему дали бы уже не III, а II или вообще I степень, и
по этой самой степени его пенсия была бы меньше, чем даже пенсия
неработающего инвалида с 3-й степенью, находящегося быть может в
лучшем физическом состоянии.

Эти примеры показывают, что если группа инвалидности (т.е. степень
утраты здоровья) может быть определена по четким и объективным
медицинским показаниям, то определенного понятия утраты
трудоспособности нет и быть не может, не говоря уже о каких-то его
объективных критериях. Есть совершенно замечательный пример всемирно
известного физика Хокинса, который всю жизнь прикован к инвалидному
креслу. У него двигается лишь один палец, но в этом состоянии он стал
(и остается) одним из величайших физиков теоретиков современности.
Спрашивается: насколько он утратил трудоспособность? По нынешнему
подходу наших законодателей и чиновников на 3-ю степень ограничения
трудоспособности он уж никак не тянет.

Эти примеры можно продолжать бесконечно, но и из этого видно, что
подмена инвалидности степенью ограничения трудоспособности развивает в
инвалидах иждивенчество, наказывая их за победу над своим недугом, за
реабилитацию, за само желание получить образование и профессиональную
подготовку. Это наказание состоит прежде всего в сокращении пенсии,
так как не только работающий, но даже только желающий работать и
учиться инвалид I группы будет фактически получать пенсию инвалида II
группы, а инвалид II группы - соответственно пенсию инвалида III
группы. Это наказание за желание работать и учиться только в отношении
базовой части пенсии составляет сегодня для инвалидов I группы не
менее 900 руб., а II группы - 450 руб., не говоря уже о региональных
надбавках. И это в то время, когда в России не хватает трудовых
ресурсов, а средний уровень заработной платы среди инвалидов почти не
отличается от уровня пенсий. Тем самым многим из нас скоро придется
поплатиться частью наших пенсий и других льгот.

Но дело тут не только в пенсиях. Сегодня в зависимость от пресловутой
степени трудоспособности, т.е. фактически от желания работатьь и
учиться поставлены многие права и льготы, например, проезд с
сопровождающим в общественном транспорте или к месту
санаторно-курортного лечения. По новым законам выходит так, что,
например, инвалид, который не хочет работать, или тот, который
работает, но его еще не заставили обзавестись новой справкой МСЭК со
второй степенью ограничения трудоспособности, - обе эти категории
имеют право на проезд с сопровождающим, а вот тот же самый инвалид I
группы, но только работающий или желающий работать, которому рано или
поздно МСЭК установит 2-ю степень, такого права иметь уже не будет,
хотя физически и те и другие находятся в равном положении. Старые
объективные критерии инвалидности, таким образом, отброшены, и теперь
переосвидетельствование МСЭК придется проходить даже для того, чтобы
дети инвалидов получили отсрочку от призыва в армию по уходу за своими
родителями. И это только начало.

Но более того, подтверждение степени ограничения трудоспособности в
отличие от инвалидности требует подтверждения, а значит и
переосвидетельствования каждые два года. И это еще одно наказание.

Не менее важно и то, что и обеспечение средствами реабилитации сегодня
тоже привязано не к инвалидности, а все к той же степени ограничения
трудоспособности. Сегодня в федеральном бюджете заложены огромные
деньги, чтобы каждый инвалид мог получить полагающиеся ему по закону
средства реабилитации. Но для того, чтобы их получить, нужно оформить
индивидуальную программу реабилитации (ИПР), что в индивидуальном
порядке как правило совершенно невозможно без прохождения МСЭК, т.е.
все того же наказания выбором между всеми правами инвалида I группы и
возможностью работать и учиться.

Эта подмена принципа инвалидности абсурдным принципом степени
трудоспособности представляет собой особую опасность для молодых и
наиболее активных инвалидов, которым не избежать прохождения МСЭК,
наказывая их сокращением пенсии, лишением права на проезд с
сопровождающим, права на получение средств реабилитации и еще многим
другим только за желание такую работу иметь, за желание учиться и
совершенствоваться. Сегодня есть немало работодателей, готовых
предоставить работу инвалидам, но все они требуют для этого справки
МСЭК, удостоверяющие II или I степень трудоспособности, что ставит
всех желающих работать перед той же дилеммой: либо возможность
работать, либо полная пенсия и все остальные льготы, положенные по III
степени. И этот выбор придется делать совершенно независимо от того,
сможет ли инвалид найти себе работу или нет.

по всем этим причинам мы решительно требуем пересмотреть социальное
законодательство, чтобы вернуться от ложного и абсурдного принципа
трудоспособности к принципу инвалидности, т.е. тяжести и характера
заболевания.

2. Большим ударом для инвалидов стал закон о монетизации льгот,
означавший отмену целого ряда жизненно важных натуральных льгот,
таких, например, как бесплатный проезд в городском и пригородном
общественном транспорте. Сегодня люди без зрения, без руки или без
ноги вынуждены либо платить за проезд каждый раз, что очень часто
бывает крайне неудобно и трудно даже чисто физически, либо вынуждены
постоянно возить с собой вместе с льготным проездным билетом паспорт и
справку ВТЭК или МСЭК, постоянно подвергая эти ценные документы
опасности.

Но представим себе, что инвалид приезжает в другую область на учебу
или работу. В современных условиях он сразу же теряет все права на
льготный проезд в "чужом" регионе, хотя при принятии закона о
монетизации льгот нам было неоднократно обещано, что сама по себе
монетизация не повлечет за собой сокращения самих льгот. На самом же
деле имеет место настоящее ущемление наших прав на льготный проезд,
как только мы выходим за пределы своего региона, которое особенно
сильно бъет по студентам и тем, кто вынужден ехать на лечение.

Другое важное ущемление прав инвалидов заключается в фактической
ликвидации нормы закона о льготном обеспечении инвалидов жильем. Это
важнейшее право фактически было похоронено новым Жилищным кодексом,
который приравнял инвалидов в этом отношении ко всем остальным
гражданам. Тем самым российское государство, став богаче и сильнее,
не стало брать на себя новых обязательств перед социально
незащищенными людьми, а вместо этого вопреки своей собственной
Конституции сбросило с себя даже те скромные социальные обязательства,
которые существовали еще несколько лет назад. Так если раньше пусть
хоть в некоторых регионах, где еще было жилищное строительство, еще
можно было встать на очередь по улучшению жилищных условий, то сегодня
инвалиды вынуждены на общих основаниях покупать себе квартиры на рынке
жилья. Но если обычные граждане имеют при этом право на получение
ипотечных кредитов, то у инвалидов такого права фактически нет, так
как для получения ипотечного кредита нужна страховка, а инвалидов как
потенциально нетрудоспособных никто страховать не хочет. Вот и
выходит, что государство и общество готово признать нас частично
трудоспособными тогда, когда нас можно на этом основании лишить части
пенсии и других прав, но когда нам нужен ипотечный кредит и для этого
страховка, мы по-прежнему остаемся нетрудоспособными и подвергаемся
дискриминации.

Мы решительно требуем покончить с этими проявлениями дискриминации и
ущемлений наших прав, требуем найти способ восстановления льгот на
обеспечение жильем и на льготный проезд в общественном транспорте
независимо от региона проживания.

3. Еще в федеральном законе "О социальной защите инвалидов в
Российской Федерации" появилось положение о квотировании рабочих мест
для инвалидов. Это положение обеспечивалось не только определенной
программой реабилитации, но и правом региональных властей на сбор
средств с тех организаций, которые не могут или не хотят обеспечивать
положенные по закону квоты для трудоустройства инвалидов. Благодаря
этому закону некоторые инвалиды получили работу, а многие -
возможность трудоустройства. После принятия закона о монетизации льгот
положение о квотировании стало чисто фиктивным, а вернее -
добровольным, так как оно более не подкреплено правом региональных
властей на введение финансовых санкций за невыполнение этой нормы
закона. Сегодня этот закон не выполняет даже само российское
государство в лице своих федеральных и региональных учреждений. Все
это еще больше ухудшило положение инвалидов на рынке труда.

Мы решительно требуем наполнить норму о квотировании рабочих мест для
инвалидов реальным содержанием, а от государственных и региональных
учреждений требуем, чтобы они показали пример выполнения своего
собственного федерального закона "О социальной защите инвалидов в РФ"
по части квотирования.

* * *

Все эти акты дискриминации и бесправия становятся возможными только
потому, что в отличие от инвалидов других стран мы еще не
организованы, пассивны и слишком терпеливы. Если мы и дальше будем
продолжать бездействовать, нас закономерно лишат даже тех жалких
остатков прав и льгот, которые мы пока еще имеем.

Мировой опыт движения инвалидов свидетельствует, что общественное
понимание наших потребностей и уважение к нашему положению не появятся
сами собой, если мы сами не заявим о наших правах со всей
решительностью. И если все последние меры властей пытаются нас
разделить на работающих и неработающих, на "трудоспособных" и
"нетрудоспособных", на пассивных и активных и противопоставить друг
другу, натравить друг на друга, то мы сегодня, напротив, должны
объединиться в борьбе за наши права.

Именно с этой целью - с целью активизации борьбы за наши права и
интересы - мы создаем Организационный комитет по координации и
проведению протестных действий за социальные права инвалидов (далее -
Оргкомитет). Оргкомитет видит свою задачу в объединении социально
активной части инвалидов и организации региональных, межрегиональных и
общероссийских протестных акций (пикетов, митингов и демонстраций) в
защиту наших прав и интересов. Наш оргкомитет объединяет тех, кто не
согласен с антисоциальными законами, кто готов в рамках закона
выходить на улицы, активно привлекая к нашим требованиям внимание
властей, политиков и средств массовой информации, чтобы защитить наши
общие социальные права и интересы, чтобы не просить, а требовать
достойных условий жизни, чтобы добиться реальных улучшений нашего
положения и институционально закрепить их на законодательном уровне.

Оргкомитет представляет собой открытое и добровольное объединение,
состоящее из активных представителей всех инвалидов, готовых к борьбе
за наши общие права и интересы, не исключая и тех граждан, которые не
имеют инвалидности, но сочувствуют нашему делу. Мы хотим объединить
всех социально активных инвалидов независимо от видов заболеваний или
партийных и политических симпатий. По этой причине Оргкомитет не
является политической организацией. Мы рады участию тех активистов
инвалидов, которые могут быть членами политических партий и
общественных движений, когда они приходят к нам как частные лица, но
категорически выступаем против диктата любой политической партии или
общественной организации.

Родившись в москве, Оргкомитет ставит перед собой задачу стать сначала
межрегиональным, а потом и общероссийским объединением инвалидов и
положить начало мощному национальному движению за права всех
инвалидов.

* * *

В настоящий момент Оргкомитет планирует подготовить две волны митингов
и пикетов инвалидов в Москве и других городах, которые планируются на
середину мая и на осень этого года. Эти манифестации нужны нам не сами
по себе, а лишь как информационный повод для того, чтобы привлечь
внимание чиновников, политиков и средств массовой информации к
наступлению на наши права и интересы. По этой причине мы будем не
только организовывать акции, но и направлять соответствующие обращения
Президенту РФ, депутатам Госдумы и членам Совета Федерации,
руководителям министерств и ведомств, занимающихся делами инвалидов, а
также политическим партиям, общественным движениям и средствам
массовой информации, активно приглашать их на наши манифестации и
всячески привлекать к диалогу.

Чтобы подготовить майские акции, Оргкомитет в апреле направляет свои
усилия на разъяснительную работу среди самих инвалидов и подготовку
заявлений, обращений и других материалов, а в начале мая по итогам
этой работы будут намечены конкретные акции и поданы официальные
заявки на их проведение.

Если у вас есть интересные мысли и предложения, если вы чувствуете в
себе энергию и готовность к работе, если вас волнуют поднятые в этом
Обращении вопросы, - приглашаем вас выходить на связь с Оргкомитетом и
присоединяться к нашей работе.

17 апреля 2006 г.

Сайт Оргкомитета в Интернете: http://www.law-nashepravo.narod.ru

E-mail: nashepra***@m*****.ru

Контактные телефоны:
(495)383-60-79 (спрашивать Сергея или Елену Новиковых),
(495)337-38-14 (спрашивать Владимира Григорьевича или оставлять
сообщение на автоответчике),

Адрес для писем: 117403, Москва, ул.Харьковская, д.1, корпус 1,
кв.126.
Новикову С.А.

Выпуск листа на новом месте: 1964

Коммерсантъ ДЕНЬГИ
Роман-кассета

Фото: ГРИГОРИЙ СОБЧЕНКО
У современного человека давно уже нет времени на чтение художественной
литературы. Спасают положение "говорящие книги". В самом деле: диск в плеер,
кассету в магнитофон -- и классики и современники к вашим услугам. О том, как
создаются литературные аудиопостановки, рассказывает владелец аудиотеатра
Дмитрий Урюпин.

-- Как приходят к мысли обзавестись собственным аудиотеатром?
-- Постепенно. Все началось с того, что когда-то я из медика переквалифицировался
в журналиста-фрилансера. Потом кроме работы в бумажных изданиях
появились передачи на радио и кабельном телевидении. А поскольку писал в основном
о современной музыке и театре, оброс знакомствами с музыкантами -- категорически
непопсовыми, нештампованными. Им хотелось как-то помочь, я начал организовывать
концерты и прозанимался этим следующие десять лет. А потом устал: работа
была действительно тяжелая и утомительная. Даже несмотря на то, что все музыкальные
проекты, к которым я имел отношение,-- это штучный продукт, заниматься
ими было очень интересно. Но однажды появилось желание изобрести себе другую
деятельность. Тогда я вспомнил, что, пока работал на "Эхе Москвы" и "Радио
России", мечтал сделать свой аудиоспектакль.
-- Так почему тогда же и не занялись этим делом?
-- Не было возможности. Я пришел на радио в начале 90-х с улицы. И, даже
отработав некоторое время, не мог сказать: мне нужна студия на неопределенный
срок, я тут собираюсь нагнать тучу народа и попробовать что-нибудь эдакое сотворить,
но результат не гарантирую. Звукозаписывающая студия тогда была слишком
редким и дорогим удовольствием, все время ее работы было расписано. Сейчас проще:
студий стало много, минимальная стоимость аренды -- $15 за час.
-- Если все так удобно, зачем тратить время и средства и собирать собственную
студию?
-- Во-первых, потому, что происходящее поначалу воспринималось как хобби.
Во-вторых, хотелось делать все самому -- от начала до конца, "под ключ".
Время почитать что-то полезное было, люди, с которыми можно посоветоваться,--
тоже. На самом деле для небольшой домашней студии нужен минимальный комплект
оборудования: микрофон -- одна штука, усилитель к микрофону -- одна штука, приличная
саунд-карта, приличный компьютер, специальный софт. В принципе можно
начать упражняться и на любительском программном обеспечении, но так мучиться
смысла нет. Кстати, и микрофон хорошо бы иметь не за пять копеек. В моем
случае все затраты уложились в тысячу с чем-то долларов. Потом, конечно, что-то
еще докупалось и до сих пор продолжает докупаться.
-- Но это только звукозаписывающая техника, а как быть с технологией создания
самого спектакля -- с режиссурой, например?
-- Сначала ставил эксперименты на себе: вставал к микрофону, читал, делал
подзвучку. Причем читал стихи не просто уважаемого, но и знакомого поэта,
которому потом давал слушать запись -- реакцию проверял. Были и другие любимые
тексты. Например, моя давняя знакомая Татьяна Левицкая -- профессиональный
редактор, который пишет очень неплохие вещи. У нее есть сказка "Кошка". И когда-то
я обещал, что, если доживу до звукового театра, одним из первых спектаклей
сделаю именно ее. А когда дожил, доверил озвучивать "Кошку" самой Тане, за компанию
выдал ей вообще все женские роли, заодно и сам в изменении голосов
поупражнялся. Так дальше и пошло: сначала тренировки на себе, потом на себе и
знакомых, потом на себе, знакомых и незнакомых. Когда появились записи, которые
было не стыдно показывать миру, в том числе и "Кошка", построил специальный сайт.
И планировал в течение года найти для спектаклей издателя. Но сайт сработал
очень удачно, и издатель нашел меня сам всего через пару месяцев.
-- Вы до сих пор пользуетесь услугами чтецов-любителей?
-- Скажем так, я не ищу специально дипломированных актеров. Во-первых,
для подобных постановок требуется не столько актер, сколько голос. Мне сценическое
позерство и рукомашество неинтересны, важны фактура, ткань голоса, умение владеть
им. Так, как работали в радиотеатре нашего детства Рогволд Суховерко
и Мария Бабанова, подавляющее большинство современных актеров просто не умеют.
Той школы, к великому сожалению, уже не существует. Поэтому чисто математически
легче найти обычного человека с нужным голосом, чем актера с таким голосом. А
порой это может быть не просто непрофессионал, но и человек с дефектом речи,
если данная особенность подчеркивает характер конкретной роли.
Но это не значит, что я принципиально против специально обученных людей:
если приходят актеры, с удовольствием имею дело и с ними. Например, человек,
с которым я просто обожаю работать,-- преподаватель школы-студии МХТ Сергей Витальевич
Шанталинский. Впервые он попал на проект случайно -- просто выручил,
заменил "слетевшего" исполнителя. Но с тех пор постоянно участвует в спектаклях.
-- Как ищутся голоса? На сайте вывешиваете объявление о кастинге?
-- Было и такое. Сейчас есть примерно десяток любимых "глоток" и длинный
список желающих себя попробовать. Но в нем явное преобладание особ женского
пола -- девушки по природе более артистичны. А джентльмены то ли стесняются чаще,
то ли предпочитают другие способы самовыражения. Так что с мужскими голосами
бывают проблемы. Вообще, нужные люди находятся иногда в самых неожиданных местах.
Например, я нашел себе прекрасного исполнителя в археологической экспедиции.
Несколько лет назад в Крыму одной из групп "копателей" руководил Михаил Гуляев,
обладатель роскошного низкого голоса. Как выяснилось, он в детстве мечтал
стать актером, чем теперь с большим удовольствием и занимается.
Бывает, проходя по улице, слышишь тот голос, который тебе как раз сейчас
необходим. Но такие истории редко заканчиваются сотрудничеством. Не всегда,
прямо скажем, подойдешь к человеку с предложением: а давайте-ка я вас запишу.
В наше суровое время реакция непредсказуема.
-- Есть ли существенная разница в популярности "говорящих книг", которые
начитываются одним человеком, и полноценных звуковых спектаклей?
-- Думаю, пока нет. Хотя у аудиокниг и "многоярусных" постановок несколько
разная аудитория. Считается, что наши потребители делятся на три основные
категории: те, кто редко читает в силу занятости или отсутствия привычки к такому
занятию; аудиалы, которым просто приятнее воспринимать мир на слух, и
инвалиды по зрению. Так вот, слепые и слабовидящие совершенно четко ориентированы
на аудиокниги с минимумом дополнительных эффектов: музыки, шумов, эмоций
в речи актера.
Лично мне гораздо ближе спектакли: заниматься ими намного сложнее, но
интереснее. На сегодня самый масштабный проект -- участие в издании собрания
сочинений Стругацких в аудиоверсиях. В серии из 20 дисков -- 3 моих. Один --
"Улитка на склоне": полный текст, 9 часов спектакля, 30 актеров, сумасшедшая
работа! Второй, тоже полный текст,-- "Малыш". По этой книге уже делали инсценировку,
в которой участвовал, кстати, и Суховерко. Но она мне не нравилась:
дивные голоса, а спектакль не очень. И когда предложили сделать все самому, было
и здорово -- ура, сделаю все по-другому, и страшно -- ой, там такие люди,
как же я-то выкручусь? Выкрутился.
-- Можно ли уже говорить о сложившемся рынке аудиокниг?
-- Этому рынку условно года три. И изданием сейчас занимается не больше
десяти фирм, причем ни одна из них не делает только аудиокниги. Спрос достаточно
велик, но это, конечно, несравнимо с масштабами продаж музыки или кино. А воруют
так же страшно. Аудиокниги копируются, выкладываются в файлообменные сети,
и называется это почему-то библиотеками. Хотя какая, к черту, библиотека! В библиотеке
забрал книгу -- и ее нет, вернул -- есть. В любом другом случае
это тиражирование, электронное издательство. А издательская деятельность без
авторских отчислений называется пиратством. Выход один: торговать не только
дисками, но и самими файлами. И война с пиратами, хотя понятно, что всех тараканов
не переморишь.
-- Когда вы делаете спектакль для издающей компании, вопросом авторских
прав занимается она. А если речь идет о вещах, которые появляются только
на сайте?
-- В сеть выкладываются фрагменты, на сайте никогда и ничто без согласия
автора целиком не публиковалось, за исключением маленького стихотворения
Маяковского, но там и разрешения спросить было сложно. Пелевина я начинал делать
для себя, потом появились люди, пожелавшие это издать. И в контракте отдельным
пунктом оговаривалось, что вопрос с авторскими правами решает издатель. Каждый
должен заниматься своим делом. Кстати, о своем деле: кроме пиратов страшно
раздражает обилие халтуры, просто отвратительно сделанных вещей.
-- Что значит "халтура"? Вы делаете спектакли дома, с друзьями, с минимальным
набором техсредств -- и это не халтура?
-- Мой любимый вопрос! Объясняю: даже на очень хорошей студии можно сделать
очень плохую вещь. Если хороший актер, которого позвали прочесть хорошую
книгу, оттарабанит текст в перерывах между своими большими проектами -- это слышно,
и это плохо. Или когда где-то на заднем плане автомобили шумят: форточку
в студии забыли закрыть, а потом поленились запись почистить -- это халтура,
неуважение к потребителю и автору, которого читают.
Люди берутся восстанавливать архивы, а в них на сыплющихся пленках есть
потрясающие вещи -- тут я снимаю шляпу. Но если уж делать, то делать качественно,
хотя бы убрать шум пленки, чтобы он так откровенно не пер в уши! Его можно убрать
при хороших руках даже и на простенькой технике. И я не понимаю, почему
люди, торгующие тухлой колбасой,-- преступники, а люди, продающие тухлый звук,--
молодцы.
Домашняя студия, не домашняя -- какая разница? "Клуб одиноких сердец сержанта
Пеппера" при всем своем музыкальном новаторстве и экспериментаторстве
записывался всего на четыре дорожки, сейчас можно писаться на десятки каналов,
и многих ли это спасает? Альбом "Стена" создавался на самой простой технике:
звук падающих монеток, открывающейся кассы записывали, руками резали пленку и
зацикливали. Всего-то! А этот сэмпл вошел в историю. Просто у людей были
идеи, им было что сказать. В этом случае можно обойтись и домашней студией.
-- Как реагируют на ваши спектакли авторы текстов -- тот же Пелевин или
Стругацкий?
-- Понятия не имею. Впрочем, Пелевин известен как персонаж, вообще мало
реагирующий на раздражители. Стругацкий следил за выпуском своей серии, но
никаких негативных сигналов я не получал. Так что будем считать, что одобряют.
Что касается официального признания вообще, то на русско-украинском пространстве
существует премия "Бронзовый Икар", которой награждают "за настоящую
научную фантастику". Среди ее номинаций есть и "За лучшую аудиокнигу". В этом
году фантасты наградили сериал по Стругацким, а в прошлом лучшей стала моя
"Дверь в стене" по Уэллсу.
ЕВГЕНИЯ СТЫШНЕВА

Выпуск листа на новом месте: 1963

Радио свобода. 8 мая 2006

Защита трудовых прав людей с инвалидностью

Марьяна Торочешникова

8.05.06

Марьяна Торочешникова: Защита прав инвалидов - такова тема сегодняшней передачи.
И я представляю экспертов в студии - это юрист Нижегородской региональной

общественной организации инвалидов <Инватур> Дмитрий Балыкин и юрист Московской
региональной общественной организации инвалидов <Перспектива> Светлана

Котова.

Как инвалиду в России реализовать свои права на образование и предоставление
различных средств реабилитации? Как защитить трудовые права людей с инвалидностью?

На эти и множество других вопросов мы и постараемся ответить в сегодняшней передаче.

Итак, собственно, мой первый вопрос будет к Дмитрию Балыкину. Дмитрий, скажите,
пожалуйста, насколько я понимаю, сейчас основная проблема для большинства

инвалидов заключается в том, что социальный пакет и многие преференции для инвалидов,
скажем так, привязаны не к группе инвалидности, а к степени ограничения

способности к трудовой деятельности. Это вот у нас такой новый вид, и он действует
с 2005 года. Это так?

Дмитрий Балыкин: На самом деле немножко не так. Он стал действовать пораньше.
Просто с 2005 года ситуация в некотором роде усугубилась. А начну я немножко

издалека. То есть существуют две модели как бы понимания инвалидности. Первая
- медицинская модель, заключающаяся в том, что, допустим, если у инвалида

нет ног, то он будет являться инвалидом, пока его не вылечат. И вторая - социальная,
которая рассматривает инвалидность как проблему общества.

Марьяна Торочешникова: Простите, я хочу сделать, может быть, несколько циничное
уточнение. Вы говорите: <инвалид - если у него нет ног, и его могут вылечить>.

То есть так действительно думают врачи, люди, которые входят во ВТЭК, что этого
человека можно вылечить? Ноги ему новые что ли...

Дмитрий Балыкин: Нет. На самом деле имеется в виду то, что если его не вылечат,
то он так и останется инвалидом, и <пусть он сидит дома>, и так далее. Вот

что я имел в виду.

И социальная модель, которая рассматривает инвалидность как проблему всего общества.
А отсюда и обязанность общества, считающего себя цивилизованным, формировать

доступную среду для инвалидов, рынок труда как-то приспосабливать и так далее.

В 1995 году, когда у нас был принят закон о социальной защите инвалидов, эти
идеи были реализованы довольно-таки последовательно.

Марьяна Торочешникова: Каким образом?

Дмитрий Балыкин: То есть практически не существовало нерабочих групп инвалидности.
То есть советский стереотип заключался в том, что если первая группа

инвалидности, значит...

Марьяна Торочешникова: <Сиди дома и получай пенсию>.

Дмитрий Балыкин: Да, <сиди дома и получай пенсию> - вот это уже как бы не действовало.
Но потом мы начали потихонечку от этого отходить. Понятие <степень

ограничения способности к трудовой деятельности>, она вообще появилась не в 2005
году, а в 2001 году, когда были приняты законы <О государственном пенсионном

страховании> и <О трудовых пенсиях>.

Марьяна Торочешникова: А что это давало тем людям, для которых, собственно, это
все делалось, когда придумывали эти степени? Для чего их придумывали?

Дмитрий Балыкин: Тогда это ничего не давало. До 2004 года нормы оставались мертвыми.
Потому что действовала старая форма справки об инвалидности, где степень

просто не указывалась. А в марте 2004 года, когда была введена новая форма, вот
это началось. И здесь как бы, если говорить просто, то пенсия рассматривается

как компенсация утраченной трудоспособности инвалидов. И этот критерий, то есть
трудоспособность, способность к трудовой деятельности, он стал своего рода

первым среди равных. А в 1995 году по закону о соцзащите, по тем классификациям,
в соответствии с которыми проводится медико-социальная экспертиза, там

семь критериев - это способность к обучению, к общению, к ориентации и некоторые
другие. То есть он стал главным. А 122-ый закон, он ситуацию еще более

усугубил, потому что была привязана не только пенсия, но и ежемесячная денежная
выплата, которая заменила льготы отмененные...

Марьяна Торочешникова: И они были привязаны к степени ограничения способности
к трудовой деятельности. Правильно?

Дмитрий Балыкин: Именно так.

Марьяна Торочешникова: Светлана, так проблема-то из-за чего возникла? Какая разница,
к чему привязывать - к инвалидности или к степени ограничения? Я не

понимаю, чем здесь можно быть недовольным. Ну, называли раньше так, а теперь
называют по-другому.

Светлана Котова: Дело тут, конечно, не в названии. Раньше степень социальной
поддержки, которую получал человек с инвалидностью от государства, зависела

в основном от тяжести нарушения здоровья и также от ограничений. Соответственно,
проводилась такая цепочка, что чем сильнее нарушение здоровья, например,

человек совсем не видит, поэтому у него и ограничений больше.

Марьяна Торочешникова: Ограничения способности к трудовой деятельности, да?

Светлана Котова: Да. И других возможностей. И тут получалось так, что, например,
человеку с наибольшими ограничениями и нарушениями здоровья давалась первая

группа. Соответственно, чуть поменьше - вторая, и совсем с небольшими ограничениями
- третья. И поскольку у нас все льготы были привязаны именно к этому...

Марьяна Торочешникова: К группам?

Светлана Котова: Да... право на сопровождающего было привязано к группам, соответственно,
была какая-то четкая система. А сейчас, в связи с тем, что 122-ой

закон привязал выплаты взамен льгот, например, и право на сопровождающего именно
к степени ограничения способности к трудовой деятельности, то есть самые

большие льготы, и сопровождающий предоставляется людям с третьей степенью, то
есть людям, которые признаны нетрудоспособными. Но получается парадоксальная

ситуация. Например, человек, который не видит, если он хочет работать, то он
должен получить вторую степень, соответственно, у него снижается пенсия, ему

платятся меньшие выплаты взамен льгот, и также нет сопровождающего.

Марьяна Торочешникова: Понятно. То есть <если хочешь работать, то получай вторую
степень ограничения способности к трудовой деятельности, но лишайся многих

каких-то льгот>, да?

Светлана Котова: Да.

Марьяна Торочешникова: Если хочешь получать большую пенсию, тогда сиди дома,
не работай, и получай третью степень ограничения способности к трудовой деятельности?

Светлана Котова: Да. Мы поэтому и говорим, что 122-ой закон - это закон, который
улучшил положение некоторых инвалидов, безусловно, - тех инвалидов, которые

хотели сидеть дома, получать некоторые выплаты от государства, которые не пользовались
транспортом, не ездили никуда - да, улучшил. А положение тех инвалидов,

которые занимались активно своей реабилитацией, то есть хотели работать, учиться,
положение этих людей закон, однозначно, ухудшил.

Марьяна Торочешникова: И что вот с этим делать? Я так понимаю, что ситуация,
получается, практически безвыходная. То есть нужно, значит, дожидаться, пока

депутаты примут какие-нибудь поправки к закону. Дмитрий, или же можно эту проблему
решить в суде?

Дмитрий Балыкин: На самом деле, действительно, ситуация довольно сложная. Дополняя
сказанное Светланой, я еще отмечу, что даже у инвалида особо никто и

не спрашивает - ставить ему вторую или третью степень. В общем-то, ставят исходя
из каких-то порой довольно-таки субъективных моментов. Допустим, незрячий

может склеивать коробочки, и не важно, что у него нет в том населенном пункте,
где он проживает, ни одного предприятия Общества слепых или еще чего-то,

но он все равно уже теряет в пенсии. Вот такой момент.

А что касается возможности защиты, то здесь, к сожалению, действительно, все
довольно-таки сложно. И по той простой причине, что если, скажем, 122-ой закон

пытаться обжаловать, то это нужно делать непосредственно тому гражданину, в деле
которого он был применен, скажем так.

Марьяна Торочешникова: Если обжаловать его в Конституционном суде Российской
Федерации?

Дмитрий Балыкин: Да, совершенно верно.

Марьяна Торочешникова: У нас уже есть дозвонившиеся. Надежда Ивановна из Тулы,
пожалуйста. Здравствуйте.

Слушатель: Добрый день. Я хотела бы вкратце рассказать о своей ситуации. И хотела
бы, чтобы вы разобрались и, может быть, помогли. Ситуация неординарная.

Я, Мельникова Надежда Ивановна, работала в комиссии по делам несовершеннолетних
и защите их прав в администрации Зареченского района города Тулы. Дело

в том, что глава администрации... именно один и тот же глава увольнял меня три
раза. И сейчас, на данном этапе он уволил меня три раза. Я инвалид третьей

группы - у меня остеохондроз. Но я, конечно, могу работать, естественно, я работоспособна.
Первый раз он уволил меня в 1990 году во время беременности.

Я защищала и в районном суде, и в областном суде по их кассационной жалобе, ходила
беременная и защищала своего не родившегося ребенка. В 2003 году он

снова меня уволил, когда я находилась в отпуске по уходу за ребенком. И в третий
раз он уволил меня в 2004 году. Суды меня восстанавливали. Компенсацию

морального вреда устанавливали в 2 тысячи. И вот сейчас 1,5 года уже длится третье
восстановление в суде.

Марьяна Торочешникова: И вы спрашиваете, что вам делать в этой ситуации?

Слушатель: Да, что мне делать? И почему глава администрации поступает так с инвалидами?
У меня несовершеннолетний, 15-летний ребенок. И я нахожусь в крайне

сложной ситуации.

Марьяна Торочешникова: Надежда Ивановна, спасибо за ваш вопрос. Мы сейчас постараемся
помочь какой-то консультацией.

Я, единственное, хочу упредить моих экспертов и сказать вам, что на ваш вопрос,
который касается того, почему глава администрации поступает так или иначе,

ну, нам будет ответить, как минимум, сложно. Потому что свою голову на чужие
плечи не приставишь и, соответственно, не узнаешь мысли другого человека.

Светлана, пожалуйста, что делать нашей слушательнице?

Светлана Котова: Конечно, тут не вся информация была четко нам представлена.
Поскольку я так поняла, что человек является инвалидом...

Марьяна Торочешникова: Человек является инвалидом третьей группы.

Светлана Котова: Третья группа - это довольно легкая инвалидность. И вообще,
на основании инвалидности человека могут уволить по Трудовому кодексу, если

он признан нетрудоспособным опять-таки в соответствии с медико-социальной экспертизой
(МСЭ). Такое основание в трудовом кодексе есть. Других оснований

нет. И, соответственно, если Надежда Ивановна является трудоспособным человеком
в соответствии с заключением МСЭ, то инвалидность никак не должна влиять

на процедуру ее увольнения.

Честно говоря, сложно ответить на этот вопрос, поскольку не понятно, какие вообще
аргументы сейчас приводятся в суде о восстановлении на работе.

Марьяна Торочешникова: Может быть, вы подскажете какую-то организацию, с которой
можно связаться в Туле, или, может быть, какой-нибудь интернет-сайт, где

можно посмотреть и получить бесплатную юридическую помощь.

Светлана Котова: Вы можете нам написать. В интернете у нас сайт: < www .perspektiva-inva.ru>,
и там есть раздел <Защита прав>, в котором есть юридическая

консультация бесплатная. Либо можно позвонить и получить юридическую помощь бесплатно.
Телефон в Москве: (495) 242-50-94.

Марьяна Торочешникова: Понятно, конечно, что конкретное дело в прямом эфире комментировать
очень сложно, и давать какие-то консультации тоже довольно тяжело.

Светлана Котова: Вы можете нам позвонить, и мы просто поговорим о том, какие
аргументы приводятся вами в суде, и тогда уже разберем, какова, собственно

говоря, была причина увольнения.

Марьяна Торочешникова: Есть еще дозвонившиеся - это Ирина Алексеевна из Москвы.
Здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Я медицинская сестра. У меня недавно умер муж. Я сломала
позвоночник, компрессионный перелом. Я на ногах, хожу. И у меня всякие

общие заболевания - остеохондроз, холецистит, энцефалопатия сосудов головного
мозга, вегетососудистая дистония, которой я страдаю с 20 лет, и так далее.

И невропатолог мне говорит: <Вам уже скоро 60 лет. Оформляйте инвалидность>.
Я собрала все документы. И думала попросить рабочую группу, потому что быть

дома одной - просто сил нет. Но мне моментально написали <вторая группа, нерабочая>.
И я даже не знаю, что мне делать. Кто-то может взять, а кто-то не

может.

Марьяна Торочешникова: Ирина Алексеевна, спасибо за ваш вопрос. Дмитрий Балыкин
на него ответит. Пожалуйста, Дмитрий.

Дмитрий Балыкин: На самом деле я так понял, что поскольку сейчас устанавливаются
и группы, и степень ограничения способности к трудовой деятельности, установили

вторую степень, наверное.

Марьяна Торочешникова: Установили вторую группу, нерабочую, я так понимаю.

Дмитрий Балыкин: Но дело в том, что сейчас трудовые рекомендации содержатся в
таком документе, как Индивидуальная программа реабилитации инвалида. Вот,

прежде всего, смотреть нужно там. Но на самом деле есть механизм обжалования
решений Бюро медико-социальной экспертизы в вышестоящее бюро, в Главное бюро.

И если не было нужного решения, устраивающего вас, в Главном бюро, то в Федеральное
бюро, либо на любой стадии можно обжаловать в суд. Единственное, от

чего бы я, может быть, предостерег. Дело в том, что у нас, к огромному сожалению,
в правилах признания граждан инвалидами нет пунктов, обязывающих Главные

бюро, Федеральное бюро учитывать мотивы жалобы. То есть они просто проводят переосвидетельствование
полностью...

Марьяна Торочешникова: Учитывать мнение инвалида самого?

Дмитрий Балыкин: Да. Полностью проведут переосвидетельствование. И возможен здесь
поворот к худшему. Вот это надо иметь в виду.

Марьяна Торочешникова: А насколько эффективно обращение в суд, в таком случае?

Дмитрий Балыкин: Сложно, к сожалению. По нашей практике, не очень эффективно.

Марьяна Торочешникова: Почему? То есть суды неохотно идут навстречу гражданам,
которые с подобными исками обращаются?

Дмитрий Балыкин: Понимаете, судьи не компетентны, к огромному сожалению.

Марьяна Торочешникова: Они привлекают экспертов. А эксперты что?

Дмитрий Балыкин: В том-то и дело, что они их очень часто не привлекают, так как
эксперты говорят, что такую экспертизу провести, например, не способны,

так как инвалидность дается не только по медицинским ограничениям, но и по социальным,
в которых, например, судебно-медицинский эксперт обычный может и

не разбираться. То есть нет возможности, например, по делам, которые вел я, в
частности, в Нижнем Новгороде, я это ощутил. К огромному сожалению, нет возможности

провести какое-то альтернативное освидетельствование, как раньше это было, например,
до 2005 года в Конфликтной комиссии при органах социальной защиты.

Нам просто отказывали в привлечении специалиста и в назначении экспертизы, к
сожалению.

Светлана Котова: Но с другой стороны, мне кажется, проблема еще возникает из-за
того, что судьи совершенно не понимают, в чем суть дела.

Марьяна Торочешникова: Чем не доволен человек, да?

Светлана Котова: Да.

Марьяна Торочешникова: Казалось бы, <сиди дома, пенсию получай. Зачем тебе работать?
Красота!>.

Светлана Котова: Да. И они действительно (я тоже наблюдала такие дела) поставлены
в такую странную ситуацию некоторого непонимания. И поэтому обращение

в суд... тут нельзя сказать, что оно совершенно неэффективно. Оно может быть
эффективно. Это зависит опять-таки от того, кто будет судьей, и насколько

судья захочет в этом деле разобраться.

Марьяна Торочешникова: Но панацеей это не назовешь, к сожалению.

Слушаем Марьян, которая дозвонилась из Петербурга. Здравствуйте.

Слушатель: Добрый день. Я инвалид первой группы пожизненно. И хотела бы донести
до людей такую информацию. Я бы очень хотела, чтобы депутаты получали такую

же зарплату, какую мы получаем пенсию. У меня 30 лет безупречного стажа. Я абсолютно
одна вырастила сыновей. Моя пенсия составляет где-то 2500-2600. Это

инвалид первой группы. Вот попробуйте прожить на эти деньги в нашем социуме -
оплатить квартиру, электроэнергию и так далее. Это первое.

Второе. Вот женщина звонила и говорила, что ее глава администрации увольняет.
А меня удивляют наши законы. А почему этот глава администрации, нарушая законы,

до сих пор на месте?

И сейчас проблема такая. Специалисты из института говорят, то мне нужна срочная
операция. У меня был перелом позвоночника, и на этом месте растет киста.

И там что-то на что-то давит, и в любой момент может разбить паралич. Это стоит
больше 10 тысяч долларов. И когда я обратилась в соответствующие инстанции,

то мне сказали, что денег мне никто не даст. Ну, может быть, процентов 10 оплатят.

Марьяна Торочешникова: В общем, <собирайте сами, ищите как хотите>?

Слушатель: Именно такая ситуация. То есть инвалид брошен. И если бы я ни года
не работала или что-то еще... Понимаете?

Марьяна Торочешникова: Понятно, Марьян.

Но я даже не знаю, что ответить на этот звонок. Светлана, пожалуйста.

Светлана Котова: На самом деле Дмитрий уже говорил, что у нас одним из важных
документов для инвалидов является Индивидуальная программа реабилитации. Есть

какие-то услуги, технические средства реабилитации, реабилитационные мероприятия,
которые в нее включаются, и которые оплачиваются за счет федерального

бюджета. В частности, услуги по медицинской реабилитации, которые касаются реконструктивной
хирургии, разных восстановительных операций, они внесены в

этот перечень. И можно попробовать оформить программу реабилитации. Однако я
здесь опять-таки предупреждаю...

Марьяна Торочешникова: Я думаю, что наша слушательница как раз и пыталась это
сделать. И ее там благополучно отправили домой.

Светлана Котова: Вот если это действительно так, тогда, конечно, решение органа
МСЭ, того учреждения МСЭ, которое отказалось заносить такую операцию в программу

реабилитации, его, безусловно, надо обжаловать. Можно прикрепить к жалобе, например,
заключение врачей о том, что такая операция нужна.

Марьяна Торочешникова: То есть это можно обжаловать как в суде, так и, как мы
уже говорили, по инстанциям, да?

Светлана Котова: Да. Главное Бюро медико-социальной экспертизы города Санкт-Петербурга.

Марьяна Торочешникова: Спасибо большое.

И я сейчас попрошу сразу Дмитрия Балыкина добавить к сказанному Светланой Котовой.

Дмитрий Балыкин: На самом деле у нас были успешные случаи по этой тематике. То
есть деньги, конечно, наличными не выдадут, но из соответствующих фондов

можно добиться оплаты данных операций. В данном случае из фонда социального страхования.

И тут еще вопрос на самом деле, который очень часто возникает при защите инвалидами
своих прав, - это проблема уверенного поведения в общении с органами

власти. Проще говоря, многие люди с ограниченными возможностями, да и не только
они, обращаются, например, устно, и устно же получают отказ. Ну, понятно,

что если ничего не задокументировано, это каких-то особенных юридических последствий
не вызывает. Если же, действительно, проявить настойчивость, например,

включить все виды реабилитации, которые человек с инвалидностью желает получить,
желает, чтобы они были отражены в его Индивидуальной программе реабилитации,

включить изначально в заявления с просьбой составить такую программу, вот это
может подействовать.

Плюс не надо стесняться выражать свое мнение, спрашивать и так далее, не соглашаться
с этой программой, в конечном итоге. Потому что у нас есть такая проблема,

к сожалению, в медико-социальной экспертизе, что они считают, что... не все,
конечно, но нередко считают, что <мы сами себе эксперты, что напишем в этой

индивидуальной программе реабилитации, то и будет>. А учет мнения инвалида, он,
к сожалению, прописан, но прописан немножко непоследовательно в законодательстве.

То есть индивидуальная программа реабилитации - это комплекс оптимальных для
инвалида реабилитационных мероприятий. И откуда эксперты без вашего участия

конкретно могут знать, что для вас оптимально, а что для вас не оптимально.

Марьяна Торочешникова: Но они прислушиваются к этому мнению?

Дмитрий Балыкин: Ну, это смотря на то, как настаивать. На самом деле бывают всякие
случаи и всякие эксперты совершенно.

Марьяна Торочешникова: Но попробовать имеет смысл, в любом случае. И уж если
что-то не понравится, то можно пытаться отстаивать свои права в суде. Хотя

вот наша слушательница Анна Сергеевна пишет, что <можно подать в суд, но мы в
суде никогда не можем выиграть, потому что судьи заодно с более сильными,

то есть с врачами. Суды - это страшная сила. Я через это прошла, и знаю>. Но
я бы все-таки не была столь категорична, Анна Сергеевна. Потому что и мои

гости сегодняшние тоже вам могут подтвердить, что в судах можно выиграть, можно
добиться много чего. Другое дело, что, к сожалению, на это иногда уходит

очень много времени, нервов, да и денег тоже зачастую.

Мы слушаем Андрея из Одинцово. Здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Я считаю, что в России инвалиды находятся в тяжелом,
бедственном положении. Многим приходится работать, чтобы не умереть с голода.

На пенсию, согласитесь, в 1200-1500 рублей не проживешь. Вот моя мать инвалид
второй группы. И ей из соцзащиты присылают какие-то непонятные документы,

что надо явиться в соцзащиту и получить какое-то новое удостоверение. Каждый
месяц - новое удостоверение для проезда в общественном транспорте. А там огромные

очереди. Представляете, какие это муки...

Марьяна Торочешникова: Да, Андрей. Но вот что с этим поделать?..

Можно с этим что-то поделать, Светлана?

Светлана Котова: На самом деле стоит только, да, действительно, выразить сожаление,
поскольку у нас вообще вся система получения льгот, каких-то услуг,

скажем так, от государства, она вся построена на том, что инвалид должен пройти
все муки ада - ждать в огромных очередях, сидеть по три часа и ждать приема.

Марьяна Торочешникова: А еще нужно как-то добраться до этого места.

Светлана Котова: Да. И потом эти решения обжаловать. К сожалению, это действительно
так. Но, может быть, она могла бы попробовать выслать по почте или дать

вам доверенность, например, чтобы вы получили это удостоверение, если она не
может стоять в очереди.

Марьяна Торочешникова: Нотариально заверенную доверенность.

Светлана Котова: Да. А так, действительно, к сожалению, система такова. А что
сделаешь?.. Но система не изменится, пока мы не будем протестовать против

нее и не будем хотеть ее изменить.

Марьяна Торочешникова: Ольга Максимовна из Москвы дозвонилась на Радио Свобода.
Здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Мне 76-ой год. Я оставила работу в прошлом году летом,
ну, по состоянию здоровья, естественно. Простояла полгода в очереди на ВТЭК

и получила третью группу, при которой работоспособность самая большая. И это
притом, что у меня весь <букет> сердечно-сосудистых заболеваний, суставная

форма псориаза, остеопороз и, в общем-то, возраст.

Марьяна Торочешникова: Я поняла. То есть Ольга Максимовна как раз та слушательница,
которая не хочет уже работать. Ну, действительно, 76 лет, и уж сколько

же можно работать... И хотелось бы, наоборот, быть дома и получать повышенную
пенсию, просто чтобы изменили группу, точнее, степень ограничения трудовой

деятельности. И как это сделать? Видимо, схема та же самая, как и для тех, кто,
напротив, хочет работать?

Светлана Котова: Да. Но на самом деле здесь еще может быть один такой аргумент,
что человек пенсионного возраста, он уже, в принципе, нетрудоспособен, поскольку

ему пенсию выплачивают. И поэтому можно пытаться также приводить и этот аргумент.

Марьяна Торочешникова: А что нужно, заявление писать или что делать в этой ситуации?

Светлана Котова: В данном случае нужно опять же писать жалобу в Главное бюро
медико-социальной экспертизы города Москвы. И в жалобе указывать то, что <мне

была установлена такая-то группа, такая-то степень, но я с решением не согласна
в связи с тем-то и тем-то. Прошу пересмотреть>.

Марьяна Торочешникова: У нас есть звонок от Владимира из Москвы. Здравствуйте.

Слушатель: Добрый день. Не хотелось бы говорить о грустном в преддверии праздника,
но тем не менее. У меня вопрос к экспертам. Я инвалид второй группы,

третья степень ограничения, чернобылец. По пенсионному законодательству я пользуюсь
как инвалид первой группы, а вот по социальному, то есть в собесе мне

говорят, что <нет, вы инвалид второй группы>, а речь идет о возмещении ущерба
здоровью, причем двукратном. Вот я пока ничего не могу нигде добиться. Если

122-ой закон отменил 150 предыдущих и изменил тоже 150, то каким образом в одном
и том же государстве, в одних организациях инвалид третьей степени - это

первая группа, а в других - это вторая группа? Вы могли бы мне ответить? Только
не надо говорить, что надо обращаться в экспертизу. Я кандидат медицинских

наук, и я знаю, кто там работает, и как они отнесутся к этому. Потому что освидетельствование
мое проходило без меня, то есть заочно, никто и ничего не

видел. А то, что я обездвижен и не могу себя обслуживать, это никого не волновало.
Спасибо.

Марьяна Торочешникова: Спасибо, Владимир, за ваш вопрос.

Что делать в этой ситуации? И вообще, как такое возможно, что в одном ведомстве
считают, что у человека первая группа, а в другом ведомстве считают, что

вторая группа? Вот два государственных учреждения. Кто готов отвечать? Дмитрий,
пожалуйста.

Дмитрий Балыкин: Я попробую ответить. На самом деле сложно давать консультации
в эфире, но тем не менее. Дело в том, что группы и степени вообще сейчас

могут устанавливаться не синхронно. У меня были случаи, когда устанавливали,
допустим, вторую группу и первую степень ограничения способности к трудовой

деятельности. То есть документом же здесь, в любом случае, является справка об
инвалидности.

Что касается обжалования, то, вы знаете... вот вы говорите, что обращаться бесполезно.
Но, с другой стороны, а что делать?.. Я помню случай, подобный вашему,

который был в моей практике. То есть, действительно, пришлось очень упорно бороться.
И буквально с седьмой комиссии мы добились установления человеку первой

группы и третьей степени ограничения способности к трудовой деятельности, что
с его заболеванием... там был рассеянный склероз, серьезные ограничения к

передвижению, и уже тоже практически пенсионный возраст, что, в общем-то, должно
было бы быть. Так что это тоже, к сожалению, сложно, но тем не менее.

А других путей я не вижу просто.

Марьяна Торочешникова: Понятно.

Слушаем Владимира, который дозвонился на Радио Свобода из Петербурга. Здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. У меня вот какой вопрос. В связи с тем, что у меня болезнь
позвоночника, меня направили на реабилитацию, а меня на реабилитацию

не берут, поскольку у меня очень плохая кардиограмма. Я пока не инвалид, но похоже,
что все к этому идет. Что я должен делать?

Марьяна Торочешникова: Я не совсем поняла, что вы имеете в виду. Потому что если
вас интересуют какие-то вопросы, связанные с медицинской тематикой, то

мои эксперты просто не смогут на них ответить. Если же вы хотите получить инвалидность
какой-то группы...

Слушатель: Нет-нет, у меня вопрос состоит вот в чем. Если меня не берут на реабилитацию
позвоночника в связи с тем, что у меня сердце болит, что я должен

делать?

Марьяна Торочешникова: Спасибо, Владимир.

Что можно посоветовать человеку в этой ситуации? Как ему поступить? Можно как-то
обжаловать вот это решение врачей или нет? Или пока говорить не о чем,

а нужно добиваться того, чтобы инвалидность назначили?

Светлана Котова: Обжаловать-то можно, в принципе, любое решение, с которым человек
не согласен. Но насколько я понимаю, в реабилитационный центр не берут

в связи с тем, что сердце плохое.

Марьяна Торочешникова: Нет, не могут проводить какие-то реабилитационные мероприятия
назначенные, необходимые для лечения позвоночника, в связи с тем, что

есть противопоказание.

Светлана Котова: Сложно, конечно, вам, Владимир, что-то посоветовать. Потому
что, может быть, действительно, противопоказания таковы, что нельзя провести

реабилитацию. Может быть, попробовать посмотреть, какие можно провести другие
реабилитационные мероприятия.

Марьяна Торочешникова: Да, попросить врачей, чтобы они...

Светлана Котова: Скорее всего, ваши лечащие врачи давали такое направление. Вот
нужно с ними и поговорить. И если вы считаете, что отказ неправомерный,

тогда, конечно, попробуйте его обжаловать.

Марьяна Торочешникова: Спасибо.

Александр Тимофеевич из Москвы, здравствуйте.

Слушатель: Добрый день. Я хотел бы узнать у экспертов, что им известно о новом
постановлении... относительно новом, февральском, номер 95 от 20 февраля

текущего года о пересмотре инвалидности и так далее? У меня текста, к сожалению,
нет.

Марьяна Торочешникова: Александр Тимофеевич, спасибо. Я сейчас попрошу Дмитрия
кратко рассказать, в чем идея этого постановления.

Дмитрий, пожалуйста.

Дмитрий Балыкин: Да, правительством были приняты новые правила признания граждан
инвалидами. Но на мой взгляд, эти правила, они все-таки несколько ужесточились,

по сравнению с тем постановлением 1996 года, которое действовало ранее, хотя
правила игры стали более четкими все-таки.

Марьяна Торочешникова: А что там, скажите, пожалуйста, вкратце?

Дмитрий Балыкин: Меньше стало случаев, когда группа инвалидности устанавливалась
бессрочно, например. То есть если раньше четко: женщины старше 55 лет,

а мужчины старше 60 лет, лица с неустранимым анатомическим дефектом и некоторые
другие, - то сейчас, в общем-то, делается упор на неэффективность реабилитационных

мероприятий - понятие довольно субъективное. То есть, например, незрячему с рождения,
если ему дают группу в 18 лет, ему могут не дать ее бессрочно, так

как положение может измениться - он может устроиться на работу и так далее. И
это может сказаться на пенсионных выплатах. То есть, скорее всего, переосвидетельствование

он будет проходить каждый год.

Марьяна Торочешникова: Слушайте, какой абсурд! Зачем проходить слепому человеку
переосвидетельствование каждый год, если зрение к нему не вернется?

Дмитрий Балыкин: К сожалению, вот так.

Марьяна Торочешникова: Светлана, может быть, вы напомните, что еще там есть принципиальное?

Светлана Котова: Я считаю принципиальным невозможность привлекать самостоятельно
дополнительных экспертов. Раньше такая возможность была. И это очень облегчало

нашу работу.

Марьяна Торочешникова: Это тоже все содержится в этом постановлении?

Светлана Котова: Да, в новом постановлении.

И то, что Дмитрий говорил по поводу абсурдности того, что, например, незрячий
человек должен проходить каждый год переосвидетельствование, то тут стоит

объяснить, что концепция нашего закона такова, что инвалидность устанавливается
не только на основании медицинского показателя, то есть нарушения здоровья,

но и на основании социальных ограничений, как мы уже говорили. И, соответственно,
видимо, органы государственной власти наши предполагают, что... нельзя

сказать, что безосновательно предполагают, что в случае проведения каких-то реабилитационных
мероприятий, например, если незрячий человек получит образование,

ему будет проще устроиться на работу, соответственно, степень ограничения способности
к труду ему можно будет снизить и выплаты уменьшить. А для того чтобы

это проследить... Как они еще проследят? Вот так - вызывая каждый год на переосвидетельствование.

Дмитрий Балыкин: И еще один момент. Особенностью новых правил стало то, что установлены
четкие сроки обжалования решений Бюро медико-социальной экспертизы

- это районных комиссий, как правило, в Главное бюро. То есть если раньше это
прописано не было, то сейчас срок - один месяц, и срок для обжалования решения

Главного бюро в Федеральное бюро - тоже один месяц.

Марьяна Торочешникова: Спасибо за ваше уточнение.

Послушаем Николая Степановича из Москвы. Здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. С кажите, пожалуйста, в чем состоит смысл вот этой новой,
двойной, параллельной классификации: инвалид группы и степень ограничения

способности? Вот инвалид второй группы с третьей степенью ограничения способности
к трудовой деятельности получает те же самые льготы социальные, что и

инвалид первой группы. Вот не формально-бюрократический, а какой смысл практический
для инвалидов в такой двойной классификации?

Марьяна Торочешникова: Спасибо, Николай Степанович. Мы уже пытались ответить
на этот вопрос в самом начале передачи. Но я попрошу вкратце это повторить.

Кто готов? Дмитрий, пожалуйста.

Дмитрий Балыкин: Смысл очень простой. На самом деле группа инвалидности просто
отошла на второй план. Это, как уже сказала Светлана, было понятие более

широкое. Но вот теперь пенсии и, к сожалению, набор социальных услуг и ежемесячные
денежные выплаты предоставляются по степени ограничения способности

к трудовой деятельности, то есть группа на них не влияет. Но, например, при поступлении
в высшее учебное заведение вне конкурса - это тоже льгота, о которой

хотелось бы сказать тем, для кого это актуально, - до сих пор в законе об образовании
использовано понятие <группа инвалидности>. То есть вне конкурса

имеют право поступать в случае успешной сдачи экзаменов инвалиды первой и второй
группы. То есть где-то используются группы, а где-то используются степени.

Но в основном сейчас степень ограничения способности к трудовой деятельности
является определяющей все-таки.

Марьяна Торочешникова: Светлана, пожалуйста.

Светлана Котова: Я хотела бы добавить, что в региональном законодательстве, например
в московском, все еще остались группы. И даже надбавки к пенсиям все

еще идут на основании групп у нас в Москве, московские надбавки. То есть система
несколько запутана. Но нужно смотреть, еще есть довольно большое количество

нормативных актов, которые опираются именно на группы.

Марьяна Торочешникова: Я так поняла, что вопрос Николая Степановича заключался
вот в чем: а для чего это делается-то все? чего ради? какой смысл в этой

двойной классификации?

Светлана Котова: Как Дмитрий говорил в самом начале передачи, есть пенсия, материальная
поддержка, которую инвалид получает от государства. И концепция

была такова, что эта материальная поддержка должна зависеть от того, насколько
человек может работать и насколько он может зарабатывать. То есть это компенсация

утраченного заработка - пенсия. К ней, к сожалению, видимо, по ошибке или по
какому-то недочету приписали сейчас выплаты взамен льгот, которые были сделаны

по 122-му закону. И опять же явно по недочету прописали некоторые социальные
права социального пакета, касающиеся, например, права на сопровождающего.

Я думаю, что это должно измениться. И судя по той информации, которая имеется,
все-таки депутаты Государственной Думы тоже осознают, что здесь был некоторый

прокол.

Марьяна Торочешникова: А вы считаете, что это был недочет? А может быть, это
был умысел? Можно и так предполагать.

Давайте послушаем Николая Васильевича, он дозвонился к нам из Москвы. Здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Я хотел бы вот что уточнить. Я из вашего комментария
понял, что... Мой внук инвалид второй группы. Он работать не может. У него

опухоль головного мозга. Он сейчас учится. У него что, снимут вторую группу и
будет третья, да?

Марьяна Торочешникова: Ограничение способности к трудовой деятельности, вы имеете
в виду.

Светлана Котова: Опять же, как мы говорили, то, сколько вы денег получите от
государства, к сожалению, сейчас не зависит от группы, в большей части, а зависит

от степени ограничения способности к труду. Если ваш внук не может работать,
то, скорее всего, даже если он получит образование, ему все равно дадут, конечно,

вторую группу. И если он действительно не может работать, то ему должны дать
третью степень. И тогда выплаты будут максимальные из федерального бюджета.

Марьяна Торочешникова: Владимир Владимирович из Москвы. Здравствуйте.

Слушатель: Добрый день. Мне кажется, что весь этот разговор - это глас вопиющего
в пустыне. Потому что все законы сейчас не только антинародные, но и античеловеческие.

И, конечно, то, о чем сегодня говорили ваши радиослушатели, когда слепого нужно
каждый год водить на освидетельствование, когда безногого надо водить на

освидетельствование, - это маразм, который не поддается не только осмыслению,
но даже элементарной этике по отношению к людям. Вот так.

Марьяна Торочешникова: То есть вы просто хотели мнение высказать, а не вопрос
задать.

Нам на пейджер тоже поступили сообщения. И вот такой интересный вопрос задает
наш слушатель Добрый. <Помогаете ли вы инвалидам, которые попадают в тюрьмы?

И существуют ли в российских тюрьмах камеры с необходимыми для них удобствами?>,
- вот такой вопрос.

Что-нибудь известно вам об этом, Дмитрий?

Дмитрий Балыкин: Ну, вообще я не занимался вопросами уголовно-исполнительного
права, так же как и наша организация, и, насколько я знаю, организация <Перспектива>.

Но есть ряд норм в Уголовном кодексе, касающиеся назначения и исполнения наказания,
и в уголовно-исполнительном тоже на эту тему. Их, на мой взгляд, нужно

просто посмотреть, и, может быть, найти какие-то правозащитные организации, которые
бы специализировались на помощи осужденным.

Марьяна Торочешникова: Но теоретически в России могут приговорить к реальному
сроку лишения свободы человека, который является инвалидом по зрению или колясочником?

Светлана Котова: А почему нет, если он совершит преступление, например, убьет
человека?

Марьяна Торочешникова: Но при этом какие-то условия соблюдаются для его содержания,
как вы считаете, Светлана?

Светлана Котова: Я знала про инвалидов по зрению, что, например, обвинительное
заключение в Москве, во всяком случае, печатали по Брайлю, соответственно,

чтобы человек мог сам с ним ознакомиться и сам его прочитать. А что касается
тюрем, ну, просто к нам не обращались, поэтому сложно сказать. И этим вопросом

как бы усиленно мы не занимались. Но если у вас будет такой вопрос, если у вас
есть такая проблема, то вы можете к нам обратиться, и мы ее тщательно исследуем.

Марьяна Торочешникова: Но вообще я хочу просто нашему слушателю Доброму сказать,
что вы можете делать выводы, судя по количеству пандусов, которые предусмотрены

для инвалидов, не отбывающих сроки лишения свободы. То есть по тому, как относятся
к инвалидам в реальной жизни, можно предположить, что с ними происходит

за решеткой. Наверное, так.

Дмитрий, у меня вот какой к вам вопрос. Вы подготовили предложения о внесении
поправок к 122-му закону, как я знаю, и я уже даже почитала. Эти поправки,

действительно, очень помогли бы людям с инвалидностью. Я вас попрошу вкратце
рассказать о том, что это за поправки и какова их судьба.

Дмитрий Балыкин: На самом деле эти поправки были подготовлены еще в январе 2005
года. Мы рассылали их всем депутатам Государственной Думы, представляющим

наш регион, представителю в Совете Федерации и так далее.

Марьяна Торочешникова: Ни ответа, ни привета?

Дмитрий Балыкин: Мы получили благодарность от областного Законодательного собрания,
и не более того. Но вот я, специально готовясь к эфиру, сделал анализ

тех законопроектов, которые есть в открытых источниках. И, в общем-то, многое
воспринято. Другой вопрос - насколько они пройдут. Потому что, в частности,

Законодательное собрание Республики Татарстан предлагает вернуться к практике
предоставления инвалидам автотранспорта, что, к сожалению, было ликвидировано

122-ым законом. И есть даже проект, который предлагает пенсию определять по группе
инвалидности. Ну и то, о чем мы говорили, в частности, - квотирование

рабочих мест, и много вариантов...

Марьяна Торочешникова: Но это теперь уже отдано на откуп регионам, да? И все
зависит от того, как они себя поведут, я правильно поняла?

Светлана Котова: Нет. Поправки в 122-ой закон должна внести Государственная Дума.

Марьяна Торочешникова: Но региональные власти могут как-то попытаться исправить
положение.

Дмитрий, и скажите, пожалуйста, телефон вашей организации в Нижнем Новгороде.

Дмитрий Балыкин: Организация <Инватур>. Код 8312, телефон: 78-74-81 или 78-74-99.
А сайт наш: < invamir . nn . ru >.

Марьяна Торочешникова: Спасибо.

Выпуск листа на новом месте: 1962