Известный российский актер и телеведущий Леонид Ярмольник отмечает юбилей – сегодня ему исполняется 55 лет. Леонид Исаакович родился 22 января 1954 года в Гродеково Приморского края. Полюбился зрителям за роли, блестяще сыгранные во всенародно любимых картинах «Тот самый Мюнхгаузен», «Человек с бульвара Капуцинов», «Московские каникулы», «Перекресток». Артист встретился с корреспондентом «КП» в канун своего 55-летия
Пока я ждала Леонида Исааковича в кафешке Дома кино, все гадала: в какой ипостаси придет актер? Насмешливый, с прищуром? Борец с журналистами, который осерчает на невинный вопрос и погонит прочь? Или уставший актер, которому ни к чему эта предпраздничная суета? Пришел донельзя энергичный человек в красивом свитере. Внимательный, взвешивающий каждое слово, обладающий внутренней силой. Никакого кокетства. Но ему точно не 55. Сорок - еще куда ни шло.
- Вот Пастернак говорил, что у каждого человека свой внутренний возраст...
- Я думаю, что по ощущениям мне, наверное, между 20 и 30. По энергии, по глупостям, которые я совершаю, как в те годы. Но в башке все-таки, наверное, уже за 40.
- Глупости? А какие из них вы воплощаете в жизнь? Мотоцикл, например...
- Нет, это я уже прошел в своей жизни. И на мотоцикле разбивался, и на снегоходе. Недавно был даже семейный скандал. Я очень люблю вертолет, но жена сказала: мол, если ты хочешь пойти и разбиться, то тогда давай сначала разведемся... Хотя... если кризис затянется и у меня будет время, я, может быть, захочу научиться пилотировать.
- Сильно поменялись ваши пристрастия за последние годы?
- У меня мало что меняется. Я и в детстве обожал машины, и в юности, и сейчас. Люблю боулинг, в бильярд играю - иногда с Колей Расторгуевым, Андрюшей Макаревичем. А дни рождения, юбилеи не люблю. Приходится слушать какие-то глупости в свой адрес... А я люблю только приколы. Но это могут себе позволить лишь самые близкие люди, которые про меня все знают. Всегда в свой день рождения катаюсь на лыжах. И в этом году поеду - компанией человек десять.
- Ваша жена - костюмер. Нравится, как она следит за вами, вашим стилем?
- Что Ксюша следит за мной - всю жизнь не нравится. Ну мне все равно, что на мне (улыбается). Могу ни с того ни с сего надеть спортивную куртку и туфли. Если я и стал лучше одеваться, то оттого, что я с женой живу 30 лет и очевидной глупости в сочетании уже не допускаю. Но все равно очень часто получаю от нее замечания.
- Недавно вышел фильм «Стиляги», который вы продюсировали. Наверняка в возрасте героев этой ленты вы сами были модником?
- Конечно, просто у нас возможности были другие. Да, хотелось иметь модные штаны, мощные туфли, ходить с длинными волосами. Мы хипповали, нас в школу не пускали. Но фильм-то «Стиляги» снят не о том, как люди одевались, а о том, как они думали, как себя позиционировали.
- Верите во взаимопонимание с сегодняшним зрителем?
- Перед выходом картины я сомневался, что есть зрители, которые поймут, про что кино. У меня было ощущение, что зритель привык к совсем простому... чтобы башку пуля разносила... После картины «Стиляги» я поздравляю наших зрителей с тем, что они есть. И могут сопереживать.
- В «Стилягах» непредсказуемый финал. А как должны заканчиваться фильмы в эпоху кризиса?
- Вспомните: в «Стилягах» есть свет в конце тоннеля? Вот так и должен заканчиваться фильм: всегда должна быть надежда. И давайте не будем называть это эпохой, хочется, чтобы это было короче. Я считаю, кризис будет носить и очистительный характер. Потому что в кинобизнес пришло большое число людей, чтобы заработать денег. Независимо от того, что они производят. Этих охотников сейчас станет меньше.
- Не хотите реализовать себя, помимо кино, в бизнесе?
- Заниматься сегодня кинопроизводством при наличии такого размаха видеопиратства - это все равно что мои жизненные увлечения рискованным спортом. А, вспомнил! У моей жены есть SPA-санаторий. Я тоже принимал участие в финансировании этого проекта. Пока она моя жена - это наш общий семейный бизнес.
Главное в жизни
«Дочь... никогда в жизни не хотела быть актрисой, чем ужасно приятно меня удивила».
«Мне важно, чтобы... были рядом моя дочь, жена, мои собаки. У меня до недавнего времени было три пса. Один старый помер, сейчас двое».
«Люблю... вкусно поесть, как моя жена готовит. Бажо, например, холодец, вареники с вишней».
«Один из самых счастливых дней - это... когда я поступил в Щукинское училище. Трое суток спать не мог от счастья! Второй счастливый день - рождение дочери. Это счастье моей жизни, моя Сашка».
Блицопрос
1) Вы себе больше нравитесь с бородой или без?
- Я вообще себе не очень нравлюсь.
2) Остались ли какие-то вещи, которые могут вас удивить?
- То, что украинцы газ воруют... Шутка! Что они воруют и не хотят в этом признаваться... вторая шутка!
3) Как бы вы представились человеку, который ничего о вас не знает?
- Во всяком случае, то, что я артист, я бы рассказал в последнюю очередь.
Можно сказать, что он уже достиг пика своей кинокарьеры: от образов «цыплёнка табака» и «засохшего сыра» из телепередачи «Вокруг смеха» до главной роли дона Руматы в фильме Алексея Германа «Трудно быть богом» и зрительского успеха мюзикла «Стиляги».
- Леонид Исаакович, считается, что в тяжёлые времена в кино больше всего востребованы мюзиклы и комедии…- Хорошее кино востребовано во все времена, и жанр тут не имеет значения. Если цепляет - значит, искусство. Если оно вырывает тебя из привычного состояния, ты начинаешь думать и чувствовать по-другому, то это замечательная инъекция. И, естественно, чем мрачнее, труднее и беспокойнее времена, тем такая пилюля действеннее и нужнее.- Но люди идут и на такие мастерски сделанные, но жестокие по отношению к зрителю фильмы, как у Алексея Балабанова. Многие после просмотра его картин «Груз 200» и «Морфий» говорят: «Хочется повеситься». Это тоже - хорошее кино?- А я, знаете, люблю Балабанова как режиссёра. Он не похож ни на кого. «Морфий» пока посмотреть не успел, а «Груз 200» считаю выдающейся картиной. Балабанов - один из немногих, кто может снять «чернуху» так, что действительно потом хочется пересмотреть если не всю свою жизнь, то, по крайней мере, отношение к ней. Ведь показанный на экране ужас - не фантазия, а реальность, и происходит он где-то рядом с тобой. И ты задаёшься вопросом: «Как такое может быть?!» Балабанов оголяет нервы и чистит мозги людей, которые по большей части равнодушны ко всему, что не касается лично их. В этом смысле он, конечно, вскрывает, говоря банальным языком, язвы общества…- Съёмки фильма Германа затянулись аж на 7 лет. Вы бы ввязались снова в столь же длинный съёмочный процесс?- Периодически мы с Алексеем Юрьевичем шутим на эту тему: буду ли я участвовать в его новой картине. Но, я считаю, сначала надо доделать до конца «Трудно быть богом». Для меня лично съёмки у Германа крайне интересны. Но та длительность, с которой он делает кино, сегодня нетерпима и неактуальна. Всё должно делаться вовремя. А он, конечно, в этом смысле извращенец. Хотя я уверен, что почти бесконечное ожидание этой картины будет с лихвой оправдано её выходом, и зрители простят Герману всё.- Но, по большому счёту, ещё одна главная роль в серьёзном, «тяжёлом» кино вас сейчас привлекает? Например, в фильме о югоосетинской войне?- Всё всегда зависит от того, про что кино и кто его делает. Но конкретно сняться в кино о «югоосетинской» или «чеченской» войнах - вряд ли. Там ещё неясно, где правда, где неправда, кто виноват, кто прав. Сегодня, может быть, уже можно снимать правду об Афгане. А верный взгляд на сравнительно недавние события требует времени... Столько лет прошло, а мы так толком и не знаем, кто убил Влада Листьева. Может быть, настанет время, когда за давностью лет кто-нибудь эту информацию всё-таки «сольёт». Так же и со всеми «горячими точками»… Снимать такое художественное кино с очевидными неточностями - грех перед теми, кто сам непосредственно участвовал в событиях. Единственный фильм о Чечне, который я принимаю, не потому, что сам имею к нему прямое отношение, - «Мой сводный брат Франкенштейн» . Там говорится о том, что война идёт где-то далеко, но она входит в каждый дом - в той же Москве - и меняет людей…- По-вашему, для российского кино кризис - зло или благо?- Я уверен, что для нас, людей кинематографа, кризис будет носить, как ни странно, положительный и очистительный характер. В кино оказалось слишком много тех, кто подался туда не как в творчество, а как в бизнес. В последние годы процесс превращения кино в ширпотреб достиг своего апогея. Не могут быть все фильмы хорошими, но такого беспредела, чтобы любое кино имело право на существование, думаю, уже не будет. И это хорошо.- Есть ли в вашей жизни то, что ушло безвозвратно и о чём вы очень жалеете?- Безвозвратно ушли только мои товарищи. Ушли Лёня Филатов, Саша Абдулов, Боря Хмельницкий. Смерть никогда не приходит вовремя. А всё остальное на месте - у меня есть ещё силы, желание, упрямство. Главное - делать то, что ты любишь, от чего тебе охота жить. Не хочется просто так коптить небо!