30 сентября 1938 года Германией, Францией, Англией и Италией был подписан документ, который сегодня всячески стараются «забыть» на Западе. Это Мюнхенское соглашение или, как его еще называют историки – Мюнхенский сговор. Между тем, этот договор имеет огромное историческое значение. Если отбросить западную политическую предвзятость, можно говорить, что именно он, а вовсе не пакт Молотова-Риббентропа сделал мировую войну неизбежной.

Основной смысл этого документа заключался в «умиротворении» Гитлера за счет Чехословакии. Фюрер желал забрать себе Судетскую область, где проживало большое количество этнических немцев, приглашенных сюда чешскими королями еще в XIII веке. Для создания соответствующего настроения среди населения Гитлер в открытую поддерживал местные партии фашистского и нацистского типов.

Одна из них – партия Генлейна - в результате победила на парламентских выборах. Ее участники принялись устраивать провокации и накалять обстановку в Судетах. Несмотря на значительные уступки со стороны правительства Чехословакии, Генлейн потребовал автономии региона. В это же время немецкие войска расположились на границе Чехословакии якобы в поддержку населения Судет. На случай явной агрессии со стороны Германии правительство страны заручилось поддержкой СССР и Франции и ввело войска в Судеты.

Гитлер, в свою очередь, объявил, что, если Прага не пойдет на уступки, он «будет вынужден» начать войну. Англия и Франция забеспокоились, что война перекинется в Европу и приняли решение «умиротворить» фюрера. В результате в Мюнхене был заключен договор, по которому Лондон и Париж признавали право Берлина на Судеты, Богемию, Моравию, при этом французы снимали с себя ответственность за данные ранее гарантии чехам. Москва попыталась оказать Праге помощь, однако Варшава отказалась пропустить через свою территорию войска Красной армии и в итоге Германия аннексировала Судеты. Кстати, позже, хотя это и не было оговорено в Мюнхенском соглашении, Польша «под шумок» забрала себе Тешинскую область Чехословакии (об этом Варшава и Берлин договорились еще раньше).

Англия и Франция рассчитывали, что, отдав Чехословакию на откуп Гитлеру, им удалось сдержать его агрессию в Европе. При этом обе страны прекрасно понимали, что теперь практически неизбежным становится нападение Германии на Советский Союз. Французский посол того времени в Москве Робер Кулондр отмечал: «Мюнхенское соглашение особенно сильно угрожает Советскому Союзу. После нейтрализации Чехословакии Германии открыт путь на юго-восток». Однако судьба Москвы мало кого волновала.

Расчеты Лондона и Парижа, что после того, как они фактически выразили лояльность захватнической немецкой политике, не оправдались. То, как быстро они согласились на невыгодные условия, навязанные Берлином в Мюнхенском соглашении, показало Гитлеру лишь то, что Европу не стоит принимать всерьез - она не способна противостоять его натиску. Именно поэтому прежде, чем напасть на СССР, Гитлер вихрем прошелся по Европе и оккупировал большую ее часть. Позже премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль скажет о Мюнхенском сговоре: «Англия должна была выбирать между войной и позором. Её министры выбрали позор, чтобы затем получить и войну».

Источник: https://x-true.info/102823-mjunhenskij-sgovor-pozor-chtoby-poluchit-vojn...

Об этом в интервью корреспонденту EADaily рассказал Александр Конфисахор, доцент кафедры политической психологии СПбГУ. По словам политического эксперта, Иран — это государство не только с многовековой историей, но и самыми боеспособными в зоне Персидского залива вооружёнными силами и мощнейшими ресурсами.

— В свете вооружённого конфликта в Карабахе, кого и почему может поддержать Иран — христианскую Армению или мусульманский Азербайджан?

— Иран поддержит мусульман. Никаких оснований, чтобы поддерживать Армению, как представителя христианского этноса, у персов нет. Азербайджан для них ближе, понятнее, он потенциально хороший союзник в закавказском регионе, на который простираются интересы Тегерана. Может не явно, а как-то аккуратно, но иранцы всё равно склонятся к поддержке именно Азербайджана. При этом Иран будет решать, прежде всего — свои, очень серьёзные задачи.

В своё время с лёгкой руки Александра Дугина, одного из тех, кто возродил геополитику в современной России, появилось такое словосочетание как: «Большой Иран». Дугин нарисовал гипотетическую, хотя и близкую к реальности, геополитическую «карту мира», где включил в состав «Большого Ирана» те государства, которые пока, подчёркиваю «пока», считают себя независимыми, и на самом деле таковыми являются, но в очень скором времени могут перейти под влияние Тегерана. Эта карта очень любопытна, в неё, например, входят: Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Азербайджан, последний наиболее понятен и близок для Ирана. С моей точки зрения всё это — реально. Сейчас это может показаться полным бредом, но есть такие вещи, о которых мы не думаем сегодня, но, тем не менее, они имеют под собой серьёзные научные обоснования. Так что впоследствии современный Азербайджан может превратиться в «губернию», «область», но вовсе не Турции, а совершенно другой страны. Естественно, сейчас иранское руководство это хорошо понимает.

— Но сегодня мы видим попытку создания именно «Большой Турции». Иран может резко выступить против этого?

— Может. Если Иран увидит, что в Турции идёт усиление, выше некоего допустимого уровня, то он вмешается. А если, случись что, вооружённые силы Ирана являются самыми боеспособными, про крайней мере — в зоне Персидского залива. Это уже о многом говорит. По поводу ресурсов, которыми Иран обладает: на самом деле, это — сумасшедшие ресурсы. У Турции что есть? Вооружённые силы, которые уступают Ирану, Босфор, а у Ирана зато — Ормузский пролив. Трудно переоценить ценность и значимость этого пролива, который в случае перекрытия повлияет на всю мировую экономику.

Сейчас до 30% нефти напрямую Иран отправляет в Китай, это тоже значимый фактор. Получается интересная международная картинка, что Иран, пусть и не в такой явной форме, как Западная Европа или США, но всё-таки оказывает огромное влияние на международные отношения, на геополитические процессы всего мира. На мой взгляд, Иран сейчас многие просто недооценивают, а недооценка часто приводит к печальным последствиям.

Если рассматривать взаимоотношения Ирана и Турции, то с точки зрения стратегического развития, скорее всего, кто-то из них добьётся доминирования. На мой взгляд, Иран — сильнее. Сейчас они могут взаимодействовать, но «два медведя в одной берлоге» мирно сосуществовать не смогут и остаться должна будет только одна из этих держав.

— Мы говорим про сильный Иран, про сильную Турцию, но забываем про Россию. Может ли Москва возродить то, что было в СССР? Например, взять то же Закавказье под единоличный контроль?

— Вернуть то колоссальное влияние мы не сможем из-за того, что у нас просто нет столько ресурсов. Если мы посмотрим, в каких точках Россия принимает активное участие, то окажется, что их очень много: Сирия, Украина, потенциально — Белоруссия. У нас, просто, нет столько сил, войск, технических возможностей чтобы всё контролировать — задохнёмся, захлебнёмся.

— Я, надеюсь, пока — нет. Но, может быть, в перспективе?..

— А откуда перспектива появится? Уж на что США сильные, да и то они потихоньку выводят войска из Ирака и Афганистана. У «ресурсов» такая особенность — по мановению волшебной палочки они не появляются. Можно сейчас говорить, что мы можем, но как только дойдёт время до реальных шагов, чтобы отдать приказ о введении войск, тут же возникнет вопрос, где взять войска, где взять вооружение? Как объяснить нашему обществу необходимость такого шага? А люди? Насколько они готовы жертвовать своей жизнью ради геополитических свершений? Это же очень важно! И вот этого, самого главного «ресурса», нам сегодня и не хватает.

Егор Зубцов

Источник: https://eadaily.com/ru/news/2020/10/04/govorim-o-bolshoy-turcii-dumaem-o-bolshom-irane-intervyu

Интерес Москвы к Багдаду связан прежде всего с иракскими месторождениями углеводородов – более 90 процентов всего экспорта Ирака приходятся на нефть и газ. Инвестиции РФ в экономику этой страны составляют около 10 млрд долларов. В ближайшие годы в проекты по нефтегазовой добыче российские корпорации «Татнефть», «Зарубежнефть» и др. вложат еще порядка 20 млрд долларов.

В 2009 году «Лукойл» начал разработку нефтяного месторождения в Басре – за 25 лет функционирования этого проекта уровень добычи там «черного золота» планируется довести до 800 тыс. баррелей в сутки. Компания «Газпром» и ее партнеры вложили в энергетику Ирака порядка 2,5 млрд долларов.

Влияние России в Ираке усилилось с 2014 года, когда Багдаду понадобилась помощь в борьбе против ИГИЛ – США же не удалось в полной мере обеспечить иракцев всем необходимым.

В 2017 году «Роснефть» предоставила властям иракского Курдистана кредит в размере 3,5 млрд долларов. В 2018 году эта российская компания приобрела контрольный пакет акций нефтепровода из Курдистана на территорию Турции и заключила соглашение на строительство параллельного газового маршрута.

Россия и Ирак укрепляют и военные связи. Так, в 2019 году РФ оказала содействие иракским коллегам в создании командного центра в Багдаде. Россияне также устанавливают связи с проиранским ополчением, отряды которого бросают вызов американцам в обеспечении безопасности на местах. Москва и далее привержена идее успешного вытеснения США из Ирака, несмотря на все сопутствующие этому риски.

Источник: https://topcor.ru/16747-trt-world-moskva-uspeshno-vytesnjaet-amerikancev...

* * *

До XX века в европейской культуре обычно считалось, что Алгебра не совместима с Гармонией. Алгебра сухая рациональность, а Гармония – живой дух. Сальери и Моцарт. Теория и Жизнь. Логика и Интуиция. Однако теперь мы вступили в мир, где интуиция превратилась из чувственной в интеллектуальную, жизнь вытесняется информацией о ней, а Моцарт сел за пульт музыкального автомата.

Гармония стала геометрической. Дизайн! Нам нравятся функциональные обводы автомобиля, строгая симметрия высотных зданий, хищные линии сверхзвукового истребителя. Появляются “страсти по технике”, люди, влюбленные в машину, хакеры. Можно сказать, что возникает “технический эрос”. Техноэрос. И разговоров о гармонии природы больше не слышно. Это XIX век. Более того, природа стала какой-то ущербной, неуклюжей, а в городах прямо болезненной. Концентрирует в себе яды и несет вред. Ее еще терпят. И всуе славят. Но скоро она будет вызывать раздражение. Аллергию в буквальном и переносном смысле слова. Аллергию к себе. Многие от нее уже прячутся. От себя прячутся. Да так, что скоро никто не найдет.

* * *

Искусственное вытесняет естественное. Либо путем прямого уничтожения, либо путем имитации. Химия, биотехнология, синтетические вещи, продукты, организмы. Цветы и то все больше искусственные – “китайские”. Имитируется вся природа, даже жизнь. Как спастись и хотя бы продлиться “естественному человеку”? Спасение там, где опасность. Надо идти до конца, имитируя полный кругооборот природы, весь цикл жизни, составной частью которого является смерть. Нужна искусственная смерть. А вводить ее надо под лозунгом: смерть искусственному!

Оно тоже должно уничтожаться. “Умирать”. Надо развертывать деятельность по ликвидация результатов деятельности. Доведенная до своего логического конца идея безотходного производства предполагает ликвидацию всего, что сделано. Замкнутый технологический цикл должен распространяться на искусственную среду в целом. Тогда вторичное сырье станет первичным, а природа будет только для подпитки. Имитируя созидательное творчество, которое все больше становится разрушительным, надо имитировать и творчество разрушения, которое будет для нас спасительным. В Нью-Йорке пускают под бульдозер 10-этажные дома (еще не старые, в отличие от московских “хрущевок”), чтобы на их месте построить более комфортабельные или небоскребы. Современные технологии устаревают через 5-7 лет. Целесообразно сразу закрывать эти заводы и на их месте строить новые. Можно сносить целые города. Главное, чтобы новое строить на старом месте; не выбрасывать песок из песочницы, чтобы не приходилось его слишком много добавлять. Ведь взять-то уже негде. Наиболее продуктивно эти безумные игры начинают вестись в военном деле. Создаются производства уничтожения средств уничтожения. Разоружаются, чтобы вооружиться более эффективным оружием. Но зато в разоружении тоже заняты миллионы людей и затрачиваются миллиардные средства. Таких забот хватит на долгие годы. Перед человечеством открываются вдохновляющие перспективы – новое грандиозное поле деятельности по переработке сделанного. Абсурд погашается абсурдом. Решается самая главная проблема – быть занятыми и ослабить удушающую хватку избыточных средств и творчества, которую они набрасывают на жизнь и любовь. Производство приобретает внутреннюю цель и собственное дыхание. Пока оно дышит, передохнём (если не передохнем) и мы.

* * *

Деяние – начало бытия. Деяние будет и его концом. Вступление в технический универсум деятельности поставило перед человечеством проблему – удержаться от безудержной деятельности. Считаться с ее мерой. Из-мерять и дозировать. Направлять и регулировать. “Ликвидатор” – такова будет самая нужная профессия XXI века.

Три всадника Апокалипсиса были: Голод. Война. Чума. Доскакав до цивилизации, они превратились в: Изобилие. Технику. Лекарства.

Всякий мыслящий человек, глядя на современные тенденции развития, должен быть пессимистом. Но он живет. Значит, живет или механически, или надеется. Кто надеется – оптимист. Каков механизм этого оптимизма?

Хотя бы все летело в тартарары, придумывается всеобщая великая иллюзия. Такая как ноосфера. Ноосфера как реальность – техносфера, которая губит и уничтожает все живое. Ее и воспеваем, на нее и уповаем. Радоваться своей гибели – это самая эффективная форма защитного механизма. Легче всего обману поддается безнадежно больной. Чем хуже положение, тем сильнее вера в спасение. Пока живем – надеемся. У нас нет выхода кроме как быть оптимистами.

* * *

Из жизни Муз (с картины XX века): Алгебра, убивающая Гармонию. Гармония стала логической.

Из жизни Муз (с картины XXI века): Гармония, убивающая Жизнь. Жизнь стала технической.

Научно-техническая деятельность стала самоценной. Творчество ученых – игрой, в которой человечество проигрывает самое себя. Что делать? Да пусть играют. Надо и относиться к их занятиям как к игре. Спасение там, где опасность, Надо культивировать науку без воплощения. Как искусство. Тем более, что они и так сливаются. Пусть будет “игра в бисер”, mind games, как говорят англичане. А перед практической реализацией все изобретения должны проходить через гуманитарные фильтры. Фильтры выживания.

Жизнь ранена, хотя продолжается. Как Традиция. Традиционализм становится условием выживания, не только культуры, но и природы. Но кто осмеливается поднять знамя реакции? Немногие. И что принесет она? Хаос.

“Я учу о Со-Бытии”

ИЗ ИСТОРИИ

ЧЕЛОВЕКА

Я верю в гибель человека

и торжество его разума.

* * *

Все кричат: человек, человек! А может его уже нет? Мы потеряемся незаметно. Выродимся. И даже воспоем свое исчезновение (в центре Москвы, через улицу протянут транспарант о праздничных концертах. Крупно написано: “Звуковая дорожка в Кремле”, и мелко: в которой участвуют...). Так кто выступает в Кремле? Где тут подлежащее и где сказуемое? В общем, уже воспеваем. Только не я. За это все и упрекают: пессимист. Я отвечаю: от оптимистов слышу.

* * *

Все люди – Братья! Свобода, равенство, братство! Человек человеку друг, товарищ и брат! Братья во Христе! Братская любовь... И т.д. Что такое быть друг другу братом, очевидно и понятно. Было. Теперь для большинства людей это является пустой фразой. Символизм братства питался существованием реальных братских чувств и отношений. Но единственный ребенок в семье не знает, что это такое. Не будет знать их и человечество. Важнейший вид непосредственных связей между людьми, связей близости – распался. Этот распад предшествует распадению половых и родительских связей. Остаются только коммуникации.

Одежда

Демонстрацией ее социальных функций в чистом виде является ношение набедренных повязок, ношение одежды там, где физически она не нужна – в жарких странах. Человечество, переходя к социальности и борясь с бесконтрольностью инстинктов, стремилось освободиться от зоологических оценок друг друга. Чистое выражение зоологизма природы – гениталии (у двуполых). Возбуждение не всегда поддается контролю разума, вожделеть человек мог к тому, к кому запрещалось (первертивность, инцест), скрыть это трудно, особенно у мужчин и его закрывают. Оценка человека идет уже не по сексуальным показателям, а по достоинствам, полезным обществу: сила, ловкость, сообразительность. Что человек не может подчинить контролю разума, он скрывает – закрывает. Духовная одежда – лицемерие. Не иметь его также неприлично как ходить голым. Это цинизм и оскорбление общественной нравственности.

* * *

Споры о смысле обрезания как обряда у многих первобытных и древних народов. Исписаны горы книг, мне же представляется очевидным, что это символизация победы культуры над естеством, господства духа над плотью. Ограничение плоти. Не “отрезание”, не уничтожение, но о-предел-ение, об-рез-ание, как наложение узды на телесност ь. Приобщение к ответственности, к морали, введение молодежи в социум. М. Лютер упрекает Э. Роттердамского в “О рабстве воли”: как мол они могут судить о Боге, они “с необрезанным сердцем и умом”, то есть, видимо, с варварско-языческим сердцем и умом. Отсюда уже все остальные действия – положить завет, отделиться от других племен.

* * *

Почему мужчина – инициатор, он подходит к женщине, а не наоборот. На танцах, ухаживание, брачное предложение – почти у всех народов. Это все окультуривание того факта, что конечным итогом данной знаково-символической деятельности должно быть физическое соединение. Акт жизни. Чтобы он состоялся, мужчина должен его захотеть. Он способен имитировать разное поведение: улыбку, гнев, печаль, особенно актеры. Но эрекцию нет. Он не может ее “иметь”. Он должен в этом состоянии быть. Так устроена физиология. Хотение исчезает, когда его вынуждают. Ему нельзя сказать: Relax – расслабься. Тогда расслабится все. Эту скотину можно привести на водопой, но её нельзя заставить пить. Миллионы женщин, до 30%, живут с мужем не испытывая никаких, кроме неприязни, чувств, компенсируя ее бытовым террором. Мужчина так не может. Он скажет: я импотент, “нахватался радиации”, буду алкоголиком, уйду в работу. И уйдет. К другой. Или в никуда. С одной стороны, он животное более грубое и безлюбовное, чем женщина, а с другой, без чувств жить не может. В этом, а не в более высокой моральности или обычаях, почему среди мужчин мало проституции. С кем угодно, на заказ, без “понравилось”, у него не получается. Или в форме, когда он “не мужчина”. В этом же причина, почему его нельзя “естественно” изнасиловать. Отсюда вся цепочка культурных отношений и негативная реакция на проявление инициативы женщиной. Цепочка распадается по мере ослабления прокреативного значения половых функций и появления “искусственного секса”. Она заканчивается вместе с концом человека.

* * *

Размножение у двуполых в форме спаривания – главная функция жизни, и следовательно долг человека как телесного существа. Кто его не выполняет – отступник, предатель жизни.

Любовь и голод правят миром – говорили раньше. Как это меняется сейчас? Миром правят секс и прибавочная стоимость – таким стал этот девиз в XX веке. Идет социализация голода и выхолащивание любви. “Хлебом”, потребностью сытых становится публичное самоутверждение, слава. Это называют “возвышением потребностей”. Получают удовольствие не от самой жизни, а от информации о ней. Жажда общения с другими людьми сужается, расширяясь до общения с вещами и знаками. До коммуникации. Любовь, влечение “возвышаются” до абстрактного взаимодействия и воображаемого отношения. До порнографии. Проблема отмирания родительских чувств превратилась из моральной в социальную. “И в конце времен охладеет любовь” – Евангелие (от Матвея, 24:12).

* * *

Одна дилетантская реминисценция об изменении роли тела в культуре. Оно шло снизу вверх:

Первобытная культура озабочена обузданием зоологизма, борьбой с инцестом, регулированием брачных, кровнородственных отношений. Культ фаллоса. Мир вращается вокруг гениталий. Человек-чресла.

Потом проблема живота. Биться не на живот, а на смерть. Положить живот за други своя. Жизнь и живот, прокормление, еда почти тождественны. Вырастить ребенка – значит вос-питать его в буквальном смысле слова. Мир лежит на брюхе. Человек-живот.

В Новое время на первом плане грудь, человеческие чувства, страдания плоти, борьба страстей. Сенсуализм и сентиментализм – любовь. Волнения души. Мир прижат к груди. Человек-сердце.

Сейчас центром тела стала голова. Торжество расчета, рациональности. Интеллектуализм, церебрализация. Мир стоит на голове. Человек-мозг.

Дальше у нас нет органов. Кончились. Далее киборг, искусственный интеллект, самоотрицание в пользу Другого.

* * *

Сущность человека определяется соотносительно. Когда человека сравнивали с ближайшим к нему состоянием мира – животными, то его сущностью было все, что от них отличает: труд, сознание, речь. Сейчас явственно видно машинное будущее разума, возможность замены его биологической основы. Поэтому специфику человека начали усматривать в том, что его отличает от машин: страсти, интуиция, любовь, иррациональное, актуализируется внимание к биологической специфике, хотя она исчезает с катастрофической быстротой. Ее деградация в обществе: регламентация, рационализация, бюрократизация, а с другой стороны, возможность постепенной замены самого физического тела: “по частям” человек искусственный уже существует. Моделирование почти всех органов – ближайшая инженерная задача. Зрение давно полуискусственно, следующее поколение практически будет очковым (как сейчас японцы), о понижении слуха все слышали, 32 зубов ни у кого почти нет, о прогрессирующем обезволосении все знают, эректоры рекламируют и прочее, и прочее. Перед лицом технологии значение половых различий между людьми резко падает. Из языка исчезают слова женского рода. Пишет девушка, а подписывается “студент”, работает она “лаборантом”, даже и не учительница, а “учитель”, не секретарша, а “секретарь”. А ведь наш язык “дом бытия”, отражение жизни. В поступках мужчины специфически мужское начало не имеет поля развертывания. К нему предъявляются противоречивые требования: быть смелым и быть винтиком, быть самостоятельным и быть функциональным. Одномерный человек реализуется в главном – как однополый. Бесполый. Остальное – мелочи.

* * *

“Это может только мужчина: иметь цель вне себя. Женщина – сама для себя цель и хочет быть ею для всего доступного мира. Она, конечно, старается, подражая мужчине, тоже завести себе интерес снаружи от себя – щипание корпии или научные исследования, – ей плохо удается это притворство”... (Татьяна Набатникова. Каждый охотник. М., 1989. с. 306).

Все-таки это неверное рассуждение. Женщина берется уже эмансипированная, то есть неспособная к материнству или относящаяся к нему как к эпизоду. Напротив, женщина-мать всегда имеет цель вне себя. Цель эта – дети. Не просто природа и борьба с ней, на чем специализирован мужчина и что необходимо для развития общества, а природа живая, необходимая для продолжения человечества как совокупности существ, на чем была специализирована женщина. Говоря по большому счету, если женщины исчезнут из науки, техники, искусства (естественно, кроме исполнительства), то практически мало что изменится. Но когда они совсем забросят семью и воспитание детей, то мир забуксует. Отсюда и отношение к “деловым женщинам” и “образованным дамам”, гордящимся тем, что как матери они принесли себя в жертву культуре или может быть избрали ее своей жертвой – двусмысленное. Сопротивляется природа, сколько ее у человека осталось.