С марта по сентябрь 2020 года американцы купили 15,1 млн единиц оружия, что на 91% больше, чем за тот же период прошлого года — это следует из данных Национальной системы проверки криминального прошлого (NICS), администрируемой ФБР. За один только сентябрь было приобретено 1,92 млн единиц оружия, среди которого около 720 тыс. длинноствольного (винтовки и дробовики).

В сравнении с 2019 годом сентябрьский спрос на оружие увеличился на 67% — подобного роста числа желающих его приобрести не было с 2013 года, то есть после переизбрания президента Барака Обамы на второй срок и убийства 27 человек в начальной школе «Сэнди Хук» в Коннектикуте в декабре 2012-го.

В 2020 году американцев побудили скупать оружие целых три причины: «Спрос на огнестрельное оружие резко рос после таких событий, как массовые расстрелы и выборы. Но ни один всплеск не сравнится с продолжающимся спросом в 2020 году, который появился в начале пандемии коронавируса в марте», — заключила специализирующаяся на оружии организация The Trace, проанализировавшая данные ФБР.

«Как в фильме о зомби»

В пандемии американцев страшит не столько вирус, сколько опасность общественных беспорядков, считают эксперты. «К массовому приобретению оружия приводит состояние общей неопределенности из-за пандемии и предстоящих выборов. Люди не знают, как будет складываться ситуация с беспорядками при разных сценариях развития событий, и поэтому думают о том, как защитить себя и свой дом», — пояснил «Газете.Ru» адвокат из Чикаго, управляющий партнер адвокатского бюро Fedor Kozlov & Associates Федор Козлов.

Беспорядки на улицах могут начаться, если большая часть населения потеряет свои рабочие места на фоне эпидемиологических ограничительных мер, прогнозирует программный директор Российского совета по международным делам (РСМД) и профессор Академии военных наук Иван Тимофеев: «Преступность из-за финансовой нестабильности уже увеличилась, что и стимулировало к покупке оружия», — отметил он.

Истории американцев подтверждают, что именно такого беззакония они и боятся. 29-летний житель Северной Каролины Дэниел Хилл рассказал NYT, что никогда раньше не покупал оружие, однако в марте приобрел и винтовку, и пистолет. Он пояснил, что опасается грабежей и «отключению всего, как в фильме о зомби», где в обществе исчезает «чувство законности».

Водитель грузовика Чак Лоудер из Ленуара приобрел винтовку по той же причине. «Когда вам говорят, что коронавирус поразит вас — а телевизор и все остальное просто завалено этим — вы начинаете верить в это и пугаться», — сказал он и добавил, что запасся 300 патронами.

«Больше не будем овцами»

Как отметил вице-президент Национальной афроамериканской оружейной ассоциации Дуглас Джефферсон, «2020 год был одной длинной рекламой покупки огнестрельного оружия для самозащиты».

Поспособствовать росту спроса на оружие могли афроамериканцы, которым понадобилась защита в период антирасистских протестов, вызванных смертью Джорджа Флойда 25 мая — это подтверждают владельцы оружейных магазинов, группы по защите прав на владение оружием и другие организации. Они отметили, что темнокожих покупателей оружия стало в разы больше.

Президент Национальной афроамериканской оружейной ассоциации Филип Смит рассказал, что в 2020 году к его организации присоединилось 30 тыс. человек, хотя раньше за год число новичков едва ли доходило до 2 тыс.

«Прошли дни, когда афроамериканцы сидели и пели «Kumbaya», надеясь и молясь, чтобы кто-нибудь пришел и спас их. Мы спасем себя. И любой политик, который хочет получить наши голоса, должен нас понимать, иначе голос он не получит. Мы больше не будем овцами»,

— сказал он Politico.

По данным Национального фонда стрелкового спорта (НФСС), продажи оружия в США в первом полугодии выросли на 95%, а продажи боеприпасов — на 139% в сравнении с тем же периодом 2019 года. Самый большой прирост продаж пришелся на афроамериканских покупателей — их стало больше на 58%. Белые мужчины и женщины расположились только на втором месте — число интересующихся оружием среди них выросло на 51,9%. Замкнули тройку испаноязычные граждане — 49,4%.

Тем не менее адвокат из Чикаго Федор Козлов уверен, что скупка оружия американцами никак не связана с антирасистскими беспорядками. «Массовое приобретение оружия было еще в начале пандемии, когда людей стали закрывать на карантин. Соответственно, непосредственной связи этой статистики с беспорядками нет, так как покупать оружие стали еще до того, как они начались», — резюмировал он.

«Намеки на гражданскую войну»

Председатель общероссийской общественной организации «Право на оружие» Вячеслав Ванеев считает, что не стоит сбрасывать со счетов и предстоящие президентские выборы 3 ноября как фактор, из-за которого повышается уровень тревожности американцев.

Жительница Остина в штате Техас Эшли Джонсон призналась, что купила оружие после того, как узнала о попытке злоумышленников похитить губернатора штата Мичиган, демократа Гретчер Уитмер, которую не раз критиковал президент Трамп за «ужасную работу». По данным ФБР, попытка произошла в июле — по этому делу уже арестовали 13 человек.

Джонсон подозревает, что это нападение — часть политической борьбы между двумя партиями. «Может быть, я просто слишком много смотрю новости, но есть намеки на гражданскую войну в зависимости от того, кто победит», — сказала она NYT.

Ее слова подтвердил продавец оружия Дон Вудсон — он сообщил СМИ, что 70% его продаж приходится сейчас на новых покупателей, которые боятся бунтовщиков:

«Это люди, у которых никогда раньше не было оружия. Теперь они ищут безопасности».

К возможным массовым беспорядкам из-за предстоящих выборов уже готовятся в Министерстве внутренней безопасности США. Об этом 27 октября сообщил телеканал CNN со ссылкой на чиновников из ведомства. Между тем исполняющий обязанности замминистра внутренней безопасности Кен Кучинелли заявил, что конкретной информации о наличии таких угроз пока нет, однако ведомство готово действовать по мере необходимости.

«Его покупают не преступники»

Согласно статистике некоммерческой организации «Архив насилия с применением огнестрельного оружия» (GVA) от 1 октября, за девять месяцев 2020 года в США от огнестрельных ранений скончались 13 778 человек, пострадали — 28 359 граждан. Среди погибших и раненых 3 642 ребенка. При этом в 1059 этих случаях оружие использовалось для самообороны, в 1641 — стрельба была произведена случайно. 480 происшествий с участием оружия — это массовые расстрелы.

Отметим, что каждый из этих показателей вырос в сравнении с тем же периодом 2019 года. Тогда, по данным GVA, за девять месяцев от огнестрельного оружия погибли 11 235 человек, пострадали — 22 263, в том числе 2 838 детей. С целью самозащиты стрельба велась лишь в 1136 случаях, случайно раздались 1294 выстрелов. Также за девять месяцев 2019 года было зафиксировано 316 массовых расстрелов.

Тем не менее увеличение количества преступлений со стрельбой не связано с ростом продаж огнестрельного оружия в 2020 году, считает адвокат Федор Козлов. «Конечно, когда беспорядки усилились, продажи оружия выросли, но стоит понимать, что покупают его не преступники, а обычные граждане для своей же защиты. Поэтому это никаким образом не сказывается на количестве совершаемых преступлений», — подчеркнул он.

«Проблемы 2020 года останутся»

Изменится ли ситуация в случае, если к власти после выборов придет кандидат в президенты США от Демократической партии Джо Байден и стоит ли винить Дональда Трампа в том, что из-за нынешней нестабильности американцы решили защищать себя с оружием в руках? Российские эксперты в этом не уверены.

По мнению Вячеслава Ванеева, Байден попытается решить проблему массовой скупки оружия — однако его действия вызовут лишь агрессию. Жители США агрессивно воспримут ужесточение закона о продаже оружия, уверен эксперт. «Спокойствие будет при Трампе, а при Байдене будет изыматься оружие у населения, чего американцы не хотят. Возможно, будут даже протесты», — уверен он.

Не верит в способность Джо Байдена успокоить американцев и Иван Тимофеев.

«Непонятно, как будет дальше с COVID-19, с протестами. Байден же не господь, который может взять и в одночасье все решить. Проблемы 2020 года все останутся. Трамп тоже больше в риторике радикален, но не по решениям. Его действия тревожат только его противников, поэтому говорить, что все американцы беспокоятся из-за Трампа и скупают оружие, нельзя», — считает он.

Источник: https://www.gazeta.ru/social/2020/10/27/13335493.shtml

Как известно, основными механизмами государственного регулирования и программирования развития экономики, науки и техники и решения социальных проблем общества в США и странах ЕС являются федеральный (государственный) бюджет, федеральная (государственная) налоговая система и федеральная контрактная система. Эти три хозяйственных механизма составляют триаду – фундамент здания государственного управления, опираясь на который государство в США и странах ЕС осуществляет свои главные экономические функции и государственную предпринимательскую деятельность – государственное хозяйствование.

В литературе разработаны модельны

1) планирование государственных заказов с учетом необходимости решения приоритетных социально-экономических проблем;

2) размещение государственных заказов с выбором его способа в зависимости от объекта государственного заказа и его особенностей. Большое внимание должно уделяться оценке квалификации участников торгов;

3) заключение государственного контракта. Данный блок регламентирует выбор конкретного типа контрактов;

4) управление государственным контрактом;

5) завершение государственного контракта.

Федеральная контрактная система уже более 100 лет разрабатывается и совершенствуется в США и, наряду с бюджетной и налоговой системой, является основополагающим механизмом в системе управления экономикой. Большое значение придается ей и в странах Евросоюза. Для федеральной контрактной системы характерны следующие особенности.

1. Наличие непосредственного государственного хозяйствования или государственной предпринимательской деятельности, регулируемой в правовом порядке, осуществляемой не только предприятиями, находящимися в госсекторе, но и непосредственно государственными министерствами и ведомствами (организация государственных закупок, стратегический маркетинг потребностей в государственных услугах, стратегический контроллинг, взятие любых банковских кредитов под гарантию бюджетных средств и государственной собственности, покупка, продажа, аренда и эксплуатация собственности, включая землю и т.д., проведение любых операций необходимых для предпринимательской деятельности).

2. Регулирование государственного потребления и функционирования федеральной контрактной системы особым разделом права – федеральным контрактным правом.

3. Сложная и детально прописанная организация государственного рынка, наличие на нем четкой специализации и кооперирования производственных процессов, государственного планирования, программирования и контроля.

4. Жесткая конкурентная борьба за федеральные контракты на государственном рынке в связи с его масштабностью, предсказуемостью, гарантированностью и выгодностью.

5. Особая система ценообразования и стимулирования работы на государственную казну. В этой связи правительственные органы рассматривают федеральный контракт как особый экономико-правовой инструмент, стимулирующий конкуренцию на этом рынке среди корпораций-поставщиков, а вся система государственных контрактов рассматривается в рамках общей доктрины рыночной экономики как своеобразная замена общенационального рынка товаров и услуг с его принципами ценовой конкуренции рынком федеральных контрактов.

Именно в связи со сложностью расчетов по крупным государственным программам, особенно заказам на НИОКР, где велик фактор неопределенности, правительственные органы США применяют особо сложные по механизму ценообразования (взаиморасчетов) контракты. Причем в рамках всей федеральной контрактной системы США с ее предельно развитой типологией контрактов на все виды товаров и услуг, включая создание систем вооружения, контракты на программы НИОКР, – это государственные экономические соглашения, наиболее детально разработанные и сложные как по структуре, так и по финансовому механизму.

6. Наличие разнообразных систем финансирования федерального контракта, включая использование его как инструмент залога. Федеральный контракт на товары, услуги и НИОКР, как это особо предусмотрено государственным регулированием, является инструментом залога в коммерческих банках США, а Центральный банк США – Федеральная резервная система – его гарантом. Правление Федеральной резервной системы периодически устанавливает для всех федеральных ведомств США на территории всей страны Перечень уполномоченных коммерческих банков – кредиторов корпораций федеральных подрядчиков под гарантию Федеральной резервной системы. Финансовые операции и займы корпорациям-подрядчикам на государственном рынке осуществляют лишь лидеры банковского капитала Америки.

Федеральный контракт на поставку товаров, услуг, разработку НИОКР как экономико-правовой документ представляет собой детально прописанное соглашение между государством и предприятием-подрядчиком (контракт заключается соответствующим министерством, ведомством от имени федерального правительства и по его поручению) и содержит взаимные обязательства сторон, их ответственность, возможные санкции, имущественные и неимущественные права сторон. Он заключается исключительно на конкурсной основе в результате детально прописанной процедуры конкурса.

Из сформулированных выше условий видно, что процесс формирования такой системы – сложный и длительный, но он позволяет обеспечить необходимые условия для цивилизованного государственного управления. В то же время процессы формирования ФКС в России наилучшим образом характеризуют вклад науки в ее разработку Это, прежде всего труды, В.А. Федоровича (1924– 2013) и его учеников [Федорович 1979; Федорович, Патрон, Заварухин 2010; Федорович, Муравник, Бочкарев 2013; Рубвальтер 2000;  2010]. При этом следует отметить, что В.А. Федорович и его ученики не только писали научные труды, но и активно выступали в поддержку разработки системы, используя различные каналы в администрации Президента, в правительстве, Государственной думе, Военно-промышленной комиссии, ведущих политических партиях.

Процесс поддержки системы то разгорался, то угасал. И только где-то к 2008– 2010 гг. он стал необратимым.

С этой точки зрения полезно рассмотреть генезис формирования этой системы, отраженный в табл. 1.

В связи с началом перехода к рыночной экономике возник вопрос о формировании общегосударственного рынка товаров, услуг и НИОКР, тем более что системы государственного материально-технического снабжения и торговли были фактически развалены в последние годы перестройки. Поворотным пунктом в процессе формирования основ федеральной контрактной системы в России можно считать указ Президента РФ № 305 от 8 апреля 1997 г. «О

Таблица 1

Основные этапы формирования ФКС

первоочередных мерах по предотвращению коррупции и сокращению бюджетных расходов при организации закупки продукции для государственных нужд» (далее – Указ № 305), которым была введена практика обязательности конкурсных закупок товаров, работ, услуг и НИОКР для государственных нужд. Указ был призван не только решить экономическими методами злободневную для нашей страны проблему коррупции, но и поставить значительно более широкий круг задач, связанных с формированием общегосударственного рынка товаров и услуг на основе федеральной (государственной) контрактной системы. При этом указ в ряде вопросов пошел значительно дальше ранее принятых документов. В нем проведена линия на государственное регулирование и контроль за расходованием государственных средств на приобретение товаров и услуг для государственной казны по всей вертикали государственной хозяйственной власти – от закупок для нужд федеральной казны до расходования средств на эти цели местных органов власти, т.е. бюджетов регионов или городов.

Это гигантская по масштабам задача, значительно продвинутая даже по сравнению, например, с США или странами ЕС, где федеральная контрактная система создавалась десятки лет. Лишь в особых случаях федеральные законы о государственном хозяйствовании США регламентируют процесс размещения контрактов на приобретение товаров или услуг для местных органов власти. Однако единство хозяйственных принципов: конкуренция подрядчиков, торги (гласность), параметры заказа, цена, сроки поставки и т.д. – все это имеет общий характер. В то же время если федеральный контракт США или ЕС – это свод законов в миниатюре, содержащий, кроме указанных параметров, требования государственной научно-технической, промышленной, экономической, патентной, военной и внешней политики, то контракты местных органов власти отражают лишь частично федеральное, но главным образом местное законодательство. В Указе № 305 введено обобщенное и расширительное толкование государственных нужд, понимаемых как закупка продукции (работ, услуг) за счет средств федерального бюджета, бюджетов субъектов РФ, федеральных внебюджетных фондов, внебюджетных фондов субъектов РФ, а также заказчиков, использующих средства федерального бюджета и бюджетов субъектов РФ, предоставляемых в качестве государственной поддержки, включая государственные гарантии.

Нужно сказать, что Указ № 305 имел огромное экономическое значение как инструмент оптимизации, экономии и прямого сокращения государственных затрат при размещении заказов федеральной казны на всех уровнях хозяйствования, формируя общую организационную концепцию проведения конкурсных конкурентных торгов на поставки главным образом стандартных товаров для хозяйственных нужд государственных органов всех уровней управления. Он наметил ориентиры движения на длительном пути формирования цивилизованного общенационального рынка, основой которого является общегосударственный программируемый рынок товаров и услуг. Одновременно, как это принято в России, он вызвал очередную кампанейщину, поскольку предписывал совершенно нереальный одномоментный и одновременный переход на контрактную систему – без соответствующей подготовки и этапности. И уже совсем скоро волна энтузиазма по внедрению контрактной системы стихла, и развертывание конкурсной системы перешло в неспешный эволюционный ритм. Несмотря на свою своевременность и перспективность, Указ № 305 и утвержденное им Положение об организации закупки товаров, работ и услуг для государственных нужд (далее – Положение) не смогли решить существующих проблем и учесть все нюансы, возникающие при размещении государственных заказов, вследствие чего требовалось дальнейшее совершенствование законодательной базы, регламентирующей их размещение. Наиболее продвинутым в плане внедрения элементов ФКС в середине 1990-х гг. являлся Государственный комитет по науке и технологиям, а впоследствии – Министерство науки и технологий РФ. В 1996 г. в ГКНТ проводился эксперимент по отработке элементов конкурсной системы. С принятием Указа № 305 развернулась работа по подготовке методических документов, отражающих специфику сферы исследований и разработок.

Далее последовал Федеральный закон от 21 июля 2005 г. № 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд» (далее – Закон № 94-ФЗ). Однако, вопреки ожиданиям, его принятие не решило большинства накопившихся проблем и противоречий. Закон проигрывал Указу № 305 по наиболее существенным компонентам.

Закон был ориентирован преимущественным образом на экономию бюджетных средств в их примитивном бухгалтерском представлении. Из этого концептуального недостатка вытекало и большинство процессуальных недостатков закона, в частности отсутствие учета особенностей отдельных групп товаров, работ, услуг при размещении государственных заказов. Закон устанавливал одинаковые правила и процедуры размещения заказов на поставку товаров, выполнение работ и оказание услуг массового производства, для которых существует функционирующий рынок, и размещения заказов на выполнение работ и оказание услуг, для которых функционирующий рынок отсутствует, разработку, производство и поставку сложной техники или технических систем, выполнение НИОКР.

Серьезный концептуальный недостаток Закона № 94-ФЗ проявлялся и в отступлении от общепризнанной в развитых странах концепции государственных закупок, согласно которой эталоном, основным способом организации государственных закупок служит проведение открытого конкурса, а все другие способы – разрешенные по разумным причинам отступления от эталона. В действующем российском законодательстве основной способ формально отсутствовал, а по сути таковым признавался аукцион.

Закон не предусматривал проведение двухэтапного конкурса, доказавшего во всем мире свою эффективность при размещении заказов на сложную продукцию и НИОКР, когда конкурсная документация в силу объективных причин не может быть достаточно конкретной. Основная особенность сложных товаров, услуг, работ, включая НИОКР, которую необходимо учитывать при размещении заказов и которая должна найти отражение в контракте, состоит в вероятностном характере получения конечного результата с заранее заданными характеристиками. При этом необходимо и взаимовыгодное решение вопроса о распределении между государством и исполнителем прав на объекты интеллектуальной собственности (ОИС), полученные в процессе реализации заказа.

Теоретически существовали несколько вариантов решения рассмотренных проблем с целью продвижения в деле создания ФКС.

Кардинальным решением могла бы стать подготовка кодекса хозяйственного регулирования, в котором нашли бы отражение особенности выделенных групп товаров и услуг, как это принято, например, в США, где кодекс хозяйственного регулирования, наряду с бюджетным и налоговым кодексом, определяет экономическую жизнь. Второй вариант может предусматривать выделение специального раздела, предусматривающего учет особенностей НИОКР и технически сложных товаров. На наш взгляд, второй вариант является предпочтительным, т.к. он позволяет оптимизировать процедуры размещения государственного заказа на научно-техническую продукцию без внесения серьезных изменений в другие части закона. В то же время и он являлся бы определенным паллиативом, ибо не устранял основные противоречия федерального законодательства в области государственных закупок. Дело в том, что Гражданский кодекс, на который опирается федеральное законодательство в области госзакупок, рассчитан на взаимодействие двух равноправных субъектов, а не на взаимодействие государства-суверена и поставщика продукции для государственных нужд, которые должны регулироваться специальными законодательными актами.

Так, например, в США правовую основу ФКС составляют 2 фундаментальных законодательных блока – Кодекс федерального регулирования и федеральное контрактное право.

Кодекс федерального регулирования рассматривает планирование, размещение и контроль за выполнением государственных заказов как одну из важнейших и сложнейших экономических функций государства. Федеральное контрактное право представляет собой целостный блок законов, регламентирующих заключение на территории США любых контрактов, включая контракты на выполнение заказов для государственных нужд. Кодекс федерального регулирования содержит специальный раздел «Регулирование государственных заказов», состоящий из 8 томов и детально регламентирующий процедуры планирования, размещения, управления ходом реализации и контроля за качеством исполнения государственных заказов.

Однако было принято другое решение. 5 июля 2013 г. был принят ФЗ № 44 «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд». Он, безусловно, представляет собой определенное продвижение вперед в деле формирования основ ФКС. Он достаточно сбалансирован, охватывает основные процессы, связанные с разработкой федерального контракта, включая процесс планирования госзакупок, реализации федерального контракта и его исполнения. В него введен специальный раздел, связанный с двухэтапным конкурсом. В то же время в нем не приведены механизмы и приоритеты формирования федеральных и муниципальных нужд, слабо прописаны вопросы учета особенностей отдельных товарных групп. В результате правительство вынуждено дополнительно принимать постановления об учете особенностей отдельных товарных групп, в частности НИОКР, в ФЦП. Закон также весьма громоздок и нуждается в серьезном редактировании.

Можно констатировать, что в России сформированы основы федеральной контрактной системы. Однако до настоящего времени остаются практически не проработанными механизмы управления федеральным контрактом, эффективного финансирования и кредитования поставок, в т.ч. за счет частного капитала, стимулирования поставщиков и потребителей, ценообразования и др.

Государственное регулирование экономики в РФ на современном этапе – это императив времени, иначе невозможно обеспечить стабильное поступательное развитие. Оно должно строиться на основе использования федеральной контрактной системы с учетом общенациональных и государственных потребностей. Масштабы и формы государственного программирования и планирования будут различными и должны диктоваться интересами общественного развития, такими как усиление эффективности и конкурентоспособности капитала и производства, развитие экономики, науки и техники, повышение благосостояния нации, обеспечение национальной безопасности, места и роли страны в мировом хозяйстве. Они также будут определяться соотношением экономической роли государственного и частного секторов – двух взаимодействующих партнеров в создании национального богатства страны, их вклада в валовой внутренний продукт.

Можно с полным основанием считать, что постепенное развертывание федеральной контрактной системы обеспечит единство финансово-экономической, научно-технической, инновационной и промышленной политики государства, а также будет способствовать более эффективной экономической, научно-технической и промышленной интеграции России в мировое хозяйство. В то же время не следует забывать и о вкладе профессора В.А. Федоровича в становление этой системы.

Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ). Проект 17-02-00078.

Список литературы:

[1] Рубвальтер Д.А. 2000. Нужна ли России Федеральная контрактная система. – Исследование НГ-ПОЛИТЭКОНОМ. № 17. 5 дек. С. 7.

[2] Рубвальтер Д.А. 2010. О разработке Федеральной контрактной системы Российской Федерации. – Власть. № 4. С. 4-13.

[3] Федорович В.А. 1979. Американский капитализм и государственное хозяйствование: Федеральная контрактная система: эволюция, проблемы, противоречия. М.: Наука. 487 с.

[4] Федорович В.А., Патрон А.П., Заварухин В.П. 2010. США: Федеральная контрактная система: механизм регулирования государственного хозяйствования. М.: Наука.1054 с.

[5] Федорович В.А., Муравник В.Б., Бочкарев О.И. 2013. США. Военная экономика. М.: Международные отношения. 616 с.

Рубвальтер Д.А., доктор экономических наук, советник директора Московского центра технологической модернизации образования «ТемоЦентр».

Источник: Журнал «Власть», 2018, № 1, С. 22-29.

Проблема национальной идентификации в условиях процесса глобализации в начале XXI столетия становится все более актуальной и приобретает иные черты, чем 100 или 50 лет назад,  на что указывает ряд зарубежных и отечественных исследователей [1;2;3;9;10;11;12;13]. Почему же после тяжелейших потрясений XX века,  в частности двух мировых войн, давших крайне неудачный опыт решения национальных проблем, после создания системы   международного сотрудничества и мирного взаимодействия народов и государств в лице ООН и его Совета безопасности, в период развернувшегося в последней четверти прошедшего столетия  процесса глобализации, национальная идентичность и национальная идентификация вновь становятся актуальными, приобретают новую значимость в глазах поколения миллениалов? Неужели глобализация, включающая в себя международную интеграцию экономических, социальных и культурных процессов, так повлияла на стремление к этническому и социокультурному обособлению людей, к выделению себя из числа ассимилированного большинства представителей «общемировой цивилизации», о формировании которой мечтали футурологи в конце XX века[5;14]?  Как справедливо указывает ряд отечественных специалистов, «наряду с ассимиляцией, в современных условиях наблюдаются и обратные процессы», обусловленность которых связана с неравномерным развитием национальных государств в различных регионах планеты и с несправедливым распределением материальных и духовно-культурных благ, полученных в результате глобализационных процессов в мировой экономике и политике [10, с.382]. 

Для ответа на поставленные вопросы необходимо пересмотреть ключевые понятия этого процесса – понятия нации и национальной идентичности. Известно, что понятие нации относится к числу наиболее спорных в философской, социологической и исторической науках. До сих пор нет единого мнения по поводу происхождения этого феномена и основных характеристик его определения. В настоящее время число методологических подходов, дающих различную трактовку происхождения феномена нации и его сущностного определения, в отечественной и зарубежной науке достаточно велико. Однако их рассмотрение позволяет выделить несколько наиболее значимых. По общему мнению ряда отечественных исследователей, занимающихся данной проблемой, эти подходы можно разделить на три больших группы: примордиалистские, конструктивистские (модернистские) и инструменталистские (постнеклассические) [2;8;10]. Сущностный анализ указанных подходов приведен в работе П.Г. Никифоровой и позволяет, на наш взгляд, дать емкую и точную характеристику. Так, в примордиалистском подходе, преобладавшим в отечественной этносоциологии в советский период и сохранившем позицию в настоящее время, по мнению автора, можно выделить два течения – эволюционно-историческое, наиболее видным представителем которого является Ю.В. Бромлей, и социобиологическое, возглавляемое Л.Н. Гумилевым. В теории происхождения и развития этноса, выдвинутой Ю.В. Бромлеем, в частности, утверждалось, что “этническое (читай национальное) самосознание один из социальных факторов, определяющих не только существование, но и возникновение этноса [4, с.58]. Причем Ю.В. Бромлей считает, что процесс формирования национального самосознания наиболее четко зафиксирован в этнониме – самоназвании нации. Рассматривая эту теорию, исследователи разделились на группы. Одни поддерживали ее, считая, что наконец-то найден тот неуловимый фактор, позволяющий детерминировать нацию. Другие же довольно активно критиковали этот тезис.

К числу наиболее активных критиков принадлежал один из ярких представителей социобиологического подхода Л.Н. Гумилев. В своих работах он прямо указывает на ошибочность тезиса Бромлея о доминирующей роли этнического самосознания в процессе этногенеза [6, с.75]. Однако возражения Л.Н. Гумилева по этому поводу, на наш взгляд, недостаточно убедительны. Об этом говорит определение этноса, данное им самим: “этнос – коллектив особей, выделяющий себя из всех прочих коллективов”. При этом Гумилев утверждает, что “нет ни одного признака для определения этноса” [6, с.95].

Но ведь он сам выделил этот признак в определении этноса. Это этническое (национальное) самоопределение или как его называют в этносоциологии – самоидентификация. Этническая самоидентификация является фундаментом в национальном сознании индивида. Следовательно, оба исследователя в принципе говорят об одном и том же. Национальное самосознание, являясь по мысли Ю.В. Бромлея социальной категорией, продуктом социальной деятельности и бытия человека, должно быть вторичным по отношению к материальным факторам этногенеза – общности экономической жизни, территории и т.д. Национальное самосознание не возникает из ничего, силой “божественного духа”, оно лишь вбирает, аккумулирует, отражает все остальные компоненты структуры этноса - язык, единство территории и происхождения, общность экономической жизни и хозяйственного уклада, общность культуры. Это позволяет выступать в качестве интегрирующего, системообразующего фактора, соединяющего вышеуказанные признаки в единую дискретную систему, каковой мы считаем нацию. И язык, и экономика, и территория, и культура только тогда выступают в качестве компонентов структуры нации, когда будут детерминированы в национальном сознании как уникальные, неповторимые признаки, позволяющие отделить представителей одной этнической общности от других. Только благодаря гибкой открытой системе, каковой является национальное самосознание, эти компоненты сливаются в единую систему, образуя нацию, становятся частью друг друга и обретают целостность. Вне этой системы каждый из них не может претендовать на роль детерминанты этнических общностей.

Будучи системным образованием, национальное самосознание входит в систему нации на правах подсистемы, но подсистемы, являющейся управляющим звеном в структуре нации. Все метаморфозы, происходящие в экономике, культуре и языке нации неизбежно оставляют свой отпечаток в национальном самосознании. Вне этого процесса немыслимо существование и развитие любой этнической общности. Необходимо отметить, что принципы системообразования национального самосознания адекватны принципам системы этноса. В ней трудно выделить четкую иерархию в структуре компонентов, определить постоянные доминантные признаки детерминирующих данную систему. Главные ее качества – целостность и тесная взаимосвязь элементов структуры. Согласно концепции Ю.В. Бромлея, операциональное определение национального самосознание включает в себя следующие элементы: представление о типических чертах своей общности, ее свойствах как целого, представление о родной земле, государственной общности, отношение к культурным ценностям нации [4, с. 176, с.182, с.183, с. 189]. Несмотря на относительную полноту этого определения, в нем отсутствует иерархия признаков, не указано доминирование одних компонентов перед другими. Этническая самоидентификация или национальное самоопределение личности является краеугольным камнем, основой национального самосознания. Различие же в типах этнической самоидентификации у представителей различных национальностей позволяет предположить, что и национальное самосознание этих народов также различается иерархией своей структуры. Поэтому, рассматривая структуру операционального определения “национального самосознания”, необходимо отметить, что ее компоненты являются рядоположенными. Приоритет какого-либо из них у представителей различных национальностей обусловлен другими факторами, составляющими уже структуру нации, а также историческое прошлое данного народа, его взаимоотношения с другим нациями и т.д.

Подводя итоги анализа данного аспекта, касающегося структуры нации, можно отметить, что названная структура не обладает жесткой иерархией и среди ее компонентов трудно выделить безусловно доминирующие. Национальное самосознание, являясь результатом отражения в сознании индивида специфики этнической среды, в которой он живет, языка, культуры, хозяйственного уклада и т.д. выступает в роли интегрирующего, системообразующего фактора, позволяющего выделить данную этническую общность из других. Однако процесс глобализации, внося существенные изменения в жизнь огромного числа людей, проживающих в национальных государства, превращает в проблему устоявшиеся представления, среди которых одной из главных выступает проблема идентичности [2]. Как справедливо указывает Д.Н. Батырев, ссылаясь на работу З. Баумана «Индустриализированное общество», идентичность выступает своеобразной «призмой, через которую рассматриваются, оцениваются и изучаются многие черты современной жизни» [3, с.176].

Таким образом, процесс национальной идентификации современного человека имеет более сложный, зависящий от многих обстоятельств характер. Процесс бурной урбанизации, проходивший во многих странах мира в XX веке, внес существенные коррективы в процесс самоидентификации личности. Проблема идентичности личности, а, следовательно и ее самоидентификации является, как пишет П.С. Гуревич «ключевой проблемой философской антропологии» [7, с.63]. В этих условиях процесс национальной идентификации личности в условиях полинационального, мультикультурного урбанистического сообщества современного глобализированного мира представляется очень сложным и болезненным. Он уже не вписывается в рамки примордиалистской теории, которая привязывает данный процесс к системе объектных внешних характеристик окружающего мира: языку, культуре, образу жизни, материальным условиям существования. Для жителя современного мегаполиса это скорее результат внутреннего, духовно-культурного самоощущения. Особенно на фоне проблем с национальной самоидентификацией людей, рожденных в межнациональных браках. Речь идет именно о самоидентикации, поскольку внешняя, общественная идентификация зачастую следует принятым в данном обществе (или государстве) традициям. Это может быть национальность по отцу или матери, в зависимости от этих правил и традиций. Но национальная самоидентификация может изменяться вкупе с самосознанием личности в течение всей жизни. Так, человек в зрелом возрасте может признать себя представителем какой-либо нации несмотря на то, что большую часть своей жизни он не обращал на это внимания или причислял себя к представителям другой нации [15]. Подобный способ национальной самоидентификации более объясним с точки зрения постнеклассического подхода (конструктивизма), представители которого считают, что национальная идентичность «представляет собой искусственно конвенциональную конструкцию, продукт коллективного воображения, формируемого при помощи различного рода дискурсивных практик» [10, с.383].

Подобное суждение как нельзя более ярко отражает философско-антропологическую суть процесса национальной самоидентификации современного человека, как результат добровольного, осознанного самостоятельного выбора своей этнокультурной идентичности на основе совпадения мировоззренческих взглядов с воображаемой общностью, к каковой он желает себя причислить. Разумеется, данный вывод может показаться чересчур радикальным, но нельзя не согласиться, что в его пользу говорит нарастающая в мире тенденция самостоятельной, личностной этнической самоидентикации индивидов. Она сталкивается с традиционным примордиалистским способом национальной идентификации, принятом во многих обществах, что является и будет являться в будущем источником множества конфликтов между личностью и обществом.

Список использованной литературы:

1. Бадмаев В.Н. Феномен национальной идентичности (социально-философский анализ). Элиста, 2005.
2. Батырев Д.Н. Проблема национальной идентичности в глобализирующемся мире: Автореф. дисс. кан. филос. наук. – Ростов на Дону, 2009.
3. Бауман З. Индивидуализированное общество. М., 2002.
4. Бромлей Ю.В. – Очерки теории этноса – М., Наука, 1983, с. 58.
5. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. — Москва: Академия, 1999.
6. Гумилев Л.Н. -Этногенез и биосфера Земли - М., 1989.
7. Гуревич П.С. Проблема идентичности человека в философской антропологии//Вопросы социальной теории. 2010.Т.4.
8. Кишлакова Н.М., Махаматов Т.М. О проблемах национальной идентичности в условиях глобализации//Философия и общество, №4., октябрь-декабрь 2013.с. 157-162.
9. Кокберн С. Пространство между нами. Обсуждение гендерных и национальных идентичностей в конфликтах. М., 2001.
10.  Никифорова П.Г. Проблема национальной идентичности в условиях глобализации//Вестник Башкирского университета. 2008.Т.13. №2. 
11.  Сибирь. Проблемы сибирской идентичности/Под.ред. Бороноева А.О. СПб., 2003.
12.  Смит Э. Национализм и модернизм: критический обзор современных теорий наций и национализма. М., 2004.
13.  Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности. М., 2004;
14.  Тоффлер, Э. Шок будущего. — М.: АСТ, 2008.
15.  Этничность и самоидентификация российских евреев. Демоскоп weekly. Электронная версия бюллетеня «Население и общество». Центр демографии и экологии человека Института народнохозяйственного прогнозирования РАН. №105-106 , 17-30 марта 2003 г. // URL.: http://www.demoscope.ru/weekly/2003/0105/analit01.php (дата обращения: 22.03.2020).
16. Ли С.А., Уфимский государственный авиационный технический университет
17. Источник: Соотношение конфессиональной, этнической, региональной и гражданской общероссийской идентичности в общественной и политической среде Республики Башкортостан: сборник материалов Всерос. молодежной науч. школы-конф., проведенной 26-28 марта 2020 г. – Уфа: Мир печати, 2020. – С. 99-106

Первая крупная работа, посвященная критическому анализу социальной ответственности власти (СОВ) в постсоветской России за выбор целей и путей развития страны, за степень и цену достижения поставленных задач, за качество, результаты и последствия осуществленных системных преобразований, затронувших все сферы общественной жизни.
Рассматривается ряд теоретических проблем: генезис и развитие базовых понятий СОВ, ее критерии и индикаторы, причины, порождающие безответственность власти, границы и меры ответственности государственных институтов, проблемы формирования солидарной социальной ответственности всех ее субъектов: власти, бизнеса и общества. Произведен анализ СОВ в сфере экономической политики (этапы и процессы приватизации, создание условий для добросовестной конкуренции и инновационного развития), в модернизации российского социума (достижения и проблемы в борьбе с бедностью, в становлении среднего класса, в сглаживании избыточных социальных неравенств), а также анализируются меры по развитию демократии. Специальная глава посвящена анализу СОВ во внешней политике.
Для студентов и преподавателей, работников государственных структур, для всех, кто интересуется политикой власти и проблемами ее социальной ответственности перед настоящими и будущими поколениями российских граждан.
Источник: https://www.labirint.ru/books/771655/