Комментарий (введение) к книге в "Брюссельской" Библии.
Из "Библиологического словаря" свящ. Александра Меня.
из его же книги "Исагогика".

Плач Иеремии

Глава 1

Ах, осталась пустынной / столица, полная людом,
Стала, словно вдова, / госпожа народов,
Правительница областей / отдана в работу!

Безутешно плачет в ночи, / на щеках ее слезы,
Нет утешителя ей / среди всех ее любивших,
Предали друзья ее, / стали врагами.

В изгнанье ушла Иудея от позора, / от тяжкой работы,
Посреди народов / не найти ей приюта,
Настигли ее гонители / среди несчастий.

Горе путям, к Сиону ведущим, / паломников на них не стало,
Пусты врата столицы, / священники ее стонут,
Посрамлены ее девы, / и самой ей горько.

Душители ее торжествуют, / враги ее процветают
Господь страдать ее заставил / за множество прегрешений,
Пред врагом ее младенцы / идут среди пленных.

Есть ли теперь воспоминанье / о славе дочери Сиона?
Князья ее, словно олени, / не нашедшие пастбищ,
Бредут они бессильно / перед тем, кто их гонит.

Жизнь ее — нищета и скитанья! / Вспоминает столица
Всё самое дорогое, / что издревле с ней было,
Когда в руках врага народ оказался, / и некому помочь ей.
Смотрели враги, смеялись / над ее бессильем.

За грех, коим согрешила, / стала она бесприютной,
Те, кто раньше почитал, презирают, / ибо срам ее увидали,
В голос она стонет, / лицо свое пряча.

Измарано ее платье: / не задумывалась о грядущем,
Но пала внезапно, / утешителя нет ей.
?Взгляни, Господи, на мое униженье, / как возвеличился враг мой!?

Ко всему драгоценному / враг тянет руку,
Видит она: чужеземцы / вошли в ее святыню,
О которой Ты заповедал: / ?Не войдут они в Твое собранье?.

Люди ее стонут, / выпрашивают хлеба,
Драгоценности отдают за пищу, / чтоб восстановить силы.
Взгляни же, Господи, узри — / как меня презирают!

Молю вас, о путники, / повернитесь, взгляните:
Есть ли м`ука, что муке / моей подобна,
Которой подверг меня / Господь в день гнева?

Наслал огонь с высот, / внедрил его в мои кости,
Распростер ногам моим сети, / отступить заставил,
Сделал меня опустошенной, / всегда больною.

От грехов моих неотрывен, / переплетены Его рукою,
Ярмо Его на моей шее, / моей силе поставил преграду,
Отдал Господь меня в руки, / из которых не вырвусь!

Прогнал из моих пределов / Господь всех мужей могучих,
Созвал на меня собранье — / сокрушить моих героев:
Целый чан красного сока / надавил дочери Сиона.

* С этого момента следование акростиху в русском переводе сталкивается с трудностями. Исконно русских (незаимствованных) слов, начинающихся на ф (да и вообще содержащих эту букву), практически нет. Довольно мало слов, начинающихся на некоторые другие буквы русского алфавита, такие, как ц, щ, э и др. Кроме того, в еврейском алфавите букв меньше, чем в русском (22 против 33, при этом не с каждой из русских букв могут начинаться слова), а эффект акростиха при переводе состоит в том, чтобы первая и последняя буквы алфавита оригинала соответствовали первой и последней же в алфавите языка перевода. Поэтому были приняты следующие соответствия: тав (последняя еврейская буква) = я; шин (предпоследняя) = ш (сравнительно много русских слов начинается с ш, русская буква ш и еврейский шин передают примерно одинаковые звуки, да и внешне похожи: начертание Ш было заимствовано создателями славянской азбуки именно из еврейского алфавита). Наконец, res (третья с конца) = х.

Рыдать меня заставляет, / очи, очи мои слезятся!
Вот, удалился утешитель, / возвращающий силы.
Сыновья мои цепенеют, / ибо враг торжествует.

Сион простирает руки, / но некому его утешить.
Предал Господь Иакова / всем врагам окрестным,
Среди них столица подобна / женщине нечистой.

Только Господь прав — / как смела я противоречить!
Послушайте, о народы, / на страданье мое взгляните.
В пол`он уведены / мои юноши и девы.

Уповала я на любовников — / они меня обманули;
Жрецы мои и старейшины / в городе погибли
В поисках хлеба, / чтоб восстановить силы.

^* Худо мне! Господи, видишь: / нутро мое воспалилось,
Переворачивается сердце, / ибо против тебя я возмутилась.
На улице меч разит младенцев, / в доме подобен он смерти.

Шепот мой лишь врагам и слышен, / некому меня утешить.
О беде моей узнав, ликовали: / ведь Ты это сделал.
Но явишь Ты день, что назначил, / и мне они станут подобны!

Явится пред тобой все зло их — / будь же с ними жестоким,
Как был Ты жесток со мною / за все мои прегрешенья;
Ибо нет конца моим стонам, / сердце мое страдает!

Глава 2

Ах, Господь объял туманом / дочь Сиона во гневе!
Сбросил венец Израиля / с небес на землю,
Не вспомнил о своем подножьи / в день гнева.

Безжалостно поглотил Господь / Иаковлевы жилища,
Ниспроверг в своем гневе / укрепления Иудеи,
Царя ее и князей / осквернил, швырнул на землю.

Во гневе своем срубил Он / рог Израиля,
Отвел назад десницу / пред лицом супостата,
Возжег в Иакове пламя, / что все вокруг пожирает.

Гнет Он лук свой, как враг, / меч в Его деснице.
Погубил, словно супостат, / всё, что радовало очи.
В шатре дочери Сиона / ярость пролил, как пламя.

Действует Господь, как враг: / поглотил Он Израиль,
Все крепости его поглотил, / рассеял его укрепленья.
Умножил в Иудее / плач и стенанья.

Его шатер разорен, как сад, / погубил Он место собранья,
Позабыть заставил в Сионе / празднество и субботу,
Царя и священника — / посрамил во гневе.

Жертвенник свой отверг Он, / презрел свою святыню,
Предал в руки врага / стены крепостей Сиона.
Крик стоит в Доме Господнем, / как на праздничном собраньи!

Задумал Господь погубить / стену дочери Сиона,
Мерный шнур протянул, / уничтоженье не прекращает.
Скорбят ее вал и стена, / повержены тот и другая.

Исчезли под землей ворота, / погубил, сломал Он засовы.
Царь ее и князья — средь чужеземцев, / нет и Закона!
Даже пророки не находят / от Господа видений.

Как сидят на земле безмолвно / старейшины Иудеи!
Покрыли голову пеплом, / опоясались мешковиной,
К земле головы склонили / девы Иерусалима.

Лишилась от слез я зренья, / нутро мое воспалилось,
Наземь пролил Он мою печень, / дочь народа моего погибла.
Дети грудные без чувств / лежат на площадях столицы.

Матерей своих вопрошают / ?Где хлеб, где питье нам??
Как пронзенные, без сознанья / на площадях столицы.
Испускают дух свой / у груди материнской.

Найду ли тебе оправданье? / Дочь Иерусалима, кому тебя уподоблю?
С кем сравню, чтоб тебя утешить, / о дева Сиона?
Ибо, как море, беда твоя огромна, / кто же тебя излечит?

О тебе твои пророки / лишь ложь и глупость вещали,
Не обнажили твоего нечестья, / чтоб изменить твою участь,
Являли тебе изреченья / лжи и соблазна!

Проходящие по дороге / хлопают в ладоши,
Свистят, головой качают / о дочери Иерусалима:
?Это ль город, о коем говорят: / красы венец, земли услада??

^* Свою пасть недруги / на тебя разевают,
Свистят, зубами скрежещут, / мол, ?мы ее поглотили,
Вот он день, что мы ждали, / дожили мы, его увидали!?

* В гл. 2, 3 и 4 акростих в трехстишиях XVI и XVII нарушает обычный порядок еврейского алфавита (пе предшествует айн, а не наоборот). Некоторые рукописи МТ, а также Пешитта и LXX в Лукиановой рецензии восстанавливают ?правильный? порядок трехстиший. Наш перевод следует за МТ, так что перестановка русских <с> и р вполне отражает специфику акростиха в оригинале.

Решил Господь и свершил он, / слово свое исполнил,
Древле данное обещанье: / безжалостно ниспровергнул,
Дал врагу над тобой посмеяться, / вознес рог твоих супостатов.

Так взмолись же от всего сердца, / о стена дочери Сиона!
Как ручей, лей свои слёзы / денно и нощно.
Не давай себе передышки, / пусть не отдыхают очи.

Умножь свои вопли ночью, / в первую стражу,
Сердце пролей, как воду, / пред лицом Господним,
Воздень к нему ладони / ради твоих младенцев,
Что от голода чуть живые / на перекрестках улиц.

Хорошо, Господи, вглядись: / кого еще Ты так мучил
Чтобы матери пожирали плод свой, / вскормленных ими младенцев?
Чтобы гибли в храме Господнем / пророк и священник?

Шелохнуться не могут, лежат / на улицах юноша и старец,
Мои юноши и девы / от меча погибли,
Убил Ты их в гневе, / безжалостно зарезал.

Ярых гонителей моих, / как на праздник, ты сзываешь,
И нет в день гнева Господня, / кто уцелел бы и спасся!
Тех, кого растила я и ласкала, / погубил враг мой.