Главная причина – высокие расходы на содержание военных судов. К примеру, в 2015 году бюджет местных судов составил 724 млн 973 тысячи 500 сомов ($1 равен 69,41 сома) на 387 штатных единиц местных судей, а военного суда - 24 млн 445 тысячи 300 сомов на 14 штатных единиц военных судей. Затраты на обеспечение работы судов сопоставимы. При этом нагрузка на судью Военного суда в 2012 году составила 21 дело, а нагрузка на судью Бишкекского городского суда - 133,6 дела.

«Указанные цифры свидетельствуют о несопоставимых финансовых затратах на содержание военных судов по сравнению с получаемым результатом от их деятельности», - отмечает пресс-служба президента.

Далее поясняет, что малое количество рассматриваемых военными судами дел связано с тем, что действующий Уголовный кодекс Киргизии предусматривает всего лишь 18 составов воинских преступлений. Плюс к подсудности военных судов отнесены также уголовные дела о любых преступлениях, совершенных военнослужащими. Указанная категория дел может быть рассмотрена местными судами по месту совершения преступления, не требуя при этом каких-либо специальных процедур.

Кроме того, судьи военных судов являются военнослужащими и, соответственно, находятся в подчинении воинской администрации и зависят в вопросах получения воинского звания от руководства Министерства обороны Кыргызстана. Это противоречит принципу независимости судей и подчинению только Конституции и законам.

Сотрудники военных судов будут направлены в те гражданские суды, которые наиболее загружены работой.

Наталья и Айла Сафроновы

Ситуация, в которой оказалась Айла, не совсем прозрачна, вызывает много вопросов. По словам её матери Натальи Сафроновой, переданных сайтом Park72.Ru, до 1999 года женщина жила на Украине. В силу неких обстоятельств Наталья Сафронова осталась без жилья, денег, документов, памяти, чуть живая и с двумя детьми на руках. С 1999 по 2012 годы они жили в России, в Нефтеюганске. Сафронова пыталась восстановить паспорт и свидетельства о рождении детей, но социальные службы не помогли ей в этом. Без документов детей не брали в школу. Обращалась ли Сафронова за помощью в консульство Украины – не сообщается.

Она не нашла другого выхода, кроме как сделать поддельную ксерокопию паспорта. Причём узбекского – помогли знакомые узбеки. В новом «документе» она указана как Хайитова Саодат Чаршанбиевна, уроженка Узбекистана, а её дети Денис и Айла Сафроновы - как Хайитов Навруз и Умирова Зари Ахмад кызы. С помощью этой ксерокопии удалось устроить детей в школу.

Потом женщине удалось разыскать своего мужа и в 2012 году она вернулась с детьми на Украину, где восстановила документы. Жили в Славянске. В 2014 году муж, который воевал на стороне антиправительственных сил, был убит, а Сафронова с детьми приехала в Россию в качестве беженцев. По её словам, по дороге их автобус обстреляли, а вещи и документы сгорели. Генконсульство Украины взамен сгоревших паспортов выдало новые, но их в России признавать отказались и отобрали. Семье отказали во временном убежище и пригрозили депортировать в Узбекистан. По словам Сафроновой, Узбекистан её и детей своими гражданами не признаёт, а на Украину им вернуться не дают.

Тем не менее, несмотря на отсутствие паспорта (?), дочери Натальи Айле удалось поступить в Тюменский техникум индустрии питания, коммерции и сервиса. Утром 7 декабря 2016 года её задержали на улице сотрудники УФМС по Тюменской области (в начале апреля 2016 года ФМС была упразднена как отдельная служба, в составе МВД образовано Главное управление по вопросам миграции. – Прим. «Ферганы»). Сначала доставили в полицию, затем привезли в Центр временного содержания иностранных граждан или лиц без гражданства, подлежащих депортации или выдворению за пределы России. Суд, где будет принято решение о принудительной депортации Айлы, должен был состояться 14 декабря, но 12 декабря девушку, не предупредив родственников, депортировали в Узбекистан под именем Зари Умировой.

Здесь находится Айла Сафронова. Фото Елены Урлаевой

Сафронова и помогающие ей люди обратились за помощью к правозащитнице Елене Урлаевой, которая 22 декабря заявила в милицию по телефону 102 о тайном похищении Айлы Сафроновой. Спустя 40 минут в квартиру к Урлаевой пришёл сотрудник милиции и записал всю имеющуюся информацию о депортированной девушке. А правозащитница направила президенту Узбекистана Шавкату Мирзиёеву, в котором сообщила, в частности, следующее: «В силу вопиющих трагических обстоятельств, случившихся с Сафроновой Айлой Максимовной, мы вынуждены лично к Вам обратиться. Сафронову Айлу Максимовну сотрудники Тюменского УФМС 7 декабря 2016 года тайно похитили на улице, поместили в Центр временного содержания иностранных граждан, шантажировали, требуя, чтобы мама явилась в центр. У мамы Айлы Сафроновой Натальи имеется онкологическое заболевание, после похищения Айлы ей стало хуже, и она попала в больницу. Тюменское УФМС 12 декабря 2016 года Сафронову Айлу тайно, без судебного решения о принудительной депортации, без вещей, без денег, без документов на руках, без знания узбекского языка, без специальности, без жизненного опыта, тайно посадило в самолет в наручниках и депортировало в Узбекистан незаконно под предлогом, что она якобы является гражданкой Узбекистана Умировой Зари. Судебного решения о признании Сафроновой Айлы гражданкой Узбекистана Умировой Зари нет и не может быть. так как она всю жизнь выросла и жила в России в течение 18 лет, в Нефтеюганске, за исключением двух лет проживания на Украине и в Тюмени - два года».

Урлаева разыскала «объект», в котором тайно содержится Айла Сафронова. «На пикете у МВД Узбекистана сотрудники этого ведомства заверяли меня, что такой русской Сафроновой нет в Узбекистане, что незаконной депортации у Узбекистана не бывает и они не могут предоставить информацию о местонахождении этой девушки», - говорит Урлаева.

«Объект» с колючей проволокой. Второй снимок сделан через щель в воротах. Фото Елены Урлаевой

По её словам, «объект расположен недалеко от аэропорта в Ташкенте, рядом с массивом Башлык, далеко от проезжей дороги, он законспирирован, нет никаких названий у проходной, сверху ограждён колючей проволокой, начальника этого вероятного спецприёмника зовут Акмаль Бобожонов».

Урлаева сделала несколько фотографий «объекта». Её удалось встретиться с Айлой Сафроновой и передать ей продукты. После чего правозащитница устроила пикет у здания посольства России в Узбекистане с требованием срочно вернуть Айлу её семье. Милиционеры, стоявшие у посольства, посоветовали Урлаевой бросить своё заявление в ящик для корреспонденции, заверив, что заявление передадут российскому послу.

Санат Досов

Досов известен тем, что в 2003 году стал лучшим предпринимателем года и был председателем общественного объединения «Ихтияр», которое работало с мусульманами.

На своей странице в Фейсбуке Досов неоднократно публиковал критические высказывания о личности и политическом курсе Путина. В частности, он писал: «Путин разваливает страну! Никто не будет нападать, сам народ поймёт и тогда трудно будет что изменить! Русский останови фашизм на своей земле!» - и негативно отзывался о представителях русской национальности, передаёт Aktobe Times.

По информации издания, некий житель Семея завёл с Досовым дружбу в Фейсбуке, затем вступил с ним в полемику, а в июле 2016 года пожаловался на действия Досова министру внутренних дел Казахстана. В итоге бизнесмена обвинили по части 1 статьи 174 («Умышленные действия, направленные на возбуждение социальной, национальной, родовой, расовой, сословной или религиозной розни, на оскорбление национальной чести с использованием сетей телекоммуникаций») Уголовного кодекса Казахстана.

Санат Досов в суде. Фото Nur.Kz

По словам адвоката, Досов признал, что часть размещённых на его странице записей действительно принадлежит ему, но к некоторым не имеет никакого отношения: по его мнению, его страницу кто-то взломал.

Санат Досов признал вину и раскаялся. Он просил суд не лишать его свободы, так как на иждивении у него шесть детей, четверо из которых - несовершеннолетние. Его адвокат не согласен с приговором и намерен его обжаловать утверждая, что в действиях Досова нет криминала.

Ранее «Фергана» сообщала, что в последнее время в Казахстане участились процессы против интернет-пользователей, почти в каждом из них фигурирует статья 174. Подробнее об этом – в материале «В круге третьем. Как и за что в Казахстане осуждают пользователей социальных сетей».

Вечером 22 декабря на официальном сайте президента Казахстана появилось небольшое сообщение о том, что Нурсултан Назарбаев подписал закон «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты по вопросам противодействия экстремизму и терроризму». Поговорив с экспертами, «Фергана» попыталась разобраться в нюансах окончательно принятых в Казахстане поправок, вступающих в силу с января 2017 года.

Надо сказать, что особого резонанса сообщение Акорды (название резиденции Назарбаева в Астане. - Прим. «Ферганы») у казахстанской общественности не вызывало. Возможно, потому, что в тот вечер президент Казахстана утвердил ещё несколько законов, которые куда больше интересуют рядовых граждан. Например, о введении обязательного медицинского страхования или о секретных мерах по дальнейшему совершенствованию деятельности органов национальной безопасности. Свою роль могли сыграть и повсеместно начавшиеся новогодние корпоративы, когда среднестатистический обыватель о политике старается не задумываться. В итоге одна часть казахстанских изданий, не вдаваясь в какие-либо подробности, просто отделалась повторением сообщения Акорды, другая ограничилась кратким перечислением появившихся «новинок» в и без них жёстком антитеррористическом законодательстве республики. Между тем, подписанные президентом «дополнения и изменения» касаются каждого гражданина и гостя Казахстана.

Суть поправок

Согласно появившимся в казахстанской прессе стандартным пояснениям к поправкам, в стране усиливается контроль над оборотом оружия и порядком его хранения. Все граждане, частные компании и охранные структуры, которые имеют гражданское и служебное оружие и боеприпасы к ним, будут регулярно проверяться представителями правоохранительных органов. Кроме того, вводится административная ответственность охранных структур и владельцев объектов, уязвимых в террористическом отношении, за несоблюдение законодательства о противодействии терроризму, а также за неисправность обязательных к использованию технических средств.

Куда серьёзнее будут и меры наказания за причастность к экстремизму и терроризму. К уголовной ответственности, предусматривающей длительные сроки пребывания в колонии строгого режима, будут привлекать за участие в международных террористических организациях, вооружённых конфликтах за рубежом и за публичные высказывания в их поддержку. Немедленно будут запрещаться любые религиозные группы и объединения, заподозренные в способствовании экстремизму и терроризму. В связи с этим правоохранительные органы получают возможность проведения оперативно-розыскных мероприятий «в сфере противодействия экстремизму и терроризму» в упрощённом порядке. Наконец, вводится ответственность за регистрацию не только внешних, но и внутренних мигрантов для тех, кто сдаёт в аренду свои квартиры. Отмечается, что эта мера позволит не имеющим жилья иногородним гражданам через регистрацию по месту временного проживания получить доступ к государственным социальным услугам, а различным проверяющим и контролирующим структурам - вывести в правовое поле нелегальных арендодателей и проводить учёт всех мигрантов и членов их семей.

Отметим, что новый закон «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты по вопросам противодействию экстремизму и терроризму» был подготовлен и принят в рекордно короткие сроки. Его разработка по поручению Назарбаева началась в июне 2016 года после терактов в Актобе, а уже в ноябре за него проголосовали депутаты нижней палаты парламента Казахстана. Одобрения Сената и подписи президента ждать тоже долго не пришлось. Всё это вместе и позволило заподозрить, что у этой спешки есть некоторые странности, которые проглядываются, даже читая пояснения к новому закону. По этой причине «Фергана» обратилась к экспертам с единственным вопросом: «Насколько актуальными являются подписанные Назарбаевым поправки к антитеррористическому законодательству страны, нет ли в них двойного дна?»

Закон актуален, но с двойным дном

Известный ещё с начала 1990-х годов казахстанский политик Пётр Своик не сомневается - подписанные Назарбаевым дополнения и изменения в законодательство страны по борьбе с экстремизмом и терроризмом своевременны.

Пётр Своик

Он признал, что у новых поправок есть двойное дно, которое, впрочем, не считает очень глубоким: «Понятно, что под лавочку борьбы с экстремизмом попадают и местные ребята типа Макса Бокаева или Талгата Аяна, а также люди Аблязова. Аблязов уже сделал заявление, что будет искать себе сторонников, при этом он признался, что является частью цветных революций. Это, конечно, не исламский экстремизм, но технологии цветных революций, угрожающих правящим элитам, по всему миру отработан тоже очень хорошо. В своё время аблязовские ребята хорошо вписывались в эти технологии, и вряд ли сам Аблязов будет искать другие варианты».

Впрочем, отметил Своик, для борьбы с местным экстремизмом дополнительных мер властям Казахстана не требуется. Необходимые статьи для политического наказания уже имеются: «Атырауские заключённые - не единственные. До этого за резкие высказывания в Интернете осудили и напугали уже немало людей. Когда надо призвать к порядку, властям хватает и действующего законодательства».

Что касается новых мер по введению обязательной регистрации мигрантов по месту их временного проживания, испугавшая владельцев, сдающих в аренду дома и квартиры, то, по мнению казахстанского политика, их реализация пока не по силам правоохранительным органам Казахстана. «Никаких фискалов, никаких участковых и близко не хватит провести тотальную проверку сдающегося в аренду жилья. Это всё серый и чёрный рынок. И вряд ли сейчас перед тем же комитетом национальной безопасности поставлена задача проверить и поставить на счётчик все арендуемые квартиры», - подчеркнул Пётр Своик.

Силовики станут ещё сильнее

Директор «Группы оценки рисков», политолог Досым Сатпаев, который, кстати, входил в состав экспертной группы по разработке поправок в антитеррористическое законодательство Казахстана, рассказал «Фергане», что в первоначальном варианте силовые структуры предлагали ввести обязательную регистрацию даже тех, кто приезжает в гости к своим родственникам.

Досым Сатпаев

Анализируя вступающие в силу поправки в антитеррористическое законодательство, директор «Группы оценки рисков» признал, что в целом они носят репрессивный характер, хотя экспертам и удалось их несколько смягчить. «Во время обсуждения законопроекта меня настораживало, что силовые структуры настаивали на ужесточении наказания за причастность к экстремистской и террористической деятельности: от 10 до 17 лет с полной конфискацией имущества. Понять силовиков можно, они хотят всем показать свой кнут. Но у экспертов пункт о конфискации имущества вызвал определённый вопрос о последствиях. Представьте, человек выходит из тюрьмы, а у него ничего нет. Куда он пойдёт? Получается, либо в криминал, либо возвратится к тем, с кем он был ранее. Хорошо, что к нам прислушались. В итоге решено, что конфискации подлежит только то имущество, которое было приобретено в период криминальной деятельности осужденного», - рассказал «Фергане» Досым Сатпаев.

В то же время политолог заметил, что вопрос о социальной реабилитации осуждённых остался в подвисшем состоянии. «Это вызывает обеспокоенность. Не секрет, что в наших колониях вместе сидят осуждённые по разным статьям. Значительно увеличивая сроки наказания людям, причастным к экстремистской и террористической деятельности, государство собственными руками даёт им возможность обрабатывать своими идеями заключённых из криминальной среды. Практика показывает, что бывшие разбойники и бандиты, выйдя на свободу, нередко примыкают к тем, кто занимается радикальной экстремистской и террористической деятельностью. Таких людей надо отделять друг от друга. Мы обращали внимание на необходимость проведения срочной тюремной реформы, но, к сожалению, разработчики новых поправок к антитеррористическому законодательству обошли этот вопрос стороной», - подчеркнул Сатпаев. При этом он заметил, что правительство страны в очередной раз продемонстрировало свою работу по принципу пожарных: президент сказал - и все кинулись в срочном порядке выполнять его поручение, не особо задумываясь о последствиях своих шагов.

Кстати, по информации директора «Группы оценки рисков», к антитеррористической деятельности теперь будут привлекаться не только полиция, Комитет национальной безопасности (КНБ) и их специальные подразделения, но и Национальная гвардия Казахстана. «В принципе, подписанный 22 декабря Нурсултаном Назарбаевым закон «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты по вопросам противодействия экстремизму и терроризму» не только расширяет функции силовых структур, но и даёт им значительно больше инструментов», - отметил Досым Сатпаев.

Соб. инф.