Здоровье

Диагноз: cчастье через край

Представьте такую ситуацию: приходит пациент к психотерапевту. Довольный, бодрый, элегантно одетый мужчина с сияющей улыбкой на лице.

— Здравствуйте, на что жалуемся?

— Доктор, мне слишком хорошо.

— ??

— Cолнце такое ясное. Цветы такие красивые. Джаз слушаю — плачу от удовольствия. Жену люблю — из постели не вылезаю сутками. За работу берусь — прямо-таки распирает, как интересно. И все, знаете, так осмысленно получается, все в мире так красиво и важно. У меня столько полезных идей и планов возникло — так и хочется все успеть. Даже жалко ложиться спать по ночам — слишком уж увлекательно жить...

Тут на месте психотерапевта любой читатель, скорее всего, начинает чувствовать острую зависть (да и психотерапевт тоже может, ему ничто человеческое не чуждо). Хочется сказать: чего жалуешься — шел бы и жег напалмом, пока силы есть. Ведь для большинства вялых, вечно замученных горожан в мегаполисе такой режим — недосягаемая мечта. Чтобы расширить возможности прожить жизнь на полную катушку, химики разрабатывают ноотропы, художники экспериментируют с сознанием, а простые граждане ходят на разнообразные тренинги по достижению блаженства — но примерно 1-7 процентам человечества весь этот букет радостей периодически выдается просто так, абсолютно ни за что. Потому что биохимия мозга так распорядилась. Продлиться такой «приход» может довольно долго — от нескольких дней до нескольких месяцев.  

А что в этом плохого?

Называется это состояние гипоманией. В переводе с греческого — «легкая степень мании» (что как бы намекает на направление дальнейшего развития). Для того чтобы поставить диагноз, состояние нетипичного подъема настроения должно длиться 4 дня и больше. В придачу к ощущениям радости и невыносимой легкости бытия идет приток энергии и повышение физической и умственной продуктивности. То есть человек с гипоманией не просто оптимистично смотрит на свои достижения, но и реально способен на большее, если, конечно, сможет сконцентрироваться на одной задаче и не будет заниматься одновременным решением нескольких мировых проблем. А заодно может здорово сэкономить время: как следует «разогнавшемуся» гипоману начинает хватать 4–5 часов сна в сутки (это один из самых верных признаков того, что у человека не просто светлая полоса в жизни, а специфическое психиатрическое состояние). Добавьте к этому растущую уверенность в себе и заметное улучшение коммуникативных способностей — застенчивый ботаник в этом состоянии сможет запросто прочесть лекцию TED, а потом пойти в бар с приглянувшейся зрительницей. Поскольку все это звучит слишком уж хорошо, напрашивается вопрос: где подвох? И конечно, он есть. И даже не один.

Во-первых, вернемся к сцене с психотерапевтом. В реальной жизни она очень маловероятна. По понятным причинам человек в таком состоянии никогда не пойдет к врачу. Кто в здравом уме будет лечиться от счастья? А насторожиться, на самом деле, стоило бы, потому что вместе с приятными дарами гипомании счастливца поджидают и побочные эффекты:

• повышенное настроение может начать сочетаться с раздражительностью, особенно если вам хочется все делать в бешеном темпе, а окружающие перестают за вами поспевать;
• общительность часто переходит в повышенную говорливость, и человека могут перестать понимать (особенно если он начинает использовать пышные творческие обороты, как часто случается в таком состоянии) или посчитать назойливым;
• высокая мотивация и «распирающая» энергия не всегда находят выход в одном полезном деле — гипоман может начать браться за разное и бросать, не доводя ни одно дело до конца;
• позитивный взгляд на вещи в сочетании с импульсивностью приводит к тому, что человек может перестать здраво оценивать свои действия — он становится более склонен к кутежам, промискуитету и рискованному поведению.

Хорошо, не будем говорить про кутежи и промискуитет так, как будто это что-то плохое. Если почтенный семьянин внезапно сорвался с цепи и устроил себе «Мальчишник в Вегасе», это еще не конец света, и такое вполне может произойти и без психических расстройств. Но самая важная проблема — до какой силы может дойти такой неконтролируемый подъем настроения.

Далеко ли до мании

Гипомания может появляться по нескольким причинам. Она может возникнуть как побочное действие лекарств (например, антидепрессантов) или наркотических веществ, иногда проявляется в ходе органических поражений мозга или гипертиреоза, но чаще всего всплывает в составе симптомов биполярного аффективного расстройства (БАР). Раньше это заболевание имело более неприятное название — «маниакально-депрессивный психоз», но впоследствии его заменили на политкорректный термин, идеально отражающий суть проблемы. БАР характеризуется сменой противоположных фаз, которые раскачивают человека, как качели, то наверх (гипомания и мания), то вниз (депрессия). Ритм этого аттракциона от самого человека никак не зависит, что приводит к большой нестабильности и неуверенности в себе: сегодня ты энергичный супермен, способный осчастливить человечество, а через день — бессмысленное ничтожество, у которого нет сил даже на то, чтобы принять душ. По рейтингам Всемирной организации здравоохранения, биполярное расстройство входит в топ-10 заболеваний, ведущих к инвалидности, и оно дает гораздо больший, чем просто депрессия, риск суицида.

Если бы мы могли искусственно вызывать и удерживать на продуктивном уровне состояние гипомании, это было бы очень полезным открытием. Но на деле полагаться на это состояние не очень-то стоит: в некоторых случаях оно может либо привести к мании (а это уже скачка мыслей, бредовые идеи, в тяжелых случаях даже психоз или галлюцинации), либо истощивший свою энергию организм попадает на другой полюс маятника и оказывается в депрессии. Поэтому, заметив за собой неожиданные, но достаточно долго длящиеся периоды восторга и бурной активности, особенно если они чередуются с периодами подавленности, стоит задуматься и на всякий случай проконсультироваться со специалистом. Есть люди, которым удается держать свою гипоманию в узде и использовать для продуктивной работы (а ряд исследований довольно убедительно доказывает корреляцию между биполярным расстройством и творческими способностями), но опять-таки лучше исследовать границы своих возможностей под присмотром человека с психиатрическим образованием.    

Над чем стоит подумать

• Если вы уже обращались к специалисту с жалобами на депрессию, вспомните, не бывает ли у вас обратного полюса? БАР часто недодиагностируется именно потому, что пациенты не считают гипоманию ненормальным состоянием, но при этом медикаменты от большого депрессивного расстройства могут не помогать при биполярке и наоборот.
• Если вы человек настроения, не стоит сразу впадать в ипохондрию: первым делом стоит обратить внимание на сон. Если вы обычно спите по 8–9 часов и все равно с трудом встаете на работу, а теперь чувствуете себя майской розой после 4 часов сна, это повод побеспокоиться. Если настроение скачет, а сон остался таким же по продолжительности, биполярное расстройство маловероятно.
• В любом случае не стоит ставить себе диагнозы самостоятельно. Есть смысл самостоятельно ознакомиться со списками симптомов в Международном каталоге болезней или американском диагностическом справочнике DSM-V, но в любой непонятной ситуации лучше идти к врачу.

ХХ век

Александр Невзоров, публицист:

У Советского Союза был сильный палач по имени Россия, потому что именно Россия, ее руководство, ее интеллигенция и вообще вся боевая составляющая страны отправила СССР на тот свет. Готов был народ к политическим переменам или нет — не тот вопрос, который надо обсуждать, потому что народ — это та категория, от настроения которой не зависит вообще ничего, и с ним можно вытворять что угодно. Путч провалился, потому что технологии подавления мятежа были нарушены, причем нарушены грубо, примитивно и сопливо.

Что касается ошибок Ельцина, совершенных после прихода к власти, то прямо сейчас я пишу об этом статью под названием «Вата», в которой разбираю природу рока, возвращающего Россию в питекантропское состояние. Дело не в том, что после Ельцина появился Путин. Если бы этим народом можно было управлять с помощью права, достатка, честности, свобод и справедливости, то не было бы в Европе царя более прогрессивного и либерального, чем Путин. Но этой публике необходимо периодически получать кирзовым сапогом по зубам со всего маху — они хотят этого, потому что не способны преодолеть ту позорную длинную историю, которая наполовину была выдумана и в которую все поверили. Ничего не изменится до тех пор, пока из публичного поля не будет выдавлена история и мертвецы, персонажи с низким уровнем развития, пытающиеся влиять на государственный строй.

Правильно ли поступал Ельцин, когда пришел к власти, сказать сложно: это был абсолютно свободный художник, человек, мало озабоченный вопросами конструктивности. Он действовал так, как ему на тот момент хотелось. Он был крупнокалиберный чиновник, выросший во вседозволенности, привыкший повелевать и управлять. В таких глупостях, как планы и расчет, его нельзя было упрекнуть. Им управляла лишь собственная хотелка.

Ольга Крыштановская, политолог:

Реорганизация СССР не состоялась потому, что Горбачев не имел поддержки у своей собственной политической элиты. Если бы он был лучшим аппаратчиком и нашел поддержку в ЦК, его невозможно было бы изолировать. Он был в прохладных отношениях с действовавшими силовиками, такими как Крючков, который играл большую роль в политике, а Горбачев как-то не заметил, что силовики были настроены против него. В условиях российского государства иметь тесный контакт с силовиками необходимо. Управление же Горбачева заключалось в том, что он договаривался о чем-то с Рыжковым и, может быть, с Лигачевым, в то время как Ельцин и другие региональные лидеры набирали силу. Он мог бы сохранить свою политическую линию, если бы вместо Ельцина полез на танк, ведь наш народ не поддерживает слабых.

Народ не хотел распада Советского Союза, поэтому Горбачев легко бы нашел поддержку граждан, если бы обратился к ним, но он не боролся. К образованию ГКЧП и в конце концов к смене режима и привела слабость Горбачева, слабость идеологии и пропаганды — никто уже не верил ни в какой коммунизм и марксизм-ленинизм. Перестройка и гласность размыли прежние основы государственности.

Андрей Бильжо, карикатурист, психиатр:

Думаю, граждане были готовы к смене режима: всем хотелось свободы, ездить, смотреть мир, поэтому у Белого дома и собралось столько народу. Страха того, что политический процесс после прихода Ельцина к власти пойдет не туда, не было. Была эйфория и масса ожиданий больших перемен, все смотрели с энтузиазмом в будущее — это был единственный шанс изменить дряхлую и прогнившую систему. Песня Цоя «Мы ждем перемен!» была ключевой, все, кто чувствовал в себе силы что-то менять, старались это делать, потому в девяностые годы и было создано так много, например, появилась новая замечательная журналистика: «Новая газета», ИД «Коммерсантъ», новое телевидение.

Сказать бы покойным Крючкову и Янаеву, как в итоге повернулась история России, — они бы впали в состояние мании, потому что произошел не просто откат назад с гигантской коррупцией и кучей глупостей, а откат назад и сильно в сторону. Нынешняя Россия не похожа на Советский Союз — это некая пародия на него: все же остались некоторые свободы и мы можем передвигаться по свету, но силовики стоят у власти. Если бы тогда толпе у Белого дома сказали, что президентом будет полковник, а возглавлять губернии будут другие силовики, то никто бы не поверил.

Николай Сванидзе, историк, публицист:

Граждане никогда не готовы к смене режима — общество, как правило, консервативно, причем чем лучше оно живет, тем консервативнее. Тогда же, в 1990–1991 годах, жили люди чудовищно плохо — молодое поколение не может себе этого представить, а старшее уже забыло, потому что плохое быстро забывается. По опросам ВЦИОМа 1990 года, большинство населения ожидало экономической катастрофы и голода — голода не в смысле «мало колбасы», а настоящего физического голода. Эта ситуация радикализировала общество, и партию никому не было жалко. При этом, понимая, что режим отмирает, люди хотели сохранить какие-то привычные его черты: хотели модернизировать экономику, но не хотели отпускать цены, например. Тем не менее люди были готовы к смене режима как никогда, и после того как Советский Союз рухнул, его никто не провожал слезами — все боялись голодной и холодной зимы. Про Советский Союз вспомнили лишь тогда, когда уже поели, наели себе щеки и стало понятно, что голода не будет.

ГКЧП лишь ускорил распад Союза, потому что не было ни кнута, ни пряника, чтобы удержать республики. Украина еще перед путчем обсуждала возможность выхода из СССР, и Буш-старший выступал в Раде, призывая украинцев не выходить из Советского Союза: Америка жутко боялась территориального расползания ядерного оружия. Эта известная речь получила название Chicken Kiev Speech. Чтобы сохранить Советский Союз, надо было реформировать его радикально и намного раньше, чем был задуман новый союзный договор. Радикальные реформы предполагали бы гибель КПСС. Распад отсрочили лишь нефтяные деньги, которые полились в начале семидесятых на советскую экономику, но исчезновение СССР было все равно лишь вопросом времени — пусть полутора десятилетий, и изменить это никто не был в состоянии, уж тем более не импотентный ГКЧП.

Ирина Прохорова, издатель:

Несомненно, большая часть общества была готова к радикальным изменениям в политической жизни. Хочу подчеркнуть, что на баррикадах в августе 1991 года можно было увидеть представителей всех социальных групп и возрастов. Люди съезжались со всех концов страны, чтобы защитить нарождающуюся демократию. Подписание союзного договора воспринималось тогда общественным сознанием как освобождение от тоталитарного имперского прошлого, как начало новой свободной жизни, а вовсе не как геополитическая катастрофа.

Я думаю, что коммунистический режим был обречен, к концу 80-х годов он исчерпал все моральные и экономические ресурсы. Конечно, ГКЧП мог бы подавить сопротивление, залив страну кровью, подвергнув общество репрессиям, но это привело бы к подлинной катастрофе, к гражданской войне и полному распаду государства.

В прошлое вернуться невозможно, сколько бы ни ностальгировала по Советскому Союзу некоторая часть наших граждан. Сам образ СССР в нынешнем сознании не имеет ничего общего с реальной страной, с которой мы без сожаления распрощались в августе 1991 года. Что касается современной политической системы, то псевдосоветские декорации лишь скрывают подлинную природу режима,  принципиально отличную от коммунистической системы, но при этом ничуть не более привлекательную или продуктивную.

Все в этой истории правда. Я ничего не придумываю, просто рассказываю. Да и кто станет таким шутить.

К тому времени, о котором я собираюсь рассказать, мы прожили в Америке уже целый год. Он был полон всякими событиями. Я сдала свои медицинские экзамены и планировала начать педиатрическую резидентуру. Юра ходил в вечерний колледж и получил первую работу — вычерчивать планы улиц на компьютере, чтобы пожарные машины могли быстро найти нужный адрес (системы GPS в те времена существовали только для авиации).

Чтобы добираться до работы, нужен был автомобиль. И тогда еврейская община, которая нас принимала, "продала" нам машину. За десять долларов. Это была старая, очень старая Субару. Но она ездила! Юра научился водить, сдал на права и ездил на ней на работу.

Девочки отходили год в местную еврейско-американскую школу, пережили свои трудности первого года жизни в новой стране. В общем, год получился очень насыщенным, и мы решили, что пора сделать маленькую передышку. Куда же направить свои стопы семье из четырёх человек, практически без денег, недавно из России? Конечно же, на кемпинг! Туристическое оборудование мы привезли с собой. Машина у нас уже была, бензин тогда стоил дешево, а стоянка на кемпинге обходилась в 10–15 долларов за ночь. Тем более, что платить мы собирались пополам с нашими друзьями, такими же бедными новыми иммигрантами, как мы сами. Мы тогда жили в Коннектикуте, а их судьба забросила в Бостон. Они присмотрели чудесный кемпинг в штате Нью-Хэмпшир, и мы решили отправиться туда все вместе. Лес, озеро, костёр — что может быть лучше.

И вот в одно прекрасное летнее утро мы загрузили в нашу первую машину туристическое оборудование, продукты, бутылку вина, чтобы отпраздновать одно чудесное событие, о котором речь впереди, одежду, игрушки и отправились навстречу приключениям. От Стэмфорда до Бостона мы доехали за один день и заночевали у наших друзей. Мы давно знали друг друга в Москве, дружили, вместе участвовали в еврейской культурной жизни и уехали практически одновременно. У них было двое мальчишек примерно возраста наших девочек. Так что вечер прошёл очень насыщенно — шумно, гамно и весело. Когда мы наконец отправились спать, нам с Катей и Надей выделили комнату, где стояла огромная кровать с балдахином. Там было ещё одно спальное место, но мы почему-то улеглись все вместе. У меня не было в обычае спать со своими детьми. Я хорошо запомнила ту ночь — бесшумное дыхание Кати, которая всегда засыпала мгновенно и не шевелилась всю ночь, и Надечку, которая непрерывно крутилась, что-то бормотала, клала на меня то ноги, то голову и пахла, как обычно — молоком и цветами.

Утром мы долго и суматошно собирались, завтракали и упаковывали наших друзей. Юра с Семёном — так звали главу семьи — загружали тяжелые вещи и пристраивали на верхний багажник чемодан, который едва не забыли в суматохе, и который никак не хотел умещаться в салоне универсала. Тамара — так звали мать семейства — заворачивала последние бутерброды, а я следила, чтобы дети не разбежались. К полудню мы тронулись в путь. От Бостона до штата Нью-Хэмпшир рукой подать, и вскоре Массачусетс остался позади. Мы катили по лесистому Нью-Хэмпширу, ребята впереди, мы за ними, и я наслаждалась моментом. Мы вместе едем отдыхать, впереди — чудесная беззаботная неделя. Девочки что-то радостно бубнили на заднем сидении, Юра сосредоточенно наблюдал за дорогой, и ехать оставалось не более получаса. Вдруг меня что-то кольнуло. Я почему-то вспомнила что вчера вечером забыла сказать благословение над своими детьми.

Я сама завела обычай благословлять детей, хотя меня совсем нельзя было назвать религиозным человеком. Мне нравилось, что мои девочки воспринимают моё благословение как нормальную часть жизни, как поцелуй на ночь и пожелание доброй ночи. Мне нравилось, как они серьёзно подходили ко мне и подставляли свои головки, чтобы я могла прикоснуться и произнести над ними слова молитвы. Из традиционной еврейской молитвы для благословения детей я намеренно убрала различия между мальчиками и девочками, и в такой интерпретации она звучала совсем нетрадиционно.

Но накануне, к тому моменту как мы угомонились и отправились спать, все были в невменяемом состоянии, и никто об этом не вспомнил.

"Нехорошо", — подумала я. Обстановка в машине для вечернего благословения была совсем неподходящая. Но я нарушила ещё одну традицию (увы, не первую и не последнюю) и мысленно произнесла благословение два раза, сосредоточившись отдельно на Кате и на Наде. После этого вроде бы можно было и успокоиться, но этого не произошло.

Почему я никогда не благословляю Юру, ведь он значит для меня не меньше, чем дети, подумала я и произнесла ту же молитву, сосредоточившись на нем. Никто ничего не заметил. Юра продолжал серьезно рулить. Он был молодой водитель и относился к процессу с большой ответственностью.

Мысль, которая пришла мне в голову следом за этим, была очень странной. Если там где положено, услышат мои молитвы о детях и муже, то и мне зачтется. После этого я совершенно успокоилась и принялась снова любоваться пейзажем.

А через две минуты мы перевернулись. Авария была ужасной, хотя пострадала в ней только одна машина — наша. Помните тот чемодан, который наши мужчины пристраивали на крыше машины Семёна перед началом путешествия? Там что-то отстегнулось или оторвалось. Чемодан поднялся на крыше автомобиля, как наполненный воздухом парус, и замер на мгновение в таком положении. Затем еще что-то лопнуло, и он воспарил над землёй. Мы шли на скорости миль 70 в час по четырехрядному скоростному шоссе, во втором слева ряду. В этот момент между нами и нашими друзьями была ещё одна машина. Она ловко вильнула в сторону, и чемодан грохнулся прямо к нам под колеса. Машина встала на бок, на два левых колеса. Юра отчаянно закрутил баранку, но никто бы не мог выровнять машину из такого положения.

"Ой!" — успела только сказать я, и мы полетели на обочину, чудом не задев того, кто ехал слева, и покатились кувырком по широкой травяной полосе, разделявшей два противоположных направления хайвэя. Машина перевернулась три раза и встала на колёса. Все произошло за несколько секунд. Интересно, что мой разум продолжал чётко работать, а эмоции всхлипнули и ушли куда-то в глубину. По моим представлениям, почерпнутым исключительно из кинематографа, машина должна была немедленно взорваться. Мою дверь почему-то не заклинило и выскочив, я стала вытаскивать из машины Катю, которая сидела за мной. И тут услышала крик Юры: "А где Надя?!"

Нади в машине не было.

Лишь долю секунды я пыталась осмыслить эту информацию, потому что сразу увидела Надю. Она сидела на травянистом холмике метрах в 50 от нас и причитала по английски: "Oh, my leg, my leg!" До этого говорить дома по-английски она категорически отказывалась.

Моя следующая мысль была: "Слава богу, у неё сломана нога!" Думаю, что ни одна мать так не радовалась сломанной ноге у своей дочки, как я в тот момент. Такой и осталась эта сцена в моей памяти — потрясённое лицо Юры, Катя, в слезах, прижимающая к груди обломок какого-то предмета, Надя на холмике вдалеке. И люди, бегущие к нам со всех сторон.

— Мэм, вам надо лечь, успокойтесь, сейчас прибудет помощь, — уговаривал меня на ходу какой-то молодой парень, но я мчалась к Наде. Не обращая ни на что внимания, я плюхнулась перед ней на колени и принялась ощупывать её ногу. Нога была вовсе не сломана! На коленке красовалась ссадина, и чуть ниже — несколько царапин.

Забегая вперёд, скажу, что домашнее расследование выяснило следующее: Незадолго до аварии озорная Надя втихаря расстегнула свой ремень безопасности. Она потом утверждала, что у неё заболел живот, а разрешения она не спрашивала, потому, что знала, что все равно не разрешат. То есть в момент аварии мы трое были пристегнуты и остались в машине. Надя же вылетела в окошко! Когда машина покатилась, стекла разбились вдребезги, и непристегнутую Надю вынесло из машины. Так она попала на свой холмик. А мы втроём покатились дальше.

Но, разумеется, в тот момент я ни о чем таком не думала. Реальность случившегося начала постепенно доходить до меня. Движение на хайвее полностью остановилось. Откуда ни возьмись, будто только и ждали этого момента, со страшным воем примчались штук десять машин скорой помощи и полиции. От падения чемодан раскрылся и пролетел по дороге еще метров сто, теряя по пути свое содержимое.

А наше туристическое оборудование и разные другие вещи были разбросаны по всей спасительной травянистой лощине. Бутылка вина разбилась и наполнила винными парами салон смятой машины. Один из полицейских подозрительно внюхивался в этот запах, но вскоре разобрался, что к чему. Нас четверых быстро уложили на носилки.

— Не надо меня на носилки, — отбивался Юра, — со мной все в порядке! Как моя жена?

— Лежите смирно, мистер, — у вас шок! — отвечал парамедик, пристегивая его к носилкам.

— У нас нет медицинской страховки! — вторила я.

— И у вас шок, — отвечали мне.

На нас смотрели с жалостью, но не уступали.

***

А что же наши друзья? Они некоторое время продолжали движение вперёд в счастливом неведении, но быстро поняли, что что-то не так. Движение за ними по хайвею полностью прекратилось. А потом завыли сирены. Предчувствуя нехорошее, Семён подал назад и пятился так, пока не достиг места аварии. Когда они подбежали к нам, уже лежащим на носилках, лица у них были безумные.

После беседы с полицейскими им разрешили собрать уцелевшие вещи и поехать вслед за нами в больницу. Наша машина, разумеется, была полностью разбита (здесь это называют totaled). В больнице нас крутили и вертели часа три. Врачи никак не могли поверить, что ни у кого из нас четверых, переживших такую аварию, нет никаких серьёзных повреждений. У нас троих были ссадины от ремней безопасности и несколько порезов на руках от разбитых стёкол, у Нади — умеренно расцарапанная нога, просто промыли и помазали йодом. Просканировав что только можно и вкатив всем по дозе противостолбнячной сыворотки, нас наконец отпустили.

На пороге больницы нас подобрали наши друзья, и мы отправились обратно в Бостон. Ещё одно чудо, как мы — ввосьмером! — и остатки наших вещей поместились в их большую, но не резиновую же машину. Правда, у них тоже стало на один чемодан меньше, и мальчикам пришлось ехать в пространстве за задним сиденьем. Под вечер мы снова были в доме, из которого стартовали утром.

Я уложила девочек спать на той же кровати с балдахином и сидела с ними, пока они не уснули. После этого я выползла в столовую.

Теперь я открою вам первый секрет. Этот секрет — дата. Наш семейный Большой Переворот произошёл 20 августа 1991 года.

Слухи о военном путче в СССР и событиях в Москве стали просачиваться к нам накануне. Но мы за событиями следить не могли, поскольку все время были в дороге, а теперь попали к телевизору.

— Оля, иди скорей сюда, — позвали меня. Я взглянула на экран, по которому бежала красная лента Breaking News. По всем каналам показывали только Москву. В обычной ситуации я бы припала к телевизору и не отходила от него сутки. Но в тот вечер мой эмоциональный резерв был исчерпан полностью, и для переворота в СССР у меня сил не осталось. Уже потом я увидела все — и трясущиеся руки Янаева, и баррикады перед Белым Домом, и танки на улицах Москвы. А тогда я вяло кивнула и отправилась спать к своим девочкам. Ушла и Тамара. А Юра с Семёном остались смотреть до утра. Это ли не доказательство, что мужчины и женщины по-разному переживают одни и те же события.

Теперь пора открыть второй секрет — и это опять дата. 21 августа. Десять лет назад, 21 августа 1981 года мы с Юрой расписались. Этому простому гражданскому акту предшествовала череда необычных событий и, казалось бы, непреодолимых препятствий. В схему "встретились — полюбили, комнату дадут — поженимся" мы определенно не укладывались. Именно это событие мы и хотели отметить за бутылкой хорошего вина у костра с друзьями.

Наутро ребята погрузили нас четверых в свою машину и отвезли обратно домой.

Приключение было закончено.

Жизнь вступала в свои права.

Новорожденная демократия в России делала свои первые шаги. Мы получили от автомобильной страховки две тысячи долларов за старушку Субару и потерянные вещи, и купили другую старую машину. Та же автомобильная страховка оплатили все наши больничные счета.

Потом у нас были другие отпуска и другие юбилеи. Я долго не рассказывала никому подробности этой невероятной истории. Все, конечно знали, что мы были в аварии, но и только. Зато я сама мысленно возвращалась к этим событиям постоянно. Чудеса и совпадения были необычными даже для нашей богатой необычными событиями жизни. Разум никак не хотел смириться с выводами. Ведь мы должны были если не все, то некоторые погибнуть в этой аварии, или хотя бы переломать себе шеи, руки и ноги. А Надя, по которой просто прокатилась машина, оставив в назидание расцарапанную ногу? Приходилось признать, что единственным выходившим за рамки обычной жизни явлением была моя молитва. Молитва, произнесённая по еврейской традиции неправильно, не так, не там и не тогда, просто по внутреннему импульсу. А потом нам разбили эту бутылку, как разбивают бутылку о борт нового корабля, желая долгого и счастливого плавания. Нас поздравили с вновь начинающейся жизнью. При этом исторический переворот в СССР для нашей семьи стал вехой, отделяющей Тот День от всех других дней нашей жизни.

Здесь я остановлюсь, чтобы не впадать в мистику. Пусть каждый сам делает выводы, если желает. Я свой вывод сделала, и мне достаточно.

С тех пор прошло четверть века. Дети выросли и идут по жизни своими нелегкими путями. Они теперь самостоятельно переживают свои перевороты. На днях мы будем отмечать два юбилея. У Оли с Юрой — 35 лет тому штампу в советских паспортах. А на нас четверых — 100 лет жизни после Большого Переворота.

И похоже, что ни у детей, ни у нас с Юрой не было защиты сильнее той молитвы.

Новости

Что сказал муфтий Исмаил Бердиев

«Надо всех женщин обрезать, чтобы разврата не было на Земле, чтобы сексуальность уменьшилась», — заявил 17 августа глава Координационного центра мусульман Северного Кавказа Исмаил Бердиев в интервью «Интерфаксу». Муфтий отметил, что ислам не предписывает обрезать женщин, но «необходимо снизить сексуальность женщин».

«Если бы это было применительно ко всем женщинам, это было бы очень хорошо. Женщину Всевышний создал для того, чтобы она рожала детей и их воспитывала. А это не имеет к этому никакого отношения. Женщины от этого не перестают рожать. А вот разврата было бы меньше», — заявил он.

Заметка «Интерфакса» с высказыванием муфтия вышла на сайте агентства около полудня 17 августа, а уже через пару часов Исмаил Бердиев опроверг свои слова: «Я не призываю обрезать женщин: это не предписывает ислам, и это просто невозможно. Я говорю о проблеме разврата, о том, что существует проблема, с которой нужно что-то делать», — сказал Бердиев. В интервью «Медузе» муфтий назвал свои слова шуткой.

Это не первое высказывание Бердиева о женском обрезании. В понедельник, 15 августа, в эфире радио «Говорит Москва» он заявил, что обрезание девочек не противоречит догматам ислама. «Насколько я знаю, это делается для того, чтобы женскую прыть немного успокоить. Здоровью это абсолютно никак не мешает», — говорил муфтий.

Сам Бердиев женат, у него две дочери. Обрезаны они или нет — неизвестно.

С чего все началось

15 августа правозащитный фонд «Правовая инициатива» опубликовал доклад «Производство калечащих операций на половых органах у девочек в республике Дагестан». Правозащитники сообщили, что практика обрезания девочек младше 3 лет (иногда младше 12 лет) распространена среди народов Восточного Дагестана, в том числе аварцев и причисленных к ним малочисленных народов

Цель подобных операций — снижение чувствительности и сексуального влечения женщин, подготовка девочек к роли жены в патриархальной семье, пояснили авторы доклада.

Женское обрезание бывает трех типов: надрез клитора и пускание крови, удаление части клитора или его полное удаление вместе с малыми половыми губами.

В большинстве случаев обрезание проводят люди без медицинского образования, в антисанитарных условиях при помощи ножей и ножниц и без обезболивающего, говорят правозащитники. Поэтому операции часто приводят к воспалениям, кровотечениям, инфекциям, осложнениям при родах, бесплодию и другим негативным последствиям вплоть до летального исхода.

Организация «Правовая инициатива» работает в России с 2000 года. Она борется с нарушениями Европейской конвенции по правам человека и ведет дела в Европейском суде по правам человека.

Что говорят о женском обрезании

Певица Диана Гурцкая, которая возглавляет в Общественной палате комиссию по поддержке семьи, детей и материнства, попросила Генпрокуратуру проверить информацию о женском обрезании в некоторых районах Дагестана.

«Учитывая крайнюю деликатность темы, особенности национального воспитания, необходимость соблюдения права на вероисповедание традиционного ислама, прошу Вас дать поручение провести всестороннюю и взвешенную проверку опубликованной информации и предпринять установленные законом действия», — написала Гурцкая в письме. В Генпрокуратуре пока не видели письма, но пообещали, что рассмотрят его в законном порядке, как только получат.

Альбир Крганов, муфтий Москвы и Центрального региона:

По шариату женское обрезание дозволено. Но это не говорит о том, что это обязательно, — это сугубо индивидуальное решение каждого человека. И это дозволено только в допустимой форме. Но если эта тема обсуждается на Северном Кавказе, в регионах, я думаю, что духовные управления могли бы, — если это так актуально у них, — инициировать обсуждение данной темы с привлечением широкой общественности или даже экспертов из Минздрава, Минобразования, ученых. На площадке духовного управления, ученых заведений или общественных палат регионов можно эту тему у них обсудить, чтобы поставить точку, чтобы людям разъяснить, что это такое (МИА «Россия сегодня»).

Александр Невзоров, публицист:

Вы долго игрались в духовность, в богов, в крестики и в попики, умилялись по своей серости тому, как много всего положительного связано с религией. Наконец, религия стала показывать свои реальные зубы. В определенных республиках говорят напрямую, в открытую, что как они резали клиторы, как производили клиторидэктомию, так и будут производить («Росбалт»).

Рушан Аббясов, первый зампред Совета муфтиев России:

Женское обрезание — доисламская традиция, которая была присуща не только арабскому миру, но и другим цивилизациям, не соприкасающихся с семитским миром. Можно с уверенностью сказать, что женское обрезание скорее этническая традиция, в основном присуща африканским народам, возможно, имевшая какие-то ритуальные обоснования, являющиеся совершенно чуждыми исламской идеологии («Интерфакс»). 

Всеволод Чаплин, протоиерей, бывший глава синодального отдела Русской православной церкви по взаимодействию церкви и общества:

Ай-яй-яй, какой сейчас поднимется феминистический вой насчет высказывания муфтия Исмаила Бердиева. Он сказал о своей традиции — освященной веками и признанной большинством женщин, живущих в этой традиции. Почему они не имеют право на нее? У нас, православных, традиции другие — но это никогда не мешало нам уважать традиции соседствующих народов. Всех женщин обрезать, наверное, не надо - православным, например, это незачем, они и так не развратничают. Мои симпатии муфтию — и пожелание не отступать от своей позиции в связи с воплями и истериками (Facebook).

Как к обрезанию женщин относятся в мире

Традиция калечащих операций распространена в Африке и некоторых странах Ближнего Востока. В мире живут около 200 миллионов девочек и женщин, подвергшихся обрезанию. По меньшей мере, три миллиона ежегодно рискуют пройти через эту процедуру, говорят в ООН.

В 2012 году ООН приняла резолюцию, запрещающую женское обрезание. Генеральный секретарь организации Пан Ги Мун призвал полностью искоренить этот обычай.

Подготовила Евгения Соколовская