Братья Вачовски предчувствуют Сплот Правоверных. 2

Взрыв Парламента, который готовил Гай Фокс (V) с сотоварищами, – прообраз того Взрыва Вселенной как эсхатологического Ereignis, который призван свершить Сплот Правоверных. Положим, подавляющему большинство людей всё это будет по фигу, но правящие группы отнюдь не придут в восторг от такой перспективы. Недаром Откровение Святого Иоанна в основном живописует яростные попытки сущего отсрочить свой конец, всякие Армагеддоны. Но сущее бессильно перед непреклонностью марширующих орд, устанавливающих орднунг (или «программу») Бытия.

Вот она, финальная сцена фильма “V for Vendetta” – заполняющий улицу земного града Сплот V, как бы Воинство Небесное, о котором сказано – «Он был облечен в одежду, обагренную кровью. Имя Ему: «Слово Божие». И воинства небесные следовали за Ним на конях белых, облеченные в виссон белый и чистый. Из уст же Его исходит острый меч, чтобы им поражать народы. Он пасет их жезлом железным; Он топчет точило вина ярости и гнева Бога Вседержителя» (Откровение 19:13-15). 

Сама духовная настроенность сплотников, их виссон белый и чистый, их кони белые – в фильме переданы маской, символом отрешенности от сущего.

А вендетта – это месть. Как говорит Господь – «У Меня отмщение и воздаяние, когда поколеблется нога их; ибо близок день погибели их /«Remember, Remember, the Fifth of November»! Пять – это V/, скоро наступит уготованное для них» (Второзаконие 32:35). Как повторяет Апостол Павел – «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь» (Римлянам 12:19).

Сатанинская власть хуже конца света. Фильм передает эту невмоготу жить при режиме десубъектизаторов (как мне это знакомо!). Домашний родной Лондон (для меня – Москва) впал при десубъектизаторах в состояние оцепенения и мрака.  Канцлер Адам Сатлер и его подлая партия Норсфайр, представ гарантами прекращения войны, болезней и голода, - это  безграничная власть. Деспотия лишила народ былого духа, жизнеспособности и надежды.  Понятие «личная свобода» стало до смешного старомодным, смутным отголоском прошлого, и никто не осмеливается сказать и слова наперекор власти, зная, что министр тайной полиции Фингермен заставит злоумышленника замолчать раз и навсегда. «Кажется, будто Англия лишилась души, – говорит художник-постановщик Оуэн Патерсон, который прежде работал с МакТейгом и братьями Вачовски над трилогией «Матрица». – Мы старались воплотить тот Лондон, что легко узнаваем даже в представленном образе тоталитарного государства».

Патерсон вместе с художником по костюмам Сэмми Шелдон использовал цветовую гамму с преобладающими серыми тонами, чтобы усилить ощущение уныния и отчужденности, которое, словно пеленой, окутывает сам город и его жителей. «В такой обстановке выбор, в принципе, невелик, – отмечает специалист по декорациям Питер Уолпоул. – Если вы захотите купить машину или банку консервированных бобов, то в наличии окажется только одна торговая марка. В фильме, например, это отчетливо заметно в эпизоде на телестудии: все мониторы там одной фирмы, даже рабочие столы со стульями все абсолютно одинаковые».

Большая часть съемок проводилась в павильонах звукозаписи и студийных интерьерах для того, чтобы подчеркнуть все беспокойство и безумие этой истории. «Нам хотелось усилить у зрителей чувство клаустрофобии, поэтому использование верного внутреннего пространства было тщательно нами продумано», – объясняет МакТейг.

Как и сам V, его подземное убежище элегантно, таинственно и привлекательно, по стилю – это что-то среднее между склепом и часовней, пестрящей потайными подземными коридорчиками. «Я представлял себе Галерею теней как просторное сооружение, с главным помещением и отходящими от него по кругу комнатами, – говорит МакТейг об обширных декорациях, включающих в себя библиотеку, гардеробную V, кухню и гостиную. – Создается впечатление, что эта галерея находится под каким-то историческим зданием, которое уже давно закрыто правительством».

«Галерея теней – такое место, которое вполне могло бы находиться под кафедральным собором Святого Павла или под Вестминстерским Аббатством, – уточняет Паттерсон, – некое сводчатое помещение эпохи Тюдоров, в котором кто-то давным-давно замуровал дверь и напрочь забыл об этом».

Эта тайная обитель служила V своеобразным музеем-Панлогом, хранилищем обширных коллекций музыки, фильмов, литературы, картин и философских трактатов, – в общем, всего то, что строго-настрого было запрещено государством. «V стал символом всего того, что с точки зрения правительства недопустимо», – говорит МакТейг.

«Он становится хранителем культуры, которой угрожает опасность быть потерянной навсегда, – добавляет Хьюго Уивинг. – Я подозреваю, что в мире много людей, которые как V коллекционируют что-то запрещенное, оберегают свое священное сокровище, напоминающее Галерею теней».

Одной из важнейших проблем для декоратора Питера Уолпоула и всего художественного цеха было получение разрешения на репродукцию легендарных произведений искусства, дабы украсить ими обстановку многочисленных комнат галереи. «Нам предстояло заполучить всё – начиная с произведений Пикассо и заканчивая работами Тернера, в диапазоне от современного искусства до комиксов», – поясняет Уолпоул.

Всей команде Уолпоула предстояло расставить сотни книг в импровизированной библиотеке. Именно здесь, в Галерее теней, впервые просыпается Иви, окруженная сотнями запрещенных томов.

«Как только вы заходите в комнату, первое, что бросается в глаза, – это огромное количество книг, которые словно груды листьев принес ветер, – поэтично описывает Уолпоул как бы и мою обитель, сплошь заполненную книгами. – Но продвигаясь вглубь комнаты, вы замечаете, что книги эти тянутся вдоль стен, достигают потолка, нарастая, будто снежный ком».

Чтобы облегчить подготовку к съемочному процессу, многие книги были объединены в целые блоки, так их удобнее было перемещать по мере надобности, почти как отдельные детали «Лего», вместо того, чтобы перетаскивать каждую по отдельности.

Помимо создания интерьера, Патерсон работал с МакТейгом и художественным директором Стефаном Гесслером над изготовлением зловещей маски V. Маска – нечто большее, чем просто средство сценического перевоплощения или часть гардероба, скрывающая изуродованное лицо, – она символ свободы и самовыражения, которые отстаивает V.

Эскиз маски был сделан Патерсоном на основе уже канонизированной внешности V из графического романа, которую иллюстратор Дэвид Ллойд позаимствовал в свое время у тех анонимных носителей масок, что надевали их, дабы отдать дань легендарному Гаю Фоксу, превратившемуся из изменника в народного героя. Срисованная с работ Ллойда, маска отражает в каждом кадре разное настроение и мимику.

МакТейг предпочел использовать неподвижную, «фиксированную» маску вместо того, чтобы применять для ее создания компьютерную графику или изменять внешность актера при помощи пластичных масок, «выражения лиц» которых поддаются формовке. «Я хотел, чтобы лицо, изображенное на маске, несмотря на все его своеобразие, было, так сказать, универсальным, – говорит он. – Я знал что, если нам удастся добиться нужного внешнего вида маски, мы сможем с помощью голоса и пластики управлять ею посредством световых эффектов и игры Хьюго».

В результате, по мнению режиссера, получилось «нечто среднее между традиционной маской Гая Фокса и маской Арлекино». Данную маску лепили из глины – это, конечно, более кропотливый и несколько несовершенный процесс в отличие от современных способов получения формовок путем компьютерного сканирования, – затем форму облекли в стекловолокно и окрасили специальным аэрографом для создания застывшего лица, как у фарфоровой куклы.

Оживление маски – «задача, определенно требующая совместных усилий», – рассказывает Уивинг. При помощи освещения и кинематографических приемов актер должен был передать всю палитру разнообразных эмоций, используя при этом исключительно голос и язык тела, так как ни глаз, ни лица на экране видно не будет: «Джеймс часто подсказывал мне, как лучше сыграть, как будто на мне и вовсе нет никакой маски. Это было замечательно, ведь чтобы маска заработала, нужно, чтобы заработал и сам персонаж, за ней скрывающийся».

Нахождение нужного тембра голоса было одной из важнейших задач при создании образа V. «Я знал, что не стоит беспокоиться о том, что маска заглушит мой голос, потому что мы все равно собирались переозвучивать мои реплики во время монтажно-тонировочного периода, – вспоминает актер. – Но все-таки очень важно найти тот голос, что соответствует самому персонажу, чтобы точнее его изобразить».

Кроме умения передавать эмоции через маску, с ней еще нужно было научиться обращаться. «Из нее открывается довольно узкий обзор, – поясняет МакТейг. – Обычно траектория взгляда Хьюго располагалась где-то в районе живота стоящего перед ним партнера».
Помимо маски, на Хьюго были также парик, шляпа и тяжелый плащ с глухим воротничком, сильно сковывавший движения. «Я раньше и не подозревал, что с человека может сойти столько пота, до тех пор, пока не надел парик, шляпу, плотный костюм и эту самую маску», – добродушно заключает Уивинг.

Любопытна реакция российских рецензентов на фильм «V значит вендетта». Возьмем газету «Ведомости» от 24 апреля 2006 года (№ 72 /1599/), там на стр. А8 рецензия Олега Зинцова под характерным алармистским названием  «Пятый райх: Фильм “V значит вендетта” совсем не то, чем кажется» (http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2006/04/24/105695). Мол,  

Вачовски придумали ни много ни мало - комикс идей. «V - это твердый росчерк, оголенный каркас, на который очень грамотно навешано по полкило, с одной стороны, Оруэлла, а с другой - разного рода монте-кристо. И ни капли - лишнего жира».

«Показанная в “Вендетте” тоталитарная Англия недалекого будущего должна автоматически включить в голове зрителя цифру “1984”, причем те, кто помнит экранизацию знаменитой антиутопии, могут насторожиться: Джон Херт, игравший в ней героя-диссидента, в “Вендетте” изображает канцлера-фюрера. Похожий перевертыш есть и для тех, у кого кинематографическая память покороче: роль борца с тоталитарным режимом отдана Хьюго Уивигу, который в “Матрице” играл агента Смита, главного защитника нового виртуального миропорядка. Впрочем, для нас эта шутка останется незаметной: голос Уивига исчез при дубляже. А лицо спрятано под маской Гая Фокса, участника Порохового заговора 1605 г., казненного за попытку поджечь британский парламент.

Бунтарю-террористу, называющему себя V, крепко засела в голову та же идея. Но для начала он взрывает здание Верховного суда, аранжировав эту акцию музыкой Чайковского из уличных репродукторов; диктатор немедленно распоряжается Чайковского запретить (интересно, кстати, знают ли Вачовски и Мактиг о том, как по всем советским телеканалам во время путча 1991 г. крутили “Лебединое озеро”?). Разнос парламента отложен ровно на год - до очередной памятной даты Порохового заговора. За это время должно вырасти самосознание масс, к коим V обратился по центральному ТV, выдающему новости в манере, которую можно с равным успехом приписать CNN и нашему “Первому каналу”. А главное -  многое предстоит понять девушке Иви (Натали Портман), опрометчиво вышедшей на улицу в комендантский час. Защитив ее от похотливых стражей порядка, террорист в маске лично займется Ивиным воспитанием.

Маска поджигателя Гая Фокса с застывшей улыбкой под вздернутыми усами - главный фокус “Вендетты”. Во-первых, она восстанавливает родословную комиксовых героев, идущую от героев “плаща и шпаги”. Как всякий романтик, V сентиментален и склонен к картинным жестам: он крутит дома “Графа Монте-Кристо”, любит оставлять кинжальную роспись V (как Z у Зорро), дарит приговоренным к смерти врагам алые розы и вообще ведет себя с довольно комичной старомодной галантностью - например, просит Иви потанцевать с ним.

Во-вторых, маска полностью заменяет лицо - V не снимает ее даже для поцелуя. Этому есть объяснение: лицо обезображено в результате экспериментов, жертвой которых стал V. Но важнее, конечно, другое: маска - знак непроницаемой, абсолютной анонимности. В этом отличие V от большинства комиксовых героев: у Бэтмена или Спайдермена кроме маски есть человеческая, подразумевающая сочувствие ипостась; V от нее отрекся.

Больше того - он требует ровно того же от Иви. Инсценировав ее арест и заключение, обрив наголо и не сломив пытками, он может быть уверен: Иви не найдут, потому что не узнают -  прежней Иви больше нет.

Наконец, маска - жанровый знак, оправдывающий в фильме любые допущения. Надев ее на главного героя, Вачовски вольны делать остальных персонажей столь же условными - почти как в комедии дель арте. Диктатор, начальник тайной полиции, два сыщика, два стражника, несколько прилипших к телевизорам обывателей - в сущности те же маски, от которых не стоит ждать правдоподобия, поэтому на логические нестыковки фильма лучше сразу не обращать внимания. “Вендетта” скроена по другим законам. И V заявляет о них при первом своем появлении - отрекомендовавшись героем водевиля.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Насчет водевиля – гениальная находка-догадка авторов фильма. О себе скажу, например, что воспринимаю сущее и всю возню с ним – именно как водевиль, а о всяком катарсисе в трагедии пусть мечтают неопределившиеся/

Вообще-то давно уже пора присвистнуть: перед нами сделанный голливудской студией-мэйджором (Warner Bros.) высокобюджетный ($50 млн) водевиль про тоталитарный режим и бросившего вызов этому режиму террориста.

Парадокс, лежащий на поверхности: террорист - положительный герой, взрыв парламента - хеппи-энд. Плюс разные мелочи, вроде того, что самый человечный из персонажей - комик и скрытый гомосексуалист, сыгранный писателем Стивеном Фраем, - хранит дома Коран, за что предусмотрена смертная казнь. После 11.09.01 все это действительно не слабо.

Пишущих о фильме этот факт настолько шокирует, что парадокс более глубокий и провокационный остается незамеченным. Между тем “V значит вендетта” - картина настолько же антитоталитарная, насколько и профашистская.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Вот-вот, в любом орднунге, даже свершаемом анархистом, мнится фашизм. Это слово фашизм стало для русской интеллигенции таким же ругательством, как и слово, например, негодяй. Всё – в одну кучу. Тогда и Библия – фашизм, и Бог – сверхфюрер/

Не так страшен фюрер-Херт, как его малюют. Героиня Натали Портман - куда страшнее. Идея, которую нельзя убить, - это не свобода или архаичные демократические ценности. До них никому в фильме по большому счету нет дела. Важнейшая сцена “Вендетты” недаром снята в стилистике “Матрицы”, от которой новая картина в целом успешно открещивается. Иви, прошедшая инициацию пытками и оставившая свое прежнее “я”, выходит под дождь, в точности повторяя мессианский жест V, выходящего из пожара в секретных лабораториях. И вот тут иронии уже нет места. Огонь, вода. Так закалялась сталь.

Все логично. Идея сверхчеловека - то, вокруг чего выстраивается в фильме равнобедренный треугольник из комикса, театрализованного романтизма и карикатурного фашизма.

Последний должен быть свергнут именно потому, что он - подмена фашизма истинного, репетицией которого и оказывается хеппи-энд “Вендетты”, когда тысячи масок Гая Фокса четкими рядами маршируют к парламенту.

Если, кстати, вести счет согласно заведенному в Европе порядку, то побежденный в фильме режим, функционировавший под слоганом “Англия превыше всего”, выходит четвертым рейхом. Следующая цифра - как раз V».

Страхи надуманные. Ведь Сплот Правоверных, как и Церковь Христова или Умма Аллаха или Сангха Будды – не десубъектизация, что и есть фашизм, а обожение, что есть высшая цель субъектизации. Да, сверхчеловек, да, трансгуманизм (я сейчас как раз собираюсь на сбор российских трансгуманистов в Кривоколенный переулок, и уверяю, что они не фашисты, а натуральные анархисты, каждый субъектный, но вместе самодисциплинируемся). Но разве монах в монашеской униформе – фашист? Он – прообраз сплотника. Мы не потерпим тирана над собой, но каждый сплотник мечтает отдать себя Богу, Аллаху, Нирване и радостно освобождается от сущего в себе, устремляясь к Бытию.

Поэтому праведный или правоверный орднунг (порядок), который будет устанавливаться  Сплотом Правоверных во главе общества,  – это не порядок быдла, которого гонят бичом и обманом неизвестно куда, а порядок самореализации-самодисциплины и прежде всего обретения экономической самодостаточности теми, кто стремится к субъектности. Некоторая аналогия – с масонами. Они тоже часто надевают маски в своих церемониях и подчиняются  дисциплине ложи, как монах добровольно подчиняется дисциплине монастыря, но каждый из них стремится не к десубъектизации-деперсонализации, а к восхождению к субъектности, что ввиду слабости и греховности человека легче свершается не россыпью в одиночку, а вместе «многими одним». Мы не знаем, когда будем готовы свершить Ereignis, для этого надо долго ещё трудиться, развивать Панлог, организовывать единомышленников в стране и по планете, постигать «код сущего» («Слово Божие») и подступаться к Словострелу, а для этого, если взять  нашу Россию, - делать всё, чтобы она исцелилась, причем не надстроечной демагогией, а благодаря конкретным предложениям нашей базисной Программы постиндустриальной модернизации России «Путь из тупика» (http://panlog.com/docs/tupik20031010.doc.html).

И глубинные фильмы братьев Вачовски «Матрица» и «V значит вендетта», в отличие от тьмы всяческих псевдомногозначительных фильмов-пустышек и обманок, готовят душу к Сплоту.