1618 год. В Сибири на р. Томь высадился отряд казаков и приступил к строительству Кузнецкого острога (ныне г. Новокузнецк).

1801 год. Император Александр I в Сенате объявил о ликвидации Тайной экспедиции и передаче следствия по политическим делам в учреждения, ведавшие уголовным судопроизводством, а также запретил пытки при допросах. С этого момента данные дела должны были рассматриваться местными судебными учреждениями «на тех же самых правилах, каковые и во всех уголовных преступлениях наблюдаются». Для лиц «простого звания» эти судебные решения утверждали губернаторы, а судьбу дворян окончательно решал Сенат.

1842 год. Николаем I подписан Указ об обязанных крестьянах - бывших крепостных крестьянах, отпущенных на волю по желанию помещика. Указ означал переход бывших крепостных крестьян на договорные отношения с помещиками. По соглашению помещиков с крестьянами, утверждавшемуся правительством, крестьяне приобретали личную свободу. За помещиками сохранялось право вотчинной полиции. Земля оставалась в собственности помещика, предоставлявшего крестьянам надел за «соразмерный» оброк или барщину. Ограничения власти помещиков не предусматривалось.

1848 год. В России учреждён секретный цензурный комитет для наблюдения за печатью – «Комитет для высшего надзора за духом и направлением печатаемых в России произведений».

1863 год. В Мариинском театре состоялась премьера первой украинской оперы «Запорожец за Дунаем» С. Гулака-Артемовского.

1908 год. Вышел первый номер юмористического еженедельника «Сатирикон». На страницах «Сатирикона» выступали такие звезды сатиры, как Саша Черный, Тэффи, В. Маяковский.

1918 год. Указ ВЦИК о провозглашении Красного знамени государственным флагом РСФСР.

1923 год. В Петрограде основано издательство Российской академии наук (с 1963 г. издательство «Наука»).

1941 год. Сотрудники Кроноцкого заповедника на Камчатке обнаружили первый гейзер. Так была открыта знаменитая Долина гейзеров.

1945 год. В Москве создаeтся Главный ботанический сад Академии наук СССР. Территорию одного из самых красивых мест города украсили ботанические и ландшафтные экспозиции, на которых представлены растения практически со всех континентов и климатических зон земного шара.

1945 год. Великая Отечественная война. На Земландском полуострове северо-западнее и западнее Кенигсберга войска 3-го Белорусского фронта (маршал А.М. Василевский) с боями заняли более 60 населенных пунктов.

1945 год. В результате налёта свыше 500 британских бомбардировщиков практически полностью уничтожен исторический цент Потсдама. В отличие от советских ВВС англо-американцы, зная об отсутствии военных объектов, умышленно уничтожали жилые кварталы, стремясь добиться максимальных жертв и вызвать панику среди мирного населения Германии.

1953 год. Состоялся первый полет многоцелевого КА-15 – первого серийного вертолёта ОКБ им. Н.И. Камова. Полёт осуществил лётчик Д.К. Ефремов. Первые серийные машины были изготовлены в 1956 г. на заводе в Улан-Удэ и со следующего года стали поступать на вооружение ВМФ.

1961 год. Указом Президиума Верховного Совета СССР было учреждено почётное звание «Лётчик-космонавт СССР» в ознаменование первого в мире космического полёта человека на корабле-спутнике «Восток».

1988 год. В Женеве министрами иностранных дел Афганистана, Пакистана, США и СССР в присутствии Генеральною секретаря ООН были подписаны пять основополагающих документов по политическому урегулированию «положения вокруг Афганистана». Советский Союз принял обязательство вывести из этой страны свой «ограниченный контингент», численность которого оценивалась на Западе в 115 тыс. чел., в течение 9 месяцев, начиная с 15 мая 1988 г. Лидерами афганского Сопротивления эти соглашения признаны не были.

Источник: https://web.telegram.org/#/im?p=@RossiyaNeEvropa

Н. Стариков:

— Здравствуйте! И вас. С праздником, дорогие друзья! Шестьдесят лет, как человек полетел в космос. Этот человек – наш соотечественник Юрий Гагарин. Мы были первые, мы первыми остаемся и должны таковыми быть всегда!

А теперь давайте попробуем поговорить о Дне космонавтики с философской точки зрения.

В. Ворсобин:

— Почему именно с философской? У меня тут же несколько вопросов родилось. В первой части – поздравление, как всегда, с вами согласен. Во время светлых минут мы с вами едины. Но когда вы сказали, что мы были первыми и будем первыми всегда, знаете, меня кольнуло. Конечно, так хочется думать, но мы сейчас не первые в космонавтике.

Н. Стариков:

— Ну, я хотел бы и предлагаю, чтобы сегодняшняя наша программа была посвящена не изучению технологических особенностей тогдашнего полета и сегодняшнего полета, а именно ощущения стремления ввысь, к чему-то новому и великолепному.
И здесь в Советском Союзе ставили перед собой самые амбициозные задачи – надо было быть именно первыми. Это важный вопрос: в полете в космос, в освоении Луны.

В. Ворсобин:

— Была гонка. Была большая гонка.

Н. Стариков:

— Вторыми – это здорово, но между первым и вторым местом огромный разрыв. Первыми стали. И долгое время первыми были.

Сейчас где-то впереди, где-то догоняем, где-то наверстаем, где-то пойдем вперед. Но надо ставить перед собой амбициозные задачи. Это один из главных смыслов праздника Дня космонавтики.

Кстати, попутно хотел поделиться своими ощущениями. Когда мне было лет пятнадцать, я, честно говоря, какого-то большого праздника 12 апреля не ощущал. И вот по мере взросления, по мере ухода советской эпохи для меня лично День космонавтики стал все большим праздником. Потому что когда все идет вперед, наверное, это не воспринимается, как нечто крайне важное. Это становится рутиной и обыденностью

В. Ворсобин:

— Ой, а я хотел быть космонавтом, как и половина моего класса. Сейчас, кстати, чем это время не похоже на то время, в чем большая разница, скажу так, оно похоже тем, что сейчас возрождается вот эта романтика, но, к сожалению, чужими руками. Мы смотрим, как на Марсе высаживается международная американская экспедиция, как там летают вертолеты. Думаю, молодежь смотрит и этот романтизм космический она впитывает. И сейчас, когда Рогозин говорит про Луну, Луна – она слишком рядом. Там уже были американцы.

Н. Стариков:

— Загадочный спутник. Были американцы, не были…

В. Ворсобин:

— Наши мечты ограничены вот, к сожалению, сейчас Луной. Рогозин пришел к Путину, вот на днях снова начал говорить про Луну. И тут же комментарии специалистов: господи, этим планам уже пятнадцать лет! Они закопали нашу сказку, они заволокитили наши мечты. Бешеные деньги нам давали вот эти двадцать лет, которые не знаю, куда они испарились. Нет у нас прорыва в космосе. А деньги были.

Н. Стариков:

— Я сейчас слушаю вас и, честно говоря, радуюсь. Потому что такого Владимира Ворсобина я еще в эфире не видал, который хочет быть космонавтом или хотел, полкласса, которых таких школьников, тоже хотели. И вы над ними не смеетесь, не говорите, что это глупости, что надо деньги раздать пенсионерам и школьникам. Ваш же подход-то! Что этот космос, да, это хорошо. Но вот давайте сначала… И дальше начинается!

В. Ворсобин:

— Я говорил о Донбассе, о Сирии так говорил, но не о космосе, простите.

Н. Стариков:

— Парадокс заключается в том, что если мы будем летать в космос, если у нас будут передовые военные и не только военные технологии, тогда и каждый житель страны будет жить хорошо. Надо ставить перед собой амбициозные задачи. Космос – это одна из таких вот технических вещей. Но давайте не забывать еще духовные вещи. Порыв человека в космос, вся советская цивилизация направлена на то, чтобы человек читал, изучал. Если не хочет, прямо заставляли читать, чуть не за волосы тащили в библиотеки. Ну, фигурально говоря. Только думай! Твори! Кружки, спорт, развивайся – вот цивилизация, направленная на развитие. Не на создание потребителя йогуртов, а на создание человека, который может придумать новый вид ракет, открыть величайшие вселенные.

В. Ворсобин:

— Вы сейчас потихоньку противопоставляете капитализм романтике космических путешествий, обучению, образованию, техническому прогрессу? Но ведь это не так.

Мир потребления существует везде. И в США, и в Европе.

Н. Стариков:

— А прогресс-то в чем?

В. Ворсобин:

— В том, что они…

Н. Стариков:

— В упаковке йогурта?

В. Ворсобин:

— Они посылают сейчас международные станции к Марсу. У них сейчас прорывы в этом, к ним едут наши таланты и так они реализовывают себя, потому что там лаборатории, там научные возможности и так далее. Все происходит там.

Н. Стариков:

— Все хорошее там – это известная ваша позиция.

В. Ворсобин:

— Но мир потребления не отвергает хорошее обучение, образование, прорывы в науке.

Н. Стариков:

— Он не отвергает, но он делает невозможным хорошее образование для 90% людей. Это происходит где-то постепенно, где-то это уже зафиксировано, как в США. Если вы пойдете в обычную американскую школу, то получится из вас получатель продуктовых талонов и наборов. И человек, который не знает вообще ничего!

В. Ворсобин:

— Надеюсь, нас слушают те, кто знает образование в США и в Европе. Я, честно говоря, не знаю. Не люблю говорить того, что не знаю.

Если вы правы, если вы, действительно, знаете образование в США, тогда я не понимаю, откуда тогда у них взялась Силиконовая долина?

Н. Стариков:

_- Объясню. Туда приезжают умы со всего мира. Это такой пылесос. Просто на определенном этапе американская элита пришла к выводу, что глупые потребители лучше, чем умные журналисты, ученые, которые задают лишние вопросы. И поэтому давайте мы будем своих делать дураками, а со всего мира собирать…

В. Ворсобин:

— А с какого мира? С третьего мира?

Н. Стариков:

— Да.

В. Ворсобин:

— А в третьем мире у нас хорошее образование?

Н. Стариков:

— Германия, Великобритания. Там, как раз образование на подъеме. Потому что там посмотрели, что было в Советском Союзе и взяли эти образцы. И самое главное, это две разные задачи. СССР хочет, чтобы 140 миллионов советских граждан были как можно более образованные, начитанные, знающие историю и литературу. И из них была тысяча человек, которые были бы изобретателями. Западный мир хочет, чтобы 140 миллионов людей были не начитанными, не образованные, глупые, легко манипулируемые, но среди них было тысяча тех, кто будет изобретателями.

В. Ворсобин:

— Вы сейчас говорите о нашем образовании? Или об образовании 70-80-х годов? Вот сегодняшнее образование вы имеете в виду?

Н. Стариков:

— Оно скопировано с западных образцов. И в этом его проблема! Вот ЕГЭ – это чисто западная методика, когда надо галочки ставить. Механически.

В. Ворсобин:

— Просто проблема в том, что и сейчас едут лучшие умы. И то образование, которое вы хаете, которое у нас, к сожалению, не идеальное, очень много проблем, все равно отсюда едут в Европу доучиваются в университетах и так далее.

Н. Стариков:

— Это же не проблема.

В. Ворсобин:

— У вас очень двумерная какая-то позиция. Вот все хорошее в образовании осталось в СССР, по сути, остатки генерировать сейчас таланты, которые уезжают в США. А в США и в Европе все загублено.

Н. Стариков:

— Вы меня не внимательно слушали.

В. Ворсобин:

— Но именно туда сейчас, там сейчас хорошие школы и университеты. Среднее образование, кстати, специальное там тоже прекрасное.

Н. Стариков:

— Еще раз. Советская система – это везде очень высокий уровень. И кое-где сверхвысокий.

В. Ворсобин:

— Все едут учиться в Европу.

Н. Стариков:

— Западная система – везде очень низкий уровень, кое-где сверхвысокий для сверхбогатых. Естественно, там есть очаги образования, из которых вербуется, обучается элита, которая не благодаря какому-то социальному лифту, на Западе он не работает, а какие-то лорды и так далее, особенно это понятно в Великобритании.

Вот разница. Всех сделать умными или сделать умных некоторых? И еще умных повыдергивать со всего мира. Вот два разных подхода.

Давайте вернемся к космосу. Это показатель. Именно СССР выигрывал гонку в образовании, поэтому он выиграл гонку в космосе. Одно – следствие другого.

В. Ворсобин:

— Он выиграл один из этапов. Он стал первым, это правда. Но я помню, делал расследование по поводу того, а это было очень давно, общался даже с теми, кто был жив к тому времени в Королеве, как мы проиграли лунную гонку. И тут, ну, взорвалась ступень, свернули потом программу, когда американцы там оказались первыми.

Я не говорю, что мы проиграли. Мы все равно были первыми, когда Гагарин облетел Землю, да.

Н. Стариков:

— То есть, мы были первыми, но американцы, все-таки, лучше? Вот типичная либеральная позиция!

В. Ворсобин:

— Не то, что лучше. Выход Леонова в космос – мы были первыми. Да, здесь мы их сделали. Это была такая война, при которой…

Н. Стариков:

— Почему американцы технологичней, если мы их сделали? Вы как-то запутались.

В. Ворсобин:

— Мы их сделали, послав первого Гагарина в космос, там разница была в полгода. Они тоже готовились. Мы их опередили, это здорово. Леонов первыми в мире вышел в открытый космос. Это тоже здорово. Но, подождите, здесь, все-таки, лунная программа, она не то, что уравновешивает…

Н. Стариков:

— Вот в хоккей играют две сборные…

В. Ворсобин:

— Это очень серьезное основание говорить, что это было, по крайней мере, 1:1.

Н. Стариков:

— Играют две сборные…

В. Ворсобин:

— Или 2:2.

Н. Стариков:

— Одна сборная победила другую. Значит, ее тренер, игроки, система тренировки, комплектация лучше.

В. Ворсобин:

— Это не победа. Была ничья. Как минимум. Здесь вообще говорить о соревновании глупо. Человечество штурмовало космос.

Н. Стариков:

— Вы хотите украсть у нас победу! Была победа, дальше были победы и у той сборной тоже, но я хотел бы спросить. Вы сказали о прогрессе в обществе потребления. Назовите мне космический прорыв с 1991-го по 2019 год?

Мы стремимся к прекрасному и поэтому еще раз именем уважаемых зрителей формулирую вам вопрос — какие высокие прорывы в космических технологиях состоялись с 1991-го по 2018-й в обществе потребления — то есть, там, в развитом капитализме? Вы сказали — есть прогресс. Ну, в чем он?

В. Ворсобин:

— После вот этой катастрофы с американским кораблем они летали…

Н. Стариков:

— Это еще когда я школьником был… это несчастный случай, такое бывает.

В. Ворсобин:

— Ну, это долгая история, они пересели на наши носители и мы их возили, мы были маршрутчиками в космос для всего мира. И это был тот самый золотой век нашей бизнес-космонавтики.

Н. Стариков:

— Подождите, какие технические прорывы были созданы нашими капиталистически развитыми партнерами в период крушения Советского Союза, когда наука у нас была в загоне?

В. Ворсобин:

— Не могу вспомнить.

Н. Стариков:

— Ответ — никаких. Следующий вопрос — помните, чем отличалась американская система полетов в космос от нашей? У нас ракетоносители выводятся и дальше космонавт возвращается. А они полеты на космических кораблях, которые полетели, побыли там и вернулись. Ну, как самолет, условно говоря. Где эта система сейчас? Они перешли на нашу систему. Мы попытались сделать такую систему, как они — «Буран», мы ее сделали, но «Буран» пал жертвой перестройки, совершенно четко. Так вот, как только идеологическая необходимость противостояния с их стороны ушла, они сразу забросили свою программу. «Шаттл» она называлась, по-моему. И тут же перешли на наши ракетоносители, тем самым признав, что наша система лучше. Иначе — зачем?

В. Ворсобин:

— И сейчас они сделали шаг вперед, они возвращают ступени…

Н. Стариков:

— За 30 лет первый шаг. Это называется прогресс?

В. Ворсобин:

— Вы сейчас это с чем связываете?

Н. Стариков:

— Вы говорите, что общество потребления оно хорошо, потому что в нем есть прогресс, а я вам хочу сказать, что в том виде, в котором оно осталось без конкурента, прогресс идет только в толщине телефонного стекла и в обертке йогурта. Больше прогресса я не вижу.

В. Ворсобин:

— Россия сделала свое производство вот этих пустяков, о которых вы говорите, — телефонов, хороших автомобилей?

Н. Стариков:

— Надо не йогурты производить и не стекла телефонов, а заниматься космосом, прорывными технологиями. У меня есть острое ощущение, что некоторые большие дяди в том самом замечательном обществе потребления тормозят сознательно технический прогресс.

В. Ворсобин:

— Заговор?

Н. Стариков:

— Почему? Их определенная логика — а зачем новые технологии, если эти еще не окупились, не исчерпались? Ну, представьте, сейчас открывается или уже открыта и становится известным система получения энергии безопасная, бесконечная, огромная — и куда же всю геополитику углеводородов, куда же все эти авианосцы американские деть? Куда денутся все саудовские аравии с катарами? Что будет-то?

В. Ворсобин:

— Подождите, сейчас конкуренция, сейчас телефоны-монстры бьются друг с другом, выпуская каждый раз новые линейки…

Н. Стариков:

— Понимаете разницу — телефон и космический корабль?

В. Ворсобин:

— Я пытаюсь нащупать, о чем вы говорите. Вы говорите о космических кораблях?

Н. Стариков:

— Я хочу сказать, что главное в любом производстве — развитие экономики и человеческого общества, как следствие этого — получение энергии. Именно поэтому запад так борется с атомными станциями, которые дают огромную дешевую энергию. Ну, бывают у них какие-то проблемы с безопасностью, слава богу, очень редко, а вот представьте, будет изобретен источник получения энергии без минусов атомной энергетики, но со всеми ее плюсами. И тогда Иран начнет прорывное развитие — и никак его не остановить будет. Что ж делать-то? Прилетать и бомбить? А теперь задайте себе вопрос — вот вы сидите в узком круге неизвестных нам мужчин среднего возраста, которые обсуждают эту перспективу и говорят — ну, куда ж нам такое изобретение? Куда мы денем весь Ближний Восток? Куда мы денем всю углеводородную экономику? А как мы будем Россию останавливать? Вот сейчас мы Северный поток-3 пытаемся остановить, а представьте, что и немцы, и русские построят у себя эти установки и будут бесконечно получать энергию? Что ж мы тогда будем делать — в Соединенных Штатах и в Лондоне? Чем будем людей обманывать? Как будем их вокруг пальца-то обводить? Никак. Поэтому дорогой изобретатель, выйдите, пожалуйста, в ту комнату и чтобы больше вы из нее не выходили.

В. Ворсобин:

— А, вот вы куда клоните! Это и есть искусственное сдерживание технического прогресса. Когда вы берете все прорывные технологии, кладете их в ящик и в какой-то другой ящик кладете того, кто эти изобретения принес вам.

В. Ворсобин:

— Ваши теории заговоров берут все новые и новые высоты. Я вами восхищаюсь!

Н. Стариков:

— Иначе объясните, почему вот этот порыв капиталистического общества потребления, как вы сами подтвердили, за 30 лет не привел ни к каким техническим прорывам? Из космоса вернемся в обычную жизнь. Какие у нас прорывные технологии за 30 лет? Сразу скажу, чтобы вы не мучились. Технология сотовой связи с телефонами и фотокамерами, которые интегрировались туда. Это все в один плюс записали. Что еще? У нас поезда стали как-то по-другому ездить или самолеты летать?

В. Ворсобин:

— Я понял вашу мысль. Как вы относитесь к Рогозину?

Н. Стариков:

— С уважением. Один из руководителей компании моей страны. С уважением отношусь.

В. Ворсобин:

— То есть, к Чубайсу, которого вы обвиняете в том, что у нас ничего не производится или плохо производится, вы имеете претензии, а к Рогозину, у которого космическая отрасль находится в стагнации и которого даже лично Кудрин лично Путину заявил, что здесь очень много в епархии Рогозина нарушений, причем, на миллиарды…

Н. Стариков:

— Мы с вами говорим о другом. Во-вторых, я задал вам вопрос — какие прорывные технологии вообще произошли в человеческом обществе за последние 30 лет, если мы космос оставляем в стороне? Вам сказать нечего, вы начинаете… Ну, при чем тут фамилии?

В. Ворсобин:

— Если по космосу, да эти ребята на Марсе находятся… они возвращают ступени уже… А мы думаем о Луне. О Луне думал еще Королев, а мы до сих пор думаем о Луне. И Рогозин нагло, с некоей наглостью журналистскую, он же бывший журналист, спокойно втюхивает эту президенту в праздник — мы, говорит, хотим на Луну… Я говорю, что нет прогресса, а вы говорите — прогресс есть…

Н. Стариков:

— Владимир, не надо превращать программу, посвященную Дню космонавтики, в программу, посвященную каким-то персоналиям. Ну, если вы хотите поговорить о чем-то противоположном порыву человека в космос, движению вверх, пожалуйста, такая тема есть, вы такие темы любите. Пожалуйста, есть для вас такая тема. В Петербурге должен состояться суд над неким человеком по фамилии Николай Девятый. Вот этот 36-летний взрослый мужик во время одной из акций так называемых в поддержку Навального — ну, попытка организации массовых беспорядков, которая была в январе, совершил то, что возмутило всех нормальных людей нашей страны. Напомню, это ролик, где человек подходит и прямым в лицо бьет сотруднику ДПС, который прямо в нокдауне падает на асфальт. Подбегает его напарник и вместо того, чтобы задержать, что-то сделать с этим мерзавцем, он просто его выталкивает куда-то. Дальше за камерой остается погоня за этим человеком, его задержали все-таки, во время задержания пострадал и второй гаишник, видимо, он понял, что он все-таки сотрудник милиции, а не девушка и ему надо не толкаться, а задерживать того, кто избивает полицейских. Значит, его задержали, сейчас суд — ему грозит 5 лет. Вот смотрите, Гагарин полетел в космос, он готов был рисковать своей жизнью, здоровьем, для того, чтобы человечеству открыть что-то новое. Реальный герой! А этот человек от нечего делать, взведенный какими-то эмоциями, подошел к сотруднику полиции, ударил его в лицо, а теперь сядет на пять лет. То есть, вот прямо противоположно по всем направлениям. По итогу, по результату, по мотивации. Вот просто так взять свою жизнь скомкать и в мусорное ведро выкинуть. Вопрос — зачем?

В. Ворсобин:

— Ну, это Девятого надо спросить. Я видел этот ролик…

Н. Стариков:

— Так спрашивали восьмого, седьмого, шестого, пятого, они ничего сказать не могут, они сразу извиняются. Потому что их определенными технологиями вводят в состояние эмоционального возбуждения, когда они плохо соображают, что делают. Это их не оправдывает.

В. Ворсобин:

— Я видел этот ролик. Вообще я видел два ролика, где протестующий дерется с силовиками. Вот тот вариант, который в Петербурге, меня потряс тем, что действительно, такое ощущение, что вообще бить беззащитного гаишника, который подошел — и такой прямой удар в лицо… конечно, Девятый был не то что не прав, а сядет, по-моему, все-таки за дело. Кстати говоря, возможно, за дело сядет тот чеченец, который дрался на Пушке, но он дрался с омоновцами, снаряженными, их было много, а он был один. Это суд решит, да. Но вот именно питерский вариант, когда человек подходит к гаишнику и бьет его в лицо — это, конечно, очень непорядочно…

Н. Стариков:

— Нет, это не непорядочно, это преступно.

В. Ворсобин:

— Ну, преступно, непорядочно — пусть суд разберется. Поэтому Девятый — да, дай бог ему не сесть на девять лет, вот чтоб цифра не совпала…

Н. Стариков:

— Там пять.

В. Ворсобин:

— А я вот хочу вспомнить другой случай, когда омоновец ногой ударил женщину. Я думаю, что это тоже очень далеко от космонавтики и от того порыва вверх, к которому стремится вся страна. Конечно, он был при исполнении служебных обязанностей, но в общем-то там было видно, что по большому счету не нужно было бить женщину в живот… он потом пошел в больницу перед ней извиняться, женщина гуманно его простила, но я вот хотел бы все-таки связать эти вещи. Мы все люди — и те, кто выходит протестовать, и те, кто выходит с дубинками их сдерживать. Мы все люди — и надо всегда помнить об этом. И все мы должны действительно мечтать о высоком, о космосе… и не надо нас всех делить сейчас на плохих и хороших. Главное, чтобы мы не совершали такие ужасные поступки, как сделал омоновец, ударив женщину ногой, и как сделал это Девятый, ударив гаишника кулаком в челюсть.

Н. Стариков:

— Владимир, я знал, что тема вам понравится, тема ваша, но сейчас мы вам дадим достойный отпор с нашими уважаемыми радиослушателями.

Вы соединяете преступника и того, кто борется с преступностью в единую цепочку, а это не так. Как создается манипуляция общественным мнением? Спросите любого человека, является ли преступлением подойти к сотруднику ДПС и ударить его справа в лицо?

В. Ворсобин:

— Ну, да.

Н. Стариков:

— Конечно. И что надо с этим человеком делать? Арестовывать, судить, сажать. Это скажет вам человек русской ментальности. Американец скажет, что полицейский должен достать пистолет, как минимум, коленную чашечку прострелить этому человеку, чтобы он не убежал случайно. А попал в лоб ему, ну, полицейского, наверное, оправдают, потому что было явное нападение.

В. Ворсобин:

— После недавних событий не факт.

Н. Стариков:

— Подождите.

А теперь вы добавляете – протестующий ударил. Понимаете, он протестующий. И уже какие-то сомнения могут появиться у человека, подвергшегося такой манипуляции.

В. Ворсобин:

— До того момента, как он ударил…

Н. Стариков:

— Понимаете, в общем, бить полицейского нельзя, но если ты протестующий, то уже какое-то сомнение появляется. А дальше добавляется: он протестует, потому что там и так далее. А вот в этой-то ситуации?

Это все должно отбрасываться. И простой вопрос: можно бить полицейского или нет?

В. Ворсобин:

— Человек, пока не ударил, он протестующий, он не преступник. А то по-вашему получается, что все, кто вышли на улицы, преступники.

Н. Стариков:

— Да вообще не преступники!

В. Ворсобин:

— А человек до удара, он не преступник. Поэтому протестующий бьет полицейского, после чего становится преступником.

Н. Стариков:

— Нет, полицейского бьет преступник. Протестующий стоит с плакатом на разрешенном митинге.

В. Ворсобин:

— И еще омоновец, который бьет женщину в живот, он тоже преступник.

Н. Стариков:

— Давайте отдельно про омоновца. Там была совершенно четкая провокация. Делается это просто. На камеру, которая случайно оказывается в большом количестве…

В. Ворсобин:

— Там у всех камеры, телефоны.

Н. Стариков:

— Женщина, такая, знаете, грантоедка, грубо говоря, многократно замеченная во всех этих околопротестующих кругах, вдруг момент…

В. Ворсобин:

— Вы сейчас, у вас переключатель щелкнул в голове. Вы стали сейчас адвокатом омоновца.

Н. Стариков:

— Сейчас новые технологии.

В. Ворсобин:

— У вас риторика изменилась

Н. Стариков:

— Дайте сказать. Людям в головы сейчас монтируют счетчики и переключатели, которые не перещелкивают, а незаметно человеком манипулируют. Полицейские конвоируют задержанного, в этот момент к полицейскому подбегает женщина. Он реагирует. Возможно, чуть излишне жестко. Он даже сам с этим согласился, потому что пришел и как бы извинился.

В. Ворсобин:

— Николай, чуть излишне жестко – это уже превышение, это преступление.

Н. Стариков:

— Но была проверка, которая показала, что ничего не произошло.

В. Ворсобин:

— А вы уверены в объективности этой проверки?

Н. Стариков:

— Да.

В. Ворсобин:

— Человек ударил в живот женщину, не имея на это никаких…

Н. Стариков:

— Женщина имеет право подать в суд.

В. Ворсобин:

— Я сразу признал, когда Девятый ударил в челюсть, что он преступник. Потому что это объективно. У меня уважения к Девятому нет, он – преступник. Я так же объективно смотрю на историю с полицейским. У вас все меняется. Вы на одних, кто вы, считаете, противник или враг, для них у вас закон, а для тех, кого считаете соратником или помощником, вы применяется разные хитроумные смысловые аллюзии: небольшое превышение.

Н. Стариков:

— Владимир…

В. Ворсобин:

— У нас тут в программе нет никакой объективности, к чему я и стремлюсь. Я призываю вас смотреть…

Н. Стариков:

— Вы только что сказали, что у нас нет объективности, и к ней же призываете. Вы как-то определитесь.

В. Ворсобин:

— Я единственный, кто пытается вас вытащить в зону объективности, чтобы смотреть на все явления одинаково.

Н. Стариков:

— Я из нее никогда не выходил.

В. Ворсобин:

— Где враги и где друзья.

Н. Стариков:

— Если бы полицейский набросился, начал избивать мирно проходящего мимо человека, который ничем не занимался, нужно было бы разобраться с тем, почему это произошло. Действительно, тут была другая ситуация. На полицейского набросились!

В. Ворсобин:

— Кто набросился?

Н. Стариков:

— В обеих историях на полицейского набросились. Николай Девятый ударил его в лицо, а эта женщина попыталась вырвать из его рук…

В. Ворсобин:

— Она просто подошла, она ничего не сделала.

Н. Стариков:

— Она попыталась на него наброситься в момент, когда он конвоирует задержанного.

В. Ворсобин:

— Давайте, зайдите сейчас в ролик, посмотрите. Николай, пусть наши слушатели разберутся сами.

Н. Стариков:

— А в суд кто-то подал?

В. Ворсобин:

— Да. Подал. Не приняли.

Н. Стариков:

— Ну, вот решение суда есть.

В. Ворсобин:

— Потому что у нас такая судебная система. И такие правоохранительные органы. Они не объективны.

Н. Стариков:

— Вы скажете теперь, что не объективно будет решение в отношении Николая Девятого?

В. Ворсобин:

— Здесь я вижу, что там все правильно.

Н. Стариков:

— Вы согласны, что он…

В. Ворсобин:

— Потому что видео есть. Если бы не было, я бы не очень доверял бы нашим правоохранительным органам.

Н. Стариков:

— Вот мы с вами и выяснили, в чем прогресс за последние тридцать лет. Появилось видео. Ура!

В. Ворсобин:

— Правда.

Н. Стариков:

— И все!

В. Ворсобин:

— Это объективно. К счастью, мы можем смотреть ежедневно, что происходит своими глазами.

Н. Стариков:

— Я пытаюсь вас плавно вернуть к вопросу, на который вы не ответили, уйдя в обсуждение различных фамилий. Кроме видео, телефона хоть что-нибудь вы можете назвать в качестве технологий, вошедших в жизнь каждого простого человека планеты Земля?

В. Ворсобин:

— За сколько лет?

Н. Стариков:

— За тридцать.

В. Ворсобин:

— Да все изменилось!

Н. Стариков:

— А конкретней?

В. Ворсобин:

— Скайп… Можно не ходить на работу. Можно находиться в тапочках и выйти на работу мгновенно, включив скайп.

Н. Стариков:

— И этот человек хотел быть космонавтом, товарищи!

В. Ворсобин:

— Это разное.

Н. Стариков:

— Вы просто хотели улететь в космос, там прогуливать работу!

В. Ворсобин:

— Это было мое второе желание после космонавтики, соглашусь. Но это тоже прорыв.

Нет, очень сильно изменилась жизнь. Она, конечно, рациональна, бытовое имеет значение. Можно привести продукты на дом…

Н. Стариков:

— То есть, есть еда и не ходить на работу? Вы прямо Мальчиш-Плохиш классический!

В. Ворсобин:

— Почему не ходить? Ты уже на работе! Ты будешь производить намного больше, не тратя время на проезд.

Н. Стариков:

— А вам за едой самому никак?

В. Ворсобин:

— Я сам хожу.

Н. Стариков:

— И я хожу. Поэтому не считаю доставку еды великим достижением.

В. Ворсобин:

— Как изменилось, вы спросили – я сказал.

Н. Стариков:

— Я спросил не так. Это вы уходите от вопроса третий раз. Я спросил, какие технологии появились? Мужик на велосипеде азиатской национальности с сумкой за плечами – это не технология, а позор двадцать первого века!

В. Ворсобин:

— Если мы говорим про космос, то продвинулась технология на обнаружение других галактик.

Н. Стариков:

— Жизнь обычного человека.

В. Ворсобин:

— Я не знаю, как вам угодить! И жизнь человека сильно изменилась, и вы сейчас говорите о высоких технологиях. И я могу сказать, как сейчас экзопланеты находят с помощью новых технологий и так далее.

Н. Стариков:

— Вот это я с вами согласен.

В. Ворсобин:

— У нас тут странный спор возник с Николаем. И наши слушатели сами решат, действительно, прогресс остановился?

Н. Стариков:

— Или приостановлен?

В. Ворсобин:

— Да, с помощью больших игроков, которые зачем-то его останавливают искусственно. Или это еще один заговор, теория заговора, которая у Николая часто в голове возникает.

Н. Стариков:

— Или просто капитализм потребительский, о котором вы говорите, весь выдохся. И ничего лучше, чем новая обертка для йогурта и на миллиметр более тонкое стекло телефоны, уже ничего изобрести не в состоянии.

В. Ворсобин:

— Вы говорите сейчас о социализме? Вы хотите сказать, что придет сейчас социализм, это вдохнет в прогресс, в нашу хорошую жизнь новые силы.

Н. Стариков:

— Основные изобретения, действительно, прорывные, в том числе, полет в космос, изменение социальной системы, восьмичасовой рабочий день, то социальное, даже потребительское общество, которое сегодня на Западе, отживает свой век, но оно там есть, оно появилось в ходе борьбы против социалистической системы. Когда появился конкурент. Не было бы Советского Союза, ничего бы этого не было. Так вот СССР исчез. И это та идея, которую я вам пытаюсь объяснить на протяжении всей программы, и прогресса не стало! Началось буксование на месте. А то и регресс.

Поэтому, когда сегодня многие философы, политики говорят о том, что Запад ведет весь мир в новое средневековье, это не фигура речи. Это, действительно, так. С моей точки зрения, замок на холме с интернетом, с прекрасной сотой связью, но средневековая системы власти.

В. Ворсобин:

— Николай, соглашусь. Соглашусь сейчас, объясню почему. Не совсем, конечно, но получается как? Если бы осталась советская система и капиталистическая, они бы сейчас соревновались друг с другом. И уверен, наверняка уже по Марсу ходили бы и мы, и они, потому что в этой гонке, если бы мы это экономически осилили, они бы плюнули на всю прагматику, а сейчас не летят именно из-за дороговизны. И тут за честь страны полетели бы.

Это с одной стороны. С другой, это очень романтично. И мы начали эту программу, это здорово.

Сейчас все рационально. Сейчас можно и на Венеру полететь, но на это деньги никто тратить не будет, потому что на Земле слишком много дел. Нужно заниматься глобальным потеплением. У Земли много хлопот. И рационализм, который проявляет мир, я одобряю. По крайней мере, есть Марс.

Н. Стариков:

— Родилась тема следующей программы – никакого глобального потепления нет. Грядет глобальное похолодание – это мой тезис, Владимир.

Источник: https://izborsk-club.ru/20935

В ходе вебинара с бывшим министром иностранных дел Великобритании Джереми Хантом, организованного аналитическим центром Chatham House в прошлый вторник, 97-летний Киссинджер призвал Соединенные Штаты установить баланс с существующими глобальными силами, добавив: «Если представить себе, что мир погрузится в бесконечное соперничество, основанное на доминировании того, кто в данный момент превосходит других, крах мирового порядка неизбежен. И последствия этого краха будут катастрофическими».

Ветеран дипломатии призвал США осознать, что не все проблемы имеют «окончательные решения», и предупредил: «Если мы не достигнем взаимопонимания с Китаем, то окажемся в ситуации предвоенного типа, когда многолетние конфликты решаются в экстренном порядке, но один из них в какой-то момент выходит из-под контроля».

Однако идея о том, что США должны прекратить навязывать свою волю всем остальным, едва ли будет легко принята в Вашингтоне. Об этом свидетельствует жесткая риторика и личные оскорбления, которые американский президент Джо Байден постоянно произносит в адрес президента России Владимира Путина и председателя КНР Си Цзиньпина.

Высокопоставленный представитель Китая Ян Цзечи заявил госсекретарю США Энтони Блинкену в ходе встречи 18 марта на Аляске, что «Соединенные Штаты не имеют права заявлять о своем намерении говорить с Китаем с позиции силы». Затем российский министр иностранных дел Сергей Лавров и его китайский коллега Ван И сказали в ходе встречи в Пекине 22 марта, что они «совместно защищают принцип многосторонности, поддерживают международную систему, в центре которой находится ООН и мировой порядок, основанный на международном праве, решительно выступая против односторонних санкций и вмешательства во внутренние дела других государств».

Несомненно, карьера Киссинджера «омыта кровью». Достаточно вспомнить поддержку Пакистана во время войны за независимость в Бангладеш, несмотря на убийства сотен тысяч человек и массовые изнасилования. Он сыграл ключевую роль в организации военного переворота в Чили с целью свержения демократически избранного президента Сальвадора Альенде и установления диктатуры Пиночета. Киссинджер молчаливо поддержал массовые сотен тысяч жителей Восточного Тимора индонезийцами, а также благословил вторжение Турции в Северный Кипр, в результате которого 200 тысяч греков оказались беженцами без права возвращения в свои дома. Этот список можно продолжать долго.

Однако нельзя не признать, что его последнее заявление о Соединенных Штатах и международной системе действительно является зрелым и мудрым. Было бы полезно для всего мира, если бы администрация Байдена приняла совет Киссинджера и смирилась с изменением мирового порядка. Впрочем, маловероятно, что Вашингтон готов в одностороннем порядке прекратить свою агрессию, поскольку он ошибочно полагает, что все еще в силах сохранить прежнюю однополярную систему.

Великим державам всегда бывает трудно смириться с тем, что мир изменился, особенно если это изменение идет им во вред. Поведение администрации Байдена, которая целенаправленно использует угрожающую и недопустимую риторику, демонстрирует, что она не готова принять многополярную мировую систему, особенно если учесть, что русофобия и синофобия в Америке находятся на подъеме.

В то же время, личные оскорбления в адрес Путина и Си Цзиньпина свидетельствуют об американском бессилии, поскольку когда Соединенные Штаты находились в зените своего могущества, ничего подобного не происходило. Америка просто больше не является единственной мировой сверхдержавой, а ее соперники не намерены мириться с ее агрессией. Именно поэтому китайская делегация во время встречи на Аляске четко заявила, что не приемлет языка силы.

Дополнительная проблема для Вашингтона заключается в том, пойдут ли его союзники на обострение отношений с Китаем и Россией, и смирятся ли они с тем, что их втягивают в опасный на конфликт. Есть некоторые признаки того, что крупнейшие европейские страны будут сопротивляться диктату США. Об этом свидетельствует ситуация вокруг «Северного потока-2». Американские попытки помешать завершению строительства газопровода встречают молчаливое сопротивление ведущих стран Европейского Союза, несмотря на бесконечные жалобы «пескарей» вроде Литвы и Польши.

Роберт Гейтс, бывший директор ЦРУ и министр обороны США признал в недавнем интервью Washington Post, что санкции против России не принесли никакой пользы Соединенным Штатам. Ошибочная агрессивная политика США, направленная на сохранение однополярного мирового порядка, способствовала ускорению сближения между Китаем и Россией, что пошло обеим странам на пользу. Запад больше не способен подавлять экономическую мощь Китая или военную мощь России. Военные стратеги осознают, что российско-китайскому сотрудничеству нечего противопоставить. В конечном итоге Вашингтон будет вынужден прибегнуть к какой-то стратегии, напоминающей предложение Киссинджера о поиске равновесия, а также принять новую многополярную реальность.

Перевел  И. Абрамов

https://telegra.ph/Genri-Kissindzher-Vashington-dolzhen-smiritsya-s-izme...

Национальным центром проведения исследований является Федеральный институт оценки качества образования (ФИОКО) – подведомственная организация Рособрнадзора». Международное исследование качества чтения и понимания текста PIRLS (Progress in International Reading Literacy Study) – это международное сопоставительное исследование читательской грамотности, которое проводится каждые пять лет.

Данное исследование позволяет сравнить уровень и качество чтения и понимания текста учащимися начальной школы в различных странах мира, а также выявить различия в национальных системах образования. В Российской Федерации в 2021 году в исследовании примут участие более семи с половиной тысяч четвероклассников из 296 школ 43 регионов страны. Исследование пройдет в бумажном (в 92 образовательных организациях) и электронном (в 204 образовательных организациях) форматах. Результаты исследования PIRLS-2021 будут официально опубликованы международным центром в декабре 2022 года.

https://vogazeta.ru/articles/2021/4/12/trailer/16914-v_aprele_v_rossii_p...

Постоянный член Изборского клуба, профессор РУДН Юрий Вадимович Тавровский совершил путешествие длиной почти в три тысячи километров: от порта Ляньюньган на берегу Жёлтого моря до Инина (Кульджи) на границе с Казахстаном, сто пятьдесят авторских фотографий, — с экскурсами в далёкое и близкое прошлое, картинами современности и прогнозами на будущее. Эта книга — первое в мире описание китайской части маршрута Нового Шёлкового пути — уже вышла (в переводе на китайский язык) в КНР и, несомненно, заслуживает внимания со стороны российских читателей.

Источник: https://izborsk-club.ru/13878

Глава 12. Закон веры

На средневековом рынке Самарканда — города, построенного на месте оазиса в среднеазиатской пустыне, — сирийские купцы перебирали тонкие китайские шелка, свирепые степные кочевники выставляли на продажу светловолосых рабов, захваченных далеко на западе, лавочники набивали себе карманы блестящими золотыми монетами с непонятными надписями и профилями неведомых владык. Здесь, на одном из главных перекрестков Востока и Запада, Севера и Юга, объединение человеческого рода подтверждалось наглядно и ежедневно. Тот же процесс можно было наблюдать в 1281 году, когда войско хана Хубилая вторглось в Японию. Монгольские всадники, одетые в меха и звериные шкуры, скакали между рядами китайской пехоты в бамбуковых шляпах, пьяные корейцы из вспомогательных войск затевали потасовку с татуированными моряками с Южно-Китайского моря, инженеры из Средней Азии, разинув рты, слушали похвальбу европейских авантюристов, и все подчинялись приказам одного полководца.

Тем временем в Мекке, у священной Каабы, объединение рода человеческого осуществлялось иными средствами. Если бы вы пришли в Мекку паломником году так в 1300-м, то, совершая ритуальный обход вкруг главной мусульманской святыни, увидели бы рядом в толпе группу верующих из Месопотамии — одежды развеваются на ветру, глаза горят религиозным экстазом, губы твердят одно за другим 99 имен Аллаха. А там, впереди, выдубленный солнцем патриарх, тюркоязычный обитатель азиатских степей, шагает, опираясь на посох, в задумчивости поглаживая бороду. Справа на черной как уголь коже сверкают золотые украшения — это мусульмане из африканского царства Мали. Запах гвоздики, куркумы, кардамона и морской соли свидетельствует о присутствии братьев по вере из Индии, а может быть, и с таинственных островов еще дальше на востоке.

Сегодня религия часто становится поводом для дискриминации, разлада и раздоров. Но изначально она, как и деньги, и империи, служила объединению людей. Поскольку любое социальное устройство, любая иерархия коренится в воображении, все они уязвимы и хрупки, и уязвимы тем более, чем более разрастается общество. Историческая роль религии заключалась в том, чтобы освятить эти хрупкие структуры авторитетом свыше. Религия учит, что закон — не порождение человеческой прихоти, а ниспослан высшей, абсолютной властью. Тем самым хотя бы самые фундаментальные законы оказываются вне критики, и это обеспечивает социальную стабильность.

Религия — это система человеческих норм и ценностей, основанная на вере в высший, сверхчеловеческий порядок. Подчеркнем два существенных момента.

1. Религия предполагает сверхчеловеческий порядок, который устанавливается не прихотью и даже не общечеловеческим согласием. Футбол — не религия. Хотя в нем есть правила, ритуалы, забавные суеверия, но всем известно, что люди сами изобрели футбол, а ФИФА может в любой момент принять решение расширить ворота или изменить правила офсайда.

2. На основании этого высшего, надчеловеческого порядка религия устанавливает безусловные ценности и нормы. На Западе и по сей день многие верят в привидения, фей и перевоплощение, но из этих суеверий не проистекают никакие правила морали и поведения, а значит, они не складываются в религию.

На деле не все религии реализуют свой потенциал и укрепляют легитимность социальных и политических укладов. Чтобы объединить под своей эгидой большие территории с неоднородным населением, религия должна соответствовать еще двум критериям. Во-первых, она должна предлагать универсальный сверхчеловеческий порядок, истинный для всех и всегда. Во- вторых, она должна стремиться сообщить свои истины каждому. Иными словами, объединяющая религия должна быть универсальной и миссионерской.

Самые известные в мире религии — такие, как христианство, ислам и буддизм, — сочетают признаки универсальности и миссионерства. В результате люди склонны думать, что таковы все религии, но на самом деле большинство древних верований были эксклюзивны и локальны. Люди почитали местных богов и не ставили себе целью обратить весь род человеческий. Насколько нам известно, универсальные миссионерские религии начали появляться только на рубеже нашей эры. Возникновение универсальных религий — одна из крупнейших революций и ключевой — наряду с деньгами и империями — фактор объединения человечества.

Молчание ягнят

Насколько мы можем судить, древние охотники-собиратели были анимистами, то есть верили, что в мире обитают не только люди, но и множество иных существ — животные, растения, феи, призраки. И система человеческих ценностей и норм принимала во внимание также и интересы этих существ. Например, группа собирателей в долине Ганга могла установить правило: запрещается рубить вон ту развесистую смоковницу, иначе дух смоковницы прогневается и отомстит. Другая группа собирателей, в долине Инда, соблюдала иное табу: нельзя охотиться на белохвостых лис, потому что однажды такая лиса открыла старой ведунье, где найти драгоценный обсидиан.

Эти религии были очень узкими и локальными, подстраивались под местный ландшафт, климат, знакомые явления природы. Как правило, собиратели проводили всю жизнь на территории, не превышавшей несколько тысяч квадратных километров. Чтобы выжить, обитатели каждой долины должны были уяснить сверхчеловеческий порядок, господствующий именно в их долине, и приспособить к нему свое поведение. Бессмысленно было бы навязывать те же правила обитателям других мест. С берегов Инда не посылали миссионеров в долину Ганга уговаривать тамошних жителей пощадить белохвостых лисиц.

Аграрная революция, по-видимому, сопровождалась религиозной революцией. Охотники-собиратели отнимали жизнь у животных, но считали их равными себе. Из того факта, что человек убивал овцу, не следовало, что человек выше овцы, ведь если тигр убивал человека, это не принижало человека по сравнению с тигром. Все живые существа напрямую общались друг с другом и как-то вырабатывали правила жизни в единой для всех экосистеме. Крестьяне же, напротив, подчинили себе животных и растения, управляли ими и уже не могли общаться на равных со своей собственностью. А значит, первым религиозным следствием аграрной революции стало превращение животных и растений из духовных собратьев в немые орудия.

Но из этого проистекала и серьезная проблема. Крестьяне бы и рады полностью контролировать своих овец, но опыт убеждал: их власть ограниченна. Они запирали животных в хлев, кастрировали баранов, выращивали большее число самок, но не могли гарантировать, что самки забеременеют и родят здоровых ягнят, не могли предотвратить падежа скота. Как же уберечь стадо и добиться его роста?

И все больше крестьян находили ответ в том, чтобы обратиться к кому-то выше себя — к могущественным богам. Богиня плодородия, небесное божество и бог-целитель взяли на себя роль посредников между людьми и безмолвными растениями и животными. Древняя мифология в значительной своей части — это договор, по которому люди обязуются вечно чтить богов, получая взамен господство над растительным и животным миром. Об этом же — и первые главы Книги Бытия. На протяжении тысячелетий после аграрной революции религиозный обряд сводился преимущественно к жертвоприношению ягнят, вина и лепешек божественным силам, которые взамен должны были ниспослать обильный урожай и приумножить стада.

Поначалу аграрная революция не сказалась на статусе других объектов анимистской системы верований, таких как скалы, источники, духи и демоны. Однако и они постепенно стали отступать под натиском новых богов. Пока люди жили в тесных пределах нескольких сотен, максимум тысяч квадратных километров, местные духи вполне могли позаботиться обо всех их потребностях. Но с ростом царств и торговли людям понадобилось покровительство кого-то, кто охватывал своим могуществом целое царство или торговый регион.

Из этой потребности родились политеистические религии (от греч. poly — много и theos — бог). Эти религии предполагали, что миром правит группа всесильных богов — богиня плодородия, бог дождя, бог войны. Люди взывали к этим богам, и те, если оставались довольны обрядами и жертвоприношениями, посылали дождь, победу, здоровье.

Анимизм не исчез полностью с приходом политеизма. Демоны, феи, призраки, священные скалы, источники и деревья оказались интегрированы большинством политеистических религий. Этим духам придавалось гораздо меньшее значение, чем богам, но в повседневной жизни простого человека они очень даже пригождались. Пока царь в столице жертвовал богу войны десятки упитанных агнцев, молясь о победе над варварами, крестьянин у себя в хижине ставил свечку духу смоковницы и молил сохранить жизнь заболевшему ребенку.

С появлением великих богов изменился не столько статус овец и демонов, сколько статус Homo sapiens.

Анимизм рассматривает человека наряду со множеством других обитателей Земли, но политеисты видели в мире отражение сложной системы отношений между людьми и богами. Молитвы и жертвоприношения, добрые и злые дела сказываются на судьбе всей экосистемы, полагают политеисты. Страшный потоп может погубить миллиарды муравьев и кузнечиков, сотни тысяч черепах, антилоп, жирафов и слонов лишь потому, что глупые люди прогневили богов. Таким образом, политеизм повысил статус не только богов, но и людей. Менее удачливые члены той же старой анимистической системы утратили сколько-нибудь достойное положение и остались лишь статистами, а то и вовсе декорациями великой драмы, разворачивавшейся между человеком и богами.

Преимущества идолопоклонства

После двух тысячелетий монотеистической пропаганды большинство жителей Земли воспринимают политеизм как наивное и невежественное идолопоклонство. Это — несправедливый стереотип. Чтобы понять внутреннюю логику политеизма, нужно понять саму идею, на которой основана вера во множество богов.

Политеизм не противостоит концепции единой силы или мирового закона, управляющего вселенной. Многие политеистические и даже анимистические религии почитают высшую силу, которая действует через посредство богов, демонов и священных скал. В классическом греческом варианте политеизма Зевс, Гера, Аполлон и их родичи подчинялись всемогущей и всеохватывающей силе — судьбе. Нордические боги тоже были орудиями судьбы, обреченными погибнуть, когда настанет Рагнарёк («сумерки богов»). Политеистический миф йоруба (Западная Африка) повествует о том, что все боги произошли от верховного божества Олодумаре и остались у него в подчинении. Индуизм признаёт единый принцип, Атман, который контролирует мириады богов и духов, человечество, мир природы и неодушевленный мир. Атман — суть или душа вселенной, а также каждого существа и каждого явления.

Принципиальное отличие политеизма от монотеизма заключается в том, что в политеизме высшая сила, которая правит миром, лишена собственных интересов и пристрастий, ее не тревожат мирские желания, заботы и тревоги. Бессмысленно просить ее о победе в войне, о здоровье или о дожде, потому что ей, на ее недосягаемой высоте, все равно, победит то или иное царство или проиграет, будет ли город процветать или зачахнет, оправится больной или умрет. Греки не пытались умилостивить богинь судьбы, и индусы не строили храмы Атману.

Обращаться к этой высшей силе имело смысл лишь тогда, когда человек отрекался от всех желаний и соглашался принять вместе с хорошим и дурное, даже поражение, бедность, болезнь и смерть. Так некоторые индусы — садху, или санья-сины, — посвящали жизнь устремлению к Атману, единению с Атманом в поисках просветления. Они старались увидеть мир с точки зрения этого универсального принципа, осознать недолговечность и тщету всех мирских желаний и страхов с точки зрения вечности. Но большинство индусов — отнюдь не садху. Они глубоко увязли в повседневных мирских невзгодах, которые нисколько не задевают Атмана, а потому индусы обращаются с мольбой к богам, наделенным особыми силами. Именно потому, что их возможности ограничены, Ганеша, Лакшми, Сарасвати и прочие не чужды пристрастий и личных интересов. Люди могут заключать сделки с соответствующим «ограниченным контингентом» и с его помощью выигрывать войны или исцеляться от болезней.

В этом и состоит фундаментальное открытие политеизма: высшая сила вселенной свободна от интересов и пристрастий, так что, если нам требуется помощь для решения наших земных проблем, нужно обращаться к силам подчиненным и не свободным от пристрастий. Таких малых сил сколько угодно: когда начинаешь делить в соответствии с конкретными задачами всеохватывающую власть высшего принципа, появляется множество богов. Вот и политеизм.

Сущность политеизма способствует весьма широкой религиозной толерантности. Поскольку многобожцы верят в существование высшей и беспристрастной силы и одновременно в большое количество сил частных и пристрастных, приверженцы одного бога с легкостью признают существование и могущество других богов. По природе своей политеизм — религия открытого типа, не предусматривающая преследования «еретиков» и «иноверцев».

Даже когда политеистам удавалось завоевать огромную империю, они не предпринимали попыток обратить население в свою веру. Египтяне, римляне и ацтеки не посылали миссионеров в другие страны распространять культ Осириса, Юпитера или Уицилопочтли и не снаряжали ради этого армии. От покоренных народов требовалось безусловное уважение к богам и обрядам завоевателей, ведь именно эти боги и обряды придавали империи легитимность. В то же время никого не принуждали отказываться от местных богов и обычаев. В царстве ацтеков покоренные народы обязаны были возводить храмы Уицило-почтли, однако эти храмы строили рядом, а не на месте жилищ местных богов. Нередко случалось, что имперская элита сама перенимала чужеземных богов вместе с посвященными им обрядами. Так, римляне с удовольствием добавили к своему пантеону азиатскую богиню Кибелу и египетскую Изиду.

Лишь одного бога римляне упорно отказывались признать: бога христиан — монотеистов и миссионеров. Римская империя не предлагала христианам отказаться от их верований и ритуалов, но требовала, чтобы они воздавали честь богам-покровителям империи и гению императора. Это приравнивалось к выражению политической лояльности. Когда же христиане наотрез отказались подчиниться и продолжали отвергать любые компромиссы, римляне стали преследовать эту «подрывную секту». Но делали это без особого усердия. За 300 лет от распятия Христа до момента, когда император Константин провозгласил христианство государственной религией, широкомасштабные гонения на христиан проводились всего четыре раза. Наместники и местная администрация порой тоже проявляли инициативу, но если подсчитать количество жертв всех антихристианских кампаний за три столетия, окажется, что римляне-язычники убили несколько тысяч христиан63. Для сравнения: за следующие 1500 лет христиане убивали других христиан миллионами, отстаивая единственно правильное толкование религии любви и милосердия.

Страшную память оставили по себе религиозные войны между католиками и протестантами, опустошавшие Европу в XVI и XVII веках. Обе враждующие стороны признавали божественность Христа и Евангелие милосердия и любви. Однако по поводу свойств этой любви они расходились во мнениях. Протестанты считали божественную любовь настолько всеохватывающей, что Господь воплотился в человеке и отдал свое тело на пытки и казнь, искупив таким образом первородный грех и открыв врата Рая перед всеми, кто исповедует веру в Христа. Католики считали веру необходимой, но недостаточной. Чтобы заслужить рай, христиане должны также участвовать в церковных обрядах и делать добрые дела. Протестанты не принимали концепцию католиков и стояли на том, что она умаляет величие Бога и его любовь: если человек думает, что его посмертная участь зависит от его собственных добрых дел, он преувеличивает собственную значимость и принижает страдания Христа на кресте и любовь Бога к человечеству.

Эти богословские споры привели к такому ожесточению, что в XVI и XVII столетиях католики и протестанты истребляли друг друга десятками и сотнями тысяч. 23 августа 1572 года французские католики, так ценившие добрые дела, напали на французских протестантов, которые большее значение придавали Божьей любви к людям. За сутки в этой резне, запомнившейся под именем Варфоломеевской ночи, погибло от пяти до десяти тысяч протестантов. Услышав эту новость, папа римский возликовал, назначил праздничный молебен и заказал Джорджо Вазари фреску, которая должна была увековечить сцены убийств (теперь это помещение Ватикана закрыто для посетителей)64. За 24 часа от рук христиан погибло больше христиан — пусть и иной конфессии, — чем за всю историю гонений в Римской империи.

Бог един

С течением времени некоторые приверженцы политеизма так полюбили своих отдельных божеств, что начали отходить от фундаментального принципа многобожия. Они стали верить, что это их бог — единственный, именно он является высшей силой вселенной. Причем этот бог не потерял присущих ему пристрастий и интересов, а значит с ним, вполне вероятно, можно будет договориться. Так зародились монотеистические религии, последователи которых обращаются с просьбами о выигрыше в лотерее, излечении от болезни или победе в войне сразу к высшей силе вселенной.

Первая известная нам монотеистическая религия появилась в Египте около 1350 года до н.э., когда фараон Эхнатон объявил, что одно из младших божеств густонаселенного египетского пантеона — Атон — на самом деле и есть высшая сила, которая правит миром. Эхнатон превратил культ Атона в государственную религию, а поклонение другим богам попытался отменить или свести к минимуму. Религиозная реформа закончилась провалом. После смерти фараона его небесного покровителя забыли и вернулись к прежним богам.

Политеизм вновь и вновь порождал такого рода монотеистические религии, но все они оставались маргинальными, в первую очередь потому, что не в состоянии были сформулировать собственное универсальное послание. Так, иудаизм заявляет, что высшая сила вселенной имеет свои интересы и предпочтения, и главный ее интерес сосредоточен на маленьком еврейском народе и никому не известном клочке земли — Палестине. Другим народам эта вера мало что могла предложить и большую часть своей истории воздерживалась от прозелитизма. Эту стадию развития религии можно назвать «локальным монотеизмом».

Великим прорывом стало христианство. Начиналась эта религия с эзотерической иудейской секты, признавшей долгожданного Мессию в Иисусе из Назарета. Но один из первых руководителей секты, Павел из Тарса, подумал: если высшая сила вселенной имеет свои предпочтения и выбрала воплощение и смерть на кресте ради спасения человечества, то об этом следует узнать всем людям, а не только евреям. Благую весть об Иисусе — евангелие — нужно распространить повсюду.

Доводы Павла упали на плодородную почву. Христиане развили широкую миссионерскую деятельность, обращенную ко всем народам. Один из удивительнейших капризов истории: эзотерическая иудаистская секта обратила в свою веру могущественную Римскую империю.

Успех христианства послужил вдохновляющим примером для другой монотеистической религии, которая сложилась в VII веке на Аравийском полуострове, — ислама. Как и христианство, ислам начинался с малой секты в глухом провинциальном углу и сумел — еще быстрее и поразительнее — вырваться за пределы Аравии и покорить огромную империю от Атлантического океана до Индии. С этого момента монотеизм становится главной движущей силой истории.

Монотеисты оказались гораздо более фанатичными и склонными к миссионерству, чем политеисты. Чтобы признать право других религий на существование, нужно допустить одно из двух: либо твой бог не держит в своих руках всю полноту власти над вселенной, либо твоя религия представляет собой лишь одну грань сложной универсальной истины. Поскольку монотеисты были уверены, что обладают всей полнотой знания о едином и единственном Боге, все прочие религии они отвергали с презрением. В последние два тысячелетия монотеисты многократно пытались укрепить свои позиции, насильственно истребляя конкурентов.

Действовали они весьма успешно. К началу нашей эры монотеистов во всем мире можно было пересчитать по пальцам. К 500 году н.э. величайшая империя — Римская — исповедовала христианство как государственную религию, и миссионеры усердно распространяли его в других частях Европы, Азии и Африки. На исходе первого тысячелетия большинство жителей Европы, Западной Азии и Северной Африки были монотеистами, и империи от Атлантического океана до Гималаев считали себя освященными единым Господом. К началу XVI века монотеизм господствовал почти на всей территории Африки и Азии, за исключением Дальнего Востока и южной оконечности Африки, и уже протягивал щупальца и к Южной Африке, и к Америке, и к Океании. Теперь на всей Земле, за исключением опять же Дальнего Востока, исповедуется та или иная монотеистическая религия, и весь мировой порядок покоится на монотеистических принципах.

Но как внутри политеизма сохранялись многие элементы анимизма, так и внутри монотеизма выживал политеизм. Казалось бы, стоит человеку поверить, что высшая сила имеет свои интересы и предпочтения, и вроде бы уже нет смысла угождать подчиненным божкам? Кто станет обращаться к мелкому чиновнику, если открыта приемная президента? Монотеизм действительно отрицает существование иных богов, кроме высшего Господа, и сулит серу и адское пламя всем, кто им поклоняется.

Но между богословскими теориями и историческими реалиями всегда имеется разрыв. Большинство людей оказалось не в силах принять монотеизм полностью. Они продолжали разделять мир на «нас и «их», и высшая сила вселенной казалась им слишком далекой и отчужденной, неотзывчивой на повседневные потребности. Монотеистические религии под грохот фанфар выгнали весь пантеон в дверь, но боги тут же пролезли в окно. Так, культы поклонения пантеону святых, созданному христианством, мало чем отличаются от культов языческих богов.

Как Юпитер оберегал Рим, а Уицилопочтли империю ацтеков, так у каждого христианского королевства появился собственный святой покровитель, помогавший ему справляться с трудностями и побеждать в войнах. Англию защищал святой Георгий, Шотландию — святой Андрей, Венгрию — святой Стефан, Францию — святой Мартин. Города и деревни, профессии, даже недуги — везде свой святой. Милан надеялся на святого Амвросия, а за Венецией присматривал святой Марк. Святой Флориан покровительствует трубочистам, а святой Матфей выручает из беды сборщиков налогов. Страдая от головной боли, следует обратиться к святому Агапию, а при зубной боли нужно не к нему, а к святой Аполлонии.

Христианские святые не просто похожи на старых языческих богов — они и есть эти же самые боги в новом обличии. Например, до принятия христианства верховной богиней ирландских кельтов была Бригид. При крещении страны окрестили и Бри- гид, которая превратилась в святую Бригитту, поныне самую чтимую святую католической Ирландии.

Битва добра и зла

Язычество породило не только монотеистические, но и дуалистические религии. Дуализм признает существование двух противоборствующих сил — добра и зла. В отличие от монотеистов, дуалисты считали зло независимой силой, не сотворенной добрым богом и не подчиняющейся творцу. Дуализм превращает вселенную в поле битвы между силами добра и зла и все происходящее объясняет этой борьбой.

Дуализм оказался весьма привлекательным мировоззрением, ведь он дает простой и убедительный ответ на знаменитую Проблему Зла, один из фундаментальных вопросов человечества: «Откуда берется зло? Откуда страдания? Почему с хорошими людьми случаются несчастья?» Монотеистам требуется довольно сложная интеллектуальная эквилибристика, чтобы объяснить, почему всеведущий, всемогущий и благой Бог допускает столько зла и страданий. Лучше всего в качестве объяснения прижилась концепция свободной воли. Если бы не было зла, человек не имел бы нравственного выбора и тем самым не имел бы и свободы воли. Но такой ответ неочевиден и порождает десятки новых вопросов. Так, свобода воли допускает выбор зла. Многие люди и выбирают зло, а дальше в монотеистической системе обычно следует наказание свыше. Но если Бог заранее знал, что данный человек использует свободную волю во зло и будет обречен на вечные муки в аду, зачем Он этого несчастного вообще сотворил? Богословы написали множество книг в поисках ответа на этот вопрос. Одни считают ответы убедительными, другие — нет. Но совершенно очевидно, что с проблемой зла монотеистам совладать нелегко.

А дуалисту это как нечего делать. С хорошими людьми случаются беды потому, что миром не правит всеведущий, всемогущий и всеблагой Господь. В мире рыщет независимая от Бога злая сила. Это зло и творит беды. Простое и убедительное объяснение, даже монотеисты подсознательно склоняются к нему. Огромное количество христиан, мусульман, иудаистов признают могущество злой силы — христиане именуют ее дьяволом, сатаной, — которая может действовать самостоятельно, бороться против Бога и без Божьего соизволения творить всяческие безобразия. Но как может монотеист придерживаться подобных дуалистических представлений? С точки зрения логики они с монотеизмом несовместимы: либо вы верите в единого всемогущего Бога, либо в две противоборствующие силы, ни одна из которых не является всемогущей. Но человек обладает поразительной способностью соединять несовместимое. А потому не так уж удивительно, что миллионы благочестивых христиан, мусульман и евреев ухитряются верить одновременно и во всемогущего Бога, и в самостоятельного сатану.

У дуализма есть свои недостатки. Да, проблему зла это мировоззрение решает легко и просто. Но возникает другая проблема — порядка. Если в мире противоборствуют две силы, то кто установил законы, по которым происходит эта борьба? Например, два государства могут вступить в войну, потому что они существуют в одном пространстве и времени и подчиняются одним и тем же законам природы. Ракета, выпущенная Пакистаном, поразит цель на территории Индии в силу общих для обеих стран законов физики. Но когда Добро сражается со Злом, каким общим законам они подчиняются и кто эти законы им предписал?

Дуалисты объясняют проблему зла, но не справляются с проблемой порядка. Монотеисты разобрались с проблемой порядка, но споткнулись о проблему зла.

Логическое решение у загадки существует: можно предположить наличие единого всемогущего Бога, создателя вселенной — и притом злого Бога. Но никто в истории не решался выдвинуть такую гипотезу.

* * *

Дуалистические религии процветали более тысячи лет. В какой-то момент между 1500 и 1000 годами до н.э. в Центральной Азии появился пророк Зороастр (Заратустра). Его учение передавалось из поколения в поколение и постепенно превратилось в самую известную из дуалистических религий — зороастризм.

Зороастрийцы рассматривали мир как общекосмическую битву между добрым богом Ахура-Маздой и злым Ангра-Майнью.

Люди в этой борьбе держали сторону добрых сил. Зороастризм играл важную роль в персидской империи Ахеменидов (550-350 до н.э.), а позднее стал государственной религией в персидской империи Сасанидов (224-651 н.э.). Эта разновидность дуализма оказала существенное влияние почти на все позднейшие религии Ближнего Востока и Средней Азии и породила множество новых вариаций, в том числе гностицизм и манихейство.

В III—IV веках н.э. манихейство распространялось со скоростью лесного пожара от Китая до Северной Африки и в какой-то момент даже соперничало с христианством за популярность в Римской империи. Но манихеи проиграли: душа Рима досталась христианам, а империю Сасанидов, исповедовавшую зороастризм, покорили носители другой монотеистической религии — мусульмане, и дуализм потерял свои позиции. До сегодняшнего дня уцелела только горстка дуалистических общин — в Индии и на Ближнем Востоке.

Как бы то ни было, мощный напор монотеизма не уничтожил дуализм. Иудаизм, христианство и ислам впитали в себя многие дуалистические представления и ритуалы. Среди самых фундаментальных идей этих монотеистических религий мы с удивлением обнаруживаем дуалистические по духу и происхождению концепции. Например, дуалистическое представление о злом боге, который сражается против доброго бога, в Ветхом Завете отсутствует. Оно проникло в иудаизм, христианство и ислам в образе сатаны вместе с представлением о том, что люди должны помогать доброму богу в борьбе против врагов — а это уже крестовые походы и джихад.

Другая базовая концепция дуализма, в особенности важная для гностицизма и манихейства, — жесткое противопоставление души и тела, духа и плоти. Гностики и манихеи считали, что добрый бог создал дух и душу, а все материальное, в том числе тела, — творение злого бога. Человек рассматривался как поле боя между благой душой и грешным телом. Казалось бы, для монотеизма это нонсенс: зачем разделять душу и тело, материю и дух? И с какой стати материя и тело — это грех? Ведь все создано единым благим Богом. Но монотеисты подпадали под обаяние подобных дихотомий, ведь те помогали разрешить проблему зла, и постепенно такие противопоставления превратились в краеугольный камень и христианской, и мусульманской философии. Вера в рай, являющийся царством доброго бога, и ад, где правит его злой «двойник», — тоже дуалистического происхождения. В Ветхом Завете нет и следа подобных представлений, как нет и утверждения, что души людские продолжают жить после смерти тела.

На самом деле монотеизм складывался как пестрая смесь монотеистических, дуалистических, политеистических и анимистических убеждений под объединяющим лозунгом единобожия. Обычный христианин чаще всего верит в монотеистического единого Бога, в дуалистического дьявола, в политеистических святых и анимистические привидения. Исследователи религий называют сосуществование противоречивых и даже взаимоисключающих идей, сочетание ритуалов и практик из разных культур синкретизмом. Возможно, синкретизм и является единственной и величайшей мировой религией.

Закон природы

У всех религий, о которых мы до сих пор говорили, есть одна общая1 черта: это вера в богов и других сверхъестественных существ. Для жителя Запада, привычного к монотеистическим и политеистическим религиям, это само собой разумеется, однако в действительности история религий не сводится к судьбам богов. ВI тысячелетии до н.э. в Евразии начали распространяться религии совершенно иного толка: джайнизм и буддизм в Индии, даосизм и конфуцианство в Китае, стоицизм, кинизм, эпикуреизм в Средиземноморском бассейне. Все эти учения обходились без богов.

Эти религии утверждали, что сверхчеловеческий порядок, который управляет миром, порожден не божественной волей или капризом, а законами природы. Некоторые из этих «натуральных» религий допускали и существование богов, но боги подчинялись законам природы наравне с людьми, животными и растениями. Богам отводилась ниша в биосистеме, подобно слонам и дикобразам, и влиять на законы природы они могли не больше, чем слоны. Ярчайший образец такого мировоззрения — буддизм, который и поныне остается одной из главных религий мира.

Центральная роль в буддизме отведена не богу, а человеку по имени Сиддхартха Гаутама. Согласно буддистской традиции, Гаутама, родившийся около 500 года до н.э., был принцем небольшого гималайского королевства. Юного принца глубоко поразили неизбывные человеческие страдания. Повсюду он видел, как мужчины и женщины, дети и старики не только страдают из-за стихийных бедствий, войны, болезней, но и терзаются тревогой, разочарованием, недовольством. Все это казалось неизбежной участью человека. Люди стремились к богатству и власти, приобретали знания и имущество, рожали сыновей и дочерей, строили дома и дворцы. Но никакие успехи не давали им удовлетворения. Живущие в бедности мечтали о богатстве. Нажил миллион? Хочу два миллиона. Нажил два? Подавай десять. Даже богатые и знаменитые не умеют радоваться жизни. Их терзают бесчисленные заботы и тревоги, пока болезнь, старость и смерть не положат всему этому конец. И тогда все, что человек успел нажить, исчезнет как дым. Жизнь — бессмысленные крысиные гонки. Что же делать и как спастись?

В 29 лет Гаутама тайком, ночью, покинул дворец, расстался и с семьей, и с богатством, и отправился скитаться по свету в поисках выхода из замкнутого круга человеческих страданий.

Он побывал во многих ашрамах, сидел у ног гуру, пробовал различные методики, но ни одна не могла освободить его до конца, всегда оставался привкус неудовлетворенности. Гаутама не сдавался. Он решил самостоятельно вникнуть в природу страдания и найти путь полного освобождения. Шесть лет он медитировал о сути, причинах и возможности исцеления человеческих мук. В итоге он пришел к выводу, что страдание порождено не злым роком, не социальной несправедливостью и не прихотью богов. Источник страдания — определенные модели поведения, залбженные в голове.

Гаутама постиг, что сознание человека практически на любой опыт отвечает новым желанием, а желание порождает неудовлетворенность. Если ощущение приятное, сознание хочет еще. Оно требует, чтобы удовольствие не прекращалось, а усиливалось. Если же ощущение неприятное, сознание стремится избавиться от того, что ему досаждает. В итоге сознание никогда не удовлетворено, всегда пребывает в беспокойстве. Это вполне очевидно, когда мы переживаем что-то неприятное, например боль: пока боль не уляжется, мы тревожимся и всячески пытаемся избавиться от нее. Однако и удовольствие не дает нам покоя — мы либо страшимся, что оно вот-вот закончится, либо мечтаем о большем. Люди годами ищут любовь, и почти никто не радуется, найдя: одни тут же начинают опасаться, что объект любви их покинет, другие, напротив, жалеют, что продешевили, можно было найти получше. Есть и такие, что беспокоятся по обоим поводам.

Великие боги могут ниспослать дождь, социальные институты обеспечат правосудие и здравоохранение, счастливый случай превратит бедняка в миллионера, но сложившиеся в сознании стереотипы не меняются, а потому и величайшие цари живут в страхе, всё прикидывая, как бы избежать страданий и скорби, как бы ухватить в этой гонке еще больше счастья.

Гаутама нашел способ разорвать порочный круг. Если научиться принимать вещи как они есть, страдание исчезнет. Если вы почувствуете печаль, но не станете желать поскорее от нее избавиться, то печаль останется, но страдать от нее вы не будете. Напротив, вы обретете в ней сокровище. И если, почувствовав радость, вы не поспешите сделать что-нибудь, чтобы усилить эту радость или продлить, то будете радоваться, не теряя душевного покоя.

Но как убедить сознание принимать и дурное, и хорошее без пытки желанием? Принимать боль как боль, радость как радость, печаль как печаль? Гаутама разработал технику медитации — тренировки сознания принимать реальность как есть, без переживаний. Эти практики помогают человеку полностью сосредоточиться на вопросе: «Что я сейчас испытываю?» — а не на вопросе: «Что бы я хотел сейчас чувствовать?» Такого состояния достигнуть нелегко, но не невозможно.

Чтобы помочь людям сосредоточиться на актуальном опыте, без переживаний и фантазий, Гаутама положил в основу медитационной техники набор этических постулатов. Он велел своим последователям избегать убийств, распутства и воровства, потому что такие поступки пробуждают нечистые страсти (к власти, сексуальному наслаждению, богатству и т.д.). Когда же огонь страстей полностью погаснет, наступит состояние полной удовлетворенности и блаженства, нирвана (буквально значение этого слова — «угасание огня»). Достигшие нирваны полностью избавлены от страдания. Неприятности и боль им еще грозят, но этот опыт не сделает их несчастными. Кто ничего не желает, тот и не терпит страданий.

Согласно буддистской традиции, сам Гаутама достиг нирваны и полностью освободился от страдания. С этого момента он прославляется как «Будда», «Просветленный». Остаток жизни Будда провел, разъясняя ученикам свои открытия и стараясь освободить всех людей от страданий. Суть своего учения он свел к одному закону: страдание возникает из страстей; чтобы полностью освободиться от страдания, нужно перестать желать, освободиться же от желаний можно, лишь научив свое сознание воспринимать реальность как она есть.

Этот закон («закон дхармы») буддисты считают универсальным принципом вселенной. Утверждение «страдание рождается из желаний» верно всегда и везде, как в современной физике всегда и везде верно уравнение Е=тс2. Буддисты — приверженца этого закона, он для них средоточие всех правил и действий. Боги же в их глазах не имеют особого значения. Первый принцип монотеизма гласит: «Бог существует. Чего он требует от меня?» Первый принцип буддизма формулируется иначе: «Существует страдание. Как избавиться от него?»

Буддизм не отрицает существования богов: есть высшие сущности, дарующие дождь или победу, но они никак не влияют на закон природы. Счастье и страдание — плоды неизменного закона природы, который действует совершенно независимо от богов. Если дух человека освобожден от желаний, никто из богов не сумеет сделать этого человека несчастным, и наоборот: как только в душу проникает желание, все боги вселенной не спасут такого человека от страданий.

Но как монотеистические религии не могли избавиться от следов политеизма, так и древние религии «природного закона» сохраняли культ богов. Буддизм признаёт существование богов и оставляет за ними способность даровать дождь или победу. Высшей целью для человека это учение ставит полное освобождение от страдания и не советует искать промежуточных решений вроде экономического благосостояния или политической власти. Тем не менее 99,99% буддистов не достигают нирваны и, даже если надеются достичь ее в будущем рождении, нынешнюю жизнь кладут на мирские дела. Соответственно, они вынуждены часто обращаться к различным богам — индуистским в Индии, бон в Тибете, синтоистским в Японии.

Более того, со временем буддистские секты создали собственные пантеоны будд и бодхисатв. Это и люди, и нечеловеческие существа, которые могли получить освобождение от страдания, но отказались от этой привилегии из сочувствия и продолжают помогать бесчисленным существам, все еще запертым в беличьем колесе страданий. Буддисты поклоняются не богам, а этим просветленным существам, просят у них помощи не только в достижении нирваны, но и во всяких мирских делах. Так, будды и бодхисатвы в разных районах Восточной Азии хлопочут о дожде, прекращают эпидемии, помогают выигрывать войны, получая взамен молитвы, букеты цветов и благовония, рис и сладости.

Поклонение человеку

Последние три столетия часто называют эпохой секуляризма: религии постепенно утрачивают свое значение. Применительно к теистическим религиям это во многом верно, однако с религиями «законов природы» все обстоит наоборот: именно современная эра стала порой величайшего религиозного энтузиазма, невиданного миссионерского рвения и самых кровавых религиозных войн за всю историю. В современную эпоху появились многие новые религии «законов природы», такие как либерализм, коммунизм, капитализм и нацизм. Эти учения не любят, чтобы их называли религиями: они, мол, идеологии. Но это лингвистические тонкости. Поскольку религией мы называем систему норм и ценностей, основанную на вере в высший, не от человека, порядок, то коммунизм надо считать религией с таким же правом, что и ислам.

Разумеется, между ними есть явные отличия: ислам верит, что управляющий миром сверхчеловеческий порядок установлен всемогущим Творцом, а советские коммунисты вообще в богов не верили. Но и буддизм не слишком-то носится с богами, но тем не менее подпадает под определение религии. Как и буддисты, коммунисты признавали стоящий над человеком естественный и неизменный закон, который управляет нашими поступками. Буддисты называли открывателем такого перво- принципа Гаутаму, у коммунистов в почете были Карл Маркс, Фридрих Энгельс и Владимир Ильич Ленин. Этим сходство не исчерпывается. Как и другие религии, коммунизм имеет собственное святое и пророческое писание: «Капитал» Маркса, который предсказал скорое завершение истории неотвратимой победой пролетариата. У коммунистов есть особые праздники — например, Первое мая и годовщина Октябрьской революции. Есть свои богословы — философы-марксисты, — а в Советской армии служили капелланы-комиссары, следившие за состоянием духа солдат и офицеров. У коммунизма были свои мученики, свои священные войны, свои ереси — троцкизм, например. Советский коммунизм был фанатичной миссионерской религией. Коммунизм не сочетался ни с христианскими убеждениями, ни с буддистскими, преданный коммунист должен был способствовать распространению евангелия от Маркса даже ценой собственной жизни.

Религия

Религия — система человеческих норм и ценностей, основанная на вере в сверхчеловеческий порядок. Теория относительности — не религия, поскольку (во всяком случае пока) из нее не проистекают никакие ценности и нормы. Футбол не религия: ведь никто не решается утверждать, что его правила даны свыше. Ислам, буддизм и коммунизм — религии, потому что представляют собой системы человеческих норм и ценностей, основанные на вере в сверхчеловеческий порядок. (Подчеркнем отличие между понятиями «сверхчеловеческий» и «сверхъестественный». Буддистский закон природы и марксистский закон экономики — сверхчеловеческие, поскольку предписаны не людьми. Однако они не «сверхъестественные»).

Некоторым читателям от подобных рассуждений, возможно, становится не по себе. Если вам так легче, называйте коммунизм идеологией, а не религией — не принципиально. Разделим верования на религии, устремленные к Богу, и безбожные идеологии, в основе которых — естественные законы. Тогда, последовательности ради, мы будем вынуждены причислить некоторые разновидности буддизма, даосизма и стоических сект к идеологии, а не к религии. И напротив, отметим, что вера в богов сохранилась во многих современных идеологиях, и некоторые из них — в частности, либерализм — без такой веры имеют мало смысла.

* * *

Полный обзор истории всех современных религий не вместился бы в одну главу, да и не всегда между этими верами удается провести четкие границы. Они столь же синкретичны, как монотеизм и современный буддизм. Как буддист может поклоняться индуистским богам, а монотеист — допускать существование сатаны, так и современный американец запросто сочетает в себе националиста (верит в существование американской нации с особой исторической миссией), приверженца свободного рынка (верит, что открытая конкуренция и эгоистический интерес наилучшим образом способствуют общественному процветанию) и либерального гуманиста (верит, что Творец наделил всех людей неотчуждаемыми правами). О национализме мы поговорим в главе 18; капитализму, самой успешной из современных религий, целиком отведем главу 16, где разберем и основные положения ^того кредо, и его ритуалы. А в этой главе мне осталось коснуться гуманистических религий.

Теистические религии сосредоточены на поклонении богам (потому и называются «теистическими», от греческого слова theos — «бог»). Гуманистические религии чтут человека, точнее, Homo sapiens. Гуманист верит в уникальную и священную природу Homo sapiens, в то, что это существо принципиально отличается от прочих животных и других явлений природы. Уникальная природа Homo sapiens для гуманиста драгоценнее всего на свете. Высшее благо — это благо с точки зрения Homo sapiens. Весь мир и все в нем существуют лишь ради этого вида.

Все гуманисты поклоняются человечеству, но понимают его по-разному. Гуманизм расщепился на три соперничающие секты, которые ожесточенно спорят о точном толковании термина «человечество», как прежде христианские конфессии и секты сражались за верное толкование «Бога». Ныне основное течение гуманистов составляют либеральные гуманисты, которые видят высшую ценность в отдельном человеке. Согласно убеждениям либеральных гуманистов, священная человеческая природа пребывает в каждом представителе вида Homo sapiens. Эта внутренняя сущность человеческого индивида придает смысл вселенной и служит первоисточником всякого морального и политического авторитета. Решая любую нравственную или политическую задачу, нужно заглянуть в собственную душу, прислушаться к внутреннему голосу — голосу гуманизма. Основной принцип либерального гуманизма — защищать святость внутреннего голоса от внешних помех, от любого насилия. Заповеди либерального гуманизма в совокупности называются «права человека».

В том числе и по этой причине либералы выступают против пыток и смертной казни. На заре современной Европы считалось, что убийцы нарушают космический баланс и для восстановления равновесия надо их пытать и публично казнить — пусть все видят, как восстанавливается порядок. Современники Шекспира и Мольера сбегались поглазеть на кровавое зрелище в центре Лондона или Парижа. В современной Европе убийство воспринимается как покушение на священную человеческую природу. Ради торжества миропорядка европейцы уже не пытают и не казнят преступников. Они изобретают «гуманные» наказания, таким образом сберегая, а порой и возрождая святость человеческой природы самого убийцы. Почитая человеческую природу даже в убийце, современный гуманизм напоминает всем о святости этой природы, таким образом восстанавливая миропорядок. Оберегая убийцу, мы исправляем то, что было искажено убийством.

Освящая природу человека, либеральный гуманизм не отрицает существования Бога и явно опирается на монотеистические убеждения. Либералистская вера в свободную, священную природу человека — наследие традиционно христианского представления о свободной и бессмертной душе. Стоит вычеркнуть веру в Творца и бессмертие души, и либералам будет весьма затруднительно доказывать святость отдельной человеческой личности.

Еще одна могущественная секта — социалистический гуманизм. Для социалистов носителем человеческого является коллектив, а не отдельная личность. Священным они считают не внутренний голос каждого, но вид Homo sapiens в целом. В отличие от либеральных гуманистов, добивающихся максимальной свободы для каждого человека, социалистический гуманизм стремится не к свободе, а к равенству. Неравенство социалисты считают грехом против святости человеческой природы, поскольку неравенство придает второстепенным свойствам человека большее значение, чем универсальной человеческой природе. Например, если богатые имеют больше возможностей, чем бедняки, это означает, что мы ценим деньги выше универсальной человеческой природы, единой у богачей и бедняков.

} Социалистический гуманизм, как и либеральный, покоится на монотеистическом основании. Идея всеобщего равенства — новая версия древнего монотеистического учения о равенстве всех душ перед Богом. Единственная гуманистическая секта, порвавшая с традиционным монотеизмом, — эволюционный гуманизм, наиболее известными представителями которого являются нацисты. От других гуманистических учений нацизм отличается особым пониманием «человечества». Сильное влияние на философию нацистов оказала теория эволюции. В отличие от других гуманистов они не считали человечество универсальным и вечным, но полагали, что этот вид подвержен изменениям и может развиваться либо деградировать. Человек может превратиться в сверхчеловека, а может — ив недочеловека.

Гуманистические религии — религии поклонения человечеству

Главную свою задачу нацисты видели в том, чтобы уберечь человечество от вырождения, способствовать его прогрессивной эволюции. Именно поэтому нацисты считали необходимым беречь и приумножать арийскую расу, которую считали наиболее продвинутой разновидностью человечества, а вырожденческие разновидности — евреи, цыгане, гомосексуалисты, душевнобольные — должны быть изолированны и даже уничтожены. Нацисты утверждали, что сам вид Homo sapiens возник тогда, когда некая «высшая» популяция древних людей начала развиваться, а прочие, «низшие» (те же неандертальцы), исчезли. Поначалу эти разные популяции были не разными видами, а расами, но развивались независимо друг от друга, каждая по своему эволюционному пути. И это, по мнению нацистов, могло повториться вновь. Homo sapiens, как они утверждали, разделился на расы, каждая из которых обладает уникальными качествами, а лучше всех арийская: ей присущи красота, разумность, трудолюбие и нравственность. Арийская раса потенциально могла развиться в нечто высшее, в сверхчеловека. Другие расы — евреи, чернокожие — это современные неандертальцы, обладающие куда более худшими качествами. Если позволить им размножаться, а тем более заключать браки с арийцами, то своими дурными генами они испортят все население Земли, и Homo sapiens будет обречен на исчезновение.

Биологи опровергли расовую теорию нацизма. Проводившиеся после 1945 года генетические исследования показали, что отличия между разными человеческими линиями гораздо меньше, чем утверждали нацисты. Но эти выводы сделаны уже благодаря новым данным, а состояние науки на 1933 год делало возможными нацистские теории. Западная элита в большинстве своем верила в существование различных по уровню рас и необходимость оберегать и развивать некую высшую расу. Ученые из самых престижных западных университетов, используя признанные тогда научные методы, доказывали, что представители белой расы умнее, нравственнее и способнее, чем негры и индейцы. Политики в Вашингтоне, Лондоне и Канберре считали своей обязанностью предотвращать вырождение белой расы, в том числе ограничивая иммиграцию в «арийские страны» — то есть в США и Австралию — не только китайцев, но и итальянцев.

К радикальным переменам во взглядах привели не только новые научные исследования, но и важные социальные и политические события. Гитлер вырыл могилу не только себе, но и всей расовой теории. Развязав Вторую мировую войну, он вынудил своих противников провести четкую границу между понятиями «мы» и «они». Именно потому, что нацисты превратили расизм в идеологию, на Западе расовая теория оказалась безнадежно скомпрометирована. Хотя и не сразу. Превосходство белых оставалось господствующей идеологией в американской политике вплоть до 1960-х. Политику «Белой Австралии», ограничивавшей приток эмигрантов другого цвета кожи, отменили только в 1973 году. Аборигены получили гражданские права лишь в 1960-х, и все равно их не допускали к выборам, потому что считали вторым сортом. Пациентов психбольниц в Швеции принудительно стерилизовали до 1975 года.

Нацисты не ненавидели человечество. Они боролись против либерального гуманизма, прав человека и коммунизма именно потому, что восхищались человеком. Они верили в огромный потенциал человека — как вида. Но, следуя логике Дарвина, полагали, что нужно дать естественному отбору отсеять непригодные экземпляры и оставить для размножения лучшие. По их мнению, либерализм и коммунизм мешали эволюции, поскольку помогали выжить слабейшим, причем не только выжить — они предоставляли ему равные возможности для размножения. В море гнилого либерализма самых пригодных человеческих особей захлестнет море хилых дегенератов. Человечество с каждым поколением будет вырождаться, пока не вымрет.

В 1942 году немецкий учебник биологии в главе «Человечество и законы природы» разъяснял, что высший закон природы обрек все живые существа на беспощадную борьбу за выживание. После рассказа о том, как растения борются за территорию, как жуки сражаются за самку и т.п., учебник провозглашает:

«Борьба за существование жестока, но это единственный способ поддержать жизнь. В это борьбе отсекается все непригодное для жизни и остается все, что способно выжить... Эти естественные законы неотменимы, все живое подтверждает их самим фактом своего существования. Они неумолимы. Кто им противится, исчезнет без следа. Биология говорит нам не только о животных и растениях, но и указывает законы, которым мы должны следовать в своей жизни, укрепляет волю жить и бороться в соответствии с этими законами. Смысл жизни в борьбе, и горе тому, кто согрешит против этих законов».

Далее следует цитата из Mein Kampfi «Тот, кто противится железной логике природы, борется против принципов, которым он обязан своим существованием как человек. Бороться против природы значит навлечь на себя гибель».

* * *

На заре III тысячелетия будущее эволюционного гуманизма туманно. В течении шестидесяти лет после окончания войны против Гитлера казалось недопустимым соединять понятия гуманизма и эволюции и предлагать биологические методы превращения Homo sapiens в сверхчеловека. Ныне подобные проекты снова вошли в моду. Никто не заговаривает об уничтожении низших рас или больных людей, но многие хотели бы использовать накопленные знания о природе человека для создания сверхчеловеков.

Одновременно ширится пропасть между заповедями либерального гуманизма и новейшими открытиями биологии. Не замечать эту пропасть уже невозможно. Либеральная система — и политическая, и юридическая — основана на убеждении, что каждый индивидуум обладает священной внутренней сущностью, неделимой и неизменной, которая и придает смысл миру и является источником любого морального и политического авторитета. Это отголоски традиционной христианской веры в свободную и вечную душу, пребывающую в каждом. Однако за последние двести лет эта вера изрядно поколебалась. Ученые, изучающие работу человеческого организма, душу в нем не отыскали. Поведение человека определяется скорее гормонами, генами, синапсами, чем свободной волей, — теми же факторами, которые определяют поведение шимпанзе, волков и муравьев. Наша судебная и политическая система пытается замести неприятные истины под ковер. Но как долго продержится осыпающаяся стена, которой мы отгородили департамент биологии от департамента законов и политических наук?

«У вас есть маска?» — спрашивает Анастасия посетителя, измеряя бесконтактным термометром температуру у него на запястье. В голосе молодого администратора фитнес-клуба «Онегин» в Москве прослеживается усмешка, но на лице этого не увидеть, потому что сама она, разумеется, тоже в маске — в черной, в стиле компании. При этом маска приспущена и закрывает только рот. Анастасия и ее коллеги проверяют наличие масок только у входящих посетителей, а у тех, кто выходит из спортзала, маска обычно уже лежит в кармане или рюкзаке.

То есть здесь этот контроль, как и много где в России, только для галочки. В общественном транспорте в Москве тоже действует масочный режим, но как минимум у трети пассажиров маска либо на подбородке, либо ее вовсе нет, что в отдельных случаях действительно наказывается существенным штрафом — 5000 рублей. Но, как правило, в метро или в автобусах на эти нарушения смотрят сквозь пальцы.

Смена стратегии осенью

Маски — пожалуй, единственное, что в России еще напоминает о пандемии. Если весной прошлого года российское правительство ввело один из самых жестких локдаунов в мире и заставило россиян оформлять специальные пропуска для выхода из дома, то самое позднее осенью Кремль полностью изменил стратегию.

Хотя тогда Россию накрывала вторая волна коронавируса, учебный год в школах начался как обычно, и остальные ограничительные меры постепенно отменялись. Рестораны, парикмахерские и огромные торгово-развлекательные центры в последние месяцы открыты. И ограничения в сфере массовых мероприятий с начала года начали постепенно снимать.

В московских парках в выходные полно людей, дети резвятся на детских площадках, в то время как родители в основном собираются у киосков с едой поблизости. Открылись и ночные клубы, и караоке-бары, а людям старше 65 лет в Москве разблокировали транспортные карты.

Масштабные мероприятия — только с Путиным

Еще в январе и феврале полиция возбуждала уголовные дела против участников антипутинских митингов в России, ссылаясь в том числе на угрозу для здоровья населения. А в марте, в седьмую годовщину присоединения Крыма, Путин сам выступил на стадионе «Лужники» перед заполненными трибунами.

По сообщениям российских СМИ, к маю должны быть отменены последние ограничения. Кремль планирует в нормальном режиме отпраздновать как православную Пасху (в этом году она отмечается 2 мая), так и традиционный военный парад в День Победы и организовать массовое шествие «Бессмертный полк», в котором до пандемии участвовали до полумиллиона человек. Официальное решение ожидается после 20 апреля.

Смягчение ограничений обосновывается двумя факторами. Во-первых, есть вакцина, о регистрации которой Кремль объявил еще прошлым летом. Во-вторых, эпидемиологическая обстановка, по заявлениям властей, находится под контролем.

Сомнительные статистические данные

Официальная статистика, призванная это подтвердить, вызывает сомнения. Оперативный штаб по борьбе с коронавирусом, чьи данные регулярно публикуются, сообщил о 100 тысячах смертельных случаев с начала пандемии. В то же время данные Росстата — 224 тысяч смертей, связанных с коронавирусом. Еще больше бросается в глаза избыточная смертность. Только с апреля по декабрь 2020 года она составила 358 тысяч человек в сравнении с предыдущими годами. Крайне высокие показатели смертности в России пришлись в основном на осенние и зимние месяцы.

С другой стороны, спектр действий властей был ограничен. Одобренный Кремлем пакет помощи был мизерным по сравнению с тем, что выделяли на поддержание экономики западные правительства. Согласно оценкам, затраты Кремля составили только 2,5-3,5% ВВП — в том числе из-за того, что Путин не хотел рисковать, опасаясь дефолта на фоне временного падения цен на нефть. Поскольку в России практически нет социальных гарантий в виде пособий по безработице, за вторым локдауном последовала бы волна банкротств. Она вызвала бы социальные проблемы, последствия которых оказались бы намного серьезнее, чем более 200 тысяч смертей от ковида.

Источник: https://inosmi.ru/social/20210413/249545899.html

Нынешние тенденции развития международных отношений и национальные особенности России, её конкурентные преимущества, а также вызовы, с которыми она сталкивается внутри и вовне, требуют выработки и проведения новой внутренней и внешней политики в области защиты природы, её превращения в один из национальных и внешнеполитических приоритетов.

Экологические проблемы превращаются в один из первоочередных вопросов международных отношений – наравне с международной безопасностью и экономическим развитием. Эпидемия коронавируса лишь усилила эту тенденцию. Одним из главных стратегических проектов развития Европейского союза на ближайшие десятилетия объявлен «Европейский зелёный курс», предполагающий достижение углеродонейтральности к 2050 году. Даже если эта амбициозная инициатива не будет полностью воплощена в провозглашаемых параметрах, она рассматривается как способ одновременно и выхода ЕС из нынешнего экономического кризиса, и укрепления конкурентных позиций Евросоюза на обозримую перспективу. В США администрация Джозефа Байдена рассматривает климатическую проблематику в качестве одного из главных внутренних и внешнеполитических приоритетов, а приобретение США лидерских позиций в климатической повестке дня – важным способом восстановления американского «глобального лидерства» в целом. Вероятно, уже в начале президентства Байдена будет объявлена цель достижения углеродной нейтральности к 2050 году. Китай в последние годы тоже начал играть важную роль в мировой экологической и климатической повестке и объявил о намерении перейти к углеродной нейтральности к 2060 году. Вопросы защиты окружающей среды и борьбы с изменением климата занимают важное место в работе ключевых институтов глобального управления, включая G20 и БРИКС.

Природоохранная и климатическая повестка дня обладает одновременно и консолидирующим, и разделительным потенциалом. С одной стороны, она может стать одной из немногих на сегодняшний день, способных объединить самые разные – по ценностям, моделям политического и экономического развития, развитости экономики, внешнеполитической ориентации – страны и наладить между ними диалог и сотрудничество даже в том случае, если их отношения друг с другом в целом носят недружественный характер. Подобная объединительная роль экологической и климатической проблематики особенно важна в условиях наблюдаемого сегодня в международных отношениях повсеместного усиления хаоса и соперничества – как на глобальном, так и на региональном уровнях.

С другой стороны, климатическая и природоохранная проблематика становится всё более важной составной частью – и инструментом, и фактором – этого соперничества. Те подходы в части борьбы с изменением климата, которые сегодня продвигаются западными странами, прежде всего ЕС, в значительной степени носят дискриминационный характер, закрепляют экономическое доминирование Запада и отсталость развивающихся стран, а потому лишь провоцируют усиление международного соперничества. Реализация «Зелёного курса» Евросоюза, в частности, грозит ещё большим обострением отношений между Россией и ЕС, повсеместным ростом протекционизма, направленного против европейских товаров.

Современная экологическая политика России недостаточно активна и не в полной мере отвечает вызовам времени, резкому росту значимости окружающей среды в мировой экономике и международных отношениях, превращению её в фактор конкуренции, а также тесному сращиванию экологической повестки с экономической и технологической.

Доклад «Поворот к природе: новая экологическая политика России в условиях «зелёной» трансформации мировой экономики и политики» подготовлен по итогам серии ситуационных анализов, в рамках реализуемой факультетом мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ программы ситуационных анализов под эгидой МИД России и при поддержке Фонда «Росконгресс», Комитета по международным делам Государственной Думы ФС РФ, Совета по внешней и оборонной политике и журнала «Россия в глобальной политике».  

И. Макаров, Дм. Суслов, И. Степанов, Д. Серова, С. Караганов

https://globalaffairs.ru/articles/povorot-k-prirode/