«Думаю, что государство должно позаботиться об ученых всех поколений, всех возрастов, но исхожу из того, что начинающие исследователи нуждаются в особой поддержке со стороны государства, поскольку они являются как раз начинающими, они только делают первые шаги», – сказал он на встрече с министром науки и высшего образования Валерием Фальковым.

Так Путин ответил на просьбу Фалькова поддержать идею законодательно закрепить понятие «молодой ученый», чтобы более эффективно обеспечивать государственную поддержку таких талантливых специалистов.

Фальков отметил, что привлечение талантливой молодежи – это одна из приоритетных целей Года науки и технологий, который проходит в России в 2021 году.

По его словам, сейчас существует проблема, связанная с отсутствием четкого единообразного определения понятия и закрепления правового статуса молодого ученого и в федеральном законодательстве, и в региональном. На уровне подзаконных актов есть разные трактовки, и это не позволяет сфокусировать меры государственной поддержки.

«Поэтому мы провели консультации с коллегами в правительстве и в администрации президента и подготовили на ваше имя обращение. Просьба поддержать нас с тем, чтобы в профильный закон о науке внести изменения, закрепив в нем и понятие, и правовой статус молодых ученых как совокупность прав, обязанностей и, что очень важно, гарантий. На наш взгляд, это упорядочит систему мер государственной поддержки молодых учёных и повысит эффективность их реализации», – добавил Фальков.

«Если будет ваша поддержка, мы постараемся достаточно быстро внести изменения в законодательство и в Год науки и технологий помочь молодым ученым, чтобы профессия, эта сфера деятельности была еще более престижной», – сказал министр.

Источник: https://vogazeta.ru/articles/2021/3/10/science/16628-putin_prizval_k_oso...

Вряд ли стоит ожидать того, что политический разрыв с Европейским союзом будет иметь апокалиптические масштабы. Не произойдёт ничего похожего, например, на последствия выхода из ЕС такой страны, как Великобритания, когда были нарушены торгово-экономические и человеческие связи, складывавшиеся за несколько десятилетий.

Россия никогда не была – и не могла быть – частью общего рынка Европейского союза, и последствия понижения уровня политических отношений для экономики не станут настолько заметными. В первую очередь потому, что в реальности сторонами не были созданы такие связи, рвать которые означало бы буквально «резать по живому». Главная причина – неготовность Евросоюза на протяжении многих лет принимать решения, которые позволили бы двусторонним отношениям перейти от слов к делу.

Более того, за последние десять лет отношения России и Евросоюза уже прошли достаточно длинный путь деградации и сейчас в них трудно найти что-либо, действительно напоминающее «золотую» эпоху 1991–2005 годов. Поэтому, когда глава российского МИД говорит о готовности России к тому, чтобы остановить отношения с Европейским союзом, речь идёт, конечно, о формальной фиксации сторонами того, что ими уже было достигнуто в деле сокращения реальных объёмов и содержания этих отношений. Несмотря на всю значимость таких заявлений со стороны настолько авторитетного источника, впечатление, которое они произвели, связано не с ожидаемыми реальными последствиями возможного радикального поворота, а с эмоциональным восприятием европейского направления внешних связей России.

По сути, понижение уровня отношений с Брюсселем не значит для сторон ничего особенного. Но с символической точки зрения оно ставит их в принципиально новые условия, игнорировать которые будет невозможно.

Самое важное – это необходимость для обеих сторон изменить язык отношений, что лишит возможности скрывать неудовлетворённость их содержанием.

Но сначала попробуем разобраться, что в отношениях России и ЕС есть такого, что реально существовало бы и чем нам стоило бы дорожить.

После начала военно-дипломатического кризиса вокруг Украины двусторонняя торговля России и стран Европейского союза, а также технологический обмен между ними подверглись серьёзным ограничениям некоммерческого характера. В ответ на меры экономического давления, которые страны ЕС приняли в отношении России после событий лета 2014 года, российское правительство также ввело ограничения к доступу на свой рынок для целого ряда категорий европейских товаров – в первую очередь сельского хозяйства. Технологический обмен нарушен в том числе и санкциями в отношении российских компаний, связанных с Крымом. При этом в тот же период росли инвестиции ведущих стран ЕС в России – здесь лидирующие позиции занимают Франция, Германия и Италия.

Переговоры о новом базовом соглашении между Россией и ЕС, которые велись сторонами с 2007 года, фактически остановились ещё в декабре 2010 года. Причина – неготовность сторон определиться с важнейшими параметрами взаимной открытости рынков после того, как Россия вступила в ВТО. Действующее Соглашение о партнёрстве и сотрудничестве давно вошло в противоречие с обязательствами, которые Россия приняла на себя в рамках Евразийского экономического союза. Да и в целом данное соглашение по своей структуре и содержанию представляет собой реликт 1990-х годов, когда даже такие крупные партнёры, как Россия, должны были действовать на условиях Брюсселя. Главное из этих условий – увязка продвижения в экономике и других областях с выполнением партнёром целевых показателей политических изменений, отражающих позицию ЕС. Для России это уже давно не актуально.

Многочисленные институты политических отношений, начиная с саммитов на высшем уровне и заканчивая рабочими группами российских ведомств и подразделений Европейской комиссии, были остановлены после 2014 года. Хотя, заметим, идея о том, чтобы проводить саммиты не так часто, обсуждалась уже с 2008 года, и это показывает, что стороны осознавали исчерпанность такого формата. Он был действительно уникален – ни одна крупная страна мира не была настолько великодушна к ЕС, чтобы с его высшими бюрократами два раза в год встречался глава государства.

Диалог о безвизовом режиме, который достаточно долго имел для Москвы большое значение, Евросоюз прервал ещё до украинского кризиса. Несмотря на то, что стороны провели большую подготовительную работу, окончательное решение о переходе к свободному передвижению граждан так и не было принято. Причина – желание Брюсселя и ведущих европейских государств сохранить визовую тематику в качестве инструмента поощрения отдельных стран бывшего СССР за их участие в продвигавшихся ЕС институциональных форматах отношений.

Диалог России и ЕС в области региональной безопасности давно стал фрагментарным и не включал в себя действительно важные вопросы. По сути, он полностью заглох после того, как страны ЕС торпедировали предложенную летом 2009 года инициативу России и Германии о создании постоянного механизма диалога в сфере обороны и безопасности. Здесь Россия и Европа вполне успешно общаются на уровне взаимодействия между Москвой и НАТО, а также национальными столицами и военными обеих сторон.

После того, как политические отношения между Россией и ЕС прекратятся или будут существенно понижены, основная тяжесть работы придётся на взаимодействие между российскими ведомствами, а также Евразийской экономической комиссией и национальными правительствами стран Европейского союза.

Для России было бы нецелесообразно выступать с инициативой прекращения деятельности Соглашения 1994 года – оно может в отдельных аспектах использоваться компаниями России и стран ЕС для упрощения взаимодействия.

Торгово-экономические связи будут успешно осуществляться в рамках отношений с компаниями стран – членов ЕС. Мы все наблюдали визит в Россию министра иностранных дел Финляндии и то, в какой деловой обстановке он прошёл. Единственное, чем могут рисковать компании ЕС, – это трудности с получением кредита для работы на российском рынке. Но это уже их проблемы – после событий 2014–2015 годов инвестиции из ведущих стран ЕС в России только увеличивались. Нет оснований думать, что национальные правительства позволят кому-то в Брюсселе от обиды на Москву мешать их бизнесу.

Сила государства определяет, стремится ли оно изменить реальность в соответствии со своей политикой или адаптирует политику под требования реальности. На протяжении достаточно долгого времени Россия должна была следовать второму предписанию и терпеливо подстраиваться под требования внешнего окружения. Неудивительно, что Европейский союз, страны которого совокупно лидируют в российских внешнеэкономических связях, занимал в этой требовательной реальности центральное место. Однако сейчас стороны уже не нуждаются в политической подпорке своих и так достаточно стабильных экономических отношений.

Несмотря на то, что за последние десять-двенадцать лет Россия существенно увеличила свою торговлю и инвестиции со странами Азии, в первую очередь – с Китаем, Европа всё равно остаётся важнейшим направлением российского экспорта природных ресурсов и крупнейшим источником инвестиций. Но самостоятельная роль Брюсселя, особенно его политических органов, здесь не то что минимальна, – она попросту отсутствует. Поэтому нет оснований считать, что формальное прекращение политического диалога с Евросоюзом как таковым существенно изменит эту ситуацию.

Источник: https://ru.valdaiclub.com/a/highlights/kakimi-budut-otnosheniya-rossii-i...

Вряд ли стоит ожидать того, что политический разрыв с Европейским союзом будет иметь апокалиптические масштабы. Не произойдёт ничего похожего, например, на последствия выхода из ЕС такой страны, как Великобритания, когда были нарушены торгово-экономические и человеческие связи, складывавшиеся за несколько десятилетий.

Россия никогда не была – и не могла быть – частью общего рынка Европейского союза, и последствия понижения уровня политических отношений для экономики не станут настолько заметными. В первую очередь потому, что в реальности сторонами не были созданы такие связи, рвать которые означало бы буквально «резать по живому». Главная причина – неготовность Евросоюза на протяжении многих лет принимать решения, которые позволили бы двусторонним отношениям перейти от слов к делу.

Более того, за последние десять лет отношения России и Евросоюза уже прошли достаточно длинный путь деградации и сейчас в них трудно найти что-либо, действительно напоминающее «золотую» эпоху 1991–2005 годов. Поэтому, когда глава российского МИД говорит о готовности России к тому, чтобы остановить отношения с Европейским союзом, речь идёт, конечно, о формальной фиксации сторонами того, что ими уже было достигнуто в деле сокращения реальных объёмов и содержания этих отношений. Несмотря на всю значимость таких заявлений со стороны настолько авторитетного источника, впечатление, которое они произвели, связано не с ожидаемыми реальными последствиями возможного радикального поворота, а с эмоциональным восприятием европейского направления внешних связей России.

По сути, понижение уровня отношений с Брюсселем не значит для сторон ничего особенного. Но с символической точки зрения оно ставит их в принципиально новые условия, игнорировать которые будет невозможно.

Самое важное – это необходимость для обеих сторон изменить язык отношений, что лишит возможности скрывать неудовлетворённость их содержанием.

Но сначала попробуем разобраться, что в отношениях России и ЕС есть такого, что реально существовало бы и чем нам стоило бы дорожить.

После начала военно-дипломатического кризиса вокруг Украины двусторонняя торговля России и стран Европейского союза, а также технологический обмен между ними подверглись серьёзным ограничениям некоммерческого характера. В ответ на меры экономического давления, которые страны ЕС приняли в отношении России после событий лета 2014 года, российское правительство также ввело ограничения к доступу на свой рынок для целого ряда категорий европейских товаров – в первую очередь сельского хозяйства. Технологический обмен нарушен в том числе и санкциями в отношении российских компаний, связанных с Крымом. При этом в тот же период росли инвестиции ведущих стран ЕС в России – здесь лидирующие позиции занимают Франция, Германия и Италия.

Переговоры о новом базовом соглашении между Россией и ЕС, которые велись сторонами с 2007 года, фактически остановились ещё в декабре 2010 года. Причина – неготовность сторон определиться с важнейшими параметрами взаимной открытости рынков после того, как Россия вступила в ВТО. Действующее Соглашение о партнёрстве и сотрудничестве давно вошло в противоречие с обязательствами, которые Россия приняла на себя в рамках Евразийского экономического союза. Да и в целом данное соглашение по своей структуре и содержанию представляет собой реликт 1990-х годов, когда даже такие крупные партнёры, как Россия, должны были действовать на условиях Брюсселя. Главное из этих условий – увязка продвижения в экономике и других областях с выполнением партнёром целевых показателей политических изменений, отражающих позицию ЕС. Для России это уже давно не актуально.

Многочисленные институты политических отношений, начиная с саммитов на высшем уровне и заканчивая рабочими группами российских ведомств и подразделений Европейской комиссии, были остановлены после 2014 года. Хотя, заметим, идея о том, чтобы проводить саммиты не так часто, обсуждалась уже с 2008 года, и это показывает, что стороны осознавали исчерпанность такого формата. Он был действительно уникален – ни одна крупная страна мира не была настолько великодушна к ЕС, чтобы с его высшими бюрократами два раза в год встречался глава государства.

Диалог о безвизовом режиме, который достаточно долго имел для Москвы большое значение, Евросоюз прервал ещё до украинского кризиса. Несмотря на то, что стороны провели большую подготовительную работу, окончательное решение о переходе к свободному передвижению граждан так и не было принято. Причина – желание Брюсселя и ведущих европейских государств сохранить визовую тематику в качестве инструмента поощрения отдельных стран бывшего СССР за их участие в продвигавшихся ЕС институциональных форматах отношений.

Диалог России и ЕС в области региональной безопасности давно стал фрагментарным и не включал в себя действительно важные вопросы. По сути, он полностью заглох после того, как страны ЕС торпедировали предложенную летом 2009 года инициативу России и Германии о создании постоянного механизма диалога в сфере обороны и безопасности. Здесь Россия и Европа вполне успешно общаются на уровне взаимодействия между Москвой и НАТО, а также национальными столицами и военными обеих сторон.

После того, как политические отношения между Россией и ЕС прекратятся или будут существенно понижены, основная тяжесть работы придётся на взаимодействие между российскими ведомствами, а также Евразийской экономической комиссией и национальными правительствами стран Европейского союза.

Для России было бы нецелесообразно выступать с инициативой прекращения деятельности Соглашения 1994 года – оно может в отдельных аспектах использоваться компаниями России и стран ЕС для упрощения взаимодействия.

Торгово-экономические связи будут успешно осуществляться в рамках отношений с компаниями стран – членов ЕС. Мы все наблюдали визит в Россию министра иностранных дел Финляндии и то, в какой деловой обстановке он прошёл. Единственное, чем могут рисковать компании ЕС, – это трудности с получением кредита для работы на российском рынке. Но это уже их проблемы – после событий 2014–2015 годов инвестиции из ведущих стран ЕС в России только увеличивались. Нет оснований думать, что национальные правительства позволят кому-то в Брюсселе от обиды на Москву мешать их бизнесу.

Сила государства определяет, стремится ли оно изменить реальность в соответствии со своей политикой или адаптирует политику под требования реальности. На протяжении достаточно долгого времени Россия должна была следовать второму предписанию и терпеливо подстраиваться под требования внешнего окружения. Неудивительно, что Европейский союз, страны которого совокупно лидируют в российских внешнеэкономических связях, занимал в этой требовательной реальности центральное место. Однако сейчас стороны уже не нуждаются в политической подпорке своих и так достаточно стабильных экономических отношений.

Несмотря на то, что за последние десять-двенадцать лет Россия существенно увеличила свою торговлю и инвестиции со странами Азии, в первую очередь – с Китаем, Европа всё равно остаётся важнейшим направлением российского экспорта природных ресурсов и крупнейшим источником инвестиций. Но самостоятельная роль Брюсселя, особенно его политических органов, здесь не то что минимальна, – она попросту отсутствует. Поэтому нет оснований считать, что формальное прекращение политического диалога с Евросоюзом как таковым существенно изменит эту ситуацию.

Despite the fact that now the radical changes in the entire system of relations between Russia and Europe that have developed over the past thirty years look quite dramatic, in a few years we will be living in a new reality. And in practical terms, this reality will not differ much from what it is now, writes Timofey Bordachev, Program Director of the Valdai Club.Despite the fact that now the radical changes in the entire system of relations between Russia and Europe that have developed over the past thirty years look quite dramatic, in a few years we will be living in a new reality. And in practical terms, this reality will not differ much from what it is now, writes Timofey Bordachev, Program Director of the Valdai Club.

Источник: https://ru.valdaiclub.com/a/highlights/kakimi-budut-otnosheniya-rossii-i...

Немногие участники Второй мировой войны отличились тем, что удостоились высших наград сразу двух держав антигитлеровской коалиции — СССР и США. Один из них — ветеран Росгвардии Алексей Прохорович Волошин. Он сражался на трех фронтах, защищал Сталинград и участвовал в Курской битве, шесть раз был ранен и прославился как лучший истребитель «Тигров» — знаменитых немецких танков. По обе стороны Атлантики Волошина признали героем: на родине он получил «Золотую Звезду» Героя Советского Союза, а в США президент Франклин Рузвельт наградил его «Серебряной Звездой» — высшей офицерской наградой Соединенных Штатов. В преддверии очередной годовщины основания Росгвардии — 27 марта — «Лента.ру» вспоминает историю полковника Волошина, навсегда вписавшего свое имя в историю страны.

Алексей Волошин родился в 1920 году под Тамбовом в простой крестьянской семье. В 1921-м семейство Волошиных переселилось в село Синявку (Черкасская область современной Украины). Там была родина матери Алексея, а переселению способствовали голод и разруха после Гражданской войны.

С детства Волошин хотел путешествовать по морю. В то время белых пятен на океанической карте мира было более чем достаточно — а значит, был и простор помечтать о карьере путешественника-первооткрывателя. Окончив десять классов школы, Алексей переехал в Одессу и попытался поступить в Севастопольское военно-морское училище.

После успешной сдачи всех экзаменов ему отказали в принятии: сказали, что не годен по состоянию здоровья: в работе сердца выявили нарушения. Знала бы медкомиссия, что Волошин пройдет всю войну, переживет шесть серьезных ранений и доживет до 100 лет... Но комиссия не знала.

Тогда Волошин попытался применить план Б и поступил в Одесский институт водного транспорта. Закончить обучение не смог, так как летом 41-го — после окончания 3-го курса — Волошина с однокашниками в Молдавии застала война. Молодые ребята отправились туда на небольшой летний отдых.

Так как Алексей имел незаконченное высшее образование, то ему предложили доучиться в Одесском артиллерийском училище. Впрочем, есть и другая версия его биографии: после отказа в Севастопольском военно-морском училище Волошин работал плановиком-чертежником на заводе «Красный сигнал», позже — экспедитором, затем — начальником экспедиции цеха при Одесской кондитерской фабрике.

Параллельно он учился в Одесском институте инженеров мукомольной промышленности, и война его застала как раз, когда он окончил 3-й курс этого учебного заведения

Волошин пошел в армию добровольцем, а уже в военкомате его как студента технического университета отправили в Одесское артиллерийское училище имени Фрунзе. «Надо идти воевать, а то война без нас кончится», — любил говорить Волошин.

Бой до последнего снаряда

Курсантов учили работать с мощными артиллерийскими установками. Первое ранение Волошин получил, еще даже не став артиллеристом — училище вместе со студентами срочно эвакуировали поглубже в тыл ввиду изменения линии фронта: враг наступал. Отступавшие эшелоны попали под бомбардировку, и Волошин получил осколочное ранение.

Но он быстро оклемался, к тому же сроки поджимали: молодых офицеров выпустили уже в феврале 1942-го. Меньше года на подготовку — и сразу в бой. В марте — еще одно ранение, месяц в госпитале, снова в строю. В июле 1942 года Волошин стал командиром батареи (около 80 человек в подчинении).

Причем дело не в том, что он успел сильно отличиться за недолгое после учебки время, — просто комбаты долго не жили

«Текучка кадров» по самым мрачным причинам была огромная. В августе в одном из боев при реке Мышковке батарея Волошина, имея всего четыре снаряда для гаубиц, подбила вражеский танк и накрыла скопление вражеской пехоты.

Это был один из переломных моментов битвы. Особенно если учесть, что батарея израсходовала все четыре снаряда, которые и оставались, — больше их не было. Снаряды были дефицитом, зачастую их выдавали по два в день на одну пушку.

Успех Волошина как комбата и стратега оценили наверху и перевели его в 271-й стрелковый полк внутренних войск НКВД на должность командира батареи полковых 76-миллиметровых пушек. Всю оставшуюся войну Волошин прослужил именно в этой дивизии. 271-й полк базировался в Сталинграде в составе 10-й дивизии.

Сталинград, декабрь 1942 года. Наводка в районе нефтеналивных баков на берегу Волги. Расчет 76-мм пушки ведет огонь по врагу

Фото: Георгий Зельма / РИА Новости

И именно эта дивизия одной из первых приняла на себя удар, когда немецкая армия в конце августа 1942 года форсировала Дон, прорвала оборону советских войск и вышла на прямой путь к Сталинграду. До города, в котором находились полмиллиона мирных жителей, оставалось восемь километров.

За 10-й дивизией, в состав которой входило еще четыре полка, помимо 271-го, не было никакого тыла, никаких войск. Эти войска стали на какое-то время единственной преградой на пути фашистов. А нужно помнить, что подразделения НКВД СССР в начале войны имели в основном легкое вооружение и для ведения войскового боя не предназначались, у них были совсем другие задачи.

Из 7568 воинов 10-й стрелковой дивизии НКВД, с 23 августа сражавшихся за Сталинград, остались в живых и переправились на левый берег Волги при отступлении лишь около 200 человек. По мере усиления напора врага и увеличения собственных потерь дивизия отступала на новые защитные рубежи, но ни разу не сделала это без приказа.

«Хотелось грудью землю продавить»

23 августа фашисты начали бомбить Сталинград: это была самая массовая ковровая бомбардировка на Восточном фронте. Сами немцы позже подсчитали, что в день начала операции самолеты люфтваффе сделали более 1500 вылетов, сбросив 1000 тонн бомб.

Самые жуткие впечатления от войны я получил при обороне Сталинграда. Преимущество немцев было подавляющее. Их самолеты буквально ходили по головам. А что? Авиации нашей нет, зенитная артиллерия вся на прямой наводке погибла. Поэтому найдешь какую-нибудь ямку, вжимаешься в землю — хочется продавить ее грудью.

Ожесточенность боев была такая, что артиллерийской батарее под командованием Волошина приходилось ходить и в штыковую: снарядов нет, враг наступает... Волошин решил организовать ночную атаку на пехоту врага, которая крепилась на подходе к городу.

В батарее оставалось 16 человек, пошли в штыковую атаку — осталось восемь...

А потом 13 сентября во время очередного артналета противника Алексей Волошин получил ранение чуть выше колена в бедро. Очнулся он от того, что 12-летняя девочка Тамара из числа местных жителей тащила его, истекающего кровью, в укрытие. Там она перевязала своим платком как могла ранение бедра. К полевому доктору Алексей попал только через сутки.

Доктор сказал, что времени много прошло, операцию делать поздно — ногу придется отрезать. Некоторые сослуживцы попытались подбодрить — без ноги отправят в тыл. А Сталинград — это верная смерть. «Все, война закончена для тебя, артиллерист!» — говорили ему.

Сталинград, СССР. 23 августа 1942 года. Вид города после бомбардировки немецкими люфтваффе во время Второй мировой войны

Фото: Эммануил Евзерихин / ТАСС

Но Волошина такой вариант не устраивал. Он выхватил пистолет и крикнул доктору, что выстрелит в себя, если тот не проведет операцию. Даже потеряв многих боевых товарищей, Волошин рвался в бой. Доктор ухмыльнулся — началась операция без наркоза.

Медику нужно было понимать, что Волошин в сознании, потому он приказал ему постоянно говорить

И Волошин читал стихи Есенина, какие мог вспомнить. Сперва просто читал, а потом уже орал их что есть мочи... Из-под Сталинграда Волошин отправился в госпиталь в Саратов, потом в Томск как тяжелораненый.

Выписали его через четыре месяца после ранения, был декабрь 1942-го. В госпиталь пришла телеграмма от начальника артиллерии бывшей 10-й дивизии (она стала называться 181-й Сталинградской ордена Ленина дивизией) с просьбой направить Волошина в часть, если позволяет здоровье.

Бесстрашный командир

В дивизии Волошин снова стал командовать батареей 76-миллиметровых орудий в боях под Севском. Вся батарея Волошина была на гужевой тяге и на одну пушку нужно четыре лошади. Но на деле получалось только по две лошади. Так что солдатам самим приходилось впрягаться и тянуть пушки. Волошин в то время был только-только после госпиталя. С питанием была полная беда, да еще и тиф по дивизии гулял.

Артиллерист Волошин до последнего пытался стоять на ногах, но подхватил тиф, а его организм был истощен настолько, что начали выпадать волосы

Он еще на месяц попал в госпиталь, после чего вернулся к командованию батареей как раз к моменту Курской битвы. Тогда-то в наступательной фазе Волошин и проявил себя: его батарея уничтожила восемь долговременных замаскированных огневых точек (ДЗОТов) и две огневые точки, открыв путь к наступлению советским войскам.

После этого под его командованием были уничтожены еще два танка. Волошин предпочитал сократить дистанцию до минимума, потому стреляли с расстояния примерно в 200 метров. Так и мощность выстрела больше, и прицелиться проще — но и куда опаснее. В танковой засаде Волошин потерял три орудия из четырех.

Но потом с уцелевшими бойцами он смог «поставить на ноги» наименее пострадавшую пушку, под покровом ночи зашел в тыл врага и с расстояния в 100 метров — ведь каждый выстрел мог оказаться последним — уничтожил укрепление врага и еще один танк.

Этот маневр дал возможность продвинуться советским войскам еще немного дальше на том участке

Командир артиллерии хотел отдать под суд Волошина за потерю пушек, но командир дивизии приказал наградить Волошина орденом Ленина. Однако вышла какая-то осечка: Алексею дали орден Красного Знамени, а представление к ордену Ленина будто где-то затерялось в пути...

Истребитель фашистских «Тигров»

Немецкому тяжелому танку «Тигр» пророчили будущее сверхоружия, которое изменит ход войны. В сентябре 1943-го шли бои за Чернигов, батарея Волошина успешно заняла хороший участок местности к моменту, когда фашисты пошли в массированное наступление.

Именно 28 сентября подчиненные Волошина уничтожили 11 танков, в их числе два тяжелых «Тигра»

Артиллерист применил особую тактику: орудия располагались так, чтобы сразу из двух пушек можно было сделать прицельный и практически одновременный залп по одному и тому же танку. В таком случае у брони нет шансов выдержать двойное попадание.

Почему Алексея Волошина называли «Истребителем фашистских "Тигров"»

Такое громкое прозвище, которое Волошину дали сослуживцы, было вполне оправдано: он уничтожал эти машины при помощи тактики «двойного удара». «Тигры» обладали серьезной броней, которую не всегда пробивали даже прицельные выстрелы. Потому тактика Волошина сводилась к тому, чтобы стрелять наверняка — иногда на дистанции в 200 метров.

Для сравнения: редкие, но смертоносные немецкие самоходные артиллерийские установки (САУ) «Фердинанд» били на дистанцию в 2000 метров, а их 88-миллиметровые тяжелые снаряды наносили такой урон советским танкам, что второго выстрела зачастую не требовалось. Фактически САУ были крепостями на гусеницах.

Помимо огромной огневой мощи и двухкилометровой прицельной дальности, «Фердинанды» еще и обладали броней в 200 миллиметров. Но подобной техники у Волошина не было: он в основном работал с 76-миллиметровыми пушками и шел на хитрости, чтобы восполнить нехватку мощности.

Его главными приемами было максимальное сокращение дистанции до цели и огонь по ней одновременно из двух орудий. Старое военное правило гласит, что снаряд дважды в одну воронку не бьет. Но Волошин действовал наперекор этой мудрости — и такой подход оправдал себя.

Все остальные тактические элементы были схожи с предыдущими боями — подпустить поближе, рискуя собственными жизнями под возможным ответным огнем... Тот день был последним и самым тяжелым днем войны для Волошина: его дивизия была отправлена в тыл для поддержки.

Немецкий тяжелый танк «Тигр» (1943 год)

Фото: Андрей Котлярчук / Russian Look / Globallookpress.com

В октябре 1943 года Алексей Волошин был награжден медалью «Золотая Звезда» — особым отличительным знаком для Героев Советского Союза. Его 1 августа 1939 года ввел Президиум Верховного Совета СССР. Эта медаль действительно изготавливалась из золота: всего ей были награждены 12 777 человек.

Одновременно с «Золотой Звездой» Волошин получил высший орден СССР — орден Ленина. Но история Алексея уникальна тем, что он стал обладателем высшей награды не только в Советском Союзе, но и по ту сторону океана.

Рассказ Алексея Волошина об охоте на немецкие «Тигры»

Фото: Центральный музей войск национальной гвардии РФ

«Этому человеку должны оказывать почести»

В 1944 году президент США Франклин Рузвельт решил наградить высшей воинской офицерской наградой своей страны — «Серебряной Звездой» — четырех советских младших офицеров. Идея состояла в награждении самых достойных из четырех родов наземных войск — артиллериста, сапера, танкиста и пехотинца.

Таким образом Рузвельт хотел подчеркнуть, что союзник в лице СССР понес огромные потери в войне, но благодаря мужеству советских воинов ход войны изменился. Среди артиллеристов как самого достойного выбрали Волошина.

Документ о награждении Алексея Волошина медалью «Серебряная Звезда» (США)

Фото: Public Domain / Wikimedia

Сейчас это слышится как нонсенс — советский офицер с американской звездой! Но тогда еще не было холодной войны и США были союзниками. А вот в период холодной войны Волошин уже не надевал на праздники американскую награду и не вспоминал о ней. Но не сдал, как ему намекали на службе.

Все, кто увидит эту награду, должны приветствовать и оказывать почести этому человеку. Настоящим подтверждается, что президент Америки наградил «Серебряной Звездой» лейтенанта Алексея Прохоровича Волошина, Красная армия, СССР, за храбрость в военных действиях

Еще в годы войны Алексей Волошин поступил в Артиллерийскую академию РККА имени Дзержинского и стал ее знаменосцем. 24 июня 1945 года он участвовал в Параде Победы на Красной площади. Несколько лет спустя, в 1949 году, Волошин окончил академию и продолжил службу в военной разведке. Ввиду секретности до сих пор достоверно неизвестно, чем именно Волошин занимался там.

Рассекречено лишь то, что он длительное время находился в служебной командировке в ФРГ

Алексей Волошин

Фото: Krpravda.com

В запас Волошин вышел в 1975 году в звании полковника и возглавил Московский стрелковый клуб ДОСААФ, которым руководил до 1985 года. Несмотря на преклонный возраст, Волошин вплоть до 100 лет охотно принимал у себя гостей на даче в Подмосковье, ездил по приглашениям в разные части Росгвардии и делился своим опытом.

Алексея Волошина не стало 24 июня 2020 года — он скончался в госпитале Росгвардии в подмосковной Балашихе. Так закончился удивительный и полный подвигов путь человека, которого признали героем по обе стороны океана.

Источник: https://m.lenta.ru/articles/2021/03/06/voloshin/

Ежегодно 15 марта международная общественность отмечает Всемирный день прав потребителей (World Consumer Rights Day), или Всемирный день защиты прав потребителей, проведение которого решением ООН приурочено к годовщине выступления президента США Джона Ф.Кеннеди (John F Kennedy) в Конгрессе в 1962 году.

Тогда в выступлении президента были сформулированы четыре основных права потребителя:

— право на безопасность,
— право на информацию,
— право на выбор и
— право быть услышанным.

Позднее к ним добавились еще четыре:

— право на возмещение ущерба,
— право на потребительское образование,
— право на удовлетворение базовых потребностей и
— право на здоровую окружающую среду.

Впервые День был отмечен 15 марта 1983 года, когда он был закреплен в международном календаре праздничных дат как Всемирный день прав потребителей, и с тех пор проводится ежегодно. Причём мероприятия Дня каждый год посвящены определённой теме, которая определяется Всемирной организацией союзов потребителей.

Всемирная организация союзов потребителей (Consumer International, CI) — это независимая некоммерческая организация, которая ведет свою историю с 1961 года и объединяет более 200 общественных и государственных организаций, занимающихся проблемами защиты прав потребителей из 72 стран. Она защищает интересы потребителей всего мира, способствует развитию общественного потребительского движения и системы защиты прав потребителей в целом. Представляет интересы потребителей в ЮНЕСКО, структурах ООН, в ряде других международных организаций экономической и социальной направленности, а также оказывает помощь своим членам в обучении специалистов, обеспечении информации в области защиты прав потребителей.

Всемирная организация союзов потребителей защищает интересы потребителей всего мира, способствует развитию общественного потребительского движения и системы защиты прав потребителей в целом (Фото: Gunnar Pippel, Shutterstock)

В России День прав потребителей получил признание после принятия Закона № 2300-1 «О защите прав потребителей» 7 февраля 1992 года. В Законе регулируются отношения между потребителями и изготовителями, импортерами, исполнителями, продавцами при продаже товаров (выполнении работ, оказании услуг), устанавливаются права потребителей на приобретение товаров (работ, услуг) надлежащего качества и безопасных для жизни, здоровья, имущества потребителей и окружающей среды, получение информации о товарах (работах, услугах) и об их изготовителях (исполнителях, продавцах), просвещение, государственная и общественная защита их интересов, а также определяется механизм реализации этих прав.

Основным защитником прав потребителей в России является Союз потребителей Российской Федерации (СПРФ), созданный в декабре 1990 года. В настоящее время СПРФ объединяет свыше 100 республиканских, краевых, областных, городских и районных общественных объединений — большинство всех реально работающих в России организаций по защите прав потребителей. За эти годы более миллиона обратившихся в СПРФ граждан, чьи потребительские права были нарушены, получили квалифицированную юридическую помощь.

Также в последние годы в мероприятиях, посвященных Дню прав потребителей, участвуют и региональные Управления Роспотребнадзора РФ. Уже традиционно во многих российских городах специалистами данного органа проводятся «горячие линии» и пресс-конференции по вопросам защиты прав потребителей и санитарно-эпидемиологического благополучия населения.

Источник: https://www.calend.ru/holidays/0/0/20/

Все больше доказательств появляется тому, что разворот российской внешней политики в восточном направлении становится реальностью, и это в корне меняет — укрепляет — геополитическое положение нашей страны, а также оказывает существенное стабилизирующее влияние на международную обстановку. Характерен диссонанс в общении с Западом и Востоком. Достаточно вспомнить, каким скандалом обернулся приезд в Москву шефа европейской дипломатии Жозепа Борреля. И противоположный пример. Совсем недавно, по итогам визита председателя парламента Ирана Мухаммада Бакери Калибафа, которого ряд специалистов по региону Среднего Востока прочит в преемники нынешнему президенту Хасану Рухани, было объявлено о начале процедуры присоединения Тегерана к ЕАЭС. А сегодня в экспертной среде активно обсуждается еще одна важнейшая новость — предстоящая в июле нынешнего года международная конференция по связям между Центральной и Южной Азией, которая пройдет в Ташкенте. Глава российского МИД Сергей Лавров уже получил на нее официальное приглашение от своего коллеги из Узбекистана Абдулазиза Камилова, который вслед за М. Б. Калибафом посетил Москву в начале марта. Ожидается, что вскоре последует и визит на высшем уровне, который совершит в Россию президент республики Шавкат Мирзиеев.

Строго говоря, подобные мероприятия, только ограниченные сугубо афганской проблематикой, в Ташкенте проходили и раньше. Например, в марте 2018 года состоялся международный саммит «Мирный процесс, сотрудничество в сфере безопасности и региональное взаимодействие». Уже тогда в итоговом документе стороны афганского конфликта призывались к примирению, а власти Афганистана — к безотлагательному диалогу с вооруженной оппозицией. В том саммите приняла участие и делегация США во главе с заместителем госсекретаря Томасом Шэнноном, которая стала объектом достаточно жесткой критики со стороны С. В. Лаврова. «Досталось» американской стороне и от президента Узбекистана, прозрачно намекнувшего на непоследнюю роль Вашингтона в развязывании в Афганистане гражданского конфликта, который подвергся интернационализации вопреки выбору и воле афганского народа.

Повестка предстоящего ташкентского саммита намного шире сугубо афганской, хотя этой стране и отводится в ней главное место. Речь идет не просто о нормализации обстановки в Афганистане, но и о вовлечении этой многострадальной страны в систему мирохозяйственных связей с участием всех основных региональных игроков — России, Китая, Пакистана, Ирана и Индии. Речь идет о строительстве железнодорожной магистрали из Узбекистана в Пакистан, которая свяжет главный центр афгано-узбекистанского приграничья Мазари-Шариф через Кабул с пакистанским Пешаваром, с дальнейшим выходом на крупнейший пакистанский порт Гвадар на побережье Индийского океана. Эксперты при этом намекают не только на экономический, но и на политический характер этого проекта. Ибо сугубо экономическая целесообразность диктует строительство железнодорожного транзита через Афганистан в другом направлении: от границы в западном направлении на Герат и далее в иранский порт Чабахар. К слову, соседний с Гвадаром, отстоящий от него менее чем на двести километров. При этом и Гвадар, и Чабахар контролируются иностранными инвесторами. Первый находится под контролем Китая, ближайшего союзника Пакистана. Второй управляется индийской компанией, и благодаря этому с него сняты американские санкции, которые действуют против Ирана. Ибо Индия с некоторых пор — союзник США по объединению Quad, в рамках которого «закрывает» западный фланг «индо-тихоокеанского» региона, концепта, придуманного в Вашингтоне для оправдания здесь своей военно-морской активности. Поэтому самое время повести разговор о геополитике.

Первое, что следует отметить: известные китайско-индийские противоречия, которые превращают иранский и пакистанский порты в конкурентов, принадлежащих к различным проектам. Хотя сам по себе Иран связан с Китаем тесными отношениями стратегического партнерства, которые подкреплены массированным импортом в Поднебесную иранской нефти. Примирить эти противоречия способна только Россия; именно поэтому возможное вступление Ирана в ЕАЭС не противоречит интересам Пекина: в этом случае контроль Индии над Чабахаром не только не приведет к его попаданию в американскую сферу влияния, но и никоим образом не сможет быть использован против китайских интересов, в интересах США. Грубо говоря, при этом раскладе американцы сняли санкции с Чабахара себе во вред, если встать на позиции прежней администрации Белого дома, резко поссорившейся с Тегераном и покинувшей СВПД по иранской ядерной программе. И все это не говоря уж о том, что продвижение России на иранское побережье Залива приносит Индии экономическую выгоду, ставя Дели от нее в зависимость.

Говоря о российско-китайском стратегическом партнерстве, следует подчеркнуть и еще одну вещь, связанную с военно-политическим фактором. Оказав военную поддержку Сирии, подвергшейся внешней агрессии, которая была облечена в форму гражданской войны против ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), Россия не только выполнила интернациональный долг, защитив международное право, принципы Устава ООН, законность и справедливость. Но и получила в регионе две полноценные военные базы — ВМФ в Тартусе и ВКС в Хмеймиме. Одновременно наша страна открывает пункт военно-технического обеспечения ВМФ в Судане, где на днях уже пришвартовался первый российский военный корабль. Свою единственную военную базу за пределами КНР НОАК имеет в том же регионе — в Джибути. С военной точки зрения это означает одновременный контроль военно-морских и военно-воздушных сил России и Китая над Красным морем — Баб-эль-Мандебским проливом на юге и Суэцким каналом на севере, причем как действующей, так и строящейся его второй линией. Постоянное военное присутствие в регионе, составляющее уязвимое «южное подбрюшье» НАТО, очень сильно ограничивает американские интересы и амбиции. А с учетом того, что саудовский нефтяной экспорт в Европу проходит именно через Красное море, а Эр-Рияд — ключевой в регионе союзник Вашингтона, то получается асимметричный российско-китайский ответ на военно-морское доминирование США в районе проливов Океании, прежде всего Малаккского. Между тем именно оно и составляет сердцевину упомянутой «индо-тихоокеанской» концепции, которая таким образом в значительной мере обесценивается.

Второе: 18 марта в Москве пройдет конференция по Афганистану. Состав — расширенная «тройка» посредников по мирному урегулированию: Россия, Китай, США, а также Пакистан. И приглашены стороны афганского конфликта — официальный Кабул, представленный администрацией президента Ашрафа Гани, и противостоящие им радикалы движения «Талибан» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). От имени последних официальный представитель политбюро движения Мухаммед Наим заявил о готовности изучить это предложение. Подоплеки здесь две. На днях госсекретарь США Энтони Блинкен обратился к А. Гани с предложением форсировать национальное примирение, включив талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в состав афганского правительства. Местом проведения соответствующих переговоров американской стороной была избрана Турция, а предложения сторонам афганского конфликта готовит экс-постпред США в ООН, этнический афганец Залмай Халилзад. Иначе говоря, США пытаются замкнуть переговорный процесс на страну-участницу НАТО, получая таким образом дополнительные рычаги контроля. Почему это так важно американцам? Именно потому, что в нынешних реалиях мартовская московская встреча по сути является подготовительным этапом июльского саммита в Ташкенте, из-за чего инициатива от Вашингтона уплывает к Москве и Пекину. И вторая подоплека: в сентябре прошлого года в Дохе (Катар) стартовали переговоры между сторонами афганского внутреннего конфликта. На фоне этого диалога США заключили с «Талибаном» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) соглашение, предусматривающее вывод американских войск из страны в текущем году. Получается, что даже талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ) Москва перехватывает у Вашингтона, замыкая на свой мирный план. В марте 2018 года, кстати, они приглашения в Ташкент не получили; сегодня, в свете московского саммита, очень вероятно, что та ошибка будет исправлена, и «Талибан» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) получит представительство в столице Узбекистана. Так что московские и ташкентские встречи по Афганистану по факту занимаются разработкой сценариев замещения влияния Вашингтона влиянием Москвы и Пекина. Белый дом это, разумеется, не устраивает. Отсюда утечки о возможном пересмотре не самого соглашения с талибами (организация, деятельность которой запрещена в РФ), а сроков его реализации с возможной отсрочкой вывода военного контингента США и НАТО из Афганистана на год, до 2022 года. Американцам меньше всего нужен проект трансафганского транзита в Гвадар, которому они постараются помешать всеми силами. Не исключено, что Вашингтон в ходе дальнейшего развития событий попытается обусловить вывод своих войск проведением «афганского» саммита именно в Турции. Но даже в этом случае для США это будет лишь отсрочкой геополитического фиаско в Афганистане: турецкий саммит, если пройдет, вполне может стать ареной разногласий, урегулирование которых будет осуществлено в Ташкенте. Не исключено, что в превентивном порядке.

Третье, что исключительно важно с точки зрения перспектив постсоветской интеграции. Выдвигаемые Узбекистаном инициативы по афганскому урегулированию, опирающиеся на влиятельную роль в современном Афганистане узбекской этнической диаспоры, проживающей на севере страны, резко укрепляют международные позиции Ташкента. Почему это очень важно для Москвы? Если высказываться «без обиняков», не углубляясь в дебри показушной политкорректности, Узбекистан, традиционно противостоящий в среднеазиатском регионе Казахстану в борьбе за неформальное лидерство, при новых властях все более активно разворачивается в сторону России. Это очень наглядно и показательно оттеняется почти что нескрываемой фрондой определенных, приближенных к власти кругов в Казахстане, где со сменой государственного руководства эта стратегия ложно понимаемой «многовекторности» практически не поменялась. Называя вещи своими именами, Москве, возможно, в этой ситуации выгодно усиление именно Узбекистана с выходом этой республики на новый, более высокий уровень международного авторитета. Тем более что государственное руководство Узбекистана делает немало шагов навстречу России и во внутренней политике. Эпизод с ускоренной регистрацией в республике российской вакцины от коронавируса вкупе с договоренностями об ее производстве в Узбекистане — лишь один из примеров; просто он находится у всех на слуху.

И четвертое, что напрямую относится к состоянию и перспективам российско-китайского взаимодействия. Происходящие события, связанные с практически одномоментным геополитическим движением России к югу, к Индийскому океану, одним направлением которого является Иран в ЕАЭС, а другим — «постамериканское» урегулирование в Афганистане с транзитом через Пешавар в Гвадар, не является геополитическим «ноу-хау» современности и известно давно. С тех пор, когда на Западе появилась и получила развитие стратегия так называемой «анаконды», суть которой, по выкладкам троцкиста польского происхождения Йозефа Реттингера, которые он изложил в письме к основателю Бильдербергской группы принцу Бернарду Голландскому, заключалась в том, чтобы «выдавить» русский народ в непригодные для жизни северные широты. И изолировать нас там от остального мира. Морскую часть концепции «анаконды» изложил в своих трудах американский адмирал Альфред Мэхан. Сухопутная принадлежит американскому же геополитику Николасу Спайкмену, который предложил стратегию «лимитрофов», предполагающую навязывание ведущим державам Евразии противоборства в пограничных зонах, населенных окраинными народами, с целью их фрагментации и продвижения вглубь территории, к жизненно важным центрам. Достаточно беглого взгляда на карту, чтобы убедиться, что «анаконда» имеет горизонтальную конфигурацию, которая охватывает континентальную Евразию с юга, и противостоять ей можно только перпендикулярным прорывом блокады по периметру к южным морям. Именно за это в XIX веке Россией велась «Большая игра» против Великобритании, а во второй половине XX столетия — Холодная война против США. Надо понимать, что иных вариантов у нашей страны не было. И закономерен вопрос: почему Российская империя и СССР при всем их военном и политическом могуществе такого прорыва осуществить не смогли, а современной России, которая объективно уступает обоим своим историческим предшественникам, это удается? Ответ кроется в китайской стратегии «Пояса и пути». На протяжении всего времени, как появилась эта инициатива, а она родом из 2013 года, шли споры о том, чем является данный проект, в точности повторяющий конфигурацию «анаконды». Что это — та же «анаконда» с «видом сбоку» или, напротив, «встречный пал», опрокидывающий англосаксонскую инициативу по известному принципу «ветер с Востока одолевает ветер с Запада»? За последнее десятилетие вокруг этого вопроса было сломано множество копий, но однозначного ответа, принимаемого всеми сторонами в политическом и экспертном сообществе, так и не появилось. И его отсутствие не раз и не два служило источником сомнений в отношении проекта «Пояса и пути», к которому, чего скрывать, многие относились с подозрением.

Имеются серьезные основания полагать, что нынешние события этот ответ дают. Не напрямую, а косвенно. СССР не смог обуздать «анаконду» из-за политического конфликта с Китаем, а сегодняшнее состояние российско-китайских отношений вышло на уровень, при котором горизонтальный вектор «Пояса и пути» не противоречит, а органично дополняется российской перпендикулярной меридиональной «антианакондой». И она, прорывая блокадные редуты холодной войны, выводит нас к тем самым южным морям, которыми буквально грезили русские геополитики прошлого — от А. Е. Едрихина-Вандама до адмирала С. Г. Горшкова, главкома ВМФ СССР, автора знаменитой океанской доктрины. А теперь представим, читатель, на месте «Пояса и пути» американский проект «окольцовывания» России с юга, окружения нас «лимитрофами» в рамках логики, знакомой нам по многочисленным «оранжевым» событиям в западных республиках бывшего СССР — от Белоруссии до Украины и Молдавии. Представили? И как?

Получается, что именно российско-китайское партнерство эту угрозу от нас отвело, и это означает, что стратегический альянс Москвы и Пекина уже сегодня начинает «делать» большую и очень большую геополитику в интересах как наших двух, так и абсолютного большинства евразийских народов. Как говорится, что и требовалось доказать.

Источник: https://iarex.ru/articles/80036.html?utm_source=smm-tg

— После слияния вашей партии «За правду» со «Справедливой Россией» много говорят о вашем приходе в политику. Вас с этим поздравлять надо или вы воспринимаете это как какой-то крест? Или, может быть, здесь акционизм, в котором вас часто упрекают?

— Я вступил в национал-большевистскую партию в 1996 году, то есть 25 лет назад, становился участником иных политических коалиций, участвовал в огромном количестве политических манифестаций, митингов, заседаний, конструкций разнообразных, поэтому говорить о приходе в политику человека, который там всем 25 лет мозолил глаза, это весьма широкий заход. Кроме того, партия «За правду» была создана полтора года назад. У нас Лимонову всю жизнь это предъявляли, теперь мне перешло «по наследству»: «Вы же не политик, вы акционист». На самом деле, по результатам 90-х, нулевых годов выяснилось, что повестка, которую сформулировал Лимонов, стала определяющей для государственной риторики, не скажу практики. А те люди, которые говорили «мы политики», 90% их имен сейчас никто не вспомнит. И вот эта странная, тем более для людей из мира культуры и искусства, аберрация сознания: вот политика, это кому выдали билетик, он пришел в Госдуму и сидит… Бизнес в чистом виде! А политика это кто смыслы проговаривал, вот они и есть политики… Лимонов с Прохановым, или раньше Зиновьев с Кожиновым, с либеральной стороны кто-то еще, вот они и есть политики. Говорить об акционизме в моем случае… Я все-таки головой рисковал и репутацией своей тоже. Мог прекрасно жить и без этого, «парить над схваткой», получать премии, как, собственно, некоторые и существуют до сих пор. Но меня это не удовлетворяет, после 2014 года точно.

— Вы сказали про людей, проговаривающих смыслы. Кто у нас сейчас в стране их проговаривает?

— С правой стороны, скажем, Егор Холмогоров. Конечно же, смыслы в огромном количестве и разнообразии проговаривает Александр Дугин. Проговаривает смыслы опять же Проханов, Сергей Кара-Мурза, я проговариваю, мои коллеги по партии «За правду» Сергей Михеев, Николай Стариков, Олег Матвейчев.

— А Богомолов со своим манифестом?

— И Богомолов тоже.

— Сейчас какое-то время особенное, что «люди культуры» начали публиковать манифесты?

— Все последние 30 лет оно особое, происходит колоссальный тремор государственности, которая не способна сформулировать, что она такое. Понятно, что у нас интеллигенция по большей части все-таки либерально-западническая, основная часть системы управления государством в их руках, очень капиталистическое государство, но риторика у него отчасти просоветская, отчасти промонархическая, отчасти еще какая-то, такой микс удивительный. А народ у нас, на две трети он левый, прямо или опосредованно…

— А чем объясняется этот парадокс, что народ такой, а элита, как вы говорите, прозападная и буржуазная?

— Тут есть и определенная сила инерции. Господом Богом интеллигенция задумана была у нас в таком вот виде — всегда будоражащем, иногда безответственно будоражащем государство… И при этом — вечно с оглядкой на Европу, на европоцентристские тенденции, на свое положение в контексте Европы. Но в XIX, в XX веке это имело идеологические, назовем это — искренние, размышляющие формы, когда Толстой, Достоевский проговаривали что-то, Европу имея в виду. Понимаете? Имея в виду — но не более. Сейчас это зачастую имеет контекст откровенно некрасивый, потому что он обусловлен премиальной повесткой, выездами на Запад, прямым влиянием западных фондов. Взгляды Брюсова или Блока были обусловлены именно тем, что у них такие взгляды. А сейчас — посмотришь на поведение наших властителей дум — это какая-то тоска зеленая: я много поездил с нашей интеллигентской литературной аристократией по заграницам. Они едут туда на встречу с «королями дискурса», с которым должны соотносить себя; они за лишний перевод своей книжки душу готовы продать…

— Как это происходит? Человек приходит, становится частью тусовки, принимает какие-то правила игры, пусть внутренне с этим не соглашается?

— Это слабость человека просто…

— Когда у нас колбасы не было, а там была, это, в принципе, было понятно, сейчас колбаса есть и здесь и там.

– Там Канны, Голливуд, Нобелевская премия, Пулитцеровская, университетские лекции, там в целом система оценки деятельности нашей интеллигенции — они именно так это воспринимают. Они не самодостаточны, им собственной оценки самих себя недостаточно. При этом они взывают к России, что она должна выдавить из себя раба, сбросить тиранию, получить высокую степень свободы и независимости, но сами при этом тотально несвободны и зависимы. Они по сути своей  провинциальны, им недостаточно Мусоргского, Чайковского, Достоевского и Толстого, чтобы осознать, что они наследники всего этого, что они вообще могут выступать в качестве арбитров в любых европах.

— Может быть, боятся ответственности, извините за пафос, перед историей?

— Просто таланта не хватает. Я хочу сказать, что это далеко не российская проблема, в целом она европейская, азиатская или латиноамериканская, — все ориентируются так или иначе на белого хозяина, как он оценит.

— То есть вопрос денег в первую очередь?

— Вопрос денег в том числе. Глобализм серьезно поработал, мир теряет свою идентичность, обезьянничает. Это не только российская боль, мы даже в этом смысле выглядим куда симпатичнее, у нас все-таки есть какие-то линии силовые, которые мы пытаемся отстоять: классическая музыка, классический театр, мы что-то делаем. У нас есть «Лавр»-книга, «Лавр»-спектакль, и это наше, и все это никуда, строго говоря, не ориентируется, только на нас самих, на нашу традицию.

— А как эту проблему решать? Чтобы у нас своя «Нобелевская премия» была? Чтобы писателям платили двадцать тысяч долларов за книгу?

— Нет, это идеологические вопросы. Прежде всего, мы наблюдаем смещенную шкалу оценок, — нам в России непонятно, кто нас оценивает.

Если мы, писатели, музыканты, режиссеры, поэты, описываем свою Родину, свою государственность положительно — у нас есть целые культурные институции, которые объявят таких писателей или режиссеров «рабами», «пропагандистами». Вспомните, что случилось с режиссером Юрием Быковым после сериала «Спящие». Его просто затравили.

У нас любой музыкант, который на Донбасс съездил выступить, он себя изгоем в своей среде сразу чувствует, его сразу могут на «Нашествии» подвинуть или в радио-ротации половину песен его выкинуть.

А там, в Европе, как бы понятная система оценок, ведь все плохое о России — это для них самое лучшее. Эта система оценок есть, она отлично работает. «Полевиафанил» в кино, написал о зверствах большевиков в книжке, сплясал в православном храме — и вот ты уже в фаворе, тебя заметили, оценили, возлюбили.

Это система оценок и нашей премиальной литературы, внутри самой России, вот в чем беда. Я смотрю на все последние премии, там в первой тройке — пятерке обязательно какой-нибудь злобный антисоветский, а значит, и русофобский текст. А чаще всего там только такие тексты и никаких других нет вообще.

— Вы тоже попадаете в короткие списки почти всегда.

— Попадаю, но я просто одаренный человек и пишу хорошие тексты, я совершенно не собираюсь стесняться говорить об этом вслух. Но в том поле, где я конкурирую, речь не обо мне, есть целая плеяда замечательных писателей: скажем, Олег Ермаков или Михаил Тарковский, — сильнейшие авторы, мощнейшие русские писатели, но они не конкурентны в нашем мире, потому что у них другая повестка — русская природа, русский мужик, русская история…

Еще раз повторю, что эта система оценки во многом зависит от людей во власти и системы их представлений. Нынешняя власть, при всем хорошем, в целом ту проблематику, которую мы обсуждаем, не осознает. Литература, театр, национальное кино — они не очень в этом разбираются.

— Они же «технократы». Главное — это рост ВВП и так далее…

— Может быть, новое поколение придет.

— Откуда? Из ТикТока?

— Я общался с новым поколением губернаторов, 10–15 из них знаю: они начитанные люди, читают книжки, у них есть по этому поводу мнение. Это какая-то новая генерация, даже не понял, как она появилась, не заметил, но она реально не девяностых и не нулевых. Но вообще, объективно, мы понимаем, что человек, обладающий гуманитарным знанием, более конкурентоспособен. И тем более запросы, которые ставит нынешний мир и наша государственность, они, конечно, имеют гуманитарный контекст, мы выбираем идеологию, мы выбираем риторику, мы так или иначе находимся в противостоянии с Западом, мы должны формулировать для себя отношение к этому. Это неизбежно, если ты идешь в политику — либо ты административный зомби, но ты тогда не забираешься на самый верх, либо ты формулируешь к этому отношение, значит, должен прочитать какой-то набор текстов и сложить свои представления об этом. Вот они прочитали, они есть, я надеюсь, что это поколение сложится.

— У меня ощущение, что этот новый человек, который отформатирован соцсетями, у него уже кастрирован гуманитарный аспект, он чисто технологичный такой человек, совершенно рациональный, при том что внешне, напротив, может быть гиперэмоциональным.

— Мы сейчас говорили о новом губернаторском корпусе, а следующая задача — донести до максимального количества людей так или иначе, что человек, обладающий культурой, обладающий навыком чтения художественных текстов, навыком анализа театральных постановок и хорошего кинематографа, он имеет более высокую возможность для конкуренции в любой сфере, от менеджерской до политической. Дело в том, что для финансовых элит и в России, и в мире, большое количество интеллектуально оснащенных граждан не нужно, планета перенасыщена людьми, потому эти люди сидят, получают свою пайку и ставят лайки. Для буржуазии это выгодная ситуация. Для государства социалистического, нацеленного на сверхзадачи, задачи максимальной сложности, нужно огромное количество интеллектуально обеспеченных граждан. Поэтому иная постановка задачи потребует новое количество людей, которые вовлечены в реализацию сложных задач. Сейчас ни в России, ни где-то еще такой задачи не стоит: зачем нашей власти нужны десять миллионов людей со знанием Достоевского, с высшим образованием и посещающих театр, — что они будут с ними делать?

Им не нужно совершенно, а нам нужно.

— Все-таки у меня ощущение, что современные российские элиты очень отрицательно настроены к левым идеям и поменять это сложно.

— Запрос нового времени показал, что вслед за левой риторикой, которую они взяли на вооружение в советском наследии, должны последовать и практические шаги. Понятно, что левые режимы, режимы патерналистские, они более устойчивые, даже режимы, имеющие некоторые признаки тоталитарности. Тем более в момент кризиса, и ковид это доказал, они устойчивы, работают, когда никаких регулирующих обществ и рынков не существует. Конечно же, Россия будет леветь, и наша буржуазия активным образом этому противостоит, даже на уровне символов. Вон что происходит вокруг памятника Дзержинскому? Они даже символы не могут эти принять, потому что понимают — пошел красный сигнал угрозы. Они знают реальную ситуацию, что в России порядка 65% людей готовы проголосовать за Дзержинского, и их злит волеизъявление тех самых русских людей, на защите которых они якобы стоят. Они знают, что в любом демократическом противостоянии те святыни и символы, которые отстаиваю я, они обыграют те буржуазные символы, которые отстаивают они.

Причем в данном случае, увы, «они» — это и властные элиты, и либеральная фронда, и «право-монархическое сообщество», которое электорально почти незримо, но в среде интеллигенции и в системе бизнеса и власти имеет сильнейшие позиции.

Тем не менее, русские люди давно не воспринимают себя в качестве чьих-то там холопов и не испытывают необычайного восхищения от суровой иерархии дореволюционной России. Они всем этим способны любоваться в сериалах, но жить там не хотят, они уже не испытывают пиетета по отношению к социальному обустройству монархического типа. А левые ценности им вполне понятны.

Наши правые все надеялись, что пройдет время, перемрут все «совки», придут «нормальные люди», а на самом деле прошло 30 лет, и у нас рейтинг Ленина, Дзержинского и Сталина только растет все эти годы парадоксальным образом. Умерло уже 2–3 советских поколения, а рейтинги растут и, более того, «левая повестка» не только в России электорально пополняется, но и в мире вообще. То есть получается, что наши правые, при всем своем замечательном идеализме и любви к прежней Руси-матушке — в современном контексте, увы, являются проводниками интересов российской буржуазии, которая считает, что ничего левого, ничего, являющегося нагрузкой на их финансовое благополучие, появиться не должно.

— Получается странно — консерваторы и левые вроде бы выступают против одного, но при этом продолжают так или иначе враждовать.

— Для начала замечу, что правые забрали у нас самое обозначение — «правые». Это смешно всё — мы такие же националисты, империалисты, консерваторы, традиционалисты, как они. Что, Егор Холмогоров больший традиционалист, чем я? Я в том же самом контексте нахожусь, в русской классической литературе и в русской классической музыке. Я в ту же церковь хожу.

Идем далее. Советский Союз блистательно доказал, что он абсолютно традиционалистский с точки зрения семьи, культуры, общественного устройства. Да, религия — тут сложнее, но сейчас в левой среде в целом противоречий нет и в религиозных вопросах. Левые — такие же православные, как и правые. Потому что это смешно, когда говорят, что Христос — он против Дзержинского и красного знамени. А за что он? За список «Форбс», ростовщический капитал и частную собственность? Это где такое написано? Вся эта ерунда только на дремучих людей может действовать. Вот Дзержинский — он «людей убивал, христиан преследовал». А Алексей Михайлович, а Петр Великий — они что, не убивали? Они, свершив раскол, не преследовали едва ли не половину своего собственного христианского населения? Вы что тут, за беспамятных всех держите?

У нас сложная история, огромная, страстная, надо уметь понимать ее органику, а не драть ее на части.

Левая экономика, социалистическая повестка уживается с христианством куда лучше, чем буржуазная повестка.

Я готов отстаивать большинство позиций правых, кроме воинствующего антисоветизма. Все остальные позиции того же Холмогорова или кого там, Константина Малофеева, мне понятны, я готов стоять на их защите. Потому что это мои позиции — все, что касается истории России, монархии, традиционных ценностей, православной религии, это все мое, такое же мое, как и их, я готов за это воевать. Но они продолжают вести с нами гражданскую войну. Я готов отстаивать памятники Деникину и Слащёву, Белой гвардии, но они, их якобы наследники, мне перемирия не объявляют, они так и ведут войну. Это у них надо спросить — почему? Быть может, потому, что чувствуют, что на символическом уровне они проигрывают прямое противостояние? Что для населения России та повестка, которую предлагаю я и мои товарищи, она более приемлема, чем их повестка?

— Почему нельзя сначала объединиться против главного врага, а потом уже разобраться в остальном?

— У меня лично нет никаких претензий ни к какой повестке в контексте России исторической. Вот у меня был батальон на Донбассе, там служили люди сугубо правых взглядов, которые при виде портрета Ленина просто иной раз хотели его рубить на части. И были, конечно, бойцы просоветских взглядов, которых тоже было много. И у нас Ленин висел на стене и была молельня в батальоне. Все отлично уживались несколько лет подряд.

Более того, я сам работаю в правой повестке, я автор книги «Взвод» — о литературе XIX века, я занимаюсь сейчас памятником Гайто Газданову, блистательному белогвардейскому писателю, я занимаюсь эмигрантской литературой, которую люблю и неплохо знаю. Когда я на Запад приезжаю, меня воспринимают как традиционалиста, приехавшего из России: собирается аристократия, старые люди с блистательными фамилиями, я им рассказываю о Вяземском, о Державине, о Чаадаеве, о ком угодно, — и они как своего меня воспринимают.

С нашей стороны поступательное движение навстречу русским националистам и монархистам было серьезным и долгим. Я или, скажем, Александр Андреевич Проханов сделали все, чтобы сказать: мы понимаем трагедию Гражданской войны, мы готовы вместе с вами восстановить памятник даже и Колчаку, государственному преступнику, между прочим, и всем прочим нужным вам и нам персонажам: пожалуйста, давайте обнимемся и пожмем друг другу руки. В ответ Егор Холмогоров пишет: я объявляю себя белоснежным белогвардейцем и буду бороться с вами до смерти.

Ну, давай тогда бороться, продолжим Гражданскую войну, посмотрим, чем она закончится… Но я вам не советую, конечно. Вы и тогда ее проиграли, и сейчас у вас шансов никаких.

— А не победит ли третья сторона?

— Не уверен, что победит третья сторона в этот раз, потому что есть фактор народа, я считаю, он немаловажный. Третья сторона победила, условно говоря, в 1991 году, введя в заблуждение огромные массы населения. Победил государственный капиталистическо-олигархический режим, который сосал из России все в течение 30 лет. Но фактор народа заставил даже власть видоизмениться, заставил во многом медийную и телевизионную повестку сменить, они боятся уже снять очередную «Зулейху», боятся сказать что-нибудь дурное по поводу Ленина–Сталина, потому что прилетит так, что мама не горюй. «Единая Россия» и чиновники не высказываются на эту тему. Нация навязывает свою повестку, она будет и дальше ее навязывать. Она неизбежно навяжет в каких-то экономических решениях, в образовании, в медицине, в культурной сфере.

— Для вас идеальная Россия как выглядит? Это какой-то апгрейд Советского Союза?

— Это государство, еще раз повторяю, с четко осмысленной гуманитарной программой. Потому что, в конечном итоге, что такое любая страна? Это же не только какие-то экономические механизмы, не шестеренки, — это культура ее, в контексте которой она живет. То есть это страна, которая не обезьянничает, не делает вид, что она огромный, плохо приживающийся в Рязанской области Голливуд… Это страна, которая проговаривает свои культурные константы — и сообразно им выстраивает саму себя. Я хотел бы жить в стране, которая так или иначе осмыслена Пушкиным, Достоевским и Сергеем Есениным. Потому что те вещи, что собой являет Россия, там они достаточно понятно сформулированы. И в этом смысле классическая русская литература, отчасти философия, она и являет тот образ России, которому мы должны соответствовать.

— А вам не кажется, что проблема с нашей внутренней рассредоточенностью в том, что мы много лет живем в состоянии войны?

— Если вы в прямом смысле об этом говорите, а не в переносном, то мы живем в состоянии войны с начала перестройки. Вот эти процессы государственной деконструкции повлекли к разрушению централизованного управления и привели к системе конфликтов, которые до сих находятся в стадии временного замирения, то есть Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье, среднеазиатский пояс, вся Украина, вся Белоруссия — это всё нерешенные проблемы. В любую секунду включается подогрев и всюду начинаются военные конфликты.

— Решить их можно, только включив в состав России?

— Российская империя, Советский Союз — это не вульгарные, не волюнтаристские образования, они имеют определенную историческую логику, которую мы сейчас потеряли. Надо возвращать.

— А что нам делать, например, с Прибалтикой?

— Запугать до состояния невменяемости и экономически воздействовать, вплоть до прямого третирования, пока не выкинут белый флаг. Они от нас зависимы, значит, если они так себя ведут — надо осмысленно низвести их на маргинальный экономический уровень, чтобы они вообще перестали восприниматься в качестве игроков политических. Для этого у нас возможности есть. Наша коллективная буржуазия просто не желает ими пользоваться.

— Мне кажется, это просто противоречит интересам каких-то людей с нашей стороны, которые вовлечены финансово.

— Это противоречит самосознанию нашей элиты, которая ощущает себя частью западного мира. Они приходят, садятся за стол с персонажами из Европы, и те им говорят «чего вы там скандалите, решайте с Ригой». Перед этим они заключают какой-то договор, свои дела разнообразные проворачивают, и вдруг выясняется, что в контексте их разнообразных личных взаимоотношений уже и не надо ничего делать с Прибалтикой. А у них не должно быть этого контекста личных взаимоотношений вообще. Но большинство нашей элиты, в том числе политической, про финансовую даже не говорю, они просто инкорпорированы туда, у них там дети, жены, дома, недвижимость и все остальное. И самое главное, у них ментальное ощущение, что они оттуда, что они должны стать частью мировой элиты… Они себя не воспринимают как товарищ Молотов — ну как он мог себя представить на Лазурном берегу? Понятно, что Молотов был только отсюда — за пределами страны его просто расчленили бы на части. А эти нет, они только вышли из Европы, и, по сути, совершенно случайно вышли — в 2014 году по причине путинского волюнтаристского решения о Крыме. Волюнтаристского по отношению к собственной элите, на интересы которой он наплевал, и правильно сделал. Они вышли из этого состояния, и сейчас в таком полуподвешенном находятся — может, все поправится завтра, может, как-то договоримся? У нас есть внешнеполитический дипломатический корпус, я очень хорошо знаю многих ребят оттуда, со многими общаюсь, — их система представлений тоску на меня наводит: они не волки российского империализма, они живут своей жизнью, ходят на пати, ни с кем не ругаются, они не ощущают себя солдатами империи. Там за всех воюют Лавров и Мария Захарова, а 90% остальных — они никакую Ригу кошмарить никогда не станут, зачем им это.

— А может быть, мы с вами не правы, может быть, действительно, смысл человеческой цивилизации в том, чтобы постепенно человечество сплавлялось, сливалось в одного такого общечеловека. Или именно важно, каким будет этот общечеловек?

— Нам же так и объяснили — давайте откажемся от идеологии, давайте все объединимся. И мы такие: ой, давайте, давайте. Но при этом само государство США — это жесточайший суверенитет географический, смысловой, идеологический, это система насилия и отстаивания своих интересов. А мы должны как бы раздеться и сдаться, слиться воедино.

— А вы были в Америке? Увидели в ней что-то хорошее?

— Конечно, много раз. Крайне любопытная страна, самодостаточная, мне очень нравится Нью-Йорк, юг Америки, Мемфис, все эти городки маленькие, огромные негритянки, дороги, клубы, природа. Если бы я был американец, я бы любил Америку, но я не американец и я ее не люблю. С точки зрения наблюдателя — одно удовольствие. Но по сути — они враги. Надо это проговорить и успокоиться: они враги. Лучше, если б ее не было, а была там какая-нибудь нелепая чересполосица штатов, без армии и без всемирного доллара.

— «Новая этика», о которой написал свой манифест Богомолов, — это тоже такая попытка новая всех объединить? Взяли, создали некую квазиидеологию, раз уж непонятно, вокруг чего еще можно объединиться. Вот вам новый глобальный порядок…

— Я не верю, что коллективное мировое, условно говоря, «тотальное ЛГБТ» перезагрузит США и Европу, и через 30 лет мы увидим Европу без мужчин и женщин, без полов, с общими детьми. Я думаю, что это пройдет, что это будет переломлено. Богомолов начал с этим бороться спустя пятнадцать лет, как мы начали про это говорить. А сейчас, когда Богомолов начал бороться, я начинаю говорить, что ничего с Европой не произойдет. Понятно, что все это чудовищно, но не верю в то, что это укоренится. Я интуитивно предполагаю, что через десять лет Европа так или иначе из этого контекста теми или иными путями будет выходить. Медленно, в муках, но будет. Пока не знаю — как: может быть, появится какая-то новая влиятельная европейская сила, которая возьмет власть во Франции или в Германии, которая скажет «знаете, ребята, мы больше не хотим, мы отменяем эти 22 пола», и все закончится, потому что Польша, Румыния, Венгрия сразу ответят : «И слава Богу». Россия, конечно же, могла бы стать в этом смысле каким-то форпостом традиций, но, к сожалению, Россия слишком разъедена капитализмом как таковым, буржуазностью, меркантильностью, ложно воспринятыми демократическими принципами, манипулятивными машинами медийными. Она не являет для себя цельность, она здесь подворовывает, тут кривится, тут сама над собой издевается, здесь сама себе не соответствует. Она не является этим «градом сияющим», на который мир может оглянуться и сказать: «О! Это Россия!»

Источник: https://izborsk-club.ru/20770

Трансформация журналистики стран СНГ

 За четверть века с момента распада СССР в каждой из стран Содружества Независимых Госу­дарств произошли значительные из­менения, хотя тра­ектории развития у них были разными. Различия между го­сударствами постсоветского пространства стали столь значительными, что сегодня медиасистемы здесь пред­ставляют совершенно разные модели и становятся очень интересным предметом для анализа. Трансфор­мационные процессы в СМИ и журналистике, начавши­еся в 1991 г., исходили из общего «стартового» медиапорядка. Сегодня же анализ переходного периода в этих медиасистемах предполагает не только понима­ние их национальных особенностей, знание основных процессов преобразования внутри этих обществ, но и исторический анализ включенности трансформации СМИ в глобальные изменения современного общества.

В этом контексте становится особенно интересным развитие средств массовой информации и журналисти­ки, поскольку они, как важный институт современного общества, отражают весь комплекс проблем социаль­ного развития, при этом еще и выступают важнейшим инструментом организации общественной дискуссии и общественного мнения, а также площадкой их медиа­тизации. Именно журналистика и средства массовой информации, как один из наиболее радикально обно­вившихся социальных институтов, стимулировали про­изошедшие изменения.

 Медиапотребление на современном этапе нуждается в исследованиях

 Сегодня человек медийный находит­ся в море информа­ционных потоков, но именно Интернет остается одним из наиболее востребо­ванных медиакана­лов. Развивающиеся в ходе цифровой ре­волюции новые ме­диа формируют новые аспекты стиля жизни и социального поведения, что определяется влиянием Интернета на из­менение свойств современной личности, особенности ее деятельности. На поиск профессиональной и обществен­но-политической информации, общение, организацию досуга приходится сегодня основное время пребывания аудитории в Сети. Медиапотребление расширяет границы информационного мира человека, способствует развитию его перцептивных и психомоторных способностей, увели­чивая скорость и объем полученной информации.

Тем не менее исследователи обращают внима­ние на негативные последствия медиапотребления. Установлено, что вследствие возникновения мощного «эффекта присутствия» Интернет сокращает время лично-семейного и социального общения, приводит к разрыву социальных связей и появлению депрессий. Еще одна проблема – это зависимость пользователя от онлайн-информации и коммуникации, то есть интернет-аддикция.

Особую значимость сегодня приобретают ком­плексные системные междисциплинарные исследо­вания, направленные на изучение принципов поведе­ния участников медиакоммуникационного процесса в цифровой среде. Они призваны объяснить, каким образом меняются повседневные социокультурные практики человека, как именно трансформируется гуманитарное измерение человека. Их основная за­дача – изучение мотивации «цифровой молодежи» при выборе информационных источников и различ­ных типов и видов контента, а также мотивационных факторов, необходимых для теоретического осмыс­ления поведения, коммуникативных особенностей и процесса формирования информационной повест­ки дня в различных возрастных группах молодого поколения.

 Журналистская этика как индикатор развития общества

 Осознание роли и задач журналисти­ки в современном российском обще­стве становится все более актуальным, поскольку значение медийной состав­ляющей в нашей жизни заметно воз­росло. Мы не только нуждаемся в ново­стях и их осмыслении – мы становимся все более зави­симыми от своих медийных привычек и медиазапросов.

В этой новой медиасреде позиция журналиста от­нюдь не укрепляется: традиционная монополия на новости им утрачена, а новые влияния – рыночных отношений, социальных элит, референтных групп в со­циальных сетях, индустрии развлечений – становятся все заметнее. Общество словно испытывает журнали­стику, бросая ей новые вызовы и создавая для нее но­вые искушения.

По-прежнему одной из самых актуальных и сложных проблем современной журналистики остается профес­сиональная этика. Практика подтверждает, что фор­мирование единых стандартов профессии возможно в тех профессиональных сообществах, где существуют взаимопонимание и взаимное уважение. Сформулиро­ванные ЮНЕСКО в 1983 г. Международные принципы профессиональной этики в журналистике – это не толь­ко свод журналистских стандартов. Это еще и одновре­менное признание профессионалами права граждан на достоверную информацию, объективное освещение событий.

Сегодня свобода без ответственности и несоблю­дение профессиональной этики приводит к откровенно печальным последствиям, когда падает доверие к жур­налистам и снижается качество их материалов. Часто мы не доверяем тому, что написано, а в некоторых слу­чаях мы вообще видим откровенный обман. Ориента­ция на рынок, на коммерцию на фоне триумфального шествия цифровых медиа, нового господства аудито­рии в ущерб профессионализму и этике журналистов – это наиболее явные проявления современного этиче­ского кризиса в журналистике.

Поэтому все чаще приходится задумываться о жур­налистской этике не только как о проблеме профес­сии, но о проблеме ценностей общества, понимания им базовых демократических и гуманистических основ социума.

 Научная журналистика как общественное благо

 Современное общество все чаще определяют как ин­формационное и медиатизирован­ное. Можно, ко­нечно, спорить о всеохватности ме­диатизации, но вряд ли у кого-то возник­нут сомнения в ее наличии. Массовая аудитория современных СМИ зачастую не обладает достаточным уровнем научных знаний, и потому на журналистах лежит огромная ответственность за кор­ректное, достоверное, объективное информирование общества о состоянии науки.

Популяризация науки, формирование положи­тельного образа ученого и повышение общественного интереса к академическим исследованиям и фунда­ментальному образованию становятся актуальными практиками, которые могут и должны стать основными преградами лженаучным концепциям. Сегодня необхо­дима выработка новых подходов в борьбе с лженаукой – и со стороны широкой общественности, и со стороны профессионального журналистского сообщества.

Научная журналистика стала частью более слож­ной системы научных коммуникаций, которые по­зволяют ученым информировать общество о своей деятельности. И потому научный журналист стано­вится посредником между наукой, технологиями и широкой аудиторией, настоящим коммуникатором-популяризатором. Поэтому публичные коммуника­ции в информационной среде представляют страте­гически важное направление в журналистике, и то, как журналисты освещают науку, как они ведут себя при взаимодействии с учеными, имеет огромное значение.

Источник: https://ruj.ru/news/blogs/transformatsiya-zhurnalistiki-stran-sng-14674