[свободная трибуна] Статья: Человек-эпоха
приветствует Вас!
Человек-эпоха
Галина Иванкина
25 января 2014 7
о песнях Владимира Высоцкого
<Я, конечно, вернусь весь в друзьях и мечтах,
Я, конечно, спою:>
Владимир Высоцкий.
Сейчас любой спор о Высоцком неизбежно сводится к проблеме противостояния Поэта
и Системы, то есть разговор уже не о творчестве, а, что называется, <кто - кого?>
Начиная с перестроечных времён, это был коронный, фирменный рефрен многих авторов
- подсунуть читателю пафосный рассказ о том, как Советская Власть сгубила дерзновенного
барда Семёныча, как, впрочем, и царская власть некогда изничтожила пламенного
пиита Сергеича. Я, честно говоря, не очень понимаю, как можно представлять ведущего
артиста самого модного московского театра в качестве гонимой жертвы. Разумеется,
были препоны. Знаете, как всегда на Руси? Жалует царь, да не жалует псарь. У
Владимира Семёновича были поклонники на самых верхах - недаром Леонид Гайдай
включил в свой фильм фрагмент с грозным Иваном Васильевичем, слушающим именно
песню <Эх, раз, ещё раз:!> А вот чинуши, непосредственно занятые <на местах>,
где была возможность <не пущать> - запрещать, именно этим своим правом частенько
и пользовались. Как это произошло, например, с балладами к приключенческой ленте
<Стрелы Робин Гуда>. Режиссёр Сергей Тарасов изначально планировал украсить своё
повествование песнями Высоцкого, но упрямое начальство заявило, что подобное
музыкальное сопровождение совершенно не подходит к теме и самому замыслу фильма.
Как сказали бы нынче - <неформат>, саундрек не вяжется с видеорядом. Правда,
всё тот же Тарасов в своей следующей картине - <Баллада о доблестном рыцаре Айвенго>
- использовал забракованные песни. Только поэта уже не было в живых:
Но, так или иначе, Владимир Семёнович - это тоже Наше Всё и, если пушкинского
<Евгения Онегина> именуют <энциклопедией русской жизни XIX века>, то песни Высоцкого
можно считать энциклопедией советского бытия. Начнём? Вот, например, <Баллада
о борьбе>, как раз, создававшаяся для <Стрел Робин Гуда>. Стихи о послевоенных
мальчишках, которые, живя в тесных и тёмных коммунальных квартирах, зачитывались
приключенческими романами, а, выходя во двор, устраивали дуэли, битвы и суды
чести. Советские, пролетарские дети воспитывались на образцах :дворянской доблести
- для них и безумный идальго Дон-Кихот, и верный рыцарь Айвенго, и дерзкий шевалье
д`Артаньян были, несомненно, такими же <своими>, как Чапаев или, например, Будённый.
Они же не за мзду, не за тёпленькое местечко, а за Честь, как мы, как пионеры!
<Мы же книги глотали, пьянея от строк>, чтобы потом, сумев отделить добра от
зла, а своих - от чужих, войти во взрослую жизнь порядочными людьми, а не подлыми
предателями: <Если в жарком бою испытал что почём, / Значит, нужные книги ты
в детстве читал!> В повестях и рассказах многих советских авторов - от Юрия Нагибина
до Владислава Крапивина прослеживается эта линия мальчиков-мушкетёров, которые
автоматически переносили свои книжные представления о чести в жизнь реальную,
иной раз, сталкиваясь с вопиющей несправедливостью и циничной мерзостью.
Или вот - <Баллада о Робин Гуде>. Это была поистине культовая фигура не только
у мальчишек, но и у советского агитпропа, искавшего подходящих персонажей для
изображения борьбы английских трудящихся со своими угнетателями и поработителями.
Кроме того, никого не смущало, что Робин из Шервуда находится в приятельских
отношениях с королём Ричардом Львиное Сердце. Весьма неоднозначная персона легендарного
английского монарха представлялась образцом отваги и благородства, а дворовые
ребятки с Третьей Мещанской и с Таганки свято верили: если сердце - львиное,
значит, оно - смелое и честное. Не то, что у принца Джона. Но заканчивалось детство,
и наступала юность - время быстрых решений и бесшабашных поступков. Время, когда
нет полутонов, а есть только чёрное и белое, друг или враг. А если не то и не
другое, а - так:?
<Парня в горы тяни, рискни!> В знаменитой кинокартине <Вертикаль>, ставшей настоящим
символом походников-шестидесятников, звучит <Песня о друге>. Её смысл - любого
человека можно по-настоящему проверить на прочность только в сложной ситуации,
лучше всего - над пропастью. Если друг оказался вдруг: Этот сюжет не выдуман.
Альпинист Елисеев рассказал Высоцкому подробности одного экстремального подъёма.
В момент опасности, когда надо было действовать смело и жёстко, один бывалый
альпинист растерялся, испугался и, по сути, поставил своих товарищей на грань
погибели. И тогда самому Елисееву пришлось применить нестандартное, хотя и спорное
решение. Что им руководило? Ответственность или же страх за свою и чужую жизни,
когда все средства становятся хороши? Горы не терпят слабых и малодушных. Об
этом песня. Об этом - фильм.
<Скалолазка моя>: В 1960-х годах были популярны не томные, гламурные фифы, но
компанейские девушки - умницы, отличницы, походницы. Они знали толк в кибернетике
и читали романы Ивана Ефремова, мечтали о звёздах и были душой компании. Мужской
компании. Они были красивы особенной, почти футуристической красотой. Тонкая
талия, высокие скулы, короткая стрижечка, ни грамма мещанской косметики - студентки-скалолазки,
надёжные подруги и - любимые женщины. <И с тех пор ты стала близкая и ласковая,
альпинистка моя, скалолазка моя! Первый раз меня из трещины вытаскивая, улыбалась
ты, скалолазка моя:> У этой красивой романтики была, правда, и оборотная сторона
- браки физиков-походников и стройных скалолазок, скреплённые не пошлым влечением,
а крепкой дружбой, распадались, не успев упрочиться. Причина - разумеется, бытовые
неурядицы и хозяйственные нелепицы. Юноши и девушки 1960-х, хотя и беспрестанно
говорили о будущем, гораздо чаще представляли себе яблони на Марсе и коммунизм
на Юпитере, но никак не ежедневную готовку, стирку и очередь за детскими колготками.
Эти девушки были готовы штурмовать любые горы, но, отнюдь, не горы немытой посуды.
Любовная лодка разбилась о быт, и оставалось только вспоминать песенку: <Мы теперь
одной веревкой связаны - стали оба мы скалолазами> Наступившее будущее оказалось
не таким уж солнечным и совсем не космическим: Где искать истину? В древности,
в прошлом.
<Хорошую религию придумали индусы:>. Песня шуточная, как и многие вещи Владимира
Высоцкого, но и она отражает вполне реальное увлечение советской интеллигенции
восточными практиками. Стало модно говорить не о космолётах, а об Упанишадах,
а <лирики> всё-таки, в конечно итоге, победили <физиков>. Кроме того, примерно
с конца 1960-х годов во всём мире сделалась актуальна <этническая линия> в одежде,
а уж индийские мотивы, благодаря :хиппи стали считаться наиболее востребованным
направлением. Многие из <детей цветов> практиковали йогу и проповедовали различные
древние учения, вроде джайнизма. В СССР мода на восточную этнику пришла, как
всегда это бывает, с запада. В научных журналах появились заумные статьи о том,
что йоги самым волшебным образом живут очень долго, хотя едят очень мало. Всё
дело в силе духа и в правильном распределении энергии. Интеллигенция, искавшая
пути и смыслы, с удовольствием откликнулась - были даже попытки создания йога-клубов,
но осторожное начальство тогда не позволило использовать площади ДК для отправления
странных ритуалов, якобы, не вписывающихся в советскую картину мира. Но, как
бы там ни было, интерес к индийским учениям не пропадал, и даже школьники знали,
что <:мы, отдав концы, не умираем насовсем:>
Как известно, в Советском Союзе не было <жёлтой прессы> и всяких увлекательно-бесполезных
программ, рассказывающих про очередной загул супер-звёзд с демонстрацией красочных
фотографий этого самого загула. А тогда, в далёких 1970-х, байки, сплетни и прочие
страсти-мордасти передавались друг другу в личном разговоре, иной раз даже и
по секрету с важной присказкой: <Ты представляешь?!>. Спектр мог быть самым широким
- от перечисления бриллиантовых возможностей <принцессы> Галины Брежневой, до
попыток <поженить> Льва Лещенко и Валентину Толкунову. От пересудов о возможной
ядерной войне, до описания неких тайных подземелий. Владимир Высоцкий живо откликается
- он пишет песенку <О слухах>, правда, носителями сплетен он совершенно безосновательно
считает исключительно пожилых тёток, сидящих около подъезда на лавочке. <:Ходят
слухи по домам, а беззубые старухи их разносят по умам>. Сейчас время изменилось,
и слухи разносят зубастые и весьма юные борзописцы. Что ж, наша информационная
эпоха имеет свои плюсы и минусы:
А ведь когда-то мы, как и лирический герой Владимира Высоцкого, <:хватались за
диск телефона и набирали вечное ноль семь!> Это было недавно, это было давно,
во времена, когда мобильные переговорные устройства можно было увидеть исключительно
в фантастическом кинофильме, а вершиной прогресса считался видеотелефон - мечталось,
что лет через сто, а, может быть даже, через пятьдесят: Это сейчас мы, избалованные
роумингом (sic!), названиваем родственникам в любую точку мира, а тогда - набирали
цифры ноль семь, которые действительно казались <вечными>. Кстати, барышни-телефонистки,
дежурившие на коммутаторах, не имели права нарушать стандарт служебного разговора
- 72-я, но никак не Тома. За подобную вольность работница междугородки могла
получить строгий выговор. Срок ожидания соединения составлял примерно полтора-два
часа - желающих дозвониться всегда было очень много.
В этой связи представляется почти сказочным фрагмент из кинофильма <Ирония судьбы>
- герои совершенно спокойно - в Новогоднюю Ночь - дозваниваются до телефонной
станции и почти сразу получают разговор. Но вернёмся к песням Высоцкого: <Почему
мне в кредит, по талону предлагают любимых людей?> Тут важно помнить - либо в
кредит, либо по талону. Вот Женя Лукашин звонил в кредит - потом по адресу Нади
Шевелёвой придёт счёт за состоявшийся разговор с Москвой. Но можно было купить
в отделении связи специальный талончик, где уже изначально значилось количество
оплаченных минут. Поэтому в самый разгар важной беседы, могла вклиниться телефонистка
и прокричать: <Ваше время вышло!>, а вот грубо разъединять без предупреждения
запрещалось правилами. Да. Многие тонкости, упомянутые в песнях Высоцкого, как
само собой разумеющееся, ныне требуют расшифровки. Например, вот это, про доцентов
на картошке.
<Товарищи учёные, доценты с кандидатами!> Увы и ах! Никакая учёная степень не
могла спасти сознательного советского человека от овощной базы и от так называемой
<картошки>. Ездить <на картошку> будущий доцент начинал ещё в юные студенческие
годы. Для одних это была утомительная обуза, для других - настоящим приключением.
Завязывались бурные романы, организовывались стихийные вечеринки с песнями под
гитару, устраивались вылазки в сельские ДК и в клубы - на танцы, с последующим
выяснением отношений. Итак, поездка <на картошку> иной раз выглядела не менее
романтично, чем поход на Хибины: Другое дело, что за всем этим крылась неразрешимая,
точнее - нерешаемая проблема - русская деревня умирала на глазах, крепкие парни
из крестьянских семей сбегали в город и потом, как знаменитый киноперсонаж Афоня
Борщов, топили свою тоску в вине. Не умея жить в новых условиях, они приобретали
дурные привычки, свойственные низам городского общества. И тогда на помощь опустевшему
селу пришли студенты, учёные, рабочие:
<Автобусом до Сходни доезжаем, / А там - рысцой, и не стонать!
Небось, картошку все мы уважаем, / Когда с сольцой ее намять!>
:В перестроечные годы, когда стало принято ругать и высмеивать все начинания
Советской Власти, свою долю критики получила и безобидная утренняя физзарядка.
Мол, нечто подобное описал провидец - Оруэлл в своей эпопее про 1984 год. Помните?
<Уинстон встал по стойке "смирно" перед телекраном: там уже появилась жилистая,
сравнительно молодая женщина в короткой юбке и гимнастических туфлях. - Сгибание
рук и потягивание! - выкрикнула она. - Делаем по счёту. И раз, два, три, четыре!
И раз, два, три, четыре! Веселей, товарищи, больше жизни!> Что интересно, все
упражнения, которые тогда использовались в утренней гимнастике, не были, что
называется, взяты с потолка, но разрабатывались докторами с учётом человеческой
физиологии, а кое-что оказалось близко к упражнениям знаменитой практики ци-гун:
Песенка Высоцкого <Утренняя гимнастика> - юмористическая, немного ироничная,
но, вместе с тем, полная оптимизма. <Общеукрепляющая, утром ободряющая / Если
жив пока ещё, гимнастика!>
Владимир Семёнович Высоцкий всю жизнь пел то, что :видел, то, что чувствовал.
Как говорил другой великий бард ушедшей эпохи: <Каждый пишет, как он слышит.
Каждый слышит, как он дышит. Как он дышит, так и пишет:> И никак иначе. Слушая
песни Высоцкого, можно изучать историю, быт, привычки и - заморочки советского
человека. Поэт умер за пять лет до начала Перестройки, задолго до шумных, циничных,
попсовых 1990-х, поэтому эти его строчки выглядят почти мистически:
<Я не люблю манежи и арены
На них мильон меняют по рублю
Пусть впереди большие перемены
Я это никогда не полюблю!>
С уважением
Нина