[svoboda] Казнить нельзя помиловать.
Казнить нельзя помиловать
Итак, конфликт. Вы физически ощущаете ущерб, нанесённый репутации, доброму имени
и настроению. Ноздри раздуваются, руки ходят ходуном: <Ну, я сейчас его (её)
в бараний рог скручу!>
Прикинув, чем можно огорчить обидчика, мысленно насладившись его горючими слезами,
вдруг понимаете: воплощать наяву казни египетские не слишком заманчиво, но и
с рук спускать как-то неохота: И бьёт набатом по темечку: как быть с теми, кто
обидел? Ходить с горящими от оплеух щеками, помня <совет> Пьера Безухова, или
соблюсти баланс, поквитавшись за око и зуб?
<Рота, в ружьё!>
Есть в нынешней светской тусовке известная барышня-журналист, которую хлебом
не корми дай наказать кого-нибудь за причинённые обиды. А обижается леди от пера
и клавиатуры часто и всеобъемлюще. То кто-то ушлый тексты у неё позаимствует,
то упомянет недостаточно уважительно. По каждому поводу барышня публикует гневный
обвинительный текст: <Третьего дня гражданка N сотворила пакость. Обещаю окаянной
козни, муки и призываю всех её презирать>. Читатели, фигурально выражаясь, приобретают
билеты в первый ряд и запасаются попкорном: наблюдать чьи-то баталии весьма увлекательно:
Любую ситуацию можно довести до абсурда, что поборница справедливости и сделала:
уже никто всерьёз не воспринимает ни её обиды, ни посулы небесных кар. Талантливая
и неглупая девушка сыграла против себя, приобретя репутацию персоны мелочной,
обидчивой и скандальной. Однако какой-никакой толк есть: на всякий случай публика
запоминает имена персонажей, которых журналист уличила в моральной нечистоплотности.
Дабы самим не обжечься.
Принцип неотвратимости наказания, который проповедует дива, озвучил ещё Публий
Сир: <Снося обиду, вызываешь новую>. Действительно, охотников просто так, из
озорства, швырнуть камень в её огород, не много. И хорошо, что она не боится
называть вещи своими именами, хватать мизераблей за ушко - и выводить на солнышко.
Если бы ещё всё было тоньше, изящнее, не палить из пушки по воробьям:
<Подставь правую:>
Ещё одна быль, не страшная, но слишком частая и с неоднозначными выводами. Живёт
на свете хороший во всех отношениях парень, пусть будет Егор. Угораздило его
полюбить девушку Вику: на лицо прекрасную, ужасную внутри. Вика каждый Божий
день берёт поклонника измором: он к ней с букетом, она скучающие рожицы строит.
Он её в компанию приводит, она весь вечер на износ флиртует с другими. Ладно
бы, если бы вертихвостка терпеть не могла Егора, тяготилась его присутствием
и не чаяла, как избавиться. Вика испытывает определённые чувства, но в силу особенностей
натуры столь странным образом самоутверждается. Она уверена, что унижая любящего,
можно возвысить себя. А Егор, вот те на, не обижается, молчаливо сносит обиды,
прощает и снова тащит безмозглую девушку в кино, к друзьям, в люди: Окружение
ропщет, высказывает Егору: <Зачем она тебе? Она же: (вырезано цензурой)>. А тот
добродушно кивает: <Да бросьте, она хорошая, просто ещё маленькая: Разве можно
обижаться на детей? Да и люблю её>.
Глупые считают Егора <тряпкой и подкаблучником>, неглупые - сильным, мудрым,
исполином духа. Пара до сих пор вместе, Егора уважают и молча сочувствуют по
поводу избранницы.
Грустная французская писательница как-то заметила: <Непростительны ошибки лишь
тех, кого мы больше не любим>. Может, однажды Егор не захочет прощать:
<Я выше>
Милая феечка Катя позволила себе запустить в адрес симпатичной Нади нелестные
и, что важно, лживые отзывы. Как водится, не в глаза сказала, а систематически
доводила до широкого круга лиц. В простонародье это именуется сплетней, может,
так и есть. Наверное, Кате не давала жить Надина внешность, чудный характер,
успехи и в личном, и в общественном <секторах>. Мотивы сокрыты, но до Нади дошли
слухи, стало известно их <авторство>: Посвящённые в ситуацию замерли: ну, устроит
головомойку?
Надя лишь улыбнулась: <Глупая она. И жалкая. Разве можно на таких обижаться?
Дай-ка я ей пятёрок в одноклассниках наставлю, глядишь, повеселеет>. Надя тут
же простила, нет, она даже не позволила себе обидеться, не умеет этого ввиду
<отсутствия опции>:
С таких, как Надя, хочется брать пример: превратиться в безмятежный океан, чью
гладь не нарушит кирпич, брошенный каким-то дурным пустословом. У Нади только
один недостаток: её не существует, пришлось придумать для красного словца и убедительности.
Зато Кать и ей подобных - хоть отбавляй. Вопрос <щека или око> остаётся открытым.
В поддержку несуществующей Нади процитируем Ларошфуко: <Люди мелкого ума чувствительны
к мелким обидам. Люди большого ума все замечают и ни на что не обижаются>.
Возмездие? Как сказать:
Недаром обидный поступок сравнивают с тяжёлым камнем, которым обидчик метит в
чей-то огород, а то и голову. Но камни-обиды обладают чудесным сходством с бумерангом,
они возвращаются:
У мудрого взрослого Кирилла принцип: каждый человек по умолчанию считается хорошим,
пока дважды не докажет обратное. Если кто-то впервые обидит Кирилла неуважительной
выходкой, он спишет на настроение, несварение желудка и непредумышленность. Но
после второго <коленца> Кирилл объявляет: <Ты не прав(а)>. Он не брызжет слюной,
не сжимает кулаки и не играет желваками. Немногословно, спокойно объясняет обидчику,
что с Кириллом так нельзя. И прерывает общение. Как правило, навсегда.
<Разве так можно? - бушует окружение. - Накажи оступившегося, выскажи, что думаешь,
может, даже чуточку отомсти. Но зачем же сразу списывать человека со счетов?>
Кирилл так же невозмутимо ответствует:
<Ввиду утраты доверия. Понимаете, человеческая душа - это колодец, из него можно
черпать и пить, и никому не будет отказано, если человек с добрыми намерениями.
А злые намерения - это камни, которыми обидчик себе же перекрывает путь в колодец.
Первую обиду прощать можно, потому что <новичок> не знает границ и правил, вторая
- как правило, умышленная. После такого я не могу доверять>.
Он сохраняет ровные доброжелательные отношения с теми, кто навалил камней в колодец.
Но теплота эта поверхностна, иллюзорна, на самом деле, Кирилл напрочь абстрагируется
от обидчиков. Даже если те просят прощения. Конечно, он с улыбкой кивает, мол,
извинения приняты. Но колодец по-прежнему недоступен. Наверное, Кирилла можно
понять. Один польский драматург давным-давно сказал: <Извинения - как выведенное
пятно: что-то всегда остаётся>.
Автор: Наталья Кролевец
С уважением
Нина.
