Новости

В режиме реального времени можно увидеть, как вода из озера Оровилл постепенно подмывает конструкции плотины. За трансляцией наблюдают больше трех тысяч человек.

Утром 13 февраля власти Калифорнии объявили эвакуацию 130 тысяч человек из-за угрозы затопления нескольких населенных пунктов. Уровень воды в озере достиг критической отметки из-за затяжных дождей. Но основной водосброс, как выяснилось, пострадал от эрозии. Пришлось делать экстренный сброс воды через резервный водосброс. Но там оказалась промоина, и вода стала переливаться через край.

Высота дамбы Оровилл — 235 метров. Она расположена на одноименном озере в 240 километрах к северо-востоку от Сан-Франциско. 11 февраля властям впервые за 50 лет существования плотины пришлось воспользоваться резервным водосбросом.

Новости

С октября 2016 года Соколовский находился в следственном изоляторе (СИЗО). В январе суд продлил арест до 23 февраля.

Соколовского обвиняют в экстремизме и оскорблении чувств верующих из-за его высказываний из видео, на котором он ловит покемонов в екатеринбургском Храме-на-Крови. В сентябре блогера арестовали и посадили под домашний арест, но в октябре суд отправил его в СИЗО.

Лингвистическая экспертиза определила, что Соколовский отрицал существование бога, чем оскорбил чувства верующих. Следствие также утверждает, что он распространял информацию, «направленную на возбуждение ненависти к лицам, исповедующим как христианство, так и ислам».

В январе против блогера возбудили еще одно уголовное дело: за незаконный оборот средств для негласного получения информации. Поводом послужила ручка с видеокамерой, которую нашли у Соколовского дома во время обыска.

Новости

11 февраля Прохоров писал в своем фейсбуке, что Кара-Мурза-младший пошел на поправку и врачи отключили все реанимационные системы жизнеобеспечения. По словам адвоката, он смог поговорить с оппозиционером несколько минут.

Владимира Кара-Мурзу-младшего экстренно госпитализировали утром 2 февраля с тяжелым отравлением. У оппозиционера развивалась полиорганная недостаточность. Врачам пришлось подключить его к аппарату искусственной вентиляции легких и гемодиализа.

Несколько дней состояние Кара-Мурзы было критическим. 3 февраля Следственный комитет начал проверку из-за госпитализации оппозиционера. 9 февраля Кара-Мурза вышел из искусственной комы, в которую его ввели врачи.

Это уже второе сильное отравление Кара-Мурзы-младшего. После первого, в 2015 году, врачи заявили, что причиной болезни стал одновременный прием двух лекарств. В 2017-м оппозиционер уже не принимал эти препараты.

Новости

Среди погибших — старший офицер полиции и старший суперинтендант. Еще несколько человек получили ранения. Их отвезли в больницы.

Предположительно, бомбу взорвал террорист-смертник. Ответственность за теракт взяло на себя движение «Талибан». Взрывная волна вышибла окна в машинах и микроавтобусах полиции, припаркованных рядом с ассамблеей.

Акцию протеста организовали владельцы местных аптек. Они недовольны правилами продажи лекарств, которые предложило правительство провинции Пенджаб. На митинг пришли сотни человек.

Террористическая организация «Талибан» запрещена в России.

ХХ век

1. 1/11

Правильный ответ —

Неправильный ответ

Какое из этих высказываний принадлежит Солженицыну?

•  

  Спокойствие и даже смерть человеку дороже свободного выбора в познании добра и зла.

•  

  Непоправима всякая смерть, но случается она, все-таки, однократно.

•  

  Старая штука смерть, а каждому внове.

Продолжить

Новости

Активиста оштрафовали на две тысячи рублей за распространение экстремистского лозунга «Православие или смерть»: он сделал репост фотографии Милонова в футболке с такой надписью. После суда Семенов переопубликовал запись о суде из группы «Команда "Открытой России"», за что на него завели новое дело.

«За то, что в информационном сообщении описана надпись на футболке депутата Милонова, на меня и завели очередное дело. По мнению ФСБ, таким образом, я распространяю экстремистский лозунг. <…> Это запрет на употребление конкретного словосочетания. Всем можно, а мне нет. Зато теперь мы знаем, как проходит рабочий день сотрудников ФСБ. В детальном ежедневном изучении моей страницы. Во "ВКонтакте". Вот уж действительно — эта служба и опасна, и трудна», — написал Семенов.

Семенова оштрафовали в ноябре 2016 года за репост двух фотографий Милонова, на одной из которых он был в футболке с лозунгом. Во втором репосте лозунг упоминался в описании к фото. Активист безуспешно пытался обжаловать приговор.

Новости

Судья оставил без изменения постановление о заочном аресте бывшего учителя, а также отказался удовлетворить апелляционную жалобу адвоката. Заседание суда прошло в закрытом режиме.

Против Меерсона возбудили уголовное дело по статье «Развратные действия». По версии следственных органов, с апреля по декабрь 2010 года учитель вместе с бывшей ученицей школы 25-летней Марией Немзер «неоднократно совершали действия сексуального характера в отношении мальчика», которому было меньше 16 лет.

Борис Меерсон сейчас находится в Израиле, он объявлен в розыск. Мария Немзер также находится в розыске, ее заочно арестовали.

В сентябре 2016 года Следственный комитет России начал проверять 57-ю школу из-за сообщений об интимных отношениях учителя истории с ученицами. Дело в отношении Меерсона и Немзер завели после того, как бывшие ученики рассказали о сексуальных отношениях с преподавателем.

Новости

Следователи установили, что в октябре-декабре 2016 году школьник из Тюменского района, имя которого не раскрывается, создал публичную группу в социальной сети «ВКонтакте». Он разместил в ней «сообщение, содержащие лингвистические признаки унижения человеческого достоинства по признаку национальности и принадлежности к группе "представителей власти"», рассказали в Следственном комитете.

Сообщение, которое разместил подросток, по решению суда признали экстремистским. Что именно написал школьник, следователи не уточнили. Во время обыска в доме школьника нашли «атрибуты экстремистской направленности», в том числе трафареты и листовки.

Дело в отношении школьника возбудили по 282-й статье УК РФ (возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства по признакам национальности). Подростку грозит до пяти лет лишения свободы.

Новости

По подозрению в покушении на патриарха 10 февраля задержали руководителя службы по управлению имуществом Патриархии Грузии отца Георгия (Мамаладзе), рассказал главный прокурор страны Ираклий Шотадзе. Подозреваемый собирался улететь из Тбилиси в Берлин, где лечится Илия II. В багаже священнослужителя нашли цианид.

На служителя церкви вышли после того, как в прокуратуру обратился гражданин, заявивший, что Мамаладзе «попросил его за большое вознаграждение приобрести отравляющее вещество цианид для ликвидации высокопоставленного священника».

Днем 13 февраля стало известно, что католикоса-патриарха Грузии Илию II успешно прооперировали в клинике в Берлине. Во время обследования у главы Грузинской православной церкви обнаружили воспаление желчного пузыря, из-за чего понадобилась операция.

84-летний Илия II возглавляет Грузинскую Церковь с декабря 1977 года. Под его руководством в Грузии началось активное возрождение православия.

Новости

Бурхана Озбиличи отметили за фотографию, которую он сделал на месте убийства посла России в Турции Андрея Карлова. В момент убийства фотограф находился в зале и сделал несколько снимков вооруженного мужчины, застрелившего посла.

«Я сразу решил делать свою работу, потому что меня могли ранить, я мог умереть, но по крайней мере я должен олицетворять хорошую журналистику», — говорил Бурхан Озбиличи после убийства посла. Агентство AP привело фразу фотографа в сообщении в твиттере, посвященном победе Озбиличи на World Press Photo.

.@AP photographer @BurhanOzbilici wins World Press Photo competition for image of Russian ambassador's assassin. https://t.co/4jEfWHBKxI pic.twitter.com/Grdu6XFRfI

— The Associated Press (@AP) 13 февраля 2017 г.

Российского посла Андрея Карлова застрелили на открытии фотовыставки «Россия от Калининграда до Камчатки: глазами путешественника» в Анкаре. Во время выступления дипломата позади него стоял молодой человек в костюме, который достал пистолет и 11 раз выстрелил Карлову в спину. Посла убил бывший турецкий полицейский Мевлют Мерт Алтынташ, которого уволили после попытки госпереворота в Турции в июле 2016 года.

Новости

В УК РФ предложили добавить новую статью «Склонение или содействие совершению самоубийства», которая будет предусматривать наказание за «склонение к самоубийству путем уговора, предложений, подкупа, обмана или иным способом», объяснила Яровая на заседании рабочей группы по вопросам противодействия суицидам среди детей и подростков.

«Мы предлагаем установить ответственность за содействие в совершении самоубийства — советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения самоубийств, либо устранение препятствий для совершения самоубийство, а также за обещание скрыть средства или орудия самоубийства», — приводит ее слова «Интерфакс».

Также автор законопроекта предлагает расширить действующий состав уголовной статьи «Доведение до самоубийства». Нынешняя редакция статьи позволяет наказать за доведение до самоубийства «путем угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства». Ирина Яровая говорит, что новый вариант статьи позволит сажать, если «доведение до самоубийства не имеет материального состава, когда оно направлено на широкий круг лиц».

Во время совещания Яровая отметила, что российское законодательство и общество «оказались не готовы» к появлению интернет-сообществ, в которых пропагандируют добровольную смерть. В 2016 году в России порядка 720 детей совершили самоубийство, добавила Яровая.

ХХ век

Фото: russianwriters.berkeley.edu

В научно-фантастическом романе, запомнившемся с детства, есть сцена, как астронавты, отобранные из несчетного числа кандидатов, отправляются в межзвездное путешествие в ответ на пришедший из космоса сигнал от неведомой цивилизации. Все поздравляют счастливых избранников, но их одолевают противоречивые чувства — ожидание встречи с неведомым смешано со скорбью разлуки с миром, который они покидают навсегда; ведь по теории Эйнштейна, когда летишь со скоростью света, время почти останавливается; если путешественники когда-нибудь и вернутся на Землю, то здесь пройдут тысячи лет и всё, что им было знакомо и дорого, станет прахом. Астронавты думают о смерти; их полет — как уход в потусторонний мир в античном мифе, путешествие в неведомую страну, из которой нет возврата.

Так и мы с Валентиной, бегая как в тумане по Москве в предотъездной лихорадке, суматохе проводов, последних покупок, прощальных подарков, нотариальных контор, ОВИРа, таможни, билетных касс и очереди в банк, чтобы заплатить по 500 рублей пошлины за отказ от гражданства, ощущали себя на эйнштейновском разломе времени и пространства, на пороге прыжка в неведомое, чувствовали себя обреченными перед неумолимо надвигающейся датой — 8 мая 1975 года, когда нам предстоит в последний раз махнуть рукой остающимся на том берегу: родителям, друзьям-отказникам, подпольным художникам и агентам Конторы, которых неожиданно объединило одно общее — все они остаются в мире, который мы больше никогда не увидим.

«С глаз долой — из сердца вон», — говорит жестокая пословица. Ей вторит Томас Манн: «Подобно времени, расстояние стирает память… Время — Лета, но и воздух дальних краев тоже напиток забвения, и пусть он действует менее основательно, зато — быстрее». Неужели нам суждено все забыть?

И верная палочка-выручалочка, защитный психологический механизм, который служил нам три года — «во всем виноваты не мы, а Софья Власьевна» [так тогда называли Советскую власть], — в эти дни перестал работать, уступив щемящему чувству потери, вселенской катастрофы, неизгладимой вины: что же мы натворили, ведь это навсегда!

Как прививка от ностальгии, последнее, что я видел в России, было злобное лицо таможенника, рывшегося в моем чемодане, тыкающего пальцем в фотографии:  «Это кто — отец? А это — дочь? А этот, в военной форме? Ваш друг? В форме нельзя, эту карточку придется оставить. И эти тоже. Что ж так мало фотографий везете, у других по три альбома, вы же их больше никогда не увидите?»

Непривычный коктейль чувств — смесь победы и потери — заполнил мою душевную емкость. Всю дорогу до Вены перед глазами проплывали лица оставшихся на том берегу и росло ощущение новой определенности: на этом мои взаимоотношения с Софьей Власьевной не закончились, они только начинаются.

Венский аэропорт — возможность наконец отвлечься от мрачных мыслей. За стеклом, в толпе встречающих мы видим знакомое бледное лицо, обрамленное волнами черных волос. Это Иоганна, австрийская подруга Валентины. Она машет букетом, хочет что-то сказать, но ее к нам не подпускают. Смуглый парень из «Сохнута» (Еврейского агентства), забирает российские визы — розовые бумажки с фотографиями и штампами, наши единственные документы, — и сообщает что несколько дней до отправки в Тель-Авив нас будут содержать в «безопасном месте»; вот телефон, пусть наша подруга туда позвонит, но сейчас мы не должны задерживаться в аэропорту. Мы не спорим, мы понимаем, что мы — мишень для террористов; полтора года назад палестинцы захватили здесь целый поезд с советскими евреями. Нас сажают в микроавтобус и куда-то везут. Сзади машина с полицейскими. «Ничего себе, свободный мир», — думаю я. Впереди стена с колючей проволокой. Открываются автоматические ворота, за ними подстриженный газон, за которым вилла, похожая на госдачу в Жуковке.

Наутро появляется Иоганна. Убедив израильтян, что она не собирается брать нас в заложники, мы получаем разрешение выйти за ворота. Вена, мой первый западный город, место, где мы вынырнули из-подо льда, солнце, музыка, толпы народу, корабли на Дунае отпечаталась в памяти радужной туристской открыткой.

«Понимаю, что имел в виду мой отец, когда говорил, что главное отличие Запада от Востока — количество улыбающихся лиц в толпе», — сказал я, когда мы разместились в кафе, чтобы выпить первую в жизни чашку венского кофе.

«К присутствующим не относится, — криво усмехнулась Иоганна, разглядывая свою заплаканную физиономию в зеркале пудренницы. — Я реву не переставая уже две недели».

Две недели назад Иоганну выслали из Москвы. В Москве осталась ее единственная, вечная любовь. Она не знает, что делать. Если она никогда не увидит своего Сашу, она утопится в Дунае.

Фото: russianwriters.berkeley.edu

Саша Соколов появился в нашем московском кругу за несколько месяцев до разговора в венском кафе. Один человек, как-то сообщила, покраснев, Иоганна, хочет «получить консультацию». Он писатель, мечтает уехать на Запад, чтобы творить на свободе, но его отец, столь же страшный человек, сколь и влиятельный, проклял его и грозится посадить в сумасшедший дом. Через несколько дней они появились в нашей московской квартире вдвоем, Саша, обладатель испуганного лица героя хичкоковской психодрамы, и Иоганна со своей флейтой, из которой она извлекала звуки, навевающие мысли об альпийских лугах, — Гамлет и Офелия, трагическая пара, запутавшаяся в интригах сильных мира сего.

Саша был совершенный интроверт, видно было, как некомфортно ему в суетной московской жизни. Последние два года он работал лесником в невообразимой глуши, где написал книгу, которую хочет выслать на Запад, ибо здесь ее никогда не напечатают.

«Про что книга? — спросил я. — Отправить рукопись на Запад не проблема. Проблема, чтоб издали».

Саша достал из сумки пачку машинописных страниц. На титуле написано: «Школа для дураков. Слабоумному мальчику Вите Кляксину… посвящается».

Я открыл наугад:

…это  пятая  зона, стоимость билета тридцать пять копеек, поезд идет час двадцать, северная ветка, ветка акации или, скажем,  сирени,  цветет  белыми цветами,  пахнет  креозотом,  пылью  тамбура,  куревом,  маячит вдоль полосы отчуждения, вечером на цыпочках возвращается в сад и вслушивается в движение электрических поездов, вздрагивает от шорохов,  потом  цветы  закрываются  и спят,  уступая  настояниям заботливой птицы по имени Найтингейл; ветка спит, но поезда, симметрично расположенные на  ней,  воспаленно  бегут  в  темноте цепочками,  окликая  по  имени  каждый  цветок,  обрекая  бессоннице желчных станционных старух, безногих  и  ослепленных  войной  вагонных  гармонистов, сизых  путевых  обходчиков  в  оранжевых  безрукавках,  умных  профессоров и безумных поэтов, дачных изгоев и неудачников -- удильщиков ранней и  поздней рыбы,  путающихся  в пружинистых сплетениях прозрачной лесы, а также пожилых бакенщиков-островитян,  чьи  лица,  качающиеся  над  медно-гудящими  черными водами  фарватера,  попеременно  бледны или алы…  

Ух ты! Нелегкое чтение, и уж точно не соцреализм. Я перечитал абзац. Ветка акации сплелась с железнодорожной веткой. Вспомнилась наша дача, паровозные гудки, сирень, станция, речка. Этот человек либо гений, либо законченный псих.

— Ты можешь это оставить?

— Да, — сказал Саша неуверенно. — У меня всего три экземпляра. Ее еще никто не читал.

— Если хочешь отправлять рукопись на Запад, нужно сделать несколько экземпляров. Ничего не поделаешь, придется довериться третьим лицам, и всегда есть риск, что окажется совсем не там, где надо. С таким текстом прямой путь в психушку.

— Я там уже был, — усмехнулся Саша. — Отец отправил меня учиться в ВИЯЗ, но я просто не могу существовать в казарме. — На его лице отразилась мука. — Чтобы уйти оттуда и при этом не угодить в армию, я разыграл сумасшествие, шизофрению по учебнику, и провел несколько месяцев в психушке. А после уехал в лес. Так что психушкой меня не удивишь.

Я вспомнил своего конторского куратора тов. Книгина, который хотел отправить сына в военную школу. ВИЯЗ — Военный институт иностранных языков, очень серьезное заведение, вотчина военной разведки. Туда попадают только члены клана.

— И кто же твой отец?

— Он — генерал ГРУ.

Выяснилось, что у нас есть общее в биографии. Его отец, в конце войны резидент ГРУ под дипломатическим прикрытием в Оттаве, переправлял в СССР материалы об атомной бомбе, которые доставляла в Канаду американская сеть, организованная моим дедом. После того как всю сеть выдал перебежавший к канадцам шифровальщик Игорь Гузенко, Сашиного папу выслали (это был первый выстрел холодной войны) и семья Соколовых вместе с малолетним Сашей отплыла на родину.

Я объяснил Саше, как я вижу его ситуацию.

— Главное — это повышать ставки. Твоя ставка — это твоя жизнь. В конце концов ты или выигрываешь, или проигрываешь. Но в твоем случае шансы на успех, я бы сказал, неопределенные, потому что с ГРУ шутки плохи. Так что советую подумать хорошенько, прежде чем начинать. Твой отец станет играть твоей жизнью?

— Не знаю. Он отрекся от своего собственного отца, моего деда, когда того арестовали в 37-м году. Он человек системы.

— Значит надо сделать так, чтобы система повернулась против отца и решила в твою пользу. Твой отец, конечно, серьезная проблема, но и редкая возможность привлечь к тебе внимание. С него началась холодная война. Пресса на Западе клюнет на эту историю.

— Я не хочу вовлекать в это отца. — сказал Саша. — Я для него не существую, как и он для меня. Нельзя ли как-нибудь обойтись без него?

— Ну, если б ты для него не существовал, то он бы не мешал тебе уехать. И ведь с чего-то надо начать. Если вы просто подадите заявление в ЗАГС, то тебя без лишних разговоров заберут в дурдом и заколют лекарствами, и никто слова не скажет, ведь у тебя есть история болезни.

— Я должен подумать. А как насчет книжки?

— Я должен ее прочесть. Могу отправить Максимову в Париж, — сказал я.

Чтение Саши Соколова — нелегкая работа, требующая высшей степени концентрации, много времени для построчных раздумий, и обширной эрудиции, без которой не распознать множество пародий и референций, зарытых в витиеватой грамматике фраз по пятьсот слов длиной. Каждую страницу можно читать несколько часов. Из трех книг, которые он написал за свою жизнь, у меня хватило времени на две; вторую, «Между собакой и волком», он мне подарил в 1981 году в Калифорнии — самой западной точке своего путешествия через Европу в Америку. Его путь усеян многочисленными разбитыми сердцами, брошенными детьми, неоплаченными счетами и прочими пустяками в его системе координат — игре в бисер русского языка, в которой изобретение виртуозных словосочетаний стало и каноном, и сутью, и высшей ценностью и смыслом жизни. Тогда в Москве мне потребовалась ночь наедине со «Школой для дураков», шизофреническим монологом ученика спецшколы, которого конфликт с авторитарным отцом столкнул в экстаз раздвоения личности, чтобы понять: (1) передо мной — нечто исключительное; (2) у меня нет времени читать эту книгу так, как она того заслуживает; (3) Саша — человек маниакального склада и пойдет до конца; (4) он отнюдь не Гамлет, его холодное безумие никак не связано с людскими страстями, он больше похож на набоковского Лужина, его мир — «слова, слова», а люди ему бесконечно безразличны.

Как и следовало ожидать, Максимов из Парижа ответил что-то невразумительное, было ясно, что «Школа» ему не понравилась, скорее всего, он и не стал ее читать. Из американского издательства «Ардис», куда рукопись отправили по нескольким каналам, ответа не было.

Где-то в середине апреля, незадолго до своего отъезда, я сказал Саше:

— Ну что, будем сдавать историю про папу-шпиона и его взбунтовавшегося сына во враждебную прессу? Мне скоро уезжать, и контакты с корреспондентами оборвутся. И не говори, что ты не используешь образ отца в своих целях. Разве не он прототип Прокурора в «Школе»?

— Если другого пути нет, то действуй как считаешь нужным.

Честь первого упоминания Саши Соколова в печатных анналах принадлежит Джорджу Кримски, московскому корреспонденту «Ассошиэйтед Пресс», в драматичной статье рассказавшему о конфликте поколений в семье бывшего супершпиона, заместителя начальника ГРУ, который больше не разговаривает с сыном, писателем-постмодернистом, мечтающим покинуть пределы социалистического рая.

Сообщение о неурядицах в семье генерала Соколова перепечатал раздел светской хроники Herald Trubune, которую теперь держала в руках заплаканная Иоганна, сидевшая напротив нас в венском кафе.

— Что же теперь будет? Ни одна немецкая газета этого даже не перепечатала! Единственное, чего мы добились, — это то, что у меня отобрали визу. А здесь об этом никто и слышать не хочет, даже канцлер! — и она вновь залилась слезами.

— Постой, постой, Иоганна, что ты сказала про канцлера?

— Я была у него на приеме.

— Как это — на приеме? — не понял я

— Очень просто. Записалась и пошла на прием. У нас канцлер раз в месяц принимает граждан.

— И что — никакой очереди?

— Нет. У кого могут быть дела к канцлеру?

— Потрясающе! Ну и что ты ему сказала?

— Что у меня жених в Москве и у меня отобрали визу. А его ко мне не пускают.

— Ну, а канцлер?

— Он сказал, что сочувствует. Сказал — поглядим, что можно сделать. Секретарь записал фамилию. Но ты же понимаешь, что он ничего не сделает. Что он может?

— А ты ему это показала? — спросил я, указывая на Herald Tribune со статьей Джорджа Кримски.

— Нет, не успела. Как-то было не к месту, они мне и так поверили. Потом, это же по-английски.

— Значит так, Иоганна. Какая у вас тут главная газета? Звони в отдел новостей. Скажи, что про твоего жениха статья в «Ассошиэйтед Пресс», что ты была у Бруно Крайского и он обещал поговорить с Брежневым.

— Но мы не говорили про Брежнева.

— Как не говорили? Крайский — он кто? Канцлер, глава государства. А Брежнев? Тоже глава государства. Крайский обещал сделать, что сможет?

Иоганна кивнула.

— А что может глава государства, когда речь идет о другом государстве? — продолжал я. — Поговорить со своим партнером, т. е. с Брежневым. На меньшее ты не согласна.

— Все-таки это как-то странно звучит. Будто я — наивная девочка. Мол, господин канцлер, снимите трубку и позвоните Брежневу.

— Ты и есть наивная девочка. И про трубку с Брежневым замечательно, лучше не скажешь! Чем больше ты будешь выглядеть наивной девочкой и реветь, желательно в телекамеру, тем у больше у тебя шансов. Ты, кстати, слышала про Хельсинкское совещание?

— Что-то слышала.

— Так вот, твоя задача в том, чтобы, когда Крайский поедет в Хельсинки, вся Австрия только бы и говорила, что он едет заступаться за бедную Иоганну. В каждом интервью обязательно повторяй одно и то же: «Моя судьба решится в Хельсинки» и «Пусть позвонит Брежневу». Поняла?

— Поняла.

— Замечательно. Иди звони в газету.

Через полчаса в кафе появился репортер и фотограф, которые увели Иоганну за соседний столик, оставив нас с Валей наслаждаться венскими пирожными. А на следующий день история двух влюбленных, разделенных железным занавесом, которые ждут спасения от поездки Крайского в Хельсинки, заняла первую полосу венских таблоидов.

Ситуация Иоганны с Сашей как нельзя лучше вписывалась в тему, которая обсуждалась в Москве в последние недели перед моим отъездом. Переговоры по безопасности и сотрудничеству в Европе, длившиеся вот уже почти два года, близились к завершению. В скором времени в Хельсинки должно было собраться совещание, где главы западноевропейских государств, США и стран Восточного блока собирались подписать соглашение, в котором в обмен на признание Западом советского контроля над Восточной Европой СССР обещал соблюдать права человека.

Московские диссиденты раскололись в отношении к «Хельсинкскому процессу». Многие просто не могли понять, зачем Запад через 10 лет после вторжения в Чехословакию решил узаконить советскую империю. К открытию Хельсинкской конференции Сахаров выпустил статью «О стране и мире», в которой перечислил условия, необходимые, чтобы detente («разрядку») можно было принимать всерьез: в его список входили амнистия политзаключенным; свобода забастовок; свободное распространение информации;  свобода выезда и возвращения, гласность работы правительства и т. д., всего 12 пунктов. На фоне сахаровского списка абсурдность Хельсинкского соглашения была очевидна: в действительности Контора продолжала вовсю закручивать гайки.

Но были и оппортунисты, которые увидели в соглашении новую платформу для диалога с Софьей Власьевной. Впервые о том, что соглашение — это хорошо, я услышал буквально за день до отъезда от Юрия Орлова, физика, который прославился своим выступлением в защиту Сахарова в дни его травли в 1973 году.

«Для советской власти Хельсинкское соглашение — горькая пилюля в сладкой упаковке, — убеждал меня Орлов, прогуливаясь вдоль вечерней набережной Москвы-реки. — Конечно, в нем есть политические уступки. Но вместе с тем создается перманентный механизм и юридическая база для давления. Для нас это будет очень сильная точка опоры».

Я прилетел в Вену под впечатлением от этого разговора. Теперь, в рыдающей Иоганне я увидел блестящую возможность проверить концепцию Орлова на практике.

Как я и рассчитывал, историю Иоганны и Саши подхватила европейская пресса. В течение последующих двух месяцев Иоганна объездила пол-Европы, выступая в телевизионных дискуссиях о Хельсинки. Ее узнавали на улицах — незнакомые люди подходили, чтобы пожать руку и пожелать успеха. Мы с Валей следили за взлетом ее известности из Израиля по газетам.

Тем временем Саша, следуя моему совету, скрылся от греха подальше из поля зрения Конторы, уехал на дачу приятеля — лег на дно, продолжая время от времени с безопасных телефонов выходить на связь с Иоганной и с Джорджем Кримски.

Наконец в конце июля открылось совещание в Хельсинки. В опубликованном тексте Заключительного акта было сказано: «Государства-участники будут благожелательно и на основе гуманных соображений изучать просьбы о разрешениях на выезд и въезд лиц, которые решили вступить в брак с гражданином другого государства-участника». В своей речи британский премьер Гарольд Вилсон сказал: «Detente будет очень мало значить, если он не отразится на повседневной жизни людей. Нет никаких причин, почему в 1975 году жителям Европы не должно быть позволено жениться на ком они хотят, слушать и читать что хотят, ездить за границу когда хотят, встречаться с кем хотят…»

Миллионы телезрителей по всей Европе ждали, чем все это закончится для Иоганны Штейндл и ее русского жениха.

Фото: russianwriters.berkeley.edu

Но Хельсинкская конференция закончилась, документ был подписан, сильные мира сего разъехались по своим дворцам, а никакого продвижения в деле Иоганны не произошло. Саша по-прежнему сидел на даче, где его в конце концов разыскала Контора и поставила у ворот санитарную машину, в ожидании приказа увозить в психушку. Интерес к Иоганне среди журналистов стал постепенно спадать.

— Что мне делать, офис Крайского молчит, они, видимо, надеются, что тема забудется, уйдет сама по себе? — рыдала она в трубку.

— Скажи, что объявляешь смертельную голодовку у советского посольства — не будешь есть, пока Саше не дадут визу. И передай ему, чтбы тоже объявлял голодовку в Москве.

На следующий день она позвонила снова: венская полиция не разрешает проводить голодовку напротив посольства. Голодовка — это форма демонстрации, а демонстрации у посольств запрещены.

— Сообщи в газеты, что плевать ты хотела на полицию, ты все равно начнешь голодовку и пойдешь к посольству без разрешения, — наставлял я Иоганну по телефону из Тель-Авива.

— Но меня же арестуют!

— И замечательно, пусть арестуют, ты готова идти в тюрьму ради любви. Главное, чтобы когда тебя будут арестовывать, вокруг было побольше телекамер. Запомни, ты настаиваешь на своем законном праве, записанном в Хельсинкской декларации. Мол, кому нужна декларация, которая не выполняется? Если тебя арестуют, ты надеешься, что суд будет на твоей стороне. Главная задача — убедить всех, что ты играешь всерьез и готова повышать ставки до конца. Потому что если мы Сашу оттуда не вытащим сейчас, то мы его уже не вытащим никогда, ты останешься без жениха, а русская литература без писателя.

В назначенный час батарея телекамер ждала Иоганну у советского посольства. Но в последний момент она изменила план и пошла голодать в Венский собор, успев предупредить лишь часть журналистов. В результате в газетах рядом появились две фотографии — шеренга здоровенных полицейских ждет Иоганну, чтобы арестовать перед посольством, а она, маленькая, несчастная и голодная, сидит и плачет в Венском соборе. Школьники стали присылать в собор открытки для Иоганны, в церквях по всей Европе зазвучали молитвы за благополучный исход дела.  На третий день сам архиепископ вышел к ней, чтобы утешить. А на четвертый день появился чиновник из офиса канцлера, чтобы сообщить, что достигнута договоренность с советским правительством, что ее жених получит выездную визу для прибытия в Вену. Г-н канцлер лично просит фройляйн Штейндл прекратить голодовку.

16 октября 1975 года в светской хронике Herald Trubune мы прочли, что русский писатель Александр Соколов и Иоганна Штейндл, которые с помощью голодовки заставили советские власти разрешить им пожениться, были обвенчаны в Венском кафедральном соборе лично епископом при большом стечении народу. Молодые пока не собираются возвращаться в Москву.

Что касается «Школы для дураков», то в конце концов рукопись дошла до «Ардиса», где привела в восторг работавшего там Иосифа Бродского. Манускрипт показали Набокову, который назвал его «обаятельной, трагической и трогательнейшей книгой», тем самым обеспечив успех первого издания в 1976 году; это был единственный случай, когда Набоков похвалил современника. Правда, через некоторое время Бродский «изменил свое мнение» и стал ругать и книгу, и автора по причинам, которые осведомленные люди охарактеризовали как «личные». Говорили, что Саша, который к тому времени уже разошелся с Иоганной и уехал в Америку, столкнулся с Бродским в романтическом треугольнике. Но это было уже несколько лет спустя, когда «Школа для дураков» стала классикой русской литературы.

Новости

Планы Навального участвовать в выборах президента «выглядят как не соответствующие закону», рассказал неназванный представитель Кремля. Он подчеркнул, что заявлений об участии в выборах и открытия избирательных штабов недостаточно, чтобы вызвать какие-либо действия со стороны властей.

Суд в Кирове 8 февраля приговорил Навального к 5 годам условно, повторно признав его виновным в хищении имущества предприятия «Кировлес» на 16 миллионов рублей. Если после рассмотрения апелляции приговор утвердят, то Навальный лишится права баллотироваться в президенты.

В ноябре 2016 года Верховный суд России отменил прежний приговор суда по делу «Кировлеса», которое вынесли в 2013 году, и направил его на новое рассмотрение. Суд отменил прежний приговор по требованию Европейского суда по правам человека, который признал, что Навального осудили за действия, похожие на предпринимательскую деятельность.

В декабре 2016 года Навальный объявил, что собирается участвовать в президентских выборах, и начал собирать деньги на предвыборную кампанию.

Новости

«По моей инициативе уже создано подразделение и мы будем стремиться к тому, чтобы на белом коне въехать в какой-нибудь близлежащий город, который был оставлен нами в силу разных причин», — рассказал Прилепин.

Батальон начали формировать летом 2016 года, с октября Прилепин занимает пост заместителя комбата, сообщает «Дождь». Отвечая на вопрос телеканала об участии в боях, Прилепин сказал, что «политрук — это не воспитатель в детском саду». «Я, будучи замкомбата, не могу не принимать участия ни в чем. <…> Батальон находится непосредственно на линии соприкосновения, выполняет боевые задачи», — добавил он.

С 2015 года Захар Прилепин занимал пост советника главы ДНР. Кроме того, он приезжал на Донбасс с гуманитарными грузами. Также он устраивал поездки российских артистов на восток Украины.

В 1990-е годы Прилепин служил в ОМОНе, участвовал в боях в Чечне и Дагестане.

Новости

На видео можно увидеть, в каком состоянии находятся частично разрушенный римский амфитеатр II века и Тетрапилон (четырехгранное сооружение), от которого остались одни развалины. На записи сравнивают кадры, которые сделали в июне 2016 года, с теми, что получили в феврале 2017 года.

Пальмира до начала гражданской войны в Сирии в 2011 году считалась одним из самых богатейших городов поздней античности и ключевым туристическим направлением в стране. Десять месяцев — с мая 2015 года по март 2016-го — она находилась в руках террористов «Исламского государства», которые за это время взорвали несколько храмов и уничтожили некоторые другие артефакты. Пальмира входит в список всемирного наследия ЮНЕСКО.

Сирийские войска при поддержке российских самолетов освободили Пальмиру 27 марта 2016 года, однако в декабре 2016 года террористы отбили город.

Террористическая организация «Исламское государство», упомянутая в тексте, запрещена в России.

Новости

Около 3 часов ночи по Москве инженеры сообщили, что из-за сильных дождей водосброс может рухнуть в ближайшие часы. По их словам, частичное разрушение обнаружили на самом водосбросе, при этом основной плотине ничего не угрожает.

Власти Северной Калифорнии решили эвакуировать 130 тысяч человек, живущих недалеко от озера Оровилл, в котором поднялся уровень воды. В основном жителей эвакуируют в город Чико на севере Калифорнии.

Местный житель Тайсон Шортторн выложил в Instagram видео с воздуха, на котором видно, как дамба сбрасывает мощные потоки воды в реку.

Yep, that's a problem right there...

Видео опубликовано Tyson Shorthorn (@radbones4l) Фев 12 2017 в 2:48 PST

Чтобы помешать разрушению плотины, спасатели решили с вертолетов сбрасывать горную породу и заполнить брешь, образовавшуюся наверху вспомогательного водосброса.
Пользователь Twitter Джуди Брандт опубликовал запись, на которой видны вертолеты, летающие над дамбой.

#OrovilleSpillway #OrovilleDam just now pic.twitter.com/boWzCPoi1L

— Judy Brandt (@judywbrandt) 13 февраля 2017 г.

#OrovilleDam #OrovilleSpillway filling bags for choppers pic.twitter.com/cW82vR80Bf

— Judy Brandt (@judywbrandt) 13 февраля 2017 г.

Местные жители также публикуют видеозаписи, на которых видны пробки, которые появились в Оровилле во время эвакуации.

I'm currently evacuating. The #OrovilleDam is failing. Pray for us. pic.twitter.com/yXNTO9UFtT

— Truck Nation (@trucknation13) 13 февраля 2017 г.

Плотину Оровилл высотой 230 метров построили в 1968 году.

Новости

Сергей Митин сообщил на пресс-конференции в Великом Новгороде, что решил не участвовать в кампании по выборам губернатора в 2017 году. Митин отметил, что уходит по собственному желанию и что уже попросил президента России о новом месте работы.

Место губернатора Новгородской области может занять глава Агентства стратегических инициатив Андрей Никитин, пишет РБК, однако официально о назначении временного главы региона пока не сообщалось.

Сергей Митин возглавлял Новгородскую область с августа 2007 года. На выборах губернатора в 2012 году его кандидатуру поддержали более 75 процентов избирателей.

В начале февраля 2017 года в отставку ушли глава Бурятии Вячеслав Наговицын и губернатор Пермского края Виктор Басаргин.

Газета «Ведомости» писала 6 февраля, что в ближайшее время в России могут уйти в отставку несколько губернаторов. Издание перечислило возможных кандидатов, но отметило, что некоторые из них могут сохранить свои посты. В список вошли главы Пермского края (Виктор Басаргин), Карелии (Александр Худилайнен), Бурятии (Вячеслав Наговицын), а также губернаторы Рязанской (Олег Ковалев), Свердловской (Евгений Куйвашев), Новгородской (Сергей Митин) и Ивановской (Павел Коньков) областей.

Новости

Песня Адель «Hello» победила в номинациях «Лучшая запись года» и «Лучшая песня года», а ее альбом «25» — в соответствующей номинации. Адель стала первым исполнителем, который дважды получил «Грэмми» в трех главных номинациях, — «песня года», «запись года» и «альбом года». Также певицу отметили за лучшее сольное выступление и лучший поп-альбом.

Музыкант Дэвид Боуи, который умер в начале 2016 года, посмертно завоевал пять «Грэмми» — его альбом «Blackstar», выпущенный за два дня до смерти артиста, победил во всех пяти номинациях, в которых был представлен, в частности, пластинку признали лучшим альтернативным альбомом, а самого Боуи — лучшим рок-исполнителем.

Певица Бейонсе, номинированная на девять «Грэмми», получила две премии. Так, клип к песне «Formation» победил в категории «Лучшее музыкальное видео», а ее «Lemonade» — в категории «Лучший альбом Urban Contemporary».

59-я церемония вручения наград «Грэмми» прошла в Лос-Анджелесе. Полный список победителей в 84 категориях опубликован на сайте премии.

Дети

Мать, тихая, красивая. Назвалась Надей. Сын-подросток и двое младших — девочки. С сыном все плохо.

Началось все (сообразили уже потом, задним числом) почти два года назад. До этого тоже не было гладко: мальчик с самого начала рос подвижным, шкодливым, драчливым. Но было терпимо. За драки и шкодничество наказывали. По совету педагогов отдавали то в одну, то в другую спортивную секцию. Все вроде нравилось, но нигде долго не задерживался: то скучно становилось, то проблемы с дисциплиной, то просто какое-то стечение обстоятельств — заболел, тренер уволился и т. д. Учился в обычной школе и с первого класса неровно — мог вдруг взяться, что-то выучить, получить несколько пятерок подряд, радовался, хвастался, гордился. Потом вдруг все забрасывал, сыпались двойки, под нажимом родителей исправлял их и некоторое время перебивался с четверки на тройку. Никаких особых увлечений, даже компьютерные игры его как-то не особо привлекали. Одно время читал книжки про войну, причем не романы, а мемуары, военные хроники. Есть и всегда были друзья, но и с ними периодически — драки, довольно серьезные. После мирились и продолжали дружить как ни в чем ни бывало. С сестрами, как ни странно, почти всегда был терпелив и сдержан, многое им позволял, особенно младшей. Отца побаивался.

Так было. И вот где-то в конце седьмого класса что-то изменилось. Сначала почти незаметно. Там слово, там какая-то неприятная, со странным душком стычка, здесь непонятно с чего взявшаяся злость. Списывали на подростковый возраст. Потом, уже в восьмом классе, классная руководительница сказала матери на собрании: обратите внимание, с мальчиком явно что-то происходит. Он стал угрюмый, жестокий, грубит одноклассникам, учителям. У вас в семье ничего не случилось?

В семье не случилось ничего. Жили как жили, отец работал, мать сидела с детьми, вела хозяйство. Младшая девочка ходила в детский сад, старшая пошла в первый класс.

— Примите меры, — сказала классная руководительница.

А какие меры?

Мать поговорила с сыном. Спросила: что-то у тебя не так? Может быть, тебе чем-нибудь надо помочь? «Все так! Отстань!» — буркнул он и ушел. По ее просьбе поговорил с сыном и отец: ты уже почти взрослый, в школе, в обществе есть правила, и будь любезен… Мальчик стоял и скрипел зубами. Отец этот скрип слышал и потом, много позже, признался жене, что уже тогда ему было не по себе.

Срыв произошел в начале девятого класса. Две, почти друг за другом, безобразные драки, открытое хамство дома, а потом, в ответ на какой-то достаточно безобидный выговор учительницы, он вдруг сгреб со стола все ручки и карандаши, с треском переломал их и с рычанием расшвырял обломки — на глазах учительницы и потрясенных одноклассников. Учительница выгнала всех детей из класса, попыталась его образумить, он молчал, бешено сверкая глазами, и как-то странно то ли хрипел, то ли порыкивал. Тогда она заперла класс и побежала за охранником. Сзади раздался грохот — что-то он там еще швырнул или перевернул. Вызвали милицию, милиция вызвала психиатрическую скорую.

В психиатрической больнице сказали уверенно: нет ни наркотиков, ни алкоголя, ни еще чего-то психоактивного. Острый психоз сняли сразу — сильными препаратами. Никто не говорил родителям ничего окончательно определенного, но прогноз подразумевался неблагоприятный.

А дальше?

В школе сказали: он попросту опасен, мы не хотим больше таких инцидентов, когда его выпустят из психушки, переходите на домашнее обучение, если еще наши учителя согласятся с ним работать, или ищите другую школу, если вас кто-то возьмет.

Отец за неделю постарел на десять лет (единственный сын, наследник!), но — смирился. Если это болезнь — что ж тут поделаешь, значит, бог так судил. Мать все еще на что-то надеется.

— Вы поговорите с ним? Нам мать одноклассника, с которым он дружил, вас посоветовала. Они к вам ходили когда-то, им помогло.

Ну уж, наверное, они ко мне ходили не с острым психозом…

— А его уже выписали из больницы?

— Да. Сидит дома, ничего не хочет, с нами почти не разговаривает, не моется, гулять на улицу не идет, даже есть заставлять приходится.

— Препараты?

— Да. Там сказали, что он сам таблетки пить не будет. Ему какие-то уколы делают. Раз в месяц всего.

— Да с чего же вы взяли, что он со мной-то станет разговаривать?

— Я вас очень прошу…

— Ну ладно, приводите, если у вас получится.

***

Я не ожидала, что он окажется таким… Ярким? Красивым? Необычным? Черные упругие кудри, высокие скулы, блестящие (это под препаратами-то!) глаза. Иллюстрация в учебнике литературы для шестого класса. Мцыри!

— «Отец, отец, дай руку мне! Ты чувствуешь, моя в огне! Знай, этот пламень с юных дней таился, жил в душе моей…»

— Что это?

— Лермонтов. Поэма «Мцыри». Разве ее уже больше не проходят в школе? Мне сейчас показалось, что это — про тебя.

— Может быть. Меня зовут Камиль.

— Камиль, ты помнишь?

— Да, помню. Все.

— А сам понимаешь, почему так себя повел? Была причина?

— Нет. Я как будто со стороны смотрел. Очень странно.

Очень, очень похоже на психиатрию по его рассказам. И по рассказам матери. Но почему я тогда ее не чувствую?

Позвала мать из коридора. Она смотрит с надеждой. Что мне ей сказать? Нечего, увы.

— Кто вы такие?

— В каком смысле?

— По национальности.

— Мы дагестанцы.

Да, конечно, так, как красив Камиль, бывают красивы только совсем юные кавказцы, и никто больше.

— А конкретно?

— Табасаранцы.

— Вы знаете табасаранский язык? Говорите на нем в семье?

— Нет, не говорим. Муж плохо его знает, он здесь с детства. А я знаю, я росла в Дагестане.

— Скажите мне, пожалуйста, по-табасарански: весной расцветают все цветы.

Это низачем, ни к чему не имеет отношения. Я не знаю ни одного языка, кроме русского, и, может быть, поэтому собираю у себя в кабинете такую коллекцию. Мне нравится слушать, как звучат самые разные языки.

Мать говорит и плачет. Глаза Камиля становятся еще огромнее и ярче.

— Камиль знает родной язык? Вы учили его?

— Нет. Я пыталась, когда он только родился, но отец запретил мне. Он сказал: зачем это надо? Где, с кем он будет на нем говорить? Пусть знает русский. А потом английский.

— Но это же его часть. Язык эволюционирует вместе с народом. Камиль — чистокровный табасаранец, родной язык — ключ доступа к какой-то его части, — я рассуждаю вслух. — Вдруг именно этой части ему и не хватает, чтобы справиться с его проблемами? Ведь обуздание темперамента, социализация, правила, иерархия общежития — существенная деталь для табасаранского мужчины, для всего вашего дагестанского бытия. И все это в линии его предков формировалось, обсуждалось, функционировало именно на табасаранском языке, эволюционировало вместе с ним…

«В общем-то все это, скорее всего, шарлатанская чушь, — так я думаю про себя. — Но ведь должна же я дать ей, им хоть какую-нибудь ниточку. Хоть какое-нибудь руководство к действию. К тому же несчастная мать, кажется, проводит параллель: когда-то она не настояла на общении с сыном на родном языке, а сейчас “сдала” его психиатрам с их уколами и таблетками… А родной язык — чем же плох в качестве терапии? “Во дни тревог, во дни тягостных раздумий… ты один мне поддержка и опора…”»

— Давайте попробуем вернуть Камилю эту его часть. Все равно он сейчас сидит дома, с вами. У вас есть книжки на табасаранском?

— Одна, но очень красивая. Сказки. Дочери родственники подарили.

— Очень хорошо. Прочтете Камилю вслух. Споете песни, расскажете ваш эпос. Назовете все предметы в комнате, все действия…

— А зачем это? Это поможет? — спросил Камиль. — Я… я больше не хочу в больницу.

— Это может помочь, Камиль, — сказала я, стараясь говорить как можно увереннее. — Ведь ты — Мцыри, а он, помнишь, тоже вполне себе разрушительно бежал из дружественной, но чужой ему культуры за частью себя.

— Мцыри, кажется, погиб…

— Ну да. Но ты же будешь не один, рядом с тобой — мама. Она выросла в горах и знает ваш родной язык. Есть ли ресурс больше?

Мать вытерла слезы. Потом мы обсудили, что сказать отцу и на какие авторитеты сослаться, чтобы он согласился.

***

Через три месяца Камиль строил на табасаранском простые фразы. И все время спрашивал у матери: а это как будет? А это? Сестры заговорили еще быстрее.

Никаких срывов больше не было. Угрюмость почти исчезла. Гигиенические навыки и аппетит восстановились в полном объеме. Я посоветовала искать другую школу.

Нашли. Директор (учительница русского и английского) прямо завороженно выслушала историю с табасаранским языком в качестве психотерапии, познакомилась с мальчиком и сразу согласилась его взять.

Камиль отучился второй год в девятом классе (иначе не получалось — пропустил более полугода), потом успешно закончил школу и поступил в строительный институт. Побывал с матерью на родине, там почти все понимал и даже разговаривал с родней по-табасарански, вызывая у них удивление и уважение.

Срывы больше не возвращались. Наоборот, учителя в новой школе отмечали его взрослость, выдержку и степенность. Мцыри обрел потерянную часть себя и вернулся? Будем надеяться.

Добрый день.

Мне, вероятно, следует пояснить, каким образом деятельность Гражданской комиссии по правам человека – расследование преступлений в психиатрии - касается Катастрофы еврейского народа и памяти всех других людей, убитых на основании законов Третьего рейха.

Можно сказать, что Гражданские комиссии по всему миру идейно учреждены церковью Саентологии и профессором психиатрии Томасом Сасом. Доктор Сас в юности стал беженцем — его семья покинула Венгрию, спасаясь от нацистов.

Томас Сас посвятил свою жизнь разъяснению угроз, вытекающих из слияния экспертного психиатрического мнения с государственной властью. Он считал, что это слияние исполняет ту же самую функцию, которую слияние церкви и государства исполняло в средние века. И что последствия такого слияния могут быть столь же чудовищными, особенно, если это государство - идеологическое.

В Средние века, союз церкви с государством повлек за собой систематическое истребление в Европе еретиков, ведьм и любых других людей, которых суды Святой Инквизиции выбирали в качестве козлов отпущения.

В двадцатом веке, слияние экспертного психиатрического мнения с расовым государством породило оправдания для самого масштабного истребления людей в истории не за то, что они делали, а за то, кем они родились.

Изучение того, каким образом такое слияние происходит, в частности, помогает нам разобраться, как и почему мы, люди, склонны искать козлов отпущения, как мы склонны их находить, какие оправдания мы способны создать для расправы над ними, и самое главное - как нам избегать этого в будущем.

Впервые расовая психиатрия предложила свои услуги для экспертного обоснования политики государственного антисемитизма в самом начале 20 века.

В Германии, энтузиастами этого начинания стали юрист Альфред Плётц и психиатр Эрнст Рюдин.

В России — психиатры Владимир Чиж и Иван Сикорский, который, по сути, выступил инициатором знаменитого дела Бейлиса, а затем уже в качестве эксперта-психиатра попытался в рамках слушаний навязать суду свое верование в кровавый навет. Как известно, обвинение в суде проиграло и психиатрический, и богословский диспуты, а Менахем Бейлис был оправдан.

В Германии, энтузиасты расовой теории в психиатрии, по крайней мере по началу не считали нужным привлекать кровавый навет для своих целей.

Вместо этого, они год за годом предлагали учредить принудительную стерилизацию, а затем - эвтаназию душевнобольных.

Год за годом рейхстаг отвергал эти упорно подаваемые инициативы. Так продолжалось до 1933 года, когда к власти пришел Адольф Гитлер, оказавшийся для них союзником и единомышленником. Кроме этого, Адольф Гитлер верил в кровавый навет.

«Только благодаря Гитлеру сбылась наша 30-летняя мечта о применении к обществу расовой гигиены» - заявит в 1935-м году лидер германской психиатрии Эрнст Рюдин.

1 сентября 1939 года, в день начала Второй мировой войны, Адольф Гитлер санкционировал предложенную психиатрами программу «милосердного убийства». Мы знаем ее под названием «проект Т4» - по месту нахождения штаб-квартиры Тиргартенштрассе, 4 в Берлине.

Здесь составлялись списки с фамилиями отобранных на уничтожение пациентов. Эти списки доставляли в психиатрические клиники. Затем к клиникам подъезжали серые автобусы, в которых пациентов увозили в одну из шести психиатрических больниц, оборудованных газом для убийства. Убийству подлежали пациенты, пробывшие в учреждении более пяти лет; пациенты, признанные общественно опасными; пациенты еврейского происхождения вне зависимости от их психического статуса.

Чуть позже навыки психиатров из проекта Т4 в истреблении газом пациентов оказались востребованы Третьим рейхом для обустройства лагерей смерти на оккупированных территориях. Сначала это были Треблинка и Бельцек, комендантами которых стали сотрудники проекта Т4 Франц Штангль и Кристиан Вирт. Затем - Освенцим, Майданек, Собибор.

В августе 1941 года была закрыта последняя психиатрическая больница в Германии. Проживавших в ней пациентов отправили убивать в лагеря смерти на восток. Персонал проекта «Т4» тоже отправился на восток продолжать карьеру в лагерях смерти.

После крушения Третьего рейха, большинство врачей-психиатров, обслуживавших проект Т4, так и не предстали перед судом. Судили только четверых из сотен.

Знаменитый прокурор Фриц Бауэр, который добился реабилитации в Германии участников покушения на Гитлера 20 июля 1944 года, добился процессов 1963 года над палачами Освенцима во Франкфурте, и по некоторым данным, помог израильским спецслужбам разыскать бежавшего в Аргентину Адольфа Эйхмана и арестовать его, до самой своей смерти готовил судебный процесс над психиатрами проекта Т-4 .

Летом 1968 года Фриц Бауэр был найден в своей квартире мертвым. В качестве причины смерти паталогоанатом указал сердечный приступ, вызванный осложнением бронхита, связанным с приемом снотворного. После смерти прокурора начатое им расследование психиатров проекта Т4 было прекращено.

Сложилось так, что пустя полгода в мире была учреждена первая Гражданская комиссия по правам человека. А еще тремя годами позже создатель Саентологии Л. Рон Хаббард – вы видите здесь его бюст - распорядился разыскать психиатров, проводивших программу эвтаназии в рамках проекта Т-4, но не представших перед судом, собрать данные об этих преступлениях и предать их огласке.

После 22 лет скрупулезной работы немецкое отделение Гражданской комиссии по правам человека выпустило книгу под заглавием «Психиатры за спиной Гитлера». Здесь Вы видите русский экземпляр книги, мы ее выпустили в Москве в 2004 году.

Случается так, что в своей работе и сегодня, десятки лет после Нюрнбергского процесса, ГКПЧ сталкивается с действиями в отношении пациентов психиатров, которые следовало бы признать преступными. Подчас эти действия служат напоминанием о духе, в котором совершались зверства прошлого.

Прежде чем закончить, я хотел бы поделиться не фактом, а мнением. Почему Адольф Гитлер и столь много разных персонажей так ненавидели этот народ? Мне думается, ответ на этот вопрос заключается в том, что сделало евреев евреями — их религии. Древние иудеи первыми в будущей Европе, многие столетия тому назад в рамках своего религиозного символа веры запретили человеческие жертвоприношения. Это был громадный вызов, брошенный человеку древности. Он остается серьезным вызовом и современному человеку. Это вызов, на который трудно смотреть и который трудно принять. Мне кажется, именно ненависть к запрету человеческих жертвоприношений, впервые в западной культуре закрепленному в иудействе, и порождала ненависть к евреям со стороны инквизиторов, нацистов и многих других, кому без человеческих жертвоприношений вести свои дела было затруднительно в прошлом, и бывает затруднительно сейчас.

В качестве заключения, позвольте привести известные слова учредителя Гражданской комиссии по правам человека Томаса Саса, в части, в которой они отражают миссию нашей организации. Я думаю, многие присутствующие здесь могли бы подписаться под ними. «Склонность (может быть, ее следовало бы назвать «рефлексом») приносить в жертву козла отпущения, для того чтобы спасти группу от распада, а себя — от гибели очевидно, составляет основу социальной природы человека. Это означает, что отказ человека приносить в жертву козлов отпущения и его желание распознать и принять собственное положение и положение своей группы, а также свою ответственность и ответственность своей группы перед всем миром стали бы важным шагом на пути к нравственному совершенству, сопоставимым, пожалуй, только с отказом от каннибализма. Я даже полагаю, что в отказе от принципа козла отпущения заключается величайший нравственный вызов, брошенный современному человеку. От его разрешения может зависеть судьба нашего вида». К этим словам мне прибавить нечего.