События проекта

Фото: Олег Бородин

В субботний полдень, когда большинство людей только выходили к завтраку, члены снобщества скучковались вокруг коллекционера Бориса Фридмана, чтобы послушать, как в ГМИИ им. Пушкина собирали выставку «“Капричос”. Гойя и Дали», ставшую очередным поводом выстроиться в гигантскую очередь. Офорты Франсиско Гойи взяли из собрания музея, работы Сальвадора Дали — некий визуальный комментарий «Капричос», не менее известные, чем оригинал, — Фридман предоставил из своей коллекции. Устаревший за 40 лет перевод авторских комментариев, дополняющих каждое изображение, пришлось специально для экспозиции обновить — буквально за ночь это сделала Наталья Малиновская, известный переводчик текстов Дали.

Фото: Олег Бородин

Фото: Олег Бородин

Борис Фридман напоминает историю создания «Капричос»: 90-е годы XVIII века, Испания, контролируемая Инквизицией, находится в глубочайшем социальном кризисе. Гойя, вполне осознавая, чем он рискует, решается на выпуск тиража серии «Капричос», критикующей и Инквизицию, и тогдашние червоточины института семьи и брака — досталось всему испанскому народу понемногу. С момента публикации объявления о старте продаж книги «Капричос» в мадридской парфюмерной лавке по адресу: ул. Десеганьо, д. 1., прошло четыре дня — один из 27 проданных экземпляров лег на стол католических чиновников, и на этом акция Гойи по выведению всего мира на чистую воду закончилась. «В аннотации к выставке говорится, что художник передал тираж серии в дар королю Карлу IV. Это не совсем так, — говорит Фридман. — Сами посудите, зачем королю двести с лишним копий “Капричос”? Для дара достаточно было одной книжки. Гойя, будучи придворным художником и пользуясь расположением короля, передал эти работы на хранение: король был неподсуден Инквизиции, священники не могли потребовать доступ в хранилище». Только благодаря тому, что художник вовремя совершил акт передачи, до нас дошли «Сон разума…» и другие культовые сюжеты с участием ехидных чертей, меркантильных дамочек и представителей интеллигенции, которых отличают ослиные головы на плечах.

Фото: Олег Бородин

Фото: Олег Бородин

В 1977 году, спустя 180 лет после радикального жеста Франсиско Гойи, Сальвадор Дали создал свою серию, которую назвал «Капричос Гойи»: художник раскрасил офорты, дополнил композиции своими авторскими символами и написал новые комментарии к сюжетам.

Фото: Олег Бородин

Фото: Олег Бородин

Экспозиция в небольшой комнате рядом с Греческим залом кажется скромной: из 80 офортов Гойи экспонируется только 41 работа и столько же парных к ним картинок Дали. По словам кураторов, все решили не вешать, чтобы у зрителей не расплавился мозг: на разглядывание мелких деталей и чтение всех текстов уходит больше часа. Читать нужно обязательно. Без аннотаций Гойи гротескные изображения сцен жизни испанцев на рубеже XVII–XIX веков не более чем карикатуры. Для Сальвадора Дали Гойя был беспрекословным авторитетом, потому сюрреалист подошел к организации работы над серией «Капричос Гойи» со скрупулезностью служителя культа: создал копии оригинальных печатных досок, сделал оттиски на бумаге, то есть полностью воспроизвел техническую часть работы своего вдохновителя — и уже затем модифицировал отпечатки. Работа над серией заняла четыре года. Его собственные подписи к изображениям периодически рифмуются с оригинальными строчками (Al conde Palatino — El gran albino) и сочатся иронией. Однако потешается Дали, разумеется, не над высокопарным слогом художника-романтика, а над общественной ситуацией позапрошлого века. Художественное высказывание Гойи, несмотря на изобилие ослиных голов на офортах, отличается убийственной серьезностью: от того, что он видел, ему было ни капли не смешно.

Фото: Олег Бородин

Фото: Олег Бородин

Выставка в Пушкинском требует стойкости и душевных сил. Лучшее решение — прийти к открытию, чтобы успеть в максимально комфортной обстановке рассмотреть гримасы персонажей Гойи и монстров, придуманных Дали, и представить, что бы нарисовал Гойя, живи он в наши дни.

Новости

Самая популярная ставка — «оправдательный приговор» (шесть к одному). Самая непопулярная — «дополнительное расследование» (полтора к двум). На обвинительный приговор ставят три к одному.

«Ставки [на приговор Навальному] действительно принимаем. В основном на это событие ставят из России», — сообщили в «Гол+пас».

Приговор Навальному по повторному слушанию дела «Кировлеса» начали оглашать в 13:00 по московскому времени 8 февраля. Обвинение попросило для него пять лет условно.

Новости

Согласно документу, в случае если президент США Дональд Трамп решит снять с России санкции, его администрация должна будет представить Конгрессу детальный отчет о причинах такого решения. Конгрессмены рассмотрят отчет за 120 дней. Они смогут одобрить решение Белого дома или наложить на него вето.

В январе Трамп допустил снятие ограничительных мер с России в ответ на ядерное разоружение. Американский президент отметил, что не видит причины сохранять санкции, если ему удастся установить хорошие и выгодные для США отношения с Москвой.

В декабре скорую отмену антироссийских санкций предсказывал советник Трампа Джек Кингстон. «Трамп может изучить ситуацию с санкциями. Они длились достаточно долго. Достигнут ли был желаемый результат? Трамп не желает оставаться верным принципам внешней политики Барака Обамы», — заявил Кингстон.

Новости

«Мы абсолютно однозначно отрицаем обвинения в адрес РФ о возможной причастности. Об этом не может быть и речи. Очевидно, что речь идет о попытке дестабилизировать ситуацию на Донбассе», — сказал Песков журналистам.

«Безусловно, мы надеемся, что имеется определенный запас прочности, и тем, кто стоит за такими убийствами, не удастся привести к дальнейшей эскалации», — добавил Песков. Он подчеркнул, что в Донбассе из-за действий «украинской стороны» сложилась «очень напряженная» обстановка.

В среду, 8 февраля, командование ДНР сообщило, что в пригороде Донецка в своем кабинете погиб командир батальона «Сомали» Михаил Толстых. После атаки из реактивного пехотного огнемета «Шмель» в здании, где находился Гиви, прогремел взрыв и начался пожар.

Новости

В первом заявлении на имя генерального прокурора Юрия Чайки режиссер просит оградить съемочную группу и прокатные организации от дальнейших угроз и «от публично распространяемых клеветнических измышлений госпожи Поклонской».

Алексей Учитель отметил, что обратиться Генпрокуратуру его вынуждают «обстоятельства нагнетания не объяснимой с позиций здравого смысла истерии по поводу создания мною художественного фильма "Матильда", якобы оскорбляющего религиозные чувства верующих и имеющего целью опорочить святых православной церкви».

Режиссер подчеркнул, что фильм находится в работе и его никто не видел, поэтому никто «не может судить о его достоинствах, недостатках, соответствии или несоответствии авторского замысла реальной истории жизни его персонажей»

Во втором заявлении Учитель попросил проверить на экстремизм организацию «Христианское государство — Святая Русь», которая выступала с угрозами в адрес создателей фильма «Матильда» и потенциальных зрителей.

В 2016 году Наталья Поклонская попросила Генпрокуратуру проверить фильм «Матильда» Алексея Учителя, который рассказывает о романтических отношениях императора Николая II и балерины Мариинского театра Матильды Кшесинской. Поклонская попросила проверить, насколько законно Фонд кино выделил бюджетные деньги на создание фильма «Матильда». Она также призвала проверить сценарий киноленты, поскольку «в фильме главными героями являются лица, официально канонизированные».

В январе 2017 года стало известно, что организация «Христианское государство — святая Русь» направила в кинотеатры Москвы больше тысячи писем, в которых потребовала отказаться от проката нового фильма Алексея Учителя. «Братья» организации пригрозили кинотеатрам поджогами и убийствами.

Прокат фильма «Матильда» в российских кинотеатрах начнется 25 октября 2017 года.

Новости

«В территориальных водах Нигерии произошло пиратское нападение на судно BBC Caribbean. Похищены семь граждан России и гражданин Украины. В связи с захватом посольство России обратилось к властям Нигерии с просьбой о содействии в установлении местонахождения похищенных», —  сообщили в российской дипмисии.

В связи с захватом посольство России обратилось к властям Нигерии с просьбой о содействии в установлении местонахождения похищенных.

— Russia in Nigeria (@RusEmbNigeria) 7 февраля 2017 г.

На универсальное грузовое судно BBC Caribbean напали в Гвинейском заливе недалеко от нефтяного терминала в районе дельты реки Нигер 7 февраля. Пираты открыли огонь по кораблю с моторной лодки. Охрана открыла ответный огонь.

27 ноября 2016 года бандиты захватили троих российских моряков с судна «Сароник Бриз» в территориальных водах Бенина. Их освободили через месяц. 23 февраля 2016-го пираты захватили французский корабль «Бурбон Либерти 251» в Гвинейском заливе. Нападавшие бежали, забрав с собой двух заложников, в том числе гражданина России Ивана Рудного. Его освободили в марте.

События проекта

Домашний интерьер — сложная вещь. Иногда даже приглашенный для оформления «дорогой» эксперт не сможет создать у вас ощущение идеального дома, которое может появиться при посещении какого-нибудь странного жилища, например, холостяцкой берлоги. Потому что правила обустройства своего дома во многом те же, что в создании собственного стиля: попробуй пойми, как достичь этой канонической «легкой небрежности» или нескучной чистоты образа. Лучший способ понять — общаться с инсайдером.

«Сноб» приглашает всех на встречу с Наташей Барбье — пожалуй, самым главным в России интерьерным журналистом, декоратором и бессменным главным редактором журнала «Мезонин». С ней можно будет обсудить самые разные вопросы, связанные с домом: на чем можно сэкономить, актуальны ли в 2017 году Старк, Скандинавия и «прованс», откуда лучше всего привозить мебельные диковинки и, главное, как не превратить свой дом в музей или склад. Тем, кто присматривает квартиру за рубежом или домик в лесу, будет интересно послушать, как у Наташи получается следить за тремя домами и в каждом поддерживать идеальную атмосферу для жизни.

Настраивайтесь на уютные посиделки, готовьте вопросы. Модерировать встречу будет главный редактор журнала «Сноб» Сергей Николаевич. Кроме того, на вечере можно будет посмотреть выставку художника Павла Полянского и фотографа Сергея Щелухина «В поисках идеального мира», организованную партнером мероприятия Askeri Gallery.

17 февраля

ТЦ «Неглинная галерея». Трубная площадь, д. 2

Сбор гостей в 19.00

Хочу пойти

Автор обложки: Рита Черепанова для ТД

Только разобравшись с собственной травмой, мать может помочь дочери справиться с ужасом, который вошел в их жизнь

Все началось с сервиза. Он методично убывал. Каждая ссора Полины с дочерью заканчивалась битым фарфором. К осколкам мог привести любой разговор: от обсуждения успеваемости в школе до меню ужина. На вполне невинное замечание Алиса реагировала сначала оцепенением, потом бешенством и истерикой с битьем посуды. Полина не понимала, что происходит. Еще недавно милая, игривая, добродушная и послушная дочь проявляла агрессию, неуравновешенность, дичилась и замыкалась в себе. Подруги говорили: «Да это просто переходный возраст». Но девочке было только 12, Полина не ждала кризиса так рано. И так внезапно.

Двойное дно

Уговоры сходить к школьному психологу стоили Полине супницы, но зато последующая цепь событий привела к разгадке. Пообщавшись с Алисой, психолог обратила внимание Полины на то, что дочь жалуется на чрезмерное давление со стороны матери, принуждение, навязывание своего мнения. И посоветовала немного «отпустить» Алису, дать ей больше пространства для самовыражения. Самовыражение не заставило себя ждать: с вечеринки у подруги дочку в буквальном смысле принесли — настолько она была пьяна. А ей всего 12! Вот и слушай после этого психологов…

Алису безудержно рвало. Лоб покрылся испариной. Глаза закатывались. Но в промежутках между позывами девочка все пыталась что-то сказать. Полина разобрала, что «прости» и «я не хотела» — относятся к ней. Но вот обрывочные «он меня не слушал», «никто не помог», «я не виновата, я боролась» сводили с ума. Конечно, это просто могло относиться к застолью: к тому, кто подливал и подливал. Но сердце Полины страшно колотилось, а интуиция подсказывала худшее. Надо было поговорить. Не сейчас. Утром.

Полина не стала будить Алису в школу и терпеливо ждала, когда дочь проснется сама. Она даже слышала, что дочь проснулась, но жутко боялась заходить к ней в комнату. А дверь изнутри все не открывалась. Взрослые должны быть сильными. Должны первыми идти навстречу, решила Полина и как только открыла дверь, Алиса разрыдалась. Потому что все то время, пока она била мамин сервиз, ей нужна была поддержка. Любовь и крепкие объятия. Потому что в ее жизни произошло нечто такое, чего она не могла осмыслить и стыдилась рассказать. И только пьяный бред помог сделать шаг и открыться: полгода назад на вечеринке у подруги ее изнасиловал приятель старшего брата хозяйки квартиры.

Рассказ дочери ужаснул Полину: в нем было столько прозы и обыденности. «Девчонки потом поздравляли. Я стала вроде как героем. Переспала со старшим мальчиком. Такая крутая». Девочки хихикали. Вечеринка продолжалась. И никому не было дела, что дико больно, что колени трясутся, ощущение грязи не покидает, что ты теперь — уже даже не ты. А потом надо было в школу. А потом снова прогулки. С теми же девчонками. Попытки поговорить. Уход от темы. Пустота. А маме — как ей сказать? Если никто не верит, разве она поверит? Еще и ругаться будет. Уж лучше молчать…

Полина полночи провела в интернете на форумах и психологических порталах: искала, как правильно себя вести, что делать, чего не делать, как помочь дочери и есть ли шансы наказать виновного. А ночью случилось непоправимое. Она вспомнила… Сначала это были какие-то вспышки, картинки. Почему-то давно забытый и никогда не снившийся ненавистный отчим. Злая мама, земля ей пухом. Что-то липкое, не отмывающееся с лица. Кислый запах с примесью мочи. И, вскочив в поту, Полина поняла, что это — не сон.

Маску на себя, потом — на ребенка

«Травмированные матери иногда невольно транслируют свой страх на дочерей и сыновей, вызывая в тех различные психические деформации — боязнь людей противоположного пола, фригидность, навязчивое восприятие любого контакта как насильственного и сексуального, — рассказывает Марина Эрлих, психолог Независимого благотворительного центра помощи пережившим сексуальное насилие «Сестры». — Но в нашей практике, к сожалению, есть случаи, когда тема материнской травмы всплывает в момент, когда насилие — в том числе сексуальное — совершается уже по отношению к ребенку.

Нет принципиальной разницы, отчетливо ли мать помнит обстоятельства, при которых подверглась насилию. Опаснее всего, что в тот момент, когда все родительские силы должны быть брошены на помощь ребенку, травмированная мать утопает в собственном горе и экзистенциальном ужасе. Даже «здоровой» в контексте нашей темы матери сложно справиться со своими эмоциями и помочь ребенку выкарабкаться из трясины депрессии и нежелания жить. А нежелание — или, точнее, невозможность — жить, как раньше — одна из ключевых проблем любого человека, пережившего насилие. Ведь в момент насилия каждый — вне зависимости от возраста и пола — ощущает себя на грани смерти. Он не знает, чем закончится происходящее. От него ничего не зависит. На ментальном уровне он практически умирает. Эта маленькая смерть может спрятаться так глубоко, что ее не вытравить и годами. Даже стараниями самых лучших специалистов.

И в момент, когда подросток или ребенок, переживший насилие любого рода и степени, пытается отторгнуть эту «маленькую смерть», вернуться к нормальному существованию, присутствие деятельной, спокойной, принимающей матери жизненно необходимо. Ведь для ребенка родитель — камертон. Если мама спокойна, значит, я могу позволить себе быть спокойным. Но если мама замыкается, впадает в истерику или постоянно плачет, значит и я уже не могу позволить себе быть прежним, я должен страдать. И если «здоровые» мамы, звонящие нам, все-таки могут взять себя в руки и действовать во благо ребенка, то травмированная мать в этой ситуации полностью погружается в собственную «маленькую смерть». Она не в состоянии поддержать ребенка в момент катастрофы, не в состоянии реагировать и действовать».

Как мне это развидеть

Полина не знала, что ей делать. В голове крутилась дурацкая шутка из интернета: «Ну, и как мне теперь это развидеть?» Она пыталась взять себя в руки, ведь надо было помогать Алисе. Алиса важнее. Ей так сейчас нужна мама. Но не думать не получалось. Любая свободная от бытовых занятий секунда возвращала ее в состояние, когда ты — плюшевая игрушка в зубах пса. И он сделает из тебя, что захочет. Как захочет. И когда захочет. И каждый взгляд на Алису, каждое воспоминание об их разговоре — вело туда же. Ей хотелось рассказать дочери, что она ее понимает, как никто другой. Потому что и с ней такое было. И тут же приходила мысль: а может, это я виновата? Может, с Алиской это все из-за меня? Потому что я жертва? И смогла научить дочь только одному — тоже быть жертвой?

«Полине повезло, что у Алисы в школе оказался специалист, настолько понимающий и открытый, чтобы и родители без сомнений бежали к ней, — считает Марина Эрлих. — Случаи, когда взрослые женщины, достаточно счастливо устроившие свою жизнь, внезапно вспоминают эпизоды сексуального насилия из детства или подросткового возраста, довольно часто встречаются в нашей практике. Тем более сейчас, когда в информационном поле это одна из широко обсуждаемых тем.

Каждой из них помощь специалистов будет кстати. Я видела, как некоторые люди, подвергшиеся сексуальному насилию, справляются с осознанием своих эмоций, принимают, переживают, анализируют и в итоге отпускают ситуацию. Но обычно это непосильная задача для психики, которая старается обезопасить нас от пережитого ужаса. Некоторые настолько быстро и глубоко блокируют воспоминания, что полностью вытесняют их из сознания. Но события могут вернуть давно забытые чувства — и тогда уже приходится встречаться с ужасом лицом к лицу.

Когда,  из-за случившегося с дочкой несчастья, мать вспоминает, что сама подвергалась насилию, ей в первую очередь, нужно разобраться со своими чувствами. Иначе она не сможет помочь любимому ребенку, тем самым обрекая на дополнительные страдания обеих. Дочь не сможет пережить кризис, а к материнскому ужасу за себя и за дочь со временем добавится еще и чувство вины: в такой сложный для ребенка момент думала только о себе. Но дело в том, что она и не могла не думать о себе, поскольку переживания в момент изнасилования обладают такой интенсивностью, что затмевают остальные чувства. Даже в воспоминаниях. По этой причине я убеждена, что каждый человек, подвергшийся насилию, должен проработать все со специалистом, чтобы просто жить дальше или, как в нашем случае, помочь жить дальше своему ребенку.

Когда в одной семье у женщин разных поколений происходят эпизоды сексуального насилия, невольно хочется проводить параллели. Не надо. Сейчас много пишут о комплексе жертвы, не слишком глубоко разбираясь в материале. На самом деле это могут быть совершенно не связанные вещи. Жизнь очень разная. В природе человека, столкнувшегося с проблемой, чуть более доверительно относиться к «товарищам по несчастью». И вполне естественным представляется стремление родителя распахнуть душу ребенку, чтобы и тот открылся навстречу. Возможно, вместе проще пережить горе. Но я бы сто раз подумала, прежде чем это делать. Все, конечно, зависит от возраста и темперамента ребенка. Определенный тип молодых девушек действительно может понять и принять откровения матери — и это окажет терапевтический эффект. Но в большинстве случаев (и особенно в нежном возрасте) станет лишь дополнительной травмой для дочери. Ребенок должен оставаться ребенком. Такие разговоры лучше оставить хотя бы до ее тридцатилетия«.

Похожие и разные

Полина еще долго задавалась множеством вопросов: почему тогда, давно, когда она была девчонкой, мама не поверила ей? Почему взбесилась, хлестко шлепнула по лицу мокрым полотенцем (кажется, потом было что-то вроде: «Вот дрянь. Чего только не выдумает, лишь бы мать без мужика оставить. Вырастила на свою голову», — но Полина уже не была уверена, что правда случилось, а что она додумала сама). Ей было обидно, что дочь решила про нее так же: не поймет, будет ругать, не поверит. Ей было больно от того, что она точно не знала, поверила бы она Алисе, если бы речь шла не о прыщавом 15-летнем подростке «где-то там», а о ее новом муже. Благодаря школьному психологу и Центру «Сестры» они с дочкой сумели наладить взаимоотношения и быт (школу, правда, предпочли сменить), но их история далеко не единственная.

«Каждый случай уникален, — подтверждает Марина Эрлих. — И опыт одного человека всегда отличается от опыта другого даже при кажущейся схожести ситуаций. Например:

— Не пережитый до конца, не осознанный и не отпущенный страх матери перед самой возможностью сексуального насилия приводит к тому, что она устанавливает немыслимые запреты на общение дочери с мальчиками. Постоянно говорит о противоположном поле в такой модальности, что мужчины и юноши представляются девочке по-настоящему опасными людьми (все без исключения). Сама не вступает ни в какие отношения, тем самым диктуя дочери болезненную фобию.

— Мама пережила сексуальное насилие, было заведено уголовное дело, но виновные не были найдены. В момент, когда беда случается с ее ребенком (это может быть не только насилие над дочкой, но и над сыном — например, побои), мать начинает искать виновных, тратит на это все силы, не отпускает ситуацию, даже когда ребенок психологически уже готов смириться и пережить случившееся, — то есть родитель зацикливается на своих застарелых переживаниях, тем самым мешая ребенку справиться с проблемой.

— В далеком прошлом мамы была ситуация сексуального насилия, которую, как ей представляется, ей удалось осмыслить и пережить, но в отношении дочери или сына она любой контакт воспринимает как сексуальный: будь то в общей игре или даже на уроках физкультуры. Навязчивые состояния говорят, во-первых, о том, что травма не зажила, а во-вторых, ставят ребенка в двойственное положение (дети не понимают, они могут стесняться, а могут и перенять такую трактовку любого движения).

И многое-многое другое. Именно поэтому я не устаю повторять, что самостоятельно справиться с крушением собственного мира, с кризисом после насилия, с оглушительными разрушительными переживаниями очень сложно.Но для этого и существует Центр «Сестры», чтобы помочь пострадавшим и их близким».

Фонд «Нужна помощь» собирает деньги именно на то, чтобы Центр «Сестры» продолжал свою работу в течение года, а людям, пережившим трагедию, матерям и их детям, было куда обратиться за помощью. Пожалуйста, поддержите центр, оформите регулярное пожертвование прямо сейчас! Это очень важно.

СДЕЛАТЬ ПОЖЕРТВОВАНИЕ

Сумма Email

Перепост.

Новости

Гиви родился в городе Иловайске Донецкой области в 1980 году. Он командовал батальоном «Сомали» в составе первой отдельной батальонной тактической группы, сформированной во время военного конфликта в Славянске. В 2014 году Гиви участвовал в боях за Славянск, Иловайск и Донецкий аэропорт. В сентябре 2016-го ему присвоили звание полковника.

Волонтеры: после разборок Гиви сбежал под Мариуполь #Replyua https://t.co/YyOT1laao5 pic.twitter.com/NtTGTqjL6h

— Replyua Украина (@replyua) 29 января 2017 г.

Награды: несколько боевых наград ДНР, в том числе два георгиевских креста и медаль «За оборону Славянска». В феврале 2015 года награжден орденом «Герой ДНР». По информации властей ДНР, 2 марта 2015 года представитель посольства Словакии Мариан Фаркаш наградил Гиви медалью «За оборону мирного населения Донецка».

Командир Гиви под Мариуполем: ВСУ ожидает наступления ополченцевhttps://t.co/cwi8gN0xiI pic.twitter.com/0t2vnysJy1

— TOPWAR (@topwar_ru) 28 января 2017 г.

Позиция: «Я воевал не за это — не за вещи, не за квартиры, не за машины. Я воюю за другое — я воюю за будущее свободной республики, Донецкой народной республики. Будущее, светлое будущее, которое, я надеюсь, будет с Российской Федерацией и при поддержке Владимира Владимировича Путина с главой Александром Владимировичем Захарченко».

«Это родная моя земля. Я здесь вырос, я здесь живу и буду жить. И умру на своей земле, за свою землю. И убегать отсюда я не собираюсь никуда», — говорил Гиви, комментируя сообщения украинских журналистов, которые писали, что он готовится к побегу в Приднестровье.

После убийства своего друга и соратника полковника ДНР Арсения Павлова (Моторолы) Гиви заявил, что будет мстить: «Каждый город, который мы захватим до Киева, я буду равнять с землей».

Покушения: на жизнь Гиви покушались несколько раз. Так 6 апреля 2016 года в Макеевке неизвестные заложили взрывное устройство на пути следования автомобиля Гиви. На следующий день обстреляли блокпост в районе села Верхнеторецкого. Целью стрелявших, по словам представителей ДНР, был Гиви. Он получил ранение в руку.

Позорный побег Гиви из оккупированного Донецка: волонтеры обнародовали подробности жалкого поступка террориста https://t.co/ivJWvuTOWk pic.twitter.com/26gCNumoHm

— УкраинскаяСлужба1492 (@ru1492news) 28 января 2017 г.

4 февраля 2017 года Гиви ранили во время боестолкновений в донецкой промзоне. «Гиви был легко ранен в ногу. Осколок прошел по касательной, никаких жизненно важных органов не задел, на двигательных функциях не отразился», — писал «Интерфакс» со ссылкой на собственный источник.

Колонки

Продолжая писать письма потомкам, я пытаюсь представить, чьим современником для них окажусь я, какие имена будут иметь для них значение, кого они будут помнить, ценить, а о ком из тех, кто сейчас гремит, будет написано только в примечаниях — да, был такой, но ничего интересного после себя не оставил.

Я хочу быть для потомков современником Эдуарда Лимонова и Никиты Михалкова, Валентина Распутина и Алексея Балабанова, Бориса Гребенщикова и Егора Летова, и я надеюсь, что ни одно из этих имен через 50 или 100 лет не будет нуждаться в пояснениях, и будут памятники, улицы, портреты в школьных классах. Но это именно мечта, и, как у всякой мечты, у нее есть некоторые трудности в реализации, потому что кто такой для нас, людей 2017 года, Михалков — да вообще никто, мракобес из телевизора, идеолог самой густопсовой державности и человек не столько художественный, сколько придворный, и то, что его придворность в равной мере оказалась распределена между Ельциным, которого он теперь ругает, и Путиным, которого, как все ждут, он будет ругать, когда переживет его, придает Михалкову еще больше одиозности, и до сих пор неясно, что перевесит через десятилетия — его фильмы или злые слова, сказанные о нем современниками, в том числе и мной.

То же с Лимоновым. Он — колумнист самых зловещих кремлевских изданий, самый крикливый критик оппозиции, поджигатель войны в Донбассе и все такое прочее, и до сих пор неясно, кем он войдет в историю — вот этим автором «Известий», предлагающим сажать оппозиционеров, или все-таки человеком, написавшим «Эдичку» и «Дневник неудачника», и если последнее слово через десятилетия окажется за теми, кто сегодня зол на него за его несправедливые слова о Болотной и Навальном, то мне будет обидно, потому что все-таки Лимонов — это Лимонов, и какая разница, что он там писал в «Известиях».

У нас сейчас принято говорить, что историю нашей культуры пишут либералы, но я не думаю, что это хорошо — у меня нет уверенности в наших либералах в том смысле, что они редко оказываются способными воспарить над собственными обидами и предрассудками. Прямо сейчас уничтожается репутация заслуженного писателя Евгения Попова, что-то не поделившего с либералами в писательской организации и получающего теперь тот набор слов в свой адрес, который вполне может обернуться забвением через недолгое время. А Саша Соколов, названный создателями фильма о нем «последним русским писателем», дал вдруг на днях большое интервью, в котором тепло отозвался о ненавидимом всеми либералами Трампе и даже сказал, что рад, что Крым «удалось спасти от разрушения», присоединив его к России — думаю, сейчас Сашу Соколова станет принято не любить, и он тоже может войти в историю с каким-нибудь неприятным примечанием.

Эти примечания, впрочем, в наше время пишут не только либералы — эту технику осваивают и патриоты, которые тоже примерно в те же дни, когда я пишу это письмо, начинают переосмысливать давнюю строчку из песни Константина Кинчева «Здесь каждый в душе Сид Вишез, а на деле Иосиф Кобзон» — модный и талантливый Кинчев в конце 80-х годов прошлого века пел о Кобзоне как о зловещем символе эстрадной казенщины, а теперь вышло так, что воспитанные на песнях Кинчева националисты едут в Донбасс, и с ними едет Кобзон, а Кинчев, бывший когда-то иконой националистов, в Донбасс не едет, то есть Кобзон сам оказался Вишезом, а Кинчев себя не оправдал, и как теперь быть? Тоже непонятно, дискуссия пока продолжается, вопрос открыт.

И если для потомков это будет иметь какое-то значение, то я попросил бы их задуматься, почему так вышло, что все сколько-нибудь значительные люди оказываются спорными, неоднозначными и не укладывающимися в положенные общественно-политические схемы, а кто укладывается в схемы, о том и говорить неинтересно, да даже и имен не вспомнишь — ну кто у нас политически безупречен, артистка Ахеджакова? Я думаю, и потомки могут растеряться — если «против Путина» Ахеджакова и Шендерович, а «за Путина» — Солженицын и Михалков, то, может быть, стоит присмотреться к Путину, может быть, он не так плох, как о нем писали Кашин и прочие современники?

Я хочу передать потомкам, что все строго наоборот. Можете присматриваться к Путину, можете искать в нем хорошее, но дело не в нем, он вторичен, а первичны схемы, в которые у нас всех пытаются загнать. Если на страже схем стоит отставной бухгалтер с табличкой, в которую он заносит, кто какое открытое письмо подписал и кто против кого выступил, то естественным желанием любого, для кого что-то значит свобода, часто становится желание сделать что-нибудь назло этому бухгалтеру, то есть буквально — проголосовать за Путина, воспеть Трампа, призвать к массовым расстрелам и вытатуировать на голове свастику, только чтобы не быть в одном списке с теми, кто идеологически выверен и одобрен.

Мне часто кажется, что именно эта мотивация в большинстве случаев оказывается решающей, все остальное, на что обычно принято списывать излишнюю лояльность и даже сервильность, приходит потом, давая повод для упреков в продажности, но нет, продажность оказывается следствием естественного желания быть не с ними, и если у составителей списков Крым не наш, то даже живущий затворником в Канаде Соколов своей затворнической интуицией догадается, что его право и долг — сказать, что Крым наш. Я думаю, это работает примерно так, это не хорошо и не плохо, просто так есть.

Недавно я наткнулся на круглый стол памяти Юрия Трифонова в журнале «Знамя» летом 1999 года — совсем уже давняя эпоха, Путин только-только начинается, и никто еще не знает, к чему все приведет. Старые писатели, литературоведы и просто друзья и знакомые обсуждают давно умершего прозаика, казалось бы, что в этом может быть актуального и политического? Но в текстах этого круглого стола совсем не из патриотических уст звучат слова «либеральная жандармерия» и даже «либеральный террор» — для литературного мейнстрима конца 90-х Трифонов был непроходимо советским, и люди, доказывавшие его значение для нашей культуры, были вынуждены преодолевать сопротивление этого мейнстрима, бороться с ним, может быть, более яростно, чем сам Трифонов при жизни боролся с советской цензурой. В том отчаянии старых литераторов летом 1999 года сейчас читается безусловная неизбежность будущего антилиберального реванша; сейчас кажется, что весь сегодняшний Мединский, все эти байкеры, весь казенный патриотизм — он откуда-то оттуда, из тех времен, когда от либералов нужно было защищать даже Трифонова. Кто был излишне категоричен 20 лет назад, тот получил ответную превосходящую категоричность в наше время, реванш будет еще более драматичным, и придется он как раз на время наших потомков — кого они проклянут и кто, наоборот, станет их знаменем? Я хочу, чтобы, отвечая на эти вопросы, они не руководствовались поучениями наших замполитов и не ставили реальное значение людей в зависимость от их очень условных политических пристрастий, взглядов и привычек.

События проекта

Иван Шультце «Лыжня»

Впервые в Москве, в Музее-усадьбе Муравьевых-Апостолов, покажут монографическую выставку знаменитого русского живописца, мастера пейзажной живописи Ивана Федоровича Шультце.

Шультце, которого критики из России, Европы и Америки называли «волшебником света», учился у Архипа Куинджи и Константина Крыжицкого, с последним ездил за вдохновением в арктические экспедиции. Среди его поклонников и покупателей до революции были Пьер Фаберже и члены царской семьи. В 1917 году художник покинул родину, но и на Западе ему, несмотря на приверженность классической школе живописи, удалось достичь большого успеха: его выставки становились сенсациями сначала во Франции, затем в Великобритании, а потом и в Новом Свете. В 30-е годы возникла целая когорта художников, которые копировали его стиль. Сегодня его работы можно увидеть в Вашингтонском государственном художественном музее, в Государственном музее Hillwood, в Музее изобразительного искусства в Индианаполисе, в музее Baburizza в Чили, в Монреальском музее изобразительных искусств и многих других музейных и частных собраниях.

Иван Шультце «Море»

Приглашаем участников проекта «Сноб» ознакомиться с наследием Ивана Шультце на выставке, которая проводится под патронажем семьи меценатов Анисимовых. О его полотнах, на которых нет людей, расскажет куратор выставки, глава русского отдела аукционного дома Koller Вадим Гончаренко.

22 февраля

Музей-усадьба Муравьевых-Апостолов. Ул. Старая Басманная, д. 23/9

Начало экскурсии в 19.30

Хочу пойти

Новости

Продолжение: В Кремле открестились от убийства полковника ДНР Гиви

«В кабинете Толстых в Донецке прогремел взрыв и начался пожар. Гиви в этот момент находился на рабочем месте», — сказал собеседник агентства. Он не исключил, что убийство могли организовать украинские власти из-за «активного участия Толстых в обороне Донецка во время последнего обострения ситуации».

По данным министерства обороны ДНР, взрыв произошел примерно в 6 утра. «Это продолжение террористической войны, начатой украинскими силовиками против жителей Донбасса», — заявили в военном ведомстве ДНР.

В прокуратуре ДНР, в свою очередь, сообщили, что взрыв организовала украинская диверсионно-разведывательная группа. «Этот теракт и произошедшее ранее убийство Арсения Павлова (Моторолы) — звенья одной цепи», — рассказал представитель прокуратуры, пообещав наказать виновных «по всей строгости законов военного времени». По его словам, правоохранители ДНР уже вышли на предполагаемых исполнителей. Возбуждено уголовное дело по статье «Теракт».

Как жить

Фото: Евгения Соколовская

Пролог. Добро пожаловать в Краснокаменск

Поезд Чита–Краснокаменск приезжает на рассвете. Четыре полупустых вагона тащит тепловоз: железную дорогу здесь еще не электрифицировали.

В Краснокаменске нет улицы Ленина, площади Ленина и даже памятника Ленину. Есть проспект, площадь и памятник Покровскому Сталь Сергеевичу, первому директору Приаргунского производственного горно-химического объединения. Все называют его просто — комбинатом.

Полвека назад на месте Краснокаменска была степь до горизонта. В 1967 году в степи нашли месторождение урановых руд. За два года построили город на 14 тысяч человек. За 20 лет он вырос до 70 тысяч. Сейчас в  Краснокаменске 53 тысячи жителей и комбинат — их главный работодатель.

Эти люди добывают урановую руду, обогащают ее и выпускают закись-окись урана, из которой потом делают топливо для атомных электростанций и ядерное оружие.

Фото: Евгения Соколовская

Портрет первого директора комбината Покровского

«Шахта — это тот же погреб». Как работают под землей

Рабочий день под землей длится шесть часов. Перерыва на обед нет, но в шахте есть камера отдыха. Шахтеры там не едят, с собой берут только фляжку с чаем. Евгений Горюнов — бригадир очистной бригады — работает так уже 20 лет.

«Пошел в шахту и мне там понравилось. Так и остался, моё это. В бригаде у меня девять человек. Работаю наравне со всеми. Бурим породу, в основном скальную. Буровой штангой — это что-то вроде дрели — делаем отверстия, шпуры. 28 шпуров — это забой. Потом приходят взрывники, заряжают эти отверстия взрывчаткой и взрывают. Загружаем горную массу на погрузочную машину, везем к рудоспуску. Породы, которые могут обрушиться, укрепляем специальными рамами».

Фото: Олег Яхнов

Гидрометаллургический завод

Шахта — многоэтажный дом, который растет не вверх, а вниз. В шахте рудника «Глубокий» 14 этажей каждые 60-100 метров. Глубина — километр. Средняя температура — плюс 25 в любое время года. Чем ниже, тем хуже работает вентиляция, на нижних уровнях уже + 35.

Этажи называют горизонтами, средняя высота  — 3,5 метра. Длина горизонта зависит от расположения урана в породе. Между горизонтами можно перемещаться по «стволам» — основным вертикальным выработкам. В подземном доме они заменяют лифты: спускают людей и оборудование, поднимают руду.

«Урановая руда — тот же скальник, но помягче. Иногда уран выглядит как серое пятно в породе, бывает черного цвета или даже красного. Самое неприятное — когда ломается оборудование. Начинается таскотня, приходится поднимать его на поверхность. Работа стоит, а за это особо денег не заплатят. Нужны метры. Поэтому я стараюсь приглядывать за оборудованием, между делом ремонтирую его».

Фото предоставлено пресс-службой

Сначала идут проходчики: они делают основные выработки — центральные коридоры «этажей». По ним прокладывают рельсы, и электровозы вывозят руду к «лифтам». За проходческой группой идет забойная, которая врезается в скалу там, где руда «богатая» (с большим содержанием урана). Забойщиков впятеро больше, чем проходчиков.   После прохождения пустоты заливают бетоном. В месяц забойщики должны проходить 150-160 метров.

«Опасная ли у меня работа? Наверное, опасная… Бывает, кого-то придавливает, ломает. Всякое бывает, но редко. Я не боюсь. И если бы мой сын решил стать шахтером, я не стал бы его отговаривать. Шахта — это тот же погреб. Работать можно, деньги зарабатывать тоже. Разряд у меня повыше, чем у остальных шахтеров, — седьмой. Самый высокий — восьмой. Но таких у нас нет. Наверное, восьмой дают посмертно».

«Носим на себе больше 20 килограммов спасательной аппаратуры». Как работают спасатели

Игорь Фурсов на комбинате уже 22 года. Начинал на шахте, потом стал спасателем, членом Отдельного военизированного горноспасательного отряда. Игорь — респираторщик: он работает в непригодной для дыхания атмосфере.

«Я — заместитель командира отделения, четвертый номер. В загазованной атмосфере иду последним, а когда возвращаемся — первым. В отделении пять человек: командир, первый, второй, третий и четвертый. Первый отвечает за связь, второй — за пожарные рукава, третий — за носилки, четвертый — за дыхательную аппаратуру. Каждый спасатель носит на себе больше 20 килограммов. А как справляется третий номер с этими большими и неудобными носилками, я вообще не представляю. Нам обещают новое оборудование, оно легче и проще, но все упирается в деньги. Пока такой возможности нет».

Фото предоставлено пресс-службой

1 сентября у спасателей начинается учебный год: знакомятся с новой аппаратурой, повторяют пройденное, пишут конспекты. На практических занятиях в учебной шахте доводят действия до автоматизма.

В спасательном отряде восемь отделений, по два на смену. Одно отделение на месте, второе в резерве на телефоне. Смена — сутки. Основные типы аварий — пожары и обрушения. В 2015-2016 годах администрация комбината оснастила всех подземных работников рациями и элементами слежения. Теперь они могут подать сигнал бедствия оперативно, а оператор наверху видит, где именно находится каждый сотрудник.

«Был случай года четыре назад: я остался за командира отделения, а на втором руднике произошло обрушение… печально, что мы не успели. Травмы несовместимые с жизнью. Бывало, что ребята, шахтеры, падали в "ствол" шахты. Наши выезжали, собирали останки. Бывает, электровоз наедет или упадет что-нибудь, ногу сломает. Конечно, те, кто через это проходят, очень благодарны нам. А то ведь иногда ребята говорят, что мы дармоеды».

Фото предоставлено пресс-службой

За свою работу Игорь получает 48 тысяч рублей в месяц. В свободное время охотится с друзьями. Или играет в волейбол.

«Работать не страшно. Страшно, когда пострадавший умирает — не успели, не сумели… Обидно, что такие моменты еще есть. Я вообще-то высоты боюсь, но стараюсь страх побороть: у меня 28 прыжков с парашютом. Конечно, моя работа в какой-то мере опасная. Зато в жизни эти знания могут очень помочь».

«Уран сжирает кости, зубы сыплются». Что у них со здоровьем

Когда надо рассказывать о достижениях на производстве и о безобидных хобби, люди охотно называют свои имена. Но все, что вы сейчас прочитаете, было сказано анонимно.

«Люди уходят на пенсию и умирают. Год-два и все — не одна болячка, так другая. Уран сжирает кости, зубы сыплются. Вода, которая падает в шахтах с потолка, разъедает шкуру. У нас кладбище-то знаешь какое! Зеки говорят: мы-то здесь сидим по приговору, а вы-то почему? Раньше нам давали капли, которые выводят радиацию. Потом перестали».

Фото предоставлено пресс-службой

«С комбината уволился в 1992 году. А почему уволился? Купил дозиметр. Спустился в шахту. Шестой-седьмой горизонт — дозиметр зашкаливает. Три девятки показывает, а больше он показывать не может, пищит постоянно. Реальная радиация намного выше, чем официальная. На третьем-четвертом горизонте первого рудника соточка микрорентген в час стабильно шла. Но это было в те годы, в девяностые. Как сейчас — не знаю».

Так говорят рабочие. Официальная позиция отличается.

«В руде содержание урана незначительное, — рассказывает пресс-секретарь комбината Юрий Мурашко. — За последние десять лет не было случая, чтобы подземный рабочий набрал предельную дозу облучения по сумме всех смен за год. Радиационный фон в Краснокаменске ниже, чем в Москве».

Официально — все экологические нормы соблюдены, вентиляция работает отлично и все носят спецодежду: нательное белье, хлопчатобумажный костюм, респиратор и так далее. Вот только этой спецодежды хронически не хватает. На складе нет шахтерских касок, защитных очков и других необходимых работникам вещей.

«Мы даже не можем добиться, чтобы нам выдали тапочки. Мы ходим либо в открытых, либо в рваных тапочках. А приносить свою обувь запретили. Перчаток тоже нет. Ситуация: к нам приходят проверять радиационный фон каждый месяц. Мы готовимся: специально рассыпаем урановую пульпу. Мало — плохо: могут вредность снять. Много — тоже плохо: могут все закрыть».

Фото из личного архива

По официальной статистике, раком в Краснокаменске болеют 340 человек на 100 тысяч населения. Это на 60 человек меньше, чем в среднем по стране. В советское время здешние больницы были гораздо лучше остальных забайкальских, они получали оборудование и кадры со всего Союза. Но в последние годы хорошие специалисты разбежались из краснокаменских больниц — слишком маленькие зарплаты.

«Сначала-то помпезно было: корпуса, оборудование, все на уровне. Потом все сошло на нет, кадры ценить перестали и они уехали. Например, во взрослом отделении нет кардиолога. А больницу нужно ремонтировать».

Уран для человека опасен, но куда опасней радиоактивный газ радон, который попадает в организм через легкие. Результат воздействия — печеночная и почечная недостаточность, лучевая болезнь, рак и генетические мутации. Из-за радона краснокаменским властям даже пришлось переселить целый поселок Октябрьский: горизонты одной из шахт подошли под жилые дома и радон проник в вентиляцию. Впрочем, радиационный фон в городе нормальный.

«Конечно, в шахтах радиация выше, чем в жилых зонах, — говорит глава краснокаменской медсанчасти Петр Герасимович. — Это влияет на организм, но организм разный бывает: есть люди, которые отработали под землей по 30-40 лет, и не то что онкологического, они даже профессионального заболевания не заработали. У шахтеров профзаболевания суставные, вибрационные и глухота. У спасателей разрушается эмаль зубов: для нее вреден чистый кислород, которым часто приходится дышать под землей».

«Управленцы получают миллионы, а мы — 15 тысяч». Как они зарабатывают

После аварии на «Фукусиме» уран подешевел в семь раз. В 2013 году «Росатом», владеющий комбинатом, получил от него 3,5 миллиарда рублей убытков. Началась оптимизация. За три года комбинат сократил расходы, вернул городу большую часть земли и уволил 7 тысяч человек. Раньше на комбинате работал каждый четвертый краснокаменец, сейчас — каждый десятый. Руководство говорит, сокращений не было: люди увольнялись, а на их место просто не нанимали новых сотрудников. Но сами люди говорят другое. Анонимно, конечно.

«Сокращения продолжаются до сих пор. Только теперь они нелегальные. Например, после медкомиссии по любому поводу могут уволить. Если есть у них задача сколько-то человек убрать, они все равно найдут возможность это сделать. Тем, кого сократили, приходится работать вахтами на Дальнем Востоке, из-за этого семьи разрушаются».

Фото предоставлено пресс-службой

Некоторые условия труда, которые раньше считались вредными, теперь стали невредными. Хотя они не изменились — изменился закон. Так комбинат экономит на надбавках за вредность  —  а это 20% от зарплаты. Рядовым сотрудникам комбината не повышали зарплаты уже несколько лет.

«Управленцы сколько получают? Миллионы! Года три или четыре назад начальница кадров получала 300 тысяч рублей. Я, говорит, сто тысяч аванса получила, куда бы мне их деть. А мы? Пообещают надбавку, а придешь просить — ничего не дадут. Администрация ведет двойную бухгалтерию. Как-то в интернете выкладывали документы: прямо по фамилиям — какую мы получаем зарплату и какая идет по документам. В то время у меня было 15 тысяч рублей, а на бумажке — 43 тысячи. Мальчишку, который это выложил, нашли и уволили».

Бригадир шахтеров, встречу с которым мне организовала администрация комбината, говорит, что зарабатывает в среднем 100 тысяч рублей в месяц. Похоже, ему повезло. Его коллеги называют другие цифры.

«Мой бывший муж работал шахтером и получал 100-120 тысяч рублей в месяц. Потом рудник закрыли, перевели его на другой. Там он сначала получал 60, потом 40-50 тысяч: то надбавки лишили, то премии. А потом он попал под сокращение».

«А мой знакомый всю жизнь проработал бригадиром шахтеров. Весь гараж у него обклеен грамотами. Как обоями! А он матерится: "Если б за каждую грамоту мне давали по тысяче, я бы миллионером стал!”»

Фото: Евгения Соколовская

Комбинат гарантирует сотрудникам соцпакет: ДМС, санаторий и так далее.У кого есть «вредность», больше отдыхают и раньше выходят на пенсию. Тем не менее, в досрочной пенсии регулярно отказывают.

«Я должен был выйти на пенсию в 50 лет: проработал под землей слесарем больше 10 лет. Когда мне исполнилось 50, собрал все документы и пошел в пенсионный отдел. Там мне сказали: "Ты все эти бумаги купил. Можешь задницу ими вытереть". Поехал на рудник, а они говорят "Ба! Так у нас все судятся. Хочешь — судись, получишь инфаркт. Я говорю: как так? А если я до 55 не доживу? У нас как 50 исполняется, так и помирают. Постоянно на руднике висят некрологи…»

Мой собеседник работал слесарем в одной из шахт и решил доказать свою правоту. Нанял адвоката, проиграл три суда в Краснокаменске. В Чите выиграл с первой попытки, но пенсию назначили минимальную: 7300 рублей.

«У нас полрудника так мучаются. Вот мои начальники участка пошли на пенсию и не смогли высудиться. Мужикам, у которых лет по 30 стажа, насчитали по 14-15 лет работы со вредностью, когда они пошли на пенсию. Почему? Да кто их знает. Типа бумаги не сохранились. Это, по-моему, везде в России так. Страна у нас чудненькая».

«В декабре нам не выплатили зарплату». Что ждет Краснокаменск

Главный праздник в Краснокаменске — День шахтера. Его с фейерверками и дискотеками отмечают в последнее воскресенье августа. По масштабу торжеств можно оценить краснокаменский бюджет — если салют большой, год выдался денежным.

Фото: Евгения Соколовская

Последние годы трудно назвать денежными для всего Забайкалья. Дотационный регион стал получать меньше денег из федерального бюджета. Из-за этого с конца 2016-го почти перестали платить зарплаты бюджетникам. Читинские газеты писали, что некоторые учителя получили за весь декабрь меньше тысячи рублей, и на Новый год могут позволить себе только вареную картошку.

«В декабре нам не выплатили зарплату. Выдали только аванс, — говорит директор краснокаменской школы №3 Татьяна Грачева. — Сказали, что денег в бюджете нет. Конечно, были недовольные. Педагоги из второй школы писали заявления на приостановку или на увольнение. Но в январе выплатили все».

Рано или поздно Краснокаменску придется выживать без комбината. Рано — это через шесть лет: запасов на двух рудниках хватит до 2023 года. Поздно — через 38. Это если комбинат построит новую шахту. Строительство шестого рудника (он позволит добыть еще 30-40 тысяч тонн урана) должно начаться в 2017 году, скоро поступят и первые деньги: около 85 миллионов рублей на дорожную инфраструктуру. Всего же туда нужно вложить 30 миллиардов рублей.

Мэр города Юрий Диденко уверен, что комбинат все-таки построит новый рудник и проработает все 38 лет. А за это время городская администрация сумеет развить город в других, несырьевых направлениях. Для этого российское правительство включило Краснокаменск в перечень моногородов, создало в нем промышленный парк, а в 2016 году дало статус территории опережающего социально-экономического развития (ТОСЭР). Эти административные меры вкупе с большими незанятыми территориями, дешевой электроэнергией и близостью к китайской границе призваны привлечь в Краснокаменск инвесторов. В идеале в городе должен развиваться средний и малый бизнес. В реальности поступила только одна заявка от потенциального инвестора, да и ту отправили на доработку.

Фото: Евгения Соколовская

Мэр не унывает: инвестор исправит ошибки и вернется, вторым резидентом зоны станет мясокомбинат, который уже работает в Краснокаменске, третьим — гидрометаллургический завод, а за ними и другие инвесторы потянутся.

«Мы понимаем, что в нынешних параметрах комбинат проработает чуть больше 30 лет. За это время мы обязаны раскрутить ТОСЭР», — говорит Юрий Диденко.

Источник «Сноба», знакомый с ситуацией на комбинате, сомневается, что шахту построят вовремя: денег нет.

«Думали, что дешевле: переселять весь Краснокаменск или строить новый рудник. Решили строить рудник. Приезжал к нам Кириенко, бил себя в грудь, говорил, что каждый краснокаменец будет получать по две тысячи долларов. Где? Краснокаменск сейчас совсем не тот, что раньше».

Стрельцовское рудное поле, на котором стоит комбинат — одно из крупнейших месторождений урана в мире. Но под ним нет гранитной плиты. Это значит, что добывать уран можно только горно-шахтным способом.

В соседней Бурятии под урановым месторождением Хиагда гранитная плита есть. Раньше на развитие Хиагды не было денег, но вот уже шесть лет там добывают уран методом подземного скважинного выщелачивания — это быстрее, дешевле и безопасней. Бурят скважину, вставляют в нее трубы, по ним под землю закачивают специальный раствор, который «гуляет» в породе, вбирая в себя молекулы радиоактивного металла. Потом раствор выкачивают обратно и осаждают из него уран. Гранитная плита не дает кислоте уйти слишком глубоко и пройти мимо цели.

Фото: Евгения Соколовская

В конце прошлого года на Хиагде достроили уранодобывающее предприятие. Геологоразведка выявила, что это месторождение находится ровно в центре Витимского урановорудного района, общие запасы которого превышают 400 тысяч тонн. «Росатому» хватит этого на сто лет.

Куда тут Краснокаменску.

Эпилог. Кладбище у подножия сопки

Краснокаменск — моногород. Таких в России 313. Постепенно угасающее градообразующее предприятие. Отток молодежи, безработица — ничего интересного.

Краснокаменск прославила колония. В городе процветает субкультура АУЕ — дети объединяются, чтобы помогать зекам. Берут у родителей деньги на карманные расходы, скидываются на еду и сигареты, отправляют на зону.

Фото: Евгения Соколовская

Михаил Ходорковский провел в местной колонии чуть больше года, с осени 2005-го по зиму 2006-го. Тогда в урановый город слетелись журналисты — писали про безногих от радиации таксистов и светящихся в темноте кошек.

«Когда у нас сидел Ходорковский, один журналист написал: “И пошел этот человек, помахивая хвостом”. Было и такое в московских изданиях, — говорит замглавы районной администрации Лариса Сизых. — Мы не просим нас красиво рисовать, просто напишите правду».

Светящихся кошек тут точно нет. Много одичавших собак. Они сбиваются в стаи и иногда нападают на людей. Я киваю Ларисе и пытаюсь найти правду.

Правды получается две. Официально говорят, что «да, конечно, проблемы есть, но есть и решения». Официально рассказывают, что шахтеры получают от 40 до 100 тысяч рублей в месяц, рано выходят на пенсию и раком болеют не чаще, чем москвичи.

Неофициально я узнаю, что решения не работают. Что людям, которые годами работали во вредных условиях под землей, приходится отстаивать право на досрочный выход на пенсию через суд. Что от рака умирают в 55 лет.

Фото: Евгения Соколовская

Кладбище Краснокаменска

Неофициально я еду на кладбище у подножия сопки. Кладбище растет сразу во все стороны. Оно такое большое, что не влезает ни в один объектив. На 30-градусном морозе под ослепительным солнцем я пытаюсь сфотографировать место, где похоронены 30 тысяч человек — больше половины от нынешнего населения города.

Неофициально меня везут «на Крест» — смотровую площадку на вершине одной из самых высоких сопок. Пятиметровый православный крест сверкает на солнце. Буряты, коренные жители этих мест, исповедующие буддизм с элементами шаманизма, выложили рядом аккуратный конус из камней — сантиметров 50 в высоту, не больше.

С вершины видно весь город — совсем маленький. Слева от него дачи — втрое больше самого Краснокаменска.

По дороге обратно — похоронная процессия: ее нельзя обгонять, это плохая примета. Мы едем к старому карьеру — поначалу уран добывали открытым способом, шахты стали строить позже. На поверхности шахты выглядят как самые обыкновенные производственные здания. Рядом с ними кучи отработанной руды, отвалов. Из нее вытащили уран, да не весь. Японцы хотели купить отвалы, чтобы извлечь оставшийся уран по более продвинутой технологии, но им не продали. Сейчас комбинат перерабатывает отвалы сам: выделяет из них оставшийся полезный металл, а из остального делает щебенку.

За отвалами продолжается степь. Там сваливают необработанную руду и в несколько этапов вытаскивают из нее уран. На одном из этапов нужна серная кислота — для этого есть сернокислотный завод. Даже два: старый и новый, построенный итальянцами несколько лет назад. Старый завод сносить не стали — в степи места предостаточно.

Из сернокислотного завода по открытому желобу постоянно бежит кислота. Так надо. Так получаются радиоактивные сернокислотные озера, «хвосты». А чуть ниже, километров через пять — озеро, образовавшееся при производстве ПГС, песчано-гравийной смеси, из которой делают бетон для шахт. Там запрещено купаться, но летом это одно из основных мест отдыха краснокаменцев: естественных водоемов в округе нет. С озера ПГС открывается вид на угольное месторождение Уртуй — красивое место. Уголь добывают открытым способом и по специальной железнодорожной ветке везут к ТЭЦ, которая отапливает весь город.

В ста километрах от Краснокаменска граница с Китаем. Раньше, до падения рубля, краснокаменцы гоняли в китайскую Маньчжурию каждые выходные: развлечься, приодеться, поесть.

Фото: Евгения Соколовская

Сейчас юань стоит почти девять рублей и в Краснокаменске появилось много китайцев из южных провинций. Говорят, они едут посмотреть на природу и звезды, которых на юге Китая не видно из-за смога. Скупают российские продукты коробками, потому что считают, что все они — экологически чистые и полезные. Еще китайцы любят ювелирные магазины. Но зимой почти не приезжают: слишком холодно.

Выйдя на пенсию, многие шахтеры переезжают на юг. Хотят жить там, где тепло. В Краснодарском крае есть целый поселок, где живут преимущественно выходцы из Краснокаменска.

Краснокаменские школьники хотят стать экономистами, юристами и врачами. Они едут учиться в Новосибирск, Иркутск и Томск. И почти не возвращаются в родной город — делать здесь нечего.

Поезд Краснокаменск–Чита уезжает на закате. Четыре вагона тянет тепловоз. Все места заняты.