Она рассказала: "Очень важно сохранять не только историю страны и историю города, но и историю каждой отдельно взятой семьи. Именно поэтому 5 декабря, в День воинской славы России, мы запустили очень важный проект по публикации списков награжденных медалью "За оборону Москвы". За эти несколько месяцев была проделана очень большая работа по оцифровке и публикации данных. И сегодня горожане могут увидеть имена своих родственников среди полумиллиона имен людей, которые совершили настоящий трудовой подвиг. И это не военнослужащие, а мирные жители - работники, инженеры, колхозники, служащие, студенты, домохозяйки. Треть из всех награжденных - женщины и дети. Все фамилии расположены в алфавитном порядке, поэтому их легко найти".

Помимо списков горожан, музей дополнили и 30 роликами, в которых московские школьники читают письма своих ровесников, заставших немцев в Солнечногорском районе Московской области в ноябре 1941 года. Например, дети рассказывают о том, как они жили в немецкой оккупации, как фашисты издевались над красноармейцами, грабили и убивали местных жителей. Во многих письмах дети писали, что никогда не смогут забыть те две недели, которые они провели рядом с немецкой армией, настолько это было страшно и тяжело для них. Школьники рассказали, что даже при отступлении фашисты сожгли все "дома, сараи, колхозные постройки, школу, библиотеку, магазин", угнали скот и зарезали всю птицу.

В виртуальном музее можно увидеть фильм об обороне Москвы. В его основу легли интервью двух женщин, ветеранов Великой Отечественной войны - Аполлинарии Карцевой и Ларисы Мартиросян. Обе женщины - участницы обороны Москвы. Увидеть же сохранившиеся оборонительные сооружения можно на интерактивной карте.

Шестьсот тысяч жителей столицы, из них свыше 400 тысяч женщин, вышли на оборонительное строительство в октябре 1941 года. Длина только противотанковых рвов, сооруженных их трудом под Москвой, составила 676 км - примерное расстояние от Москвы до Чебоксар. Горожане возводили оборонительные сооружения вплоть до конца Курской битвы в 1943 году, когда немецкую армию окончательно лишили возможности прорваться к столице.

Источник: https://rg.ru/2021/04/20/reg-cfo/glavarhiv-opublikoval-vse-spiski-nagraz...

Кому и зачем в Иране нужна ядерная программа? Кто принимает решения и влияет на выработку политики в этой сфере? В контексте американо-иранских контактов о возврате к Совместному всеобъемлющему плану действий (СВПД) и консультаций по новому соглашению автор изучает участников иранского внешнеполитического процесса и их мотивацию развивать ядерную программу или вести переговоры по её ограничению.

Иранская власть на бумаге и в реальности

Внешняя политика Ирана – результат гибкого сочетания формального межведомственного взаимодействия и неформальных процедур. Последние часто опережали юридическую реальность и позже фиксировались документально: так, после смерти основателя Исламской республики Рухоллы Хомейни состоялся единственный после революции транзит власти, а затем появилась обновлённая конституция[1].

Конституционные органы власти и их полномочия неизменны до сих пор (рисунок 1). Формально система власти в Исламской Республике децентрализована: она повторяет принцип разделения властей, но за счёт специфических органов и политико-правовой доктрины (велайат-е факих), проработанной ещё до революции аятоллой Хомейни, прямо или косвенно закрепляет главное полномочие верховного лидера – влиять на кадровые назначения и тем самым поддерживать баланс между различными органами власти и представленными в них политическими силами.

Верховный лидер принимает решения по ключевым вопросам, командует армией, объявляет войну и мир, задаёт ориентиры во внутренней и внешней политике и продвигает их как самостоятельно, так и через представителей (а их примерно 2 тысячи) в федеральных и региональных органах власти. Он назначается на неопределённый срок и может сместить избираемый населением Совет экспертов из 88 шиитских правоведов-богословов, который в составе шести комиссий собирается дважды в год и в закрытом режиме обсуждает ситуацию в стране. Когда на внеочередном заседании Совета экспертов в 1989 г. верховным лидером Ирана назначили президента Али Хаменеи, часть духовенства сочла такое решение неправомерным – у Хаменеи не было даже сана аятоллы, а его предшественник был великим аятоллой и в силу революционных заслуг назывался имамом. Однако сравнительно слабый с точки зрения личного авторитета Хаменеи был удобен управленческим кругам, поскольку вместо продвижения собственной повестки он был сосредоточен на поддержании статус-кво, от которого зависело и его положение.

Несоответствие формальных полномочий и реального веса Хаменеи определило стиль его руководства – главной задачей стал поиск консенсуса и равновесие политической системы. Находясь у власти три десятилетия, аятолла Хаменеи укрепил влияние, но сохранил осторожность, которая не была присуща Хомейни: верховный лидер не высказывается первым даже по главным политическим вопросам, предпочитает излагать консенсусную позицию, не допускает чрезмерного усиления каких-либо политических сил, попеременно поддерживая позиции разных сторон. Именно поэтому в его выступлениях можно найти противоположные по смыслу высказывания, к которым он апеллирует при необходимости – с позиции «а я вас предупреждал».

Один из двух органов, который позволил укрепиться Али Хаменеи – Наблюдательный совет, известный также как Совет стражей конституции. Шесть его членов – исламских правоведов назначает верховный лидер и ещё шесть гражданских юристов со знанием исламского права – избранный народом парламент по представлению главы судебной власти, назначенного верховным лидером.

Круг замыкается, поскольку члены Наблюдательного совета ветируют – часто произвольно – кандидатов на выборах, включая выборы в Совет экспертов, который назначает и смещает верховного лидера. Более того, без одобрения Наблюдательного совета законы, принятые однопалатным меджлисом, не имеют силы. Если между парламентом и Наблюдательным советом или между другими органами власти возникает спор, его решает Ассамблея по определению государственной целесообразности, в которую верховный лидер назначает в силу занимаемой должности или личных заслуг 36 государственных деятелей – их задача в том, чтобы занять позицию «над схваткой» в межведомственных разногласиях и межэлитных противоречиях и предложить верховному лидеру и истеблишменту консенсусное решение, соответствующее национальным интересам Ирана, конституции и нормам ислама.

Консенсусные решения по вопросам национальной стратегии и безопасности в штатном режиме вырабатываются в Высшем совете национальной безопасности (ВСНБ)[2]. Формально им руководит президент, и большинство членов совета входят в него в силу занимаемой ими руководящей должности в других структурах, но председателя совета «уравновешивает» секретарь, которого вместе с ещё одним членом совета назначает по своему усмотрению верховный лидер. С 2013 г. секретарём ВСНБ является Али Шамхани – контр-адмирал КСИР и бывший министр обороны, получивший высшую награду Саудовской Аравии за улучшение отношений между Ираном и странами Персидского залива.

В формальной иерархии власти вслед за верховным лидером и координационными органами, которые помогают ему калибровать политическую систему, расположена исполнительная власть во главе с президентом. Однако в реальности за более чем тридцать лет правления Хаменеи бесконтрольно укрепила своё влияние главная силовая структура страны – Корпус стражей исламской революции (КСИР). На него уже после реформы конституции 1989 г. сделал ставку Хаменеи для укрепления личной власти.

Чтобы хоть отчасти представить роль КСИР в иранской политике, нужно объединить в сознании вооружённые силы, Федеральную службу безопасности, Центр «Э», Федеральную службу охраны, Росгвардию, Главное управление минобороны, часть администрации президента, часть корпорации «Ростех» с предприятиями военно-промышленного комплекса и «Росатома» – и всё равно не удастся адекватно объяснить, насколько влиятельна эта структура. Помимо властных полномочий, под контролем КСИР, по некоторым оценкам, находится не менее трети иранской экономики.

«Гиперсиловики» из КСИР не подотчётны никому, кроме верховного лидера. С 2019 г. этой структурой руководит генерал-майор Мохаммад Али Джафари, однако оценить сплочённость и гомогенность позиций групп влияния внутри КСИР сложно: они редко выступают с внешнеполитическими или иными заявлениями, но могут предпринимать самостоятельные силовые акции, не согласованные с другими органами власти.

По гамбургскому счёту вслед за КСИР в рейтинге власти располагается президент страны. Ему подотчётен и главный дипломат страны, от команды которого зависят успехи Ирана на международной арене, и руководитель Организации по атомной энергии Ирана как гражданской структуры.

В 2013 г., когда стало очевидно, что без снятия санкций иранская экономика не сможет обеспечить благосостояние населения, духовный лидер сделал ставку на Хасана Роухани. Команда Махмуда Ахмадинежада, с которым у верховного лидера возник конфликт, была пригодна скорее для дальнейшего наращивания ядерной программы, чем для переговоров по её ограничению. Будучи секретарём ВСНБ в 1989–2005 гг., Роухани досконально знал предмет переговоров, а в его команде был Мохаммад Джавад Зариф – выпускник Университета штата Калифорния и Денверского университета, бывший постпред Ирана в ООН и один из переговорщиков по иранской ядерной программе под руководством того же Роухани в 2003–2005 годах.

Команду ключевых переговорщиков дополнил ещё один опытный функционер – Али Акбар Салехи. Глава иранской атомной программы в должности вице-президента, обладатель докторской степени по ядерной физике Массачусетского технологического института, в прошлом постпред Ирана в МАГАТЭ и министр иностранных дел. В 2019 г. Салехи заявил в одном из интервью, что заблаговременно приобрёл копии оборудования, демонтированного при реализации СВПД на тяжеловодном реакторе в Араке, чтобы в случае срыва ядерной сделки оперативно вернуть реактор в строй. По словам Салехи, об этом решении знали только он и верховный лидер.

Принцип разделения властей подразумевает независимость трёх ветвей власти и систему сдержек и противовесов. Несмотря на ограниченную роль парламента в принятии решений, депутаты контролируют деятельность исполнительной власти и открыто излагают позиции, противоречащие линии президента и правительства. Парламентский контроль на ядерном треке выразился в том, что депутаты провели процесс ратификации СВПД, хотя с точки зрения международного права этот документ не был международным договором и не требовал одобрения в парламенте, и обязали министра иностранных дел отчитываться перед меджлисом о реализации сделки каждые три месяца.

Рисунок 1. Система органов власти в Иране

В 2020 г. на фоне кризиса ирано-американских отношений при Дональде Трампе ситуация усугубилась из-за того, что в результате выборов парламент перешёл под контроль консервативно настроенных сил. Председателем меджлиса стал бригадный генерал КСИР Мохаммад Багер Галибаф, который участвовал в президентских выборах 2005 и 2013 гг. и может выдвинуть свою кандидатуру на выборах в 2021 году. Во главе судебной власти стал Эбрахим Раиси, который проиграл Роухани в президентской гонке в 2017 году.

В отличие от США, где ценным источником знаний о политической «кухне» всегда – и особенно при администрации Дональда Трампа – служили «сливы» в информационное пространство и мемуары отставников, в Иране в открытом доступе крайне мало сведений о том, как принимались и принимаются решения по вопросам национальной безопасности, включая ядерную программу. Реконструировать процесс принятия решений удаётся по отдельным заявлениям в прессе, верифицировать которые не представляется возможным, если информацию не подтверждают или не опровергают другие источники – тоже публично. О таких решениях иранские политические деятели могут рассказывать в редких интервью, которые не получают огласки в зарубежной прессе, а также в мемуарах, появляющихся с большой задержкой во времени: представить, что президент ещё у власти, а бывший член его команды публикует обличительные воспоминания, в иранской политической культуре невозможно.

Ядерная мотивация

Мотивация иранского истеблишмента – вне зависимости от политических предпочтений его представителей – зиждется на стремлении сохранить режим. При общности цели выбор средств её достижения разделяет иранских государственных деятелей на условных консерваторов и реформаторов. Однако они остаются двумя ветвями одного дерева, о вырубке которого запрещено думать, потому что советский опыт подсказывает иранцам, что пересмотр основ политического режима может привести к его самоликвидации (помимо атеистичности коммунистического строя и открытия страны тлетворному влиянию Запада, другие причины распада СССР иранцы замечают в меньшей степени). Когда в 1998 г. президентом стал реформатор Мохаммад Хатами, противники стали называть его аятолла Горбачёв, намекая на то, что следовать путём открытого сотрудничества с Западом опасно для государственного строя.

Тегеран мог бы добиться эффективного сдерживания противников с помощью ядерного оружия – его отсутствие в Ираке и Ливии и последовавшее вторжение США в эти страны стало для иранцев не менее релевантным примером, чем для создавшей ядерное оружие Северной Кореи. Иранцы не успели продвинуться к этой цели – раскрытие в 2002 г. ядерного объекта в Натанзе привело к тому, что в 2003 г. скоординированная деятельность, которая могла способствовать военным ядерным разработкам, была прекращена.

Бремя санкций десятилетиями усугубляло экономическое состояние, и часть иранских элит (особенно в управленческих кругах, отвечавших за национальное хозяйство) осознавала, что ядерные мощности не могут обеспечить устойчивость страны – необходим нормальный внешнеторговый баланс. Накануне переговоров по СВПД в 2013 г. верховный лидер издал фетву – религиозный приказ, запрещающий разработку ядерного оружия. С тех пор публично за разработку ядерного оружия могут выступать только смелые политологи.

"Несоответствие цели и средств её достижения привели к адаптации намерений – создать максимальный технологический потенциал мирной ядерной программы, чтобы в случае масштабного кризиса иметь возможность перевести мощности в военное русло."

Пока фетва верховного лидера и членство в Договоре о нераспространении ядерного оружия создают политическое прикрытие, а МАГАТЭ с помощью инспекционного режима – техническое, Тегеран имеет право развивать ядерную программу в соответствии с собственными задачами.

Несмотря на то, что в стране всего одна действующая атомная электростанция, топливо для которой поставляет «Росатом», а Иран является мировым лидером по запасам углеводородов, Тегеран оправдывает широкомасштабную ядерную программу необходимостью технологического прогресса и неэнергетическим применением ядерных технологий – например, в медицине.

Ядерная программа – это также символ независимости и оплот политического режима. Если власти Ирана после стольких лет противостояния уступят по ядерному вопросу, а затем сдадут позиции по другим – например, по ракетной программе или региональной политике, – зачем тогда нужен этот политический режим и чем ему гордиться?

Стремление Ирана развивать ядерную программу в международно-приемлемых рамках объясняет открытая переписка верховного лидера и президента Ирана после заключения СВПД в 2015 году. Главные доводы иранского руководства зафиксировали «красные линии» и позволяют объяснить современную позицию Тегерана по ядерному соглашению:

• Иран согласился на переговоры по ядерной программе для «ликвидации жестоких экономических и финансовых санкций», но необходимы «сильные и достаточные гарантии для предотвращения нарушений противоположной стороной» своих обязательств, например, под «надуманным предлогом о терроризме и правах человека».
• СВПД – дипломатическая победа Ирана и показатель несостоятельности санкционного давления, поскольку Совет Безопасности ООН больше не считает ядерную программу Ирана угрозой миру и безопасности и отменил действие шести резолюций без их выполнения Ираном.
• Иран готов реализовать СВПД только при условии, что МАГАТЭ закрывает иранское ядерное досье, которое ставило вопросы о военной ядерной программе в прошлом.
• Необходимо обеспечить стабильное проведение НИОКР в ядерной сфере – международное сообщество признаёт неотъемлемое право Ирана на мирный атом.

Судьба ядерной сделки

В 2018 г. Вашингтон вышел из СВПД, но Тегеран год соблюдал соглашение в полном объёме. Пять шагов Ирана по сокращению своих обязательств оказались скромными – во многом из-за риска спровоцировать военный конфликт при администрации Дональда Трампа и потерять дипломатическую поддержку на международной арене. После убийства генерала Касема Сулеймани в январе 2020 г. Тегеран ограничился ракетным обстрелом американских баз и силовыми акциями против союзников США в регионе. Лишь убийство физика-ядерщика Мохсена Фахризаде в декабре того же года, совпавшее с разработкой законопроекта о снятии санкций против Ирана и победой Джо Байдена на президентских выборах, привело к тому, что Иран начал вновь обогащать уран до 20 процентов[3], а затем – после диверсии на обогатительном комплексе в Натанзе – до 60 процентов (впервые за историю ядерной программы), а также производить его в металлической форме и ограничил инспекционную деятельность МАГАТЭ рамками «обычного» соглашения о гарантиях, сняв с себя добровольное обязательство соблюдать условия дополнительного протокола к нему.

Законопроект меджлиса об увеличении производства низкообогащённого урана обозреватели изначально воспринимали как очередную инициативу с целью продемонстрировать свою роль во внешней политике Ирана, но считали, что текст документа либо не будет одобрен, либо правительству удастся его обойти уже после принятия. Ожидания не оправдались: вопреки пожеланиям команды Хасана Роухани Наблюдательный совет одобрил документ с одной поправкой, чем вынудил правительство соблюдать его неукоснительно – за уклонение от имплементации закона грозит уголовная ответственность.

Поведение меджлиса можно было бы объяснить предвыборными амбициями его спикера, но когда законопроект стал законом, он оказался основой консенсуса всей политической системы Ирана по поводу ядерной программы. Тот, кто выступит против закона после его одобрения, противопоставит себя не меджлису, а всему режиму во главе с верховным лидером.

Чем руководствуется Тегеран, повышая ставки накануне диалога с Вашингтоном по ядерной программе?

Во-первых, стремлением ликвидировать дисбаланс за столом переговоров: Соединённые Штаты благодаря администрации Трампа не только сохранили рычаги давления, которые были у администрации Обамы, но и приумножили их, а вынужденная приверженность Ирана ядерному соглашению привела к тому, что на переговоры о возвращении в сделку иранцы вышли бы без каких-либо козырей. К тому же новый закон позволяет накопить ещё больше знаний о ядерных технологиях и полезен Ирану с точки зрения технологического развития – об этом, специально оставляя политические вопросы за скобками и не скрывая своего удовлетворения, заявил глава иранской атомной программы Али Акбар Салехи.

Во-вторых, администрация Байдена дала понять, что её не устраивает просто возврат к СВПД – за этим последуют настойчивые призывы к переговорам по ракетной и региональной проблематике. Демократическая администрация, как и республиканская, планирует обрушить в обмен на более глубокое снятие санкций три столпа иранской стратегической политики[4]. В Иране это понимают, публично такого сценария не допускают, но, вероятно, готовятся к нему. Пусть и в совершенно других условиях, в 2003 г. при администрации Хатами иранцы предпринимали попытку начать диалог с США по всему спектру вопросов, интересующих Вашингтон и Тегеран, однако сегодня в Иране историю с несостоявшейся «большой сделкой» (grand bargain) отрицают.

В-третьих, иранским элитам важно сохранить лицо и не быть обманутыми дважды. По внутриполитическим причинам Иран не может предпринять шаги по возврату к СВПД первым, ведь выходили из сделки американцы – им и нужно проявить инициативу. Более того, необходимы гарантии того, что сценарий с Трампом не повторится и ядерная сделка не окажется вновь заложницей президентских циклов в Соединённых Штатах. Очерёдность действий и механизмы политических гарантий определяют в диалоге с участием других членов СВПД. И даже в этом случае останется проблема «компенсации», которую иранцы требуют то в форме денежной выплаты, то в виде инвестиций или других гарантий получения экономической выгоды.

С учётом того, что 23 мая 2021 г. камеры МАГАТЭ на иранских ядерных объектах будут демонтированы, а трёхмесячные показания стёрты с диска без передачи инспекторам, если не достигнуть промежуточных договоренностей по возврату к соглашению, у администрации Байдена остаётся не так много времени для возвращения в СВПД без долгосрочных потерь для дипломатии и режима ядерного нераспространения. В противном случае есть риск нового витка конфронтации и потери Ирана за столом переговоров на следующее десятилетие.

Источник: https://globalaffairs.ru/articles/yadernaya-programma-irana/

«Когда в марте наша страна проводила военные учения в районе Украины, Китай проводил учения в районе Тайваня, и тем самым силы наших потенциальных противников в виде США и их союзников были отвлечены, в том числе и на азиатском направлении. Китай России помогает, Россия помогает Китаю. В Европе пытаются придумывать страшилки про поглощение России Китаем, но, к примеру, у Германии торговля с КНР больше», — говорит программный директор международного дискуссионного клуба «Валдай» Тимофей Бордачев. В интервью «БИЗНЕС Online» он также рассказал о том, с чем едет в Европу Байден, что нужно Западу от России, в чем главный интерес РФ в Центральной Азии и почему в этих государствах не развилась русофобия, в отличие от Украины или Прибалтики.

«Байден рассчитывает втянуть Россию в переговорный процесс, который приведет к выгоде для американцев»

— Тимофей Вячеславович, начнем с нынешнего, пожалуй самого острого после распада СССР, обострения отношений нашей страны с коллективным Западом. В советские времена была концепция мирного сосуществования двух антагонистических систем, сейчас острых идеологических противоречий нет, но, судя по высказываниям нашего МИДа, ситуация в чем-то даже хуже периода холодной войны. В чем причина?  

— Я думаю, что полностью исчерпала себя та повестка в отношениях между РФ и Западом, которая возникла после холодной войны. В принципе, неудивительно, что за 30 лет это произошло. Россия проделала свой исторический путь, и те ее внешнеполитические интересы и ценности, которые она сформировала в ходе этого, не коррелируют с тем, чего ожидают от нее страны Запада. Кроме того, происходит изменение в глобальном балансе сил за счет увеличения возможностей Китая, его стремительного роста, и это в принципе нервирует Запад, который стремится сделать РФ своим союзником в борьбе против КНР. А Россия не хочет быть подобным союзником: у нас с Китаем хорошие, дружеские отношения. Вот такая многогранная причина ухудшений, и она действительно имеет системный характер.

— Но в последние месяцы ухудшение отношений получило, можно сказать, взрывной характер. Что стало взрывателем?

— Я думаю, что главным катализатором явились события, связанные с пандемией. Россия поняла, что она вполне может жить без Запада. Без многих искусственных диалогов, которые поддерживались. Без необходимости соглашаться со странами Запада хотя бы для поддержания и продолжения диалога. Это в первую очередь касается Европы. Вместе с тем все-таки давайте не забывать, что отношения окончательно испортились еще в 2014 году, после событий, связанных с переворотом на Украине, и после того, как Крым вошел в состав России. Уже тогда были остановлены все серьезные политические контакты между РФ и Европейским союзом. Просто сейчас произошло признание этого в качестве де-факто.           

— Политики и в США, и в Евросоюзе, в частности, говорят, что Россия ведет себя агрессивно, не соблюдает международное право, поэтому санкциями и иными способами надо заставить ее вернуться в правовой режим, чтобы она стала вести себя адекватно и предсказуемо. Правда, не совсем ясно, что они вкладывают в понятия «адекватно и предсказуемо».

— Всем известно, что они вкладывают в эти понятия, — слово «послушная», действующая по указке стран Запада. Давайте не будем пытаться найти тут кому-то какие-то оправдания. То, что Россия не действует по их указке, европейские страны категорически не устраивает, и они провозглашают в связи с этим борьбу всеми возможными для них способами.

— Российская сторона в свою очередь обвиняет коллективный Запад в том, что он преднамеренно всячески демонизирует РФ, с тем чтобы, дискредитировав ее в глазах мирового сообщества, вывести из числа стран – победителей во Второй мировой войне и основоположников послевоенного мироустройства. А после этого поменять мироустройство целиком под себя без учета мнения России и ее национальных интересов. Возможно ли прийти к компромиссу или позиции сторон уже настолько далеки друг от друга, что консенсус и нормализация отношений уже невозможны?

— А что такое компромисс в данном контексте? Это когда стороны соглашаются с тем, что у каждой из них есть интересы и ценности, которые они признают. Но то, как говорят и действуют страны Запада, является отрицанием тех интересов и ценностей, которые есть у России. Какой-либо компромисс Запада с нашей страной возможен только в случае каких-либо уступок со стороны РФ. Этого не будет совершенно точно. Поэтому я думаю, что вообще довольно глупо сейчас мечтать о каком-то компромиссе. Его не будет. Если Россия хочет сохраниться в виде суверенного государства, она должна отстаивать свое право на суверенитет.

Что же касается дискуссии по поводу послевоенного мироустройства, то мне кажется, что такие опасения несколько преувеличены, потому что Россия не одна, с нами Китай — другой постоянный член Совета безопасности ООН, и никто РФ ниоткуда вывести не сможет.       

— В июне состоится саммит глав государств – членов НАТО. А 13 мая докладчик парламентской ассамблеи НАТО Брендан Бойл заявил, что возвращение к каким-либо нормальным отношениям с Москвой в настоящее время абсолютно невозможно. Значит, не будет даже диалога? Но если стороны не хотят слушать и слышать друг друга и держат пальцы на «красной кнопке», когда-то ведь могут и нажать?

— Нет, они, как и мы, ведут нормальную силовую политику, которая присуща отношениям держав. Это наша проблема — то, что мы обращаем внимание на какого-то Бойла. Делать этого совершенно не нужно. Как говорят в России, на каждый чих не наздороваешься. Если РФ будет реагировать на высказывания каждого депутата из Европейского союза или НАТО, то у нас мало времени останется для обсуждения реальных и важных проблем и вопросов, которые действительно стоят перед Россией, в том числе по внешней политике. Я бы предложил относиться к подобному с юмором, и желательно внимания на это никакого не обращать. Независимость РФ обеспечивается не договоренностями с НАТО, а ее возможностями обеспечить эту независимость в военно-технической и экономической сферах. В военно-технической сфере у нас, слава богу, все в порядке, а если кто-то попробует, то здесь, по-моему, российская позиция тоже очевидна — РФ применит силу для обеспечения своей независимости.     

— Байден уже несколько раз заявлял, что хочет встретиться с Путиным этим летом — возможно, во время своего европейского вояжа. Зачем он едет в Европу и возможна ли такая встреча? Чего от нее ожидать?

— Байден едет туда, чтобы показать: в отличие от Трампа, он к европейцам относится с уважением, готов выслушивать их мнения по самым разным вопросам и учитывать их позиции и интересы. Трамп демонстративно европейцев отвергал, унижал и обижал. Байден этого не делает и протягивает руку своим европейским союзникам.

Что касается саммита США – Россия, то мне кажется, что Байден рассчитывает втянуть нашу страну в переговорный процесс, который приведет к выгоде для американцев. Ну они же не могут заботиться о чьей-то другой выгоде. Я думаю, что РФ станет этому противостоять, и если саммит все же состоится, то он не окажется в ущерб российским интересам. А вот будет ли там что-то достигнуто или нет, совершенно неважно.

«С точки зрения российских интересов было бы хорошо, чтобы ЕС развалился»

— Сейчас публикуется достаточно много сообщений о том, что наш товарооборот с Европой сокращается…

— Это неправда. У нас с Западом товарооборот стабилен. Более того, за последние пять лет инвестиции из ведущих стран Евросоюза — Германии, Франции и Италии — в Россию растут. После Крыма мы наблюдаем постоянный рост инвестиций из стран Западной Европы в РФ. С торговлей тоже все в порядке. У нас происходит перебалансировка торговли в сторону Китая, мы все-таки добились того, что КНР сделала свой рынок более открытым для российских товаров. Согласитесь, что товары с российского Дальнего Востока все-таки выгоднее экспортировать в Китай, чем в Европу. Чисто логистически, в транспортном отношении, это и проще и выгоднее. Одна из значимых причин того, что Россия сейчас так спокойно относится к плохим политическим отношениям с Европейским союзом, состоит в том, что время показало, — на экономику подобное не влияет. Что за прошедшие пять лет после Крыма у нас рост инвестиций, сохраняется торговля, строится «Северный поток – 2», Германия его продолжает отстаивать как выгодный для себя проект. Не говоря уже о том, что в самой России невероятными масштабами развивается сельское хозяйство.

— Что касается ситуации в ЕС, в Германии скоро выборы канцлера, которые с учетом внутренних разногласий и количества мигрантов чреваты нестабильностью. Во Франции у Макрона рейтинг низкий, страна, судя по открытым письмам генералов и бывших полицейских, близка к расколу. А между тем Германия и Франция — ядро Евросоюза. Если добавить к этому растущие амбиции Польши, венгерский национализм, особый взгляд Австрии и Италии по целому ряду вопросов, не расшатает ли подобное ЕС?

— В странах Евросоюза происходят очень разнонаправленные политические процессы. В Германии велика вероятность того, что к власти придет или существенно усилит позиции Партия зеленых со своей постмодернистской повесткой, которая в значительной степени расходится с российскими ценностями, и новость для нас здесь может состоять именно в этом.

Во Франции ситуация другая. Те военные, которые пишут открытые письма, не являются представителями верхушки французского военного истеблишмента. Это люди второго плана, которым в меньшей степени есть что терять. Но такого рода открытые письма со стороны военных и полицейских отражают дух французского общества, широкое понимание проблем, с которыми данное общество сейчас сталкивается. И эти проблемы могут привести к тому, что на следующих выборах победу одержит Марин Ле Пен — кандидат от партии «Национальное движение».

— И к чему это приведет, к расколу страны?  

— Мы не знаем к чему. Это будет дополнительный вклад в дальнейший раскол ЕС. Как европейцы смогут с подобным справиться, в настоящее время неизвестно, и в подобном в значительной степени заключается причина того, что России с Европой сейчас не о чем разговаривать. Поскольку Европа сегодня находится в состоянии серьезных внутренних переживаний, потрясений и неспособна к формулированию понятной и долгосрочной рабочей внешней политики.

— А Польша и Венгрия со своими националистическими правительствами будут способствовать европейскому расколу? 

— В Венгрии и Польше у власти находятся правоконсервативные правительства, за тем исключением, что если в Польше оно традиционно является русофобским, то в Венгрии нет. Что произойдет дальше с Европейским союзом, зависит не от Венгрии и Польши, а от Германии и Франции. Поэтому будем смотреть на те страны, которые имеют значение, а не на те, что громко кричат.

— ЕС не развалится от всего этого?

— Мое сугубо личное мнение состоит в том, что с точки зрения российских интересов было бы хорошо, чтобы он развалился. Но когда это произойдет и произойдет ли вообще, предположить трудно. Мы можем сказать, что сейчас вероятность того, что европейская интеграция опустится просто до уровня открытого общего рынка, растет.

— А из-за чего вдруг такой громкий скандал с Чехией разразился?  

— Версий великое множество. Очевидно, это связано с давлением, которое на Чехию было оказано со стороны США. Потребовали от чехов устроить дипломатический скандал с Россией. Мы видим, что страны ЕС Чехию в данном инциденте фактически не поддержали. Никаких серьезных дипломатических демаршей в отношении РФ европейские страны не предприняли, за исключением пары «отмороженных». И выходит, что страны Европейского союза понимают, что это была провокация, скорее всего со стороны США, и Чехия в указанной ситуации явилась всего лишь инструментом провокации и не более того.

— А с нашей вакциной, «Спутником V», по которой в Чехии велись серьезные споры, это не может быть связано?

— Я, честно говоря, не хотел бы ударяться в комментирование 50 версий происходящего и поиск конспирологических первопричин и взаимосвязей, но в данном вопросе совершенно явно, что европейские фармацевтические компании не хотят пускать «Спутник V» на свой рынок. Они хотят максимально затянуть время регистрации нашей вакцины в странах Европейского союза просто из соображений своей коммерческой выгоды. От такого серьезного бизнеса, как фармацевтика, мы можем ожидать любых фокусов и любых проплаченных политических провокаций.

— В той же Чехии много наших сограждан купили недвижимость, в том числе так называемые государевы люди, не будет ли после этих событий какой-то негласной команды, чтобы от данных активов избавлялись?

— Люди сами принимают инвестиционные решения. А что касается государственных служащих, то у нас, по-моему, это вообще не поощряется. Я имею в виду покупку недвижимости в тех странах, которые не являются нашими друзьями, и вообще за рубежом. 

— В связи с включением Чехии в список недружественных стран не будут ли расти там русофобия, антироссийские настроения? Туда ведь ездят много наших граждан и работать, и отдыхать.

— Трудно сказать, я не являюсь специалистом по Чехии, но существует ведь масса других туристических направлений для отдыха, помимо этой страны, в том числе внутри РФ. Я, честно говоря, предпочитаю отдыхать в России.

«Россия заинтересована в том, чтобы страны Центральной Азии были надежным тылом»

— К вопросу об отношениях с КНР. Государственное агентство «Синьхуа» на днях опубликовало заявление представителя МИД КНР Хуа Чуньин: «В такой международной обстановке Россия и Китай всегда будут стоять плечом к плечу и твердо поддерживать друг друга в вопросах, затрагивающих коренные интересы обеих сторон, выступать решительно против гегемонии, травли и запугивания, а также совместными усилиями защищать международную беспристрастность и справедливость». Некоторые западные журналисты задаются вопросом, к чему подобное приведет — к «союзу двух восточных гигантов» или к поглощению России Китаем.

— Ну и пусть задаются, если это их так беспокоит. Нас совершенно не тревожит. С точки зрения России, все хорошо и понятно. Когда в марте 2021 года РФ проводила военные учения в районе Украины, как мы помним, в то же время Китай проводил учения в районе Тайваня, и тем самым силы наших потенциальных противников в виде США и их союзников были отвлечены, в том числе и на азиатском направлении. Китай России помогает, Россия помогает Китаю. РФ и КНР не собираются создавать формальный союз, тем более военный, потому что у них есть очень серьезный исторический опыт формального союза во времена Сталина – Хрущева, и этот опыт был в какой-то степени неудачным. Поэтому Россия и Китай не создают ситуации, когда у них появится формальный союз, и они должны будут существенно ограничивать свою внешнюю политику в зависимости от интересов партнера. Кроме того, Китай, как мы знаем, вообще не вступает в союзы, это его принципиальная позиция. А что там беспокоит европейцев — их проблема, не наша. В Европе пытаются придумывать всякие страшилки про поглощение России Китаем, но, к примеру, у Германии торговля с КНР больше, чем с РФ. И ничего, они же про себя не говорят, что есть опасность поглощения Китаем. Запад почему-то нас все время пугает. Потому что он не хочет, чтобы у России с КНР были хорошие отношения.       

— Вместе с тем у нас много говорится о развороте на Восток, в сторону растущей Азии, причем развороте во всех отношениях.

— Уже не говорится. С 2008 года происходит реализация государственной политики, которая называется «Поворот к Азии», поворот на Восток. Главное в данной политике — это развитие Сибири и Дальнего Востока. Комплекс государственных мер, за которые отвечает в том числе министерство по развитию Дальнего Востока. И увеличение товарооборота с азиатскими странами. В 2008-м Европейский союз занимал 53 процента российской внешней торговли. Сейчас эта цифра снизилась до 43–44 процентов. Такое сокращение произошло за счет увеличения доли стран Азии. То есть за 12 лет внешняя торговля РФ стала географически более сбалансированной. Понятно, что европейцев это раздражает и беспокоит, потому что они хотели бы и дальше находиться в позиции старшего брата по отношению к России, [оставаться] тем регионом, с которым РФ ведет торговлю, где россияне покупают недвижимость, отдыхают и так далее. Но такие времена уходят, и подобное европейцев очень беспокоит. А политика поворота на Восток идет своим путем. Естественно, Китай в данной политике занимает центральное место просто потому, что это самая большая и во всех отношениях мощная страна в Азии, в 10 раз превосходящая по численности населения не только Россию, но и любую другую страну в азиатском регионе, за исключением Индии.    

— Кстати, темой конференции международного дискуссионного клуба «Валдай», которая пройдет 20–21 мая в Казани, заявлена следующая: «Россия и Центральная Азия перед вызовами нового мира: совместный путь в будущее». Кому и зачем это нужно, почему именно в Казани?

— Регион Центральной Азии является одним из важнейших для российской внешней политики и для развития РФ. С Центральной Азией, Казахстаном Россия делит одну из самых протяженных сухопутных границ в мире. Центральноазиатские государства, и в первую очередь Казахстан, тесно соприкасаются с российской Сибирью, пожалуй, самой важной частью нашего государства. Поэтому Центральная Азия для нас значима. Мы видим колоссальный человеческий обмен, огромное количество выходцев из Центральной Азии, которые живут и работают в российских городах. Мы понимаем, что Центральная Азия сталкивается с угрозами дестабилизации, связанными с Афганистаном, и неизвестно, что будет с Афганистаном после бегства оттуда американцев. Мы осознаем, что в Центральной Азии, естественно, существуют внутренние причины для социально-экономической дестабилизации и что страны Персидского залива и США станут всячески способствовать подобному и подрывать стабильность стран данного региона. Россия же заинтересована в том, чтобы эти страны развивались стабильно и были надежным тылом, таким, каким они являлись все эти 30 лет, когда у РФ не имелось никаких серьезных проблем в Центрально-Азиатском регионе. 

Данный регион очень сложный в плане этнической композиции и границ. Там расположено пять независимых государств, которые проводят свою политику. Но мы видим, что за 30 лет ни одна из проблем центральноазиатских государств не стала причиной серьезных вооруженных конфликтов между ними. Даже последнее столкновение на границе Киргизии и Таджикистана стороны смогли урегулировать в течение суток между собой без привлечения посторонних посредников, в том числе без помощи РФ. То есть эти страны, в принципе, «взрослые», с которыми Россия работает и, с моей точки зрения, должна работать еще больше. В том числе и на экспертном уровне, потому что понимаем взаимные заинтересованность и зависимость, и мы, эксперты России и Китая, клуб «Валдай», должны способствовать тому, чтобы данная взаимозависимость обсуждалась в рабочем порядке и мы искали общие решения тех проблемных вопросов, с которыми сталкиваемся в своем развитии. Поэтому наша конференция будет посвящена тому, как все прошли пандемию в 2020-м и начале 2021-го. Это весьма серьезный вопрос, поскольку мы имеем сходные системы здравоохранения, живем на одном пространстве с государствами Центральной Азии, и очень важно обсудить, какие уроки все извлекли из пандемической угрозы 2020 года.

Отдельная сессия будет посвящена тому, какие выгоды и угрозы содержит для РФ Центральная Азия в свете развития мировой экономики. Происходят изменения в международной торговле, мы постоянно сталкиваемся с санкциями и торговыми войнами. И здесь, в данной сессии, российские и центральноазиатские эксперты как раз и станут обсуждать, как мы это видим и что делаем для того, чтобы получать больше, чем терять.

Ну и отдельная сессия посвящена российской политике в Центральной Азии. РФ является на пространстве бывшего Советского Союза самым сильным и экономически развитым государством. И, конечно, от России зависит весь данный регион. Никто российские позиции здесь не потеснит, если РФ сама будет стабильно развиваться. Во всех государствах Центральной Азии прекрасно понимают, что Россия наиболее важный партнер для их будущего.

Что касается Казани, то для такого рода дискуссии это вполне логичное место, потому что столица Татарстана — центр важного мусульманского региона России в центре страны, географически как раз между Москвой и государствами Центральной Азии. Она связана и с западной частью России, и с Центрально-Азиатским регионом огромным количеством человеческих, культурных, исторических, гуманитарных связей.

— Вы сейчас заканчиваете работу над книгой, посвященной политике России, ее связях с соседями за последние 30 лет. Согласно многим статистическим данным, ряд республик СССР жил намного лучше, чем собственно люди в главной республике Союза — РСФСР, жители которой ездили на «колбасных» поездах и электричках в Москву. В той же Грузии или на Украине ничего подобного не было. Откуда же такая ненависть к России и почему подобного мы не видим в азиатских республиках?

— Если говорить об Украине и Грузии, то они не справились со своей государственностью, не смогли построить свои независимые государства. Поэтому у них так обстоит дело и с экономикой. Их политики пытаются найти оправдание своей некомпетентности и обвиняют Россию в том, что она в этом виновата, хотя РФ они в принципе не интересуют. Россия неравнодушна к судьбе Донбасса, Абхазии и Южной Осетии, но сами по себе такие страны, как Украина и Грузия, ей довольно безразличны.

Если мы говорим о государствах Центральной Азии, то люди приезжают оттуда работать в Россию просто потому, что их там очень много. Начиная с 90-х годов там наблюдается постоянный рост численности населения, с 400 тысяч до 700 тысяч в год. А РФ нуждается в этих людях. Они необходимы в российских городах, на предприятиях, в строительном секторе, поэтому РФ принимает мигрантов. Но, опять же, в отличие от Грузии и Украины центральноазиатские страны со своей независимостью справились. Они смогли построить независимые государства.

— Но подобная русофобия наблюдается и в Прибалтике, и в Молдавии. Читаю азербайджанские соцсети, и там нас тоже, мягко говоря, не очень любят. А с ними-то в чем проблема?

— Ну да, если исходить из того, что в соцсетях часто высказываются люди эмоционально неустойчивые. Те, кому есть чем заняться по жизни, в соцсетях не пишут. Те люди, которые в Азербайджане вовлечены в отношения с РФ, никакие глупости в соцсетях не станут писать. И политика, и руководство Азербайджана являются не враждебными российским интересам, а наоборот, дружественными по отношению к ним. В отличие от политики тех же самых стран Балтии. Но тут уж ничего не поделаешь, если нет ничего другого в жизни, кроме как ненавидеть Россию. Мы не можем им ничем помочь, излечить их от комплексов и проблем психологического и психиатрического характера.

Источник: https://www.business-gazeta.ru/article/509773

Окончание американского военного присутствия в Афганистане (Джо Байден объявил, что это произойдет до 20-й годовщины 9/11) будет вехой для США. Самая долгая военная кампания в американской истории, 20 лет. Иностранцам может казаться, что решение Джо Байдена простое, потому что неизбежное. Но два президента и три администрации хотели вывести войска и никак не могли принять окончательного решения, все больше увязая в афганской истории.

Сначала хотели просто показательно разгромить «Аль-Каиду» (запрещена в РФ). Талибам поставили ультиматум — сдать союзников и либо самим их зачистить, либо пустить на территорию американцев с международной миссией и всячески ей помогать. На практике же двухдневный ультиматум талибам превратился в двухнедельные склонения их к сотрудничеству через Пакистан. Когда талибы окончательно отказались, США ничего не оставалось, как перейти к варианту выкорчевывания «Аль-Каиды» без взаимодействия с талибами — последних нужно было попутно свергать.

Тогда была предложена такая линия: в Афганистане США должны не просто наказать виновных в атаках, а запустить решение большой стратегической задачи — за счет поддержки «хорошей» оппозиции начать менять «плохие» режимы в Ираке, Судане и Сирии (были еще две-три страны, но документ, который все это сформулировал, рассекречен с вымарыванием их наименований). Афганистан видели хорошим местом для начала реализации такой стратегии, но самому региону не придавали большого значения. Администрация Джорджа Буша-младшего держалась этой линии, а из Кабула шли депеши — все плохо, надо браться за Афганистан всерьез.

Этим голосам в полной мере внял Барак Обама, который пообещал дать военным столько войск и ресурсов, сколько они посчитают нужным, чтобы нанести в Афганистане решающий удар по террористам. Была подготовлена складная стратегия, и в итоге контингент удвоили. А генералы почти сразу обосновали необходимость еще одного удвоения. Обама опять согласился, хотя не сразу и с заметно меньшим энтузиазмом. И не удвоить, а увеличить в полтора раза. Плюс установил срок, когда начнет вывод войск (июнь 2011 года). И это многим не понравилось. Стало ясно, что так называемый внешнеполитический истеблишмент — сообщество высокопоставленных военных и дипломатов, влиятельные экспертно-научные круги — против окончания афганской миссии.

Сначала упор делали на то, что США не могут демонстрировать слабость, поэтому уходить надо с высоко поднятой головой. А для этого нужны соответствующие условия. И тут в мае 2011 года уничтожили Усаму бен Ладена, что дало возможность Обаме представить дело так, что главная работа выполнена. Вывод войск начался в установленный срок. Но полностью уйти Обама так и не решился. Истеблишмент ставил вопрос: а что, если будет крупный теракт после вывода, на ком будет ответственность? Кивали в сторону Обамы, а он явно не хотел быть крайним.

В результате в последние 10 лет крепло почти мистическое учение, главный ритуал которого — военное присутствие в Афганистане. Нельзя уходить, а то будет хуже, ведь присутствие в этом «священном» для международной безопасности месте не дает свершиться «самому страшному». Тем, кто не поддавался этой «мистике», подбрасывали политические соображения: а что, если после ухода в стране все пойдет вразнос, как к тому времени уже случилось в Ираке? США же не могут себе позволить, чтобы все их многолетние усилия еще раз оказались пшиком. Или соображения геополитические — из Афганистана рукой подать до всех, кто Америку беспокоит и за кем надо приглядывать: Россия, Китай, Иран, да и Пакистан тоже.

При всей своей напористости Дональд Трамп, который очень хотел вывести войска и настаивал на сделке с талибами, потерял много времени в спорах с истеблишментом и увяз в их закольцованных аргументах.

Насколько можно судить, с конца прошлого года истеблишмент надеялся на Джо Байдена — его пытались удержать от четких заявлений. А он обратился к самой сути вопроса, обосновав решение о выводе войск не логикой «многого удалось достичь и теперь можно уходить», а тем, что цели военной кампании с течением времени становились все более непонятными и нет причин оставаться в Афганистане 10 лет спустя после ликвидации Усамы бен Ладена.

Байден, который кажется воплощением истеблишмента, как раз оказывается способен на очень самостоятельные решения. Джордж Буш-младший, Барак Обама и Дональд Трамп представляли себя «свежими головами», которых «настоящая Америка» посылала в Вашингтон навести порядок в делах истеблишмента. Джо Байден точно не такой, он в Вашингтоне давно. И это оказывается его плюсом.

Нынешний американский президент понимает и чувствует ход истории последних десятилетий. Он знает, что и как происходило не на основе того, как ему это преподнесут та или иная фракция экспертов или профессионалы на секретных брифингах. Он сам во всем этом «варился», понимает (может быть, лучше всех сейчас в Вашингтоне), как делали те или иные исторические повороты, где и когда свернули не туда. Он не будет посыпать голову пеплом или перестраиваться, но американский президент демонстрирует способность к очень политически непростым и очень рациональным решениям.

И это немаловажно для остающейся в повестке российско-американской встречи в верхах. В Вашингтоне сложный собеседник, но сейчас он — один из немногих в мире равных Владимиру Путину по пониманию всей подоплеки мировых дел. То, как Джо Байден проходит «афганский тест» (а на нем засыпались уже три «свежие головы» в американском Белом доме), позволяет предположить, что он способен не упорствовать в тупиковых направлениях американской внешней политики, а закрывать их, то есть в конечном счете способен к рациональному разговору, что не гарантирует положительного результата как такового, но априори делает его небессмысленным.

Автор — эксперт клуба «Валдай», директор, ведущий научный сотрудник Центра евроазиатских исследований МГИМО МИД России. Эксперт примет участие в Центральноазиатской конференции клуба «Валдай», которая пройдёт 20-21 мая в Казани

Позиция редакции может не совпадать с мнением автора

Источник: https://iz.ru/1165087/ivan-safranchuk/kabul-s-vozu?utm_source=yxnews&utm...

Важным направлением также является реализация федерального проекта «Содействие занятости», операторами которого выступают Томский государственный университет, Агентство развития профессионального мастерства («Ворлдскиллз Россия») и Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС).

Цель операторов на 2021 год — организовать профессиональное переобучение и обеспечить трудоустройство около 170 тыс. граждан по всей стране. Для этого в текущем году почти 80 университетов подготовят совместно с работодателями 1 тыс. программ для переобучения 56 тыс. человек по нацпроекту «Демография». Безработные смогут получить новую профессию (например, программиста или медика), и даже открыть свое дело.

«В вопросах содействия занятости студентов и трудоустройства выпускников важно понимать региональную специфику. Именно поэтому Минобрнауки России взаимодействует и с операторами из субъектов страны. Мы решили провести цикл круглых столов в регионах, чтобы обсудить эту тему более обстоятельно», — прокомментировал Министр.

Также по заявлению Фалькова, ведется активная работа с центрами карьеры и трудоустройства российских вузов.

«Наша общая задача – создать условия для формирования карьерных траекторий студентов непосредственно в период их обучения. У молодого специалиста к моменту получения диплома должна быть объективная картина рынка труда и зарплатных ожиданий. Центры карьеры обязаны готовить к этому как с профессиональной точки зрения, так и с личностной», — заявил глава Минобрнауки России.

При таком подходе вуз становится центром притяжения и профессиональной ориентации для студентов и выпускников.

Министр сообщил о результатах четырех программ трудоустройства студентов и выпускников, которые реализуются в России с апреля 2020 года.

Одной из них является программа по трудоустройству на научно-исследовательские позиции в вузы и научные организации. По заявлению Валерия Фалькова, к концу 2020 года на эти должности было принято 1962 выпускника. Совместно с образовательным фондом «Талант и успех» Минобрнауки России инициировало создание программы по трудоустройству студентов в качестве наставников для одаренных и талантливых школьников, благодаря которой с сентября 2020 года получили работу 490 студентов.

Кроме того, в сотрудничестве с Молодежной общероссийской общественной организацией «Российские студенческие отряды» запустили программу по трудоустройству студентов на летний период . С июня по август 2020 года были трудоустроены более 51 тыс. студентов. Как подчеркнул глава Минобрнауки России, все эти программы продолжаются и сейчас, либо будут пролонгированы в скором времени.
 

Источник: https://www.minobrnauki.gov.ru/press-center/news/?ELEMENT_ID=33691

Малый бизнес станет жертвой, не успев подняться после «пандемии»

Федеральное бюро трудовой статистики США опубликовало ежемесячный отчет за апрель 2021 года, который вызвал разочарование и даже шок.

«По прогнозам экономистов и аналитиков Уолл-стрит, в апреле ожидались невероятно высокие показатели создания рабочих мест. Однако дело обернулось огромным разочарованием, которое стало самой грандиозной переоценкой рынка труда за всю историю наблюдений», – пишет Bloomberg.

В апреле прогнозировалось создание двух миллионов новых рабочих мест, но было создано всего 266 тысяч. Если с января по март наблюдался небольшой рост рынка труда, то в апреле произошел его мощный обвал.

Аналитики Bloomberg предполагают, что этот кризис связан с «щедрыми выплатами по страхованию от безработицы», а также с «проблемами ухода за детьми и с закрытием на карантин школ, что не позволяет желающим вернуться на работу».

Общая занятость в апреле оказалась на 8,2 млн ниже «допандемического уровня». Рекордное падение занятости отмечено среди чернокожих женщин (на 7,7%).

Если падение спроса на рынке труда аналитики Bloomberg как-то объясняют, то провала с предложением они не ожидали. Со стороны предложения в апреле «возникла большая проблема, – признает признаёт Bloomberg, – точные причины которой пока не ясны».

Очень возможно, однако, что причиной является заявленное Байденом намерение поднять налоги. Как пишет The Wall Street Journal (WSJ), предполагалось повысить максимальный размер налоговой ставки на домохозяйства, имеющие доход более $1 млн в год c 37 до 39,6%. Кроме того, администрация намеревалась повысить верхний предел ставки на доход с капитала почти в два раза, с 20 до 39,6%, ожидая, что эти меры принесут бюджету около $1,5 трлн в течение десяти лет. В результате ставка инвестиционного налога в США может вырасти до максимума за всю историю его существования с 1913 года, превысив даже уровень Второй мировой войны. Скорость ее повышения станет самой резкой за 100 лет, с 1920-х годов, отмечает Reuters.

На фоне этих новостей американский фондовый рынок ощутимо просел. Индекс S&P 500 упал на 0,92 процента, Dow Jones – на 0,94, Nasdaq – на 0,94 процента.

«Среди представителей малого бизнеса есть ощущение, что все планируемые налоговые изменения могут иметь долгосрочные последствия, которые перевешивают краткосрочные выгоды от экономического роста», – пишет экономический редактор CNBC Эрик Розенбаум. Малый бизнес может стать жертвой, не успев встать на ноги после «пандемии». Президент Совета по малому бизнесу и предпринимательству Карен Керриган говорит: «С моей точки зрения, налоговая политика [правительства] – это самый большой минус. Малые и средние предприятия хотят работать в стабильной политической среде».

Недавнее исследование агентства Alignable показало, что 45% малых предприятий заявили, что намеченное администрацией Байдена повышение корпоративных налогов разрушит их бизнес. Это понятно: любая крупная корпорация работает с сотнями и тысячами малых предприятий и повышение налогового бремени ударит по всем.

Уже в первые же дни своего президентства Байден издал указы, лишившие рабочих мест тысячи нефтяников и металлургов. Он отозвал разрешение на строительство трубопровода Keystone XL и установил 60-дневный перерыв в аренде федеральной земли для нефтегазовых разработок. Остановка добычи нефти на федеральных землях «может убить миллион рабочих мест», отмечал портал Breitbart, но миллион новых рабочих мест создан не будет. И Америка потеряет свою энергетическую независимость.

В ответ на возмущение металлургов и нефтяников Джен Псаки предложила им прекратить критику правительства и найти себе новую работу (You Can Find Another Job).

После репрессий в отношении нефтегаза и металлургии Байден принял план поддержки населения стоимостью в $1,9 трлн, продлив выплату социальных пособий. Каждому американцу обещано по $1,4 тыс. в дополнение к уже одобренным конгрессом $600. Повышен размер пособия по безработице (с января по сентябрь) с $300 до $400 в неделю. Заплатить за это предложено бизнесу, выплачивая повышенные налоги.

Рабочих вакансий в Америке сегодня достаточно (7.4 млн), но в апреле на работу устроились лишь 260 тысяч человек. Американец уже не рвется работать. Миллионы привыкли жить на социальные пособия, срок выплаты которых продлён до сентября.

Республиканцы поняли опасность такого поворота дел раньше их оппонентов. Во Флориде губернатор ДиСантис предлагает давать пособия лишь тем безработным, кто активно ищет работу. ДиСантис заявил также, что не поддерживает увеличение пособий по безработице во Флориде.

Одним из основных направлений экономической политики Джо Байдена является поддержка так называемой гиг-экономики (gig economy), которая предполагает свободную, краткосрочную форму занятости – фриланс. Это одно из направлений слома американской экономической модели и американского образа жизни на пути к «инклюзивному капитализму» в рамках «Великой перезагрузки» по Клаусу Швабу. В декабре прошлого года В. Катасонов писал на сайте Фонда стратегической культуры: «Клаусу Швабу не нравится экономический либерализм, но на смену ему готовится прийти “железный порядок” крупнейших корпораций. Малого и среднего бизнеса в новом мире не будет, “пандемия” на наших глазах его зачищает, и процесс этот может завершиться уже в 2022 году».

При капитализме «по Швабу» не только рабочие, но и представители среднего класса потеряют работу, им придется жить на так называемый безусловный базовый доход. Собственность и власть сосредоточатся в руках 1% населения, обслуживающего транснациональные корпорации, которые вместо человека-работника станут использовать роботов. Силы, стоящие за Джо Байденом и его окружением, превращают Америку в общество безработных потребителей.

Источник: https://www.fondsk.ru/news/2021/05/13/ameriku-prevraschajut-v-obschestvo...

Имя Андрея Ильича Фурсова широко известно в научном мире России и за её рубежами – сегодня это, пожалуй, наиболее авторитетный русский историк. А также обществовед и публицист. Автор более 400 публикаций, включая десять монографий. Академик Международной академии наук (International Academy of Science), Инсбрук, Австрия. Директор Центра русских исследований Московского гуманитарного университета, директор Института системно-стратегического анализа, заведующий отделом Азии и Африки ИНИОН РАН, руководитель Центра методологии и информации Института динамического консерватизма.

Еще в 1990-е он предрекал, что вслед за смертью социализма с неизбежностью придет кардинальная трансформация капитализма, однако в итоге этой трансформации возникнет не более гуманный, но более жестокий строй, основанный на иерархии и насилии.

Глубокие знания исторических процессов и событий, неопровержимая логика, незамутненный политической конъюнктурой и идеологическими штампами взгляд делают работы Фурсова уникальными. Они позволяют читателю увидеть Россию, ее место и роль в мировой истории и мировом сообществе, увидеть русскую историю во всем ее величии и полноте, очищенной от пропагандистских наслоений и клише. Позволяют убедиться в отсутствии «черных дыр» и временных «провалов» и понять непрерывность исторических связей и исторической логики русского пути – от Грозного до Сталина и наших дней. Позволяют понять страну и время, в которое нам выпало жить.

Запад и Восток, Европа и Азия представляются нашему уму какими-то противоположностями, полярностями. Запад, Европа составляют полюс прогресса, неустанного усовершенствования, непрерывного движения вперед; Восток, Азия-полюс застоя и коснения, столь ненавистных современному человеку. Это историко-географические аксиомы, в которых никто не сомневается, и всякого русского правоверного последователя современной науки дрожь пробирает при мысли о возможности быть причисленну к сфере застоя и коснения. Ибо, если не Запад, так Восток; не Европа, так Азия - средины тут нет; нет Европо-Азии, Западо-Востока, и если б они и были, то среднее междуумочное положение также невыносимо. Всякая примесь застоя и коснения уже вред и гибель. Итак, как можно громче заявим, что наш край европейский, европейский, европейский - что прогресс нам пуще жизни мил, застой пуще смерти противен, что нет спасения вне прогрессивной, европейской, всечеловеческой цивилизации, что вне ее даже никакой цивилизации быть не может, потому что вне ее нет прогресса. Утверждать противное - зловредная ересь, обрекающая еретика если не на сожжение, то, во всяком случае, на отлучение от общества мыслящих, на высокомерное от него презрение. И все это - совершеннейший вздор, до того поверхностный, что даже опровергать совестно. Я только что говорил о том, что деление на части света есть деление искусственное, что единственный критериум его составляет противоположность между сушей и морем, не объемлющая собою всех других различий, представляемых физическою природой (различий топографических, климатических, ботанических, зоологических, этнографических и пр.), критериум, не обращающий даже на них внимания, что по одному этому уже, следовательно, части света не представляют и не могут представлять свойств, которые одну из них ставили бы в противоположность другой, что выражения: европейский, азиятский, африканский тип суть только метафоры, которыми мы приписываем целому свойства его части. Приведем еще пример. В самой Африке, представляющей на большей части своего пространства наименее удобств для развития человеческих обществ,- Египет и вообще прибрежье Средиземного моря суть страны, в высшей степени способные к культуре. Я говорил также, что Европе даже вовсе не может быть присвоиваемо значение части света, что она только часть Азии, не более отличная от других частей ее, чем эти части между собою, и что она поэтому не может противополагаться своему неоднородному целому без нарушения всех правил логики (точно так же, как Васильевский остров, например, на том основании, что имеет некоторые особенности, не может противополагаться всему Петербургу, а только - Петербургской или Выборгской стороне, Адмиралтейской части, Коломне и так далее, из которых каждая имеет свои не менее существенные особенности, чем Васильевский остров). Прибавим к этому, что той противоположности, которой не находится в самих странах, нельзя отыскать и в их населении; ибо, хотя почти вся Европа заселена арийскими племенами, эти же племена, в немного меньшем числе, заселяют и значительную часть Азии. Так же точно мнимая привилегия прогрессивности вовсе не составляет какой-либо особенности Европы.

Дело в том, что во всех частях света есть страны очень способные, менее способные и вовсе не способные к гражданскому развитию человеческих обществ, что европейский полуостров в этом отношении весьма хорошо наделен, хотя не обделена и остальная Азия, которая абсолютно имеет больше годных для культуры стран, чем ее западный полуостров, и только в смысле относительном (ко всему пространству) должна ему уступить. Везде же, где только гражданственность и культура могли развиться, они имели тот же прогрессивный характер, как и в Европе. Возьмем самый тип застоя и коснения - Китай, выставляемый как наисильнейший контраст прогрессивной Европе. В этой стране живет около 400 миллионов народа в гражданском благоустройстве. Если бы имелись точные цифры о количестве производительности китайского труда, то перед ними, может быть, побледнели бы цифры английской и американской промышленности и торговли, хотя китайская торговля почти вся внутренняя. Многие отрасли китайской промышленности находятся до сих пор на недосягаемой для европейских мануфактур степени совершенства, как, например, краски, окрашивание тканей, фарфор, многие шелковые материи, лаковые изделия и т. д. Китайское земледелие занимает, бесспорно, первое место на земном шаре. По словам Либиха, это единственное рациональное земледелие, ибо только оно одно возвращает почве все, что извлекается из нее жатвами, не прибегая притом ко ввозу удобрений из-за границы, что также должно, без сомнения, считаться земледельческим хищением. Китайское садоводство также едва ли не первое в свете. Китайские садовники делают с растением то, что английские фермеры с породами рогатого скота, то есть дают растению ту форму, которую считают наиболее выгодной или приятной для известной цели,- заставляют его приносить изобильные цветы и плоды, не давая увеличиваться его росту и т. д. В разведении садов китайцы достигли замечательных результатов, даже в отношении изящества, к которому этот народ вообще оказывает мало склонности. Ландшафтные сады их составляют, по словам путешественников, верх прелести и разнообразия. Китайская фармация обладает, вероятно, драгоценными веществами, и только гордость или странная невнимательность европейской науки до сих пор еще не воспользовалась ими. Искусственное рыбоводство давно известно Китаю и производится в громадных размерах. Едва ли могут другие страны представить, по громадности размеров, что-либо подобное китайским каналам. Во многих отношениях китайская жизнь удобствами не уступает европейской, особливо - если сравнить ее не с настоящим временем, а хоть с первой четвертью нынешнего столетия. Порох, книгопечатание, компас, писчая бумага давно уже известны китайцам и, вероятно, даже от них занесены в Европу. Китайцы имеют громадную литературу, своеобразную философию, весьма, правда, несовершенную в космологическом отношении, но представляющую здравую и возвышенную, для языческого народа, систему этики. Когда на древних греков кометы наводили еще суеверный страх, китайские астрономы, говорит Гумбольдт, наблюдали уже научным образом эти небесные тела. Науки и знания нигде в мире не пользуются таким высоким уважением и влиянием, как в Китае. Неужели же эта высокая степень гражданского, промышленного и в некотором отношении даже научного развития, которое во многом оставляет далеко за собою цивилизацию древних греков и римлян, в ином даже и теперь может служить образцом для европейцев,- вышла во всеоружии из головы первого китайца, как Минерва из головы Юпитера, а все остальные четыре или пять тысяч лет своего существования этот народ пережевывал старое и не подвигался вперед? Не были ли эти успехи, добытые на крайнем востоке Азиатского материка, таким же результатом постепенно накоплявшегося умственного и физического, самостоятельного и своеобразного труда поколений, как и на крайнем его западе - на европейском полуострове? И что же это такое, как не прогресс? Правда, что прогресс этот давно прекратился, что даже многие прекрасные черты китайской гражданственности (как, например, влияние, предоставляемое науке и знанию) обратились в пустой формализм, что дух жизни отлетел от Китая, что он замирает под тяжестью прожитых им веков. Но разве это не общая судьба всего человечества и разве один только Восток представляет подобные явления? Не в числе ли прогрессивных западных, как говорят, европейских, народов считаются древние греки и римляне; и, однако же, не совершенно ли то же явление, что и Китай, представляла греческая Византийская империя? С лишком тысячу лет прожила она после отделения от своей римской, западной сестры; каким же прогрессом ознаменовалась ее жизнь после последнего великого дела эллинского народа - утверждения православной христианской догматики?

Народу, одряхлевшему, отжившему, свое дело сделавшему и которому пришла пора со сцены долой, ничто не поможет, совершенно независимо от того, где он живет - на Востоке или на Западе. Всему живущему, как отдельному неделимому, так и целым видам, родам, отрядам животных или растений, дается известная только сумма жизни, с истощением которой они должны умереть. Геология и палеонтология показывают, как для разных видов, родов, отрядов живых существ было время зарождения, наивысшего развития, постепенного уменьшения и, наконец, совершенного исчезновения. Как и почему это так делается - никто не знает, хотя и стараются объяснять на разные лады. В сущности же это остарение, одряхление целых видов, родов и даже отрядов - не более удивительно, чем смерть отдельных индивидуумов, настоящей причины которой также никто не знает и не понимает. История говорит то же самое о народах: и они нарождаются, достигают различных степеней развития, стареют, дряхлеют, умирают - и умирают не от внешних только причин. Внешние причины, как и у отдельных лиц, по большей части только ускоряют смерть больного и расслабленного тела, которое в состоянии крепости сил, в пору юношества или мужества, очень хорошо перенесло бы их вредоносное влияние. Внешние причины помогают также разложению после смерти - как растительных и животных, так и политических организмов. Но иногда, хотя в редких случаях, потому ли, что вредоносные внешние влияния действуют слабо, или организм успешно им противится, умирает он тем, что называется естественной смертью или старческой немочью. Китай представляет именно такой редкий случай. Тело столь однородно и плотно, так разрослось в тиши и уединении, что скопило огромную силу противодействия, как те старики, про которых говорят, что они чужой век заживают, что смерть их забыла. Живая, свежая деятельность давно заснула в них, но животная жизненность, или, скорее, растительная прозябаемость,- осталась. Что же удивительного, что в таких организмах остыл огонь юности, иссякла сила прогресса? И что дает право предполагать, что с ними всегда так было, вопреки очевидному свидетельству результатов трудов, некогда совершенных старцами? В таком же дряхлеющем состоянии находится и теперь Индия, находились долгое время Египет и Византия, прежде чем иноземные вторжения и вообще внешние влияния их доконали и разложили самые составные части их умершего тела. Эти страны находились более или менее на перепутье народов да и не составляли таких огромных, плотных, компактных масс, как Китай, и поэтому процесс совершался скорее, и место одряхлевшего занимал новый, свежий народ. Только эта преемственность замещения одних племен другими придает истории более прогрессивный вид на Западе, чем на Востоке, а не какое-либо особенное свойство духа, которое давало бы западным народам монополию исторического движения. Прогресс, следовательно, не составляет исключительной привилегии Запада, или Европы, а застой - исключительного клейма Востока, или Азии; тот и другой суть только характеристические признаки того возраста, в котором находится народ, где бы он ни жил, где бы ни развивалась его гражданственность, к какому бы племени он ни принадлежал. Следовательно, если бы и в самом деле Азия и Европа, Восток и Запад составляли самостоятельные, резко определенные целые, то и тогда принадлежность к Востоку и Азии не могла бы считаться какой-то печатью отвержения.

Вторая и важнейшая причина, по которой отвергается мысль о какой-либо самостоятельной цивилизации вне германо-романских, или европейских, форм культуры, принимаемых за общечеловеческие, выработанные всей предыдущей историей, заключается, сказал я, в неправильном понимании самых общих начал исторического процесса и в неясном, туманном представлении об историческом явлении, называемом прогрессом.

Степень совершенства, достигнутого какой-либо наукой, степень понимания входящих в круг ее предметов или явлений в точности отражается в том, что называется системой науки. Под системой разумею я здесь вовсе не систему изложения, которая есть не более как мнемоническое средство, дабы лучше запечатлеть в памяти факты науки или яснее представить их уму. Систематика, принимаемая в этом смысле, весьма справедливо не пользуется большим уважением в настоящее время, потому что весьма часто употреблялась во зло и своими бесконечными делениями и подразделениями часто только затрудняла дело, будучи большей частью остатком схоластического педантизма. Эта система не более как леса научного здания, без которых хотя и нельзя обойтись, но которые должны бы ограничиваться действительно необходимым, дабы не заслонять собою линий самого здания. Я говорю о внутренней системе наук, т. е. о расположении, группировке предметов или явлений, принадлежащих к кругу известной науки, сообразно их взаимному сродству и действительным отношениям друг к другу. Поясню это примером. Астрономию, как и всякую науку, можно излагать весьма различно, принимая ту или другую методу, чтобы сделать истины ее легче постижимыми или основательнее усвояемыми уму; но не этот порядок изложения, составляющий внешнюю систему астрономии, имею я в виду, а расположение самих объектов науки, то есть (в настоящем случае) небесных тел, которое, конечно, не может быть произвольно, а должно вполне соответствовать действительно существующим между ними отношениям. Степень совершенства этой системы будет отражать в себе степень совершенства, на которой находится сама наука. Сначала представляли себе, что Солнце, планеты и Луна вертятся около Земли; видоизменяли это представление так, что ближайшие к Солнцу планеты вертятся около Солнца, а уже вслед за ним и около Земли или же что таким образом вертятся не одни ближайшие, а все вообще планеты. Первое из этих представлений усложняли еще системою эпициклов. Потом убедились, что и планеты, и Земля вертятся около Солнца, но описываемые ими пути представляли себе концентрическими кругами. Это представление опять изменили и стали представлять себе Солнце в фокусе эллипсисов своеобразной формы для каждой из планет; этим эллипсисам придали, наконец, не простое очертание, а как бы слегка волнообразно-извилистое. Всякое усовершенствование в науке, в способах наблюдения, в физическом объяснении явлений, в методах вычисления, отражалось в астрономической системе. То же самое окажется и во всякой другой науке, так что когда какая-либо наука начнет уяснять себе истинно <. или, как обыкновенно выражаются, естественную систему входящих в круг ее предметов или явлений, то лишь с этого момента и считают ее достойной названия науки, хотя, собственно говоря, это неосновательно, потому что нельзя ставить определение науки в зависимость от возраста, от ступени развития, на которой она находится. Наука - все наука, как и человек - все человек, дитя ли он или взрослый; лишь бы только она имела предметом своим такой круг явлений или предметов, который имеет действительное, реальное существование, а не есть более или менее произвольное отвлечение.

Развить понятие об естественной системе, показать все значение и всю важность ее выпало на долю естественных наук в тесном смысле этого слова, т. е. на долю ботаники и зоологии. Подавляющая громадность массы предметов, подлежащих их рассмотрению, поневоле привела к необходимости систематизировать их и, следовательно, к тщательнейшему наблюдению их особенностей для отыскания признаков деления. Наблюдения же эти привели мало-помалу к сознанию, что растения и животные представляют собою не хаос разнообразных случайных форм, которые можно было бы так или иначе группировать, чтобы только как-нибудь выпутаться из их лабиринта, а суть выражение глубокого внутреннего плана, как бы воплощение творческой идеи во всем разнообразии, какое только допускалось как внешними условиями, так и внутренней сущностью самой идеи. Оказалось, что все эти формы располагаются по степеням их сродства (т. е. по степеням отношения между их сходствами и различиями) на группы определенного порядка, названные родами, семействами, отрядами, классами и, наконец, типами растительного или животного царства. Оказалось также, что и внутреннее устройство и физиологические отправления разнообразятся соответственно этим же группам. (...) По утверждении основных начал естественной системы всякое усовершенствование в анатомии, физиологии, эмбриологии необходимо отражалось и в усовершенствовании системы, так что слова Линнея - тот будет великим Аполлоном науки, кто введет в нее вполне естественную систему,- остаются и до сих пор справедливыми, несмотря на увеличившиеся требования от естествознания. Но ежели понятие о естественной системе и было выработано ботаникой и зоологией, оно, без сомнения, не составляет какой-либо особенной их принадлежности, а есть общее достояние всех наук, необходимое условие их совершенствования. Сравнительная филология применила уже систему естественной классификации к выработанным ею результатам; то же, без сомнения, предстоит и другим наукам, по мере их развития и усовершенствования. Как бы частности ни были хорошо исследованы, как бы хорошо ни были разъяснены отдельные вопросы науки, но, пока факты не сопоставлены сообразно их естественному сродству, не приведены в естественную систему, они не дадут правильных выводов, не выкажут своего настоящего полного смысла. Поясню и это примером.

Как только ложное понятие о центральности Земли было заменено естественною системою Коперника, то есть каждое небесное тело поставлено и в умах астрономов на подобающее ему место, сейчас же открылась возможность определять относительное расстояние этих тел от Солнца; сравнение же расстояния от Солнца той же планеты в различных точках ее орбиты, сравнение скорости ее движения при оказавшихся различных расстояниях и сравнение времен обращения с расстояниями разных планет - имели своим результатом три мироправительных Кеплеровых закона, которых никакие усилия ума не могли бы вылущить из массы фактов, хотя бы они имелись уже в достаточном количестве и в достаточной для этой цели точности, если бы они не были поставлены каждый на истинное свое место при помощи Коперниковой системы. Подобные же результаты имело применение естественной системы к изучению животных и растительных организмов. Без нее не были бы возможны никакие обобщения ни в анатомии, ни в физиологии. Каждый добытый в этих отраслях знания факт оставался бы уединенным, бесплодным и только увеличивал бы громадную массу собранного материала; самые же науки сравнительной анатомии и физиологии были бы невозможны. Итак, если мы вправе считать систему науки за сокращение самой науки,- сокращение, в котором выражается существенное ее содержание и отражается степень ее совершенства,- если от этой системы зависит тот свет, который освещает все ее факты, то посмотрим, насколько удовлетворяет система истории основным требованиям естественной системы. Поименую сначала эти требования, которые, как само собой разумеется, должны быть и требованиями здравой логики.

1. Принцип деления должен обнимать собою всю сферу делимого, входя в нее как наисущественнейший признак.

2. Все предметы или явления одной группы должны иметь между собою большую степень сходства или сродства, чем с явлениями или с предметами, отнесенными к другой группе.

3. Группы должны быть однородны, то есть степень сродства, соединяющая их членов, должна быть одинакова в одноименных группах.

Два последних требования сами по себе ясны. но первое нуждается, может быть, в некотором разъяснении. Если принять за принцип деления любой первый попавшийся на глаза признак и, охарактеризовав им одну группу, Характеризовать все остальные отсутствием этого признака, то при такой методе каждый признак может быть, конечно, назван принципом, обнимающим всю сферу деления. Но такой отрицательной характеристики ни естественная система, ни даже простой здравый смысл не допускают. Например, можно разделить животных на имеющих четыре ноги и не имеющих четырех ног. Первая группа четвероногих еще годилась бы кое-как, но вторая включала бы человека и петуха, у которых по две ноги, жука, у которого их шесть, рака, у которого их десять, и устрицу, у которой ни одной нет, в одну категорию существ. В таком смехотворном делении были бы две ошибки: первая, что принципом деления принят признак не довольно существенный, а вторая, что одна из групп не охарактеризована ничем положительным,- что у нее ничего нет общего, кроме известного недостатка. Одной этой второй ошибки достаточно, чтобы сделать систему негодной. Так, например, имение внутреннего скелета - признак весьма существенный и определяет собою весьма естественную группу животного царства; но все животные, не имеющие скелета, столь разнородны, что отсутствие у них скелета не дает никакого права составлять из них одну самостоятельную группу в противоположность первой. Так же и в растительном царстве группа тайнобрачных, характеризуемая только отрицательным признаком неимения настоящего цветка, соединяет в себе и мясистый гриб, и развесистый папоротник, и нежный мох - растения совершенно разнородные и по наружному виду, и по внутреннему строению, и потому в здравой классификации эта группа не может быть допускаема. Ни скелет в животных, ни цветок в растениях, как они ни важны и ни существенны, не могут, однако же, считаться обнимающими собою всю сферу делимого - на основании их присутствия или отсутствия - животного и растительного царства.

Перехожу теперь к оценке общепринятой системы в науке всемирной истории.

Самая общая группировка всех исторических явлений и фактов состоит в распределении их на периоды древней, средней и новой истории. Насколько же удовлетворяет это деление вышеизложенным требованиям естественной системы? Основанием отделения древней истории от средней и новой принято падение Западной Римской империи. В новейших исторических сочинениях, конечно, дело не представляется уж так, чтобы с 476 годом на исторической сиене упал занавес, вслед за чем имеет начаться новая пьеса; но самая сущность мало выигрывает от этого улучшения в изложении. Как бы медленно и постепенно занавес ни спускался и как бы, по мере этого опускания, ни вплеталась новая пьеса своею интригою в старую, вопрос в том: достаточно ли велик занавес, чтобы перегородить собою всю сцену, и можно ли найти какой-либо другой, который был бы для этого достаточно велик? Какое дело Китаю, какое дело Индии до падения Западной Римской империи? Даже для соседних заевфратских стран - не гораздо ли важнее было падение Парфянского и возникновение Сасанидского царства[1], чем падение Западной Римской империи? Пала ли бы или не пала эта империя, не одинаково ли бы произошел имевший такие огромные последствия религиозный переворот в Аравии[2]? Главное же - почему падение этой империи соединило в одну группу явлений (противополагаемую другой группе) судьбы Древнего Египта и Греции, уже и без того отживших, с судьбами Индии и Китая, продолжавших себе жить, как если бы Рима вовсе и на свете не было? Одним словом, составляет ли падение Западной Римской империи, как оно ни многозначительно само по себе, такой принцип деления, который обнимал бы собою всю сферу делимого? Ответ будет, по необходимости, отрицательный. Не менее очевидно, что это происходит не оттого, что принцип был дурно выбран (выбран был наивозможно лучший), но оттого, что вообще нет такого события, которое могло бы разделить судьбу всего человечества на какие бы то ни было отделы; ибо до сих пор, собственно говоря, не было ни одного одновременного общечеловеческого события, да, вероятно, никогда и не будет. Даже само христианство - явление, имевшее до сих пор самое огромное влияние на судьбы человечества и которое должно со временем обнять его вполне,- становится историческою гранью судеб каждого народа в различное время. Если принять христианство за главную- историческую грань, то история Рима, имеющая своим предметом жизнь одного и того же народа, была бы расколота на две части, между тем как вторая есть, очевидно, дальнейшее развитие первой,- ее результат, который не мог даже быть существенным образом изменен внесением в римскую жизнь христианской идеи, уже не могшей возбудить изжившиеся начала ее. Итак, деление истории на древнюю (с одной стороны), и среднюю, и новую (с другой стороны) точно так же не удовлетворяет первому требованию естественной системы, как деление растений на явнобрачные и тайнобрачные или животных на позвоночных и беспозвоночных, совершенно независимо от того, какие бы события мы ни приняли за исторические грани. И действительно, древняя история есть настоящее линнеевское тайнобрачие, куда (подобно тому, как гриб соединен с папоротником, потому что они цветов не имеют) вкомканы греки с египтянами и китайцами потому только, что жили до падения Западной Римской империи.

Не лучше выполнено и второе требование, чтоб явления одной группы имели между собою более сродства, чем с явлениями, отнесенными к другой группе. Неужели, в самом деле, история Греции и Рима имеет более аналогии и связи с историей Египта и даже с историей Индии и Китая, чем с историей новейшей Европы? Весьма позволительно в этом усомниться. Но вся неверность, вся уродливость системы всемирной истории открывается самым разительным образом по отношению к третьему требованию: чтобы степень сродства была одинакова в одноименных группах, т. е. в группах того же порядка. Между тем как в группе древней истории соединены Египет, Индия, Китай, Вавилон и Ассирия, Иран, Греция, Рим, которые все проходили через различные ступени развития, мы видим, что ступени развития одного и того же племени германо-романского отнесены в различные группы - в так называемые среднюю и новую истории, которые очевидно представляют одну и ту же группу явлений, ибо новая история есть только или развитие заложенного в средние века, или его отрицание и отвержение, совершаемое в той же самой среде, так что много было исторических деятелей, которые, начав свою деятельность в средней истории, заканчивали ее в новой. Между тем как не только Катон и император Константин, Перикл и Феодосии Великий, но даже император Фоги, фараон Рамзес и царь Соломон соединены в одну группу с Эпаминондом и Гракхами, мы видим, что какой-нибудь Рудольф Габсбургский - с императором Максимилианом, Филипп Красивый - с Людовиком XI и Ришелье и даже султан Баязид - с султаном Солиманом, которые делали одно и то же дело, тем же плугом ту же борозду проводили, разнесены в разные века истории, так сказать, в разные возрасты человечества. Не совершенно ли это то же самое, что соединять ворону с устрицей, потому что ни у той, ни у другой четырех ног нет?

Поводом, или ближайшею причиною, к такой ни с чем не сообразной группировке явлений была, очевидно, ошибка перспективы. Различия, замечаемые в характере событий средних и новых веков, должны были показаться столь важными и существенными для историков, к которым они были ближе (и по времени, и потому, что совершались в среде того же племени, к которому принадлежали эти историки), что все остальное человечество и все предшествовавшие века представлялись им как бы на заднем плане ландшафта, где все отдельные черты сглаживаются и он служит только фоном для первых планов картины. Но не кажущееся и видимость, а сущность и действительность составляют дело науки. Этот перспективный взгляд на историю произвел ту ошибку, что вся совокупность фазисов совершенно своеобразного развития нескольких одновременно и даже последовательно живших племен, названная древней историей, была поставлена наряду, на одну ступень с каждым из двух фазисов развития одного только племени, как бы третий первоначальный фазис развития этого племени. Короче сказать, судьбы Европы, или германо-романского племени, были отождествлены с судьбами всего человечества. Немудрено, что из этого нарушения правил естественной системы вышло совершенное искажение пропорций исторического здания, что линии его потеряли всякую соразмерность и гармонию.

Собственно говоря, и Рим, и Греция, и Индия, и Египет, и все исторические племена имели свою древнюю, свою среднюю и свою новую историю, то есть как все органическое имели свои фазисы развития, хотя, конечно, нет никакой надобности, чтоб их насчитывалось непременно три - ни более ни менее. Как в развитии человека можно различать или три возраста (несовершеннолетие, совершеннолетие и старость - деление, принимаемое, например, для некоторых гражданских целей), или четыре (детство, юность, возмужалость, старость), или даже семь (младенчество, отрочество, юность, молодость, или первая пора зрелости, возмужалость, старость и дряхлость), так же точно можно отличать и различное число периодов развития в жизни исторических племен, что будет зависеть отчасти от взгляда историка, отчасти же от самого характера их развития, могущего подвергаться более или менее частным переменам. Так и история Европы имеет настоящую, свою собственную, не основанную на перспективном обмане, древнюю историю - во временах, предшествовавших Карлу Великому, когда выделялись и образовывались из нестройного хаоса, последовавшего за переселением народов[3], новые народности и государства, представлявшие пока еще только зародыш тех начал, разработка и развитие которых составит главное содержание средних, отрицание же и отвержение - главное содержание новых веков.

Может показаться, что такая перспективная ошибка не имеет существенной важности и что для исправления ее стоит только несколько изменить границы между великими группами исторических явлений,- соединить, например, историю древних народов Востока в одну группу, под именем древней или древнейшей истории, отделить от нее в особую группу историю Греции и Рима, назвав ее средней историей, а судьбы Европы соединить в одно целое, под именем новой истории. Конечно, такое деление было бы значительно менее уродливо, но, не говоря уже о том, что древняя история все еще представляла бы странное смешение, что за отсутствием настоящих общечеловеческих событий (в полном смысле этого слова), первое требование естественной системы, чтоб принцип деления обнимал всю сферу делимого, все-таки оставалось бы неудовлетворенным; главный, коренной, недостаток разбираемой здесь системы истории нисколько бы не устранился. Перспективный обман составляет только ближайшую причину или только повод, заставивший прийти к неверной группировке, а следовательно, и к неверному пониманию исторических явлений. Самая же неверность этой группировки, этого неверного понимания, к которому перспективная ошибка только привела, заключается в совершенно ином, несравненно более важном и существенном.

Обращаюсь за сравнением опять к наукам, в которых понятие естественной системы получило самое широкое, самое полное развитие и применение, тем более что в ботанике и в зоологии также своего рода перспективный обман приводил к подобной же ошибке и долгое время препятствовал усовершенствованию системы. <...> Мы видели, что сознательная естественная система началась собственно в ботанике. Группы растений той степени сродства, которую принято называть семействами, были уже довольно хорошо и верно очерчены младшим Жюсье; но расположение самих семейств оставалось, однако же (и затем), совершенно искусственным, главнейше от того, что тогда представляли себе формы растительного царства расположенными в виде лестницы постепенного развития и совершенствования, отыскивали какой-либо один или немногие признаки, которые служили бы мерилом этого совершенства, и сообразно его изменениям располагали семейства в линейном порядке, подрывая этим основное начало естественной системы, состоящее в возможно всесторонних изучении и оценке совокупности признаков. Начатое ботаникой довершила зоология, когда Кювье, основываясь на изучении низших животных, гениальным взглядом отличил так названные им типы организации. Эти типы не суть ступени развития в лестнице постепенного совершенствования существ (ступени, так сказать, иерархически подчиненные одна другой), а совершенно различные планы, в которых своеобразными путями достигается доступное для этих существ разнообразие и совершенство форм,- планы, собственно говоря, не имеющие общего знаменателя, через подведение под который можно бы было проводить между существами (разных типов) сравнения для определения степени их совершенства. Это, собственно говоря, величины несоизмеримые. Чтобы перейти к кругу предметов более общеизвестных и уяснить значение этих типов организации сравнением, скажем, что они соответствуют не частям какого-либо здания, построенного в одном стиле (цоколю, колоннаде, архитраву, круглой башне, куполу, главе какого-нибудь храма), а совершенно разным архитектурным стилям: готическому, греческому, египетскому, византийскому и т. д. Хотя эти стили и не все способны к достижению одинаковой степени совершенства и хотя есть между ними такие, которые соответствуют младенческому состоянию искусства, нельзя, однако же, про них сказать, чтоб они служили ступенями в развитии архитектуры, и расположить их в такой ряд, в котором всякий последующий член был бы совершеннее предыдущего и составлял его развитие и усовершенствование. Между архитектурными стилями есть и такие, про которые можно только сказать, что каждый в своем роде прекрасен и все они выражают собою способность искусства - не только совершенствоваться последовательными ступенями развития, но и разнообразиться, принимая различные типы прекрасного[4]. Так же точно, если между типами животных есть абсолютно низшие, каковы первообразные (инфузории, губки) и лучистые (кораллы, медузы, морские звезды), и есть абсолютно высшие, каковы позвоночные (млекопитающие, птицы, рыбы), то есть и такие, как моллюски (раковины) и членистые (насекомые, раки, кольчатые черви), про которых трудно сказать, которые из них представляют высшую ступень организации. Одна сторона организма лучше развита в одних, а другая - в других. Это понятие о типах организации было потом распространено и на растения, и вообще - без различения групп, определяемых степенью развития, усовершенствования организации, от групп, определяемых особенностью плана, типом развития,- естественная система невозможна ни в зоологии, ни в ботанике.

Без подобного же различения - степеней развития от типов развития - невозможна и естественная группировка исторических явлений. Отсутствие этого различения и составляет тот коренной недостаток исторической системы, о котором только что было говорено. Деление истории на древнюю, среднюю и новую, хотя бы и с прибавлением древнейшей и новейшей, или вообще деление по степеням развития - не исчерпывает всего богатого содержания ее. Формы исторической жизни человечества, как формы растительного и животного мира, как формы человеческого искусства (стили архитектуры, школы живописи), как формы языков (односложные, приставочные, сгибающиеся), как проявление самого духа, стремящегося осуществить типы добра, истины и красоты (которые вполне самостоятельны и не могут же почитаться один развитием другого), не только изменяются и совершенствуются повозрастно, но еще и разнообразятся по культурно-историческим типам. Поэтому, собственно говоря, только внутри одного и того же типа, или, как говорится, цивилизации,- и можно отличать те формы исторического движения, которые обозначаются словами: древняя, средняя и новая история. Это деление есть только подчиненное, главное же должно состоять в отличении культурно-исторических типов, так сказать, самостоятельных, своеобразных планов религиозного, социального, бытового, промышленного, политического, научного, художественного, одним словом, исторического развития. В самом деле, при всем великом влиянии Рима на образовавшиеся на развалинах его романо-германские и чисто германские государства, разве история Европы есть дальнейшее развитие начал исчезнувшего римского мира? К какой области только что перечисленных категорий исторических явлений ни обратитесь, везде встретите другие начала. Христианская религия принимает папистский характер, и хотя римский епископ и прежде носил название папы, но папство, как мы теперь его понимаем, образовалось лишь в романо-германское время, и для этого должно было совершенно уклониться от своего первоначального значения и смысла. Отношения между общественными классами совершенно изменились, ибо общество построилось на началах феодализма, который не находит себе ничего соответственного в древнем мире. Нравы, обычаи, одежда, образ жизни, общественные и частные увеселения становятся совершенно иными, чем в римское время. Хотя через триста лет после падения Западной Римской империи она восстанавливается в форме Карловой монархии, но новый римский император, несмотря на то что имелось в виду создать его по образу и подобию древнего, получает на деле совершенно иной характер - характер феодального сюзерена, которому, в светском отношении, должны так же точно подчиняться все главы нового общества, как в духовном отношении - папе. Но и этот идеал (долженствовавший по католическому понятию составлять на земле отражение царства небесного) никогда, впрочем, после Карла не осуществлялся, и германские императоры, несмотря на все свои притязания, были, в сущности, такими же феодальными монархами, как и короли французские или английские, и скоро стали даже уступать им в могуществе. Наука, в течение нескольких веков постепенно замиравшая, принимает форму схоластики, которую нельзя же считать продолжением ни древней философии, ни древнего богословского мышления,- как оно проявлялось в великих отцах вселенской церкви[5]. Потом европейская наука переходит в положительное исследование природы, которому древний мир почти не представляет образцов. Большая часть искусств, именно - архитектура, музыка и поэзия, принимает совершенно отличный характер, нежели в древности; живопись в средние века преследует также совершенно самобытные цели, отличается идеальным характером и чересчур даже пренебрегает красотою формы,- ежели же потом и старается усвоить себе древнее совершенство формы, то все же мы не можем даже судить, насколько она продолжает или не продолжает направление древней живописи, от которого до нас почти ничего не дошло. Одна только скульптура имеет подражательный характер и тщится идти по тому же пути, по которому шли и древние, но зато именно это искусство не только не подвинулось вперед, не создало ничего нового, но даже, несомненно, отстало от своих первообразов. Во всех отношениях основы римской жизни завершили круг своего развития, дали все результаты, к которым были способны, и наконец изжились - развиваться далее было нечему. Пришлось идти вовсе не оттуда, где остановился Рим,- по своему пути он дошел уже до предела, его же не прейдеши; и, чтобы было куда идти, надо было начать с новой точки отправления и идти в другую сторону, в которой, как оказалось, открытое пространство было обширнее; но и оно, разумеется, не бесконечно, и этому шествию будет предел, его же не прейдеши. Так всегда было, так всегда и будет. Кому суждено будет вновь идти, тот также должен будет отправляться с иной точки и идти в другую сторону. Прогресс состоит не в том, чтобы все идти в одном направлении, а в том, чтобы все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, исходить в разных направлениях, ибо доселе он таким именно образом проявлялся. Но об этом после.

Такое подчинение, в исторической системе, степеней развития - типам развития имеет еще то преимущество, что избавляет от необходимости прибегать к помощи ни на чем не основанных гипотез о той точке пути, на которой в тот или в другой момент находилось человечество. Рассматривая историю отдельного культурного типа, если цикл его развития вполне принадлежит прошедшему, мы точно и безошибочно можем определить возможность этого развития, можем сказать: здесь оканчивается его детство, его юность, его зрелый возраст, здесь начинается его старость, здесь его дряхлость, или, что то же самое, разделить его историю на древнейшую, древнюю, среднюю, новую, новейшую и т. п. Мы можем сделать это с некоторым вероятием, при помощи аналогии, даже и для таких культурных типов, которые еще не окончили своего поприща. Но что можно сказать о ходе развития человечества вообще и как определить возраст всемирной истории? На каком основании отнести жизнь таких-то народов, такую-то группу исторических явлений к древней, средней или новой истории, то есть к детству, юношеству, возмужалости или старости человечества? Не обращаются ли термины: древняя, средняя и новая история (хотя бы и правильнее употребленные, чем это теперь делается) в слова без значения и смысла, если их применять не к истории отдельных цивилизаций, а к истории всемирной? В этом отношении историки находятся в том же положении, как и астрономы. Эти последние могут определять, со всей желаемой точностью, орбиты планет, которые во всех точках подлежат их исследованиям, могут даже приблизительно определять пути комет, которые подлежат их исследованиям только в некоторой их части; но что могут они сказать о движении всей Солнечной системы, кроме того разве, что и она движется и кроме некоторых догадок о направлении этого движения? Итак, естественная система истории должна заключаться в различении культурно-исторических типов развития как главного основания ее делений от степеней развития, по которым только эти типы (а не совокупность исторических явлений) могут подразделяться.

Отыскание и перечисление этих типов не представляет никакого затруднения, так как они общеизвестны. За ними не признавалось только их первостепенного значения, которое, вопреки правилам естественной системы и даже просто здравого смысла, подчинялось произвольному и, как мы видели, совершенно нерациональному делению по степеням развития. Эти культурно-исторические типы, или самобытные цивилизации, расположенные в хронологическом порядке, суть: 1) египетский, 2) китайский, 3) ассирийско-вавилоно-финикийский, халдейский, или древнесемитический, 4) индийский, 5) иранский, 6) еврейский, 7) греческий, 8) римский, 9) ново-семитический, или аравийский, и 10) германо-романский, или европейский. К ним можно еще, пожалуй, причислить два американские типа: мексиканский и перуанский, погибшие насильственною смертью и не успевшие совершить своего развития. Только народы, составлявшие эти культурно-исторические типы, были положительными деятелями в истории человечества; каждый развивал самостоятельным путем начало, заключавшееся как в особенностях его духовной природы, так и в особенных внешних условиях жизни, в которые они были поставлены, и этим вносил свой вклад в общую сокровищницу. Между ними должно отличать типы уединенные - от типов или цивилизаций преемственных, плоды деятельности которых передавались от одного другому, как материалы для питания или как удобрение (то есть обогащение разными усвояемыми, ассимилируемыми веществами) той почвы, на которой должен был развиваться последующий тип. Таковыми преемственными типами были: египетский, ассирийско-вавилоно-финикийский, греческий, римский, еврейский и германо-романский, или европейский. Так как ни один из культурно-исторических типов не одарен привилегией бесконечного прогресса и так как каждый народ изживается, то понятно, что результаты, достигнутые последовательными трудами этих пяти или шести цивилизаций, своевременно сменявших одна другую и получивших к тому же сверхъестественный дар христианства, должны были далеко превзойти совершенно уединенные цивилизации, каковы китайская и индийская, хотя бы эти последние и одни равнялись всем им продолжительностью жизни. Вот, мне кажется, самое простое и естественное объяснение западного прогресса и восточного застоя. Однако же и эти уединенные культурно-исторические типы развивали такие стороны жизни, которые не были в той же мере свойственны их более счастливым соперникам, и тем содействовали многосторонности проявлений человеческого духа; в чем, собственно, и заключается прогресс. Не говоря о тех открытиях и изобретениях, которые (как, например, десятичная система циферных знаков, компас, шелководство, а может быть, порох и гравюра) перенесены в Европу с Востока, через посредство арабов, разве индийская поэзия и архитектура не должны считаться обогащением общечеловеческого искусства? Гумбольдт замечает во второй части "Космоса", что открытия индийских ученых в алгебре могли бы составить обогащение европейской науки, если бы сделались известны несколько ранее. Но в другой области знания европейская наука действительно много обязана индийской, именно: понятие о корнях, играющее столь важную роль в лингвистике, было выработано индийскими грамматиками. Китайское земледелие составляет до сих пор высочайшую степень, до которой достигало это полезнейшее из искусств.

Но и эти культурно-исторические типы, которые мы назвали положительными деятелями в истории человечества, не исчерпывают еще всего круга ее явлений. Как в Солнечной системе наряду с планетами есть еще и кометы, появляющиеся время от времени и потом на многие века исчезающие в безднах пространства, и есть космическая материя, обнаруживающаяся нам в виде падучих звезд, аэролитов и зодиакального света, так и в мире человечества, кроме положительно-деятельных культурных типов, или самобытных цивилизаций, есть еще временно появляющиеся феномены, смущающие современников, как гунны, монголы, турки, которые, совершив свой разрушительный подвиг, помогши испустить дух борющимся со смертью цивилизациям и разнеся их остатки, скрываются в прежнее ничтожество. Назовем их отрицательными деятелями человечества. Иногда, впрочем, и зиждительная и разрушительная роль достается тому же племени, как это было с германцами и аравитянами. Наконец, есть племена, которым (потому ли что самобытность их прекращается в чрезвычайно ранний период их развития или по другим причинам) не суждено ни зиждительного, ни разрушительного величия, ни положительной, ни отрицательной исторической роли. Они составляют лишь этнографический материал, то есть как бы неорганическое вещество, входящее в состав исторических организмов - культурно-исторических типов; они, без сомнения, увеличивают собою разнообразие и богатство их, но сами не достигают до исторической индивидуальности. Таковы племена финские и многие другие, имеющие еще меньше значения.

Иногда нисходят на эту ступень этнографического материала умершие и разложившиеся культурно-исторические типы, в ожидании пока новый формационный (образовательный) принцип опять не соединит их, в смеси с другими элементами, в новый исторический организм, не воззовет к самостоятельной исторической жизни в форме нового культурно-исторического типа. Так случилось, например, с народами, составлявшими Западную Римскую империю, которые и в своей новой форме, подвергшись германскому образовательному принципу, носят название романских народов.

Итак, или положительная деятельность самобытного культурно-исторического типа, или разрушительная деятельность так называемых бичей Божьих, предающих смерти дряхлые (томящиеся в агонии) цивилизации, или служение чужим целям в качестве этнографического материала - вот три роли, которые могут выпасть на долю народа.

Вникнем теперь несколько ближе в свойство и характеры различных культурно-исторических типов; не окажется ли в них таких общих черт, таких обобщений, которые могли бы считаться законами культурно-исторического движения и которые, будучи выводами из прошедшего, могли бы служить нормой для будущего? Если группировка исторических явлений по культурно-историческим типам действительно соответствует требованиям естественной системы в применении к истории, то такие общие выводы, такие обобщения непременно должны, так сказать, сами собой оказаться. Они должны проистечь из самого расположения фактов, как только исторические явления станут на подобающее им относительно друг к другу место, не будучи насильственно натягиваемы в угоду какой-либо предвзятой идее, из них самих не вытекающей; таковой мы считаем идею расположения явлений всемирной истории по ступеням развития, приведшую к нерациональному делению ее на древнюю, среднюю и новую - три отдела, составляющие будто бы эволюционные фазисы развития всего человечества, взятого в целом, причем качественное различие племен человеческого рода совершенно упускается из вида.