Перед принятием решения Президентом США Бараком Обама о миссии против Усамы бен Ладена в ситуационном зале Белого дома вместе с членами команды национальной безопасности (REUTERS / White House/Pete Souza).

Aнтагонизм различных точек зрения на COVID-19 (пандемия или инфодемия; страшная угроза или просто новый сезонный грипп) ничем не отличается от антагонизма по любому другому важному вопросу: от ГМО до глобального потепления.

•  Одна из сторон уверена, что риски для человечества, хоть пока до конца и не понятны, но могут быть запредельно высоки.
•  Другая — убеждена, что потенциальная запредельность рисков оппонентами раздута (вследствие их скудоумия или мотивированности), а на самом деле, никакой супер-опасности нет и в помине.

Но если решение по ГМО или климату может еще какое-то время ждать (хотя и не факт), то решение по коронавирусу, точно, не ждет. Решение необходимо сейчас. Ибо в зависимости от понимания сути происходящих событий и оценки рисков возможных сценариев их развития, определяется стратегия выхода из усугубляющегося хаоса, провоцирующего коллапс многих аспектов жизни цивилизации. А еще от этого принципиально зависит, наступит ли мир вторично на те же грабли, если придет новая волна COVID-19 или чего-то еще похуже.

Моделирование хода пандемии показывает, что «средний вариант» — наихудший во всех отношениях. Он усугубляет и пандемию, и ее негативные последствия. Значит все же нужно принять единственно верное решение. Но делая его, необходимо понимать, что речь идет вовсе не о ложном противопоставлении «болезни» и «лекарства от болезни».

Речь не о выборе между спасением жизней людей или спасением экономики (от последствий мер по спасению жизней людей). И то и другое важно. Ибо нет ничего ценнее человеческой жизни. Но и обвал экономики может в итоге вылиться в не меньшее число человеческих потерь.

На самом же деле, проблема в ином. В том, что всего за пару десятилетий мир колоссально усложнился и стал качественно иным.

В усложнившемся мире альтернативные трактовки происходящего (пандемия или инфодемия, сверхвысокие или обычные для гриппа риски, жизни или экономика…) уже не работают. В сегодняшнем мире просто не существует независимых альтернатив.

Теперь единственным выбором остается выбор между верной и ошибочной оценкой всего комплекса рисков при столкновении многих сложных систем.

•  Пандемия COVID-19 (сложная система) врезается в паническую информационную пандемию (другая сложная система).
•  Вместе они врезаются в экономику (третья сложная система).
•  Энергия тройного соударения отбрасывает их на социальную структуру общества (четвертая сложная система).
•  И все вместе они обрушиваются на политическую структуру общества (еще одна сложная система), одновременно парализуя её и провоцируя на выбор серединного пути между компромиссами и ничегонеделанием.
•  Ошибочные решения политических структур общества придают дополнительный импульс развитию пандемии COVID-19, тем самым замыкая положительную обратную связь сложных систем, скользящих по кромке хаоса и неумолимо приближающихся к критической точке полной непредсказуемости.

Разделить в этой куче мала риски для отдельной сложной системы уже не представляется возможным. Посему одинаково бессмысленно пытаться бороться только с пандемией или только с инфодемией, спасать только жизни людей или только экономику.

Но почему так? Из-за чего мир столь усложнился?

Обсуждать все это в деталях мы здесь не будем, ибо это заслуживает отдельного обстоятельного разговора. Но объяснить это хотя бы кратко просто необходимо. Поскольку в этом заключается суть происходящего сейчас в мире. И не только в контексте коронавируса, но и в других важных контекстах. Например, почему неизбежен приход «Большого брата — сына Большого бога».

Намедни Институтом экономической политики им Е.Т. Гайдара были опубликованы результаты комплексной оценки социально-экономического положения регионов России и динамики его изменения в 2020 г. Основу компаративистского анализа составили данные социально-экономического развития регионов России с января по февраль 2020 г. (докризисное время) и с января по май 2020 г. (кризисный период) с аналогичными периодами прошлого года. Другое направление сравнения – прогнозные данные на 1 января 2021 г. с учётом докризисной динамики и посткризисных показателей. Рейтинг базируется на основе оперативных данных Росстата и Росказны: индекс экономической активности регионов, индекс реальных доходов населения, индекс консолилированных доходов бюджета, индекс уровня безработицы.

Авторы исследования И.В. Гришина, А.О. Полынев, А.В. Шкуропат, приходят к выводу, что подавляющее число регионов страны (76) демонстрируют по итогам первых пяти месяцев года отрицательную динамику социально-экономических показателей и лишь 9 регионам удаётся удержать текущие характеристики. Сравнение оценок СЭП на конец года по «по кризисному сценарию» и «докризисному сценарию» выявляет тенденцию увеличения в 4,5 раза числа регионов с ухудшением прогноза – с 17 до 76.

Примечательно, что наиболее пострадавшими от кризиса стали самые развитые экономические регионы страны, где ограничения оказались наиболее существенными в силу густонаселенности и мобильности перемещений – Москва (84% к прошлому году), Санкт-Петербург (77%), а также и без того «бедные» регионы, по которым кризис ударил ещё сильнее – Тыва (80%), Северная Осетия – Алания (78%), Хакасия (77%). Среди регионов есть и такие, которым удалось на фоне пандемии в сравнении с январём-маем 2019 г. показать существенный рост: Чукотка «выросла» на 21% (хотя в начале года «проседала» на 26% к февралю прошлого года), Ингушетия – на 8% и Тверская область – на 1%. Очевидно, что всё это очень небогатые регионы, не испытавшие на себе всей жесткости введённых ограничений, поэтому их рост, даже такой значительный, как в Чукотке, сложно оценивать как существенный социально-экономический прорыв.

Вместе с тем, у Москвы, Петербурга, Ямало-Ненецкого АО, ХМАО, Татарстана, Московской области, Сахалинской и Тюменской областей прогнозируется рост на 20-50% к прошлому году, но эти прогнозы и существенно ниже тех темпов, которые могли быть, не случись коронавирус.

Существенная группа регионов по прогнозам может потерять до половины и более наращённого потенциала развития – Калмыкия, Кабардино-Балкария, Черкесия, Северная Осетия, Курганская область, Алтай, Тыва, Хакасия, Бурятия, Забайкальский край, Еврейская автономная область.

Что касается регионов Приволжского федерального округа, то практически все они расположились в «желтой зоне» со снизившимися, но относительно стабильными показателями. В «зелёной зоне» оказался экономический лидер округа Татарстан, а также Пермский край, Самарская и Нижегородская области. Им удалось потерять не более 10% к январю-маю 2019 г. Совсем рядом с ними расположился Башкортостан, Оренбургская область и Мордовия. «Аутсайдерами» округа стали Ульяновская область и Марий-Эл, их темпы социально-экономического развития на данном отрезке потеряли до 20%.

Республика Башкортостан в этом сводном рейтинге заняла серединное положение. Экономике региона, несмотря на жёсткие ограничения, удалось выстоять в пандемическое время и не допустить серьезного спада, уровень потерь коррелируется со средним по стране. Прогнозные цифры на конец года по региону показывают, что быстрый выход из ограничительных мер позволил активизировать экономику субъекта, ускорить наступление разворота от стагнации к восстановлению экономических мощностей. Конечно, республика, по прогнозам экономистов, не сможет показать рост в этом году, но окажется ближе к регионам с положительной динамикой развития во втором полугодии 2020 г. Не стоит забывать и тот факт, что эти показатели исходят из уровня развития региона в аналогичный период прошлого года, а Башкирия входит в число 15 самых развитых регионов страны, потому данные в сравнении с другими субъектами являются достаточно относительными.

В целом в России до пандемии предполагалось сохранение уровня развития 2019 г. Сегодня же уже прогнозируется снижение показателей на 4% к прошлому году. Это достаточно оптимистичный взгляд, предполагающий быстрый «толчок от дна» и возвращение к нормальной экономической жизни. К тому же, измерение средней «экономической температуры» по стране весьма условно, поскольку существует несопоставимый разрыв между ведущими экономическими субъектами и даже среднеразвитыми. За счёт Москвы, Подмосковья, Санкт-Петербурга и ряда ресурсодобывающих субъектов Сибири и Дальнего Востока удаётся сгладить экономическую ситуацию, но очень тревожным сигналом является обнищание в связи с кризисом десятка и без того достаточно бедных регионов страны. Сегодня основная поддержка руководства страны должна быть обращена на мощь им.

Автор: Шаяхметов Арсен Маратович, научный сотрудник Научно-исследовательского и информационного центра Башкирской академии государственной службы и управления при Главе Республики Башкортостан

Кыргызстан окружают государства с превосходящими, подчас несоизмеримо, человеческими, экономическими, военными ресурсами. В нынешней тревожной обстановке необходимо своевременно отслеживать и адекватно оценивать происходящие процессы, чтобы быть готовыми эффективно реагировать на все вызовы и угрозы. В политике всегда, а в современном глобальном мире - особенно важно учитывать геополитическую обстановку, окружение, факторы. Ничего личного, только бизнес, то есть геополитические реалии. Игнорирование этих реалий ведет к большим бедам для народов и их стран, к экономическим и территориальным потерям, войнам и крови.

В нашем регионе интересы, позиции и политика трех, основных глобальных игроков таковы, что если для Китая и России важно сохранение стабильности в Центральной Азии в целом, и в Кыргызстане - в частности, то США, наоборот, заинтересованы в экспорте нестабильности в наши края.

Китаю, с его проблемами в СУАР, Тибете, в Юго-Восточной Азии, важно сохранение спокойствия в приграничных странах ЦА, которую, из-за взрывоопасности, Збигнев Бжезинский назвал "евразийскими Балканами".

Отношение России, с ее тяжелым комплексом внутренних и внешних проблем и задач, к обстановке в Кыргызстане, сформулировал, прошлым летом, президент Путин: "Страна нуждается в политической стабильности. И все люди должны объединиться вокруг действующего президента и помогать ему в развитии государства".

А вот для США дестабилизация в любой стране нашего региона не угрожает ее национальным интересам, но может предстать шансом укрепить свои позиции и усилить аргументы в любой геополитической дискуссии.

Нельзя не замечать, что короновирусное влияние на глобальную экономику вынудило США выбрать более агрессивный формат отношений с Китаем. Вашингтон по всем фронтам ориентирован на ограничение влияния Китая, а Пекин яростно отбивается и пытается перетянуть международное мнение на свою сторону.

В начале нынешнего лета госсекретарь США Майк Помпео заявил: угроза Индии и другим странам Юго-Восточной Азии со стороны Китая вынуждает США разместить войска в регионе. Фактически, это клич странам региона вступать в антикитайскую коалицию. Индия, Малазия, Индонезия, Сингапур, Япония и непризнанный Тайвань, так или иначе, уже члены этой коалиции. Эти страны находятся в зоне морских коммуникаций (Индийский океан, Южно-Китайское море и Северный морской путь), крайне важных для развития логистики. Их блокировка – серьезный удар в торговой войне. Но Пекин подготовился, причём до коронавируса, к такому развитию событий: серьезные успехи в развитии кораблестроения позволят не допускать американский флот к китайским берегам на сотни километров.

Положение Центральной Азии - срединное между Россией и Китаем, ныне главных геополитических противников США. Вашингтон стремится не допустить их слаженных действий (развитие торговых путей, обеспечение безопасности и устойчивого развития Центральной Азии). В противоборстве этих мировых лидеров значимость нашего региона будет продолжать возрастать, по крайней мере, в обозримой перспективе.

В этом контексте вновь приобретает ключевую роль Афганистан. Эта неспокойная страна лучше других подходит для экспорта нестабильности в Центральную Азию, а в более отдаленной перспективе - в Китай и Россию.

Фактически можно говорить о новой стратегии США по поддержанию своего военного влияния в Афганистане. Скорее всего, решение Трампа о выводе войск из Афганистана к ноябрю 2020г. будет пересмотрено. Тактическая задача - создание на севере новых террористических структур, которые будут направлены против Китая.

Политика, стратегия США в отношении «Талибана», ИГИЛ и всего Афганистана, корректируется, но принципы прежние. Осуществляется переформатирование «Исламского государства» в Афганистане. В конце 2019 г. талибы в провинциях Кундуз и Нангархар разгромили игиловцев, а их остатки сдались в плен. Позднее, явно по указанию американцев, они были передислоцированы в окрестности авиабазы «Баграм», где были разделены на две группы.

Игиловцов-выходцев из бывших республик СССР (таджики, казахи, уйгуры, русские, узбеки), под руководством американских инструкторов, интенсивную обучают методам партизанской войны, минно-взрывному делу, конспирации. Предполагается, что группы по 20-25 человек будут направлены в северные и северо-западные провинции Афганистана для создания сети боевых ячеек из числа местных жителей. Джихадистам американцы запрещают вступать в конфронтацию с талибами. Игиловцы имеют указания переходить под контроль талибов, если те потребуют подчиниться.

Эти, создаваемые на севере Афганистана, структуры, учитывая этнический состав, могут использоваться для дестабилизации в центральноазиатских республиках. Неслучайно многие выходцы из Центральной Азии, среди которых немало тех, кто имеет опыт военных действий в Сирии, назначаются руководителями боевых организаций.

Присутствие в северных провинциях Афганистана такого игиловского интернационала не нравится талибам, но тут США включают деньги и дипломатию. Посредством денежных выплат США рассчитывают лоялизировать талибан и достигнуть компромисса по этому вопросу. Симптоматично, что в ходе встречи командующего миссией НАТО в США О. Миллера с главой катарского офиса движения «Талибан» муллой Бардаром было обозначено, что Вашингтон готов пойти на уступки талибам и поддержать выдвинутые им кандидатуры членов временного правительства.

Но еще есть афганское население, которое категорически не желает поддерживать игиловский интернационал. Этот фактор потребовал не только корректировки политики, но и ребрендинга организации террористов. Новые группировки, под новым флагом формируются в провинциях Бадахшан, Джаузджан, Сари-Пуль и Фарьяб. Численность отрядов достигает 2 тысяч человек, а американские инструкторы работают очень активно.

Американцы очень бережно относятся к ресурсам джихадистов. Они помогают эвакуировать центральноазиатских боевиков с мест боевых действий на недосягаемые для талибов территории. Так, несколько месяцев назад американцы эвакуировали джихадистов из провинций Джаузджан Нангархар, выведя из окружения талибов. А ранее, еще в 2017 г., вертолеты без опознавательных знаков осуществляли доставку боевиков из южных провинций Логар, Нимруг, Кандагар на север Афганистана в уезд Чимтал (провинция Балх).

Концентрация контролируемых США джихадистов на севере Афганистана наталкивает на тревожные выводы о переформатировании ИГИЛ и создании очередной долголетней партии по экспорту нестабильности в Центральную Азию.

Учитывая торговую войну с Китаем, США, естественно, не откажутся от Афганистана, геополитическое положение которого позволяет транслировать экспорт нестабильности как в Центральную Азию, так и в Россию и Китай.

В такой обстановке нельзя допустить, чтобы глобальным геополитическим игрокам удалось реализовать принцип «разделяй и властвуй» в странах нашего региона. Весьма актуально не поддаваться провокациям, подобным той, которую недавно устроили США, активно, агрессивно распространявших среди общественно-политических кругов и населения Кыргызстана и Казахстана измышлений, в связи с высказываниями В.Путина по украинской проблематике, о том что «Россия также претендует на территории государств Центральной Азии». Нам необходимо решать все вопросы и разногласия, в том числе приграничные и таможенные, исключительно в духе добрососедства, на основе базовых договоров о дружбе и сотрудничестве, заключённых между нашими братскими республиками. В то же время важнейшим направлением обеспечения безопасности не только нашей республики, но и наших соседей, прежде всего, Узбекистана, Таджикистана, да и Казахстана и Туркмении, должно стать достижение того, чтобы проблемы региона, включая задачу сохранения политического спокойствия, стали главными вопросами повестки, по которым глобальные игроки – Россия, США, КНР – будут искать взаимный компромисс.

Автор: Калнур Ормушев

2020 год обернулся для мира множеством неприятностей. Эпидемия коронавируса нового типа охватила все континенты, вызвав крупнейший экономический кризис со времён Великой депрессии, а главная мировая держава – США – погрязла в беспорядках. Своё мнение о том, как меняется международная система отношений под влиянием текущих событий и какое место в новом мире может занять Россия, в интервью Институту Русских стратегий рассказал директор Института системно-стратегического анализа (ИСАН), академик International Academy of Science (Инсбрук, Австрия) Андрей Фурсов.

- В одном из интервью я сказал, что следует ожидать второго хода «алхимиков от чрезвычайки», а именно создания на волне психической эпидемии некоего движения, которое должно расширить и углубить эффект коронапсихоза. Я полагал, что это будет некое экологическое (или с экологической подкладкой) движение в духе тунбергобесия. С движением я оказался прав, а с «бесием» ошибся: движение возникло, но не на экологической, а на расово-социальной основе «флойдобесия» – Black Lives Matter (BLM); хаосом оказалась охвачена целая страна – США, с прицелом на распространение движения BLM на Европу, по крайней мере, Западную. Результат – хаос в США.

- В США под маской «республиканцев» и «демократов» идёт борьба совсем других сил, разворачивается совершенно другой, намного более серьёзный конфликт. Речь идёт о схватке внутри верхушки мирового капиталистического класса, о схватке за посткапиталистическое будущее, за то, кто кого отсечёт от этого будущего и в нём. Несколько упрощая ситуацию, этот конфликт можно определить как борьбу ультраглобалистов с их установкой на безгосударственный финансово-корпоративный электронно-цифровой мир ака концлагерь и глобалистов с их курсом на сохранение государства (отсюда борьба за суверенитет), модернизированной промышленности, а следовательно – обеспечение определённых позиций частично сокращающихся рабочих и средних слоёв; при этом государство подчиняется и МВФ, и Всемирному банку, но, главное, продолжает существовать.

- Глобальная «цифровая власть» – почти идеальная форма для так называемого «глубинного государства». Здесь только нужно уточнить. Во-первых, не «глубинного государства», а «глубинной власти», так как государство – штука формализованная, а так называемое «глубинное государство» – нет. Во-вторых, нужно говорить о «глубинных государствах», они есть во всех крупнейших странах мира, т.е. о структурах (именно так, во множественном числе) глубинной власти (СГВ).

- Олигархические режимы обречены. Если в них население – «ресурс питания» неспособной к обеспечению развития верхушки, то сами они и эта верхушка – «ресурс питания» для «больших рыб» капсистемы. Чтобы не стать запуганным ночным существом современного мира и бросить ПостЗападу в лицо ильямуромецкое «подавишься, Идолище», нужно быть сильным в единстве, которое достигается на основе социальной справедливости и единой ценностной системы. Когда вы спрашиваете, что делать в складывающихся обстоятельствах России, у меня контрвопрос: какой России – России олигархов или России работяг? Это разные России.

- На американские выборы мы almost certainly повлиять не можем, а вот ситуацию в стране подкорректировать не только можно, но и нужно. Встречать опасность, имея за спиной «пятую колонну», – похуже Мамая будут, свои – непозволительно. Впрочем, если «пятая колонна» – это часть самой власти, её тень, то такая власть обречена: рано или поздно тень перестанет знать своё место.

Андрей Фурсов, кандидат исторических наук, директор Центра русских исследований Института фундаментальных и прикладных исследований Московского гуманитарного университет.

В конце июля в столице Австрии — Вене, состоялась встреча делегаций России и Соединенных Штатов, на которой обсуждались вопросы безопасности в космосе. Если точнее, представители Минобороны и «Роскосмоса» с нашей стороны, выслушивали от представителей американского Госдепа проповедь — как важно объяснять каждый «чих» в межзвездном пространстве, чтобы предотвратить эскалацию космических вооружений.

Поводом, похоже, послужило подозрительное поведение российского спутника «Космос-2543». В прошлом году этот небольшой аппарат был отправлен на околоземную орбиту в связке с более крупным спутником «Космос-2542». После того, как аппарат отделился от спутника-матки, он совершил в ряд любопытных маневров. «Космос-2543» поочередно сблизился с несколькими российскими действующими спутниками, а потом подлетел к американскому орбитальному фото-шпиону KH-11 — он способен делать снимки поверхности Земли с разрешением до 15 сантиметров.

В принципе, все эти действия спутника вписываются в заявленную Россией официальную миссию аппарата — инспекционный облет. Однако 15 июля «космическое» подразделение ВВС США выяснило, что российский «инспектор» имеет, фигурально выражаясь — не только полосатую палочку, но и ПМ в кобуре. «Космос-2543» находясь в непосредственной близости от другого российского спутника (видимо, для лучшей фиксации данных эксперимента) выстрелил в пространство неким снарядом. Американские эксперты тут же окрестили коварный аппарат «рыба-чистильщик космического пространства, с гарпуном».

Командующий космическими силами США генерал Джон Рэймонд высказался, что таким образом Россия испытывает противоспутниковое оружие космического базирования. Кристофер Форд, ответственный в Госдепе за контролем за вооружениями, обвинил Кремль в лицемерии: на словах-де Москва требует запретить боевые системы космического базирования, а сама вовсю тестирует космическое оружие, хотя пока стреляет «в молоко».

По мнению американского дипломата, Москва и Пекин без зазрения совести изучают космос как новое поле боя. В случае вооруженного конфликта с Соединенными Штатами, для обеих стран американские военные и разведывательные спутники станут логичными целями. Сейчас они имеют возможность обнаруживать пусковые установки либо определять место запуска баллистических ракет шахтного базирования. Превентивное уничтожение даже нескольких спутников из орбитальной группировки существенно ослабит разведывательные и коммуникационные возможности армии США.

Президент США Дональд Трамп так возбудился от новостей про испытание русскими нового космического оружия, что даже предложил заключить «всеобъемлющее соглашение по разоружению», которое будет учитывать инновационные боевые системы. Что в принципе, интересно, но точно неосуществимо в тот короткий срок, который Трамп будет оставаться у руля Соединенных Штатов. Китайцы вообще посчитали, что заявление американского лидера не более чем PR-трюк, что бы «найти повод выйти из договора СНВ III».

По поводу «инновационных боевых систем», уместно вспомнить старую безотказную систему времен СССР: ящик с канцелярскими скрепками. Доподлинно неизвестно — анекдот это, или нет, но якобы именно угроза СССР взорвать на орбите ящик со скрепками положила конец американской программе «Стратегической оборонной инициативы» (СОИ). Американцы в 1980-х годах собирались сформировать на орбите группировку спутников-шпионов, Советы отставали в этой космической гонке, но русского человека всегда отличает смекалка. Действительно — мириады разлетевшихся в пространстве копеечных скрепок способны угробить сотни высокотехнологичных военных спутников. Сейчас, по модному, канцелярские скрепки назвали бы «оружием Апокалипсиса» — они ведь не имеют системы распознавания «свой-чужой». Собственно, потому это средство и не пригодно в современных условиях космического противостояния — на околоземной орбите летает слишком много коммерческих, или союзных аппаратов.

Вообще, благодаря писателям-фантастам и инженерам-конструкторам (которые всегда шли по стопам фантастов), методом отсева, выделилось три перспективных вида космического оружия: лучевое, артиллерийское и ракетное.

Лучевое — это всем известный лазер, либо направленный поток заряженных частиц; артиллерийское — это снаряды выпущенные из «безынерционных» пушек — рельсотронов, пушек Гаусса, легкогазовых пушек, прямоточных ускорителей и т. д.; ракетное оружие — поражающие управляемые ракеты, либо торпеды. Торпедой может служить, кстати, сам беспилотный космический корабль. Беспилотная одноразовая торпеда-корабль «Истребитель спутников», по некоторым данным, в свое время проходил испытания в СССР.

Судя по тому, что известно о космическом эксперименте 15 июля, спутник «Космос-2543» использует артиллерийское оружие. Оно эффективно в космосе на небольших дистанциях, что кстати, объясняет «инспекционные» маневры аппарата. Очень может быть, что в своем безоглядном увлечении энергоемкими лазерными вариантами космического оружия, американцы проморгали удар «под дых». В таком случае паника в Минобороны и Госдепе США понятна: «проклятые русские» снова обошли на повороте, как 40 лет назад, с канцелярским скрепками.

В любом случае, Дональду Трампу, в случае его переизбрания, либо администрации нового президента Байдена придется всерьез подумать о компромиссах и уступках в случае заключения договора об ограничении космических вооружений.

Платон Сергеев

https://svpressa.ru/blogs/article/272178/

В статье «Россия в меняющемся геополитическом пространстве», опубликованной 28 мая 2020 года на сайте ИА REGNUM, её автор Елена Панина, доктор экономических наук, профессор, член Комитета по международным делам Госдумы РФ, директор Института Русских стратегий подняла вопрос о геополитической альтернативе доминирующей концепции дихотомии Запада и Востока, где Россия никак не может найти своё оптимальное место.

В качестве такой альтернативы для России Елена Панина предлагает принять концепцию геополитического Севера, помогающую России встать над схваткой Запада и Востока, заняв особое место в цивилизационном позиционировании и выстроив тем самым особые отношения с этими геополитическими полюсами. Тем самым, по ее мнению, будет преодолён определённый диалектический тупик, возникающий всякий раз при попытке самоопределения России в качестве Востока, Запада или иной цивилизации, следующей или своим путём, или в русле, проложенном другими цивилизационными лидерами.

Для определения философских основ перспективной геополитической ориентации России, берущей курс на суверенитет в стремительно меняющем очертания современном мире, такое самоопределение имеет базовое значение. Оно задаёт направление движения, которое будет развиваться или тормозиться последующими поколениями политиков.

Здесь надо подчеркнуть, что после краха экономикоцентричных теорий либерализма и социализма, где в основу положены критерии отношений собственности на средства производства, в пережившей территориальный распад большой России доминирующее положение заняла концепция евразийства.

Её содержание сводится к тому, что Россия — цивилизация на стыке леса и степи, впитавшая в себя особенности этих двух укладов, и это её цивилизационное отличие от Запада и Востока, выросших или из цивилизации леса, или цивилизации степи.

При таком подходе цивилизация России похожа на содержимое стакана, в который наливают из двух других сосудов разные жидкости. Это коктейль чужих цивилизационных систем. Уйти от духовной вторичности в таком случае не получается, и, учитывая демографическое преобладание Запада и Востока над Россией, она вынужденно растворяется в любой из этих цивилизаций. Особость в таком случае не становится основой суверенитета, подлежащего справедливому сомнению в своём цивилизационном истоке.

Предлагаемая концепция Севера снимает проблему внутреннего противоречия Запада и Востока в цивилизационном и геополитическом выборе России. Однако важным уточнением, сделанным Е. Паниной, является констатация кризиса современной западоцентричной цивилизации, пребывающей в состоянии, получившем название посткиберпанка.

Посткиберпанк — это переживание постантиутопии, когда после адаптации к катастрофе наступает защитная реакция психики в виде насмешки над тем, что вызывало ужас. Киберпанк — это итог «заката Европы», описанного О. Шпенглером и воплощённого в сюжете романа братьев Стругацких «Пикник на обочине» и фильме А. Тарковского «Сталкер».

Посткиберпанк — это попытка доказать, что и здесь можно жить. Оба течения являются последовательными ступенями углубления общего кризиса цивилизации постхристианского Запада, переводящего культурную гегемонию в военное, финансовое и информационное господство.

Однако концепция Севера требует выхода из цивилизации посткиберпанка, в которую попадает каждый, кто имплантирует частицу Запада в свой национальный уклад. Посткиберпанк сегодня — это закат и вырождение глобального американоцентричного либерализма в сторону религиозного сатанизма (самая быстрорастущая церковь в США) и духовного фашизма (немецкий фашизм 30−40 годов был только одной его разновидностью, вторая версия — цифровой фашизм сейчас получает на наших глазах свое второе рождение). Если понимать Запад как Модерн и современность, то Север должен пониматься как Антимодерн, так как второго Модерна, отличного от западного посткиберпанка, быть не может.

Север — это не место на глобусе, возвышающееся пространственно над Западом, Востоком и Югом. Такое мышление было бы слишком утилитарной профанацией идеи. Север как идея требует возрождения холизма (целостности мировосприятия), преодолевающего антихолизм современной науки.

Это возрождение Традиции, понимание её сакрального языка, его спасение от бремени профанации применительно ко всей сфере манёвров современного мира, характеризуемого как сфера духовного антихриста. Север — это напряжение интеллекта и воли, направленное на восстановление понимания трансцендентного единства холистского языка Традиции, без которого концепция Севера теряет свою имманентную суть.

Концепция Севера — это концепция полюса, полярного круга, сакрального пространства, где в центре лежит модель календаря. Именно в календаре сводятся воедино пространство и время, понятия сакральные и вне календаря одновременно не схватываемые.

Это компас сакральных ориентаций, где Север, Юг, Восток и Запад — четыре точки пространства со своим знаковым обозначением. При наложении на это пространство круга времени становятся видны все пространственные трансформации вечного движения, схваченного в зафиксированном снимке четырёх сторон света.

Такое метафизическое понимание Севера глубинно отличается от профанической трактовки системы координат по широте и долготе. Север — это не место на карте, а духовная категория, что только и может быть положено в основу цивилизационной сущности, отличной от парадигмы Модерна, деградировавшего в посткиберпанк.

Север — это смысловой полюс, центр мира, расположенный в центре круга. Любое движение от центра к периферии сопровождается возвращением от периферии к центру. Так как между точками ухода и возврата проходит время, то на окружности это отмечено смещением вдоль линии. Рунически это выражено в знаке солярной свастики, имеющей в современной культуре негативную нагрузку, полностью вытеснившую изначальный смысл знака.

Однако понимание концепции Севера, делающей Россию особым цивилизационным центром, невозможно без изменения гносиса в русле рунической интерпретации герметизма. Без этого концепция особости Севера теряет сакральный комплекс Гипербореи, единственно являющийся смыслом этой теории.

Нордическая теория Севера — это сложившийся комплекс понятий, удалённый полностью из либерального языка современности, и любой, кто к этому языку обратится, станет не просто изгоем, а врагом. Репрессии демократического либерального тоталитарного социума не просто проявятся через пассивное игнорирование, а будут применены вплоть до физического уничтожения носителя такой угрозы.

Концепция Севера — это революция традиционализма внутри либерализма. С точки зрения Великого Предела (китайской концепции взаимного перехода Инь — Ян) здесь нет ничего удивительного — в пределе сущность начинает превращаться в свою противоположность. Именно потому Е. Панина права, когда говорит о благосклонном принятии Китаем российской концепции Севера.

Но для Запада концепция Севера является даже не аксиологическим, а экзистенциальным вызовом. Центром мира в их цивилизации является Запад, а не Север. Любое введение в эту систему координат новых составляющих ведёт к онтологической катастрофе, за которой следует утрата мирового господства последнего пятисотлетия.

Концепция Севера настолько глубока, что не может быть просто продекларирована без работы, аналогичной работе энциклопедистов эпохи Возрождения, создававших антихолистский базис для современной науки, этого детища Модерна. Новое время — это эпоха господства разорванных связей и расколотых целостностей. Её апофеоз — тот самый посткиберпанк, приучающий человека жить на обломках цивилизации после её катастрофы.

Однако разоблачение современности как квинтэссенции либерализма не возможно одномоментно. Это не должно выглядеть срывом в архаику, возвращением к прошлым мифам — вульгарному язычеству, неоязычеству или вульгарному православию или христианству.

Если христианство охватывает только последние два тысячелетия, то мы должны идти дальше (в смысле глубже) и видеть не только древнеримскую и древнегреческую западную традицию, но и те высокоразвитые цивилизации, которые были совсем недавно, и чьи сооружения (Ватикан, Исаакиевский собор и так далее) мы лицезреем до сих пор.

Вот в чем состоит концепция Севера — в поиске духовной Гипербореи, тех знаний, которые энтузиасты добывают по крупицам, но значительная часть которых просто хранится с архивах Ватикана, западных спецслужб, но к которым доступ общественности запрещен.

Север — это синтез тезиса и антитезиса, интерпретация Традиции через язык современности с исключением из него радикальных антихолистских конструкций, блокирующих диалектическое снятие противоречия и выход на синтез как отрицание отрицания в виде возвращения к прошлому, но на более высоком уровне его осознания и воплощения. Это и есть восхождение по диалектической спирали.

Поскольку ещё не сложилось критической массы способных к такому интеллектуальному усилию мыслителей, мир пребывает в грязных пелёнках языка современности — либерализме, где плоскостное развитие вытеснило объёмное. Теория Севера здесь неизбежно будет сведена к принципу обеспечения утилитарного коммерческого интереса. А так как для такого обеспечения нет ничего лучше, чем либерализм, то концепция Севера будет просто отложена как ересь или утопия. Для традиционалистов соблазн, для либералов безумие.

Однако концепция Севера — это онтологический вызов, не принять который Россия не может. За суетой повседневности неминуемо встанет вопрос обоснования духовного суверенитета как исторического выбора. Возрождение Традиции и через неё новое осмысление концепции Севера — это неизбежность, которая рано или поздно будет осознана и претворена в компендиум текстов и парадигм. Так будет создана ценностная матрица, в которой единственно возможно плодотворное развитие цивилизационной альтернативы для России, способной стать её геополитической константой.

Александр Халдей

https://russtrat.ru/mass-media-about-us/7-iyulya-2020-2219-1201

Трудовые мигранты в России сломали матрицу. В период пандемии, когда многие из них потеряли работу, были прогнозы, что они пойдут зарабатывать криминальным путем, но сводки МВД говорят об обратном, о снижении преступности в это время. Мигрантские сообщества сплотились, стали поддерживать друг друга и смогли пережить кризис даже лучше, чем местные. Такие выводы делают исследователи из Российской академии народного хозяйства и государственной службы. По данным РАНХиГС, 40% мигрантов за последние месяцы остались без заработка. Для сравнения, среди работников россиян эта доля немногим больше 20%.

Интересно, что столкнувшись с такой проблемой, люди повели себя по-разному: местные замкнулись в себе, а мигранты стали искать земляков и предлагать им помощь. Эта ситуация полностью разрушает стереотипы о мигрантах, подчеркнул старший научный сотрудник Центра региональных исследований и урбанистики РАНХиГС Евгений Варшавер:

Есть ощущение, что мигранты в целом в большей степени сконцентрировались, организовались, ответственнее отнеслись к коронавирусу и к мерам, которые предлагались правительством, и в ситуации такого резкого обнищания люди склонны приходить друг к другу на помощь.

«Часть помощи была, то что называется, институционализированная и организованная. Например, в Узбекистане были специальные фонды, которые собирали деньги на соотечественников за рубежом, и после этого через посольство эти деньги передавались, здесь раздавались продукты. Но, с другой стороны, была самоорганизация совсем низового уровня, когда отдаленно знакомые люди подкидывали друг другу денег на продукты и в совокупности позволили опять же мигрантам пережить это тяжелое время. А сейчас, я думаю, что все потихоньку возвращается на круги своя».

После восстановления работы почти всех видов бизнеса в России, большинство мигрантов вернулись на свои рабочие места или нашли новые. В некоторых отраслях даже отмечают дефицит рабочих рук. Это характерно для тех сфер занятости, где нужен тяжелый физический труд, подчеркнул президент Федерации мигрантов России Вадим Коженов: «У нас есть порядка 5 тыс. вакансий, висит на сайте. Мы пока не можем найти туда работников, потому что не видим какой-то активности с их стороны.

Исторически сложилось, что мигранты так или иначе имеют какую-то специализацию или хотя бы привычку, и вот у нас в связи с закрытием границ в марте не въехало огромное количество людей, которые привыкли работать на сельхозработах, где-то в полях.

Поэтому уже понемножку, осторожно фермеры говорят, что в этом году урожай может быть чуть похуже, потому что не хватает работников. Представьте, вы девушка из Киргизии, вы носили тарелки в «Шоколаднице», у вас был какой-то небольшой оклад и чаевые, а вам сейчас предлагают ехать условно в Пермь на птицефабрику, упаковывать котлеты. То есть вы думаете: «Я подожду сейчас еще недельки две-три, перекантуюсь, “Шоколадницы” откроются, и я опять буду носить тарелки, напрягаться надо меньше, денег больше».

То есть раньше считалось, что мигранты согласны на любую работу, сейчас уже нет.

Границы с азиатскими республиками, из которых в Россию прибывают больше всего трудовых мигрантов, все еще закрыты. Это вызывает недовольство тех, кто хочет вернуться домой. Накануне несколько десятков человек пришли к посольству Таджикистана и требовали снять ограничения, чтобы они смогли выехать из России. В основном это женщины с маленькими детьми. Они жалуются на то, что из-за пандемии потеряли работу и не могут оплачивать жилье и кормить свои семьи. В последние дни существенный рост числа заболевших коронавирусом фиксируется в Казахстане, Узбекистане и Киргизии.

Светлана Белова.

https://news.mail.ru/society/42501052/?social=fb

Страсти по бывшему губернатору Фургалу в Хабаровске всё никак не стихают. Чего, в общем-то, и следовало ожидать. Равно как и того, что назначение нового и.о. губернатора от ЛДПР ситуацию нисколько не разрядило. Здесь с самого начала было понятно, что если такое и случится, то это будет, скорее, из разряда чудес, нежели того, на что следует всерьёз рассчитывать серьёзным людям. И отсюда, кстати, вопрос: а насколько, в таком случае, на самом деле серьёзны те, кто этот ход придумал?

Впрочем, этот вопрос вполне определённо из разряда философских. Как и утверждения огромного количества протестующих, что они, дескать, вышли бунтовать из-за Фургала как такового. За минувшие две недели мне это и говорили, и писали многократно. Причём у меня нет сомнений, что многие говорившие сами же в это искренне верят. Попытки же поставить под сомнение данный тезис зачастую вызывали приступы бурного возмущения и обвинения в некоем «московском пафосе» (хотя, где я, а где Москва). Что ж, не стану их в этом винить — как минимум, люди и в самом деле находятся на эмоциях, что редко когда способствует здравому разумению. Да и спорить с такой наивностью не стану — она слишком очевидна. Мне здесь одна известная фраза дедушки Маркса вспоминается: что сводить политические процессы к личности — это, как минимум, верх пошлости. Ну, или как-то так. Дословно уже не помню, но смысл, думаю, вполне понятен. И к этому мне добавить нечего.

Правда же в том, что выплеснувшийся на Хабаровские улицы гнев — это не обида за «невинно пострадавшего» Фургала (невинность которого весьма сомнительна) и не происки местных элит (они, конечно, имели место, но такое по щелчку пальцев не соорудить). Это то, что в медицине называют «манифестацией болезни». Ну, то есть болезнь сидела себе в организме относительно тихо, а потом резко взяла и явила себя во всей красе. И к этой болезни Фургал имеет самое условное отношение. Сводить её к нему — всё равно, что жаловаться на прыщи при системном заболевании крови. Что самое интересное, куда менее громкий, хотя тоже весьма яркий симптом того же самого проявился практически в одно и то же время с хабаровскими событиями и, в общем-то, неподалёку. По российским меркам, конечно. В соседней Амурской области на большой газпромовской стройке. И да, я говорю о бунте рабочих на Амурском ГПЗ. В суть самого трудового конфликта я вдаваться не буду — она в данном случае не важна.

Выплеснувшийся на Хабаровские улицы гнев — это не обида за «невинно пострадавшего» Фургала (невинность которого весьма сомнительна) и не происки местных элит (они, конечно, имели место, но такое по щелчку пальцев не соорудить).

Важно другое — кто именно взбунтовался и против кого конкретно. А вот с этим ситуация особенно прекрасна. Потому что взбунтовались гастарбайтеры из среднеазиатских бывших «братских республик». А противником их стала турецкая фирма-подрядчик, которая собственно и завезла их на этот край географии. Да простят меня жители Дальнего Востока. И лично у меня здесь вопросов два: почему фирма не российская и почему работу на стройке получили не местные жители? Я понимаю, что оба эти вопроса риторические, но всё же — почему? Вот лично мне очень хотелось бы услышать, что на это ответит «Газпром». Тот, который «национальное достояние» (интересно, чьё).

Что ж, в итоге сейчас все имеют то, что имеют: наши скрепные «национальные капиталисты» – сверхприбыли, а дальневосточники — свободное время для выхода на массовые протесты. Такие дела, граждане. А вы как думали?

И это только один пример. В реальности там всё гораздо хуже, чем может показаться. На Дальнем Востоке сложилась настолько замечательная экономическая ситуация, что оттуда натурально бежит население. Что наглядно показывают данные демографии. Полпред по Дальневосточному федеральному округу занят написанием отчётов по «дальневосточным гектарам» и по «территориям опережающего развития», реализация проектов по которым провалена. Что подтверждают и эксперты и данные по всё той же убыли населения. И удивляться здесь нечему — освоение Дальнего Востока на протяжении всей истории было государственным приоритетом, а не вопросом, который «рыночек порешает». Причём так было даже при царе, не говоря уже о той власти, которая пришла следом за ним. А что там происходит сейчас? Результат, что называется, «на лице».

На Дальнем Востоке сложилась настолько замечательная экономическая ситуация, что оттуда натурально бежит население. Что наглядно показывают данные демографии.

И ведь, что характерно — не только там. Эта ситуация вообще демонстрирует, как минимум, тупик нынешней региональной политики. Если не нечто большее. И не надо думать, что Хабаровск такой один. Точно такая же ситуация и в соседнем Владивостоке. Она же самая и в Магадане. И на Сахалине. И на Камчатке. И это только Дальний Восток. А что у нас в других регионах? Не то же самое?

Я могу предположить, что подобная вспышка гнева именно в Хабаровске действительно не случайна. Потому что Дальний Восток, возможно, и в самом деле один из самых проблемных макрорегионов нашей страны. А коли так, то нет ничего удивительного в том, что накопившееся прорвалось наружу именно там. Где тонко — там и рвётся. А г-н Фургал всего лишь стал поводом — так сказать, последней каплей, слабым толчком, надорвавшей кожу над нарывом. Но практически те же самые проблемы при минимально пристальном взгляде обнаруживаются во всех концах страны. Причём без всяких Фургалов.

И на фоне этого правящее сообщество проявляет просто чудеса незамутнённости, показывая обалдевшему населению, к примеру, желание списать долги Сбербанку на просто астрономические суммы. При том, что г-н Греф — это один из самых ненавидимых оным населением персонажей, который, быть может, скоро догонит Чубайса. И который на глазах у всей страны тратит её деньги (потому что «своих» у него нет) на такие важные и нужные вещи, как, скажем, визит индийского гуру, проводящего для персонала Сбербанка «мотивационные лекции» за суммы с лютым количеством нулей. Если кто-то не в курсе, то уточню: я сейчас вообще ни разу не пошутил. Я полагаю, что ещё парочка подобных сообщений — и у нас ещё парочка регионов взбунтуется. Ну, а почему нет?

Дальний Восток, возможно, и в самом деле один из самых проблемных макрорегионов нашей страны. А коли так, то нет ничего удивительного в том, что накопившееся прорвалось наружу именно там.

Но что же сделал назначенный новый губернатор Хабаровского края? Начал обещать популистские подачки, вроде понижения коммуналки. Есть ли смысл говорить, насколько жалко это выглядело? А уж говорить о том, как «эффективно» это было с точки зрения погашения недовольства и вовсе бессмысленно. Не говоря уж о лечении самой болезни — общего упадка. А лекарство от неё известно — создание новых рабочих мест. Причём не для «более выгодных» гастарбайтеров. Но насколько на такие шаги способна действующая квазиолигархическая элита в лампасах — тоже вполне философский вопрос. Как и то, способна ли она в принципе бороться с данной болезнью. Конечно, можно было бы предположить, что она сама же этой болезнью и является, но мы не будем. Мы же не разжигаем, ведь правда?

Ну, а саму болезнь вполне можно было бы назвать «синдромом Фургала». Почему бы и нет? Ведь лихорадка Эбола тоже имеет весьма условное отношение к реке, в честь которой названа. Хотя надо ли? Потому что если вдруг завтра этот системный недуг начнёт валить города России, как костяшки домино, то последним, о ком в этот момент будут вспоминать люди — это Фургал.

Павел Кухмиров

https://rodinananeve.ru/sindrom-furgala/

Эта фраза навсегда впечатана в нашу память об Алексее Макаровиче Смирнове. Произнес ее не он, но огромный хулиган Федя… Он остался главным героем картины «Операция «Ы»… Фразы Феди стали народным фольклором.

Смирнов дружил с маэстро (и по совместительству, режиссером) кинофильма «В бой идут одни старики». Они не были ровесниками, но это стиралось, когда их видели вместе. Хрупкий Быков и огромный Смирнов были неуловимо похожи.

Он сам прошел войну. Фронтовой разведчик много раз бывал за линией фронта. Многочисленные награды тому свидетели, что воевал он отчаянно, смело бросался в рукопашную, поднимал в атаку бойцов своего взвода.

Начиная войну рядовым, он закончил ее лейтенантом. Наш любимый артист вернулся домой, в Ленинград, тяжело контуженым. Одерский плацдарм оставил память о себе на всю недлинную жизнь. Он сам брал в плен фашистов, первым бросаясь в атаку.

Получал награды за подавление контратаки крупных сил немцев, и пленение фашистов. В одном из боев семнадцать гитлеровцев остались лежать в русской земле, семеро захвачены в плен. Захватить в рукопашном бою сразу семь фашистов… Да уж!

При форсировании Одера перетащил на себе миномет, уничтожив две пулеметные точки врага с двадцатью гитлеровцами. Как переправить на себе миномет с минами через немаленькую реку Одер?

Актерское образование он получил еще до войны. Организовал в своем полку, художественную самодеятельность. Готовил концерты, выступая перед бойцами с песнями и плясками.

Сильный и смелый, пройдя войну, он не любил говорить о наградах. Шли разговоры, что артист крепко выпивает, создавая сложности на съемочной площадке. А он был просто одинок.

Худсовет был против участия Смирнова в фильме «В бой идут одни старики». Но Быков настаивал и добился своего. На тот момент мать Смирнова находилась в больнице с психическим заболеванием. Его мало снимали. А безработный актер…

Да, он не был святым. Русская болезнь была бедой актера. Как повезло фильму, что режиссер добился утверждения Смирнова. Какой блистательный дуэт оказался на экране. Они купались в импровизациях. А Макарыч, крестивший пилота, улетавшего на задание?

Смирнов «вытащил» этот эпизод из памяти о войне. Съемочная группа веселилась: Макарыч бережёт Быкова, как мать дитя. Тогда на Леонида все так смотрели. Он был в зените славы. Фильм сплетал киношные и жизненные реалии.

Пришла беда, откуда не ждали. Смирнов лежал в больнице, в Ленинграде, с обострением старых военных болячек. В Киеве погиб Быков. Родные, щадя его чувства, не решились сказать правду. Он выздоравливал. Выписываясь, попросил накрыть стол для медперсонала, в очередной раз поставивший его на ноги. И сразу сказал о Леониде Быкове, назвав его лучшим другом и режиссером. Без него жизнь Смирнова бессмысленна.

И услышал, что Быков погиб. Он встал, ушел в палату, выпил бутылку коньяка и умер. От горя умер. Правда ли это? Или легенда? Смирнов был цельной, искренней личностью. Мог и приказать себе умереть вслед за другом.

Источник: https://aeslib.ru/istoriya-i-zhizn/velikie/fedya-iz-operatsii-y-byl-asom-rukopashnogo-boya-i-kavalerom-dvuh-ordenov-slavy.html