Происходящее сегодня в Белоруссии — это не только вопрос о том, уйдёт ли Александр Лукашенко с поста президента, или ещё какое-то время побудет у власти. Пока и оппозиционные, и проправительственные митинги не слишком изобилуют лозунгами, посвящёнными геополитическому выбору страны. Однако уже очевидно, что в скором времени данный вопрос появится в повестке дня — причём и в случае ухода действующего главы государства, и при условии сохранения его у руля страны.

И тут как самим белорусам, так и внешним силам придётся иметь дело с весьма своеобразной картиной. Если сравнить Белоруссию со всеми соседями или же просто странами Европы, обращает на себя внимание не очень высокий уровень этнического «я» местного населения. Да, имеет место государственный патриотизм, любовь к своей земле, городу. Но это ещё не этническое самосознание, а только его предпосылки — пусть и значительные. Окончательные его очертания с большой долей вероятности начали формироваться в последние пару недель.

Причины этого вполне понятны. Белоруссии как отдельного государства в границах, близких к нынешним, до 1991 года не существовало, да и границы Белорусской ССР полностью оформились в 1945 году. Ранее столицами для белорусов могли быть Москва, Вильнюс (Вильно), Варшава, Петербург, но не Минск, Полоцк или Гродно (если, конечно, не брать небольшие княжества в составе Киевской Руси). К тому же на этой земле жили и православные, и католики, а до середины XIX века — ещё и униаты.

Белорусское национальное движение оформилось намного позже, чем у соседей, — ближе к концу XIX века. Причём среди политически активных белорусов с самого начала были как «самостийники», так и сторонники единства с русскими или поляками. Православные нередко называли себя «русскими», католики — «поляками». Среди самоназваний ещё 100 лет назад мелькало даже слово «тутейшие». И то, и другое, и третье мы можем наблюдать и сегодня, прибавив к этому ещё «советско-белорусскую» составляющую.

В какую сторону хотели бы двинуть белорусское сознание на Западе или же в соседних с ней странах (кроме России), — говорить излишне. Поддержку с той стороны получают преимущественно силы, говорящие о том, что белорусы — никакие не русские, выступающие за отрыв Белоруссии от России и её сближение с Евросоюзом и НАТО. В качестве положительного опыта предлагается Великое княжество Литовское, Речь Посполитая, иногда — Польша 1921−1939 годов, а также несостоявшаяся толком Белорусская народная республика (БНР).

Наиболее активно здесь выступает Польша. Её опора — католическое население, составляющее, по разным оценкам, от 7% до четверти населения Белоруссии. Местными национальными героями предлагается считать сражавшихся с Российской империей Тадеуша Костюшко или Константина (Кастуся) Калиновского. По сути дела, речь идёт о навязывании белорусам польских героев, ибо, несмотря на очевидную связь с территорией современной Белоруссии, они считали себя поляками и сражались за польское дело.

Но кроме рассказов о прошлом, Польша предлагает и вполне осязаемые контуры недалёкого будущего — вхождение в Евросоюз и НАТО, где поляки выступали бы главными адвокатами белорусов. Далее же вступает в игру привлекательная сторона (без всякой иронии) членства в Евросоюзе, где существует высокая социальная защищённость, возможности для развития своего дела, разделение властей, свободные выборы. Про издержки и «тёмную» сторону евроинтеграции белорусам, конечно, с той стороны никто говорить не будет.

У следования такому курсу есть очевидные изъяны. Это связано как с экономической, так и с культурной стороной дела. Естественно, что разрыв с Россией больно ударит по кошельку почти каждого белоруса. Естественно, что придётся через колено ломать белорусов в плане языка. Несмотря на все попытки внедрить мову, подавляющее большинство белорусов считает своим родным языком русский и едва ли захочет его быстро «забыть».

Тем не менее, пусть и в смягчённом виде, подобная пропаганда приносит определённый успех. И дело не только в том, что современная Россия мало занималась продвижением своей «мягкой силы». Инструменты её вполне можно создать, но вот что мы будем предлагать белорусам? Говорить об общей Победе в Великой Отечественной войне можно и нужно, но это всё же взгляд в прошлое. Нужен привлекательный образ будущего, не сводящийся просто к производственной цепочке предприятий и продвижению на какие-то рынки…

Нравится нам это или не нравится, но Евросоюз и Польша предлагают белорусам более-менее стройные и целостные идеи, и на них России надо отвечать. Но, даже если удастся поднять жизненный уровень российского населения, совершенно не факт, что белорусы, привыкшие за годы Советской власти (и тем более независимости) к своей собственной республике, автоматически к нам потянутся. Так что над результативным ответом придётся работать долго и кропотливо.

Пока взамен предлагается евразийская интеграция. Она, конечно, имеет свои достоинства, но пока она скорее говорит о желудке и кошельке, но не о душе и мыслях. Если же открыть её ценностную сторону, то сразу обнаружатся существенные изъяны. Даже если считать, что Белоруссия является искусственно созданным государством, всё равно белорусская земля имеет свою географию и историю, а определённое политическое сознание у её жителей есть. И оно во многом не «евразийское».

Сводить всё к Великой Отечественной войне и пребыванию в составе СССР — значит, сужать поле для манёвра. В таком случае нечего будет ответить антироссийским пропагандистам, что война 1812 года была для белорусов «чужой». Да, благодаря Советскому Союзу Белоруссия стала всесоюзным «заводом» и та эпоха принесла ей много хорошего. Но и нехорошее тоже имело место, и за него можно зацепиться. И указать на то, что РСФСР и БССР существовали как разные республики.

Остаётся один выход — говорить о русской и православной общности. И здесь поле для манёвра будет гораздо шире, и начнётся оно с Киевской Руси. Конечно, среди предков белорусов имелись литовские племена — но они и вокруг Москвы жили. Было Великое княжество Литовское, но ведь оно называлось княжеством Литовским и Русским. Многие русские (великорусские) княжеские рода являлись выходцами с территории современной Белоруссии. Так что кровнородственные связи существовали давно, как и общие святые в общей Русской православной церкви.

Белорус Симеон Полоцкий внёс немалый вклад в создание общего для нас русского литературного языка. Русскую культуру создавали имевшие белорусских предков Фёдор Достоевский и Дмитрий Шостакович, русскую науку — Софья Ковалевская и Павел Сухой. Выходцы из Белоруссии занимали видные посты и в Российской империи, и в СССР. Характерный для белорусов говор под названием «трасянка» можно услышать и на Смоленщине, и на Брянщине. И это только малая часть общих корней и общего прошлого, которое с Польшей и Литвой не сравнишь.

Что касается модели общего будущего, то здесь, конечно, Россия должна для начала определиться с ним для себя. Но, беря лучшее из общего прошлого, вполне можно строить будущее на основе того, чтобы не превращаться в задворки ни мира, ни Европы. И это общее русское будущее, отталкиваясь от общего русского прошлого великороссов и белорусов, сформулировать проще, чем формировать его на безнациональной евразийской основе или исключительно на советской.

Кроме того, русское национальное сознание намного шире, чем идеологические или географическо-культурные догмы. Оно включает в себя советский опыт, но в нём имеются и иные пласты. Оно во многом построено на противопоставлении себя Европе, но не столь жёстко и безальтернативно, как это выглядит у евразийцев. И оно для привыкших быть Европой (или как минимум рядом с Европой) белорусов совершенно не выглядит столь неприемлемо.

А объяснить то, к чему может привести радикальное западничество, можно на примере Украины или России 1990-х годов. Да, собственно, нынешние поколения белорусов и так это знают. Потому опора на русское единство выглядит как оптимальная стратегия по недопущению отрыва Белоруссии от России. Естественно, что для этого России надо не бояться использовать слово «русский» на высшем государственном уровне. Но при наличии государственной воли дело можно сдвинуть с мёртвой точки.

Русские и белорусы в действительности являются одним народом (вопросы есть разве что насчёт белорусов-католиков). Никакой большой культурной и языковой разницы между Смоленском и Витебском, Брянском и Гомелем, Великими Луками и Полоцком нет, а количество родственных связей просто зашкаливает… Но это из России так кажется. В Белоруссии годами объясняли другое (когда более жёстко, когда мягче). Поэтому для убеждения в этом белорусов потребуется время.

Но шансы есть. Среди белорусских общественных деятелей есть те, кто считает себя русскими. И даже Лукашенко не раз говорил о белорусах как о «русских со знаком качества». Потом он уже заговорил иначе, но во время начавшихся митингов из его уст опять прозвучало слово «русские». То и дело произносят его и многие простые белорусы. И противостоит нам там (пока) скорее вариант польской национальной идеи с элементами западно-украинской, идея антирусская, а не собственно белорусская. Европейский путь — это уже производное от неё.

Так что надо работать, и при создании образа «белоруса как части русского народа» вероятность разрыва Белоруссии и России резко снизится, а сближение пойдёт быстрее. В противном случае рано или поздно «литвинство» или полонофилия станут в Белоруссии, пусть и с оговорками (в том числе и географического свойства), господствующими. И более болезненного удара для России и русских трудно себе придумать.

Вадим Трухачёв, преподаватель кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Историко-архивного института РГГУ

Вадим Трухачёв, преподаватель кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Историко-архивного института РГГУ

Источник: EADaily

Анна Андреевна, добрый день. Вы, наверное, видели то безобразие, которым мы занимаемся?

Да.

Собственно, сама идея портала заключается не в том, чтобы, так сказать, гнать на политологию, а поговорить о проблемах и о важных аспектах науки. Основную часть нашей аудитории составляют студенты, поэтому вполне логично поговорить о проблемах науки с преподавателем, тем более, что вы достаточно скептически относитесь к нашему проекту…

Нет, я не скептически отношусь к данному проекту. Просто ваш текст про причины не поступать на политологию может быть не совсем правильно понят. Посыл, который несет в себе текст, могут понять те, кто в профессии, но его, скорее всего, не поймут абитуриенты. Прочитав его, они подумают: «Боже мой, нафига мне поступать на эту вашу политологию». И вот именно это бьет по набору студентов на программы по политологии.

То есть в том, что касается этого конкретного текста, я с вами согласна, по большей части. Я не согласна с тем, что у математиков имеется «политологическое» воображение. У нас с вами есть то, что Чарльз Миллс назвал социологическим воображением (но раз уж речь о политологии, давайте адаптируем и будем называть это политологическим воображением), в то время как люди, которые не варились в политологической среде, я уверена, не могут придумывать крутые идеи из мира политического (по-моему, хорошие программы по политологии должны учить именно этому; хотя знание методов сбора и анализа данных, конечно, никто не отменял). Но вот симбиоз людей из разных направлений – это очень полезно. Я сама работаю в паре с экономистом, который делает мне адски сложную эконометрику, которую я сама делать не умею.

Мой скепсис же сводится к тому, что, учитывая, как много я занимаюсь пиаром программы, я понимаю, что такие тексты могут бить по нашим абитуриентам, которые этой кухни просто не знают. И при этом кажется, что текст ваш вы адресуете именно им, а не тем, кто вообще-то является его целевой аудиторией. Если уж по-честному, обращен ведь он, очевидно, к академическому сообществу.

А что для вас сегодня политология?

Это моя профессия :)

Может что-то еще?

Во-первых, я хочу сказать, что я не люблю слово «политология». Мне кажется, было бы правильнее говорить «политическая наука». К сожалению, мы все равно будем использовать слово «политология» в русском языке, потому что это уже устоявшееся понятие. Почему мне не нравится, когда говорят «политология»? Потому что от слова «политология» есть производное «политолог», и проблема состоит в том, что в телевизоре у нас политологами называют, в основном, каких-нибудь не очень молодых мужчин, желательно с бородой и в очках, которые, в общем-то, к политологии, понятой как политическая наука, отношения не имеют вовсе. Об этом много кто писал, и вы писали в тексте про говорящие головы.

У нас политологами называют, в основном, каких-нибудь не очень молодых мужчин, желательно с бородой и в очках, которые, в общем-то, к политологии, понятой как политическая наука, отношения не имеют вовсе.

Но если возвращаться к вопросу о том, что такое «политическая наука», то это, конечно, область знания, которая принадлежит к классу социальных наук. То есть это не гуманитарная дисциплина, как это часто понимается в России. И занимаются ученые-политологи тем, что изучают власть и борьбу за власть. Кроме этого, я бы сказала, что политология занимается изучением и того, как функционирует государство. Это тот большой раздел политологии, который был заложен еще в середине прошлого века Гарольдом Лассуэллом, стремившимся к тому, чтобы политология помогала государству работать лучше, эффективнее. Об этом он говорил, в частности, в своей инаугурационной речи, когда стал президентом Американской ассоциации политической науки. Поэтому я считаю, что политология – это история не только про борьбу за власть, но и про то, как осуществлять государственную политику. Ну а для меня лично политология – это профессия. Я считаю себя исследовательницей, но никогда не говорю, что я политолог.

Когда я закончила магистратуру за рубежом, я думала, что никогда-никогда не буду заниматься чем-то, что связано с академической деятельностью.

А как вы пришли в науку?

Если очень коротко, то случайно.

Вообще, когда я закончила магистратуру за рубежом, я думала, что никогда-никогда не буду заниматься чем-то, что связано с академической деятельностью. Не буду больше учиться и уж точно не буду заниматься политологией как профессией. Но дальше оказалось, что академическая деятельность мне нравится больше многих других.

После окончания учебы я устроилась на работу в Европейский университет в Санкт-Петербурге, занималась администрированием проекта, связанного с Европейским союзом. Я придумывала события в рамках этого проекта, организовывала мероприятия, встречалась с очень интересными людьми. Все это было очень весело и хорошо, но через год я поняла, что лично мне работа в офисе не подходит. То есть буквально – история про то, что все познается в сравнении, это про меня. Когда я эту свою нелюбовь к офисной работе осознала, поступила в аспирантуру СПбГУ. Еще немного поработала в ЕУ и уволилась. И практически полгода была без работы. Потом Андрей Стародубцев сказал, что в питерской Вышке есть позиция. Так я получила эту работу, и с 2012 года я занимаюсь наукой и преподаванием, и мне это нравится!

Вы сказали, что случайно попали на политологию, получается, что вы выбирали между какими-то направлениями?

Нет, я бы не сказала. Сама я по образованию регионовед. Надо сказать, что у нас регионоведение преподают, если можно так выразиться, неполитологически. Сегодня моя картина мира мне подсказывает, что международные отношения, включая регионоведение, – это часть политологии, субдисциплина политологии. Если политология – это про борьбу за власть, то международные отношения – это про борьбу за власть в международном измерении, между странами. Но в российской традиции, насколько я могу судить, международные отношения понимаются несколько иначе, они значительно более исторические и менее аналитические. Когда я училась в бакалавриате, нас не учили методам, был, кажется, всего один предмет по дизайну исследования, но было очень много истории. История – это хорошо, но, когда я закончила учебу, я не была политологом. И, наверное, после бакалавриата вообще плохо представляла, что такое политология. А потом со мной случилось несколько вещей. Во-первых, это несколько школ ЕУ. На них я познакомилась с Владимиром Гельманом, Григорием Голосовым, Ириной Бусыгиной, с большим числом ведущих политологов. Эти школы были короткими, но интенсивными. Ну и моя магистратура в Бельгии тоже сильно помогла в понимании того, как же делать исследования.

Какими качествами должен обладать политический исследователь?

Я думаю, что исследователь должен быть дерзким. А дерзость эта должна проявляться в готовности придумывать неочевидные вещи (это то, с чего мы начали наш разговор). Политологическое воображение должно сочетаться с дерзостью, чтобы политолог не боялся придумывать новые идеи.

С другой стороны, нужно знать математику и методы. Не бояться всего этого, просто научиться.

Исследователь должен быть дерзким. А дерзость эта должна проявляться в готовности придумывать неочевидные вещи.

А какие, по вашему мнению, задачи сегодня стоят перед политической наукой в России?

Сегодня в Вышке выстраивают следующую систему стимулов: нужно много публиковаться, хорошо публиковаться, и не в российских журналах. Я не уверена, что это правильно. Вернее, не так. Публиковаться в зарубежных журналах точно нужно, это делает российскую политическую науку хоть сколько-нибудь заметной. У Михаила Соколова и Кирилла Титаева есть статья про провинциальную и туземную науку. Чтобы стать провинцией, которую хоть немного видно из метрополии, нужно много публиковаться в англоязычных журналах. Есть люди, которые считают, что в России всего два политолога: Гельман и Голосов. Считают они так ровно потому, что Гельман и Голосов публикуют свои статьи по-английски в хороших зарубежных журналах и, как следствие, их работы известны и востребованы международным академическим сообществом. Так вот нужно, чтобы таких политологов стало больше.

Если мы хотим, чтобы наша наука была осмыслена, в том числе, на русском языке, ее кто-то должен осмыслять и проговаривать.

С другой стороны, я думаю, что публиковаться в российских журналах – это не плохо, потому что, если мы хотим, чтобы наша наука была осмыслена, в том числе, на русском языке, ее кто-то должен осмыслять и проговаривать. Такие осмысление и проговаривание возможны в аудитории, но, в первую очередь, в статьях. Проблема состоит в том, что те люди, которые могут публиковаться по-английски, перестают публиковаться на русском. А те, кто не может публиковаться по-английски, часто публикуют какую-то свою «самобытную» политологию. Кажется, что российская политическая наука на русском языке вынуждена быть туземной, потому что те, кто мог бы делать ее не туземной, а хотя бы провинциальной, делают это на английском языке.

А это характерно только для России или для любой не англоязычной политологии?

Я не знаю. Знаю, что похожая история была у китайцев. Долгое время они публиковались в своем маленьком мирке (ну относительно маленьком, учитывая население Китая). В какой-то момент Китай решил сделать программу типа нашей 5-100. Но они ее сделали по-другому. Насколько я знаю, они сделали ставку не на то, чтобы вкачивать деньги в свои университеты, а на то, чтобы китайцев направлять в США, обучать их там на программах PhD, а потом возвращать к себе обратно. Если посмотреть на статистику, то у китайцев за последние 5-10 лет случился космический взрыв числа публикаций на английском. Они вышли из своего туземного мирка в провинцию. В провинцию, потому что политология как была американской наукой, так таковой и остается.

Ваш любимый политический философ?

Политический философ? Боже мой… Ханна Арендт, наверное.

А любимое произведение на политическую тематику?

Я думаю, что это книга Саймона Хикса, которая в каком-то смысле является учебником. Она называется «The Political System of the European Union», и это абсолютно блестящая работа о том, как смотреть на Европейский союз с позиций сравнительной политологии, а не как на что-то совершенно уникальное и не поддающееся сравнению. Ну и в принципе, я большая фанатка Хикса. Мне кажется, что сложно ею не быть, если занимаешься изучением Европейского союза.

http://www.nepolitolog.com/

Буквально на днях, в августе 2020 года, Иран протестировал новый наземный транзитный маршрут: Иран — Афганистан — Узбекистан. В рамках обкатки маршрута из иранского порта Шахид-Раджаи в южном портовом городе Бендер-Аббас был отправлен груз в Узбекистан через Афганистан, и он прибыл на место без препятствий. Огромные грузовые машины с флажками позировали для иранских СМИ сначала из Афганистана, потом из Узбекистана: маршрут проложен, ура!

Этот маршрут — один из многих, входящих в дорожную карту китайского Нового шёлкового пути, соединяющего Китай с Европой через Ближний Восток, и в этом поясе (Belt and Road Initiative), глобальном инфраструктурном проекте Китая, Ирану отведена важнейшая роль в транспортной, энергетической развязке и, что важно, в сфере обеспечения безопасности маршрута.

Так что пока США бьются с Ираном через ООН, пытаясь продлить оружейное эмбарго и пытаясь восстановить санкции, а Россия и Китай собирают европейскую коалицию за то, что США односторонне сами юридически вышли из ядерной сделки и теперь судьба Ирана решается без них, Китай и Иран начали реализовывать свой план действий, тестируя запущенные транспортные узлы.

Напомню, что в конце июня Иран и Китай подписали 25-летнее соглашение об экономике и безопасности на сумму $400 млрд китайских инвестиций в Иран. Официально оно называется «Китайско-иранское всеобъемлеющее стратегическое партнёрство», и я писала об этом в колонке «Союз Льва и Дракона».

Это партнёрство формально началось ещё в 2016 году с визита Си Цзиньпина в Тегеран. Но с того момента, как в 2018-м Трамп разрушил ядерное соглашение и вышел из сделки и все страны, ведущие дела с Ираном, подверглись опасности санкционных наказаний, китайско-иранский союз ушёл в тень и подвергся жесточайшему наказанию со стороны Вашингтона (война с Huawei и арест дочери основателя компании Мэн Ваньчжоу в Ванкувере и др.).

Этот документ с надписью «окончательная версия» датирован июнем 2020 года, хотя автор сей колонки считает датой подписи окончательной версии китайско-иранского соглашения 3 января 2020 года. Подписи кровью как знаком высшей надёжности.

Индийская газета Financial Express пишет, что Китай должен инвестировать $120 млрд в модернизацию транспортной инфраструктуры Ирана: начиная с дороги протяжённостью 2300 км, которая соединит Тегеран с Урумчи, городом в китайской провинции Синьцзянь. Эта дорога будет соединена с линией Урумчи — Гвадар, разработанной в рамках китайско-пакистанского экономического коридора Нового шёлкового пути, и соединит воедино Казахстан, Киргизию, Узбекистан, Туркменистан, а затем через Турцию выйдет в Европу.

Конечно, глядя на карту и прокладываемые маршруты, трудно удержаться от очевидных ассоциаций: алые долины маков, крестьяне, собирающие урожай, корабли и поезда с тюками, знаменитые китайские опиумные войны, но официальные протоколы пытаются остудить наш пыл: речь идёт о развитии узбекского и прочих центральноазиатских экспортов: хлопке, сухофруктах, различных химических материалах.

 «Пилотное открытие этого коридора свидетельствует о том, что Афганистан серьёзно настроен развивать транзит по своей территории и соединять страны Центральной Азии с южными водами, включая порты вдоль Персидского залива и Оманского залива (в Чабахаре. — Авт.)», — сообщил Мустафа Аяти, представитель Таможенного управления Исламской Республики Иран IRICA.

Оманский залив тоже включён в карту — четырёхсторонним Соглашением о создании международного транспортного и транзитного коридора между правительствами Узбекистана, Туркменистана, Ирана и Омана.

Но все эти транспортные маршруты должны быть безупречно прикрыты в плане безопасности, скажете вы. Тем более в таком сложном горячем регионе. И будете совершенно правы.

«Военный союз между Китаем и странами Средней Азии сформирован. Ключевая его точка — Таджикистан, об этом подробно писал еще в 2015 году «Южный Китай». Таджикистан — это центр противостояния Индии и Китая. Реальный военный союз существует с этого же времени, он называется 阿中巴塔 — «Ачжунбата». Это совещание глав генштабов Афганистана (А), Китая (Чжун), Пакистана (Ба), Таджикистана (Та), — говорит специалист по Китаю и его политическим кланам Николай Вавилов, десять лет проживший в Китае, автор Telegram-канала «Южный Китай» и готовящейся к выходу книги «Китайская власть». — Уровень совещания — очень высокий, достаточно сказать, что перед «коронацией» на начальника Генштаба в совещании участвовал Ли Цзочэн, после чего и получил новую должность. Это полноценный антииндийский союз во главе с Китаем. А Таджикистан — самое «тонкое» место этого союза и сухопутного углеводородного торгового коридора, который Китай строит в обход коалиции США — Индия — Япония — Вьетнам на случай войны».

Но в этом военном союзе Китая и государств Средней Азии нет Ирана, это трудно не заметить. Хотя по факту теснейшее военное сотрудничество Китая и Ирана — исторический факт, более того, можно сказать, что Иран как раз и прикрывает китайские интересы на Ближнем Востоке в чувствительных вопросах безопасности и военной стратегии. Почему же Ирана в этом союзе нет?

Ценность Ирана для Китая не только в его уникальном геополитическом положении в Западной Азии.

Не только в том, что Иран контролирует «Хезболлу», всю шиитскую ось в мире и Афганистан, Ирак, Сирию, Ливан, Йемен, формируя так называемую Ось сопротивления, упирающуюся в Палестину и как стрела летящую на другие континенты.

Иран, официально не состоящий в антииндийском китайском союзе, выполняет роль модератора и посредника сложных китайско-индийских отношений через важнейшую и чувствительную точку — иранский порт Чабахар, входящий в свободную экономическую зону. Это единственный океанский порт Ирана, имеющий около 300 км водной границы с Оманским заливом, входящий в десятку самых важных стратегических портов мира. Именно о нём писал Марко Поло: «Многие купцы, путешествующие через море, останавливаются там. Множество товаров вывозят оттуда по наземным дорогам». Чабахар — перекрёсток дорог Запад — Восток и Север — Юг.

В 2016 году Индия, Иран и Афганистан подписали соглашение о создании транспортного и транзитного коридора с использованием Чабахара, связывающего регион с Центральной Азией, и далее, в 2017-м Индия отправила через этот порт свою первую партию экспортной пшеницы, а в 2018-м в Нью-Дели президент Ирана Рухани подписал соглашение о сдаче в аренду Индии одного из двух чабахарских портов — Шахид-Бехешти.

Для Индии, блокированной на Западе Пакистаном (ключи от которого опять же сегодня у Китая — посредством CPEC, China Pakistan Economic Corridor), Чабахар является важнейшим каналом экспорта в Иран, Афганистан и Центральную Азию риса, пшеницы и прочего.

The India Business Line информирует о том, что порт Чабахар, финансируемый Индией, в июле 2020-го был интегрирован в иранскую зону свободной торговли (free zone) при одобрении совета стражей (КСИР). Там же скоро появится филиал банка Афганистана (Da Afghanistan bank).

«Ещё в 2000 году Китай и Иран заключили соглашение о строительстве газопровода из Ирана в Китай через Афганистан, но тут началось американское вторжение в Афганистан, и строительство было сорвано, потому что США всерьёз беспокоит ирано-китайское сближение. Но поскольку сегодня Китай считает возможным сценарий войны с США, он стремится обеспечить бесперебойные поставки нефти, ожидая введения нефтяного эмбарго, как это произошло с Японией накануне войны. Поэтому сейчас Китай стремится обеспечить бесперебойные поставки континентальной нефти, в первую очередь иранской и российской, на случай военного конфликта», — считает Вавилов.

Момент для китайско-ирано-российской игры идеальный: Трамп изолируют Америку всё больше, выводя из международных соглашений, полностью разрушая статус-кво, созданный после Второй мировой войны.

США, занятые благодаря Трампу внутренними делами и проблемами, с их агрессивной внешней политикой перестают играть роль гегемона и главного мирового шерифа. В это же время на наших глазах создаётся великий евразийский геополитический проект.

Китай к моменту начала Вашингтоном тарифной войны, стал второй экономикой мира. И некоторые аналитики считают, что к 2035-му точно стал бы первой, если бы не странная эпидемия COVID-19, начавшая убивать ту самую китайскую экономику.

Евразийский проект связывает воедино Китай и Европу множественными кровеносными артериями и сосудами транспортных маршрутов, трубопроводов, телекоммуникаций, финансовых систем и железных дорог (в Китае и Европе, кстати, одинаковая ширина железнодорожного полотна).

Газета Tehran Times не скрывает ликования: «Время сделки не могло быть лучше для исламской республики. Для находящихся в склоке Китая и США ирано-китайская сделка ещё больше ухудшит двухсторонние связи между двумя крупнейшими экономиками мира». Переводя персидскую дипломатичность: сделка с нами столкнёт Китай и США ещё больше, что делает их примирение (опасное для нашего выживания) практически невозможным, значит, Китай останется с нами. А если США захотят передоговориться, то они должны будут заплатить больше, чем предлагает Китай.

Маджид Реза Харири, президент Ирано-китайской торговой палаты, утверждает, что в Китае завершены теоретические исследования по 6G, в то время как в США такие исследования даже не начинались (там Трамп борется против 5G — с одной стороны, радея за национальную безопасность, но с другой — усиливая технологический разрыв между США и Китаем, между Востоком и Западом, между атлантическим союзом и коалицией сил Поднебесной, которая собирает под себя всё больше государств).

«Иран является ключом к планам Китая, так же как планы Китая являются ключом к судьбе Евразии», — пишет Роберт Каплан в The New York Times.

Итак, летом 2020 года мы фиксируем: первые транспортные и транзитные линии Нового шёлкового пути с телекоммуникационной инфраструктурой Huawei в Азии уже запущены.

Юлия Юзик, журналист

https://russian.rt.com/opinion/776325-yuzik-kitai-iran?utm_source=rss&ut...

«Наглому вранью, попыткам переиначить историю мы должны противопоставить факты», — подчеркнул президент. Что ж, теперь каждый действительно может в этом удостовериться. С полудня 21 мая начал работу уникальный информационный ресурс — «Вторая мировая война в архивных документах».

Ресурс открыт на портале Президентской библиотеки им. Б. Н. Ельцина Управления делами президента Российской Федерации. Оцифровкой огромного корпуса документов, в том числе малоизвестных и недавно рассекреченных, занимался Росархив при участии архивных служб МИД, Минобороны, ФСБ и Службы внешней разведки России. Насколько грандиозной была проделанная работа, можно судить по одному факту — сейчас на ресурсе представлена только первая часть комплекса материалов. Она посвящена предыстории Второй мировой войны и охватывает период с января 1933 г. по 31 августа 1939 г. Всего в ней собрано 1700 архивных документов, фотографий и фрагментов кинохроники. Примерно половина из них публикуется впервые.

Для историков ресурс ценен тем, что вводит в научный оборот новые архивные материалы. Для публицистов — тем, что позволяет по-новому взглянуть на такие деликатные и острые моменты, как попытки построения системы коллективной безопасности в Европе, аншлюс Австрии, «Мюнхенский сговор» и предательство западными державами Чехословакии, отношения между гитлеровской Германией и Польшей, неудача Московских переговоров представителей СССР, Англии и Франции о совместном противодействии германской агрессии.

Английские планы

Но ценность ресурса ещё и в том, что он открыт для всех. И даже неподготовленному читателю, который решит хотя бы бегло ознакомиться с материалами комплекса, станет понятно, каким напряжённым и нервным было предвоенное время. Какой взрывоопасной была обстановка в Европе. Более того — у многих раскроются глаза. Внезапно окажется, что Вторая Мировая могла быть совершенно иной. Например, могла начаться на несколько лет раньше, а антигитлеровская коалиция имела бы принципиально другую конфигурацию. Или, что сейчас кажется невероятным, этой коалиции вообще могло не быть.

Да, могло и не быть, о чём свидетельствует секретное агентурное донесение Заместителю наркома по военным и морским делам Михаилу Тухачевскому от 4 июля 1933 г. Озаглавлено оно так: «Тайные предложения Гитлера английскому правительству». Некоторые фрагменты этого документа выглядят ошеломляюще. Вот, например: «Английское правительство, в отличие от английского общественного мнения, рассматривает фашизм с определённой симпатией». Или: «Сообщают, что Форин-офис (Внешнеполитическое ведомство Великобритании) относится с большой серьёзностью к этому проекту союзного договора и изучает возможность заключения такого договора в рамках общей английской политики». Каков же был проект договора, предложенный Великобритании Гитлером? В отношении Советского Союза — весьма перспективным и увлекательным: «Этот проект содержит предложение Гитлера помочь английскому правительству в его борьбе с мировой большевистской опасностью... В случае войны против СССР Германия может выставить экспедиционный корпус численностью в два миллиона человек». Англия и Германия вместе нападают на СССР — как вам такой вариант начала Второй Мировой?

Польский гонор

А пару лет спустя, в 1935 году, во французскую печать просачивается ещё один любопытный документ, согласно которому Вторая Мировая вполне могла начаться совсем иначе — например, совместным нападением Германии и Польши на СССР. Парижский еженедельник «Экуте муа» публикует текст секретного договора между этими странами. Особенного внимания заслуживают такие пункты: «Польша обязуется во внешних отношениях принимать решения только в соответствии с мнением германского правительства». «Польское правительство обязуется обеспечить свободный проход по своей территории германским войскам в случае, если эти войска будут призваны ответить на провокацию, исходящую с Востока или Северо-Востока». «Правительство Германии обязуется гарантировать всеми силами и средствами неприкосновенность польских границ от любого агрессора». Французский МИД возмущён публикацией и всячески пытается её опровергнуть, но «секретный протокол к пакту Гитлера — Пилсудского» от 25 февраля 1934 г. — самая настоящая реальность.

О том, что «провокацию, исходящую с Востока или Северо-Востока», то есть со стороны СССР, можно было организовать в любой момент и поляки нетерпеливо ждали этого момента, говорит письмо военного атташе СССР в Польше от 13 декабря 1934 года: «Посылаю запись из дневника нашего представителя ТАСС. Эта запись сделана его помощником. По-моему, этот случай чрезвычайно ценен для определения не только польско-германских отношений, но и показывает, что сидит в головах польского генералитета». А вот и случай, описанный в дневнике журналиста: «В ресторане находилась группа высших офицеров, они основательно выпивали... Среди многочисленных тостов внимание на себя обратили следующие: „Поднимаю бокал за наш союз с Германией и Японией!“, „Война для солдата то же, что вода для рыбы — пью за будущую войну!“, „Поднимаю бокал за то, чтобы дивизия, получившая орден Virtuti Militari (Воинской доблести) за взятие Киева, получила за то же его вторично!“». Между прочим, среди этих офицеров был Густав Орлич-Дрешер, один из сподвижников Пилсудского, инспектор польской армии. Это, конечно, многое говорит о русофобских настроениях польского офицерства, но также и о том, как генералы хранили свои и чужие секреты.

Сталинская аналитика

Не меньший интерес, чем оперативные донесения и тайные переговоры Гитлера с будущими членами антигитлеровской коалиции, представляет и довоенная аналитика, которой на ресурсе уделено особое внимание. В этом разделе весьма интересна статья того же Тухачевского «Военные планы Гитлера» от 29 марта 1935 года. В неё внёс собственноручную правку не кто иной, как Иосиф Сталин. Из этих пометок, сделанных простым карандашом, можно увидеть, что товарищ Сталин обладал вполне разборчивым почерком, а также незаурядным стратегическим мышлением. Во всяком случае, конфигурацию будущей войны он сумел довольно верно предсказать за несколько лёт до её начала. Слова Тухачевского «Само собой понятно, что империалистские планы Гитлера имеют не только антисоветское острие», дополнены следующим: «Это острие является удобной ширмой для прикрытия реваншистских планов и на Западе (Бельгия, Франция), и на юге (Познань, Чехословакия, аншлюс)».

Разумеется, на портале в ряду прочих документов опубликован и Договор о ненападении между СССР и Германией от 23 августа 1939 года, больше известный как «Пакт Молотова — Риббентропа». И, надо сказать, он выглядит намного спокойнее и респектабельнее, чем аналогичные договоры европейских держав с Гитлером и их планы совместной войны против СССР. К тому же дата этого документа свидетельствует о главном — СССР пошёл на подобные переговоры с гитлеровской Германией самым последним, когда вся Европа отвернулась от советских предложений по созданию коллективной безопасности.

Константин Кудряшов, автор еженедельника «АиФ»

https://aif.ru/society/history/vtoraya_mirovaya_zakulisnoe_nachalo_kak_e...

Евразийцы – диалектики и на все происходящее глядят диалектически. Вот и я как евразиец попробую это сделать по отношению к проблеме насилия в Белоруссии (и призываю к этому вас). Отвлечемся сейчас от эмоций (хотя, конечно, с точки зрения морали нет ничего хорошего в избиениях людей). Констатируем, что перед нами рисуют типичную картинку «цветной революции»: «до зубов вооруженный тиран» (Лукашенко с автоматом) против «мирных демонстрантов со светлыми лицами» (девушки с цветами). Эта картинка, как и всякий пропагандистский штамп, очень упрощает ситуацию: отдельные «мирные демонстранты» на машинах въезжали в милицию, а «тиран» приезжал на заводы – с небольшой охраной в гущу толпы! -  словом убеждать рабочих. Но речь сейчас не об этом. Применение насилия, действительно, шокировало определенную часть белорусского общества, особенно городскую молодежь и вообще городских жителей.  Но никто ведь даже не спрашивает: «почему?», а между тем ответ очень интересен.  Потому что современная белорусская молодежь выросла в обществе, где преступность – одна из самых низких на постсоветском пространстве. Фактически криминогенная обстановка в белорусских городах близка к показателям благополучной, сытой Восточной Европы (да и Западной до «нашествия мигрантов»). Количество убийств на 100 тысяч человек в 2018 году было в России 11, 3, в Казахстане – 8, 1, в Латвии (это уже Евросоюз!) – 6, в Белоруссии – 5, 2! (данные ВОЗ). А в 2017 Белоруссия вошла в топ-10 самых безопасных стран мира по версии Numbeo  (Россия там – на 67-месте). Кстати, самой безопасной страной мира является в этом рейтинге … Катар – абсолютная монархия! Его эмир – Тамим бин Хамад бин Халифа Аль Тани правит с 2013 года (до этого с 1995 года правил его отец Халиф бин Хамад). В стране нет выборов, партий, профсоюзов. Внимание граждан с шариками – демонстрации в самой безопасной стране мира запрещены. Любые, даже провластные!

За Катаром в списке идут такие «демократии» как ОАЭ, Тайвань, Гонконг… США – на «почетном» 50-м месте – перед Ираком и Ганой…

Однако в начале 90-х в Белоруссии, как в России был разгул преступности, и остановил его не кто иной как Лукашенко, причем, достаточно жесткими полицейскими мерами. С тех пор в Белоруссии выросло 2 поколения, привыкшие к безопасным улицам ночью и не знающих, что такое рэкет. Их-то шокирует «брутальность милиционеров».

Короче, «протестующие Белоруссии» такие мирные и так возмущены действиями ОМОНа, потому что они привыкли к низкому уровню насилия, которому во многом обязаны «диктатору» и его «силовикам».  Вспомним, что в 1994, когда Батька шел к власти, он был, собственно, не менее брутален и никого это не пугало, а наоборот - восхищало. В 90-х бандитов на белорусских дорогах уничтожали на месте фуры, набитые силовиками, мало отличавшимися от нынешних… И граждане с восторгом голосовали за Батьку.

Кстати, у нас, в России в 2000-х люди, измученные криминальным уличным насилием, тоже голосовали за человека в камуфляжных штанах, голого по пояс, на коне и с ружьем наперевес. Того самого, кто обещал врагов «в сортире замочить».  Да и даже в 2011 российской провинции, еще помнившей о бандах 90-х, казались смешными московские белоленточники с их «культом ненасилия» и «осуждением диктатуры».

О чем это говорит? О том, что   власть в Белоруссии упустила, что выросло новое поколение. Оно подобно всем представителям «восставших масс» (по Х. Ортеге-и-Гассету) воспринимает с трудом созданные хрупкие институты цивилизации как естественную данность, за которую никого благодарить не надо. И о том, что если это поколение сейчас победит, то после нескольких лет хаоса они и их дети снова проголосуют за человека с автоматом. Который тогда им уже не будет казаться таким отталкивающим…

Рустем Вахитов

Если в государстве нет идеологии, то по факту в нем доминирует власть денег, прикрытая смесью либертарианства и псевдопатриотизма. Патриотическая риторика используется для прикрытия коррупции и злоупотреблений власти. Так устроено большинство авторитарных режимов в странах третьего мира, в число которых опустилось постсоветское пространство.

Псевдопатриотизм не помогает

Как показывает опыт Латинской Америки и Африки, подобные режимы могут существовать достаточно долго, если они устраивают внешние идеологически мотивированные силы. И могут рушиться в одночасье, если эти внешние силы могут перекупить и запугать критически значимую часть властвующей элиты. Если последняя компрадорская, сделать это достаточно легко.

Для свержения режима Януковича американским спецслужбам хватило четырех месяцев. Как только президент Украины отказался подписывать кабальное соглашение об ассоциации с Евросоюзом, они начали кампанию по его свержению, опираясь на свою агентуру в органах власти, СМИ, деловых кругах. В первую очередь были поставлены в нужную позу «чего изволите» украинские офшорные олигархи. Под угрозой конфискации вывезенных из Украины доходов они сразу же предали своего президента. Одновременно начали работать против Януковича грантоеды-журналисты, давно прикормленные западными спецслужбами. Его коррумпированное окружение, включая силовиков, да и он сам оказались парализованы страхом перед западными санкциями, которыми угрожали все лидеры стран НАТО и их послы в случае применения режимом силы против «майданутых». Последние тем временем быстро вооружались и превращались в боевиков под руководством американских инструкторов.

С тех пор наступила пятилетка разграбления украинского национального богатства под присмотром американских марионеток, которая перешла уже в фазу торговли людьми и их органами.

Вместе с тем против мягкой силы есть твердая сила, применение которой может достаточно долго удерживать авторитарный режим. Однако если у него нет разделяемой народом идеологической основы, крах режима следует вслед за смертью его вождя. Или, как в случае с Ливией, если перед лицом внешней идеологически мотивированной угрозы авторитарный режим недостаточно сильной страны лишается внешних союзников.

Почти все постсоветские государства прошли через печальный опыт государственных переворотов, организованных американскими спецслужбами. Они не без оснований приписали себе победу над СССР и до сих пор претендуют на управление нашей территорией. У них получилось организовать государственные перевороты с целью узурпации власти их марионетками: в РФ осенью 1993-го, на Украине в 2004-м («оранжевая революция») и в 2014-м, в Грузии в 2003-м, в Молдавии в 2009-м, в Киргизии в 2005-м. Не получилось: в России в 2011-м, в Белоруссии в 2006-м и 2010-м, в Узбекистане в 2005-м. Везде, где получилось, их ставленники разграбили переданные им в управление страны, вывезя в общей сложности около двух триллионов долларов за рубеж и передав остатки доходных активов американским и европейским корпорациям. Но этот печальный опыт, как видно по последним событиям в Белоруссии, не дает надежной прививки общественному сознанию против мягкой силы американских спецслужб.

Без идеологии, обеспечивающей единство власти и народа, даже самые эффективные авторитарные режимы не могут гарантировать преемственность и не обладают долгосрочной устойчивостью. И наоборот – при наличии общенародной идеологии даже такие небольшие страны, как Куба, КНДР и Иран, могут в одиночку успешно противостоять внешним врагам, парируя все их попытки свержения власти.

СССР рухнул после того, как большинство народа перестало верить в построение коммунизма. С тех пор ни одно из постсоветских государств не смогло создать убедительной для народа идеологии, ради которой люди способны жертвовать жизнью. Ее подмена либерально-демократическими и националистическими декорациями лишь камуфлирует власть денег, коррумпирующую все ветви власти. Причем это власть внешних денег, которые в неограниченном количестве печатают ФРС США, ЕЦБ, Банков Англии и Японии. Чтобы эта власть была абсолютной, они держат центральные банки в СНГ под неусыпным контролем.

Главное – под чьим контролем ваши финансы

Вызывает удивление неспособность многих руководителей даже крупных развивающихся государств разобраться в денежных механизмах внешнего доминирования США. Я предупреждал президента Бразилии Дильму Руссефф, что политика Центрального банка по завышению процентных ставок и либерализации валютного регулирования влечет сжатие инвестиционной и деловой активности и переход контроля над экономикой к американским корпорациям, следствием чего неизбежно станут падение доходов трудящегося населения и создание условий для государственного переворота. К сожалению, так и случилось. К аналогичным последствиям ведет денежная политика, проводимая в СНГ.

Как-то в бытность министром внешнеэкономических связей я пытался открыть бразильский рынок для поставок российской высокотехнологической продукции. За чашкой местного рома мой визави мне доходчиво объяснил, что при всем его желании этого сделать не получится в силу кадровой политики спецслужб США в Латинской Америке. Они позволяют первым лицам государств делать все что угодно при условии назначения рекомендованных ими руководителей центральных банков и министров финансов. И чем хуже последствия проводимой ими денежной политики, тем больше восторженных похвал со стороны МВФ и мировых СМИ они получают. Как это делается, можно прочитать в блестящей книге Джона Перкинса «Исповедь экономического убийцы».

В условиях разворачивающегося мирового кризиса, кроме Бразилии, только в СНГ все еще проводится денежная политика по рекомендациям МВФ. Ее суть – уничтожение внутренних источников кредита путем завышения процентных ставок и свертывания банковских механизмов рефинансирования инвестиций, а также перманентная дестабилизация валютно-финансовой системы путем отпускания курса национальной валюты в свободное плавание. При отсутствии ограничений на трансграничное движение капитала этого достаточно для установления контроля американских хедж-фондов за валютным рынком, а имеющих неограниченный доступ к дешевому кредиту западных корпораций – над реальным сектором национальной экономики. Так, в РФ сегодня половина промышленных активов находится под контролем нерезидентов, а рубль стал самой неустойчивой валютой в странах «Большой двадцатки».

Пять лет этой денежной политики в СНГ повлекли стагнацию экономики, снижение доходов населения, падение авторитета власти. Такова главная социально-экономическая причина протестов в Белоруссии. После того как ее Центральный банк вслед за российским перешел к описанной выше политике, тамошнее экономическое чудо закончилось. Если до этого Беларусь лидировала по темпам экономического роста на постсоветском пространстве, превысив достигнутый в БССР объем производства почти вдвое, то последние годы она занимает последнее место по темпу прироста ВВП в ЕАЭС.

Александру Лукашенко удалось создать свое экономическое чудо. Не обладая запасами нефти, газа, руды, чернозема, рыбными ресурсами, белорусская экономика успешно развивалась на основе экспорта продукции машиностроения и агропромышленного комплекса. Большую роль в этом играли партнерские отношения с Россией, с которой у Белоруссии Союзное государство и общий рынок. Но последние годы, выполняя рекомендации вашингтонских финансовых организаций, экономика РБ утратила важнейшее преимущество на постсоветском пространстве – развитый внутренний кредит. Свертывание механизмов рефинансирования производственной деятельности Центральным банком поставило наших братьев в полную зависимость от внешних источников спроса и инвестиций. Никакие махинации с реэкспортом украинской и европейской продукции не смогли компенсировать утрату внутреннего кредита, подорвав доверительные отношения с главным партнером.

Сегодня больно смотреть, как одурманенная западным влиянием белорусская молодежь стремится жертвовать своим будущим, чтобы понравиться западным кукловодам. Абсурдные забастовки на государственных предприятиях, необоснованные претензии на власть со стороны польско-литовских марионеток, идейных наследников Пилсудского, тянут РБ на путь украинской катастрофы. Ошибки в денежно-кредитной политике легко исправить и есть еще производственный потенциал, чтобы вернуть белорусскую экономику на траекторию опережающего экономического роста. Но этого уже будет недостаточно. Нужны меры по оздоровлению общественного сознания. И не только в Белоруссии, где авторитет власти был еще недавно намного выше, чем в соседних постсоветских государствах.

Чтобы из Минска не перекинулось в Москву

Оздоровление общественного сознания не может быть проведено в отсутствие разделяемой народом идеологии. Если даже в Белоруссии, где велась систематическая борьба с коррупцией, правительство проводило последовательную политику в интересах роста производства и благосостояния граждан, поддерживались социальные гарантии и правопорядок, доверие к власти поставлено под сомнение, то политическая дестабилизация в других постсоветских государствах есть лишь вопрос времени и внешнего влияния.

К счастью, главная внешняя угроза для нас быстро слабеет по мере падения международного влияния и нарастания хаоса внутри США. Но в силу утраты экономического доминирования в мире американская властвующая элита становится все более агрессивной, стремясь компенсировать его усилением эксплуатации периферии. Разорение захваченных американскими марионетками стран – Ирака, Ливии, Украины, Грузии, Бразилии приобретает тотальный характер. Эскалация торговой войны против КНР и финансовой против РФ вышла далеко за пределы международного права. Вслед за захватом американским казначейством контроля над алюминиевыми активами РФ, арестом счетов тысяч наших граждан следует ожидать массированной конфискации российских и белорусских активов, находящихся в англосаксонской юрисдикции, включая офшоры. Будет нарастать интенсивность кибератак со стороны АНБ США на объекты информационной, энергетической и управленческой инфраструктуры. Ситуация в Белоруссии свидетельствует о мобилизации американских спецслужб на прямое вмешательство во внутренние дела наших стран, а подрыв Вашингтоном договорно-правовой базы международной безопасности – о готовности и к военной агрессии.

Как следует из теории длинных циклов мирового экономического развития, эскалация гибридной войны со стороны США будет продолжаться вплоть до середины 20-х годов, когда центр развития мировой экономики окончательно переместится в Юго-Восточную Азию. Основные сражения этой гибридной войны, в которой противник уже оккупировал Украину, Грузию, Прибалтику, еще впереди. Без формирования общенародной идеологии, обеспечивающей поддержку власти народом, выстоять на главном – информационном фронте этой войны будет невозможно. Конструирование патриотических и великодержавных симулякров, которыми занимаются придворные политтехнологи, не более чем имитация, если не сказать дискредитация этой задачи.

Потуги ельцинской администрации придумать национальную идею ничего кроме сарказма вызвать не могли. Подорвав основу русского общественного сознания – стремление к социальной справедливости, ельцинский режим ни на что, кроме ненависти и презрения со стороны народных масс, рассчитывать не мог. С тех пор, однако, социальное расслоение общества лишь усилилось. Социальные лифты практически перестали работать. Заявляемые намерения политического руководства РФ по развитию экономики саботируются, доходы населения снижаются, доверие к власти падает. В этих условиях красивые заявления перестали работать. Народ может поверить только конкретным делам, наглядно демонстрирующим намерение власти восстановить социальную справедливость и создать реальные условия для творческой самореализации граждан в производительной деятельности.

Экономическая целесообразность и научная теория давно подсказывают власти, как это сделать. Приведем перечень наиболее очевидных мер, создающих одновременно условия для развития экономики и восстановления социальной справедливости: прекращение вывоза капитала и откровенной коррупции при размещении крупных госзаказов и подрядов; налогообложение валютных спекуляций; введение настоящей, а не имитационной шкалы подоходного налога; развертывание механизмов кредитования инвестиционной и производственной деятельности; восстановление адекватных ущербу платежей за загрязнение окружающей среды; изъятие природной ренты в доход государства и восстановление универсальных по всей стране социальных гарантий; введение реального прожиточного минимума и соответствующее повышение минимальной зарплаты; национализация имущества врагов, ведущих против России гибридную войну; реализация закона о стратегическом планировании посредством механизмов государственно-частного партнерства, специнвестконтрактов, целевого кредитования принимаемых программ и проектов. Все это можно сделать до конца текущего года и вывести экономику из кризиса на траекторию опережающего экономического роста, совершить долгожданный рывок, о котором говорит президент России.

Однако при всей очевидной целесообразности провести даже эти давно назревшие меры без идеологического обоснования будет непросто. И недостаточно. Нужен решительный поворот к новому мирохозяйственному укладу, идеологической основой которого является сочетание идей социальной справедливости, экономической эффективности, традиционных нравственных ценностей, бережного отношения к природе и человеку.

Этот мирохозяйственный уклад, названный нами интегральным, сформировался в настоящее время в КНР на основе синтеза социалистической идеологии и творческой самореализации личности в производительной деятельности, централизованного стратегического планирования и рыночной конкуренции, государственного контроля за обращением денег и частного предпринимательства. Государство выступает в роли интегратора различных социальных групп и дирижера, гармонизирующего производственные и социальные отношения на основе критерия роста общественного благосостояния. Подобная система социально-экономических отношений, но на демократической политической основе формируется в настоящее время в Индии. Ее ключевые элементы можно видеть в других успешно развивающихся странах Юго-Восточной Азии.

Преимущества интегрального мирохозяйственного уклада по сравнению с доминировавшим в уходящую историческую эпоху имперским с очевидностью проявились в экономическом чуде КНР, опережающем росте Индии, подъеме стран АСЕАН, до этого – в успешном развитии Японии и Южной Кореи. Нет сомнений в том, что в течение ближайших двух десятилетий этот мирохозяйственный уклад повсеместно распространится, а центр развития мировой экономики переместится в Юго-Восточную Азию.

Нужная альтернатива

Идеологическим императивом, связывающим воспроизводственные контуры интегрального мирохозяйственного уклада, выступают ценности социальной справедливости и национальной солидарности.

Деньгам отводится роль инструмента обслуживания процессов воспроизводства и развития экономики. Банковская система подчиняется целям финансирования инвестиций в развитие производства. Регулирование экономики выстраивается ради стимулирования роста производства и народного благосостояния на основе поступательного повышения экономической эффективности за счет НТП. Все эти принципы, включая правила эмиссии и обращения денег, валютного регулирования и финансового контроля, фиксируются в законодательстве. Так же, как нормы ответственности исполнительной власти за результаты социально-экономического развития.

В свое время для конструирования современной созидательной идеологии автором была сформулирована концепция социально-консервативного синтеза. Это сочетание социалистических и традиционных духовных ценностей в интересах выживания и устойчивого развития человечества. Увы, она не была воспринята ни социалистическим интернационалом, ни священноначалием. Но зато поддержана продуктивной элитой общества в ходе голосования за народно-патриотический союз «Родина» в 2003 году. Другой идейной альтернативы нынешнему культу золотого тельца не просматривается.

Актуальность концепции социально-консервативного синтеза подтверждается торжеством «четвертой политической теории» Александра Дугина, согласно которой необходимо переосмысление политической истории с новых позиций, за рамками привычных идеологических клише и старых идеологий – либерализма, консерватизма, монархизма, традиционализма, фашизма, социализма и коммунизма, на основе конвергентных подходов. Правота Дугина подтверждается нарастающим влиянием популистских партий в Европе, идеология которых сочетает левые (социалистические) идеи и правые (консервативные) ценности.

Как известно, идеи правят миром. Но с одной стороны – в условиях нынешнего просвещенного общества они должны быть конструктивными и практически подтверждать свою эффективность. С другой – властвующая элита должна последовательно воплощать их в жизнь. Время демагогических приемов и имитации бурной деятельности ушло. Чтобы остановить нарастающий хаос и прекратить коррупцию государственности, предотвратить нарастающую войну всех против всех, необходимо преображение власти. Осью этого преображения должно стать законодательное оформление механизма ответственности власти перед обществом. Исполнительной – за повышение уровня и качества жизни населения. Судебной – за справедливые и законные решения. Информационной – за объективное освещение реальности. Законодательной – за поддержание этих механизмов ответственности всех ветвей власти.

Необходимые для этого политические реформы только начались с принятием поправок к Конституции. Этого явно недостаточно. События в Белоруссии наглядно демонстрируют несоответствие нашей властвующей элиты требованиям времени. Ответы на эти вызовы не могут быть универсальными для всех государств мира. Но они могут сочетаться и дополнять друг друга в формировании нового мирохозяйственного уклада на постсоветском пространстве.

Глазьев Сергей Юрьевич, ведущий отечественный экономист, политический и государственный деятель, академик РАН. Советник Президента РФ по вопросам евразийской интеграции.

https://izborsk-club.ru/19799

На рубеже веков заметно усилилось внимание к истории II мировой войны, к сущности и значению победы 1945 г. В ряде стран получили распространение искаженные представления о ходе и исходе войны, роли СССР и России в разгроме фашизма, послевоенном переустройстве мира. В геополитических целях идет информационная война за социальную память, за умы подрастающих поколений. Все это повышает ответственность науки за сохранение правды, создание объективной истории II мировой войны.

Несмотря на то, что Башкирская АССР являлась отдаленным тылом, она относится к числу регионов, где особенно бережно сохраняется память о войне. Это связано, во-первых, с тем, что республика внесла уникальный вклад в победу; во-вторых, с огромным влиянием войны на развитие общества. События тех лет оказали влияние на структуру экономики, социальную, духовно-культурную сферу, общественное сознание, укрепление интернационализма, патриотизма и гражданственности.

Некоторые явления, события и показатели периода войны по Башкортостану, как известно, беспрецедентны, они заметны на планетарном уровне. В годы войны в Вооруженных силах служили более 700 тыс. чел из БАССР (в том числе кадровые военные, курсанты военных учебных заведений), из них 575 тыс. мобилизованные и призванные в ходе войны. Были сформированы и обеспечены всем необходимым 24 войсковых соединения и отдельные части, в т. ч. 4 кавалерийских дивизий. Железнодорожники оборудовали и укомплектовали 4 бронепоезда. Продолжалась подготовка кадров в эвакуированных Академии Генерального штаба, Военно-политической академии, 8 военных 

училищах, многочисленных школах и курсах. [1, с. 4; 2, с. 347] Безвозвратные потери БАССР составили более 322 тыс. человек, свыше 50 тыс. к 1946 г. было демобилизовано по инвалидности. [3, с. 35] Награждены орденами и медалями более 200 тыс. военнослужащих, 278 стали Героями Советского Союза (летчик Муса Гареев - дважды), 37 - полными кавалерами Орденов Славы, трое, в новейшее время - Героями России. [1, с. 3; 4, с. 36]. Немеркнущей славой овеяна 112-я (с февраля 1943 г. - 16-я) гвардейская кавалерийская дивизия, 77 воинов которой стали Героями Советского Союза, 5 - награждены орденом Славы трех степеней, 3860 воинов - другими орденами и медалями. [4, с. 231; 2; с. 270-275; 5, с. 111-112; 6, с. 222-225]. Не менее значима трудовая деятельность, роль тыла. [1, с. 3]. Республика приняла 63 эвакогоспиталя, где прошли лечение свыше 250 тыс. раненых. Было размещено 200 предприятий, производств и цехов, множество учреждений власти и управления, образования, науки, культуры. К 1942 г. численность эвакуированных достигло 278 тыс. человек. К 1945 г. действовали 364 новых предприятия, выпускавшие до 70% всей промышленной продукции. В целом, ее объем возрос более чем в 2,5 раза!

Некоторые предприятия получили мировую известность. Уфимские моторостроители 23 раза завоевывали Знамя ГКО (Государственный комитет обороны), оставленное им на вечное хранение. УМЗ изготовило 97 тысяч авиамоторов, установленных в трети советских боевых самолетов. [7, с. 90]. В Башкирии было добыто 5 млн т. нефти, треть от союзного объема добычи. Уфимские нефтепеработчики 17 раз удостаивались Знамени ГКО, также оставленном здесь на вечное хранение. Условно, каждый третий танк и самолет заправлялись топливом из Башкирии. Успешно решили поставленные задачи транспортники, работники аграрного сектора, других отраслей. Свыше 416 тыс. жителей БАССР награждены медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг», более 20 стали Героями Социалистического Труда [4, с. 38; 8, 487-489].

Эти факты связаны с особенностями Башкирии, большой организаторской работой, нравственными и воинскими традициями народов.

Создание истории войны началась практически с первых ее дней. Как пророчески утверждал дагестанский журналист Эффенди Капиев, «даже одна строка, честно написанная сегодня, будет со временем ценней и прекрасней многих книг...» [9]. Эта работа шла интенсивно, по нарастающей траектории. В 1941-1995 гг., по неполным подсчетам специалистов, общее количество различных по видам и жанрам публикаций о войне составило в республике около пяти тысяч! [2, с. 35] Они отличались агитационно-пропагандистской, духовно-нравственной направленностью, призывая к мужеству и героизму, стойкости и терпению. Несмотря на некоторое однообразие, можно утверждать, что уже тогда шло накопление источников, свидетельств и фактов. В базу данных вошли документы, массивы текущего делопроизводства, письма, дневники, произведения литературы и искусства, публикации в печати, радиозаписи, кино-фото-материалы. Весь этот процесс принял организованный характер. В декабре 1941 г. была создана Комиссия по истории обороны Москвы. С января 1942 г. заработала Комиссия при АН СССР. Подобные группы создаются при ЦК ВЛКСМ, в наркоматах, органах армии, флота и регионах. [10, 11]. В БАССР такая комиссия учреждается Бюро обкома ВКП (б) 2 апреля 1943 г. [12].

Историографию Башкирии по истории войны можно условно разделить на два периода - советский и постсоветский. Подчеркнем, что согласованное отношение органов власти и общества к истории войны сложилось не сразу. Потребовались два десятилетия, чтобы масштабы потерь и трагедии войны, значение победы и праздника 9 мая заняли достойное место в политике и общественной жизни. Складывались символика, география и традиции празднования победы, чествования фронтовиков. Стремительно рос информационный потенциал истории войны, отраженный в первых крупных изданиях: «Очерки по истории Башкирской АССР» (Уфа, 1966, т. 2,), «Формирование и развитие советского рабочего класса Башкирской АССР», (Уфа, 1971, ч. 1), «Очерки истории Башкирской областной организации КПСС» (Уфа, 1973), «История Уфы» (Уфа, 1976; 1981, 2-е изд.) и др.

Проблематика региональных исследований во многом была «зеркальным» отражением союзной и российской тематики, общепринятых формулировок, понятий, методологических и теоретических подходов. В условиях идеологического противостояния «холодной войны», историки критиковали «буржуазную историческую науку», избегая острых вопросов и негативных явлений «в интересах страны», в защиту политической системы. Очевиден и общий принцип «не навреди». Но некоторые политизированные выводы и суждения становились привычными, своего рода «ритуальными» клише. Подобные обстоятельства ограничивали возможности ученых. Они отражались на научном уровне, приводили к однообразию публикаций, односторонности и сдержанности обобщений. Региональные издания зачастую обходили вопросы геополитики, начального катастрофического периода войны, особенностей политической системы, уровня подготовки военных кадров, политических, стратегических и оперативных ошибок, человеческих потерь, проблемы военнопленных, пропавших без вести и т. д.

Оценивая работы историков тех лет, необходимо принимать во внимание существовавшую систему охраны государственных тайн, наличия перечней запретов на различные сведения, включая типы статистики, персональные данные. Это система не сводилась только к функциям Главлитов и Обллитов (управлений по делам литературы и издательств, по охране тайн в печати). Так, в архивах, помимо недоступных фондов и дел, записи исследователей просматривались сотрудниками с изъятием или стиранием запрещенных сведений.

Пользователи получали свои сдаваемые архивистам записи с купюрами и помарками.

Сама историческая наука, как и другие сегменты социальной сферы, имела свои достаточно строгие вертикальные и горизонтальные структуры. Они регламентировали не только подготовку, трудоустройство и повышение квалификации кадров историков, но и утверждение тем, порядков рецензирования, обсуждения, разрешения к печати и т. д. Таким образом, партийность исследований обеспечивалась многими факторами, включая как установки «свыше», так и собственную позицию историков - непосредственных участников структур и процессов.

Эти моменты все-таки не принижают огромной позитивной работы по введению в научный оборот новых источников и сведений, раскрытию малоизученных и неизвестных сюжетов. Несомненно, что историческая наука развивалась «в ширь» и «в глубь», вслед за общесоюзной историографией, как благодаря, так и вопреки сложившейся системе общественных наук. Исследования в 50-80-е гг. шли преимущественно в рамках историко-партийной проблематики, по несколько ограниченному кругу вопросов. Авторами собран и осмыслен обширный материал о государственной политике и организационной работе, военном и трудовом подвиге народа. Введены в оборот обобщающие данные, возрос удельный вес публикаций преподавателей гуманитарных кафедр высших учебных заведений.

Дальнейшее прогресс в исследованиях отразила защита нескольких десятков кандидатских диссертаций, авторами которых были РС. Аюпов (1975), УС. Ахметзянов (1975), К.М. Асфандиярова (1977), Г.Р. Мухаметдинов (1978), М.Я. Камельянов (1979), Р.А. Федько (1986), Л.А. Ямаева (1987). [8, с. 491]. В них рассматривалась деятельность партийных органов, Советов, профсоюзов, комсомола, отдельные грани жизни общества. Освещались история промышленности, сельского хозяйства, дружба народов, развитие науки, образования, медицины. Раскрывалась роль рабочих, крестьян, интеллигенции, женщин, молодежи. Немало изданий по содержанию выдержали испытание временем, сохранили научно-практическую значимость. Думается, деление на советский и постсоветский период применимо далеко не ко всем изданиям. Тем более, что речь идет о нескольких поколениях, нередко одних и тех же авторах.

История войны создавалась общими усилиями ученых-историков, представителей общественности. Свою лепту в эту работу внесли фронтовики, ставшие профессиональными историками: З.И. Сираев, С.Н. Нигматуллин, Д.М. Шнейдер, Ш.Х. Чанбарисов, Руст. Г. Кузеев, Б.Г. Гибадуллин, Х.Ф. Усманов, Т.Х. Ахмадиев и др.

Рассматриваемые публикации можно условно разделить на две большие группы: обобщающие исследования жизни края в годы Великой Отечественной войны; изучение отдельных аспектов, сюжетов, персоналий.

Первое направление начиналось статьями и книгами З.И. Сираева, И.П. Савельева, Б.Г. Гибадуллина, М.Я. Камильянова, Т.Х. Ах-мадиева, РС. Аюпова. Они воссоздали общую картину перестройки жизни на военный лад, экономического вклада в победу над фашизмом, участия воинов Башкирии в сражениях. Первой в республике обобщающей работой о войне стала книга Б.Г. Гибадуллина «Советская Башкирия в годы Великой Отечественной войны» (1941-1945 гг.): ист. очерки (Уфа,1971). Затем вышли монографии Т.Х. Ахмадиева и Р.С. Аюпова, где представлена богатая фактология, особенно по эвакуации, работе экономики и социальной сферы, воинским подвигам земляков. В меньшей степени ими затрагивался боевой путь сформированных в Башкирии частей и соединений.

Отдельные вопросы военного периода разрабатывались такими учеными, как М.Б. Муртазин, Т.Ш. Саяпов, РГ. Ганеев, О.В. Ковзан,

А.А. Кулагин, А.А. Кулагина, Н.А. Шерстен- ников, Л.А. Ямаева, Г.Р Мухаметдинов, М.Х. Янбарисов, З.Г. Хамитова и многие др. [8, с. 491].

В 80-е гг. появляются и первые ис-ториографические исследования, написанные Т.И. Ахунзяновым, В.В. Болтушкиным, РС. Аюповым, Г.Р. Исхаковой и др. [2, с. 34].

В постсоветский период, т. е. с 90-х гг., развертывается более комплексное, глубокое изучение военного и трудового вклада Башкортостана в победу над фашизмом. Этому способствовало расширение доступа к фондам архивов, рассекречивание многих дел, новых источников из фондов Центрального архива Министерства обороны. Защищаются новые кандидатские диссертации, среди которых выделяется новаторское исследование М.А. Бикмеева «Военный вклад Башкортостана в победу в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» (Уфа, 1997). Выходят работы Р.М. Зиязетдинова, РА.Федько, А.И. Чигриной, С.М. Емелина, Т.Г. Байбуриной, М.А. Филимонова, М.А. Ильгамова, Г.Т. Хусаиновой, А.А. Кулагиной, Н.Г. Ибрагимова, Р.Р. Басырова, Р.Р. Гареевой и других авторов. Они посвящены промышленности, эвакуированному и депортированному насе-лению, социально-экономическому положению села, дорожному хозяйству, деятельности организаций, участников войны. [8, с. 491].

Следует отдельно отметить публикацию Руст. Г. Кузеева по теоретическим и историографическим проблемам «Великая Отечественная война и современность». (Уфа, 1997) Учебное пособие, обобщая полувековой опыт авторских занятий, содержит критику западных тенденциозных публикаций, затрагивает дискуссионные вопросы.

Успехи в исследовании истории войны обусловили выход ряда ученых на уровень докторов наук. Защищаются докторские диссертации «Республика Башкортостан в годы Великой Отечественной войны» (Р.С. Аюпов, Уфа, 1995); «Молодежь Урала в годы Великой Отечественной войны (1941-1945)» (УБ. Гайсин, Уфа, 2000); «Башкирская АССР в период II Мировой войны 1939-1945 гг.: (изучение исторического опыта обеспечения защиты Отечества)» (М.А. Бикмеев, М., 2004) «Органы внутренних дел в 1939-1953 годы: эволюция статуса, правовых основ, организации и деятельности (по материалам Южного Урала)» (С.М. Емелин, М., 2010).

Большое значение имело объединение ученых, занимающихся проблематикой военной истории. С 1994 г. по инициативе ветерана войны, историка, генерала армии Махмута Ахметовича Гареева была учреждена Академия военных наук, 20 февраля 1995 г. утвержденная Указом Президента страны. В 1997 г. учеными ВЭГУ и других вузов РБ было учреждено региональное отделение Академии военных наук, с 2012 г. БРО. У истоков организации стояли 5 историков, через десять лет - уже 82. БРО объединило более 100 человек из пяти регионов страны. Примечательно, что свыше 40% из них - действующие или бывшие военные, в т. ч. 8 генералов. БРО располагает ресурсами для координации планов, проведения конференций, семинаров и круглых столов, издания научной и научно-популярной литературы. [13, с. 10-11, 15-16]. Знаковой для дальнейшего повышения научного уровня исследований стала международная Интернет-конференция в марте-июне 2001 г. «Начало войны: мифы и реальность», доклады которой под редакцией М.А. Гареева были опубликованы в сборнике (Уфа, 2001). В нем содержится аргументированная критика ряда одиозных утверждений из книг А. Некрича, В. Суворова, немецких военачальников, дан документальный анализ военно-стратегического планирования, состояния тыла, внешней разведки, характера предвоенных мероприятий, уровня готовности к надвигающейся войне. Отметим также, что книга М.А. Гареева «Маршал Жуков. Величие и уникальность полководческого искусства» (М., Уфа, 1996) удостоена Государственной премии РФ. О разработке сложных вопросов войны свидетельствует книга Н.Ш. Шаяхметова «Война... О людских потерях в Великой Отечественной войне» (Уфа, 2000), вызвавшая широкое обсуждение дискуссионных проблем.

Можно констатировать, что складывается республиканская школа историков войны. Это отразилось на соответствующих разделах двухтомных «История Башкортостана с древнейших времен до наших дней» (отв. ред. И.Г. Акманов), «История Башкортостана 1917-1990 гг.» (отв. ред. РН. Сулейманова), а также ряда новых учебников. Особенности военного периода исследованы и в фундаментальной книге С.Ф. Касимова «Национально-государственное строительство в Башкортостане. ХХ век» (Уфа, 2014), удостоенной Государственной премии РБ.

Следует подчеркнуть, что ситуация с изучением истории войны заметно изменилась с трудами профессора М.А. Бикмеева. Будучи профессиональным военным, полковником в отставке, он многие годы плодотворно работает непосредственно с фондами Центрального архива Министерства обороны (ЦАМО). Это позволило ему создать объемную картину жизни республики в годы войны, последовательно разработать военные аспекты периода, в особенности, историю создания и боевой путь воинских частей. [8, с. 492]. Им подготовлено около четырех сотен научных публикаций, в т. ч. более 30 монографий и пособий. Представляют большой интерес и его статьи, открывающие малоизвестные, не исследованные области военной истории.

В публикациях М.А. Бикмеева подробно отражены направления и формы военно-организаторской работы госорганов, военных комиссариатов, военных учебных заведений, подготовка военных кадров, фронтовая история соединений и частей, сформированных в Башкирии. Им устранены некоторые пробелы в освещении военных сюжетов, проведено критическое уточнение терминологии, устранены искажения в фактах. Многие источники введены в оборот впервые. Автор расширил рамки исследований, комплексно изучив вклад Башкирии в обороноспособность страны за годы Второй мировой войны. Видное место принадлежит ему и в осмыслении военной историографии в целом. В сфере его научно-педагогической деятельности в республике складываются современные кадры исследователей истории военного периода. Защищены кандидатские диссертации Л.А. Кузнецовой «Роль учебных заведений, оборонных обществ и спортивных организаций в подготовке резервов для Вооруженных Сил СССР в 1939-1945 гг.: на примере Башкирской АССР» (Москва, 2008), Н.М. Бобылевой «Создание и развитие общества Красного Креста и Красного Полумесяца в Башкортостане: конец XIX - нач. XXI в.» (Москва, 2008).

Истории становления и развития оборонных обществ в БАССР посвящена книга Ш.Н. Исянгулова «Оборонные общества Башкирской АССР в 1920-1941 гг.» (Уфа, 2011). Состоялась защита кандидатской диссертации П.А. Мухаметова «Военно-патриотическая и оборонно-массовая работа в Башкирской АССР в 1933-1945 гг.» (Уфа, 2018).

Заметную роль в поддержке исследователей истории войны играет Диссертационный совет БГУ по защите докторских и кандидатских диссертаций, которым многие годы руководил профессор И.Г. Акманов, а затем профессор, член-корреспондент, вице-президент АН РБ А.И. Акманов. Но, к сожалению, пока еще не создана должная система планирования и координации диссертационных исследований, обсуждения теоретических, методологических основ исторических наук. Информационное давление западных центров на Россию, рецидивы «холодной войны» порой реанимируют сюжеты и подходы из полемики прошлых десятилетий, сдерживая теоретические поиски. Осложняют ситуацию и некоторые реформы в организации науки и образования.

В целом, историография о военном периоде заняла достойное место в исторической науке республики и страны. Она стала неотъемлемой, системообразующей частью всенародного движения, массового активного творчества по сохранению памяти о Великой Отечественной войне.

Это отражается на уровне мемуаристики, обладающей большим духовно-нравственным, историческим потенциалом. Опубликованы воспоминания полководцев и офицеров, рядовых участников войны, по всем родам войск, отдельным соединениям, частям и подразделениям, а также записки партизан, подпольщиков, узников концентрационных лагерей, тружеников тыла. Опубликованы и переиздавались воспоминания летчика, дважды Героя Советского Союза М.Г. Гареева, командира партизанской бригады им. Я. Жижки Д.Б. Мурзина, командира 16-й гвардейской Черниговской (бывшей 112-й Башкирской) кавалерийской дивизии Г.А. Белова, командира эскадрона этой дивизии А.Х. Насырова и др.

Регулярно выходят сборники воспоминаний, эссе, очерков и зарисовок о фронтовиках, героях тыла, военном времени. Среди них выделяются книги: «Славные сыны Башкирии. Очерки о Героях Советского Союза» (Уфа, 1965, т. 1.; 1966, т. 2; 1968, т. 3; 1979, т. 4. (под ред. Г.Г. Булатова); т. 5 - о полных кавалерах ордена Славы (Уфа, 1985)). К 55-летию победы был издан справочник о Героях Советского Союза и полных кавалерах ордена Славы из Республики Башкортостан «Подвиги их - бессмертны» (Уфа, 2000). Несколько новых книг подготовлены о генерале М.М. Шаймуратове.

Получили высокую оценку специалистов сборники документов и материалов: «Документы мужества и героизма. Башкирская АССР в период Великой Отечественной войны». Документы и материалы. (Уфа, 1980); «Башкирия в годы Великой Отечественной войны». Сборник документов и материалов. (Уфа, 1995). Второе издание отличается значительным расширением тематики, вниманием к повседневной жизни людей, трудностям и противоречиям военной поры. Уникальным стал многотомный (с 2005 г.) «Свод законов и нормативных правовых актов Башкортостана», содержащий уникальные документы: т. 21 (1941 г.), т. 22 (1942 г.), т. 23 (1943 г.), (Уфа, 2011-2018 гг.).

Благодаря совместным усилиям органов власти, военных и ветеранских организаций, специалистов, ученых и энтузиастов, всей общественности, изданы 22 тома «Память. Списки погибших в Великой отечественной войне 1941-1945 гг» При этом 20 томов - основные, 21-22 - дополнительные. (Уфа, 1994-1995). Один экземпляр от региона сохраняется в Центральном музее Великой Отечественной войны в г. Москве. К 60-ле¬тию Победы осуществлено 14-томное издание «Они вернулись с Победой. Списки военнослужащих, вернувшихся живыми с Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.» (Уфа, 2001-2005). С 2008 г. издается серия книг писателей-участников войны. Завершена 20-томная серия «Герои тыла».

Учеными, сотрудниками архивов подготовлено издание «Подвиги их - бессмертны. Справочник о Героях Советского Союза и полных кавалерах Ордена Славы из Республики Башкортостан» (Уфа, 2000). Военная тематика отражена в изданиях «Башкортостан. Краткая энциклопедия» (Уфа, 1996), «Республика Башкортостан. Историко-культурный энциклопедический атлас» (М., Уфа, 2007), 7-томные «Башкирская энциклопедия», «История башкирского народа» (т. 6., М., 2011.).

Весомый вклад в историографию войны вносят краеведы - писатели, журналисты, учителя, деятели ветеранских организаций, общественных клубов и музеев. Ими создано немало прекрасных, аргументированных работ. Среди них следует выделить цикл публикаций С.Г.Синенко, в т. ч. «Глубокий тыл. Башкирия в годы Великой отечественной войны» (Уфа, 2005); книги Р.Х. Насырова, включая «А. Матросов: поиск истины» (Уфа, 2007); монография В.О. Зесли «Уфимский моторный 1931-1940 гг.» (2015); цикл статей Ф.Н. Вахитова о генерале М.М. Шаймуратове в журнале «Ватандаш» (2012-2018 гг.). Пример подвижничества - книги В.Т. Никаноровой «Вспомним всех поименно» (Уфа, 2016), З.А. Усеева «Их имена пока не известны. Но память о них мы сохраним!» (Уфа, 2016)      . Привлекли внимание сборники «На изломе ХХ века» (Уфа, 2008), «Воспоминания о М.А. Ферине» (Уфа, 2011), «М.А. Ферин» (Уфа, 2017), «Уфа в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.» (Уфа, 2015) и др.

Проблемы войны военного периода раскрывают не только историческая наука, но и литература, театр, музыкальное и изобразительное искусство, кинематография, средства массовой информации, десятки сайтов Интернет. Выделяется деятельность библиотек, Национального музея и ее филиалов, общественных музеев, военно-исторических клубов, поисковых отрядов, ветеранских организаций, движение «Бессмертный полк» и многие другие. Расширяется сеть мемориалов, памятников. В Уфе действуют парк и музей Победы, экспозиция «Россия - моя история», другие объекты памяти. Во всех этих сферах, событиях и акциях активно участвуют историки войны.

Достигнутый уровень позволяет расширить проблематику и глубже, с новых позиций, исследовать многие проблемы военного периода. Среди них отметим: деятельность органов власти и управления, в т. ч. в городах и районах; социально-экономическая политика государства; участие эвакуированных организаций и населения в развитии экономики, социальной сферы; история воинских частей из БАССР на фронтах; сведения о павших, без вести пропавших, безымянных героях; повседневная жизнь и трудовая деятельность жителей городов и сел, история населенных пунктов, предприятий и организаций; особенности духовно-нравственного, этнокультурного процесса, другие сюжеты всенародного подвига. Следует активнее участвовать в изучении и обсуждении общих, самых сложных вопросов мировой войны. Накопленный материал нуждается в дальнейшем осмыслении, подготовке новых крупных изданий.

Список литературы:

[1] «...И чтобы помнилась война»: сб. / сост.

О.А. Гилязетдинов, В.В. Денисов. Уфа, Китап, 2005. 488 с.

[2] Бикмеев М.А. Башкортостан в годы Второй мировой войны. 1939-1945 гг. Уфа, 2000. 352 с.

[3] Башкирская энциклопедия в 7 т. Т. 7, Уфа: Башк. энцикл., 2011. 664 с.: ил., карт.

[4] Башкирская энциклопедия в 7 т. Т. 2, Уфа: Башк. энцикл., 2006. 624 с.: ил., карт.

[5] Бикмеев М.А. Военный вклад Башкортостана в победу в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов. Уфа, 1997. 148 с.

[6] Бикмеев М.А. Военный вклад Башкортостана в победу в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов. Уфа, 1997. 148 с.

[7] Ахмадиев Т.Х. Башкирская АССР в годы Великой Отечественной войны. Уфа, Башкирское книжное издательство, 1984. 280 с.

[8] Ямалов М.Б. Память о Великой Отечественной войне в общественном сознании населения Башкирии // Войны и военные конфликты в истории России: к 70-летию Великой победы. Материалы XIX Всероссийской научно-теоре-тической конференции. Москва, РУДН, 21-22 мая 2015 г. Москва: РУДН, 2015. С. 487-496.

[9] Эффенди Капиев. Отрывки из фронтовых дневников // Ставропольская правда. Лите-ратурная гостиная. 8 мая 2013 г. URL: htpp:// www.Stapravda.ru/ (дата обращения 13.02 2015).

[10] Архангородская Н.С., Курносов А.А. О соз-дании Комиссии по истории Великой Отечест-венной войны АН СССР и ее архива (К 40-ле-тию со дня образования) // Археографический ежегодник за 1981 год. М., 1982. С. 219-229.

[11] Тихонов В.В. Материалы Комиссии по ис¬тории Великой Отечественной войны 1941¬1945 гг. академика И.И. Минца как историчес¬кий источник // Российское государство: исто¬ки, современность, перспективы. Материалы Межрегиональной историко-патриотической научной конференции. Липецк, 8 июня 2012 года. Липецк, 2012. Ч. II. С. 32-40.

[12] Постановление Бюро обкома ВКП(б) 2 апреля 1943 г. «Об образовании комиссии по истории Великой Отечественной войны» (№ 305/д. 118. НА РБ. Ф. П-122. Оп. 23. Д. 118. Л. 17) // Свод законов и нормативных правовых актов Башкортостана. Т. 23 (1943 г.). Уфа, Секретариат Государственного Собрания - Курултая РБ. 2018 г. (э/в).

[13] 20 лет служения Отечеству и военной науке (К 20-летнему юбилею Регионального отделения Академии военных наук по Республике Башкортостан): ист. очерк / отв. ред. Е.К. Минни- баев; авт.-сост.: С.В. Егорышев, Г.В. Мордвин- цев). Уфа, 2017. 144 с.: ил.

Автор: М.Б. Ямалов ­­­­–– доктор исторических наук, профессор, Институт исторического

и правового образования, Башкирский государственный педагогический университет им. М. Акмуллы.

Источник: Вестник Академии наук РБ, 2019, том 31, № 2(94).

Политика, мораль, нравственность

В очередной раз подчеркнем, что для ведения предметного разговора о взаимодействии политики с моралью и нравственностью мы должны строго определиться с их содержанием и сущностью.

Итак, что такое мораль? Мораль, как известно, это, прежде всего, нормы, в соответствии с которыми должно выстраиваться поведение людей. Это во-первых.

Во-вторых, эти нормы поведения людей формируются не в одночасье, а в течение длительного периода существования, конкретного общества. Другими словами, случайная, сиюминутная установка регулирования поведения людей не может считаться моральной нормой.

В-третьих, все нормы морали обязательно имеют историческую основу. Это означает, что они должны в той или иной мере коррелироваться с представлениями о поведении людей, которые исповедовали их предки.

В-четвертых, мораль – это не отдельные нравственные положения, а обязательно их система. Причем система, лишенная антагонистических противоречий. Нормы морали должны жить в согласии друг с другом. При этом особенно важно – не допускать проникновения в мораль конкретного общества идей, норм, которые бы ее дисгармонизировали.

В-пятых, мораль, по сути, является одним из наиболее органично слитых с бытием людей явлением. Отсюда следует – чем более глубоко, объективно и конкретно люди отражают в сознании свое бытие, тем более глубока, конкретна и продуктивна их мораль.

В-шестых, моральные нормы обладают высокой степенью устойчивости. Однако это не означает, что они не изменяются, не редактируются, не уточняются в соответствии с законами бытия. Диалектическая изменчивость норм морали не является свидетельством их неустойчивости. О нормах морали конкретного общества правомерно говорить как об одном из наиболее устойчивых феноменов. Мораль – явление изменчивое, но, как правило, медленно, трудно адаптируемое к новым вызовам социальных ситуаций.

Итак, мораль – это система норм, сложившихся в ходе развития конкретного общества, регулирующая поведение людей в соответствии с его самобытностью.

Очевидно, что моральные нормы могут декларироваться, но не всегда реализовываться в реальной жизни. Другими словами, мораль не всегда становится нравственностью. Так что же такое нравственность?

Нравственность – это реализованная в ходе жизнедеятельности людей мораль.

Как в реальной жизни взаимодействуют политика, мораль, нравственность?

1. Мораль, нравственность конкретного общества были и остаются факторами, влияющими на формирование, развитие и функционирование политики в регионе, стране, союзе государств.
2. Политика была и остается специфическим средством демонстрации и реализации определенных морально-нравственных норм. Конкретная политика всегда выражала и выражает, обслуживала и обслуживает определенные мораль и нравственность.
3. Особая роль морали и нравственности заключается в том, что они влияют на выбор средств решения политических задач.
4. Политика, как известно, может быть моральной или аморальной по отношению к конкретному обществу. В свою очередь, степень политизации морали, нравственности опять же может быть разной.
5. Одни и те же мораль, нравственность могут оправдывать разные политические действия. Как и наоборот: в ходе конкретных политических действий могут реализовываться порой различные морально-нравственные нормы.
6. Связь между политикой, моралью, нравственностью не однозначная, нередко противоречивая. Это является основанием их относительной независимости друг от друга.
7. Вместе с тем каждое политическое действие, так или иначе, выражает, реализует, отстаивает определенные моральные нормы, как, собственно, и наоборот: реализация в общественной практике определенных норм морали предполагает определенные политические действия.
8. Оценка морально-нравственных норм осуществляется через практику. В рамках последней, политика, как понятно, играет не последнюю роль. В то же самое время каждое политическое действие неизбежно получает морально-нравственную оценку.

Таким образом, существуют определенные аксиоматические принципы, определяющие отношения между политикой, моралью и нравственностью. Их игнорировать нельзя, поскольку рано или поздно это приведет к массе негативных следствий в общественной жизни.

Политика и культура

Есть все основания констатировать факт: взаимодействие политики и культуры многоаспектно, многолико, во многом противоречиво, как, впрочем, и взаимодействие других явлений, о которых речь шла ранее. Для того чтобы понять суть этого взаимодействия, опять же необходимо строго определиться с содержанием такого сложного явления, как культура.

Нам представляется, что существенными признаками культуры являются следующие.

Во-первых, к явлениям культуры прежде всего следует относить те феномены, которые вовлечены людьми в процесс своей жизнедеятельности. Другими словами, явления, на которых лежит печать действий, труда людей (позитивных или негативных – это другой вопрос) автоматически обретают статус явлений культуры.

Во-вторых, явления культуры отличаются от явлений природы тем, что последние существовали и существуют вне воздействия на них людей, общества, в то время как явления культуры обязательно несут на себе печать такого воздействия.

В-третьих, феноменами культуры в первую очередь стали природные явления, подвергшиеся воздействию людей, претерпевшие определенные изменения в силу такого воздействия.

В-четвертых, высшим этапом в развитии культуры, как известно, является созидательная фаза. Ее суть: человек, общество не просто изменяют явления природы, но и творят, создают такие феномены, которых не было в окружающей человека действительности.

Таким образом, вышеприведенные содержательные признаки культуры формируют основание для определения ее сути. Культура– это феномен, интегрирующий как явления природы, подверженные воздействию, изменению обществом, так и продукты, являющиеся результатом творческой деятельности людей. При этом заметим, что как воздействие людей на природные явления, так и создание ими «неприродных» феноменов может быть как продуктивным, так и контрпродуктивным. Словом, культура – это соединение и тех и других явлений.

В контексте определения содержания культуры вряд ли можно оставить без внимания две важнейших ее составляющих: материальную и духовную. По сути можно вести речь о двух относительно самостоятельных, но органично взаимосвязанных фрагментах культуры: материальном и духовном.

Данное понимание культуры, соотнесенное с определением политики, позволяет представить и охарактеризовать механизм их взаимодействия.

1. Политика как продукт деятельности, отношений людей – необходимый элемент культуры общества.

2. Политика есть единство идеологического (духовного) и материального фрагментов. Она формируется в соответствии с определенными идеями, идеологическими устремлениями, которые предполагают определенные действия (материальные) по изменению окружающего нас мира. Другой вопрос – в какой степени они материализуются. Как правило, это зависит от массы обстоятельств, но не они нас интересуют в данном контексте. Нас, прежде всего, интересует сам факт соединения в политике духовно-идеологического и материального начал. И то, и другое, в свою очередь, – фрагменты культуры. Этот факт свидетельствует об органичном единстве последней с политикой.

3. Через политику во многом реализуются культурные устремления людей, живущих в политическом обществе.

4. Культура конкретной общественной среды влияет на формирование политики и механизмы ее реализации.

5. В свою очередь, культура является специфическим средством решения политических задач конкретного общества.

6. Находясь в достаточно прочной связи между собой, политика и культура обладают относительной самостоятельностью. Последняя проявляется многоаспектно: политика не жестко, не однозначно определяет развитие культуры в конкретном обществе, а это значит, что культура не всегда, не во всех своих устремлениях следует за политикой; как политика, так и культура развиваются не только под воздействием друг друга, но и на основании собственных противоречий, под воздействием других явлений действительности; как политика, так и культура конкретного общества могут опережать и отставать от развития друг друга. Мировая практика знает немало примеров, свидетельствующих о том, что нередко политика стимулировала развитие культуры, как и наоборот – культура стимулировала развитие политики.

Ведя речь о взаимодействии политики и культуры, важно обратить внимание на важный факт. Когда политика и культура находятся в состоянии относительной гармонии, общественная жизнь переживает период относительной устойчивости, стабильности. По сути, речь идет об одном из важных законов стабильности развития общества.

Довольно часто в общественной лексике мы сталкиваемся с понятиями «политическая культура», «культура политических отношений, действий», «политика культуры». В контексте наших размышлений вряд ли можно оставить без внимания названные понятия.

Под политической культурой общества прежде всего понимается совокупность нравственных норм, которыми должны руководствоваться политики, люди, вовлеченные в политический процесс в ходе решения социальных задач. Под культурой политических отношений, действий следует понимать совокупность принципов, выработанных в обществе, регулирующих отношения людей в ходе решения политических задач.

Наконец, политика культуры или политика в области культуры представляет из себя совокупность отношений между субъектами политики (нациями, классами, партиями, государствами и т.д.) по поводу культуры, ее формирования, развития, функционирования.

Таким образом, можно резюмировать, что политика и культура находятся в состоянии активного взаимодействия. Оно обусловливает особое к себе внимание, поскольку, анализируя взаимодействие политики и культуры, мы можем более глубоко и предметно понимать как суть одного, так и суть другого феноменов современного общества.

Политика и средства массовой информации

Феномен средств массовой информации, как нам представляется, понять несложно. По сути, содержание СМИ раскрывается следующими взаимосвязанными посылками.

Во-первых, СМИ – это специфический, специализированный общественный институт, работающий на поле информации.

Во-вторых, он призван получать (добывать), обрабатывать и распространять информацию в обществе.

В-третьих, СМИ ориентированы на массовое сознание. Их характерная черта – одновременное воздействие на сознание большого количества людей.

В-четвертых, очевидно, что решить вышеназванную задачу они могут лишь используя для этого средства, способные оказывать такое воздействие. К их числу, прежде всего, относятся печать, радио, телевидение, Интернет и т.д.

В-пятых, очевидно, что СМИ – это, прежде всего, люди, работающие на информационном поле и средства, механизмы, используемые или для получения, обработки и распространения информации в обществе.

В-шестых, характерной чертой подавляющего большинства СМИ является их стремление к максимальной оперативности в работе. Это стремление реализуется как в процессе получения информации, так и в ходе ее обработки и распространения в обществе.

Итак, средства массовой информации можно позиционировать следующим образом. СМИ – это специализированный общественный институт профессионально подготовленных людей, оснащенных необходимыми техническими средствами, призванный получать, обрабатывать и распространять информацию в обществе, воздействуя на массовое сознание.

Обычно в демократическом обществе все без исключения СМИ позиционируют себя институтом, нацеленным на максимально объективную информацию о явлениях действительности. В реальной жизни дело обстоит не совсем так. Этому есть как объективные, так и субъективные причины. Назовем лишь некоторые из них.

1. Известно, что получить полную, объективную информацию о явлениях действительности крайне сложно. Отсюда следует, что даже те СМИ, которые хотели бы нести стопроцентную информацию о явлениях действительности, сделать это в полной мере не могут.
2. Очевидна и другая преграда, которая ограничивает возможности СМИ в получении максимально полной, истиной информации. Путь к такой информации, как известно, предполагает использование прежде всего научных, интеллектуальных методологических средств. Нетрудно понять, что в этом случае речь идет о том, что истина «добывается», открывается с помощью средств науки. На обыденном уровне ее можно обрести только случайно, интуитивно. Другими словами, для того чтобы решать максимально эффективно задачу поиска истины, средства массовой информации должны работать на научном уровне, активно использовать арсенал научного познания. Практика, к сожалению, показывает, что подавляющее большинство СМИ использует возможности науки лишь фрагментарно, бессистемно, а это значит, что они не всегда способны получать правдивую, истинную информацию об объектах своего внимания.
3. Не приближает средства массовой информации к истине и их стремление к оперативности. Последняя нередко превращается в самоцель, срабатывая таким образом в ущерб глубине, объективности информации.
4. К сожалению, уровень подготовки многих людей, сделавших своей профессией работу в СМИ, не позволяет им проникать в суть явлений, становящихся объектами информации. Они вносят много субъективного в получение, обработку и распространение информации в общественном сознании.
5. Наиболее серьезно влияют на искажение информации о явлениях действительности конъюнктурные цели, задачи, которые нередко выполняют те или иные СМИ, поскольку все они, в той или иной мере, ангажированы определенными социальными группами. Иными словами, в политическом обществе нет и, как показывает практика, не может быть средств массовой информации, которые бы не реализовывали интересы тех или иных политических сил.

Таким образом, ведя речь о современном, существующем в политическом обществе информационном процессе (субъектом которого являются СМИ) можно утверждать, что в нем соединяется как объективная, так и необъективная информация.

Более предметно и более глубоко можно понять приведенный вывод, если рассмотреть взаимодействие средств массовой информации и политики.

Прежде всего, следует заметить, что в политическом обществе средства массовой информации не могут находиться вне зависимости от политики. Их зависимость обусловлена рядом факторов: а) СМИ не могут не отражать политические процессы, происходящие в политическом обществе, что уже само по себе политизирует деятельность средств массовой информации; б) люди, субъекты, работающие в СМИ не могут быть абсолютно освобождены от политических пристрастий, что в конце концов ведет к определенным политическим акцентам в оценке событий, ставших предметом их внимания; в) работа любых СМИ имеет определенную политическую нацеленность,  она ориентирована в политическом обществе на реализацию определенных задач, которые формулируют конкретные социальные группы. Эти задачи, как правило, прямо или косвенно ориентированы на достижение определенных политических целей. Ведь очевидно, что в политическом обществе не может быть по-другому.

Словом, с одной стороны, очевидно, что СМИ являются механизмом реализации определенных политических задач. С другой – не менее очевидно, что именно субъекты политики во многом формулируют эти задачи. Это достаточно конкретно говорит о связи средств массовой информации с политикой.

Известно, что в обществе СМИ делятся на две группы: государственные и негосударственные, принадлежащие определенным субъектам социального процесса. Политический характер государственных средств массовой информации, можно сказать, автоматически вытекает из их связи с государством, интересам которого они призваны служить. Логика здесь проста: государство – орган политический, следовательно, СМИ, работающие на него, выражающие его интересы, не могут быть вне политики.

Есть люди, которые пытаются доказывать надполитический характер частных СМИ, принадлежащих тем или иным субъектам. Вряд ли с этим можно согласиться, поскольку, так или иначе, все общественные субъекты (об этом шла речь выше) вовлечены в политику, в политический процесс. К вышеприведенным аргументам следует добавить еще один. Негосударственные СМИ так же имеют достаточно ярко выраженное отношение к государству. В целях доказательства этого вывода, как нам кажется, достаточно привести один факт. Субъекты негосударственных, частных средств массовой информации, как правило, либо поддерживают государственную политику, либо наоборот – явно или неявно противодействуют ей. Но в том и другом случаях они демонстрируют свои политические пристрастия, а значит свою связь с политикой.

Резюмируя размышления о связи средств массовой информации с политикой, правомерно констатировать следующее: политика, политики всегда использовали и будут использовать СМИ для решения своих задач; политика, политики, по сути, определяют магистрали развития средств массовой информации; СМИ являются в современном обществе одним из эффективных средств достижения политических целей; очевидна зависимость – чем продуктивнее политика использует СМИ, тем интенсивнее она реализует свои цели; от интенсивности использования средств массовой информации в политических целях во многом зависят возможности последних.

Таким образом, по объекту, субъекту, целям и результатам своей деятельности современные средства массовой информации в политике, как и политика в средствах массовой информации.

Политика и политическая реклама

Общеизвестно, что в современном обществе реклама получила широкое распространение. Без преувеличения можно констатировать факт: сегодня предметом рекламы становится (или может стать) любое явление. При этом наиболее интенсивно развивается коммерческая реклама, которая по своей сути нацелена либо на создание условий для извлечения прибыли или еще лучше – просто на извлечение прибыли из любого рекламируемого продукта.

Нетрудно заметить, что коммерческая реклама «всеядна». Она работает на экономическом, социально-бытовом, политическом, правовом, научно-техническом, медицинском, косметическом, музыкальном и так далее полях социального бытия людей. В контексте данной работы, посвященной политике, нас, прежде всего, конечно же, интересует такой феномен как политическая реклама. Чем обусловлен этот интерес?

Во-первых, тем, что политическая реклама сегодня – один из самых эффективных инструментов в руках субъектов политики, служащий достижению ими своих политических целей.

Во-вторых, несмотря на широкое распространение политической рекламы в жизни современного общества, она недостаточно изучена. В частности, строго не определена ее специфика, отношение к политике, функции, организация, структура, методология и методика функционирования.

В-третьих, с определенными оговорками, сегодня можно вести речь и о том, что во многих странах нет сколь-либо серьезных школ, институтов, которые бы целенаправленно занимались подготовкой специалистов политической рекламы.

В-четвертых, вышесказанное позволяет констатировать определенные упрощения в подходах к теории и практике современной политической рекламы.

Итак, что же такое политическая реклама? Методология и логика поиска ответа на заданный вопрос предполагает следующие действия: определение сути рекламы как таковой; определение содержания политики; наконец, экстраполяцию понятия рекламы на политический процесс. В нашем случае, – на современный политический процесс. Из трех названных действий мы можем оставить без внимания только второе, поскольку все содержание данной книги посвящено раскрытию сути современной политики. В поле нашего внимания остаются две проблемы. Проблема определения содержательно-сущностных характеристик рекламы и проблема их экстраполяции на современную политику.

Следуя за объектом анализа – современной рекламой, попытаемся выделить ее существенные признаки.

Рекламная практика свидетельствует о том, что в основании любого (каждого) рекламного действия лежат выбор объекта рекламы, определение ее целей, выделение в рекламируемом объекте его приоритетных сторон, работающих на достижение поставленных целей, определение приемов, способов, подходов и методов проведения рекламных действий, выделение средств для подготовки и осуществления рекламных акций, наконец, прогнозирование эффекта от рекламы. Это первое.

Второе. Очевидно, что реклама есть не что иное, как информация о ее предмете, объекте, но опять же подчеркнем, не вся информация, а только та, которая работает на достижение целей рекламозаказчика.

Третье. Как уже отмечено, у каждого рекламного действия обязательно есть заказчик. Им может быть любой субъект общественной жизни: начиная от отдельного человека и кончая фирмой, концерном, государством, партией и т.д.

Четвертое. Любое рекламное действие обязательно ориентировано на выгоду, выгодный для ее заказчика результат.

Пятое. Реклама предполагает вложение в нее средств. Другое дело – какие это средства: финансовые, организационные, властные, политические, духовно-идеологические и т.д.

Шестое. Объектом воздействия рекламы является, прежде всего, сознание человека. Жизнь убеждает, что наибольшего социального эффекта достигает такое рекламное действие, которое одновременно воздействует на чувства, волю и интеллект людей.

Седьмое. Организацией рекламы сегодня, обычно, занимаются специально обученные люди.

Таким образом, если резюмировать вышеизложенное, то можно предложить следующее определение рекламы.

Реклама – это специфический информационный процесс по поводу приоритетных характеристик конкретного явления, базирующийся на использовании определенных средств, воздействующий на общественное сознание людей, осуществляемый специально подготовленными людьми, для достижения целей его заказчика.

Данное определение рекламы не претендует на какую-то особую роль. Вместе с тем нам представляется, что оно отражает основные аксиоматические ее характеристики.

Экстраполируем приведенное определение рекламы на политику с целью выделения существенных признаков политической рекламы. Назовем эти признаки.

1. Очевидно, что политическая реклама – это специфическое явление сферы политики. Прежде всего политики и именно политики. Она нацелена на достижение конкретных политических целей. Ее механизм ориентирован на показ приоритетов определенных политических явлений, процессов. Политическая реклама – это информация, прежде всего, через политику воздействующая на общественное сознание людей. Ее формируют люди, которые в той или иной мере приобщены к политике. Наконец, заказчиком политической рекламы всегда являются люди, организации, институты, преследующие достижение определенных политических целей.

Наряду с отмеченным следует обратить внимание на ряд важных особенностей политической рекламы.

Политическая реклама, как уже не раз отмечалось, имеет определенные политические цели, но это не означает, что для их достижения всегда используются только политические механизмы. Практика свидетельствует, что для достижения целей политической рекламы используются экономические, духовно-идеологические, правовые, экологические, социально-бытовые и другие средства.

2. Современная политическая реклама обслуживает всех, без исключения, субъектов политического процесса. Ставку на нее делают национальные, государственные, классовые, партийные, региональные, религиозные, террористические и тому подобные организации.

3. Для реализации целей политической рекламы сегодня, с той или иной степенью успеха, фактически используются все каналы воздействия на общественное сознание людей, включая печать, радио, телевидение, Интернет, наружную рекламу, и т.д.

4. Было бы наивно полагать, что политическая реклама взаимодействует, взаимосвязана исключительно с политикой. Это не так. Она связана со всеми без исключения сферами общественной жизни: экономической, духовно-идеологической, социально-бытовой, правовой и т.д. Каждая из них, так или иначе, влияет на механизм формирования, развития и функционирования политической рекламы. Так, в экономической сфере общественной жизни создаются необходимые материальные основы рекламного процесса, в правовой – ее правовые основы, в духовно-идеологической – идеологические и т.д.

5. Специально следует подчеркнуть взаимодействие политической рекламы со всеми другими направлениями рекламного процесса в обществе. Можно констатировать, что в современном обществе нет чистой политической, экономической, правовой, социально-бытовой и других типов рекламы. Они взаимодополняют друг друга, при этом каждая из них сохраняет приоритеты своей основной направленности.

Особого внимания, по нашему убеждению, требует понимание специфики отношений, которые складываются в обществе между политической рекламой и политическими агитацией и пропагандой. Если под политической пропагандой понимать информационный процесс, целью которого является внедрение в общественное сознание определенных политических идей, а под политической агитацией – процесс внедрения в сознание людей таких политических идей, которые несут не только информационный заряд, но еще и мобилизуют их на конкретные политические действия, то становится очевидной и актуальной потребность определения их единства и различий.

Прежде всего, подчеркнем, что существует органичная связь политической рекламы с политическими пропагандой и агитацией. Она проявляется в том, что политическая пропаганда, агитация и реклама – звенья одного информационного процесса; так же в том, что политическая реклама включает в себя и политическую пропаганду и агитацию; далее в том, что одним из средств реализации целей политической пропаганды и агитации является политическая реклама; еще и в том, что политическая пропаганда, агитация и реклама одной направленности, имеют в своем основании одну и ту же идеологию.

Представляется, что приведенных аргументов вполне достаточно для утверждения: политические агитация, пропаганда и реклама взаимосвязаны друг с другом, взаимодополняют друг друга.

Факт их органичного единства не отрицает различий названных феноменов. Содержание, сущность, функции каждого из этих феноменов отличается друг от друга. В этом контексте заметим, что политическая реклама включает в себя и политическую пропаганду, и политическую агитацию; реализации целей политических пропаганды и агитации служит политическая реклама; в то же время политическая реклама не может самостоятельно реализовать цели политических пропаганды и агитации. Словом, все это говорит об отличии названных феноменов друг от друга.

Таким образом, политическая реклама – это специфическое социальное явление, работающее в недрах современного политического процесса, служащее реализации его целей, взаимодействующее с политическими пропагандой и агитацией.

Резюмируем все вышеизложенное определением понятия «политическая реклама». Политическая реклама – это специфический информационный процесс по поводу приоритетных (когда речь идет о приоритетных характеристиках рекламных объектов, имеются в виду такие их стороны, которые считает необходимым выделять рекламодатель) характеристик конкретного политического явления, базирующийся на определенных средствах, воздействующий на общественное сознание людей, реализуемый специально подготовленными людьми, для достижения конкретных политических целей.

А.А. Кокорин, доктор философских наук

Российские учёные, используя данные современной науки, перекидывают мост между сказочными пространствами и реальным миром, ищут исторические аналогии изображаемым в сериале событиям и, кажется, вплотную приближаются к тому, чтобы объяснить феномен небывалой популярности этого произведения.