Если строго следовать за объектами: политикой внутренней и внешней, то их взаимодействие, отношения, взаимосвязь можно представить следующим образом.

Во-первых, как правило, внутренней политике государства принадлежит первенство по отношению к его внешней политике. Другими словами, содержание, направленность внешней политики государства определяет его внутренняя политика. Внешняя политика государства является продолжением и дополнением политики внутренней.

Во-вторых, внутренняя политика государства – своеобразная база, основа его внешней политики. Последняя, как правило, формируется исходя из интересов, приоритетов, содержания и сущности внутренней политики конкретного государства.

В-третьих, внешняя политика выполняет функцию реализации основных задач внутренней политики конкретного государства на международной арене.

В-четвертых, несмотря на достаточно жесткую связь внутренней и внешней политики государства, последняя обладает относительной самостоятельностью, которая имеет специфическое проявление.

Относительная самостоятельность внешней политики по отношению к внутренней, проявляется прежде всего в том, что внешняя политика развивается не только под воздействием политики внутренней, но и на базе собственных противоречий. Это первое. Второе. Внешняя политика оказывает свое воздействие на механизм реализации задач политики внутренней. Третье. В определенные периоды общественного развития внешняя политика может иметь приоритеты по отношению к внутренней политике государства. Как правило, такое положение складывается в экстремальных ситуациях (война, отражение агрессии, противодействие терроризму и т.д.) Четвертое. В социальной практике можно наблюдать такие состояния взаимодействия внутренней и внешней политики государства, когда последняя в большей мере коррелируется с международными, межгосударственными процессами, чем с внутригосударственными проблемами страны. Другими словами, в таких условиях внешняя политика государства становится более связанной, зависимой от политики других государств, чем от внутренней политики своего государства. Нередко это бывает тогда, когда то или иное государство входит в тот или иной союз государств, политика которого диктует ему свои приоритеты. Нетрудно понять, что и это обстоятельство свидетельствует об относительной самостоятельности внешней политики государства по отношению к его внутренней политике.

Пятое. Относительная самостоятельность внешней политики обусловлена еще и тем, что она развивается не только под воздействием политики внутренней, но и под воздействием процессов, происходящих во всех сферах общества: экономической, социальной, духовно-идеологической, правовой, информационной, научно-технической, экологической, военной и т.д.

Вместе с тем относительная самостоятельность внешней политики государства по отношению к его внутренней политике не является основанием для умаления значимости их взаимосвязанности. По сути внутренняя и внешняя политики государства – это единое целое, которое можно квалифицировать как единую политику страны. Пожалуй, только в интересах познания, детализации сути политики государства можно в рамках единого политического процесса выделять, различать внутреннюю и внешнюю составляющие политики конкретного государства. Тесное, органичное единство внутренней и внешней политики государства обусловлено рядом объективных факторов.

Фактор 1. Как внутренняя, так и внешняя политика страны реализуются одним и тем же институтом – государством. Это с необходимостью обуславливает единство внутренней и внешней составляющей политики.

Фактор 2. У внутренней и внешней политики государства общее экономическое основание. Это конкретный способ производства, функционирующий в конкретном государстве, формирующий основы, возможности как внутренней, так и внешней его политики.

Фактор 3. Внутренняя и внешняя политика государства имеют общую социальную базу. Это народонаселение конкретной страны с его интересами, устремлениями, которые призваны реализовать ее внутренняя и внешняя политика.

Фактор 4. Единство внутренней и внешней политики государства обусловлено их общей правовой базой, существующей в конкретной стране.

Фактор 5. Внутренняя и внешняя политика государства опираются на общую духовно-идеологическую базу, сформированную в конкретной стране. В их основании, как правило, лежат общие государственные интересы, общая государственная идея. Пожалуй, приведенных факторов достаточно для того, чтобы сделать вывод об органичном единстве, неразрывной связи внутренней и внешней составляющих политики конкретной страны, конкретного государства.

Таким образом, существует тесная диалектическая связь внутренней и внешней политики конкретного государства. Связь органичная, но в то же время, еще раз заметим, диалектическая, не отрицающая их относительную самостоятельность во взаимодействии друг с другом.

Критерии оценки эффективности и объективности политики

Традиционно утверждается, что основным, главным критерием истины является практика. Этой методологической посылке трудно возразить. Действительно, практика – высший критерий истины. Это доказано жизнью. Вместе с тем, когда мы сталкиваемся с данной аксиомой, обычно без ответов остаются два вопроса. С одной стороны – это вопрос о сути самой практики. С другой – утверждение о том, что практика – есть высший критерий истины, дает нам право предполагать, что наряду с ней существуют другие критерии истины, которые нельзя игнорировать. Попробуем найти ответы на один и другой вопросы с целью их дальнейшей экстраполяции на политику.

Прежде всего, конкретизируем понятие практики. Нередко утверждается, что практика – это процесс жизнедеятельности людей, имеющей определенные результаты, выраженные в изменении явлений действительности. Другими словами, практика – это деятельность людей и ее результаты. Это первое. Второе. Как правило, предметом особых дискуссий является посылка о том, что практика – это не вся и всякая деятельность людей, а только ее материальная составляющая. Именно поэтому практику квалифицируют как высший, главный критерий истины. По-нашему мнению, практика включает в себя как материальную, так и духовную составляющие, то есть как материальную деятельность людей и ее результаты, так и духовную их деятельность и ее результаты. Выделение этих составляющих имеет, главным образом, гносеологическое, познавательное значение. В реальной жизни людей их материальная и духовная деятельность органично слиты. Люди – существа сознательные, поэтому каждое свое материальное действие они «освещают» сознанием, так или иначе осознают его. В то же время каждое материальное действие, осознаваясь людьми, развивает, обогащает их духовную практику. Словом, в контексте данных размышлений, есть основания для утверждения: практика – это единство материального и духовного, в котором материальное выполняет роль главного критерия истинности действий людей. При этом, как становится понятным, нельзя отрицать существование других критериев, формирующихся как в духовной сфере их жизнедеятельности, так и в сфере интеграции материальной и духовной составляющих их жизни.

Попробуем конкретизировать вышесказанное. В этом контексте обратим внимание на исторический индикатор оценки политики, политических событий. О чем идет речь? Известно, что каждое политическое событие, так или иначе, формируется на базе политических явлений, существовавших до него и уже в той или иной мере проверенных и оцененных практикой. Следовательно, у нас есть возможность подойти к оценке каждого нового политического события, используя исторический опыт. Он нередко предостерегал и предостерегает людей от неверных политических шагов. Это с одной стороны. С другой – он очень часто помогал и помогает оптимизировать действия людей по поводу новых политических процессов. Словом, внимание к историческому опыту решения политических задач – одно из оснований оценки современных политических явлений.

Итак, исторический индикатор оценки политики – это процесс соотнесения конкретного политического события с историческими фактами, фактами, имевшими место в истории общественного развития.

Далее следует обратить внимание на гносеологический индикатор истины того или иного явления. Право на выделение такого индикатора обусловлено тем, что в процессе своей жизнедеятельности люди постоянно познают явления действительности. В ходе познания явлений у них накапливается опыт изучения окружающих их феноменов. Этот опыт имеет свои законы, принципы, нарушение которых, как правило, уводит субъектов социального действия от истины. Другими словами, в нашем распоряжении есть гносеологический индикатор истины того или иного вывода по поводу тех или иных социальных действий людей, включая политику.

Гносеологический индикатор оценки политики – это процесс оценки конкретного политического события на базе требований основных законов и принципов теории познания.

Наряду с гносеологическим индикатором истины правомерно выделить логический индикатор. Познавая явления действительности, накапливая знания о них, люди выработали принципы, законы, которые предопределяют «работу» их сознания в ходе оперирования ими информацией о феноменах окружающего мира. Это принципы, законы как формальной, так и диалектической логики. Первые обычно представляют четыре закона: тождества, противоречия, достаточного основания и исключенного третьего. «Массив» вторых более разнообразен. Это законы единства количества и качества, содержания и сущности, организации и структуры, причины и следствия, необходимости и случайности, содержания и формы, сущности и явления, качества и функций, возможности и действительности и т.д.  Опираясь на требования законов как формальной, так и диалектической логики, можно проводить индикацию истинности тех или иных выводов, посылок, действий людей в разных сферах общественного бытия, включая политику.

Логический индикатор оценки политики – процесс проверки соответствия конкретного политического события требованиям законов как формальной, так и диалектической логики.

Нельзя недооценивать мировоззренческий индикатор истины. Общеизвестно, что в процессе жизнедеятельности людей у них формируется мировоззрение. Мировоззрение есть не что иное, как система взглядов человека на мир, определяющая его отношение к действительности и направления его деятельности. Хотим мы этого или нет, но каждый человек оценивает каждое явление действительности сквозь призму своего мировоззрения. В зависимости от того, насколько объективно его мировоззрение, насколько правильно, точно он может оценить то или иное явление действительности. Сейчас нет необходимости вдаваться в подробности мировоззренческих позиций тех или иных людей. Важно заметить только одно – мировоззрение людей принимает участие в механизме индикации истины. Зависимость здесь такова: чем более объективно (соответствует действительности, реальным процессам) мировоззрение человека, тем больше оно приближает нас к пониманию истины. Практика показывает, что мировоззренческие оценки получает каждое политическое событие. Это дает нам право вести речь о мировоззренческом индикаторе оценки политики. Последний есть не что иное, как процесс оценки конкретного политического события сквозь призму мировоззренческих установок людей.

Знания людей, закрепленные в их мировоззрении – это не просто набор информации о явлениях действительности. Соединяясь с практикой, с деятельностью людей они превращаются в методологические средства, с помощью которых люди решают практические задачи. Иными словами, знания, опыт людей трансформируются в такой ситуации в определенные приемы, способы, подходы, методы, с помощью которых люди решают практические задачи. У людей есть возможность проверять истинность своих действий, оценок, выводов с позиций их соответствия требованиям методологии, сформировавшейся в обществе. Этот факт дает нам право вести речь о методологическом индикаторе истины.

Его возможности в полной мере распространяются и на политику. Истинность тех или иных политических шагов, действий, идей можно оценивать с точки зрения их соответствия содержанию приемов, способов, подходов, методов, эффективность, продуктивность которых доказана общественной практикой, в том числе политической.

Итак, методологический индикатор оценки политики – это процесс определения правильности или ошибочности выбора субъектами общественной практики методологических средств для решения конкретных политических задач.

Наряду с методологическим индикатором оценки того или иного политического события важно использовать методический индикатор. Его суть можно понять, опираясь на понятие методики. Под методикой, как известно, понимается процедура выбора методологических средств для решения конкретной задачи и определение последовательности их использования. Если это определение методики экстраполировать в контекст политики, то мы получим методический индикатор ее оценки. Другими словами, данный индикатор предписывает рассмотрение конкретного политического процесса сквозь призму его соответствия устоявшимся в обществе правилам выбора методологических средств и определения порядка их использования. Этот индикатор «говорит» о том, что выбор методологических средств для решения конкретных политических задач и определение порядка их использования не может быть стихийным, произвольным. Он достаточно жестко детерминирован самим объектом (в нашем случае конкретным политическим феноменом) и задачами, которыми решаются политическими средствами. Отсюда следует, что методический индикатор оценки политики – это процесс ее оценки сквозь призму соответствия выбранных людьми методологических средств и определение ими порядка их использования для решения конкретных политических задач.

Политика, как известно, органично связана с идеологией. Под идеологией обычно понимают систему взглядов, мыслей, выражающих главные, коренные интересы определенных социальных групп, институтов, наций, классов, государств, союзов государств и т.д. Такое понимание идеологии дает право увидеть органичную связь политики с идеологией. Она выражается в следующем: а) политика является одним из оснований, на базе которого формируется идеология; б) идеология выполняет роль теоретической базы политики; в) политика, воздействуя на идеологию, стимулирует ее развитие; г) в свою очередь, идеология, в зависимости от своего содержания, воздействуя на политику, может либо способствовать реализации ее целей, либо наоборот – тормозить развитие политических процессов.

Понимая таким образом взаимодействие политики и идеологии, нетрудно прийти к выводу о том, что наряду с другими индикаторами оценки политических процессов правомерно выделять идеологический индикатор. Иными словами: по уровню развития, по содержанию и качеству идеологии, обслуживающей конкретный политический процесс, можно оценивать его содержание и качество. Это дает нам право квалифицировать идеологический индикатор оценки политики как процесс определения идеологической направленности конкретных политических событий и их соответствие коренным интересам определенных социальных групп.

Общеизвестно, что в каждом обществе, на каждом этапе его развития «работают» определенные морально-нравственные нормы. Они формируют определенное основание, базу для оценки всех без исключения социальных явлений, включая политику. Если под моралью понимать совокупность норм, выработанных людьми конкретного общества, которые определяют их поведение в нем, а под нравственностью – реализованную в поведении людей мораль, то трудно не согласиться с тем, что политика предполагает морально-нравственные оценки. Тот или иной политический процесс может вписываться или не вписываться в существующие в конкретном обществе морально-нравственные требования. Отсюда следует, что он может и должен получать оценку и с этих важных позиций. Это, как раз, и доказывает необходимость выделения морально-нравственного индикатора оценки политических процессов. Морально-нравственный индикатор оценки политики – это процесс оценки политических событий сквозь призму морально-нравственных норм, сформированных в конкретном обществе.

Наряду с ним в обществе «работает» правовой индикатор оценки политических событий. Общеизвестно, что в каждом обществе, в каждом государстве существует право, являющееся системой норм, выработанных и санкционированных властью, которая регулирует поведение людей.

Очевидно, что каждый политический процесс может и должен получать оценку соответствия или несоответствия его содержания правовым нормам, принятым в том или ином обществе. Словом, существует правовой индикатор оценки каждого политического события. Он представляет из себя процедуру определения соответствия каждого политического события законам права, причем как права конкретной страны, так и международным законодательным нормам.

Специфическую роль среди индикаторов оценки содержания, сущности, качества политических явлений, по нашему мнению, занимает культурологический индикатор. О чем идет речь? Прежде всего о том, что любой политический процесс, так или иначе, оценивается людьми в плане его соответствия или несоответствия культуре конкретной социальной среды. О сути культуры речь пойдет позже, что должно конкретизировать понимание сути культурологического индикатора оценки политики. Сейчас же заметим, что каждое политическое событие может быть оценено с точки зрения принципов, традиций, социальных ценностей, которые свойственны культуре той или иной страны, того или иного народа.

Итак, культурологический индикатор оценки политики – это процесс оценки каждого политического события сквозь призму его соответствия традициям, нормам культуры конкретной страны, того или иного народа.

Каждое политическое решение, событие, действие может оцениваться с позиций его соответствия нормам, принципам гуманизма. Другими словами, правомерно вести речь о существовании гуманистического индикатора оценки политических процессов. По сути, на его базе можно находить ответ на вопрос: является ли конкретный политических процесс жизнеутверждающим или наоборот? Словом, гуманистический индикатор оценки политики – это процедура определения соответствия содержания конкретного политического события идеям жизнеутверждения и жизнесохранения.

Известно, что развитие, функционирование политики как сложного социального явления подчинено действию определенных законов. Говоря проще, в политике существуют свои принципы, свои законы. Это дает право каждое политическое явление оценивать с точки зрения его соответствия или несоответствия этим принципам и законам. Словом, есть все основания для выделения собственно политического индикатора оценки политических процессов. Он представляет из себя процедуру определения соответствия конкретного политического события законам политики как специфического социального феномена.

Следует специально сказать о социально-практическом индикаторе оценки политики. Еще раз заметим, что именно он в конце концов позволяет наиболее глубоко и точно оценить любое политическое событие. Нам представляется, что экономическая и социальная сферы общественной жизни, процессы, идущие в них, по сути, составляют ядро социально-практической индикации политики в каждой стране. Итак, социально-практический индикатор оценки политики – это процедура оценки содержания конкретного политического процесса по его социально-экономическим, то есть практическим результатам.

Таким образом, проблема оценки содержания, сущности, качества политики многоаспектна, непроста. Вместе с тем это не означает, что она неразрешима. Названная проблема решается на базе вышеприведенных методологических посылок. Резюмируем их.

Во-первых, высшим критерием оценки политики была, есть и будет практика. Главным образом, процессы, идущие в экономической и социальной сферах общественной жизни.

Во-вторых, наряду с высшим критерием работают другие критерии оценки политических процессов. В их числе: исторический, гносеологический, логический, мировоззренческий, методологический, методический, идеологический, морально-нравственный, правовой, культурологический, гуманистический, собственно политический. Ни один из них не позволяет дать однозначную оценку тому или иному политическому явлению, как это может сделать практика. Вместе с тем каждый из них, если он правильно используется, ведет, приближает нас к истинному пониманию сути политики, к возможности оценить ее правильно, объективно.

Наконец, в-третьих. Наиболее глубокое, полное представление о сути любого политического процесса, по нашему убеждению, возможно только тогда, когда используются в единстве все вышеназванные индикаторы. Другими словами, когда срабатывает интегральный индикатор оценки содержания, сущности и качества политики.

Политика и социальное бытие

Взаимодействие названных явлений достаточно органично. Это с одной стороны. С другой – в определенной степени противоречиво. В этом контексте существует, пожалуй, единственный путь к глубокому пониманию диалектики взаимодействия политики и социального бытия. Его суть. Определение сущностей названных феноменов. Это во-первых. Во-вторых, выявление механизмов их взаимодействий. Читатель, видимо, уже заметил, что данный методологический «ключ» используется в механизме определения взаимодействий всех анализируемых в работе феноменов.

Определение сущности политики уже приводилось и стало в контексте данной работы, в некотором смысле, аксиоматичным. Что же касается общественного бытия, то по его поводу, видимо, следует высказать некоторые хрестоматийные замечания.

Первое. Под социальным (общественным) бытием прежде всего следует понимать все процессы общественной жизни, которые формируются, развиваются и функционируют относительно независимо от индивидуального бытия и сознания людей. К их числу следует отнести: экономические, политические, правовые, идеологические, военные, экологические, информационные, научно-технические и другие процессы.

Второе. Индивидуальное бытие человека имеет фактически те же составляющие, что и бытие общественное. Он может строить, влиять на развитие каждой такой составляющей с одной лишь разницей – степень влияния человека на свое индивидуальное бытие, на все его составляющие многократно превосходит степень его влияния (воздействия) на бытие общественное.

Третье. Именно общественное, а не индивидуальное бытие является онтологическим основанием политики, той базой, на которой строится каждый политический процесс.

Четвертое. Вместе с тем это не означает, что бытие конкретных индивидов не влияет на политику. Мы не вправе забывать о том, что при главной, приоритетной роли общественного бытия, роль индивидуального бытия субъектов политики не может быть сведена на нет. В этом плане следует иметь в виду закон: влияние индивидуального бытия (бытия индивида) на политику тем сильнее и значимее, чем сильнее и значимее социальное бытие человека.

Пятое. Социальное бытие, прежде всего и главным образом, детерминирует политику. Однако это не означает, что связь между ними прямолинейна. Эта связь необычайно сложна, многоаспектна, многопланова. Предпримем попытку представить ее хрестоматийно, не стесняясь при этом некоторых повторов.

Бытие детерминирует политику, но лишь в конечном счете. Последняя всегда обладала и будет обладать относительной самостоятельностью.

Как бы не пыталась политика оторваться от бытия, она в конечном счете сделать этого не сможет. Бытие «догонит» политику и подчинит ее своим законам.

Это не означает, что политика не может переживать периоды относительной свободы, относительного «господства» над бытием.

Бытие нередко стимулирует, «приглашает» политику к развитию, последняя сопротивляется бытию, но в конце концов вынуждена ему подчиниться.

В жизни общества многократно встречались ситуации, когда политика, опережая развитие общественного бытия, стимулировала его развитие, приводя к неожиданным прорывам в общественной жизни.

Отдавая дань должного и общественному бытию, и общественной политике (последняя может быть только такой), мы вправе констатировать закон: как правило, общественное бытие стимулирует изменения в политике. Вместе с тем есть прецеденты, когда политика являлась основанием качественных прорывов в общественном бытии.

Наконец, важно видеть и правильно оценивать возможности единства общественного бытия и политики. Очевидно, что наиболее продуктивным периодом общественной жизни является их соответствие, адекватность друг другу. Периоды их дисгармонии, несоответствия друг другу – это периоды, как правило, реформ, революций, контрреволюций.

Словом, не претендуя на истину в последней инстанции заметим, что правильное понимание взаимодействия общественного бытия и политики имеет важное значение для научного, сознательного отношения к последней. Это обретает особый смысл в контексте определения механизма взаимодействий каждой сферы общественного бытия с политикой. Прежде всего обратим внимание на взаимодействие политики с экономикой.

А.А. Кокорин, доктор философских наук

Все началось с «Тирамису»

Порою,  общаясь с друзьями, я интересовался: «занимаешься, кроме школы?»  Ответ,   как правило, был   однотипным:  «музыкальная  школа,  футбол, баскетбол, танцы, балет, театр».

Когда же меня спрашивали о досуге, я отвечал: «В  свободное время я очень люблю печь».

Начал я этим увлекаться в 2016 году. В свой день рождения. Впервые  я сам, своими руками,  сделал десерт  «Тирамису».

Всем гостям и домашним мое блюдо   очень понравилось, да  и на вкус, как отмечали те, кто успел насладиться тирамису, мало чем отличался от профессионально приготовленного  десерта в кулинариях или ресторанах.

Чуть позже я научился печь бантики с сахаром из слоеного теста. Я даже испек их к  прощальному чаепитию перед летними каникулами в  пятом классе. Все, кто  отведал эти сладкие бантики, хвалили мою стряпню.

Дальше – больше. И вот уже как два года подряд я удивляю своих близких выпечкой – к праздникам, к выходным, к приходу гостей. У меня уже даже сложилось свое маленькое меню: бантики,  трубочки с кремом,  круассаны с шоколадом,  вафли,  ватрушки с корицей, с сахаром,  панкейки. Даже яблочному пирогу нашлось место в моем ассортименте блюд.

Должен признаться, что я готовил  свою выпечку и на очень важные для меня мероприятия. Например, на мой день рождения, на свадьбу  сестры, к приезду старшего брата,  которого я давно не видел, к чаепитию, что обычно проходит у нас в классе в конце четверти. Еще забыл сказать! К новому году -  к этому замечательному празднику  я тоже непременно  что –  нибудь  состряпаю.

Я не останавливаюсь на достигнутом и хочу заметить, что мое маленькое меню постепенно дополняется новыми блюдами. Вообще мне очень нравится печь, меня никто не заставляет. Я все делаю сам и по своему желанию.

Мне нравится чувствовать запах муки, которой я посыпаю тесто. Мне нравится, нет, я обожаю вдыхать аромат выпечки,  пирогов, в то время как они готовятся. Я уже представляю, как  буду их есть. Но бывает  и такое, что все быстро съедается и мне ничего не остается.

Чтобы развивать навык пекаря, я стараюсь как можно больше готовить и печь. Правда, родителям приходится каждый раз сидеть на диете или мало есть, ведь все,  что я делаю, очень калорийно.

Часто бывает, что я и мои родители постятся, поэтому я,  чтобы их и себя чем-то побаловать в пост, добавляю в мою выпечку только постные продукты. Например, были круассаны с молочным или белым шоколадом, а стали с горьким шоколадом и т.д.

В общем, я очень люблю печь и готовить, а главное  - у меня всегда есть на это время. И вдохновение.

                                                                                                 Рыжов Тимофей, 7-а

Лето вернулось?

Кот Роберто спал, свернувшись калачиком в кресле на веранде пансионата  “Раздолье над Фьёррдом”. Была осень, но в некоторые дни прилетали отголоски прошедшего лета. Сегодня как раз был один из таких дней…

С юга дул тёплый ветерок, ласково грело солнышко, и звук волн, которые накатываются на берег. Все постояльцы разъехались, и вокруг стояла блаженственная тишина.

Сладкий сон Роберто  был нарушен лаем Самсона, хозяина пансионата, который так и не растерял свои привычки.

-Роберто! Роберто! Проснись!

-Аооуу…: зевнул Роберто - что случилось?

-Фон Страус привёз лимоны!

-Отлично! Сделаем лимонад и посидим, полюбуемся на море…

-А ведь правда, друзья мои, есть такое чувство, что лето вернулось…: Сказал Фон Страус, отпивая лимонад…

     Егор Соболев, 6-б

Сложная ситуация

- Не хочу туда!!! – этот крик раздавался по всей улице предложения.

Это кричала Основа, когда получила повестку о том, что её определили в школу имени «Сложного предложения».

-Доча, не волнуйся, это не так уж страшно. Тем более там очень хорошее образование.- Сказала её мама- Вот если бы тебя назначали в школу «Существительных», ты бы там со скуки померла.

-Но я же не смогу с вами видится, ведь я буду жить в этой школе.

-И это не страшно.- ответила мама -Мы сможем навещать тебя по праздникам и выходным.

-Но там же очень сложно учиться.- Сказала основа всхлипывая. –я не уверена что смог…

-Ни чего страшного. Как говориться: «Тяжело в ученье, легко в бою!» Тем более, ты очень способная девочка.

-Ты справишься! Я в тебя верю!- подбодрила её сестра, Точка.

-Ладно, была, не была!- выдохнула основа.

Через неделю…:

-Здравствуй, ты, новенькая?

-А как тебя зовут?

Эти вопросы окружали Основу. Вокруг неё столпились другие ребята: точки, запятые и основы.

Через некоторое время наша основа и её друзья стали одним большим сложным предложением.

Жили  они в согласии и живут так и по сей день.

 Егор Соболев, 6-б

Суд Софьи над Чацким

(поэтическое размышление о героях пьесы «Горе от ума»)

Чаще всего человек и его поступки оцениваются не Великим Разумом, а другими людьми.С такими же , как и у него, достоинствами  и недостатками. Например, Софья Фамусова,  героиня комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума», на протяжении всего произведения делала все возможное, только бы отдалиться от Александра Чацкого. Она  внимательно следила  за тем, как оценивают качества нежданного гостя другие персонажи произведения и вместе с тем   составила о нем конкретное мнение:

«…Да, с Чацким, правда, мы воспитаны, росли;

Привычка вместе быть день каждый неразлучно

Связала детскою нас дружбой; но потом

Он съехал, уж у нас ему казалось скучно,

И редко посещал наш дом…»

С тех пор три года пролетело, и мы с ним оба повзрослели,

В надежде на мою любовь вернулся Чацкий в дом наш вновь,

Поговорив со мной, он понял, что не люблю его давно я,

И все же упрекнул тогда, как будто обещала ждать.

Но ведь три года пролетело, помилуйте, ну как я смела

Любовь ту сохранить -  ведь нет.

Поэтому ничуть не странен мой ответ.

Как Чацкий сильно изменился: на всех, на нас, как будто злился.

Никто его не «осквернял», а Чацкий как всех просклонял»!

Молчалин у него – «жалчайшее создание»,

А Скалозуб – «удавленник, фагот»,

Мой папенька, наверно, тоже тот

Какой-нибудь там ненормальный…

И гости на балу не те, отсталые такие все,

Лишь только Чацкий выше всех. Но разве ждет его успех?

Он не находит круг общения и не скрывает он презрения

К тому, как наша жизнь течет, какие мы из года в год…

Ну, что ж, пускай идет по свету. Карету для него, карету!

Аксенова Злата, 9-а

Мир задыхается от наличности. От этого мы становимся беднее и беззащитнее. В своей книге «Проклятие наличности» Кеннет Рогофф, один из ведущих мировых экономистов, выдвигает идею, которая вплоть до недавнего времени наверняка показалась бы совершенно нелепой: избавиться от большей части всего объема бумажных денег, которая используется для ухода от уплаты налогов, для финансирования коррупции, терроризма, в наркоторговле и торговле людьми, а также в других сферах масштабной международной нелегальной экономики. К. Рогофф предлагает план по постепенному сокращению объема большей части бумажных денег при условии сохранения в обращении мелких купюр и монет в течение неопределенно долгого времени. Автор также анализирует проблемы, которые могут возникнуть в переходный период, начиная с потенциальной угрозы приватности и стабильности цен и заканчивая необходимостью выпуска бесплатных дебетовых платежных карт для малообеспеченной части населения.