ИА "Фергана.Ру": новости Центральной Азии
Русская диаспора в Киргизии: переход от разрозненности к консолидацииКонференция «Российские соотечественники в Киргизии: проблемы и перспективы» открывается сегодня на побережье высокогорного озера Иссык-Куль. Ее организаторами стали Русский культурный центр «Гармония», «Православное благотворительное Владимирское общество» и «Общественный фонд Александра Князева». На вопросы ИА «Фергана.Ру» отвечают генеральный директор «Владимирского общества» Станислав Епифанцев и профессор Киргизско-Российского Славянского университета Александр Князев. Фергана.Ру: - В чем суть проблем, о которых идет речь?
Александр Князев: - С 1991 г. русскоязычные жители Центральной Азии оказались на положении этнического меньшинства в странах, которые вдруг стали для них культурно, религиозно и социально чуждыми. В общем-то, есть немало стран в мире, где существуют этнические диаспоры, где они гармонично включены в общество. Но ни в одной из наших стран — и Киргизия здесь не исключение — не было сделано даже попыток что-то предпринять, дабы русские, или, если хотите, русскоязычные,
почувствовали себя неотъемлемой частью общества. В Киргизии в свое время дискуссия о государственном языке стала катализатором подъема киргизского национализма, а заодно — и начала отчуждения значительной части некиргизского населения. Хотя с точки зрения здравого смысла нужно было думать о сохранении интеллектуального и технологического потенциала общества… Не подвергаемый сомнению тезис о приоритете прав титульной нации, создание преференций для национальных приватизации и предпринимательства, разрушение крупных
промышленных предприятий, на которых работало в основном русскоязычное население, ликвидация русского компонента административного звена — это все элементы той политики, которая и привела к формированию особой разновидности субкультуры и психологии потенциальных мигрантов, воспринимающих окружающую среду как недоброжелательную, попирающую права и достоинство некиргизского населения. И для многих — как некую временную среду, которую, рано или поздно, но придется покинуть. За пятнадцать лет многие так и сделали,
что, в свою очередь, усугубило положение оставшихся — нас стало еще меньше, с нами стали еще меньше считаться.
Фергана.Ру: - А какова на сегодняшний день позиция русской диаспоры по языковому вопросу?
Станислав Епифанцев: - С одной стороны русские понимают и принимают обеспокоенность киргизов за судьбу киргизского языка и как следствие — предпринимаемые усилия, ставящие целью создать реальное пространство использования и официального функционирования киргизского языка. Но с другой — за русским языком конституцией закреплен статус официального, используемого наравне с киргизским и пока никто этого не отменял. Поэтому вымывание из общего киргизстанского языкового
пространства той его части, которую занимает русский язык, является недопустимым. Здесь больше важно не существующее в настоящий момент положение вещей, а тенденция, которая явно показывает направление в сторону сужения этого пространства. Расширение пространства киргизского языка не должно производиться за счет сужения (причем часто искусственного) сферы применения русского языка. Мы находим, что Киргизия находится на такой стадии цивилизационного развития, которая вполне позволяет, чтобы два языка существовали
и развивались гармонично в одном пространстве.
Фергана.Ру: - Большинство этнических диаспор в республиках региона от политики, как правило, стараются отстраниться… Александр Князев: - Есть известный постулат: если вы не интересуетесь политикой, политика все равно заинтересуется вами. Сейчас все основные механизмы формирования политики в республике основываются на клановом принципе, что ставит новые вопросы о судьбе русского и иного некиргизского населения Киргизии. На смену «мягкой» этнократии акаевского периода пришла политика жесткой перетряски всей структуры социальных отношений в интересах кланов, включая и этническую сферу. Политическая сфера полностью отдана на откуп одному-единственному этносу – киргизскому. Повышенная до нездорового состояния политическая активность киргизского населения продолжает сопровождаться практически полной пассивностью всех остальных. Да их к политике никто и не подпускает, по большому счету. Не только русских – тех же узбеков, не говоря уже о более малочисленных этносах. При том, что пятнадцать лет, по моему убеждению, показали полную несостоятельность этнократической модели государства. Но, видимо, психология потенциальных мигрантов становится доминирующей в здешней русской среде? Если никто из русских не предпринимает ни малейших попыток подняться на «борьбу за свои права» — это свидетельствует именно об этом? Адаптироваться в условиях нынешней Киргизии, в частности, выучить язык, пытаются, согласно опросам, не более одной пятой всех русских. Значит, остальные сориентированы на отъезд? Может быть, я не прав, вот мы это и обсудим… Станислав Епифанцев: - Я бы здесь добавил следующее. Диаспора неоднородна. Все наши беды и проблемы как раз и берут начало от нашей разрозненности, от амбиций отдельных лидеров, и, вследствие этого, в отсутствии единой политики. Именно в этом наша слабость. Надеюсь, что на конференции вопрос консолидации усилий будет одним из основных, и мы сможем найти пути решения этой проблемы. Исторически так сложилось, что русские — в любой стране мира — за всю свою историю никогда не могли создать сколько-нибудь эффективной и структурированной диаспоры. Новые схемы работы, обсудить которые мы предполагаем, могут стать той самой основой, которая позволит русской диаспоре в Киргизии самореализоваться и принять активное участие в общественно-политической жизни Киргизии. Самоустранение диаспоры от активного участия в политическом процессе, на мой взгляд, является большим недостатком в нашей работе. В той сложной ситуации, в которой сегодня оказалась наша республика, такое положение вещей снижает не только потенциал диаспоры, но и Киргизии в целом. Ведь для большинства русских киргизстанцев, настроенных остаться здесь, Киргизия — настоящая Родина, и мы готовы приложить все усилия для ее процветания. Фергана.Ру: - И в чем вы видите смысл конференции такого рода? Станислав Епифанцев: - Я думаю, что наша нынешняя конференция — это только начало, а сам 2007 год должен стать в некотором смысле рубежным для русской диаспоры и для всех российских соотечественников Киргизии в целом. Слишком много за последние годы накопилось вопросов в этой сфере, а с положением некоторых вещей мириться и дальше уже просто невозможно. Определяющими моментами этого процесса являются заявление Президента России о поддержке соотечественников за рубежом как о приоритетной государственной задаче, стратегическое партнерство Киргизии и России, реально существующий межнациональный мир и согласие в Республике. Но, на мой взгляд, сейчас происходит самое главное — осознание того, что именно от нас самих будет зависеть дальнейшее развитие ситуации. Конечно, поддержка соотечественникам необходима, но никто кроме нас самих не решит наших проблем. Конференция позволит осмыслить пройденный после распада СССР этап нашей жизни в новых условиях, извлечь уроки и поставить задачи на ближайшее будущее.
Фергана.Ру: - Принято считать, что в Киргизии — из всех республик Средней Азии — русские имели и имеют далеко не худшие условия жизни, напротив… Александр Князев: - Это, по моему глубокому убеждению, действительно так. Но, тем не менее, начиная с 1991 г. именно в Киргизии наблюдается самое большое сокращение доли русскоязычного населения по сравнению со всеми государствами региона. В чем причины? Значит, не все так хорошо? Миграционные процессы относительно стабилизировались во второй половине 1990-х — начале 2000-х гг., но, как показывает период 2005-2007 годов, эта стабилизация носила временный характер. На мой взгляд, она во многом была связана с двумя главными факторами: отсутствием материальных условий для переезда и некоторой степенью доверия к тогдашнему политическому режиму. Несмотря на всю тогдашнюю — вялую, невнятную — национальную политику властей Киргизии, именно во второй половине 1990-х — начале 2000-х гг. у здешних русских сформировалась никак не формализованная, но достаточно реальная культурная автономия. Сохраненная не благодаря государству, а вопреки ему, сохраненная самими русскими, а заодно и той частью киргизского общества, которую принято называть «русскоязычной». Начинали появляться некоторые предпосылки для формирования двуязычной, двукультурной нации: киргизстанской, в которой русские — несмотря на миграционные потери — могли бы играть не самую последнюю роль. Однако, этот эволюционный процесс прервался известными событиями… Нынешняя политическая ситуация в высокой степени нестабильна, абсолютна непредсказуема, ну а тут и изменение политики по отношению к диаспоре в России подоспело… Для очень многих наступило время выбора. Фергана.Ру: - Кстати, а как бы вы охарактеризовали отношения диаспоры с исторической родиной? Станислав Епифанцев: - За последние пятнадцать лет диаспорой и Россией накоплен огромный опыт совместной работы. Думаю, что сейчас уже необходим переход на принципиально новые отношения в пространстве Россия—диаспора. Сегодня поддержки соотечественников, поддержки русского языка и культуры только на фольклорном уровне явно не достаточно. Совершенно очевидно, что если мы хотим иметь сильную и влиятельную диаспору, то необходим переход на партнерские отношения в пространстве Россия—диаспора. Александр Князев: - В последнее время ощущается совершенно новая линия. Ее в ходе второго Всемирного конгресса соотечественников в Санкт-Петербурге в октябре прошлого года высказал президент Владимир Путин: «российская диаспора за рубежом — это в известной степени часть России, вынесенная на периферию, если иметь в виду, что центром российской цивилизации является многонациональное Российское государство». Несмотря на определенный скепсис — все мы знаем, как часто главная линия «корректируется» действиями чиновников, у меня, по крайней мере, оптимизм все-таки пока превалирует. * * * Олжас Сулейменов: «Мне нужна ситуация борьбы и соперничества»
Со знаменитым русским поэтом, послом республики Казахстан в ЮНЕСКО Олжасом Сулейменовым мы встретились в его парижской резиденции, недалеко от Елисейских полей. Впрочем, обстановка была неофициальной: речь шла не столько о Сулейменове-политике, сколько Сулейменове-творце, авторе как собственно поэтических книг, так и нескольких внушительных по объему и чрезвычайно любопытных по содержанию историко-лингвистических трудов «Аз и Я», «Тюрки в доистории», «Язык письма», являющихся
своеобразным взглядом поэта на историю древности и письменности.
С.Янышев: - Вчера в Берлине я обедал в компании приятной женщины, много лет преподававшей в школе-студии МХАТ — Анной Николаевной Перовой. Узнав, что нынче я встречаюсь с Вами, она очень обрадовалась: для нее и для ее учеников в шестидесятых годах имя «напористого казаха» Олжаса Сулейменова ярко выделялось в ряду других знаменитых поэтов-шестидесятников. Но в отличие от этих поэтов, которые до сих пор пишут стихи — и весьма обильно, — Вы, начиная с семидесятых, переключились на исследовательскую прозу. Даже не знаю, как иначе определить тот жанр, в котором написаны последовавшие книги. Каким образом произошла сия трансформация? О.Сулейменов: — Ну, во-первых, на ваш вопрос частично, по-своему, ответил Пушкин: «Года к суровой прозе клонят». В моем случае этому переходу способствовала как раз древняя поэзия — «Слово о полку Игореве», которое в 1960 году стало темой моей курсовой работы в литинституте. Тогда я ее сдать не смог — сдал через пятнадцать лет в виде книги «Аз и Я». Жанр ее действительно заставляет искать определения. Это не строго научное, отчасти поэтическое исследование, то есть плод более свободного, раскрепощенного мышления. Я выступил с критикой работ ведущих «слововедов»: таких академиков, как Дмитрий Сергеевич Лихачев, Борис Александрович Рыбаков. Я всегда относился к ним с большим пиететом, но… И с учителями не всегда надо соглашаться. Началась кампания: ряд статей, в том числе самого Лихачева, обсуждение в ЦК, «проработка» в Академии наук… Готовилось особое постановление партии, и если бы не звонок тогдашнего первого секретаря ЦК Компартии Казахстана Кунаева Леониду Брежневу (тот лично подтвердил, что никакого национализма или «пантюркизма» в моей книге нет), мне бы пришлось тяжело. Я ведь отлично помнил последствия постановления 1946 года о журналах «Звезда» и «Ленинград», о «подонке Зощенко» и «блуднице Ахматовой». На сей раз это ударило бы и по всему Казахстану, который Хрущев в свое время назвал лабораторией дружбы народов. С.Янышев: - Олжас Омарович, а в чем именно Ваша книга расходилась с официальной версией Академии наук? О.Сулейменов: — Я впервые заявил, что «Слово о полку Игореве» было написано для двуязычного читателя двуязычным автором. Допустим, русским, который владел и тюркскими языками. Значит, на Руси тогда существовал билингвизм. Я попытался это доказать, опираясь на данные многих древнерусских источников. В советской исторической науке считалось, что в русский язык за время половецкого и татаро-монгольского нашествия попало всего несколько тюркских слов, таких как аркан или кумыс. Я же говорил о НЕВИДИМЫХ тюркизмах, которые всегда считались русскими. Вот это и потрясло академиков. Нет химически чистых языков. Все они — результат синтеза, многочисленных встреч, контактов, скрещиваний… Я приводил примеры того, что в корейском языке 75 процентов китайских, а во французском — 25 процентов арабских слов. Это вовсе не унижает великий язык, но увеличивает, продлевает его историю. Недавно языковеды на Украине подсчитали словоформы различных языков. Во французском — 100.000, в немецком — 185.000, в украинском — 186.000, а в русском — 346.000 словоформ! О чем это говорит? О том, что русский язык наиболее в этом плане историчен. Он не был закрыт для влияний. И конечно, в нем процентов тридцать — тюркизмов. Это же замечательно! И русские встречались с тюрками не только на поле брани. На поле брани можно позаимствовать — «ура». Или — «сабля». Или — «узда». А слово «друг»? «Как же так, — выступал именитый академик, доктор всяческих наук, — до встречи с тюрками этого понятия, этого чувства у русских не было? Ждали, пока с Востока появятся орды?» Я отвечал, что и сами тюрки заимствовали слово «дост» («друг») у персов. Слова приходят, отживают свое, вытесняются другими. Слово «товарищ» тоже тюркского происхождения (смеется). «Се уримъ кричатъ подъ саблями половецкыми». Позднейшие монолингвистичные переводчики «Слова» прочитали: «се у Римъ». Это что, половцы Кончака дошли до Рима? Начали искать: может, на Руси был такой город — Рим? Вспомнили: не случайно же «третьим Римом» зовется Москва. Бред! Чистый бред! Затем нашли некий город Римов в Переяславском княжестве. Если бы этот пассаж прочел тюркославист, он бы увидел, что «урим» — это татарское слово «коса», обыкновенная женская коса. Совсем другая картина: ответное нашествие половцев на Русь — после удара Игоря; и косы кричат под саблями половецкими, потому что их отрубают: таким образом половцы бесчестили русских женщин. Поэт говорит! Все очень образно, все очень исторично. Но на рубеже XVIII—XIX веков этого слова здесь уже никто не знал. И я, как ни странно, оказался первым двуязычным читателем «Слова о полку Игореве»… Многие почему-то поняли мою книгу таким образом, что, дескать, самый знаменитый памятник древнерусской литературы написан казахом!.. С.Янышев: - Так Вы с самого раннего детства были билингвистом? О.Сулейменов: — Дело в том, что отца моего Сталин убрал в самом раннем моем детстве. Мама оставила меня на руках у бабушки с дедушкой — в Алма-Ате. Естественно, они со мной говорили на казахском. Но в Алма-Ате тогда казахов было мало. Улица говорила по-русски. И, подрастая, я постепенно погружался в эту среду. Казахских школ тоже не было. Была, правда, одна узбекская (!). И дед даже пытался меня туда отдать. Но в итоге я оказался в русской школе №1. Потом геологический факультет университета и — Москва, литературный институт. Так что бытовой язык у меня казахский, но рабочий язык — русский. С.Янышев: - А думаете на каком языке? Если, конечно, возможна такая постановка вопроса… О.Сулейменов: — Однажды, году в восьмидесятом, у меня был вечер в Останкино. Тогда еще телевидение основной свой канал на два часа отдавало поэзии, регулярно устраивая такие вечера. И вот мне задали подобный вопрос. Я ответил, что на языке не думают. На языке формулируют уже готовую думу. А дума, или мысль — это результат какого-то биохимического процесса, который выше любого языка. На каком языке, к примеру, думает глухонемой? Он разве не думает? Думает, но выразить это устно - не может. Свой ответ миру он формулирует кинетическим языком. Я написал и прочел миллионы слов на русском, поэтому мне легче формулировать свои мысли на этом языке. При этом я читаю древнетюркские тексты, я слышу их и понимаю. И вторым рабочим своим языком считаю казахский. Для тюркослависта (такую я себе изобрел специальность) это нормальный инструментарий. С.Янышев: - Начав как поэт, мне кажется, Вы не могли не прийти в своих поэтических вещах к какому-то совершенно иному, особенному Языку, не похожему ни на какие образцы современной Вам поэзии. Но, подойдя к этому рубежу, Вы неожиданно ушли в науку, ушли в прозу и там уже стали реализовывать вот этот языковой поиск. О.Сулейменов: — Я не задавался такой целью — сформировать синтетический язык поэзии. Но думаю, что эти два мира — как два полушария мозга. Когда они взаимодействуют, то порождают более точное выражение твоего состояния. А состояние, в свою очередь, порождается вот этим столкновением и взаимодействием двух заключенных в тебе миров. Не случайно же всюду в природе проявляет себя парность — как условие развития всего живого. Две руки, две ноги, отец и мать… И нам с тобой, рожденным в таком сложном мире, определенно необходимо осознание своей опоры на два полюса, между которыми мы и стоим раскорячившись. С.Янышев: - Но есть ведь еще такое русское (или интернациональное?) выражение — «голос крови», который может себя проявлять совершенно экстралогическим способом: то есть он, возможно, вообще не связан с тем, как, на каком языке мы себя формулируем… О.Сулейменов: — Я полагаю, это связано не с языком, а с воспитанием. С теми культурами и теми жизненными обстоятельствами, в которые ты погружен и которые пробуждают в тебе то, что кто-то назвал «голосом крови». Этот «голос» зависит от твоего темперамента и твоего отношения к своему этносу — или к тому, что ты считаешь своим этносом, своей семьей. С.Янышев: - И литинститут Вас нисколько не… испортил? О.Сулейменов: — Наоборот. Я ведь туда пришел уже специалистом с высшим образованием. И не чувствовал себя таким уж подготовишкой. С.Янышев: - Вам просто нужна была среда? О.Сулейменов: — Конечно. Нужна ситуация борьбы, соперничества, взаимоузнавания. Помню, году в 59-м я подошел к классику советской поэзии Илье Сельвинскому, вручил ему тетрадку своих первых стихов. Он посмотрел. «У вас есть профессия?» — «Есть. Я геолог». — «Вот и занимайтесь геологией. Стихи у вас все равно не получатся». О! Вот после этого я начал писать! Через три года, 17 декабря 1962 года, состоялась знаменитая встреча Хрущева с творческой интеллигенцией. Он собрал на Воробьевых горах триста человек и высказывал нам свои взгляды на искусство. Мы сидели за накрытыми столами, перед каждым стояла бутылка сухого вина. Напротив меня сидел Сельвинский. Он долго меня разглядывал. Наконец, говорит: «Молодой человек, у вас очень знакомое лицо». «Я подходил, — отвечаю, — к вам однажды в литературном институте, занял 25 рублей. Теперь хочу отдать». «Да-а-а, я многим помогал!» Он действительно мне тогда помог — но не деньгами, а своей оценкой моих стихов. Я выложил ему четвертак, он взял. С.Янышев: - Выходит, вы брали у него старыми деньгами (до деноминации 1961 года), а отдавали новыми! О.Сулейменов: — Мы всегда отдаем новыми, да (смеется). Так же точно, когда я написал «Аз и Я», мне всюду — и в Академии наук, и на Бюро ЦК — наперебой говорили: пишите стихи, не занимайтесь больше лингвистикой, не занимайтесь историей… Вот тогда я стихи перестал писать. И начал заниматься историей. И лингвистикой. С.Янышев: - А какие еще значимые встречи были в вашей жизни? О.Сулейменов: — Была замечательная встреча с поэтом Борисом Слуцким. Когда у меня кончались студенческие деньги, я поднимался на четвертый этаж общежития, там жила моя подруга Суламита из Литвы. Девочки, они более экономные, у них всегда было что перекусить. Эта Суламита завела конторскую тетрадь, которую клала передо мной: «Напиши стихотворение, тогда покормлю». И покуда она жарила на кухне котлеты, я сочинял. И так, между прочим, набралась целая тетрадка стихов. Она взяла и отнесла эту тетрадку Слуцкому.
И однажды: «Борис Абрамович тебя приглашает». Мы зашли к нему домой, он покормил нас, полистал тетрадь и говорит: «Я хочу, чтобы вы подарили мне одну строчку». «Да всю тетрадь забирайте!» — отвечаю. «Нет, только строку. Я пишу сейчас о своем друге Назыме Хикмете — и никак не могу начать. Не знаю, от чего оттолкнуться. А ваша строчка “Ребята, судите по мне о казахах” сразу породила нужный ритм и все прочее». «Пожалуйста, — говорю, — берите». Я действительно с тех пор эту
вещь нигде не публиковал, и совсем о ней забыл. Слуцкий же написал очень хорошее стихотворение: «…судите народ по поэту. / Я о турках сужу по Назыму Хикмету. / По-моему, турки голубоглазы…», и так далее. Слуцкий отнес этот мой сборничек своему другу Леониду Мартынову. Тот сделал подборку для «Литературной газеты» и пожелал мне «доброго пути». С этой публикации началась целая традиция «доброго пути», а также — моя поэтическая карьера. Было это летом 1959 года.
С.Янышев: - Мандельштам все произведения мировой литературы разделил однажды на разрешенные и — «ворованный воздух». После перестройки мы унаследовали как бы две литературы. С точки зрения одной из них вторая плоха уже потому, что в застойные времена не подвергалась запретам и гонениям. Ваша (я имею в виду всех главных поэтов-шестидесятников) поэтическая реализация была достаточно благополучной: книги, выступления, своя громадная аудитория, армия читателей, — мир лежал у ваших ног. Довелось испытать на себе чувство забвения (тоже весьма полезное ощущение)? О.Сулейменов: — Чувство забвения у нас, к сожалению, испытывает сегодня вся литература. В свое время мы почему были востребованы? Потому что являлись единственным источником более-менее свободной чувственной информации. Мы были гораздо свободнее всех советских газет. Скажем, в шестидесятые годы я написал такое стихотворение (позже его цитировал Жак Ширак на встрече с Назарбаевым): «Казахстан, ты огромен, пять Франций — без Лувров, Монмартров — / уместились в тебе, все Бастилии грешных столиц. / Ты огромною каторгой плавал на маленькой карте. Мы на этой каторге — родились!» Это тоже был в некотором смысле андеграунд — но печатный. Пушкин, Лермонтов — они что, разрешенные были? Они тоже творили в условиях жесточайшей цензуры. Но эта цензура по-своему их укрепляла, позволяла так изощренно выражаться, что и цензуре не к чему было придраться! Все-таки послесталинскую эпоху я считаю началом Возрождения. Выходили какие-то вещи, которые развивали общество — и эстетически, и политически. Они-то и подготовили перестройку. С.Янышев: - Вы изрядно поездили по свету. Где Вам жилось комфортнее всего? Когда, кстати, Вы впервые оказались здесь, в Париже? О.Сулейменов: — О, это долгая история! Году в 1961-м меня исключили из литинститута за драку. Я вернулся в Алма-Ату, а тут как раз Гагарин полетел в космос. Это событие вдохновило меня на большую поэму «Земля, поклонись человеку!». Ну, естественно, меня тут же послали пропагандировать завоевания Страны Советов за границу. Я оказался в Америке, читал свою поэму в Колумбийском университете. Потом — в Париже, в Сорбонне. Вот тогда я впервые поднялся на Эйфелеву башню (с тех пор, кстати, не поднимался), посетил «Мулен Руж» — ну, и так далее. Помню, вернулся в Москву, пришел к своим бывшим однокурсникам. Сидим, выпиваем. Тут один из них встает, говорит: «Все, пойду, набью кому-нибудь морду!» — «Зачем?» — «Хочу в Америку!..». …Комфортнее всего мне, конечно, в Алма-Ате. Мне горы нужны, обязательно. Я с детства привык утром встать и увидеть в окне заснеженные горы с розовато-белыми вершинами. Для моего родного города эта деталь пейзажа необходима. И в странах, где из окна видны горы, я чувствую себя лучше, чем в Париже, Москве или Риме. * * * Перформансом - по экономической нестабильности
В большом выставочном зале Союза Художников Киргизии открылась Международная выставка современного искусства «Транзит - Южный полюс». В ней приняли участие мастера из Центральной Азии, Европы и США.
Экспозиция насыщена новейшими направлениями в современном изобразительном искусстве, такими как перформанс, инсталляция, диалоговое искусство, видео-арт и фотография. К созданию этого художественно-исследовательского проекта художников подтолкнули общеизвестные проблемы безработицы, социально-экономической нестабильности, обезлюдивания сельской местности, криминализации, торговли людьми, так или иначе связанные с сильной миграционной мотивацией. - В настоящее время миграция - это частое явление и поэтому некоторые граждане мигрируют целенаправленно, продумывая все детально, чтобы заработать и хорошо жить там, - рассказывает Сыдыкбек Сатаркулов, член Союза Художников Киргизии. - Многие уезжают на свою историческую родину в надежде найти там лучшие условия жизни. Одни уезжают в отчаянии от безработицы. Другие же, мигрировавшие бессмысленно и необдуманно, поверив кому-то, сказавшему, что с работой в другом краю проблем нет и жизнь - просто рай! Свое произведение я назвал «В неизвестную страну». Для работы над этим объектом я использовал пожарный кран и пожарный шланг, дверной проем, черную и зеленую ткани, светильник, плотнические инструменты, пару башмаков и бутылку со стаканом. Дверной проем означает ворота в неизвестную страну. Черная ткань - неведомая страна, а за материалом виден тусклый белый свет, заманивающий в этот незнакомый край. А может это лучи, подающие знаки добра или благосостояния, а может одни неприятности. На полу зеленая материя, означающая зеленую дорогу, но хорошо обдуманную и тщательно проверенную. А тот человек, который оставил все свое хозяйство и дела, и символом этого здесь плотнические инструменты и разбитые башмаки. Одним словом уехал и более о нем никаких вестей. Может он разбогател, может спился, ведь алкоголь - самое дешевое утешение для легкомысленных... А может он вернется?! Ведь его хозяйство и родной дом, дела, которыми он занимался и эти целомудренные инструменты, помнящие тепло его рук, соскучились по нему?..». Во время своего рассказа рассказа Сыдыкбек заливает в бутылку для инсталляции настоящую водку. Видимо, современное искусство не терпит бутафории. Все работы на выставке – яркие и необычные. Посетитель не пройдет мимо инсталляции, состоящей из сотни зеленых и красных рыболовных крючков. Работа имеет не менее броское название «Большой центр и ничто». - Верхние крючки символизируют солнце, а нижние – людей, - рассказывает автор работы Ело из Эстонии, - И зачастую мы сами как рыбы. Нас кто-то ловит. И если нам нравится колоритная наживка, то мы ее и проглотим. А данное произведение имеет не один смысл. Изготовителем такой наживки может стать и другой человек и религия, а может и Бог... Вот так художники из разных стран постарались придать общеизвестным проблемам художественное осмысление, а, может, где-то и помочь в решении некоторых вопросов духовной реабилитации людей, покидающих навсегда родные дома, семьи и святые места предков. Выставка продлится до 21 февраля.
* * * Узбекистан: Ушел в отставку хоким Джизакской области У.Яманкулов14 февраля по собственному желанию ушел в отставку хоким (глава администрации) Джизакской области Убайдулла Яманкулов, сообщает Uznews.net. У.Яманкулов известен в народе как усмиритель дехкан и гонитель независимых журналистов. Стоит напомнить, что экс-хоким пользовался особым покровительством премьер-министра страны Шавката Мирзиеева: в свое время Яманкулов работал его заместителем в Джизакском областном хокимияте (администрации). Как сообщают сотрудники Джизакского хокимията, премьер Мирзиеев и стал тем человеком, который принял отставку Яманкулова «по собственному желанию». Место Яманкулова уже занял, пока с приставкой и.о., Муса Анарбаев, работавший до нового назначения хокимом Мирзачульского района Джизакской области.
* * * В Узбекистане пройдут гастроли французских музыкантовФергана.Ру 22 февраля в Малом Зале Государственной Консерватории Узбекистана состоится концерт альтиста Жан-Поль Минали-Белла (Франция) с участием известной пианистки Адибы Шариповой (Узбекистан). В программу концерта вошли сочинения И.С.Баха, Ж.Р.Гедона, Р. Шумана, И.Глазунова, Ф.Шуберта. Кроме того, в программе пребывания французского музыканта в Ташкенте предусмотрен мастер-класс со студентами и преподавателями консерватории по классу «скрипка». Жан-Поль Минали-Белла (Jean-Paul Minali-Bella) работал в качестве солиста в Национальном оркестре Франции (1993-1995), с 1995 по 1999 годы входил в состав группы Quatuor Arpeggione, затем стал преподавателем камерной музыки в Консерватории г.Бордо и альта - в г.Корбей-Эссон. В 1996 году Жан-Поль Минали-Белла в сотрудничестве с Бернаром Сабатье создал уникальный инструмент arpegina (арпежина), представляющий собой два эллипса ассиметричной формы, которые соединяются на уровне подставки. Этот вид большого альта имеет дополнительную струну (mi grave), которая дает ему возможность осваивать новые гармонии. Жан-Поль Минали-Белла выступал на многих фестивалях во Франции, в Японии, США, Германии, Испании. А на следующий день после концерта французского альтиста в Узбекском театре юного зрителя в рамках проекта «Фламенко снова в Узбекистане» начнутся гастроли группы Jean–Philippe BRUTTMANN y compadres (Жан-Филипп Бруттман и друзья). 26 февраля исполнители фламенко вместе с узбекскими музыкантами выступят на сцене театра кукол имени А.Джураева в Самарканде и завершат свой гастрольный тур 28 февраля в Ташкенте - также совместным выступлением с узбекскими исполнителями. Виртуозный гитарист-самоучка, автор и уже известный композитор, Жан-Филипп БРУТТМАН (34 года), и его друзья – ударник Эдуар Кокар, гитарист Альберто Гарсиа и танцовщица Шарон Султан, ведут своих зрителей к открытию фламенко – глубокого и современного, перенося в самое сердце традиционного искусства. Вместе со своими узбекскими коллегами – певцом Очилбеком Матчановым, рубабистом Мансуром Ваисовым и танцовщицей Шахло Алланазаровой – французские музыканты представят публике переплетение фламенко и узбекской музыкальной и танцевальной традиции. Вход на все концерты французских музыкантов – бесплатный, информацию о входных билетах можно получить во Французском Культурном Центре имени В.Гюго.
* * * Соглашение о безвизовом режиме для граждан Киргизии и Узбекистана вступило в силу15 февраля вступило в силу Соглашение между Кыргызстаном и Узбекистаном о взаимных безвизовых поездках граждан. Об этом на пресс-конференции заявил полномочный представитель иностранных дел по югу Кыргызстана Бактыбек Юсупов, сообщает ИА 24.kg. По словам Юсупова, 15 февраля от МИД Узбекистана получена нота, в которой подтверждается, что соглашение, подписанное между республиками 3 октября, вступило в силу.
По словам Бактыбека Юсупова, определен и перечень документов, по которым граждане могут пересекать границу Узбекистана. Внутренний паспорт гражданина Киргизии образца 2004 года (ID-карта) в список не попал. Как утверждает полномочный представитель МИД, данный вопрос еще находится на рассмотрении в правительстве Узбекистана. Бактыбек Юсупов сообщил, что на сегодня только Росcийская Федерация признала ID-карту документом, позволяющим въезжать в страну беспрепятственно. «Поэтому советую нашим гражданам, отправляющимся в Россию с ID-картой, пользоваться только авиатранспортом, иначе на границе с Казахстаном могут возникнуть проблемы», – отмечает Бактыбек Юсупов. Напомним, текст Соглашения был согласован в ходе рабочего визита министра иностранных дел Киргизии А.Джекшенкулова в Узбекистан, который состоялся 24-25 августа 2006 года. В конце сентября 2006 года Соглашение было одобрено киргизской стороной, а именно – правительством и парламентом, затем – узбекской. 10 января 2007 года оно было подписано президентом Исламом Каримовым, а 1 февраля - Курманбеком Бакиевым, а также ратифицировано парламентами обеих стран. До сего дня взаимные поездки граждан Киргизии и Узбекистана регулировались Соглашением о взаимных поездках от 2 июля 2000 года, в соответствии с положениями которого между двумя государствами действовал визовый режим.
* * * Узбекистан: Назначен генеральный директор автозавода «УзДЭУавто»Как сообщает «Взгляд» со ссылкой на агентство «Интерфакс», генеральным директором акционерного общества «УзДЭУавто» (Асака, Андижанская область) назначен Шухрат Юсупов, ранее являвшийся советником министерства экономики республики. АО «УзДЭУавто» было создано на паритетных началах правительством Узбекистана и южнокорейской Daewoo motor. В 1996 году АО ввело в строй автомобильный завод в Андижанской области проектной мощностью 200 тыс. машин в год. В октябре 2005 года Узбекистан выкупил 50% акций Daewoo motor в СП. В настоящее время держателем 100% пакета акций «УзДЭУавто» является «Узавтопром». В 2006 году «УзДЭУавто» произвело 140,08 тыс. автомобилей. Напомним, предыдущий генеральный директор «УзДЭУавто» Кудрат Парпиев скоропостижно скончался на своем рабочем месте в результате острого сердечного приступа 2 ноября 2006 года.
|
| В избранное | ||
