ПРАВИЛА СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ОБЩЕЖИТИЯ, в СССР социальные нормы, регулирующие поведение членов социалистич. общества и направленные на создание обществ...      П. с. о. способствуют развитию социалистических взаимоотношений между людьми.      Толковый Словарь Русского Языка. Москва, 1936

     "Современная война есть война маневренная. Появление в войсках бронированных боевых машин - бронеавтомобилей и особенно танков, а также большого количества мощной и подвижной артиллерии позволяет современной армии прорывать самую прочную оборону с последующим охватом и разгромом противника, что и было показано Рабоче-Крестьянской Красной Армией под мудрым руководством товарища Сталина на Халхин-Голе и в войне против белофиннов"
     Андрей закусил конец довольно дорогой - три рубля в коопторге - но неплохой авторучки. Двадцативаттная, максимум, лампа света давала мало, но хоть что-то. Да и комнатка-то, два на полтора, много и не надо.
     По коридору за щелястой дверью протопали чьи-то нетвердые шаги - кто-то из соседей после обильных возлияний спешил добраться до койки. Завтра по гудку вставать, а опоздания тут, мягко говоря, не приветствовались. Нет, на нары-то не отправят (ужасы драконовского довоенного КЗоТа оказались сильно преувеличены перестройщиками), но рублем накажут так, что любо-дорого. Причем зарплата простого работяги не позволяла относиться к сему философски. Да, кстати, и пьянства было не в пример меньше, чем помнилось, скажем, с восьмидесятых. То ли корень у народа был покрепче, то ли беспросветности поменьше - но большинство соседей по бараку после вечернего "моциону" неизменно возвращалось по клетушкам на своих двоих.
     Андрей перечитал абзац. Так, вроде нормально. Товарища Сталина вставить не забыл, да и историю предвоенных конфликтов вроде еще помнил. Теперь - осторожнее. Как бы не загреметь за восхваление противника, да и Давида подставлять ох как неохота... Рискует комсорг, ох рискует. Поручить написание статьи даже в стенгазету вчерашнему зэку - это, знаете ли, надо смелость иметь нешуточную... Либо соответствующие указания, да.
     Ладно, продолжим.
     "Однако было бы ошибкой считать, что буржуазные государства не используют новейшие достижения военной мысли в ведущихся ими войнах. К примеру, национал-социалистская Германия использовала ударные танковые клинья и глубокий обходной маневр в боях прошлого года во Франции, что позволило германским генералам за считанные недели разгромить считавшуюся ранее сильнейшей в Европе французскую армию вкупе с британским экспедиционным корпусом"
     Тоже нормально. Про немцев - вполне нейтрально. Все ж-таки на официальном уровне они нам пока друзья, иные мнения чреваты. Но писать о нацистах доброжелательно Андрей не мог. Совесть не резиновая.
     За окном послышался пьяный гомон, очередная порция отгулявших возвращалась с "культурного отдыха". Да, вот и хвали их, пролетариев тутошних. Тут же найдется добрая душа, коя тебя от розовых очков в айн момент избавит. Например, Леха Клязьмин - его фальцетный гогот небось и в Москве слыхать. Точно, Клязьмин со своей кодлой. О тишине можно забыть часов до трех.
     Так... А теперь совсем осторожно. Идем, товарищ дизайнер, по минному полю... Это вам не виндовый сапер, тут на желтую рожицу не нажмешь и игру не отресетишь... Куда ты полез, куда! Какого черта ты ввязался в эту затею с заметкой, сидел бы тихо... Хотя... Снявши голову, лить слезы по волосам - неконструктивно. Уж после беседы со Сталиным бояться какой-то заметки...
     Кстати, о Сталине. Какого черта? Почему это некий гражданин Чеботарев вдруг оказывается на свободе, без явного надзора НКВД даже, а не лежит где-нибудь метрах в двух под весенней травкой? Ну или, в лучшем случае, на особо охраняемых нарах?
     Известно, правда, что Вождь и Учитель нестандартные ходы зело любил, в смысле, любит, но тут уж случай больно стремный. На его б месте... Стоп, а ежли действительно - поставить себя на его место?
     Для начала, человеколюбие и прочие сантименты категорически отметаем. И не из-за пресловутого людоедства, просто не имеет руководитель гигантской страны права на такую роскошь.
     То есть - расчет. Причем расчет дальний, стратегический. Ибо никаких тактических преимуществ в нахождении оного гражданина вне зоны прямого и жесткого контроля нет, напротив - геморроя не оберешься. Утечка информации, невозможность уточнения важных деталей - перечислять сутками можно.
     Что же такого можно получить, наблюдая (а наблюдение есть, не может не быть!) за упомянутым гражданином в относительно свободной обстановке?
     Загадка.
     Разве что... Черт, да вот же оно! Именно - понаблюдать за объектом в свободной обстановке! Только зачем? Надеясь, что буде объект аглицким шпиеном, тут же попытается удрать? Наивно. Штирлиц вон годами бутафорил. Не канает. Значит, все совсем просто - хочет товарищ Сталин посмотреть, что же этот самый гражданин Чеботарев из себя представляет.
     А отсюда мораль. Угождать Сталину, корчить из себя пламенного коммуниста - без мазы. Расколет в момент. Значит... значит, просто будем делать, что должно - и японский бог нам в помощь.
     Однако к заметке. Пишем, что думаем, но и думаем, что пишем. Черт, заткнулись бы эти певцы - достали воплями дурными, ур-роды!
     "Как многократно отмечал товарищ Сталин, империалистическое окружение Советского Союза не остановится ни перед чем для того, чтобы уничтожить страну победившего социализма. И прямое военное нападение мировой буржуазии на СССР с целью полного уничтожения социалистического строя возможно и в конечном итоге неизбежно.
     Следует учесть, что нападающая сторона всегда имеет важное преимущество - инициативу. Нападающий выбирает и место нападения, и удобное для себя время. Он имеет возможность сконцентрировать силы на удобных для наступления участках и обрушить всю свою мощь на защитников наших рубежей.
     Нет сомнения, что армия трудового народа, вооруженная марксистско-ленинским учением (во загнул! Так держать, Андрюха!), отразит подлое нападение (стоп! Чуть не написал "фашистских") захватчиков и водрузит Красное Знамя над поверженными городами агрессора. Но следует заранее приготовиться к отражению мощного первого удара вражеских армий.
     Большевистская стойкость в обороне в сочетании с ударами по флангам наступающих вражеских войск, методическое уничтожение основной ударной силы противника - танков и авиации - станут залогом последующего перехода в наступление и полного разгрома врага"
     Так. Вроде нормально. Будем надеяться, что НКВД держит новоявленного Кассандра на достаточно свободном поводке и репрессий не воспоследует.
     Дурной ор пьяненькой компании на минуту притих и затем опять возник, уже в коридоре. Никак, баиньки собрались. Давно пора. За стенкой тихо выматерился разбуженный Нефедыч, что-то пробурчала его супружница.
     Гогот и топот приблизились и начали было удаляться. Но, видимо, жажда общения перевесила, а полоска света из-под двери классово чуждого элемента была воспринята как приглашение. Дверь без стука распахнулась - щеколду Андрей накинуть забыл, - и Леха Клязьмин возник на пороге, обводя комнатушку наглым, хотя и плохо сфокусированным взглядом.
     - А! Тилихент! Не спится, бамть! - матерился Леха тупо и неизобретательно. Напоминал он шпану совсем иных времен, здесь искусство расцвечивания обыденной речи еще оставалось искусством, традиции балтийских матросов кануть в лету не успели. Пара Лехиных корефанов нетерпеливо выглядывала из-за спины.
     - Закурить дал бы рабочему человеку, что ля... - Ну это знакомо, чай не в графском поместье росли. "Бить будут аккуратно, но сильно".
     - А что, на свои не скопил? - Андрею было страшно, вроде и не то видел, но вот так уж устроен человек, в нештатной ситуации мандраж все равно пробирает. Что было - то уже прошло, а вот что будет... Но на обострение он шел сознательно - мордобоя не избежать, так хоть избавиться от тягостной предварительной разводки.
     - От-те нате... Слышал, Сема? - Здоровяк Сема послушно закивал. - Чой-то тилихенция больно некультурная пошла. Никакого почтения пролетарскому гегемону!
     - Не уважаи-ит, - прогудел третий, его Андрей не знал.
     - Ща, зауважает! - Забавы не получилось, злоба искала выхода. Размах был по-пьяному широк, так что Андрей успел отшатнуться, кулак просвистел мимо. Леху повело в сторону.
     На свои рукопашные таланты Андрей не рассчитывал, так что сразу прибегнул к тяжелым предметам. Сосновая табуретка впечаталась в череп возле уха с неслабым треском. Отоваренный клиент начал оседать, но на этом везение кончилось. Сема по нетрезвости своей не успел проморгаться, но третий, незнакомый крепыш, ужом ввинтился в комнату мимо валяющегося предводителя и без замаха ткнул кулаком по не зажившим до конца ребрам. Андрей сложился, ожидая продолжения. Легкие свело судорогой, оставалось лишь хрипеть. Однако сквозь кровяной шум в ушах пробился гулкий, почти колокольный звон, и крепыш тоже вдруг с чего-то решил малость полежать.
     С немалым усилием разогнувшись, Андрей в розоватом тумане увидел картину, достойную кисти Делакруа и Рубенса одновременно. Над поверженным супостатом в воинственной позе возвышалась Наташка Хромова, пафосом и одеянием копирующая "Свободу на баррикадах". Вместо знамени в руке, правда, была чугунная сковорода с клеймом "Тульской Литейной Мануфактуры купца 2-й гильдии Х. Н. Синерылова", но впечатление это не портило.
     Два тела на полу не шевелились, а третье, Семино, было приперто к стенке коридора невесть откуда взявшимся Давидом и еще одним комсомольцем, Славкой Иванченко из кузнечного. Тело блеяло, мекало и всячески пыталось доказать, что оно просто проходило мимо.
     Наташка отшвырнула сковородку и бросилась к Андрею.
     Через четверть часа натертый в районе пострадавших ребер гусиным жиром Андрей сидел на топчане, Наташка суетилась вокруг, обматывая пострадавший торс широкой тряпицей. Мелькающие перед носом пышные формы целительницы весьма успешно отвлекали от ноющей боли.
     Леху с крепышом подвалившие на шум члены комячейки выволокли на улицу и теперь, по всей видимости, учили нормам социалистического общежития. Давид в воспитательной работе участия не принимал, препоручив руководство процессом Славке. Он сидел на уцелевшей табуретке, изучая Андрееву статью. Черные брови сошлись на переносице, взгляд перемещался между листами и лицом Андрея.
     - Ин-те-рес-но... - слово это комсорг произнес врастяжку, выделяя каждый слог, - интересно. Серьезный подход. Да ты, я гляжу, вообще парень серьезный... - Он аккуратно сложил листы, запихнув их в карман пиджака, - ты... вот что. На стрельбище мы идем в пять, я тебя в список внесу. Если оклемаешься - подходи к заводоуправлению.
     Он встал, кивнул и вышел, аккуратно притворив дверь. Через минуту с улицы донесся его говорок, звуки, сопровождавшие воспитательную работу, стихли. Славка что-то бухнул на прощанье воспитуемым, и дружный скрип сапог начал перемещаться к соседнему общежитию.
     Наташка полюбовалась на свою работу и вдруг охнула. Ну, понятно, с момента своего появления в стиле разящей валькирии времени обратить внимание на свое облачение у нее не было. За долю секунды покраснев, она что-то невнятно пискнула и вылетела в коридор, прикрывая руками мало скрываемые ночной сорочкой плечи. Сковородка осталась валяться рядом с обломками табуретки.
     Посидев, откинувшись к стене, полминуты, Андрей с кряхтением перебрался к столу. Еле дотянувшись до пачки бумаги, придвинул ее к себе. Работа еще не закончена. К завтрашнему утру нужно было еще нарисовать по памяти хотя бы пяток силуэтов танков, состоявших в сорок первом году на вооружении иностранных государств.
     Работа, однако, не клеилась. С трудом наметив контуры немецкой "трешки", уставился в темное окно. Обошлось удачно, это факт. Даже слишком удачно. Что-то подозрительно быстро появилась кавалерия в лице Давида со Славкой. Можно, конечно, объяснить это простым везением, но... Не верил Андрей в везение, в его-то ситуации. Энкавэдэшники просто обязаны были подстраховаться. Так что скорее всего Давид... Впрочем, ну и что? Человеческих качеств Давида гипотеза не меняла, а сам факт контроля выглядел совершенно естественным. Более того, такт подчиненных товарища Берии внушал уважение.
     В дверь тихо поскреблись. Андрей развернулся и увидел смущенно заглядывающую в дверь Наташку.
     - Я... Это... Андрей, можно сковородку забрать? - Наталья, несмотря на час ночи, была при полном параде. Ультрамодная полосатая футболка на шнуровке, расклешенная юбка до середины икр, коса уложена соломенным венком, немного яркая, согласно времени, помада...
     - Да ладно! Заходи! - Андрей улыбнулся. О так от, товарищи чекисты! Пока вы там раскочегаривались, така вот гарна дивчина успела уполовинить супостата! - Извини, забыл даже спасибо тебе сказать. Чаю хочешь?

***

Находясь в служебной командировке в США, использовал выделенную на закупки авиационной техники и оборудования иностранную валюту на покупку в личных целях электрического ледника "Генерал-Электрик" и автомобиля "Паккард".      Выписка из уголовного дела в отношении гр. Туполева А.Н.

     Андрей Николаевич Туполев еще раз потрогал карман пиджака. Нет, справка о реабилитации никуда не делась. Более того, эта наглая скотина - ну а как еще относиться к Берии? - даже извинилась за своих сотрудников. Можно подумать, что сам он так, погулять вышел. Нет, ну представьте себе - авиаконструктор Туполев - враг народа, авиаконструктор Петляков - враг народа, авиаконструктор Поликарпов - дважды враг народа. Это что же получается - всю советскую авиацию создали враги?
     Да и вновь обретенная свобода была несколько ограниченной. Ему дали два дня на встречу с Юленькой - а потом - в Сибирь, в Омск. Насколько это затормозит работы по "сто третьему", Туполев старался даже не думать. Проект и так рождался в муках. От первоначальной бериевской концепции тяжелого четырехмоторного пикировщика - каков бред, а? - к нормальной двухмоторной схеме. Хотя, конечно, без новых моторов ничего не вышло бы. А теперь и микулинские моторы отбирают - дескать, они нужны для другого. И приходится перелопачивать проект под моторы воздушного охлаждения, с их огромным лбом. Значит, прощай, рекордная скорость. А моторчики-то - говно-с, клинят через раз, греются. Над ними еще работать минимум месяцев шесть.
     Поданный прямо к дверям "шарашки" - конструкторского бюро в системе НКВД - на улице Радио "ЗиС" крутил по вечерней Москве. Юленька, слава богу, уже ждет его в гостинице. Остальных тоже развозили по домам, у кого был, на машинах. А вот его бывшего дипломника Сережу Королева и еще нескольких человек увезли несколько недель назад вообще без всяких объяснений. Андрей Николаевич надеялся, что с ними тоже все хорошо. Вообще слухи ходили очень странные. Говорят, Бартини вызывали прямо в Кремль, показывали ему то ли фотографии, то ли зарисовки каких-то иностранных самолетов совершенно невообразимой конструкции. Говорить о деталях Бартини отказывался, но пару раз, забывшись, черкал на листках что-то странное - то летающую трубу (иначе это нельзя было назвать) с каплевидным фонарем, скошенными назад крыльями и высоким скошенным же хвостом, то вообще что-то распластанное, словно лягушка, с крылом, плавно переходящим в сплюснутый фюзеляж. Еще один самолет был более-менее обычным - только все то же стреловидное крыло. Очень тонкий, явно огромный бомбардировщик с четырьмя спаренными винтами. Его вид вызвал в Андрее Николаевиче какую-то странную дрожь. На мгновенье показалось, что это его самолет - но ощущение быстро прошло, уступив место недоумению. Почему во всех этих почеркушках есть одна общая черта - стреловидность крыльев и оперения? Обсуждать этот вопрос Туполев ни с кем, естественно, не стал - отучили. Но потом случайно подслушанный разговор кое-что прояснил. Бартини спорил с Берией. Само по себе это было немыслимо - но темпераментный итальянец прямо-таки атаковал наркома:
     - Или вы, гражданин народный комиссар, строите сверхзвуковую или хотя бы околозвуковую аэродинамическую трубу - или я на ваши вопросы отвечать отказываюсь. В моем положении выдавать заключение, не проверенное экспериментально, не только безответственно, но и опасно лично для меня.
     И что удивительно - Берия не только не стер орущего на него зэка в лагерную пыль, но и вроде даже оправдывался - мол, строить такую трубу мы обязательно будем. А пока, гражданин Бартини, будьте добры... Боже мой! Да он же не приказывал! Он просил! Неужели немцы уже строят сверхзвуковые самолеты?! И разведка это раскопала? В том, что немцы могли выйти на этот уровень, побывавший в Германии Туполев не сомневался. Тогда становилось понятно многое. И вежливый тон Берии, и реабилитация, и исчезновение Королева - ну да, он же работал над... ракетными двигателями! Точно!
     Что ж - большевики, всегда кичившиеся тем, что пользуются передовой исторической теорией, получили от этой самой теории серьезный удар. Можно сказать, серпом по молоту. Если государство относится к квалифицированным специалистам так, как отнеслись к нему - его обставят в технической гонке и просто сомнут. Накатила волна злорадства - но ненадолго. Большевики большевиками, но патриотом своей страны, как бы она ни называлась - Российская ли Империя, просто Россия, Советский Союз - Андрей Николаевич был несомненно. И судьбы Игоря Сикорского себе не желал, даже после всего.
     А потом... Потом "ЗиС" подъехал к гостинице "Москва", водитель с кубарями в петлицах вручил ему ключ от номера - надо же, заранее у портье взяли, откозырял. Андрей Николаевич поднялся в свой номер, и жена бросилась к нему на шею. И все другие мысли на время ушли вон.

***

Мания преследования, в психиатрии бред преследования - форма психического расстройства, выражающаяся в убеждении, что некое лицо или группа лиц преследует больного с некой целью (обычно, чтобы убить). Как правило, эта мания не существует сама по себе и является симптомом других заболеваний психики. В частности, мания преследования может являться элементом шизофрении или же паранойи.      Паранойя, психическое нарушение, характеризующееся подозрительностью и хорошо обоснованной системой сверхценных идей, приобретающих при чрезмерной выраженности характер бреда. Эта система обычно не меняется; она была бы совершенно логична, если бы исходные патологические идеи были правильны.      Популярная Медицинская Энциклопедия

     Так. Домой возвращаться нельзя. Могут взять прямо там, не дожидаясь совещания. Идем, естественно, к немцам. Благо есть что предложить, так что можно будет рассчитывать на высокий пост в отошедшей рейху Литве. В том, что Гитлер, получив от него подробную информацию, раскатает Советский Союз в блин - Прунскас не сомневался. Там-то все на волоске висело. А тут... Даже получив королевский подарок от неведомых сил, Сталин не мог ничего изменить, по большому-то счету. Уж это-то посвященный во многие тайны и подробности лейтенант госбезопасности знал. Слишком велика эта страна, слишком много азиатчины. Временами Россия напоминала ему болото - сколько ни ухни в вонючую жижу бревен и камней (да хоть бетона!) - а под ногами все одно хлюпает. Немцы совершили несколько роковых ошибок. Теперь они их не совершат. И его доклад - как своевременно! - им в этом поможет.
     Где уходить? В хорошо знакомой ему Литве его будут искать в первую очередь. Либо юг, либо Брест. Юг... румыны - это дополнительная затяжка времени. Неделю будут надувать щеки, прежде чем сведут его с немцами. Значит, Брест. Было бы забавно сбежать к англичанам - но прямых границ с ними нет, а через Турцию или Иран - масса сложностей. Нет, надо делать все нагло и быстро. Сначала - в архив.
     Прунскас заполнил бланк, расписался. Документы и вещдоки по делу "Паука" выдавались ему в любое время и по первому требованию. А часть вообще хранилась в его собственном сейфе. Так и произошло. Дежурный с заспанной круглой мордой выдал ему под роспись маленькую опечатанную картонную коробку и пару папок. Жаль, электрический патефон уехал с наркомом на Урал. В кабинете коробка и папки отправились на дно дорожного саквояжа. Туда же - те материалы, из сейфа, над которыми он работал до того, как их Особую группу начали устранять. Несколько чистых бланков управления - пригодятся. Теперь - в общий отдел.
     Общий отдел в столь серьезном учреждении, как Народный Комиссариат Внутренних Дел, тоже работал круглосуточно. Но природу человеческую полностью пока переделать не удалось. Неважно, что окна в помещении были замазаны краской и закрыты тяжеленными шторами, неважно, что свет электрических ламп одинаков что днем, что ночью. Плотный делопроизводитель с кубарями, чья карма обрекла его на это ночное дежурство, явно позевывал - кофе в доппайке ему не полагался.
     Выписать командировку в Брянск (благо, что один из дальних предков объекта разработки как раз там и проживал) было минутным делом. Дежурный пошел к сейфу за печатью, а пока возился с ключами сейфа - длинные тонкие пальцы прибалта умыкнули со стола из неосмотрительно оставленной там стопки пару бланков. Что поделать - дыры в самых лучших системах безопасности образуются неизбежно, причем, как правило, из-за несовершенства человеческой природы. С печатями, конечно, так просто не получится, придется изобретать что-то на ходу. Ага, а вот это просто подарок судьбы. Взглядом нашел в лежащей под стеклом таблице нужные условные слова, попросил разрешения позвонить. Коммутатор ответил сразу - по ночному времени загрузка была небольшой - и соединили его с "Папоротником" почти сразу. "Папоротник" тоже был сонным, телефонограмму с указанием о содействии принял только со второго раза. Дежурный ухом не повел - едет человек, причем из особой, подотчетной лично наркому, группы, в командировку, и едет. Причем командировка у него за этот месяц четвертая или пятая уже. Ишь, лицо аж заострилось. И идей насчет проверки позывных у него не возникло, конечно. А возникни случайно - человек так устроен, что со строчки, в начале которой стоит "Брянск", глаз неминуемо перескочит на только что упомянутый "Папоротник", хотя "Папоротник", как и еще ряд произнесенных только что кодовых слов, соответствовал соседнему в списке Бресту.
     Тепло попрощавшись, Прунскас вернулся в свой кабинет. Распотрошил аптечку, накрутил на спичку ватку. Открыл флакончик с перекисью водорода, аккуратно, точечными касаниями удалил все буквы после "Бр" во всех встретившихся "Брянсках". И заменил "Брянск" на "Брест", благо, что чернила во всем НКВД использовались одинаковые. А врожденной аккуратности следователю было не занимать.
     Теперь вызвать машину и переодеться в штатское. На проходной лейтенант под тяжелым взглядом двух сержантов сдал пенал с ключами, расписался в журнале. Машиной оказался древний "фордик" со спицевыми колесами. Лейтенант сел на переднее сиденье:
     - Домой, Саша! - Персонального водителя ему не выделили, но этот парень возил его по ночам частенько.
     - Доставим, товарищ лейтенант! - улыбнулся тот.
     Машина вырулила на Лубянку, потом пять минут по бульварам. После поворота на Каретный ряд Прунскас встрепенулся.
     - Саша, останови здесь. Сам дойду. Духотища в управлении, хоть воздухом подышу.
     "Фордик" скрипнул тормозами, остановился, пофыркивая. Попрощавшись, лейтенант неторопливо, прогулочной походкой отправился в сторону дома. Улица была пустынна, доставивший его шофер развернулся и поехал назад, видимо, отсыпаться. Проверить, не ждут ли его во дворе? Не стоит. Это все равно ничего не изменит. Если его уже пасут - возьмут так и так. Лейтенант прошел мимо ведущего во двор прохода и немного ускорил шаг. Перешел через Садовое, потом двадцать минут до Белорусского вокзала. Пистолет - не штатный "ТТ", а компактный полицейский "вальтер" - лежал в кармане плаща. Застрелиться... если дадут.
     Народу у касс было мало, окошко администратора было свободно. Лейтенант подошел, сверкнул корочкой в левой руке - правая ласкала рукоять пистолета.
     - Бронь категории "А", отдельное купе до Бреста на ближайший.
     - Ваше командировочное, товарищ лейтенант госбезопасности, - никакого пиетета к НКВД тетка не испытывала. Их таких в день штук десять набирается. И всем категорию "А" подавай. Благо, на утренний поезд места были, а то, бывало, скандал и до Кагановича доходил. Года два назад, причем скандалисты частично поисчезали, один вон раз пять ей неприятностями грозил, а потом пропал. А она все тут же, на том же месте. То-то!
     Впрочем, этот пассажир был спокоен, не хамил. Пока администраторша выписывала билет, пассажир стоял, привалившись к стойке, скучающим взглядом бродя по залу. Получив требуемое, вежливо поблагодарил и пошел в буфет - коротать оставшиеся пару часов до поезда.
     Пронесло.
     Пронесло.
     Видимо, все-таки не предполагали, что он встрепенется. Теперь хватятся не раньше полудня понедельника, он уже будет в Бресте. Полдня на выяснение что к чему. И искать, скорее всего, начнут с Прибалтики. Выручили бы документы на другое имя - но где их взять? Ладно, шансы есть и так. Расслабляться, конечно, не стоит - но побег, кажется, начался удачно.

***

Возьмем винтовки новые, На штык - флажки, И с песнею в стрелковые Идем кружки! В. Маяковский

     Андрей задом загнал полуторку в сарай - проводку в новом гараже он дотянул, но электрики на заводской подстанции что-то телились. Наверное, ругаются с главинжем по лимитам - раньше Андрею и в голову не могло прийти, что с тривиальным освещением гаража могут возникнуть какие-то проблемы. Электричество было строго нормировано, за перебор лимита в комнатушке барака, к чему Андрей регулярно бывал близок, тут могли и провода обрезать. Да это еще что - вот когда Андрей увидел приводные ремни, тянущиеся от вала под потолком к шкивам токарных станков - вот это был шок. И бормотание трудовика в школе - дескать, в стары времена вам-то руки бы поотрывало, разгильдяи, - стало, наконец, понятным.
     Да и по сравнению с тем, на чем приходилось ездить, в ноль убитая батина "шаха" была шедевром. Что неудивительно, гм. Механические тормоза полуторки не тормозили вообще. Ну вообще. Шкворни передней подвески требовали регулярной смазки - как, впрочем, и другие механизмы. Электростартер, слава богу, уже был, но тянул через пень колоду - регулярно приходилось пользоваться кривым. Заводной рукояткой, по-научному.
     А уж знаменитый двойной выжим сцепления... Елки-палки, Андрей никогда в жизни не понимал, какое гениальное изобретение - синхронизаторы в коробке перемены передач. Здесь для тривиальнейшей операции - с первой на вторую, со второй на третью и обратно - требовалось вдвое больше движений и как бы не втрое - усилий. Да и машину новичку, да еще - со справкой, дали хм... не самую лучшую. Но тут выручила общая техническая грамотность, да и ребята помогли. Пивом угостил, конечно, не скупясь, да. В результате Андрей так вылизал аппарат, что завгар Семеныч крякал и предложил было Андрею передать машинку Семенычеву зятю - за премию со стороны Семеныча и отдельный магарыч со стороны зятя, понятно. А самому взять еще одну развалину и довести ее до такого же состояния. Андрей подумывал даже согласиться - поупиравшись и выбив с Семеныча запчасти. Но тут зятя призвали на сборы, танкистом, и вопрос, как думал завгар, был отложен. Андрей, ясно дело, понял, что вопрос вообще отпал. Такие дела.
     Собравшиеся на стрельбы комсомольцы кучковались у проходной. Андрей подошел, поздоровался. Он боялся, что до стрельбища будут идти строем и с песней, как в фильмах, то-то идиотом бы себя почувствовал, но Давид помимо самого стрельбища выбил еще и грузовик, так что ехали хотя и с песнями, но в кузове. Репертуар был в основном знакомым по довоенным фильмам. Да и дорога была недлинной. Наташка сидела напротив, улыбалась Андрею. Пела она замечательно.
     Стрельбище было динамовским, при райотделе милиции. Длинная, метров пятьсот, обвалованная площадка с грубыми силуэтными мишенями. Вместо матов на позициях для стрельбы лежа - дощатые настилы, покрытые мешковиной. Привычной россыпи гильз на огневых рубежах не было - на гильзы здесь шла в основном латунь, цветной металл, так что собирали гильзы (а кстати, когда и пули из мишеней, за ради свинца) после каждых стрельб.
     На всю ораву выдали пять винтовок и пять наганов, патроны в картонных пачках - по счету. Начать решили с винтовок.
     Андрей попал в третью пятерку, вместе с Наташкой. Смотрели, как стреляют остальные. С винтовкой народ управлялся ловко, видно, что на стрельбище не первый раз. Первая пятерка отстрелялась так себе, только отслуживший в пехоте Иванченко выполнил норматив. Вторая - уже неплохо. Там было двое служивших, да и Давид не подкачал.
     Андрей взял винтовку с некоторым волнением - легендарную "мосинку" он до того вживую видел только у задержавшего его патруля и прочих конвоиров. Дерево было отполировано тысячами рук, да и приклад был спроектирован изумительно удобно. А вот металлические части... Нет, то, что выглядел металл грубо, как только что от деревенского кузнеца - ладно. Даже с торчащей сантиметров на пять вбок рукоятью затвора можно было смириться. Но вот почему ни Александр Третий, ни Николай Второй не высказали капитану Мосину свое императорское "фэ" по поводу предохранителя - Андрей решительно не понимал. Он и понял-то, что это предохранитель, только наблюдая за первыми двумя пятерками. А при первом же применении его грибок начисто содрал Андрею шкуру с большого пальца левой руки. Даже стыдно немного стало за свою неумелость. Забить обойму в приемник магазина тоже было нетривиальной задачей. В общем, все товарищи по пятерке уже отстрелялись, а Андрей только-только примерился к прицелу. Вроде никто пока не смеется, и то ладно.
     "Бабах!" - Ого, как конь лягнул. Да, ребята, это не "Калашников". Не "Калашников", я сказал! Что, Андрей Юрьевич, затвор за тебя сам Михаил Тимофеевич передергивать будет?
     "Бабах!" - Да, так без ключицы останешься.
     - Андрей, ты приклад к плечу плотнее прижимай, синяк набьешь. - Давид, советчик хренов. Ладно.
     "Бабах!" - Уже легче. Не было бы двух первых выстрелов - вообще все нормально было бы. "Бабах!" "Бабах!" Уфф.
     - Открыть затворы! Положить оружие! К мишеням!
     Так. Непомеченных мелком - четыре дырки, одна в молоко ушла. Три лежат кучно, в девятке-десятке. Четвертая - в районе тройки, видимо - результат неудачной прикладки то ли с первого, то ли со второго выстрела.
     - Ого! Для первого раза ничего. Из винтовки раньше же не стрелял?
     - Не стрелял. - "Ну да. Только из автомата. В школе, на стрельбах по НВП вызвался на полигоне училища связи для всего класса рожки набивать. Все пальцы ободрал, зато потом оставшиеся полцинка на пару с приятелем расстреляли, на зависть остальным пацанам".
     - Тогда совсем хорошо.
     Стоя и с колена получилось средненько, но хоть не последний по результатам. Могло бы быть и лучше, но отбитое плечо меткости не добавляло.
     А вот от "нагана" Андрей проперся. До того ему довелось попробовать только "макарку", из которого, если ты не офицер группы "Альфа", только стреляться удобно. И бутылки с пивом открывать, ага. По аналогии с "мосинкой", Андрей ждал мощной отдачи - но "наган" только слегка подпрыгнул. Андрей так удивился, что отстрелял весь барабан со вторым в группе результатом. Всего на одно очко хуже Наташки. Хотя, вообще-то, в Интернете "наган" ругали. Может, экземпляр удачный попался... Экземпляр экземпляру, как известно, люпус эст...
     Обратно на машине не поехали - общежитие было в стороне от завода. Пошли пешком, по легкой вечерней прохладе. Давид погнал полуторку в гараж, основная масса народа оторвалась и гомонила впереди. Андрей с Наташкой шли рядом, примерно в метре друг от друга. По тутошним временам - как в обнимку в девяностых. Да-а-а... Попал ты, Андрюха, на прицел. А эта дивчина бьет без промаха и наповал.
     - А ты где так стрелять научился?
     - Да нигде особо. Так. В тир ходил иногда, в школе.
     - Говорить не хочешь?
     - Да нет... Что скрывать-то? - Есть, есть что скрывать. Не расскажешь ведь ей ничего. - Просто - я же рисую много. Вот, видимо, руку и набил.
     - Да, рисуешь ты здорово... А меня... Можешь нарисовать?
     - Могу. - И о том, что уже нарисовал ее после памятного побоища - в ночнушке и со сковородкой наперевес, тоже не расскажешь. Рисунок, по обыкновению, сжег, хотя и было жалко. До того, кстати, рисовалась только Ленка. Странно, по ней вообще не тосковал с самого начала. Да и, в общем, дело там явно шло к разрыву, месяцем раньше, месяцем позже, какая разница. - Если хочешь - пойдем, посидишь у меня, а я порисую.
     Наташка покраснела, но предложение ей явно понравилось.
     - Давай, - тряхнула головой, - у меня пироги еще остались, с капустой. Хочешь, принесу?
     - Заметано. Тащи пироги, а я пока чай поставлю.
     Тащила пироги Наташка минут пятнадцать - прихорашивалась. Чайник на примусе успел засопеть, да и Андрей немного прибрался. Пришла церемонная, накрашенная, села на табурет напротив, водрузив блюдо с пирожками на стол.
     Андрей разлил по эмалированным кружкам чай с молодыми смородиновыми листьями (с детства любил). Пирожки оказались что надо, даром, что холодные. Андрей съел штуки три, Наташка ограничилась одним. Сидела, смотрела на него, чисто по-русски подперев подбородок ладонью. Андрей мысленно сфотографировал ее, и потом, когда он короткими штрихами переносил ее образ на бумагу, принятая ею поза, совсем как на старых карточках - скованная, официальная, но, видимо, для этих времен каноническая, - уже не имела никакого значения.

***

Был побег на рывок - Наглый, глупый, дневной, - Вологодского - с ног И - вперед головой. В. Туманов. Магадан, ок. 1965

     Кто сказал, что в СССР не было деловых людей? Ну, частных предпринимателей? Чеботарев Андрей Юрьевич, 1976 года рождения, ранее судимый? Девять граммов ему между глаз за дезинформацию - и не было бы у лейтенанта ГБ Прунскаса проблем, кстати. Попутчик, подсевший-таки в Толочине в купе (лейтенант забронировал оба места, но вот поди ж ты! Не скандал же устраивать... Хотя в иной ситуации...), был живым воплощением, прямо-таки эталоном делового подхода и частного предпринимательства. Несмотря на свою формальную принадлежность к потребкооперации. Толстый разбитной дядька неопределенного возраста, пухлый, в засаленном пиджачке, направляющийся в Брест по каким-то своим якобы потребкооператорским делам.
     Это целое искусство - надоесть попутчику всего за 30 минут. На третьей минуте Сидор Егорович Сирко предложил перейти на "ты", на пятой - выволок из портфеля бутылку беленькой (судя по звяку - не единственную), крутые яйца и курицу в газетке. На пятнадцатой - "тонко" намекнул, что на недавно возвращенной в лоно братских советских народов территории еще можно делать дела (хотя, конечно, уже не так, как годом раньше), и по доброте душевной предложил "товарищу инженеру" свести того с нужными людьми. Ведь есть же у товарища инженера супруга? Нет? Ну значит, должна быть, хе-хе, любовница. А женщины - они ж любят тонкое обхождение и, хе-хе, тонкое бельишко.
     Лейтенант отмалчивался, лишь изредка бросая короткие реплики, а чаще - понимающе усмехаясь. Человек был не из органов, там, конечно, были гениальные опера-актеры, но принять на операции пару стаканов за десять минут, не обращая внимания на то, что собеседник едва пригубил - это было исключено. Значит, вырваться удалось. Впереди была куча проблем - но, по крайней мере, эта часть проводимого исключительно на наглости ухода прошла удачно. До Бреста следовало решить проблему с печатью на командировочном - там все же не московский вокзал, там погранзона. Хорошо еще, маховик предвоенных мероприятий еще только начал раскручиваться, так что шанс был.
     - А что ж вы не пьете, Владимир Оттович? - Сосед не умолкал ни на минуту. - Давайте-ка выпьем за гладкую дорожку. Вон курочкой закусите, не побрезгуйте! А вот яички, только с утра из-под курочки, хе-хе.
     - Благодарствую! - Вот и решение. Отхлебнуть полглотка, этот все сто грамм засадил, какие же русские алкоголики, прав все-таки Гитлер - недочеловеки. - Курицу, пожалуй, не буду, а вот яичком - угощусь, спасибо.
     Кооператора хватило еще на полтора часа. Практически в одиночку уговорив поллитру (у Прунскаса осталось еще пол-стакана), он неловко завалился на свой диван и захрапел. Лейтенант взял так и не облупленное яйцо и пустой стакан, прошел к титану за кипятком. Проводник посмотрел неодобрительно - уплывали чаевые - но ничего, естественно, не сказал. Оставив стакан и яйцо на полочке у титана, прибалт вышел в тамбур, покурил. Яйцо нагрелось. Вернувшись в купе, Прунскас достал из дорожного саквояжа пачку прихваченных с собой документов, выбрал наиболее подходящий. Под богатырский храп толстяка прокатил аккуратно очищенным яйцом по печати, затем - по первому из прихваченных бланков. Получилось вполне приемлемо, да еще и с первого раза. Что ж, цивилизованному европейцу аккуратности не занимать. Дотошной проверки печать, конечно, не выдержала бы, но тут уж точно - за неимением гербовой...
     Убрал бумаги в саквояж, еще раз покурил в тамбуре. Отправил яйцо на шпалы, в промежуток между вагонами. Мелькнула мысль - съесть вместе со штампом, но природная чистоплотность не позволила. Ничего, птицы склюют. За окном проносилась тьма, лишь изредка разрезаемая огоньками. Вернулся, легким движением забросил себя на верхнюю полку и лег спать с полицейским "вальтером" под подушкой.
     К Бресту поезд подходил ранним утром. Вопреки ожиданиям, прощелыга-кооператор с похмелья не страдал, подскочил в пять утра, за окном едва светало. Слава богу, больше бутылок из пузатого портфеля не появлялось - дескать, предстоит много хлопот, нужно встречаться с нужными людьми, вы же, товарищ инженер, понимаете. Заказали у проводника чайку. Зато из того же портфеля на газетку перекочевала сочащаяся жиром колбаса, коию кооператор принялся жизнерадостно нарезать. От угощения "инженер" опять отказался, нервы все-таки подшаливали. Хотелось пристрелить толстяка, но такую роскошь Владимир, нет, теперь уже снова Валдис Прунскас, позволить себе не мог. Приходилось терпеть. Наконец проводник в коридоре зычно объявил, что до Бреста осталось полчаса и предложил собираться. Подхватив саквояж, Валдис извинился и вышел в уборную. Когда по истечении трех минут он вернулся, вчерашний кошмар был отмщен. Кооператор в немом ужасе глядел на "инженера", затянутого в слегка помятую в саквояже, но щегольскую форму, слепящую глаза малиновыми петлицами.
     - Что же вы так неаккуратно, Сидор Егорович? - Аристократический палец указал на стол, где под слоем колбасных кружков на первой странице "Известий" красовался заляпанный жиром и изрядно порезанный ножом портрет Сталина, - нехорошо это.
     Кооператор бросился собирать колбасу, уронив пару кружочков на брюки. Впрочем, тем уже было все равно - пятном больше, пятном меньше. Попытался рукавом вытереть жир, но только разорвал и так уже надрезанную бумагу. Лейтенант с иронической улыбкой наблюдал за суетящимся толстяком, откинувшись в углу. Тот, наконец, осознал тщетность попыток и затих, сгорбившись. Считаные минуты назад румяное, лицо попутчика теперь было мертвенно бледным. Хоть бы инфаркт не схлопотал, скотина - уж больно не ко времени. Нет, выдержал. Губешки дрожат, но жив пока. Пару раз свистнув на семафорах, поезд ворвался на станцию.
     Прунскас с достоинством поднялся, откозырял полумертвому попутчику и, не задевая (сами жались по сторонам) других пассажиров, вышел на перрон. Постоял, покурил. Все разошлись, даже бедняга-кооператор уковылял в обнимку с портфелем, прячась за спины. Наверное, забьется в какую-нибудь вшивую гостиницу, будет глушить оставшуюся водку и ждать, когда за ним придут. Пусть ждет.
     На привокзальной площади мельком предъявил патрулю документы, огляделся. Рядом с ящиком мороженщика и будкой чистильщика сапог примостился мелкий лоточник - классический еврей, совершенно местечкового вида. Сначала - к чистильщику. Если идешь брать службу на арапа - что-что, а сапоги должны сиять. Затем подошел к лоточнику. Хорошие шведские спички, немецкий фонарик-коробочка с набором светофильтров. Вот ведь торгашеская нация, немцы их прямо в синагогах жгут, а этот кустарь-одиночка наверняка с ними свои гешефты и ведет, пусть и через посредников. Хотя он же, наверное, не знает...
     Лоточник, почуяв богатого клиента, сыпал словами не хуже, чем этот, как его... газетный террорист-кооператор. За то время, что лейтенант опробовал фонарик, он узнал, что торговля, конечно, уже не та ("спасибо, мне уже сообщили"), но что если товарищ командир желает, то можно найти многое; что Советская Власть, шоб ей было хорошо, с прошлой недели активно вербует местных жителей куда-то на Урал вместе с семьями. Но какая, азохэнвей, на Урале торговля? Там же одни заводы, на которые поехали одни гои или голытьба вроде Рувима Блюмшмита или Изи Малкина. А вот если товарищ командир желает наилучшие французские кондомы...
     Товарищ командир наилучшие французские кондомы пожелал. Не торгуясь, взял сразу десяток. После чего выслушал информацию о том, где собираются лучшие девушки города, и массу пожеланий хорошо отдохнуть. Расплатился сотенной и даже получил сдачу, в основном - медяками.
     Теперь следовало четко рассчитать время. Карту погранрайона Прунскас изучил еще в поезде, сразу по отъезде от Москвы. Дорога до интересующей его заставы должна была занять часа два, следовательно, полдня нужно было где-то убить. Для начала зашел в ресторан и наконец-то позавтракал. Затем посетил оба местных кинотеатра. Время утекало, его уже должны были хватиться, но запас еще должен был остаться. Единственный в мире мобильный телефон был у него, да и тот без сети базовых станций малополезен. А по обычному телефону...
     В кинотеатре посмотрел "Семеро смелых", затем в другом - какую-то пафосную лабуду "про шпионов". Это было ошибкой - фильм был бездарным, а жанр только усугубил нервное напряжение. Пришлось зайти в рюмочную и принять пятьдесят под селедочку. Это помогло.
     По ступеням здания НКВД-НКГБ лейтенант взлетел внешне уверенным и деловым. Предъявив на посту удостоверение, поинтересовался, получена ли телефонограмма из Москвы. Телефонограмма была, естественно, получена, машина с водителем будут готовы через полчаса. Отметив пребывание (хорошо получилось - предвоенная лихорадка уже потихоньку раскручивалась, но параноидальная бдительность еще не успела развиться), потребовал на этот срок помещение для работы, с пишущей машинкой. В кабинете, запершись изнутри, открыл саквояж, достал мобильник. Распаковал презервативы, один за другим натянул три из них на аппарат, перевязав суровой ниткой каждый по отдельности. В остальные семь упаковал часть документов - какие влезли. Остальные бумаги переложил в распухший планшет. Достал один из "прокатанных" в поезде бланков, отпечатал недостающий, но крайне нужный документ. В столе оказались конверты и сургуч. Печать, конечно, не добыть, придется запечатывать своей, персональной. В любом случае это уже неважно.
     Ровно через полчаса, сдав ключи и оставив на хранение саквояж (кроме гражданской одежды, там все равно уже ничего не осталось), спустился во двор, к выделенной ему "эмке". Водитель дорогу до нужной заставы знал. "Вальтер" в кармане приятно тяжелил бедро, табельный "ТТ" на поясе особо не мешал. Охрана распахнула ворота, машина вылетела на улицу. Все. Теперь вряд ли догонят. Маршрут знает только водитель, остальным он не докладывался. Даже то, что он едет на заставу, а не, к примеру, в горком партии, не известно никому. Укачавшись на ухабистой брусчатке, лейтенант незаметно для себя заснул.
     К заставе подъехали еще засветло. "Эмка" скрипнула тормозами, лейтенанта выбросило из дремоты. Сон пошел на пользу - мандража не было, была собранная бодрость. Выйдя из машины, он значительным движением одернул гимнастерку, взмахом приказал водителю отогнать машину в сторону.
     - Боец! Начкара ко мне!
     Часовой у ворот, не спуская с нежданного визитера глаз, снял с держателя трубку. Начальник караула тоже был бодр и собран. Откозырял ("Лейтенант Сухомлин!"), бегло глянул корочки и командировочное предписание ("Цель командировки - выполнение задания командования").
     - Проходите, товарищ лейтенант госбезопасности. Пропустить! - Это часовому. - Начальник заставы в своем кабинете.
     Прунскас холодно кивнул и проследовал в ворота, на ходу бросив:
     - Лейтенант! Покормите моего (это слово Прунскас выделил буквально за гранью слуха, намеком - вроде и не слыхать, а звучит солидно) шофера. И ночлег обеспечьте.
     "Вот же ж цаца московская", - подумал Сухомлин. Чем ему не понравился московский гость, он так и не понял - барством каким-то, что ли... Вернее даже не барством - старших командиров, в том числе и из ГБ, он повидал, некая доля надменности в их поведении присутствовала частенько. Но этот смотрел на него, как на какое-то низшее существо. Скотину рабочую, что ли.
     Застава была, что называется, ладной. Не с иголочки - все же полтора года назад обосновались, но аккуратной, правильной. В коридоре стоял свежий запах краски, да и двери кабинетов отблескивали лаком. Плохо. Видимо, начальник дотошный и службу блюдет - но посмотрим. Обратного хода все одно нет.
     Начальник заставы поднялся из-за крытого зеленым сукном стола. Заставе своей он соответствовал на сто процентов - не щеголь, но аккуратен и основателен.
     - Начальник заставы старший лейтенант пограничных войск НКВД СССР Лемехов!
     - Лейтенант госбезопасности Прунскас. Выполняю специальное задание командования, - начальник заставы кинул быстрый взгляд на командировочное предписание. - Я по поводу "окна", товарищ старший лейтенант. Вот приказ, - прибалт достал из планшета заранее заготовленный пакет, - об оказании мне необходимого содействия. Вызовите в кабинет наиболее опытного и знающего район младшего командира и прикажите, чтобы нас здесь в ближайшие полчаса не беспокоили.
     Пограничник быстро сломал сургучную печать, вскрыл пакет, пробежал приказ глазами. Положил пакет в одинокую картонную папку рядом с письменным прибором.
     - Есть, товарищ лейтенант госбезопасности Все верно. Всем, что в моем распоряжении, - помогу. - Выглянул в коридор, подозвал бойца. Секунд пятнадцать втолковывал, что надо, - молодое пополнение, что делать. Обернулся. Гость сидел у стола, длинные ухоженные пальцы левой руки барабанили по зеленому сукну около чернильницы. Правая шарила в кармане галифе и через секунду появилась с пачкой "Дуката".
     - Курить у вас тут можно, старший лейтенант? Угощайтесь, кстати.
     - У нас тут курящих мало - служба быстро отучивает, - усмехнулся тот самым уголком губ. - Но пепельницу сейчас организуем.
     - Не надо. Раз уж курение не соответствует специфике - до утра перебьюсь.
     Лемехов кивнул. А гость-то ничего. Кажется немного высокомерным, но дело у него, видимо, действительно важное. Раз уж от курева отказался. Сам он после училища отвыкал полгода.
     Через пару минут, после стука и капитанского "Войдите!", на пороге появился невысокий кряжистый старшина.
     - Товарищ старший лейтенант, старшина Томилин по вашему приказанию прибыл!
     - Вольно, старшина. Закройте дверь. Это товарищ из самой Москвы, выполняет спецзадание. Я рекомендовал вас как самого опытного следопыта заставы. Прошу вас, товарищ Прунскас.
     - Товарищи пограничники. Через несколько дней на участке вашей заставы возможен переход с той стороны нашего сотрудника. Моя задача - проинспектировать обустроенное на участке вашей заставы окно перехода и в условленное время обеспечить нашему встречу и прикрытие. Сегодня ночью, - обратился прибалт к Лемехову, - прошу вас выделить в мое распоряжение старшину Томилина и еще одного бойца из лучших стрелков заставы для рекогносцировки на местности. Предоставьте нам также хороший бинокль. И маскхалаты. А сейчас давайте изучим местность по карте.
     Пограничники показали место "окна" на карте, дополнив фотографиями и словесным описанием. Не вполне удобный берег с нашей стороны (съехать вниз по глинистому склону было легко, а вот взобраться обратно, да еще после заплыва через Буг - непросто) компенсировался уж больно хорошими подходами "с той стороны". К тому же немцы этот участок навещали редко, да и жилья на той стороне было, что называется, кот наплакал.
     На закате идти было бессмысленно - солнце в глаза. Старлей отвел гостя в столовую, поужинали. Лемехов живо интересовался московскими новостями (в основном театральными), Прунскас отвечал. На околопрофессиональные темы - отвечал, подумав. На заданный намеком вопрос о скорой войне намеком же и ответил, мол, вот через несколько дней и узнаем, чем расположил к себе пограничника окончательно. Оказаться хоть краешком причастным к операции такой важности, как ни крути, приятно.
     Когда солнце скрылось за деревьями, Лемехов провел гостя на склад, за маскировочными халатами. Московский визитер потребовал пакет, сложил туда документы (в основном, туфту - благо старлей профессионально-вежливо отвернулся) и, запечатав своей личной печатью, вручил начальнику заставы с приказанием положить в сейф до их возвращения.
     Третьим в группе оказался рядовой-якут. Кстати сказать, лица на заставе были в основном славянские, других было мало. Осмотрели друг друга (дотошность старшины Томилина внушала уважение), вышли в ночь.
     Быстро дойти до кабинета старлею не удалось - перехватил политрук, минут пятнадцать обсуждали спущенные вчера сверху изменения в акцентах политической подготовки. Добравшись, наконец, до кабинета, он отпер сейф - положить оставленный гостем конверт с документами - и замер. Эту, вот именно эту печать он явно видел не более пары часов назад. Ну да, точно. На пакете с адресованным ему приказом. Конечно, тот сургуч уже изошел на крошево, и сравнить было нельзя - но... А ведь лейтенант ГБ запечатывал конверт с документами уже здесь, при нем! И "московская" печать на сургуче просто обязана была быть другой! Печать... Печать на приказе! Что-то там было... Подскочив к столу, он быстро открыл папку, куда два часа назад положил адресованный ему приказ о содействии. Печать была... не такой. Бледноватой и вроде бы не совсем круглой.
     - Дежурный! Заставу в ружье, но тихо. Не кричать, не греметь. Построение - во дворе, быть готовым к прочесыванию местности. Ждать приказа. Двоих к воротам, в мое распоряжение, живо.
     На заставе поднялась суета. Старлей выскочил во двор, закрепил фуражку подбородочным ремешком, махнул рукой двум озирающимся у ворот пограничникам: "За мной!"
     Стараясь не шуметь, Лемехов бежал по знакомой тропе. Бойцы отставали - по физподготовке со старшим лейтенантом на его заставе мало кто мог сравниться. До указанной прибалту точки оставалась всего верста, как вдруг даже не слухом, а каким-то шестым, "пограничным" чувством он ошутил два слабых хлопка - слишком слабых для "ТТ" или "нагана" и уж тем более - для винтовки. Сердце пропустило такт, он наддал еще, уже понимая, что опоздал. Бойцы отстали безнадежно, но Лемехову было не до них. Неглубокая ложбинка уходила вправо, к воде. Скользя по примятой минут двадцать назад скользкой от вечерней росы траве, старлей проскользнул к дереву. Старшина Томилин сполз по скату прибрежного бугорка, его развернуло лицом вверх. Из-под белесых волос под широкую спину текла черная в неверном свете остатков зари кровь. Лучший стрелок заставы Тюленев уткнул лицо в рукав, винтовка валялась рядом. Сзади приближался топот отставших, от реки доносился мерный плеск. Внезапно на фоне светлого песка берегового откоса мелькнула тень.
     - Сссука.
     Старлей поднял винтовку якута. Передернул затвор. Попытался успокоиться. Встал на одно колено - "как учили". Поймал бредущую уже по пояс в воде у того берега еле заметную фигуру. Отбросил все лишнее на данный момент - собственный позор, набегающий сзади топот, вздохнул глубоко, но без напряга и в короткую, очень короткую паузу между ударами сердца - выстрелил. Потом еще. Фигура сломалась, начала оседать в воду. Оставшиеся три пули пограничник выпустил уже наугад, в реку, туда, куда опало тело.
     На том берегу тоже бухнуло. Закричали: "Хальт!", лучи фонарей рванулись по дальнему урезу воды, метрах в пятистах правее... По песку им бежать минут пять. Вытащить труп на свою сторону все одно не успеть. Сзади охнул кто-то из подбежавших.
     - Симаков. Заставу не выводить. Нарядам на линии - усилить бдительность. Сюда - особиста и политрука. Пусть возьмут четверых, принесут фотоаппарат с магнием и фонари. И носилки. Водителя "эмки" - разоружить и задержать. Сообщить в отряд - у нас уход, убиты двое пограничников. Нарушитель как минимум тяжело ранен. Пусть высылают следственную группу.
     Мучительно хотелось застрелиться, дур-рак, идиот. Развесил уши перед московским гостем! Теперь все, теперь конец - но только в свой черед. Нужно будет рассказать все, что запомнил, малейшие нюансы. Легкого выхода он не заслужил.

***

Поздно мы с тобой поняли, Что вдвоем вдвойне веселей Даже проплывать по небу, А не то что жить на земле. С. Микоян и ВИА "Цветы". "Звездочка", первое исполнение - предположительно, Красноярск, 1972

     Путевку Андрею выписали аж во Владимир, на электромеханический. Всего-то делов - отвезти коробку амперметров и забрать по накладной три десятка катушек трансформаторного провода. В принципе, провод они обычно брали в Кольчугине, и другие водилы катались туда каждый день. Но тут снабженцы закрутили какую-то хитрую схему (слово "бартер" было не в ходу), и в результате намотать на колеса предстояло километров двести пятьдесят. До того в основном гоняли до станции и назад, ну и по близлежащим колхозам. Так что поехал Андрей с удовольствием - он всегда кружению по городу предпочитал трассу.
     Что приятно - за экспедитора с ним направили Наташку. С того вечера, когда Андрей нарисовал ее у себя в комнатушке, они почти не встречались, Андрею даже казалось, что она его избегает. Живущая в соседней с Наташкой выгородке Анюта из бухгалтерии "по секрету" растрезвонила всему заводу, что портрет теперь висит у Наташки на стене. Автора портрета долго искать не пришлось - Андрей как художник уже пользовался в заводских кругах широкой известностью. Естественно, не обошлось без подколок - вот Наташка, видимо, и стушевалась. Но тут же было совсем другое дело - официальная командировка.
     Так что в кабину она заскочила безо всяких следов смущения, да еще и глазками стрельнула, устраиваясь поудобнее. Андрей не возражал.
     Заправились, выехали за ворота и покатили с ветерком. Накануне он еще немного повозился с зажиганием, и моторчик тянул, как только что с завода. Шел Андрей честные пятьдесят - полз, по привычным ему меркам, но Наташка впечатлялась - тут скорости держали поменьше, Андрей считался записным лихачом, хотя ни одного происшествия не допустил - привык к совсем другой интенсивности движения. Дороги еще, конечно, гонкам не способствовали. Местные шоссе - или "шоссированные дороги" - обходились без асфальта. Гравием засыпали (то самое "шоссирование", ага) - и хорошо. А то ж в основном по грунтовке шли. Но, кстати, за грунтовками следили и, видимо, клали по какой-то прочно забытой к рубежу веков технологии - по крайней мере, даже в ливень можно было до соседнего колхоза добраться.
     Десяток раз обгоняли подводы, раз пять - грузовики, а один раз Андрей оставил глотать пыль даже легковушку с каким-то мелким начальником. Водила попытался было отыграться, отчаянно сигналил - но, видимо, за машиной следил хуже, вот и отстал. В общем, до Владимира долетели часа за три, еще полчаса выруливали к электромеханическому. По дороге болтали о разном. Ивану Трофимовичу парторг выбил путевку в профилакторий, Семенычев зять написал со сборов письмо, что все в порядке, а Катерина с заводоуправления родила и через пару недель выйдет на работу, так что Наташке будет полегче.
     Во Владимире, однако, настроение резко испортилось. Завскладом принял по счету привезенные амперметры, а вот насчет провода сделал круглые глаза - знать, мол, ничего не знаю, ведать не ведаю. Наташка пошла в атаку, бегала между заводоуправлением, складом и дирекцией. Андрей помочь ничем не мог - стоял, пинал баллоны. Уже вечером, после смены, Наташка выскочила - красивая и злая и прямо-таки приказала (вошла в роль!) подгонять машину к складу. В сумерках Андрей с меланхоличным грузчиком закинули, наконец, в полуторку катушки с проводом - их, как оказалось, еще надо было искать. В общем, выехали уже в темноте. Но и на этом злоключения не кончились. Километрах в тридцати от города, прямо за Ставровом, Андрей поймал правым передним колесом гвоздь. Машину повело, чудом в кювет не слетел. Ну и как назло - на старом грузовике запасное колесо отсутствовало как класс. Пришлось ставить домкрат, при свете ручного фонарика снимать колесо, разбортовывать покрышку. До этого Андрею довелось заниматься этой операцией всего раз в жизни, счастье то еще. Ладно, ремкомплект в ящике под кузовом у Андрея был на все случаи жизни. Наташка суетилась, но помочь особо ничем не могла, только "подай-принеси" да на руки воды полила, когда Андрей закончил. Тронулись уже за полночь. Фары светили тускло, так что плелись на двадцати. Часам к двум, проехав Дубки, Андрей понял, что скоро начнет клевать носом. Наташка уже спала, облокотившись на дверцу. Пришлось будить и требовать, чтобы развлекала разговорами. А то и навернуться недолго. Наташке план не понравился. То ли жалея Андрея, то ли резонно опасаясь за жизни их обоих - заявила, что ночью ехать они не будут. В слабом свете фар обнаружили небольшой просвет в стене леса и колею, уходящую куда-то на север. Андрей вышел из машины - грунт был нормальный. Отъехал с дороги - мало ли что. Из ящика же достал котелок с куском хлеба, салом, двумя луковицами - во Владимире между Наташкиной беготней перекусили в столовке, вот и не пригодилось. Наташка принесла хвороста, он же пока притыреннои в гараже лопаткой окопал костровище - еще только пожар не хватало устроить и сесть еще раз, за вредительство. Плеснул граммульку бензина. Недалеко нашлись две сухие лесины, одну Андрей порубал топором, тоже притыренным, на дрова, другую положил рядом с костром как скамейку. Посидели, поели. В котелке заварили чай из свежесорванных листьев дикой смородины. Было прохладно. Андрей накинул на Наташку свой пиджак, сам облачился в промасленную спецовку. Из кустов шарашили соловьи и еще какие пташки попроще. Звездное небо своей глубиной прогнало сон напрочь. Созвездия Андрей знал, Наташка, что удивительно - тоже.
     - А знаешь, Наташка, когда-нибудь мы и до них доберемся. Вот представь - лет через двадцать, - ага, точно! В шестьдесят первом - "Ты поосторожнее, Андрюха!" - запустим мы на орбиту космический корабль. И будет его пилотом наш, советский человек. Летчик.
     Сцена сразу напомнила очень подходящий американский фильм про безумного профессора с машиной времени, "Назад, в будущее"? Точно.
     - Ага. Я кино смотрела, - Андрей чуть не подскочил от неожиданности: откуда тут?! - "Космический Рейс" называется. Там наши на саму Луну летали. А до Луны мы когда долетим?
     Андрей поперхнулся чаем. Хорошо, что сидят они рядом, а не напротив друг друга и не надо прятать глаза. Ну не скажешь же ей, что на Луну мы так и не слетали, что года с семидесятого все покатилось по наклонной, и теперь огрызок Советского Союза - всего лишь космический извозчик для богатых американцев. И то не факт, что надолго, - пока мы топчемся на месте, все остальные идут вперед.
     - Думаю, еще лет через пять. Там еще три километра в секунду скорости надо, на отлет к Луне. Ну и около Луны поманеврировать придется.
     В километрах в секунду Наташка разбиралась хуже, так что Андрей смог излагать теорию и всякие технические детали, не кривя душой и тщательно скрывая стыд за свое время. Что с того, что он и родился-то уже после того, как американцы прикрыли "Аполло", - все равно он, в том числе и он, обманул и Наташку, и всех тех, кто сейчас надеялся на лучшее будущее.
     - Ух, как много ты знаешь... Ты что, на инженера учился?
     - Ага. На специалиста по системам управления.
     - А потом?
     - А потом... болтал слишком много.
     Наташка замолчала. То ли растерялась, вспомнив, что сидит и болтает с бывшим "врагом народа" - пятьдесят восьмую статью не спрячешь, - то ли просто не знала, что сказать. Молча допили чай и пошли устраиваться спать. Наташка - в кабине, на сиденьях, он - в кузове, на свернутом брезентовом тенте.
     Спали часа три, до зорьки.
     По свету уже на хорошей скорости добрались до завода.
     В пути молчали.

***

- В ставке Гитлера все малахольные.      Макарыч (А. Смирнов). "В бой идут одни старики". Киностудия Министерства Обороны, 1973

     - Итак, мой фюрер, большевики явно что-то заподозрили. Согласно прямому указанию Сталина, в настоящее время они проводят перегруппировку своих соединений у границы, приводя их в повышенную боеготовность. Нами отмечена также скрытая мобилизация автотранспорта в западных округах. Объявленными ими большими учебными сборами такую мобилизацию объяснить невозможно - в южных районах Украины и прилегающих к Кавказу областях уже наступило время уборки озимых, а через несколько недель озимые нужно будет убирать уже в Центральной России. Автотранспорта в селах у них и так немного, ранее они на время сельскохозяйственных работ, напротив, привлекали технику из городов. Как считают наши аналитики, такая мобилизация будет стоить им около трех миллионов тонн потерянного зерна. По моим данным, - Канарис вздернул подбородок, - большевистские хозяйственники очень недовольны. Дело дошло до того, что кое-кто из них уже подумывает о саботаже.
     - Я всегда говорил, что Россия - колосс на глиняных ногах, - Гитлер казался крайне довольным, несмотря на возможную утечку информации, - вот увидите - через пару недель после нашего удара они сами сбросят своего азиата. Русские достигали каких-то успехов только под управлением немцев!
     Когда Гитлер оседлывал любимого конька, остановить его было невозможно. Оставалось только ждать, пока он выдохнется сам. Наконец это произошло.
     - Насколько приготовления большевиков могут осложнить "Барбароссу"? Гальдер?
     - Мой фюрер! С одной стороны, концентрируя части в приграничных округах, Советы облегчают нам задачу молниеносного окружения и разгрома их армии. С другой стороны, сопротивление может оказаться несколько выше ожидаемого. Однако этот ход большевиков легко опровергается подтягиванием дополнительных ударных сил. Главная техническая проблема русских - это неразвитость транспортной сети. По нашим оценкам, они могут пропускать к границе до ста пятидесяти эшелонов в сутки, мы же в состоянии пропускать шестьсот. Поэтому штаб сухопутных войск предлагает сместить сроки начала операции на неделю - на утро 29 июня - и за оставшееся время дополнительно усилить наши войска Мы наращиваем силы быстрее, чем они, так что время работает на нас.
     - Разрешите возразить, мой фюрер? - приглашенный в качестве эксперта по танковым прорывам Гудериан не смущался маршальских погон окружающих, его вообще мало что могло смутить. - Я не считаю стягивание дополнительных сил русских серьезной угрозой. Качество и боевую стойкость русских войск я расцениваю как крайне низкие. Чем больше дивизий большевики выдвинут на запад, тем больше их окажется в котлах. Когда германские танки вырываются на оперативный простор, становится неважно, сколько солдат противника остается позади. Нам понадобятся разве что несколько лишних охранных полков - пересчитывать пленных. Что же до затяжек сроков операции... Нашим главным врагом в русской кампании будет не русская армия, а расстояние, следовательно - время. Поэтому я настаиваю на скорейшем ударе.
     - Браухич? - Гитлер колебался.
     - Мой фюрер, позиция оберкоммандо вермахта однозначна. Для того чтобы танки вышли на оперативный простор, оборона русских должна быть прорвана. Если большевики успеют подготовиться - нам нужно усилить артиллерию и пехотные штурмовые части. Иметь в резерве дополнительные танки я бы тоже не отказался.
     - Откуда вы предполагаете получить это усиление?
     - В ближайшее время англичанам будет не до высадки на континент. Я предполагаю частично снять войска с французского побережья. Кроме того, для прорыва русской обороны могут быть использованы трофейные французские танки. Они малопригодны для маневренных действий в германском духе, но для поддержки штурмовых отрядов подойдут. После осуществления первоначального прорыва, ориентировочно к началу августа, мы перебросим снятые части назад. Что же до затяжки времени - согласно скорректированному с учетом переноса сроков варианту плана большевики будут окончательно разбиты к концу сентября, до наступления распутицы и холодов. Отмечу также, что дополнительная концентрация Советами материальных запасов в приграничных районах позволит нам после разгрома и капитуляции их войск еще улучшить положение со снабжением в целях завершения кампании.
     - А большевики не могут нанести по нам превентивный удар?
     - Не думаю, мой фюрер, - за это Канарис мог ручаться. - Конечно, они сыграли нам на руку. После начала войны мы сможем аргументированно заявить о якобы подготовке ими нападения, сославшись на концентрацию войск Но что касается их истинных намерений - разведка выявила ведущиеся русскими работы по созданию полевых рубежей обороны в приграничных районах. Причем работы тщательно маскируются.
     - В таком случае концентрация дополнительных артиллерийских и пехотных частей представляется мне оправданной. Герман?
     - Люфтваффе готовы выполнить любой ваш приказ, мой фюрер! Мы не считаем русскую авиацию серьезным противником и гарантируем захват господства в воздухе при любых условиях! После чего вопрос русских оборонительных рубежей может быть решен пикировщиками. Нам дополнительная подготовка не нужна, - Геринг был вальяжен и уверен в себе, свысока посматривая на сухопутчиков.
     - Один раз вы уже обещали это, рейхсмаршал, как раз перед Британской кампанией! И что стало с вашими обещаниями?
     ... Это было сигналом. Свара получилась в лучших традициях германского верховного командования. Канарис тихо сидел в углу и не отсвечивал. Геринг хорохорится, но после фактического поражения над Англией его авторитет уже не столь бесспорен. Вермахт явно чувствует себя неуверенно, только авантюрист Гудериан рвется в бой. Но его дожмут. А поскольку в России первая скрипка будет принадлежать сухопутным частям - видимо, операцию отложат. Это было бы хорошо. В идеале было бы совсем не связываться с Россией - но из доставленных абвером сведений и выводов аналитиков Гитлер мистическим образом отбирал только те факты и выводы, которые свидетельствовали в пользу восточного похода. Но вот перенести дату он, кажется, склонен. Да, так и есть. А за лишнюю неделю есть возможность еще немного прояснить ситуацию. Если удастся заполучить серьезные аргументы, можно будет попытаться обречь "Барбароссу" на судьбу "Морского Льва" - вторжение в Англию тоже регулярно переносилось, пока не было, наконец, полностью отменено. Тем временем - пощипать англичан на периферии, обеспечив себе доступ к африканским и азиатским ресурсам. Вполне возможно, за пару лет упрямство Черчилля надоест англичанам, и вот тогда... Тогда можно будет развернуться на Восток без особого риска. Хотя лучше бы решить все спорные вопросы миром и как следует переварить уже захваченное.
     Когда довольный глава абвера наконец-то покинул совещание, к нему подскочил давно ожидавший его в приемной референт.
     - Герр адмирал. Срочное сообщение из генерал-губернаторства.
     - Что случилось? Поляки опять мутят воду? - Референт замялся.
     - Я бы хотел...
     - Хорошо. Следуйте за мной!
     Референт проследовал за главой абвера, он вспотел - в приемной было душновато, вентиляция не справлялась. Эсэсовец из охраны ставки распахнул перед адмиралом лакированную дверцу "Хорьха", Канарис знаком приказал референту сесть рядом с ним. Когда дверца захлопнулась, отгородив мягкое кожаное нутро машины от мира, разведчик коротко бросил:
     - Докладывайте!
     - Герр адмирал. Вчера вечером в районе Бреста при попытке перехода на нашу сторону Буга русскими пограничниками убит перебежчик. Тело было прибито к нашему берегу. Судя по документам, это офицер русской тайной полиции. Начальник отделения абвера сообщил, что обнаруженные на теле убитого материалы требует вашего личного внимания. Подробности он счел неподходящими для телефонного разговора или даже шифрованной телеграммы, настаивая на личной встрече. Два часа назад он вылетел в Растенбург.

Продолжение следует...