Мировая литература

МИРОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Выпуск № 137 от 2004-08-02

Число подписчиков: 12

---

Уважаемые подписчики! В данном произведении применяется ненормативная лексика, за использование которой ведущий рассылки ответственности не несет. Приносим свои извинения.    Стивен КИНГ "ЛОВЕЦ СНОВ" Часть 2    Cерые человечки    Глава 16. Дерри 8      Еще до наступления сумерек вдоль изгороди на равном расстоянии друг от друга поставили дюжину двухместных караульных будок (за неимением ничего лучшего, с передвижных туалетов сняли писсуары и унитазы). В каждой будке имелся обогреватель, разливавший такое отупляющее тепло, что охранники не слишком торопились выходить наружу. Время от времени кто-то открывал двери, впуская вихри морозного воздуха, но этим и ограничивались все приступы бдительности. Большинство стражей были солдатами мирного времени, не представлявшими, насколько высоки ставки в этой игре, поэтому сейчас они мирно травили байки о женщинах, сексе, машинах, начальстве, сексе, семьях, будущем, сексе, пьянках, наркотиках, вечеринках и сексе. Все благополучно просмотрели оба визита Оуэна Андерхилла к сараю (его легко можно было заметить с постов 9 и 10) и уж, конечно, последними доперли, что имеют дело с настоящим, полновесным мятежом на их утлом кораблике.      Семеро других, пробывших в команде Курца немного дольше и, следовательно, успевших достаточно просолиться, расселись в магазине вокруг дровяной печки, играя в карты, в том самом офисе, где Оуэн слушал записи Курца "пощадите нас", где-то около двухсот лет назад. Шестеро играющих были часовыми. Седьмой - коллегой Дога Бродски, Джином Кембри. Кембри не смог уснуть. Причина бессонницы была скрыта эластичной хлопчатобумажной повязкой на запястье. Он не знал, сколько еще послужит повязка, потому что красная растительность продолжала распространяться. Если не принять мер, кто-то обязательно увидит, и тогда, вместо того чтобы играть в карты в офисе, он окажется в коровнике вместе с гражданскими.      Но разве он один? У Рея Парсонса из уха торчит вата. Он сказал, что в ухе стреляет, но так ли это? Тед Трезевски обмотал предплечье бинтом, жалуясь, что наткнулся днем на колючую проволоку. Может, не врет. Джордж Аделл, непосредственный начальник Дога в более спокойные времена, натянул на лысину вязаную шапочку, что придало ему необычайное сходство с престарелым белым рэппером. Вероятно, под ней нет ничего, кроме кожи, но носить вязаные шапочки в такой жаре? По меньшей мере странно.      - Сдох, - сказал Хоуи Эверетт.      - Объявляю масть, - откликнулся Дэнни О'Брайен. Парсонс и Аделл последовали его примеру. Но Кембри едва их слышал. Перед глазами вдруг встала женщина с ребенком на руках. Пока она пыталась перебежать занесенный снегом выгул, солдаты поливали ее напалмом. Кембри в ужасе поежился, посчитав, что картина вызвана его нечистой совестью.      - Джин! - окликнул Эл Колмен. - Собираешься объявлять или...      - Что это? - нахмурился Хоуи.      - Ты о чем? - спросил Тед Трезевски.      - Прислушайся и поймешь, - сказал Хоуи. Тупой полячишка, отдалось в голове Кембри, но тот не придал оскорблению особого значения. Скандирующие голоса с каждой минутой становились громче, заглушая ветер, быстро набирая силу и мощь.      - Сейчас! Сейчас! Сейчас! Сейчас! СЕЙЧАС! Крики доносились из коровника, прямо за их спинами.      - Какого дьявола... - протянул Аделл, задумчиво уставясь на складной стол, заваленный разбросанными картами, пепельницами, фишками и деньгами. Джин Кембри неожиданно понял, что под дурацкой шерстяной шапочкой и в самом деле нет ничего, кроме лысины. Номинально Аделл командовал их группой, на деле же ни черта не соображал. Не видел вздымающихся кулаков, не слышал сильного мысленного голоса, солировавшего в хоре.      Кембри заметил тревогу на лицах Парсонса, Эверетта, Колмена. Они тоже все видели. Мгновенное понимание объединило их, тогда как здоровые только недоуменно переглядывались.      - Говнюки сейчас пойдут на штурм, - сказал Кембри.      - Не дури, Джин, - отмахнулся Джордж Аделл. - Они понятия не имеют, что их ждет. Кроме того, это штафирки. Так, пар выпу...      Но конец предложения заглушило единственное слово - СЕЙЧАС, - циркулярной пилой прорезавшее мозг Кембри. Рей Парсонс и Эл Колмен поморщились. Хоуи Эверетт взвыл от боли, сжав ладонями виски. Судорожно вскинутые колени стукнулись о столешницу. Карты, фишки и деньги разлетелись во все стороны. Долларовая банкнота приземлилась на печке и начала тлеть.      - А, мать твою, взгляни, что ты... - начал Тед.      - Они идут, - сказал Кембри. - Сейчас они возьмутся за нас.      Парсонс, Эверетт и Колмен бросились к карабинам М-4, прислоненным к стене около вешалки старика Госслипа. Остальные, оцепенев от неожиданности, удивленно смотрели на них.., но тут раздался грохот дверей коровника, затрещавших под напором толпы. Снаружи двери были заперты на огромные стальные армейские засовы, которые пока еще держались. Но вот прогнившее дерево не выдержало, и в пролом хлынула толпа заключенных, продолжавших скандировать заветное слово "сейчас", сминая несчастных собратьев, которым не повезло выстоять в давке.      Кембри тоже метнулся к стене, схватил карабин, каковой немедленно у него выдернули.      - Это мой, мудак, - рыкнул Тед Трезевски. От разбитых дверей коровника до офиса было не более двадцати ярдов. Толпа быстро перекрыла ничтожное расстояние с воплями: "СЕЙЧАС, СЕЙЧАС, СЕЙЧАС".      Столик с грохотом перевернулся, засыпав картами все свободное пространство. При первых признаках бунта включилась вмонтированная в изгородь сигнализация. Первые, кто пошел на проволоку, либо поджарились, либо повисли на толстых колючках, как огромные вздутые рыбины. Мгновение спустя тревожные звонки сменились пронзительным воем сирен, Общей Тревогой, которую иногда обозначали как "Ситуация Три Шестерки", конец света. Из пластиковых туалетных будок выглядывали изумленные испуганные лица часовых.      - Коровник! - закричал кто-то. - В коровнике свалка! Это побег!      Часовые высыпали на снег, полураздетые, босые, и рассыпались вдоль изгороди, не подозревая, что более восьмидесяти камикадзе, бывших охотников на оленей, закоротили ее собственными телами, навалившись на провода, дергаясь в последних смертных судорогах и продолжая во всю глотку орать "СЕЙЧАС"!      Никто не заметил еще одного беглеца - высокого, тощего, в старомодных роговых очках на носу. Того, кто оторвался от остальных и побрел по сугробам, успевшим вырасти на выгуле. Хотя Генри не видел и не чувствовал слежки, все же, еще раз оглядевшись, пустился бежать. Он казался себе маленьким и беззащитным, унизительно уязвимым под зоркими беспощадными глазами прожекторов, а какофония сирен и гудков сводила с ума, вселяла панический страх.., терзала, совсем как когда-то плач Даддитса в тот день, на задах здания братьев Трекер.      Он надеялся, что Андерхилл ждет его. Пока сказать трудно: слишком густой снег скрывал дальний конец загона, но он скоро будет там, и все станет ясно. 9      Курцу осталось надеть второй сапог, когда поднялась суматоха, воздух наполнился оглушительными воплями сирен и сигнализации, и включилось дополнительное освещение, заливая этот Богом забытый кусок земли еще более ослепительным сиянием. Курц не ощутил ни удивления, ни досады, только смесь сожаления и облегчения. Облегчения от того, что неизвестное чудовище, пожиравшее его нервные клетки, наконец обнаружило себя, и теперь остается только взять ситуацию под контроль. Сожаление - от того, что эта хренотень не продержалась еще два часа. Всего два часа, и можно было бы спокойно подводить итоги операции.      Так и не выпуская сапога, он вылетел из "виннебаго". От коровника несся буйный неудержимый рев, что-то вроде боевого клича, на который невольно отозвалось его сердце. Ураганный ветер приглушал крики, но не слишком: похоже, узники все как один бросились в битву. Неизвестно откуда, из их сытых, изнеженных, здесь-такого-не-может-быть, рядов возник Спартак - кто бы мог подумать?      Все проклятая телепатия, подумал он. Интуиция, никогда не подводившая его, подсказывала: случилось непоправимое, и вся операция летит к чертям, но несмотря на это, Курц улыбался. Все-таки это чертова телепатия. Учуяли, что их ждет.., и кто-то решил действовать.      Перед его глазами из разлетевшейся двери коровника высыпала пестрая толпа в куртках и оранжевых кепках. Один упал на торчавшее острие сломанной доски, пронзившее его, как осиновый кол вампира. Поскользнувшиеся на снегу были затоптаны толпой. И все это под мертвенным равнодушным сиянием прожекторов. Курц, словно зритель на чемпионате по реслингу, занявший к тому же лучшее место, видел все. Все, что творилось на ринге.      Две группы бегущих, по пятьдесят - шестьдесят человек в каждой, державшиеся вместе, так же слаженно, как расчеты в учебных командах, бросились на ограду, по обе стороны от убогой лавчонки. Нападавшие то ли не знали, что через проволоку пропущен смертельный ток, то ли им было все равно. Остальная масса ринулась в обход магазина. Это было самое слабое место во всей обороне, но теперь было уже все равно. Курц понял, что ограде не устоять.      Никогда его строго выверенные планы не рушились так грубо: две-три сотни неуклюжих солдат ноября очертя голову бросаются в атаку с воплями "банзай". Он не допускал и тени сомнения в том, что они, как всякий скот, будут покорно ждать, пока пастух поведет их на бойню.      - Неплохо, мальчики, - пробормотал Курц, ощущая, как горит еще что-то, вероятно, его проклятая карьера.., но конец все равно близок, недаром он выбрал такую головоломную операцию, чтобы достойно уйти со сцены, не так ли? Насколько он понимал, маленькие серые человечки из космоса - отныне явление вторичное. Доведись ему вести новости, заставка на экране гласила бы: сюрприз! американцы НОВОЙ ЭРЫ ПРОЯВЛЯЮТ УДИВИТЕЛЬНОЕ МУЖЕСТВО! Можно сказать, выдающееся. Просто позор убивать таких храбрецов.      Вой сирены то нарастал, то замирал в снежной ночи. Первая волна беглецов ударилась в заднюю стену магазина. Курц почти увидел, как содрогнулась постройка.      - Проклятая телепатия, - повторил он, ухмыляясь. Похоже, его люди наконец опомнились и высыпали из караульных будок, из автопарка, столовой и полутрейлеров, служивших импровизированными бараками. Но ухмылка тут же погасла, сменившись недоумением.      - Стреляйте! - крикнул он. - Почему вы не стреляете? Кое-кто действительно пустил в ход оружие, но таких было слишком мало. Ничтожно мало. Курц почуял панику. Его люди не стреляли, потому что наложили в штаны от страха. Или попросту знали, что их очередь - следующая.      - Проклятая телепатия, - повторил он, и внезапно в магазине началась перестрелка. Окна офиса, где они еще вчера совещались с Оуэном Андерхиллом, освещались ослепительными прерывистыми вспышками. Два стекла вылетели. Какой-то мужчина попытался выскочить из второго, и Курц едва успел узнать Джорджа Аделла, прежде чем того схватили за руки и втащили обратно.      Парни в офисе хотя бы сопротивлялись, но что еще им оставалось делать? Они боролись за свою жизнь. Солдаты никак не успевали добежать к месту драки. Курц уже подумывал бросить сапог и схватить свой девятый калибр. Пристрелить нескольких беглецов. Настрелять дичи. Нахватать трофеев. Так и так кругом все рушится. Почему бы нет?      Андерхилл. Вот почему. Оуэн Андерхилл играл какую-то роль в этой заварушке. Курц знал это так же точно, как то, что его зовут Курц. От всего этого пахло предательством, а предательство было у Андерхилла в крови.      Из офиса Госслина снова донеслись перестук выстрелов.., вопли боли.., триумфальные крики. Компьютерные мозги, пожиратели салатов, глотатели "Эвиана", ничтожные готы взяли свою крепость.      Курц захлопнул дверцу "виннебаго", чтобы не видеть всей этой мерзости, и поспешил назад в спальню, позвонить Фредди Джонсону. Сапог он так и не выпустил. 10      Кембри стоял на коленях, за письменным столом старика Госслина, когда в магазин ворвалась первая волна заключенных. В этот момент Кембри, не помня себя, выдергивал ящик за ящиком в поисках оружия. Он еще не знал, что останется жив лишь потому, что ничего не найдет.      - СЕЙЧАС! СЕЙЧАС! СЕЙЧАС! - скандировали обезумевшие беглецы. В заднюю стену ударили с такой силой, словно туда врезался грузовик. Снаружи послышался противный треск: это на проволоку легли первые смертники. Свет в офисе замигал.      - Держитесь вместе, парни! - вскрикнул Денни О'Брайен. - Ради Господа Бога, держитесь вме...      Дверь черного хода слетела с петель с такой силой, что упала не вперед, а назад, прикрыв нападавших, как щитом. Кембри нырнул под стол, прикрывая руками голову, когда дверь вновь наклонилась вперед и легла на стол под углом, что дало ему возможность до поры до времени уцелеть.      Хлопки выстрелов в крохотном помещении разрывали уши, заглушая вопли раненых и умирающих, но Кембри понял, что стреляли только Трезевски, Аделл и О'Брайен.      Колмен, Эверетт и Рей Парсонс стояли с потрясенным видом, прижимая оружие к груди.      Из своего случайного убежища Джин Кембри видел, как узники сметают все на своем пути, как самые первые, сраженные пулями, валятся, заливая кровью пол, стены, рекламные плакаты. Он видел, как Джордж Аделл швырнул карабин в двух оранжевокурточных верзил и метнулся к окну. Он почти успел вывалиться, но человек, на щеке которого родимым пятном краснел Рипли, вонзил зубы в щиколотку Джорджа, как в ножку рождественской индейки, а другой заткнул вопли, резко дернув голову Джорджа влево. Комнату затянуло голубоватым пороховым дымом, но Кембри увидел Эла Колмена, отбросившего ружье и подхватившего общий вопль: "Сейчас! Сейчас! Сейчас!" Он увидел, как Рей Парсонс, самый мирный и спокойный человек на свете, прицелился в Денни О'Брайена и вышиб ему мозги.      Теперь все стало проще. Теперь было только так: больные против здоровых.      Стол отлетел к стенке от сильного удара. Дверь шлепнулась на Кембри, и, прежде чем тот успел подняться, по нему промчались люди. Он чувствовал себя ковбоем, упавшим с коня во время общей свалки. Его наверняка раздавят!      Но еще миг, и убийственное давление ослабло. Кембри быстро встал на колени, подстегиваемый адреналином, бурлящим в крови, и дверь сползла с него, наградив на прощание злобным тычком ручки в бедро. Кто-то на бегу пнул его в ребра, чей-то сапог расцарапал ухо, и тут он умудрился встать. Комната, синяя от дыма, звенела воплями и криками. Несколько здоровенных охотников врезались в печку, которая оторвалась от трубы и покатилась по полу, разбрызгивая горящие кленовые поленья. Деньги и игральные карты загорелись. По магазину поплыла едкая вонь пластиковых покерных фишек. Фишки Рея, не к месту подумал Кембри. Они были с ним в Заливе. И в Боснии тоже.      Никем не замеченный в общей суматохе, он продолжал стоять в стороне. Бегущие узники не ломились в дверь между офисом и магазином, в этом не было нужды: всю стену, а вернее, тонкую перегородку, успели снести напрочь. Обломки тоже постепенно занимались огнем от перевернутой печки.      - Сейчас, - пробормотал Джин Кембри. - Сейчас.      Он увидел Рея Парсонса, бегущего вместе с остальными к переднему крыльцу. За ним мчался Хоуи Эверетт. На ходу он схватил буханку хлеба и помчался по центральному проходу.      Тощий старикашка в шляпе с кисточкой и тяжелом пальто отлетел от толчка прямо на печку да так и остался лежать. Кембри услышал тонкий пронзительный вскрик, когда лицо влипло в раскаленный металл и стало плавиться.      Не только услышал, но и почувствовал.      - Сейчас! - завопил Кембри, сдаваясь и присоединяясь к остальным. - Сейчас!      Похоже, операция Блю-Бой завершилась. 11      Пробежав почти три четверти пути, Генри остановился, тяжело дыша и хватаясь за сердце. Позади стремительно разворачивался миниатюрный армагеддон, созданный его руками, впереди не было ничего, кроме тьмы. Андерхилл, сволочь, смылся, бросил его...      Полегче, красавчик, полегче...      Огоньки мигнули дважды. Генри искал не там, только и всего. Оуэн находился немного левее юго-западного угла выгула. Теперь Генри ясно видел квадратные очертания вездехода. Позади по-прежнему мешались крики, вопли, приказы, стрельба. Не такая отчаянная, как он ожидал, но времени гадать, в чем дело, не осталось.      Скорее, окликнул Оуэн. Нужно выбираться отсюда.      Подожди! Стараюсь, как могу.      Генри снова помчался вперед. Что бы там ни было в допинге Оуэна, действие таблеток явно слабело, и ноги заметно отяжелели. Зуд в бедре сводил с ума, во рту тоже чесалось так, что впору на стенку лезть. Грибок медленно расползался по языку, словно пузырьки углекислого газа в минералке, которые никак не хотят лопаться.      Оуэн перерезал проволоку - и колючую, и ту, что под током - и уже стоял перед "сноу кэт" (белым, под общий фон, неудивительно, что Генри его не заметил), упирая в бедро автомат и пытаясь крутить головой сразу на сто восемьдесят градусов. В свете бесчисленных огней от него тянулось несколько теней, разбегавшихся от ботинок, словно обезумевшие часовые стрелки. Оуэн схватил Генри за плечо. Ты в порядке?      Генри кивнул. Едва Оуэн потащил его к "сноу кэт", воздух разорвал оглушительный взрыв, похожий на выстрел самого большого в мире карабина. Генри пригнулся, зацепился за что-то и едва не упал. Хорошо еще, Оуэн успел вцепиться в воротник его куртки.      Что...      Газ. А может, и бензин. Смотри.      Он развернул Генри, и тот увидел гигантский столб огня. К небу, как в мультике, взлетали остатки магазина: доски, черепица, горящие пачки "Чириоз", пылающие рулоны туалетной бумаги. Какие-то солдаты зачарованно наблюдали за фейерверком. Другие мчались к лесу, вероятно, преследовали заключенных, хотя в голове Генри бушевала их паника - Бежать! Бежать! Сейчас! Сейчас! - он отказывался верить очевидному. Позже, поразмыслив на свободе, он понял, почему солдаты были заодно со штатскими, сейчас же ничего не соображал: слишком уж быстро все происходило.      Оуэн снова повернул его, почти швырнул на пассажирское сиденье, протолкнув через свисающий парусиновый полог, сильно пахнувший моторным маслом. В кабине было тепло, рация, подвешенная к некоему подобию приборной панели, попискивала и квакала. Единственное, что смог разобрать Генри: отчетливые истерические нотки в десятках перебивающих друг друга голосов. Необузданная радость затопила его. Такого безумного счастья он не испытывал с того дня, когда они сумели вселить в Ричи Гренадо и его гоблинов-дружков страх Божий. Именно такие, как они, руководили этой операцией, банда взрослых Ричи Гренадо, вооруженных автоматами вместо сухого собачьего дерьма.      Между сиденьями что-то стояло: ящик, на котором посверкивали два янтарных огонька. Генри нагнулся, пытаясь понять, что это такое, Оуэн тем временем откинул брезент, висевший позади места водителя, и грузно плюхнулся на сиденье. Тяжело дыша и улыбаясь, он в последний раз взглянул на горящий магазин.      - Поосторожнее с этим, братец, - предупредил он. - Не коснись кнопок.      Генри поднял ящик размером с любимую Даддитсову коробку для завтраков со Скуби Ду. Кнопки, о которых упоминал Андерхилл, находились под мигающими индикаторами.      - Что это?      Оуэн повернул ключ зажигания, и прогретый двигатель немедленно завелся. Улыбка не сходила с лица Андерхилла, и в ярком свете, сочившемся сквозь лобовое стекло, Генри заметил красновато-оранжевые нити байрума, висевшие под его глазами чудовищной бахромой. Брови тоже обросли.      - Здесь слишком светло, - сказал он. - Нужно опустить шторы.      Он на удивление плавно развернул вездеход, как моторную лодку, и Генри блаженно вжался в спинку сиденья, не выпуская ящичек из рук и чувствуя, что после всего мог бы последующие пять лет провести в инвалидном кресле, поскольку не ощущает ни малейшей потребности ходить своими ногами.      Оуэн искоса глянул на него, направляя "сноу кэт" к обрамленной высокими снежными берегами канаве, именовавшейся когда-то Суонни-понд-роуд.      - Тебе удалось, - сказал он. - Честно говоря, я сомневался и не стесняюсь в этом признаться. Но ты сумел сдвинуть с места всю эту хренотень.      - Говорил же тебе, я мастер мотиваций, - усмехнулся Генри. Кроме того, телепатировал он, большинству из них все равно предстоит умереть.      Не важно. Ты дал им шанс. И теперь...      Стрельба снова усилилась, но только когда пуля отскочила от металла как раз над их головами, Генри понял, что целились в них. Вторая с лязгом срикошетировала от гусеницы вездехода, и Генри втянул голову в плечи, словно это могло его спасти. Андерхилл, по-прежнему растягивая губы в улыбке, ткнул рукой куда-то вправо. Генри повернулся как раз в тот момент, когда еще две пули отлетели от квадратной коробки вездехода. Оба раза Генри пригибался. Оуэн, казалось, ничего не замечал. Там, куда он показывал, высилась россыпь трейлеров. Перед ними располагалась колония домиков на колесах, а рядом с самым большим, "виннебаго", показавшимся Генри настоящим особняком, сгрудились несколько человек, паливших по "сноу кэт". Хотя расстояние было довольно велико и ветер со снегом не унимались, стрелявшие слишком часто попадали в цель. К ним бежало подкрепление (один профи выставлял напоказ голую грудь, которая выглядела бы вполне уместно в комиксе о супергерое). В центре стоял высокий седой мужчина, рядом переминался еще один, поплотнее. На глазах Генри тощий поднял винтовку и выпалил, даже не позаботившись прицелиться. Дзиннь - и прямо перед носом Генри прожужжала надоедливая муха.      Оуэн, как ни странно, рассмеялся.      - Тот, седой и тощий, - сам Курц. Он здесь главный, и снайпер что надо.      Все новые нули отскакивали от корпуса и гусениц "сноу кэт". Одна все-таки влетела в кабину, и рация смолкла. Они продолжали удаляться от "виннебаго", но на меткости стреляющих это, похоже, не отражалось. Насколько понимал Генри, все эти скоты умели управляться с оружием. Рано или поздно их все равно достанут.., но Оуэн тем не менее улыбался. До Генри только сейчас дошло, что он связался с человеком, куда больше зацикленным на самоубийстве, чем он сам.      - Малый рядом с Курцем - Фредди Джонсон. Все эти мушкетеры - мальчики Курца, те, которые должны.., эй, остерегись!      Резкий хлопок, еще одна стальная пчела, на этот раз пролетевшая между ними, и пластмассовый шарик на рукоятке переключения передач разлетелся в пыль. Оуэн расхохотался.      - Курц! - завопил он. - Готов заложить последний никель! Представляешь, по закону ему полагалось уйти в отставку еще два года назад, а он по-прежнему стреляет, как Анни Оукли1! - Он восторженно хлопнул кулаком по рулевому колесу. - Но хорошего понемножку. Повеселились, и хватит. Выключай освещение, красавчик!      - А?      Все еще ухмыляясь, Оуэн ткнул пальцем в ящик с мигающими огоньками, и теперь изогнутые мазки байрума под его глазами показались Генри боевой раскраской.      - Нажми кнопки, малыш. Нажми кнопки и спусти занавес. 12      Внезапно - такое всегда бывает внезапно, как по волшебству - мир исчез, и Курц оказался в вакууме. Вопли озверевшего ветра, снежные заряды, вой сирен, нервный ритм гудков.., все пропало. Курц уже не замечал ни Фредди Джонсона, ни остальных ребят из "Империэл Вэлли". Сейчас все его существо сосредоточилось исключительно на удалявшемся "сноу кэт". Он ясно видел Оуэна Андерхилла на левом сиденье, видел прямо сквозь стальную раковину кабины, словно он, Эйб Курц, был наделен рентгеновским зрением супермена. Расстояние было невероятно велико, но значения это не имело. Следующая пуля попадет прямо в затылок предателя, посмевшего переступить Черту.      Он поднял винтовку, прицелился...      В ночи, один за другим, прогремели два выстрела, достаточно близко, чтобы ударная волна сбила с ног и Курца, и его парней. Трейлер с надписью "Интел Инсайд" на боку перевернулся и врезался в передвижную кухню с гордой табличкой "Спаго".      - Иисусе! - вскрикнул кто-то.      Далеко не все прожекторы погасли: у Андерхилла хватило времени только на то, чтобы подложить термитные заряды под два из четырех генераторов (при этом он не уставал бормотать себе под нос: "В Бенберри-кросс, в Бенберри-кросс, бим-бом, на палочке верхом"), но летящий по снегу вездеход неожиданно исчез в причудливых, осыпанных искрами тенях, и Курц, так и не выстрелив, уронил винтовку.      - Мать твою, - без всякого выражения выговорил он. - Не стрелять. Не стрелять, олухи вы этакие. Кончайте, слава Иисусу. Поднимайтесь в фургон. Все, кроме Фредди. Беритесь за руки и молитесь Богу Отцу Всемогущему, чтобы помог благополучно унести задницы из этого осиного гнезда. Пойдем, Фредди. Шевели ногами.      Остальные, человек двенадцать, медленно поднимались по ступенькам, то и дело оглядываясь на горящие генераторы, на пылающую палатку кухни (стоявшая рядом палатка-столовая уже занималась, на очереди - изолятор и морг). Половина ламп и прожекторов вышла из строя.      Курц обнял Фредди Джонсона за плечи и отвел в сторону, в сугроб, где обретший новую силу ветер нес клубы чего-то, напоминавшего мистический туман в фильме с привидениями. Прямо перед ними огонь весело пожирал магазин. Рядом горел коровник. Разбитые двери темнели провалами, как старческая беззубая челюсть.      - Фредди, ты любишь Господа? Говори правду. Фредди уже проходил все это. Мантра. Обычная мантра. Босс прочищает свои мозги.      - Я люблю Его, босс.      - Клянешься, что это правда? - допытывался Курц, пронизывая его взглядом. Вернее, глядя сквозь него. Что-то планируя на пять шагов вперед, если подобное, состоящее из одних инстинктов существо способно планировать. - Зная, что за ложь будешь вечно томиться в аду?      - Клянусь, босс.      - Ты очень любишь Его, верно?      - Очень, босс.      - Больше, чем группу? Больше, чем хорошую драку и свое дело? - Пауза. - Больше, чем меня?      На такие вопросы нужно отвечать осторожно, хорошенько подумав, если жизнь дорога. К счастью, они не так и сложны.      - Нет, босс.      - Телепатия прошла, Фредди?      - Было что-то, сам не пойму, телепатия ли это.., голоса в голове...      Курц кивнул. Красно-золотые языки, точного оттенка грибка Рипли, заплясали на крыше коровника.      - ..но все кончилось.      - А остальные в группе?      - "Империэл Вэлли"? - уточнил Фредди, кивая в сторону "виннебаго".      - А то кто же? Пожарная команда? Конечно, они.      - Все чистые, босс. Никто не заразился.      - Прекрасно, конечно, то есть не очень. Фредди, нам нужна парочка больных. И когда я говорю "нам", имею в виду тебя и меня. Мне необходимы американцы, кишащие этим дерьмом, ясно?      - Так точно.      Фредди, разумеется, ничего не понял, но пока это и не важно. Он ощущал, как Курц овладевает ситуацией прямо у него на глазах, овладевает ситуацией, и это уже счастье. Курц объяснит Фредди все, что ему положено знать.      Фредди опасливо оглянулся на пылающий магазин, пылающий коровник, пылающую кухню. Ситуация - хуже некуда.      А может, и нет. Теперь, когда Курц все берет на себя.      - Во всем виновата чертова телепатия, - размышлял вслух Курц, - но толчок к этой истории дала не телепатия. Обычная человеческая подлость, хвала Иисусу. Кто предал Иисуса, Фредди? Кто отметил его поцелуем предателя?      Фредди читал Библию в основном потому, что это был подарок Курца.      - Иуда Искариот, босс.      Курц быстро закивал. Глаза его постоянно бегали, оценивая степень разрушений, вычисляя возможность ответных действий, сильно затрудненных ураганом.      - Верно, дружище. Иуда предал Иисуса, а Оуэн Андерхилл предал нас. Иуда получил тридцать сребреников. Не слишком большая плата, как по-твоему?      - Не слишком, босс, - согласился Фредди, полуотвернувшись от Курца, потому что в этот момент в столовой что-то взорвалось. Стальные пальцы сжали его плечо и повернули обратно. Глаза Курца, широко раскрытые и горящие, в обрамлении белых, как у привидения, ресниц, впились в него.      - Смотри на меня, когда я с тобой говорю, - сказал он. - И слушай, когда к тебе обращаются. - Рука Курца легла на девятимиллиметровик. - Иначе я вышибу тебе мозги. Ночь и без того выдалась нелегкой, и нечего злить меня, пес ты этакий! Понял?      Джонсона нельзя было упрекнуть в трусости, но сейчас в желудке что-то перевернулось и поползло к глотке.      - Да, босс, простите.      - Так и быть. Господь любит и прощает, и нам велел. Не знаю, сколько сребреников досталось Оуэну, но вот что скажу: мы должны схватить его, раздвинуть ягодицы и проделать нашему мальчику новехонькую дырку, раз в пять побольше прежней! Ты со мной?      - Да, босс. - Самым горячим желанием Фредди в эту минуту было найти типа, перевернувшего его упорядоченный мир с ног на голову, и оттрахать во все дырки. - Как, по-вашему, босс, насколько увяз во всем этом Оуэн?      - По мне, так достаточно, - безмятежно произнес Курц. - Мне кажется, Фредди, я иду ко дну...      - Нет, босс.      - ..но уйду не один. - Все еще обнимая Фредди за плечи, Курц повел нового заместителя к "виннебаго". Низкие умирающие столбы огня отмечали места горевших генераторов. Подумать только, что все это натворил Андерхилл, один из парней Курца. Немыслимо! Но Фредди, хоть и не до конца поверил ужасной новости, все же постепенно начинал накаляться. Сколько сребреников, Оуэн? Сколько, проклятый изменник?      Курц остановился у подножия ступенек.      - Даю задание найти и уничтожить. Кого ты поставил бы во главе группы?      - Галлахер, босс.      - Кейт?      - Верно.      - Она каннибал, Фредди? Командир такой группы должен быть каннибалом. Сам знаешь, миссия...      - Съест живьем и не поперхнется, босс.      - О'кей, - кивнул Курц. - Работенка грязная. Мне нужны два носителя Рипли, лучше парни из Блю-Бой. Остальных.., как животных, Фредди. Еще раз: на "Империэл Вэлли" возложена задача найти и уничтожить. Галлахер и остальным предстоит выследить и пристрелить всех, кого возможно. Как солдат, так и штатских. Срок - до двенадцати ноль-ноль завтрашнего дня. После этого каждый сам за себя. Кроме нас, Фредди.      Огонь окрасил лицо Курца байрумом, превратил глаза в глазки хорька.      - Нам придется затравить Оуэна Андерхилла и научить его любить Господа.      Курц взлетел на ступеньки "виннебаго", ловкий, как горный козел, несмотря на утоптанный скользкий снег. Фредди Джонсон поднялся следом. 13      "Сноу кэт" скатился по насыпи к Суонни-понд-роуд с такой скоростью, что Генри замутило. Вездеход развернулся и устремился на юг. Оуэн вел машину, не сводя глаз с дороги. "Кэт" упрямо пробивался вперед. Генри прикинул, что пока они идут на первой скорости, тридцать пять миль в час. Конечно, это позволит благополучно уйти от магазина Госслина, но Генри казалось, что Джоунси передвигался куда быстрее.      Шоссе впереди? - спросил Оуэн. Верно?      Да. Милях в четырех.      Нужно поменять машины, когда мы туда доберемся.      Никто не пострадает, если это будет зависеть от нас, разумеется. И никого не убьют.      Генри.., не знаю, как объяснить.., но это не игрушки.      - Никто не пострадает. И никого не убьют. По крайней мере не тогда, когда будем отбирать машину. Соглашайся или я немедленно открываю дверцу и выкатываюсь отсюда.      Оуэн повернул к нему голову:      - С тебя станется, верно? И пропади пропадом твой друг и все, что он готовит этому миру?      - Мой друг здесь ни при чем. Его похитили.      - Так и быть. Никто не пострадает, когда мы сменим машины. Если это будет зависеть от нас. И никто не погибнет. Кроме, возможно, нас. Куда мы едем?      Дерри.      Он там? Последний уцелевший пришелец?      Думаю, так. В любом случае у меня в Дерри друг, который нам поможет. Он видит линию.      Какую линию?      - Не важно, - сказал Генри и подумал: Это чересчур сложно.      - Что значит "сложно"? А "нет костяшек, нет игры"? Объясню по дороге. Если смогу.      "Сноу кэт" катился к автостраде, разделяющей штаты, стальная капсула, в желтых лучах и снежной завесе.      - Повтори еще раз, что мы должны сделать, - потребовал Оуэн.      - Спасти мир.      - И скажи, кем мы при этом станем.., мне нужно слышать.      Героями, - сказал Генри и, откинув голову на спинку, закрыл глаза. Мгновение спустя он уже спал. Продолжение следует...      1 Анни Оукли - женщина-ковбой, известная своей меткостью обратно к тексту

Подпишитесь: