| ← Август 2016 → | ||||||
За последние 60 дней 10 выпусков (1-2 раза в неделю)
Сайт рассылки:
http://sincerely-comm.livejournal.com
Открыта:
20-12-2014
Автор
Статистика
80 подписчиков
0 за неделю
0 за неделю
Эхо дворцовых интриг...
|
Эхо дворцовых интриг... 2016-08-25 10:45 Оригинал взят у Автор  eugen_von_arent 4 июля 484 года по Рейхскалендарю. 16:00. Библиотека в доме Гриммельсхаузена была замечательная: огромные от пола до потолка книжные шкафы, два удобных рабочих стола, тихо. Здесь ничего не отвлекало от дела. Но сегодня Кеслер не мог сосредоточиться. Стоило взгляду скользнуть по книге, лежащей на столе, и он снова перебирал в мыслях события этого дня, пытался понять, не упустил ли он чего-то, и вновь горячей волной поднималось раздражение. Кеслер встал, снова прошел из угла в угол. ххх До дома они доехали быстро. Препоручив мальчишку заботам Хайдемарии, домоправительницы фон Гриммельсхаузена, Кеслер попросил позвать его, когда приедет врач, и поднялся в библиотеку. Еще раз внимательно осмотрел книгу: старинная, дорогая, не то чтобы потрепанная, но ее явно читали не один раз. А так, книга как книга. Кроме экслибриса, ничего примечательного. Ну что ж. Кеслер включил компьютер и углубился в поиски. Его интересовали генеалогические связи семей Гриммельсхаузенов и Валленштайнов. Однако вопреки распространенному мнению, что все благородные дома Галактической империи давно породнились между собой, эти деревья не пересекались, родственных связей не было. Однако лет тридцать назад… Минут через сорок его позвали – приехал врач. Пришлось прерваться. Мальчишка уже был устроен в одной из комнат для гостей. Вокруг него хлопотали Хайдемария и кто-то из слуг. Доктор Зоммер, старичок с белой бородкой, белыми же густыми бровями, обычно чрезвычайно смешливый, был сегодня серьезен как никогда. Осмотрев пациента, он сделал укол, велел давать горячее питье, сказал, что пришлет попозже лекарство и оставил подробную инструкцию, как его давать. Покачал головой, глядя на своего пациента, и пустился в пространные объяснения. Выходило, что все не так уж и плохо. То есть ничего хорошего в воспалении легких не было, но одностороннее лучше, чем двухстороннее, к тому же организм явно сопротивлялся, так что при правильном лечении молодой человек довольно быстро встанет на ноги. «Молодой человек» даже сейчас выглядел получше, чем утром. Что было нетрудно. Все, что его интересовало, Кеслер уже услышал, и предпочел откланяться, прежде чем Хайдемария и доктор углубились в обсуждение целебных свойств разных отваров. Вернувшись в библиотеку, капитан снова уткнулся в свой компьютер. Лет тридцать назад имена графов фон Гриммельсхаузен и фон Валленштайн часто встречались рядом. Впрочем, надо заметить, что рядом с ними встречалось еще довольно много имен, в том числе и весьма известных. Самым известным было имя Его Императорского Величества, Фридриха фон Гольденбаума, тогда еще только-только взошедшего на престол. Журналы писали об «императорском кружке» в разделе светской хроники, где-то между музыкальными вечерами и светскими раутами. С осени 454 года фамилии членов этого странного общества появляются в разделе некрологов. Недели не проходило без похорон. В декабре того же года император официально объявил о роспуске этого … клуба по интересам. Тогда же маркиз Лихтенраде стал исполнять обязанности премьер-министра. Кеслер перечитал некрологи: несчастные случаи, дуэли, теракты. Ну да, именно после той волны дуэли и превратились в тот фарс, каким являются сегодня – с наемными профессиональными бойцами и кучей зрителей. Что же касается терактов, то обвиняли, как обычно, республиканцев, доказать, как обычно, ничего не могли: все «террористы» либо были убиты на месте и полиции не известны, либо не были найдены. Н-да, полиция работала на редкость плохо. После того как общество было официально распущено, большинство оставшихся в живых участников вернулись в свои поместья. Граф фон Валленштайн тоже покинул столицу. Граф Отто фон Валленштайн. Этот мальчишка, вероятно, приходится ему внуком. Впрочем, тогда у Отто фон Валленштайна не то что внуков, детей не было. Он тогда, перед самым отъездом, собирался жениться. Где-то тут должно быть… Да, вот объявление о помолвке. А вот и заметка о празднике. «Невеста исполнила для гостей арию…» Ну-ну. А где же свадьба? Ага, вот: «Жених сообщил о предстоящем отъезде и о том, что свадьба состоится в поместье в кругу родных и друзей». А вот Рихард фон Гриммельсхаузен не только не покинул столицу, но и остался при дворе, правда, первое время, похоже, держался довольно-таки тихо. Но тридцать лет … И все же, чем занимался этот «императорский кружок»? И кому он помешал? Судя по тому, что убийства прекратились, император договорился со своими врагами, но кем же они были? Власть тогда фактически получил маркиз Лихтенраде. Но сам он политической силы не представлял. Посредник? Возможно. Но кто же за всем этим стоял? Кеслер подошел к окну. Свежий ветерок прогнал июльскую жару. День превратился в вечер. Птицы уже открыли свой вечерний концерт. Какое значение все это имеет сейчас? Прошло около тридцати лет… Валленштайн… Было что-то об этой семье, не так давно. Кеслер вернулся к компьютеру и пролистал еще несколько страниц. Да, так и есть. В мае 482 года граф Артур и графиня Амалия фон Валленштайн погибли. «Автомобиль взорвался прямо перед домом…» «Трое детей…» Трое? Да. «Девочки-двойняшки, пяти лет, и наследник титула и состояния, Ойген фон Валленштайн, десяти лет». Поискать фотграфию? А зачем? И так ясно. Следствие и его выводы удивительно напоминали поиски республиканцев перед роспуском «императорского кружка». Дерзкое убийство, куча свидетелей. Преступники не только не пойманы, никто вообще ничего не знает. «Республиканский заговор». И что же с мальчишкой? Если бы он мешал тогда, его бы убили вместе с родителями. Но его оставили. А теперь…Вся столица знала, что герцоги Брауншвайг и Литтенхайм были очень заинтересованы в том, чтобы двенадцатилетнего графа Валленштайн, пропавшего около года назад при неясных обстоятельствах, признали мертвым. Хотя какая им в этом выгода не понятно – земли Валленштайнов отошли бы тогда в казну. А когда их затея провалилась, они пообещали за этого мальчишку столько денег… За эту сумму можно было бы купить небольшую, но вполне удобную планету. Впрочем, пообещать еще не значит заплатить. Герцоги Брауншвайг и Литтенхайм не отличаются особой щепетильностью. Но чем же им так насолили Валленштайны? ХХХ От стола к окну и обратно. Все эти рассуждения ни к чему не вели. Какое значение имел этот заговор тридцатилетней давности сегодня? И какое значение он имел для него, Ульриха Кеслера, узнавшего об этой истории несколько часов назад, да и то лишь в общих чертах? Во дворе засуетились, в доме забегали. Через некоторое время дверь библиотеки отворилась, вошел хозяин дома, уже сменивший придворный камзол на домашний халат, опираясь на неизменную трость. Кеслер встал, отдал честь, собрался было рапортовать, но старик махнул рукой, дескать, незачем. Устраиваясь в своем любимом кресле, Рихард фон Гриммельсхаузен проворчал: - Да-да, мне уже рассказали, что мой юный родственник здесь, что он болен, что врач уже был и завтра намерен снова навестить своего пациента. Что-нибудь еще? Из его кресла можно было видеть включенный монитор, за которым недавно работал Кеслер. Последняя просмотренная страница все еще была открыта. Старик сперва скользнул взглядом по монитору, заинтересовался, придвинулся ближе, просмотрел страницу внимательнее, откинулся в кресле и с интересом посмотрел на подчиненного. - И что же навело Вас на эту мысль, капитан? Кеслер молча, открыл книгу и показал экслибрис. - Хм. Красиво. И глупо. По-детски глупо. Впрочем, на то он и ребенок. – Старик пожал плечами, нехотя встал, пролистнул несколько страниц на мониторе. - Ну что ж, здесь Вы больше ничего интересного не найдете, кофе нам и в кабинет принесут. Он более подходящее место для беседы. За время работы в этом доме Кеслер выучил, что подобное приглашение означает разговор долгий, но интересный. Книгу старик взял с собой. Следуя за хозяином дома по коридору, Кесслер не удержался от вопроса: - Позвольте спросить, что вы собираетесь с ней делать? - Ничего. Уберу экслибрис и отдам… хм… владельцу. Как вы ее нашли? Сумку, как я понимаю, разбирала Хайдемария. - В сумке ничего и не было. А книгу… Книгу молодой человек чуть не забыл в гостинице под матрасом. - Да, это было бы неприятно. - Если учесть, что в гостевой книге я оставил ваш адрес… - Правильно. В таких делах необходимо соблюдать все формальности. - Но если бы ее нашли… - А как ее вообще нашли? - Одна из девушек перестилала постель в номере, откуда мы его только что забрали, и нашла под матрасом. Сказала, что он эту книгу вчера читал. Кстати, хозяин заведения, скорее всего, осведомитель полиции. Впрочем, он этой книги, похоже, не видел. - Хм. Ну и ладно. Они вошли в кабинет, Гриммельсхаузен не торопясь устроился в кресле поудобнее, подождал пока Кеслер устроится напротив, потом принесли кофе, пауза казалась бесконечной. Когда они наконец-то снова были одни, старик негромко произнес: - Расскажите мне всё по-порядку. Кеслер рассказал всё, не отвлекаясь на мелочи. Когда он замолчал, Гриммельсхаузен задумчиво произнес: - Хотел бы я знать, почему именно это заведение. Но с этим придется подождать. Хайдемария сказала, что мальчишка спит. У Вас много вопросов? «Если я сейчас скажу, что вопросов у меня нет, он больше к этой теме не вернется. Но…» - Вопросов о вашем родственнике? - Я полагаю, что собственная судьба волнует вас все же больше, чем судьба этого … молодого человека. Для него худшее, скорее всего, позади. - Вы так уверены? - Ну, Ойген фон Арент вряд ли умрет от воспаления легких. - Зато по столице может прокатиться волна несчастных случаев или республиканцы нагрянут… - Это было бы весьма некстати. Впрочем, этого и не произойдет. Можете поверить старику. Из записок путешествия Александра Радищева в Сибирь и обратно 2016-08-25 18:40 Оригинал взят у В декабре 1790 года по Уралу проследовал Александр Николаевич Радищев, автор «Путешествие из Петербурга в Москву», оставив в дневнике записи об этом.  Петербургский чиновник, занявшийся писательской деятельностью, за своё главное сочинение - «Путешествие из Петербурга в Москву» - был приговорен к смертной казни. Но затем казнь заменили десятилетней ссылкой в Сибирь. По пути к месту ссылки в Илимском остроге, ныне — Илимск, Радищев вел дневник, кратко записывая всё самое важное на его взгляд. В 1797 году Радищев проследовал обратно, ведя дневник и в этот раз. Предлагаю познакомиться с фрагментами, которые относятся к Уралу. Записки путешествия в Сибирь. Оханск город, 26 верст. От Сосново<й> к Оханску гористо, но горы невысокие. Подъезжая к Оханску, везде почти поля, и селения очень часты. Есть места положением прекрасные. Лес – ель по большей части и пихта. Подле речек чернолесье. Оханск имеет некоторые прямые улицы, одна церковь деревянная, стоит на Каме. Другой берег ее крутогорый и лесной. 18 От Оханска до станции Однодворки, названной по одной избе, построенной для житья содержащих почту ямщиков, 20 верст. Место низкое, междубережья. От Однодворки, поднявшись на гору и проехав лесом верст 12, откроются во все стороны холмы и долины, от лесов обнаженные, многие деревни и деревушки или починки и изгороды. И чем ближе к Перми, тем больше населения. Аникеева 23 1/2, до Перми 23 1/2. 19 Пермь лежит на правом берегу Камы, вверх. Было село Егачиха. Начат строить 9 лет назад. Улицы прямы, строение деревянное, ряды тоже. По воскресениям базар. Мастеровых мало. Горшки в приказе делают, разваливаются. Кирпичи также. В Перми промыслов мало, держат однако же всякие заморские товары. Лавки давно уже построены. Базары по воскресеньям. Продают хлеб, мясо, рыбу, воск, мед, посуду деревянную, крашеную и рисованную, медную, чугунную, железную и жестяную с заводов. Плотничное искусство невелико. Доставлять бревна не умеют. Столярное выписывают из Казани. Печников мало. 28 Выехали из Перми. До Каянова или Тасимки 24 вер. Живут татары. Компанейщики или приискатели руд отправляют, за недостатком ямских, почту. Других тягостей не платят, а сия всем тяжка. Место местами гористо, местами плоско. До Яничева 15, татарское. До села русского Крылосова 25. Крылосовская волость, везде есть волостные суды, исправники посылают им указы. До Кунгура 20. Переезжая Кунгур, гора высокая. Стоит на реке Ирене и Сылве. Город старинный, худо построен. Бывший провинциальный. Старая воеводская канцелярия, в средине большая комната со столами и скамьями для писцов, в средине два столба, у одного цепь, в прихожей отгородка решетчатая, осленистая, для сажания колодников. На горе старинная деревянная крепость, то есть забор с башнями, в коих ворота. На площади пред собором стоят 20 пушек чугунных на лафетах, из коих 3 годных. В сарае, называемом цейхгаузом, хранятся пушечки (фальконеты) Ермаковы и ружья, весом в пуд или в 1 1/2 по крайней мере, ствол чугунный, ложа деревянная простая, замок старинный с колесами. Тут же хранятся и орудия казни: топор, крюк, которым за ребра вешали, утюг, то есть кривое железо с ручкою, шириною в 2 1/2 пальца, наподобие серпа, железцы или клеймы малые. По Сылве ходят суда в Каму, а оттуда в Волгу, романовки и шитики, возят хлеб до Рыбинска; а от Макарья берут клади в Пермь; в казну ставят в Рыбинск по 45 к. пуд, покупают в Кунгуре мукою по 17 к. Промысел кунгурский: кожевенный и сапожный, хлебный, разный заморский мелочной товар, но мало. Лавки отворяют по понедельникам в базар. Продают книги русские: прологи, четьи-минеи, Квинта Курция, Физиогномия. Берег Сылвы обделан местами деревом. Место красивое, вокруг поля. На базаре продают хлеб свой, рыбу из Сибири, свежую и соленую, хмель из России, сено, дрова, масло льняное, лен, оглобли, горшки чугунники, патоку, сало. Многие кунгурские купцы имеют откупы винные в других городах. Один построил стеклянный завод за 25 верст от города, на татарской земле. Купцы берут оную землю в кортому, имеют и свою по крепостям, нанимают работников и пашут. Жать платят поденно 20 коп. 4 декабря 1790. Выехали из Кунгура. До села Усть-Репенского или Сабарки по речке 31 вер. Село казенное, приписано к Демидовскому заводу за 200 верст, избы плохи. Работа состоит в рубке дров, по 3 1/2 сажени с души, за сажень получают лово [?], а сами платят по 1-му р. Проезжали полями, на коих оставшие большие сосны свидетельствуют, что бывал лес. По дороге на 29 вер. селений нет, но много по сторонам. Ночевали. Село Златоустово или Ключи при речке Ирене, которая почти никогда не мерзнет, течет быстро. 22 вер. проезжали горами. Лес – бор сосновый, много вырублено. 10 вер. от Сабарки близ Суксуна гора высокая, почти в версту, и очень крутая, состоящая из известкового камня белого. Виден завод Демидовский медный и железный, на котором делают посуду. Село Ключи, в нем 1300 душ, приписано к казенным Иргинским заводам за 110 верст. До Быковской 15, несколько гористо, редкий сосняк. Навоз везде почти кидают. Везде волостные избы и суды. Староста с выборными. До Ачитской крепости или деревни 20 вер., ехали почти все полем, где бывал лес, гор нет. До Бисертской 90 вер. Гористо, и дороги лесом. До Кленовской 25 вер., дорога по холмам. Не доезжая верст за пять, спускаются с высокой и крутой горы и неприметно покатом доезжают до селения. От сей горы, которая в сем месте, кажется, составляет хребет Урала, горы становятся ниже. До Киргишанской 34. До Гробовской 27. Крепости к заводам не приписаны, платят только обыкновенные подати. Хлеба сеют мало, и то один ржаной, по причине холода и каменного грунта. Отяготительны для них подводы, провождение колодников. Промысел их состоит в работах по заводам. До Билимбаихи 23. Не доезжая в 4 вер., переехали Чусовую; течет по каменному грунту, как и все другие. При дороге рудники железные, вохра желтая, красная и руда темно-синяя. Завод Строгановых, плавят чугун; две домны. [До] Талицы 14. До Решот 16. Маленькие слободы Екатеринбургского ведомства, хлеба не пашут, кормятся извозом. 8 декабря До Екатеринбурга 23 вер. Горы становятся от часу менее. В 1 1/2 вер. или меньше находится Верх-Исетский железный завод Яковлева наследников. Пруд, он длиною на 20, шириною на 10 верст, на нем острова. Летом вид прекрасный. Село большое. Если плотина сего завода прорвется, как та опасность стояла года четыре назад, то большая часть города будет потоплена и дворы снесет. В Пермской губернии все едят ситный хлеб и при худом урожае. Привычка древняя от прежнего изобилия. Приехали в Екатеринбург 7 декабря ввечеру. Город построен по обе стороны реки Исети, которая течет в крепком каменном грунте. Примечания достоин в рассуждении своего положения, монетного двора, приисков каменьев, шлифовальни, гранильного искусства и мраморного дела. Медные и железные поделки дороги. Торг хлебом для городских жителей, рыба из Сибири. Мясом ведет больше торг в Вятскую и Пермскую губернию. Меди всей на всех заводах в отменные годы выплавляется от 170 до 180 тысяч пудов. Заслуги капитана Попова по заводу. В воде завелись вши. Есть бег [?]. Все продают весом. Берега Исети состоят из кремнистого шифера. 15-е Выехали. От Екатеринбурга мало уже становится пригорков. В некоторых местах ломают почти при дороге камень светлосерый с белыми и черными крапинами. Крепкий шифер. Не доезжая еще Косулиной, лес стал березник и места ровные. До Косулиной 24. До Белоярской слободы или села 25. Поля с перелесками. Обе приписаны к верхней плотине. До Белейки к Кушвинскому 25 вер. Паршино 26 верст, Камышлов 26. На Пышме почти до Камышлова дорога идет все равниною, где ни малейшего нет пригорка. К реке небольшие пригорки. Камышлов – город из деревни, стоит на горе, одна церковь деревянная, по воскресеньям базар. За городом сосняку верст 10. Селения частые, большие, и места все почти ровные, поля и перелески. До Черемы 23. До Пылаева 22. Елань 25. Приписаны к заводам Никиты Демидова за 250 и 280 верст. Сие последнее из приписных к заводам деревень. Расстояние столь дальнее делает заводские работы отяготительными тем больше, что, опричь пашни, другого промысла не имеют. В трех верстах от Елани находится Талицкий казенный винный завод. Имеет несколько заводских людей. По учреждении гуртальной водяной и упразднении молотовой в Екатеринбурге присланы оттуда работные люди, до 70 семей посельщиков, из Екатеринбурга. Близ Елани к заводу лес, который много выведен. Между Еланью и Тарасовой находится слобода или село Белюковское, в которой видны развалины деревянной крепости и пустые магазейны. Пугачеву делали отпор. Ирбит за то сделан городом. До Кылы 28, переехав Пышму в последний раз. Под деревнею дорога идет бором и болотным лесом 16 верст, на средине которого находится граница Тобольской губернии. Выехав из оного, открываются великие поля без малейшего возвышения, где видно бывал лес, но все покрыты жатвою. В правую сторону по дороге селения часты по реке Пышме. Влево поля, коих предел лес. По селениям около Тюмени, даже верст за 50, живут тюменские мещане, которые пашут и промышляют. Их состояние лучше против крестьянского, которых подати больше. Селения в Пермской губернии, также в Тобольской, опричь заводских, которые построены усадьбою, беспорядочны; причина, может быть, та, что селятся не вдруг. За Екатеринбургом все избы кажутся черны или очень стары, или лес скоро чернеет. Народ в Сибири приветлив. Бледен. Язвы. Ходят в лохмотьях… Записки путешествия из Сибири …В Тобольск приехали на рассвете 1-го апреля. Сыскали заготовленную квартиру. О! колико первое мое в Тобольске пребывание было приятнее. В горести свидеться с теми, кого всех больше на свете любишь, или расстаться с ними навеки... Сей город навеки будет иметь для меня притяжательность. 3-е. Обедал у губернатора. 4-е. Был у вице-губернатора. 5-е. У губернатора. 6-е. У вице-губернатора. 7-е. Смерть. 9. Погребение. Детей не видал. История о притеснениях, грабежах и пр. Уши в уголовной палате. NB. Для чего на пирог созыв у Ушакова. NB. Проехали много несчастных. Кассир банковый Тетерин и пр. 9-е. Ввечеру был курьер, привезший обо мне указ, сказывал о покраже своей и пр. Из Тобольска выехали 22 апреля в 11 часов ночью. С нуждою ямщики поехали. Ехали зимником весьма трудною дорогою по Иртышу и Тоболу; в Шишкиной кормили. И 23-го уже числа ямщики не хотели было везти. Написал письмо к губернатору. Поехали болотом, потом мимо Кремлевой заимки чрез озеро до Карачинской волости, где присудили платить по копейке, 24 вер. До Кутарбитки на речке того же имени 30 вер., и 24-го числа ехали до Баткаловой 24 вер. От нее на полдороге стоит село Липовское на горе при Тоболе. До Бачиловой 22 вер., До Иевлева, перевоз, 26 вер. Дорога идет неподалеку от Тобола то возвышенным берегом, то лугами, перелесками. Ближе к реке Тоболу есть бор. Первые две и три станции [от] Тобольска лошади хороши, а прочие столь худы, что на последних двух станциях кормили на половине и едва доехали. Отобедав и переехав Тобол по льду, а закраины на плотах, ехали 25-го ч<исла> до Южаковой низкими местами близ Тобола 23 вер. От Южаковой ехали несколько еще близ Тобола, потом к Туре в Щукино или Покровское 24 вер. 26-го ап<реля> В Созоново на Туре – 31 вер. В Созонове писарь, умник из сенатских курьеров, управляет умами. Пообедав, ехали до Велижанки, волость близ Туры, 25 вер. Тут девка продавала ковриги из Каменского села, где все их делают и продают оные проезжим, как баранки в Валдае; а ее умысел может быть другой. Из оной до Тюмени 22. Ехали полдни и во всю почти ночь лугами, которые Тура потопляет. 27-е а<преля> Приехал в Тюмень на рассвете. Поставили нас на квартиру, где пировали помолвку свадебную. На сей стороне города все кожевни, и их очень много. Юфта дешевле всей Сибири. Вообще в Тюмени и в округе оного много всякого ремесла, и целая деревня имеет всегда одно. Неудивительно: из первых городов в Сибири. Переехав поутру на квартиру у местного точильщика, один почти в Сибири, был у коменданта, который отправлял казаков. Все татары. Письмо от Варлашова к исправнику Бакулину. В Велижанке говорили, что он уволил от гоньбы татар. Отобедав, уехали. До Ушаковой 25 вер. До Лучинкина, последняя тобольская станция, 22 вер. 28-е ап<реля> Поутру приехали на перевоз Пышмы к Кыле 22 вер. Пермской губернии. Пышма разлилась на версту. Переезжали в ветр крепкий с трудом. До Тарасовой 28 вер. В Пермской губернии наехали почту порядочнее, на всяком станке солдат, платят все по две копейки, хотя неправильно, но не останавливают. Различия не делают между почтовыми и уездными. На почтовых возят почту и курьеров. На сем станке встретили курьера, везет указ о неработании в воскресенье и пр. До Елани 24 вер. 29-е ап<реля> До Пылаевой 25 вер. На полудороге сего станка перевоз через Пышму переезжали с ветром. До Черемы 22 вер. В Камышлов приехали около вечера, 23 вер. Пил чай у городничего, который, хотя, чтобы я его уважил, сказал, что хочет видеть сына моего, потом, что мне даст лошадей, пускай и губернатор на него осердится. От Камышлова, в 5 верстах переехав Пышму, в начале ночи ехали до Паршина 26 вер. 30 апр<еля> На рассвете выехали. Перевоз на Пышме на пяти ботах однодеревных. До Белейки 26 вер. Пышма оставалася в правой стороне, но выехали к оной в селе Белоярском, где сменили лошадей, 25 вер. В Белоярском, пошумев с пьяными мужиками, поехали до Косулиной 24 вер. Тут стоит на станке сержант. Дорога идет надвое: на Шадринск и Камышлов. От военной команды были больные. От Косулиной до Екатеринбурга 24 вер. Сия последняя станция отчасти грязна, отчасти камениста. От Тюмени до Пышмы места ровные, как и все места до Оби, но за Пышмою становятся не таковы. Уже начинает дорога итти кверху, и хотя Екатеринбург стоит в лощине, но поверхность города сего от поверхности Пышмы уже гораздо возвышенна, ибо расстояние по дороге около трехсот верст, а по течению реки, может быть, до 500. К сему прибавим, что и возвышение до самой Билимбаихи невелико, а тут уже течет Чусовая, изливающая воды свои в Каму, следовательно, позадь хребта, разделяющего воды сибирские от вод российских. Надлежит думать, что землетрясения сию страну более пременили, нежели другую, и склонили в сем месте вершины уральские; сие тем больше вероятно, что отчасти станция от Косулиной до Екатеринбурга, а обще станция от сего города до Решот усыпаны величайшими кварцевыми каменьями, к Билимбаихе гранитом, и сам Екатеринбург стоит на крепком каменистом грунте. К Тюмени ехавши, видели мы еще местами снег, за Тюмень бесснежие, но трава желтая. Около Камышлова верст около ста в ту и другую сторону озими зеленилися, земля была под яровое вспахана осенью, и ее сеяли и боронили везде железными боронами. Таковые везде и около Перми. В Екатеринбурге ж, куда приехали 1-го майя, огородов еще не возделывали. В Тюмени и Камышлове от них [к] югу места гораздо хорошо удобны и для дерева плодовитые. NB. Пчелы могут там водиться. NB. По сию сторону Урала примечена язва сибирская. Выехали 4-го после полудни в Билимбаиху, 5-го поутру выехали (задержаны, команда увела лошадей в ночь) и, переехав Чусовую, 6-го в Гробовскую поутру, где у исправника Порецкого пили чай и ели. Поехали с командою, приехали в Киргишанскую с командой, где пили чай у капитана. Исправник нас знает. До Кленовской гористо и грязно. В Бисертскую приехали 7-го, часу в 9-м переехали Бисерть, быструю реку, и обедали в Ачитской. Сварили курок. Сторона восточная Уральских гор около Екатеринбурга плоска, но даже от Камышлова есть пригорки, и Екатеринбург хотя не на горах, но стоит на шиферном грунте. До Решот дорога камениста, лежат большие каменья кварца, мрамора, а потом даже до Билимбаихи гранит; за Чусовую места низки. Пашни нет до Кленовской, там пашут помалу. В 5 верстах завод Бисертской Демидова. От Киргишанской до Бисертской и несколько дале горы частые и грязно, есть долины мокрые, где косят сено. От Бисертской до Ачитской долины с пашнею, и около живут татары. А от Киргишанской до Бисертской по обоим сторонам селений нет. Хлеб дешевле в Ачитской. За Бисертскою держат пчол. В деревню Быковскую приехали ввечеру. Горы видны вдали в левой стороне, а от них долины, на коих бывал лес. Изредка стоят сосны, много бортей. От Быковской в ночь полями, пашнями, перелесками, спуски. В село Ключи приехали поутру 8-го числа. Сие селение протекает река Ирень, очень быстрая, чрез нее мост. Селение версты на три или четыре. От Ключей чрез поля, возвышенные к реке Суксун, которую переезжают в селении по мосту близ мельницы, в правой стороне пруд версты на 4, на версту шириною, принадлежащий Суксунскому медеплавильному Демидовскому заводу. Проехав селение близ церкви, поднявшись на высокую и крутую гору, ехали полями, рощами окруженными, до Сабарки, лежащей в ямине. Вид пруда, окруженного селениями, пашнями, рощами и сосновыми чистыми рощами, приводил на ум Женевское озеро. Из Сабарки, напившись чаю, часу в десятом поехали в Кунгур, приехали в 5. Городничий... копия с моей книги. Вид Кунгура, лежащего на высоком берегу Сылвы, в которую при городе впадает Ирень. Берега белого известного плитняка. За разливом реки Бабки дорога идет другою дорогою. Переночевав, выехали 9-го в Николин день. Перевоз в городе партикулярный, платят что хотят. В пяти верстах переезжали речку Шахву при селе. Тут мужик говорил, что у них купцы землю пашут, на что дала казенная палата указ. Ехали до станка Зарубина 15. От Зарубина дорога идет высоким берегом и выходит к Сылве, где вид прекрасный, потом до Сергинской слободы чрез лес, близ Сылвы, Шаховского и к<нязя> М. Голицына, принадлежал бар<онам> Строгановым. Простояв долго в Сергах, поехали лугами до горы весьма крутой, потом чрез лесок до Закоптеловой и за ней до перевоза чрез Сылву. Ночью, на берегу переменив лошадей, ехали лесною и мокрою дорогой до сельца Кольцова, принадлежащего к<нязю> Шаховскому. Мужики разорены, и деревни в опеке. Поутру 10-го числа, напившись чаю в Кольцове, ехали перелесками 14 верст до обыкновенной дороги Кунгурской, которая выходит при деревне Лобановой. Тут много попадалося работников с коломенок, плывших по Чусовой. Ехали пашнями, лугами, перелесками до Перми. От 10 до 15 майя Пробыв в Перми с немалым удовольствием в дому И. Д. и получив письмы, согласился плыть по Каме до Лаишева. Отвалили после полудня, но не могли по причине восставшей паки погоды отплыть далее верст 30-ти. 16 м<аия> Простояв пониже села Нижних Мулов, в 25 верстах сухим путем от Перми, плыли уже тихою погодою даже за Оханск. Берега Камы все лесисты, нагорный берег то идет по правую, то [по] левую сторону реки. Лес был голый. Зелени не было, только набрали по вспаханному полю много пестиков, род дикой спаржи, не очень вкусной, которую простой народ приготовляет в пирогах; малые ребята брали его по полям, может быть, ради крайней бедности. 17-е Проплыли Осу в трех верстах от Камы на возвышенном берегу при тихой погоде. 18 Плыли при малом ветерке. Берега лесисты, но есть поля расчищенные. Чем далее плыли, тем зелень начала показываться; сей день видели первый дубняк. По расчищенным полям, ибо степей не видно, думать надлежит, что люди уже живут в сих местах давно. |
| В избранное | ||
