| ← Август 2016 → | ||||||
За последние 60 дней 10 выпусков (1-2 раза в неделю)
Сайт рассылки:
http://sincerely-comm.livejournal.com
Открыта:
20-12-2014
Автор
Статистика
80 подписчиков
0 за неделю
0 за неделю
Кавалерист.
|
Кавалерист. 2016-08-13 17:12 Оригинал взят у  hargo в Кавалерист. Фриц-Йозеф Биттенфельд тяжело плюхнулся на скамью лекционной аудитории, достал из сумки тетрадь, в которой с начала курса было записано всего несколько строк. - Всё же не понимаю я, парни, к чему будущим офицерам космофлота верховая езда. Конный десант пока как будто не высаживают. - Физическая подготовка ещё никому не мешала, - возразил Эрнст Меклингер, - а если бы ты не спал на лекциях по происхождению и одомашниванию лошади, узнал бы много нового. - А то нам мало этой подготовки в спортивном зале, - поддержал Биттенфельда Корнелий Лютц, - бег по пересечённой местности, рукопашный бой, фехтование. Теперь вот ещё лошади. Причём самих лошадей мы ещё в глаза не видели, всё теория, да теория. Зачем такие сложности - сел и поехал. С другого конца скамьи донёсся смешок. Биттенфельд повернул голову, и увидел высокого черноволосого парня с разноцветными глазами. Он заметно выделялся в их группе, и не только внешностью и благородным происхождением. Фриц-Йозеф с самого первого дня заметил, что этот аристократ всё время держится в стороне от остальных, хотя его нельзя было назвать гордецом, Август Сэмюель Вален, друг Лютца, часто просил у разноглазого конспекты, если не успевал что-то записать, и тот никогда не отказывал. К тому же других курсантов знатного происхождения он тоже старался обходить стороной. Сейчас Ройенталь (Биттенфельд наконец вспомнил, как его зовут), смотрел на них с откровенной насмешкой. - Если верить расписанию, - произнёс он, - именно сегодня первое практическое занятие. Посмотрим, кто из вас как поедет. - Ты не очень-то воображай, - нахмурился Фриц-Йозеф, - можно подумать, сам заправский наездник. - Всадник, - поправил Ройенталь, - наездники на бегах, в качалках. В кадетском корпусе тоже учат верховой езде, так что у меня явное преимущество. Конец дискуссии положил вошедший в аудиторию преподаватель. Коротко кивнув вставшим в знак приветствия курсантам, он раскрыл журнал. - Настало время применить на практике то, что до сих пор вы изучали теоретически, - объявил он, - сейчас я объявлю, кто на какой лошади будет заниматься, потом вы отправитесь в сёдельную за амуницией, оседлаете лошадей и выведите их в манеж. Биттенфельд едва удержался от того, чтобы не выругаться. Седлать лошадь? Да он вряд ли вспомнит толком, как это делается. К счастью, на стене аудитории висели плакаты, с изображением этого процесса, но не забыть бы всё по дороге к конюшне. - Биттенфельд, вы возьмёте Афину. - Афина, Диана, какая разница, - проворчал Фриц-Йозеф, направляясь к сёдельной. Найти седло и уздечку было нетрудно - над кронштейнами с амуницией висели таблички с кличками лошадей, денники тоже были подписаны. Биттенфельд даже нашёл деревянный ларь, в котором можно было взять морковку для установления контакта. Гнедая кобыла смерила курсанта подозрительным взглядом, однако лакомство схрупала с удовольствием. После чего намертво сомкнула челюсти, не давая вложить в рот трензель. Ройенталь, седлавший в соседнем деннике рыжего Кипариса, с трудом удержался от очередного язвительного комментария. - Нажми пальцем на беззубый край, - посоветовал он однокурснику. - На какой край? - У лошадей между резцами и коренными зубами есть пространство, на котором трензель и лежит, - пояснил Оскар, - нажми, и как только приоткроет рот, тяни за нащёчные ремни и продевай уши в затылочный. Биттенфельд последовал совету, и со второй попытки всё же надел уздечку. Седло, благодаря помощи Ройенталя, тоже удалось положить куда надо и не задом наперёд. Зато выходить из денника упрямая кобыла отказалась, хотя Фриц-Йозеф тянул повод изо всех сил. - Не тяни так, - снова вмешался Оскар, - смотри. Возьмись правой рукой у самой морды, указательный палец между поводьями, а левой - за конец повода. Да, так. А теперь делай шаг, и одновременно подавай её вперёд правой рукой. Совет снова оказался к месту, Афина всё же зашагала следом за Фрицем. В манеже начались новые испытания. Тренер показал, как нужно садиться на лошадь и слезать с неё, а потом это же упражнение должны были проделать курсанты. Биттенфельд вдел ногу в стремя, ухватился левой рукой за переднюю луку седла, подпрыгнул, но кобыле видимо уже надоело стоять, и она неспешно тронулась с места. Фриц-Йозеф тихо выругался, запрыгал рядом на одной ноге, еле сумел выдернуть вторую из стремени. - Биттенфельд, повод не распускай, когда садишься, - сделал замечание тренер, - и когда ногу вдеваешь в стремя смотри, чтобы носок бока лошади не касался, Афина чувствительная. Фриц-Йозеф с трудом взгромоздился на лошадиную спину. Высоко-то как... - Хорошо, справились, - похвалил тренер, - а теперь слезай. Спешивание далось гораздо проще. - Садись! - прозвучала новая команда. После третьей команды садиться Биттенфельд потерял им счёт. Ноги уже начали подрагивать, когда после очередной посадки тренер объявил: - Теперь ездой налево по стенке шагом марш. Дистанция два корпуса. Головной Кипарис, остальные за ним. Афина замыкающая. Фриц-Йозеф облегчённо вздохнул. Есть преимущество в том, чтобы ехать последним, никто не уткнётся тебе в хвост. Он помнил, что некоторые лошади имеют привычку лягаться. Афина и в самом деле оказалась чувствительной, стоило чуть тронуть каблуком её бок, послушно пошла вперёд. Как отмерить два корпуса дистанции Биттенфельд тоже не помнил, поэтому решил просто держаться подальше от впереди идущего. Это не укрылось от внимания тренера. - Биттенфельд, не отставай. Поезжай на таком расстоянии, чтобы видеть копыта впереди идущей лошади. К конце четверти часа, отданной на это упражнение, Биттенфельд понемногу перестал переваливаться в седле с боку на бок всякий раз, как лошадь поднимала ногу для очередного шага. Но испытания ещё не кончились. - Смена, повод, - скомандовал тренер, - учебной рысью марш. В этот раз Фриц-Йозеф был бы рад, если бы Афина снова решила упрямиться, но гнедая видимо не захотела отставать от остальных и побежала рысью. - Как только кто-то может любить ездить верхом, - почти простонал Биттенфельд, лошадь оказалась тряской, и его очень сильно колотило о седло. Слезая с Афины по окончании тренировки, Биттенфельд чувствовал себя страшно усталым, но гордым. Он всё же выдержал рысь, не свалился, правда совсем забыл о дистанции, и тренеру то и дело приходилось напоминать, что не следует наезжать другим лошадям на хвост. Вот только ноги кажется уже никогда не получится свести вместе... Расседлав кобылу и положив седло на кронштейн в сёдельной, Фриц-Йозеф подошёл к Ройенталю. - Спасибо. И это... можешь дать мне конспекты по теории? - Конечно дам. По тетрадке всеми премудростями не овладеть, но кое-что понять можно. О звёздах.... 2016-08-13 19:08 Оригинал взят у Сейчас стоят такие ночи... На небе столько звёзд.. Стоит только поднять голову, чтобы их увидеть..  Звёзды, звёзды, с давних пор Приковали вы навеки Человека жадный взор. И в звериной шкуре сидя Возле красного костра, Неотрывно в купол синий Мог глядеть он до утра. И глядел в молчаньи долгом Человек в простор ночной - То со страхом, То с восторгом, То с неясною мечтой. И тогда с мечтою вместе Сказка зрела на устах: О загадочных созвездьях, О неведомых мирах. С той поры живут на небе, Как в ночном краю чудес, - Водолей, Стрелец и Лебедь, Лев, Пегас и Геркулес. Юрий Синицын А Вы давно смотрели в небо? Я понимаю, что в большом городе сложно что-то разглядеть, ибо мешает вся эта иллюминация увидеть красоту. Но всё ж. Кто ещё не поднимал голову, то поднимите, не пожалеете.  Ну, считайте, что ностальжи заело... 2016-08-13 19:17 Оригинал взят у rainhard_15 в Ну, считайте, что ностальжи заело... Письмо из прошлого 2016-08-14 07:21 Оригинал взят у Героя по имени Ойген фон Арент в каноне нет. Но этот новый персонаж, на мой взгляд, очень гармонично вписывается в «Легенду...»  И ещё, рассказы, выложены у автора без названий, поэтому я взяла на себя смелость придумать им названия. Автор eugen_von_arent.4 июля 484 года по Рейхскалендарю.09:00. Рихард фон Гриммельсхаузен в своём кабинете, в доме, в столице галактической империи на Одине. После памятной церемонии* герцоги Брауншвайг и Литтенхайм обещали наградить любого, кто доставит им «проклятого мальчишку», живым или мертвым. Разумеется, это не было объявлено официально, так, слухи, но сомневаться в них у Гриммельсхаузена причин не было: для императорского двора этот ход был наиболее логичным, раз уж не удалось ничего изменить официальным путем. Ничего необычного. Сумма вознаграждения производила впечатление, и в желающих попытать счастья недостатка не было, но мальчишка как сквозь землю провалился. Зато сегодня утренняя почта удивила старика - среди привычных бумаг оказался аккуратный конверт, надписанный довольно красивым, но не ровным, полудетским почерком. Отправитель – Ойген фон … а вот фамилия написана неразборчиво. Обратный адрес на конверте – Фойербергштрассе, 23. Ну да, народ переименовал ее сперва во Фройдебергштрассе, а потом и просто во Фройдеек, лет 300 назад, когда стало ясно, что законы – законами, а древнейшая профессия исчезнуть не может: ничто человеческое, как говориться… По сути, это была не улица а целый квартал, который расползся от реки до самого городского сада, и в котором можно было найти развлечения всякого рода и для любого кошелька. В молодости фон Гриммельсхаузен бывал там часто. Что ж, молодость прошла. Старик вскрыл конверт, продолжая улыбаться своим воспоминаниям. Но стоило ему развернуть письмо, как улыбка исчезла. Он узнал не только почерк, он узнал это письмо. Много лет назад, в этом же самом кабинете, напротив тогда еще довольно молодого Гриммельсхаузена, сидел граф Отто фон Валленштайн и писал это самое письмо. Вернее записку. Три ничего не значащие строчки. То, что самого Отто не было в живых уже восемь лет, не имело значения. Тогда, лет двадцать пять назад, был такой уговор – если Валленштайну будет нужна его помощь – он отправит это письмо. И сейчас, перечитывая послание, Рихард фон Гриммельсхаузен понимал, что положение у мальчишки должно быть совершенно безвыходным. Ну что ж, если он сможет помочь… «Ойген фон …» с фамилией тоже надо что-то делать, вот только что? Впрочем, что-то подходящее, кажется, было. В те далекие времена, когда старший брат нынешнего виконта, Иоганн Вильгельм фон Гриммельсхаузен, был жив, случилась с ним одна подходящая история. Иоганн был мужчина видный, наследник не малого состояния и во всех смыслах завидный жених. Но связывать себя узами брака не спешил. Был он человеком страстным и его бурные романы давали поводы для бесконечных сплетен. В чине полковника был он назначен начальником базы на некоей окраинной планете, но не на линии фронта, а как раз наоборот. Что-то там тыловое для переформирования, доукомплектования – короче, сплошные именины сердца – и денежно, и безопасно, но скука жуткая. Ну, Иоганн знал, что это ненадолго и терпел, естественно, как мог. В общем, не прошло и месяца, как появилась у него там девица, то ли из бедных дворян, то ли из богатых купцов. А через год, когда он собирался уезжать, девица эта родила. Мальчика назвали Никлас. А что? Шутка как раз в духе Иоганна. Впрочем, сына он признавать не спешил, но назначил матери ребенка ежемесячное содержание, и не малое. С тем и отбыл. А через год получил от бывшей возлюбленной письмо: так, мол, и так, вышла замуж за хорошего человека, дворянина, и он готов усыновить Никласа, надеюсь, это не заденет Ваших отцовских чувств. Ну, на отцовских чувствах это никак не отразилось – пока мальчишке не исполнилось двадцать деньги приходили исправно, каждый месяц. Только в чеке теперь стояло не имя матери, а имя самого мальчика – Никлас фон Арент. О существовании этого, с позволения сказать, родственника и о его недолгой и не особенно интересной жизни Рихард фон Гриммельсхаузен узнал лет десять назад, когда сорокачетырехлетний Никлас погиб в пьяной драке, в не самой презентабельной кнайпе на той самой планете, где он когда-то родился. В конце жизни он подвизался там мелким служащим. После его смерти выяснилось, что ни со стороны матери, ни со стороны приемного отца родни у него нет, но в бумагах упоминалась фамилия Гриммельсхаузен и чиновники обратились к главе рода. Таким образом, Рихард фон Гриммельсхаузен стал счастливым обладателем двух коробок бумаг и неоплаченных счетов, на общую сумму 214 Рейхсмарок. Из счетов было видно, что покойный был не дурак выпить и иногда буянил. Переписку же составляли в основном любовные письма. Судя по обилию имен, некоторые черты своего родного отца покойный унаследовал в полной мере. Можно не сомневаться, что двенадцать лет назад у него тоже была какая-нибудь пассия. А может и не одна. И почему бы ему тогда не стать отцом? Информация об этом была бы в архиве. А архив у меня. Стало быть, Ойген фон Арент. Вот так и обзаводятся на старости лет внучатыми племянниками на ровном месте. Но самому мне в этот квартал идти нельзя.. При этой мысли 73-летний Гриммельсхаузен снова улыбнулся. Ах, какие бы слухи пошли по столице… Ладно. Надо привлекать как можно меньше внимания. Плохо то, что кроме Кеслера поручить это не кому. А на Кеслера и так зубы точат. Но посвящать в такую историю еще кого-то слишком рискованно. * Когда человека необходимо официально признать пропавшим без вести или погибшим, а обстоятельства дела не ясны, свидетелей или прощального письма нет, ждут год с момента заявления в полицию или с того момента как этого человека последний раз видели живым, проводят расследование. После чего, наследники в судебном порядке вводятся в права наследования, а человек признается погибшим или пропавшим без вести. Когда же речь идет не о горожанине и его лавке, а о наследнике древнего рода и его владениях, Император, в ходе специальной придворной церемонии объявляет род пресекшимся. Случай чрезвычайно редкий в Империи Гольденбаумов. 26 Июня 484 года именно такая церемония была проведена. На ней настаивали герцоги Брауншвайг и Литтенхайм, и речь шла о владениях графов Валленштайн. Каково же было всеобщее удивление, когда предполагаемый покойник лично явился на церемонию. Как ему удалось пробраться во дворец и, что еще интереснее, как ему удалось оттуда выбраться, не знал никто. |
| В избранное | ||
