26-я сессия Евразийского онлайн-семинара НИУ ВШЭ

Пандемии изменили наш мир так же, как это делали войны и революции. Но, в отличие от войн, пандемии исчезают из наших воспоминаний. О том, как коронавирус повлиял на Европу и чем он запомнится, рассказал 23 марта 2021 г. на 26-й сессии Евразийского онлайн-семинара НИУ ВШЭ известный политолог Иван Крастев. Предлагаем читателям краткое изложение его выступления.

Погибая на войне, вы жертвуете своей жизнью ради нации. Смерть во время пандемии не несёт в себе жертвенности или геройства. Пандемия коронавируса стала невероятным опытом, возможно, единственным опытом такого масштаба: в течение двух недель марта прошлого года 60 процентов населения мира оказались заперты в своих домах. Её последствия будут невероятными. И тем не менее это не было сменой направления истории. Человечество как будто пересело с медленного поезда на очень быстрый, но направление движения сохранилось.

Большинство вещей, которые мы наблюдали в последний год, были эскалацией ранее существовавших тенденций. Например, миграция из физического мира в виртуальный, как люди за два поколения до этого мигрировали из сельской местности в города. Усилились и процессы деглобализации и фрагментации, ярко обозначилась пагубность зависимости от экспорта какой-либо страны. На международной арене пандемия обострила конфликт и поляризацию, особенно между Соединёнными Штатами и Китаем. Все эти тенденции были и раньше, но теперь усилились.

Дискуссии о пандемии в Европе

Для европейцев этот кризис принял форму возвращения к дебатам о кризисах последних двух десятилетий и вызвал три главные дискуссии.

О вмешательстве государства и наблюдении с его стороны: общество относилось к нему гораздо более терпимо в сравнении с прошлыми кризисами, чувствуя ответственность за возможное заражение и жизни других людей.

О границах: страны, которые решили закрыть границы из-за пандемии, во время миграционного кризиса занимали совсем иное положение – например, Германия закрылась так же быстро, как Венгрия. Закрытие границ стало определённым националистическим моментом, люди вернулись в национальные государства. Это поддаётся объяснению: в момент кризиса подобного этому, с высоким уровнем неопределённости, критически важно находиться в хорошо знакомой среде, в том числе языковой, – это даёт чувство безопасности.

По экономическим вопросам: разговоры о еврооблигациях, в основном о «коронных облигациях» – это возврат к дебатам о мировых финансовых кризисах. 

Дискуссии выглядят похожими на более ранние, но на деле они оказались разными, как и решения, предпринятые Евросоюзом. Так, если взять дискуссию о границах, во время миграционного кризиса проблема проистекала от происхождения, сейчас же речь шла о территории. Нельзя просто изолировать иностранцев и думать, что это поможет справиться с эпидемией. Если они заразятся, то вы тоже заразитесь, поэтому дело не в том, какой у вас паспорт, а в том, где в момент кризиса вы находитесь.

Кто лучше справляется с пандемией: демократии или авторитарные режимы?

Природа политического режима не предсказывает ни того, какие меры вы собираетесь принять, ни того, насколько успешными вы будете. Такого рода разделение не поможет в большинстве случаев понять, почему правительства поступали так или иначе во время пандемии. Гораздо более важным стал другой тип разделения, между Азией и Европой, что отчасти было связано с решающей ролью коллективного опыта борьбы с подобными пандемиями в краткосрочной перспективе. За последние двадцать лет демократические государства – Южная Корея, Тайвань или Вьетнам – в основном не испытывали на себе пандемий такого типа. Они оказались лучше подготовлены юридически, но также и по уровню ресурсов и прочего.

В начале этого кризиса многие люди делали ставку на то, что, во-первых, популистские партии станут главными победителями этого кризиса, а, во-вторых, авторитарные режимы в целом добьются большего успеха, потому что им легче использовать некоторые репрессивные меры. На самом деле оказалось не так. Психологически популизм – это большее чувство тревоги, наличие ощущения, что мир идёт в неправильном направлении. С пандемиями, особенно на раннем этапе, речь шла не о тревоге, а о страхе заразиться или умереть, а значит, желании получить защиту. И, если посмотреть на опросы общественного мнения, можно увидеть, что поддержка правительств в целом была очень высокой.

Независимо от режима реакция правительств была схожей – локдаун.

Первое объяснение этого исходит от идей Фрэнка Найта, известного экономиста, который написал свою книгу о риске и неопределённости в 1921 г., как раз тогда, когда прекратилась «испанка». Есть очень серьёзные различия между решениями, принимаемыми в среде неопределённости, то есть среде риска: когда вы находитесь в такой среде, вы всегда работаете с наихудшим сценарием.

Второе объяснение: когда не знаете, как сделать лучше, делайте то, что делают другие, потому что в противном случае вас будут обвинять. Здесь примечательно решение шведов играть самостоятельно в условиях высокого риска, и было интересно наблюдать, что в первые шесть месяцев доверие к правительству и к предпринятым решениям было чрезвычайно высоким.

Ситуация в Европе и мире в целом в наши дни

Вначале мы наблюдали националистическую мобилизацию, привязанность к нации. Однако приходит осознание, что локдаун не может продолжаться долго:

• Национализм не имеет большого смысла для малых и средних европейских государств, протекционизм имеет смысл только на общеевропейском уровне. Например, Болгария не может пойти на протекционизм, у неё нет национальной экономики.
• Такие страны, как Австрия, внезапно понимают, насколько они зависят от иностранной рабочей силы. В тот момент, когда людям не разрешалось переходить с одной стороны улицы на другую, из Болгарии и Румынии в Австрию выполнялись специальные рейсы для сбора урожая сельхозпродукции.

Огромным потрясением стало то, насколько плохо американцы в первые восемь-девять месяцев справлялись с эпидемией, насколько плохо складывалась ситуация в Великобритании. Согласно индексу готовности к пандемиям, в 2019 г. США были страной, наиболее подготовленной к пандемиям, что во многом стало результатом очень эффективного ответа американцев на вспышку Эболы. Как ни странно, это не помогло в настоящем кризисе. Например, страны Азии были более подготовлены, даже в случае с масками: приезжая в Азию в течение последних десяти-пятнадцати лет, вы всегда видели людей в масках. Глядя на некоторые статистические корреляции, страны с более плотным населением намного более осторожны, потому что они знают, что рискуют гораздо больше. Исходя из этого, пандемия, вероятно, изменит способ управления странами.

Сейчас одной из важных проблем является серьёзное отставание ЕС по уровню вакцинации. С этой точки зрения Европа, США, Великобритания, Россия и Китай занимают совершенно разные позиции.

• 32 процента всех имеющихся вакцин сейчас производятся в Китае, 60 процентов из них идёт на экспорт. То есть первоочерёдное внимание не направлено на вакцинирование собственного населения. Конечно, внутри страны ситуация довольно спокойная, но никогда нельзя быть уверенным, что с открытием страны и определённым уровнем нормализации она не изменится.
• Американцы производят 27 процентов всех вакцин и в основном ничего не экспортируют. Недавно президент Байден пообещал Канаде и Мексике передать часть вакцин, но затем потерял к этому интерес.
• В ЕС производится 19 процентов вакцин, однако процент вакцинированных людей намного ниже, чем в Соединённых Штатах и в Великобритании. Вакцины так же не экспортируются.
• Затем на четвёртом месте Индия, которая производит 11 процентов всех вакцин. После встречи QUAD, на которой Австралия, Япония и Соединённые Штаты решили инвестировать 1 млрд в индийское производство вакцин, возможно развитие другого типа вакцинной дипломатии, при котором Запад будет экспортировать вакцины, произведённые Индией. Борьба за эту страну сейчас занимает центральное место в мировой политике;
• Затем идёт Россия, где, как и в Китае, уделяется больше внимания экспорту, а не вакцинации населения.

Показательно сравнение между Европейским союзом и Израилем, одной из стран, где сегодня один из самых высоких уровней вакцинации.

Израиль. Вакцинация населения стала приоритетом для премьер-министра. Израиль переплатил Евросоюзу 40 процентов от стоимости Pfizer, который они используют. Кроме того, они предоставили фармацевтическим компаниям все результаты анализов для разработок. Одной из причин, по которой это делалось, конечно же, были выборы. Вторая причина: 12 процентов населения Израиля – религиозные евреи, и идея изоляции с ними не работает, так как они верят, что Бог отвечает за их передвижение и расписание. Чтобы избежать этого серьёзного разрыва и растущей напряжённости между религиозной и светской частью общества, правительству было чрезвычайно важно пойти по пути вакцинации.

Европейский союз был гораздо большим рынком, но внезапно выяснилось, что необходимые вакцины не получены – компании откладывали их поставки. В этом стали винить Еврокомиссию, которая взяла на себе руководство вакцинами, ведение переговоров с компаниями.

Кризис доверия к экспертам

Было ошибочно ожидать, что в результате этого кризиса мы увидим рост доверия к экспертам, потому что, в отличие от многих других кризисов, этот касается здоровья каждого. Тем не менее основной парадокс этой пандемии: наука достигла большего, чем кто-либо ожидал. Мы получили вакцины за очень короткий период времени, число погибших по сравнению с предыдущими пандемиями намного меньше.

В то же время доверие к науке странным образом рухнуло, потому что люди обнаружили, что учёные расходятся во мнениях между собой.

Теперь все мы считаем, что, поскольку врачи придерживаются разных мнений, мы в равной степени являемся экспертами, и это создает ощущение неуправляемости.

Заключение

Одна из самых больших проблем кризиса показывает, что европейцы действительно понимают его размах, – когда дело доходит до экономики, до свободы передвижения, они осознают, насколько это важно для обычных людей – на свободе передвижения завязана идея свободы в целом. Именно поэтому идея паспортов вакцинации, несмотря на недовольство некоторых правозащитников, довольно популярна среди европейских правительств.

С другой стороны, Евросоюз встречает наибольшие трудности в плане скорости реагирования. В определённом смысле это политический субъект с низким уровнем риска, причем не только во внешней политике, но и на уровне внутренней политики. Например, российское правительство пошло на огромный риск со Спутник-V, когда заявило, что обладает вакциной до завершения серьёзных испытаний. На данный момент это работает, но и может иметь серьёзные неприятные последствия.

Европейский союз из-за своей природы не может быть субъектом такого высокого риска. Эта осень будет критически важной для ЕС: если США и Великобритания перейдут к экономическому восстановлению намного быстрее, чем ЕС, объединение столкнётся с определённым кризисом уверенности в себе. У Европейского союза, скорее всего, возникнут большие проблемы, если осенью этого года будет новый карантин. 

Пандемия отразилась в том числе на обычных людях. Когда началась пандемия, внезапно все стали экспертами: все знают, сколько людей умирает в Бразилии, какую политику проводит Китай, что делают США. Единственным способом контролировать свое правительство стало постоянное сравнение. В то же время эта пандемия характеризуется постоянной сменой позиций победителей и проигравших. В мае и июне прошлого года возникали вопросы, почему у европейцев всё так хорошо, в последние два месяца – почему всё так плохо. Такой уровень неопределённости и фактор скорости могут очень сильно изменить и европейскую политику.

На одном уровне пандемия стала классическим кризисом деглобализации. На уровне же интересов и умов людей в истории человечества не было момента, более глобализирующего. Независимо от того, какой телеканал вы смотрели в эти дни, везде новости были одинаковыми, даже цифры были одинаковыми. Так был ли это кризис глобализации? Было ли это деглобализацией? Мы узнаем, когда пандемия закончится.

Подготовила Я.Кубракова 

Беседа с Иваном Крастевым была организована Международной лабораторией исследований мирового порядка и нового регионализма и Болгарским клубом НИУ ВШЭ. Мероприятие также является частью проекта «Европа сегодня – альтернативная перспектива» под руководством профессора Александра Лукина.

Источник: https://globalaffairs.ru/articles/eshhyo-ne-zavtra/

Очередная колонка в «Ведомостях» про доклад комиссии Маккола в США про «искусственное происхождение коронавируса». Он доступен для интересующихся, поэтому часть, где он (как и контекст его возникновения) пересказывается я из-за пэйволла доставать не буду. Достану конец, где самое важное, как водится.

Авторское название колонки: «Следствие закончено, забудьте».

«...Следы тщательно заметались, и в этом участвовали все: от сотрудников института и китайской армии, до американских организаций NIH и NIAID. Особую роль в этом сыграл Питер Дасзак, президент EcoHealth Alliance, спонсировавшего Уханьскую лабораторию. В частности, он был автором открытого письма в феврале 2020 года, призывавшего отказаться от „теорий заговора“, и единственным американцем, участвовавшим в инспекции ВОЗ, которая сделала вывод о неправдоподобности искусственного происхождения вируса.

И этот последний пункт — пожалуй самое важное и интересное что есть в докладе Маккола. Нет больше „конспирологии“ про „плохих“ китайцев, которые выращивали вирусы да упустили их. Маккол возлагает вину за произошедшее, разумеется не снимая ее с Китая, в том числе на американских граждан, американские корпорации и американские правительственные организации — National Institute of Health (что то вроде нашего ФМБА только гораздо масштабнее и влиятельнее) и NIAID (Национальный институт аллергии и инфекций, возглавляемый Фаучи). Как у Достоевского „Вы и убили-c“, — проговорил он почти шепотом, совершенно убежденным голосом».

Итак, логика Маккола такова. После запрета на создание вирусов с определенными, более опасными для человека свойствами на базе SARS Cov 1 американские корпорации и заинтересованные в продолжении опытов в этом направлении вынесли свои исследования в юрисдикцию, с одной стороны обладающую достаточным научно-техническим потенциалом для научного поиска в данном направлении, а с другой не имеющих этических и законодательных ограничений. После нескольких лет опытов, которые велись в Китае в основном усилиями китайских ученых, при полной осведомленности медицинско-биологических регуляторов и властей страны, но при участии «научных», «организационных» и «финансовых» спонсоров из-за границы «что то пошло не так». И мы получили пандемию.

В дальнейшем власти Китая при полной помощи и поддержке со стороны этих спонсоров предприняли массу вполне успешных усилий по камуфлированию настоящих причин и предпосылок происходящего во всех аспектах происходящего — от даты начала пандемии (у Маккола — лето 2019, а не зима 2019-2020) до происхождения вируса.

И что дальше? В том то и дело, что дальше — ничего. Уход от обвинения Китая в пандемии к обозначению возможной коллективной вины Китая и США делает реальное расследование и установление истины еще более невозможным. И не просто невозможным, а абсолютно ненужным никому из мировых игроков. Если обвинения в адрес Китая еще можно было представить, как часть антикитайской игры американского истеблишмента, то какой смысл в таких обвинениях, если китайские вирусологи встают в ряду «обвиняемых» рядом с NIH, NIAID, крупнейшими биотехнологическими гигантами США?

Парадоксальным образом, доклад Маккола оказывается не «закапывающим» версию естественного происхождения коронавируса, а делающим ее единственно возможным в качестве руководства к действию для мировых элит. Ведь если исходить из того, что вирус создан искусственно, то обвиняемым должен стать не конкретный институт, не группа злокозненных или неаккуратных вирусологов, а все глобальное устройство мира, глобализм как таковой от Вашингтона до Пекина, и от Уханя до Лос-Анджелеса. А какой смысл для людей практических бороться с тем, что составляет суть и основу мироустройства как такового.

Так что «следствие закончено, забудьте».

Источник: https://actualcomment.ru/vopros-o-sozdatele-koronavirusa-zakryt-2108041530.html

В этой книге, написанной бывшим директором Управления по бюджетным вопросам МВФ и одним из ведущих международных экспертов по проблемам налоговой политики и ее влиянию на экономическое развитие, предлагается всестороннее рассмотрение экономической роли государства в XX-XXI веках в широком историческом и географическом контексте. Автор обращается к фундаментальному вопросу, что должно делать или пытаться делать государство в экономической деятельности и что ему придется делать в ближайшем будущем. Исследование содержит значительный объем статистической информации, которая будет полезна для политиков и ученых в спорах об оптимальной экономической роли государства. Книга может служить хорошим справочником по вопросам, связанным с аналитическим определением границы между рынком и государством и с выработкой стратегии выхода из бюджетных кризисов нашего времени.

https://web.telegram.org/z/#-1149356591

Канеман – известный израильско-американский психолог, один из основоположников поведенческой экономики, в которой объединены экономика и когнитивистика. Она объясняет иррациональность и отношение человека к риску в принятии решений, в управлении своим поведением. Знаменит своей работой «Принятие решений в неопределенности: Правила и предубеждения», выполненной совместно с Амосом Тверски и другими авторами, в которой определяется когнитивная основа для общих человеческих заблуждений в использовании эвристик, а также для развития теории перспектив. Среди других книг наиболее известны «Внимание и усилие», «Мышление. Ведущие ученые о том, как мы делаем выбор, решаем задачи и прогнозируем будущее» и другие.

Канеман стал лауреатом нобелевской премии именно по экономике в 2002 году «за применение психологической методики в экономической науке, в особенности — при исследовании формирования суждений и принятия решений в условиях неопределённости», хотя исследования проводил как психолог, а не как экономист.

В предлагаемом вниманию наших читателей произведении автора «Думай медленно... решай быстро» можно найти ответ на вопрос, всегда ли мы контролируем наше мышление, хотя общеизвестно, что все наши действия и поступки определены нашими мыслями. По мнению, Канемана наличие двух систем мышления объясняет, почему мы подчас совершаем нерациональные поступки и принимаем неверные решения.

«Медленное» мышление включается, когда мы решаем задачу или выбираем товар в магазине. Обычно нам кажется, что мы уверенно контролируем эти процессы, но не будем забывать, что позади нашего сознания в фоновом режиме постоянно работает «быстрое» мышление – автоматическое, мгновенное и неосознаваемое…

Во «Введении» Даниэль Канеман пишет: «…Надеюсь, что моя книга поможет улучшить способность узнавать и понимать ошибки суждений и выбора – сначала у других, а со временем и у себя, – предоставив читателю богатый и точный язык для их описания. В некоторых случаях верное диагностирование проблемы подскажет меры воздействия, которые уменьшат вред, нанесенный неверными суждениями и ошибочными решениями».

Вместе с автором мы надеемся, что книга окажется полезной не только аналитикам, но и всем думающим людям, заинтересованным в личном росте.

Редколлегия

Аннотация. Анализируются результаты преобразований научного комплекса России в постсоветский период. Особое внимание уделяется вопросам финансирования науки, динамики численности научных кадров и их заработной платы.

Ключевые слова: Россия; управление научной сферой; финансирование науки; численность научных кадров; заработная плата научных сотрудников.

Ambiguous overall results in reforming of Russian science Abstract. The results of transformations of science in Russia in the post-Soviet period are analyzed. Particular attention is paid to the funding research, dynamics of the research personnel number and their salaries. Keywords: Russia; management of science; funding research; number of research personnel; salaries of research fellows. ∗

Введение

В советский период Россия, наряду с США и Японией, входила в число мировых лидеров в научной сфере и обладала одним из крупнейших в мире научных комплексов. Более того, по словам Дж.Дж. Хекмана, научно-технологический прогресс второй половины ХХ в. полностью определялся соревнованием СССР и США [Миндели, Остапюк, Фетисов, 2018, с. 10]. Социально-экономические трансформации в стране в начале 1990-х годов сопровождались резким сокращением научной деятельности. В настоящее время, согласно Глобальному инновационному индексу (GII), Россия находится на 46-м месте (2018 и 2019 гг.), а согласно Инновационному индексу Блумберга – 2019 (BII) – на 27-м месте в мире. GII фиксирует относительно последовательный подъем страны с 68-го места в 2008 г. (лучший результат – 43-е место в 2016 г.).

В то время как BII показывает ее новое падение в 2017 г. – с 12-го места в мире на 26-е. Утрата Россией прежних позиций особенно ярко проявляется на фоне подъема Китая. Если в 2016 г. Китай, по версии BII, находился на 21-м месте в мире, а Россия – на 12-м, то в 2019 г. Китай переместился на 16-е, а Россия – на 27-е место в мире [Global Innovation Index.., 2019; Jamrisko, Miller, Lu, 2019].

Международные сравнения демонстрируют негативную динамику инновационного, а следовательно, и научно-технического развития России. Она не только все больше отстает от развитых стран мира – ряд развивающихся стран имеет более высокие темпы роста научной сферы. Необходимо отметить, что с 2000-х годов государственная политика по отношению к отечественной науке изменилась: осознание ее важности для инновационного развития привело к постановке задачи по возвращению в число мировых научных лидеров. От того, насколько удачными будут действия по восстановлению утраченных научных позиций, адаптации отечественного научного комплекса к современным условиям и построению эффективной национальной инновационной системы напрямую зависит будущее страны. Ситуация в научной сфере России в настоящее время характеризуется сложным «клубком» проблем: от нерешенных вопросов советского периода (явно обозначившихся уже в 1980-х годах) до возникших в связи с переходом к рыночной экономике в 1990-х годах и появившихся в результате не до конца продуманных реформ 2000-х годов. Нужно еще много сделать, чтобы «вырваться из ловушки» среднего уровня развития и занять достойное место среди ведущих стран мира. Для этого необходимо сконструировать собственную эффективную модель организации научнообразовательной и инновационной деятельности, соответствующую как современным глобальным трендам, так и национальным условиям и задачам. Этот процесс в России идет медленно, путем проб и многочисленных ошибок. Противоречивые тенденции, сформировавшиеся в отечественном научном комплексе, определяют рост нестабильности и неопределенности условий научной деятельности. И это, в свою очередь, создает дополнительные проблемы для развития науки. Этапы и направления реформирования научной сферы Наука в СССР существовала в виде комплекса разнообразных и сложно связанных между собой организаций государственной формы собственности, которые занимались фундаментальными и прикладными исследованиями, а также разработками по гражданской и военной тематике.

Ход инновационного процесса обеспечивался, хотя и со все возрастающими трудностями, взаимодействием академических и ведомственных научно-исследовательских институтов (НИИ), опытно-конструкторских бюро и прочих организаций с предприятиями реального сектора экономики. Для облегчения трансфера знаний создавались межотраслевые научно-технические комплексы и научно-производственные объединения. Переход страны к рыночной экономике сопровождался радикальными изменениями условий научной деятельности. Этапы постсоветских преобразований. Разные исследователи предлагают различную периодизацию процесса реформирования научной сферы в России. Например, выделяют три временных периода в государственной научно-технической политике 1990-х годов: 1) 1992–1993 гг. – сохранение научно-технического потенциала на максимально возможном уровне; 2) 1994–1995 гг. – постепенная адаптация научно-технической сферы к требованиям рыночной экономики при постоянном уменьшении финансирования науки из федерального бюджета; 3) 1996–1997 гг. – разработка единой концепции реформирования российской научно-технической сферы с целью существенного повышения эффективности ее деятельности в условиях рынка и изменения менталитета части научного сообщества страны. Существует и иное видение последовательности событий: а) с конца 1991 г. до середины (июнь – июль) 1996 г. – период первой реформы, связанной с именем министра Б.Г. Салтыкова; б) с середины 1996 г. до весны 2004 г. – стагнация, характеризующаяся борьбой различных сил за определение научной политики и за влияние на нее, а также непоследовательностью принимаемых решений, расцветом лоббизма и одновременно попытками выработать системную государственную политику; в) с 2004 по 2007 г. – период второй реформы, осуществляемой командой министра А.А. Фурсенко [Миндели, Остапюк, Фетисов, 2018, с. 34–35]. По нашему мнению, этот ряд следует дополнить: г) с 2008 по 2012 г. – реформы образования, подготовка реформ в научной сфере; д) с 2013 по 2018 г. – реформирование академий и деятельность ФАНО; е) с 2018 г. по настоящее время – закрепление новаций в законодательных и институциональных условиях научной деятельности. Как подчеркивают специалисты, с 1992 г. российская наука оказалась на периферии государственных интересов и перестала рассматриваться властью в качестве приоритетной отрасли [Аллахвердян, 2018, с. 16]. Это выразилось, прежде всего, в резком сокращении финансирования научной деятельности в начале 1990-х годов. Уменьшение (в разы) государственных расходов на исследования и разработки (ИиР) больше всего отразилось на отраслевой науке. По разным оценкам, прекратили свое существование около 1500 отраслевых НИИ, было ликвидировано большинство межотраслевых научно-технических комплексов и научно-производственных объединений, конструкторских бюро, проектных и проектно-изыскательских организаций. И несмотря на то что с 1995 г. финансирование науки стало увеличиваться, ее внедренческий потенциал не был восстановлен.

В условиях рыночных преобразований и процесса дезинтеграции (связанного с приватизацией) изменилась структура сети научных организаций. Появилось множество небольших научных учреждений, были созданы ведомственные НИИ, возникли региональные организации науки [Шульгина, 2013, с. 54]

Результатом слабо организованных и зачастую непродуманных действий по созданию новых условий хозяйствования в стране стало разрушение прежнего инновационного контура. Одновременно сократились (абсолютно и относительно) доходы научных работников, упал престиж научной деятельности в обществе. Начиная с 2000-х годов отношение к науке со стороны государства стало меняться. В соответствии с этим произошел переход от стихийной и медленной адаптации научных учреждений к новым социально-экономическим условиям к сознательному и активному реформированию научной и образовательной деятельности. Были осуществлены разнообразные институциональные преобразования. Вначале реформы прошли в сфере высшего образования: Россия присоединилась к Болонской системе (в 2003 г.) и были введены два уровня высшего образования (бакалавриат – магистратура) в 2009 г. Затем изменения произошли в академическом секторе: слияние трех академий наук, отделение от них исследовательских институтов с передачей последних в ведение Федерального агентства научных организаций (ФАНО) в 2013 г.; превращение аспирантуры в третью ступень высшего образования (с 2013 г.). Проведенная в 2013 г. реформа академий стала шоком для научного сообщества. Хотя лежащие в ее основе теоретические подходы современного менеджмента были сформулированы и публично изложены раньше, еще в 2005–2007 гг. Но они не были восприняты научным сообществом достаточно серьезно из-за спорности самих постулатов [Положихина, 2017].

В произошедшем есть и вина самой Российской академии наук (РАН), которая оказалась не способной самостоятельно адаптироваться к новым социально-экономическим условиям и трансформировать в соответствии с ними советскую модель организации науки. В результате этими вопросами стали заниматься чиновники – и их достижения пока далеки от желаемого. Зато возникли новые проблемы, еще больше усложнившие ситуацию. Трансформация управления и организации. С 1993 г. основными органами управления государственным научным сектором в стране являются федеральное министерство и Совет при Президенте РФ.

При этом федеральный уровень управления наукой 1 Совет по научно-технической политике при Президенте РФ (в 1995– 1997 гг.), Совет при Президенте РФ по науке и образованию (с 2001 г., преобразовывался, последнее изменение – в 2012 г.). 105 неоднократно преобразовывался в связи с поисками организационной модели, отвечающей новым условиям и стоящим задачам (табл. 1). Как можно заметить, реформы управления наукой меняют ориентацию ее связей от промышленности (технологии) в сторону высшего образования (табл. 1). В принципе, такое направление реформирования соответствует общемировой тенденции – возрастанию значения университетов как центров научно-инновационной деятельности. Таблица 1 Федеральные органы управления наукой в России в постсоветский период № пп Федеральный орган управления Годы Глава 1. Министерство науки и технической политики 1993–1996 Салтыков Б.Г. 2. Государственный комитет по науке и технологиям 1996–1997 Фортов В.Е. 3. Министерство науки и технологий 1997–2000 Фортов В.Е. (1997–1998) Булгак В.Б. (1998) Кирпичников М.П. (1998–2000) 4. Министерство промышленности, науки и технологий 2000–2004 Дондуков А.Н. (2000–2001) Клебанов И.И. (2001–2003) Фурсенко А.А. (2003–2004) 5. Министерство образования и науки 2004–2018 Фурсенко А.А. (2004–2012) Ливанов Д.В. (2012–2016) Васильева О.Ю. (2016–2018) 6. Министерство науки и высшего образования 2018 г. – н.в. Котюков М.М. Но вот соответствует ли это российским условиям? Ведь одна из главных и застарелых отечественных проблем – слабая связь науки и реальной экономики (прежде всего, промышленности). Не ведет ли данная политика к укреплению существующих барьеров при трансфере знаний? В упрощенном виде «советскую» (линейную) модель инновационного процесса можно описать следующим образом (см. рис.). В центре инновационной цепочки находятся НИИ, в которые приходят выпускники вузов и которые осуществляют основные контакты с реальным сектором экономики.

Вузы имеют слабые контакты с предприятиями в научно-исследовательской области (осуществляют некоторые прикладные разработки), но активно привлекают последних к учебному процессу (организуя практики студентов). Реформы последних лет представляют собой попытки перестроиться на другую («современную?» разветвленную) модель, в которой ведущую роль в инновационном процессе играют вузы. Они обладают или связями с реальным сектором (предпринимательские университеты), или развитым научным сегментом (исследовательские университеты), или и тем, и другим («Университет 4.0») [Туккель, 2016, с. 28]. НИИ для этой модели не подходят. Советская модель Современная модель? Рис. Модели организации взаимодействия участников инновационного процесса. Однако могут ли отечественные вузы стать центральным звеном инновационного процесса? Однозначного ответа на этот вопрос нет, так как одно дело – глобальные тенденции, другое – национальные особенности. К сожалению, сравнение моделей организации научной и образовательной деятельности с точки зрения их адекватности национальным задачам и условиям не проводилось. Было решено, что вузы должны стать центрами научноинновационной деятельности.

Убедительного подтверждения правильности данного решения не существует. Увеличение объемов финансирования научной работы в вузах и введение административного требования к преподавателям заниматься научными исследованиями пока не привели к радикальным улучшениям в научной сфере и значительному приращению научных результатов. С одной стороны, существуют (и всегда существовали) передовые (в том числе в области научных исследований) высшие учебные заведения. С другой стороны – наибольшая доля сомнительных диссертаций и «мусорных» публикаций приходится именно на российский вузовский сектор. Представляется, что для выдвижения вузов в качестве центров научно-инновационного процесса в стране существует ряд вуз НИИ вуз производство НИИ производство объективных и субъективных препятствий.

Преподаватели в отечественных вузах имеют слишком большую учебную нагрузку, что не позволяет им серьезно заниматься научными исследованиями (особенно фундаментального характера). Сказывается также разный менталитет преподавателей и исследователей (обоснованный консерватизм первых и ревизионизм последних), разное восприятие результатов научных исследований (в форме учебников и учебных пособий или статей и монографий). Наконец, на передовые позиции в мире все российские вузы выйти не могут (да и не нужно), тогда как научная деятельность должна соответствовать мировому уровню. Выход видится в развитии сотрудничества (кооперации, коллаборации) НИИ и вузов, прежде всего, за счет участия в совместных проектах и программах.

Однако насаждаемая конкуренция между вузами и НИИ мешает такому взаимодействию. Может быть, лидерство НИИ в научно-инновационной сфере является особенностью России – и нужно ли разрушать эту традицию? Возможно, что в настоящее время для страны больше подходит смешанная (или переходная) модель, в которой центрами научно-инновационного процесса выступают как успешные вузы, так и передовые НИИ? И основное внимание следует уделять налаживанию взаимодействия между разными субъектами инновационного процесса, связям научных и образовательных учреждений с производственными предприятиями. Необходимо отметить, что в результате приватизации в собственности государства в России остались в основном научные организации, занимающиеся фундаментальными исследованиями, а также высшие учебные заведения.

Гражданская отраслевая наука, в которой были сосредоточены прикладные исследования и разработки, отошла к предпринимательскому сектору. Соответственно, если функционирование организаций отраслевой / прикладной науки определяют рыночные механизмы, то учреждения фундаментальной науки и высшего образования в стране находятся под директивным государственным управлением. Различия в форме собственности, ведомственной подчиненности и принципах управления служат серьезными препятствиями для взаимодействия разных акторов инновационного процесса и трансформации знаний в новые технологии или продукты.  Научные организации, работающие на военные нужды, в работе не рассматриваются.

Изменение принципов регулирования и целеполагания. Основные принципы, определяющие и регулирующие научную деятельность в России, сформулированы в различных официальных документах – федеральном законе, указах Президента и постановлениях / распоряжениях Правительства РФ (табл. 2). Таблица 2 Основные документы, регламентирующие научную деятельность в России № пп Вид Название Дата утверждения 1. Указ Президента РФ – О доктрине развития российской науки; – О мероприятиях по реализации государственной социальной политики; – О Стратегии научно-технологического развития РФ; – О национальных целях и стратегических задачах Российской Федерации на период до 2024 года от 13.06.1996 № 884 от 07.05.2012 № 597 от 01.12.2016 № 642 от 07.05.2018 № 204 2. Федеральный закон – О науке и государственной научно-технической политике; – О статусе наукограда РФ; – О Российской академии наук, реорганизации государственных академий наук и внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ от 23.08.1996 № 127-ФЗ от 07.04.1999 № 70-ФЗ от 27.09.2013 № 253-ФЗ 3. Решения Совета при Президенте РФ по стратегическому развитию и национальным проектам Национальный проект «Наука» протокол от 24.12.2018 № 16 4. Постановление Правительства РФ – Об утверждении государственной программы РФ «Развитие науки и технологий на 2013–2020 годы»; – Об утверждении государственной программы РФ «Научно-технологическое развитие Российской Федерации» от 15.04.2014 № 301 от 29.03.2019 № 377 5. Распоряжение Правительства РФ – Об утверждении Стратегии инновационного развития РФ на период до 2020 г. от 08.12.2011 № 2227-р 109 Специалисты отмечают, что правовое регулирование и законодательная поддержка научной, научно-технической и инновационной деятельности в РФ остаются фрагментарными и не охватывают весь комплекс соответствующих отношений. Принятые многочисленные документы слабо увязаны между собой, содержат противоречивые или дублирующие положения, не обеспечивают должную координацию между федеральным и региональным уровнями управления [Миндели, Остапюк, Фетисов, 2018, с. 92]. Уже несколько лет разрабатывается проект нового федерального закона «О научной, научно-технической и инновационной деятельности в РФ».

В 2019 г. общественное обсуждение документа активизировалось, несмотря на то что бета-версию законопроекта разместили на «непрофильной» краудсорсинговой платформе «ПреОбразование» – дискуссионной площадке для учителей и родителей. При этом общественность не получила убедительных объяснений, почему закон нужно менять – основной причиной называется его возраст [Маленький, 2019]. Специалисты считают, что в стране нужен новый правовой инструментарий, который позволит обеспечить изменения в сфере науки, технологий и инноваций в духе целей и задач, поставленных в основных документах стратегического планирования, и в соответствии с внешними и внутренними условиями. Пока вне рамок закона находится оценка результативности научных организаций, правовой статус экспертных организаций, оценка квалификации и результативности труда научных работников, должности научных работников. Нет возможности ответить на вопрос о том, насколько оправданно имеющееся многообразие типов организаций в сфере науки и следует ли и дальше расширять их перечень1 . Необходимо обеспечить оптимальное соотношение конституционного права на научное творчество с различными видами научнотехнической, инновационной, научно-экспертной деятельности. Кроме того, следует закрепить правовой статус ученого как основного субъекта отношений в сфере науки, регламентировать различные аспекты взаимодействия ученого с научными коллективами, научными и иными организациями, государством [Габов, Путило, Гутников, 2017, с. 388, 389]. 1 Сегодня в России существуют государственные научные центры, национальные исследовательские центры, исследовательские университеты, особые территориальные образования – наукограды, кластеры, технопарки и др.

Называются следующие проблемы регулирования научной деятельности, которые следует решить для повышения результативности работы научных и инновационных организаций: а) значительно упростить все процедуры планирования и осуществления закупок товаров, работ и услуг для выполнения НИОКР; б) существенно изменить понятие государственного задания для научных организаций, учесть множественность источников финансирования ИиР; в) предусмотреть особый порядок таможенных процедур при поставке научного оборудования и расходных материалов для нужд научных организаций (обеспечивающий их оперативную и бесперебойную доставку), а также нулевые ставки таможенных пошлин и НДС; г) существенно упростить визовые и миграционные правила для исследователей и преподавателей, не являющихся гражданами России [Упражнения в беллетристике, 2016]. Представляется, что к этому перечню нужно добавить решение вопроса оплаты служебных командировок за счет средств государственного задания и повышения нормативов расходов на экспедиции. Сможет ли разрабатываемый законопроект решить перечисленные проблемы, пока не ясно. В настоящее время приоритетные направления научной деятельности в России определены в национальном проекте «Наука» (далее – НП «Наука») и государственной программе «Научно-технологическое развитие РФ» на 2019–2030 гг. 1 (далее – ГП НТР) [Паспорт Национального проекта.., 2019; Постановление Правительства РФ от 29.03.2019 № 377]. Декларируемые в этих документах цели и задачи достаточно обоснованы [Материалы для Минобрнауки, 2016]. Однако действия по их реализации наталкиваются на многочисленные препятствия. Специалисты указывают следующие: 1) не обеспечена непрерывность инновационной цепочки и правового отношения между ее субъектами; 2) недостаточна кадровая обеспеченность науки и реального сектора экономики специалистами, подготовленными для разработки и освоения наукоемких технологий; 3) крайне низко развит прикладной сектор науки; 4) отраслевой сектор науки финансово автономен (и слабо задействован в государственных программах); 5) недостаточно материально-техническое и финансовое обеспечение научной и научно-технической сферы для решения поставленных амбициозных задач [Миндели, Остапюк, Фетисов, 1 Принята вместо досрочно завершенной государственной программы РФ «Развитие науки и технологий на 2013–2020 годы». 2018, с. 87].

К этому следует добавить, что в нынешнем состоянии РАН не способна выполнять возложенные на нее функции. Необходимо подчеркнуть отсутствие доверия между научным сообществом с одной стороны и органами управления научной деятельностью с другой, а также неудовлетворительный уровень их коммуникации. Данные факторы мешают налаживанию конструктивного диалога и взаимодействия между участниками инновационного процесса. В условиях существования различных, подчас противоположных точек зрения и подходов без этого невозможно прийти к консенсусным решениям и выбрать оптимальный путь движения вперед. Поэтому и результаты проводимых в соответствии с «благими намерениями» многочисленных и разнообразных преобразований неоднозначны и противоречивы. Основные характеристики современного научного комплекса России.

Согласно принятым международным нормам и практике, к числу основных характеристик научного комплекса относится объем финансирования, численность научных кадров и заработная плата научных работников (хотя общее количество измеряемых параметров гораздо больше). Динамика этих показателей позволяет выявлять тенденции развития научной сферы. Финансирование. К специфике России относится доминирование государственного (прежде всего, федерального) бюджета среди источников финансирования науки. Объем выделяемых государственных средств остается основным фактором ее развития. В советский период финансирование государством науки составляло, по разным оценкам, порядка 3–5% от ВВП страны.

После распада СССР государственные расходы на науку и научное обслуживание сократились в разы – до 0,74% от ВВП РФ в 1992 г., – при одновременном уменьшении национального дохода [Дежина, 2006, с. 12–13; Рогов, 2013] и незначительной величине других источников финансирования (прежде всего, международных и иностранных грантов). Хотя сравнивать масштабы финансирования науки в России и СССР в общем-то, не совсем корректно. Во-первых, Россия – это только часть бывшего СССР, и есть еще другие, теперь независимые страны со своими бюджетами. Во-вторых, большая часть расходов на науку в советский период шла на военные нужды, а современная статистика приводит данные по гражданской науке.

Тем не менее можно говорить о радикальном сокращении финансирования науки в России в начале 1990-х годов. За 1992–1996 гг. затраты на фундаментальные исследования в РАН уменьшились в 10 раз; ассигнования на ИиР из федерального бюджета за 1991–1996 гг. – в 6 раз. В 1990 г. внутренние расходы на НИОКР составляли 13,1 млрд рублей (2,03% ВВП). В 1992 г. этот показатель сократился до 3,2 млрд рублей (в постоянных ценах 1989 г.), т.е. в 4 раза [Дежина, 2006, с. 12–13; Рогов, 2013]. Достоверность динамических рядов объемов финансирования науки в РФ в 1990-е годы не очень высока из-за неоднократного изменения базовых цен, преобразования бюджетной классификации и других изменений в статистике. Однако даже имеющиеся данные показывают очень неравномерную и нестабильную динамику: то сокращение, то рост даже относительных расходов на науку (таб. 3). Таблица 3 Динамика расходов на исследования и разработки в России1 № Годы пп Показатели 1992 1995 2003 2013 2017 1. Внутренние затраты на исследования и разработки, в % к ВВП 0,74 0,85 1,29 1,03 1,11 2. Ассигнования на гражданскую науку из средств федерального бюджета, в % к расходам федерального бюджета 2,43 1,60 1,71 2,82 2,30 3. Доля фундаментальных исследований в общем объеме ассигнований на гражданскую науку из средств федерального бюджета, % около 30% 36,8 49,3 29,6 31,0 Как отмечают специалисты, в начале – середине 1990-х годов основные проблемы финансирования состояли в том, что бюджет науки относился к незащищенным статьям, не исполнялся полностью, а средства выделялись неравномерно. Самыми критичными с точки зрения соблюдения бюджетной дисциплины были 1994, 1 Составлена по данным [Дежина, 2006; Рогов, 2013; Статистика науки и образования, 2018; Наука, технологии и инновации России, 2018; Индикаторы науки, 2019]. 113 1996 и 1998 гг. В 1999 г. бюджетное финансирование науки стало более стабильным, а с 2003 г. бюджет на науку выполняется полностью [Дежина, 2006, с. 12–13; Миндели, Черных, 2016, с. 113].

После дефолта 1998 г. в период последующего восстановительного роста внутренние затраты на ИиР в стране начали увеличиваться. Их отношение к ВВП достигло максимума в 2003 г. Но затем рост прекратился, и даже началось снижение – вплоть до 2013 г. (минимум в 2008 г., небольшой «всплеск» в 2009 г.). В настоящее время в России наблюдается медленный рост внутренних затрат на ИиР (табл. 3). В первой редакции ФЗ «О науке и государственной научнотехнической политике» (ст. 15) содержалась норма, согласно которой на финансирование научных исследований и экспериментальных разработок должно выделяться не менее 4% расходной части федерального бюджета [Федеральный закон от 23.08.1996 № 127-ФЗ]. Однако указанная норма никогда не выполнялась и в 2004 г. была отменена.

В реальности доля ассигнований на гражданскую науку в расходах федерального бюджета колеблется около 2% и до 2013 г. в целом повторяла (с некоторым лагом) динамику доли внутренних затрат на ИиР в ВВП: резкое сокращение в первой половине 1990-х годов и медленный рост вплоть до 2010-х годов (табл. 3). Но затем тенденции меняются: доля внутренних затрат на науку растет, а доля государственных ассигнований снижается. Это благоприятное в целом развитие событий, но не понятно, настолько оно устойчиво и чем определяется. В целом средства на науку в России выделяются значительные. В последние годы по финансированию научных разработок страна занимала 8–9-е место в мире – с показателем чуть более 1 трлн руб [Минобрнауки: Россия входит.., 2018].

Но этого недостаточно для восстановления утраченных позиций и вхождения в группу мировых научных лидеров. Даже цель НП «Наука» – опережающее увеличение внутренних затрат на научные ИиР за счет всех источников финансирования по сравнению с ростом ВВП страны, – при стагнации экономики не может считаться приемлемой. Более того, при таких темпах не удастся достичь цели ГП НТР – войти в пятерку лидеров по объему внутренних затрат на ИиР среди ведущих стран мира [Паспорт Национального проекта.., 2019; Постановление Правительства РФ от 29.03.2019 № 377]. В настоящее время в США внутренние затраты на ИиР составляют 2,8% ВВП, в Китае – 2,1, в Японии – 3,4, в Южной Корее – 3,8%, в наиболее развитых странах Европы они находятся 114 на уровне 2,5–4%. Исходя из этих показателей, в России внутренние затраты на ИиР должны достигнуть 3% ВВП.

По расходам на фундаментальную науку в отношении к ВВП в мире лидирует Швейцария (0,9%), Южная Корея (0,76) и Исландия (0,65%). Россия с ее 0,18% (в том числе 0,17% – из средств федерального бюджета) в относительно благополучном 2014 г. отстает не только от наиболее развитых в научно-технологическом отношении стран Европы, таких как Франция (0,54% ВВП) или Нидерланды (0,56% ВВП), но и от Эстонии (0,37% ВВП), Венгрии (0,23% ВВП), Польши (0,23% ВВП) и даже Греции (0,28% ВВП). Единственные две страны ОЭСР, которые уступают России по этому показателю, – это Чили (0,12% ВВП) и Мексика (0,11% ВВП) [Упражнения в беллетристике, 2016]. Специалисты считают увеличение доли расходов на НИОКР в ВВП с 1 до 2% в быстрорастущей экономике стадией научно-технологического «разгона». В КНР этот этап занял чуть больше десятилетия. В США разгон занял примерно такой же срок – с 1950 по 1960 г., чуть позже этот маневр повторила ФРГ (1951–1962). Японии понадобился более продолжительный период (1959–1978), а Республика Корея уложилась в пять лет (1983–1988). В СССР «разгон» происходил в первой половине 1960-х годов, и в 1964–1969 гг. страна возглавляла рейтинг по росту доли расходов на НИОКР в ВВП. «Разгонные» стадии обычно не очень продолжительны и сменяются длительным периодом стабильности [Виноградов, Салицкая, Салицкий, 2016, с. 154–155]. Указом Президента РФ от 7 мая 2012 г. № 597 было поручено к 2015 г. обеспечить увеличение внутренних затрат на ИиР до 1,77% от ВВП [Указ Президента РФ от 7 мая 2012 г. № 597].

Это задание не было выполнено. Более того, доведение внутренних расходов на ИиР до 1,77% от ВВП предполагается только к 2024 г. Таким образом, стадия научно-технического «разгона» в России в ближайшие годы не планируется. По мнению специалистов, реально (а не «на бумаге» путем махинаций с цифрами) выполнить задачи НП «Наука» при бюджетном финансировании фундаментальной науки в объемах ниже 0,3% ВВП, а науки в целом (за счет бюджетных и внебюджетных источников) – ниже 2% ВВП, – невозможно. Минимально требуется увеличить финансирование фундаментальных исследований до 0,4% ВВП. В абсолютном эквиваленте это должно быть не менее 546 млрд руб. [Мищенко, 2019].

Для инновационного развития, помимо объема выделяемых на науку средств, большое значение имеет порядок их распределения между разными участниками трансфера знаний. Сложившаяся в России система далеко не оптимальна, и здесь существует целый ряд острых проблем, включая: 1) соотношение объемов бюджетного и внебюджетного финансирования; 2) распределение государственных средств между фундаментальной и прикладной наукой и разработками; 3) соотношение размеров базового (сметного) и грантового финансирования; 4) принципы распределения субсидий на выполнение государственного задания. Соотношение бюджетного и внебюджетного финансирования. В 2017 г. объем внебюджетного финансирования ИиР в России составил 36,2% от внутренних затрат на эти цели [Статистика науки и образования, 2018, с. 105].

В других странах с развитым научным комплексом, например Израиле, Финляндии, США, пропорция обратная: 30–20% финансирования науки составляют бюджетные (государственные) средства и 70–80% внебюджетные. Такие показатели достигнуты благодаря продуманной политике органов государственной власти: бизнесу выгодно вкладывать средства в ИиР.

Одной из целей ГП НТР является довести в России отношение объема средств внебюджетных источников, направленных на осуществление научной, научно-технической деятельности, к соответствующему объему бюджетных средств, до 75%. Однако совершенно непонятно, как этого достичь. Соотношение между финансированием фундаментальной и прикладной науки и разработок. В России в общем объеме ассигнований на гражданскую науку из средств федерального бюджета доминируют расходы на разработки. Если в 1995–2003 гг. доля фундаментальных исследований колебалась от 37 до 43% в расходах государственного бюджета на гражданскую науку, то в 2013–2017 гг. она опустилась до 30% (табл. 3). В 2017 г. на средства государства приходилось более 60% внутренних затрат на ИиР, а основным получателем этих средств являлся предпринимательский сектор (более 60%).

В то же время государственный научный сектор получил только 30% от внутренних затрат на ИиР. Сектор некоммерческих организаций получает в 2 раза больше средств на ИиР по сравнению с собственными средствами на эти цели. Значительный объем государственных средств выделяется также вузовскому научному сектору (табл. 4). 116 Таблица 4 Распределение внутренних затрат на исследования и разработки в 2017 г. 1 № пп Источник финансирования Доля в объеме внутренних затрат на ИиР, % Получатель финансирования Доля в объеме внутренних затрат на ИиР, % 1. Средства государства 66,2 Государственный научный сектор 30,4 2. Средства предприятий 30,2 Предпринимательский научный сектор 60,2 3. Иностранные организации 2,6 4. Средства вузов 0,8 Вузовский сектор науки 9,0 5. Средства некоммерческих организаций 0,2 Научный сектор некоммерческих организаций 0,4 6. Всего 100,0 Всего 100,0 Таким образом, государство в России занимается, в принципе, не своим делом – финансирует вместо бизнеса прикладные исследования и разработки. А на фундаментальные исследования государственных средств уже не хватает.

Кроме того, специалисты указывают, что сегодня, согласно Закону о бюджете, наука финансируется по 10 статьям. Причем каждое министерство, наделенное правом финансирования «собственной отраслевой науки», ревностно относится к его сохранению. Неоднократные попытки вернуть в Закон о бюджете «единую» статью финансирования науки гражданского назначения не увенчались успехом. Таким образом, связь между фундаментальными и прикладными исследованиями разорвана уже на этапе финансово-экономического планирования, что приводит к распылению бюджетных средств, выделяемых на науку [Миндели, Остапюк, Фетисов, 2018, с. 65, 68], а также к их неэффективному использованию. Базовое (сметное) и грантовое (конкурсное) финансирование. Традиционной для России является сметная система финансиро- 1 Составлено по данным [Индикаторы науки, 2019, с. 94]. 117 вания научной деятельности. Гранты на научно-исследовательские работы в стране выделяются начиная с 1992 г. За прошедшие годы созданы Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ), Российский гуманитарный научный фонд (РГНФ, в 2016 г. присоединен к РФФИ), Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере, Российский фонд технологического развития и несколько десятков отраслевых и межотраслевых внебюджетных фондов, проводящих конкурсы на средства для научно-исследовательских и экспериментальных работ. Безусловно, использование грантовой (или конкурсной) системы финансирования ИиР имеет ряд положительных моментов.

Только в 1990-е годы выделяемые международные и иностранные гранты позволили сохранить в стране некоторые научные коллективы и направления. Однако масштабы конкурсного финансирования науки в России значительно уступают размерам базовых субсидий из федерального бюджета. Величина самого крупного фонда – РФФИ – составляет немногим более 4 млрд руб. Всего фонды в 2017 г. финансировали научные ИиР в размере 9,5 млрд руб., или 0,9% от внутренних затрат на эти цели [Статистика науки и образования, 2018, с. 103]. Отечественные органы управления прилагают усилия по увеличению размера грантового финансирования науки. Высказываются также пожелания вместо прямого распределения средств ввести более конкурентный подход, близкий к действующей конкурсной системе госзаданий для вузов.

При этом в сферу госзадания войдут механизмы и практики грантовых фондов, а научные организации лишатся некоторых гарантий [Ерохина, 2018]. Однако реализации этого предложения препятствует несовершенство самой конкурсной системы: проблемы прозрачности и адекватности экспертизы, вопросы коррупции, а также несоответствие требованиям стабильности условий существования научных организаций и деятельности научных сотрудников.

Что с ними будет в случае, если они не выиграют конкурс? Как оплачивать коммунальные услуги, содержать здания и финансировать другие постоянные расходы, обеспечивать хотя бы минимальную заработную плату сотрудников и преемственность исследований? Согласно рекомендациям Международной организации труда, не менее 70% оплаты трудовой деятельности должны составлять гарантированные выплаты. Таким образом, нежелательно, чтобы гранты составляли более 30% от общего финансирования научной деятельности. Они хороши как дополнение к базовому (сметному) финансированию [Предложения Профсоюза РАН.., 2018]. Их целесообразно использовать в расчете на короткие промежутки времени, когда в работе уже есть какой-то задел и можно (нужно) получить конкретный результат. Вместе с тем конкурсное финансирование мало подходит для продолжительных фундаментальных исследований и ведения научных работ поискового характера, результат которых не известен. Пока согласия по поводу того, каким должно быть соотношение конкурсного и постоянного финансирования научной деятельности в стране, не достигнуто, – точки зрения на этот вопрос представителей разных структур и научных школ не совпадают.

Тем не менее фактическое финансирование науки в России все больше сдвигается в сторону конкурсной модели. И это сильно затрудняет планирование научной деятельности, так как выделение средств научным организациям неустойчиво и нестабильно год от года, месяц от месяца. Принципы распределения субсидий на выполнение госзадания. История государственного задания в сфере науки в России началась в 2010 г. Специалисты выделяют два этапа в его становлении. Умеренно либеральная модель, предусмотренная постановлением Правительства РФ от 02.09.2010 № 671 с пакетом внесенных в него изменений и дополнений, просуществовала с 2010 по 2015 г. Консервативная модель, изложенная в постановлении Правительства РФ от 26.07.2015 № 640, реализуется с января 2016 г. [О государственном задании.., 2017, с. 10]. С 2017 г. возникла проблема распределения между научными учреждениями (подведомственными ФАНО, а с 2018 г. – Минобрнауки) дополнительных бюджетных средств, выделенных на выполнение Указа Президента РФ от 07.05.2012 № 597 об увеличении заработной платы научных сотрудников. Для ее решения была разработана и стала использоваться определенная методика [Ивлев, 2019].

Следует отметить, что фактическое выделение субсидий на выполнение госзадания научным организациям не совпадает с расчетами, выполненными на основе официальной методики, а позитивная динамика утвержденных показателей не гарантирует увеличение объема финансирования. Как отмечается, ФАНО / Минобрнауки неоднократно корректировали принципы доведения бюджетных средств до подведомственных им научных организаций [Постановление Президиума РАН от 10.04.2019].

Кроме того, процесс распределения федеральным органом управления субсидий на выполнение госзадания между научными организациями характеризуется крайней непрозрачностью и значительным волюнтаризмом. Общая картина научному сообществу недоступна, нельзя ее ни проанализировать, ни оценить. Шагом к реформированию системы госзадания для научных организаций должен был стать масштабный аудит их исследовательских планов и отчетов [Ерохина, 2019]. ФАНО совместно с РАН уже провели «ранжирование» академических институтов, разбив их на три категории. Но полученные результаты оказались весьма спорными (и сами авторы признали несовершенство использованной системы оценки) и пока мало влияют на объемы финансирования научных учреждений.

Сейчас стоит задача провести экспертизу планов, отчетов, программ развития, мониторинг результатов научной деятельности всех научных организаций и вузов (независимо от ведомственной принадлежности), получающих финансирование из бюджета [Постановление Правительства РФ от 30.12.2018 № 1781]. Однако оценочная деятельность «буксует» из-за масштабности задачи и отсутствия отработанной методики, необходимой статистики и достаточного количества квалифицированных экспертов. Каким в итоге будет механизм распределения бюджетных средств на научную деятельность, до сих пор не понятно.

Специалисты подчеркивают, что увеличение объемов финансирования ИиР дает положительный социально-экономический эффект, только если оно сбалансировано по стадиям и видам работ. Для обеспечения целостности цикла НИОКР необходимо обеспечить соблюдение экономически обоснованных пропорций между расходами на разные виды работ (фундаментальными и прикладными исследованиями, опытно-конструкторскими работами). Поэтому для повышения эффективности бюджетных средств, выделяемых на науку, целесообразно формировать государственный или муниципальный заказ не на отдельные разрозненные виды работ, входящих в инновационную деятельность, а на осуществление полного инновационного цикла «прикладные исследования – разработки – освоение и тиражирование инновационной продукции», т.е. на реализацию инновационных проектов «под ключ».

Такой подход также позволяет обеспечить реальную, а не формальную интеграцию отраслевых НИИ, вузов и промышленных предприятий в инновационном процессе [Тодосейчук, 2017, с. 173]. Кроме того, следует активно привлекать инвестиции в прикладную науку на основе широкого применения методов косвенного (налогового, амортизационного, кредитного) стимулирования инновационной деятельности бизнеса. В России научные организации наделены правом передачи результата своих исследований какой-либо бизнес-структуре. Но оплачивать полученный научный результат бизнес чаще всего не в состоянии. В США, например, любой результат научного исследования, сделанного за государственный счет,  можно купить за 1 долл. (бесплатная передача объектов интеллектуальной собственности в США запрещена законом) при условии, что он будет использован на территории страны, а в бизнес-плане и заключаемом контракте отражены сроки использования новшества, масштабы производства, количество рабочих мест, планируемые размеры налогов и т.д. То есть в данном случае государство не стремится получить немедленную финансовую отдачу, а делает упор на развитие национальной экономики. Это, безусловно, не экономическое, а политическое решение [Миндели, Остапюк, Фетисов, 2018, с. 88].

Можно констатировать, что в России пока не созданы главные институциональные и экономические условия инновационного развития – привлекательность прикладных исследований и разработок для бизнеса, а также прозрачный и обоснованный механизм распределения бюджетных средств на научную деятельность. Первое необходимо для обеспечения притока средств частного сектора в научную сферу и спроса на инновации. Второе должно позволить сочетать последовательную научно-техническую политику с возможностью гибкого реагирования на изменение обстановки.

Динамика численности научных кадров. Единого понятия «научные кадры», т.е. профессионалов, занимающихся научной деятельностью, не существует. В России в этом качестве рассматриваются: а) согласно законодательству – научные работники (исследователи), т.е. граждане, обладающие необходимой квалификацией и профессионально занимающиеся научной и (или) научно-технической деятельностью; б) согласно статистике – персонал, выполняющий научные исследования и разработки, в том числе исследователи и вспомогательный персонал; в) согласно практике финансирования – научные сотрудники, т.е. работники, занимающие должности от младшего до главного научного сотрудника в государственных и муниципальных учреждениях обра- 121 зования, науки, здравоохранения и социального обеспечения; г) согласно практике управления – работники академических институтов, в том числе научные сотрудники. Причем отечественная статистика науки предусматривает разные варианты учета научных кадров: в рамках только гражданской науки или гражданской и военной науки вместе; в эквиваленте полной занятости или согласно штатному составу и т.д. Разные подходы создают большие – двукратные – расхождения в статистике научных кадров. Например, по международным данным, количество исследователей в России за период 2007–2013 гг. сократилось с 469,1 тыс. до 440,6 тыс. [Доклад ЮНЕСКО.., 2016, с. 32]. Однако согласно отечественным статистическим источникам, общая численность исследователей в 2013 г. составляла 369,0 тыс. человек, а общая занятость в сфере ИиР – 727,0 тыс. человек [Наука в учреждениях ФАНО.., 2018, с. 17; Наука, технологии и инновации России, 2018]. Исследователи неравномерно распределяются по разным секторам отечественной науки: государственному, в том числе академическому (переподчиненному сначала ФАНО, а теперь Минобрнауки), предпринимательскому, вузовскому и некоммерческих организаций. Статистические данные показывают, что больше всего исследователей (более 50%) приходится на предпринимательский сектор (табл. 5).

Причем здесь, как и в целом по стране, преобладают занятые в технических науках (89 и 60% соответственно). Вузовский и академический сектор по численности исследователей уже в 2016 г. были близки друг к другу: в первом около 12, а во втором – около 18% от общей численности этой категории занятых. Меньше всего исследователей в секторе некоммерческих организаций (0,2% от общей численности), а также в медицинских и сельскохозяйственных науках (немногим более 7% по стране в целом). При этом в академическом секторе больше исследователей, занятых в естественных науках (61%), а занятые в общественных науках преобладают в вузовском секторе и секторе некоммерческих организаций (37,5 и 25,8% соответственно). В секторе вузовской науки распределение исследователей более сбалансированно, хотя и в этом секторе доля исследователей в области медицинских и сельскохозяйственных наук невысока (табл. 5). 122 Таблица 5 Численность и распределение исследователей по областям науки в 2016 г. 1 Распределение исследователей по областям науки, % № пп Сектора Численность исследователей, тыс. человек технические естественные общественные и гуманитарные медицинские и сельскохозяйственные 1. Государственный 134,2 32,1 41,6 9,4 16,9 2. В том числе академический 67,2 10,6 61,0 11,3 17,1 3. Предпринимательский 190,4 89,0 8,9 1,3 0,8 4. Вузовский 45,0 27,0 29,9 37,5 6,3 5. Некоммерческих организаций 0,8 56,0 13,4 25,8 4,7 6. Всего 370,4 60,8 23,2 8,6 7,4 В период 2014–2017 гг. в стране отмечается рост общего числа научных организаций (на 9,4%). Их увеличение происходит, прежде всего, за счет сектора вузовской науки (рост почти на 34%) и некоммерческих организаций (рост почти на 73%). Даже в предпринимательском секторе количество научных организаций увеличилось на 2,1%. На этом фоне проводимая ФАНО политика по укрупнению и слиянию научных организаций выглядит во многом «противоестественной». При всех прилагаемых административных усилиях количество организаций в академическом секторе сократилось за этот период на 1,2% (табл. 6). Следует отметить, что по сравнению с относительно большим общественным вниманием к проблемам академической и вузовской науки, вопросы развития науки в предпринимательском секторе и некоммерческих организациях отошли далеко на задний план. При этом за период 2014–2017 гг. численность персонала и исследователей в некоммерческих организациях возросла в 4,8 и в 3 раза соответственно, а их доля в целом по стране увеличилась до 0,4 и 0,3%. Одновременно снизилось количество персонала 1 Составлено на основе данных [Наука в учреждениях ФАНО.., 2018, с. 17, 26–29]. 123 и исследователей в предпринимательском секторе (на 7 и 5% соответственно). Хотя доля персонала, занятого ИиР, в предпринимательском секторе выросла в общей численности (до 53,3%), а доля в численности исследователей практически не изменилась (52%). Численность исследователей в вузовском секторе сократилась на 5%, но его доля в целом по стране почти не изменилась (11,7%) (табл. 6). Таблица 6 Изменение отдельных характеристик научных кадров по секторам научной сферы за 2014–2017 гг. 1 Численность персонала Число организаций Всего, тыс. человек в том числе исследователей, тыс. человек Среднемесячная заработная плата, тыс. руб Фондовооруженность исследователей, млн руб / человек № пп Сектора 2014 2017 2014 2017 2014 2017 2014 2017 2014 2017 1. Государственный 1494 1493 263,8 268,1 132,8 130,1 38,7 44,6 1,1 1,4 2. Из него – академический 829 819 128,8 122,3 69,5 63,9 37,7 44,3 1,1 1,0 3. Предпринимательский 1265 1292 405,4 377,1 196,3 186,3 39,9 51,5 0,8 1,1 4. Вузовский 775 1038 62,3 59,7 44,3 42,1 41,3 49,4 1,0 1,3 5. Некоммерческих организаций 70 121 0,6 2,9 0,4 1,2 39,1 54,3 0,09 1,4 6. Всего 3604 3944 732,1 707,8 373,8 359,7 н/д н/д н/д н/д В настоящее время Россия занимает четвертое место в мире по численности исследователей (в эквиваленте полной занятости) после Китая, США и Японии. Однако относительные показатели хуже – на 10 тыс. экономически активного населения приходится 111 человек персонала, занятого ИиР (26-е место в мире), и 60 исследователей (32-е место в мире).

Общемировой тенденцией является увеличение численности научных кадров и исследователей. Для 1 Составлено на основе данных [Наука, технологии и инновации России, 2018, с. 56–65]. 2 57 исследователей в 2017 г. [Researchers, 2018]. 124 России же стоит задача удержаться в пятерке лидеров по этому показателю, так как ее активно догоняет Южная Корея [Минобрнауки: Россия входит.., 2018; Индикаторы науки, 2019, с. 288]. Анализ статистических данных показывает негативную динамику численности научных кадров, прежде всего исследователей (табл. 7). Специалисты выделяют несколько этапов изменения в России численности персонала, занятого ИиР: 1) радикальный кадровый спад (1989–1994); 2) замедление кадрового спада (1995–1998); 3) стабилизация и небольшой рост численности кадров (1999–2000); 4) продолжение кадрового спада (2001–2010). Процесс активной депопуляции научного сообщества в стране начался в 1989 г. Причем за два последних «советских» года из науки ушло исследователей больше (241 тыс.), чем в первые два постсоветских года (233 тыс.) [Аллахвердян, 2018, с. 20–23]. Всего за период с 1989 по 1994 г. численность персонала, занятого ИиР, а также исследователей и техников в России сократилась более чем в 2 раза (табл. 7).

Пик кадрового обвала пришелся на 1993 г., когда из науки ушло 160 тыс. исследователей. Резкое сокращение численности научных работников в стране в 1990-х годах было обусловлено огромной потребностью зарождающегося бизнеса в кадрах и возможностью получать здесь несравнимо большую зарплату, чем в сфере науки, а также ухудшением условий собственно научной деятельности. Таблица 7 Изменение численности персонала, занятого исследованиями и разработками, в России1 Всего, тыс. человек Исследователи и техники, № тыс. человек пп Периоды Начало периода Конец периода Соотношение, % Начало периода Конец периода Соотношение, % 1. 1989–1994 гг. 2215,6 1106,3 49,9 1389,3 640,8 46,1 2. 1995–1998 гг. 1061,0 855,2 80,6 620,1 491,8 79,3 3. 1999–2000 гг. 872,4 887,7 101,7 492,6 501,1 101,7 4. 2001–2010 гг. 887,7 736,5 83,0 501,1 428,2 85,4 5. 2011–2013 гг. 735,3 727,0 98,9 374,7 369,0 98,5 6. 2014–2017 гг. 732,1 707,8 96,7 373,8 359,7 96,2 1 Составлено на основе данных [Аллахвердян А.Г. Динамика развития.., 2018, с. 19–22; Индикаторы науки, 2019, с. 42].

Постепенная адаптация ученых к новым социально-экономическим условиям, благотворная деятельность фондов поддержки науки, распространение вторичной занятости и т.п. внутренние по отношению к науке факторы привели к тому, что отток наиболее активной части ученых из науки практически завершился. А ухудшение экономической ситуации после дефолта 1998 г. способствовало стабилизации и даже временному небольшому росту численности научного персонала. Новая волна сокращения численности кадров была связана с интенсивной реорганизацией и ликвидацией научных организаций прикладного характера, деятельность которых оказалась не востребованной государственными и предпринимательскими структурами. При этом в большей степени уменьшилась численность вспомогательного и прочего персонала (на 78,3 тыс.) по сравнению с исследователями и техниками (на 72,9 тыс.) [Аллахвердян, 2018, с. 20–23]. Статистика свидетельствует, что в период 2011–2013 гг. наблюдалась стабилизация численности научных кадров.

Однако после реформы академий наук их количество вновь начало сокращаться. При этом за период 2014–2017 гг. уменьшилась как общая численность персонала, занятого ИиР (на 3,3%), так и численность исследователей, причем ускоренными темпами (на 3,8%) (табл. 7). Наиболее драматические изменения происходят в академическом (или фундаментальном) секторе отечественной науки. К 2017 г. количество исследователей здесь уменьшилось на 9,1% по сравнению с 2014 г., доля в общей численности исследователей снизилась до 17,8% (табл. 6). Еще больше сократилось количество работников в подведомственных ФАНО учреждениях науки: со 139,2 тыс. человек в 2013 г. до 117,5 тыс. в 2018 г., или на 16,6%. Соответствующая численность научных сотрудников снизилась с 46,9 (2013) до 41,9 тыс. человек (2018), или на 11,7% [Наука в учреждениях ФАНО, 2018, с. 17; Поводы для оптимизма, 2019, с. 4]. По данным Росстата, за период 2013–2018 гг. количество научных работников в государственных и муниципальных учреждениях науки, образования, здравоохранения и культуры сократилось на 44,1%. В территориальном разрезе больше всего число научных работников снизилось в Северо-Западном ФО и г. СанктПетербурге (почти на 45%), а также в Приволжском ФО (почти на 30%).

Численность научных работников уменьшилась даже в Южном ФО, несмотря на присоединение Крыма. Причем в европейской части России численность научных работников и сотрудников сократилась сильнее, чем в азиатской части. Но в абсолютном 126 выражении в европейской части страны научных работников попрежнему больше, чем в ее азиатской части (табл. 8). В результате усилилась концентрация научных кадров в нескольких регионах России. Таблица 8 Изменение численности работников государственных и муниципальных учреждений науки за 2013–2019 гг. 1 Годы № пп Регион, федеральный округ 2013, тыс. человек 2018, тыс. человек I полугодие 2019, тыс. человек Отношение 2018 г. к 2013 г., % Отношение I полугодия 2019 г. к 2018 г., % 1. Центральный 58,7 37,3 37,4 63,5 100,3 2. г. Москва 45,6 28,7 28,9 62,9 100,7 3. Северо-Западный 15,2 8,4 8,5 55,3 101,2 4. г. Санкт-Петербург 11,8 6,3 6,5 53,4 103,2 5. Южный 3,8 3,5 3,5 92,1 100,0 6. Северо-Кавказский 2,3 1,6 1,6 69,6 100,0 7. Приволжский 8,7 5,3 5,3 60,9 100,0 8. Уральский 3,8 2,8 3,0 73,7 107,1 9. Сибирский 11,3 8,5 9,0 75,2 105,9 10. Дальневосточный 3,8 3,6 3,7 94,7 102,8 11. РФ в целом 107,7 71,0 72,1 65,9 101,5 Только в 10 субъектах Федерации численность научных работников, занятых в государственных и муниципальных учреждениях науки, образования, здравоохранения и культуры, превышает 1 тыс. человек (Москва и Санкт-Петербург, Московская, Ростовская, Свердловская, Иркутская, Новосибирская и Томская области, Республика Татарстан, Приморский край). Одновременно в девяти регионах численность научных работников в государственных и муниципальных учреждениях науки, образования, здравоохранения и культуры составляет менее 50 человек (Липецкая, Тульская, Новгородская, Пензенская и Псковская области, Республика Ингушетия, Республика Марий Эл, Республика Алтай, Республика Хакасия) (табл. 9). На 10 регионов страны (правда, наиболее развитые и заселенные) приходится 75% работников государственного сектора науки. С учетом еще 11 регионов с численностью научных работ- 1 Составлена на основе данных [Заработная плата отдельных категорий.., 2019]. 127 ников в государственных и муниципальных учреждениях науки, образования, здравоохранения и культуры 500–1000 человек, на долю 26% территорий приходится более 85% работников государственной научной сферы. В том числе только на долю г. Москвы приходится 40% работников государственного сектора науки, а вместе с Московской областью и г. Санкт-Петербургом – уже 56,6%. В то время как в 19 регионах России научная деятельность в государственном секторе практически отсутствует (численность занятых в государственных и муниципальных учреждениях науки, образования, здравоохранения и культуры менее 100 человек) (табл. 9). Таблица 9 Распределение работников науки по регионам России в I полугодии 2019 г. 1 № пп Количество работников науки, человек Количество регионов, ед. Доля в общем количестве регионов, % Общая численность работников учреждений науки, тыс. человек Доля в общей численности работников учреждений науки, % 1. Менее 50 9 11,2 0,3 0,4 2. От 51 до 100 10 12,5 0,7 1,0 3. От 101 до 500 40 50,0 9,5 13,2 4. От 501 до 1 тыс. 11 13,8 7,3 10,1 5. Более 1 тыс. 10 12,5 54,3 75,3 6. в том числе г. Москва 1 1,2 28,9 40,1 7. Всего2 80 100,0 72,1 100,0 Следует отметить, что в первом полугодии 2019 г. наметился слабый рост численности научных работников в России. Он более заметен в азиатской части страны из-за меньшего количества занятых здесь в научной сфере (табл. 8).

Однако пока не ясно, насколько устойчива эта тенденция. Сокращение количества научных работников в стране поддерживается как общей демографической динамикой (в том числе уменьшением численности экономически активного населения), так и поколенческими сдвигами собственно в научной сфере (отход от научной деятельности достаточно 1 Составлена на основе данных [Заработная плата отдельных категорий.., 2019]. 2 Автономные округа отдельно не рассматриваются. 128 многочисленных работников старших возрастов и приход в науку менее многочисленных работников младших возрастов). Кроме того, продолжается отток научных кадров из России, причем самых квалифицированных и продуктивных. На административном уровне признается, что главная ценность, за которую сейчас идет «битва» между странами, – это таланты [Минобрнауки: Россия входит.., 2018].

Тем не менее «утечка мозгов» из России за последние три года возросла в 2 раза [Звездина, 2018]. По мнению специалистов, на первом месте среди мотивов постсоветской научной эмиграции находятся организационно-экономические факторы: низкий уровень оплаты труда ученых, низкий качественный уровень экспериментальной базы, отсутствие перспектив улучшения ситуации в сфере науки и высшей школы. При менее значительных масштабах научной эмиграции (в 1920-х годах она составила не менее четверти кадрового состава науки и высшей школы, в 1990-х годах эмигрировало порядка 4% от общего числа научных и научно-педагогических кадров), современные потери российской науки остаются невосполнимыми [Аллахвердян, Агамова, 2013, с. 166–167]. В стране происходит процесс омоложения научных кадров, но идет он неравномерно. Увеличивается доля молодых кандидатов наук, тогда как среди докторов наук растет доля старших возрастов.

Из-за влияния демографических «волн», научной эмиграции, а также недостатков современной модели аспирантуры / докторантуры воспроизводство научных кадров в России превращается в достаточно сложную проблему. Изменение заработной платы научных сотрудников. В последние годы динамику заработной платы научных работников определял ход выполнения «майского» указа Президента РФ 2012 г. о повышении к 2018 г. средней заработной платы научных сотрудников до 200% от средней заработной платы в соответствующем регионе [Указ Президента РФ от 07.05.2012 № 597]. Причем, согласно утвержденным в 2008 г. Минздравсоцразвития РФ профессиональным квалификационным группам должностей работников сферы научных ИиР, этот указ не касается руководителей структурных подразделений, технического и вспомогательного научного персонала (техников, лаборантов, редакторов и т.д.) [Приказ Минздравсоцразвития.., 2008]. ФАНО прилагало значительные усилия для выполнения данного поручения (особенно в 2018 г.) как путем административного давления на научные организации (включая перевод сотрудников на неполную занятость), так и добиваясь выделения дополнительных средств на эти цели. И в общем целевых параметров достичь удалось.

По данным Росстата, средняя заработная плата научных сотрудников в организациях государственной и муниципальной формы собственности (образования, науки, здравоохранения и социального обеспечения) в 2018 г. в РФ составила 100,1 тыс. руб., что в 2,6 раза больше среднемесячной начисленной заработной платы наемных работников в организациях, у индивидуальных предпринимателей и физических лиц. Однако уже в I полугодии 2019 г. сохранить уровень 2018 г. не получилось – средняя заработная плата научных сотрудников в целом сократилась на 4,3%. Тем не менее она остается в 2 раза выше средней заработной платы по стране [Заработная плата отдельных категорий.., 2019]. Наибольший прирост заработной платы за период 2013 г. – первое полугодие 2019 г. фиксируется в европейской части РФ, прежде всего в Центральном ФО (2,6 раза) и г. Москве в частности (2,7 раза); самый низкий – в Уральском и Сибирском ФО (1,7 раза) (табл. 10). Таблица 10 Изменение средней заработной платы научных сотрудников в организациях государственной и муниципальной формы собственности1 № пп Регион, федеральный округ 2013 г., тыс. руб.

Отношение к средней по региону, % I полугодие 2019 г., Отношение к 2013 г., раз 1. Центральный 44,9 122,8 115,0 2,6 2. г. Москва 47,1 83,8 125,5 2,7 3. Северо-Западный 41,5 126,3 93,2 2,2 4. г. Санкт-Петербург 41,5 110,3 95,3 2,3 5. Южный 23,8 105,8 55,4 2,3 7. Северо-Кавказский 20,5 105,1 43,8 2,1 8. Приволжский 35,0 155,4 62,5 1,8 9. Уральский 40,8 116,9 68,6 1,7 10. Сибирский 38,8 146,6 67,6 1,7 11. Дальневосточный 46,6 124,7 87,2 1,9 12. РФ в целом 41,6 138,9 94,8 2,3 1 Составлена на основе данных [Заработная плата отдельных категорий.., 2019]. 130 Соотношение уровня зарплат научных сотрудников по федеральным округам в первом полугодии 2019 г. по сравнению с 2013 г. изменилось незначительно. Лидерами по этому показателю остаются г. Москва, дальневосточные (Камчатский край, Магаданская и Сахалинская области, Республика Саха – Якутия) и северные территории (Мурманская область). Минимальный размер заработной платы научных сотрудников отмечается в центральных (Брянская область) и южных регионах страны (Республика Калмыкия, Республика Ингушетия, Республика Северная Осетия – Алания, Республика Алтай) [Заработная плата отдельных категорий.., 2019]. За рассматриваемый период положение в Уральском, Сибирском и Приволжском ФО не изменилось. А заработная плата научных сотрудников в Дальневосточном ФО стала уступать размерам соответствующих выплат в Центральном и СевероЗападном ФО, а также в г. Санкт-Петербурге. Причем заработная плата научных сотрудников в последнем стала больше, чем в округе (табл. 10). Максимальный размер заработной платы научным сотрудникам как в 2013 г., так и в I полугодии 2019 г. наблюдался в Магаданской области (68,5 и 141,4 тыс. руб. соответственно), а также в Ямало-Ненецком АО (55,0 и 177,5 тыс. руб. соответственно). В 2013 г. минимальную заработную плату получали научные сотрудники в Чеченской Республике (13,4 тыс. руб.), а в I полугодии 2019 г. – в Республике Калмыкия (38,3 тыс. руб.).

Разница между максимальным и минимальным размером заработной платы научных сотрудников по регионам РФ сократилась с 5,1 раза в 2013 г. до 3,7 раза в I полугодии 2019 г. [Заработная плата отдельных категорий.., 2019]. Официальные статистические данные свидетельствуют, что за период с 2013 г. по I полугодие 2019 г. территориальные различия в средней заработной плате научных сотрудников стали менее резкими. В 2013 г. в более 20% регионов научные сотрудники получали низкие или высокие заработные платы, а средние – в около 50% регионов. В I полугодии 2019 г. средний размер заработной платы фиксируется у научных сотрудников уже в более 60% регионов, а низкие или высокие заработные платы – уже в менее 20% регионов страны (табл. 11). Необходимо отметить, что увеличение размера заработной платы научных сотрудников в России является во многом фиктивным и обеспечивается своеобразными техническими приемами и статистическими манипуляциями: за счет выплат нерегулярных 131 надбавок, величина которых меняется как год от года, так и помесячно и поквартально; путем учета полной ставки научного сотрудника при его работе на части ставки и т.д. Должностные же оклады при этом не увеличиваются. Таблица 11 Средняя заработная плата работников науки по регионам России в 2013 г. и в I полугодии 2019 г. 1 2013 г. I полугодие 2019 г № пп Средняя заработная плата, тыс. руб. Количество регионов, ед. Доля в общем количестве регионов, % Средняя заработная плата, тыс. руб. Количество регионов, ед. Доля в общем количестве регионов, % 1. Менее 20 21 26,9 Менее 50 14 17,5 2. От 20 до 40 40 51,3 От 50 до 80 53 66,2 3. Более 40 17 21,8 Более 80 13 16,3 4. Всего2 78 100,0 Всего 80 100,0 Методы выполнения указа Президента РФ о повышении заработной платы научных сотрудников вызывают не только разочарование в способностях государственных органов добиваться поставленных целей, но и создают дополнительные проблемы в научной сфере. Так, увеличилась «вилка» в оплате труда между научными сотрудниками и другими категориями научных работников. Возможности по стимулированию труда вспомогательного научного персонала в государственных учреждениях практически отсутствуют, а их должностные оклады находятся на уровне минимальной заработной платы.

В связи с тем, что все большая часть средств направляется на повышение заработной платы научных сотрудников, сокращаются расходы организаций на модернизацию оборудования, поддержание и ремонт зданий, научные командировки и т.д. В результате ухудшаются условия научной деятельности. Кроме того, нарушилась карьерная траектория научных работников. Ранее движение вверх по карьерной лестнице сопровождалось ростом заработной платы. Теперь повышение должности 1 Составлена на основе данных [Заработная плата отдельных категорий.., 2019]. 2 Автономные округа отдельно не рассматриваются. 132 и ученой степени не является решающим фактором увеличения доходов. Более того, в результате выполнения президентского указа заработная плата научных сотрудников стала зависеть от среднего уровня оплаты труда в регионе, что совершенно необоснованно.

Обращает внимание факт, что величина среднемесячной заработной платы в 2017 г. максимальна в некоммерческом научном секторе, а в академическом (который реформирует и контролирует государство) – минимальна. И наиболее высокие показатели фондовооруженности труда отмечаются в некоммерческом, а также в вузовском научных секторах, при минимальном их значении в академическом секторе (табл. 6). Данные соотношения далеки от оптимальных. В частности, заработная плата в академическом секторе не должна быть ниже, чем в вузовском. А максимальными показателями фондовооруженности должны характеризоваться академические научные учреждения (в которых выполняются в основном фундаментальные исследования), а также предпринимательский научный сектор.

Существующие же пропорции препятствуют развитию инновационного процесса. Таким образом, в оплате труда работников отечественной научной сферы действуют противоречивые тенденции. Несмотря на увеличение номинальной заработной платы, сохраняются территориальные и растут внутриотраслевые диспропорции в ее размере. Нестабильность величины оплаты труда вызывает рост неуверенности сотрудников в перспективах научной деятельности и, вопреки предпринимаемым действиям, престиж научной работы в обществе не повышается.

Заключение

Можно констатировать, что результаты современных реформ научного комплекса России весьма неоднозначны и не в полной мере соответствуют целям ускорения инновационного развития страны. В реформировании отечественной научной сферы имеется целый ряд достижений. Государство стало выделять больше средств на науку. Так, ассигнования на фундаментальные исследования выросли с 32 млрд руб. в 2005 г. до 82 млрд в 2010-м и 148,5 млрд в 2018 г. Растет заработная плата научных сотрудников. Запущены программы развития вузов – проект «5–100» и «опорные университеты», – которые способствуют модернизации образовательных 133 программ, развитию науки и инновационной деятельности. Реформа РАН, при всех ее изъянах, привела к обновлению и омоложению руководства и штатного состава академических институтов.

Увеличилось грантовое финансирование научной деятельности на конкурсной основе и с прозрачной экспертизой. Программа мегагрантов – выделение значительных грантов небольшому числу ученых с мировым именем – позволила открыть ряд совершенно новых научных направлений, заложить научные школы, которые продолжают эти работы даже по окончании гранта. Но достигнутые успехи весьма хрупки [Борисова, 2019]. Вместе с тем в научной сфере страны сохраняется целый ряд негативных явлений и процессов.

Наука остается слабо связанной с реальным сектором, и ее развитие полностью зависит от государства. При этом ответственность управленцев за результаты принимаемых решений отсутствует, превалирует формализованный подход к научной деятельности. Мероприятия по развитию научной деятельности, преимущественно административного характера, касаются в основном академического и вузовского научного сектора, но слабо затрагивают другие научные сектора. В результате неравномерного развития разных секторов отечественной науки возникают разрывы в инновационном процессе. В стране продолжает сокращаться численность научных кадров, особенно исследователей и научных сотрудников. Горизонт планирования научной работы в России редко превышает два года, а многочисленные проекты носят временный характер [Борисова, 2019]. Растет уровень неопределенности и нестабильности как в функционировании научных организаций, так и в деятельности отдельных ученых.

Очевидно, что необходимо дальнейшее совершенствование организации и управления отечественным научным комплексом и научной сферой в целом. Можно предложить следующие мероприятия и направления реформ.

1. Создать публичный орган, который бы координировал деятельность всех секторов сферы науки и образования, стимулировал развитие опытных производств и обеспечивал бы связи последних с массовым производством. Можно использовать для этого существующий Совет по науке и образованию при Президенте РФ, но тогда следует сделать его более открытым и придать определенные властные полномочия.

2. За счет перераспределения бюджетных средств увеличить объем финансирования науки (особенно фундаментальной) в отношении к ВВП, что позволит реально повысить заработную плату научным сотрудникам и другим категориям научных работников.

3. Провести индексацию должностных окладов научных работников всех категорий в целях стабилизации и повышения уровня их оплаты труда.

4. Для улучшения воспроизводства кадров науки и образования разделить аспирантуру / докторантуру на научно-преподавательскую (в вузах, с ориентацией на преподавательскую деятельность) и научно-исследовательскую (в научных организациях, с акцентом на исследовательскую деятельность).

5. Включить аспирантуру/ докторантуру (при защите соответствующей диссертации) в трудовой стаж.

6. Перейти на одноступенчатую систему научных степеней (аналогично действующей во всех других странах мира), исключив уровень кандидата наук.

7. Осуществлять системную поддержку молодых ученых – например, путем введения низкой процентной ставки по целевой ипотеке (не более 3%) вместо безвозвратной раздачи денег (в виде жилищных сертификатов) немногочисленным «счастливчикам».

8. Реализовать комплекс экономических мер поддержки инновационной деятельности предприятий реального сектора, особое внимание уделить развитию опытных производств государственной и государственно-частной формы собственности (при смешанном финансировании и наличии ряда льгот).

Как показывает опыт других стран мира (в частности, Китая) успехи в развитии науки достигаются в результате последовательных и обоснованных действий. В России для выработки такого курса не хватает открытости и коммуникации органов управления с научным сообществом при избыточности бюрократического давления.

Список литературы

1. Аллахвердян А.Г. Динамика развития российской науки: кадровый и гендерный анализ // Науковедческие исследования. – М., 2018. – С. 16–25.

2. Аллахвердян А.Г., Агамова Н.С. Сравнительный анализ причин и масштабов «утечки умов» из России в 1920-х и 1990-х годах // Науковедческие исследования. – М., 2013. – С. 151–170. 135

3. Борисова А. Постатейный рост: что мешает стабильному развитию российской науки // РБК. – 2019. – 13.02. – Режим доступа: https://www.rbc.ru/opinions/ society/13/02/2019/5c5d93b79a794721cbd2c821 (Дата обращения: 20.08.2019.)

4. Виноградов А.В., Салицкая Е.А., Салицкий А.И. Наука и техника в Китае: состоявшаяся модернизация // Вестник РАН. – М., 2016. – Т. 86, № 2. – С. 152–160.

5. Габов А.В., Путило Н.В., Гутник О.В. Проект федерального закона о науке – новый формат правового регулирования научной и инновационной деятельности // Вестник Пермского университета. Юридические науки. – Пермь, 2017. – Вып. 38. – С. 385–399.

6. Дежина И.Г. Механизмы государственного финансирования науки в России // Труды ИЭПП. – М., 2006. – № 99 Р. – 130 с.

7. Доклад ЮНЕСКО по науке 2015: На пути к 2030 году. – Париж; Москва: Издательство ЮНЕСКО: Издательский дом МАГИСТР-ПРЕСС, 2016. – 819 с.

8. Ерохина Е. «Тех, кто не тянет, государству не надо финансировать». Как может измениться система финансирования науки в России // Индикатор. Технические науки. – 2018. – 05.12. – Режим доступа: https://indicator.ru/ engineering-science/kak-izmenitsya-finansirovanie-nauki-v-rossii.htm (Дата обращения: 25.08.2019.)

9. Заработная плата отдельных категорий работников социальной сферы и науки // Федеральная служба государственной статистики. Официальная статистика. Рынок труда, занятость и заработная плата. – М. – Режим доступа: www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/wages/ (Дата обращения: 15.08.2019.)

10. Звездина П. В РАН заявили о возросшей в два раза за три года «утечке мозгов» // РБК. Общество. – М., 2018. – 29.03. – Режим доступа: https:// www.rbc.ru/society/29/03/2018/5abcc9f59a7947e576977387 (Дата обращения: 25.08.2019.) 11. Ивлев Г.А. О последствиях применения Методики распределения дополнительных бюджетных средств на повышение заработной платы научных сотрудников учреждений сферы науки, ранее подведомственных ФАНО России применительно к 2019 году // Итоги Пленума Нижегородской региональной организации Профсоюза работников РАН. – 2019. – 26.01. – Режим доступа: http://www.nnro-pran.ru/news/img/plenym_2019/Ivlev.pdf

12. Индикаторы науки: 2019: статистический сборник / Л.М. Гохберг, К.А. Дитковский, Е.Л. Дьяченко и др.; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». – М.: НИУ ВШЭ, 2019. – 328 с.

13. Маленький А. Большая жара в Минобрнауки, или Как урезается академическая свобода // ИА REGNUM. Новости. – 2019. – 01.08. – Режим доступа: https://regnum.ru/news/innovatio/2678088.html (Дата обращения: 25.08.2019.)

14. Материалы для Минобрнауки России. Стратегия научно-технологического развития РФ до 2035 г. / Фонд «Центр стратегических разработок». – М., 2016. – 44 с.

15. Миндели Л.Э., Остапюк С.Ф., Фетисов В.П. Государственное управление научно-технической деятельностью в России: состояние и перспективы. – М.: ИПРАН РАН, 2018. – 108 с.

16. Миндели Л.Э., Черных С.И. Расходы на науку: мифы и реальность // Общество и экономика. – М., 2016. – № 2. – С. 104–115.

17. Минобрнауки: Россия входит в пятерку ведущих стран по численности исследователей // ТАСС. – 2018. – 01.11. – Режим доступа: https://tass.ru/ nauka/5747774 (Дата обращения: 15.08.2019.)

18. Мищенко Е. Профсоюз РАН: «Мы проваливаем национальный проект» // Индикатор. Технические науки. – 2019. – 29.06. – Режим доступа: https:// indicator.ru/article/2019/06/29/profsouz-ran-provalivaem-natsproekt/ (Дата обращения: 20.08.2019.)

19. Наука в учреждениях ФАНО 2017. Статистический сборник / ИПРАН РАН. – М., 2018. – 168 с.

20. Наука, технологии и инновации России: кратк. стат. сб. / гл. ред. Л.Э. Миндели. – М.: ИПРАН РАН, 2018. – 128 с.

21. О государственном задании в сфере науки / Гусев А., Ладный А., Белоклоков Е., Юревич М. // Общество и экономика. – М., 2017. – № 11. – С. 5–23.

22. Паспорт Национального проекта «Наука» (утвержден 24.12.2018) // Правительство России. – 2019. – 11.02. – Режим доступа: http://static.government.ru/ media/files/vCAoi8zEXRVSuy2Yk7D8hvQbpbUSwO8y.pdf (Дата обращения: 10.08.2019.) 23. Поводы для оптимизма // Научное сообщество. – М., 2019. – № 1 (209). – С. 4–8.

24. Положихина М.А. Кадровая политика в научной сфере: Некоторые теоретические подходы и результаты их реализации в России (На примере научных организаций ФАНО) // Россия: тенденции и перспективы развития. Ежегодник / РАН. ИНИОН. Отд. науч. сотрудничества; отв. ред. В.И. Герасимов. – М., 2017. – Вып. 12, ч. 1. – С. 849–853.

25. Постановление Правительства РФ от 15.04.2014 № 301 «Об утверждении государственной программы Российской Федерации “Развитие науки и технологий” на 2013–2020 годы» // Правительство России. Документы. – 2014. – 15.04. – Режим доступа: http://static.government.ru/media/files/GWq1UwQA4Yk.pdf (Дата обращения: 10.08.2019.) 26. Постановление Правительства РФ от 30.12.2018 № 1781 «Об осуществлении федеральным государственным бюджетным учреждением “Российская академия наук” научного и научно-методического руководства научной и научнотехнической деятельностью научных организаций и образовательных организаций высшего образования, а также экспертизы научных и научнотехнических результатов, полученных этими организациями, и о внесении изменений в некоторые акты Правительства Российской Федерации» // Официальный интернет-портал правовой информации. Опубликование. Правительство РФ. – 2019. – 09.01. – Режим доступа: http://publication.pravo.gov.ru/ Document/View/0001201901090041 (Дата обращения: 29.08.2019.)

27. Постановление Правительства РФ от 29.03.2019 № 377 «Об утверждении государственной программы Российской Федерации “Научно-технологическое развитие Российской Федерации”» // Правительство России. Документы. – 2019. – 08.04. – Режим доступа: http://static.government.ru/media/files/ AAVpU2sDAvMQkIHV20ZJZc3MDqcTxt8x.pdf (Дата обращения: 10.08.2019.)

28. Постановление Президиума РАН от 10.04.2019 № 56 «О принципах распределения бюджетных средств и установления нормативов публикационной активности для научных организаций» // Консультант-плюс. – 2019. – Режим доступа: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=EXP&n= 626741#07452236804901422 (Дата обращения: 28.08.2019.)

29. Предложения Профсоюза РАН по корректировке системы финансирования науки, фундаментальных исследований и академических научных структур // Научное сообщество. – М., 2018. – № 1/2 (197/198). – С. 10–11.

30. Приказ Минздравсоцразвития РФ от 03.07.2008 № 305 н «Об утверждении профессиональных квалификационных групп должностей работников сферы научных исследований и разработок» (Зарегистрировано в Минюсте РФ 18.07.2008 № 12001) // Российская газета. – М., 2008. – № 164.

31. Распоряжение Правительства РФ от 08.12.2011 № 2227-р «Об утверждении Стратегии инновационного развития РФ на период до 2020 г.» (в ред. от 18.10.2018) // Собрание законодательства РФ. – М., 2012. – № 1. – Ст. 216.

32. Рогов С.М. Новая шоковая терапия и «реформа РАН»: реалии российской науки // Перспективы. – 2013. – 13.11. – Режим доступа: www.perspektivy. info/book/novaja_shokovaja_terapija_i_reforma_ran_realii_rossijskoj_nauki_2013- 11-13.htm (Дата обращения: 21.08.2019.)

33. Статистика науки и образования. Вып. 6: Затраты и источники финансирования научных исследований и разработок. Инф.-стат. материал. – М.: ФГБУН НИИ РИНКЦЭ, 2018. – 200 с.

34. Тодосейчук А.В. О совершенствовании механизма бюджетного финансирования науки и образования // Науковедческие исследования. – М., 2017. – С. 165–174.

35. Туккель И.Л. «Большие вызовы»: Глобализация или глокализация? Вариативное проектирование стратегий научно-технологического развития // Инновации. – М., 2016. – № 7 (213). – С. 24–29.

36. Указ Президента РФ от 13.06.1996 № 884 «О доктрине развития российской науки» // Собрание законодательства РФ. – М., 1996. – № 25. – Ст. 3005. 138

37. Указ Президента РФ от 07.05.2012 № 597 «О мероприятиях по реализации государственной социальной политики» // Собрание законодательства РФ. – М., 2012. – № 19. – Ст. 2334.

38. Указ Президента РФ от 27.09.2013 № 953 «О Федеральном агентстве научных организаций» // Собрание законодательства РФ. – М., 2013. – № 39. – Ст. 4969.

39. Указ Президента РФ от 01.12.2016 № 642 «О Стратегии научно-технологического развития РФ» // Президент России. Документы. – М., 2016. – Режим доступа: http://www.kremlin.ru/acts/news/53383 (Дата обращения: 10.08.2019.)

40. Указ Президента РФ от 07.05.2018 № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» // Президент России. Документы. – М., 2018. – Режим доступа: http://www. kremlin.ru/acts/bank/43027 (Дата обращения: 10.08.2019.)

41. Указ Президента РФ от 15.05.2018 № 215 (ред. от 26.02.2019) «О структуре федеральных органов исполнительной власти» // Собрание законодательства РФ. – М., 2018. – № 21. – Ст. 2981.

42. Упражнения в беллетристике // Поиск. – М., 2016. – № 29. – Режим доступа: https://www.poisknews.ru/magazine/19624/ (Дата обращения: 20.08.2019.)

43. Федеральный закон от 23.08.1996 № 127-ФЗ (ред. от 23.05.2016) «О науке и государственной научно-технической политике» (с изм. и доп., вступ. в силу с 03.06.2016) // Собрание законодательства РФ. – М., 1996. – № 35. – Ст. 4137.

44. Федеральный закон от 27.09.2013 № 253-ФЗ «О Российской академии наук, реорганизации государственных академий наук и внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ» // Собрание законодательства РФ. – М., 2013. – № 39. – Ст. 4883.

45. Шульгина И.В. Российская наука в технологиях и инновациях // Социология науки и технологий. – 2013. – № 2. – С. 54–63.

46. Global Innovation Index 2019: Creating Healthy Lives – The Future of Medical Innovation / Cornell University, INSEAD, World Intellectual Property Organization. – Ithaca; Fontainebleau; Geneva, 2019. – 451 p. – Mode of access: https:// www.globalinnovationindex.org/userfiles/file/reportpdf/gii-full-report-2... (Дата обращения: 10.08.2019.)

47. Jamrisko M., Miller L.J., Lu W. These are the world’s most innovative countries // Bloomberg. – 2019. – 22.02. – Mode of access: https://www.bloomberg.com/ news/articles/2019-01-22/germany-nearly-catches-korea-as-innovation-champ-u-srebounds (Дата обращения: 20.07.2019.)

48. Researchers // OECD. Data. Indicators. – 2018. – Mode of access: https://data. oecd.org/rd/researchers.htm (Дата обращения: 15.08.2019.)

Положихина Мария Анатольевна, кандидат географических наук, ведущий научный сотрудник Отдела экономики Института научной информации по общественным наукам РАН (ИНИОН РАН). Polozhikhina Maria Anatolievna, candidate of Geographic sciences, leading researcher of the Department of economics, Institute of Scientific Information for Social Sciences, Russian Academy of Sciences (Moscow, Russia).

Источник: http://inion.ru/site/assets/files/5183/2019_espr_2.pdf

Введение

Пожалуй, каждый автор размышляет о том, где читателям может пригодиться его книга. Моя будет полезна у пресловутого офисного кулера, где судачат и обмениваются новостями. Я надеюсь разнообразить набор слов, описывающих суждения и выбор других, новую политику компании или инвестиционные решения коллег. Зачем обращать внимание на пересуды? Затем, что находить и называть чужие ошибки намного легче и приятнее, чем признавать свои.

Всегда трудно ставить под сомнение собственные желания и убеждения, особенно в нужный момент, но грамотное чужое мнение может быть полезно. Мы непроизвольно ждем от друзей и коллег оценки наших решений, а потому качество и содержание ожидаемых оценок имеет значение. Необходимость разумно сплетничать – мощный стимул для серьезной самокритики, даже мощнее данного себе на Новый год обещания принимать более взвешенные решения на работе и дома.

Хороший врач-диагност собирает множество названий-ярлыков, связывающих идею болезни с ее симптомами, возможными причинами, предыдущими событиями, путями ее развития и последствиями, а также способами ее излечить или облегчить течение. Изучение языка медицины – неотъемлемая часть изучения ее самой. Более глубокое понимание суждений и выбора требует расширенного – в сравнении с повседневным употреблением – словарного запаса. Разумные сплетни основываются на том, что основную часть ошибок люди совершают по определенным шаблонам. Такие систематические ошибки, называемые искажениями, предсказуемо возникают в одних и тех же обстоятельствах. Например, аудитория склонна более благоприятно оценивать привлекательного и уверенного в себе оратора. Эта реакция получила название «эффект ореола», что сделало ее предсказуемой, распознаваемой и понятной.

Обычно вы можете сказать, о чем думаете. Процесс мышления кажется понятным: одна осознанная мысль закономерно вызывает следующую. Но разум работает не только так; более того, в основном он работает по-другому. Большинство впечатлений и мыслей возникают в сознании неизвестным вам путем. Невозможно отследить, как вы пришли к убеждению, что перед вами на столе стоит лампа, как во время телефонного разговора определили легкое раздражение в голосе жены или как смогли избежать аварии на дороге раньше, чем осознали опасность. Умственная работа, ведущая к впечатлениям, предчувствиям и многим решениям, обычно происходит незаметно.

В этой книге подробно обсуждаются ошибки интуиции. Это вовсе не попытка опорочить человеческий разум – ведь, например, обсуждение болезней в медицинских текстах ни в коем случае не отрицает хорошего здоровья. Бо́льшую часть времени мы здоровы, и наши действия и суждения преимущественно соответствуют ситуации. Идя по жизни, мы позволяем себе руководствоваться впечатлениями и чувствами, и наша уверенность в собственной интуиции обычно оправдана. Но не всегда. Часто мы уверены в себе, даже если неправы, однако объективный наблюдатель с легкостью замечает наши ошибки.

Поэтому я и надеюсь, что моя книга поможет улучшить способность узнавать и понимать ошибки суждений и выбора – сначала у других, а со временем и у себя, – предоставив читателю богатый и точный язык для их описания. В некоторых случаях верное диагностирование проблемы подскажет меры воздействия, которые уменьшат вред, нанесенный неверными суждениями и ошибочными решениями.

Истоки

Эта книга представляет мое текущее понимание оценочных суждений и принятия решений, сложившееся под влиянием открытий психологии, сделанных за последние десятилетия. Основные идеи, изложенные здесь, возникли у меня в 1969 году, когда я пригласил коллегу выступить на семинаре, проводимом факультетом психологии Еврейского университета в Иерусалиме. Тогда Амос Тверски был восходящей звездой в исследованиях процессов принятия решений – впрочем, как и во всех областях своей научной деятельности, – поэтому я не сомневался, что будет интересно. Умный, общительный и харизматичный, Амос обладал великолепной памятью на шутки и анекдоты, умело применяя их при объяснении важных проблем. Рядом с ним никогда не бывало скучно. Ему тогда было тридцать два, а мне – тридцать пять.

Амос рассказал студентам о программе исследований в Мичиганском университете, призванной ответить на вопрос: «Обладает ли человек интуитивным пониманием статистики?» Про грамматику все было известно: четырехлетние дети в речи соблюдают грамматические правила, не имея представления об их существовании. Но есть ли у людей похожее интуитивное восприятие правил статистики? Амос утверждал, что ответ – «да», с определенными оговорками. Мы провели бурную дискуссию на семинаре и пришли к выводу, что вернее было бы ответить «нет», с определенными оговорками.

После этого мы с Амосом решили, что интуитивная статистика – отличная тема для совместного исследования. В ту же пятницу мы встретились в «Кафе Римон», где любит собираться иерусалимская богема и профессура, и составили план изучения статистической интуиции серьезных исследователей. На семинаре мы пришли к выводу, что наша собственная интуиция ненадежна. За годы преподавания и использования статистики в работе мы так и не приобрели интуитивное ощущение правильности статистических результатов, полученных на малых выборках. Наши субъективные суждения оказывались предвзятыми: мы слишком охотно верили исследованиям, в которых было недостаточно доказательств, да и для своих собственных исследований отбирали недостаточно примеров. Нам захотелось выяснить, страдают ли другие исследователи тем же недугом.

Мы подготовили вопросник с реалистичными статистическими проблемами, возникающими во время исследований. На конференции Общества математической психологии Амос раздал анкеты экспертам, среди которых оказались авторы двух учебников по статистике. Как мы и предполагали, наши коллеги-эксперты существенно преувеличили вероятность того, что первоначальный результат эксперимента будет успешно повторен на маленькой выборке. Вдобавок вымышленная студентка получила отвратительные советы насчет нужного ей количества наблюдений. Как выяснилось, даже у статистиков плохо со статистической интуицией.

Пока мы писали статью, обнаружилось, что нам с Амосом нравится работать вместе. Амос был неисправимым шутником, в его присутствии я тоже острил, и мы с ним работали и одновременно развлекались часами напролет. Удовольствие от совместной работы повысило нашу целеустремленность – гораздо легче добиваться совершенства, если тебе не скучно. Но самое важное было, наверное, в том, что мы не злоупотребляли критикой, хотя оба любили спорить и выискивать ошибки, Амос даже больше, чем я. Тем не менее за долгие годы нашего сотрудничества мы ни разу с ходу не отмели ни одно предположение друг друга. К тому же радовало то, что Амос часто лучше меня понимал смысл моих неопределенных идей. Он мыслил более логично, ориентировался на теорию и всегда придерживался намеченного пути. Я больше опирался на интуицию, основываясь на психологии восприятия – из этой области мы почерпнули много идей. Сходство наших характеров обеспечивало взаимопонимание, а наши различия помогали удивлять друг друга. В конечном итоге мы стали проводить большую часть рабочего времени вместе, часто подолгу гуляя. Четырнадцать лет сотрудничество определяло наши жизни, и в эти годы мы добились лучших результатов за всю свою карьеру.

Выработанная нами процедура соблюдалась много лет. Исследования велись в форме дискуссий, где мы придумывали вопросы и вместе рассматривали наши интуитивные ответы. Каждый вопрос был маленьким экспериментом, и за день мы проводили их множество. Мы не искали единственно правильный ответ на заданные статистические вопросы. Наша цель состояла в распознавании и анализе интуитивного ответа, который первым приходил в голову, который хотелось дать, даже если мы знали, что он неверен. Мы решили – и, как оказалось, правильно, – что интуитивный ответ, пришедший в голову нам обоим, придет в голову и многим другим, а потому легко будет продемонстрировать влияние такой интуитивной реакции на оценочные суждения.

Однажды, к обоюдному восторгу, мы обнаружили, что у нас абсолютно одинаковые дурацкие представления о том, кем станут несколько знакомых нам малышей. Мы опознали трехлетнего адвоката-спорщика, зануду-профессора, чуткого и не в меру любопытного психотерапевта. Мы понимали абсурдность этих предсказаний, но они нам все равно нравились.

Было очевидно, что наша интуиция основывалась на сходстве каждого из детей с культурным стереотипом профессии. Это забавное упражнение помогло нам разработать теорию о роли, которую сходство играет в предсказаниях. Потом мы проверили и развили эту теорию при помощи множества экспериментов вроде следующего.

Отвечая на этот вопрос, считайте, что Стива случайным образом отобрали из репрезентативной выборки: Некто описывает своего соседа: «Стив очень застенчив и нелюдим, всегда готов помочь, но мало интересуется окружающими и действительностью. Он тихий и аккуратный, любит порядок и систематичность и очень внимателен к деталям». Кем вероятнее работает Стив: фермером или библиотекарем?

Все немедленно отмечают сходство Стива с типичным библиотекарем, но почти всегда игнорируют не менее важные статистические соображения. Вспомнилось ли вам, что на каждого мужчину-библиотекаря в США приходится более 20 фермеров? Фермеров настолько больше, что «тихие и аккуратные» почти наверняка окажутся за рулем трактора, а не за библиотекарским столом. И все же мы обнаружили, что участники наших экспериментов игнорировали статистические факты и полагались исключительно на сходство. Мы предположили, что испытуемые использовали сходство как упрощающую эвристику (грубо говоря, сугубо практическое правило), чтобы легче прийти к сложному оценочному суждению. Доверие к эвристике, в свою очередь, вело к прогнозируемым искажениям (постоянным ошибкам) в предсказаниях.

В другой раз мы с Амосом задумались о количестве разводов среди преподавателей нашего университета. Мы заметили, что в поисках ответа начали вспоминать известных нам разведенных профессоров и судили о размерах категорий по тому, с какой легкостью находили примеры. Мы назвали стремление опираться на легкость перебора сведений в памяти эвристикой доступности.

В одном из наших исследований мы попросили участников ответить на простой вопрос о словах в обычном английском тексте: Возьмем букву K. На каком месте в слове она встретится чаще: на первом или на третьем? Игроки в скрэбл прекрасно знают, что для любой буквы алфавита гораздо легче вспомнить слово, которое с нее начинается, чем найти то, где она на третьем месте. Поэтому мы ожидали, что респонденты будут преувеличивать частоту, с которой на первом месте появляются даже те буквы (например, K, L, N, R, V), которые в действительности чаще встречаются на третьем. В этом случае доверие к эвристике опять дает предсказуемое искажение в суждениях.

Еще пример: недавно я уcомнился в своем давнем впечатлении, что супружеская неверность чаще встречается среди политиков, чем среди врачей или юристов. В свое время я даже придумал для этого «факта» объяснения, включая притягательность власти и соблазны, возникающие при жизни вдали от дома. В конечном итоге я понял, что о проступках политиков сообщают намного чаще, чем о проступках юристов и врачей. Мое интуитивное впечатление могло сложиться исключительно под влиянием тем, выбираемых журналистами для репортажей, и из-за склонности полагаться на эвристику доступности.

Мы с Амосом несколько лет изучали и фиксировали искажения интуитивного мышления в различных задачах: расчете вероятности событий, предсказании будущего, оценке гипотез и прогнозировании частотности. На пятом году сотрудничества мы опубликовали основные выводы наших исследований в журнале Science, который читают ученые из разных областей науки. Эта статья под названием «Суждения в условиях неопределенности: эвристические методы и ошибки» полностью приведена в заключительной части данной книги. Она описывает схемы упрощения в интуитивном мышлении и объясняет около 20 искажений, возникающих при формировании суждений c применением эвристики.

Исследователи истории науки часто отмечают, что в любой момент времени в рамках определенной дисциплины ученые преимущественно основываются на одних и тех же основных допущениях в своей области исследований. Социальные науки – не исключение; они полагаются на некую общую картину человеческой натуры, которая дает основу для всех обсуждений конкретного поведения, но редко ставится под сомнение. В 1970-е годы общепринятыми считались два положения. Во-первых, люди в основном рациональны и, как правило, мыслят здраво. Во-вторых, большинство отклонений от рациональности объясняется эмоциями: например, страхом, привязанностью или ненавистью. Наша статья поставила под сомнение оба эти допущения, но не обсуждала их напрямую. Мы задокументировали постоянные ошибки мышления нормальных людей и обнаружили, что они обусловлены скорее самим механизмом мышления, чем нарушением процесса мышления под влиянием эмоций.

Статья вызвала значительный интерес и до сих пор является одной из самых цитируемых в сфере социальных наук (по состоянию на 2010 год на нее ссылалось более трехсот научных статей). Она оказалась полезна ученым в других дисциплинах, а идеи эвристики и искажений нашли эффективное применение во многих областях, включая медицинскую диагностику, юриспруденцию, анализ данных, философию, финансы, статистику и военную стратегию.

К примеру, политологи отметили, что эвристика доступности помогает объяснить, почему некоторые вопросы в глазах общественности находятся на первом плане, а другие остаются в тени. Относительная важность проблем часто оценивается по легкости их вспоминания, а это в значительной степени определяется тем, насколько подробно вопрос освещается в средствах массовой информации. То, что часто обсуждают, заполняет умы, а прочее ускользает из сознания. В свою очередь, СМИ выбирают темы для репортажей, следуя своим представлениям о том, что сейчас волнует публику. Авторитарные режимы неслучайно оказывают значительное давление на независимые СМИ. Поскольку публику легче всего заинтересовать драматическими событиями и жизнью знаменитостей, СМИ часто раздувают ажиотаж.

К примеру, в течение нескольких недель после смерти Майкла Джексона было практически невозможно найти телеканал, освещающий другую тему. И наоборот, важным, но не слишком захватывающим вопросам, вроде падения стандартов образования или чрезмерного использования медицинских ресурсов в последний год жизни, уделяется мало внимания. (Я пишу это, понимая, что при выборе примеров «неосвещаемых» вопросов я руководствовался доступностью. Эти темы упоминают часто; есть не менее важные, но менее доступные проблемы, которые мне в голову не пришли.)

Мы не сразу осознали, что главной причиной привлекательности теории эвристики и искажений за пределами психологии оказалась второстепенная особенность нашей работы: наши статьи включали в себя список вопросов, заданных респондентам. Вопросы наглядно демонстрировали читателю, как когнитивные искажения сбивают его собственные мысли.

Надеюсь, вы тоже это заметили, когда читали задание о Стиве-библиотекаре, призванное помочь вам уяснить роль сходства в оценке вероятности и увидеть, с какой легкостью игнорируются важные статистические факты.

Ученым из других областей науки – философам и экономистам – использование примеров предоставило необычную возможность отслеживать потенциальные изъяны в своем мышлении. Осознав собственные провалы, исследователи стали охотнее ставить под сомнение распространенное в то время предположение о рациональности и логичности человеческого разума. Выбор способа изложения сыграл ключевую роль: если бы мы сообщили только о результатах обычных экспериментов, статья оказалась бы менее заметной и запоминающейся.

Более того, скептически настроенные читатели пренебрегли бы результатами, отнеся их на счет ошибок из-за печально известной безответственности студентов – основных участников психологических исследований. Разумеется, мы выбрали наглядные примеры вместо обычных экспериментов не для того, чтобы впечатлить философов и экономистов, – с наглядными примерами было интереснее работать. Наш выбор, как и многие другие наши решения, оказался удачным.

В этой книге постоянно повторяется мысль о том, что везение играет значительную роль в большинстве историй успеха; почти всегда легко определяется тот фактор, незначительное изменение которого превратило бы выдающееся достижение в посредственный результат. Наша история – не исключение.

Впрочем, наша статья понравилась не всем. В частности, некоторые сочли наше внимание к искажениям признаком излишне негативного отношения к разуму. Другие исследователи, напротив, развили наши идеи или предложили для них достоверные замены. В общем и целом современные исследователи согласны с мыслью о том, что наши умы склонны к систематическим ошибкам. Наше исследование оценочных суждений оказало неожиданно сильное влияние на социальные науки.

Завершив обзор принципов формирования оценочных суждений, мы обратили внимание на принятие решений в условиях неопределенности. Мы хотели разработать психологическую теорию принятия решений в простых азартных играх. Например, сделаете ли вы ставку на бросок монеты, если вы выигрываете 130 долларов в случае выпадения орла и проигрываете 100 долларов на решке? Такие простые вопросы давно используют для исследования широкого спектра проблем в области принятия решений: например, какое относительное значение люди придают надежности и сомнительности исходов. Наша методология не изменилась – мы целыми днями выдумывали проблемы выбора и смотрели, совпадают ли наши интуитивные предпочтения с логикой выбора. Здесь, так же, как и при исследовании оценочных суждений, наблюдались систематические отклонения в наших собственных решениях и интуитивных предпочтениях, которые постоянно нарушали рациональные правила выбора. Через пять лет после появления статьи в журнале Science мы опубликовали статью «Теория перспектив: анализ решений в условиях риска», где изложили теорию выбора, которая стала одной из основ поведенческой экономики и считается значительней, чем наша работа об оценочных суждениях.

Пока нам с Амосом не мешала география, наш коллективный разум превосходил каждую из своих составляющих, а наши дружеские отношения делали исследования не только продуктивными, но и чрезвычайно занимательными. Именно за нашу совместную работу в области оценочных суждений и принятия решений в условиях неопределенности я получил в 2002 году Нобелевскую премию, которая по праву принадлежит и Амосу. К глубочайшему прискорбию, он скончался в 1996 году, в возрасте пятидесяти девяти лет.

Что происходит сейчас

Эта книга не описывает наши с Амосом ранние исследования; за прошедшие годы с этой задачей достойно справились другие авторы. Моя основная цель – продемонстрировать работу разума с учетом последних открытий в когнитивной и социальной психологии, ведь сейчас мы лучше понимаем не только недостатки, но и чудеса интуитивного мышления.

Мы с Амосом не рассматривали точные интуитивные догадки, ограничившись простым заявлением о том, что для формирования мнений эвристика «довольно полезна, но временами ведет к серьезным системным ошибкам». Мы сосредоточились на искажениях, поскольку считали, что они сами по себе интересны и к тому же служат доказательствами в области эвристики суждений. Мы не задавались вопросом, являются ли интуитивные суждения в условиях неопределенности продуктом изучаемой нами эвристики (теперь ясно, что не являются). В частности, точные интуитивные предсказания экспертов лучше объясняются длительной практикой. Сейчас существует более полное и сбалансированное представление о том, что источниками интуитивных суждений и выборов являются как умения, так и эвристический подход.

Психолог Гэри Кляйн приводит рассказ о пожарных, которые вошли в дом, где горела кухня. Они начали заливать помещение водой, как вдруг начальник пожарной команды закричал: «Уходим отсюда!» Едва пожарные выбежали с кухни, провалился пол. Брандмейстер лишь потом осознал, что огонь был необычно тихим, а уши невероятно обжигало. Эти ощущения, по словам пожарного, задействовали «шестое чувство опасности». Он знал, что есть опасность, но не знал, какая именно. Впоследствии выяснилось, что пожар разгорелся не в самой кухне, а в подвале, под тем местом, где стояли пожарные.

Всем знакомы сходные истории об интуиции экспертов: гроссмейстер, проходя мимо игроков в парке, объявляет, что черных ждет мат в три хода; врач с одного взгляда ставит пациенту сложный диагноз. Интуиция экспертов кажется волшебством, но это не так. В действительности каждый из нас по много раз на дню демонстрирует мастерство интуиции. Мы определяем гнев по первому же слову в телефонном звонке; входя в комнату, понимаем, что речь шла о нас; стремительно реагируем на неуловимые признаки того, что водитель в соседней машине опасен. Наши повседневные интуитивные способности хотя и привычны своей заурядностью, однако не менее удивительны, чем потрясающие озарения опытного пожарного или врача.

Психология точной интуиции не содержит никакой магии. Пожалуй, лучше всех ее кратко описал Герберт Саймон, который, исследуя процесс мышления гроссмейстеров, показал, что после тысяч часов занятий шахматисты иначе видят фигуры на доске. Саймон, раздраженный приписыванием сверхъестественных свойств интуиции экспертов, однажды заметил: «Ситуация дала подсказку, подсказка дала эксперту доступ к информации, хранящейся в памяти, а информация дала ответ. Интуиция – это не что иное, как узнавание».

Мы не удивляемся, когда двухлетний ребенок смотрит на щенка и говорит: «Собака», потому что привыкли к обыкновенному чуду узнавания и называния предметов. Саймон пытается сказать, что чудеса интуиции экспертов носят тот же характер. Правильные интуитивные догадки возникают тогда, когда эксперты, научившись распознавать знакомые элементы в новой ситуации, действуют соответственно. Верные интуитивные выводы приходят в голову с той же легкостью, с какой малыши восклицают: «Собака!»

К несчастью, не все догадки экспертов возникают из профессионального опыта. Много лет назад я встретился с директором крупной финансовой корпорации, который вложил несколько десятков миллионов долларов в акции Автомобильной компании Форда. Я поинтересовался, почему он так решил, и он ответил, что недавно побывал на автомобильной выставке, которая ему очень понравилась. «Какие у них автомобили!» – повторял он в качестве объяснения. Он отчетливо дал мне понять, что руководствовался внутренним ощущением, и был весьма доволен и собой, и своим решением. Мне показалось интересным, что, судя по всему, он не задал себе единственный вопрос, который экономист счел бы самым важным, а именно: «Цена этих акций сейчас ниже себестоимости?» Вместо этого директор прислушался к интуиции – ему понравились автомобили, понравилась компания, понравилась мысль приобрести ее акции. Из известной нам информации о принципах выбора акций можно заключить, что он не понимал, что делает.

Та область эвристики, которую изучали мы с Амосом, не поможет понять, почему этот финансист приобрел акции. В последние годы эвристическая теория развилась, расширилась и способна дать хорошее объяснение подобным действиям. Основным достижением стало то, что сейчас эмоциям отводится гораздо больше места в понимании интуитивных решений и выбора. Решение этого финансиста сегодня объяснили бы эвристикой аффекта, когда решения и суждения выносятся на основании непосредственно чувств приязни и неприязни, практически без раздумий или аргументации.

Столкнувшись с любой задачей – будь то выбор хода в шахматах или решение об инвестициях, – механизм интуитивного мышления включается на полную мощность. Если у человека есть подходящие знания, интуиция распознает ситуацию, и интуитивное решение, приходящее в голову, вероятнее всего, окажется верным. Так происходит с гроссмейстером: когда он смотрит на доску, у него в мыслях возникают только сильные ходы. Когда вопрос трудный и квалифицированного решения нет, у интуиции все равно есть шанс: ответ быстро придет в голову, но это будет ответ на другой вопрос. Перед директором по инвестициям стоял трудный вопрос: «Вкладывать ли деньги в акции компании „Форд“?» Но его выбор определил ответ на другой вопрос, более легкий и родственный исходному: «Нравятся ли мне автомобили „Форд“?» В этом и состоит суть интуитивной эвристики: столкнувшись с трудным вопросом, мы отвечаем на более легкий, обычно не замечая подмены.

Спонтанный поиск интуитивного решения не всегда успешен: время от времени в голову не приходит ни рационально обоснованный ответ, ни эвристическая догадка. В таких случаях мы часто переключаемся на более медленную и глубокую форму мышления, требующую бо́льших усилий. Это и есть «медленное мышление», упомянутое в названии моей книги.

Быстрое мышление включает оба варианта интуиции, то есть экспертные знания и эвристику, а также все те абсолютно автоматические действия мозга в области восприятия и памяти, которые позволяют вам вспомнить столицу России или определить, что на столе стоит лампа.

За последние двадцать пять лет многие психологи исследовали различия между быстрым и медленным мышлением. В следующей главе я подробно объясню, почему описываю деятельность разума через взаимодействие двух составляющих: Системы 1 и Системы 2, которые отвечают за быстрое и медленное мышление соответственно. Я говорю об особенностях интуитивного и осознанного мышления так, будто это – черты характера и склонности двух персонажей у вас в голове. По результатам последних исследований складывается картина, согласно которой интуитивная Система 1 влияет на происходящее сильнее, чем вам кажется из опыта, и тайно влияет на множество ваших выборов и суждений. Основная часть этой книги посвящена устройству Системы 1 и ее взаимодействию с Системой 2.

Что будет дальше

Книга разделена на пять частей. Первая часть описывает основы подхода к суждениям и выбору на базе двух систем. Она уточняет разницу между автоматическими действиями Системы 1 и контролируемыми действиями Системы 2 и показывает, как ассоциативная память, составляющая ядро Системы 1, постоянно строит связную интерпретацию происходящего в мире в любой заданный момент. Я попытаюсь продемонстрировать сложность и насыщенность автоматических, бессознательных процессов, лежащих в основе интуитивного мышления, и того, как эти автоматические процессы объясняют эвристику суждений. Цель этой части – ознакомить читателя с терминологией, необходимой для осознания и обсуждения деятельности разума.

Вторая часть дополняет исследования эвристики суждений и рассматривает основную проблему: почему нам трудно думать статистически? Ассоциативное, метафорическое, причинно-следственное (каузальное) мышление дается легко, но для статистического мышления необходимо думать сразу о многом, а этого Система 1 не умеет.

Трудности статистического мышления отражены в третьей части, описывающей удивительное ограничение нашего разума: чрезмерную уверенность в том, что мы якобы знаем, и явную неспособность признать полный объем нашего невежества и неопределенность окружающего мира. Мы склонны переоценивать свое понимание мира и недооценивать роль случая в событиях. Чрезмерная уверенность подпитывается иллюзорной достоверностью оглядки на прошлое. Мои взгляды на эту проблему сложились под влиянием Нассима Талеба, автора книги «Черный лебедь». Я надеюсь, что разговоры у кулера помогут проанализировать опыт прошлого и противостоять иллюзии достоверности и соблазну ретроспективной оценки.

Четвертая часть – диалог с экономическими дисциплинами о природе принятия решений и о предполагаемой рациональности всех экономических субъектов. Этот раздел описывает существующие представления (с учетом двух систем) об основных положениях теории перспектив, нашей с Амосом модели выбора, опубликованной в 1979 году. В разделе приведены схемы того, как люди при выборе отклоняются от правил рациональности, описаны досадные тенденции изолированного рассмотрения проблем, а также эффекты фрейминга (установки рамок), когда решения принимаются из-за несущественных особенностей, связанных с задачей выбора. Эти наблюдения, легко объясняющиеся свойствами Системы 1, противоречат допущению о рациональности, принятому в экономических дисциплинах.

Пятая часть описывает исследования, посвященные различиям двух «я» – назовем их ощущающим «я» и вспоминающим «я», – у которых не совпадают интересы. К примеру, можно заставить человека пережить два неприятных эпизода, один из которых (с формальной точки зрения) хуже другого, поскольку длится дольше. У автоматического формирования воспоминаний – черта, присущая Системе 1, – есть свои правила, которые можно использовать для того, чтобы более неприятный эпизод оставил лучшие воспоминания. Когда испытуемому впоследствии предлагают повторение эпизодов на выбор, он, руководствуясь вспоминающим «я», подвергает себя (свое ощущающее «я») лишней боли. Различие между двумя «я» применяется для измерения благополучия, и в результате выясняется, что ощущающее «я» и вспоминающее «я» радуются разному. То, какими методами два «я» в одном теле стремятся к счастью, ставит непростые вопросы – как перед индивидами, так и перед обществами, где благополучие населения рассматривается как часть политических решений и инициатив.

Заключительная часть рассматривает, в обратном порядке, выводы, вытекающие из трех различий, обсуждаемых в этой книге: различие между ощущающим «я» и вспоминающим «я»; различие между пониманием субъекта в классической экономике и в поведенческой экономике (которая заимствует кое-что из психологии); и различие между автоматической Системой 1 и требующей усилий Системой 2. Я возвращаюсь к рассмотрению достоинств разумных сплетен и к тому, что следует предпринять организациям для улучшения качества решений и суждений, которые принимаются и выносятся от их имени.

В книге есть приложения: две статьи, написанные мной в соавторстве с Амосом. Первая – это ранее упомянутый обзор принятия решений в условиях неопределенности. Вторая, опубликованная в 1984 году, кратко описывает теорию перспектив и наши исследования эффектов фрейминга. Эти статьи входили в число работ, представленных Нобелевскому комитету, и вас, возможно, удивит их простота. Прочитав их, вы получите представление и о наших прежних знаниях, и о том, что мы поняли за последние десятилетия.

Этот день в истории – 16 августа

1811. Министр иностранных дел герцог де Бассано сделал доклад Наполеону о необходимости наметить начало вторжения в Россию на июнь 1812 г.

1812. Началось Смоленское сражение. Был сорван план Наполеона навязать русской армии генеральное сражение в невыгодных для неё условиях. Сражение завершилось 18 августа.

1930. Создан первый звуковой цветной мультфильм.

1941. СНК СССР и ЦК ВКП(б) одобрили «Военно-хозяйственный план на IV квартал 1941 г. и на 1942 г. по районам Поволжья, Урала, Западной Сибири, Казахстана и Средней Азии». План предусматривал перемещение промышленных предприятий из прифронтовой полосы, ввод их в действие на новых местах, новое строительство промышленных объектов, главным образом на Урале и в Сибири, а также создание в новых промышленных районах государственных резервов.

1941. В Москве заключено соглашение между СССР и Великобританией о товарообороте, кредите и клиринге. Великобритания предоставила СССР для оплаты товаров кредит в 10 млн. фунтов стерлингов стоимостью 3% годовых сроком в среднем на 5 лет, платежи между сторонами регулировались на основе безналичных расчётов.

1941. В СССР издан приказ № 270 «Об ответственности военнослужащих за сдачу в плен и оставление врагу оружия» о предателях и дезертирах.

1945. В Москве между СССР и Польшей подписан договор о советско-польской границе, за её основу  была взята «линия Керзона», предложенная ещё в 1919-1920 гг.

1956. В СССР принято постановление об орошении и освоении целинных земель.

1960. Кипр провозглашён самостоятельным государством – Республикой Кипр

1976. На экраны СССР вышла кинокомедия Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С лёгким паром!».

1988. В Калининской области произошло крушение скоростного поезда «Аврора», в результате которого погиб 31 человек и более 100 получили ранения.

1995 год. Большинство населения Бермудских островов на референдуме проголосовали против независимости и за сохранение статуса британской колонии.

1996. После 378-дневного плена экипаж В. Шарпатова, захваченный талибами вблизи города Кандагар в Афганистане, совершил побег на своём самолёте.

2009. Авиакатастрофа в Подмосковье. Во время тренировочного полёта перед авиасалоном МАКС-2009 в районе аэродрома Раменское столкнулись и разбились 2 самолёта Су-27 эскадрильи «Русские Витязи». Погиб командир эскадрильи Игорь Ткаченко.

В воскресенье, 15 августа, радикальное движение «Талибан» (запрещено в РФ) объявило, что Афганистан полностью находится под его контролем. Всего за сутки террористы вынудили официальные власти с позором покинуть страну и заявили, что не собираются делить президентский дворец с другими. Боевики захватили Афганистан в течение считанных недель, буквально наступая на пятки войскам США и НАТО, которые даже не успели полностью вывести свой воинский континтент из страны. На своем пути талибы практически не встречали сопротивления. Краткая хроника победного шествия «Талибана» по Афганистану и первые выводы экспертов о том, что ждет мир с появлением нового террористического государства — в материале «Ленты.ру».

Афганский блицкриг

«Сегодня я стоял перед непростым выбором. С одной стороны, я мог лицом к лицу столкнуться с вооруженными талибами, которые хотели захватить президентский дворец, и попытаться одолеть их. С другой стороны, я мог покинуть страну, защите которой посвятил последние 20 лет», — так уже бывший президент Афганистана Ашраф Гани объяснил свое бегство.

Этот пост появился в соцсетях тогда, когда политик уже находился далеко за пределами Афганистана — по неподтвержденной информации, он бежал в Узбекистан или Таджикистан. Президент даже не успел попрощаться с гражданами и записать полноценное видеообращение. СМИ узнали о том, что Гани улетает из страны, когда он подъезжал к трапу самолета.

Боевики ясно дали понять, что готовы устроить кровавую резню во всем Кабуле, лишь бы выгнать меня. Чтобы не допустить кровопролития, я решил уехать

бывший президент Афганистана Ашраф Гани

Талибы подошли к столице Афганистана Кабулу еще в ночь на воскресенье, 15 августа. Утром город оказался вплотную окружен. Боевики объявили, что контролируют территорию всей страны и даже все пограничные переходы, и призвали власти мирно сдаться, чтобы не начинать резню. Днем они вошли в президентский дворец и начали переговоры с официальным правительством — точнее, с теми, кто еще от него остался.

К тому моменту местная полиция уже покинула свои базы и участки. Военные уже давно перестали сопротивляться — боевики вошли в Кабул практически без боя, сообщалось лишь о нескольких перестрелках и взрывах. Уже к вечеру 15 августа управление страной передали переходному правительству — Совету, в который по согласованию с «Талибаном» вошли глава высшего совета по нацпримирению Абдулла Абдулла и экс-президент страны Хамид Карзай.

По мере приближения войск радикалов к столице из Афганистана бежало все больше и больше людей. Ситуация с миграционным потоком настолько критична, что некоторые страны Европейского союза до сих пор разворачивают афганцев прямо на границе. В последние дни из страны, не стесняясь, в открытую побежали и высокопоставленные чиновники. Так, стандартная командировка министра финансов Халида Паинда в начале августа закончилась его отставкой и побегом из страны, а вице-президент Амрулла Салех сбежал в Таджикистан.

Политики давно понимали, что талибы вскоре займут Кабул, и просили разные страны о помощи, в том числе Россию. 13 августа глава МИД Афганистана Мохаммад Ханиф Атмар заявил, что попросил российских коллег предоставить новые боевые вертолеты. Но к тому моменту в Москве, очевидно, тоже начали все понимать, поэтому не согласились предоставить военную технику даже за деньги. Россия в любом случае не смогла бы помочь афганскому правительству, указал в разговоре с «Лентой.ру» старший научный сотрудник Центра постсоветских исследований ИМЭМО РАН Станислав Притчин.

390 000

человек покинули Афганистан с мая (данные еще предстоит уточнить)

Талибы уже в конце июля контролировали границы с Туркменистаном, Узбекистаном и Таджикистаном, а это осложняло прямые поставки вооружения. Их активное наступление развернулось сразу после того, как в апреле 2021-го американский президент Джо Байден объявил о выводе всего контингента США и НАТО из Афганистана. Причем за последние 10 дней оно превратилось в поразительно успешный блицкриг: боевики подчинили себе 16 провинций из 34, крупнейшие города сдавались им практически без боя. Причина такого быстрого развития событий — в изменении тактики, считает эксперт.

«Ее можно описать в трех пунктах. Во-первых, талибам удалось накопить достаточно ресурсов для захвата территорий. Во-вторых, после вывода войск США и НАТО официальный Кабул оказался в сложной психологической и политической ситуации, они сами понимали, что не смогут сдерживать боевиков. И третье: "Талибан" перестал бояться брать крупные города, а раньше избегал этого», — говорит Притчин.

Смертельная угроза

В Москве до последнего момента не хотели верить, что приход талибов к власти реален. Еще 13 августа директор Второго департамента Азии МИД России Замир Кабулов говорил, что «Талибан» вряд ли захватит афганскую столицу, и с ним соглашались многие эксперты, утверждавшие, что радикалам не хватит ресурсов на осаду Кабула.

Когда боевики уже свободно шагали по Кабулу, а экс-президент находился на пути в аэропорт, из Москвы прозвучали обеспокоенные заявления. Вице-спикер Совета Федерации Константин Косачев выразил опасение, что нестабильность в Афганистане несет риски возникновения новой базы международного терроризма. Однако позже первый замглавы международного комитета Совета Федерации Владимир Джабаров подчеркнул, что Россия во внутренние дела Афганистана вмешиваться не станет, поскольку это «суверенное государство».

Силы «Талибана» в Джалалабаде

Фото: Reuters

Пока Москва уверенно говорит лишь о том, кто виновен в происходящем. «Главный вопрос, конечно, к американцам: если они не смогли ничего сделать даже за 20 лет, имея стотысячный контингент военных НАТО, то каких результатов они собираются достичь с существенно меньшим присутствием за пределами Афганистана? Скорее всего, у них просто есть желание обеспечить свое военное присутствие, тем самым оказывая влияние на политическую обстановку», — говорил министр иностранных дел России Сергей Лавров еще в середине июля.

Сейчас ситуация продолжает меняться с пугающей скоростью даже после захвата Кабула. Как считает директор Центра изучения современного Афганистана Омар Нессар, Москва не была готова делать выбор в пользу той или иной стороны во внутреннем конфликте в Афганистане. «Может быть, в ближайшее время позиция Москвы будет окончательно сформирована — но это в первую очередь зависит от того, что будет дальше,» — заявил он в разговоре с «Лентой.ру».

Российская позиция по Афганистану не сформирована окончательно, тем более что в России идет большая кампания по легитимации талибов

директор Центра изучения современного Афганистана Омар Нессар

Теперь российским властям предстоит не только предотвратить превращение Афганистана в новое «Исламское государство» (запрещено в России), но и обезопасить своих союзников, в частности Таджикистан, куда уже устремился поток беженцев. Ряд экспертов давно высказывает мнение, что подобная ситуация грозит появлением новых очагов экстремизма и нестабильности уже вблизи российских границ.

В частности, эксперт Центра изучения современного Афганистана Никита Мендкович в разговоре с «Лентой.ру» говорил, что объективные предпосылки для экспансии боевиков в Среднюю Азию существуют уже сейчас. По уже действующим контрабандным каналам наркотрафика из Афганистана в соседние государства могут поступать наркотики, а также оружие и вербовщики.

Существует риск развития ситуации по латиноамериканскому образцу, где из провинциальных группировок выросли современные наркокартели, которые угрожают даже правительствам крупных государств

эксперт Центра изучения современного Афганистана Никита Мендкович

Второй «Вьетнам»

Напор и успех талибов заставил растеряться и другие страны. Пока власти западных государств не выступали с четкими заявлениями относительно захвата Кабула, их главная задача сводится к эвакуации сотрудников диппредставительств из столицы. За пару дней свои посольства закрыли власти США, Германии, Швеции, Дании, Чехии, Финляндии и Норвегии, сейчас они экстренно вывозят дипломатов. Меж тем эвакуация российского посольства в Афганистане пока не планируется.

Беженцы, Кабул, 10 августа

Фото: Sayed Khodaiberdi Sadat / Anadolu Agency / Getty Images

Эвакуация сотрудников американского посольства проходит весьма символично и вызвала острую реакцию общественности: американские вертолеты забирали персонал посольства прямо с крыши здания. Дело в том, что в американской истории уже был подобный прецедент — во время войны во Вьетнаме 1955-1975 годов американцам тоже пришлось забирать с крыш и эвакуировать по воздуху своих граждан из Сайгона, так что исторические аналогии напрашиваются сами. Американские власти опасались повторения ситуации, но в итоге именно это и случилось.

«Талибан» — это не северовьетнамская армия. Ни при каких обстоятельствах вы не станете свидетелями сцен, когда людей будут эвакуировать с крыши посольства Соединенных Штатов в Афганистане

президент США Джо Байден

из речи в Белом доме 8 июля

Сравнение Вьетнама и Афганистана при всей внешней схожести событий и правда некорректно, указывают эксперты. Американские власти не собирались бросать все свои силы на восстановление афганской демократии даже на этапе ввода войск в 2001 году. Технику официальным властям в основном поставляла Индия, а предоставленные НАТО самолеты Aeritalia G222 и вовсе отправили на металлолом вскоре после того, как они попали в Афганистан — военные даже не успели на них полетать.

Международная коалиция изначально и не была заинтересована в том, чтобы бросать все свои силы на помощь официальному Кабулу, как это было в случае с властями Вьетнама. Да и афганцы так и не смогли воспользоваться хотя бы тем, что у них есть, и создать боеспособную армию.

Стабильная нестабильность

Военную победу «Талибана» в Афганистане уже можно окончательно принять как свершившийся факт. Вопрос о том, будут ли они так же успешны на политическом поприще, пока остается открытым. Сейчас боевики начнут перестраивать страну под себя, и уже сейчас можно примерно оценить, какие проблемы возникнут во время этого трудного процесса.

Первая проблема — это собственно вопрос об устройстве новой власти. Даже если остаткам официального Кабула, талибам и США удастся договориться о формировании переходной администрации, радикалы сделают все для того, чтобы полностью контролировать решения временного правительства, уверен Омар Нессар. Собственно, этого талибы и не скрывают, они уже заявили, что отказываются от переходного правительства и требуют немедленной передачи власти.

Талибы на подходе к Герату

Фото: Reuters

«Скорее всего, эту переходную администрацию все же признает часть международного сообщества, и ситуация в стране начнет налаживаться. Но это не исключает того, что талибы откажутся от уступок и полностью захватят власть», — считает директор Центра изучения современного Афганистана.

Вероятно, талибы будут пытаться монополизировать все, причем неважно, каким путем: войной или миром

директор Центра изучения современного Афганистана Омар Нессар

Другая проблема — недолговечность власти в Афганистане. Рано или поздно «Талибан» лишится ее точно так же, как Ашраф Гани и его коллеги, считает Станислав Притчин. Эксперт напоминает, что за последние десятилетия ни одной из сторон афганского конфликта не удавалось подчинить страну надолго. Пока радикалы будут делить власть в Кабуле и других крупных городах, на окраинах провинций сформируются вооруженные ячейки оппозиции, которые попытаются выгнать талибов из президентского дворца. «Из-за таких формирований "Талибан", скорее всего, не сможет создать единую систему власти, а потому не задержится во главе республики надолго. Стабильная и многолетняя власть просто несвойственна истории Афганистана», — пояснил Притчин.

Наконец, последняя проблема, из-за которой ситуация в Афганистане может ухудшиться еще больше — бездействие других стран. Международное сообщество неоднократно собирало стороны конфликта за одним столом, пытаясь хоть как-то приблизить восстановление мира. Амбиции талибов можно было умерить с помощью экономического давления сразу нескольких стран. Например, Москва и Вашингтон могли бы принудить боевиков создать переходную администрацию, однако последние заявления политиков показывают, что стороны вряд ли пойдут на это.

Обе стороны в своей истории пережили опыт многолетней войны в Афганистане, ничем, по сути, не закончившейся, кроме бесполезных жертв. Скорее всего, теперь они заходят как можно сильнее отстраниться от проблем нового террористического государства, чтобы не повторить старые ошибки.

Источник: https://lenta.ru/articles/2021/08/16/afghanistan_collapse/