Бузургмехр Ёров

«Каждое утро сотрудники СИЗО избивают его и его сокамерников дубинкой, ногами и руками. Трижды за последнее время Бузургмехра Ёрова помещали в карцер на несколько дней. Удары наносятся по всем частям тела и по голове. Из-за сильнейших избиений Бузургмехр попал в больницу при СИЗО. После нескольких дней лечения его снова отправили в СИЗО, где сотрудники продолжили свои насильственные действия над ним. Избиения сопровождаются грубейшими оскорблениями, унижениями и угрозами. Действия сотрудников СИЗО происходят c ведома начальника СИЗО Садриддина Шарипова.

Жизнь Бузургмехра Ёрова находится под угрозой. С первого дня задержания он подвергается жестоким пыткам и избиениям, о чем свидетельствовала его одежда, переданная после задержания его родным. При продолжении таких избиений Бузургмехр может не дождаться даже перевода из СИЗО в тюрьму. Таким методом сотрудники правоохранительных органов пытаются доказать всем, что внимание мирового сообщества к делу адвоката только усугубит его положение и пагубно отразится на его здоровье», - говорится в сообщении на сайте HRVF.

Правозащитники отмечают, что в ходе ежегодного Совещания БДИПЧ/ОБСЕ по человеческому измерению, проходившего с 11 по 22 сентября текущего года в Варшаве, вопрос незаконного осуждения и заключения Бузургмехра Ёрова поднимался как со стороны гражданского общества, так и со стороны делегаций стран-участников.

Авторы заявления призывают Комитет ООН по правам человека, ОБСЕ, США, Канаду, Европейский Союз обратить пристальное внимание «на происходящие с особой жестокостью правонарушения со стороны правоохранительных органов Таджикистана по отношению к незаконно осужденному адвокату Бузургмехру Ёрову, что ставит его жизнь под большую угрозу», принять санкционные меры в отношение допускающих произвол чиновников и оказать содействие по освобождению адвоката.

Напомним, Бузургмехр Ёров был арестован 28 сентября 2015 года по обвинению в мошенничестве и подделке документов. Это произошло через несколько дней после того, как Ёров встал на защиту членов ныне запрещенной Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) и возглавил Общественный комитет по предотвращению и пересечению незаконного задержания, ареста, обыска и заключения. К моменту задержания Ёров занимался делами семерых задержанных членов ПИВТ.

Позже был задержан адвокат Нуриддин Махкамов, являвшийся сотрудником коллегии адвокатов «Сипар», членом которой был и Ёров. До своего задержания Махкамов намеревался защищать интересы своего арестованного коллеги, но не получил ордер на его защиту. Вскоре арестованных адвокатов стали обвинять в экстремизме, призывах к насильственному изменению конституционного строя и в возбуждении национальной, расовой и религиозной вражды.

Суд города Душанбе 6 октября 2016 года приговорил Ёрова к 23 годам, а Махкамова – к 21 году лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. А в середине октября стало известно о двух новых уголовных делах против Ёрова. Одно из них – по статьям 330 (Оскорбление представителя власти) и 355 (Неуважение к суду) Уголовного кодекса республики. Дело возбудили после того, как в ходе выступления Ёрова в суде с последним словом между ним и гособвинителем Рустамом Такдирзода возник спор. По этому делу к сроку Ёрова добавили два года лишения свободы. Еще одно дело возбуждено по статье 247 (Мошенничество) на основании заявления троих граждан.

Позже в отношении Бузургмехра Ёрова было возбуждено четвертое уголовное дело – по обвинению в мошенничестве и оскорблении Лидера нации – президента Таджикистана. Кроме того, возбуждены уголовные дела в отношении сестры и брата Бузургмехра – Хосият и Джамшеда Ёровых по обвинениям в призывах к экстремистской деятельности и насильственному свержению конституционного строя.

Human Rights Vision Foundation — новая правозащитная организация, созданная в 2017 году в Голландии при участии проживающих в изгнании Хосият и Джамшеда Ёровых. На сайте HRVF отмечается, что организация «не принадлежит к какой-либо политпартии, не представляет чьих-либо экономических интересов и не следует какой-либо религиозной идеологии», ее цель — защита фундаментальных прав и свобод человека в соответствии с провозглашенными международными принципами.

За последние несколько месяцев количество новостей из Казахстана, связанных с криптовалютами и технологией блокчейн, увеличилось в разы: технологиями заинтересовались на самом высоком уровне. В середине июня президент Нурсултан Назарбаев заявил о необходимости создания некоей глобальной криптовалюты. А 20 сентября в новостных лентах прошло сообщение о том, что Казахстан будет готовить «криптозаконодательство»: в стране создается Международный финансовый центр «Астана», и под него собираются подверстывать какую-то особую базу законов для держателей биткоинов (какую – кокетливо не говорят). Кроме того, в перспективе возможно появление некоей национальной криптовалюты – этакого криптотенге: по сообщению Kursiv.Kz, на открытии IT-квартала в Алма-Ате генеральный директор Almaty Tech Garden Санжар Кеттебеков заявил, что в теории новая валюта может быть создана уже через четыре года.

Со стороны очень похоже, что Казахстан – одна из немногих стран на постсоветском пространстве, кто реально шагает в ногу со временем. Криптовалюты и блокчейн – это тренд: термины употребляют даже те, кто не очень хорошо понимает их значение. Астана вроде как пытается не отстать от технологически развитого экономического локомотива, поэтому и суетится. Проблема в том, что именно технологическая часть власти страны интересует меньше всего – акцент практически без стеснения делается на необходимости тотального контроля.

Чтобы понять хитрую абсурдность логики официальной Астаны, нужно иметь приблизительное представление о криптовалютах вообще. Тема эта обширная, но в общем несложная. Нужно понимать несколько тезисов. Криптовалюта – это своеобразные цифровые монеты, то есть платёжное средство, которым можно расплачиваться через интернет. Схематично это выглядит как набор шифровальных кодов, который может генерироваться кем угодно. Условно говоря, любой из читателей «Ферганы», если у него есть соответствующий навык, может создать свою собственную криптовалюту и заявить её как платёжное средство.

Криптовалют может быть неисчислимое множество, но реально авторитетных даже сейчас вряд ли наберется больше, чем один десяток. Самая известная – это, конечно, биткоин, стоимость которого недавно достигала 4000-5000 долларов за единицу. Количество той или иной электронной валюты, как правило, строго ограничено, эмиссия происходит очень точечно. Но главное – криптовалюта не подотчетна вообще никому, кроме, собственно, её разработчиков: банки и любые другие регуляторы контролировать её не могут. И работа в «реале» ведется разве что с биржами, через которые те же биткоины можно перевести в кэш.

Именно неподконтрольность движения финансовых потоков через криптовалюты раздражает политиков больше всего. Политиков в странах, где со свободами всё не очень хорошо, это вообще, будем откровенны, бесит. Поэтому, например, появляются такие инициативы, как у депутата Аманжана Жамалова, который 14 сентября предложил не только законодательно регулировать криптовалюты (не он первый, конечно), но и запретить частным лицам совершать по ним сделки. Мол, инструмент этот рискованный, во многом спекулятивный, и желающие заработать на нём могут быстро прогореть, а защитить их никак нельзя. Железная логика, конечно: мы волнуемся за доходы граждан, поэтому давайте запретим их генерировать вообще. До кучи Жамалов сказал, что биткоинами могут пользоваться террористы – но это вообще общее место: не знаешь, как запретить, кричи «террористы».

Под сурдинку защиты от финансовых рисков многие режимы и пытаются противостоять свободе криптовалюты как явлению. В Китае криптовалюты уже запретили чуть меньше чем полностью (это, к слову, привело к определённому падению курса того же биткоина: большую часть кодов «пишут» именно там, поскольку для создания криптовалюты нужно большое количество электроэнергии, а в Китае она дешёвая). В Казахстане предлагают госрегулирование: давайте мы сделаем некий государственный орган, который будет регулировать (читай - контролировать) поток криптовалют, их курсы, движение, обеспечивать их надежность на государственном уровне.

То есть финансовый инструмент превращается в инструмент для манипуляций, выгодный для самого государства. Но именно независимость от государства как от института, доверие к которому утеряно, и есть главное достоинство криптовалюты. Там доверие строится на личном уровне, и решение, отдавать свои честно криптозаработанные или нет, принимаешь ты сам. Соответственно, если ты прогораешь, чего опасается депутат Жамалов, это твое личное дело. Но базисом в этом опять-таки является свобода как ценность, а для политиков в Казахстане это не ценность, а опасность. Сама мысль о том, что люди могут бесконтрольно что-то делать (а тем более тратить деньги, не делясь при этом с государством), - заставляет власть паниковать.

Собственно, госрегулирование криптовалюты – это попытка подмены понятий, которая в том числе возникает из-за того, что сами казахстанские политики (даже в экономическом блоке) не очень понимают, с чем вообще имеют дело. Работает типичная советская логика «мы не знаем, что это, но мы это возглавляем». Редкие разумные решения – тот же Нацбанк Казахстана пока объявил о своей позиции наблюдателя за криптовалютами, демонстративно показав свое невмешательство в мировой процесс, - проходят незаметно на фоне громких заявлений Назарбаева о необходимости создания международной криптовалюты (и это при том, что любая крупная криптовалюта уже сама по себе является международной).

Успокаивает одно: опыт показывает, что когда казахстанская власть пытается что-то сделать с мировым стремлением к свободе, это получается совсем не страшно, а смешно и, как правило, жутко неудобно для самих казахстанцев. Печально лишь то, что на не самые разумные инициативы тратится время, которое можно было бы потратить на более хорошие вещи – повышение качества жизни, например. Хотя не исключено, что это всё будет делаться на государственные биткоины.

И последнее. Инициатива по созданию криптотенге не абсурдна по своей сути: если криптовалюта будет написана в Казахстане, ничего плохого в этом нет. Главное – чтобы она была свободна от государства, а вот на это уже точно никто не пойдет. Потому что какой-нибудь будущий «нуркоин» хорош только тогда, когда в коде валюты можно разглядеть добродушный, но строгий взгляд человека, в честь которого эту валюту и назовут.

Вячеслав Половинко, специально для «Ферганы»

«Афганистан: Третья линия фронта» - так называется фильм журналистки «Настоящего времени» Шахиды Якуб. Она посетила основные города Афганистана и побеседовала с военными, полицейскими, пострадавшими в терактах, бывшими пленными так называемого «Исламского государства» (запрещённая террористическая организация «Исламское государство Ирака и Леванта», ИГИЛ, ИГ, ISIS или IS англ., Daesh араб., ДАИШ), студентами, которых притягивает радикальная идеология исламистов, и простыми жителями.

«Война в Афганистане длится уже более 40 лет. Как сказал мне один беженец, в Афганистане есть три правительства, три враждующие между собой силы. Первое – национальное, второе – «Талибан», третье – «ИГИЛ». А народ уже давно устал от всего этого и просто хочет мира», - отмечает Шахида Якуб.

К примеру, провинция Джовджан до недавнего времени была относительно спокойной, но сейчас спокойно только в её административном центре – городе Шеберган. По окраинам города идут бои между афганской правительственной армией, силами ИГИЛ и движения «Талибан». Мирному населению остается выбор: остаться под контролем ИГИЛ или «Талибана», либо убегать и становиться вынужденными переселенцами.

«Шесть-семь лет назад ситуация была хорошая, но сейчас по всей стране идет война, и провинция Джовджан не исключение. В пяти районах провинции идут бои. К примеру район Акча захватили талибы, жители убежали. Ничего с собой им взять нельзя было. Даже кусок хлеба не разрешили с собой взять. Все эти люди – переселенцы, для них мы строим лагеря», – рассказывает генерал полиции Рахматулла Туркистони.

По данным ООН, общее количество вынужденных переселенцев в Афганистане превышает 1,2 миллиона человек. Только в этом году из районов боевых действий бежали около 90 тысяч человек. Здесь и без этого тяжело: воды нет, местные жители собирают снег с гор, хранят в колодцах и девять месяцев пьют талую воду, а электричество есть благодаря солнечным батареям.

«Мы служим в армии для того, чтобы обеспечить безопасность людей по всей стране. Для того, чтобы люди могли сесть на автобус и спокойно проехать из одной провинции в другую и увидеть всю красоту нашей страны. Но агрессоры не дают нам этого сделать. Мы вынуждены рождаться в войне, расти в войне и умирать на войне», – говорит генерал афганской армии Хатуль, парашютистка, начавшая свою военную карьеру ещё во времена правления коммунистов.

Прогнозы на будущее Афганистана не обнадёживают. По словам директора Агентства национальной разведки США Дэна Коутса, ситуация в этой стране в следующем году только ухудшится.

Нарзулло Охунджонов

Охунджонов был задержан украинскими пограничниками в киевском аэропорту «Жуляны» 20 сентября по международному ордеру на арест. По словам директора Киевского института медиа информации Оксаны Романюк, журналист вместе с семьёй прилетел в Киев из Турции, чтобы получить политическое убежище.

Как рассказал изданию «Детектор медиа» адвокат задержанного Алексей Фёдоров, «они [Охунджоновы] подали все документы, которые дают им право находиться в Украине, и сразу подали заявление о предоставлении им статуса беженцев. Во время проверки документов оказалось, что Нарзулло Охунджонов находится в международном розыске Интерпола, объявленного Республикой Узбекистан по факту мошенничества в 2009 году на сумму 2000 долларов. На этом основании его задержали наши пограничники», - рассказал адвокат.

Сотрудники Госпогранслужбы сообщили, что у них нет никаких вопросов к документам, которые были предоставлены журналистом и его семьёй: они прилетели в Украину законно и легально, все их документы в порядке.

Нарзулло Охунджонов был уволен в 2013 году с должности руководителя отдела политико-образовательных передач Национального телевидения Узбекистана, покинул страну из-за того, что подвергался преследованиям и угрозам за свою журналистскую деятельность. Четыре года прожил в Турции, писал статьи для интернет-изданий и издал книгу о преступлениях узбекских властей. В последнее время там, по его словам, стало опасно, однажды он был вынужден обратиться в полицию из-за отравления детей. Поэтому решил просить политического убежища на Украине.

После задержания в аэропорту «Жуляны» Охунджонова поместили в изолятор временного содержания (ИВС) в Киеве, его семья – жена и пятеро несовершеннолетних детей - остановилась в столице Украины у знакомого - беженца из Узбекистана. 22 сентября Соломенский районный суд Киева избрал для журналиста меру пресечения в виде временного ареста на 40 суток, после чего Охунджонова перевели в следственный изолятор (СИЗО) Киева и Киевской области.

«В течение этих 40 суток временного ареста будет решаться вопрос о его экстрадиции в Узбекистан. Мы сегодня подаем апелляционную жалобу на решение Соломенского районного суда. Поэтому будет ещё апелляционный суд, который рассмотрит решение суда первой инстанции», - сообщил 25 сентября адвокат Алексей Фёдоров.

Он рассказал CPJ, что Охунджонов писал критические материалы об авторитарном правительстве Узбекистана и первом президенте Исламе Каримове на узбекском и русском языках для разных сайтов, включая узбекскую службу ВВС.

«Мы призываем украинское правительство освободить Нарзулло Охунджонова, позволить ему остаться в Украине и отвергнуть любые просьбы о его экстрадиции, - сказала координатор программы CPJ в Европе и Центральной Азии Нина Огнянова. - Охунджонов подвергается серьёзной опасности быть заключённым в тюрьму за свою работу в Узбекистане, где журналисты подвергаются преследованию за критические материалы».

Чинара Момункулова — мастер ногтевого сервиса. Родом она из Кыргызстана, но уже много лет живет в Москве, и пока ей все нравится. Самое главное для Чинары — ее дети рядом с ней. Момункуловы почти сразу после переезда в Москву забрали к себе детей, хотя большинство мигрантов поступает наоборот — самим бы прожить в большом городе. «Но для кого мы вообще живем и работаем здесь, если не для детей?» - говорит женщина. Чинара — герой очередного репортажа совместного проекта «Ферганы» и Deutsche Welle «Мигрант в России. Среда обитания», посвященного выходцам из Центральной Азии, которые живут и работают в России.

Домохозяйка

Чинара родилась в 1985 году в Канте, там же окончила русскоязычную школу. Мама девушки педагог, папы не стало очень рано. Кроме нее в семье есть старший брат, который женился и живет в Казахстане, и младшая сестра, у которой уже трое детей. После девятого класса Чинара поступила в Бишкекский торгово-экономический колледж на технолога-повара общественного питания. Вскоре после окончания техникума девушка вышла замуж.

«С будущим супругом мы очень интересно познакомились. На 8 марта мы с подругами пошли в кафе, в другом кафе сидели парни и позвали нас. Я смотрю на него - высокий, красивый. Мы станцевали медленный танец, обменялись телефонами. Потом он пропал, подумала, что не понравилась ему. А он работал в Казармане вахтовым методом. Через месяц объявился, и наше первое свидание прошло под курантами в Бишкеке. Без цветов пришел, до сих пор ему это вспоминаю, а он отвечает, что дарит их каждый день рождения», - улыбается Чинара. Через четыре месяца после знакомства молодые люди поженились.

После свадьбы Чинара стала домохозяйкой. «У меня такая хорошая свекровь была, золотая. Я часто от других девушек слышала, как им тяжело, но все от нас зависит. Если к людям хорошо относиться, и они к тебе будут также. У меня сын растет — какую бы он девушку не выбрал, я на все соглашусь, ведь ему с ней жить», - мудро рассуждает Чинара.

Повар

Но рано или поздно надо было выходить на работу, тем более что супруг ушел с прежнего места. Брат мужа — сотрудник Миграционного центра в Бишкеке — посоветовал отправиться в Москву: в российской столице много работы, а поехать туда можно через фирму, которая трудоустроит и предоставит жилье.

Так девять лет назад Чинара впервые попала в Москву. Ее с супругом встретили в аэропорту работники фирмы. В этот же день им сделали документы, а еще два дня спустя они вышли на работу.

«Первое время я постоянно путалась в метро. Звонила и просила помощи у мужа. Зато теперь метро для меня — лучший вид транспорта. После Бишкека, где так много машин и постоянные пробки, в московском метро - полная уверенность, что всегда за определенное время доберешься до нужного места», - говорит Чинара.

Первая «московская» должность Чинары — повар в кафе на Арбате. «Раньше я видела Арбат только по телевизору, всегда хотела там побывать, и, видите, мечты сбываются», - улыбается женщина.

Мастер по маникюру

Сегодня у Чинары новая профессия: она работает мастером ногтевого сервиса в салоне красоты. «К этому меня подтолкнул муж, - вспоминает она. - Как-то я ему сделала маникюр, и он сказал, что это мое. Я пошла учиться, и мне понравилось. Были вечерние и дневные занятия, я ходила на все. Сейчас я специалист и знаю все современные тенденции. Люблю свою работу».

Чинара давно могла бы работать в заведении более высокого класса, но в других салонах ей некомфортно. Предлагали ей и более высокую зарплату — за работу с выездами на дом к клиентам. Но тут вмешался муж, сказав, что денег им и так хватает, и он не хочет переживать за безопасность супруги.

Супруг Чинары по специальности – машинист электропоезда, но работает су-шефом. Он думал о работе в метро, однако там не лучшие условия труда, и мужчина решил сменить профессию.

Чинара Момункулова работает в Москве мастером ногтевого сервиса

О детях

У Чинары двое детей. Сыну 12, а дочери 8 лет. «В Киргизию мы ездим два-три раза в год. Детям там нравится — все-таки теплая погода и много фруктов. Вот и этим летом дети на каникулах у бабушки. Мы часто созваниваемся, и они каждый раз удивляются, что у нас ежедневно дожди, - рассказывает Чинара. - Я же от Бишкека отвыкла, мне там тесно, тянет в Москву. Здесь много возможностей для реализации себя».

В отличие от многих других мигрантов, супруги забрали детей в Москву быстро. «Дети должны жить с родителями. Я даже когда на лето их отправляю к маме, переживаю, как они там, - говорит моя собеседница. - А люди в миграции годами детей не видят. Как так можно? Ради кого мы тут трудимся и зарабатываем, если не ради детей? Никто их не будет любить так, как мы сами».

К тому же, уверена Чинара, чем раньше дети приедут в Россию, тем лучше адаптируются. «Лучше всего отдавать детей в России в школу в первый класс, тогда им будет легче войти в новое общество, - объясняет она. - Однако и свои корни забывать не стоит. Дома мы говорим на родном языке — дети не должны его забывать».

Нужно жить по законам

За все годы жизни в России Чинара ни разу не сталкивалась с дискриминацией. Один раз, наоборот, полиция ей помогла. Вечером после работы она выходила из метро, и за ней увязались пьяные мужчины, причем земляки. На помощь ей пришел полицейский.

«Мой муж всегда говорит: вы приезжаете сюда на работу, зачем пить? По одному пьяному человеку потом судят о всех мигрантах. Все просто: мы живем и зарабатываем деньги в чужой стране, поэтому мы должны жить по ее законам», - считает женщина.

К Чинаре пришли клиенты - пора заканчивать интервью. Задаю последний вопрос: о чем она мечтает?

«Я хочу иметь большой дом и жить там вместе с семьей. Хочу тишины и покоя», - отвечает Чинара. Мы прощаемся, и женщина возвращается к любимой работе, которая приближает ее к заветной мечте.

Беседовала Екатерина Иващенко, «Фергана»

Хотите получать новости и аналитику на экран смартфона? Подпишитесь на наши каналы в Telegram: DW Центральная Азия и «Фергана.Ру».

Молодая женщина приехала на поле вместо своей матери, работающей санитаркой в областной туберкулезной больнице, и, соответственно, находилась в окружении медицинских работников. Двадцатого сентября самочувствие Лобар ухудшилось, но ей не разрешили уехать домой, а оставили лежать на полевом стане. С внутренним кровотечением она пролежала там трое суток, не получая никакой помощи. Находясь, повторим, среди медицинских работников. Наконец, её всё же увезла «скорая помощь», но до операции Лобар не дожила.

«После развода с мужем Лобар жила у родителей. Руководство больницы решило отправить мою сестру Гульбахор на хлопок. Но Лобар, её дочь, решила оставить двух детей матери и сама поехала вместо неё на сбор урожая с ночёвкой. Этот трагический случай произошел на девятый день ее нахождения на хлопковом поле. Никто не оказал ей медицинской помощи. Хотя практически все находящиеся там сборщики хлопка были медиками. Если бы Лобар вовремя доставили в больницу, сейчас двое её детей не остались бы сиротами», - рассказал «Озодлику» один из родственников Лобар Ашуровой.

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, причиной смерти молодой женщины стало внутреннее кровотечение. Прокуратура Мубарекского района ведет расследование по факту смерти молодой женщины.

По данным «Озодлика», полученным в Кашкадарьинской областной туберкулезной больнице, на полях Мубарекского района с 12 сентября находятся 150 работников этого медицинского учреждения.

Напомним, выступая 19 сентября на 72-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев заявил, что в его стране покончено с использованием детского и принудительного труда. Утром 21 сентября глава узбекского правительства Абдулла Арипов провёл селекторное совещание, на котором потребовал немедленно вернуть с полей студентов, преподавателей и медицинских работников. А областные хокимы (губернаторы) неожиданно стали заявлять, что принуждение школьников, студентов и бюджетников к сбору хлопка является преступлением.

Ранее «Фергана» сообщала о трёх случаях смерти, так или иначе связанных с хлопкоуборочной кампанией 2017 года. Ежегодно же происходит более десятка такого рода трагедий, об этом можно прочитать в нашей специальной рубрике «Хлопок».

Центральный банк Узбекистана разослал 26 сентября 2017 года руководителям своих территориальных отделов и коммерческих банков письмо, в котором просит, чтобы каждый сотрудник кредитного учреждения привлёк к участию в сборе хлопка по пять человек.

Просьба-требование Центрального банка Узбекистана

В просьбе-требовании Центробанка, подписанном заместителем председателя ЦБ Шухратом Атабаевым, говорится также о необходимости ежедневно до 19.000 предоставлять отчёт о привлечении людей «в целях содействия сбору хлопка в 2017 году».

По неофициальным данным, если сотрудник банка не сумеет обеспечить отправку на поля пятерых сборщиков, он должен будет отдать полтора миллиона сумов (почти $190) своему управляющему на оплату наёмной силы.

Напомним, выступая 19 сентября на 72-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев заявил, что в его стране покончено с использованием детского и принудительного труда. Спустя два дня глава узбекского правительства Абдулла Арипов провёл селекторное совещание, на котором потребовал немедленно вернуть с полей студентов, преподавателей и медицинских работников. Большинство вернули, а ставшие вакантными места сборщиков решили заполнить иными способами.

Формально требование Центробанка изложено в виде просьбы, но очевидно, что эта просьба обязательна для выполнения. Тем не менее, есть шанс, что управляющий каким-нибудь банком осмелится её проигнорировать. Интересны последствия такой реакции.

В настоящее время в Узбекистане действуют 28 коммерческих банков, в том числе три государственных, двенадцать акционерно-коммерческих, восемь частных банков и пять банков с участием иностранного капитала. Данные об общей численности работников этих учреждений в открытом доступе не обнаружены.

В период с сентября 2016 года по август 2017 года было издано в общей сложности 9 правительственных указов, согласно которым тысячи учёных лишились должностей. Однако Совет по высшему образованию Турции (YÖK) заявил, что за увольнения преподавателей ответственность несут сами университеты.

Около 380 научных сотрудников были уволены после того, как подписали декларацию, призывающую к прекращению военных операций на юго-востоке Турции. Ещё 2808 учёных, работавших в 15 университетах, аффилированных, по мнению турецких властей, с движением Фетхуллаха Гюлена (проживающий в США авторитетный исламский проповедник, которого власти Турции обвиняют в организации мятежа. – Прим. «Ферганы»), лишились работы, поскольку эти вузы были закрыты. В закрытых университетах обучалось в общей сложности 64 тысячи 533 студента, которые были вынуждены искать новые вузы.

Ранее ВВС сообщало, что жертвами режима чрезвычайного положения, объявленного в Турции после путча, стали 23 тысячи 427 учёных, которые либо потеряли работу в университетах после расторжения контрактов, либо были уволены, либо их учебные заведения были закрыты правительством. Правозащитники отмечают, что коллективные увольнения учёных и общие приговоры без указания отдельных преступлений нарушают принцип «индивидуальности преступления и наказания».

Всего же правительственными постановлениями, вынесенными после неудавшегося госпереворота, в стране были уволены более 146 тысяч человек по подозрениям или обвинениям в связях с движением Гюлена. Помимо ученых, своих должностей лишились 4272 судьи и прокурора, 22 тысячи 920 военнослужащих, а также тысячи учителей, полицейских и госслужащих.

Летом этого года министерство юстиции сообщило, что с 15 июля 2016 года «в рамках расследования деятельности FЕТО (организации Гюлена) возбуждены дела в отношении свыше 169 тысяч подозреваемых в причастности к деятельности этой организации. В итоге 50 тысяч 510 человек арестованы, в том числе 169 генералов, 7098 офицеров, 8815 сотрудников сил безопасности, 24 губернатора, 73 заместителей губернаторов».

Кроме того, за последний год в Турции были закрыты ряд газет, информационных агентств, фондов и НКО. По данным Международного института прессы (IPI), в настоящее время в Турции из-за своей профессиональной деятельности в местах лишения свободы содержится 171 журналист.