Фото © Екатерина Иващенко/Фергана.Ру

Попасть в Центр транзитных перевозок (ЦТП), что расположен на территории Бишкекского международного аэропорта «Манас», достаточно сложно: объект военный, да еще и иностранный. Задолго до пресс-тура в ЦТП - примерно за месяц - журналист должен заполнить специальную форму, предоставить краткую биографию, фото. И вот в назначенный день в восемь утра мы у ворот ЦТП, где уже стоят десятки людей – гражданские работники базы.

Про себя отмечаю, как много среди них индусов. Небольшими группами они постепенно исчезают в воротах ЦТП, у нас же забирают паспорта для сверки данных. Минут через 15 документы возвращают, и мы попадаем в контрольно-пропускной пункт ЦТП: здесь сканируют наши сумки, нас, вновь проверяют документы, затем их забирают и выдают бейджи визитеров. Сажают в автобус, мы проезжаем по так называемой мертвой зоне, которая начинается сразу после входа на базу и передвигаться по которой можно только очень медленно и зигзагами: на пути с обеих сторон расставлены бетонные плиты, в целях безопасности. В автобусе знакомимся с подполковником Макс Диспэйн (Max Despain), руководителем отдела по связям с общественностью ЦТП.

Милая, улыбчивая Макс уже 22 года, как служит в американской армии. На мой вопрос, как она туда попала, отвечает, что после окончания школы не стала поступать в университет из-за высокой стоимости обучения и пошла учиться в Академию ВВС США. У Макс большой послужной список: она побывала в Саудовской Аравии, Италии, Турции, Южной Корее, Афганистане. На вопрос, как семья относится к ее работе, Макс улыбается: «Они счастливы!»…

Четыре миссии Центра

Подъезжаем к главному штабу, где нас встречает директор ЦТП полковник Кори Мартин (Colonel Corey J. Martin), командующий 376-го авиаэкспедиционного крыла ВВС США . Наше знакомство с базой начинается с его рассказа о ЦТП и брифинга.

Полковник Кори Мартин

«История 376 авиационного крыла ВВС США началась во времена Второй мировой войны, тогда оно называлось бомбардировочным. События 11 сентября 2001 года явились основанием для того, чтобы 376 крыло обосновалось здесь. Спустя 100 дней после теракта правительство Кыргызстана пригласило США в свою страну, поддержка операции в Афганистане явилась основанием для появления здесь Центра транзитных перевозок. Когда-то ЦТП был авиабазой имени Питера Ганси, начальника пожарного подразделения Нью-Йорка: 11 сентября 2001 года он погиб, спасая людей».

В ЦТП работает около 1400 военнослужащих (тех, кто носит военную форму ЦТП), около 700 кыргызстанцев и 200-250 человек гражданского персонала США по найму. От одной до двух тысяч проходит через ЦТП транзитом, на пути следования в Афганистан или из Афганистана. Полковник отметил, что это не только американские военнослужащие, но и из 25 других государств.

Полковник назвал журналистам четыре основные задачи Центра:

1. Воздушная дозаправка при помощи самолетов КС-135 в небе над Афганистаном.

2. Транзит персонала в Афганистан и обратно. Гражданским, коммерческим рейсам запрещено летать над территорией Афганистана, и военнослужащие, которые прибывают в «Манас» гражданскими бортами, пересаживаются в ЦТП на военные самолеты. Пересадка занимает 2-3 дня, за это время военнослужащие получают дополнительное обмундирование, проходят тренинги.

3. Перевозка грузов по воздуху, для этого используется самолет С-17.

4. Налаживание отношений между Кыргызстаном и США. В основном, это гуманитарные проекты, которые реализуются по школам и медицинским учреждениям.

В зале для вылета и прилета транзитных военнослужащих

«Мы знаем что наша военная миссия выгодна Кыргызстану. Только за аренду мы платим 60 миллионов долларов США. Помимо этого, большие суммы уходят и на другие проекты. Только стоимость топлива не включается в общую сумму», - полковник продемонстрировал журналистам диаграмму «Экономическое воздействие на местную экономику», согласно которой в 2010 году в страну было вложено $110 млн, в 2011 – $151 млн, в 2012 – $142 млн, а в 2013 планируется вложить $112 млн.

К тому же база закупает топлива на 450 миллионов долларов США в год. Основной поставщик – Россия.

Затем журналистам была предоставлена возможность задать полковнику несколько вопросов. Отвечая на вопрос «Ферганы», что будет с базой в 2014 году и если ЦТП придется покинуть Кыргызстан, то в течение какого времени это будет сделано, полковник сказал: «Решение, когда ЦТП покинет Кыргызстан, - прерогатива правительства. Договор аренды заканчивается в июле 2014 года. Правительство должно указать время для вывода базы. Я не хотел бы делать предположения, как много времени для этого потребуется. Что останется после нас, будет обсуждаться между нашими правительствами. В настоящем договоре детально это не рассматривается. Что важно - пока мы находимся здесь, будем продолжать выполнять наши четыре миссии, так как они выгодны не только США».

Журналисты заметили, что рынки Бишкека заполнены американской военной формой. Полковник ответил, что не знает, откуда она появляется: согласно процедуре, списанная форма уничтожается.

Взлетная полоса

Мы прощаемся с директором Центра, и он «передает» нас своему заму - вице-директору полковнику Роберту Маллецу (Robert Mallets). Мы едем на взлетную полосу. Как бы нас ни заверяли, что «если не брать взлетку, территория базы небольшая», - это не так, переезды занимают довольно много времени. Военнослужащие тоже передвигаются на небольших автобусах или на машинах: база оснащена специальными остановками, куда подходит транспорт каждые 15 минут. На въезде на взлётную полосу машина останавливается, водитель проверяет колеса на наличие камней – чтобы не занести случайно на взлетную полосу. Взлетку и находящуюся рядом вышку Кыргызаэронавигации (диспетчеры – кыргызстанцы, связные - американцы) снимать запрещено.

Роберт Маллец (справа) с подчиненным

Вообще много чего снимать запрещено. И на некоторые вопросы я так и не получила точных ответов, например, сколько всего в ЦТП самолетов. Маллец назвал лишь примерно: 10-15 заправочных самолетов и до 10 грузовых.

В день пресс-тура на взлетке стояло не так много самолетов. Снимать их было разрешено лишь спереди, с расстояния 12 метров от судна. И вот они перед тобой – огромные, серого недружелюбного цвета. Но внутрь самолетов мы не попали…

По словам Маллеца, стратотанкеров КС-135, которые осуществляют дозаправку в воздухе, всего 400 штук в мире. Его четыре турбовентилятора дают возможность совершать взлет с массой-брутто до 146285 кг, он может вмещать в себя одновременно и пассажиров, и грузы. В зависимости от способа хранения топлива, КС-135 может перевозить до 37648 кг груза. При этом Маллец сразу сообщил нам, не особо разбирающимся в самолетах, что находящиеся на концах крыльев детали, напоминающие по форме бомбы, - вовсе не бомбы, а приспособления для дозаправки. Кстати, все дозаправщики были последних моделей – 2010 года выпуска.

Самолеты КС-135

Грузовые самолеты С-17 Глобмастер III оказались гораздо старше: самый «пожилой» - образца 1957 года, самый «молодой» – 1963-го. Длина самолета - 53 метра, размах крыльев – почти 51,75 метра. Управляется экипажем из трех человек: главный пилот, второй пилот и мастер по погрузке. С-17 может перевозить почти любое армейское оборудование, максимальная взлетная масса – 265 тонн 352 кг. Самолет предназначен для сбрасывания десанта из 102 человек и оборудования. Маллец сказал, что они перевозят до 150 человек.

Самолеты С-17

Отмечу, что меньше всего на базе находятся именно пилоты – лишь 60 дней, военнослужащие – полгода, а командующий состав – год.

Быт, спорт и рестораны

Из окна автобуса осматриваю базу: вот общежития, без окон (чтобы регулировать температуру внутри и летом, и зимой), железные двухэтажные постройки. А вот огромные палатки, где двери с кодовыми замками. Они предназначены для транзитников. Внутреннее убранство палаток нам тоже не показали. Рассказали, что там ряды коек, как в российских казармах, койки для начальства отделены перегородками. Рядом биотуалеты или туалетные кабины (они тоже на кодовых замках) на шесть мест, с умывальниками и бумажными полотенцами. Перед каждой палаткой или общежитием – деревянная беседка, курить на территории базы разрешено только в них.

Казармы-общежития

Отмечу, что электроэнергия на базе вырабатывается автономно, из дизельного топлива, а вот водопровод – местный, но в отличие от горожан, воду из-под крана служащие не пьют: в нее добавлены специальные дезинфицирующие средства. Зато в любом помещении – холодильники с бутылками минеральной воды, тоже кыргызстанской. Движение здесь большей частью одностороннее - так удобней.

Периодически по пути встречаются помещения для отдыха, некоторые - с большими верандами, рядом построены бары, там же установлены проекторы для просмотра кино. На базе несколько точек Wi-Fi. Кто-то роется в компьютерах, кто-то играет в национальные игры, кто-то бегает по дорожкам, а кто-то просто курит под теплым весенним солнцем. Есть здесь кинотеатр и даже что-то, напоминающее церковь. Макс сказала, что у церкви нет какой-то религиозной направленности – сюда могут приходить представители всех конфессий. Под церковь также оборудована палатка с пристроенным стилизованным крыльцом. Одна стена палатки разрисована: горы, юрта и летящий американский самолет.

Церковь всех религий

Есть на территории базы и стадион (где американцы очень эмоционально играли в бейсбол), спортивный зал и большой фитнес-центр. По всей территории проложены беговые дорожки. Военные на базе подтянутые, в отличной физической форме. Ни одного «с животиком» мы не встретили.

ЦТП похож на небольшой городок, только зелени нет - все земля засыпана гравием, -да «жители» одеты в военную форму.

На территории

Подъезжаем на склад обмундирования. Маллеца встречают по стойке «смирно». Отдают честь - но на этом все, никакого заискивания перед начальством. Военные выполняют свою работу. Склад впечатляет размерами, за день здесь могут полностью экипировать 180 военных. Всего на складах - а их тут пять - находится обмундирования на 12 тысяч человек. В экипировку входит обувь, форма, шлем, защитная одежда и маска от химических атак, аптечка, перчатки, бронежилет, еще что-то. Пытаюсь поднять бронежилет, - с трудом, но могу. Весит он в зависимости от физических данных военного, тот, что подняла я, - 14 килограммов. Общий вес экипировки, по словам военных, может составлять около 30 кг.

Склад обмундирования

Отправляемся в столовую или, «по-местному», - ресторан «Ала-Тоо». По дороге из окна автобуса замечаю пьющих пиво военных. Макс объясняет, что раз в день каждый военный имеет право на две порции алкогольного напитка (естественно, покупают сами). Алкоголь на базе - это пиво, вино или коктейли.

Столовая

Столовых на всю базу четыре. Сюда нельзя заходить с вещами. Ресторан «Ала-Тоо» переполнен, несмотря на то, что столовые работают круглосуточно, никаких ограничений по количеству порций или посещений нет. В день только через этот ресторан проходит 4-6 тысяч человек. Обслуживающий персонал – кыргызстанцы. Вся посуда – одноразовая. Меню каждый день разное, мы попали на день мексиканской кухни. Кроме этого, предлагают различные виды гамбургеров, салатов, фрукты, мороженое, разные напитки и шоколад. Правда, шоколад можно бать «не более двух штук». Нас заверили, что часть продуктов закупают в Кыргызстане, но попробовав несколько блюд, я в этом усомнилась. Это не наши продукты, даже фрукты и овощи отличаются по вкусу от тех, что мы покупаем на базаре. В целом еда, даже несмотря на большое количество приправ, показалась безвкусной. Но может, я просто не привыкла - американские военные ели с большим удовольствием.

Палатки транзитников

Нам категорически не хотели показывать палатки для транзитников, долго отказывали в демонстрации общежитий: говорили, что там днем отдыхают те, кто работал ночью, и мы помешаем. После настойчивых просьб свою комнату показала Макс, которая призналась, что не очень удобно находиться в помещении без окон.

Комната Макс

Общежития песочного цвета. Температура внутри поддерживается за счет кондиционеров. Количества общежитий мне тоже не назвали, но сказали, что в целом они рассчитаны на 5 тысяч коек. У высшего состава – одноместные комнаты. Комната Макс – небольшая, с высокой кроватью (под ней - что-то вроде комода), шкафом и столом с компьютером. На каждом этаже - по шесть душевых кабин.

Отправка домой

В конце пресс-тура попадаем на таможню. Лично для меня это было самое интересное место на всей базе. Мы оказались там в день отправки в США тех, кто отслужил в Афганистане. Прямо на улице стояло или сидело около сотни военных (мужчин и женщин), с вещами. Перед ними расхаживал работник базы и зычным киношным голосом зачитывал правила досмотра вещей: что лучше сейчас без сканирования выкинуть все запрещенные вещи в стоящие тут же контейнеры, потому что если их обнаружат при сканировании – военный может понести наказание.

Работник таможни, майор Сандра Талавера (Sandra Talavera) на вопросы, что незаконного выявляли у солдат, отвечала уклончиво. Несколько раз повторив, что чаще всего изымаются «сувениры из Афганистана» (то есть ножи) и пищевые добавки со стероидами.

Работница таможни

После инструктажа, еще раз просмотрев свои личные вещи, вояки стройными рядами пошли на досмотр. О том, что в американской армии нет никаких поблажек женщинам (а их здесь 17-19%), я убедилась именно здесь. Девушка, работник таможни, наравне с мужчинами перетаскивала огромные солдатские баулы, никто не пытался ей помочь, да и справлялась она со своей работой на отлично. Внимание журналистов привлек и «почти соотечественник», выходец с Украины, но с 15 лет проживающий во Флориде  Андрей Матросов.

Андрей Матросов

Было видно, что он соскучился «по своим», по русской речи. С сильным американским акцентом отвечал на вопросы. Сказал, что в Афгане (где был уже второй раз за 12 лет службы в армии) получал 6 тысяч долларов. На мой вопрос, зачем пошел в армию, честно ответил, что после приезда в США поработал в разных местах, но ничего не впечатлило, и он пошел в армию, потому что «искал приключений». На вопрос, какая пенсия у американских военных, Андрей ответил, что после 20 лет выслуги она оставляет половину суммы последней зарплаты и многочисленные льготы.

А пока американцев досматривали, нам показали зал ожидания для отправки транзитников, который рассчитан на 1100 человек. Тут отправляющиеся на родину ждут самолета не более четырех часов. Здесь есть кофе, вода, установлен большой проектор. Начальник отдела полетов майор Джон Дайсон (Jonh Dyson) рассказал, что отправляют солдат на родину и привозят сюда на пассажирских самолетах вместимостью до 300 человек. Если самолет летит транзитом, то через Германию или Турцию.

Джон Дайсон

Кстати, в зоне таможни на небольшом постаменте помещен обломок одной из башен Всемирного торгового центра, который напоминает солдатам о терактах 11 сентября 2001 года, после которых и была начата операция в Афганистане…

К базе можно относиться по-разному, хвалить или ругать американских военных. Меня Центр транзитных перевозок удивил качеством жизни военнослужащих, и стало понятно, что в США военный - это почетная и высокооплачиваемая профессия. Хочется, чтобы и кыргызстанская армия была так же сильна, а на защитников родины, солдат и офицеров, было бы приятно смотреть. Пока же в Кыргызстане - а я бывала на наших военных объектах - даже такие элементарные вещи, как питание и обмундирование, - оставляют желать лучшего.

Екатерина Иващенко

Международное информационное агентство «Фергана»

На фото - Талат Ахроров во время призыва на фронт в 1941 году

В эти майские дни мир вспоминает самую страшную войну в истории человечества. Вторая мировая изменила и отняла миллионы жизней. Судьба очень многих людей до сих пор остается неизвестной – они пропали без вести.

К ним относится и дедушка одного из читателей «Ферганы» - Талат Саидвалиевич Ахроров (в некоторых документах, возможно, Ахраров Талгат Валиевич).

Он родился в Ходженте в 1913 году. Мама была дочерью градоначальника и племянницей главного судьи Ходжента. Папа - тоже известный в те годы судья. Такая биография в постреволюционном Ходженте сулила большие неприятности, хотя эти люди не имели ничего против новой, большевистской власти. Но в начале 1930-х годов жизнь заставила их покинуть родной дом и перебраться ближе к Ошу, а оттуда - в Андижан. Как ни странно, но бежать им помогли несколько местных коммунистов: они предупредили Ахроровых о том, что поздно ночью к ним придут солдаты - арестовывать.

В 1939 году Талат Ахроров окончил исторический факультет учительского института в Андижане и стал директором средней школы №29. А вскоре началась война.

В 1941 году Талат Ахроров был призван на фронт Андижанским городским военкоматом Узбекской ССР. До 1944 года он воевал в составе 198-го стрелкового полка 68-й гвардейской стрелковой дивизии 40-й армии 2-го Украинского фронта. В редких письмах домой писал, что все у него хорошо, и очень просил своих родителей не беспокоиться.

Но в апреле 1944 года Ахроров пропал без вести. Об этом его семье сообщил Андижанский городской военкомат.

Извещение Андижанского городского военкомата

С тех пор родные ведут его поиски - уже почти 70 лет. Куда только не обращалась семья, чтобы хоть что-то узнать о его судьбе. Пока безрезультатно.

По данным Белорусского Государственного музея истории Великой Отечественной войны, 24 марта 1944 года 198-й полк находился на границе СССР с Румынией. Других сведений об этом подразделении и судьбе солдата Ахророва у них, к сожалению, нет.

Чуть больше информации получено из архива министерства обороны СССР. В письме под №57142 от 19 мая 1972 года сотрудники архива сообщили, что «14 февраля 1944 года командиру отделения I-й пульроты сержанту Ахророву Т.С. за доблесть, мужество и стойкость было присвоено звание «Гвардеец», 24 марта 1944 года он был награжден орденом «Красная Звезда».

Ответ из архива министерства обороны СССР, 1972 год

Вот и вся информация о пропавшем в ту войну солдате.

Имя Талата Ахророва высечено на обелиске памяти в Ташкенте - в числе тех, кто без вести пропал на фронтах Великой Отечественной войны.

Его родители в 1950 годах вернулись в Ходжент, где вскоре умерли, так и не увидев сына.

У Талата Ахророва много внуков и правнуков, недавно родилась праправнучка. Они живут в разных странах. Возможно, после этой публикации появятся хоть какие-то сведения о дедушке от однополчан, поисковых групп, очевидцев или из иностранных архивов. Хотя бы узнать, где он похоронен, в какой земле.

Международное информационное агентство «Фергана»

Своего дедушку я не помню. И знаю его только по фотографиям. Мне было всего два года, когда его не стало. Это было в мае, через три дня после того, как он отметил 47-ю годовщину Победы.

Говорят, когда я был маленьким, я очень был похож на своего деда: можно было сразу понять, что мы близкие родственники. И это обстоятельство сейчас мне особенно дорого, хотя с тех пор я вырос, и черты моего лица изменились. Но, думаю, если бы я надел гимнастерку и сделал такую стрижку, как у него на военных фотографиях, или надел бы такую офицерскую фуражку военных лет, я бы стал похож на него – на такого, каким он был в дни своей молодости.

Не так уж много я знаю о своем дедушке. Если бы он был жив, я бы мог спросить его: помнишь ли ты свой первый бой с фашистами, страшно ли было тебе, девятнадцатилетнему пареньку, еще почти ничего не видевшему в жизни, когда на тебя шел фашистский танк? И еще много вопросов я бы задал.

Военную биографию деда я изучаю по тем немногим документам, которые остались в нашем семейном архиве. Пожелтевшие фотографии, будто законсервировавшие приметы и запахи сороковых годов прошлого века. Боевые награды. Истрепавшиеся по краям и на сгибах благодарности, подписанные командирами частей. Весь боевой путь солдата Леонида Фроловича Пятибратова уложился в нескольких строчках в его военном билете. Осталась автобиография, написанная его рукой, – чуть больше странички летящим мелким почерком.

Дед мой родился в городе Токмаке. После неполной средней школы пошел учиться во Фрунзенский финансово-экономический техникум, который окончил в 1941 году по специальности «бухгалтер Госстраха». И, наверное, пошел бы работать. Но все планы на жизнь, как и у всех советских людей, перечеркнула война. В июле военкомат направил Леонида Пятибратова в Новочеркасское артиллерийско-техническое училище, из которого его досрочно выпустили в звании младшего воентехника. И в декабре 41-го он начал свою войну против захватчиков – пошел защищать свою родину, своих родных и близких и свое будущее.

В эти дни моя бабушка, Ольга Ивановна Козельская, 16-летняя девушка, вместе со своими сестрами была в Ленинграде, вокруг которого стягивалось блокадное кольцо. За несколько месяцев, проведенных в городе до эвакуации, она узнала, что такое котлеты из картофельных очистков, суп из травы, блокадная пайка хлеба – как неработающей ей полагалось 125 граммов в день; она научилась делить этот маленький кусочек хлеба на три части, но не всегда хватало силы растянуть их на целый день… Ей повезло: вместе с семьей сестры Клавдии ее вывезли из города по замерзшему Ладожскому озеру – Дороге жизни. И она вернулась в родной Кисловодск. А в августе 1942 года в города Северного Кавказа, в том числе и Кисловодск, вошли фашистские войска, оккупация продлилась полгода. И Ольга Козельская каждый день на улицах города встречалась с врагами лицом к лицу.

Кисловодск и все остальные оккупированные города Кавказских Минеральных Вод 11 января 1943 года освободила группа войск Закавказского фронта. И моя бабушка пошла работать в эвакогоспиталь, а потом в Дом отдыха Военно-Вооруженных Сил, где познакомилась со многими женщинами-летчицами, имена которых потом золотыми строками были вписаны в летопись Великой Отечественной.

Бабушка потеряла в дни войны сестру Нину, умершую в Ленинграде от голода. В 1942 году в боях под Севастополем погиб ее родной брат Николай Козельский – морской летчик. На улице Широкой в Кисловодске есть мемориальная доска, где написано, кто жил здесь и ушел отсюда на фронт, среди этих имен есть и имя моего двоюродного дедушки Николая Ивановича Козельского.

В исторических хрониках отмечается, что больше всего полегло на полях сражений солдат 1922 года рождения – тех парней, которые были призваны на фронт первыми. Мой дед тоже этого года рождения. Но он вернулся домой. В его военном билете офицера запаса записано, что службу в Вооруженных Силах СССР он проходил с 13 июля 1941 по 16 июля 1946 года. Воевать начал арттехником на Крымском фронте в декабре 1941-го, потом были Юго-Восточный, Сталинградский, Центральный, 1-й Белорусский, 2-й Белорусский фронт. Закончилась служба для начальника артснабжения Леонида Пятибратова в германской провинции Мекленбург в июле 1946 года.

Сохранилось несколько благодарностей, подписанных командирами частей, где служил мой дед. Трудно разобрать эти полустертые подписи, сделанные карандашом. Но по этим историческим документам можно восстановить часть того пути, который Леонид Пятибратов прошел до Победы.

«Верховным Главнокомандующим Маршалом Советского Союза товарищем Сталиным всему соединению и гвардии старшему технику-лейтенанту Леониду Пятибратову объявлена благодарность

… как участнику прорыва обороны немцев западнее города Ковель – приказом от 20 июля 1944 года;

…как участнику боев за овладение городом Брест – приказом от 28 июля 1944 года;

…за овладение городом и крепостью Торунь (Торн) – приказом от 1 февраля 1945 года;

…приказом от 30 марта 1945 года – за разгром Данцигской группы немцев и овладение городом и крепостью Гданьск (Данциг) – важнейшим портом и первоклассной военно-морской базой немцев на Балтийском море;

…приказом от 26 апреля 1945 года – за форсирование реки Восточный и Западный Одер, прорыв сильно укрепленной обороны немцев на западном берегу Одера и овладение главным городом Померании и крупным морским портом Штеттин;

… приказом от 29 апреля 1945 года – за овладение городами и важными узлами дорог Анклам, Фридланд, Нойбранденбург, Лихен и вступление на территорию провинции Мекленбург;

…приказом от 3 мая 1945 года – за овладение городами Барт, Бад, Доберан, Нойбуков, Варин, Виттенберге и соединение с союзными нам английскими войсками».

Л. Пятибратов был награжден орденом Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда» (в декабре 1942 года), «За освобождение Варшавы»… Последнюю награду – орден Отечественной войны II степени он получил в марте 1985 года.

Три года назад мы с мамой впервые побывали в Волгограде. Этот город для нас не чужой, потому что его защищал мой дедушка – участник Сталинградской битвы. В этом городе бережно хранят память о тех, кто стоял за него насмерть. Когда мы были в музее «Панорама Сталинградской битвы», особое впечатление на нас произвела картина под куполом – круговая панорама. Так и казалось, что сейчас по-настоящему загремят пушки, завяжется перестрелка, командир скомандует «Огонь!»… Где-то здесь, на берегу Волги, под грохот разрывающихся снарядов и свист пуль отвоевывал город у захватчиков и мой дедушка. Когда он кому-то рассказывал о войне, первым делом вспоминал Сталинград и говорил: «Это мой город».

После войны дед вернулся во Фрунзе не сразу, а в 1949 году, и стал работать по своей мирной специальности в системе Госстраха – бухгалтером-ревизором, заочно получил высшее образование. В этом городе они познакомились с моей бабушкой, которая тоже закончила финансово-экономический техникум, но только в Кишиневе, а потом приехала работать в Киргизию. Они и стали родителями моей мамы. А в 1962 году переехали жить в Ош. Провожали дедушку на пенсию из Кара-Суйской ПМК, где он несколько лет проработал в должности начальника планового отдела.

Мама рассказывала мне, что у дедушки был непростой характер, взрывной, но отходчивый. Его уважали на работе, а старые жильцы нашего дома до сих пор вспоминают его добрым словом. Говорят: «Вот, когда Леонид Фролович был у нас домкомом, тут был порядок». Соседи могли разбудить его в любое время ночи, и он шел ставить хомуты на протекающие отопительные трубы. При нем ни одна машина не могла заехать во двор просто так, он даже добился, чтобы поставили запретительный знак – считал, что двор должен принадлежать людям, а не автомобилям. Детишки бегали за ним гурьбой, и он всем раздавал конфеты и печенье. Ему не раз, и на работе, и дома, подбрасывали бездомных кошек и собак, зная, что «Фролыч» их не обидит и как-нибудь пристроит. Мама говорит, что будь он сейчас жив, соседи бы по-прежнему приходили к нему за помощью.

Сергей Пятибратов, учащийся 5-го курса РГСУ (ошского филиала Российского государственного социального университета)

Международное информационное агентство «Фергана»

Уважаемая редакция «Ферганы»!

Искреннее вам спасибо за публикацию ко Дню Победы фотографий ветеранов Великой Отечественной войны и рассказов о них. Это доказательство того, что вы неравнодушны к нашему общему прошлому.

Война – страшное преступление в страницах истории человечества. Забвение – первый шаг к повторению преступления. Нельзя забывать о смертях и страданиях, о героизме и самопожертвовании. День Победы помогает нам сохранить в сердцах прошлую боль.

Я рискну отправить вам единственную по-настоящему хорошо сохранившуюся фотографию моего дедушки, Талипова Абдурашида. Он родился в столице Узбекистана Ташкенте. Он не воевал на фронте, но трудился на трудовом фронте во общее благо и ради победы над фашистами. Он проработал проводником и начальником состава на Туркестанской железной дороге. Его составы доставляли к месту боев людей и необходимые грузы, без которых победа была бы невозможной.

Он не принимал участия в боевых операциях, не стал героем, о котором можно снять фильм. Но он тоже отдал свою жизнь ради общей победы. К сожалению, дорожные испытания и лишения подорвали его здоровье. Он работал по двадцать часов в сутки без выходных четыре долгих года. Постоянным стрессом для него было то, что он вез обратно похоронки солдат-узбеков. Он не мог перепоручить другим передать их матерям убитых воинов Красной Армии и относил их сам.

Он видел парад Победы в жаркое лето сорок пятого, но это было одно из последних радостных событий в его короткой жизни. Он умер задолго до моего рождения, и я до сих пор жалею об этом.

Говорят, что мертвые не учат. Это не так. Все рассказы о его жизни и борьбе стали для меня опорой в самовоспитании. Благодаря рассказам о его жизни я научился ценить родину, любить близких, честно трудиться и быть готовым к мужественному поступку. Я горжусь, что в моих жилах течет кровь моего дедушки.

Насреддинов Х., внук