7 мая 2013 года Управление Верховного комиссара по делам беженцев (УВКБ) ООН признало журналистку Елену Бондарь беженцем, заявив о том, что ее жизни и свободе в Узбекистане угрожает опасность.

Напомним, в марте текущего года Елена Бондарь получила отрицательный ответ УВКБ ООН. «В случае Вашего возвращения в Узбекистан вероятность того, что Вашей жизни и свободе угрожает опасность, отсутствует», - говорилось в первоначальном решении.

Сразу после оглашения первого решения журналистка подала апелляцию — это предусмотрено уставом УВКБ ООН. Бывшего корреспондента «Ферганы» и некоторых других независимых веб-изданий, рассказывающих о событиях в Узбекистане, поддержали авторитетные международные организации. Среди них — правозащитники из Норвежского Хельсинкского Комитета, Human Rights Watch, Репортеры без границ, Международный комитет по защите журналистов. Огромную роль в судьбе журналистки сыграли дипломаты из Соединенных Штатов Америки.

Елена Бондарь — автор нескольких десятков статей, опубликованных на нашем сайте и посвященных проблемам современного Узбекистана.

Агентство «Фергана» выражает сердечную благодарность всем друзьям и партнерам, поддержавшим Елену в трудную минуту. Мы надеемся, что сотрудники УВКБ ООН, принявшие в итоге справедливое решение, будут и впредь неукоснительно стоять на позициях защиты универсальных прав человека.

Подробнее о деле Елены Бондарь - здесь.

Международное информационное агентство «Фергана»

Трагедия, произошедшая 4 мая в городке Чирчик, что в Ташкентской области Узбекистана, всколыхнула людей небольшого промышленного поселения. Мертвые тела двух школьников- подростков 12-13 лет с вырезанными почками были обнаружены ранним утром около русскоязычной школы №20 в Третьем микрорайоне, где учились дети и откуда они накануне были похищены.

Подростков, по информации из осведомленных источников, скорее всего, убили в другом месте, а трупы ночью подкинули туда же, откуда их, предположительно, и увезли. Первым страшную находку обнаружил под утро школьный сторож, дежуривший в ту роковую ночь.

«Преступники до сих пор не пойманы, в городе свирепствует ОМОН: хватают кого не попадя, тащат граждан «на разборки» в милицию, снимают «пальчики», - рассказывает «Фергане» один из местных жителей - очевидцев происходящего. – Под горячую руку правоохранительных органов попалась даже приехавшая из Ташкента с целью присмотреть для покупки квартиру женщина, которая зареклась «больше никогда не появляться в этом криминальном городе».

По словам собеседника, из-за разгулявшейся (особенно в последние годы) преступности и без того знаменитый своей криминальной славой ЧирЧикаго (так в стиле черного юмора называют жители свой город) сегодня похож на «разворошенный улей». Еще не улеглись страсти по следам двойного убийства престарелых пенсионерок, случившегося в конце апреля в 1 микрорайоне.

Многие чирчикцы связывают участившиеся криминальные происшествия с произволом в местных силовых структурах, в частности, с именем бывшего начальника городского отделения внутренних дел Султанова (имя уточнить не удалось), любителя «превентивных мер», известного своей кровожадностью и жестоким обращением с подчиненными, не говоря уже о задержанных.

«Несмотря на поток жалоб и обращений со стороны рядовых граждан на вызывающее поведение и противозаконные действия Султанова, вплоть до прошлого года он находился под покровительством хокима (главы администрации) города Фурката Хайруллаева, - делятся люди, хорошо знакомые с ситуацией. – Не попадись он случайно на провозе наркотиков, то неизвестно, сколько невинных душ пострадало бы еще».

«Делайте, что хотите, но чтобы через три дня нашли преступника!» - по такому грозному приказу, унаследованному от экс-начальника Султанова, работают в Чирчикском ГОВД и сегодня. И органы делают все, что умеют: «метут» всех подряд, не считая нужным придерживаться буквы закона, ведь главное – оперативно отчитаться.

Местные жители уверены: свое неумение профессионально работать узбекские следователи станут по обыкновению компенсировать пытками.

Жители города до сих пор с содроганием вспоминают прогремевший на всю округу случай трехлетней давности, когда по горячим следам убийства на дому валютчицы с двумя детьми «маски» задержали полгорода молодых людей. 47 человек тогда почти сразу же подписались в преступлении! Двое из них позже покончили самоубийством, один потерял рассудок. «23-летний парень сошел с ума после того, как его несколько раз кряду топили в канале, а потом реанимировали», - подытоживает очевидец тех событий. Настоящих преступников, между тем, удалось обнаружить спустя несколько месяцев в соседнем Казахстане…

Международное информационное агентство «Фергана»

Фото © Екатерина Иващенко/Фергана.Ру

Попасть в Центр транзитных перевозок (ЦТП), что расположен на территории Бишкекского международного аэропорта «Манас», достаточно сложно: объект военный, да еще и иностранный. Задолго до пресс-тура в ЦТП - примерно за месяц - журналист должен заполнить специальную форму, предоставить краткую биографию, фото. И вот в назначенный день в восемь утра мы у ворот ЦТП, где уже стоят десятки людей – гражданские работники базы.

Про себя отмечаю, как много среди них индусов. Небольшими группами они постепенно исчезают в воротах ЦТП, у нас же забирают паспорта для сверки данных. Минут через 15 документы возвращают, и мы попадаем в контрольно-пропускной пункт ЦТП: здесь сканируют наши сумки, нас, вновь проверяют документы, затем их забирают и выдают бейджи визитеров. Сажают в автобус, мы проезжаем по так называемой мертвой зоне, которая начинается сразу после входа на базу и передвигаться по которой можно только очень медленно и зигзагами: на пути с обеих сторон расставлены бетонные плиты, в целях безопасности. В автобусе знакомимся с подполковником Макс Диспэйн (Max Despain), руководителем отдела по связям с общественностью ЦТП.

Милая, улыбчивая Макс уже 22 года, как служит в американской армии. На мой вопрос, как она туда попала, отвечает, что после окончания школы не стала поступать в университет из-за высокой стоимости обучения и пошла учиться в Академию ВВС США. У Макс большой послужной список: она побывала в Саудовской Аравии, Италии, Турции, Южной Корее, Афганистане. На вопрос, как семья относится к ее работе, Макс улыбается: «Они счастливы!»…

Четыре миссии Центра

Подъезжаем к главному штабу, где нас встречает директор ЦТП полковник Кори Мартин (Colonel Corey J. Martin), командующий 376-го авиаэкспедиционного крыла ВВС США . Наше знакомство с базой начинается с его рассказа о ЦТП и брифинга.

Полковник Кори Мартин

«История 376 авиационного крыла ВВС США началась во времена Второй мировой войны, тогда оно называлось бомбардировочным. События 11 сентября 2001 года явились основанием для того, чтобы 376 крыло обосновалось здесь. Спустя 100 дней после теракта правительство Кыргызстана пригласило США в свою страну, поддержка операции в Афганистане явилась основанием для появления здесь Центра транзитных перевозок. Когда-то ЦТП был авиабазой имени Питера Ганси, начальника пожарного подразделения Нью-Йорка: 11 сентября 2001 года он погиб, спасая людей».

В ЦТП работает около 1400 военнослужащих (тех, кто носит военную форму ЦТП), около 700 кыргызстанцев и 200-250 человек гражданского персонала США по найму. От одной до двух тысяч проходит через ЦТП транзитом, на пути следования в Афганистан или из Афганистана. Полковник отметил, что это не только американские военнослужащие, но и из 25 других государств.

Полковник назвал журналистам четыре основные задачи Центра:

1. Воздушная дозаправка при помощи самолетов КС-135 в небе над Афганистаном.

2. Транзит персонала в Афганистан и обратно. Гражданским, коммерческим рейсам запрещено летать над территорией Афганистана, и военнослужащие, которые прибывают в «Манас» гражданскими бортами, пересаживаются в ЦТП на военные самолеты. Пересадка занимает 2-3 дня, за это время военнослужащие получают дополнительное обмундирование, проходят тренинги.

3. Перевозка грузов по воздуху, для этого используется самолет С-17.

4. Налаживание отношений между Кыргызстаном и США. В основном, это гуманитарные проекты, которые реализуются по школам и медицинским учреждениям.

В зале для вылета и прилета транзитных военнослужащих

«Мы знаем что наша военная миссия выгодна Кыргызстану. Только за аренду мы платим 60 миллионов долларов США. Помимо этого, большие суммы уходят и на другие проекты. Только стоимость топлива не включается в общую сумму», - полковник продемонстрировал журналистам диаграмму «Экономическое воздействие на местную экономику», согласно которой в 2010 году в страну было вложено $110 млн, в 2011 – $151 млн, в 2012 – $142 млн, а в 2013 планируется вложить $112 млн.

К тому же база закупает топлива на 450 миллионов долларов США в год. Основной поставщик – Россия.

Затем журналистам была предоставлена возможность задать полковнику несколько вопросов. Отвечая на вопрос «Ферганы», что будет с базой в 2014 году и если ЦТП придется покинуть Кыргызстан, то в течение какого времени это будет сделано, полковник сказал: «Решение, когда ЦТП покинет Кыргызстан, - прерогатива правительства. Договор аренды заканчивается в июле 2014 года. Правительство должно указать время для вывода базы. Я не хотел бы делать предположения, как много времени для этого потребуется. Что останется после нас, будет обсуждаться между нашими правительства. В настоящем договоре детально это не рассматривается. Что важно - пока мы находимся здесь, будем продолжать выполнять наши четыре миссии, так как они выгодны не только США».

Журналисты заметили, что рынки Бишкека заполнены американской военной формой. Полковник ответил, что не знает, откуда она появляется: согласно процедуре, списанная форма уничтожается.

Взлетная полоса

Мы прощаемся с директором Центра, и он «передает» нас своему заму - вице-директору полковнику Роберту Маллецу (Robert Mallets). Мы едем на взлетную полосу. Как бы нас ни заверяли, что «если не брать взлетку, территория базы небольшая», - это не так, переезды занимают довольно много времени. Военнослужащие тоже передвигаются на небольших автобусах или на машинах: база оснащена специальными остановками, куда подходит транспорт каждые 15 минут. На въезде на взлётную полосу машина останавливается, водитель проверяет колеса на наличие камней – чтобы не занести случайно на взлетную полосу. Взлетку и находящуюся рядом вышку Кыргызаэронавигации (диспетчеры – кыргызстанцы, связные - американцы) снимать запрещено.

Роберт Маллец (справа) с подчиненным

Вообще много чего снимать запрещено. И на некоторые вопросы я так и не получила точных ответов, например, сколько всего в ЦТП самолетов. Маллец назвал лишь примерно: 10-15 заправочных самолетов и до 10 грузовых.

В день пресс-тура на взлетке стояло не так много самолетов. Снимать их было разрешено лишь спереди, с расстояния 12 метров от судна. И вот они перед тобой – огромные, серого недружелюбного цвета. Но внутрь самолетов мы не попали…

По словам Маллеца, стратотанкеров КС-135, которые осуществляют дозаправку в воздухе, всего 400 штук в мире. Его четыре турбовентилятора дают возможность совершать взлет с массой-брутто до 146285 кг, он может вмещать в себя одновременно и пассажиров, и грузы. В зависимости от способа хранения топлива, КС-135 может перевозить до 37648 кг груза. При этом Маллец сразу сообщил нам, не особо разбирающимся в самолетах, что находящиеся на концах крыльев детали, напоминающие по форме бомбы, - вовсе не бомбы, а приспособления для дозаправки. Кстати, все дозаправщики были последних моделей – 2010 года выпуска.

Самолеты КС-135

Грузовые самолеты С-17 Глобмастер III оказались гораздо старше: самый «пожилой» - образца 1957 года, самый «молодой» – 1963-го. Длина самолета - 53 метра, размах крыльев – почти 51,75 метра. Управляется экипажем из трех человек: главный пилот, второй пилот и мастер по погрузке. С-17 может перевозить почти любое армейское оборудование, максимальная взлетная масса – 265 тонн 352 кг. Самолет предназначен для сбрасывания десанта из 102 человек и оборудования. Маллец сказал, что они перевозят до 150 человек.

Самолеты С-17

Отмечу, что меньше всего на базе находятся именно пилоты – лишь 60 дней, военнослужащие – полгода, а командующий состав – год.

Быт, спорт и рестораны

Из окна автобуса осматриваю базу: вот общежития, без окон (чтобы регулировать температуру внутри и летом, и зимой), железные двухэтажные постройки. А вот огромные палатки, где двери с кодовыми замками. Они предназначены для транзитников. Внутреннее убранство палаток нам тоже не показали. Рассказали, что там ряды коек, как в российских казармах, койки для начальства отделены перегородками. Рядом биотуалеты или туалетные кабины (они тоже на кодовых замках) на шесть мест, с умывальниками и бумажными полотенцами. Перед каждой палаткой или общежитием – деревянная беседка, курить на территории базы разрешено только в них.

Казармы-общежития

Отмечу, что электроэнергия на базе вырабатывается автономно, из дизельного топлива, а вот водопровод – местный, но в отличие от горожан, воду из-под крана служащие не пьют: в нее добавлены специальные дезинфицирующие средства. Зато в любом помещении – холодильники с бутылками минеральной воды, тоже кыргызстанской. Движение здесь большей частью одностороннее - так удобней.

Периодически по пути встречаются помещения для отдыха, некоторые - с большими верандами, рядом построены бары, там же установлены проекторы для просмотра кино. На базе несколько точек Wi-Fi. Кто-то роется в компьютерах, кто-то играет в национальные игры, кто-то бегает по дорожкам, а кто-то просто курит под теплым весенним солнцем. Есть здесь кинотеатр и даже что-то, напоминающее церковь. Макс сказала, что у церкви нет какой-то религиозной направленности – сюда могут приходить представители всех конфессий. Под церковь также оборудована палатка с пристроенным стилизованным крыльцом. Одна стена палатки разрисована: горы, юрта и летящий американский самолет.

Церковь всех религий

Есть на территории базы и стадион (где американцы очень эмоционально играли в бейсбол), спортивный зал и большой фитнес-центр. По всей территории проложены беговые дорожки. Военные на базе подтянутые, в отличной физической форме. Ни одного «с животиком» мы не встретили.

ЦТП похож на небольшой городок, только зелени нет - все земля засыпана гравием, -да «жители» одеты в военную форму.

На территории

Подъезжаем на склад обмундирования. Маллеца встречают по стойке «смирно». Отдают честь - но на этом все, никакого заискивания перед начальством. Военные выполняют свою работу. Склад впечатляет размерами, за день здесь могут полностью экипировать 180 военных. Всего на складах - а их тут пять - находится обмундирования на 12 тысяч человек. В экипировку входит обувь, форма, шлем, защитная одежда и маска от химических атак, аптечка, перчатки, бронежилет, еще что-то. Пытаюсь поднять бронежилет, - с трудом, но могу. Весит он в зависимости от физических данных военного, тот, что подняла я, - 14 килограммов. Общий вес экипировки, по словам военных, может составлять около 30 кг.

Склад обмундирования

Отправляемся в столовую или, «по-местному», - ресторан «Ала-Тоо». По дороге из окна автобуса замечаю пьющих пиво военных. Макс объясняет, что раз в день каждый военный имеет право на две порции алкогольного напитка (естественно, покупают сами). Алкоголь на базе - это пиво, вино или коктейли.

Столовая

Столовых на всю базу четыре. Сюда нельзя заходить с вещами. Ресторан «Ала-Тоо» переполнен, несмотря на то, что столовые работают круглосуточно, никаких ограничений по количеству порций или посещений нет. В день только через этот ресторан проходит 4-6 тысяч человек. Обслуживающий персонал – кыргызстанцы. Вся посуда – одноразовая. Меню каждый день разное, мы попали на день мексиканской кухни. Кроме этого, предлагают различные виды гамбургеров, салатов, фрукты, мороженое, разные напитки и шоколад. Правда, шоколад можно бать «не более двух штук». Нас заверили, что часть продуктов закупают в Кыргызстане, но попробовав несколько блюд, я в этом усомнилась. Это не наши продукты, даже фрукты и овощи отличаются по вкусу от тех, что мы покупаем на базаре. В целом еда, даже несмотря на большое количество приправ, показалась безвкусной. Но может, я просто не привыкла - американские военные ели с большим удовольствием.

Палатки транзитников

Нам категорически не хотели показывать палатки для транзитников, долго отказывали в демонстрации общежитий: говорили, что там днем отдыхают те, кто работал ночью, и мы помешаем. После настойчивых просьб свою комнату показала Макс, которая призналась, что не очень удобно находиться в помещении без окон.

Комната Макс

Общежития песочного цвета. Температура внутри поддерживается за счет кондиционеров. Количества общежитий мне тоже не назвали, но сказали, что в целом они рассчитаны на 5 тысяч коек. У высшего состава – одноместные комнаты. Комната Макс – небольшая, с высокой кроватью (под ней - что-то вроде комода), шкафом и столом с компьютером. На каждом этаже - по шесть душевых кабин.

Отправка домой

В конце пресс-тура попадаем на таможню. Лично для меня это было самое интересное место на всей базе. Мы оказались там в день отправки в США тех, кто отслужил в Афганистане. Прямо на улице стояло или сидело около сотни военных (мужчин и женщин), с вещами. Перед ними расхаживал работник базы и зычным киношным голосом зачитывал правила досмотра вещей: что лучше сейчас без сканирования выкинуть все запрещенные вещи в стоящие тут же контейнеры, потому что если их обнаружат при сканировании – военный может понести наказание.

Работник таможни, майор Сандра Талавера (Sandra Talavera) на вопросы, что незаконного выявляли у солдат, отвечала уклончиво. Несколько раз повторив, что чаще всего изымаются «сувениры из Афганистана», то есть ножи и наркотики.

Работница таможни

После инструктажа, еще раз просмотрев свои личные вещи, вояки стройными рядами пошли на досмотр. О том, что в американской армии нет никаких поблажек женщинам (а их здесь 17-19%), я убедилась именно здесь. Девушка, работник таможни, наравне с мужчинами перетаскивала огромные солдатские баулы, никто не пытался ей помочь, да и справлялась она со своей работой на отлично. Внимание журналистов привлек и «почти соотечественник», выходец с Украины, но с 15 лет проживающий во Флориде  Андрей Матросов.

Андрей Матросов

Было видно, что он соскучился «по своим», по русской речи. С сильным американским акцентом отвечал на вопросы. Сказал, что в Афгане (где был уже второй раз за 12 лет службы в армии) получал 6 тысяч долларов. На мой вопрос, зачем пошел в армию, честно ответил, что после приезда в США поработал в разных местах, но ничего не впечатлило, и он пошел в армию, потому что «искал приключений». На вопрос, какая пенсия у американских военных, Андрей ответил, что после 20 лет выслуги она оставляет половину суммы последней зарплаты и многочисленные льготы.

А пока американцев досматривали, нам показали зал ожидания для отправки транзитников, который рассчитан на 1100 человек. Тут отправляющиеся на родину ждут самолета не более четырех часов. Здесь есть кофе, вода, установлен большой проектор. Начальник отдела полетов майор Джон Дайсон (Jonh Dyson) рассказал, что отправляют солдат на родину и привозят сюда на пассажирских самолетах вместимостью до 300 человек. Если самолет летит транзитом, то через Германию или Турцию.

Джон Дайсон

Кстати, в зоне таможни на небольшом постаменте помещен обломок одной из башен Всемирного торгового центра, который напоминает солдатам о терактах 11 сентября 2001 года, после которых и была начата операция в Афганистане…

К базе можно относиться по-разному, хвалить или ругать американских военных. Меня Центр транзитных перевозок удивил качеством жизни военнослужащих, и стало понятно, что в США военный - это почетная и высокооплачиваемая профессия. Хочется, чтобы и кыргызстанская армия была так же сильна, а на защитников родины, солдат и офицеров, было бы приятно смотреть. Пока же в Кыргызстане - а я бывала на наших военных объектах - даже такие элементарные вещи, как питание и обмундирование, - оставляют желать лучшего.

Екатерина Иващенко

Международное информационное агентство «Фергана»

Фото © Екатерина Иващенко/Фергана.Ру

Попасть в Центр транзитных перевозок (ЦТП), что расположен на территории Бишкекского международного аэропорта «Манас», достаточно сложно: объект военный, да еще и иностранный. Задолго до пресс-тура в ЦТП - примерно за месяц - журналист должен заполнить специальную форму, предоставить краткую биографию, фото. И вот в назначенный день в восемь утра мы у ворот ЦТП, где уже стоят десятки людей – гражданские работники базы.

Про себя отмечаю, как много среди них индусов. Небольшими группами они постепенно исчезают в воротах ЦТП, у нас же забирают паспорта для сверки данных. Минут через 15 документы возвращают, и мы попадаем в контрольно-пропускной пункт ЦТП: здесь сканируют наши сумки, нас, вновь проверяют документы, затем их забирают и выдают бейджи визитеров. Сажают в автобус, мы проезжаем по так называемой мертвой зоне, которая начинается сразу после входа на базу и передвигаться по которой можно только очень медленно и зигзагами: на пути с обеих сторон расставлены бетонные плиты, в целях безопасности. В автобусе знакомимся с подполковником Макс Диспэйн (Max Despain), руководителем отдела по связям с общественностью ЦТП.

Милая, улыбчивая Макс уже 22 года, как служит в американской армии. На мой вопрос, как она туда попала, отвечает, что после окончания школы не стала поступать в университет из-за высокой стоимости обучения и пошла учиться в Академию ВВС США. У Макс большой послужной список: она побывала в Саудовской Аравии, Италии, Турции, Южной Корее, Афганистане. На вопрос, как семья относится к ее работе, Макс улыбается: «Они счастливы!»…

Четыре миссии Центра

Подъезжаем к главному штабу, где нас встречает директор ЦТП полковник Кори Мартин (Colonel Corey J. Martin), командующий 376-го авиаэкспедиционного крыла ВВС США . Наше знакомство с базой начинается с его рассказа о ЦТП и брифинга.

Полковник Кори Мартин

«История 376 авиационного крыла ВВС США началась во времена Второй мировой войны, тогда оно называлось бомбардировочным. События 11 сентября 2001 года явились основанием для того, чтобы 376 крыло обосновалось здесь. Спустя 100 дней после теракта правительство Кыргызстана пригласило США в свою страну, поддержка операции в Афганистане явилась основанием для появления здесь Центра транзитных перевозок. Когда-то ЦТП был авиабазой имени Питера Ганси, начальника пожарного подразделения Нью-Йорка: 11 сентября 2001 года он погиб, спасая людей».

В ЦТП работает около 1400 военнослужащих (тех, кто носит военную форму ЦТП), около 700 кыргызстанцев и 200-250 человек гражданского персонала США по найму. От одной до двух тысяч проходит через ЦТП транзитом, на пути следования в Афганистан или из Афганистана. Полковник отметил, что это не только американские военнослужащие, но и из 25 других государств.

Полковник назвал журналистам четыре основные задачи Центра:

1. Воздушная дозаправка при помощи самолетов КС-135 в небе над Афганистаном.

2. Транзит персонала в Афганистан и обратно. Гражданским, коммерческим рейсам запрещено летать над территорией Афганистана, и военнослужащие, которые прибывают в «Манас» гражданскими бортами, пересаживаются в ЦТП на военные самолеты. Пересадка занимает 2-3 дня, за это время военнослужащие получают дополнительное обмундирование, проходят тренинги.

3. Перевозка грузов по воздуху, для этого используется самолет С-17.

4. Налаживание отношений между Кыргызстаном и США. В основном, это гуманитарные проекты, которые реализуются по школам и медицинским учреждениям.

В зале для вылета и прилета транзитных военнослужащих

«Мы знаем что наша военная миссия выгодна Кыргызстану. Только за аренду мы платим 60 миллионов долларов США. Помимо этого, большие суммы уходят и на другие проекты. Только стоимость топлива не включается в общую сумму», - полковник продемонстрировал журналистам диаграмму «Экономическое воздействие на местную экономику», согласно которой в 2010 году в страну было вложено $110 млн, в 2011 – $151 млн, в 2012 – $142 млн, а в 2013 планируется вложить $112 млн.

К тому же база закупает топлива на 450 миллионов долларов США в год. Основной поставщик – Россия.

Затем журналистам была предоставлена возможность задать полковнику несколько вопросов. Отвечая на вопрос «Ферганы», что будет с базой в 2014 году и если ЦТП придется покинуть Кыргызстан, то в течение какого времени это будет сделано, полковник сказал: «Решение, когда ЦТП покинет Кыргызстан, - прерогатива правительства. Договор аренды заканчивается в июле 2014 года. Правительство должно указать время для вывода базы. Я не хотел бы делать предположения, как много времени для этого потребуется. Что останется после нас, будет обсуждаться между нашими правительства. В настоящем договоре детально это не рассматривается. Что важно - пока мы находимся здесь, будем продолжать выполнять наши четыре миссии, так как они выгодны не только США».

Журналисты заметили, что рынки Бишкека заполнены американской военной формой. Полковник ответил, что не знает, откуда она появляется: согласно процедуре, списанная форма уничтожается.

Взлетная полоса

Мы прощаемся с директором Центра, и он «передает» нас своему заму - вице-директору полковнику Роберту Маллецу (Robert Mallets). Мы едем на взлетную полосу. Как бы нас ни заверяли, что «если не брать взлетку, территория базы небольшая», - это не так, переезды занимают довольно много времени. Военнослужащие тоже передвигаются на небольших автобусах или на машинах: база оснащена специальными остановками, куда подходит транспорт каждые 15 минут. На въезде на взлётную полосу машина останавливается, водитель проверяет колеса на наличие камней – чтобы не занести случайно на взлетную полосу. Взлетку и находящуюся рядом вышку Кыргызаэронавигации (диспетчеры – кыргызстанцы, связные - американцы) снимать запрещено.

Роберт Маллец (справа) с подчиненным

Вообще много чего снимать запрещено. И на некоторые вопросы я так и не получила точных ответов, например, сколько всего в ЦТП самолетов. Маллец назвал лишь примерно: 10-15 заправочных самолетов и до 10 грузовых.

В день пресс-тура на взлетке стояло не так много самолетов. Снимать их было разрешено лишь спереди, с расстояния 12 метров от судна. И вот они перед тобой – огромные, серого недружелюбного цвета. Но внутрь самолетов мы не попали…

По словам Маллеца, стратотанкеров КС-135, которые осуществляют дозаправку в воздухе, всего 400 штук в мире. Его четыре турбовентилятора дают возможность совершать взлет с массой-брутто до 146285 кг, он может вмещать в себя одновременно и пассажиров, и грузы. В зависимости от способа хранения топлива, КС-135 может перевозить до 37648 кг груза. При этом Маллец сразу сообщил нам, не особо разбирающимся в самолетах, что находящиеся на концах крыльев детали, напоминающие по форме бомбы, - вовсе не бомбы, а приспособления для дозаправки. Кстати, все дозаправщики были последних моделей – 2010 года выпуска.

Самолеты КС-135

Грузовые самолеты С-17 Глобмастер III оказались гораздо старше: самый «пожилой» - образца 1957 года, самый «молодой» – 1963-го. Длина самолета - 53 метра, размах крыльев – почти 51,75 метра. Управляется экипажем из трех человек: главный пилот, второй пилот и мастер по погрузке. С-17 может перевозить почти любое армейское оборудование, максимальная взлетная масса – 265 тонн 352 кг. Самолет предназначен для сбрасывания десанта из 102 человек и оборудования. Маллец сказал, что они перевозят до 150 человек.

Самолеты С-17

Отмечу, что меньше всего на базе находятся именно пилоты – лишь 60 дней, военнослужащие – полгода, а командующий состав – год.

Быт, спорт и рестораны

Из окна автобуса осматриваю базу: вот общежития, без окон (чтобы регулировать температуру внутри и летом, и зимой), железные двухэтажные постройки. А вот огромные палатки, где двери с кодовыми замками. Они предназначены для транзитников. Внутреннее убранство палаток нам тоже не показали. Рассказали, что там ряды коек, как в российских казармах, койки для начальства отделены перегородками. Рядом биотуалеты или туалетные кабины (они тоже на кодовых замках) на шесть мест, с умывальниками и бумажными полотенцами. Перед каждой палаткой или общежитием – деревянная беседка, курить на территории базы разрешено только в них.

Казармы-общежития

Отмечу, что электроэнергия на базе вырабатывается автономно, из дизельного топлива, а вот водопровод – местный, но в отличие от горожан, воду из-под крана служащие не пьют: в нее добавлены специальные дезинфицирующие средства. Зато в любом помещении – холодильники с бутылками минеральной воды, тоже кыргызстанской. Движение здесь большей частью одностороннее - так удобней.

Периодически по пути встречаются помещения для отдыха, некоторые - с большими верандами, рядом построены бары, там же установлены проекторы для просмотра кино. На базе несколько точек Wi-Fi. Кто-то роется в компьютерах, кто-то играет в национальные игры, кто-то бегает по дорожкам, а кто-то просто курит под теплым весенним солнцем. Есть здесь кинотеатр и даже что-то, напоминающее церковь. Макс сказала, что у церкви нет какой-то религиозной направленности – сюда могут приходить представители всех конфессий. Под церковь также оборудована палатка с пристроенным стилизованным крыльцом. Одна стена палатки разрисована: горы, юрта и летящий американский самолет.

Церковь всех религий

Есть на территории базы и стадион (где американцы очень эмоционально играли в бейсбол), спортивный зал и большой фитнес-центр. По всей территории проложены беговые дорожки. Военные на базе подтянутые, в отличной физической форме. Ни одного «с животиком» мы не встретили.

ЦТП похож на небольшой городок, только зелени нет - все земля засыпана гравием, -да «жители» одеты в военную форму.

На территории

Подъезжаем на склад обмундирования. Маллеца встречают по стойке «смирно». Отдают честь - но на этом все, никакого заискивания перед начальством. Военные выполняют свою работу. Склад впечатляет размерами, за день здесь могут полностью экипировать 180 военных. Всего на складах - а их тут пять - находится обмундирования на 12 тысяч человек. В экипировку входит обувь, форма, шлем, защитная одежда и маска от химических атак, аптечка, перчатки, бронежилет, еще что-то. Пытаюсь поднять бронежилет, - с трудом, но могу. Весит он в зависимости от физических данных военного, тот, что подняла я, - 14 килограммов. Общий вес экипировки, по словам военных, может составлять около 30 кг.

Склад обмундирования

Отправляемся в столовую или, «по-местному», - ресторан «Ала-Тоо». По дороге из окна автобуса замечаю пьющих пиво военных. Макс объясняет, что раз в день каждый военный имеет право на две порции алкогольного напитка (естественно, покупают сами). Алкоголь на базе - это пиво, вино или коктейли.

Столовая

Столовых на всю базу четыре. Сюда нельзя заходить с вещами. Ресторан «Ала-Тоо» переполнен, несмотря на то, что столовые работают круглосуточно, никаких ограничений по количеству порций или посещений нет. В день только через этот ресторан проходит 4-6 тысяч человек. Обслуживающий персонал – кыргызстанцы. Вся посуда – одноразовая. Меню каждый день разное, мы попали на день мексиканской кухни. Кроме этого, предлагают различные виды гамбургеров, салатов, фрукты, мороженое, разные напитки и шоколад. Правда, шоколад можно бать «не более двух штук». Нас заверили, что часть продуктов закупают в Кыргызстане, но попробовав несколько блюд, я в этом усомнилась. Это не наши продукты, даже фрукты и овощи отличаются по вкусу от тех, что мы покупаем на базаре. В целом еда, даже несмотря на большое количество приправ, показалась безвкусной. Но может, я просто не привыкла - американские военные ели с большим удовольствием.

Палатки транзитников

Нам категорически не хотели показывать палатки для транзитников, долго отказывали в демонстрации общежитий: говорили, что там днем отдыхают те, кто работал ночью, и мы помешаем. После настойчивых просьб свою комнату показала Макс, которая призналась, что не очень удобно находиться в помещении без окон.

Комната Макс

Общежития песочного цвета. Температура внутри поддерживается за счет кондиционеров. Количества общежитий мне тоже не назвали, но сказали, что в целом они рассчитаны на 5 тысяч коек. У высшего состава – одноместные комнаты. Комната Макс – небольшая, с высокой кроватью (под ней - что-то вроде комода), шкафом и столом с компьютером. На каждом этаже - по шесть душевых кабин.

Отправка домой

В конце пресс-тура попадаем на таможню. Лично для меня это было самое интересное место на всей базе. Мы оказались там в день отправки в США тех, кто отслужил в Афганистане. Прямо на улице стояло или сидело около сотни военных (мужчин и женщин), с вещами. Перед ними расхаживал работник базы и зычным киношным голосом зачитывал правила досмотра вещей: что лучше сейчас без сканирования выкинуть все запрещенные вещи в стоящие тут же контейнеры, потому что если их обнаружат при сканировании – военный может понести наказание.

Работник таможни, майор Сандра Талавера (Sandra Talavera) на вопросы, что незаконного выявляли у солдат, отвечала уклончиво. Несколько раз повторив, что чаще всего изымаются «сувениры из Афганистана» (то есть ножи) и пищевые добавки со стероидами.

Работница таможни

После инструктажа, еще раз просмотрев свои личные вещи, вояки стройными рядами пошли на досмотр. О том, что в американской армии нет никаких поблажек женщинам (а их здесь 17-19%), я убедилась именно здесь. Девушка, работник таможни, наравне с мужчинами перетаскивала огромные солдатские баулы, никто не пытался ей помочь, да и справлялась она со своей работой на отлично. Внимание журналистов привлек и «почти соотечественник», выходец с Украины, но с 15 лет проживающий во Флориде  Андрей Матросов.

Андрей Матросов

Было видно, что он соскучился «по своим», по русской речи. С сильным американским акцентом отвечал на вопросы. Сказал, что в Афгане (где был уже второй раз за 12 лет службы в армии) получал 6 тысяч долларов. На мой вопрос, зачем пошел в армию, честно ответил, что после приезда в США поработал в разных местах, но ничего не впечатлило, и он пошел в армию, потому что «искал приключений». На вопрос, какая пенсия у американских военных, Андрей ответил, что после 20 лет выслуги она оставляет половину суммы последней зарплаты и многочисленные льготы.

А пока американцев досматривали, нам показали зал ожидания для отправки транзитников, который рассчитан на 1100 человек. Тут отправляющиеся на родину ждут самолета не более четырех часов. Здесь есть кофе, вода, установлен большой проектор. Начальник отдела полетов майор Джон Дайсон (Jonh Dyson) рассказал, что отправляют солдат на родину и привозят сюда на пассажирских самолетах вместимостью до 300 человек. Если самолет летит транзитом, то через Германию или Турцию.

Джон Дайсон

Кстати, в зоне таможни на небольшом постаменте помещен обломок одной из башен Всемирного торгового центра, который напоминает солдатам о терактах 11 сентября 2001 года, после которых и была начата операция в Афганистане…

К базе можно относиться по-разному, хвалить или ругать американских военных. Меня Центр транзитных перевозок удивил качеством жизни военнослужащих, и стало понятно, что в США военный - это почетная и высокооплачиваемая профессия. Хочется, чтобы и кыргызстанская армия была так же сильна, а на защитников родины, солдат и офицеров, было бы приятно смотреть. Пока же в Кыргызстане - а я бывала на наших военных объектах - даже такие элементарные вещи, как питание и обмундирование, - оставляют желать лучшего.

Екатерина Иващенко

Международное информационное агентство «Фергана»

Ирина Александровна Гончар - доцент Института русского языка и культуры филфака СПГУ, кандидат педагогических наук, автор ряда учебных пособий и комплексов по русскому языку как иностранному, около сорока лет преподает РКИ. В августе 2012 года Ирина Гончар пришла волонтером на проект «Дети Петербурга», чтобы учить детей мигрантов русскому языку. И тут выяснилось, что для детей-инофонов пока не написано нормальных учебников. Двадцать лет прошло, как распался СССР, около десяти лет в Россию идет поток трудовых мигрантов, которые приезжают с детьми, с высоких трибун постоянно говорят о том, что русский язык - это серьезный объединяющий фактор, - а учебника нет.

«Фергана» поговорила с Ириной Александровной о проблемах обучения детей-иностранцев русскому языку.

Ирина Гончар: Я работаю над учебником с ноября 2012 года. Я пыталась учить детей мигрантов русскому языку и точно знаю, что для таких детей никаких учебников нет. Я сорок лет работаю в Санкт-Петербургском государственном университете, на кафедре русского как иностранного, я работала в разных университетах мира, поверьте мне - я представляю себе рынок учебно-методической продукции по своему профилю. Пособия, которые пишутся как вспомогательные материалы для школ, где учатся дети мигрантов, - не работают. Главная причина - их пишут те, кто не знает этих детей.

С малышами работать проще - с ними можно играть и они онтологически осваивают язык. Для маленьких есть и азбуки, и игрушки. Волонтеры «Детей Петербурга» ходят с ними по музеям и театрам, и честь им и хвала. А когда к тебе на занятие приходят дети семи, восьми, десяти и шестнадцати лет, - их уже нужно учить русскому как иностранному, это отдельная специальность. Тут мало быть просто носителем языка. А учебников, в которых бы прописывалось пошагово, что нужно делать, как именно учить говорить, читать, писать по-русски, - нет.

- Но кафедра русского как иностранного издает пособия для взрослых?

- Конечно. Но учебники для взрослых не годятся детям. Лингвометодические основы общие, конечно, а форма подачи материала должна учитывать возраст. Дети мигрантов - это новый социальный заказ, до сих пор мы их русскому языку не учили. К нам приезжали студенты из дальнего зарубежья, позже - с постсоветского пространства. Но это взрослые люди, с аттестатом зрелости, мотивированные. А дети мигрантов то приходят на занятие, то не приходят, никаких обязательств! Маленького ребенка сегодня есть кому отвести на занятие, а завтра - нет, и он не приходит, зато приходит другой ребенок, который первый раз тебя видит, по-русски не говорит, но которому тоже нужно что-то дать. А если на занятии одному семь, а другому шестнадцать лет?

Трудно, когда нет возможности развести детей по возрасту и по уровню знания языка. Дети-то все разные: у кого-то в семье есть взрослые, учившиеся еще при СССР, и они худо-бедно говорят по-русски. Бывает, что взрослые что-то могут сказать, но это очень слабый «рыночный» язык: моя твоя не понимать. Это не язык, это стартовые словарные формы, которые они могут только произнести, а прочитать или написать - нет, букв не знают. У всех - разные проблемы, но на занятие приходят вместе. И что с ними делать?

Мы пытались на уроках петь, играть. Каждый раз приходилось импровизировать. Надо быть артистом и большим профессионалом, чтобы в таких условиях проводить занятие. Но чтобы системно продвигаться в русском языке, нужны специальные учебные программы.

Дети мигрантов очень хотят учиться, у них превосходная память. И надо использовать эти возможности.

- Что самое трудное в преподавании русского языка таким детям-инофонам?

- Там много трудностей. Например, как объяснить, что такое род существительных? Русский язык - язык окончаний. Дети понимают, почему Улугбек большОЙ, а Ирода большАЯ: потому что он - мальчик, а она - девочка. Но объяснить, почему «кровать» женского рода, а «диван» - мужского, логически невозможно, и им приходится все зазубривать. Конечно, у детей хорошая память, но им сложно.

(В узбекском языке нет грамматической категории рода. Отсутствует согласование в роде, падеже и числе определения и определяемого. Подлежащее и сказуемое согласуются в лице, но не обязательно в числе. В узбекском языке шесть падежей: основной, родительный, дательный, винительный, местный, исходный - ред.)

Они не улавливают элементарные семантические связи. Например, пишем предложение: «Красивая машина быстро едет по улице». Предлагаю соединить слова из предложения с вопросами: что? какая? что делает? где? как? И они не могут. Возможно, потому, что их родной язык устроен по-другому. Но логика-то жизни общая!

Трудно объяснить, почему глагол и существительное живут по разным законам. Каковы закон/нормы/правила соединения слов. И когда такой ребенок приходит в обычную русскую школу, а его просят: поставьте существительное в предложный падеж, - все, ступор, он не понимает, чего от него хотят.

Я долго думала, каким образом построить обучающий курс, и поняла, что можно попробовать пойти от неосознанного запоминания к наблюдению закономерности, и эти закономерности потом выводить постепенно в базовые понятия и базовую терминологию.

На съемках видеокурса по русскому языку. Фото из архива И.Гончар.

И тогда возникла идея снять «художественные» видеоуроки, что-то наподобие «Ералаша». Сюжеты «Ералаша» используют в РКИ (русский как иностранный), это аутентичный языковой материал, написанный не специально для иностранцев. Мы же сами написали сценарии с учетом поставленной цели - это было трудно, потому что мы постоянно упирались в языковые ограничения: это нельзя, и это рано, и этого не поймут.

На моё счастье с нами согласился работать замечательный человек и режиссер Роман Ершов («Ленфильм»), с которым раньше мы уже снимали подобные учебные фильмы. Прежний опыт и знание друг друга очень пригодились! Роман очень хорошо понимает, ЧТО мы снимаем, очень трепетно относится к нашей методике и сам предлагает много интересных «штук», которые потом на экране выглядят весело, здорово! Мы на свои деньги взяли в аренду всю необходимую кинотехнику и сняли пять фильмов по 10 минут каждый, везде играют сами дети: и узбеки, и таджики, и русские. Такой симпатичный детский интернационал! Работать на съёмочной площадке с плохо говорящими детьми было адски трудно! Но для меня это было принципиально.

На съемках видеокурса по русскому языку. Фото из архива И.Гончар.

Каждый отдельный сюжет воспроизводит типичную коммуникативную ситуацию. И это взято из основополагающих регламентирующих документов по РКИ! Русских детей так не учат, им не надо осваивать родной язык для адекватного поведения в магазине или в поликлинике. Здесь, на мой взгляд, зарыта вторая «собака» неудач наших коллег, работающих над пособиями для детей-мигрантов. Они не специалисты в области РКИ. Т.е. резюмирую: «эркаишники», получившие заказ на создание пособий, видели своего адресата только по телевизору, а школьные учителя-методисты сталкиваются с этими детьми вживую, но они НЕ «эркаишники».

В моем случае соединились эти две необходимости: я знаю детей и имею серьезный опыт преподавания русского языка как иностранного.

Сейчас мы на стадии озвучания: в учебном фильме все должно звучать образцово. Озвучивать будут русскоязычные дети. Образовался простой, к огромному моему сожалению! Мы ждем «очереди» в студии звукозаписи по остаточному, «дешевому», принципу. Когда дождемся?.. Драйв - уходит. А это же – творчество!

На съемках видеокурса по русскому языку. Фото из архива И.Гончар.

Параллельно идет работа над учебником-сопровождением. В нем будет пять тематических разделов (в соответствии с пятью видеосюжетами). В каждом разделе планируется по пять уроков. Кроме того, в каждом разделе имеются аудиофайлы – озвученные детьми специально, «в тему», написанные стихотворные тексты, которые будут сопровождаться яркой зрительной наглядностью. У нас профессиональная команда: прекрасный художник, успешный дизайнер, есть даже «своя Агния Барто»! Мой единомышленник, моя коллега, мой соавтор и сценария, и учебника, автор музыки и стихов – доктор педагогических наук Нина Леонидовна Федотова, бесценный и незаменимый член нашего сумасшедшего, по меркам многих, коллектива. Я ей очень благодарна за согласие поработать на этом проекте.

Не могу не упомянуть с огромной благодарностью и Даниила Любарова (председатель правления организации «Дети Петербурга»), который мгновенно отозвался на мою идею о создании оригинальных учебных материалов и участвовал в финансировании проекта на самом нашем старте.

Проделана очень большая, штучная работа, которая, между прочим, стоит денег. Каким бы я ни была волонтером, в мои планы все-таки не входило создание учебного комплекса «за бесплатно», в университете на эти цели дают академический отпуск. Моя команда терпеливо ждет, пока я найду деньги, - но ни с одним издательством пока договориться не удалось. Я их понимаю. Им нужен коммерческий результат, а мы хотим и учебник, и видеокурс выложить в интернет, сделать его общедоступным и бесплатным. Потребность в таких пособиях сегодня просто огромная, а денег у мигрантов на покупку учебников с видеокурсом может и не хватить. Кроме того, наших материалов ждут коллеги и в Америке, и в Италии, и в Армении, и в Бельгии, и в Израиле! Это я знаю из личных контактов со специалистами.

Получается, что своих друзей, соседей, родственников – всех, кто меня поддерживал, как мог, доверял – я обратила в волонтерство! Но ведь будет занятно, если мы за свое право быть волонтерами еще и много денег своих (!) заплатим.

- Какую сумму вы ищете?

- На учебник - 400 тысяч рублей. На фильмы - 600 тысяч. Это очень мало, по нынешним временам. Меня все вежливо выслушивают, но дальше разговоров пока дело не идет. И у меня уже нет сил биться в закрытые двери, повторю, пропадает драйв и энтузиазм.

- Но ведь в Советском Союзе в республиках учили детей русскому языку. Те, старые, учебники сохранились? Почему они не годятся?

- Когда мы начали работать над нашим проектом, естественно, провели «мониторинг рынка» учебной продукции: посмотрели, что предлагает Интернет (ужас!),обратились к коллегам из Узбекистана. Что услышали в ответ на просьбу отсканировать и прислать хоть несколько страниц из учебников, по которым они учат своих детей русскому языку? Даже не смотрите! Все скучно, серо, безнадежно устарело.

- Чем? Социалистической тематикой или методикой?

- И тематика («Вперед, к победе коммунизма!»), и методика - все устарело. И сегодня в этих странах преподавание русского языка находится в полном упадке.

Наш курс - не скучный, он веселый, для детей. Там нет никакой лобовой грамматики, методика другая, рассчитанная на запоминание цельных коммуникативных фрагментов. Мы даем образцы, ситуации употребления фраз, где и как это звучит… Но нужно завершить эту программу. А для этого, повторяю, нам нужны деньги.

Мария Яновская

Международное информационное агентство «Фергана»

На состоявшемся в конце апреля заседании секретарей Советов безопасности государств-членов ШОС представитель Киргизии выразил озабоченность своего правительства тем, что на северо-востоке Афганистана, вблизи границы с Таджикистаном, замечена концентрация боевиков движения «Талибан». Возможно, это предвещает очередную провокацию или же нечто большее, связанное с вероятными планами моджахедов проникнуть вглубь территории республик Центральной Азии.

Практически одновременно с этим британская радиостанция ВВС сообщила о нарастающих и все более ожесточенных столкновениях правительственных войск с боевиками на северо-западе Афганистана в провинции Фарьяб, что близ границы с Туркменистаном.

Что это? Надвигающаяся опасность? Талибы берут Центральную Азию «в клещи»? «Моджахеды идут»?

Видимо, имеет смысл конкретно разобраться с этой угрозой, реальной или мнимой, оценить ее значимость в связи с предстоящим выводом войск НАТО «из-за речки».

Итак, рассмотрим предположение о том, что боевики нынче опять сбираются совершить скрытный марш-бросок по горным вершинам и как снег на голову свалиться с высоты в мирно процветающие киргизские, таджикские и узбекские долины.

Возблагодарим же Господа хотя бы уже за то, что ни один из афганских полевых командиров не обладает полководческим гением Ганнибала, сумевшего скрытно перетащить свое войско через Альпы, причем вместе со слонами. Заметим также к слову, что хребты Памира и Гиндукуша будут куда круче тех альпийских. Любые крупные воинские формирования, решившиеся на подобный поход в наши времена, будут незамедлительно выявлены, а затем без труда уничтожены с воздуха, как авиацией ЦА-республик (в частности, Узбекистана), так и российскими ВВС, привлеченными в рамках ОДКБ. Караваны вьючных животных хорошо заметны с воздуха, а на собственном горбу никак не унесешь достаточное для проведения даже сравнительно небольших операций количество боеприпасов, оружия, снаряжения, провианта и так далее. Потому естественным пределом возможностей всех подобных вылазок является очередной шанс беспонтово побегать по горам с автоматами и навести между делом в округе небольшой шорох. Шорох – это пожалуйста, но вслед за ним последует несомненное рассеивание и уничтожение вторгшихся банд.

Самое же главное то, что за всем подобным не просматривается никакая по-настоящему стратегическая цель. Максимум, что возможно, так это пленить экспедицию каких-нибудь гляциологов и потом требовать за них причитающийся выкуп.

Другое дело – на время отвлечь внимание от более серьезных выступлений, но это уже совсем иной коленкор.

Скромному автору этих строк уже неоднократно доводилось указывать на то, что наиболее опасными для республик Центральной Азии в плане возможного «вторжения» являются граничащие с Туркменией северо-западные провинции Афганистана: сонный и знойный Балх, Джаузджан, хранящий в древних развалинах память о династии Феригунидов, и Фарьяб, «где небо сходится с холмами».

С некоторых пор мне периодически приходится заниматься сравнением этих провинций с точки зрения их военно-стратегических преимуществ по отношению к северным соседям. Отмечу, что еще с прошлого лета в печати исподволь начали появляться угрожающие признаки того, что движением «Талибан» в этом смысле уже сделан выбор и предпочтение отдано Фарьябу - как плацдарму для будущих наступательных операций. Но давайте-ка пройдем по порядку.

Фарьяб. На горизонте Туркмения

…Как это ни странно, но советские войска вошли в провинцию Фарьяб еще до начала официального Большого Вторжения (декабрь 1979 года), осуществленного «по просьбе афганского правительства». Произошло это поздней осенью 1979 года, без особого шума и помпы. Граница с афганской стороны в те времена, как и сейчас, никак не охранялась. Советское командование приняло тогда наиболее удачное решение, выдвинув, подобно щупальцам осьминога, вперед отдельные ММГ (мото-механизированные группы), которые захватили все колодцы, расположенные в пустыне вдоль границы, тем самым лишив предполагаемого противника возможности глубокого маневра.

К 1982 году советский воинский контингент окончательно и основательно укрепился в столице провинции городе Меймене (ударение на последнем слоге) и сформировал вокруг себя отдельные вполне боеспособные части царандоя (афганской милиции).

Афганские войска в тех краях состояли всего из трех батальонов. Первый предназначался для охраны тюрем и заключенных? Второй - для борьбы с уголовными бандами? Третий - для сопровождения грузов и транспортных колон. Был еще «афганский спецназ» - рота, сформированная из тех, кто по определенным причинам (погибшие родственники, жертвы грабежей и так далее) ненавидел бандитов.

Фактическими противниками советских войск и «новой власти» были, преимущественно, уголовные элементы. Всего на территории провинции тогда действовало около 150 вооруженных бандформирований общей численностью до 10,5 тысячи человек. Они хотя формально и ориентировались на ИОА (Исламское общество Афганистана), но занимались исключительно грабежом своих земляков. Большие банды, угрожая оружием, угоняли скот, а маленькие довольствовались тем, что под покровом ночи заходили в города и обчищали дуканы (магазины), а также квартиры богатых горожан.

Для противодействия последним вокруг Меймене было устроено 29 глинобитных дзотов, в которых по ночам дежурили полицейские с пулеметами. Это оказалось необычайно эффективным средством - в совокупности с некоторыми другими, и бандитизм резко пошел на убыль.

Рассказываю обо всем этом только ради того, чтобы подчеркнуть сам факт, что преступность и другие виды вооруженного сопротивления местным властям еще совсем недавно находились на самом примитивном уровне.

Следующей значимой вехой на пути провинции Фарьяб к ее нынешнему статусу было состоявшееся 7 января 2004 года взятие Меймене войсками так называемого «узбекского генерала» Абдула Рашида Дустума, человека, сделавшего предательство своей основной профессией по жизни. Кого он только не предавал и не продавал! Против кого только и с кем только не заключал временные союзы!

С Хекматияром выступал против Масуда, с талибами - против Хекматияра, с Масудом - против талибов, с отрядами этнических узбеков – против Карзая. В случае возникновения реальной опасности он, как правило, бросал свое войско на произвол судьбы и эмигрировал, куда глаза глядят: то в Турцию, то в Узбекистан, чтобы через некоторое время вернуться обратно и начать подготовку к очередному предательству.

В 1992 году Дустум объединил под своим началом четыре северных провинции - Балх, Джаузджан, Фарьяб и Кундуз, где создал ходульное «государство», заселенное преимущественно этническими узбеками и прозванное народом «Дустумистан». На такое действо его уж точно подтолкнула сердечная «дружба» с президентом Узбекистана Исламом Каримовым. Ислам Абдуганиевич даже как-то раз радушно принимал Дустума у себя в Ташкенте и вел с ним задушевные беседы «за жизнь и будущее». Каримов увидел в этом опереточном генерале «крепкого руководителя» некоего буферного государства, внезапно вставшего разделительной стеной между талибами и Узбекистаном, а потому и не жалел для «братишки Рашиджона» ни больших денег, ни крупных партий оружия. Все эти подарки и подношения, в конце концов, ухнули «в черную дыру».

Абдул Рашид Дустум (слева) и президент Афганистана Хамид Карзай

Да и какой же, к чертям собачьим, «генерал» мог получиться из вчерашнего бандита-курбаши? (курбаши (правильнее «корбаши» на фарси) - полевой командир: «кор» - дело, «баши» - голова). Язык не поворачивается назвать его даже «полевым командиром». Шут гороховый, гаер, наркоман и баччабоз (любитель мальчиков) – вот самые лестные ему характеристики.

И не стоило бы нам даже мимоходом останавливаться на этой столь презренной личности (нынешнем, между прочим, начальнике Генерального штаба ВС Афганистана), если бы не одно обстоятельство, определившее, возможно, нынешнее положение провинции Фарьяб.

До прихода «генерала» в эти края среди населения провинции преобладали узбеки - 48 процентов, таджики составляли 22,6 процента, пуштуны - 13,2 процента, туркмены - 13 процентов, арабы - три процента. За свое краткое правление Дустум еще более «узбекизировал» Фарьяб: сегодня узбеки составляют 85 процентов от всего населения, а в Меймене - и все 90 процентов.

И ничего бы в этом страшного не было, если бы только в наши дни не начался, так сказать, «обратный процесс»: северный Афганистан усиленно «очищается» от узбеков, причем силовыми методами. Сообщения о терактах и других зверствах поступают из этого региона в последнее время с пугающей регулярностью.

Немного статистики.

2012 год, май. В уезде Гармач на рынке произошел взрыв бомбы, погибло 9 мирных жителей.

2012 год, июль. В уезде Ширин Тагаб взрывным устройством подорваны газовые баллоны на рынке, погибло 11 человек, пострадало 22.

2012 год, июль. На мине подорвался гражданский автобус. Погибло 8 человек, семеро получили ранения.

2012 год, август. В уезде Кайсар изнасилована восьмилетняя узбечка.

2012 год, август. Ворвавшиеся в мечеть открыли огонь из автоматов по молящимся, пятеро убитых.

Перечислять можно долго.

Следует обратить внимание еще на две характерных особенности. Во-первых, участились преступления, направленные против женщин и детей. Так, в январе текущего года в кишлаке Хан Ака из пруда извлечены тела женщины и двух ее детей. Правительственная печать объясняет это «усилением межклановой борьбы». Фактически же идет вытеснение этнических узбеков вглубь афганской территории, на юг. Кому же в преддверии будущих грозных событий нужна расселенная вдоль границы узбекская «пятая колонна»?

Во-вторых, оружие, полученное в свое время Дустумом и его шайками из Узбекистана (в том числе танки и бэтэры), частично было уничтожено, брошено при отступлении или пришло в негодность. При этом до недавнего времени у моджахедов было, в основном, лишь стрелковое оружие. В последние же месяцы обстановка во всей провинции резко изменилась: нажим со стороны талибов начал приобретать характер регулярных военных действий с применением новых для этих мест видов оружия.

Остатки бронетехники Дустума

2013 год, февраль. Талибы подвергли дома мирных жителей обстрелу, используя для этого ракеты «земля–земля».

2013 год, 25 апреля. Боевики «Талибана» захватили 10 кишлаков и 9 блокпостов, но впоследствии были вынуждены отступить.

2013 год, 29 апреля. Более 300 семей в уезде Кайсар были вынуждены покинуть места постоянного проживания в результате военных действий.

Следует отметить, что войска НАТО не принимают участия в разгорающихся в Фарьябе боях, и по всему уже заметно, что падение правительственного режима в этих краях всего лишь вопрос времени.

Мало того, с прошлого лета в Фарьябе и Джаузджане возобновилось массовое высевание опийного мака, чего не наблюдалось уже добрый десяток лет.

Что из всего этого следует? То, что в ближайшее время на территории двух афганских провинций – в Джаузджане и Фарьябе - в результате, можно уже так говорить, этнических чисток произойдет вытеснение узбекского населения и замена его другими народностями, прежде всего пуштунами.

Вместе с тем обе провинции могут объявить себя независимыми от кабульских властей и сосредоточить на своей территории довольно крупные и хорошо вооруженные силы.

Может, конечно, статься, что таким образом они собираются угрожать левому флангу отступающих за реку сил НАТО. Готовят ударный кулак? Только стоит ли? Ведь американцы со своими союзниками и без того драпают. Не лучше ли по такому случаю выбрать, как говорил Гамлет, магнит попритягательней? А он – вот он! Лежит перед талибами, как халва на достархане!

И «халва» та расположена в пределах легчайшей досягаемости. Благо дело, американцы расстарались и построили от своих щедрот великолепные шоссейные дороги, ведущие прямиком к туркменской границе. А граница та как раньше не охранялась, так и теперь стоит беспризорная. Говорят, многие афганские шофера беспрепятственно катаются на туркменскую территорию, так как там бензин на заправках дешевле и лучшего качества.

Ломтиков «халвы», которые как бы сами в рот просятся, по счету ровно два. Это насосные станции двух машинных каналов, которые качают воду из Амударьи на поля Кашкадарьинской, Бухарской и Навоийской областей (по-нынешнему – вилоятов). Станции эти сами принадлежат узбекской стороне, но находятся на туркменской территории, при Союзе такое было вполне обычным явлением.

Обе станции расположены в названном мною «золотом треугольнике», образованном на местности руслом реки и туркмено-узбекской границей. Мало того, что данный треугольник чрезвычайно богат полезными ископаемыми, он еще и имеет важнейшее военно-стратегическое значение.

Производительность насосной станции Каршинского канала составляет 350 кубометров в секунду, а Аму-Бухарского канала - 270. Можете вообразить себе такое количество воды? Автору этих строк приходилось наблюдать вблизи оба этих поражающих воображение циклопических инженерных сооружения. Одни только валы насосов, на которые насажены рабочие колеса, имеют в длину более 12 метров.

В Интернете вы не найдете ни одного снимка этих уникальных сооружений. Почему? Да из страха, что можно будет заранее все рассчитать для возможной диверсии. Хотя чего там рассчитывать? Против грузовика, наполненного взрывчаткой, ничто не устоит!

Если работа этих двух станций внезапно прекратится, то без воды останетсячуть ли не треть посевных площадей республики.

К сведению: расстояние от афганской границы (исходная точка – колодец Имам Назар) до МНС Аму-Бухарского канала не превышает 200 километров, до другой МНС и того ближе. Три часа пути по отличным дорогам, и наверняка не придется встретить абсолютно никакого сопротивления.

Шоссе Андхой ведет к колодцу Имам Назар

Вопрос: имеется ли в Вооруженных Силах Узбекистана свой Генеральный штаб? Если да, то чем они все там заняты? Наверное, лишь составлением викторин для молодежи: «Знаешь ли ты Вооруженные Силы нашей страны»? Если не так, то чем же еще? Неужели они до сих пор не замечают нависшей угрозы?

Если, не дай-то Аллах, афганские талибы сумеют захватить и заминировать обе эти станции, то они со страшной силой ухватят нашего Ислам-бобо за канделябры. И что тогда?

Что же делать?

Так ведь все довольно просто. Следует добиваться соответствующего решения ООН. Ввиду «вечного» туркменского нейтралитета Узбекистан должен получить право на охрану своими силами объектов, расположенных в «золотом треугольнике», то есть - ввести на эту территорию войска. И не только этих объектов, но и всех возможных подступов к насосным станциям. Необходимо добиться и права для ВВС Узбекистана осуществлять контроль с воздуха над данной территорией. Ну и выполнить еще некоторые другие специфические мероприятия.

Только всем этим следует заняться уже сегодня и вплотную, не дожидаясь того момента, когда по Фарьябу начнут целыми стаями разгуливать «жареные петухи».

* * *

Когда этот текст был уже написан, губернатор провинции Фарьяб Мохаммадулла Баташ сообщил, что последнее наступление талибов осуществлялось под непосредственным руководством боевиков-инструкторов из Пакистана и Чечни…

Ядгор Норбутаев

Международное информационное агентство «Фергана»

В Таджикистане с 25 апреля заблокирован официальный сайт Партии исламского возрождения (ПИВТ). Руководство Партии направило 7 мая главе Службы связи Бегу Зухурову письмос требованием разъяснить причины ограничения доступа к сайту, передает Озоди (таджикская служба Радио Свобода).

В письме отмечается, что блокировка сайта политической партии происходит на фоне следующего заявления президента страны Эмомали Рахмона: «Мы уже являемся свидетелями расширения процесса политического плюрализма, ускоренного развития деятельности политических партий и различных институтов гражданского общества в нашей стране, и в этом направлении государством и правительством Таджикистана созданы все благоприятные условия для их свободной деятельности».

«Разве это [блокировка сайта] и есть создание всех благоприятных условий для свободной деятельности политических партий?», - вопрошают лидеры ПИВТ.

По словам авторов письма, сайт ПИВТ не имеет технических проблем и блокирован определенными структурами: он не доступен лишь на территории Таджикистана, за его пределами открывается без проблем.

Руководство ПИВТ потребовало от главы Службы связи в трехдневный срок сообщить о причина недоступности сайта.

По информации Азии-плюс, сайт был заблокирован перед мероприятиями в честь 40-летия ПИВТ – после заявления партии о намерении вести онлайн-трансляцию юбилейных торжеств. «Несмотря на то, что все торжества закончились, сайт по-прежнему недоступен», - сетуют в ПИВТ.

Партия исламского возрождения Таджикистана - единственная в СНГ официально зарегистрированная мусульманская партия, ее представители занимают в национальном парламенте два депутатских кресла.

Международное информационное агентство «Фергана»

В Таджикистане заблокирован официальный сайт Партии исламского возрождения (ПИВТ). Руководство Партии направило 7 мая главе Службы связи Бегу Зухурову письмо с требованием разъяснить причины ограничения доступа к сайту, передает Озоди (таджикская служба Радио Свобода).

В письме отмечается, что блокировка сайта политической партии происходит на фоне следующего заявления президента страны Эмомали Рахмона: «Мы уже являемся свидетелями расширения процесса политического плюрализма, ускоренного развития деятельности политических партий и различных институтов гражданского общества в нашей стране, и в этом направлении государством и правительством Таджикистана созданы все благоприятные условия для их свободной деятельности».

«Разве это [блокировка сайта] и есть создание всех благоприятных условий для свободной деятельности политических партий?», - вопрошают лидеры ПИВТ.

По словам авторов письма, сайт ПИВТ не имеет технических проблем и блокирован определенными структурами: он не доступен лишь на территории Таджикистана, за его пределами открывается без проблем.

Руководство ПИВТ потребовало от главы Службы связи в трехдневный срок сообщить о причина недоступности сайта.

По информации Азии-плюс, сайт был заблокирован 25 апреля перед мероприятиями в честь 40-летия ПИВТ – после заявления партии о намерении вести онлайн-трансляцию юбилейных торжеств. «Несмотря на то, что все торжества закончились, сайт по-прежнему недоступен», - сетуют в ПИВТ.

Партия исламского возрождения Таджикистана - единственная в СНГ официально зарегистрированная мусульманская партия, ее представители занимают в национальном парламенте два депутатских кресла.

Международное информационное агентство «Фергана»

Восьмого мая президент России Владимир Путин подписал законы о ратификации соглашений об условиях пребывания российских военных баз в Таджикистане и Кыргызстана, сообщает официальный сайт главы государства.

Оба федеральных закона были приняты Государственной Думой 19 апреля 2013 года и одобрены Советом Федерации 27 апреля.

Напомним, соглашение с Таджикистаном было подписано 5 октября 2012 года в Душанбе. Общая продолжительность размещения российской базы в республике продлена до 49 лет: база находится в Таджикистане 19 лет (с 1993 года), еще 30 лет она пробудет там по новому соглашению - до 2042 года. Предусматривается, что российская военная база обеспечивает защиту интересов России и совместно с местными вооруженными силами - безопасность Таджикистана. При этом российская сторона содействует в обеспечении Таджикистана совместимым вооружением, военной и специальной техникой. Определяются статус личного состава российской базы, членов семей военнослужащих и гражданского персонала, юрисдикции базы, взаимодействия и применения ее сил. Отметим, что Таджикистан это соглашение еще не ратифицировал.

Соглашение с Киргизией и протокол к нему были подписаны 20 сентября 2012 года в Бишкеке на 20 лет. Документы регулируют на межгосударственном уровне вопросы, связанные с размещением и функционированием объединенной российской военной базы в республике. Протокол обеспечит действие российско-киргизских договоров, регламентирующих вопросы присутствия в Кыргызстане российских воинских формирований, до 29 января 2017 года, а соглашение - до 2032 года.

Кроме того, сегодня Владимир Путин ратифицировал также российско-киргизские соглашения о строительстве и эксплуатации Верхне-Нарынского каскада гидроэлектростанций, о Камбаратинской ГЭС-1 и об урегулировании задолженности Кыргызстана по ранее предоставленным кредитам.

Международное информационное агентство «Фергана»