Путевой дневник. Смоленск

Это была славная охота. Собралась в очередное авантюрное путешествие я, как водится, неожиданно. Торкнуло «надо», а я в таких случаях сильно не думаю - поднимаю седалище и делаю. Куда «надо» решала долго: Владимир, Смоленск и Рязань одинаково привлекали, хотя Смоленск был примечен еще с прошлогоднего тура в Витебск. Решила решить на вокзале. Рейсовый автобус проехал мимо, на присмотренный поезд билетов не оказалось (а чего можно ждать за 10 минут до отхода), прямой электрички до Вязьмы тоже не намечалось. Чуть подумав, решилось поставить эксперимент - нельзя ли на чем-нибудь доехать до оной Вязьмы, скажем, из Можайска - тоже городок славный. Это была тактическая ошибка... но именно она и определила стратегию путешествия.

До первого перекладного пункта добралась без приключений. Можайск оказался уютным, пыльным и совершенно обыкновенным маленьким городком. Чутье тотчас и безошибочно потащило меня к местному кремлю - забавно, но на выездках мой географический кретинизм куда-то девается - я всегда выбредаю к нужным местам и не теряю дорогу. Первое дорожное чудо - птичий храм, идея невероятно красивая - не зря ж Франциск Ассизский проповедовал тварям божьим. Заброшенная старорусская белая церковь, тяжелые двери заперты на ржавый засов, все заросло мелкой зеленью - и стены изнутри аж гудят от птичьих голосов, над пустой колокольней вьются ласточки, по краю крыши вышагивают галки, а высоко-высоко парят голуби...

Слово за слово - и я уже у кремля. Это оказалась даже не слишком старое 18 что-ли века величественное, кирпичное здание, окруженное ветхой стеной, внутри парк и огромные старые липы. Храм действующий. Чтобы не смущать прихожан, я села на выступ стены у ворот, не заходя внутрь, распаковала завтрак, добыла тетрадку - делать наброски... и обратила внимание, что прохожие на меня как-то странно косятся. Один хотел подойти - я на него зыркнула, дядьку сдуло, другой приблизился... И тут до меня дошло _где_ я сижу - ровненько на паперти, там где перед храмом устраиваются нищие... Как я ржала... а ведь могли и милостыньку подать, прости господи. Этот гениальный финт дал позитивный заряд на все дальнейшее путешествие - совершенно в кошачьем духе вещь.

Сам храм оставил тяжкое впечатление - чувствуется, что место святое, намоленное... а сейчас вымоленное, мертвое, стылое. К стенам прикасаешься - кирпич знобит на ощупь, в арку заглянешь - оттуда льдом и ладаном тянет... И жесткая, хрупкая, костяная тяжесть выветрившихся сводов, на которые пробуют нарастить живое мясо... дай бог. Живые старые храмы, особенно в провинции - они теплые и светятся и благодатью частенько накрыты.

Из разговоров прихожан - прелестный спич двух качков лет по двадцать. Один другому стандартное «козел, б…, этот п…, убью нах», а второй его поучает: обвести всякого можно, а ты ему в морду лезешь... и будет он с битой мордой а ты ни с чем. Туда же в тему - тюрьма в самом центре города. Ворота в черно-белую елочку, серые бетонные стены, крыша смазанная черным битумом - и с нее по стене донизу - кляксы, потеки, запекшиеся дорожки - словно боль и злоба переполнили здание до краев и сочатся наружу. Поражает воображение зелень - величественные богатыри дубы, кусты сирени в два человеческих роста, и конечно украшение всех небольших городов - удивительно стройные и белотелые словно девушки березы - таких не встретишь ни на опушке ни в мегаполисе. На улицах всюду колонки - хочешь - дави на рычаг и получишь сколько заблагорассудится вкусной холодной воды. Близость Москвы ощущалась в обилии супермаркетов и китайских товаров, впрочем ширпотребом от наших восточных братцев завалены все дешевые рынки в России. Романтический флер создавали холмы и поля с аккуратными рощицами, на которые можно выйти непосредственно с городских улиц.

В остальном Можайск оказался невыдающимся и я двинулась дальше, благо подошло время той самой перекладной электрички до Вязьмы, которой я побрезговала в Москве. По времени уже стало ясно, что в Смоленск я попадаю в лучшем случае часов в семь вечера, но захотелось рискнуть. Благо, одна из самых драгоценных прелестей такого вольного путешествия - полная свобода в выборе маршрута. Захотелось - подзадержался, свернул посмотреть какой-нибудь богом забытый городишко или усадьбу, захотелось - залег в гостинице дня на два, пить джин-тоник и плевать в потолок или разбил палатку в первом глянувшемся лесочке, надоело - билеты в руки и айда дальше.

Как человек предусмотрительный, первым делом, доехав до Вязьмы, я почопала к кассам. Выяснилось, что на ближайший поезд до Смоленска (к слову тот, от которого я отказалась в Москве же) билетов нет, есть на следующий, ночной - т.е. ночь на вокзале мне по любому светит. Если же рисковать не хочется - примерно в то же время, часа через полтора, есть обратная электричка в Москву. Подумав, захотелось ничего не решать прямо сейчас. Рюкзак на плечи - и часовой бросок по неизвестной Вязьме - кроме фамилии литературного критика Л. Вязмитиновой, я об этом городе совершенно ничего не знала. Первое ощущение - на всех сколь-нибудь выдающихся магазинах и офисах таблички «Объект под охраной. «Ночной дозор»»... да уж, всем выйти из сумрака. Открытое кафе подле деревянного ресторанчика, по ощущениям - самое приличное в городе. В семь вечера яблоку негде упасть. Колоритнейший, совершенно сказочный на вид домик - выставочный зал. Первый этаж - очень старая кирпичная кладка, второй пыльно-зеленые доски, наличники белые, смотрятся очень нарядно - словно новенькие манжеты на выношенной школьной форме. Тяжеленная железная дверь заперта на огромный замок, сверху табличка - закрыто в связи со сменой экспозиции... В таком зале не грех показывать лесных уродцев и выбирать современные модели ступ и метелок, делиться рецептами зельеварения и демонстрировать коллегам особо удачные талисманчики... впрочем кто помнит «Чучело» музей Заплаточника вполне мог занимать такую халупу - пыльную и пропитанную насквозь памятью, словно дорожная шпала - смолой. Как доказательство странности места - какой-то умник написал руну «Г» - здесь был Гэндальф - на помойном бачке напротив здания.

Из забавных деталек - дивный флюгер на замкового вида новодельном особнячке. Настоящий, вертящийся флюгер - рыцарь с копьем, только вместо острия роза. Кому из столичных нуворишей придет в голову такое очарование? Из печальных встреч - выпотрошенный изнутри небольшой желтый домик двухсотлетней что ли давности - единственный старый из найденных, бо до храмов и старого города, если он в Вязьме есть, я похоже не добрела. Улицы в большинстве своем немощеные, дома деревянные - обожаю это запах дыма от топящихся печей и чуть смолистый запах нагревшихся за день бревен... Где-то здесь стало понятно, зачем я вообще езжу в провинцию - за кусочками ушедшего детства, за неспешным покоем, за тянущимся, словно капля расплавленной карамели, сладким временем - в пару дней удается уложить чуть не месяц по восприятию... Рисованные афиши, старушки-уборщицы с вениками, голопузые детки с платками на коротко стриженых головах, особый запах мокрой земли в тенистых двориках, заросли сныти, крапива, бурьян, бесчисленные сокровища на дорожках - стеклышки, камешки и кирпичики, детские площадки с пожилыми белыми слонами, неторопливые пузатые автобусы... и никто никуда низачем не спешит. И оставляет ужас столицы, постоянное ожидание неприятностей - глобальных или придуманных. В провинции все человечно, неповторимо, может не так величественно - но зато сделано руками, от одного к другому. А в больших городах даже мысли, бывает, идут под копирку... и все спешат так, что порой забывают о себе, не говоря о ближних… Где-то в этот момент размышлений обнаружилось, что до следующего поезда - минут десять. И я рванула назад к вокзалу. Кстати, из Вязьмы в Смоленск автобусы тоже ходят, но редко и самый последний в 15-00.

Как вы уже поняли, я решила, что в Москву не хочу - авантюра должна продолжаться. И отправилась дальше, как белый человек, в гродненском поезде до Смоленска. Прибыла в двенадцатом часу. Вокзал кипит жизнью – две трети поездов в Смоленске почему-то ночные. Первым делом спустилась по мостику полюбоваться - самый старый храм из мной найденных оказался подле вокзала - угрюмая, несокрушимая медвежья туша собора кирпичной кладки - еще домонгольский. Город манил тронуться дальше, но я испугалась идти наугад и вернулась на вокзальную площадь, о чем впрочем нимало не пожалела. Ммало на свете вещей романтичней и вдохновительней, нежели место, откуда во все стороны разбегаются поезда, снуют заспанные пассажиры, угрюмо или загадочно зыркают из машин ночные таксисты, смеются длинноногие проводницы и жуликовато косятся брюхастые пожилые проводники... Поезда приходят из ниоткуда и исчезают в свои туннели - между судьбами и временами. Безместье пространства пути, возможность сойти только на своей станции, билеты, за которые платишь чем угодно, кроме денег... но об этом я еще расскажу когда-нибудь в новой сказке. А той ночью я писала сюжеты в тетрадку и нюхала воздух, полный цветов и майской сладости, слушала объявления и соловьев, любовалась тоненьким, словно рисованным серпиком сусального лунного золота и одинокой звездочкой, словно каплей, сбежавшей с кончика кисти художника, коий выводил этот пейзаж...

А потом я как истинный новый романтик отсыпалась на скамейке в зале ожидания... ахх, эти дивные ночи времен, когда мы ездили на «собаках» дружной толпой из города в город. И заботливые представители власти пытались усадить меня на попутную электричку до Москвы, а я огрызалась, мол коего - у меня уже билеты на поезд куплены. И утро... я рассчитывала встать рано и застать город свежим, как Витебск в прошлом году - с отмытыми улицами и улыбчивыми дворниками - но проспала. И отправилась в путь уже хорошо засветло.

Общее ощущение от города - мужество, цельность и независимость. Он не претендует ни на что бОльшее, чем он есть и не согласен на мЕньшее. Этакий пожилой подполковник в отставке - точно знает и свою цену и свои заслуги. С архитектурой странно - то ли дома были в основном деревянные и сгорели в войну, то ли просто все успели порушить. Архитектура классически русская - полукруглые выпуклые обводы церквей или высокие барабанчики с маленькими луковками, аккуратные домики, в основном невысокие. Я ждала польской, католической или прибалтийской стройности и остроты, многочисленных башенок сложноузорчатых крыш и беленых стен - нет. Относительно много екатерининских зданий. Почти нет модерна - разве что одинокий кирпичный костел. Ощущение, что город очень устал от войн и не вполне оправился после последней - словно осколок застрял в сердце Смоленска еще в 40-е..

Частности - он прекрасен. Первое впечатление - узенький, еще не вошедший в полную силу Днепр. И над светлой водой между затканных зеленью берегов - утренний танец чаек. Одна за другой, чередой, они медленно кружатся, падают, едва касаясь волны и снова взмывают в своем чаячьем менуэте... Мы-то знаем, что бедные птицы всего лишь проголодались... но как красиво. И вокруг майский хор - стрижи, ласточки, дрозды и бог весть еще - словно радио подключили. А на другом берегу - величавая и могучая крепостная стена с острыми башнями. Вход в старый город - через проход-пролом в стене.
Церковь века 16, округлая, невысокая, бледно-розовая, с выцветшей на солнце краской и золотыми аккуратненькими луковками глав. Перед ней - ковер одуванчиков. На макушке креста горделиво сидит большая ворона и выражает мнение по поводу этого утра. Подле входа в храм робко так цветет молоденькая рябинка. Ласточки носятся как сумасшедшие в нежном, словно тронутом дымкой небе. И ни души. Если б не шум машин из-за стен, можно б было уйти сквозь время... Перезвон, кучка нищих у паперти, бородатый священник, бабы в платочках кланяются... И пинком распахну ворота вваливается на двор молодой князь в алой шапке - злой и веселый. С битвы на битву, полякам хвосты крутить, благослови отче! И откуда-то с запада - запах дыма и сполохи...

Другая церковь, 1694 год, ставлена по личному указу Петра - вот уж редкость. Впрочем с архитектурой в городе дикая путаница, надо будет поднять отдельно - что и почему в Смоленске ставили и сносили. Центральный собор поднимали чуть не век - в процессе постройки на полдороги рухнула боковая стена, долго боялись заново трогать. Но вернемся к петровой церкви - белая, строгая, словно старушка в платке. Внутри - какой-то музей, советский вестибюль, советский гардероб, круглые электрические лампы у лестницы. Снаружи по газону какой-то советский чиновник насажал обнаженные скульптуры годов 70-х - худшие образчики индустриального реализьма. Более неуместное зрелище трудно себе представить.

Вышла к костелу. Напротив - маленькое, уютненькое старое кладбище на полсотни могилок. Правы были средневековые теологи, говоря «Помни о смерти» - каждый день, каждый час. Мы откладываем то, что хочется сделать, на потом, на когда-нибудь, мол успеется. А потом может и не случиться. Мир останется, а у меня никогда больше не будет ни бледного солнца, ни свиста ласточек, ни соловьиного щебета, ни горстей пышной, пьяной, прохладной на ощупь сирени - зарыться в них глупым лицом и таять от счастья... И на ветках - сладкая утренняя роса. И это все - у меня есть, сегодня, сейчас. И останется до скончания дней.

На улице дикая сцена - двое качков усмиряют то ли обкурившегося, то ли хорошо пьяного мужика-афганца - по возрасту больше некем быть. Буян страшен, как дикий, хищный зверь, вырвавшийся из клетки - он крушит и пинает ногами машину, водитель которой ему чем-то не угодил, расшвыривает приятелей, бьет кулаками по водосточной трубе, труба проминается... я не стала досматривать, чем все кончится, выбирая покой.

Невероятной красоты могучая, длинная крепостная стена тянется через полгорода. Сохранились ворота и башни, так же угрюмо щурятся с высоты бойницы, так же угрожающе топорщатся выступы стен - вот смолой бы с них на врагов... А вокруг море цветов. Вездесущие одуванчики, россыпь сирени, нежные вишни. Удивительное зрелище - Белоснежка и Краснозорька - две старые яблони рядом, одна цветет нежно-белым, вторая густо-розовым, почти пурпурным... и обе роняют под ветром драгоценные лепестки. Вот должно быть раздолье местным мальчишкам - играть в войну подле настоящей крепости.

Улицы широкие, светлые, временами проезжают трамвайчики, дребезжат и смешно гудят. У расслабленного нищего на паперти настолько чистое и мудрое лицо, проницательный взгляд, словно с иконы, что невольно предположишь в нем добровольное юродство. Много детей и беременных женщин. Практически нет бродячих собак и кошек. Старики на улицах раздают листки с предложениями обратиться за помощью непосредственно к богу. Вообще - что удивительно - люди не слишком жаждут смотреть в глаза - вроде все вежливые, но неулыбчивые и лица прячут.

Очень жаль, что не успела взять город полностью - похоже он стоит того, чтобы бродить по нему пару дней. Но как оказалось, на вокзале есть комнаты отдыха, где за 450р можно получить койку на ночь. Так что Смоленск окажется первым перевалочным пунктом в осеннем большом путешествии. Написала я о нем много, но меньше чем хотелось бы. Сложно рассказать словами о майском воздухе - права была Тикки Шельен - в мае каждый день настоящее и ничего не хочется ждать. Надо просто жить и брать на душу каждый прожитый час. Было здорово, счастливо, потрясающе светло и легко... А пока – я вернулась в Москву и уже успела соскучиться…