Эта книга – из тех, о которых долго не решаешься рассказать. Как не решаются вдруг рассказать о близком друге, о том, что входит в самый внутренний круг души.
Таков и Акамие.
Эта книга – отражение и подобие своего героя – несводима к привычному, к ярлыку, недаром в книжных магазинах её можно найти то на полках фантастики, то в разделе любовных романов, а то и даже среди романов исторических; она – вне определений.
Таков и Акамие.
Эта история о тех, кто подобен живой зелёной ветке, молодому побегу – согнуть можно, не уколет и не обожжет, но упругая скрытая сила будет незаметно подталкивать руку, и, как только отнимешь ладонь – она тут же распрямится, устремится к солнцу, как положено от природы.
Таков и Акамие.
Роман Алекса Гарридо «Акамие, или любимая игрушка судьбы» [i]не играет с читателем – извините за невольный каламбур – в прятки или поддавки. Судьба главного героя уже в первых трёх абзацах очерчивается вполне ясно – он раб, наложник собственного отца, весьма восточного деспота.
Обычно отсюда потенциальный читатель разделяется на два потока: тех, кто с криками: «тьфу, уберите от меня эту гадость» продолжает блюсти свой моральный кодекс (и это их право, разумеется), и на тех, кто по разным причинам остаётся с Акамие. Оставим в стороне восторги юных любительниц подглядывать за героем во дворцах и на ночной половине. Всё, что я хочу сказать об этом романе, обращено к читателю, готовому следовать за Акамие по пути его судьбы, где бы этот путь ни пролегал.
Если попытаться совсем уж вкратце спрессовать сюжет – то перед нами многослойная история о том, как раб унаследовал царство. Или о том, как юный наложник оказался мудрецом и спасителем. Или о том, как сохраняется и действует в человеке достоинство и верность самому себе – то, что делает любого из нас героем, всё равно, в жизни или в романе.
Вот об этом чаще всего и спрашивают, недоумевая: а разве так бывает? Или гневно обрушиваются – не бывает так! Не бывает у жертвы ни чести, ни достоинства, кроме того, насилие над детьми и инцест - это грязно, и это знают все – как дважды два четыре.
Между тем, автор вовсе не собирается развёртывать перед нами какую-либо иную арифметику чувств. То, что происходит с героем в романе, - это алгебра, уравнение, в котором кроется икс.
Акамие прежде всего – дитя иных реалий, иной культуры. Феодальный немусульманский Восток (без указания на конкретную страну или время, на то и фантастический роман) никоим образом не предполагал всеобщего распространения прав личности. Поэтому в Акамие, которого с младенчества начинают готовить к роли гаремной игрушки высшего качества, никто и не думает эту самую личность подавлять. Её существование просто не осмысляется. Воспитатели Акамие трудными ежедневными упражнениями совершенствуют
в нём танцовщика и певца, наставляют в нелёгком искусстве любви, а что касается души… Ты прекрасное и совершенное изделие – внушают ему неустанно, - и достоинство твоё оценят по тому, насколько ты безупречен. Так Акамие обучается неуклонно следовать своему предназначению – быть безупречным. Это подразумевает известную меру самоуважения и цельности. Иначе нельзя ни достичь совершенства, ни сохранять его – внешнее, являющееся в то же время отражением внутреннего. «При исполнении» надлежит не отвлекаться,
быть собранным и «пустым» - не более, но и не менее того. Пронизанное ритуалом бытие даёт повседневную практику отделения жизни сознания от напряженных трудов тела. Акамие великолепно танцует, музицирует и поёт, безотказно утоляет стремления своего повелителя – при этом отсутствуя ежесекундно. Он разделяет ложе, но не разделяет ни любви, ни ненависти. А страх – что же, до тех пор, пока он безупречен, можно не бояться кривых ножей, что грозят нерадивому рабу.
Вот в этой-то ежедневной пустоте, несвязанности и заключается убежище души. На этом свободном поле прорастает зелёная ветка, из этих символов и разрешается тот самый икс, который равен свободе. Если никто (кроме тебя самого, конечно) не озаботится сделать твою душу рабской и мелкой – никакие внешние обстоятельства не смогут совершить этого чёрного дела. Духовная жизнь Акамие начинается с сохранённого любопытства и любознательности. Он обучен чтению – должен многое знать, поддерживать
беседу, разбираться в том, что составляет мир прекрасного. Неудивительно, что на вопрос царя – чего ты хочешь, чем наградить тебя, о Услада, - юный раб отвечает: разреши мне учиться. Это взывает к заполнению безупречная «рабочая» пустота.
Отсюда пролегает путь Акамие к самому себе. Через вытверженное осознание себя совершенным инструментом – к осознанию братом, сыном, возлюбленным. И вот уже не наружное совершенство скрепляет обретённую душу, но важнейшее из её собственных, внутренних свойств – верность.
Таков один из лейтмотивов этой удивительной, строгой и суровой книги. Акамие соблюдает путь и в танце, и в правлении. Все сыновья правителя погибают от интриг, вызванных желанием заполучить красоту младшего царского сына – все, кроме одного, не допускающего самой мысли о том, что Акамие – «вещь». Верность дружбе и широта души уводят этого брата, Эртхиа, за пределы родной страны – быть царём, но не богом, мужем не богини, но женщины родом из иных миров, и эта прекрасная история ляжет отдельным
узором в пёстром ковре повествования. А судьба Акамие будет стать правителем в Хайре – мудрым, юным, одиноким. Ему придётся отослать возлюбленного за тридевять земель, потому что «такая» любовь – она ведь между господином и рабом, а они оба – господа себе, а не рабы, и за спиной Акамие – царство… Ему выпадет повстречать верного друга, могучего воина и певца, Арьяна ан-Реддиля, у которого две жены-красавицы и третья – дарна певучая. Он должен будет разрушить царство, которое жаждет собственной гибели, войны,
а не мирного труда, славы, но не мудрости. Это его выбор – оставаться верным себе, любви и дружбе. Оттого «Акамие» - роман счастливых и невымученных исходов. Спасаются праведные – силой своей же доброты, погибают жестокие и злые – трудами своей же хитрости и злобы. Не сусальным золотом выложены пути добра – много раз Акамие оказывается на грани гибели, много тяжких испытаний и страха выпадает на его долю. Но тот стержень, который он взрастил в себе, не даёт душе отклониться. Акамие внутренне готов выбрать смерть,
но не предательство того, что считает основой себя и своих поступков. И это тихое упорство всякий раз склоняет чашу весов в его пользу. Не отменяя, впрочем, ни страданий, ни печали.
А судьба – она ведь не в шахматы нами играет – кто пешка, кто ферзь, о нет. Судьба – она складывает из нас цветные узоры, картинки, и тут ценность каждой души – в её форме, яркости цвета и прочности. Вот как прекрасная, твёрдая и нетускнеющая душа Акамие оказывается любимой игрушкой, излюбленной фишкой для вечной игры.
А вы что думали?
[i] Роман издан в трёх книгах: «Акамие, или любимая игрушка судьбы», «Царь, но не бог», «В сердце роза» - Спб., Крылов, серия «Сага», 2004 г.