Новая техника генного редактирования, представленная исследователями Массачусетского технологического института, позволяет быстрее изучить роль мутаций в развитии опухоли.
Ранее, для определения роли мутаций, связанных с раком требовалось разведение мышей, имеющих такой генетический дефект – дорогой, трудоемкий процесс ученые из Массачусетса нашли более быстрый способ. Они показали, что с помощью системы генного редактирования – CRISPR, можно вводить канцерогенные мутации в печень взрослых грызунов, ускоряя процесс.
Использование CRISPR для генерирования опухоли позволят ученым быстрее изучить, как различные генетические мутации взаимодействуют при образовании рака, а также последствия применения потенциальных лекарственных препаратов в опухоли с определенным генетическим профилем.
Профессор Phillip Sharp: «Секвестирование опухолей человека показало, сотни онкогенов и генов-супрессоров опухолей в различных комбинациях. Гибкость этой технологии даст вам возможность довольно быстро протестировать такие комбинации».
В этом исследовании ученые доставили гены, необходимые для CRISPR через инъекции в вены в хвостах мышей. Хотя это эффективный способ доставить генетический материал в печень, он не будет работать для других органов, представляющих интерес. Шарп уверяет, что сейчас разрабатываются способы доставки, которые могут быть эффективны для других органов.
В ходе нового исследования Университета Оклахомы, психологи изучали семьи с детьми, в возрасте от шести до одиннадцати лет.
Ученые обнаружили, что дети, принимавшие участие в семейных обедах, имели лучшие социальные навыки, лучшую сосредоточенность на занятиях и меньшее количество подростковых проблем. Чтобы семейные застолья были наиболее эффективны, они должны происходить минимум четыре раза в неделю.
Эксперты проанализировали пищевые привычки, поведение, успеваемость и социальные навыки у более 24 тысяч подростков. В целом, семейная трапеза увеличивала улучшение социальных навыков и школьную активность на 10%. При этом, риск плохого поведения снижался на восемь процентов.
Психолог Fiona Starr прокомментировала данные: «Это время, когда маленькие дети приобретают языковые навыки и учатся слушать. Но действительно важно, чтобы родители наложили’ правило – никаких «экранов »за обеденным столом: игр, телефонов или IPADS».
Всем знакомое урчание в животе происходит, когда человек голоден. Мозг обнаружив, что уровень глюкозы в крови на исходе, посылает сигнал и начинаются схватки в желудке, вызывая странные звуки.
Команда Richard Rogers (Университет Луизианы) использовали препарат под названием fluorocitrate, чтобы снизить функцию некоторых астроцитов и нейронов в головном мозге крыс, блокируя чувство голода. Только когда, когда функция астроцитов была восстановлена, желудочное «ворчание» у грызунов вернулось. Это показывает, что именно эти клетки, которые отвечают на низкие уровни глюкозы.
Чувство дискомфорта при голоде – «осознание гипогликемии». Роджерс говорит: «Для большинства людей это лишь немного неприятно, но для диабетиков, чьи глюкозы уровни могут значительно снижаться, такое состояние может быть опасным. Важно понять, как работает этот механизм».
Аня Wolz, координатор лечебного центра Врачи без границ (MSF) ответила на несколько вопросов о лихорадке Эбола в Kailahun, Сьерра-Леоне.
Какова ситуация в вашем реабилитационном центре в Kailahun?
У нас есть потенциал на 80 мест, но за последние 6 недель, мы приняли 260 пациентов, из которых у 170 подтвердилась лихорадка Эбола. У нас было 89 смертей и 36 пациентов, которые выздоровели.
Мы также работаем на профилактику — информируем людей о вирусе и как лихорадку предотвратить. Существует много дезинформации и есть еще люди с лихорадкой Эбола, которые скрываются.
Почему люди с Эбола скрываются?
Они боятся. У нас было 89 случаев смерти в центре. Люди думают, что доступного лечения нет, они приходят сюда, чтобы умереть.
Есть много слухов, что мы отрезаем головы. Или удаляем органы и продаем их. В то же время, некоторые люди говорят, что Эбола не существует.
Вспышка может быть хуже, чем мы думаем, потому что есть зараженные неучтенные?
Это важный момент. Эпидемиологическая система здесь не функционирует. Мы должны быть отслеживать выживших и людей с вирусом. Если бы мы могли видеть, куда они идут, мы могли реагировать и информировать эти деревни о Эбола. Но у нас есть только четыре эпидемиолога здесь, так что это действительно трудно.
Что позволило бы отслеживать инфицированных людей?
Эпидемиологи. Мы нуждаемся в опытных врачах. Нам нужен медицинский персонал и персонал инфекционного контроля. Нам нужно больше усилий по социальной мобилизации. И больше денег. Всемирная организация здравоохранения заявила о 100 миллионах долларов , но мы ничего не видел еще.
Что атмосферы как в Kailahun?
Здесь, в городе, люди более открыты о Эбола, и ищут лечение. Но есть реальные проблемы с изолированными общинами. Например, три недели назад, команда из MSF посетила общину, которая не верит, что лихорадка Эбола существует. Они провели опасное захоронение того, кто умер от инфекции.Они должны раздеть человека, мыть, чистить, одеть тело, а затем поцеловать его, без всякой защиты.
Для безопасного захоронения, они должны быть защищены и должны продезинфицировать тело раствором хлора, положить его в мешок для трупов и похоронить в глубокой могиле.
MSF команда сделала тесты, и обнаружили двух человек с высокой вирусной нагрузкой. С тех пор, наш центр получил более 30 пациентов из деревни, все из которых присутствовали на этих небезопасных похоронах. Это печально, потому что многие люди были инфицированы, и так много людей погибло.
Почему люди говорят Эбола не существует?
Эти деревни полностью изолированы — у них нет Интернета. Когда медицинские работники приходят, жители думают, что они обманывают их. Вместо этого, мы теперь просим выживших от Эбола пойти в эти села, чтобы рассказать правду о том, что происходит.
Что самое сложное в вашей работе?
Проблема слишком большая. На данный момент мы являемся единственным функционирующим центр в Сьерра-Леоне. И мы почти полностью заполнены. Каждую неделю появляется новая деревня.
Люди начинают понимать, насколько велика проблема теперь, потому что много людей имеют друзей, родственников и коллег, которые погибли от лихорадки Эбола. Президент посетил наш центр. В понедельник, Сьерра-Леоне провел пребывание на дому день, для людей, чтобы задуматься о Эбола и молиться.
Боитесь ли вы заразиться Эбола?
На MSF у нас есть строгий контроль. Охрана и безопасность наших сотрудников и пациентов имеет первостепенное значение. Все, кто работает с нами в центре прошел обучение, и если кто-то не соблюдает протокол, договор расторгается. У нас ест средства индивидуальной защиты — резиновые сапоги, спецодежда, две пары перчаток, маски со шляпой и очками. У нас никто не был заражен до сих пор в Kailahun, и мы очень гордимся этим.
Как вы справляетесь лично?
Трудно. Вы видите, как много людей умирает. Но в воскресенье мы выписали девять выживших. Это дает вам силу.