Обзоры Стихи.Ru

Индира Ганди: Редакторам - памятник, или Маразм в прекрасном
внештатные редакторы

Для начала – о собственных впечатлениях. Вызвавшись помочь с обзорами, сама не предполагала на что иду. И получив файлик с конентом за 25 марта, ударилась в чтение. Никогда раньше вот так подряд всё вывешенное за день не читала, обычно залезала в «новые произведения» и руководствовавалась знакомыми никами «проверенных» авторов. То, что из вывешенных стихов обычно читала от силы штук 20 в день, конечно же, толкало меня на мысль, что остальное оставляет желать лучшего... Неспособная толком выразить бурю эмоций, вызванных прочтением упомянутого выше файлика, обращаю внимание на тех, кто это сумел сделать за меня:

Телемах

Всевышний увлекся
И насоздавал столько поэтов и поэток,
Что поэзии на всех просто не хватило.

Bor_G

Дорожают иллюзии. И дешевеют стихи:
Отрываются с шорохом и шелестят мимо кассы.
Но количество тех из них, что безнадежно плохи,
Начинает казаться уже откровенно опасным

Вийон

Вас измучила та излучина,
Что скрывается
В складках платьиных.
А поэзия - не есть чучело
Из стихов таких
Маразматиных.

Одна мысль меня преследовала, пока я занималась чтением всего, что было написано за 25 марта: редакторам – памятник! Только сейчас начинаешь понимать через что им приходится пройти, чтобы мы, любимые, могли читать эти самые обзоры. Вот так и родилась общая тема моего первого обзорского опыта: «Редакторам - памятник, или Маразм в прекрасном»

Прежде чем обратить ваше внимание на прекрасное, не могу не поделиться отрывками из некоторых особо полюбивщихся произведений (авторов позвольте не называть):

когда вернется все опять
как прежде на круги своя,
когда капель, когда ручьи
под снегом ты найдешь меня.
.....
Сядь ко мне на колено,
Ляг рядом со мной,
Лишь прошу я тебя:
Не возвращайся домой.
.....
Был день. Заря. Все поле в трупах.
Не вырасти тут больше ничему.
Тут день назад взрыв прогремел надежды!
.....
Сегодня я очень счастлив -
Я потерял друзей,
Сушу рыболовные снасти
И думаю слово "верь".
.....

И самое моё любимое:

Я покидаю вас, однако,
За обещанье не держусь,
И не больна я, и не раком,
На вас я вовсе не сержусь.

Ну а теперь о прекрасном. Начнем с самого прекрасного времени года, с весны.
О том что происходит, когда весна, нам расскажет Лилена в стихотворении "неМЫе тени"

когда весна, и так мало солнца,
я обжигаюсь водою в душе,
я знаю, можно часами слушать,
как ветер воет, как капли ноют
лицом о донце,
лицом о пластик.
"послушай!
здравствуй!"

лицо застыло скульптурой мертвой,
в постели только конфет обертки,
на окнах только скупые титры,
в душе разброд, в голове палитра.

смешной апрель подбирает тряпки
девичьих юбок, твоих улыбок,
а мы по углам и играем в прятки,
пакуем чувства в сундук - на вырост.

и огрызается медью полночь,
нас разбросав на подушках, сонных.
мы обнимаемся вскользь, по-волчьи,
будто не дома, - а в общих вагонах.

будто закончилось, не было вовсе,
будто дразнили друг друга счастьем.
сердце устало, уже не просит.
шепотом только :"послушай!
здравствуй...!

Если говорить о весне, то самое время вспомнить о птицах, например о белых, о которых пишет Адриэль в своем посвящении "Ларисе Йоонас"

Белая птица, унеси меня в мир, где тепло,
В край серых скал, в запах стылого терпкого моря,
Я так мала, что достаточно мягкой ладони,
И для удушья подходит в гортани злой ком.

Белая птица, укроешь тихонько крылами?
Глупый орленок я, клекот тревожно-горяч,
Звонкий хрусталь красоты обжигаю о пламя,
Сердце колотится: спрячь меня, спрячь меня, спрячь!

Белая птица - читаю отчаянно Баха,
Прав Ливингстон, чтобы вырасти, нужно сгореть,
Робко шепчу про "спаси", а иначе мне плаха,
Склад дровяной вокруг ног, раскаленная медь...

Раз уж заговорили о погоде, давайте вспомним недавно закончившуюся зиму, а точнее "ДЕКАБРЬ (времена года)", автор - SKAZKA

Стемнело рано.
Окон мягкий свет
В безлюдье улицы
Уютно бросил тени,
Весь мир затих
И в этом запустеньи
Неторопливо
Закружился снег.

Он падал шепотом,
Боясь нарушить тайну
Вечерних сумерек,
И в серебре луны
Казался стаей
Мелкой мошкары,
Среди зимы
Проснувшейся случайно.

И еще одно "Свидание" с зимой нам опишет Bardodym Gleb

Божественно!.. -
озяблое,
румяное с бочка
рождественское яблоко -
морозная щека.

Воробышками ладушки,
замерзшие почти,
в заиндевелых варежках
зажались в кулачки.

Но смех, как снег, искрится
и мех, как смех, искрит!..
Под каблучком таится
лукавый, легкий скрип!

И я, как на экзамене
студентик и балда,
на выдох от познания
запретного плода.

Еше одно веселенькое стихотворение о том, что происходит, когда "Голова наполняется веселящим газом", написанное Джу.

Голова наполняется веселящим газом,
Становится легкой, как целлулоидный шарик.
Расставляю цветы по бутылковазам,
Примеряю пронзительно-желтое сари.

Развлечения ради придумываю себе дорогу.
Бьется жилкой височной на лобовом стекле ветер.
По ночам неизменно возвращаюсь в свою берлогу
К странной лампе, которая греет, но не светит.

Дождь выписывает на разбитых окнах иконы,
Вычерчивает новые пешеходные маршруты
Туда, где все лампы в светофорах зеленые,
А время измеряется счастьем, а не минутами.

Может и счастьем время измеряется, а может таким расстоянием, как
"", в любом случае, тоже о времени пишет Дмитрий Мурзин:

Губы - к губам.
И язык не сдержать за зубами.
Видишь, и мне
На лицо повязали глаза.
Время идет
И коса не находит на камень.
Время идет
И опять торжествует коса.

Время пришло.
Мне набросили руки на плечи.
Медленно-медленно
Чтобы не сбросить их с плеч
Двигаюсь я
К неизменному времени встречи.
Места не знаю.
Но им можно и пренебречь.

Но всё-таки давайте еще раз вернемся к счастью или к музыке, в которой у автора Stray Cat "Гамма начинается с «до» (для Игната)"

Изо дня в день - все дальше уходят слова.
Как ты точно подметил - это привычка марта.
При подобных раскладах остается лишь уповать
на роль звезды в передаче "Невеселые старты".
Гамма, хоть ты трещи по швам, начинается с "до",
вскрываются льды, из берегов убегают реки...
И, ежели не успел научиться дышать под водой, -
при летальном исходе все равно окажешься третьим.
Это казино, похоже, не балует халявными фишками.
Я подумала - знаешь, брат, - мы себя изначально
загоняем в такие рамки, что и не выпрыгнешь..
Сто столетий подряд - не уснешь. Не согреешься чаем.
Хотя, если вдуматься пристально... ну и что с того?..
Все равно ни один из нас не обучен прощаться.
Зато нас, по крайней мере, немногим более одного...
И это с чистой совестью можно почесть за счастье.

У неё же читайте:

"В чу или в пристенок"

"У женщин - свои секреты"

"Распрощаться с бессонницей (купидоноубийственное)"

Как вы сами, наверное, заметили, на нашем сайте поэты вообще довольно часто друг другу пишут различные посвяшения. Любят они собратьев по перу и ничего с этим поделать не могут, что замечательно. Вашему вниманию - четыре таких посвящения:

barry vershov, "На следующий день (Эклоге)"

Ломаной линии в лом дотянуть до зеницы
скользких любезностей и потанных услад -
лишь завитушкой числа доскреблась до кондиций,
край зацепила и вывернулась назад,
млея в движении вспять
так пунктирно погасла,
лапти откинув, сплетенные задним умом:
кабы умел отличать вкус полынного масла,
да научился щетину не брить топором,
колкой занозою в пятке не мучить дорогу,
рваным размером соратничков не напрягать,
каждый четверг невзначай вспоминая Эклогу,
рифму отнюдь не глагольную употреблять...

Жизнь продолжается и за пределами жизни:
линия скляксилась, скуксилась
что ж за беда!
если зацепит и теми чернилами брызнет
как ни старайся, не смоешь - клеймен навсегда.

Но, погружаясь в кромешность Единого Слова,
неизреченной пра-нежности гулкий кессон,
взяться бы за Четверговое, как за подкову,
чтобы однажды проснуться
и вынырнуть вон.

"*** (для noname)" - Fcz

Наплывая, сгущаясь из сумеречных глубин,
наполняется мартом, становится осязаем
тот, который невидим, и все же - уже любим,
тот, который быть может, и все же уже muss sein...

Вот такие над нами особенные ветра:
пролетающий гений роняет в одно мгновенье
то перо, то размашистый росчерк сего пера,
то на шее синяк, то рубец на запястной вене.

А также "обрывок разговора"

Жизнь проживаешь так, как будто тебя - две.
Одна половинка другую хранит от ненужных травм.
- Вот, кошелек украли... - Хорошая была вещь.
- Вот, человек уходит... - Значит, ему пора.
- Может, поплакать все-таки? знаешь ли, свет в окне...
- Но ведь уходит, выбор - сделан. Чего еще?
- Думает, он - подарок, не доставшийся мне...
- Глупенький... Да, подарок. Подарен. И возвращен.

Петроff "Между нами лишь кожа... (волшебное, муммитрольное.) не бред. :)))(естественно русалочке)"

Между нами лишь кожа... Пожалуй, еще осознание
Что возможно стереться, исправиться, вычертить лучше,
Я хватаюсь за спичку, испытываю сострадание
К одинокому фанту, которого насмерть замучил.

Загадайте желание, - я непременно исполню,
Ваш хитрейший из слуг и недобрый волшебник по крови,
Только даже на ощупь я вашего лика не помню,
Вы, должно быть, приходитесь кем-то семье мумми-троллей.

И дописывать сказку наверное дальше не стану,
Мне пора на луну, на земле отвратительно тесно,
Чтоб огромным рубином однажды сверкая воскреснуть...
Обещать не могу что свеченье не будет обманом...

Тихе, "Шторм (для ПК)"

Спасибо тебе, что ты был рассудительно сдержан.
Не баловал солнечным светом сквозь синюю толщу.
Не мешал мне взрослеть гибким кораллом, который
Переносит неистовый шторм, волоса полощет
в отливающей сталью, с привкусом скорой крови,
Помутневшей от гнева воде под асфальтовым небом.
Но возьми его в руку, и он осыпается пудрой
На жабо и манжет твоего шутовского наряда.

Открою вам маленький секрет, ПК – это Песочный клоун, которому всё
"забавно? (фальшиворомашково)."

забавно, когда твой персональный АОН
начинает путать имена в записной книжке
и вместо привычно-знакомых букв
пишет на экране: "конфиденциальный номер"
или просто набор бессмысленных цифр и символов.
забавно, когда ты обезоружено сидишь и думаешь:
отвечать-не отвечать? она-не она?
фальшиворомашково...страшно слышать твой голос -
телефон в тумбочку...спрятаться, скрыться под одеялом
или в метро - "абонент временно недоступен..."

...
У него же читайте "простояпростовсе."

Но вернёмся к посвящениям, на этот раз не только к поэтам, но к нормальным людям, художникам и городам. Например, Verochka обращается к
"Сереоженьке"

Пора кораблик клеить и красить.
По лужам кружат льдинок слюдинки.
Сотрет печали времени ластик
и раскачает сны-невидимки.

Мы оба с Марса или с Венеры -
сейчас никто не скажет - откуда.
Я прирасту миражною верой
к твоим желаньям светлого чуда.

Опять апрели трелями скачут
на перекатах карстовых пятен.
Ты не носил костюм от Версаче,
и не имел во лбу семи пядей.

Но мне не нужен умный механик
или поэт с растрепанным нервом.
Я от себя в тебе отдыхаю,
и от дыханья плачу, наверно.

Лена Лета сочинила "Ода для Леонардо да Винчи":

Пролог
Уважаемый Леонардо, здесь
о Вас не вышло ни слова,
Чем оправдаться?
Ну, хотите,
Я отдам Вам весь хлеб?
Хотя конечно, наверняка Вы давненько уже не муха,
А птица. Помните, как Вам хотелось лететь
И есть ли Вам дело до того, что творится
В холодном, далеком городе на самой границе
Бреда.

Солнце не движется
Леонардо да Винчи, Избранное

Ну что там, морщит тебя, давай, признавайся честно:
Опять какую-то заумь понесла бесстыжая девка,
Пошла до вольного ветру, прижила невольную детку,
Ну извиняй покорно, мне больше не интересно
Слагать любил-погубил, грустила-лила-простила.
Во-первых, это смешно, а во-вторых, послушай,
Все, что я там снесла, я сотню раз повторила
Перед сном, перед небом, перед утром в подушку
Мокрую то ли снами, что бередят и бредят,
То ли слезами легкими как французский адью.
Видишь же сам, что с нами эта байдА не едет,
Так что пора и честь знать, хватит терзать ладью.
.....

У автора Анастасия Доронина (Afolina) – "ДОРОЖНАЯ. Александру Певно.(NEW)"

Я смотрела, как серо ощерился день
с высоты Твоего заоконья.
Мне мешали решения, суть и ступень,
мне мешало что-то в ладони,

замирая в руке золотым воробьем*,
прижимаясь к рисунку кожи...
Кто-то слева шептал мне, что мы - зверь,
кто-то справа - Избави, Боже,

от лукавого, лжи, от свободы, греша
желанием стиснуть пальцы,
их сдавить, потому что Твоя душа
пришла ко мне постояльцем

по отрезку дороги из пункта А
через семь крутых поворотов*
до последнего...Мне мешали слова,
в ладони дрожало что-то...

Сдавался последний из блок-постов,
затихли слева и справа -
и бес, и ангел...И нет мостов...
Лишь Вера...И переправа.

Я вышла в озябший весенний день.
Позвонков звенела опора.
Грел ладонь воробей...Расплывалась ступень
в дорогу без светофоров.

Также читайте: "ПРОСНЁШЬСЯ.(NEW EDITION)Александру Певно.", "ИТОГО.(NEW EDITION)",

И "Ещё - Иерусалиму" написанное автором Гай Катулл Младший. На нём позвольте остановится на несколько минут. Появился автор на сайте сравнительно недавно, и 25 марта мне с ним просто повезло.

I.

Камни твои плывут над долиной, как облака.
Чуть желтоватым отсветом глины. После звонка
Стайкою черной дети-ученые, ноты и дождь
На перемену; улочки, стены, щель - не вернешь
Больше монетку: так закатилась! - жалко ее

Камни твои висят на веревках, словно белье.

Камни твои висят на веревках, словно белье.
Держатся чудом. Чур меня, чур! - прохожий поет
Странные гимны - взором безумен, телом обмяк,
Кинешь монетку - то ли на небо, то ли во мрак,
То ли вонзится лезвием в спину, скрыв под плащом

Камни твои поют о Давиде, ставшем пращей.

Камни твои поют о Давиде, ставшем пращей.
Незачем плакать. Впрочем, смеяться рано еще.
Просто - как воду, пить это время, есть этот свет.
Поезд отложен. Свернуто небо. Выхода нет.
Радость танцует. Горе незримо. Дремлет тоска.

Камни твои плывут над долиной, как облака.

II.

А вот - ничего! Кому ничего?
Славное ничего, ценою в шекель всего!
Спрячу от жадных взглядов, щекою к свертку прильну.
Еще чего - покажите КУпите - разверну.

А вот никому! Кому никому?
Я бы не продавал - да завалялось в дому.
Мел накануне праздника, вижу - блеснуло там
Только кому попало я никому не продам.

А вот - никогда! Кому никогда?
Прозрачное, как стекло. Холодное, как вода.
Легкое, точно воздух. Глубокое, как река.
Сладкое, как молитва первого ученика

III.

Уже сгустились сумерки. Темнеет
На юге рано. На исходе дней,
Поднявшийся по лестнице огней,
Печальный ангел отпирает небо.

Звенит замок чуть слышно, и поет
Нагретый воздух. Лишнего не тронув,
Он подставляет к желобу ладони
И отмеряет порцию щедрот

Усталым людям.
И тогда внизу
На миг стихают вспышки от разрывов,
И отголоски брани, и машин,
Сбегающихся шариками ртути,
Слепые огоньки
Все это видно
В одном лишь месте: с заднего сиденья
Автобуса, что едет по шоссе
На запад, к морю.
Только не просите
Сказать вам место или номер рейса:
Вы можете, забывшись, закричать
От радости, что видите такое,

А ангелы - пугливые созданья

"Ночью на кухне..."

Ночью на кухне. Дверь закрыта, и сбереженья
Все на столе: это - книга и чашка чаю.
Если же мир наш есть мое лишь воображенье
Значит, не так уж я и плохо воображаю.

Пробуя небо робким пальцем а вдруг - утонем ?,
Я в облака погружаюсь, как в пену ванной,
С корочкой хлеба приглашенный на Пир Платона:
С ложкою дегтя - к бочке меда обетованной.

Кстати сказать, этот опыт хотя и горек
Может лишь он нашей жизни подбавить пара,
Как говорил незадачливый алкоголик,
Позднею ночью кем-то выкинутый из бара.

Вот он встает и, чуть пошатываясь, уходит.
Вот он идет по шоссе: два часа - и дома.
Ночью на кухне - тишина и бодрящий холод,
Книга и чай остывающий - пир Платона.

"Дни проходят..."

Дни проходят. Мелькание слов.
Забыванье предутренних слов,
Заменяемых скупостью жеста,
Или тем, что в окне иногда
За рекою мерцает звезда
Взглядом долгим, зеленым и женским.

Вот туда б и идти - вдоль домов,
Указателям белых дымов
Повинуясь - по Малой Ордынке
Выйти в поле, увидеть Орду
И коня подведут в поводу
Под попоной как будто поминки.

С прежней легкостью прыгнуть в седло
И лететь, всему миру назло,
К той звезде над становищем дальним,
Раздувающим ноздри, как дым,
Ветром теплым, кизячным, степным,
Ветром западным, ветром печальным

А откроешь глаза - и стоишь
В белом поле. Морозная тишь.
Ощущенье, что, изгнан из рая,
Наблюдаешь мерцанье огней,
Говорящие головы дней
За собою в котомке таская.

"Жить в холодной стране..."

Жить в холодной стране. Холоднее, чем эта.
И, мечтая о юге, ходить в канотье,
чуть прищурив глаза от белесого света,
отраженного в серой прохладной воде,

и жалеть, что судьба не кидает под ноги
гальку южных морей, палестинский песок,
и копить на поездку на море, убогий
урезая, учительский, хлеба кусок.

Старомодный, нелепый пиджак чесучовый,
стук бамбуковой трости о гладкий гранит,
да касается губ шелестящее слово,
да терновника куст пред глазами стоит...

Видно, холод рождает виденья такие.
Видно, воздух - прозрачный, бодрящий, живой.
Видно, жизнь такова - холоднее России,
то есть, надо понять - холоднее всего.

"Это-почта ночная..."

Это - почта ночная. Забытый приют
Почтальонов, которых в квартирах не ждут,
Некрасивых и скрюченных истин,
Языкатых собак обезумевший гон
К золотому костру, и трехглавый огонь,
Пожирающий старые письма.

Если хочешь ответа - пиши в никуда.
Все иные солгут, а оно никогда.
Есть последняя правда на свете.
Есть соленая корка обветренных губ.
Сто рублей про запас. И топор ледоруб.
И растопка на мятой газете.

Поглядишь на огонь - все на свете в огне.
Даже небо горит. Или кажется мне
От бессмысленных сполохов света?
И топор-ледоруб тяжелеет в руках
От заданий секретных, заточен под страх,
Перепачкан в крови Фаренгейта.

Это - почта ночная. Сгинь, морок ночной!
Почтальоны хотят отдохнуть за стеной
Дома теплого, в глупом покое,
Приникая щекою к ладони белья,
Все забыв, храповицкого мирно давя,
Рассчитавшись, разбившись по двое,

Чтоб посланников с полным бумаги мешком
Не пускал на порог старичок-мажордом:
Отдыхают-с оне, настрадались-с -
И увидеть во сне тот же огненный свет,
И бумаги пургу, что за тысячу лет
Напророчил хмельной Нострадамус.

"Предупреждение малым кораблям"

Как радостен был наш июль в городишке уездном !
За тем поворотом, где знак Никуда не уедешь,
В гостинице Космос с крыльцом деревянным - о боги ! -
Тебя на руках я вносил в этот номер убогий.

И губы сухие просили у неба напиться,
И небо губам отвечало спокойной запиской:
Чуть-чуть подождите,- и дождь начинался тревожно...
Неправда, что ближе, чем кожа, уже невозможно.

Когда-нибудь после, к небесному входу приблизясь,
Я вспомню опять нет - губами почую ту близость,
Как глаз фотокамеры, коей,шутя, ты снимала
Две утлые лодочки в час штормового сигнала.

"Urbi - сказали..."

"Поезд, ход замедляющий..."

"Из надписей на могильных камнях эпохи Второго Каганата"

"12 летящих пчёл..."

"Накрывали на стол..."

"Нет, просто в нас радости мало... "

"...Понимаешь - он так говорит..."

"В порядке мелкой мести..."

"Сегодня я покину Сиракузы..."

"Восхождение (Реквием)"

Просто не могу остановиться! И наконец, последнее: "Мне не уснуть..."

Мне не уснуть. Я слишком полон звуком
Дождя. Он легок был и невесом.
Мы заслоняли от него друг друга,
Не справившись с поломанным зонтом.

Теперь я навсегда запомню это:
Затменье губ. Переплетенье рук.
И наши души, что вступают в лето,
Как Данте и Вергилий - в первый круг.

Сами знаете: "Бессонница" - вещь мало приятная, о чем нам mouse и расскажет:

Замираешь во сне, как послушный ребенок,
Как наевшийся пс, как озябшая кошка
Знаешь, свет в тишине ещ более тонок,
Если он попадает к тебе на ладошку.
Он сползает бесшумно по шелковой шторе,
Раздвоившись на спинке упрямого стула,
Собирается вновь в тонкий жгут. Семафорит,
Возмущается тем, что ты снова заснула.
Он звенит так намеренно громко, упруго,
Будто хочет проверить, насколько живая
Та, уснувшая
Вздрогнув, шепчу от испуга:
Тише, тише, - ладонью глаза прикрывая

Но даже у послушных детей могут быть "Детские желания", о чем читаем у автора Макс Пароходов:

За французской нормой жизни
Мы в погоне дни и ночи,
А в кроватке спит сынишка
И сопит в дремоте сладкой
Ему виллы и машины, доллары
Не снятся точно.
Спит сынишка в колыбели
Видит светлые картины.

Мы стараемся угнаться
Вслед за модой и погодой
А детишки вырастают
Понимая в жизни больше
И мы снова покупаем
Детям новые штанишки
А детишки вырастают
Требуя от жизни слишком

И становятся отцами
Матерями, стариками
И огромными стадами
Бегают по магазинам
А в кроватках спят детишки
И посасывают пальцы
И сопят в дремоте сладкой
Предвкушая радость жизни

Вкусив радость жизни, эти самые детишки, возможно, как Kati, пишут "Письма из детства"

Действующие лица, видимо, вовсе не станут
Вмешиваться в это бедствие - бездействие. В это действо.
День застынет бдением, лишь стоокая Аргус-Память
Разворошит листки - экземпляры писем из детства.

Знаешь, страницы помнят, чьи руки касались пыльных,
Запеленутых в речи беспомощное подобье
Нежных образчиков вышивки. Неужели от чувств, столь сильных,
Остаются только царапины на громоздкой плите надгробья?

Все это опыт пройденный, выверенный, обещанный,
Завещанный летней памятью. С книгою на коленях,
Ты тянулась за сливой. Сухие, как время, трещины
Покрывали кожицу плода. Становленье. Или взросление?

В беседке, увитой плющом, захламленной и покосившейся,
Отныне гуляет ливень, как книгу, твой сад листает.
А время застыло в дверях близорукой сухой кассиршею,
Которая гнется со сдачей... и все считает, считает...

Её же занимают "Первые уроки в познании мира"

Нам странными казались чудеса.
Когда мы были маленькими, осень,
Шурша листвою, заходила в сад,
Не задевая островерхих сосен.

И мир менялся. Дикая копна
Твоих волос горела рыжим светом.
И солнца луч багровый, как гранат,
Пронзал нас первой грустью малолетней.

Все было чудом. Одинокий крик
Далекой птицы наполнял пространство.
И в детской памяти тот сохранился миг.
Он почему-то смог в ней удержаться.

Потом бежали в поле. Но никто
Ни бабочки, ни рой стрекоз прозрачных
За нами не летел. Мир был пустой,
Как ваза без цветов, корабль без мачты.

Травинку предпоследнюю сорвав,
Чтобы затем уехать в шумный город,
И - горечь чуда осени впитав,
Мы понимали - мир уже не молод.

Покуда город ждал неверных нас,
В пшеничном поле ветер выл от скуки.
И сердце детское познало в первый раз
Всю боль вплотную подошедшей мУки.

Мы чудо зимнее увидеть не могли.
Каникулы мы проводили дома.
Но одиночество заснеженной земли
тревожило, вставая в горле комом.

Мы ждали лета, чтобы искупить
Свое отсутствие. И нас встречали смехом
И продолжали глубоко любить,
Великодушно нам даря утехи.

И нас встречали. Так встречают тех,
Кто возвратился из далеких странствий.
И только время ускоряло бег,
Чтоб ощутили мы его всевластье.

Интересно, Штумпф и Альтштуль грустны, потому что их тоже занимает "Вопрос отрочества"?

Ежели дорожка круто скручена,
не дорожка, а реки излучина
и чадит лучина - неприучена
свет дарить без копоти, измученно
одинокая субстанция осмысленно
и осознанно сгоняет мысли в кучу, но
бесполезно и тем более бесмысленно
смысл искать в том, что немыслимо.
Не помыслить одиночке божий промысел,
не понять, где истина, где вымысел.
Если сахар не размок, на дно осел
чашку под струю из крана. Вымыл. Сел.
Дров подкинул в костерок сознанния,
от огня явились тени искривленные,
танец повели вокруг создания,
залечили веки опаленные.
Отмерцали. Омертвели. Замерли.
Отплясали пляску бесноватую,
словно Покрова церквушка на Нерли
вознеслась над златом эмиратовым.
Ведь один простой листок березовый
весит больше кубокилометра нефти, нет?
Исповедует сибирскими морозами
стылые глазницы медь монет.

Но они не одни грустят, вместе с ними это делает Елена Иноземцевав стихотворении "Реприза"

В том обозримом будущем, в котором
давным-давно прописаны и мы,
как примесь пыли в воздухе конторы-
означено: что выдано взаймы,
каков процент и кем оплачен счет
из нах двоих... не верится, а все же
у высших сил есть тоже бух.учет
и ростовщицкий навык: подороже
из-под полы и как бы невзначай
подсунуть нам обманчивый подарок,
что бы потом не зря ж гоняли парок
еще для них потребовать на чай.
Дебет-кредит и прочая че... чет-
ко могу сказать, пожалуй, лишь одно-
что там - темно, и не видать ни черта
в том обозримом будущем, что дно
его таит приятные сюрпризы,
из коих наилучший - де жа вю:
закон повтора, черточка репризы,
напрасный труд чего-то ждать от жизни...
еще точней - смотри по словарю.

По словарю также можно посмотреть, чего нам "В этот раз на другом французском" скажет yalo

В этот раз на другом французском,
Кофе мне и сигарет
В платье на голое тело, немного узком
Есть Davidoff? Как обычно нет

Сартра, в метро, в оригинале,
Стильно, но как-то в другом кино
На станции Красных ., уже жила я
С другим. Повторение? Нет, переиздание, все равно

Ошибки грамматики исправлены,
Речь более жесткая
Стиль одиночки, не нравится?
Дверь слева, все безобразно просто

В активный словарь, наконец-то добавлены
Выражения, после которых никто не вернется
Цели давно уже были расставлены,
Только вот в левом легком все бьется

Удобно, под окнами лужицы утренним мусором,
Наполнились, город живет
Я русская, холодом-голодом выкроена
Немного с акцентом, но это пройдет

Попытка вторая, удачная, взрослая
Запахнувшая багетным тестом звезда
Я буду звездить до победного танца и тоста,
Меня, теперь голым паркетом не взять

Смеялись попутчики, darling, не выживешь
Там и без акцентов, достаточно сырных магнатов
Я на французский манер не одета, но выстою
Моя душенька, душонка, чертовки перната

И все таки на другом французском,
На той же улице, но с другим лицом
Я в этом траурном платье узком
Именно тебя попрошу стать отцом

Отцом – это, конечно, хорошо, но мне больше по душе, например, Бабочка или "чай с молоком"

молоко медленно в чай
вмешивать, получать молчание.
ой, горячо - наловчась,
глоточками прихлебывать, всхлипывать,
обжигаться, впадать в отчаяние,
чай, не в первый, не в последний раз.

терпеть. влюбляться. чай липовый.
цвет фальшивый. аромат чайных роз.
нет, все. лучше молчать.
молчу.

Хотя вот Грешник имеет другое мнение и кричит "Не пей!", правда, не о чае здесь речь и даже не о молоке.

Не глядя разливаешь на троих,
Но ватерпас - один на три стакана -
Не подведет, и успокоит их -
Здесь все равны, а значит без обмана.

И смачно крякнув - дескать, хороша! -
Закуриваешь, отказав закуске,
И к разговору тянется душа
За жизнь, по-старому, по нашему, по-русски.

Пройдясь от этикетки до вождей,
От баб до детворы, и снова - к водке,
Налив уже, советуешь : - "Не пей!
Не привыкай!.. Она ж - зараза, все-таки..."

Если говорить о заразе, то хуже интернета заразы просто не придумаешь. Лора Козельская, будь осторожней, мало ли чего можно подцепить проведя
"НОЧЬ В ПОРНО-ЧАТЕ"

На порно-чат с каким-то интересом
Занес меня попутный ветерок
Четвертый день боролась я со стрессом,
Но метод ни один мне не помог.

На входе мне сказали: "Здравствуй, Лора!
Мы ждали исключительно тебя!
Мы снимем стрессы способом, которым
Владеет классно каждый из ребят.

А если хочешь девочку - отлично.
Вот - Маша, вот - Лариса. А Хелен
Уж на тебя поглядывает хищно,
Но вот пока не может встать с колен..."

Я говорю: "Ребята, подождите,
Мне надо осмотреться хоть чуть-чуть!
Тут ждет, я вижу, множество открытий,
Но нужно знать - того ли я хочу?"

"Чего глядеть?" - раздался голос справа.
Туда скосила в ужасе зрачки:
Сидят обнявшись Вольдемар и Слава
И улыбаются, как дурачки.

Текли минуты. Первое волненье
От моего явленья улеглось,
Везде возобновилось шевеленье
Чередованьем текстовых полос.

Но обстановка, запахи и звуки -
Все было, как положено в кино:
Куда-то лезли языки и руки,
Свет не включали, было не темно.

Сижу в углу. Тяну свое мартини.
Как в первый раз, чего-то берегу.
Пятнадцать человек - как на картине.
Расслабиться, сорваться? Не могу!

Задумалась... Да к черту эту муку
И мысли четырех последних дней!
Вдруг жадную я ощущаю руку
На талии девической своей.

Я повода покамест не давала -
Не пройдена последняя черта!
Слюнявый поцелуй с змеиным жалом
Я ловко пропускаю мимо рта,

Но он проходит ниже. Боже! Шея!!!
Вот-вот вопьется, и тогда - каюк! -
Не этого ли так давно "шерше" я?
А не замкнуть ли мне порочный круг?

Слова застряли в горле, как мякина.
Насильника на ней не проведешь.
Мне б это место вовремя покинуть!
Что там блеснуло? Неужели, нож?

Бежать, бежать, сквозь тысячу "вертушек":
Alt-F4 десять? Тридцать раз!
Бессвязный гомон за спиной вс глуше.
Конец прическе. Слезы льют из глаз.

Прилипло платье - сбросить. Ванну. Кофе.
А, впрочем, подойдет контрастный душ.
Так вот они какие, эти "профи"
И пожиратели наивных душ?

Вся жизнь - игра! А я - всего актриса,
Играю вдохновенно, не спеша...
Закончен акт. Но, знаете, Лариса
Была, похоже, очень хороша...

Судите сами, о виртуальной ли реальности думала LenaS, утверждая, что "Он давно уже лжет"

Сколько пройдет надежд,
Прежде чем станет вдруг
Мерзко - как будто ешь
Что-то с немытых рук?

И уже наперед
Знаешь, откуда черт
Выскочит - так берет
Начало обратный отсчет.

Так мечту на число
Меняют, ловя на живца
В омуте пару слов -
Скользких, как взгляд лжеца.

Не понятно, что лучше, когда он лжет или когда сам себе. В любом случае расстраиваться не стоит, так как впереди все равно "Новый день", который автору Вега видится примерно так:

Мой каждый день с тобой и без тебя
Рождается из теплого тумана
Наивного самообмана,
Что я жива... Точнее говоря
Мой новый день со мной, но вне меня...

Мой новый день рождается легко,
Без радости. Без горечи. Без смысла...
Как будто дымка в воздухе зависла...
А вечером уходит далеко...

Мой день - увы - не нужен никому
Наверное, но мне - совсем не нужен...
И ангел мой, наверное, простужен,
меня хранить не может потому...
Ему помочь бы надо самому...

Мой новый день не оставляет след
В моей судьбе, как будто не начался,
Как будто б в прошлом навсегда остался,
наверное, его, по сути - нет

Как-то малооптимистически получилось... Может, просто надо быть проще и задавать простые вопросы по существу, типа "Ты хочешь?", как это делает Умka Scum?

Хочешь, мы будем проще?
Давай, я пущу твою боль
В этот воздух.
Яркой струей.
Хочешь, мы будем...по почте...
Не видеться лишь одну жизнь.
Марки, короткие годы.
Из города нашего - город
Твой-мой.
Об одной погоде.
Хочешь, мы станем стихами?
Бледными, белыми - пусть.
Смерть рифмам к лицу между нами.
Хочешь- мы сможем быть прозой.
Ровными рельсами
Параллельными.
Но вместе.
А ты хочешь? ...я буду веснушкой
На твоем холодном носу.
Хочешь?

На самом деле, может они просто "баиньки" хотят, как, например, schwarz?

я эту сказочность первых земных лет
тебе подарю, все объясню сама:
почему, когда смотришь вниз, кружится голова,
почему такой маленький, когда смотришь вверх.
подарю тебе краски весны и осенний холст,
запах хвои и цитруса снежного декабря,
волн тепло, золотой песок
и тогда лишь пойму, что не зря это все, не зря
собираю в альбомы, храню как любимый фильм
первый шаг, слово первое, первый класс,
но об этом потом мой родной,
а сейчас будем баиньки.

В это же время суток можно послушать "Ночное соло странницы", исполненное автором Джемма Кимантайте/

Теперь, когда уж и впрямь не важно,
поет ли солнечный луч в глубине окна,
или следят за тобой прожектора "тарелок",
стальною иголкой мысли бегают по бороздкам
дымчатых снов, от сказок неотличимых.

... Каждый воскресший сон, прежде чем растаять
в дымке слоистого ультрамарина,
пахнет кувшинкой, ночной фиалкой,
можжевельником и земляникой...

Или же - сцена японского чаепитья,
в строгом согласии с духом древних традиций:
скажем, перенасыщенность ароматом...
Больше того - окрашенность фраз и взглядов
в тот небывалый цвет, для которого мало
карандашей, сангины, масла и акварели...

В последнее время, правда, вс чаще во сне встречаюсь
с фурникулером где-то в горах альпийских,
слышу шум на ветру сутулого винограда,
вижу кого-то в перчатках белых и фраке,
свернувшего за угол фотосалона.

Снится мне также бухта с причалом заговоренным,
накрытым ладонью ветра, как скатертью серебристой.
А в дальнем конце мерцающего коридора
звонят телефоны, наперебой болтая
Бог знает о чем. Но когда украдкой
я через плечо гляжу за грань зазеркалья -
встречаюсь взглядом на том, заветном меридиане
с тобой - героем забытой латышской сказки.

Ну, а в сказках, как известно, "Магия...", которая у автора Kuzmich на самом деле любовью зовется:

Это магия естества,
Это вечная наша тайна,
Это падающая листва,
На просторах лесов бескрайних.
Это словно в июле снег,
Словно первый глоток свободы,
Это диких мустангов бег,
Это бьющие с неба воды.
Это просто, как дважды два,
Это сложно, чертовски сложно,
Это первые наши слова,
Это меч, покинувший ножны.
Это мифы, легенды стихи,
Это проза, суровая проза.
Это кара за наши грехи
И прощенья прекрасная роза.
Это твой силуэт в темноте,
Это вены с горящей кровью,
Это почерк мой на листе
Это то, что зовтся любовью.

К слову об этой самой на букву «Л» - посмотрим в любовную лирику. Тут без комментариев, просто очень хорошие стихи:

Шатыбелко Олег,"крибле-крабли-бумс"

остынув, время затаится, не исчезнет,
а затвердеет в камень, в горный известняк,
но разломи его на почерневшем срезе
останется неметь, отлившее меня
иным:

так неизвестная вина твоя однажды
затерянным, отсроченным письмом
в нем то, чему названья ты не знаешь,
чему названья нет в придуманный твой дом
войдет
и, по-хозяйски развалившись в кресле,
прищурив глаз, запомнит твой испуг,
когда, внезапно рассмеявшись треснет
и зазвенит монеткой, выпавшей из рук,
твой мир
и водопад тоски многоголосый,
как тысячи не сбывшихся молитв,
обрушатся, как ураган на остров,
ни капли при паденье не пролив

когда
под крибле-крабли-бумс сорвет с настенных
часов, как с пьяного шута колпак,
рассвет перемагниченные стрелки
и циферблат останется беспал
как ду-
элянт, промазавший, стрелявший первым,
к барьеру подойду напуганный и злой
подпиливая крошечной пилой
цепочки якорей на каждом нерве
мечтая, чтоб, проколотый иглой
луча, воздушный шар дыханья сдулся
чуть позже, чем, взлетевший, натолкнулся
на небо гривенник, подброшенный тобой.

DIM – "на всю."

Выход на улицу - как перед "скоро море", перед знакомой дверью -
что-то должно случиться, что-то с приставкой "вундер".
Мой голод по людям становится воющим зверем:
пропущено десять в двенадцатой раундов за секунду.
"вам почта", апрель, Ленинградка-огни, получать по роже...
Я не успеваю, не вписываюсь в окружность.
На всю бесконечность меня не хватает - похоже?
На всю бесконечность тебя мне не хватит - а нужно...

И дальше тоже без комментариев. Если они уже мне надоели, представляю - насколько вам. Просто читайте и радуйтесь! Спасибо за внимание и чур! ногами не бить!

Edward – "ЗВУК"

За скрипящими звуками парковыми
в упоительной тяге к выветриванию
за верхушками празднично-маковыми,
перехваченными безветриями,
звук колесный трамвайно вращается
в убаюканных ритмах заимствований.

За рисунком стволов не кончается
тишина монологов, но пристальней
он, вращаясь, приносит равнинное
понимание смысла выветривания,
распрямляя собою причинное
и из мелких восставшее светлое.

Itera –"Пепельное"

странные печали грустные глаза.
пепельные мысли проникают за
каменные стены окружили сердце
ходят и стучатся. надписи на дверцах
это для знакомых, это для подружек
это для ненастья это для игрушек
это для прохожих это для пришедших
здесь для потерявших это для нашедших
это для бредущих в облачные храмы
заходи погреться и забыть про раны
вот висит табличка не входить живущим
рядом две другие спящим и неспящим
вот и дверь поменьше жалости просящим
дальше дверь открыта - видно ждут кого-то
ах табличка эта - выдат заботы
дальше дверь железная - надпись Откровенность
дверь с красивой надписью "А закат-то - прелесть"
только нет таблички "Пепельные мысли"
не пройти никак им - устремились в выси
распылились в пепел и росой опали
сердце вс окутав странною печалью
странные печали грустные глаза
пепельные мысли прогнала гроза
дождь прошл и свежесть охватила сердце
и росу всю смыло и открылись дверцы

Сергей Баранов – "Что в чемодане Марселя Уоллеса?"

Записка от Евы Браун:
Самосожжение отменяется
В связи с неявкой сухого тела.
Ждем Вас, как обычно, в пятницу,
После обеда.-
Координаты Утопии.

Собраны спички ловцами энтропии,
Привычно-безлюдно на поле мстителя.
Клянутся смотрители
Именем Гоффмана:
Не позволять истории
Менять показания -
Цена преступлению
Наказание
Опытом.
Перекошена
Маска полиса.
Лежит в чемодане Марселя Уоллеса
То, что было туда положено.

На бумажной тарелке
Редкое блюдо -
Девственность Голливуда.
Часы кровотОчат. Умело сиделка
Длинноволосая точит косы.
Печеньем подавится даун.
Забыта записка от Евы Браун
В чемодане Марселя Уоллеса.

рассвет – "/So/"

Любимая игра
Смотреть по сторонам
Собирать
Цветные картинки в пеструю кучу
Вместе сочинять окружающий мир
Вечером...
Вечером ты
Обхватив руками коленки
Взахлеб рассказываешь мне
О своих бутылочных осколочках
Которые на солнце "ТА-КИЕ !
Вечером у меня кругом голова идет от твоих облаков
Похожих то на медведиков,то на Гоголя..
Вечером на наших глазах распускаются почки
И холодные мелкие вороватые волны хватают за ноги
Ничего что не купаться- главное лед сошел..
Вечером у меня разрывается сердце.
Цена молчания.
Ты ведь спрашиваешь,
всегда спрашиваешь о моих чертовых картинках..
О той луже крови в метро.
Почти засохшей,мимо которой спокойно ходили люди..
О той рыженькой кошке, раздавленной на мосту грузовиком..
О том пьяном безногом то ли спавшем, то ли умершем посреди улицы..
О том милиционере бившем ногами в чью-то окровавленную голову..
Неужели я вывалю эту дрянь в твои милые медведи-облака..
Я ничего не видела..
Обычный день..
А в туалете зажав ладошкой рот
До крови головой в стену врезаться ..
Чтоб снаружи больней чем внутри.
Чтоб ни до чего было.
Дурацкие картинки.
С некоторых пор я не занимаюсь
Описанием мира.

Турчипский – "Слепая земля облезлой гусеницей..."

Слепая земля облезлой гусеницей
Под дождь выползает и птицам весело
Они весь день с деревьями вместе
Болтают и в серый воздух кутаются
Его с утра по каплям выдаивая,
Ветки в поту от натуги и вытаращенными
Глазами смотрят - какие же нищие
Дома. А хвастали так недавно...

Турчипский – "Усилия"

Удар двери в подъезде. Сыпется штукатурка.
Раз, два, три, четыре... Стертые ступеньки...
Третий пролет. Блеск цепочки ключа на черном фоне.
Рывок двери срывает сломанную собачку на втором замке.
Лицо Добермана на двери в комнату улыбнется отработанному удару локтем.
Включенный свет в тишине.
Подло раскрывшая объятья кровать принимает падение тела в пальто.
Одна рука тянется за карандашом другая за сигаретой.
"Дрожат.. Не от страха и не от злости.. Просто от усталости.."
Карандаш бегает по бумаге.
"Усталость... Ничего не обычного. Устают все..
Все устают давать надежды..."
Затяжка. Под сигаретой в пепельнице вспыхивает спичка.
Скрип двери. Голос в необъятной комнате режет слух.
"Бывает и у смысла иногда предел - скорость звука"
- Подожди... Не закрывай у себя гантели.
Кровать становится жестче понимая тщетность своих усилий.
"Они мне конечно понадобятся..."

С вами была Индира Ганди

внештатные редакторы: список обзоров