В этом году первые дни
Великого поста мы говорим о Никео-Цареградском Символе веры.
Символ веры традиционно делится
на 12 частей, "членов", но мы прибегнем
к нетрадиционному его членению...
(9,13)
"Верую... и во единого Господа
Иисуса Христа...
вновь грядущего со славою судить живых и мёртвых,
и Царству Его не будет конца... Ожидаю воскресения мёртвых
и жизни будущего века".
.
> Вера в ад и вера в Бога
<...>
> Господь Иисус Христос говорит о геенне огненной <(Мк.9,43)>.
Это — не откровение Бога о загробной жизни,
это — разговор Бога с людьми, которые убеждены,
что геенна огненная существует.
> Картина мира у древних евреев (и не только у них) была
гееннальной. Был и свод небес, причём небес было несколько —
апостол Павел говорит о семи. Хорошо хотя бы, что Павел
не призывает — в отличие от митраистов —
стараться последовательно восходить на эти небеса. Побывал
на экскурсии — и достаточно.
> Была и преисподняя. Притча о Лазаре и богаче
помещает выдуманных персонажей в такой ад и в такую
геенну, которые никто не считал выдуманными. Малоприятное место.
Когда Христос говорит, что грешники пойдут в огонь вечный,
Он абсолютно серьёзен. Другое дело, что Его серьёзность выражается
не на Его языке — не на языке
абсолютной Любви, не на языке абсолютного Знания —
а на языке слушателей, людей очень относительно добрых
и не менее относительно понятливых.
> Древние евреи не были оригинальны в представлениях
о загробной жизни, да и представления эти развивались
синхронно с представлениями других народов этой части
света. У всех были представления о некоем суде, о месте,
где бестелесные остатки людей мучаются в жажде настоящей, полнокровной
жизни — и о месте высшем, где умерший
живёт в теле, а потому ест и пьёт в своё удовольствие
и в отличной компании. За вечно праздничным столом подают
всякие вкусняшки — например, левиафана, огромное чудовище,
воплощение зла, которое хорошо тем, что его на всех хватит —
как на всех хватало искушений зла тут, на земле. А кому
не хватит, так у левиафана есть и женский вариант,
самка, «бегемот», тоже очень недурно, особенно если хорошо потушить,
а для соуса использовать не красное, а белое
вино.
> Это преставления, уходящие в глубокую —
то есть шумерскую, угаритскую,
вавилонскую, египетскую — древность. Но жизнь не стояла
на месте, как и представления о смерти. Апокалипсис
Иоанна рисует совсем другой загробный мир, чем Апокалипсис Варуха
(есть такой среди апокрифов) или «Малый Апокалипсис» в Евангелии
от Матфея. Образ рая, в котором 144 тысячи праведников
стоя́т перед алтарём, увенчанным Агнцем, изображался
художниками тысячи раз. Но этот пряник как-то не очень вдохновлял
и вдохновляет даже верующих. Редкий христианин дочитает Данте
даже до «Чистилища», а в Раю просто сдохнуть можно
от скуки — то ли дело девять кругов Ада, хоть
в исполнении Данте, хоть в исполнении Босха.
> Для современного человека «загробная жизнь» представляет
не одну, а две больших проблемы. Одна —
материальная, другая — духовная,
и духовная, как всегда, больше.
> Материальная — потому что современная, научная
картина мира никак не совместима с представлениями о делении
мира на небеса, землю и подземелье (преисподнюю). Но это
проблема чисто техническая. Ведь именно современный человек —
по-настоящему современный — умен не механически,
умен методологически, понимает, что любое описание реальности и сама
реальность не совпадают, более того — не могут
совпасть. Это не беда, беда была бы —
принимать описание за реальность, не чувствовать разрыва,
вечного отставания нашего восприятия от бытия.
> Спасение, счастье, смысл не в том, чтобы человек
<был> идеальным локатором, датчиком, точно воспринимающим
и отражающим космос, а в том, чтобы человек стал,
наконец, вполне человеком. Как это будет в смысле расположения
молекул, атомов, аппендикса, какие бактерии тогда нас будут
населять, какие извилины и как будут извиваться, —
это мелкие технические детали.
> Духовная проблема есть проблема справедливости, и это,
видимо, изначально. Покойников боялись (отсюда языческая благоглупость —
«о покойниках либо хорошо, либо ничего»), потому
что первое острое чувство, которое пронзает, когда умирает близкий
человек — как же я виноват! Чем виноват,
почему виноват, где виноват? Виноват — и всё!
Я виноват уж тем, что я живой. Справедливость в том,
чтобы он был жив, как и я.
> Это — когда умирает близкий человек. «Близкий» —
по Евангелию — тот, который, по выражению Жуковского,
«животворил» нашу жизнь. «О милых спутниках, которые наш свет
Своим сопутствием для нас животворили, Не говори с тоской:
их нет, Но с благодарностию: были.
> Когда умирает тот, кто нашу жизнь, скажем мягко, не совсем
животворил, первая реакция другая: «Наконец-то!» Никто не скажет
о собаке: «собаке собачья смерть», а о том, кто мучал
и истязал, и это скажут, и геенну огненную для него
обустроят, и скрежету зубовного подбавят. Всё по справедливости!
> Только это несправедливая справедливость. Справедливость равновесия.
Око за око. Только равновесие — свойство не духовного,
а материального мира. Творец и творение — разного
веса, ведьТворец не весит ничего. Любовь — неравновесное
явление, в любви каждый весит больше другого. Так что
к механической несправедливости, которая на поверности
(нельзя за временное зло расплачиваться вечно, будь ты хоть
трижды Ленин), прибавляется несправедливость духа. Она двойная:
не может грешник расплачиваться за грех бесконечно, не может
праведник кушать гефилте бехемот, пока кто-то не кушает. Авраам
и Лазарь не получают ни малейшего удовольствия от рая,
пока богач в аду. Спасение в том, что Иисус по дороге
в рай забегает в ад и за этим богачом, и за всякой
сволочью. Вместе страшно, врозь противно.
> Христиане по-разному решают эту проблему.
Традиционное решение — как-то так истолковать тексты
Библии, чтобы вышло и нашим, и вашим.
> Неплохая попытка у Свидетелей Иеговы,
которые все тексты о геенне, вечной зубной боли и сковородках
объявили метафорами (что, между прочим, абсолютно верно, а это
у Свидетелей Иеговы нечасто), а идеалом объявили полное
и безоговорочное исчезновение грешников. Был мыльный пузырь —
и лопнул. Это же не мучение — взять и исчезнуть?
Мучается тот, кто существует, а нет человека —
нет и проблемы.
> Правда, Свидетелей Иеговы не хватило на то, чтобы
своё решение объявить именно своим. Они попытались найти ему
обоснование в Библии, вышло неудачно: слово «олэтхрон» (2Фес.1,9)
означает вовсе не аннигиляцию. У Софокла один герой просит
другого «олэтхрон» отсюда, что, конечно, можно перевести как «сгинь»,
но в ещё менее буквальном смысле, чем «скрежет
зубов». Великий Демосфен обозвал не вовремя подвернувшегося
Эсхина «олэтхрон грамматеус», — ну, тут уж классикое
«проклятый», а не «несуществующий». Проклятый писака.
> Впрочем, в эсхатологии (так называется учение о жизни
в вечности) Свидетелей Иеговы это не самое печальное.
Те, кто не исчезнет, резко делятся на две категории —
одни повыше, другие пониже, и большой вопрос, кому лучше —
дюжине дюжин тысяч праведников, которые мучаются, непрестанно изображая
хор, невзирая на наличие или отсутствие у себя слуха
и голоса, или тем, кому посчастливиться остаться
внизу, на Земле. Конечно, это лучше Данте, это даже лучше
«Мастера и Маргариты», где человек «упокояется» за вечной
застольной беседой с друзьями, тёмные аллеи, просекко и пармезан...
канделбяры... павлины духа... Тьфу, какая гадость эта ваша
заливная рыба! Кому-то нескончаемый салат оливье и вечный Рязанов
по телевизору — рай; вот бедолаги! Ад —
это место, где люди не подозревают, что возможна
нормальная жизнь.
> В теологии Свидетелей Иеговы всего лишь как в лупе фокусируют
все слабые и глупые стороны более традиционных христианских
представлений о счастье, блаженстве, загробной жизни. К счастью,
христианство — это не совокупность
наших представлений, а представление одного-единственного
Бога. Представление не в смысле «представления к награде»,
а в смысле «выйти на сцену». Временная жизнь —
это театр, не сознающий своей театральности, временности,
условности, ограниченности. Балаган, который мечтает длиться вечно.
Рай — это вечность, которая мечтает спасти время,
а если Бог о чём-то мечтает, это совершается. Не быстро —
с нашей точки зрения, из времени, зато справедливо —
с точки зрения вечности.
> Справедливость — не п
ту сторону смерти, она по эту, и она не в том,
чтобы установить равновесие или, тем паче, всех людей
превратить в белых пушистиков, а в том, чтобы каждый не растворился,
а влился в разговор — бесконечный разговор
Творца и людей, где Творец — не Тот, Кто замкнул
на себе внимание, купаясь в аллилуйе, а Тот, Кто присутствии
в любом диалоге, стои́т между бывшим палачом и бывшей
жертвой, принимая на Себя все удары, всю ненависть,
гася их и превращая — возвращая — в любовь,
понимание, открытость. Только здесь и сейчас люди свободны
не видеть этого райского блаженства, или видеть и отвергать
его, а там и навсегда — люди будут свободны
по-настоящему, свободны не в смысле выбора из двух
и более зол, а свободны творить, свободны прощать, свободны
любить, наконец.
#
Буду рад прочитать Ваши мнения о представляемых
в рассылке текстах –
в письме или на страничках в соцсетях.
Постараюсь ответить на вопросы...
#
----------------------------------------------------------------- |
Буду благодарен за материальную поддержку проекта.
| |
Как это можно сделать, описано на странице
| |
www.messia.ru/pomoch.htm.
| -----------------------------------------------------------------
*Пей из своего
водоема, черпай
из своего колодца.
Зачем твоим водам проливаться на улицах, * растекаться
по площадям?
Оставь их себе одному, не
дели с чужими.
Да будет благословен твой родник,
да будет в радость жена юности твоей.
Лань любимая, козочка милая -
ее грудь утолит тебя во всякое время,
любовь к ней пьянит тебя непрестанно.
И зачем, сын мой, опьяняться чужой женой, *
обнимать стан замужней?
Ведь открыты ГОСПОДУ
все пути человека,
все дороги людские Он ведает.
Нечестивый попадет в сети зла своего,
запутается в собственных грехах.
Погубит его недостаток воспитания, * избыток
глупости с пути собьет.
Сын мой! Если ты поручился за другого, за
чужого поруку дал –
то на собственном слове ты попался, * собственным
словом был пленен.
Что угодно делай, сын, но избавься, * ибо
ты теперь в чужой власти.
Падай
в ноги, умоляй, не отставай,
гони от себя сон, глаз
не смыкай,
спасайся, как газель от погони, как
птица от ловца.*
(Пр.5:15-6:5/&&/)
* * *
Душа моя, душа моя, восстань,
что ты спишь?
Конец приближается, и тогда смутишься.
Воспрянь же, да пощадит тебя Христос Бог,
вездесущий и всё наполняющий!
*********************************************
/&&/
нов. пер. РБО, 2000г., содержит
чтения среды.
