Ю.Р.> <...> Кто-то кого-то
недавно обвинил в неправильном отношении к святым (вроде протестантском) — только как к людям для примера, но не для молитвы. Тогда
я поймала себя на том, что я никогда не молюсь святым, и когда
я думала об этом — оправдывала себя тем, что и в молитвенном
правиле (утреннем и вечернем) молитва святым — и то только «имя которого
носишь» — занимает крохотное место: другим святым, конечно, молится
вся церковь в дни их памяти — а я от этого по глухоте и всем
обстоятельствам отодвинута, и очевидно во мне это заросло. А вот Елена
Яковлевна{} имела обыкновение (теперь она совсем
не рисует), как только у кого-нибудь рождается ребенок и дают
ему имя — рисовать и дарить этого святого. А когда ко мне стали
обращаться с той же просьбой люди, у которых ни Спаса, ни Божьей Матери нет, я уговаривала переменить тему, и они соглашались
с тем, что их сын или дочь будет первым делом молиться (если
вообще будет молиться) Спасителю или Божьей Матери, а не неизвестному
ему святому. Очевидно я вроде той первой особы, о которой здесь
упомянула, немного еретичествую?! Вот мы с Еленой Александровной{}
сейчас много дискутировали по вопросам связи иконы с молитвой, — а я всё настаивала, что связь не совсем там, где она ее видит; недаром
Григорий Богослов — или Иоанн Златоуст? — говорил, что, став на молитву,
надо взглянуть на икону и потом закрыть глаза (в храме теперь
у нас бабушки решительно, к сожалению, не позволяют закрывать
глаза, говоря: «В храм приходят не для того, чтоб спать!»)
<...> тут дело не в том, чтоб смотреть и это якобы помогает,
или по ее теориям часто развлекает (она даже часто называет «повествовательные»
праздничные и т.п. — «развлекательными»), а в Присутствии…
<.....>
А.М.> Что сказать мне Вам по поводу поднятого
Вами вопроса? Начну с того, что сам всегда остро чувствовал духовную
связь со святыми и постоянно к ним обращаюсь. Верно, что в их
культе нередко проскальзывали элементы язычества, верно, что многие
святые — лица легендарные (и даже трансформированные боги), верно
и то, что почитание их иногда вредно отражается на благочестии, подменяя
обращенность ко Христу, единственному нашему Спасителю. Однако всё это уклоны и искажения.
А.М.> В основе почитания святых лежит наше
общее чувство единства Церкви, в ее земных и небесных аспектах. Мы молимся друг за друга, мы знаем силу молитвы у многих людей, искренне
любящих Господа. Мы просим у них молиться за нас. Это относится не только к живым, но и к ушедшим. Я не раз ощущал молитву
их за меня и мысленно просил их об этом. Но если это естественно
по отношению к близким умершим, то почему мы должны забывать великих
подвижников, апостолов, мучеников, святителей? Мы читаем об их жизни,
читаем написанное ими. Их образы для нас живы. И они действительно
живы у Господа, Который не есть Бог мертвых. Когда дух слабеет,
когда молитва становится немощной и слабой — как хорошо обратиться
не только к Богу, от Которого сознаешь себя таким далеким, но
к людям великой веры и силы! Мы можем вступать с ними в живую
связь, просить у них молитв и помощи. Ведь они такие же существа,
как и мы, и поэтому порой бывает легче найти их в своей молитве.
И они реально помогают, реально участвуют в нашей жизни, если мы обращаемся
к ним. Лет 25 назад я первый раз побывал в Киево-Печерской Лавре,
и меня поразила надпись у входа в пещеры. Там говорилось о молитвенниках-подвижниках.
«Не забывай их, — писал неведомый автор надписи, — и они тебя
не забудут». Это многому меня научило. И в один из труднейших,
катастрофических моментов моей жизни 17 лет назад я это пережил
с необычайной силой. И их иконы для меня действительно
некий знак присутствия святых. Как это происходит, я не берусь,
да и не хочу объяснять. Сам по себе внутренний факт важнее всех объяснений.
Конечно, когда вместо иконы Христа у нас висит только икона нашего
святого — это неправильно. Это уже начало уклона. Святой должен
занять место «подле», как на иконостасах, где они все стоят
в позе молящихся. Иными словами, мы не им молимся, а молимся
вместе с ними и просим их помощи в своем духовном и жизненном
пути.
А.М.> Вот в заключение грубый и банальный
пример. Когда мы видим на стенах портреты близких, мы их живее
ощущаем, мы ведем с ними внутренний диалог. То же самое происходит
и со святыми, которые глядят на нас с икон.
