> 3) Человек, согласно теософскому
учению, страдает из-за последствий своей кармы: грехи, совершенные
в предшествующих инкарнациях, отражаются на последующих. Такой взгляд
примиряет человека с любым страданием и с любой несправедливостью.
Но если принять его, то становится ясным, что кармический закон лишает
человека свободы и, следовательно, нравственной ответственности.
Личность может сознавать, что несет последствия своих ошибок, или
же, по принципу "солидарности", — свою причастность к "грехам
отцов", но если обычные люди не помнят о своих прежних инкарнациях,
то они не могут сознательно отвечать за поступки существ,
о которых ничего не знают. "Что хорошего, сударь, было бы,
— говорил Лейбниц, — если бы вы стали китайским императором, при условии,
что вы забудете, кем вы были? Разве это было бы не то же самое, как
если бы Бог в момент, когда уничтожил вас, создал в Китае императора?"
Иными словами, даже если и признать перевоплощение, то отсутствие
памяти о прежних жизнях наглухо отделяет человека от его предыдущей
жизни и тем самым снимает с него ответственность за нее. И таким
образом человек превращается из свободного существа в слепую
игрушку закона.
> Библия не только отвергает такое
понимание судьбы человека, но и не позволяет видеть в его
страданиях обязательно "кару". Именно об этом говорит книга Иова,
которая вся посвящена теме страдания и возмездия.
> Теория перевоплощения упрощает эту
проблему, заключая трагичность бытия в рамки рационально понятой схемы.
Перевоплощенец не может вместе с Иовом восстать против зла, а будет
скорее на стороне его друзей, которые упорно настаивали на том, что бедствия
всегда есть лишь наказание за грех.
> Человек, по учению христианства,
приходит в падший мир, мир, который "во зле лежит", и приходит
как активно действующее существо, участник борьбы добра и зла. Даже
реальность высшего Промысла не парализует его свободы. Трагичность
несовершенного мира есть та среда, в которой выявляется и призвано
возрастать духовное начало человека. Говоря о Промысле, современный
христианский философ пишет: "Цепь вещей, событий и требований
смыкается вокруг тебя и на тебя смотрит. Смотрит на тебя "оно" — положение
— да нет же: это совсем не "оно", а Он!.. Ни в чём не старайся
себя уговорить, оставайся правдивым, но будь пробужденным, прислушивайся,
и в один прекрасный день тебе станет ясно: это Он смотрит на тебя,
к тебе обращается и ждет твоего ответа. И теперь ты вступаешь
живым в это единство и действуешь на этом основании вследствие того обращения
к тебе и того ожидания твоего ответа. Вот это и есть Промысл. Тут
уже ты не только думаешь, но и действуешь. Тут открытость и готовность...
Это значит, что Промысл — не готовый заведенный механизм; он
совершается творчески, из новизны свободы Божией, но "также" и из новизны
нашей маленькой человеческой свободы" (Р. Гуардини.
О Боге Живом. Брюссель, 1962, с. 15). Другой современный
христианский писатель, касаясь рассказа Ивана Карамазова о том, как
помещик затравил собаками мальчика, говорит, что от Ивана ускользнуло
самое важное: все это событие происходило среди людей и осуществлялось
волей многих людей, которые знали, что они должны делать
и чего не должны; но они или остались пассивными, или же приняли
участие в злом деле.
> Свобода — нелегкий дар, ее даже
называли даром страшным. Но без нее невозможно осуществление подлинного
человека.
