Почему-то этот мир создан для жаворонков, а совам приходится жить в ущерб здоровью. И даже если ты перепрыгнешь через себя и найдёшь способ не вставать на работу к девяти, суровая жаворонковая действительность всё равно настигнет тебя за поворотом: отвести ребёнка в детский сад, попасть к узкому специалисту в поликлинике, уехать удобным поездом, собрать мужа на работу…
Хочешь — не хочешь, а завязывай с угуканьем и заводи утреннюю жаворонковую песнь.
Впрочем, среди жаворонковых способов просыпаться ни свет ни заря кое-что может подойти и сове.
Например, такие десять правильно организованных подъёмов:
Будильник, поставленный далеко от кровати, желательно — на кухне. Плюс рядом с будильником — стакан питьевой воды с лимончиком. Пришлёпала сова на кухню, выключила будильник, хлебнула водички — уже и спать ложиться как-то ни к чему, день-то начался.
Кровать, поставленная так, чтобы утреннее солнце светило прямо в глаза. Никакая сова не выдержит.
Правильно организованный сон: хорошее проветривание с вечера, ортопедическая подушка, спокойный интерьер спальни, лёгкий ужин. Кто крепко спит, тот легко просыпается.
Запрет на неприятные мысли в кровати. Держите под рукой в спальне хорошую, ненапрягающую, светлую книжку, аромалампу с цитрусовыми ароматами, любимые диски с медленными песнями и приятного во всех отношениях человека.
Удобная одежда для утреннего подъёма: пушистый халат, супер-удобные тапочки, тёплые носочки. Встал, нырнул в уют нового дня — и за работу.
Утренний ритуал, состоящий из любимого напитка, любимой музыки и любимого десерта. Учтите, что всё для завтрака должно быть под рукой, потому что длительная и унылая готовка сове противопоказана.
А ещё у каждого из нас есть идеальное количество сна. Берёте время просыпания, отнимаете количество сна, получаете время засыпания.
Искусство fore-edge painting – или живопись на обрезе книг – являлось традиционным английским книжным искусством в течение многих столетий и продолжено сегодня только несколькими художниками. Обрез книги позолочен или оформлен “под мрамор”, из-за чего рисунка не видно, когда книга закрыта. Но стоит её раскрыть и слегка раздвинуть странички, как появляется целая картина. Книги приблизительно с 1750-1880г.
Сатирик Эмиль Кроткий назвал балет «оперой для глухих», ведь движения танца настолько красноречивы, что могут передать самые сильные переживания и эмоции. Мастерски запечатлеть эту экспрессию удалось американскому фотографу Эрику Саулитису (Erik Saulitis).
Фотографировать танец всегда непросто: важно передать мимолётный образ, созданный танцором, найти подходящий ракурс, вовремя «остановить» кадр, чтобы у зрителя сохранилось ощущение полёта. Уместно вспомнить фотографии танцев от Laurent Ziegler и Лоис Гринфилд – эти талантливые фотохудожницы в совершенстве овладели непростой техникой динамической съёмки. Эрик Саулитис – ещё один мастер, чьи работы полно и многогранно воссоздают всю феерию чувств.
Отличительная черта снимков Эрика Саулитиса – использование белого фона, на котором силуэты тел танцоров выглядят максимально контрастно. Несмотря на то, что артисты прикладывают массу усилий, стоя на пуантах, выполняя сложные пируэты, прыжки и арабески, фотографии демонстрируют лёгкость и грациозность, удивительную пластику и непринуждённость.
Эрик Саулитис во время съёмки использует всевозможные реквизиты, которые органично дополняют танец. Безусловно, наиболее выигрышно смотрятся развевающиеся отрезы ткани. Струящиеся и манящие, они подчёркивают динамичность снимков, придают им особую романтичность и изысканность. Среди других творческих находок автора – брызги воды, которые фантастическим образом удаётся запечатлеть в нужный момент. Единственный яркий аксессуар на фотографиях – зонт с радужной расцветкой, ставший ярким акцентом в раскрытии этих монохромных образов. Удивительные фотографии Эрика Саулитиса – настоящий гимн красоте человеческого тела!
Нет, это не фотографии. Это работы художника Игаля Озери, который рисует невероятно реалистичные женские портреты. Его великолепная техника вызывает заслуженное восхищение зрителей.
Нью-йоркский художник Игаль Озери (Yigal Ozeri) родился в Израиле. В его стиле живописи так много гиперреализма, что картины с высочайшим уровнем детализации ошеломляют. Нужно внимательно присмотреться к полотнам, чтобы поверить, что мастер кропотливо выводил их кистью, а не снимал на цифровую фотокамеру. Игаль Озери больше всего известен кинематографическими портретами молодых женщин. Его картины выставляют на выставках по всему миру.
Гиперреализм – направление в искусстве, которое порождает огромное количество споров. Одни искренне восхищаются мастерством живописцев, другие недоумевают, зачем воссоздавать то, что может быть запечатлено при помощи фотоаппарата.
К работам Игаля Озери невозможно относиться равнодушно, уж слишком хороши написанные им женские портреты.
Последние 20 лет Игаль Озери живёт и работает в Нью-Йорке. Его творчество можно считать знаковым для развития гиперреализма, поскольку достичь такой точности в передаче изображений мало кому удавалось. Кроме того, даже присмотревшись к портретам, невозможно заметить ни одного мазка, так что выглядят они, словно напечатанные.
Игаль Озери увлечённо рисует женщин, вначале фотографирует их на лоне природы, редактирует изображения в Photoshop, а после – воссоздает снимок при помощи масляных красок. Вдохновение мастер черпает в эстетике прерафаэлитов, английских художников 19 века.
Его картины неоднократно выставлялись в Израиле, странах Европы и в США. Некоторые вошли в коллекции музеев, например, его полотна хранятся в венском музее Альбертина, в еврейском музее Нью-Йорка, в нидерландском музее реалистического искусства Scheringa и др.
В 2009 году он презентовал коллекцию «Desire for Anima» в нью-йоркской галерее Mike Weiss Gallery. Это своеобразное переосмысление концепции Карла Юнга о существовании архетипов и сферы бессознательного.
Изображая женские образы, автор попытался постичь внутренний мир своих героинь, уловить тончайшую грань между молодостью и зрелостью.
По мысли Озери, романтика и свобода – это те два столпа, которые могут противостоять миру насилия. Его картины – гимн красоте, выразительная антитеза грубости повседневной жизни.