Прежде, чем пытаться понять, что там на самом деле происходит, следует совершить небольшой экскурс в историю и вспомнить, что именно Деръа стал «колыбелью» т. н. сирийской революции. Несмотря на то, что первые антиправительственные выступления начались в Дамаске 15 марта 2011 года, первым серьезным эпизодом гражданской войны стало именно восстание в Деръа, где 18 марта родственники задержанных накануне за антиправительственную агитацию подростков устроили акцию у отделения полиции. В результате столкновения тогда три человека погибли на месте и ещё один скончался от полученных ранений.

Похороны погибших спровоцировали уже куда более серьезные беспорядки, в которых активно участвовали исламские радикалы. Беспорядки переросли в настоящую уличную войну, и 25 апреля в город были введены армейские подразделения и бронетехника. Дальше полыхнуло по всей стране. Годы спустя Деръа оставался под контролем вооруженной оппозиции. Вернуть над ним контроль правительственным силам удалось лишь 12 июля 2018 года.

Тут показательно, что это было сделано мирным путем и при посредничестве России. Вернее, при ее вмешательстве, без которого масштабного кровопролития было бы не избежать. В Дамаске были решительно настроены на «освобождение» провинции любой ценой, как до этого других территорий, однако в Москве не хотели допустить подобного сценария. При посредничестве России удалось договориться о примирении. По условиям соглашения, провинция фактически была разделена на две части: Дераа аль-Махатта и Дераа аль-Балад. Первая перешла под полный контроль Дамаска, во второй законная власть была восстановлена лишь частично при сохранении определенной автономии на гарантиях России.

Часть вооруженных формирований бывших повстанцев тогда вошла в состав возглавляемой бывшим командиром группировки оппозиции «Шабаб ас-Сунна» Ахмедом аль-Ауди 8-й бригады сформированного при участии российских военных советников 5-го добровольческого штурмового корпуса, которая при помощи российской военной полиции должна была следить за порядком в регионе. Это подразделение пользовалось особым статусом, фактически не подчиняясь сирийскому командованию и находясь под покровительством и защитой российских военных, пользуясь ее гарантиями. Только это тогда усадило командиров группировок за стол переговоров, по их же словами, с Москвой, а не с Дамаском.

Фактически Россия выступила не только гарантом прекращения огня, но и арбитром в урегулировании местных споров, которые, впрочем, никуда в итоге не исчезли и постоянно вспыхивали с новой силой, стоило российским военным отвернуться.

Понятно, что вечно так продолжаться не могло, тем более что сирийские власти все это время мечтали вернуть под полный контроль провинцию, где переплелись в единый клубок многочисленные, порой враждебные друг другу интересы группировок, местных жителей, бандитов и радикалов. Кроме того, Дамаск раздражало существование неуправляемой им бригады, бойцы которой не только воевали с террористами вместе с правительственными войсками, но зачастую отмечались и столкновениями с последними, а также поддерживающими власти проиранскими группировками.

Последней каплей терпения Башара Асада, очевидно, стало игнорирование оппозицией выборов президента, состоявшихся в конце мая этого года.

В конце июня Дамаск потребовал от Деръа-Балад сдать оружие, на что получил отказ. Власти выдвинули невыполнимые, с точки зрения оппозиции, требования: позволить армии установить полный контроль над городом Деръа, установить армейские КПП по всей провинции и поднять официальный флага САР над одной из городских мечетей.

Переговоры ни к чему не привели, что дало повод начать атаку на мятежные районы. В конце июля в провинцию были переброшены дополнительные воинские подразделения, в том числе силы 4-й танковой дивизии, известной как дивизия Махера Асада (брата президента). В провинции возобновились бои, что никак не могло понравиться Москве. Разруливать ситуацию вновь пришлось российскому Центру примирения. В результате переговоров было принято решение с 1 сентября ввести в район российскую военную полицию, развернуть там пункт сдачи оружия, что уже сделали свыше 200 членов незаконных формирований.

Почему Россия столь настойчиво не дает Дамаску «зачистить» Деръа?

Тут есть несколько причин. Москва не хочет усиления влияния Ирана, а если Асаду удастся «зачистить» эту провинцию, там сразу же появится «Хезболла» и прочие группировки. Кроме того, провинция Деръа граничит с Израилем и Иорданией. Россия предпочитает сохранять нейтральные отношения с Израилем, который проиранские бойцы сразу же начнут обстреливать, как только войдут на эту территорию. В любом случае риск втягивания Израиля во внутрисирийское противостояние у собственных границ повышается в случае развязывания там полномасштабных боевых действий, что Москве точно не нужно.

Определенную роль играют и интересы Иордании, которая также не хочет на своих границах ни хаоса, ни появления там шиитских группировок. Несмотря на прежние разногласия, король Абдалла II пытается нормализовать отношения с Дамаском, отсутствие которых означает закрытые границы и вред экономике. Недавно в своем выступлении он признал легитимность сирийского режима.

Кроме того, иорданский монарх, побывав две недели назад с визитом в России, где встретился с Владимиром Путиным, заявил, что Москва играет ключевую роль в урегулировании конфликта в Сирии и в целом на Ближнем Востоке. Король с удовлетворением отметил, что наша страна всегда была элементом стабильности в регионе. Очевидно, что Абдалла II просил российского президента помочь предотвратить сползание региона в хаос. Москва не может пройти мимо таких просьб, которые тем более совпадают с ее собственными чаяниями.

Иными словами, можно предполагать, что и с израильтянами, и с иорданцами существуют договоренности о том, что Россия будет контролировать эту «буферную зону».

Но, возможно, есть и другие причины. Как сообщает портал «Русская весна», российская армия, вошедшая в Деръа-аль-Балад, сорвала операцию иностранных спецслужб: якобы в регионе планировалась серия терактов и бунт. По информации портала, спецслужбы нескольких стран и их кураторы из США поставляли оружие, финансировали боевиков и помогали в их подготовке. При этом источник портала сообщал о возможности реализации подобного сценария еще в июле.

Разумеется, представители оппозиции и поддерживающего их Запада скажут, что это бред и всего лишь повод для ввода российских войск. Однако, понимая интересы Запада, который хотел бы сохранения в Сирии нестабильности как можно дольше, вполне можно предположить, что представленная российскими военкорами информация соответствует реальности. Конечно, хотелось бы дождаться каких-либо официальных заявлений от российского Минобороны.

В любом случае, идет ли речь о попытке Запада дестабилизировать обстановку в Деръа или нет, с уверенностью можно сказать одно: Москва предотвратила серьезное кровопролитие, чреватое иностранным вмешательством и несовместимое с той миротворческой миссией, которую мы несем в Сирии.

Разумеется, надо понимать, что это временное решение проблемы. Возникает вопрос: а что дальше?

Ведь помимо Деръа остается еще Идлиб, где протурецкие формирования и сами турки «окопались» слишком глубоко, выстроив эшелонированную оборону. Попытки сирийской армии сунуться туда равносильны самоубийству, а правительственную авиацию те же турки будут сбивать со своей территории, даже не заходя в сирийское воздушное пространство, что не раз уже было. России вступать в открытое противостояние с Турцией тоже совершенно не нужно, тем более мы не раз были на волоске от полноценной войны, и любая провокация может привести к неконтролируемым последствиям.

А ведь остается еще и северо-восток Сирии, контролируемый проамериканскими курдами. И американцы тоже не раз давали понять, что не позволят Дамаску вернуть контроль над этими территориями. И вообще создается впечатление, что, в отличии от Ирака, американцы полностью уходить из Сирии не намерены. Тем более что если предположение о ведении ими подрывной работы в Деръа верно, то это является подтверждением того, что Вашингтон заинтересован в перманентной нестабильности и всеми силами не допустит полного объединения Сирии и возврата ее к мирной жизни.

На фоне очевидного тупика, в который в итоге зашел сирийский конфликт (фактически после разгрома запрещённой вы России террористической группировкой ИГИЛ и договоренностей по Идлибу война приобрела вялотекущий характер), Москве важно сохранять стабильность на подконтрольных Дамаску территориях, предотвратить рецидив полномасштабной гражданской войны, для чего придется держать там войска до полного политического урегулирования.

Кроме того, нам важно сохранить влияние на Б. Асада, не допустив его полный уход под опеку Тегерана, который, к слову, в отличии от Москвы, помогавшей только в военном отношении, помогает еще и финансово, практически содержа режим, лишенный полноценной экономики из-за десятилетней войны. Это возможно именно через выполнение посреднических функций между Дамаском и соседями: теми же Израилем и Турцией. Пока это удается.

Но дальше встанет целый ряд других вопросов, в частности восстановления Сирии. Из военной сферы роль России должна сместиться в экономическую, судя по всему, осуществить привлечение инвестиций в сирийскую экономику тоже придется нам. В случае успеха это, безусловно, еще более укрепит статус России как на Ближнем Востоке, так и на мировой арене. Другой вопрос, есть ли понимание того, что именно и как надо делать в этом направлении. Поспешность тут может только навредить, однако и осторожные шаги могут быть восприняты нашими геополитическими противниками как признак слабости, что даст им повод попытаться обнулить все достижения в разгроме ИГИЛ.

Дмитрий Родионов

Why does Russia stay in Syria after the defeat of the terrorists?

In the context of the obvious impasse in the Syrian conflict, it is important for Moscow to maintain stability in the territories controlled by Damascus, to prevent a relapse of a full-scale civil war. To do this, we will have to keep troops there until full political settlement. In addition, it is important to preserve Russia's influence on Bashar al-Assad, preventing his complete departure under the tutelage of Tehran, which practically contains the regime economically. Unlike Moscow, which helped only militarily. This is possible precisely through the performance of intermediary functions between Damascus and its neighbors: Israel and Turkey.

Dmitry Rodionov

Источник: https://vpoanalytics.com/2021/09/06/zachem-rossiya-ostayotsya-v-sirii-po...

А. Проханов ― Я думаю, что сейчас пока что рано говорить о том, что у талибов возникает государственное ядро, и оно, это ядро, оформляется системно, и появляются утвержденные министры. В Афганистане всё только начинается. Афганский котел продолжает кипеть. Эта смола пузырится, и из этих пузырей ожидаются совершенно неожиданные политические экспромты.

Например, талибы праздновали победу над Панджшерским ущельем, над последователями Ахмад-шаха Масуда. Они расстреляли в воздух весь недельный боекомплект. Оказывается, ничего подобного. Сопротивление продолжается. Более того, минувшей ночью, как мне стало известно, по Панджшерскому ущелью, занятому талибами, был нанесен мощнейший бомбоштурмовой удар самолетами с неопознанными знаками. И там, под этим ударом, погибло такое количество талибов, которое не гибло за время всей войны с американцами. Был сбит пакистанский самолет.

Кто сбил пакистанский самолет и как? С помощью переносного зенитно-ракетного комплекса? «Стрела», может быть? Или его сбил какой-нибудь истребитель, опять с замалеванными опознавательными знаками? Панджшерские правители, панджшерские моджахеды перешли в контрнаступление. И вообще специалисты по Афганистану говорят, что в Афганистане начинается серьезная гражданская война. Они называют это народным восстанием.

То есть этот Северный альянс оказался не битым. Он оказался существующим. И на помощь этому Северному альянсу летят самолеты с неопознанными знаками на крыльях. Мне трудно сказать, чьи это самолеты. Я точно знаю, что это не таджикские самолеты, не узбекские и не казахские. По-видимому, это и не американские самолеты.

А. Осин ― Неужели российские?

А. Проханов ― И не пакистанские самолеты. Если методом исключения — Китай очень далеко. Значит, какие-то загадочные самолеты. Надо просто внимательно посмотреть на крылья — вдруг сквозь эту известку просияет какая-нибудь восхитительная фреска в виде красной звезды. Есть предположение, что это сделали российские самолеты, нанеся превентивный удар по этому скоплению торжествующих неконтролируемых талибов.

Мне трудно судить об этом, тем более, что МИД в лице Лаврова и в лице посла говорят, что талибы приличные люди, с ними можно разговаривать, считаться. И при этом, может быть, какие-то наши неуправляемые военные из Министерства обороны наносят эти удары. Если это так, то думаю, что в ближайшее время нужно ожидать атаки на российское посольство, и наши дипломаты перестанут говорить, что талибы, будучи террористической, запрещенной в России организацией, тем не менее, приличные очаровательные люди.

Повторяю: сегодня Афганистан является огромной загадкой. Он не устаканился, не установился. А афганскую проблему с уходом американцев, которые на самом деле никуда не ушли, вмешивается всё большее и большее количество компонентов, обнаруживая там себя.

Пакистан совершенно точно там существует, потому что талибы — плод пакистанской разведки. Говорят, что американцы, уйдя из Афганистана, передали всю эту проблему Пакистану. Китай с его кашмирскими проблемами, с его Синьцзяном — крайне заинтересованный персонаж. Иран, который крайне озабочен ситуацией в Афганистане, потому что весь Герат, вся эта западная часть Афганистана примыкает к Ирану. Все эти десятилетия там не прекращались вооруженные столкновения с иранскими пограничниками, с иранскими войсками. И конечно, Россия, окруженная своими сподвижниками из Таджикистана, Казахстана, Киргизии.

Поэтому повторяю: Афганистан — это по-прежнему загадка, всё более и более усложняющаяся. Интересно отметить, что провозглашенная победа талибов в Афганистане ужасно напугала нашу элиту, нашу общественность, наш истеблишмент, да и народ. Возникли какие-то ощущения магического страха, которые вдруг стали изливаться из этой сравнительно небольшой страны, которую называют варварской, средневековой, от армии, у которой нет ни танков, ни самолетов. И вдруг какой-то панический страх.

Я его, между прочим, на себя примеряю. Я тоже крайне встревожен. Мне тревожно видеть на знакомой мне афганской территории такой кипящий, сконцентрированный, победивший, исполненный реванша сгусток. Этот сгусток говорит о том, что исламская революция в мире не то что не закончена — она продолжается. И эта революция будет себя экспортировать во все окрестные пространства, включая пространство нашей Средней Азии.

А. Осин ― Так вы полагаете, что лучше делать — бить или договариваться? Поддерживать Северный альянс в каком-то виде, в каком он остался, или всё-таки дипломатические отношения, признание? Песков сегодня сказал, что пока рано об этом говорить, но в воздухе витает. Какой путь? Или между этими двумя путями, как между струйками, пройти?

А. Проханов ― Мне трудно сказать, но я думаю, что надо делать и то, и другое. И договариваться, и бить, и опять договариваться, и опять бить. В какой-то момент это может помочь, но потом придется выбирать один из путей. Я думаю, что этим путем будут бомбоштурмовые удары. Тем более, что у России есть опыт ведения воздушной войны в Сирии. Там накоплен огромный опыт такого рода войны — характер вылетов, ночные вылеты, поддержка этих акций с земли с помощью авианаводчиков. Но это всё, повторяю, гипотеза. Я не знаю, какие знаки были замалеваны на крыльях этих загадочных ночных самолетов.

А. Осин ― Но вопрос-то в любом случае стоит, согласитесь: или действительно поддерживать Ахмада Масуда, то есть сына Ахмад-шаха, который лидер сопротивления, либо, с другой стороны, участвовать в дипломатических мероприятиях и добавлять «Талибану» легитимности. Понимаете, вот в чем дело. Потому что пока-то он нелегитимен, а вот если приедут на инаугурацию правительства, куда уже пригласили Россию, Иран, Китай, Пакистан, а вот как раз США и ряд стран НАТО не пригласили. Понимаете, какая штука?

А. Проханов ― Интересная штука, согласен с вами. Но я исхожу не из моего политологического опыта, а из обычного разумения — может быть, обывательского разумения. Такая концентрация энергии, связанная с исламским мировым взрывом, такое внутреннее ощущение победы и реванша не может держаться в этих эфемерных границах.

Будет экспансия. Эта энергия переплеснется через границы, хочет ли этого новое правительство или не хочет. Потому что там нет единой массы, которая управляется. Там огромное количество явлений и направлений, которые не управляются. Которые соперничают друг с другом, у которых есть свои интересы — наркоинтересы, коммерческие интересы, национальные интересы.

Всё это существует. И поэтому, конечно, прекрасно, что мы будем присутствовать при инаугурации правительства. Может быть, нам действительно удастся ввести в это правительство какого-нибудь своего человека, русского человека — это вообще было бы огромной победой. Но я считаю, что военная реакция, военное присутствие там неизбежно и полезно.

А. Осин ― То есть стоит, с вашей точки зрения, подогревать гражданскую войну, которая может начаться и уже чуть-чуть идет?

А. Проханов ― Стоит делать всё, чтобы не произошел вот этот всплеск этой исламской активности на территории Татарстана, Башкирии, Северного Кавказа. Надо делать всё, чтобы этого не произошло. Если этому помогут переговоры — прекрасно. Но я знаю, что и Казахстан, и Таджикистан крайне напряжены, крайне напуганы.

Я слышу выступления некоторых общественных деятелей — например, казахов. Они просто в ужасе от того, что происходит. Они говорят, что если талибы перейдут границу Казахстана, то казахская армия будет уничтожена в несколько дней. Они разорвут эту армию, армия не будет с ними сражаться. Казахстан не будет сопротивляться этому вторжению, потому что Казахстан заминирован социальным неравенством. Простой народ, казахи, ненавидит этих олигархов, которые сформировались за это время на всей прежней советской собственности. Если талибы придут туда под знаком справедливости, равенства, наказания виновных, то народ не пойдет против них. Вот эти все настроения есть, и они должны учитываться. Учитываться и нашими военными стратегами, и политиками. Но я, к счастью или к несчастью, не являюсь ни первым, ни вторым.

А. Осин ― С другой стороны, если говорить о Казахстане, то это светская страна, а талибы всё-таки несут с собой довольно суровые мусульманские порядки, законы шариата и прочее. Неужели население Казахстана согласится с этим? С женщинами в парандже, с отказом от музыки и другими интересными подробностями «Талибана».

А. Проханов ― Когда я первый раз приехал в Афганистан, это была светская страна. Там по улицам ходили очаровательные восхитительные персианки с такой жесткой восточной персидской красотой, с графикой лица. Они были свободны, у них были прекрасные волосы, удивительный маникюр. Они благоухали духами. А потом всё это очень быстро свернулось.

Поэтому республики Средней Азии, да и нашего Кавказа, нет-нет да введут вместо гражданского шариатский суд. Это всё легко восстановимо — либо под угрозой пистолета, либо педалируя вот эти глубинные чаяния, глубинные представления, глубинные религиозно-национальные инстинкты.

А. Осин ― А что для них более естественно, с вашей точки зрения?

А. Проханов ― Для талибов?

А. Осин ― Нет, для наших бывших, так сказать, соотечественников — ну, Казахстан, Узбекистан, Таджикистан. Для них всё-таки более естественен тот уклад жизни, который в Афганистане, или тот, который ближе к России, скажем так?

А. Проханов ― Конечно, там по-прежнему еще присутствует советское наследие. Я думаю, что вся элита, которая, повторяю, разжирела на наших заводах, построенных Советским Союзом, на угольных шахтах, на металлургических предприятиях, на атомных центрах — она вся, конечно, европеизирована, вся вестернизирована. Потому что ее богатство связано с рынками сбыта на Западе. Там огромное количество совместных предприятий — израильских, германских. Элита, конечно, вестернизирована. Но народ ненавидит элиту. И вопрос, будет ли народ защищать элиту в час национальной беды. Этот вопрос рассматривается, по-видимому, всеми и вся.

Вот англичане, которые воевали над Ла-Маншем в 1942 году — там элита, эти мажоры, английские аристократы бросили свои клубы, бросили свои гольфы, сели на «Спитфайры» и стали воевать над Ла-Маншем и гибнуть там как простые летчики. Элита в час беды пошла вместе с народом на бой. Пойдет ли элита развратная, гедонистическая, по существу антинародная, антинациональная — пойдет ли она защищать свою страну? Не сбежит ли она, как очень часто сбегают элиты?

А. Осин ― Тут другой вопрос. Та самая элита не заручится ли поддержкой наших вооруженных сил, чтобы мы воевали с талибами, если такая ситуация возникнет?

А. Проханов ― Я думаю, что если угроза экспансия этой исламской революции на территорию Советского Союза, или на территорию России, или близлежащих союзных нам государств станет очевидной, и она, по существу, будет реализована, нам ничего не остается делать, как воевать.

Правда, я надеюсь, что если, не дай бог, будет война, она не будет вестись теми средствами, которые я наблюдал тогда, в 70-е годы. Это не будут контингенты, это не будут зачистки «зеленки», это не будут лобовые атаки десантников на позиции и укрепрайоны моджахедов в горах. Я думаю, что для этого появились другие средства. А главное, появился новый опыт — и горький, и положительный.

А. Осин ― Но пока что талибы стараются держаться прилично и приличествующе. Масочку такую на себя надевают — говорят, что женщины будут в правительстве, они будут учиться и так далее. То есть они пытаются дать понять… Не знаю, правда или нет — вот сейчас как раз у вас спрошу: насколько искренни эти заявления? Чтобы их не сравнивали с теми талибами, которые были до этого.

А. Проханов ― Кстати, те талибы, которые были до этого — так называемые старые талибы, которые гнездились в Дохе, в Катаре — они-то как раз и являются такими умеренными гуманизированными талибами. Они заверяют Россию в лояльности, они заверяют, что новый талибский режим не будет средневековым и варварским.

Но это всё старые талибы. Существуют новые талибы, молодые талибы, талибы поля боя, талибы реванша. И что там у них в голове, не знаю. Вот сейчас, если действительно эта бомбардировка состоялась в таком виде, в каком мне ее преподнесли, если у талибов там в Панджшере много жертв, я убежден, что будет рецидив внутри Кабула.

А. Осин ― Еще один важный вопрос. Ведь «Талибан»* ставит как один из своих принципов недопущение прочих ультрарадикальных исламских организаций типа ИГИЛ* или «Аль-Каида»*. Они всегда позиционировании себя как силу противодействия им. Вот тоже, насколько это искренне? Будут ли они воевать с ИГИЛ или с «Аль-Каидой», частички которых присутствуют и в соседних странах?

А. Проханов ― Я думаю, что это будет зависеть от того, до какой степени они сумеют внутри договориться. То есть возможность договориться внутри себя гораздо больше, чем возможность договориться «Талибану» за пределами государства. Эти договоренности бывали, потом они рушились, потом опять возникали. И сегодня, насколько я понимаю, такие договоренности стараются установить. Внутренняя распря, которая, конечно, очень серьезна и злокозненна — ее пытаются погасить.

А. Осин ― Как вы считаете, возвращаясь уже к событиям 31 августа — то, что произошло в цивилизационном плане… У нас многие с некой долей злорадства говорят о том, что это начало падения Соединенных Штатов как империи. То самое бегство с брошенной техникой, оружием и прочим. Вы согласны с этой точкой зрения, или это всё, так сказать, детали, а потом всё будет опять как раньше?

А. Проханов ― Америку сотрясает постоянно. Америку трясет, как будто Америка села на какой-то обнаженный очень мощный электрический провод. От нее постоянно исходят какие-то ужасные искры. Она еще не оправилась от трамповского кризиса, вдруг возник вот этот кризис Байдена.

Конечно, для Америки это ужасно. Это демонстрирует, кстати, несогласованность американских спецслужб с американским политическим руководством. Я не думаю, что американские спецслужбы не предвидели вот этот хаос, который сейчас начался в Афганистане, и этот хаос перекидывается в Соединенные Штаты. Даже есть свидетельства, что крупные эксперты американских спецслужб предупреждали о возможности того, что ситуация будет развиваться таким неблагоприятным образом и в самом Афганистане, и в Соединенных Штатах Америки. Это свидетельство какой-то асинхронности. Радоваться нам этому или нет? Я думаю, что если мы зачислили американцев в свои противники, то нам следует радоваться этому.

А. Осин ― Но извините, с другой стороны получается так, что если рушится что-то очень большое и внушительное, под обломками можем быть погребены, скажем так, отчасти и мы. То есть если Америка рухнет, то всему миру от этого цунами будет достаточно сложно. Разве нет?

А. Проханов ― А вы не чувствуете, что в мире вообще рушится что-то огромное, непомерное и загадочное? И отдельные локальные крушения, будь то крушение какого-нибудь небольшого Афганистана, или Америки, или, не дай бог, России — это есть только часть общего крушения. В мире происходит нечто загадочное, которое отрывочно и фрагментарно зовется то потеплением климата, нарушающим всю земную жизнь и экологию, то появлением каких-то новых форм хозяйствования, таких, как зеленая экономика, зеленая революция, или предупреждением Римского клуба о том, что действительно пора начать сокращение населения.

То есть возникают какие-то удивительные симптомы надвигающегося на нас нового, великого, очень тяжелого, загадочного проекта. И этот проект приводит к крушению, к разрушению всех прежних проектов, многие из которых уже были разрушены до него. До него ведь было очень много очень важных для человечества проектов.

В частности, эллинский проект, который был разрушен Александром Македонским, когда он из Македонии пошел завоевывать Азию. Римский проект с его правом и рациональностью, который был разрушен приходом варваров. Христианский проект, который был разрушен в Ренессансе, в итальянском Возрождении, когда вместо духа появилась плоть, вместо условных мадонн появились очаровательные женщины — даже языческие, такие, как «Весна» Боттичелли.

Был разрушен либеральный проект на наших глазах. Весь мир говорит о том, что либеральный проект иссяк, исчах, глобализм себя исчерпал, что либерализм в его классической форме уже не существует. Об этом говорят американцы, об этом говорит и Путин. На моих глазах в 1945 году погиб фашистский проект, раздавленный советскими «Т-34». На моих глазах погиб великий советский проект в 1991 году.

Все эти проекты погибли. Остался один лишь исламский проект, который, видите, бурлит и клокочет. Но и он будет израсходован. Я просто вижу, что эта энергия не бесконечна. Этот вулкан затромбируют, закупорят. Поэтому этот огромный проект — проект проектов — его надо отгадать. На него надо посмотреть, можно ли ему противиться, есть ли от него спасение. Есть ли спасение от проекта, который называется «Великое обнуление»?

А. Осин ― Но в любом случае Соединенные Штаты Америки — это такая свая, на которой отчасти держится проект предыдущий. Если эта свая будет подпилена, то приход нового загадочного проекта будет приближен. Разве нет?

А. Проханов ― Ну конечно.

А. Осин ― Но тут, опять-таки, действительно вопрос, останемся ли мы в стороне. Потому что вы еще упомянули климатическую тему. Вы вроде говорите о человеческом факторе, о факторе человеческого общества, а получается так, что и климат тут какую-то роль играет. Или это просто поэтическая аллегория?

А. Проханов ― Нет, климат играет изначальную роль. Даже не климат, а возникают условия, включающие в себя и потепление климата, при которых прежняя жизнь на земле невозможна. Из этой невозможности проистекают последствия, всевозможные изменения. Меняется экономика, меняется социальная среда, меняются представления о природе. Вместо экологической этики возникает благоговение перед природой, самые разные новые учения — религиозные или квазирелигиозные. А исходным является гибель биосферы, завершение биосферы. И на нее реагирует человечество. Великое обнуление связано именно с этим. Вы спрашиваете: как этому противодействовать?

А. Осин ― Да никак, — ответите вы мне.

А. Проханов ― Если бы я сидел одесную с Господом, я бы, может быть, вам и сказал. А если бы я был Алексеем Максимовичем Горьким, я бы сказал «Пусть сильнее грянет буря!» и написал бы «Буревестник». Но я ни то, ни другое.

А. Осин: ― Александр Андреевич, некие катаклизмы — вернее, их волны — заметны и у нас в стране. Власть, насколько я понимаю, серьезно взялась за несистемную оппозицию. В частности, как подтверждение этого, запрет сайта «Умного голосования». Как следствие, признание разнообразных авуаров и ресурсов Алексея Навального экстремистскими. И до этого, кстати, отъезд некоторых адвокатов, которые тоже защищали интересы оппозиционеров. В общем, можно ли это назвать зачисткой, или же это какие-то частные случаи?

Слышите ли вы меня, Александр Андреевич? Какая-то пауза возникла. Да, Александр Андреевич, тут какие-то технические проблемы у нас возникли. Я просто напомню о поводе для разговора. Хотя, в принципе, вот изображение-то двигается. Вот сейчас оно исчезло, но, думаю, появится через некоторое время.

Мы, кстати, имеем в виду то, что подал в суд Идрак Мирзализаде — комик, который был признан пожизненно нежелательным нашей стране, но до этого успел уехать. Место его нахождения неизвестно, но он, тем не менее, с решением Министерства внутренних дел не согласен.

Я напомню, что причиной принятия этого решения стали его довольно-таки неприятные, скажем так, шутки в адрес всего русского народа, с которым он столкнулся, снимая квартиру. Он был обижен, что представителям неславянских национальностей не очень хотят сдавать, и вот по этому поводу разразился соответствующим спичем, который возмутил многих и, соответственно, привел к такому исходу.

Мы говорим об этом просто потому, что до этого, в общем, власть довольно либерально относилась к подобного рода высказываниям, а теперь вот принимает довольно жесткие и серьезные решения. Кроме того, красноярские активисты и депутаты потребовали отменить концерт певца — не знаю, деятеля искусства, скажем так — Моргенштерна, который тоже известен довольно-таки острыми высказываниями. В частности, беседуя с Гордоном, он несколько раз какие-то подобные вещи себе позволял.

Ну вот такая ситуация. То есть действительно количество этих случаев довольно-таки велико. Не знаю, переходит оно в качество или нет, но за этим чувствуется начало некой кампании. По крайней мере, многие об этом говорят. Ну вот Александра Андреевича пока, к сожалению, нет на экране. Связь дает сбои. Пока что давайте поговорим с вами.

Евгений из Пензы, спасибо, что нас цените, и прежде всего Александра Андреевича. Я не думаю, что здесь произошло нечто мистическое, Евгений, который не оставляет нас своим вниманием. Инна помнит, когда я был в эфире. А, по-моему, мы перешли на телефонную связь. Ну уж извините, я думаю, что это нам нисколько не помешает. Александр Андреевич, вы слышите, да? Алло? Обещали вроде бы.

А. Проханов ― Да?

А. Осин ― Да-да, вот, наконец, появился Александр Андреевич. Тут был мой длинный спич о всех последних случаях неких гонений на представителей несистемной оппозиции, будь то сил, связанных с политиком Алексеем Навальным, будь то стендап-комиков и других деятелей искусства, и прочее. Вы считаете это началом некой кампании, либо же это некая случайная, не связанная между собой цепь обстоятельств?

А. Проханов ― Нет, это не начало кампании — это продолжение ее. Я говорил, что Россия вступает в период позднепутинского правления. Путин формирует новое государство под стать своему новому статусу, новым возможностям и представлениям о своем и общероссийском будущем. Поэтому создание такого усиленного, очень мощного централизма, который исключает проявление всевозможных паллиативных суждений, партий — это входит в концепт создания этого нового государства.

Поэтому здесь нет ничего удивительного. Я лично не могу никому из них сострадать, но и не могу сочувствовать. Просто к этому нужно относиться как к движению ледника. Вы можете протестовать, можете ложиться под ледник, как под гусеницы танка, но он вас накроет. Поэтому нужно понимать это как некое космическое явление.

А. Осин ― Вы знаете, вот меня больше всего удивило, когда показывали выступление Мирзализаде и еще какого-то другого парня, то, что очень бурно и положительно реагирует зал, по всей видимости, состоящий из молодых людей. Ну хорошо, вот мы выкорчуем, или власть выкорчует самого Мирзализаде или еще кого-то, Моргенштерна, уберет их. Но реакция-то никуда не денется. Люди же по-прежнему будут (молодые люди, что, наверное, самое опасное) так же об этом думать. Или нет?

А. Проханов ― Да, я с вами согласен, конечно. Убираются вершки, а корешки остаются. И поэтому оставшееся, уже возникшее, плотно находящееся в недрах общества (молодого общества… интернетом) начало будет проявляться в новых лидерах, новых музыкантах, новых политиках. Это неизбежно. Поэтому то, что сейчас происходит — это лишь фаза. Фаза такого первого обновления. Потом последует и следующая, более глубинная фаза.

Просто я смотрю на идеологию вот этого нового позднепутинского государства. Она мне кажется всё-таки слишком старомодной. Это идеология, основанная на каких-то прежних, во многом обветшавших константах. Символом этого государства является, например, Александр III… общество… армию и флот. Потом началась Великая октябрьская социалистическая революция, и его сына расстреляли в Ипатьевском доме.

Мне кажется, что это новое государство, которое формируется, в большей степени должно задуматься над этим «Великим обнулением», о котором мы с вами только что говорили. Вот это является реальной проблемой мира, и России в том числе. И сюда, в эту тему, устремлены пытливые глаза, в том числе и молодых людей. Они ищут здесь ответа. И тот, кто даст ответ на эту мучительную проблематику, будет хозяином современной и завтрашней истории, и политики, и государства. Мне это кажется.

Меня волнует, что сегодняшние наши витии, наш истеблишмент абсолютно не задумывается над этой тематикой, а оперирует обветшалыми вещами. Опять разговор о сталинизме, опять переименование каких-то городов, опять примирение красных и белых. Все уже давно примирились, все уже давно выморились от примирения. Вот это возникающее загадочное, таинственное, интересное, жуткое и прекрасное — вот здесь должны быть проявлены усилия. Здесь должна возникнуть какая-то властная лексика.

Кстати, вот мы заговорили, как этому противодействовать. Ведь противодействовать этому можно по-разному. …вот этого надвигающегося будущего. Как на него реагировать? Можно действительно бросаться с обнаженными саблями на идущие танки, как это делали поляки в 1939 году. Они обречены на истребление, наши интеллектуалы, обречены на сумасшедшие дома и инфаркты. Можно убежать от этого. Убежать в пьянство, иногда люди убегают в самоубийство от этого. А можно овладеть этим через познание, назвать. Назвал — значит, узнал и победил.

Вот я этим занимаюсь постоянно. Только что вышел в свет мой роман «Тайник заветов». Одновременно с этим только что вышел роман Пелевина «Трансгуманизм», а незадолго до этого вышел роман Сорокина «Доктор Гарин». Все эти три романа абсолютно разные. Их писали разные люди — может быть, несовместимые. …трактуют тематику.

…высоколобые академики и высоколобые думские политики и сенаторы. Вот там, в этих книгах открываются сущности. Мне кажется, что власти, которые, увы, не читают книг вообще… Я не говорю о Пушкине или Гомере — они вообще не читают книг. Им спичрайтеры ставят то цитату из Бердяева, то цитату из Ильина — очень часто некстати. Вот если бы они посмотрели это, это дало бы им повод для новой лексики, для новых вопросов, новых терминов. …неприятное и отвратительное. Всё старомодное, всё отжившее, всё рутинное. …оскорбительное.

Потому что новая молодежная фронда — она ведь во многом не политическая. Это форма стиля, это форма дизайна. Почему часть Белоруссии бунтует против Лукашенко? Не потому, что там деревня, и нет айтишника. А потому, что вопрос лексики, вопрос выражения. Оказывается, это очень важно в XXI веке. И мне кажется, что эта зачистка, которая сейчас происходит — она естественная, она неизбежна. Но взамен этой зачистки не могут возникнуть памятники князьям, царям, императорам, или формула Победоносцева, или формула Уварова «православие, самодержавие, народность».

А. Осин ― Извините за такую, может быть, резкость: а Пелевин, вы или Сорокин для молодежи не устарели?

А. Проханов ― Может быть, устарели. Но я говорю не для молодежи. Я говорю для властей. Власть могла бы здесь почерпнуть какие-то формулы. Не лексические, а интеллектуальные. Может быть, вообще власть устарела для молодежи? Может быть, для молодежи вообще устарела жизнь?

А. Осин ― То есть вы предлагаете анархию для молодежи?

А. Проханов ― Нет, я говорю, что для молодежи устарело. Если для молодежи устарела художественная литература, музыка, если устарела красота, то зачем такая молодежь вообще нужна? Зачем она нужна природе?

А. Осин ― Но просто у них свое понятие красоты и музыки, которые мы не понимаем. И читают они какие-то другие вещи, и смотрят не то.

А. Проханов ― За пределами этих вещей нет ничего. Ничего другого не написано — только скабрезные частушки и матерные песни, как у Шнура. Молодежь хочет возвышенного. Не вся молодежь направлена на группенсекс. Не вся молодежь смотрит с упоением «Камеди Клаб», где очень часто постоянно говорят о гомосексуальных отношениях и так мило хохочут над гомосексуалистами, тем самым как бы пропагандируя эти отношения. Это не вся молодежь.

А. Осин ― Александр Андреевич, к сожалению, время у нас заканчивается, да и связь не очень хороша. Но я боюсь, что и Шнур тоже для молодежи староват. Это был Александр Проханов на радио «Эхо Москвы» в «Особом мнении» и ваш ведущий Алексей Осин. Счастливо и удачи!

* террористические организации, запрещенные в России

Источник: https://izborsk-club.ru/21632

Случайно встретившись в Свердловске, они оба поняли: это судьба. Она — эффектная блондинка, студентка 22 лет. Ему — 31 и до сих пор холостяк. Популярности, когда женщины всех возрастов сами бросаются на шею, он ещё не достиг. А рассмотреть доброту маленького (165 см) лысеющего пухлика девушки с первого взгляда не в состоянии. Может, и она не рассмотрела бы. Но он пригласил её на спектакль. А потом бродил с ней по ночному городу, читая Блока и Есенина. Так и встретились два одиночества. Евгений Леонов и Ванда Стойлова.

Это потом он станет любимейшим артистом всего Союза, а она — уважаемым, но всё-таки известным лишь узкому кругу специалистов завлитом «Ленкома». Дома друг для друга они были Евгеша и Ваня. Чуть-чуть не дожила Ванда Владимировна до 95-летия любимого — ушла нынешней весной, когда распускаются тюльпаны. А ведь они оба так любили цветы...

«Брошу всё...»

Широкая известность пришла к Евгению Леонову неожиданно. Сыграв полтора десятка киноролей и три десятка — на сцене театра им. Станиславского, актёр всё ещё сомневался, правильный ли выбор он сделал. Даже признавался сгоряча старшему брату: «Брошу всё, уеду в Давыдково, буду на земле работать...»

Там, под Клином, старшие Леоновы когда-то построили дом, туда отправляли на лето мальчишек — чтобы могли и ягод с куста поесть, и крестьянский труд познать.

К счастью для всех, Евгений не свернул с намеченного ещё в детстве пути. Спустя два года после свадьбы у него с Вандой родился Андрюшка. Артист стал самым счастливым на свете человеком — души не чаял в сыне, проводил с ним всё свободное время. А ещё через два года Леонова уже узнавала вся страна. И не только в лицо. Так получилось, что он первым показал голый зад советскому народу. Произошло это в картине «Полосатый рейс», над которой и сегодня не грех посмеяться.

а главную роль в «Донской повести» того же режиссёра В. Фетина артист получил престижные награды. И тут режиссёры будто проснулись. Теперь они, кажется, разглядели все способности исполнителя со смешной внешностью, который мог быть и комиком, и трагиком. Его с удовольствием снимали Эльдар Рязанов и Георгий Данелия (для него Леонов стал просто талисманом), Александр Митта и Андрей Смирнов, Марк Захаров и Виталий Мельников...

Градус любви

Среди ранних своих работ артист выделял шолоховского Якова и слесаря Приходько на экране, ценил булгаковского Лариосика в театре. А поклонники обожали его за «Пасть порву! Моргалы выколю!» и «Украл, выпил — в тюрьму». Цитировали по любому поводу: «Тостуемый пьёт до дна», «Нолито, не обратно же выливать» и «Хорошо сидим...»

Градус народной любви просто зашкаливал. Артист не мог спокойно ходить на Черёмушкинский рынок, где по выходным закупал продукты для семьи. Не представлял, как можно незаметно проскочить по перрону, чтобы не опоздать на поезд. Миллионы жителей страны считали его своим — простым, отзывчивым, добрым мужиком, которого можно попросить о чём угодно: хоть чехословацкую люстру достать, хоть гэдээровскую стенку. Доходило и до такого, простите, мещанства. Что уж говорить о случаях, когда люди действительно нуждались — в жилье или дефицитных лекарствах. Как всемогущий бог, народный любимец мог всё. И все этим пользовались.

«Когда мы снимали в Тбилиси „Не горюй!“, в перерыве между съёмками я решил навестить своего лежащего в больнице родственника Рамина, — вспоминал Гия Данелия. — Позвал с собой Женю: Рамин будет счастлив. Врач завёл нас в палату. Рамин, когда увидел Леонова, расцвёл. Даже порозовел. И соседи Рамина по палате расцвели. Смотрят на Женю и улыбаются.

Посидели в палате минут пять, стали прощаться. Тут врач попросил:

— Товарищ Леонов, пожалуйста, давайте зайдём в реанимацию. На минутку. Там очень тяжёлые больные, пусть и они на вас посмотрят.

Зашли в реанимацию — та же реакция. И тогда врач взмолился:

— Товарищ Леонов, давайте обойдём всех! Ведь сердце — это очень серьёзно, а вы лучше любой терапии на них действуете!

Когда мы обошли все палаты и стали прощаться, врач сказал:

— А в женское отделение?

Делать нечего, обошли и женское отделение... Женя везде улыбался, шутил — врач был прав, на больных Леонов действовал лучше любого лекарства».

Репетиция смерти

Вот только лекарства от трудоголизма самому Леонову не нашлось. Тем более что болячек и без того хватало. Артист страдал сахарным диабетом, подводило сердце. А он любил вкусно и сытно поесть (долгие годы дом был полон гостей, пока артисту не захотелось одиночества и тишины). И работал, работал, буквально на износ. Сначала — чтобы заработать имя. Потом — чтобы прокормить семью, в том числе уже взрослого сына-актёра, который в начале пути получал совсем немного.

Фильмы, спектакли (последние 20 лет — в «Ленкоме»), концерты, творческие встречи, участие в сатирическом киножурнале «Фитиль», озвучивание мультфильмов... Один Винни-Пух чего стоит! Можно ли представить сегодня, чтобы обаятельный толстый медвежонок, любящий мёд, говорил чьим-то другим голосом? Ну кто ещё так споёт-продекламирует: «Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро!» или «Я тучка-тучка-тучка, я вовсе не медведь...» И вот ведь — парадокс или закономерность? — мультфильм вроде для детей, однако вспоминают Винни-Пуха-Леонова даже взрослые: «А не пойти ли нам в гости, немного подкрепиться?», «От этих пчёл всего можно ждать»...

Так и получается, что любви народа к артисту Леонову были все возрасты покорны. Как он от неё спасался, одному Богу известно. Действительно ведь приходилось прятаться, иначе бы совсем житья не было. Сердце не справлялось с нагрузками, а рецепт сбавить обороты артист на дух не принимал. Да и как тут сбавишь, когда тебе предлагают сыграть Тевье-молочника? Это же не роль — ролище!

Спектакль стали готовить к выпуску, когда на гастролях в Германии Леонову стало плохо. Врачи приехали быстро, но по дороге в больницу артист... умер. Клиническая смерть. 19 дней в коме. Потом несколько месяцев реабилитации — по минимуму, конечно. Разлёживаться было нельзя. Никогда в жизни Евгений Павлович не срывал спектакли. Играл хворый, с температурой. Живой — значит, надо выходить на сцену.

Вот и в германской клинике доктора сказали сыну: разговаривайте с ним как с живым. Рассказывайте, смейтесь, пойте... Делайте что угодно. Услышит вас — значит, встанет.

Андрей делал всё, как просили. Чувствовал себя страшно виноватым: незадолго до приступа он поссорился с отцом. И никогда не простил бы себе, если бы тот умер ещё тогда, в Германии.

В те страшные дни народная любовь оказалась как нельзя кстати. Люди слали телеграммы поддержки, молились, верили... Евгений Павлович выздоровел. Премьера «Поминальной молитвы» прошла с небывалым успехом. Да и как могло быть иначе, если актёр вернулся буквально с того света.

Ему бы после этого поберечь себя. Но это был бы уже не Леонов. Он продолжал сниматься, озвучивать мультфильмы, участвовать в рекламе. Потому что по-прежнему отвечал за всю семью: сына, сноху, внука. И, конечно, за жену — любимую Ваню. Которую боготворил и которую очень боялся потерять. Всем помогал. А себе — не смог.

29 января 1994 г., спустя пять с половиной лет после тяжелейшего инфаркта, клинической смерти и операции на сердце и впервые за всю карьеру Евгений Леонов сорвал спектакль. В тот день он ушёл в другой мир. На руках у жены. Собираясь в очередной раз сказать со сцены: «Бог один, но дороги к нему разные...»

Никто из зрителей не сдал тем вечером билеты в кассу, чтобы получить деньги. Они купили в храме по соседству с «Ленкомом» свечи, зажгли их возле театра. И простояли с ними весь вечер.

Источник: https://aif.ru/culture/person/iscelenie_narodnym_leonovym_vsyu_zhizn_on_...

Цена слова

Мария Карелина, «АиФ»: – Александр Евгеньевич, 1 сентября в России – День знаний. В наш век, когда любую информацию можно найти в интернете, а искусственный интеллект вот-вот подвинет человеческий, знания по-прежнему являются главным капиталом?

Александр Попов: – Когда случаются мировые катаклизмы – пропадает всё: счета в банках, звания, регалии, технологии. Не пропадут только знания. Они бессмертны. Молодой Маркс и Энгельс жили под девизом: «Пока мы молоды – мы не пойдём по среднему пути». 

– Что такое «средний путь»?

– Вот я иду по улице и читаю вывески: «Средняя школа», к примеру. Там изучают то, чего нет на свете, – среднюю скорость, среднее арифметическое, среднюю линию треугольника… Я своих учителей учу не быть «средней» школой, учить больше, глубже, чем положено по нормативам.

– И как, удалось сделать «­несреднюю»?

– Когда стал директором в 1990 г., сказал, что из нашей школы будут выходить чемпионы мира. Все хихикали. Сейчас 22 чемпиона мира (золото и серебро на крупных международных соревнованиях, локальные китайские и румынские не считаю). Детей на Земле несколько миллиардов. Пытаюсь доказать, что мои – лучшие. А школа – не средняя. Школа должна дать один-единственный навык – научить детей читать. Больше ничему не надо учить.

– А считать?

– Калькулятор посчитает. Я перестал при приёме в 5-й класс давать математические задачи. Даю задачи, текст которых надо осмысливать.

– Например?

– «У папы квадратный возраст. А у мамы возраст – это произведение цифр возраста отца. У сына – произведение цифр возраста матери, у дочери – сумма цифр возраста матери. Сколько лет каждому члену семьи?» Ребёнок говорит: 58. Я обращаю его внимание на словосочетание «квадратный папа». Он говорит: «Да это он в плечах квадратный». Всё, мы расстаёмся.

– А какой правильный ответ?

– Папе или 1, или 4, или 9, или 16, 25, 36, 49. Но признаки делимости или как рационально складывать – этому можно научить. А когда за 4 года ребёнка не научили читать, что я с ним буду делать? Мы с шестиклассником, например, сегодня искали «центр тяжести» текста.

– Это же понятие из физики.

– Да. Но мы искали главное слово. И я ему привёл в пример такую историю. Когда-то одна известная фирма, производящая газировку, была финансово несостоятельной. К ним пришёл еврей и сказал: «Я готов сказать одно слово, и у вас хорошо пойдут дела. Но это слово стоит 10 тыс. долл.». Там долго не соглашались, но потом сдались. Это было слово «бутилировать». Они газировку выпускали только в больших объёмах, а стали в разных. И пошли продажи. Слово оказалось центром тяжести этой проблемы. 

Как уважать себя заставить?

– Человек по мере развития цивилизации умнеет или глупеет?

– Вот я поставил в школьном дворе памятник Дон Кихоту Ламанчскому. В интернете стали писать: почему это он увековечил не челябинца, а иностранца? Два раза Дон Кихоту сломали пальцы на ногах. Сейчас стоит без руки. О чём мы говорим?! Умнеет человек?

– А в царское время было правильное образование?

– Много было толкового. В одну руку надо дать религию, в другую – ремесло. Всё равно, какая религия. Они все нравственные. Корзины плести, плитку выкладывать, разбираться в верблюжьей шерсти – надо научить делать что-то лучше всех. Лучше всех в Челябин­ске маникюр делать, к примеру. И ты уже уважаемый человек. Ты не опустишься, потому что к тебе каждый день идёт уважение. А посмотрите на уровень дореволюционного учителя реального училища. Там были необыкновенные учителя. В этом году я много в больнице лежал, читал мемуары, в частности жизнеописания Деникина. «Найти среднее арифметическое всех хорд круга» – такое задание дал учитель математики в реальном училище будущему белогвардейскому генералу Антону Деникину. Деникин пишет, что решил задачу, и к нему учитель стал лучше относиться. Я протестировал своих учителей и учеников. Один десятиклассник (он сейчас в сборной России) решил. Преподаватель из ЧелГУ Сергей Воронин решает эту задачу 4 способами. Он мне сказал, что в математических кругах эта задача носит название «Задача Деникина».

– А вы сами её решить можете?

– Элементарной математикой не могу, только с помощью математического анализа.

А как учили языки! Сейчас мы один английский с трудом усваиваем, а в царской гимназии учили три современных иностранных и 2 древних!

Как-то в перестроечные времена журналист брал интервью у двух писателей – Юрия Бондарева и Леонида Леонова. Разговор шёл об интеллигенции. Бондарев, человек с высшим образованием, много говорил. И ничего не сказал. А Леонов, у которого за плечами лишь гимназия, сказал: «Интеллигенция – это такой озоновый слой. Его нарушишь – жди беды». И когда журналист удивился, Леонов объяснил: «Меня учили латыни. Я и мыслю по-другому».

– А к ЕГЭ вы как относитесь? Это катастрофа для образования?

– Нет. Просто нужно проводить его по уму. Исключить человеческий фактор. Ученик сел за компьютер, его отпечатки пальцев, его зрачок компьютер зафиксировал, и он не отрываясь работает. Закончил – ему тут же пришёл результат. Пусть компьютер скажет, а не человек. По литературе и истории не может быть ЕГЭ. А вот математика, физика, информатика, астрономия – запросто! 

«Сплошное лукавство!»

– За 50 лет педагогической деятельности вы какой главный вывод для себя сделали?

– Их несколько. Первый: чиновники от образования не знают, что в школе есть дети. Привожу пример. Команда из 22 программистов едет на Всероссийскую олимпиаду в Москву. Покупают нам билеты на поезд. Туда на поезде ехать нельзя, потому что ребята две ночи спать не будут – будут отрываться. Приедут одуревшие и ничего не напишут. Туда надо лететь на самолёте. А вот оттуда можно брать билет на поезд: они будут усталые и две ночи проспят. Я педагог. А чиновники – они забывают, что имеют дело с детьми…

Второй. Министра образования нужно выбирать всей страной, как президента, если мы хотим будущего! Он не должен быть случайным, не должен быть назначенцем, как сейчас.

– Школа к учебному году готова?

– Неприятно мне читать в соцсети про «родительские поборы». Сплошное лукав­ство! А когда вся страна отправляет деньги на лечение больных детей с помощью СМС – это что? Недофинансируется школа. Неужели кто-то ещё об этом не знает? Вот мне дали на ремонт здания 200 тыс. А у меня только один компьютерный класс стоит 2 млн. Где я нашёл эти деньги? Один выпускник в прошлом году стал долларовым миллионером, попал в список «Форбс» как самый успешный российский бизнесмен в возрасте до 30 лет. Он купил нам технику в Лос-Анд­желесе и привёз.

И разве непонятно, что специалистов такого уровня, которые попадают в список «Форбс», должны учить специалисты аналогичного уровня?

– Говорят, вы платите детям за решение задач.

– Я вывешиваю на сайте школы свои задачи. Кто решил – тому даю 100 долл. Почему не в рублях? Если в рублях – они потратят. А доллары надо менять, обменник искать. Это же педагогика! Я детям говорю: «Зашей в каблук». Есть те, кто решил две задачи. Они себя совсем уверенно чувствуют на таких каблуках. Задачи по 1 тыс. долларов ещё, правда, никто не решил. 

– Поощрение деньгами так важно?

– Да. Один банк пригласил меня почитать лекции для сот­рудников и подготовить им задачки. Я наобум назвал сумму гонорара – 100 долл. в час. Они согласились. И я заметил, насколько тщательно готовлюсь к этим занятиям.

Кто авторитет для наших детей?

Исследовательский центр «Ромир» составил рейтинг персон, которые являются авторитетами для российской молодёжи 14–21 года, живущих в городах с населением свыше 100 тыс. человек. Результаты оказались и ожидаемыми, и неожиданными одновременно: в топ-10 не попал ни один писатель, актёр, режиссёр, классический музыкант.

Источник: https://aif.ru/society/education/100_dollarov_v_kabluke_kazhetsya_chinov...

Никакие усилия правительства США уже не удержат Китай от достижения самодостаточности в промышленном производстве. Но можно изменить расчёты частных китайских компаний. Вашингтону стоит хорошо подумать, прежде чем пришпоривать своего главного конкурента: на карту поставлено будущее мирового центра технологических инноваций.

В 2016 г. AlphaGo – компьютерная программа, разработанная специалистами по машинному обучению в Лондоне – обыграла лучших в мире игроков в классическую китайскую настольную игру Го. Это стало революционным прорывом в развитии искусственного интеллекта: AlphaGo продемонстрировала беспрецедентную способность к интуиции и распознаванию образов. Тот факт, что западная программа первой добилась столь выдающегося успеха в области искусственного интеллекта, побудил некоторых обозревателей заявить, что Китай пережил «момент спутника», событие, которое вызвало шок из-за предполагаемого технологического отставания страны. В последние годы Китай действительно пережил «момент спутника»[1], но он был вызван не победой AlphaGo. Скорее тем, что ужесточение Соединёнными Штатами с 2018 г. торговых ограничений, поставившее под угрозу жизнеспособность некоторых крупнейших фирм КНР, встревожило Пекин и заставило китайские компании заново изобретать американские технологии, к которым они больше не могли получить доступ.

Китай уже давно преследует две цели в области промышленной политики: стать более самодостаточным в экономическом отношении и добиться технологического величия. В достижении этих целей китайское правительство в основном полагалось на министерства и государственные предприятия, но не слишком в этом преуспело. Например, лишь сравнительно недавно Китай начал производить полупроводники. Частные фирмы и предприниматели КНР были движущей силой успеха страны на технологическом фронте, хотя их интересы не всегда совпадали с государственными целями. Например, недавно Пекин начал принимать жёсткие меры против некоторых потребительских интернет-компаний и фирм, занимающихся онлайн-образованием – отчасти, чтобы перенаправить усилия на стратегические технологии (компьютерные чипы). Это означает, что наиболее впечатляющие технологические достижения Китая в области возобновляемых источников энергии, потребительских интернет-услуг, электроники и промышленного оборудования зачастую происходят вопреки вмешательству государства, а не благодаря ему.

Президент США Дональд Трамп наложил санкции на китайские компании и вынудил их перестать полагаться на американские полупроводники. Теперь большинство из них пытаются найти отечественные альтернативы или сами разрабатывают необходимые технологии.  Другими словами, своим гамбитом Трамп достиг того, чего так и не смогло добиться китайское правительство: привёл задачи частного бизнеса в соответствие с государственной целью достижения экономической самодостаточности.

Смешанная картина

Китайское государство вмешивается в экономику с первых дней существования Народной Республики. В дополнение к знаменитым пятилетним планам, первый из которых стартовал в 1953 г., правительство предложило несколько отдельных планов, явно направленных на развитие технологического потенциала. На протяжении десятилетий промышленная политика Китая сводилась в основном к пустым заявлениям. В частности, в 1990-е гг. правительство разработало ряд промышленных стратегий, которые были скорее желаемыми целями, чем обязательными задачами, и мало чего достигло, что неудивительно.

Как отметил экономист Барри Нотон, всё изменилось с реализацией китайским правительством «среднесрочного и долгосрочного плана развития науки и технологий» в 2006 году. Пекин выделил под этот план значительные финансово-административные ресурсы, что резко контрастировало с вялым проведением промышленной политики в прежние годы. Государственный совет, высший административный орган Китая, наметил разработку шестнадцати «мегапроектов», каждый из которых находится в ведении определённого министерства, и ежегодно направлял на эти цели от 5 до 6 млрд долларов, чего не происходило при реализации прежних программ. Некоторые из мегапроектов сдвинули ситуацию с мёртвой точки, но технологические возможности заметно не улучшились, хотя были потрачены большие суммы.

Однако, как оказалось, среднесрочный и долгосрочный план были лишь разминкой для развивающейся промышленной политики Китая. В 2010 г. Госсовет представил ещё одну инициативу, обозначив в ней движущей силой экономического роста новые технологии – электромобили и компьютеры нового поколения. К тому времени мировой финансовый кризис вынудил Пекин открыть кубышку и щедро выделять средства на привилегированные проекты. Помимо прямой финансовой поддержки, китайское правительство помогло своим технологическим компаниям и другими способами – например, используя покупательную способность государства для повышения спроса на солнечные батареи.

Но центральным элементом механизма промышленного планирования Китая стал план «Сделано в Китае – 2025», принятый в 2015 году. Он выделяет десять сегментов высокотехнологичной промышленности, в которых китайские компании должны совершить прорыв, а также подробно описывает задачу достижения самодостаточности. В одном из документов, в частности, указано, что к 2030 г. внутреннее производство полупроводников в Китае должно составить от 49,10 процента до 75,13 процента от общего объёма внутреннего рынка, отечественная промышленность обязана освоить экстремальную ультрафиолетовую литографию к 2025 г. и начать производить многоядерные центральные процессоры для компьютерных серверов. Такие конкретные цели заставляют вспомнить времена плановой экономики Китая, когда государство в ручном режиме управляло всем промышленным производством.

План «Сделано в Китае – 2025» вызвал яростную отповедь со стороны многих промышленно развитых стран, которые настороженно отнеслись к попыткам Китая доминировать в сфере передовых технологий. Не рассчитывая на такую реакцию, китайские лидеры впоследствии попытались представить план «Сделано в Китае – 2025» как упражнение в перспективном планировании слишком самоуверенных учёных. Но к тому времени государство уже опубликовало ряд планов, направленных на развитие избранных технологий (полупроводники и искусственный интеллект), а также заманчивые предложения по прямому субсидированию, облегчению доступа к капиталу и инвестициям из государственно-частных фондов. Пекин продемонстрировал стремление не только в полной мере освоить технологии прошлого, но и доминировать в индустрии будущего, а также готовность потратить огромные средства на достижение этой цели.

Чего на самом деле добился Китай? Если бы последние программы промышленного развития были в полной мере реализованы, страна была бы сегодня технологическим гигантом. Но этого не случилось. Китайские технологические фирмы освоили производство некоторых товаров, включая технологии возобновляемой энергетики, электромобили, высокоскоростные железные дороги, тяжёлое машиностроение и автозапчасти. Китай лидирует в развёртывания сетей 5G, чему способствуют преимущества компании Huawei в области оборудования для мобильных сетей.

Но что касается производства дорогостоящих товаров, которые являются явными целями китайского правительства (полупроводники и авиационные технологии), здесь промышленная политика потерпела неудачу. Долгосрочные программы, посвящённые разработке полупроводников, на выходе обеспечили довольно скромные успехи. В основном они привели к появлению компаний, отчаянно борющихся за выживание на рынке, которые и близко не стоят к передовым технологиям. Корпорация гражданского авиастроения Китая (КГАК) – китайский ответ компаниям Airbus и Boeing – отстаёт от графика разработки нового парка самолётов на многие годы. Китай десятилетиями работал над созданием автомобильного бренда, который мог бы войти в число ведущих мировых автопроизводителей, но его компаниям трудно произвести автомобили, отвечающие требованиям потребителей в развитых странах.

Даже истории успеха требуют оговорок. Когда китайские компании осваивают производство какого-либо изделия, они часто заваливают им рынок, что приводит к резкому снижению прибылей для всех, в том числе и для них самих. Китайские компании, возможно, доминируют в производстве солнечных батарей, но на рынке настолько жёсткая конкуренция, что лишь немногие могут рассчитывать на большую прибыль. Китай – мировой лидер в области высокоскоростного железнодорожного транспорта, но он добился этого, требуя от иностранных компаний передачи стратегически важных технологий потенциальным конкурентам, что разозлило многих внешних партнёров. К тому же ведущие китайские компании по-прежнему в значительной степени зависят от американских технологий.

Другими словами, китайское централизованное планирование не опровергло закона экономического тяготения и не доказало, что правительство способно перехитрить рынок. В КНР наблюдается большая разница между компаниями, формально являющимися частью государственной системы, и теми, что созданы частными предпринимателями. Государственные предприятия, например, КГАК, China Telecom и Нефтехимическая корпорация Китая или Sinopec, не являются самыми конкурентоспособными компаниями мира. Успешные китайские компании, в частности ByteDance, стоящая за TikTok, и DJI, ведущий производитель потребительских беспилотников, выросли вокруг государственного сектора, но не вышли из него. Государственные компании ограждены от реальной конкуренции и ревниво относятся к своим частным партнёрам, иногда используя государственную власть, чтобы выдавить их с рынка. Чаще всего ставка на государственное финансирование приводит к тому, что неповоротливые фирмы выживают за счёт госсубсидий, а частные компании не могут извлечь выгоду из государственной помощи.

Китайская промышленная политика всё же достигла определённых успехов, это факт. Сегодня КНР представляет собой огромный рынок с растущим числом динамично развивающихся фирм. Крупная производственная база позволяет обучать многих работников сложным технологиям. Огромное население и большая территория способствовали созданию конкурентоспособной инфраструктуры государственных закупок, что стимулировало некоторые технологические достижения – например, в солнечной энергетике. Но проводимая политика не вывела Китай на лидирующие позиции в таких основополагающих технологиях, как полупроводники, и правительство фактически не было причастно к достижениям крупнейших компаний Китая. Только частные интернет-гиганты ByteDance, Alibaba и Tencent могут на равных конкурировать с коллегами из Кремниевой долины. В области аппаратного обеспечения частные компании DJI, Huawei и Lenovo – единственные китайские компании, разрабатывающие передовые потребительские товары.

Слишком далеко?

Несмотря на ограничения китайского централизованного планирования, проект «Сделано в Китае – 2025» вызвал опасения в Вашингтоне, и там забили тревогу. В последнюю неделю президентства Барака Обамы Белый дом обнародовал план защиты доминирования США в производстве полупроводников. К моменту вступления Трампа в должность президента в широких кругах наблюдалось стремление противостоять хищническим методам Китая в бизнесе.

Многие из первых шагов администрации Трампа в этом направлении имели смысл. Китай требует от национальных компаний инвестировать в зарубежные предприятия для приобретения технологий, которых стране не хватает, и эта политика породила опасения, что КНР может стать владельцем значительной части технологического сектора Соединённых Штатов. После того как в 2015 г. государственная компания по производству полупроводников Tsinghua Unigroup сделала дерзкое предложение о приобретении Micron Technology, последнего американского производителя чипов памяти, администрация Трампа в 2018 г. ответила ужесточением процедуры рассмотрения иностранных инвестиций в отечественные компании. Конгресс и Белый дом предоставили Комитету по иностранным инвестициям в США новые полномочия для блокировки иностранных инвестиций в критически важные для Америки технологические компании. Министерство юстиции также выделило больше средств для уголовного преследования краж коммерческих секретов. А Управление торгового представителя подробно описало недобросовестную экономическую практику Китая и создало правовую основу для введения пошлин на некоторые китайские товары, обозначенные в документе «Сделано в Китае – 2025».

Если бы администрация Трампа на этом остановилась, предпринятые меры представляли бы собой надлежащий план по защите американских фирм от хищнических методов Китая в бизнесе. Но она пошла гораздо дальше, введя режим экспортного контроля, при котором доминирование США в таких технологиях, как полупроводники, использовалось для нанесения ущерба китайским компаниям. Лишив китайцев доступа к компонентам американского производства, санкции поставили под угрозу жизнеспособность китайских компаний даже на внутреннем рынке.

Например, когда администрация Трампа запретила продажу критически важных компонентов американского производства китайской телекоммуникационной компании ZTE, последняя в итоге прекратила деятельность на рынке. То же самое случилось с Fujian Jinhua, ведущим китайским производителем микросхем памяти, который тоже потерпел крах. Кровопускание достигло пика в последние месяцы президентства Трампа. К тому времени Министерство торговли США добавило китайские компании DJI, Hikvision (занимающаяся системами видеонаблюдения), Huawei и Semiconductor Manufacturing International Corporation (SMIC) в список организаций, которым по соображениям национальной безопасности или внешней политики ограничили доступ к американским технологиям. Белый дом также издал указ, направленный на запрет TikTok и WeChat в США, но формулировки были настолько расплывчатыми, что могли помешать любому американскому гражданину или фирме взаимодействовать с их материнскими компаниями.

Самую интенсивную огневую мощь Белый дом приберёг для Huawei. Министерство торговли создало очень сложное правило только для Huawei, в котором утверждалось, что продажа товаров, основанных на американских технологиях, данной компании непатриотична или наносит ущерб интересам США, даже если эти товары произведены иностранными партнёрами за рубежом. Это ограничение помешало Huawei работать не только с американскими, но и со многими китайскими, тайваньскими и европейскими поставщиками, что поставило её в затруднительное положение. Сегодня корпорация не может закупать новые компоненты и вынуждена полагаться на свои сокращающиеся запасы для поддержания операционной деятельности. Продажи смартфонов Huawei обвалились, пришлось переключиться на гораздо менее прибыльные низкотехнологичные опции – производство автомобильных запчастей и технологии разведения рыбы.

Маловероятный союз

Пекин с гневом наблюдал за тем, как администрация Трампа последовательно называла его компании угрозой национальной безопасности и вводила против них жёсткие ограничения. Министерство иностранных дел Китая неоднократно обещало принять «все необходимые контрмеры», а националистическое новостное издание The Global Times – дать достойный ответ американским Apple, Boeing, Cisco и Qualcomm.

Но действия Пекина не соответствуют его яростной риторике. Китайское правительство не только не поступило с Apple так, как американское правительство с Huawei, – оно продолжило выстилать красную дорожку для иностранных компаний. Например, Tesla получила беспрецедентную лицензию на строительство полностью принадлежащего ей завода по производству автомобилей в Шанхае. Понятно, почему Пекин хочет поддерживать хорошие отношения с американскими компаниями: они являются крупными работодателями, продолжают поставлять критически важные технологии и выступают в качестве сдерживающей силы против «ястребиной» позиции Белого дома.

В то же время Пекин настойчиво добивается технологической самодостаточности. Высшие должностные лица, включая председателя Си Цзиньпина, обсуждали важность совершенствования «местных инноваций» и получения контроля над ключевыми, или «узловыми», технологиями. Центральная экономическая рабочая конференция 2020 г. – ежегодная встреча, определяющая актуальные планы китайской экономики – назвала развитие науки и технологий экономическими приоритетами 2021 года. Ни то, ни другое никогда ранее не обсуждалось отдельно на этом форуме, не говоря уже о том, чтобы оказаться в центре внимания. Почти наверняка последует увеличение государственного финансирования – на кону гораздо больше, чем те 5–6 млрд долларов, которые выделены на программу «Сделано в Китае – 2025». И впервые стремление Китая к технологической самодостаточности подкрепляется усилиями частного сектора, чему, конечно же, содействовали торговые ограничения, наложенные Соединёнными Штатами.

Частные компании Китая иногда извлекают выгоду из щедрых дотаций и защиты государства, но они стараются держать дистанцию в отношениях с ним. Чтобы быть действительно конкурентоспособными на мировом рынке, такие компании, как Huawei и Alibaba, решили, что им необходимы лучшие компоненты на рынке, многие из которых производят американцы. Ведущие технологические корпорации Китая полагаются на американские технологии, чтобы продавать высокопробные смартфоны, компьютеры и интернет-услуги. Смартфон Huawei, например, имеет процессор китайской разработки, но американские комплектующие используются в нём примерно в таком же объёме, как и при производстве айфонов. Если бы Huawei следовала директивам правительства покупать отечественное оборудование, она не стала бы таким гигантом, каким является сегодня, и не страдала бы так сильно от торговых ограничений со стороны США.

Однако ведущие частные компании больше не могут игнорировать требование государства закупать продукцию внутри страны. Усиленные меры экспортного контроля, принятые Соединёнными Штатами, подтолкнули их к такому решению. В итоге правительство Китая объединилось с ведущими китайскими компаниями для достижения главной цели: технологической и промышленной самодостаточности, которая позволит больше не полагаться на милость американских властей. Введя ограничения на американскую промышленную продукцию, произведённую в КНР, правительство США непреднамеренно сделало больше, чем любая партийная директива, для стимулирования частных инвестиций в технологическую экосистему Китая.

Вашингтон правильно взял под прицел китайские фирмы, которые, очевидно, причастны к милитаризации страны или нарушениям прав человека. Однако всеобъемлющий характер санкций администрации Трампа не предполагал тщательного отбора. Скорее создавалось впечатление, будто Соединённые Штаты наказывают любую успешную китайскую компанию. Китайские фирмы теперь не знают, могут ли они рассчитывать на американскую продукцию или окажутся в новом непрозрачном чёрном списке правительства США, что может привести их к краху. Американский экспортный контроль уже позволил другим иностранным фирмам использовать беспокойство по поводу американских санкций и рекламировать себя как более надёжных поставщиков. А для некоторых американских компаний экспортный контроль стал стимулом переносить производство за рубеж для сохранения доступа к огромному китайскому рынку.

Санкции США против китайских технологических фирм глубоко оскорбили многих в Китае, особенно с учётом явного произвола и серьёзных последствия для китайского бизнеса. Многие инженеры ведущих компаний, ByteDance, DJI и Huawei, учившиеся и работавшие в Америке, были озадачены заявлениями о том, что их работа представляет угрозу национальной безопасности этой страны. Китайские чиновники почесали затылки, когда Пентагон заявил, что китайская электронная компания Xiaomi связана с китайской армией; некоторые шутили, что Xiaomi оказалась под прицелом американцев, потому что в имени основателя компании (Лэй Цзюнь) имеется иероглиф «солдат». Теперь, когда телефоны Huawei трудно найти в продаже, каждый потребитель в Китае знает, что американские ограничения больно жалят. В наши дни нередко можно увидеть, как люди в пекинской подземке смотрят видео с объяснением цепочки поставок полупроводников.

 На этот раз всё по-другому

Подлинным «моментом спутника» для Китая стало осознание того, что нельзя больше рассчитывать на Соединённые Штаты и их технологии, поэтому необходимо развивать альтернативы внутри страны. Вашингтон был взбешён амбициями Пекина достичь самодостаточности в полупроводниковой промышленности и начал наказывать китайские фирмы, которые наивно полагались на американские технологии. Теперь компании из США сталкиваются с неудобными вопросами, можно ли на них рассчитывать, как на надёжных поставщиков. Несмотря на все жалобы по поводу усилий Си ускорить «наступательное разъединение», именно Соединённые Штаты, а не Китай, вынуждают китайские компании отказываться от американской продукции, и теперь эти компании стремятся к внутренней самодостаточности уже из мести.

Совместные усилия китайской государственной власти и инновационной промышленности ускорят технологический прогресс. В 1960-е гг. интегральные схемы были разработаны, когда Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства было готово заплатить любую цену за технологию, способную отправить астронавтов на Луну и благополучно вернуть их обратно. Сегодня правительство США ставит Huawei в положение NASA: организации с огромными денежными ресурсами, готовой платить за критически важные компоненты, ориентируясь на их качественные показатели, а не на стоимость. Небольшие китайские фирмы, у которых раньше не было шансов продать свою продукцию Huawei, теперь востребованы как поставщики, получая денежные вливания и технические знания, ускоряющие их рост. Частные и государственные производители чипов наращивают активность на рынке. Некогда разрозненные отрасли теперь сотрудничают в интересах технологических инноваций: например, Китайская академия наук начала координировать регулярные встречи профессоров математики с представителями частного бизнеса. В настоящее время всё общество КНР предпринимает усилия по совершенствованию технологий, в особенности тех, которые, по мнению китайских лидеров, будут способствовать не только экономическому росту, но и геополитическому могуществу.

Достаточно ли всего этого, чтобы китайская промышленная политика принесла плоды? Вероятно, при режиме экспортного контроля со стороны США Китай добьётся за десять лет более значительных технологических прорывов, чем мог бы добиться, если бы Соединённые Штаты не заставляли ведущие китайские компании покупать компоненты у слабых китайских производителей. Если бы американцы провели необходимые, но взвешенные реформы – например, укрепили бы Комитет по иностранным инвестициям в США, организовали уголовное преследование за кражу интеллектуальной собственности и на этом бы остановились – тогда программа «Сделано в Китае – 2025», скорее всего, прошла бы так, как это обычно случается, когда руководство берёт на себя неэффективные государственные предприятия и правительственные министерства, а не инновационные технологические компании.

Но на этот раз всё иначе. Правда, Китаю предстоит преодолеть большие технологические препятствия, включая слабость фундаментальных исследований, неоднозначную защиту интеллектуальной собственности и чрезмерное бюрократическое вмешательство. Тем не менее Соединённые Штаты не могут исходить из того, что ведущие китайские фирмы всегда будут отставать: другие компании спешат удовлетворить тот спрос, которому теперь уже не могут соответствовать американские поставщики. Китайским фирмам приходится заново изобретать лишь некоторые инстументы, многие просто работают над воссозданием уже имеющихся технологий. И никакие ограничения не могут изменить того факта, что Китай – огромный рынок, изобилующий предпринимательскими талантами и техническими знаниями.

Резонанс от технологических успехов КНР будет ощущаться и за её пределами. Он начнёт формировать американскую политику. Пекин, менее зависимый от импортной продукции, будет меньше опасаться принимать меры возмездия, что даст ему полную свободу реагировать на явное унижение. С другой стороны, технологическое доминирование изменит расчёты китайского руководства в отношении Тайваня. Пекин знает, что любое вооружённое вторжение на остров повлечёт за собой санкции США, способные нанести болезненный удар по китайской экономике. Растущая самоуверенность позволит не опасаться этих санкций и устранит фактор, удерживающий сегодня китайское руководство от военного решения тайваньского вопроса.

Экономические последствия технологического доминирования Китая будут не менее значительными для Соединённых Штатов. До сих пор американские технологические компании были на несколько шагов впереди своих китайских конкурентов. Но они могут начать отставать, когда их продажи упадут, а Пекин вступит в энергичную гонку с целью их замещения. Если Китай начнёт доминировать в производстве полупроводников так же, как доминирует в производстве солнечных батарей, Соединённые Штаты потеряют последнюю жемчужину в короне промышленного превосходства, поскольку их продукция станет обычным товаром, и прибыли исчезнут. На данном этапе никакие усилия правительства США не удержат китайское государство от конечной цели – достижения самодостаточности в промышленном производстве.

Но Вашингтон всё ещё может изменить расчёты частных китайских технологических компаний. Многие из них предпочли бы не изобретать колесо, не искать новых поставщиков и, скорее всего, продолжили бы пользоваться американскими технологиями, если бы им дали такую возможность. Поэтому Соединённым Штатам следует отменить наиболее карательные ограничения в отношении китайского технологического сектора, чтобы не вынуждать инновационные компании мира работать в рамках внутренней технологической экосистемы. На карту поставлено будущее мирового центра технологических инноваций: Вашингтону стоит хорошо подумать, прежде чем пришпоривать своего главного конкурента.

Дан Ван

СНОСКИ

[1] Идиома «момент спутника» (Sputnik Moment) возникла после 4 октября 1957 г., когда Советский Союз запустил первый в истории человечества искусственный спутник Земли, чем уязвил своих соперников в США. Означает момент, когда люди осознают, что перед ними серьёзная угроза и вызов, и они вынуждены удвоить усилия, чтобы наверстать упущенное.

Источник: https://globalaffairs.ru/articles/moment-sputnika-dlya-kitaya/

А как живут старшие? Три четверти из тех, кому за 70, в городах. Значит, они далеко от земли, им на своем хозяйстве не прокормиться, разве что добавить что-то на даче или на участке. Почти 70% тех, кому за 70 лет, - женщины. Берегите своих мужчин, и пусть они берегут себя сами! Тяжко быть страной вдов.

Мы всегда внутри мальчики и девочки, "пенсия по старости" - отвратительная кличка. Но она есть, и в среднем по России она очень невелика - 16,8 тыс. руб. Это "средняя температура по больнице", велик разброс пенсий. Больше 6 млн человек в России недотягивают в своей пенсии до прожиточного минимума, установленного специально для пенсионеров, и получают доплаты до него (Росстат). А какой он, этот минимум? Для Москвы -13,5 тыс. руб., для Белгородской области - 8,7 тыс. руб., для Тверской - 9,9 тыс. руб., для Чувашии - 8,5 тыс. руб., в среднем по России - 10 тыс. руб. (Росстат). Тяжело жить на такие деньги.

Пенсию "по старости" получают 35,7 млн чел., почти 25% населения России. Еще 3 с лишним млн чел. - социальную пенсию (те, кто не платил страховые взносы). Не платил, но все-таки заслужил фактом своего существования, в среднем 9,8 тыс. руб. (Росстат, 2020). Никого нельзя оставлять совсем без денег.

Средний размер пенсии "по старости" - 29,3% от средней начисленной зарплаты по России. Это очень мало, в 2015 г. было 35% (Росстат). Всемирный банк рекомендует - хотя бы 40% от зарплаты до выхода на пенсию. Достичь бы!

Средний размер пенсии по старости составляет меньше 30% средней российской зарплаты

Пенсии официально не отстают от инфляции. Средняя пенсия 2020 г. была на 65,7% выше уровня 2012 года. А розничные цены? Выросли за это время на 63% (Росстат). Неизвестно, согласятся ли с таким мнением пенсионеры. На продтовары (это ключевые расходы) цены выросли на 71%. Отдельные продукты били рекорды. Масло сливочное в 2020 г. было выше по цене, чем в 2012 г., в 2,4 раза, чай - в 2,3, сыры - в 2,2, мороженая рыба - в 2,1, мясные консервы - в 2,0, картофель - на 81%.

У абсолютного большинства старших нет значимых сбережений. Тем, кому сегодня 70-80 лет, было 40-50 в 1990-х, и все, что у них было накоплено к энергичной середине жизни, съели денежные реформы и инфляция. Сегодня 12% "семей, состоящих только из пенсионеров" (значит, и одинокие пенсионеры тоже), не могут оплачивать "жизненно необходимые медицинские препараты", 64% не могут себе позволить неожиданные крупные расходы, в т. ч. срочные медицинские услуги, 64% не могут заменить "самую простую мебель", 25% не могут позволить себе "фрукты в любое время года", 35% не могут "пригласить гостей на семейное торжество", 63% - выехать хотя бы на неделю в отпуск, 17% - купить новую одежду. Почти половина пенсионеров заявила, что сводят концы с концами с затруднениями или большими затруднениями (Росстат, 2020).

А может быть, начнем распределять каждый год между пенсионерами дивиденды Сбербанка, контрольная доля которого у ФНБ?

Что в итоге имеем? Огромная группа людей, всю жизнь честно работавшая, приняла на себя основной удар пандемии. Она находится в гораздо худшем финансовом положении, чем все, кто румяны, здоровы и, в общем-то, не очень думают, что будет с ними через 40-50 лет. "Старшие" неизбежно вынуждены работать до последнего, понимая, что если не будут этого делать, то подорвут сами основы своего существования, не говоря уже о том, что попадут в ловушку, если вдруг понадобятся большие деньги на медицину. Вот бюджет "среднего" пенсионера (не только по старости): пенсия - 52% доходов , "трудовая деятельность" - 38% (Росстат, 2019). Работают 14-15 млн тех, кому за 65 лет. Но численность занятых в России в последние годы падает. Кого увольняют первыми? Риторический вопрос.

Жизнь тех, кому за 65 лет, должна быть легче. Для этого нужно, чтобы общество на 100% согласилось с несколькими важными идеями. Они сегодня оспариваются. Вот эти идеи. Никогда не ждать, когда старшие, "советские", уйдут и тогда жизнь в России станет лучше. Она станет гораздо хуже. Не финансировать их по остатку. Чем больше "кусок" для них, тем живее и этичней экономика. Никогда не думать о том, чтобы ограничить дееспособность по возрасту. Не смотреть на них, как на несчастных стариков. Такие идеи бродят в обществе. Меньше считать, кто кого кормит. Не они нам обязаны, а мы им. Они уже свой хлеб заработали и прокормили нас, когда мы были в детском беспомощном состоянии. Чем дольше они живут, тем больше надежды для всех нас. Когда Зельдин в 100 лет выходил на сцену - это для нас. Когда Георгий Мирский под 90 лет затмевал всех экспертов - это тоже для нас. Всё сделать, чтобы им было лучше - это дело чести в нашей культуре, не только в восточной. Держать для них рабочие места, если хотят работать. Их опыт - бесценен. И еще (мечта) - вернуться, хотя бы частично, к семье из трех поколений, когда все вместе, и внуки всегда будут помнить бабушек и дедушек.

Разве у нас так ограничены для этого ресурсы? В 2017 г. на одного российского пенсионера "по старости" приходилось 111 тыс. руб. Фонда национального благосостояния, в 2020 г. - 379 тыс. руб., в 2021 г. перевалит за 400 тыс. руб. Может быть, успеем сделать что-то крупное для тех, кому за 70? Или хотя бы за 80? А может быть, начнем распределять каждый год между пенсионерами дивиденды Сбербанка, контрольная доля которого у ФНБ? Вот это был бы отличный мировой опыт, которому учились бы у России!

Источник: https://rg.ru/2021/08/29/iakov-mirkin-predlozhil-raspredeliat-mezhdu-pen...