Российское кино освоило формат «праздничный киносборник». Говоря современным языком – киноальманах. Вот уже два Новых Года мы празднуем с российскими «Ёлками» - сборником новогодних веселых и трогательных сюжетов. А «Мамы» - такой же, вроде бы, венок? букет? винегрет из сюжетов к Международному Женскому Дню, понятому как в детском саду: «Восьмого Марта – праздник Мам».

Интересно, феминистки, оживившиеся в России, еще не отреагировали на этот дискриминирующий факт: как будто никакие другие женщины, кроме мам, и не достойны упоминания? Это что же, нас, женщин, опять ограничивают одной только детородной функцией? За что боролись? Однако фильм такой трогательный, что даже у феминисток на него рука не поднимется. Разве что у кинокритиков.

Да и у тех, наверняка, есть мамы.





Фильм добрый. В нем немного привычного современного юмористического ёрничанья по любому поводу, потому что он не «по-любому» снят, а – с любовью. Это правда. Да и с сантиментами перебора нет – всё очень в меру. И ритм такой, быстрый, только успевай следить за переменой декораций. Это слежение, собственно говоря, и становится главной сюжетной основой и интригой фильма: все время стараешься угадать, кто из звезд экрана появится в следующей новелле.



А их столько – и не сосчитаешь! Как обычно в таких фильмах, отыгрываются не удивительные, фантастические и парадоксальные ситуации и приключения, а самые обычные, банальные и рядовые. В этом, пожалуй, главный недостаток фильма: не хватает сюжетной занимательности. Они милые, и истории, и люди, их населяющие, но очень уж просто, как в букваре. Когда фразу "мама мыла раму" дети читают по складам совершенно не потому, что из нее что-то можно узнать. Так они просто тренируют навыки чтения.

Хотя те же самые навыки можно тренировать на гораздо более ярких, несмотря на простоту, предложениях: "Тигр - царь зверей. Зверь рычит и грызет". Уже гораздо интереснее читать. Хотя у нас, конечно, тема 8 Марта сама подталкивает к этой моющей раму маме. Можно, конечно, и на этой простоте сосредоточиться. Задуматься, например: а что, мама мыла раму без стекол? Отдельностоящую? Или раму в окне, только стекла она уже вымыла, а вот раму оставила на потом?

Но про тигра, согласитесь, все-таки интереснее. Или, если уж вам обязательно нужно про маму - пожалуйста: Мама рыла яму. Интересно, кому? Сюжет! А что делают наши "Мамы"?
Одна пожилая мама ошибается номером телефона и получает помощь от чужого сына. В этой роли Михаил Пореченков, пожалуй, искупает все предыдущие, если у кого были к ним претензии – настолько он точен, и смешно, и грустно на него смотреть – так, как и было задумано.

А еще есть замечательная семья из Марины Голуб и Федора Добронравова, их взрослого сына, его играет Иван Добронравов, и маленькой дочки. Семья подарила маме прыжок с парашютом. Захватывающий полет. Очень хорошая, крепкая семья: Марина Голуб с Федором Добронравовым уже играли супругов в "Изображая жертву", а Иван Добронравов - в реале сын Федора.



В другой новелле обыгрывается знакомая по желтой прессе и пережёвыванию во всяких постирочных ток-шоу ситуация, когда после развода в семье олигарха маме не дают видеться с сыном. Так что и эту маму мы хорошо знаем. И – разыгранная, как по нотам, Дмитрием Дюжевым и Лией Ахеджаковой парочка по мотивам фильма «Стой! Или моя мамочка будет стрелять!» - о том, как мама помогает сыну-оперативнику при задержании.

Алексей Горбунов ужасно убедителен в роли наставника телефонных мошенников, а Сергей Безруков – в роли стареющего оперного премьера, прекрасного, трагичного и пафосного во всем. Новую маму - и новую женщину для папы в исполнении Егора Бероева ищет по интернету сын - мальчик, больше похожий на девочку. Находит Равшану Куркову - чтоб вам так везло!

Но сильнее всех запомнился – не по Штирлицу, который убеждал, что в памяти остается лишь последнее слово – дуэт Андрея Федорцова и Анастасии Заворотнюк



из первой новеллы: няня Вика предстает премилой ведущей утреннего телеканала, а Федорцов, небольшой градоначальник, рассказывает в кадре непроснувшимся еще телезрителям содержание фильма «День сурка». Очень смешно. Это надо видеть. Вообще фильм получился более трогательным, чем праздничным. Но это ему идет.

Мамы: Россия - 2012


Моя система оценок

киноУХО - авторский журнал Варвары Ухорской
События * Афиша кино и новые фильмы * Персоны * Кинофестивали

Фильмы по жанрам: Абсурд - Боевик - Война - Детектив - Детское кино - Драма - Историческое - Катастрофа - Комедия - Криминал - Мелодрама - Мистика - Мультфильм - Мюзикл - Приключения - Сатира - Семейное кино - Триллер - Ужасы - Фантастика - Фэнтези - Экшн

Современное искусство - тема для киноклуба особенно благодатная, потому как очень наглядная. Мы ее рассматривали с помощью фильмов и бесконечного числа репродукций полотен современных художников и прочих арт-объектов. Исходной посылкой для разговора (и исходная точка зрения) – была точка зрения Вуди Аллена, изложенная (показанная) в последнем фильме мэтра «Полночь в Париже».

Кинорежиссер Аллен в двухминутной прогулке по дождливому, но прекрасному, Парижу вполне донес до зрителей, насколько живописным и нестандартным может быть видение настоящего художника.




Но это видение реальности часто не принимает зритель. Неподготовленный зритель. То, как сильно может трансформироваться реальность в глазах художника, мы подсмотрели в сериале «Доктор Кто» - в 10-й серии 5-го сезона герой Доктор и его спутница, путешествующие на машине времени, прибывают в Прованс конца 19-го века прямиком в гости к Ван Гогу. И, помимо всего прочего, становятся свидетелями создания одного из известнейших полотен.



В этой сцене современный художник вдруг открывается как обладатель неких паранормальных способностей, если хотите, сверхзрения, проникающего вглубь вещей и явлений, в другие планы реальности. Художник как медиум, соединяющий, может быть, параллельные миры – и может быть проводником в этих мирах для тех, у кого туда хода нет.
При этом сам художник уверен, что зритель его не понимает и никогда не поймет – когда новые друзья отказываются принять в дар от художника знаменитый автопортрет в соломенной шляпе, (они не хотят лишать человечества одного из великих шедевров), Ван Гог принимает этот отказ как подтверждение обычных насмешек и издевательств, сопровождающих его творчество.



Однако это противоречие между взором неподготовленного зрителя и возможностями, который перед ним открывает художник-медиум – разрешает фигура, с появлением которой и начинается современное искусство. Это – критик, который объясняет, как надо смотреть. Критик и другие арт-агенты в пространстве современного играют роль, вполне сопоставимую с ролью художника. Критик может дать «лицензию на творчество». А может и не дать. У Вуди Аллена в фильме «Полночь в Париже» герой попадает в святая святых модернизма – салон Гертруды Стайн, как раз в тот момент, когда она давала «путевку в жизнь» Пабло Пикассо. При этом неподготовленному зрителю понять, что на загадочном полотне Пикассо изобразил нежную красавицу, совершенно невозможно.



Но так же, как Стайн благославляла на творчество одного художника, она же могла и полностью закрыть дорогу в искусство другому. Так это происходит в другом фильме о той же эпохе, тех же людях в той же гостиной. В 1989м году в Америке был снят фильм под названием «Модернисты», среди персонажей которого были та же Гертруда Стайн, Фицжеральд и Эрнст Хемингуэй. А главный герой - художник Ник Харт, не поладивший со всесильной Гертрудой Стайн.

Вот случай поладившего с критиком и заручившегося его поддержкой художника: он продаст зрителю все. То есть критик скормит зрителю все, что захочет. И именно это и будут называть великим, продвинутым и современным.

А потом научатся любить, понимать и проникать в способ видения художника по-настоящему.

Но если критик злой и не подпускает художника к общему зрительскому вниманию и денгам колекционеров еще на подступах? Художнику нужны средства. И удовлетворение амбиций. И хочется всех этих критиков размазать. Что делать? Ответ приходит сам собой: подделывать шедевры гениев, которых критика признала таковыми.
Получается, что необходимость в подделках есть не только у арт-рынка, но и в среде самих художников.
Другой случай - когда, как в фильме "Мистер Бин", необходимость подделать шедевр связана с его невосстановимой утратой.

Так что, получается, теневой рынок подделок арт-объектов не уже, а, может быть, шире рынка – и сферы создания – оригиналов.

Хотя, понятное дело, по сравнению с созданием оригинала, создание копии требует от художника и некоторого криминального таланта.

Главное же в изготовлении копии – выход на структуры, легитимирующие копию, как подлинник. Или подложный эксперт, или подложное удостоверение на вывоз шедевра. Как только такая легитимность получена, никакой эксперт не возьмется оспаривать подлинность, а будет, наоборот, всячески восхвалять и превозносить художественную ценность шедевра. В фильме "Модернисты" герой подделал три великих полотна. При этом возникла путаница - где настоящие, где поддельные. И критики с умным видом громили в пух и прах настоящего Сезанна, выискивая на полотне бесчисленные приметы того, что это - подделка.

Но ценность шедевра – вовсе не в его художественных достоинствах. Как это не странно, ценность – в его практической цене. Которую, как всем достоверно известно, за него уже заплатили. Об этом в двух словах, но очень доходчиво и наглядно, объясняет своему клиенту - и зрителям - герой фильма "Охотники за головами".

Произведения искусства на арт-рынке становятся, независимо от своих художественных достоинств и мастерства художника, атрибутом репутации – и свидетельством кредитоспособности – своего владельца. И, снова, уже на этом этапе, после приобретения, нужно доброе слово очередного эксперта, которое объяснит адекватность вложенных средств качеством купленного шедевра. Мистер Бин в одноименном фильме выступил сразу в двух лицах - и поддельного эксперта, и создателя поддельного полотна.

В то же время, неподтвержденная критиками, художественная ценность полотном утрачивается. Даже если это полотно кисти великого мастера. В фильме "Модернисты" коллекционер Берти, ошибочно уличенный в том, что у него на стене висят не подлинники, а копии великих мастеров, прилюдно сжигает "поддельные" полотна в камине. А мы, зрители, знаем, что это - подлинники! Правда, коллекционер, купивший эти «поддельные» полотна и потом таким экстравагантным образом избавившийся от них, вовсе не остался в дураках: его кредитоспособность и репутация засвидетельствованы этим широким жестом – и всем известной ценой, которую он заплатил и с которой так легко расстался. Это круто!

В пределе мы видим, что полотно, купленное коллекционером, превращается в этакую крупноформатную купюру большого достоинства: можно миллион долларов возить во всем известном черном чемоданчике и хранить в банке, а можно - в виде этой вот картины. До эры современного искусства такую роль Больших Денег играл антиквариат. Предметов старины хватало, чтобы обеспечить эквивалентами Больших Денег всех, кто их имел.



Всяких членов королевских семей и потомков рыцарей Круглых Столов. Потом богатых стало больше, с развитием капитализма как возможности быстро накапливать богатство. Вот тут и появился арт-рынок современного искусства. Всякие импрессионисты, фовисты и пуантилисты. Новым богатым стало нужно во что-то удобное вкладывать деньги. Вот эта структура и сложилась: ателье художника – салон художественного критика – аукционисты, галеристы, эксперты - коллекционеры. Широкая среда деятелей современного искусства очень ярко представлена в фильме "Буги-вуги".



Но в какой-то момент и эта структура уже перестала справляться с растущим спросом на дорогие арт-объекты. И произошла переоценка самого понятия: арт-объект. Если главным свойством, содержанием арт-объекта стала его способность символизировать Большие Деньги, то и форма его соответствующим образом, меняется. И способность его создавать переходит от прекраснодушных романтиков, типа Ван Гога, к совершенно другим арт-практикам. Джокер из "Бэтмэна", 1989 года, очень здорово декларирует символ веры современного художника. Который включает: вандализм по отношению к старым ценностям; превращение арт-объектов в деньги; смерть и деструкция как лучшие художники.

Получается, объекты современного искусства, раздражающие неискушенную публику, (ту, которая не рассматривает их с главной точки зрения – вложения денег, а рассматривает их по старинке, с эстетической точки зрения) - вполне наглядно воплощают цинизм и бездуховность. Получается, в провокативных циничности, жестокости и отсутствии художественного мастерства, (зачастую его заменяет технология, а когда и вовсе без него обходятся),



которые являются главными выразительными средствами современного искусства, скрывается неподдельная искренность и правда: эти арт-объекты на языке художественных образов говорят зрителю: не ищите в нас то, чего в нас нет. Мы не являемся воплощением высоких идей и свидетельств гения о других мирах и реальностях, как нам объяснял Ван Гог. Мы являемся воплощением Бабла и всего, что за ним стоит. Что же в этом циничного?

Другое дело, наличие в мире современного искусства вовсе не отменяет существования истинных ценителей прекрасного, которые любят искусство доброй старой любовью, безотносительно того, сколько стоит это полотно и является ли оно общепризнанным шедевром.



Мы еще хотели успеть сами создать современное произведение искусства. Или произведение современного искусства. На предпраздничную тему: «Женщина как артишок». И уже начали было подступаться к материалам: стирая пролитый чай со стола бумажной салфеткой нежно-салатового цвета наша Нина Николаевна естественным движением сложив салфетку, получила практически готовый артишок, являя всем прочим завидный пример для подражания в остроте зрения и мастерстве изготовления.

Но дальше продвинуться по пути творчества мы не успели, свернув на путь теоретических дискуссий – и вот в каком месте: рассматривая фотографии животных в формалине Дэмьена Хёрста как высшую и последнюю на сегодняшний день ступень современного искусства, легитимированную самым авторитетным образом, ( на его последней выставке-продаже «Красота навсегда вошла в мою голову» было выставлено 223 работы. И только пять из них не были проданы. Общая сумма выручки – двести миллионов семьсот пятьдесят две тысячи долларов – мировой рекорд продаж работ одного художника),



мы выработали такое определение свойств и черт современного арт-объекта: это должно быть что-то большое, видное издалека. Это должно содержать элементы безобразного и чудовищного. В этом должен присутствовать вандализм. Если святотатство – тем лучше. Главные чувства, к которым взывают современные художники, эмоции и настроения,



которые они хотят вызвать у зрителя – недоумение, изумление, раздражение, лотвращение, отторжение, вплоть до тошноты и прочих физиологических конвульсий. Но: делают это они не из чисто вампирических целей примитивных, типа: оскорбил человека, попил его кровушки, и доволен. Все гораздо сложней. Провокация как главный метод современного искусства демонстрирует зрителю способность современного художника выходить за общепризнанные рамки. Рамки не эстетические только, хотя начали именно с них – Малевич со своим квадратом;



нет, рамки общекультурные, нравственные, религиозные, сексуальные, правила хорошего тона, а в пределе – рамки закона. Демонстрация реальных мертвых как арт-объект, документальные съемки, запечатляющие умирание, самоубийство, (как в фильме «Буги-вуги»), а скоро, наверное, и убийство – это для профанного зрителя, придерживающегося традиционных норм и взглядов, за гранью добра и зла. Но: художник демонстрирует возможность сделать это, манифестируя сразу две вещи: во-первых, что, отказываясь от традиционных рамок, переступая через них, он обретает офигительную свободу. То есть полную, без дураков, свободу делать все, что захочешь.



Разве не этой свободы все мы ищем и не находим? Делать все, что захочешь, получая от этого дополнительные бонусы, приливы внутренней энергии, которая возносит тебя над миром повседневных обыденных людей, дел и правил – и дает силу на креатив, деньги и жизнь вне рутины. Разве это не здорово? При этом современные художники щедры: так как их творения чаще всего не являются плодом какого-то запредельного мастерства, то – это может делать каждый! Кто хочет быть свободным.



Уже то, что зритель смотрит на произведения современного искусства, делает его, зрителя, свободным. Но приобщившись к миру художников можно стать еще свободнее. Художников – в широком смысле. Вот что несет миру современное искусство. Несмотря на то, что на него не хочется смотреть. Вот какую философию современного искусства мы обсуждали оставшееся время. Разумеется, тут же сразу возникла тема «Преступления и наказания», в котором подобная философия вложила в руки Раскольникова топор. Но – с другой стороны, вот как раз и сублимация и замещение: не надо реального убийства, чтобы получить этот фонтан бонусной энергии, можно обойтись символическим/ритуальным каким-нибудь артистическим действием.



Разве это не ключ ко всеобщему счастью и свободе? Тут же рационально мыслящие наши люди стали подсчитывать: а преступать эти рамки нужно один раз – или много-много раз? Не превратится ли подобное преступление в наркотическую зависимость, разновидность иглы, без которой уже нельзя обойтись? На это можно возразить: у человека всегда есть что-то, без чего он не может обойтись; другое возражение: потом наступит пресыщение, и в конце концов – пустота и бессмысленность прожитой жизни. Почитайте Фауста, как ему не свезло, когда он продал душу дьяволу. Ответ такой: ну, у тех, кто живет насыщенной полной жизнью в конце может быть пустота. Но тех, кто ей не живет – рутина и однообразие замучают гораздо скорее. А как же Бог? А как же вообще приверженность Добру? Если, что ни говори, современное искусство несет в мир разрушение, гибель и безобразие?



(Это не оценочные, а эстетические категории в данном случае). А что хорошего дал нам Бог? Почему мы должны ему верить? Как-то не очень-то нас спасает и защищает, в современном мире! Да и вообще, есть разные школы мысли на то, чем являются божьи заповеди, нарушать которые так или иначе призывает современное искусство: являются ли они, заповеди, инструкцией по технике безопасности самого себя, заботливо приложенные Творцом к творению (человеку); или эти бесконечные «не» суть те самые флажки, которыми пастухи ограждают стадо… Нет, флажки – это волки, а стадо – это веревки, которыми выгон ограждается… Ницше о подобных неприятных функциях культуры и религии еще когда говорил! А ограждения эти – мешают двигаться в полный рост, развиваться, расти, лететь… На что последовало вполне ожидаемое – и в то же время бесспорное: «Он плохо кончил!» - про Ницше.



И с этим не поспоришь! Современное искусство предлагает искать дополнительные резервуары энергии внутри себя, освобождая инстинкты и нарушая табу. Здорово! Там ведь действительно наверняка заперты целые мегатонны килоджоулей – или в чем там будем эту энергию измерять? Если о животных инстинктах говорим, то – в лошадиных силах? С другой стороны, последовал крылатый латинизм нашего знатока латыни: Imperary sibi maximum emperium est. Что в переводе означает: владение собой есть максимальное владение. То есть не потворствовать инстинктам, а управлять ими за величайшую доблесть считали древние римляне. А они ведь и не христиане были еще тогда, а вот поди ж ты!



Либерально-демократичный наш Андрей Медведев, посетивший чуть ли не все митинги нынешней зимы, выдвинул такую аналогию: модернизм, и постмодернизм – это реакция на зажим христианство, уж очень оно давило всех и во всех местах. Клерикальное давление на общество было так велико, что вызвало такое вот противодействие. Вот как у нас сейчас. В то же время, справедливости ради, Андрей же добавил, что культура – это создание нового. А что нового в этих мертвых животных? И даже в мертвых людях (Труппа трупов Гюнтера фон Хагенса)? Все это повторение уже бывшего когда-то.
Что касается возможности получить энергетическую неучтенку, изготовляя какие-нибудь отвратительные шедевры: здорово, если это действительно так. Но – сомнительно: не зря Дьявола называют «лукавый»: соврет – не дорого возьмет.



Вот к обсуждению каких интересных материй сподвигло нас современное искусство!

Вместе с этим смотрите: Полночь в Париже | Midnight in Paris, Модернисты | The Moderns, Буги-вуги | Boogie Woogie
Вместо этого смотрите: Охотники за головами | Hodejegerne, клуб киноУХО - 13. Рустам Хамдамов. Отчет, Шапито-шоу: Уважение и сотрудничество
В этот день в 2011 году: Любовь-морковь 3
В этот день в 2008 году: Территория девственности | Virgin Territory
В этот день в 2007 году: Волкодав из рода серых псов

киноУХО - авторский журнал Варвары Ухорской
События * Афиша кино и новые фильмы * Персоны * Кинофестивали

Фильмы по жанрам: Абсурд - Боевик - Война - Детектив - Детское кино - Драма - Историческое - Катастрофа - Комедия - Криминал - Мелодрама - Мистика - Мультфильм - Мюзикл - Приключения - Сатира - Семейное кино - Триллер - Ужасы - Фантастика - Фэнтези - Экшн