«Я приехала в Москву в начале 2010 года. Тогда СМИ почти ничего не писали о мигрантах, я была уверена, что в России живут только русские. Если бы тогда я прочитала истории других людей, переживших то, что пришлось пережить мне, то избежала многих ошибок», - сказала корреспонденту «Ферганы» Гульназ. В надежде своей личной историей помочь другим мигрантам Гульназ рассказала нам, почему уехала из Кыргызстана, как попала в «обезьянник», жила в квартире с 27 мигрантами, как ее грабили те, кто обещал помочь, что помогло не опустить руки и с образованием филолога стать шеф-поваром известного московского ресторана. История изложена от первого лица.

Я родилась в 1979 году во Фрунзе в семье госслужащих. Училась в одном из сел Иссык-Кульской области, где жила у бабушки с дедушкой. Еще тогда дедушка учил меня, что, если что-то делаю, то должна делать это идеально. «Даже если ты доишь корову, то сделай так, чтобы и корове было приятно, и бабушка была довольна, что молока много», - говорил дед.

В 12 лет мама забрала меня в Каракол, где я окончила школу. Еще учась в школе, я работала внештатным корреспондентом газеты «Вести Иссык-Куля» и мечтала стать журналистом, но в Кыргызско-российском славянском университете был слишком большой конкурс на этот факультет, и я поступила на бюджетное отделение русской филологии в надежде позже перевестись на журфак.

После окончания вуза в 2002 году я вышла замуж. Мой супруг — повар. Я пошла работать учителем, но мне казалось, что я способна на большее. Я решила сменить поле деятельности, и с 2003 по 2008 годы работала в НПО, думала, что они могут что-то изменить в нашей стране. Начала с волонтера и доросла до пиар-менеджера, привлекала и осваивала гранты. Постепенно стала понимать, что они привлекаются не для того, чтобы изменить жизнь кыргызстанцев, а чтобы улучшить жизнь какому-то одному человеку: закрыть кредит, купить квартиру или отправить сына на учебу за границу.

Разочаровавшись в работе НПО, я ушла в финансовый сектор, работала на Киргизской фондовой бирже. Загорелась идеей обучить журналистов писать на экономические темы, и вместе с партнерами по бирже мы запустили школу экономической журналистики. Я уходила в декрет, но оставалась работать удаленно. По непонятным причинам полностью не получила обещанной зарплаты. Думала об уходе. Это было начало 2010 года, революционные настроения. Говорили, что биржу хочет забрать Максим Бакиев. Когда главу биржи под дулом автомата вывели из его рабочего кабинета, я уволилась.

Миграция

Мой супруг родом из села в Иссык-Кульской области. Он всегда хотел уехать в Россию на заработки. В его селе не было семьи, хоть один член которой не побывал в трудовой миграции. А мой дедушка часто повторял пословицу: «Где родился, там и пригодился». В Москве я была один раз, в 1993 году, летала лечить глаза, город мне не понравился — недружелюбные люди, серое небо.

В тот день, когда из офиса увезли главу биржи, я сама подошла к мужу и сказала, что мы едем в Москву. Это было 20 февраля 2010 года. Старшего сына, ему было 6 лет, оставили моей маме, младшего — родителям мужа. Из знакомых в Москве у меня был супруг одногруппницы, сама она с детьми жила в Бишкеке. Мы созвонились, собрали вещи и 25 февраля на поезде уехали в Москву.

Причин, почему мы так поступили, было несколько — низкая зарплата, на двоих мы зарабатывали не более 12 тысяч сомов (около $270) и жили на съемной квартире с двумя детьми; кредит, на участок, чтобы построить дом; нестабильная политическая ситуация. Наш скромный бюджет съедали бесчисленные тои (праздник, торжество. – Прим. «Ферганы»), поминки, похороны и обеспечение подросших брата и сестер супруга.

Отмечу, что мы ничего не знали о жизни мигрантов в России, кроме того, что там они зарабатывают, а здесь покупают квартиры и машины. Ничего об их реальной жизни. Даже знакомый не стал ничего рассказывать, лишь рекомендовал иметь по 15 тысяч рублей, чтобы сделать разрешение на работу, по 1500 рублей — за регистрацию, еще по 3 тысячи — за прохождение медосмотра и за койко-место за месяц.

Когда мы пришли на вокзал покупать билеты на поезд, оказалось, что дешевые билеты давно раскупили и остались только по 12 тысяч сомов. Таких денег у нас не было. У мужа двоюродный брат работал проводником, и он за 12 тысяч сомов пообещал провезти двоих. Деньги он забрал сразу, меня разместили в купе, мужу места не осталось, поэтому он мог спать только тогда, когда не спал кто-то другой. Мы ехали «зайцами».

Как только подъехали к границе с Казахстаном, к поезду подъехала машина и какие-то люди загрузили в поезд тюки с контрабандным товаром, который тут же добровольно и не очень распихали по пассажирам. Перед границей с Россией все это собрали обратно и загрузили в подъехавшую машину. Во время пограничных проверок моего мужа и других «зайцев» прятали в люки в поезде. Обе границы — кыргызско-казахскую и казахско-российскую — мы с мужем пересекли незаконно, миграционные карты не получили, но чем это нам грозило, я узнала позже. Более того, мы не взяли загранпаспорта и приехали в Россию по ID-картам. Все «благодаря» родственнику-проводнику, который подставил нас с билетами и миграционными картами.

Первого марта на Казанском вокзале нас встретила свекровь одногруппницы Айн-апа, и, увидев наши документы, точнее их отсутствие, начала причитать, что мы — «идиоты, каких свет не видывал». Но нам не очень было понятно, почему на нас ругаются. Она привезла нас в съемную трехкомнатную квартиру, где я увидела 10 человек и спросила: это ваши гости? Она ответила, что это такие же квартиранты, как и я с мужем. А вечером пришли еще 15 человек… Начали расстилать матрасы и укладываться спать. Я-то думала, что будет, как в Киргизии, — нам, гостям, выделят комнату, и мы там будем жить с мужем.

В зале жили пять семейных пар — это 10 человек. В другой комнате жили холостые, и мужчины, и женщины вперемежку — это еще 11 человек. И в третьей комнате жил наш знакомый и еще 4 человека. Вместе с Айн-апой в трехкомнатной квартире проживало 27 человек. Квартиру она снимала за 45 тысяч рублей. Даже если учесть, что за проживание ее родня не платила (что вряд ли), то со всех остальных она имела 66 тысяч рублей.

Нелегалы

Из разговоров с другими квартирантами мы поняли, что без миграционной карты мы не сможем сделать регистрацию и разрешение на работу. Тогда Айн-апа отвела нас на Казанский вокзал, где нам с мужем за 3 тысячи рублей сделали «левые» миграционные карты и регистрацию. Потом муж одногруппницы взял наши 30 тысяч рублей и пообещал сделать разрешение на работу. Добавил, что его делают месяц.

Весь этот месяц мы не выходили из дома, в магазин за продуктами я ходила только вечером, короткими перебежками, наши деньги заканчивались. Не дождавшись разрешения на работу, я по объявлению устроилась работать оператором на телефоне в организацию, которая якобы занималась продажами эффективных лекарств, но потом оказалось, что это просто биоактивные добавки к пище (БАДы). Продавать бесполезный, но очень дорогой продукт пенсионерам мне не позволяла совесть, я решила бросить эту работу. Мужу сказала, что доработаю до 31 марта, получу деньги, и мы сразу переедем в другую квартиру. В это время супругу понадобилось срочно вернуться в Киргизию, ведь обещанные миграционки и регистрации мы так и не получили — знакомый нас «кинул». Надо было хотя бы в Кыргызстане заработать снова, а здесь без документов мы ничего не смогли сделать вдвоем. 28 марта он уехал в Бишкек на поезде, купив билет за 6 тысяч рублей, которые я заработала две недели, продавая БАДы.

Работали мы в закрытом помещении, без обеденного перерыва, новости не смотрели. 29 марта в 18:00 вечера я вышла с работы, и у метро меня остановил полицейский. Оказывается, в этот день произошли взрывы на станциях метро «Парк культуры» и «Лубянка». Документы проверяли у всех. Увидев, что у меня они фальшивые, полицейский потребовал 3 тысячи рублей. Денег у меня не было, и вместе с другими задержанными меня отвезли в «обезьянник», где сидели такие же мигранты. К ночи многих отпустили, за ними кто-то приехал. Приехать за мной было некому, и я осталась одна среди мужчин. Мне попался добрый полицейский, он посадил меня на стул вне клетки с мигрантами и даже дал книгу — «скоротать ночь перед депортацией».

В Москве у меня была только одна подруга — одногруппница Вита. Она работала в кофейне, получала совсем мало, и мне было неудобно ее тревожить. Но в тот день у меня не было другого выхода, и в час ночи я решилась ей позвонить. К счастью, у нее оказался знакомый полковник ФСБ в отставке и в три часа ночи они меня вызволили из участка. Более того, этот мужчина помог мне с документами, я сделала въезд-выезд в Украину, и, наконец, у меня появились настоящие документы.

Горькие уроки

После этого я начала искать контакты родственников. Не могло быть так, что у моей родни в Киргизии не было никого на заработках в России. Так я получила от мамы телефон ее двоюродной сестры. Но меня не отпускала Айн-апа, которой я была должна за квартиру за апрель. Одна из ее квартиранток, Айгуль-эже, устроила меня работать на рынок продавцом сумок и кошельков за 500 рублей за смену в 12 часов. Хозяин был азербайджанец. Он задал мне только один вопрос — знаю ли я русский язык, и это было мое самое короткое собеседование. Айгуль-эже тоже работала на него.

На 10-й день работы с прилавка стащили кошелек. Про это каким-то образом узнал хозяин, и в тот день я осталась без зарплаты – ее забрали в стоимость украденной вещи. На следующий день Айгуль-эже попросила разменять ей денег. А вечером она при хозяине обвинила меня в том, что я ей не отдала деньги. Еще два дня я работала бесплатно, моя зарплата уходила знакомой. Вечером она позвала меня поговорить на кухню и сказала, что хозяин точки нашел мне другую работу, он приглашал меня к нему домой, якобы постирать вещи. Естественно, что я отказалась. А утром у меня в квартире пропал телефон, а с ним и контакты моей тети.

Больше терпеть я не могла. Пешком от станции метро «Петровско-Разумовская» я пыталась дойти до «Проспекта мира» — на метро не было денег. Добралась до подруги, от нее позвонила маме и снова узнала телефон тети. Тетя была в шоке, увидев меня — я похудела на 8 килограммов за полтора месяца жизни в Москве, была измождена морально и физически. Тетя забрала мои вещи из той квартиры и дала мне две недели отдыха, чтобы я могла отъесться и отоспаться. В ее съемной двухкомнатной квартире жило 14 человек — все женщины, они работали в близлежащем торговом центре.

Из учителя в повара

Когда я отдохнула, тетя сказала, что в торговом центре есть итальянский ресторан, где работает шеф-повар из Австралии Джей, что он лояльно относится к поварам-мигрантам, и спросила, почему бы мне не устроиться туда. Готовить я не умела. В общежитии девочкам писала рефераты, а они меня кормили. Когда вышла замуж за повара, готовить стал муж. Тетя слушать мои отговорки не стала, за руку привела в ресторан и ушла. Ко мне подошел менеджер и сказал, что есть вакансии посудомойщиц, уборщиц, но они берут людей только с гражданством России.

Я уже собралась уйти, но тут подошел высокий мужчина и обратился к менеджеру на английском. Менеджер, плохо владевший языком, не понял его. Джей — это был именно он, на английском спросил, зачем я пришла, и вместо менеджера я ответила, что хочу устроиться на работу. Услышав мой английский, Джей сказал, что берет меня. Вопрос с гражданством они тоже решили: нашли похожую на меня девушку Назиру с русским паспортом и оформили ее вместо меня. Следующие пять лет меня все называли Назирой.

Джей отвел меня в холодный цех и дал мне три дня, чтобы я научилась делать салаты. Повара были в шоке, мол, пришла тут мигрантка, и ничему меня не учили. Через три дня Джей попросил меня сделать салат «Цезарь», я не смогла и сказала, что меня ничему не учили. Он разозлился и дал мне еще три дня. А я мяту от рукколы не могла отличить, повара этим пользовались, чтобы меня подставить.

Следующие три дня я ночами штудировала меню и рассматривала фото блюд, днем подсматривала, как готовят салаты другие повара, экзамен сдала и стала поваром холодного цеха ресторана. Это было 2 мая 2010 года. Помню, как я сказала поварам, что через месяц стану их су-шефом, они только посмеялись. Мы работали до последнего клиента. Повара обычно уходили в полночь и оставляли меня одну. Благодаря этому я научилась готовить горячие блюда. Однажды ночью поужинать к нам заглянула компания из шести человек. За 20 минут я приготовила для них весь заказ из девяти разных блюд. В другой раз ресторан был полон гостей, а я опять была одна. Просто летала по кухне, одновременно готовя стейки, салаты, супы и выкладывая десерты. Когда утром Джей на чеках увидел время заказа и время подачи, сразу назначил меня су-шефом.

Семья

Супруг приехал обратно в Москву в октябре 2010 года и тоже устроился работать поваром. Тогда же мы сняли одну комнату на двоих. А через год мы уже сняли отдельную трехкомнатную квартиру, так как обросли родственниками и знакомыми. Встал вопрос о переезде детей. Раз в год я ездила в Киргизию к детям и видела, как они отдаляются от нас. Да и мама не хотела отдавать старшего сына, он жил с ней в Караколе и учился в турецком лицее. Мы договорились, что если я найду аналогичную школу в Москве, то она отдаст ребенка. На Ленинском проспекте я нашла школу с турецким этнокомпонентом.

Когда мы с мужем пришли в школу, я сказала, что мы из Киргизии. Нам попалась хороший директор школы, она сразу зачислила моего ребенка. В 2013 году я привезла детей в Москву. Сейчас дети учатся в одной школе. Адаптация у них прошла по-разному. Старшему понадобился год, чтобы влиться в коллектив. Младший же заводил приятелей на любой детской площадке, был любимцем всех окрестных бабушек и дедушек-собачников. Дети занимаются языками и посещают различные кружки, ездят на экскурсии. Все бесплатно. В Киргизии такого нет.

Дети — главный стимул для Гульназ

За год до переезда детей мы получили гражданство России. Почему подали на гражданство? В России, несмотря на мою азиатскую внешность, меня оценивают по поступкам и работе. Мы с мужем востребованы, заняты, можем планировать будущее. На родине, будь ты трижды профессионалом, если за тебя не «попросили» нужные люди, ты – никто. Испытав это на себе, я не хочу такого же для детей.

До марта 2015 года я так и работала с Джеем (он уже был в качестве бренд-шефа ресторанного холдинга из 30 ресторанов и кафе). Вначале я была просто су-шефом одного ресторана, затем меня повысили до территориального наставника. В 2015 году эту сеть раздробили. Новые владельцы привели своих шеф-поваров. Джей занялся своим проектом. Я искала работу, знакомый ресторатор предложил мне возглавить китайский ресторан в центре Москвы. Я начала с нуля, набрала команду, отмыла кухню и разработала меню, в которое включила блюдо «Лянфу по-каракольски» - паназиатская версия знаменитого кыргызского ашлянфу (национальное блюдо уйгуров и дунган из лапши с кусочками крахмала. – Прим. «Ферганы») из Каракола.

Сама тому не веря, я стала руководить рестораном не русской или итальянской кухни, а сложнейшей китайской. Я достигла той вершины, к которой стремилась. Моя первая зарплата в 2010 году составляла 500 рублей за 12-часовой рабочий день. На последнем месте работы я получала 4500 рублей за 8 часов работы шеф-поваром.

Сейчас я нахожусь в декретном отпуске. Рожать третьего ребенка в России я не боюсь — здесь я уверена в завтрашнем дне. Ведение беременности бесплатное по обязательному медстрахованию, роды тоже. Я получу материнский капитал на ребенка и снова выйду на работу. В Кыргызстане я родила двоих сыновей — в 2004 и 2009 годах. Даже в государственных роддомах я должна была платить не только каждому врачу, но даже санитаркам и уборщице. Здесь такого нет.

Советы соотечественникам

Если сравнить меня в 2010 году и сейчас, то я намного больше информирована о законодательстве в отношении мигрантов и реальных проблемах, с которыми кыргызстанцам приходится сталкиваться в России. Мне было очень тяжело, за короткий промежуток времени на меня столько навалилось, каждый день я думала, что хуже уже некуда, но происходила еще какая-то неприятность. Потом я узнала, что та женщина, которая устроила меня на рынок, Айгуль-эже, продавала киргизских девушек азербайджанцам в сексуальное рабство. И понятно, что есть те, кто, оказавшись в беде и без денег, клюет на фразу «тебе надо будет только постирать ему вещи». Тогда СМИ почти ничего не писали о трудовых мигрантах, и я была уверена, что в России живут только русские. Если бы тогда я прочитала подобную историю, я бы избежала многих ошибок.

Уехать обратно я хотела, еще сидя в «обезьяннике». Но тогда я сказала самой себе «нет». Кстати, когда у меня все наладилось, я уговорила Виту, филолога по образованию, уйти из кофейни, где она работала за копейки и исполнить свою мечту — работать в издательском деле. У нее было гражданство и прекрасный английский язык, но она не верила в себя. «Посмотри на меня, - говорила ей я. – Без гражданства, документов и специальности я стала шеф-поваром, чем ты хуже?». И у нее все получилось.

Первое, что мне помогло выжить в России — это мысли о моих детях. Второе — вера в себя. Третье — умение посмотреть на ситуацию со стороны и посмеяться над собой. Ведь это забавно, что сидевшей в участке задержанной мигрантке полицейский дал книгу, чтобы «скоротать ночь перед депортацией». И глядя со стороны, я поняла, что даже Айгуль-эже помогла мне. Если бы она не сделала то, что сделала, я бы не попала к тете. Если бы я не попала к тете, то не познакомилась с Джеем и так далее. Четвертое — это наказ деда все делать качественно. Я делала больше, чем надо, и лучше, чем другие, и никогда не сравнивала себя с ними. Спрашивала себя, почему этот повар получает больше меня? Значит, надо сделать так, чтобы я стала лучше него.

И пятое. Всем, кто приезжает сюда, я советую относиться с благодарностью к месту, где вы живете, и к людям, с которыми вы работаете. Ответная благодарность последует. Я благодарна всем людям, которые встречались на моем пути в России. Я всегда благодарю про себя тех, к кому устраиваюсь на работу или просто снимаю жилье. Я думаю про это, когда прихожу к хозяевам договариваться об аренде, и они всегда отвечают взаимностью и не отказываются сделать мне и детям временную регистрацию. Я благодарна своим родственникам, подруге Вите, давшей мне свой паспорт Назире, Джею и особенно своему преподавателю английского языка Ольге Шубиной.

О будущем

Я хочу, чтобы мои дети получили хорошее российское образование. Когда я была школьницей, то писала письма на «Поле чудес» и в «Умники и умницы», чтобы попасть на учебу в московский университет. Теперь эту мечту я хочу реализовать в своих детях. Когда я вижу, как мой ребенок выводит в тетради «…ученик 6 класса средней школы города Москвы», умиляюсь так, как будто сама учусь в московской школе. Я хочу, чтобы они получили высшее образование, но даже если они выберут что-то иное, я не буду им мешать. Москва с ее театрами, музеями, выставками и парками, куда мы ходим с детьми, положительно влияет на развитие и адаптацию моих детей. Смогла бы я рассчитывать в Кыргызстане на такой детский досуг? Не знаю.

Мы с супругом купили дом с участком в Тверской области, и когда дети повзрослеют, хотим заняться фермерством, выращивать овощи и фрукты, разводить коров и овец. Я планирую открыть интернет-магазин фермерских продуктов.

Я понимаю, что во многих своих проблемах была виновата сама, не побеспокоилась о том, чтобы узнать больше о России и о жизни мигрантов. Но мы с мужем сделали выводы, и все, кто потом приезжали с нашей помощью сюда, не повторили наших ошибок. Мы рассказывали им о жизни мигрантов, помогали с документами, работой и жильем. Я горжусь тем, что оказывала помощь нашим соотечественникам тут, и надеюсь, что теперь моя история поможет еще кому-то избежать проблем.

Записала Екатерина Иващенко

От редакции: Если вы хотите поделиться своей историей, случаем из жизни, рассказать о проблемах, в которыми вы столкнулись, будучи трудовым мигрантом, о том, как живет ваша семья, оставшаяся на родине или приехавшая вместе с вами в Россию, напишите или позвоните нам, и мы обязательно опубликуем ваш рассказ. E-mail главного редактора – dan@kislov.ru. Телефон редакции: +7(495)132-62-58. Связь с редакцией также возможна с этой страницы.