Полная подборка фотографий по теме «Латинизация узбекского языка» доступна в Галерее «Ферганы.Ру». Все фото – © ИА «Фергана.Ру»

* * *

Если человек из другой страны внезапно окажется в Узбекистане, ему вряд ли удастся разобраться, какая письменность здесь считается официальной, государственной. Во всех уличных надписях – рекламных объявлениях, плакатах, вывесках и дорожных указателях – наблюдается вавилонское смешение языков и буквенных систем. Период свободного употребления любого языка и графики продолжается уже много лет и, похоже, будет длиться еще долго. Несмотря на принятый 14 лет назад закон о переводе узбекского языка с кириллицы на латинский алфавит, окончательная эра латиницы в Узбекистане так и не наступила.

Узбекистан: четыре алфавита за восемьдесят лет

Двадцатый век оказался переломным для узбекской письменности: в течение восьмидесяти лет в республике сменилось три алфавита, нынешний – уже четвертый по счету. В 1929 году традиционную арабскую вязь заменили модифицированной латиницей, которую, в свою очередь, через одиннадцать лет поменяли на специально приспособленную к узбекскому языку кириллицу. В 1993 году было принято очередное (и пока последнее) решение об отказе от действующего алфавита и возвращении к латинской графике.

Полная подборка фотографий по теме «Латинизация узбекского языка» доступна в Галерее «Ферганы.Ру». Все фото – © ИА «Фергана.Ру»

Ветра перемен задули вскоре после февральской революции 1917 года. Получив возможность открыто высказываться, многие просветители из числа кавказских и азиатских народов бывшей Российской империи стали поднимать вопрос о необходимости реформирования действующего арабского алфавита или даже переходе на латинский. В начале 20-х годов повсюду разгорелись бурные дискуссии на эту тему. Параллельно с этим движение за латинизацию быстро превращалось в официальную государственную политику. «Переход на латинскую графику имеет большое значение - это разбивает стену между европейской и мусульманской культурой, создает сближение между Западом и Востоком», - говорил в 1925 году А.Микоян на конференции по вопросу о переходе на латинский алфавит.

Первая половина 20-х годов являлась периодом относительной свободы, либерализма, когда смелая идея перехода на латиницу еще не оказалась монополизированной государством, а выдвигалась по личной инициативе разнообразных просветителей-реформаторов. В большинстве автономных республик и областей проходили собрания и конференции, на которых вполне открыто обсуждались достоинства и недостатки как применяющегося арабского алфавита, так и предлагающегося вместо него латинского.

В Туркестане сторонники латиницы напирали на то, что она лучше подходит для тюркских языков, чем арабский алфавит, содержащий мало гласных букв, но имеющий ряд специфических согласных, которые тюрками не используются (бесполезный балласт). Звучали доводы о том, что переход на легче усваиваемую латинскую графику поможет народам Востока избавиться от неграмотности и преодолеть вековую отсталость. В общей сложности во время подобных дискуссий отстаивалось три точки зрения: 1) за сохранение арабского письма, 2) за его реформирование и адаптацию к тюркским языкам, и 3) за отказ от арабской графики и переход на латинский алфавит.

Последняя идея публично была озвучена еще в 1921 году на съезде, посвященном узбекской орфографии, организованном филологическим обществом «Чагатай гурунги». Это радикальное для того времени предложение высказал Боту (М.Ходиев). Оно не встретило поддержки участников съезда, которые выступали за реформированный арабский алфавит. Но уже через год на 2-й конференции узбекских учителей в Ташкенте большинство делегатов положительно отвечают на вопрос о принципиальных преимуществах латиницы перед арабским алфавитом.

Тем не менее, площадкой для обкатки нового алфавита была выбрана не Средняя Азия, а Северный Кавказ и Азербайджан. По поручению правительства ученые Азербайджана разработали алфавит на основе латиницы, внедрение которого в республике началось в 1922 году. На следующий год ЦИК Азербайджана повысил его статус, объявив равноправным с арабским (в том же 1923 году на латинскую графику перешли Северная Осетия, Ингушетия и Кабарда), а с 1924 года латиница стала единственным государственным алфавитом Азербайджана.

В 1924 году в Москве при Научном обществе востоковедения была создана Ассоциация латинского шрифта для тюркских народностей (Аслат), которая начала подготовку к общетюркскому съезду. В феврале 1926 года в Баку состоялось открытие первого Всесоюзного тюркологического съезда, на который собрались представители большинства тюркских народов СССР: татары, казахи, узбеки, чуваши, тюрки Северного Кавказа, Сибири, Якутии. Для участия в работе съезда прибыли ученые из АН СССР, Научной Ассоциации востоковедения, Украинской Академии, Закавказской Ассоциации востоковедения, Турции, Германии, Австрии, Венгрии, Персии. Всего на съезде присутствовал 131 делегат. Основным обсуждаемым вопросом был возможный переход советских тюрков на новый латинизированный алфавит.

Полная подборка фотографий по теме «Латинизация узбекского языка» доступна в Галерее «Ферганы.Ру». Все фото – © ИА «Фергана.Ру»

Главным противником латинизации выступил представитель Татарии Алимджан Шарафов (Галимджан Шараф), заявивший, что опыт Азербайджана неубедителен и не заслуживает распространения среди тюркских народов, а все усилия следует направить на реформу уже существующего арабского алфавита. Вся татарская делегация и часть делегации Казахстана тоже высказались в пользу реформированной арабицы. Однако сторонников нового алфавита на съезде было большинство. Итоги голосования за всеобщий переход на латиницу оказались следующими: 101 голос – «за», 7 – «против» и 6 воздержавшихся.

Из резолюции съезда: «Констатируя преимущество и техническое превосходство нового тюркского (латинского) алфавита над арабским и реформированным арабским, а также огромное культурно-историческое и прогрессивное значение нового алфавита по сравнению с арабским, - вместе с тем Съезд считает введение нового алфавита и метод его проведения в отдельных тюрко-татарских республиках и областях делом каждой республики и каждого народа… Отмечая и горячо приветствуя огромную положительную работу, проделанную означенными областями и республиками СССР в области введения нового тюркского (латинского) алфавита, - Съезд рекомендует всем тюрко-татарским народам изучить опыт и метод Азербайджана и других областей и республик СССР для возможного проведения этого у себя».

Сразу после съезда сторонники латинизации резко активизировали свою деятельность. В том же году на IV сессии ЦИК Узбекской ССР было признано необходимым отказаться от арабского алфавита и перейти на новый – латинский. В 1926 году он был разработан и утвержден правительством республики.

Причин для того, явных и неявных, действительно, насчитывалось немало. Арабский алфавит не слишком соответствовал структуре тюркских языков (из 28 букв лишь буква «алиф» не является согласной). К другим его недостаткам относятся обилие диакритических знаков, сложность начертания, плохая различимость букв. Все это затрудняло восприятие арабской графики неграмотными народными массами. Но все же ее можно было реформировать, приспособить к тюркским языкам (на реформированном арабском еще в 1920-м году начал издаваться журнал «Тонг» под руководством Фитрата), поэтому главными причинами отказа от нее следует признать причины идеологического характера. С одной стороны, это стремление к максимальному сближению с Западом, точнее, с пролетариатом Запада, с другой – попытка оградить восточные народы от классово-чуждого влияния мусульманского духовенства и купечества, традиционно пользующихся арабской вязью. Проблема утраты культурной преемственности интересовала революционных вождей меньше всего.

Навязывание латиницы вызвало сильное сопротивление во всех регионах СССР: от Азербайджана, Кавказа, Крыма, Поволжья и Казахстана до Сибири. И если бы не решительный настрой на проведение латинизации, то в Узбекистане и других республиках Средней Азии, скорее всего, остался бы реформированный арабский алфавит – с сокращением согласных и добавлением необходимых гласных. Но во второй половине 20-х годов движение за латинизацию из устремлений отдельных энтузиастов окончательно оформилось в государственную политику. На смену свободным обсуждениям пришли жесткие директивы: народам, имеющим письменность на основе арабской графики, немедленно переходить на латинскую. Книги, написанные арабскими буквами (в первую очередь религиозные), стали расцениваться как реакционные и безжалостно уничтожаться. К концу 1929 года в Узбекистане арабская вязь была полностью вытеснена латиницей.

Примечательно, что в том же году с арабского алфавита на латинский полностью перешла и Турция. Несколькими месяцами ранее, в 1928 году, ее президент Мустафа Кемаль (Ататюрк) провел через парламент закон о переходе страны на новую графическую систему, мотивируя необходимость этого ориентацией на Европу, а также стремлением избежать изоляции от повально переходящих на латиницу тюркских народов в составе СССР.

«Великая революция на Востоке» – так, по воспоминаниям Луначарского, назвал латинизацию в 1922 году Владимир Ленин. Масштабы этого явления, действительно, оказались впечатляющими: в 20-30-е годы письменность на латинской основе впервые обрели, а также были переведены на нее с арабского, старомонгольского и других алфавитов более пятидесяти языков (всего в 1939 году в СССР письменность имели 72 народа). Некоторые перевели на латиницу даже с графики на основе кириллицы (якутский, коми).

В целом переход на новый алфавит оказался относительно несложным, поскольку в своем подавляющем большинстве население было неграмотным и начинало усваивать буквы, что называется, с чистого листа. Слой образованных людей, владевших арабской графикой, был очень узким и не имел определяющего значения.

Надо сказать, что в 20-е годы о переводе узбекского и других языков на кириллицу никто даже не заикался. В те времена это считалось нарушением принципов пролетарского интернационализма и продолжением царской политики русификации. Латиница же воспринималась как интернациональный алфавит, всеобщее письмо будущего, поэтому среди руководства СССР нередко раздавались голоса, предлагавшие перевести на нее заодно и русский язык. За это, в частности, выступал нарком просвещения А.Луначарский. Именно при нем Народный Комиссариат просвещения РСФСР объявил кириллицу «идеологически чуждой социалистическому строительству формой графики, пережитком классовой графики русских феодалов - помещиков и буржуазии». В 1929 году Наркомпрос образовал специальную комиссию по разработке перехода русского языка на латиницу и в начале 1930 года коллектив под руководством профессора Н.Ф.Яковлева представил три подготовленных варианта латинизированного русского языка (содержащие буквы «ё», «ю», «я» и даже мягкий знак, причем разные для разных вариантов). Правда, эта идея не получила дальнейшего развития.

В конце 30-х годов Сталин отказался от ставки на мировую революцию. В связи с общим изменением взглядов руководителя СССР изменилась и национально-языковая политика, переставшая удовлетворять советское правительство, которое приступило к реализации плана ускоренного сближения и слияния народов в «единую советскую нацию». С 1932-33 годов кампания по латинизации пошла на убыль, а в 1936-м начался процесс перевода языков на кириллицу. В газетах появились многочисленные письма-обращения рабочих и колхозников, заявляющих, что латиница им не подходит и выражающих желание перейти на кириллицу. Партия пошла навстречу пожеланиям трудящихся и в 1940 году Узбекская ССР (а также большинство других национальных образований) в очередной раз сменила письменность. Эпоха латиницы продлилась в ней всего 11 лет.

Дополнительным следствием частых смен алфавита стало то, что неграмотность населения пришлось ликвидировать несколько раз, поскольку научившиеся читать и писать на арабской графике с переходом на латиницу снова оказывались неграмотными, что повторилось и после перехода на кириллицу.

Вторая латинизация

Горбачевская «перестройка», запустившая процессы общественного обновления, принесла с собой не только непривычный дух свободы, но и открыла шлюзы национального патриотизма, стремительно переросшего в ничем не прикрытый национализм. С подачи внезапно «прозревших» слоев интеллигенции союзных и автономных республик виновниками всех бед и несчастий были объявлены не столько большевики, в том числе местные, сколько именно русские (а часто и все не принадлежащие к титульной нации той или иной республики).

В Узбекистане, как и повсюду, в конце 1980-х тоже начались споры и выступления по поводу национального языка и алфавита. Политизированная часть узбекской интеллигенции потребовала отказаться от русского языка и кириллицы и вновь перевести узбекскую письменность на латиницу. Для обоснования этой позиции, как правило, использовались сугубо лингвистические доводы. И если в 1920-30-е годы людей убеждали в неудобстве арабской, а потом латинской графики, то в конце 80-х выяснилось, что алфавит, на котором создана вся узбекская наука и значительная часть литературы, не подходит для узбекского языка. «Он не отражает всех фонетических особенностей узбекской речи», - заявляли противники кириллицы.

Более радикально настроенные выдвинули требования о возвращении к арабской графике. Необходимость этого, помимо прочего, аргументировалась тем, что в книгохранилищах находится много старинных рукописей, которые в противном случае останутся недоступными для новых поколений узбекистанцев.

Тем не менее, на государственном уровне поворот к латинице произошел уже после распада Советского Союза. В 1991 году образовалось пять новых тюркоязычных государств, и Турция постаралась вовлечь их в сферу своего влияния, усиленно разогревая настроения пантюркизма. Осенью того же года в Анкаре по инициативе турецкого президента Тургута Озала был проведен первый съезд президентов тюркоязычных стран. А на конференции языковедов из тюркоязычных государств, состоявшейся в столице Турции в том же году, обсуждался один-единственный вопрос: о переходе этих государств на латиницу. Им предлагалось как можно скорее отказаться от кириллицы и перейти на латинизированный алфавит. Тут же был разработан проект типового алфавита из 34 букв и достигнута договоренность, что он станет общим для всех тюркоязычных держав, хотя каждая может вносить в него поправки в соответствии со своими языковыми особенностями.

Под воздействием всех этих процессов руководство Узбекистана и решило сменить алфавит. 2 сентября 1993 года закон «О введении узбекского алфавита, основанного на латинской графике» благополучно был принят. Необходимость смены письменности в преамбуле документа излагалась следующим образом:

«Настоящий Закон, основываясь на Конституции Республики Узбекистан, исходя из положительного опыта перехода узбекской письменности на латинскую графику в 1929-1940 годах, учитывая пожелания представителей широкой общественности, направлен на создание благоприятных условий, ускоряющих всесторонний прогресс республики и вхождение ее в систему мировой коммуникации».

Симптоматично, что, несмотря на упоминаемую Конституцию, ради безоговорочного принятия нового закона Ислам Каримов, не задумываясь, пошел на ее нарушение. Дело в том, что в принятом годом ранее основном законе оговорено, что наиболее важные вопросы общественной и государственной жизни должны выноситься на всенародное голосование - референдум (ст. 9). Однако референдума по столь важному вопросу, как смена письменности, в Узбекистане проводить не стали, очевидно, опасаясь, что население не поддержит эту идею. В итоге последнему пришлось принять решение, навязанное кучкой «национал-патриотов».

Ошибочным было бы полагать, что смена алфавита знаменовала собой выбор долговременной ориентации на Запад и его ценности, стремление войти в существующее демократическое поле. Настаивавшая на отказе от кириллицы националистически настроенная часть узбекской интеллигенции на западные ценности ориентировалась меньше всего. Переход на латиницу для этой группы символизировал не выбор более удобной графической системы, а отторжение всего русского (кириллица – лишь частность), а также попытку сближения с тюркоязычным миром на новой основе. Тем более что отношения с Турцией переживали период своего расцвета, вселяя надежду на улучшение экономической ситуации, развитие национальной науки, культуры, искусства. Можно без преувеличений сказать, что смена алфавита в какой-то мере была подарком, преподнесенным Турции. Еще одна важная причина заключалась в том, что переход на латиницу делал заведомо невозможным возвращение к арабской графике, чего активно добивались приверженцы исламского образа жизни.

Практические действия по переходу на новый алфавит в Узбекистане начались с того, что все расходы, связанные с вводом новой графики, были официально возложены на собственников предприятий (кроме бюджетных организаций). В течение двух последующих лет были разработаны и утверждены новые правила узбекской орфографии, после чего написанные на кириллице таблички с названиями улиц и транспортных маршрутов заменили на латинизированные (а заодно большинство русских названий сменили на узбекские). Были отпечатаны учебники для первых классов и с 1 сентября 1996 года дети, впервые пришедшие в школу, начали учиться читать и писать уже по новым буквам. Датой окончательного перехода страны на новую графическую систему определили 1 сентября 2005 года.

Попутно на латинский алфавит перевели и каракалпакский язык, на котором в Узбекистане говорят примерно 400 тысяч человек. Разумеется, тоже по пожеланиям широкой каракалпакской общественности.

Новая узбекская латиница и ее отличия от латиницы 30-х годов

В законе «О введении узбекского алфавита, основанного на латинской графике» говорится, что смена письменности осуществляется «исходя из положительного опыта перехода узбекской письменности на латинскую графику в 1929-1940 годах». Это утверждение, мягко говоря, не соответствует действительности: опыт использования латинской графики в 1930-е годы не был положительным. Хотя надо отдать должное узбекской латинице 30-х годов: она была значительно удобнее своей нынешней версии.

Нет нужды доказывать, что наиболее удобная письменность та, где каждый звук отображается одной буквой. Это аксиома, непреложный факт. С этой точки зрения Яналиф (алфавит тридцатых годов), модифицированный с учетом особенностей узбекской грамматики, имел явное превосходство перед современным алфавитом: он не имел ни одной «двойной» буквы. Вместо них использовались диакритические знаки и специальные символы, придуманные учеными для языков малых народов СССР. Всего в узбекском алфавите 1926 года было 34 буквы (включая апостроф), отображавшие все звуки узбекского языка. Тем не менее, Яналиф отнюдь не был совершенен и опыт его использования весьма неоднозначен.

В 1929 году в Узбекской ССР была принята новая орфография латинского алфавита, разработанная с учетом сингармонизма – созвучия, присущего тюркским языкам. Для его передачи ввели 3 дополнительных гласных буквы, общее число которых составило 9. Но в городах и многих других регионах Узбекистана сингармонизм давно уже был утрачен в результате смешения тюркского населения с иранским и изменением особенностей языка под влиянием последнего (так называемое «сартское наречие»). Поэтому орфография, созданная с учетом сингармонизма, ориентировала общеузбекский литературный язык в сторону сельских, экономически неразвитых районов, где преобладали огузо-кипчакские говоры (содержащие более 10 гласных), но оказалась очень неудобной для жителей крупных промышленных центров (к примеру, в ташкентском говоре 6 гласных). Поэтому в 1934 году была проведена реформа – сингармоническую орфографию упразднили, а алфавит сократили на четыре буквы (Ə, Ө, Y, Ь), уменьшив количество гласных с девяти до шести, как это было в реформированном арабском алфавите, и доведя общее количество букв до 30 (с апострофом). Вину за неправильный выбор орфографии и алфавита, как водится, возложили на буржуазных националистов.

Современная узбекская латиница, принятая в 1993 году, не похожа на алфавит 30-х годов. Всего лишь через два года после ее принятия, в 1995 году, она была подвергнута модернизации (написание шипящих букв изменили на английский манер и так далее). Эта реформа стала уже третьей по счету реформой узбекской латиницы (1934-й, 1993-й (новый вариант) и 1995-й годы), после которой она обрела свой законченный облик.

В общей сложности в новом алфавите оказалось 29 букв (вместе с апострофом). Его особенностью стало то, что он не содержит ни специальных символов, ни диакритических знаков (только апостроф). Но, как известно, в классической латинице на 7 букв меньше, чем в кириллице: всего 26. Поэтому отсутствие специальных знаков и символов пришлось компенсировать удвоением. «Двойными» стали буквы Ч, Ш, Ц (в некоторых вариантах написания), Я, Ю, Ё, а также Е (в начале слова).

В итоге подобного «усовершенствования» написание слов и предложений значительно удлинилось. Сравним слова, содержащие шипящие буквы:

Иш - ish (дело, работа), уч – uch (три), беш – besh (пять), шиша - shisha (стекло, бутылка), шошмоқ - shoshmoq (спешить), шаршара - sharshara (водопад), чашма - chashma (родник).

Не лучше получилось и с гласными. Я, Ю, Ё были заменены на Ya, Yu, Yo: Ялла - yalla (песня), яхши – yahshi (хорошо), яшил - yashil (зеленый), якшанба - yakshanba (воскресенье). Юз - yuz (лицо; сто), юк - yuk (груз), юбораман – yuboraman (посылаю, отправляю), юлдуз – yulduz (звезда), юлдузча – yulduzcha (звездочка). Ёз - yoz (лето), ёки - yoki (или), ёмон – yomon (плохой), ёмон иш – yomon ish (скверный поступок), ёрдам – yordam (помощь), аёл – ayol (женщина), ёш – yosh (возраст; лет, юный).

Буква Е в начале слова и после гласных также удвоилась и стала писаться как Ye: Eр - yer (земля), етти – yetti (семь), етмиш - yetmish (семьдесят).

Букву Ц разделили на две отдельные буквы – S и TS, в зависимости от положения в слове. А буквы Х и Ҳ превратились, соответственно, в X и H. Поэтому если где-нибудь в Узбекистане вам встретится вывеска «Sex», не удивляйтесь: к процессу интимного соития она отношения не имеет. Так в свете реформированного правописания стало выглядеть привычное слово «Цех». Соответственно цирк преобразился в sirk, мотоцикл – в mototsikl, цемент – в tsement (пишется и «sement»), цистерна – в sisterna, циркуль – в sirkul, целлофан – в tsellofan (пишется и «sellofan»), цилиндр – в silindr (пишется и «tsilindr»), цитрус – в sitrus, а целлюлоза – в sellyuloza. В свою очередь школьникам приходится дополнительно разъяснять, что Nexia – это не Нехиа, xerox – не херох, fax – не фах, а mixer – не михер.

Хуже всего пришлось словам и терминам, позаимствованным из других языков и содержащим сразу несколько «модернизированных» букв. Список подобных слов можно продолжать очень долго: aviatsiya, investitsiya, aksiya, fraksiya, leksiya, seksiya, operatsiya, reanimatsiya, assotsiatsiya, militsiya, repetitsiya, parfyumeriya, kantselyariya, revolyutsiya, rezolyutsiya…

Надо сказать, что вариантов адекватной передачи на латинице гласных звуков «йа», «йу», «йо» до этого вполне успешно передаваемых кириллическими буквами «я», «ю», «ё», было немного: это либо удвоение, либо использование специальных символов. Теоретически в окончаниях заимствованных слов букву «я» можно было бы заменить буквой «а». К примеру, слово «авиация» писать не «aviatsiya», а «aviacia» (с сохранением прежнего варианта буквы «ц»). Но такое написание соответствовало бы фонетике узбекского языка еще меньше, чем будто бы не справлявшаяся с этой задачей кириллица.

Латинизированный каракалпакский алфавит составлен по образцу узбекского - то есть содержит те же англизированные шипящие, двойные гласные и «ц» в виде «s» и «ts». Но, в отличие от узбекского, каракалпакскому языку, входящему в кипчакскую подгруппу тюркских языков, присущ сингармонизм, поэтому для обозначения особых звуков (ранее обозначавшихся специальными символами) в каракалпакском алфавите значительно шире используется апостроф. Современный каракалпакский алфавит состоит из 38 букв и буквосочетаний. Как и узбекский, он существенно отличается от остальных тюркских алфавитов на латинской основе – турецкого, азербайджанского, туркменского, крымскотатарского.

Оценивая последствия перехода на новую графику, повторим главный вывод: принятый вариант латиницы удлиняет написание слов, причем некоторых – в полтора-два раза. Тексты, написанные с учетом новой орфографии, становятся длиннее на 10-15 процентов (о пропорциях можно спорить). В лингвистическом смысле это и есть основной итог перехода узбекского и каракалпакского языков на новый алфавит.

Узбекская латиница сегодня: сфера использования

По состоянию на сей день внедрение латинской графики в Узбекистане практически застопорилось. В 2002 году завершение процесса латинизации перенесли еще на пять лет - с 2005-го на 2010 год. Постепенно приближается и этот срок, однако вызывает большие сомнения, что за оставшиеся три года удастся выполнить задуманное.

Причин, по которым за столь долгий период узбекский язык так и не перешел на новую графику, можно назвать немало. Это и то, что выполнение этого на практике оказалось значительно более трудным, чем виделось в начале 1990-х годов, и схлынувшая волна национализма, повлекшая за собой изменение массового отношения к латинице, и кардинальное изменение общей политической ситуации, а, следовательно, и конъюнктуры.

Последнее обстоятельство следует выделить особо. Узбекистан вновь сблизился с Россией (это сближение началось еще в 2004 году, а после андижанских событий стало всеохватным), что повернуло вспять процессы отторжения русского наследия. В свою очередь, период дружбы с Турцией завершился еще в 1990-х. Сейчас узбекско-турецкие отношения являются крайне прохладными и никакого влияния на Узбекистан эта страна не имеет. Ислам Каримов даже демонстративно проигнорировал очередной саммит глав тюркоязычных государств, проходивший в ноябре 2006 года в Анталье. Ухудшение отношений с Европой и США тоже непосредственным образом отразилось на отношении к латинской графике.

Но самое главное, выяснилось, что никому в Узбекистане она особенно не нужна.

Сегодня в стране параллельно действуют сразу два алфавита. Несмотря на то, что переход на новую графику продолжается вот уже почти полтора десятилетия, сфера использования латиницы по-прежнему остается крайне узкой и почти не выходит за пределы средней школы. В 2005 году состоялся первый выпуск учеников, с начала и до конца обучавшихся на латинской графике, но говорить о том, что на нее перешла вся школа, пока преждевременно. Преподаватели негуманитарного профиля - физики, химики, математики, биологи, как правило, бойкотируют латинский алфавит и продолжают вести обучение на кириллице.

Латинская графика преобладает в написании названий улиц и транспортных маршрутов, надписях в метро. За редким исключением, все они пишутся только латинскими буквами. В остальном латиница не только мирно сосуществует с кириллицей, но даже уступает ей большинство позиций.

Делопроизводство, несколько лет назад почти перешедшее на латиницу, опять вернулось к кириллице. Именно этот алфавит используется в правительственных и нормативно-правовых документах, при деловой переписке. Документация кабинета министров, государственных и общественных организаций, судебно-следственных органов, ведомственные и инструктивные материалы и положения, исследовательские и научные труды, бланки статистического и финансового учета и отчетности, прейскуранты и ценники – все это практически полностью ведется, составляется и печатается на кириллице. На латинской графике выходят не слишком значимые документы - бланки и справки ЖЭКов, коммунальных служб и т.д. При этом узбекские тексты (и на кириллице, и на латинице) часто дублируются по-русски.

Дубляж узбекских надписей на одной графике надписями на другой стал самым обычным явлением. При входе во многие ведомства по одну сторону дверей можно видеть табличку с наименованием этого ведомства на латинице, по другую – такую же надпись на кириллице (перевод с узбекского на узбекский). Еще чаще двойное написание встречается в объявлениях и вывесках рекламно-коммерческого характера. А на полках книжных магазинов попадаются книги, отпечатанные одновременно в двух вариантах: и на латинице, и на кириллице – на любой выбор.

Культурная, информационная, а также научная среда Узбекистана в качестве функциональной основы упорно продолжают использовать кириллицу. Как и раньше, на ней выходит большинство печатных текстов страны: газеты, журналы, подавляющее количество художественной и научно-справочной литературы. В то же время названия многих изданий, печатающихся на кириллице, нередко пишутся латинскими буквами, в качестве своеобразного знака лояльности. Встречаются наименования рубрик, а иногда отдельные статьи, набранные на латинице. На этом использование латинской графики в печатных СМИ и исчерпывается.

Схожим образом обстоят дела и в сфере книгопечатания. 80-85 процентов книг на узбекском языке, как и ранее, издается на кириллице. Это художественная, справочная, детская, развлекательная литература, в общем, все, что можно продать за наличные деньги. Даже религиозные мусульманские книги и брошюры печатаются исключительно на кириллице.

Литература на латинской графике, как правило, выпускается на основе оплачиваемых государственных заказов. Прежде всего, это учебники и книги для детей. Помимо этого государство финансирует переиздание на латинице произведений классической узбекской литературы. Современные авторы, не имеющие статуса классиков, публикуются за собственный счет. По мнению издателей, печатать книги на латинской графике имеет смысл только тогда, когда весь тираж оплачивается государством и покупательский спрос можно не учитывать. Иначе выпускать печатную продукцию на латинице нерентабельно: ее не покупают. Поэтому даже книги высокопоставленных инициаторов смены графики - писателя Пиримкула Кадырова и поэта Эркина Вахидова – печатаются на нелюбезной им кириллице. Что поделаешь – иначе не продашь.

Не спешит окончательно перейти на латинский алфавит и узбекское телевидение. Здесь по-прежнему применяются одновременно два алфавита: в одних фильмах и передачах заставки, титры и рекламные вставки снабжаются надписями на латинице, в других – надписями на кириллице. Ощутимого перевеса какой-либо вид графики не имеет.

В узбекской зоне Интернета используются обе графические системы. Большинство веб-сайтов пользуются кириллицей, но создаются сайты и на латинице, кроме того, последняя нередко применяется при написании названий рубрик и заголовков статей. Непременную дань латинице в той или иной мере отдают сайты государственных ведомств и структур, печатая латинскими буквами хотя бы заглавия разделов или отдельных публикаций, несмотря на то, что тексты под ними размещены на кириллице. Отдельные сайты дублируют свое содержание не только на русском и английском языках, но и сразу на двух графиках – и на латинице и на кириллице. Так выглядит, к примеру, сайт Центрального банка Узбекистана.

Из веб-сайтов, пользующихся преимущественно латиницей, в первую очередь необходимо упомянуть молодежные форумы. Вчерашним и сегодняшним школьникам эта графика привычнее. Однако ввиду царящей на этих форумах свободы, там можно писать и на кириллице, что многие и делают. Интересным моментом можно назвать появление на сугубо узбекских форумах турков: благодаря латинизированному алфавиту и схожести языков они теперь имеют возможность участвовать в обсуждении затрагиваемых тем. Впрочем, их появления крайне редки.

Даже узбекская национальная валюта – сум - сегодня существует не на одной, а на разной графике: надписи на бумажных купюрах выполняются исключительно на кириллице, а на монетах – и на кириллице, и на латинице. Мелкие монетки попадаются даже в двух версиях – с надписями и на кириллице, и на латинице (5 и 10 сумов). Для полного завершения запланированного на осень 2010 года перехода на латинский алфавит придется проводить денежную реформу – изымать из обращения все бумажные деньги и печатать новые.

В графической оболочке городского ландшафта ощущается практически полная свобода выбора того или иного языка и алфавита (кроме надписей при входе в государственные учреждения). Наружная реклама, вывески, афиши и прочие уличные надписи выполняются на всевозможных языках и графиках и, нередко переплетаясь между собой самым фантастическим образом, демонстрируют удивительные возможности свободного использования различных буквенных систем.

Общая тенденция в использовании того или иного алфавита такова, что в последние годы в Узбекистане наблюдается даже некоторый откат от введения латиницы. Конечно, здесь сыграло свою роль охлаждение отношений с Западом – как только власти перестали навязывать латинский алфавит, делопроизводство вновь обратилось к привычной кириллице, а количество бытовых надписей на латинице резко уменьшилось.

При этом надписи на русском языке в столице Узбекистана сейчас даже преобладают, что непосредственным образом свидетельствует о том, что русский язык вновь востребован. Реальность заключается в том, что без виз узбеки сегодня могут въехать лишь в Киргизию, Казахстан, Украину и Россию. Даже для поездки в Турцию им необходима виза, не говоря о Европе или США. Но миллионы узбекских гастарбайтеров направляются не в Турцию, а именно в перечисленные страны – туда, где широко распространены русский язык и письменность на кириллической основе. И очевидно, что в ближайшие десятилетия их поток не только не снизится, но будет лишь возрастать.

В целом, сложившееся положение можно охарактеризовать так: узбекский язык существует одновременно в двух графических формах и признаков того, что в ближайшие годы одна из них вытеснит другую, не видно.

Проблемы и перспективы

Окончательные итоги последней смены алфавита подводить еще рано, однако можно сказать к чему они привели исходя из реалий сегодняшнего дня, отдаленного от начала реформы четырнадцатью годами.

Начнем с того, что интеграции в мировое информационное пространство, обусловленной именно латинской графикой, так и не произошло. Зато накопленный за предыдущие полвека богатый научный и культурный багаж стал быстро утончаться, рассеиваться. Это, в свою очередь, повлекло за собой общее снижение уровня науки, культуры, да и просто грамотности. Возникла острая проблема утраты культурного наследия.

К началу нового тысячелетия стало как-то особенно заметно, что вся узбекская научно-справочная и образовательная база - фундаментальные труды по всевозможным отраслям наук, диссертации, монографии, огромное количество документальной и специализированной литературы, учебники для вузов – все это создано на кириллице. С переходом на латиницу накопленное богатство теряется, а новые книги – ни на кириллице, ни тем более на латинице - в Узбекистане в таком количестве давно уже не издаются. Особенно наглядно это ощутимо в букинистических магазинах, где на фоне стоящих рядами шкафов с разнообразной литературой, выпущенной в период с 1940-го по 1991 год, лишь изредка попадается книга, изданная в последние семнадцать лет. Из жизни искусственно вычеркивается огромный мир литературы, восполнить который в ближайшие десятилетия будет невозможно.

Отсутствие образовательной базы непосредственно сказывается на общеобразовательном уровне молодежи, которая лишена возможности знакомиться с переведенной на узбекский язык мировой литературой. Многие отмечают, что современная молодежь стала заметно ограниченной и не обладает широким кругозором, поскольку мало читает.

Конечно, литература, издающаяся на латинице, постепенно увеличивает информационную базу новой графики, однако пока книг на ней издается катастрофически мало. Переизданы отдельные классические произведения узбекской литературы, сказки для детей, школьные учебники. И это, пожалуй, все. А ведь чтобы просто не допустить снижения достигнутого уровня общей образованности (о его повышении и речи нет), необходимо переиздать целое море литературных произведений, научных трудов и учебников - по гуманитарным, естественным, узкоспециализированным предметам. Но этот процесс движется черепашьими шагами, и за то же время в Узбекистане издается несопоставимо больше литературы на кириллице, увеличивая совокупный объем знаний, накопленный именно на этой графике.

Все вышесказанное относится не только к узбекскому, но и к каракалпакскому языку, с тем существенным отличием, что любой литературы на последнем издается во много раз меньше, так что каракалпаки еще быстрее утрачивают остатки грамотности и образованности.

В этой связи интересно вспомнить закон «О введении узбекского алфавита, основанного на латинской графике», дополненный такими словами: «При введении узбекского алфавита, основанного на латинской графике, сохраняются необходимые условия для овладения и использования арабской графики и кириллицы, на которых создано бесценное духовное наследие, являющееся национальной гордостью народа Узбекистана».

В действительности «бесценным духовным наследием» в Узбекистане распорядились совершенно иначе. На рубеже тысячелетий началась кампания по массовому уничтожению книг, не соответствующих «идеологии национальной независимости». По всем библиотекам страны прокатились чистки, в результате было списано на макулатуру огромное количество литературы на русском, таджикском и узбекском языках. Нет культурной базы – нет и проблемы ее сохранения.

С похожими трудностями при переходе на латиницу столкнулся и Азербайджан. Но там вопрос решили быстро и радикально: президент Гейдар Алиев, не мудрствуя лукаво, просто запретил азербайджанцам использовать кириллицу. В 1992 году азербайджанским парламентом было принято решение о возвращении к латинской графике, а с 1 августа 2002 года в республике предусмотрена административная ответственность за употребление кириллицы. Образованности населению Азербайджана это, правда, не прибавило и в этой республике часто звучат сетования о том, что книг издается мало и молодежь не читает.

Разумеется, президент Каримов тоже мог бы пойти по азербайджанскому пути и в приказном порядке обязать узбеков читать, писать и издавать печатную продукцию исключительно на латинице. Но азербайджанский опыт перехода на латинскую графику не только грешит экстремизмом, но и не привел к положительному эффекту. Не затрагивая столь риторический вопрос как право граждан самим определять, каким алфавитом им пользоваться, можно предположить, что в случае появления аналогичной директивы в Узбекистане издержки намного превысили бы выгоду. В частности, большинство узбекистанских книгоиздателей, скорее всего, понесли бы такие убытки, что оказались на грани разорения.

Еще одним следствием административного запрета кириллицы может быть то, что многие перестанут читать на родном языке и переключатся на русскоязычные издания. Тем более что от общего количества газет и журналов в Ташкенте они сегодня составляют примерно 30-40 процентов, а от общего объема имеющихся в продаже книг и того больше: 90-95 процентов. Потеря части аудитории еще сильнее ударит по национальной литературе – и тиражи, и рентабельность изданий на узбекском языке еще больше снизятся.

В последнее время тихо скончался распространенный миф о письменном общении между тюркскими народами. Жизнь показала, что тюрки нисколько не интересуются книгами, газетами и журналами друг друга, предпочитая иметь дело с переводными текстами (как, впрочем, и славяне). Бывшие советские тюрки и сегодня приобщаются к мировой культуре либо посредством переводов, либо через русский язык. Например, в Узбекистане произведения, переведенные с других тюркских языков, либо не издаются совсем, либо исчисляются единицами.

С учетом вышесказанного Узбекистан оказывается перед дилеммой: если продолжать переход на латиницу, то страна теряет научно-образовательную базу, накопленную в течение десятков лет. Если же опять вернуться к кириллице, то возникает вопрос: что делать со вчерашними и нынешними школьниками? Переучивать? Одним словом, получается ситуация, которая в шахматах называется «цугцванг»: любой ход ведет к ухудшению позиции.

В этой связи уместно вспомнить о том, что еще в 1926 году на тюркологическом съезде в Баку профессор Н.Ф.Яковлев предупреждал: «Легкость проведения латинского алфавита обратно пропорциональна развитию национальной письменности, то есть, чем больше было уже до введения латинского алфавита грамотных, тем труднее провести латинский алфавит».

* * *

«Этот день мы приближали как могли». Любовь Ревина-Симагова (Фергана)

 

Любовь Ревина.

Корреспондента ИА «Фергана.РУ» Любовь Федоровна Симагова (в девичестве Ревина) встретила у себя дома при всех своих орденах и медалях, среди которых в первую очередь в глаза бросаются два ордена Боевого Красного Знамени. На протяжении всего разговора Любовь Федоровна, несмотря на ее возраст - неполные 88 лет, поражала своей бьющей через край энергией. А доброта прямо лучилась из самой глубины ее глаз. В какой-то момент я почувствовал себя маленьким ребенком, а эта сухонькая старушка вдруг выросла до размеров громадной Родины-Матери, которая нас всех и растит, и холит, и защищает.

 

Этой удивительной женщине посвящена целая глава в книге А.Водовозова «Огненные меридианы», о ней неоднократно упоминается в главе «Битва за Кавказ» другой книги – «117-я гвардейская» В.Баранова. Не раз о Любови Федоровне писали в газете «Павловский металлист» у нее на родине – в г.Павлове Нижегородской губернии. Кстати, оттуда ей регулярно присылают в Фергану открытки с трогательной припиской: «Люба! Здесь тебя помним не только мы!». И конечно, О Любови Федоровне рассказывали газеты Узбекистана - «Ферганская правда», «На боевом посту». Одна из статей, под названием «Наш милый доктор», была написана, как можно предположить, от имени тех, кого она выносила из-под пуль и выхаживала, не зная ни покоя, ни сна.

Любовь Ревина воевала на Малой земле в составе 107-й Отдельной стрелковой бригады. О ее отваге с восхищением отзывается бывший начальник санитарной службы 18-й армии генерал-майор медицинской службы в отставке Николай Григорьевич Костев. Кроме того, в личном деле Л.Ф.Ревиной-Симаговой сохранились боевые характеристики, каким может позавидовать и мужчина: «Капитан медицинской службы Ревина своей неутомимой самоотверженной работой обеспечила санитарно-эпидемиологическое благополучие частей дивизии... На территории, сильно зараженной инфекционными заболеваниями, сумела организовать проведение четкой и достоверной санитарно-эпидемиологической разведки и своевременную локализацию инфекционных очагов, что явилось важным условием сохранения боеспособности войск».

И это на крохотном плацдарме, принявшем на себя многие тысячи людей. На пятачке, где трудно было развернуться, осуществлять маневр, где недоставало продуктов питания, воды, медикаментов, витаминов, где невозможно было соблюдать правила личной гигиены. Каким же запасом знаний, силой воли, упрямства, требовалось обладать, чтобы уберечь воинов от болезней!

В 1941-м выпускнице мединститута Л.Ревиной было чуть более двадцати одного года. Совсем юная. Впрочем, тогда воевали девушки и помоложе возрастом. Но ей, комсомолке, было труднее, чем многим из подруг: она отвечала за очень важный участок службы. Какие только задачи ни доводилось решать! Едва ли не каждую и обстоятельства, и начальники требовали выполнить быстро, срочно, экстренно.

В.Водовозов в своей книге «Огненные меридианы» приводит следующий эпизод из фронтовой жизни Любови Ревиной.

«Накануне выброски десанта на Мысхако дел у всех было по горло. Ревиной и ее подчиненным предписывалось произвести тщательную санобработку личного состава. А это значит — добыть огромное количество чистого нательного белья, мыла, топлива для бань... Голова кругом шла. Но магическое слово «десант» побуждало трудиться, позабыв обо всем другом.

После погрузки бригады Любови досталось на судне местечко удобное, на ящике с песком, возле огнетушителей. Устроившись, перебрала она в памяти события последних суток и позволила себе расслабиться. Все сделано, как надо, все.

Катер упрямо одолевал белогривые волны. От качки, негромкого разговора бойцов Любовь Федоровну клонило в сон. И вдруг то ли запоздалая мысль об опасности, то ли холодный ветер заставили вздрогнуть — на разгадку времени не осталось: снаряд едва не попал в суденышко. Только столб воды взметнулся над бортом. Катер ускользнул от него. Девушка крепче ухватилась за какую-то скобу, прижалась спиной к переборке. Катер вновь тряхнуло так, что он заскрипел. Ревина ударилась об огнетушитель.

«Скорее бы земля!» — бередила мозг беспокойная мысль.

Суда спешили к земле, объятой дымом, пламенем, сотрясаемой взрывами. Снаряды грохотали вокруг, заглушая шум моря, моторов, голоса людей. Вспыхнули несколько мотоботов. Суета, в алых отблесках огня были видны люди среди волн.

«Скорее бы земля!» — стучало в висках.

 

Любовь Ревина.

Но вокруг пока была вода, Цемесская бухта — вся в гигантских фонтанах и бурлящих воронках, освещенная ракетами. В нее и прыгали десантники с борта. Плыли и бежали к берегу. Какая-то сила заставила и Любовь Федоровну броситься в этот ад, искать спасения на земле.

 

Спасения? Совсем не так. Ей пришлось спасать других. Сознание долга врача оказалось сильнее страха, усталости, озноба после студеной февральской купели. Больно было видеть людей беспомощными, истекающими кровью. Тех самых бойцов, которые недавно - вчера, сегодня — здоровые, жизнерадостные, шутили, смеялись. Вырвать их из когтей смерти, вернуть в армейский строй — за это боролись медики.

Было пыткой слышать стоны раненых, их просьбу: «Пить». Рядом плескалось море, сверху лил дождь, нудный, холодный, и... не было воды. Ревина приказала подчиненным разведать, нет ли где ручья, родника, колодца. Ничего не нашли на плацдарме, который захватила 107-я отдельная стрелковая бригада.

По указанию эпидемиолога бригады Ревиной красноармейцы стали собирать дождевую воду. Под огнем врага руками выворачивали камни, сгребали глину. Соорудили запруды, отрыли углубления. В импровизированные колодцы стекала вода. Но мало ее было. Каждую каплю приходилось беречь, каждый грамм драгоценной влаги был на учете.

Медики сутками не знали отдыха. Любовь Федоровна многие часы проводила на переднем крае. Возвращалась оттуда, с восхищением и материнской жалостью вглядывалась в подчиненных. Откуда только силы брались у санинструктора Жени Павловой и Нади Земляновой, Жени Барладян из четвертого батальона!

Шестнадцатилетняя Женя Павлова добровольцем пришла в армию. Сметливой была в труде, с какой-то неуемной легкостью, доброй улыбкой выполняла свои обязанности. Смело бросалась под пули, заметив раненого. Выносила и его с поля боя, и оружие, иначе санинструктору раненый не засчитывался. Случалось, девушка сама брала в руки автомат. Так было и в дни апрельских боев.

Гитлеровцы предприняли психическую атаку. Сотни вояк в черных мундирах спускались с горы. Все ближе черная туча. Но команды открыть по ней огонь нет. Наконец она прозвучала, и в тот же миг свинцовый ураган смел передние цепи. Строчила из автомата и комсомолка Павлова. Потом выносила раненых. Под огнем, в сплошном дыму. Почти семь суток продолжалось испытание. Более трех десятков человек спасла юная патриотка. Медалью «За отвагу» отмечен этот ее подвиг. А в одном из июньских боев — Любовь Федоровна не может без боли вспоминать об этом, — жизнь отважной девушки оборвалась...

Врач Л.Ревина-Симагова - требовательная, инициативная, щедрая на выдумку, ценила и в подчиненных добрую неугомонность. Недоставало перевязочного материала - фельдшер первого батальона Надя Землянова использовала ткани, какие удавалось раздобыть. Организовала стирку бинтов. В каком-то из брошенных жителями поселка доме отыскали утюг. Чистые бинты проглаживали.

Отдыхали урывками. Большую часть суток посвящали уходу за ранеными. В минуты затишья готовили отчеты, заявки на медикаменты, проводили санитарные мероприятия, обучали неопытных товарищей.

Раненые одолевали просьбами: написать домой письмо, почитать газеты, пригласить агитатора, чтобы рассказал о фронтовых делах. Девушки выполняли эти просьбы, устраивали даже концерты художественной самодеятельности. Любовь Федоровна Ревина и сама принимала в них участие, потому что видела - сходила суровость с солдатских лиц, теплели глаза, появлялись улыбки. Иногда эпидемиолог бригады предлагала: «Сегодня, девочки, погуляйте в лесу, по садам поселка пройдитесь. Опять признаки цинги. Осмотрела бойцов минометной роты - у некоторых десны припухли. Чтобы скучно не было, кавалеров пригласите. Их первых отваром угостим».

Вымученной улыбкой провожала санинструкторов. К подобным «экскурсиям» все привыкли: обычные вылазки за диким луком, чесноком, виноградными листьями, крапивой. Но вылазки были опасными. Бомбежки, обстрелы не прекращались. Ради сохранения здоровья бойцов и жизнью рисковали.

Кто-то из писателей сказал, что на Малой земле не было отдельных героических поступков. Героическим было здесь все — жизнь, быт, отношение людей друг к другу, заботливое, сердечное. И это так верно. Любовь Федоровну не тяготили многотрудные служебные обязанности. А о подчиненных душа изболелась. Более всего беспокойства и тревог было за санинструкторов Женю Барладян и Риту Стрельцину. Женя — молдаванка, хорошо знала румынский язык. Рита хорошо владела немецким. Вот и вызвались комсомолки участвовать в радиопередачах. Если далеко вокруг разносилась речь румынская — все знали: «воюет» Женя. Звучала немецкая речь — вступала в «бой» Рита.

Возвращались девушки с переднего края — Ревина вздыхала облегченно: обошлось. Для переживаний оснований было предостаточно. Фашистские снайперы охотились за теми, кто вел спецпропаганду, которая деморализующе влияла на вражеских солдат.

Любовь Федоровну интересовала противоэпидемиологическая разведка местности. Сама вела ее и санинструкторов обязывала заниматься этим. «Подозрительного ничего не заметили?» - «Нет». – «Будьте внимательнее, девочки. Ведь фашистские окопы совсем рядом. Стоит недоглядеть, может вспыхнуть эпидемия. Люди не простят нам ротозейства».

 

Любовь Ревина.

Опасение не было перестраховкой. Удалось установить, что в гитлеровских траншеях зарегистрированы случаи заболевания холерой. Следовало принимать профилактические меры. То, что медики сумели создать надежный заслон опаснейшей инфекции, можно считать подвигом. Незаметным, известным лишь узкому кругу лиц, специалистам. Но подвигом в полном смысле этого слова и ее, врача Л.Ф.Ревиной.

 

«Санитарно-эпидемиологическое благополучие» на Мысхако складывалось из усиленного медицинского контроля, из энергичных шагов по предупреждению инфекции. В бригаде появились бани. Тесные, не совсем удобные. Но бойцы были довольны. Еще бы! В таком пекле имели возможность отмыть пороховую копоть, сменить белье. По опыту других частей открыли дома отдыха. Ревина строго следила за тем, чтобы здесь было чисто, чтобы отдыхающие получали усиленное питание.

Ей, коммунисту, до всего было дело. Оружием знаний, сознанием солдатского долга она ковала победу. И сейчас она в строю, хотя уже и на пенсии. По-прежнему живет в Фергане. Воспитывает внуков. Часто выступает перед пионерами, рабочей молодежью, допризывниками».

А в статье Раисы Кадыровой в газете «Ферганская правда» рассказывается о том, как Любовь Ревина, сама того не подозревая, пленила (в прямом смысле – взяла в плен) сразу четверых фашистов.

«1942 год. Брянский фронт. Молодой врач Ревина по заданию командования дивизии скачет на лошади по густому лесу в одну из дальних рот. Прибыв на место, узнала, что рота расформирована, ее перевели в другое место, а сообщить об этом в дивизию не успели. На обратном пути лошадь вдруг забеспокоилась, зафыркала. Всадница сразу поняла: опасность. Оглянулась и ужаснулась: за ней погоня, четыре фашиста, в руках у одного лассо. Страх сковал все тело девушки. Собравшись с последними силами, Люба погладила лошадь, крепко схватилась за гриву и ласково сказала: Скачи, родная, спасай себя и меня!

И лошадь сорвалась так, что девчонка чуть не свалилась с седла. Проскакав довольно долго, лошадь сбавила ход. Люба оглянулась, погони как не бывало. Вздохнула спокойно. Но скоро немцы снова появились, и лошадь опять помчалась с прежней скоростью и больше не останавливалась, пока не добрались до места. Дорогу умное животное знало.

Когда взмыленная лошадь остановилась и бойцы подбежали к ней, чтобы помочь всаднице слезть, то от страха и всего пережитого она не смогла разжать руки: намертво схватившись за гриву лошади. Пришлось ножницами срезать волосы животного. Когда бойцы унесли Любу на руках, загнанная лошадь сначала встала на колени, потом легла на бок и испустила дух — преданное животное погибло, спасая свою хозяйку.

Когда доктор Ревина пришла в себя, ее вызвали к командиру дивизии. Тот коротко бросил стоявшим двум солдатам: «Введите!» Каково было ее удивление, когда на порог ступили четыре немца, один держал в руках лассо.

 

Это лишь один эпизод из фронтовой жизни выпускницы Горьковского медицинского института. Боевыми тропами она прошагала не только Россию, но и зарубежные страны. Почти с институтской скамьи Ревину призвали в ряды армии. В городе Волжске формировалась отдельная стрелковая бригада, куда ее назначили командиром санитарного взвода первого батальона. После Брянского фронта были Закавказский и Северо-Кавказский, первый и четвертый Украинские фронты, Польша, Румыния, Венгрия... Было много путей и дорог, опаленных войной. Невозможно спокойно, без волнения слушать рассказы Любови Федоровны о том, что приходилось испытывать на полях сражения. Была и «малая земля».

 

Бойцы 107-й отдельной стрелковой бригады 18-й десантной армии сходу укрепились на горе Мысхако в феврале 1943 года. С этого момента они стали «малоземельцами». Сражения здесь были ожесточенные, всюду — передовая. Приходилось трудиться в невероятно тяжелых условиях — постоянно бомбили, рядом разрывались снаряды, а медики выполняли повседневную работу по оказанию помощи раненым, чтобы как можно скорее поставить их на ноги. Не хватало бинтов, медикаментов, однако всегда находили выход из положения, боролись за жизнь каждого солдата. Война не щадила никого, угрожая со всех сторон. Мертвых приходилось вытаскивать с поля боя ночью: под артиллерийским огнем, хоронили прямо в свежих воронках. Люди не знали, что такое сон, отдых. Скольким раненым и больным облегчили страдания медики, сколько человек вернули в строй!

Самыми тяжелыми для «малоземельцев» были апрельские бои, когда фашисты начали операцию «Нептун». По 1500 вылетов за световой день делали гитлеровские самолеты. Люди задыхались от пыли, грохот мутил разум. От разрывов бомб стоял такой страшный шум, что не слышно было самолетов. Не верилось, что когда-нибудь наступит конец этому аду.

225 дней длилась эпопея «малой земли». Но солдаты выстояли. На голом участке в маленьком поселке Станичка морские десантники выдержали семимесячную осаду и вышибли гитлеровцев из Новороссийска. В этом есть заслуги медиков, среди которых воевала доктор Любовь Ревина.

Победу она встречала в Чехословакии. После войны, живя во Львове, познакомилась со своим будущим мужем—Александром Симаговым, военным хирургом. Он стал ее любовью на всю жизнь. 35 лет назад они приехали в Фергану, да так здесь и остались. Вместе Симаговы прожили 58 лет. Супруг Любови Федоровны ушел из жизни в 2005 году.

Так девчонку, родившуюся в городе Павлове на реке Ока, судьба занесла в далекую, а теперь любимую для нее Фергану. До ухода на пенсию Любовь Федоровна работала в областном лечебно-физкультурном диспансере. Сегодня она член клуба «Фронтовые подруги». До недавнего времени часто встречалась со своими однополчанами, когда ездила в Новороссийск. Там отдавала дань памяти тем, кто не пощадил жизни за победу».

Прощаясь, Любовь Федоровна призывала к бодрости духа, не унывать ни при каких обстоятельствах и всегда хранить свою молодость в сердце, несмотря ни на что. Единственно, о чем она жалела, так это о «разрушении Союза», как она выразилась. Однако, по ее же словам, «воины – одна единая семья, а для ветеранов нет границ!» Любовь Федоровна также призналась, что силы она черпает, в том числе, и из прошлого, которое помогает ей жить в настоящем.