Литературное чтиво

Литературное чтиво Выпуск No 253 от 2005-06-24 Число подписчиков: 21    Сергей ЛУКЬЯНЕНКО "НОЧНОЙ ДОЗОР" История 2    Свой среди своих    Пролог      Его звали Максим.      Имя не слишком редкое, но и не обыденное, вроде всяких Сергеев, Андреев и Дим. Вполне благозвучное. Хорошее русское имя, пусть даже корни уходят к грекам, варягам и прочим скифам.      Внешностью он тоже был доволен. Не слащавая красота актера из сериалов и не обыденное, "никакое" лицо. Красивый мужик, в толпе его выделяли. Опять же - накачанный, но без переборов, без вздутых вен и ежедневного фанатизма в атлетических залах.      И с профессией - аудитор в крупной иностранной фирме, и с доходами - на все прихоти хватает, но рэкетиров можно не бояться.      Словно когда-то его ангел-хранитель определил раз и навсегда: "Быть тебе немного лучше всех". Немного, но лучше. А самое главное, Максима это вполне устраивало. Лезть выше, растрачивая жизнь ради более навороченного автомобиля, приглашения на великосветский раунд или лишней комнаты в квартире.., зачем? Жизнь приятна сама по себе, а не теми благами, до которых удастся дотянуться. В этом жизнь прямая противоположность деньгам, которые сами по себе - ничто.      Конечно, Максим никогда не задумывался об этом столь прямо. Одна из особенностей людей, ухитрившихся занять в жизни именно свое место, в том, что они принимают это как должное. Все идет так, как должно идти. А если кто-то недополучил своего - только его вина. Значит, проявил леность и глупость. Или имел завышенный уровень притязаний.      Максиму очень нравилась эта фраза: "завышенный уровень притязаний". Она ставила все на свои места. Объясняла, например, почему его умница и красавица сестра прозябает с алкоголиком-мужем в Тамбове. Искала ведь сама получше да поперспективнее.., ну и нашла. Или старый школьный товарищ, второй месяц проводящий в травматологии. Хотелось ему укрупнить бизнес? Укрупнил. Хорошо, что жив остался. Культурными людьми оказались конкуренты по давным-давно поделенному рынку цветных металлов...      И лишь в одном Максим применял фразу: "завышенный уровень притязаний" - к себе самому. Но это была столь странная и сложная область.., как-то даже задумываться об этом не хотелось. Проще не думать, проще смириться с тем странным, что происходило с ним порой по весне, иногда - осенью и совсем-совсем редко - в разгар лета, когда жара обрушивалась совсем уж невыносимая, вытравляя из головы и рассудительность, и осторожность, и легкие сомнения в психической полноценности... Впрочем, шизофреником Максим себя никак не считал. Он прочитал немало книг, консультировался с опытными врачами.., ну, конечно же, не рассказывая деталей.      Нет, он был нормален. Видимо, все же и впрямь существует такое, перед чем разум пасует, а обычные человеческие нормы неприемлемы. Завышенные притязания.., неприятно. Но на самом ли деле они завышены... Максим сидел в машине с заглушенным двигателем, в своей аккуратной, ухоженной "тойоте", не самой дорогой и роскошно отделанной, но уж куда лучше большинства машин на московских улицах. Даже за несколько шагов в утреннем полумраке не удалось бы различить его за рулем. Он провел так всю ночь, слушая легкие шорохи остывающего двигателя, озяб, но не позволил себе включить обогреватель. Спать не хотелось, как обычно в таких случаях. Курить - тоже. Ничего не хотелось, и без того хорошо было сидеть, вот так, без движения, тенью в припаркованной к обочине машине, и ждать. Одно обидно - жена снова сочтет, что он был у любовницы. Ну как ей докажешь, что нет у него любовницы, постоянной - нет, и все прегрешения сводятся к обычным курортным романам, интрижкам на работе и случайным профессионалкам в командировках.., да и то ведь, не за семейные деньги купленными, а предоставленными клиентами. Тут ведь не откажешься, обидятся. Или гомиком сочтут, в следующий раз мальчиков приведут...      Мерцающие зеленью цифры на часах сменились: пять утра. Вот-вот выползут на работу дворники, район старый, престижный, тут с чистотой очень строго. Хорошо еще, ни дождя, ни снега, кончилась зима, сдохла гадина, уступила место весне, со всеми ее проблемами и завышенными притязаниями...      Хлопнула дверь подъезда. Девушка вышла на улицу, остановилась, поправляя на плече сумочку, метрах в десяти от машины. Дурацкие эти дома, без дворов, и работать неудобно, и жить, наверное: что толку во всей их престижности, если трубы гнилые, метровые стены плесенью покрываются и привидения, наверное, заводятся...      Максим слегка улыбнулся, выбираясь из машины. Тело повиновалось легко, мышцы не затекли за ночь, будто бы даже прибавилось сил. И это было верным знаком.      Нет, все-таки интересно: а привидения на свете бывают?      - Галина! - крикнул он.      Девушка повернулась к нему. И это тоже служило верным знаком, иначе она бросилась бы бежать, ведь есть что-то подозрительное и опасное в человеке, подкарауливающем тебя ранним утром у подъезда...      - Я вас не знаю, - сказала она. Спокойно, с любопытством.      - Да, - согласился Максим. - Зато я знаю вас.      - Кто вы?      - Судия.      Ему нравилась именно эта форма, архаичная, напыщенная, торжественная. Судия! Тот, кто имеет право судить.      - И кого вы собрались судить?      - Вас, Галина, - Максим был собран и деловит. У него начинало темнеть в глазах, и это снова было верным знаком.      - Неужели? - Она окинула его быстрым взглядом, и Максим уловил в зрачках желтоватый огонек.      - А получится?      - Получится, - ответил Максим, вскидывая руку. Кинжал уже был в ладони, узкий тонкий клинок из дерева, когда-то светлого, но за последние три года потемневшего, пропитавшегося...      Девушка не издала ни звука, когда деревянное лезвие вошло ей под сердце.      Как всегда, Максим испытал миг страха, короткий и обжигающий прилив ужаса - вдруг все-таки, несмотря ни на что, совершена ошибка? Вдруг?      Левой рукой он коснулся крестика, простого деревянного крестика, что всегда носил на груди. И стоял так, с деревянным кинжалом в одной руке, с зажатым в ладони крестом в другой, стоял, пока девушка не начала меняться...      Это произошло быстро. Это всегда проходило быстро: превращение в животное и обратно - в человека. Несколько мгновений на тротуаре лежал зверь, черная пантера с застывшим взглядом, оскаленными клыками, жертва охоты, обряженная в строгий костюм, колготки, туфельки... Потом процесс пошел обратно, будто качнулся в последний раз маятник.      Максиму казалось удивительным даже не это короткое и обычно запоздалое превращение, а то, что у мертвой девушки не осталось никакой раны. Краткий миг превращения очистил ее, исцелил. Только разрез на блузке и пиджаке.      - Слава тебе. Господи, - прошептал Максим, глядя на мертвого оборотня. - Слава тебе. Господи.      Он ничего не имел против роли, отведенной ему в этой жизни.      Но все-таки она была слишком тяжела для него, не имеющего завышенного уровня притязаний.    Глава 1      В это утро я понял, что весна действительно наступила.      Еще вечером небо было другим. Плыли над городом тучи, пахло сырым промозглым ветром и неродившимся снегом. Хотелось забиться поглубже в кресло, впихнуть в видик кассету с чем-нибудь красочным, и дебильным, то есть - американским, выпить глоток коньяка, да так и уснуть. Утром все изменилось.      Жестом опытного фокусника на город накинули голубой платок, провели над улицами и площадями, будто стирая последние остатки зимы. И даже оставшиеся по углам и канавам комья бурого снега казались не недосмотром наступившей весны, а необходимым элементом интерьера. Напоминанием... Я шел к метро и улыбался. Иногда очень хорошо быть человеком. Вот уже неделю я вел именно такую жизнь: приходя на работу, не поднимался выше второго этажа, возился с сервером, который вдруг приобрел ряд скверных привычек, ставил девчонкам из бухгалтерии новые офисные программы, необходимости в которых ни они, ни я не видели. По вечерам ходил в театры, на футбол, в какие-то мелкие бары и ресторанчики. Куда угодно, лишь бы было шумно и многолюдно. Быть человеком толпы еще интереснее, чем просто человеком.      Конечно, в офисе Ночного Дозора, старом четырехэтажном здании, арендованном нами у нашей же дочерней фирмы, людей не было и в помине. Даже три старушки-уборщицы были Иными. Даже нагловатые молодые охранники на входе, чья работа заключалась в отпугивании мелких бандитов и коммивояжеров, имели небольшой магический потенциал. Даже сантехник, классический московский сантехник-алкоголик, был магом.., и был бы весьма неплохим магом, не злоупотребляй он спиртным.      Но так уж повелось, что первые два этажа выглядели вполне обыденно. Здесь дозволялось бывать налоговой полиции, деловым партнерам из людей, бандитам из нашей крыши.., пусть крышу, в свою очередь, контролировал лично шеф, но к чему это знать шестеркам?      И разговоры здесь велись самые обычные. О политике, налогах, покупках, погоде, чужих любовных интрижках и собственных амурных приключениях. Девчонки перемывали кости мужикам, мы не оставались в долгу. Завязывались романы, плелись интриги с целью подсидеть непосредственное начальство, обсуждались виды на премию...      Через полчаса я доехал до "Сокола", выбрался наверх. Вокруг было шумно, в воздухе - выхлопная автомобильная гарь. И все-таки - весна.      Наш офис не в худшем московском районе. Далеко не в худшем, если не сравнивать с резиденцией Дневного Дозора. Но Кремль при любом раскладе не для нас: слишком сильные следы наложило прошлое на Красную Площадь и древние кирпичные стены. Может быть, когда-нибудь они сотрутся. Но пока предпосылок не видно.., увы, не видно.      От метро я шел пешком, тут было совсем рядом. Лица вокруг хорошие, согретые солнцем и весной. За что я люблю весну: слабеет ощущение тоскливого бессилия. И меньше искусов...      Один из ребят-охранников курил перед входом. Дружелюбно кивнул, в его задачу не входила глубокая проверка. Зато от меня напрямую зависело, будет ли на компьютере в их дежурке доступ в Интернет и парочка свежих игр, или одна только служебная информация и досье на сотрудников.      - Опаздываешь, Антон, - обронил он. Я с сомнением посмотрел на часы. - Шеф собрал всех в конференц-зале, тебя уже искали.      Вот это странно, меня на утренние совещания обычно не звали. Что-то случилось с моим компьютерным хозяйством? Да вряд ли, вытащили бы ночью из постели, и все дела, не в первый раз... Кивнув, я ускорил шаг.      Лифт в здании есть, но старый-престарый, и на четвертый этаж я предпочел взбежать. На лестничной площадке третьего был еще один пост, уже посерьезнее. Дежурил Гарик. При моем приближении он прищурился, посмотрел сквозь сумрак, сканируя ауру и все те метки, что мы, дозорные, несли на своем теле. Лишь потом приветливо улыбнулся:      - Давай быстрее.      Дверь в конференц-зал была приоткрыта. Я заглянул внутрь: собралось человек тридцать, в основном оперативники и аналитики. Шеф расхаживал перед картой Москвы, кивал, а Виталий Маркович, его заместитель по коммерческой части, маг очень слабый, зато бизнесмен прирожденный, говорил:      - И, таким образом, мы полностью перекрыли текущие расходы, никакой необходимости прибегать к.., э.., особым способам финансовой деятельности у нас нет. Если собрание поддержит мои предложения, мы можем несколько увеличить довольствие сотрудников, в первую очередь оперативных работников, разумеется. Выплаты по временной нетрудоспособности, пенсии семьям погибших тоже нуждаются в.., э.., некотором увеличении. И мы можем это себе позволить...      Смешно, что маги, способные превращать свинец в золото, уголь - в алмазы, а резаную бумагу - в хрустящие кредитки, занимаются коммерцией. Но на самом деле это удобнее сразу по двум причинам. Во-первых - дает занятие тем из Иных, чьи способности слишком малы, чтобы на них существовать. Во-вторых - меньше риска нарушить равновесие сил.      При моем появлении Борис Игнатьевич кивнул и сказал:      - Виталий, спасибо. Думаю, ситуация ясна, никаких нареканий к вашей деятельности нет. Голосовать будем? Спасибо. Теперь, когда все в сборе...      Под внимательным взглядом шефа я прокрался к свободному креслу, сел. - Можно перейти к основному вопросу. Оказавшийся рядом со мной Семен наклонил голову и прошептал:      - Основной вопрос - уплата партийных взносов за март...      Я не удержался от улыбки. Порой в Борисе Игнатьевиче и впрямь просыпался старый партийный функционер. Меня это смущало куда меньше, чем манера поведения средневекового инквизитора или отставного генерала, но, возможно, я и не прав.      - Основной вопрос - протест Дневного Дозора, полученный мной два часа назад, - сказал шеф.      До меня дошло не сразу. Дневной и Ночной Дозоры постоянно заступали друг другу дорогу. Протесты - явление еженедельное, порой все регулируется на уровне региональных отделений, порой разбирается в бернском трибунале...      Потом я понял, что протест, по поводу которого созвано расширенное собрание Дозора, рядовым быть не может.      - Суть протеста, - шеф потер переносицу, - суть протеста такова... Этим утром в районе Столешникова переулка убита женщина из Темных. Вот краткое описание произошедшего.      На мои колени шлепнулось два листка, отпечатанных на принтере. Всем остальным достались такие же подарки. Я пробежал глазами текст:      "Галина Рогова, двадцать четыре года... Инициирована в семь лет, семья к Иным не принадлежит. Воспитывалась под патронажем Темных.., наставница - Анна Черногорова, маг четвертой ступени... В восемь лет Галина Рогова определена как оборотень-пантера. Способности средние..."      Морщась, я проглядывал досье. Хотя, в принципе, морщиться было не с чего. Рогова была Темной, но в Дневном Дозоре не работала. Положения Договора соблюдав. На людей не охотилась. Вообще никогда. Даже те две лицензии, которые ей предоставляли, на совершеннолетие и после свадьбы, не использовала. С помощью магии добилась высокого положения в строительной корпорации "Теплый Дом", вышла замуж за заместителя директора. Один ребенок, мальчик.., способностей Иного не замечено. Несколько раз использовала способности Иной для самозащиты, один раз убила нападавшего. Но даже в тот раз до людоедства не опустилась...      - Побольше бы таких оборотней, верно? - спросил Семен. Перелистнул страницу и хмыкнул. Заинтригованный, я заглянул в конец документа.      Так. Протокол осмотра. Разрез на блузке и на пиджаке.., вероятно, удар тонким кинжалом. Заговоренным, конечно, обычным железом оборотня не убить... Чему удивился Семен? Вот оно что!      На теле видимых повреждений не обнаружено. Никаких. Причина смерти - полная потеря жизненной энергии.      - Лихо, - сказал Семен. - Помню, в гражданскую направили меня отлавливать оборотня-тигра. А тот, гаденыш, работал в ЧК, и причем не последним...      - Все ознакомились с данными? - спросил шеф.      - Можно вопрос? - с другого конца зала поднялась тонкая рука. Почти все заулыбались.      - Спрашивай, Юля, - шеф кивнул. Самая юная сотрудница Дозора встала, неуверенно поправила волосы. Хорошенькая девчонка, немножко инфантильная, правда. Но в аналитический отдел ее взяли не зря.      - Борис Игнатьевич, как я понимаю, осуществлено магическое воздействие второй степени. Или первой?      - Возможно, что и второй, - подтвердил шеф.      - Значит, это могли сделать вы... - Юля на миг замолчала, смутившись. - А еще Семен... Илья.., или Гарик. Верно?      - Гарик не смог бы, - сказал шеф. - Илья и Семен - пожалуй.      Семен что-то пробурчал, будто комплимент был ему неприятен.      - Возможно еще, что убийство совершил кто-то из наших, бывший в Москве проездом, - размышляла вслух Юля. - Но ведь маг такой силы незамеченным в городе не появится, они все на контроле у Дневного Дозора. Тогда получается, что надо проверить трех человек. И если все они имеют алиби, никаких претензий к нам нет?      - Юленька, - шеф покачал головой, - нам таких претензий никто и не предъявляет. Речь идет о том, что в Москве действует Светлый маг, незарегистрированный и не ознакомленный с Договором. А вот это - серьезно...      - Тогда - ой, - сказала Юля. - Извините, Борис Игнатьевич.      - Все правильно. - Шеф кивнул. - Мы сразу перешли к сути вопроса. Ребята, мы кого-то прошляпили. Прохлопали ушами, пропустили сквозь пальцы. По Москве бродит Светлый маг большой силы. Ничего не понимает - и убивает Темных.      - Убивает? - спросил кто-то из зала.      - Да. Я поднял архивы. Подобные случаи были зафиксированы три года назад, весной и осенью, и два года назад - осенью. Каждый раз отсутствовали физические повреждения, но имелись разрезы на одежде. Дневной Дозор проводил расследования, но ничего выяснить не смог. Кажется, они списали гибель своих на случайный фактор.., теперь кто- то из Темных понесет наказание.      - А из Светлых?      - Тоже.      Семен кашлянул и негромко произнес:      - Странная периодичность, Борис...      - Полагаю, мы не в курсе всех происшествий, ребята. Кто бы ни был этим магом, но он всегда убивал Иных с невысокими способностями, видимо, те допускали какие-то оплошности в маскировке. Очень вероятно, что рядом жертв стали неинициированные или неизвестные Темным Иные. Поэтому я предлагаю...      Шеф обвел зал взглядом:      - Аналитический отдел - сбор криминальной информации, поиск аналогичных случаев. Учтите, они могут не проходить как убийства, скорее как смерть при невыясненных обстоятельствах. Проверяйте результаты вскрытий, опрашивайте работников моргов.., думайте сами, где можно найти информацию. Научная группа.., направьте в Дневной Дозор двух-трех сотрудников, обследуйте труп. Вы должны выяснить, как он убивает Темных. Да, кстати, давайте назовем его Дикарь. Оперативная группа.., усиленный патруль на улицах. Ищите его, ребята.      - Мы все время занимаемся тем, что ищем "кого-то", - недовольно буркнул Игорь. - Борис Игнатьевич, ну не могли мы не заметить сильного мага! Не могли!      - Возможно, что он неинициирован, - отрезал шеф. - Способности проявляются периодически...      - По весне и осени, как у любого психа...      - Да, Игорь, совершенно верно. По весне и по осени. И сейчас, сразу же после совершенного убийства, он должен нести какой-то отпечаток магии. Есть шанс, небольшой, но есть. За работу.      - Борис, цель? - с любопытством спросил Семен. Некоторые уже начали вставать, но теперь остановились.      - Цель - найти Дикаря раньше Темных. Защитить, обучить, привести на нашу сторону. Как обычно.      - Все понятно. - Семен поднялся.      - Антон и Ольга, вас я попрошу остаться, - бросил шеф и отошел к окну.      Выходящие с любопытством поглядывали на меня. Даже с некоторой завистью. Особое задание - всегда интересно. Я посмотрел через зал, увидел Ольгу, улыбнулся одними губами - она улыбнулась в ответ.      Она теперь ничем не напоминала ту босую, чумазую девушку, которую я посреди зимы поил на кухне коньяком. Прекрасная прическа, здоровый цвет кожи, в глазах.., нет, уверенность была и раньше, теперь появилось какое-то кокетство, гордость. С нее сняли наказание. Пускай и частично.      - Антон, мне не нравится происходящее, - не оборачиваясь, сказал шеф.      Ольга пожала плечами, кивнула - отвечай.      - Борис Игнатьевич, простите?      - Мне не нравится протест, заявленный Дневным Дозором.      - И мне тоже.      - Ты не понимаешь. Боюсь, что все остальные - тоже... Ольга, ты хотя бы догадываешься, в чем дело?      - Очень странно, что Дневной Дозор в течение нескольких лет не в силах выследить убийцу.      - Да. Помнишь Краков?      - К сожалению. Полагаешь, нас подставляют?      - Не исключено... - Борис Игнатьевич отошел от окна.      - Антон, ты допускаешь подобное развитие ситуации?      - Я не совсем понимаю, - промямлил я.      - Антон, допустим, что в городе и впрямь бродит Дикарь, убийца-одиночка. Он неинициирован. Временами у него происходит всплеск способностей.., он обнаруживает кого-то из Темных и уничтожает. Способен Дневной Дозор его обнаружить? Увы, поверь мне.., способен. Тогда встает вопрос, почему не отловил и не обнаружил? Ведь гибнут Темные! - Гибнет мелочь, - предположил я.      - Правильно. Жертвовать пешками - в традиции... - шеф запнулся, поймав мой взгляд, - в традиции Дозора.      - Дозоров, - мстительно сказал я.      - Дозоров, - устало повторил шеф. - Припомнил... Давай подумаем, к чему может привести подобная комбинация. Общее обвинение Ночного Дозора в халатности? Ерунда. Мы должны контролировать поведение Темных и соблюдение Договора известными Светлыми, а не выискивать таинственных маньяков. Тут Дневной Дозор сам виноват...      - Значит, цель провокации - конкретный человек?      - Молодец, Антон. Помнишь, что Юля сказала? Подобную акцию среди наших могут провести единицы. Это доказуемо. Допустим, что Дневной Дозор решил обвинить кого-то в нарушении Договора. В том, что кадровый, ознакомленный с Договором сотрудник собственноручно чинит суди расправу.      - Но это легко опровергнуть. Найти Дикаря...      - А если Темные найдут его раньше? Но не станут об этом шуметь.      - Алиби?      - А если убийства происходили в те моменты, когда алиби отсутствует?      - Трибунал, с полным допросом, - мрачно сказал я. Ничего хорошего в выворачивании сознания нет, конечно...      - Сильный маг, а эти убийства совершал сильный маг, может закрыться даже от трибунала. Не обмануть, но закрыться. Более того, Антон, перед трибуналом, в котором присутствуют Темные, это придется сделать. Слишком много знаний иначе попадет к врагам. А если маг закрывается от дознания, он автоматически признается виновным. Со всеми вытекающими последствиями, и для него, и для Дозора.      - Мрачная картина, Борис Игнатьевич, - признал я. - Очень. Почти как та, что вы описывали мне зимой, во сне. Мальчишка-Иной чудовищной силы, прорыв инферно, который всю Москву с пылью смешает...      - Понимаю. Но я не лгу тебе, Антон.      - Что от меня-то требуется? - прямо спросил я. - Ведь это не мой профиль. Аналитикам помочь? Так без того все сделаем, что для расчета притащат.      - Антон, я хочу, чтобы ты просчитал, кто из наших под ударом. У кого есть алиби на все известные случаи, у кого нет.      Шеф опустил руку в карман пиджака, достал ДВД-диск:      - Возьми.., это полное досье за трехгодичный период. На четверых, включая меня. Я сглотнул, принимая диск.      - Пароли сняты. Но ты сам понимаешь, надеть это не должен никто. Копировать информацию ты права не имеешь. Расчеты и схемы шифруй.., и не жадничай с длиной ключа.      - Мне бы понадобился помощник, - неуверенно попросил я. Глянул на Ольгу. Впрочем, какой она помощник: ее знакомство с компьютерами ограничивается сражениями в "Еретика", "Хексен" и тому подобные игры.      - Мою базу данных проверяй лично, - помедлив, сказал шеф. - На остальные можешь привлечь Анатолия. Хорошо?      - Тогда в чем моя задача? - поинтересовалась Ольга.      - Ты будешь делать то же самое, только путем личных расспросов. Допросов, если уж быть честным до конца. И начнешь с меня. Потом оставшуюся троицу.      - Хорошо, Борис.      - Приступай, Антон, - шеф кивнул. - Приступай прямо сейчас. А на остальные дела сажай своих девочек, справятся.      - Может быть, мне покопаться в данных? - спросил я. - Если вдруг у кого-то не будет алиби.., организовать?      Шеф покачал головой:      - Нет. Ты не понял. Я хочу не организации фальшивок. Я хочу убедиться, что никто из наших не причастен к этим убийствам.      - Даже так?      - Да. Потому что невозможного в этом мире нет. Антон, вся прелесть нашей работы состоит в том, что я могу дать тебе такое задание. И ты его выполнишь. Невзирая на личности.      Что-то меня тревожило, но я кивнул и пошел к двери, сжимая драгоценный диск. Лишь в последний миг вопрос оформился, и я спросил, поворачиваясь:      - Борис Игнатьевич...      Шеф и Ольга мгновенно отстранились друг от друга.      - Борис Игнатьевич, здесь данные на четверых?      - Да.      - На вас, Илью, Семена...      - И на тебя, Антон.      - Зачем? - глупо спросил я.      - Во время противостояния на крыше ты пробыл на втором слое сумрака три минуты. Антон.., это третий уровень силы.      - Не может быть, - только и сказал я.      - Это было.      - Борис Игнатьевич, вы же всегда говорили, что я маг среднего уровня!      - Допустим, что мне куда нужнее отличный программист, чем еще один хороший оперативник.      В другой момент я испытал бы гордость. Смешанную с обидой, но все же гордость. Я ведь всегда думал, что четвертый уровень магии - мой потолок, да и то достигну я его нескоро. Но сейчас все покрывал страх, неприятный, липкий, отвратительный страх. Пять лет работы в Дозоре на тихой штабной должности отучили меня бояться чего бы то ни было: властей, бандитов, болезней...      - Это было вмешательство второго уровня...      - Здесь слишком тонкая грань, Антон. Возможно, что ты способен на большее.      - Но магов третьего уровня у нас больше десятка. Почему среди подозреваемых я?      - Потому что ты задел лично Завулона. Прищемил хвост начальнику Дневного Дозора Москвы. И он вполне способен организовать для Антона Городецкого персональную ловушку. Точнее, перенастроить старую ловушку, стоявшую в запасе. Я сглотнул и вышел, ничего больше не спрашивая. ***      Наша лаборатория тоже на четвертом этаже, только в другом крыле. Я торопливо прошел по коридору, кивая встречным, но не отвлекаясь. Диск я сжимал крепче, чем пылкий юноша руку любимой. Шеф ведь не врал? Это может быть удар по мне?      Наверное, не лгал. Я задал прямой вопрос и получил прямой ответ. Конечно, с годами даже самые Светлые маги наращивают некий запас цинизма и учатся словесной эквилибристике. Но последствия прямой лжи были бы слишком тяжелыми даже для Бориса Игнатьевича.      Тамбур - с электронными системами проверки. Я знал, что все маги относятся к технике насмешливо, а Семен однажды продемонстрировал мне, как легко обмануть голосовой анализатор и сканер сетчатки. И все-таки я добился закупки этих дорогих игрушек. Да, пускай они не защитят от Иного. Но я вполне допускал, что однажды нас решат пощупать ребята из ФСБ или мафии.      - Раз, два, три, четыре, пять... - буркнул я в микрофон и посмотрел в объектив камеры. Несколько секунд электроника размышляла, потом над дверью зажегся зеленый огонек доступа.      В первой комнате никого не оказалось. Гудел вентиляторами сервер, пыхтели вмурованные в стену кондиционеры. Все равно было жарко. А ведь весна только началась...      В лабораторию системщиков я не пошел, а сразу двинулся в свой кабинет. Ну, не совсем свой, Толик, мой заместитель, тоже обитал там. Причем, порою в прямом смысле, частенько оставаясь ночевать на древнем кожаном диване.      Сейчас он сидел за столом и задумчиво рассматривал какую-то старую материнскую плату.      - Привет, - сказал я, садясь на диван. Диск жег пальцы.      - Сдохла, - мрачно сказал Толик.      - Ну и выкинь.      - Сейчас, мозги только выну... - Толик отличался запасливостью, выработанной за долгие годы работы в бюджетных институтах. У нас с финансированием проблем не было, но он бережно складировал все старые и уже никому не нужные железки. - Нет, ты подумай, полчаса возился, так и не встала...      - Да она древняя, чего ты с ней возишься? В бухгалтерии и то машины новее.      - Отдал бы кому-нибудь... Может, кэш еще снять...      - Толик, у нас срочная работа, - сказал я.      - У?      - Угу. Вот... - Я поднял диск. - Здесь досье.., полное досье на четырех сотрудников Дозора. Включая шефа.      Толик открыл ящик стола, смахнул туда мамку и посмотрел на диск.      - Именно. Я буду проверять троих. А ты четвертого.., меня.      - И что проверять?      - Вот, - я достал распечатку. - Возможно, что кто-то из подозреваемых временами совершает убийства Темных. Несанкционированные. Здесь указаны все известные случаи. Нам надо либо исключить возможность этого, либо...      - А ты их впрямь убиваешь? - заинтересовался Толик. - Уж прости за ехидство...      - Нет. Но ты мне не верь. Давай работать.      Информацию на себя я даже не стал смотреть. Скинул все восемь сотен мегабайт на компьютер Толика и забрал диск.      - Если что интересное попадется, тебе рассказывать? - спросил Толик. Я покосился на него, пока он проглядывал текстовые файлы, теребя левое ухо и размеренно щелкая мышкой.      - Как хочешь.      - Ладно.      Я начал смотреть досье с материалов, собранных на шефа. Вначале шла шапка - общая информация о нем. С каждой прочитанной строчкой я покрывался потом.      Конечно, подлинного имени и происхождения шефа даже в этом досье не значилось, на Иных его ранга вообще не документировали подобные факты. И все-таки я делал открытия каждую секунду. Начать с того, что лет шефу было больше, чем я предполагал. Как минимум на полтора столетия больше. А это значило, что он лично принимал участие в заключении Договора между Светом и Тьмой. Поразительно: все уцелевшие с того времени маги занимают посты в главном управлении, а не сидят на утомительной и нудной должности регионального директора.      Кроме того, я узнал несколько имен, под которыми шеф фигурировал в истории Дозора, откуда он родом. Об этом иногда размышляли, заключали пари, приводили "бесспорные" доказательства. Но почему-то никто не предполагал, что Борис Игнатьевич - родом с Тибета.      А уж допустить, кому он был наставником, я не смог бы и в самых смелых фантазиях!      В Европе шеф работал с пятнадцатого века. По косвенным признакам я понял, что причиной столь резкой смены местожительства была женщина. И даже догадался какая.      ...Закрыв окошко с общими сведениями, я посмотрел на Толика. Тот проглядывал какой-то видеофрагмент, конечно же, биография моя оказалась не столь увлекательной, как жизнеописание шефа. Я вгляделся в маленькую движущуюся картинку - и покраснел.      - На первый случай у тебя бесспорное алиби, - не оборачиваясь, сказал Толик.      - Слушай... - беспомощно начал я. - Да ладно. Мало ли. Я сейчас на ускоренном прокручу, чтобы всю ночь проверить...      Я представил, как фильм будет выглядеть в ускоренном виде, и отвернулся. Нет, я предполагал, что руководство контролирует своих сотрудников, особенно молодых. Но не настолько же цинично!      - Бесспорного алиби не будет, - сказал я. - Сейчас я оденусь и выйду.      - Вижу, - подтвердил Толик.      - И меня не будет почти полтора часа. Я искал шампанское.., и пока нашел, немножко протрезвел на воздухе. Размышлял, стоит ли возвращаться.      - Не бери в голову, - сказал Толик. - Лучше просмотри интимную жизнь шефа.      Через полчаса работы я понял, что Толик был прав. Может быть, у меня и есть причины обижаться на беспардонность наблюдателей. Но тогда ничуть не меньшие - у Бориса Игнатьевича.      - У шефа алиби, - сказал я. - Бесспорное. На два случая - четыре свидетеля. Еще на один - чуть ли не весь Дозор.      - Это та охота на свихнувшегося Темного?      - Да.      - У тебя даже на этот случай алиби нет. Тебя вызвали только под утро, и хронометраж очень приблизительный. Есть фотография, как ты входишь в офис, вот и все.      - Значит...      - Теоретически ты мог убивать Темных. Вполне. Причем.., уж извини, Антон, но каждый случай убийства приходится на твое повышенное эмоциональное возбуждение. Словно бы ты не совсем себя контролировал...      - Я этого не делал.      - Верю. Что мне делать с файлом?      - Стирай.      Толик некоторое время размышлял.      - У меня здесь ничего ценного. Я запущу низкоуровневое форматирование. Давно пора было диск почистить.      - Спасибо, - я закрыл досье на шефа. - Все, с остальными справлюсь сам.      - Понял, - Толик преодолел справедливое негодование компьютера, и тот принялся переваривать сам себя.      - Сходи к девочкам, - предложил я. - Сделай суровое лицо. Они ведь там пасьянсы раскладывают, уверен.      - И то дело, - легко согласился Толик.      - Когда освободишься?      - Часа через два.      - Я загляну.      Он ушел к нашим "девочкам", двум молодым программисткам, которые занимались, в общем-то, в основном официальной деятельностью Дозора. А я продолжил работу. На очереди теперь был Семен. ***      Через два с половиной часа я оторвался от машины, размял ладонями затылок - вечно затекает, когда сидишь, уткнувшись в монитор, включил кофеварку.      Ни шеф, ни Илья, ни Семен не подходили на роль свихнувшегося убийцы Темных. У всех было алиби - причем, зачастую абсолютно железобетонное. Вот, например, Семен ухитрился провести всю ночь одного убийства на переговорах с руководством Дневного Дозора. Илья был в командировке на Сахалине - там однажды заварилась такая горячая каша, что потребовалась помощь из центра... Только я оставался под подозрением. Не то, чтобы я не доверял Толику. Но все-таки данные на себя просмотрел повторно. Все сходилось, ни одного алиби.      Кофе был невкусным, кислым, видно, давно не меняли фильтр. Я глотал горячую бурду, глядя в экран, потом вытащил сотовый и набрал номер шефа.      - Говори, Антон.      Он всегда знал, кто ему звонит.      - Борис Игнатьевич, подозревать можно лишь одного.      - И кого именно?      Голос был сухим и официальным. Но почему-то мне казалось, что шеф сейчас сидит на кожаном диване полуголый, с бокалом шампанского в одной руке, ладонью Ольги в другой, а трубку прижимает плечом или левитирует возле уха...      - Но-но... - одернул меня шеф. - Ясновидец хренов. Кто подозревается?      - Я.      - Понятно.      - Вы же это знали, - сказал я.      - Почему это?      - Не было надобности привлекать меня к обработке досье. Вы бы и сами справились. Значит, хотели, чтобы я сам убедился в опасности.      - Допустим, - шеф вздохнул. - Что делать будешь, Антон?      - Сухари сушить.      - Подходи ко мне в кабинет. Через.., э.., через десять минут.      - Хорошо, - я выключил телефон. Вначале я зашел к девчонкам. Толик по-прежнему был там, и они усердно работали.      На самом деле никакой надобности в двух никудышных программистках Дозор не испытывал. Допуск по секретности у них был низкий, и почти все приходилось делать нам. Но куда еще пристроить двух очень-очень слабых волшебниц? Хоть бы согласились жить обычной жизнью.., нет, хочется им романтики, хочется службы в Дозоре... Вот и придумали для них работу.      А в основном они убивали время, лазая по сети и поигрывая в игры, причем, наибольшая популярность приходилось на долю пасьянсов всех мастей.      За одной из свободных машин - с техникой у нас проблем не было - сидел Толик. На коленях у него пристроилась Юля, ожесточенно дергая мышкой по коврику.      - Это называется обучением компьютерной грамотности? - спросил я, наблюдая за мечущимися по экрану монстрами.      - Ничто так не улучшает навыки работы с мышью, как компьютерные игры, - невинно отозвался Толик.      - Ну... - я не нашелся, что ответить. Сам я в подобные игры давным-давно не играл. Как и большинство сотрудников Дозора. Убивать нарисованную нечисть интересно, пока не встретил ее воочию. Ну, или прожив сотню-другую лет и приобретя огромный запас цинизма, как Ольга...      - Толик, я, наверное, сегодня не вернусь, - сказал я.      - Ага, - он без всякого удивления кивнул.      Способности к предвидению у всех нас невелики, но подобные мелочи мы чувствуем сразу.      - Галя, Лена, пока, - кивнул я девчонкам.      Галя прощебетала что-то вежливое, всем видом демонстрируя увлеченность работой. Лена спросила:      - Мне можно будет уйти пораньше?      - Конечно.      Мы не врем друг другу. Если Лена просит разрешения, значит, ей и впрямь надо уйти. Мы не врем. Только иногда лукавим и недоговариваем... ***      На столе у шефа царил жуткий беспорядок. Валялись ручки, карандаши, листки бумаги, распечатанные сводки, тусклые, выработанные магические кристаллы.      Но венцом безобразия была горящая спиртовка, над которой, в тигле, жарился белый порошок. Шеф задумчиво помешивал его кончиком дорогого "Паркера", явно ожидая какого-то эффекта. Порошок игнорировал как нагрев, так и помешивание.      - Вот, - я положил перед шефом диск.      - Что будем делать? - не поднимая глаз, спросил Борис Игнатьевич. Он был без пиджака, рубашка помята, галстук съехал на бок.      Я украдкой покосился на диван. Ольги в кабинете не было, но вот пустая бутылка из- под шампанского и два бокала стояли на полу.      - Не знаю. Я не убивал Темных.., этих Темных. Вы же знаете.      - Знаю.      - Но доказать этого не могу.      - По моим расчетам - у нас два-три дня, - сказал шеф. - Потом Дневной Дозор предъявит тебе обвинение.      - Организовать фальшивое алиби несложно.      - И ты на это согласен? - заинтересовался Борис Игнатьевич.      - Нет, конечно. Я могу задать один вопрос?      - Можешь.      - Откуда все эти данные? Откуда снимки и видеозаписи?      Шеф мгновение помолчал:      - Так я и думал... Ты ведь смотрел и мое досье, Антон. Оно менее бесцеремонно?      - Нет, пожалуй. Потому я и спрашиваю. Почему вы позволяете собирать подобную информацию?      - Я не могу это запретить. Контроль осуществляет Инквизиция.      Дурацкий вопрос: "а она действительно существует?" - я сумел удержать на языке. Но, наверное, мое лицо было достаточно выразительным.      Шеф еще минуту смотрел на меня, будто ожидая вопросов, потом продолжил:      - Вот что, Антон. С этого момента ты не должен оставаться один. Разве что в туалет можешь сходить самостоятельно, а в другое время - два-три свидетеля рядом. Есть надежда, что произойдет еще одно убийство.      - Если меня действительно подставляют, то убийства не случится, пока я не окажусь без алиби.      - А ты окажешься, - шеф усмехнулся. - Не считай меня старым дураком.      Я кивнул, еще неуверенно, не понимая до конца. - Ольга...      Дверь в стене, которую я всегда считал дверью шкафа, открылась. Вошла Ольга, поправляя волосы, улыбаясь. Джинсы и блузка обтягивали ее тело особенно туго, как бывает только после горячего душа. За ее спиной я заметил огромную ванную с джакузи, панорамное окно во всю стену - наверняка односторонне прозрачное.      - Оля, справишься? - поинтересовался шеф.      Имелось в виду что-то, о чем они уже поговорили.      - Сама? Нет.      - Я о другом.      - Справлюсь, конечно.      - Становитесь спина к спине, - велел шеф.      Спорить у меня желания не было. Хотя и засосало под ложечкой: я понял, что произойдет что-то очень серьезное.      - И откройтесь оба, - потребовал Борис Игнатьевич.      Я прикрыл глаза, расслабился. Спина Ольги была горячая и влажная, даже сквозь блузку. Странное ощущение, стоять, касаясь женщины, только что занимавшейся любовью.., любовью - не с тобой.      Нет, у меня к ней не было ни малейшей влюбленности. Может быть, потому, что я помнил ее в нечеловеческом виде, может быть, потому, что мы очень быстро перешли к отношениям друзей и партнеров. Может быть, из-за столетий, разделивших наше рождение: что значит молодое тело, когда ты видишь пыль столетий на чужих глазах. Мы остались именно друзьями, не более.      Но стоять рядом с женщиной, чье тело еще помнит чужие ласки, прижиматься к ней - странное ощущение...      - Начали... - сказал шеф, может быть, излишне резко.      И произнес несколько слов, смысл которых я не понимал, слов на древнем языке, звучащем над миром тысячи лет назад... Полет.      Это и впрямь полет: будто земля ушла из-под ног, будто тело утратило вес. Оргазм в невесомости, доза ЛСД прямо в кровь, электроды в подкорковые центры удовольствия...      Меня затопило волной столь безумной и чистой, ничем не оправданной радости, что мир померк. Я упал бы, но сила, бьющая из поднятых рук шефа, держала меня и Ольгу на невидимых ниточках, заставляла изгибаться, прижиматься друг к другу. А потом ниточки перепутались. ***      - Ты уж извини, Антон, - сказал Борис Игнатьевич. - Но у нас не было времени на колебания и объяснения.      Я молчал. Тупо, оглушено молчал, сидя на полу и глядя на свои руки: на тонкие пальцы с двумя серебряными кольцами, на ноги - стройные длинные ноги, еще влажные после ванны и облепленные слишком тугими джинсами, в ярких бело-голубых кроссовках на маленьких ступнях.      - Это ненадолго, - сказал шеф.      - Какого... - Я хотел выругаться, я дернулся, вскакивая с пола, но замолчал при первых же звуках своего голоса. Грудного, мягкого, женского голоса.      - Антон, - спокойно. - Молодой мужчина, стоящий рядом, протянул руку и помог мне подняться.      Пожалуй, без этого я бы упал. Центр тяжести совершенно изменился. Я стал ниже ростом, мир виделся совсем по-другому...      - Ольга? - спросил я, глядя в свое бывшее лицо.      Моя партнерша, а теперь еще и обитатель моего тела, кивнула. Растерянно глядя в ее.., в свое.., лицо, я заметил, что плоховато выбрился утром. И что на лбу у меня назревает мелкий красный прыщик, достойный подростка в пубертатном возрасте.      - Антон, спокойно. Я тоже первый раз меняю пол. Почему-то я ей поверил. Несмотря на свой возраст, Ольга могла никогда не попадать в столь щекотливую ситуацию.      - Освоился? - спросил шеф. Я все еще разглядывал себя, то поднимая к лицу руки, то ловя отражение в стеклах стеллажей.      - Пошли. - Ольга потянула меня за руку. - Борис, минутку... - Движения были столь же неуверенны, как и мои. Даже более. - Свет и Тьма, да как вы, мужики, ходите? - внезапно воскликнула она.      Вот тогда я захохотал, осознав иронию произошедшего. Меня, объект провокации Темных, спрятали, укрыв в женском теле! В теле любовницы шефа, древней, как собор Парижской Богоматери!      Ольга буквально впихнула меня в ванную - я невольно порадовался собственной силе, нагнула над джакузи. И пустила в лицо струю холодной воды из душа, заранее заботливо приготовленного, лежащего на нежно-розовом фаянсе.      Отфыркиваясь, я вырвался из ее рук. Едва подавил желание залепить Ольге - или все- таки себе самому? - пощечину. Похоже, моторные навыки чужого тела начинали просыпаться.      - У меня не истерика, - зло сказал я. - Это действительно смешно.      - Точно? - Ольга, прищурившись, смотрела на меня. Неужели это и впрямь мой взгляд, когда я стараюсь выразить доброжелательность в смеси с сомнением?      - Совершенно точно.      - Тогда посмотри на себя.      Подойдя к зеркалу, столь же большому и роскошному, как и все в этой потайной ванной комнате, я уставился на себя.      Результат был странным. Разглядывая свое новое обличье, я совершенно успокоился. Наверное, окажись я в ином, но мужском теле, шок был бы больше. А так - ничего, кроме ощущения начавшеюся маскарада.      - Ты на меня не воздействуешь? - спросил я. - Ты или шеф?      - Нет.      - Значит, это у меня крепкие нервы.      - У тебя помада размазалась, - заметила Ольга. И хихикнула. - Умеешь красить губы?      - Сдурела? Нет, конечно.      - Я научу. Нехитрая наука. Тебе еще очень повезло, Антон.      - В чем?      - На недельку позже - и пришлось бы учить тебя пользоваться прокладками.      - Как любой нормальный мужчина, смотрящий телевизор, я умею это делать в совершенстве. Прокладку надо облить ядовито-синей жидкостью, а потом сильно сжать в кулаке.    Глава 2      Я вышел из кабинета и остановился на миг, борясь с искушением вернуться.      В любой момент я мог отказаться от предложенного шефом плана. Стоит лишь вернуться, сказать пару слов - и мы с Ольгой возвратимся в свои настоящие тела. Вот только за полчаса разговора мне было сказано достаточно, чтобы я согласился, что смена тел - единственный реальный ответ на провокацию Темных.      В конце концов, нелепо ведь отказываться от спасительного лечения на основании болезненности уколов.      Ключи от квартиры Ольги лежали у меня в сумочке. Там же - деньги и кредитка в маленьком кошельке, косметичка, платочек, прокладка - зачем только, ведь это мне не должно понадобиться, начатая упаковка конфеток "тик-так", расческа, россыпь мелочи на дне, зеркальце, крошечный мобильный телефон...      А вот пустые карманы джинсов вызывали невольное ощущение потери. Я секунду рылся в них, пытаясь найти хотя бы завалявшуюся монетку, но убедился лишь в том, что, подобно большинству женщин, Ольга все носила в сумочке.      Казалось бы, пустые карманы - далеко не самая большая моя потеря за сегодняшний день. И все-таки эта деталь вызывала раздражение. Я переложил в карман из сумочки несколько банкнот и почувствовал себя увереннее.      Жаль только, что Ольга не носит плеера...      - Привет, - ко мне подошел Гарик. - Шеф свободен?      - Он.., он с Антоном... - ответил я.      - Что-то случилось, Оля? - Гарик внимательно смотрел на меня. Не знаю, что он почувствовал: чужие интонации, неуверенные движения, новую ауру. Но если даже оперативник, с которым ни я, ни Ольга особо не общались, ощущает подмену - грош мне цена.      Тем временем Гарик неуверенно, робко улыбнулся. Это было совсем неожиданно: я никогда не замечал, чтобы Гарик пытался заигрывать с сотрудницами Дозора. Ему даже с человеческими женщинами трудно знакомиться, он потрясающе невезуч в любовных делах.      - Ничего. Поспорили немного, - я развернулся, и, не прощаясь, пошел к лестнице.      Это была версия для Ночного Дозора, на тот маловероятный случай, если среди нас есть их агент. Насколько я знаю, такое случалось всего раз или два за всю историю Дозора, но мало ли... Пусть все считают, что Борис Игнатьевич повздорил со своей давней подругой.      Ведь и повод есть, и повод немалый. Столетнее заточение в его кабинете, невозможность принять человеческий облик, частичная реабилитация, но с потерей большинства магических способностей. Вполне достаточные основания обидеться... По крайней мере, я избавлен от необходимости изображать подругу шефа, что было бы уж совсем чересчур.      Размышляя так, я и спустился до третьего этажа. Стоило признать, что Ольга максимально облегчила мне жизнь. Сегодня она надела джинсы, а не обычный юбочный костюм или платье, на ногах были кроссовки, а не туфли на высоком каблуке. Даже легкий запах духов не был одуряющим.      Да здравствует мода "унисекс", пусть даже ее изобрели гомосексуалисты...      Я знал, что мне сейчас следует делать, знал, как следует себя вести. И все-таки это было трудно. Свернуть не к выходу, а в боковой коридор, неприметный и тихий. И окунуться в прошлое.      Говорят, у больниц есть свой, незабываемый запах. Конечно. И это неудивительно, странно было бы не иметь запаха хлорке и боли, автоклавам и ранам, казенному белью и безвкусной пище.      Но откуда, скажите на милость, свой запах у школ и институтов?      В помещении Дозора обучают лишь части предметов. Кое-что удобнее преподавать в морге, по ночам, там у нас есть свои люди. Кое-чему обучают на местности. Кое-чему - за рубежом, в туристических поездках, которые оплачивает Дозор. Когда я проходил обучение, то побывал и на Гаити, и в Анголе, и в Штатах, и в Испании.      Но все-таки для некоторых лекций подходит лишь территория Дозора, здание, от фундамента до крыши закрытое магией и охранными заклятиями. Тридцать лет назад, когда Дозор переехал в это помещение, оборудовали три аудитории, каждая на пятнадцать человек. Я до сих пор не понимаю, чего больше в этом размахе: оптимизма сотрудников или избытка площади. Даже когда я проходил обучение, а это был очень удачный год, нам хватало одной аудитории, да и та наполовину оставалась пустой.      Сейчас Дозор обучал четверых Иных. И лишь в отношении Светланы существовала твердая уверенность, что она войдет в наши ряды, а не предпочтет обычную, человеческую жизнь.      Пусто здесь было, пусто и тихо. Я медленно шел по коридору, заглядывая в пустые аудитории, которые могли бы стать предметом зависти для самого обеспеченного и преуспевающего университета. За каждым столом - ноутбук, в каждой комнате - огромный проекционный телевизор, шкафы ломятся от книг.., да если бы эти книги увидел историк, нормальный историк, а не спекулянт от истории... Никогда им их не увидеть.      В некоторых книгах слишком много правды. В других - слишком мало лжи. Людям это читать не стоит, причем для их же собственного спокойствия. Пусть живут с той историей, к которой привыкли.      Конец коридора заканчивался огромным зеркалом, закрывающим всю торцовую стену. Я искоса взглянул в него: по коридору вышагивала, покачивая бедрами, молодая, красивая женщина.      Запнувшись, я едва не полетел на пол, хотя Ольга и сделала все возможное, чтобы облегчить мне жизнь, но центр тяжести тела она изменить не могла. Когда удавалось забыть о своем облике, все шло более-менее нормально, работали моторные навыки. А вот стоит посмотреть на себя со стороны - и начинаются сбои. Даже дыхание стало чужим, как-то не так входил в легкие воздух.      Я подошел к последней, стеклянной, двери. Осторожно заглянул в нее. Занятие как раз заканчивалось. Сегодня они изучали бытовую магию, я понял это, едва увидел у демонстрационного стенда Полину Васильевну. Она одна из самых старых сотрудниц Дозора - внешне, а не по подлинному возрасту. Ее обнаружили и инициировали в возрасте шестидесяти трех лет. Ну кто мог предположить, что старушка, подрабатывающая в лихие послевоенные годы карточным гаданием, и впрямь обладает какими-то способностями? Причем не шуточными, пусть и узконаправленными.      - И теперь, если вам понадобится спешно привести одежду в порядок, - наставительно говорила Полина Васильевна, - вы сможете это сделать за считанные минуты. Только не забудьте заранее проверить, насколько хватает силенок. Иначе конфуз выйдет.      - А когда часы ударят двенадцать, твоя карета превратится в тыкву, - громко сказал молодой парень, сидящий рядом со Светланой.      Парня этого я не знал, на обучении он был второй или третий день, но он мне уже заранее не нравился.      - Именно! - с восторгом заявила Полина, сталкивающаяся с подобным остроумием в каждой партии учеников. - Сказки врут не меньше, чем статистика! Но иногда в них можно найти капельку правды.      Она собрала со стола аккуратно отглаженный, элегантный, пусть и несколько старомодный смокинг. В таком, наверное, выходил в свет Джеймс Бонд.      - Когда он снова станет тряпьем? - деловито спросила Светлана.      - Через два часа, - так же коротко проинформировала Полина. Повесила смокинг на плечики, вернула на стенд. - Я не особо напрягалась.      - А сколько вы можете его поддерживать в приличном виде? Максимально?      - Около суток.      Светлана кивнула и неожиданно посмотрела в мою сторону. Почувствовала. Улыбнулась, помахала рукой. Теперь меня заметили все.      - Прошу вас, госпожа. - Полина склонила голову. - Большая честь для нас.      Да, она знала об Ольге что-то, неизвестное мне. Все мы знали о ней лишь часть правды, лишь шеф, наверное, знал все.      Я вошел, отчаянно пытаясь придать походке меньшее изящество. Не помогло. И парень, соседствовавший со Светланой, и парнишка лет пятнадцати, который уже полгода топтался на начальном курсе магии, и высокий, тощий кореец, которому могло быть и тридцать, и сорок лет, - все они смотрели на меня.      Однозначно заинтересованно. Вся та атмосфера тайны, что окружала Ольгу, все слухи и недомолвки, в конце концов, то, что она была давней-предавней любовницей шефа - все это вызывало у мужской части Дозора вполне определенную реакцию.      - Здравствуйте, - сказал я. - Я не помешала?      Сосредоточившись на правильном употреблении родов, я не следил за тоном. В результате банальный вопрос вышел томно-загадочным и будто обращенным к каждому из присутствующих персонально. Прыщавый мальчишка впился в меня взглядом, парень сглотнул, лишь только кореец сохранил некоторое подобие хладнокровия.      - Ольга, хотите что-то объявить студентам? - поинтересовалась Полина.      - Мне надо поговорить со Светой.      - Все свободны, - объявила старушка. - Ольга, как-нибудь заглянете в учебное время? Мои лекции ваш опыт не заменят.      - Обязательно, - щедро пообещал я. - Дня через три.      Пусть Ольга отдувается за мои обещания. Я же вынужден отдуваться за выработанную ею сексапильность.      Вместе со Светланой мы пошли к выходу. Три пары жадных глаз буравили мою спину, точнее - не совсем спину. ***      Я знал, что у Ольги и Светланы теплые отношения. С той ночи, когда мы вдвоем объясняли ей правду о мире, об Иных, о Светлых и Темных, о Дозорах, о сумраке, с того рассветного часа, когда она, держась за наши руки, прошла сквозь закрытую дверь в помещение оперативного штаба Ночного Дозора. Да, меня со Светланой связывала мистическая нить, наши судьбы были переплетены. Но я знал, слишком хорошо знал, что это ненадолго. Светлана уйдет далеко вперед, туда, куда мне не добраться, стань я даже магом первого уровня. Нас держала вместе судьба, держала крепко, но лишь до поры до времени. А вот с Ольгой Светлана просто дружила, как бы скептически я не относился к женской дружбе. Их не сводил вместе рок. Они были свободны.      - Оля, мне нужно дождаться Антона. - Светлана взяла меня за руку.      Это не было движение младшей сестры, хватающейся за старшую в поисках поддержки и самоутверждения. Жест равного человека. И если Ольга позволяет Светлане вести себя на равных, значит, ей и впрямь прочат великое будущее.      - Не стоит, - сказал я. - Света, не стоит.      Опять что-то было не так в построении фразы или в тоне. Теперь на меня недоуменно глядела Светлана, но взгляд был точь-в-точь как у Гарика.      - Я тебе все объясню, - сказал я. - Но не сейчас и не здесь. У тебя дома.      Защиту на ее квартиру ставили на совесть, уж слишком много сил вложил Дозор в новую сотрудницу. Шеф даже не стал спорить со мной, могу ли я открыться Светлане, настоял лишь на одном: это должно произойти у нее дома.      - Хорошо. - Удивление в глазах Светланы не исчезло, но она согласно кивнула. - Ты уверена, что Антона не стоит ждать?      - Абсолютно, - сказал я, ни капельки не лукавя. - Возьмем машину?      - Ты сегодня пешком?      Дурак!      Напрочь забыл, что Ольга всем видам транспорта предпочитает подаренный шефом спортивный автомобиль.      - Так я и говорю - поедем на машине? - спросил я, понимая, что выгляжу идиотом. Нет, хуже, идиоткой.      Ольга кивнула. Недоумение в ее глазах все росло и росло.      Хорошо хоть, что я умею водить. Никогда не испытывал тяги к сомнительной радости иметь машину в мегаполисе с отвратительными дорогами, но курс нашего обучения включал многое. Кое-чему учат обычным образом, кое-что - вколачивают в сознание магией. Водить машину меня учили как простого человека, а вот если случай зашвырнет в кабину вертолета или самолета, то тут включатся навыки, о которых я и не помню в обычном состоянии. Во всяком случае, в теории - должны включиться.      Ключи от машины я отыскал в сумочке. Оранжевый автомобиль ждал на стоянке перед зданием, под бдительным оком охраны. Дверцы были закрыты, что, учитывая опущенный верх машины, выглядело просто смешно.      - Ты поведешь? - спросила Светлана.      Я молча кивнул. Уселся за руль, завел мотор. Ольга, помнится, срывается с места как пуля, но я так не умею.      - Ольга, с тобой что-то не так, - Светлана наконец-то решилась озвучить свои мысли. Выезжая на Ленинградский, я кивнул:      - Света, все разговоры, когда приедем к тебе.      Она замолчала.      Водитель из меня неважный. Ехали мы долго, куда дольше, чем следовало. Но Светлана больше ничего не спрашивала, сидела, откинувшись, глядя прямо перед собой. То ли медитировала, то ли пыталась смотреть сквозь сумрак. В пробках со мной несколько раз пытались заговаривать из соседних машин - причем, непременно из самых дорогих. Видимо, и наш вид, и наша машина устанавливали незримую дистанцию, которую решался перешагнуть не каждый. Опускались стекла, высовывались коротко стриженные головы, иногда, как неизменный атрибут, добавлялась рука с мобильником. Вначале мне было просто неприятно. Потом стало смешно. А под конец я перестал реагировать на происходящее, точно так же, как не реагировала Светлана.      Интересно, а Ольгу подобные попытки знакомиться забавляли?      Наверное, да. После десятилетий в нечеловеческом теле, после заточения в стеклянной витрине.      - Оля, почему ты увела меня? Почему не захотела ждать Антона?      Я пожал плечами. Искушение ответить: "Потому что он здесь, рядом с тобой", - было велико. Да и шансов, что за нами следят, в общем-то - немного. Машина тоже закрыта заклятиями безопасности, часть из них я ощущал, часть была выше моих способностей. Но я удержался.      Светлана еще не проходила курс информационной безопасности, он начинается через три месяца обучения. На мой взгляд, стоило бы проводить его пораньше, но для каждого Иного приходится вырабатывать собственную программу, а это требует времени.      Вот когда Светлана пройдет через горнило этого испытания, она научится и молчать, и говорить. Это одновременно и самый легкий и самый тяжелый курс обучения. Тебе просто начинают давать информацию, строго дозированно, в определенной последовательности. Часть услышанного будет правдой, часть - ложью. Кое-что тебе скажут открыто и непринужденно, кое-что поведают под страшным секретом, а кое-что узнаешь "случайно", подслушаешь, подсмотришь.      И все, все, что ты узнаешь, будет бродить в тебе, отдаваясь болью и страхом, рваться наружу, разрывая сердце, требовать реакции, немедленной и безрассудной. А на лекциях тебе будут говорить всякую чушь, которая, в общем-то, и не нужна для жизни Иного. Ибо главное испытание и обучение ведется в твоей душе.      По-настоящему здесь ломаются редко. Все-таки это обучение, а не экзамен. И каждому будет поставлена лишь та высота, какую он может преодолеть - при полном напряжении сил, оставляя клочья шкуры и брызги крови на барьере, сплетенном из колючей проволоки.      Но когда этот курс проходят те, кто и впрямь дорог или хотя бы просто симпатичен, тебя начнет корежить и разрывать на куски. Ты поймаешь странный взгляд в свою сторону и станешь гадать, что же узнал в рамках курса твой друг? Какую правду? Какую ложь?      И что обучаемый узнает о себе самом, о мире вокруг, о своих родителях и друзьях?      И будет желание - страшное, невыносимое. Желание помочь. Объяснить, намекнуть, подсказать.      Вот только никто, прошедший курс, не даст этому желанию волю. Потому что именно этому учатся, своей болью постигая, что и когда можно и нужно сказать.      В общем-то, сказать можно и нужно все. Надо лишь правильно выбрать время, иначе правда станет хуже лжи.      - Оля?      - Ты поймешь, - сказал я. - Только подожди.      Посмотрев сквозь сумрак, я бросил машину вперед, вписываясь между неуклюжим джипом и громоздким военным грузовиком. Щелкнуло, сложившись, зеркало, задевшее за край грузовика, - мне было все равно. Первой преодолев перекресток, прошипев шинами на повороте, машина вырвалась на шоссе Энтузиастов.      - Он любит меня? - вдруг спросила Светлана. - Все-таки, да или нет? Ты ведь знаешь, наверное?      Я вздрогнул, машина вильнула, но Светлана не обратила на это внимания. Она задала вопрос не в первый раз, чувствую. Уже был между ней и Ольгой разговор, явно тяжелый и неоконченный.      - Или он любит тебя?      Все. Сейчас я не смогу молчать.      - Антон очень хорошо относится к Ольге, - я говорил и о себе, и о хозяйке своего тела в третьем лице. Это нарочито, но выглядит просто как сухая отстраненная вежливость. - Боевая дружба. Не более того.      Если она задаст Ольге вопрос, как та относится ко мне, то обойтись без лжи будет труднее.      Но Светлана промолчала. А через минуту на миг коснулась моей руки, будто прося прощения. Теперь от вопроса не удержался я:      - Почему ты спрашиваешь?      Она ответила легко, без колебаний:      - Я не понимаю. Антон очень странно себя ведет. Иногда кажется, что он без ума от меня. А иногда - что я для него одна из сотни знакомых Иных. Боевой товарищ.      - Узел судьбы, - коротко ответил я.      - Что?      - Вы этого еще не проходили. Света. - Тогда ты объясни!      - Понимаешь, - я гнал машину все быстрее и быстрее, это, наверное, включились моторные рефлексы чужого тела, - ты понимаешь, когда он шел к тебе домой, первый раз...      - Я знаю, что подверглась внушению. Он рассказал, - отрезала Светлана.      - Дело не в этом. Внушение было снято, когда тебе рассказали правду. Но когда ты научишься видеть судьбу, а ты непременно научишься, и куда лучше меня, ты поймешь.      - Нам говорили, что судьба изменчива.      - Судьба поливариантна. Идя к тебе, Антон знал, что в случае удачи он полюбит тебя.      Светлана помолчала. Мне показалось, что у нее слегка порозовели щеки, но, может быть, это было от прорывающегося в открытый кузов ветра.      - И что с того?      - Ты знаешь, что это такое? Быть приговоренным к любви?      - Но разве это не так - всегда? - Светлана даже вздрогнула от негодования. - Когда люди любят друг друга, когда находят среди тысяч, миллионов Это же всегда - судьба!      И я снова почувствовал в ней ту уже начинающую исчезать, бесконечно наивную девушку, что даже ненавидеть могла - лишь себя саму.      - Нет. Света, ты слышала такую аналогию: любовь - это цветок?      - Да.      - Цветок можно вырастить. Света. А можно купить. Или его подарят.      - Антон - купил?      - Нет, - сказал я, слишком резко, пожалуй, сказал. - Получил в подарок. От судьбы.      - И что с того? Если это - любовь?      - Света, срезанные цветы красивы. Но они живут недолго. Они уже умирают, даже заботливо поставленные в хрустальную вазу со свежей водой.      - Он боится меня любить, - задумчиво сказала Светлана. - Так? Я не боялась, потому что не знала этого.      Я подъехал к дому, лавируя между припаркованными машинами. В основном - "жигули" и "москвичи". Непрестижный район.      - Зачем я тебе это все говорила? - спросила Светлана. - Зачем допытывалась ответа? И откуда ты знаешь ответы, Ольга? Только потому, что тебе четыреста сорок три года?      Я вздрогнул, услышав цифру. Да, богатый жизненный опыт. Весьма богатый.      На следующий год у Ольги намечается своеобразный юбилей.      Хотелось бы верить, что мое тело, пусть даже и четверть этого возраста, останется в столь прекрасной физической форме.      - Пойдем.      Машину я бросил без всякого присмотра. Все равно, человеческому существу и мысли не придет украсть ее: охранные заклятия надежнее любой сигнализации. Молча, по- деловому мы со Светланой поднялись по лестнице, вошли в ее квартиру.      Тут кое-что изменилось, конечно. С работы Светлана ушла, зато ее стипендия и "подъемные", выплачиваемые каждому Иному при инициации, намного превосходили скромные доходы врача. Телевизор она сменила, непонятно лишь, когда находит время его смотреть. Роскошный, широкоэкранный, слишком большой для ее квартиры. Забавно было смотреть на эту неожиданно проснувшуюся тягу к красивой жизни. Вначале она появляется у всех, вероятно, как защитная реакция. Когда мир вокруг рушится, когда прежние страхи и опасения уходят, а на их место заступают другие, еще непонятные и смутные, каждый начинает осуществлять какие-то мечты прежней жизни, еще недавно казавшиеся нереальными. Кто-то кутит в ресторанах, кто-то покупает дорогой автомобиль, кто-то одевается "от кутюр". Это длится недолго, и не потому даже, что миллионером в Дозоре не станешь. Сами потребности, еще вчера бывшие такими желанными, начинают отмирать, уходить в прошлое. Навсегда.      - Ольга?      Светлана смотрела мне в глаза. Я вздохнул, собираясь с силами:      - Я не Ольга.      Молчание.      - Я не мог сказать раньше. Только здесь. Твоя квартира защищена от наблюдения Темных.      - "Не мог"?      Суть она ухватила сразу.      - Не мог, - повторил я. - Это лишь тело Ольги.      - Антон?      Я кивнул.      Как нелепо мы сейчас выглядим! Как хорошо, что Светлана уже привыкла к нелепостям. Поверила она сразу.      - Негодяй!      Сказано было с той интонацией, которая скорее пошла бы аристократке Ольге. И пощечина, которую я получил, была из той же оперы. Не больно, но обидно.      - За что? - спросил я.      - За то, что подслушивал чужой разговор! - выпалила Светлана.      Сформулировано было второпях, но я понял. Тем временем Света занесла другую руку, и я, презрев христианские заповеди, увернулся от второй пощечины.      - Света, я обещал беречь это тело!      - А я нет!      Светлана глубоко дышала, кусала губы, глаза горели. В такой ярости я ее не видел и даже не подозревал, что она вообще возможна. Да что же ее так разозлило?      - Значит, боишься любить срезанные цветы? - Светлана медленно наступала на меня. - Вот оно что, да?      До меня дошло. Не сразу, правда.      - Убирайся! Убирайся вон!      Я пятился, уже ткнулся спиной в дверь. Но стоило мне остановиться, как остановилась и Светлана. Качнула головой, выпалила:      - Ты в этом теле и оставайся! Оно тебе больше подходит, ты не мужик, тряпка!      Я молчал. Молчал, потому что уже видел, как все будет дальше. Видел, как раскручиваются перед нами линии вероятностей, как плетет свои дороги насмешливая судьба.      И когда Светлана заплакала, разом утратив весь боевой пыл, закрыв лицо руками, когда я обнял ее за плечи и она с готовностью разрыдалась на моем плече, внутри у меня было пусто и холодно. Пронзительно холодно, будто я вновь стою на заснеженной крыше, под порывами зимнего ветра.      Светлана еше человек. В ней слишком мало от Иного, она не понимает, не видит, как уходит вдаль дорога, по которой нам суждено идти. И уж тем более не видит, как эта дорога расходится в разные стороны.      Любовь - счастье, но лишь когда веришь, что она будет вечной. И пусть это каждый раз оказывается ложью, но только вера дает любви силу и радость. А Светлана всхлипывала на моем плече. Многие знания - многие печали. Как бы я хотел не знать неизбежного будущего! Не знать - и любить, без оглядки, как простой, смертный человек. Но все-таки, как обидно, что я сейчас не всвоем теле. ***      Со стороны могло бы показаться, что две закадычные подруги решили провести тихий вечерок за просмотром телевизора, чаем с вареньем, бутылочкой сухого вина и разговорами на три вечные темы: мужики - сволочи, носить - нечего, а самое главное - как похудеть.      - Ты разве любишь булочки? - удивленно спросила Светлана.      - Люблю. С маслом и вареньем, - мрачно отозвался я.      - По-моему, кто-то обещал беречь это тело.      - А что плохого я ему делаю? Можешь поверить, организм в полном восторге.      - Ну-ну, - неопределенно отозвалась Светлана. - Потом поинтересуйся у Ольги, как она бережет фигуру.      Я заколебался, но все-таки разрезал очередную булочку на половинки и щедро намазал вареньем.      - А кому пришла в голову эта гениальная идея, спрятать тебя в женском теле?      - Кажется, шефу.      - Не сомневалась.      - Ольга его поддержала.      - Ну еще бы: Борис Игнатьевич для нее царь и бог.      В этом я слегка сомневался, однако промолчал. Светлана встала, пошла к шифоньеру. Открыла, задумчиво посмотрела на вешалку.      - Халатик наденешь?      - Чего? - я поперхнулся булочкой.      - Так и будешь ходить по дому? Эти джинсы на тебе лопаются. Неудобно же.      - А какой-нибудь спортивный костюм найдется? - жалобно спросил я.      Светлана насмешливо глянула на меня, потом смилостивилась:      - Найдется.      Честно говоря, подобный костюм я предпочел бы увидеть на ком-нибудь другом. На Светлане, например. Коротенькие белые шорты и блузка. То ли в теннис играть, толи трусцой бегать.      - Переодевайся.      - Света, я не думаю, что мы проведем весь вечер в квартире.      - Ничего. Все равно пригодится, значит, надо проверить, подходит ли размер. Одевайся, я пока схожу, чай подогрею.      Светлана вышла, а я торопливо стянул джинсы. Начал расстегивать блузку, путаясь в незнакомых, слишком тугих пуговицах, потом с ненавистью посмотрел на себя в зеркало.      Симпатичная девушка, что ни говори. Прямо хоть фотографируй для журнала мягкой эротики.      Торопливо переодевшись, я уселся на диван. По телевизору шла мыльная опера - поразительно, что Светлана включила этот канал. Впрочем, по остальным, скорее всего, то же самое.      - Прекрасно выглядишь.      - Света, ну не надо? - попросил я. - И без того тошно.      - Ладно, прости, - легко согласилась она, усаживаясь рядом. - Так что нам необходимо делать?      - Нам? - с легким нажимом повторил я.      - Да, Антон. Ты же не зря пришел ко мне.      - Тебе я должен был рассказать, в какие неприятности влип.      - Допустим. Но раз шеф, - слово "шеф" Светлана ухитрилась произнести чрезвычайно вкусно, с уважением и с иронией одновременно, - позволил тебе раскрыться передо мной, значит, я должна тебе помочь. Хотя бы по велению судьбы, - не удержалась она.      Я сдался.      - Мне нельзя оставаться одному. Ни на минуту. Весь план строится на том, что Темные сознательно жертвуют своими пешками, либо уничтожают их, либо позволяют умереть.      - Как в тот раз?      - Да. Именно. И если эта провокация направлена на меня, то сейчас произойдет еще одно убийство. В тот момент, когда у меня, ну, по их мнению, конечно не будет алиби.      Светлана смотрела на меня, подпирая подбородок руками. Медленно покачала головой:      - И тогда, Антон, ты выскочишь из этого тела, как чертик из коробочки. Окажется, что ты никак не мог совершать эти серийные убийства. Враг посрамлен.      - Ага.      - Ты извини. Я ведь совсем недолго в Дозоре может быть, чего-то не понимаю.      Я насторожился. А Светлана, замявшись на секунду, продолжила:      - Вот когда все случилось со мной. Ведь как тогда было? Меня пытались инициировать Темные. Они знали, что Ночной Дозор заметит это, и даже выяснили, что ты можешь вмешаться и помочь.      - Да.      - Поэтому была разыграна комбинация, с жертвованием нескольких фигур, с созданием нескольких ложных центров силы. И Ночной Дозор поначалу пошел на поводу. Если бы шеф не затеял свою контригру, если бы ты не стал переть вперед, ни на что не обращая внимания...      - Ты была бы сейчас моим врагом, - сказал я. - Училась бы в Дневном Дозоре.      - Я не о том, Антон. Я благодарна тебе, всему Дозору благодарна, но тебе - в первую очередь. Только я сейчас не о том. Ты пойми: то, что ты рассказал, столь же правдоподобно, как та история. Ведь как все четко складывалось? Парочка вампиров- браконьеров. Мальчик с высокими способностями Иного. Девушка с сильным проклятием. Глобальная угроза для города.      Я не нашелся, что ответить. Смотрел на нее и чувствовал, как щеки заливает краска. Девушка, которая и треть курса-то еще не прошла, новичок в наших делах, раскладывает передо мной ситуацию так, как должен был бы разложить я.      - Что сейчас происходит? - Светлана моих терзаний не заметила. - Серийный убийца, уничтожающий Темных. Ты оказываешься в списке подозреваемых. Шеф немедленно делает хитрый ход: ты с Ольгой меняешься телами. Да, но насколько этот ход хитрый? Я так понимаю, что практика обмена телами - весьма распространена. Борис Игнатьевич ее недавно применял, ведь верно? Он когда-нибудь использовал один и тот же прием два раза подряд? Против одного и того же противника?      - Не знаю. Света, детали операций мне не сообщают.      - Тогда подумай головой. И еще. Да неужели Завулон такой мелкий, мстительный истерик? Ему ведь сотни лет, точно? Он Дневным Дозором руководит давным-давно. Если этот маньяк...      - Дикарь.      - Если Дикарю и впрямь несколько лет позволяют резвиться на улицах Москвы, готовя провокацию, то станет ли начальник Дневного Дозора тратить его на такую мелочь? Извини, Антон, но ведь ты и впрямь - цель не слишком крупная.      - Я понимаю. Я маг пятого уровня официально. Но шеф сказал, что на самом деле могу претендовать на третий.      - Даже с учетом этого.      Мы посмотрели друг другу в глаза, и я развел руками:      - Сдаюсь. Светлана, наверное, ты права. Но я рассказал то, что знаю. И никаких других вариантов не вижу.      - Значит, будешь подчиняться распоряжениям? Ходить в юбке, ни на минуту не оставаться в одиночестве? - Вступая в Дозор, я знал, что теряю часть свободы.      - Часть. - Светлана фыркнула. - Хорошо сказал. Ладно, тебе виднее. Значит, ночь проводим вместе?      Я кивнул:      - Да. Но - не здесь. Мне лучше все время быть на людях.      - А спать?      - Не спать несколько ночей - несложно. - Я пожал плечами. - Думаю, тело Ольги тренировано не хуже моего. Последние месяцы она постоянно занималась великосветской жизнью.      - Антон, я этим фокусам еще не обучена. Когда спать мне?      - Днем. На занятиях.      Она поморщилась. Я знал, что Светлана согласится, это было неизбежно. Характер просто не позволил бы ей отказать в помощи, даже случайному человеку, а я, все-таки, случайным не был.      - Пойдем в "Магараджу"? - предложил я.      - Что это?      - Индийский ресторан, очень приличный.      - Он работает до утра?      - Нет, к сожалению. Но мы придумаем, куда двинуться дальше.      Светлана смотрела на меня так долго, что всей моей врожденной толстокожести не хватило. Что я опять сделал не так?      - Антон, спасибо тебе, - с чувством сказала Светлана. - Огромное. Ты меня пригласил в ресторан. Я этого ждала уже месяца два.      Она поднялась, подошла к шкафу, открыла его, задумчиво посмотрела на развешенную одежду.      - А на твой размер я ничего приличного и не подберу, - заметила она. - Придется тебе снова влезть в джинсы. Пустят в ресторан?      - Должны, - не слишком уверенно сказал я. В конце концов, можно будет провести легкое воздействие на персонал.      - Если что, я потренируюсь во внушении, - будто прочитав мои мысли, сказала Светлана. - Заставлю пропустить. Это ведь будет доброе дело?      - Конечно.      - Знаешь. Антон, - Светлана сняла с плечиков платье, приложила к себе, покачала головой. Достала бежевый юбочный костюм, - меня поражает умение дозорных объяснять любое воздействие на реальность интересами Добра и Света.      - Вовсе не любое! - возмутился я.      - Любое-любое. Надо будет - и ограбление станет добрым делом, и убийство.      - Нет.      - Ты так в этом уверен? А сколько раз тебе приходилось вмешиваться в сознание людей? Вот даже наша встреча: ты ведь заставил меня поверить, что мы старые знакомые. Часто ты используешь способности Иного в жизни?      - Часто. Но...      - Представь, ты идешь по улице. У тебя на глазах взрослый человек бьет ребенка. Что ты сделаешь?      - Если остался лимит на вмешательство, - я пожал плечами. - Проведу реморализацию. Разумеется.      - И будешь уверен, что это правильно? Не раздумывая, не вникая? А если ребенка наказывают за дело? Если наказание спасло бы его в будущем от больших неприятностей, а теперь он вырастет убийцей и бандитом? А ты - реморализация!      - Света, ты ошибаешься.      - И в чем же?      - Если у меня не будет лимита на парапсихологическое воздействие - я ведь все равно не пройду мимо.      Светлана фыркнула:      - И будешь уверен в своей правоте? Где грань?      - Грань каждый определяет самостоятельно. Это приходит.      Она задумчиво посмотрела на меня:      - Антон, а ведь такие вопросы задает каждый новичок. Верно?      - Верно. - Я улыбнулся.      - И ты привык на них отвечать, знаешь набор готовых ответов, софизмов, примеры из истории, аналогии.      - Нет, Света. Не в этом дело. Просто Темные такие вопросы вообще не задают.      - Откуда тебе знать?      - Темный маг может исцелять. Светлый маг может убивать, - сказал я. - Это правда. Знаешь, в чем все отличие между Светом и Тьмой?      - Не знаю. Этому нас не учат почему-то. Трудно сформулировать, вероятно?      - Совсем не трудно. Если ты думаешь в первую очередь о себе, о своих интересах - твоя дорога во Тьме. Если думаешь о других - к Свету.      - И долго туда придется идти? К Свету?      - Всегда.      - Это ведь только слова, Антон. Игра словами. Что говорит опытный Темный новичку? Быть может, такие же красивые и правильные слова?      - Да. О свободе. О том, что каждый занимает в жизни то место, которое заслуживает. О том, что любая жалость унижает, о том, что подлинная любовь слепа, о том, что настоящая доброта беспомощна, о том, что истинная свобода - свобода от всех.      - Это - не правда?      - Нет. - Я кивнул. - Это тоже часть правды. Света, нам не дано выбрать абсолютную истину. Она всегда двулика. Все, что у нас есть, - право отказаться от той лжи, которая более неприятна. Знаешь, что я в первый раз говорю новичкам о сумраке? Мы входим в него, чтобы получить силы. И плата за вход - отказ от части правды, которую мы не хотим принимать. Людям - проще. В миллион раз проще, со всеми их бедами, проблемами, заботами, которые для Иных вообще не существуют. Перед людьми не вставал выбор: они могут быть и добрыми и злыми, все зависит от минуты, от окружения, от прочитанной накануне книги, от съеденного на обед бифштекса. Вот почему ими так просто управлять, даже самого злобного негодяя легко повернуть к Свету, а самого доброго и благородного человека - подтолкнуть во Тьму. Мы же - сделали выбор.      - Я ведь тоже его сделала, Антон. Я уже входила в сумрак.      - Да.      - Почему тогда я не понимаю, где грань, в чем отличие между мной и какой-нибудь ведьмой, посещающей черные мессы? Почему я задаю эти вопросы?      - А ты всегда будешь их задавать. Вначале - вслух. Потом - про себя. Это не пройдет, никогда. Если ты хотела избавиться от мучительных вопросов - ты выбрала не ту сторону.      - Я выбрала то, что хотела.      - Знаю. И потому - терпи.      - Всю жизнь?      - Да. Она будет долгой, но ты все равно никогда не привыкнешь. Никогда не избавишься от вопроса: насколько правилен каждый сделанный шаг. Продолжение следует... Уважаемые подписчики!      В последующих выпусках рассылки планируется публикация следующих произведений: Бел Кауфман "Вверх по лестнице, ведущей вниз" Виктор Пронин "Чисто женская логика" Артур Хейли "Аэропорт" Александр Бушков "Охота на пиранью" Владимир Войнович "Москва 2042" Ждем ваших предложений. Подпишитесь: Рассылки Subscribe.Ru Литературное чтиво Ваши пожелания и предложения