Литературное чтиво

Литературное чтиво Выпуск No 251 от 2005-06-20 Число подписчиков: 21    Сергей ЛУКЬЯНЕНКО "НОЧНОЙ ДОЗОР" История 1    Своя судьба    Глава 4      Сова вышла из сумрака, едва я переступил порог. Вспорхнула - на миг я почувствовал легкий укол когтей, и устремилась на холодильник.      - Может, тебе насест соорудить? - спросил я, запирая дверь.      Первый раз я увидел, как Ольга разговаривает.      Клюв задергался, она выталкивала слова с явным усилием. Честно говоря, все равно не понимаю, как птица способна разговаривать. Да еще и столь человеческим голосом.      - Не надо, а то я примусь откладывать яйца.      Видимо, это была попытка пошутить.      - Если обидел, извини, - на всякий случай предупредил я.      - Я тоже пытаюсь снять неловкость.      - Я понимаю. Все нормально.      Зарывшись в холодильник я обнаружил там кое-что из закуски.      Сыр, колбаса, соления...      Интересно, как соотнесется сорокалетний коньяк с малосольным огурцом? Наверное, они испытают взаимную неловкость. Как я с Ольгой.      Я достал сыр и колбасу.      - Лимонов нет, извини, - я понимал всю абсурдность приготовлений, но все же... - Зато коньяк приличный.      Сова молчала.      Из отведенного под бар ящика стола я извлек бутылку "Кутузова".      - Доводилось пробовать?      - Наш ответ "Наполеону"? - сова издала смешок. - Нет, не пробовала.      Абсурдность происходящего нарастала. Сполоснув два коньячных бокала я поставил их на стол. С сомнением посмотрел на комок белых перьев.      На кривой короткий клюв.      - Ты не сможешь пить из бокала. Может быть, принести блюдечко?      - Отвернись.      Я подчинился. За спиной послышался шорох крыльев.      Потом - легкое, неприятное шипение, напоминающее то ли разбуженную змею, то ли подтекающий из баллона газ.      - Ольга, извини, но... - я обернулся.      Совы больше не было.      Да, я ожидал чего-то подобного.      Надеялся, что ей позволено хоть иногда принимать человеческий облик. И мысленно нарисовал портрет Ольги, заточенной в птичье тело женщины, помнящей еще восстание декабристов. Почему-то представлялась княжна Лопухина, убегающая с бала.      Только постарше, посерьезнее, с мудростью в глазах, чуть осунувшаяся...      А на табуретке сидела молодая, внешне совсем молодая женщина.      Лет двадцати пяти. Коротко, по-мужски стриженная, щеки грязные, словно из пожара выбралась. Красивая, и черты лица аристократически тонкие.      Но эта гарь.., грубая уродливая стрижка...      Одежда шокировала окончательно.      Грязные армейские штаны, образчика сороковых годов, расстегнутый ватник, под ним - серая от грязи гимнастерка. Ноги босые.      - Красивая? - спросила женщина.      - Все-таки, да, - ответил я.      - Свет и тьма... почему ты так выглядишь?      - Последний раз я принимала человеческий облик пятьдесят пять лет назад.      Я кивнул:      - Понимаю. Тебя использовали во время войны?      - Меня используют во время всех войн, - Ольга мило улыбнулась.      - Во время серьезных войн. В иное время мне запрещено принимать человеческий облик.      - Сейчас войны нет.      - Значит, будет.      На этот раз она не улыбалась. Я сдержал проклятие, лишь сделал знак отрицания беды.      - Хочешь принять душ?      - С удовольствием.      - Женской одежды у меня нет.., джинсы и рубашка устроят?      Она кивнула.      Поднялась - неловко, смешно поведя руками, - с удивлением посмотрела на свои босые ноги. И пошла в ванную - как будто не в первый раз принимала у меня душ.      Я кинулся в спальню. Вряд ли у нее много времени.      Джинсы - старые, зато на размер поменьше, чем ношу сейчас. Все равно велики будут... Рубашка? Нет, лучше тонкий свитер. Белье.., н-да. Три раза н-да.      - Антон!      Я сгреб одежду в кучу, подцепил чистое полотенце и бросился обратно. Дверь в ванную была открыта.      - Что у тебя за краны?      - Импортные, шаровые.., сейчас.      Я вошел. Ольга стояла в ванне, спиной ко мне, обнаженная, задумчиво поворачивала рычаг крана налево и направо.      - Вверх, - сказал я. - Поднимаешь вверх, это напор. Влево - холодная вода, вправо - горячая.      - Ясно. Спасибо.      Она совершенно меня не стеснялась. Понятное дело, учитывая ее возраст и ранг.., пусть даже бывший ранг.      А вот я смутился. И от этого стал циничен.      - Вот тряпки. Может быть, что-то подберешь. Если это нужно, конечно.      - Спасибо, Антон...      Ольга посмотрела на меня.      - Не обращай внимания. Я сотню лет провела в птичьем теле. Большую часть времени в спячке. Но все равно, мне хватило.      Глаза у нее были глубокие, затягивающие. Опасные глаза.      - Я больше не воспринимаю себя ни человеком, ни Иной, ни женщиной. Совой, впрочем, тоже. Так.., злая, старая, бесполая дура, иногда способная говорить.      Из душа ударила вода. Ольга медленно подняла руки, с наслаждением повернулась под тугими струями.      - Смыть копоть для меня куда важнее... чем смущать симпатичного юношу.      Проглотив юношу без всяких пререканий, я вышел из ванной.      Покачал головой, взял коньяк, раскупорил бутылку.      По крайней мере ясно одно - она не оборотень. Оборотень не сохранил бы одежду на теле. Ольга - маг. Маг, женщина, возраст около двухсот лет, сотню лет назад была наказана лишением тела, надежда на реабилитацию остается, специалист по силовым взаимодействиям, последний раз привлекалась к работе пятьдесят пять лет назад...      Достаточно данных, чтобы поискать в компьютерной базе.      К полным файлам у меня доступа нет, не тот уровень.      Но, к счастью, высшее начальство и не подозревает, сколько информации может дать косвенный поиск.      Конечно, если я и впрямь хочу выяснить личность Ольги.      Разлив по бокалам коньяк я стал ждать. Ольга вышла из ванны минут через пять, на ходу вытирая волосы полотенцем. Она надела мои джинсы и свитер. Нельзя сказать, что полностью преобразилась... и все же стала симпатичнее на порядок.      - Спасибо, Антон. Ты не представляешь, какое это удовольствие...      - Догадываюсь.      - Догадываться мало. Запах, Антон.., запах гари. Я почти привыкла к нему за полвека, - Ольга неловко села на табуретку.      Вздохнула:      - Это плохо, но я рада нынешнему кризису. Пусть даже меня не помилуют, но зато возможность вымыться...      - Ты можешь оставаться в этом облике, Ольга.      Я схожу и куплю нормальную одежду.      - Не стоит. У меня лишь полчаса в день.      Скомкав полотенце Ольга бросила его на подоконник. Вздохнула:      - Следующей возможности вымыться я могу и не дождаться. Так же как возможности выпить коньяка... Твое здоровье, Антон.      - Твое здоровье.      Коньяк был хорош. Я пригубил его с удовольствием, несмотря на полный сумбур в голове. А Ольга выпила залпом, поморщилась, но вежливо сообщила:      - Неплохой.      - Почему шеф не разрешает тебе принимать нормальный облик? Хотя бы на полчаса в день?      - Это не в его власти.      Ясно. Значит, наказало ее не региональное бюро, а высшие чины.      - Я желаю тебе удачи, Ольга. Что бы ты ни совершила... уверен, что твоя вина давно искуплена.      Женщина пожала плечами.      - Хотела бы верить. Я понимаю, что легко вызываю сочувствие, но наказание справедливо. Впрочем.., давай серьезно.      - Давай.      Ольга потянулась ко мне через стол. Сказала таинственным шепотом:      - Скажу честно - мне надоело. У меня крепкие нервы, но так жить нельзя. Мой шанс - выполнить миссию такой важности, что у руководства не будет выхода, кроме как помиловать меня.      - Где взять такую миссию?      - Она уже есть. И состоит из трех этапов. Мальчишка - мы защитим его, и перетащим на сторону света. Вампирша - мы ее уничтожим.      Тон у нее был уверенный, и я вдруг поверил Ольге.      Защитим и уничтожим. Без проблем.      - Только это все мелочи, Антон. Тебе подобная акция поднимет уровень, но меня не спасет. Главное - девушка с черной воронкой.      - Ей уже занимаются, Ольга. Меня.., нас от задания отстранили.      - Ничего. Им не справиться.      - Да? - с иронией спросил я.      - Не справиться. Борис Игнатьевич - сильный маг. Но в иных областях, - Ольга насмешливо прищурилась. - А я занималась прорывами инферно всю жизнь.      - Вот почему война! - сообразил я.      - Конечно. Таких выплесков ненависти в мирное время не бывает. Гаденыш Адольф.., у него было много поклонников, но его спалили бы в первый же военный год. Вместе со всей Германией. У Сталина ситуация была иной, чудовищно много обожания.., мощный щит. Антон, я, простая русская женщина... - мимолетная улыбка показала все отношение Ольги к слову "простая", - всю последнюю войну занималась тем, что прикрывала врагов своей страны от проклятий. За одно лишь это я заслужила помилования. Веришь?      - Верю, - мне показалось, что она захмелела.      - Сволочная работа.., всем нам приходится идти против человеческой природы, но заходить настолько далеко... Так вот, Антон. Они - не справятся. Я - могу попробовать. Хотя полной уверенности нет и у меня.      - Ольга, если все так серьезно, ты должна подать рапорт...      Женщина покачала головой, оправила мокрые волосы:      - Не могу. Мне запрещено общаться с кем-либо кроме Бориса Игнатьевича и партнера по заданию. Ему я сказала все. Теперь могу лишь ждать. И надеяться, что мне удастся справиться - в самый последний момент.      - А шеф этого не понимает?      - Думаю, что наоборот, понимает.      - Вот оно что... - прошептал я.      - Мы были любовниками. И вдобавок друзьями, что встречается реже... Итак, Антон. Сегодня решаем вопрос с мальчиком и психованной вампиршей. Завтра ждем. Ждем, пока не прорвется инферно. Согласен?      - Мне надо подумать, Ольга.      - Славно. Думай. А сейчас мне пора. Отвернись...      Я не успел. Наверное, Ольга сама виновата в этом. Не рассчитала, сколько времени ей отпущено. Это действительно выглядело отвратительно. Ольга задрожала, выгнулась дугой. По телу прошла волна - кости изгибались, будто резиновые. Кожа лопалась, обнажая кровоточащие мышцы. Через мгновение женщина превратилась в смятый комок плоти, бесформенный шар. И шар все съеживался и съеживался, обрастал мягкими белыми перьями...      Полярная сова вспорхнула с табуретки, с криком - полуптичьим, получеловеческим. Метнулась к облюбованному месту на холодильнике.      - Дьявол! - закричал я, забывая все правила и наставления. - Ольга!      - Красиво? - голос женщины был задыхающимся, еще искаженным болью.      - Почему? Почему именно так?      - Это часть наказания, Антон.      Я протянул руку, коснулся расправленного, трепещущего крыла.      - Ольга, я согласен.      - Тогда за работу, Антон.      Кивнув, я вышел в прихожую. Распахнул шкаф со снаряжением, перешел в сумрак - иначе просто не увидишь ничего, кроме одежды и старого хлама.      Крошечное тело опустилось на мое плечо:      - Что у тебя есть?      - Ониксовый амулет я разрядил. Ты можешь его наполнить?      - Нет. Я лишена почти всех сил. Оставлено лишь то, что необходимо для нейтрализации инферно.      И память, Антон... еще оставлена память.      Как собираешься убить вампиршу?      - Она без регистрации, - сказал я. - Только народными средствами.      Сова издала хохочущий клекот.      - Осинка до сих пор в ходу?      - У меня ее нет.      - Понятно. Из-за твоих друзей?      - Да. Я не хочу, чтобы они вздрагивали, переступая порог.      - Тогда что?      Из выдолбленного в кирпичах гнезда я достал пистолет.      Покосился на сову - Ольга внимательно изучала оружие.      - Серебро? Для вампира очень болезненно, но не смертельно.      - Там разрывные пули, - я выщелкнул из "Desert Eagle" обойму.      - Разрывные серебряные пули. Калибр - ноль сорок четыре.      Три попадания нашпигуют вампира так, что он станет беспомощен.      - А далее?      - Народные средства.      - Я не верю в технику, - с сомнением отозвалась Ольга.      - Я видела, как восстановился оборотень, разорванный на клочки снарядом.      - И быстро он восстановился?      - За трое суток.      - А я о чем говорю?      - Хорошо, Антон. Если ты не доверяешь своим собственным силам...      Она осталась недовольна, я это понимал.      Но я не оперативник.      Я штабной работник, которому поручили поработать в поле.      - Все будет хорошо, - успокоил я. - Поверь. Давай сосредоточимся на поисках приманки.      - Пошли.      - Вот здесь все и произошло, - сообщил я Ольге.      Мы стояли в подворотне. Разумеется, в сумраке. Порой мимо проходили люди, смешно огибая меня, пусть и невидимого.      - Здесь ты убил вампира, - тон Ольги был донельзя деловым.      - Так.., понимаю, друг мой. Зачистил мусор плохо.., впрочем, не важно...      На мой взгляд никаких следов от упокоившегося вампира не осталось. Но я не спорил.      - Тут была вампирша.., здесь ты ее чем-то ударил... нет, плеснул водкой... - Ольга тихонько засмеялась. - Она ушла...      Наши оперативники совсем потеряли хватку. След четкий до сих пор!      - Она обернулась, - мрачно ответил я.      - В летучую мышь?      - Да. Гарик сказал, что она успела в последний момент.      - Плохо. Вампирша сильнее, чем я надеялась.      - Она же дикая. Она пила живую кровь и убивала. Опыта у нее нет, а вот сил - хоть отбавляй.      - Уничтожим, - жестко сказала Ольга.      Я промолчал.      - А вот и след мальчишки, - в голосе Ольги послышалось одобрение. - А и впрямь.., хороший потенциал. Пошли, посмотрим, где он живет.      Мы вышли из подворотни, двинулись по тротуару.      Двор был большой, окруженный домами со всех сторон. Я тоже чувствовал ауру мальчишки, но очень слабую и спутанную - он тут ходил регулярно.      - Вперед, - командовала Ольга.      - Сверни налево.      Дальше.      Направо. Постой...      Я остановился перед какой-то улицей, по которой медленно полз трамвай. Из сумрака я так и не выходил.      - В этом доме, - сообщила Ольга. - Вперед. Он там.      Дом был чудовищный. Плоский, высоченный, да вдобавок еще стоящий на каких-то ножках-опорах.      При первом взгляде он казался исполинским памятником спичечному коробку.      При втором - воплощением болезненной гигантомании.      - В таком доме хорошо убивать, - сказал я. - Или сходить с ума.      - Займемся и тем, и другим, - согласилась Ольга. - Знаешь, у меня в этом большой опыт.      Егор не хотел выходить из дома. Когда родители ушли на работу, когда хлопнула дверь, он немедленно почувствовал страх. И в то же время знал - за пределами пустой квартиры страх превратится в ужас.      Спасения не было. Нигде и ни в чем. Но дом создавал хотя бы иллюзию безопасности.      Мир сломался, мир рухнул вчера ночью. Егор всегда честно признавал, ну, не при всех, а для себя самого, что он не храбрец.      Но и трусом, пожалуй, тоже не был. Были вещи, которых можно и нужно бояться: шпана, маньяки, террористы, катастрофы, пожары, войны, смертельные болезни. Все в одной куче - и все одинаково далеко. Все это реально существовало, и в то же время оставалось за гранью повседневного. Соблюдай простые правила, не броди по ночам, не лезь в чужие районы, мой руки перед едой, не прыгай на рельсы. Можно бояться неприятностей, и в то же время понимать, что шанс в них влипнуть - весьма невелик.      Теперь все изменилось.      Существовали явления, от которых невозможно спрятаться.      Явления, которых нет и не может существовать в мире.      Существовали вампиры.      Все помнилось четко, он не лишился памяти от ужаса, на что смутно надеялся вчера, когда бежал домой, против обыкновения перебегая улицу без оглядки. И робкие чаянья, что к утру случившееся покажется сном, тоже не оправдались.      Все было правдой. Невозможной правдой. Но...      Это случилось вчера. Это случилось с ним.      Он возвращался поздно, да, но ему случалось приходить домой еще позднее. Даже родители, которые по твердому убеждению Егора до сих пор не понимали, что ему почти тринадцать лет, относились к этому спокойно.      Когда он с ребятами вышел из бассейна.., да, уже было десять.      Все вместе они завалились в "Макдональдс" - и просидели там минут двадцать. Это тоже было обычно, все, кому позволяли финансы, шли после тренировки в "Мак". Потом.., потом они все вместе дошли до метро. Недалеко. По светлой улице. Ввосьмером.      Тогда еще все было нормально.      В метро он почему-то начал волноваться. Глядел на часы, озирался на окружающих. Но ничего подозрительного не было.      Разве что, Егор услышал музыку.      И началось то, чего быть не может.      Он зачем-то свернул в темную, вонючую подворотню. Подошел к девушке и парню, которые ждали его.., которые его подманили. И сам подставил девушке шею - под тонкие, острые, нечеловеческие зубы.      Даже сейчас, дома, в одиночестве, Егор ощущал холодок - сладкий, манящий, щекоткой пробегающий по коже. Он ведь хотел! Боялся, но хотел - касания сверкающих клыков, короткой боли за которой... за которой... за которой что-то будет.., наверное...      И никто в целом мире не мог помочь. Егор помнил взгляд той женщины, что выгуливала собак. Взгляд, прошедший сквозь него, настороженный, но вовсе не равнодушный.      Она не испугалась, она просто не видела происходящего...      Егора спасло лишь появление третьего вампира.      Того бледного парня с плеером, что увязался за ним еще в метро. Они схватились из-за него, как матерые и голодные волки грызутся над загнанным, но еще не убитым оленем.      Вот тут все путалось - слишком быстро произошло.      Крики о каком-то дозоре, о каком-то сумраке. Вспышка синего света - и один вампир начал рассыпаться на глазах, как в кино. Вой вампирши, которой что-то плеснули в лицо.      И его паническое бегство...      И понимание - страшное, еще страшнее случившегося - никому и ничего нельзя говорить. Не поверят. Не поймут.      Вампиров нет!      Нельзя смотреть сквозь людей и не замечать их!      Никто не сгорает в вихре голубого огня, превращаясь в мумию, скелет, горстку пепла!      - Не правда, - сказал Егор самому себе. - Есть. Можно. Бывает!      Даже себе поверить было трудно...      Он не пошел в школу, но зато убрался в квартире.      Хотелось что-то делать. Несколько раз Егор подходил к окну и пристально оглядывал двор.      Ничего подозрительного.      А сумеет ли он увидеть их?      Они придут. Егор не сомневался ни на секунду. Они знают, что он помнит о них. Теперь его убьют как свидетеля.      Да и не просто убьют! Выпьют кровь и превратят в вампира.      Мальчик подошел к книжному шкафу, где половина полок была заполнена видеокассетами. Наверное, можно поискать совета. "Дракула, мертвый, но довольный"... Нет, это комедия. "Однажды укушенный".      Совсем ерунда... "Ночь страха"... Егор вздрогнул.      Этот фильм он помнил.      И теперь уже никогда не рискнет пересмотреть. Как там говорилось... "Крест помогает, если в него веришь".      А чем ему крест поможет? Он даже не крещеный.      И в бога не верит. Раньше не верил.      Теперь, наверное, надо?      Если есть вампиры, то, значит, есть и дьявол, если есть дьявол, то есть и бог?      Если есть вампиры, то есть и бог?      Если есть зло, то есть и добро?      - Ничего нет, - сказал Егор. Засунул руки в карманы джинсов, вышел в прихожую, посмотрел в зеркало. Он в зеркале отражался. Может быть, слишком мрачный, но вполне обычный мальчишка.      Значит, пока все нормально.      Его укусить не успели.      На всякий случай он все же покрутился, пытаясь рассмотреть затылок. Нет, ничего. Никаких следов. Тощая, и, пожалуй, не совсем чистая шея...      Идея пришла неожиданно. Егор кинулся на кухню, спугнув по пути кота, устраивавшегося на стиральной машине.      Стал рыться среди пакетов с картошкой, луком и морковью.      Вот и чеснок.      Торопливо очистив одну головку, Егор принялся жевать.      Чеснок был злой, рот обжигало. Егор налил стакан чая, стал запивать каждый зубчик. Помогало слабо, язык горел, чесались десны. Но ведь это должно помочь?      Кот заглянул в кухню.      Недоуменно уставился на мальчика, издал разочарованный мяв, и удалился. Он не понимал, как можно есть подобную гадость.      Последние два зубчика Егор разжевал, выплюнул на ладонь и стал натирать шею. Ему самому было смешно то, что он делал, но остановиться он уже не мог.      Шею тоже защипало. Хороший чеснок. Любой вампир сдохнет от одного запаха.      Кот недовольно завопил в прихожей. Егор насторожился и выглянул из кухни. Нет, ничего. Дверь закрыта на три замка и цепочку.      - Не ори, Грэйсик! - строго велел он. - А то и тебя чесноком накормлю.      Оценив угрозу, кот умчался в родительскую спальню.      Что бы еще сделать? Серебро, кажется, помогает...      Повторно вспугнув кота, Егор прошел в спальню, открыл шифоньер, из-под простыней и полотенец достал шкатулку, где мама хранила украшения. Достал серебряную цепочку, надел. Будет вонять чесноком, да и все равно придется снять к вечеру. Может быть, опустошить копилку, и купить себе цепочку? С крестиком. И носить, не снимая. Сказать, что поверил в бога. Бывает же такое, что человек не верил, не верил, а потом, вдруг, стал верить!      Он прошел зал, уселся с ногами на диване, окинул комнату задумчивым взглядом. Есть у них в доме осина?      Вроде бы нет.      А как она вообще выглядит, осина? Пойти в ботанический сад, и вырезать себе из сучка кинжал?      Это все хорошо, конечно. Вот только поможет ли? Если снова зазвучит музыка.., тихая, манящая музыка... Вдруг он сам скинет цепочку, сломает осиновый кинжал и вымоет измазанную чесноком шею?      Тихая, тихая музыка... Невидимые враги. Может быть, они уже рядом. Просто он их не видит.      Не умеет смотреть.      А вампир сидит рядом и усмехается, глядя на наивного пацана, готовящегося к обороне. И не страшна им осина, не пугает чеснок. Как воевать с невидимкой?      - Грэйсик! - позвал Егор. На "кис-кис" кот не откликался, у него был сложный характер. - Иди сюда, Грэйсик!      Кот стоял на пороге спальни. Шерсть у него топорщилась, глаза горели. Он смотрел мимо Егора, в угол, на кресло у журнального столика. На пустое кресло...      Мальчик почувствовал, как по телу пробежал уже привычный холодок.      Он рванулся так резко, что слетел с дивана и упал на пол. Кресло было пустым. Квартира была пустой и запертой. Вокруг потемнело, словно солнечный свет за окном померк...      Рядом кто-то был.      - Нет! - закричал Егор, отползая. - Я знаю! Я знаю! Вы здесь!      Кот издал хриплый звук и метнулся под кровать.      - Я вижу! - крикнул Егор. - Не трогай меня!      Подъезд и без того оказался мрачным и грязноватым.      А уж глядя из сумрака - настоящая катакомба.      Бетонные стены, в обычной реальности просто грязные, в сумраке оказались поросшими темно-синим мхом.      Гадость. Ни одного Иного тут не живет, чтобы вычистить дом... Я поводил ладонью над особо густым комком - мох зашевелился, пытаясь отползти от тепла.      - Гори, - велел я.      Не люблю паразитов. Пусть даже особого вреда они не причиняют - всего лишь пьют чужие эмоции. Предположение, что крупные колонии синего мха способны раскачивать человеческую психику, вызывая то депрессии, то необузданное веселье, никем так и не доказано.      Но я всегда предпочитал перестраховаться.      - Гори! - повторил я, посылая в ладонь немножко силы.      Пламя - прозрачное и жаркое, охватило спутанный синий войлок.      Через миг пылал весь подъезд. Я отступил к лифту, надавил кнопку, вошел в кабину. Кабинка была почище.      - Девятый этаж, - подсказала Ольга. - Зачем тратишь силы?      - Копейки...      - Тебе может понадобится все, что ты имеешь. Пускай бы рос.      Я промолчал. Лифт медленно полз вверх - сумеречный лифт, двойник обычного, по- прежнему стоявшего на первом этаже.      - Как знаешь, - решила Ольга. - Молодость.., бескомпромиссность...      Двери разошлись. На девятом этаже огонь уже прошел, синий мох горит как порох. Было тепло, куда теплее, чем обычно в сумраке.      Слегка пахло гарью.      - Вот эта дверь... - сказала Ольга.      - Вижу.      Я действительно почувствовал ауру мальчика у двери.      Он даже не рискнул сегодня выходить из дома. Прекрасно. Козленок привязан за крепкую веревочку, остается дождаться тигра.      - Войду, наверное, - решил я. И толкнул дверь.      Дверь не открылась.      Да не может такого быть!      В реальности двери могут быть закрыты на все замки.      У сумрака - свои законы. Только вампиры нуждаются в приглашении, чтобы войти в чужой дом, это их плата за излишнюю силу и гастрономический подход к людям.      Чтобы запереть дверь в сумраке, надо по меньшей мере уметь в него входить.      - Страх, - сказала Ольга. - Вчера мальчишка был в ужасе. И только что побывал в сумеречном мире. Он закрыл за собой дверь.., и не заметив того, сделал это сразу в двух мирах.      - И что делать?      - Иди глубже. Иди за мной.      Я посмотрел на плечо - там никого не было.      Вызвать сумрак, находясь в сумраке - непростая игра.      Я поднимал свою тень с пола несколько раз - прежде чем она обрела объем и заколыхалась напротив.      - Давай, давай, у тебя получается, - шепнула Ольга.      Я вошел в тень, и сумрак сгустился. Пространство наполнилось густым туманом. Краски исчезли вовсе. Из звуков осталось лишь биение моего сердца - тяжелое и медленное, раскатистое, словно лупили в барабан на дне ущелье. Да свистел ветер - это воздух вползал в легкие, медленно расправляя бронхи. На моем плече возникла белая сова.      - Долго тут не выдержу, - шепнул я, открывая дверь.      На этом уровне она, конечно же, не была заперта.      Под ноги метнулся темно-серый кот. Для котов не существует обычного мира и сумрака, они живут во всех мирах сразу. Как хорошо, что у них нет настоящего разума.      - Кис-кис-кис, - прошептал я. - Не бойся, котик...      Скорее для пробы собственных сил я запер за собой дверь.      Вот так, мальчик, теперь ты защищен чуть лучше.      Но поможет ли это, когда ты услышишь Зов?      - Выходи, - сказала Ольга. - Ты очень быстро теряешь силы.      На этом уровне сумрака тяжело даже опытному магу. Пожалуй, и я выйду повыше.      Я с облегчением шагнул наружу. Да, я не оперативник, умеющий гулять по всем трем слоям сумрака. В общем-то, у меня и нужды в этом не было.      Мир стал немножко поярче. Я огляделся - квартира была уютная, и не особо загаженная порождениями сумеречного мира. Несколько полосок синего мха у двери.., не страшно, сами сдохнут, раз основная колония уничтожена. Возникли и звуки - кажется, из кухни. Я заглянул туда.      Мальчишка стоял у стола и ел чеснок, запивая его горячим чаем.      - Свет и тьма... - прошептал я.      Сейчас паренек казался еще младше и беззащитнее, чем вчера.      Худой, нескладный, хотя и слабым его не назовешь, видимо, занимается спортом.      В линялых голубых джинсах и синей футболке.      - Бедолага, - сказал я.      - Очень трогательно, - согласилась Ольга.      - Распустить слух о магических свойствах чеснока - это был удачный ход со стороны вампиров. Говорят, сам Брэм Стокер это и придумал...      Мальчишка сплюнул на руку пережеванной кашицей и стал натирать шею чесночным пюре.      - Чеснок - полезная штука, - сказал я.      - Да. И защищает. От вирусов гриппа, - добавила Ольга.      - Ох.      Как легко умирает истина, как живуча ложь...      Но мальчик и впрямь силен. Ночному Дозору не помешает новый оперативник.      - Он наш?      - Пока он ничей. Несформированная судьба, сам видишь.      - А к чему тяготеет?      - Не понять. Пока не понять. Слишком напуган. Сейчас он готов сделать все что угодно, лишь бы спастись от вампиров. Готов стать Темным, готов стать Светлым.      - Не могу осуждать его за это.      - Конечно. Пойдем.      Сова вспорхнула, полетела по коридору.      Я пошел следом.      Мы сейчас двигались раза в три быстрее чем люди, один из основных признаков сумрака - изменение хода времени.      - Будем тут ждать, - велела Ольга, очутившись в гостиной.      - Тепло, светло, и уютно.      Я сел в мягкое кресло возле столика. Покосился на газету, валяющуюся на столике.      Ничего нет более веселого, чем читать прессу через сумрак.      "Прибыли от кредитов падают", - гласил заголовок.      В реальности фраза выглядит иначе. "На Кавказе растет напряженность".      Можно взять сейчас газету, и прочитать правду.      Настоящую.      То, что думал журналист, сляпавший статью на заданную тему. Те крохи информации, что он получил из неофициальных источников. Правду о жизни, и правду о смерти.      Зачем только?      Давным-давно я научился плевать на человеческий мир.      Он - наша основа. Наша колыбель. Но мы - Иные. Мы ходим сквозь закрытые двери и храним баланс добра и зла.      Нас убийственно мало, и мы не умеем размножаться.., дочь мага вовсе не обязательно станет волшебницей, сын оборотня совсем не обязательно научится перекидываться лунными ночами.      Мы не обязаны любить обыденный мир.      Мы храним его лишь потому, что паразитируем на нем.      Ненавижу паразитов!      - О чем ты задумался? - спросила Ольга.      В гостиной показался мальчишка. Метнулся в спальню - очень быстро, учитывая, что он в обыденном мире. Стал рыться в шкафу.      - Да так. Грустно.      - Бывает. В первые годы бывает со всеми, - голос Ольги стал совсем человеческим. - Потом привыкаешь.      - О том и грущу.      - Радовался бы, что мы еще живы. В начале века популяция Иных упала до критического минимума.      Ты в курсе, что дискутировался вопрос об объединении Темных и Светлых? Что разрабатывались евгенические программы?      - Да, я знаю.      - Наука нас едва не убила. В нас не верили, не хотели верить.      Пока считали, что наука способна изменить мир к лучшему.      Мальчик вернулся в гостиную. Уселся на диван, стал поправлять на шее серебряную цепочку.      - Что есть лучшее? - спросил я. - Мы вышли из людей. Мы научились ходить в сумрак, научились менять природу вещей и людей. Что изменилось, Ольга?      - Хотя бы то, что вампиры не охотятся без лицензии.      - Скажи это человеку, у которого пьют кровь...      На пороге появился кот. Уставился на нас. Завопил, гневно глядя на сову.      - Он на тебя реагирует, - сказал я. - Ольга, уйди глубже в сумрак.      - Уже поздно, - ответила Ольга. Извини... я потеряла бдительность...      Мальчик соскочил с дивана. Куда быстрее, чем возможно двигаться в человеческом мире.      Неловко - он еще и сам не понимал, что с ним происходит, он вошел в свою тень, но не понял этого, и сейчас падал на пол, глядя на меня. Уже из сумрака.      - Ухожу... - шепнула сова, исчезая.      Когти больно впились в плечо.      - Нет! - закричал мальчик. - Я знаю! Я знаю! Вы здесь!      Я начал вставать, разводя руки.      - Я вижу! Не трогай меня!      Он был в сумраке. Все. Случилось. Без всякой помощи со стороны, без курсов и стимуляторов, без руководства мага-куратора, мальчишка прошел грань между обыденным и сумеречным мирами.      От того, как ты впервые войдешь в сумрак, что ты увидишь, что почувствуешь - во многом от этого зависит, кем ты станешь.      Темным или Светлым.      "На темную сторону мы его отпускать не в праве, баланс по Москве рухнет окончательно."      Мальчик, ты на самом краю.      И это пострашнее, чем неопытная вампирша.      Борис Игнатьевич вправе принимать решения о ликвидации.      - Не бойся, - сказал я, не двигаясь с места. - Не бойся. Я друг. Я не причиню тебе вреда.      Мальчишка дополз до угла и замер. Он не отрывал от меня взгляда, и явно не понимал, что перешел в сумрак. Для него все выглядело так, будто в комнате внезапно стемнело, нахлынула тишина, и из ниоткуда появился я...      - Не бойся, - повторил я. - Меня зовут Антон. Как тебя зовут?      Он молчал. Часто-часто глотал.      Потом прижал руку к шее, нащупал цепочку, и, кажется, немного успокоился.      - Я не вампир, - сказал я.      - Кто вы? - пацан кричал.      Хорошо, что в обыденном мире этот пронзительный крик услышать невозможно.      - Антон. Работник Ночного Дозора.      У него расширились глаза, резко, как от боли.      - Моя работа заключается в том, чтобы охранять людей от вампиров и прочей нечисти.      - Не правда...      - Почему?      Он пожал плечами.      Хорошо.      Пытается оценивать свои действия, аргументировать мнение. Значит, не совсем лишился разума от страха.      - Как тебя зовут? - повторил я.      Можно было надавить на мальчика, снять страх. Но - это было бы вмешательством, и причем запрещенным.      - Егор...      - Хорошее имя. А меня зовут Антон.      Понимаешь?      Я Антон Сергеевич Городецкий. Работник Ночного Дозора. Вчера я убил вампира, который пытался напасть на тебя.      - Одного?      Прекрасно. Завязывается разговор.      - Да. Вампирша ушла. Сейчас ее ищут. Не бойся, я здесь, чтобы охранять.., чтобы уничтожить вампиршу.      - Почему вокруг так серо? - вдруг спросил мальчик.      Молодец. Нет, какой молодец.      - Я объясню. Только давай договоримся, что я тебе не враг. Хорошо?      - Посмотрим.      Он цеплялся за свою нелепую цепочку, словно она могла от чего-то спасти. Мальчик, мальчик, если бы все было так просто в этом мире.      Не спасает ни серебро, ни осина, ни святой крест. Жизнь против смерти, любовь против ненависти.., и сила против силы, потому что сила не имеет моральных категорий. Все очень просто. Я это понял за каких-то два-три года.      - Егор, - я медленно пошел к нему. - Выслушай, что я скажу...      - Стойте!      Командовал он так резко, будто у него было в руках оружие.      Я вздохнул, остановился.      - Хорошо. Слушай тогда. Кроме обычного, человеческого мира, который доступен глазу, есть еще теневой, сумеречный мир.      Он думал. Несмотря на страх, а боялся он дико - меня обдавало волнами удушливого ужаса - мальчишка пытался понять. Бывают люди, которых страх парализует. А бывают те, кому он только придает силы.      Я бы очень хотел надеяться, что и я из вторых.      - Параллельный мир?      Ну вот. Пошла в ход фантастика. Пускай, что уж тут, в именах нет ничего, кроме звука.      - Да. И в этот мир могут попасть лишь те, кто обладает сверхъестественными способностями.      - Вампиры?      - Не только.      Еще оборотни, ведьмы, черные маги... белые маги, целители, пророки.      - Это все есть?      Он был мокрый как мышь. Волосы слиплись, футболка прилипла к телу, по щекам ползли бисеринки пота. И все же мальчик не отрывал от меня взгляда, и готовился дать отпор. Словно это ему по силам.      - Да, Егор. Иногда среди людей появляются те, кто умеет входить в сумеречный мир. Они становятся на сторону добра или зла, света или тьмы. Они - Иные. Так мы называем друг друга - Иные.      - Вы - Иной?      - Да. И ты тоже.      - Почему?      - Ты в сумеречном мире, малыш.      Погляди вокруг, вслушайся.      Краски стерлись. Звуки умерли. Секундная стрелка на часах еле ползет. Ты вошел в сумеречный мир.., ты захотел увидеть опасность, и перешел грань между мирами. Здесь медленнее идет время, здесь все иное. Это мир Иных.      - Я не верю, - Егор быстро обернулся, снова посмотрел на меня.      - А почему Грейсик здесь?      - Кот? - Я улыбнулся. - У животных свои законы, Егор. Коты живут во всех пространствах сразу, для них нет никакой разницы.      - Не верю, - у него дрожал голос. - Это все сон, я знаю!      Когда свет меркнет... Я сплю. У меня такое было.      - Тебе снилось, что ты включаешь свет, а лампочка не загорается? - я знал ответ, и уж тем более, прочел его в глазах мальчишки.      - Или загорается, но слабо-слабо, как свечка? И ты идешь, а вокруг колышется тьма, и протягиваешь руку - не можешь различить пальцев?      Он молчал.      - Это бывает со всеми нами, Егор. Каждому Иному снятся такие сны. Это сумеречный мир вползает в нас, зовет, напоминает о себе. Ты - Иной.      Пусть еще маленький, но Иной. И только от тебя зависит...      Я не сразу понял, что у него закрыты глаза, а голова клонится набок.      - Идиот, - прошипела с плеча Ольга. - Он первый раз самостоятельно вошел в сумрак! У него нет на это сил! Вытаскивай его, быстро, или он останется тут навсегда!      Сумеречная кома - болезнь новичков. Я почти забыл о ней, мне не приходилось работать с молодыми Иными.      - Егор! - я подскочил к нему, встряхнул, подхватил за подмышки.      Он был легкий, совсем легкий, в сумеречном мире меняется не только ход времени. - Очнись!      Он не реагировал. Мальчик и так сотворил то, на что другим требуются месяцы тренировок - сам вошел в сумрак. А сумеречный мир обожает пить силы.      - Тащи! - Ольга взяла командование на себя. - Тащи его, живо!      Он не очнется сам!      И это было труднее всего. Я проходил курсы неотложной помощи, но вытаскивать из сумрака по настоящему мне еще никого не приходилось.      - Егор, приди в себя! - я похлопал его по щекам. Вначале слабо, потом перешел на полновесные оплеухи. - Ну же, парень! Ты уходишь в сумеречный мир! Очнись!      Он становился все легче и легче, истаивал у меня в руках.      Сумрак пил его жизнь, вытягивал последние силенки.      Сумрак менял его тело, превращал в своего обитателя. Что же я натворил!      - Закрывайся! - голос Ольги был холодным, отрезвляющим. - Закрывайся вместе с ним.., дозорный!      Обычно я создавал сферу больше минуты.      Сейчас справился секунд за пять.      Вспышка боли - будто в голове взорвался крошечный заряд.      Я запрокинул голову когда сфера отрицания вышла из моего тела и окутало меня радужным мыльным пузырем. Пузырь рос, надувался, неохотно вбирая в себя и меня, и мальчишку.      - Все, теперь держи. Я ничем не могу тебе помочь, Антон. Держи сферу!      Ольга была не права. Она помогала уже одними советами. Наверное, я и сам сообразил бы создать сферу, но мог потерять еще несколько драгоценных секунд.      Вокруг стало светлеть. Сумрак все еще пил наши силы, у меня - с трудом, у мальчишки - вволю, но теперь в его распоряжении было лишь несколько кубических метров пространства.      Здесь нет обычных физических законов, но есть их аналоги. Сейчас в сфере создавалось равновесие между нашими живыми телами и сумраком.      Либо сумрак растворится, и выпустит добычу, либо мальчишка превратится в обитателя сумеречного мира. Насовсем. Такое бывает с магами, выложившимися до конца, по неосторожности или по необходимости. Такое бывает с новичками, не умеющими толком защищаться от сумрака, и отдающими ему больше, чем следует.      Я посмотрел на Егора - его лицо серело на глазах.      Он уходил в бесконечные просторы теневого мира.      Перехватив мальчишку на правую руку, я левой вынул из кармана перочинный нож. Зубами открыл лезвие.      - Это опасно, - предупредила Ольга.      Я не ответил. Просто полоснул себя по запястью.      Сумрак зашипел как раскаленная сковорода, когда брызнула кровь.      У меня помутилось в глазах. Дело было не в потере крови, вместе с ней уходила сама жизнь. Я нарушил свою собственную защиту от сумрака.      Зато он получил такую порцию энергии, которую был не в состоянии проглотить.      Мир посветлел, моя тень прыгнула на пол, и я переступил через нее. Радужная пленка сферы отрицания лопнула, выпуская нас в обыденный мир.    Глава 5      Кровь тоненькой струйкой брызгала на палас. Мальчик болтался у меня на руках, еще без сознания, но лицо уже начинало розоветь.      Кот вопил из другой комнаты, будто его резали.      Я опустил Егора на диван. Сел рядом. Попросил:      - Ольга, бинт...      Сова сорвалась с моего плеча, белым росчерком унеслась на кухню. Видимо, по пути она вошла в сумрак, потому что вернулась уже через пару секунд, с бинтом в клюве.      Егор открыл глаза как раз в тот миг, когда я взял у совы бинт и принялся перевязывать свою руку. Спросил:      - Это кто?      - Сова. Не видишь разве?      - Что со мной было? - спросил он. Голос почти не дрожал.      - Ты потерял сознание.      - Почему? - его взгляд испуганно пробежал по следам крови на полу и на моей одежде. Егора я ухитрился не испачкать.      - Кровь моя, - объяснил я. - Порезался случайно. Егор, в сумрак надо входить осторожно. Это чужая среда, даже для нас, Иных. Находясь в сумеречном мире мы должны постоянно тратить силы, подпитывать его живой энергией. Понемножку. А если не контролировать процесс - сумрак высосет из тебя все живое. Ничего не поделаешь, это плата.      - Я заплатил больше, чем был должен?      - Больше, чем имел. И едва не остался в сумеречном мире навсегда. Это не смерть, но может быть - это хуже смерти.      - Давайте помогу... - мальчишка сел, на миг сморщился - видимо, закружилась голова. Я протянул руку - он стал бинтовать запястье, неумело, но старательно.      Аура мальчишки не изменилась, по-прежнему была переливчатой, нейтральной. Он уже входил в сумрак, но тот еще не успел наложить свою печать.      - Веришь, что я друг? - спросил я.      - Не знаю. Не враг, наверное. Или не можете ничего мне сделать!      Протянув руку, я потрогал мальчишку за шею - он сразу напрягся. Расстегнул и снял с него цепочку.      - Понял?      - Значит, вы не вампир, - голос чуть просел.      - Да. Но вовсе не потому, что смог коснуться чеснока и серебра. Егор, это не помеха для вампира.      - Во всех фильмах...      - А еще во всех фильмах хорошие парни побеждают плохих.      Мальчик, суеверия опасны, они внушают лживые надежды.      - А надежды бывают правдивыми?      - Нет. По сути своей, - я встал, потрогал повязку. Ничего, держалась крепко, и наложена достаточно туго. Через полчаса можно будет заговорить рану, но пока слишком мало сил.      Мальчик смотрел на меня с дивана.      Да, он немножко успокоился.      Но вовсе мне не доверял. Забавно было то, что на белую сову, с невинным видом задремавшую на телевизоре, он и внимания не обращал.      Похоже, Ольга все-таки вмешалась в его сознание. Оно и к лучшему - объяснять, кто такая белая говорящая сова, было бы крайне трудно.      - У тебя найдется еда? - спросил я.      - Какая?      - Да любая. Чай с сахаром. Кусок хлеба. Я тоже потратил много сил.      - Найдется. А как вы поранились?      Я не стал уточнять, но не стал и врать.      - Нарочно. Так было нужно, чтобы вытащить тебя из сумрака.      - Спасибо. Если это правда.      Наглость у него была, но мне это понравилось.      - Не за что. Сгинь ты в сумраке - и с меня начальство снимет голову.      Мальчик хмыкнул, встал. Он все-таки старался держаться подальше от меня.      - А какое начальство?      - Строгое. Ну, ты нальешь мне чая?      - Для хорошего человека ничего не жалко, - да, он продолжал бояться. И прятал страх за развязной хамоватостью.      - Сразу уточняю - я не человек. Я - Иной. И ты Иной.      - А в чем разница? - Егор демонстративно окинул меня взглядом.      - На вид и не скажешь!      - Пока не напоишь чаем, буду молчать. Тебя учили принимать гостей?      - Незваных? А как вы вошли?      - Через дверь. Я покажу. Позже.      - Пойдемте, - кажется, меня все-таки решили угостить чаем.      Я пошел следом за мальчиком, невольно морщась. Не выдержал, и попросил:      - Только знаешь, Егор.., вымой вначале шею.      Не оборачиваясь, мальчик замотал головой.      - Это по меньшей мере глупо, защищать одну лишь шею. На человеческом теле есть пять точек, куда может укусить вампир.      - Да ну?      - Ну да. Разумеется, я имею в виду мужское тело.      У него даже затылок покраснел.      Я всыпал в кружку пять полных ложек сахара. Подмигнул Егору:      - Налейте стакан чая с двумя ложками сахара... хочу перед смертью попробовать.      Видимо, он не знал этого анекдота.      - А мне сколько сыпать?      - Ты сколько весишь?      - Не помню.      Я прикинул на глаз.      - Сыпь четыре. Начальную гипогликемию снимешь.      Шею он все-таки вымыл, хотя полностью от чесночного запаха не избавился. Попросил, жадно глотая чай:      - Объясняйте!      Да, не так я все планировал. Совсем не так.      Проследить за пацаном, когда его настигнет Зов.      Убить или схватить вампиршу.      И отвести благодарного мальчика к шефу - уж он-то хорошо умеет объяснять.      - В давние времена, - я поперхнулся чаем. - Похоже на начало сказки, верно? Только это не сказка.      - Я слушаю.      - Ладно. Начну с другого. Есть человеческий мир, - я кивнул за окно, на крошечный дворик, на ползущие по дороге машины. - Вот он. Вокруг нас. И большинство не может выйти за его пределы.      Так было всегда.      Но иногда появляемся мы, Иные.      - И вампиры?      - Вампиры - тоже Иные.      Правда, они другие Иные, их способности определены заранее.      - Не понимаю, - Егор помотал головой.      Ну да, я не куратор. Не умею, да и не люблю объяснять прописные истины...      - Два шамана, наевшись ядовитых грибов, колотят в свои бубны, - сказал я. - Давным- давно, еще в первобытные времена.      Один из шаманов честно морочит головы охотникам и вождю. Другой - видит, как его тень, дрожащая на полу пещеры в свете костра, обретает объем и поднимается в полный рост. Он делает шаг - и входит в тень. Входит в сумрак. И дальше начинается самое интересное. Понимаешь?      Егор молчал.      - Сумрак меняет вошедшего. Это иной мир, и он делает из людей Иных. А вот кем ты станешь - зависит лишь от тебя.      Сумрак - бурная река, которая течет во все стороны сразу.      Решай, кем ты хочешь стать в сумеречном мире. Но решай быстро, у тебя не так уж много времени.      Вот теперь он понял. У мальчишки сузились зрачки, и чуть побледнела кожа. Хорошая стрессовая реакция, и впрямь годится в оперативники...      - Кем я могу стать?      - Ты - кем угодно. Ты еще не определился. И знаешь, какой выбор лежит в основе? Добро и зло. Свет и Тьма.      - И ты - добрый?      - Прежде всего я - Иной. Различие Добра и Зла лежит в отношении к обычным людям. Если ты выбираешь Свет - ты не будешь применять свои способности для личной выгоды. Если ты выбрал Тьму - это станет для тебя нормальным. Но даже черный маг способен исцелять больных и находить пропавших без вести. А белый маг может отказывать людям в помощи.      - Тогда я не понимаю, в чем разница?!      - Ты поймешь. Поймешь, когда встанешь на ту или иную сторону.      - Никуда я не буду вставать!      - Поздно, Егор. Ты был в сумраке, и ты уже меняешься. День, другой - и выбор будет сделан.      - Если ты выбрал Свет... - Егор встал, налил себе еще чая. Я заметил, что он впервые повернулся ко мне спиной без опаски. - То кто ты? Маг?      - Ученик мага. Я работаю в офисе Ночного Дозора. Это тоже нужно.      - А что ты можешь делать? Покажи, я хочу проверить!      Ну вот, все как по учебнику. Он был в сумраке - но это его не убедило. Мелкие балаганные фокусы куда более впечатляющи.      - Смотри.      Я протянул к нему руку.      Егор остановился, пытаясь понять, что происходит. Потом посмотрел на кружку.      От чая уже не шел пар. Чай похрустывал, превратившись в цилиндрик мутно- коричневого льда со вмороженными чаинками.      - Ой, - сказал мальчик.      Термодинамика - самая простая часть управления материей.      Я позволил броуновскому движению восстановиться, и лед вскипел. Егор вскрикнул, роняя кружку.      - Извини, - я вскочил, схватил с раковины тряпку. Присел, вытирая с линолеума лужу.      - От магии сплошные неприятности, - сказал мальчик. - Чашку жалко.      - Сейчас.      Тень прыгнула мне навстречу, я вошел в сумрак и посмотрел на осколки. Они еще помнили целое, и чашке вовсе не суждено было разбиться так быстро.      Оставаясь в сумраке я сгреб рукой горстку осколков.      Несколько самых мелких, отлетевших под плиту, охотно подкатились поближе.      Я вышел из сумрака, и поставил целую чашку на стол.      - Только чай наливай заново.      - Круто, - кажется, этот маленький фокус произвел на мальчика сильное впечатление. - А так с любой вещью можно?      - С вещью - почти с любой.      - Антон.., а если что-то разбилось неделю назад?      Я невольно улыбнулся.      - Нет. Извини, уже слишком поздно. Сумрак дает шанс, но его надо использовать быстро, очень быстро.      Егор помрачнел. Интересно, что он разбил неделю назад?      - Теперь веришь?      - Это магия?      - Да. Самая примитивная. Ей почти не нужно учиться.      Наверное, я сказал это зря. В глазах у мальчика появился огонек.      Он уже оценивал свои перспективы. Выгоду.      Свет и тьма...      - А опытный маг, он может и другие вещи делать?      - Даже я могу.      - А управлять людьми?      Свет и тьма...      - Да, - сказал я. - Да, можем.      - И вы это делаете? А почему террористы захватывают заложников?      Ведь можно незаметно прокрасться через сумрак, и застрелить их.      Или заставить застрелиться! А почему люди умирают от болезней? Маги ведь могут лечить, вы сами сказали?      - Это будет Добро, - сказал я.      - Конечно! Так вы же светлые маги!      - Если мы совершим любое безусловно доброе действие - темные маги получают право на действие злое.      Егор удивленно смотрел на меня. На него слишком многое вывалилось в последние сутки. Он еще неплохо справлялся.      - К сожалению, Егор, зло сильнее по своей природе.      Зло - деструктивно. Оно разрушает куда легче, чем добро созидает.      - А что вы тогда делаете? Вот этот ваш Ночной Дозор...      Вы воюете с темными магами?      Мне нельзя было отвечать.      Я понимал это с той же убийственной ясностью, с которой знал - вообще не стоило открываться перед мальчиком. Надо было его усыпить. Уйти в сумрак глубже.      Но не давать, не давать никаких объяснений!      Я ничего не смогу доказать!      - Вы с ними воюете?      - Не совсем, - сказал я. Правда была хуже лжи, но я не имел права на ложь. - Мы следим друг за другом.      - Готовитесь воевать?      Я смотрел на Егора, и думал о том, что он очень, очень неглупый мальчик. Но именно мальчик.      И если сказать ему сейчас, что близится великая битва добра и зла, что он может стать новым джедаем сумеречного мира, то он будет наш.      Правда, ненадолго.      - Нет, Егор. Нас очень мало.      - Светлых? Меньше, чем темных?      Вот сейчас он готов бросить дом, маму с папой, надеть сверкающие доспехи и пойти умирать за дело Добра...      - Вообще - Иных.      Егор... битвы Добра и Зла шли тысячи лет с переменным успехом. Порой Свет побеждал, но если бы ты знал, сколько людей, даже не подозревающих про сумеречный мир, при этом гибли.      Иных мало, но ведь каждый Иной способен повести за собой тысячи обычных людей. Егор.., если сейчас начнется война Добра и Зла - погибнет половина человечества. Потому почти полвека назад был подписан договор.      Великий договор между Добром и Злом, Тьмой и Светом.      У него округлились глаза.      Я вздохнул, и продолжил:      - Это короткий договор. Сейчас я прочту его - в официальном переводе на русский язык. Ты уже вправе знать.      Прикрыв глаза я посмотрел в темноту.      Сумрак ожил, заклубился под веками. И развернулось серое полотно, испещренное пылающими красными буквами. Договор нельзя произносить на память, его можно лишь читать:      - Мы - Иные Мы служим разным силам Но в сумраке нет разницы между отсутствием тьмы и отсутствием света Наша борьба способна уничтожить мир Мы заключаем Великий Договор о перемирии Каждая сторона будет жить по своим законам Каждая сторона будет иметь свои права Мы ограничиваем свои права и свои законы Мы - Иные Мы создаем Ночной дозор Чтобы силы Света следили за силами Тьмы Мы - Иные Мы создаем Дневной дозор Чтобы силы Тьмы следили за силами Света Время - решит за нас У Егора округлились глаза.      - Свет и Тьма живут в мире?      - Да.      - Вот.., вампиры... - он с неизбежностью возвращался к этой теме.      - Они Темные?      - Да.      Это люди, полностью перерожденные сумеречным миром.      Они получают огромные возможности, но теряют саму жизнь. И поддерживать свое существование могут лишь чужой энергией. Кровь - самая удобная форма для ее перекачивания.      - И они убивают людей!      - Они могут существовать на донорской крови. Это как сублимированные продукты, мальчик. Невкусно, но тоже питательно. Если бы вампиры позволили себе охотиться...      - Но на меня нападали!      Он думал сейчас лишь о себе... Плохо.      - Некоторые вампиры нарушают законы. Для того и нужен Ночной Дозор - следить за соблюдением договора.      - А так, так вот просто, вампиры на людей не охотятся?      Мою щеку обдало ветром от невидимых крыльев.      Коготки вцепились в плечо.      - Что ты ему ответишь, дозорный? - шепнула Ольга из глубин сумрака. - Ты рискнешь сказать правду?      - Охотятся, - сказал я. И добавил то, что когда-то, пять лет назад, ударило меня страшнее всего. - По лицензии. Иногда... иногда им нужна живая кровь.      Он спросил не сразу. Я читал в его глазах все, что мальчик думал, все что хотел спросить. И знал, что отвечать придется на все вопросы.      - А вы?      - А мы предотвращаем браконьерство.      - Так на меня могли напасть.., по этому вашему договору? По лицензии?      - Да, - сказал я.      - И выпили бы кровь? А вы бы прошли мимо и отвернулись?      Свет и тьма...      Я закрыл глаза. Договор пылал в сером тумане.      Чеканные строки, за которыми стояли тысячелетия войны и миллионы жизней.      - Да.      - Уходите...      Мальчишка сейчас был взведен как пружина. На грани истерики, на краю безумия.      - Я пришел защитить тебя.      - Не надо!      - Вампирша свободна. Она попытается напасть...      - Уходите!      Ольга вздохнула:      - Доигрался, дозорный?      Я поднялся - Егор вздрогнул, сдвигаясь подальше вместе с табуреткой.      - Ты поймешь, - сказал я. - У нас нет иного выхода...      Я и сам не верил в свои слова. И спорить сейчас было бесполезно. А за окнами темнело, и вот-вот наступит время охоты...      Мальчик следом, будто стараясь убедиться, что я выйду из квартиры, а не спрячусь в шкафу. Больше я ничего не говорил. Открыл дверь, вышел на лестницу, дверь хлопнула за спиной.      Поднявшись на пролет выше, я сел на корточки у лестничного окна. Ольга молчала, молчал и я.      Правду нельзя открывать так резко. Человеку нелегко признать сам факт нашего существования. А уж примириться с Договором...      - Мы ничего не могли сделать, - сказала Ольга.      - Недооценили паренька, его способности и его страх. Были обнаружены. Вынуждены были отвечать на вопросы - и отвечать правдиво.      - Сочиняешь рапорт? - спросил я.      - Знал бы ты, сколько подобных рапортов я писала...      Воняло гнилью из мусоропровода. За окном шумел проспект, медленно погружающийся в сумерки. Уже начинали мерцать фонари. Я сидел, крутил в руках сотовый телефон и размышлял, звонить сейчас шефу, или подождать его звонка. Наверняка Борис Игнатьевич наблюдает за мной. Наверняка.      - Не переоценивай возможностей руководства, - сказала Ольга. - У него сейчас по уши проблем с черной воронкой.      Телефон в моих руках заверещал.      - Угадайте, кто? - спросил я, открывая трубку.      - Вуди Вудпекер. Или Вупи Гольдберг.      Мне было не до шуток.      - Да?      - Где находишься, Антон?      Голос шефа был усталый, замученный. Таким я его не знал.      - На лестничной площадке уродского многоэтажного дома. Рядом с мусоропроводом. Здесь довольно тепло, и уже почти уютно.      - Нашел мальчишку? - без всякого интереса спросил шеф.      - Нашел...      - Хорошо. Я пошлю к тебе Тигренка и Медведя. Здесь им делать все равно нечего. А ты приезжай в Перово. Немедленно.      Я полез было в карман, и шеф немедленно уточнил:      - Если нет с собой денег... впрочем, пускай даже есть. Останови милицейскую машину и пусть довезут тебя с ветерком.      - Так серьезно? - только и спросил я.      - Весьма. Можешь выехать немедленно.      Я посмотрел в темноту за окном.      - Борис Игнатьевич, не стоит оставлять парня одного. Он и впрямь потенциально силен...      - Да знаю я... Ладно. Ребята уже едут. С ними мальчику ничего не грозит. Дождись - и немедленно сюда.      Застучали гудки. Сложив трубку я покосился на плечо:      - И что ты скажешь, Ольга?      - Странно.      - Почему? Ты сама сказала, что им не справиться.      - Странно, что он позвал тебя, а не меня...      Ольга задумалась.      - Может быть.., да нет. Не знаю.      Я глянул сквозь сумрак - и на самом горизонта обнаружил два пятнышка. Оперативники мчались с такой скоростью, что могли быть на месте минут через пятнадцать.      - Он даже адреса не спросил, - мрачно заметил я.      - Времени не хотел терять. А ты не почувствовал, как он взял координаты?      - Нет.      - Тренируйся больше, Антон.      - Я не работаю в поле!      - Теперь - работаешь. Пошли вниз. Зов мы услышим.      Поднявшись - местечко на лестнице и впрямь уже казалось насиженным и уютным, я побрел вниз. На душе был осадок - скверный, тоскливый.      За спиной хлопнула дверь. Я обернулся.      - Мне страшно, - сказал Егор без всяких церемоний.      - Все в порядке, - я стал подниматься обратно. - Мы тебя охраняем.      Он кусал губы, смотрел то на меня, то на полумрак лестницы.      Впускать меня в квартиру ему тоже не хотелось, но и одному оставаться уже сил не было.      - Мне кажется, на меня смотрят, - сказал он наконец.      - Это вы делаете?      - Нет. Скорее всего - это вампирша.      Мальчишка не вздрогнул. Ничего нового я ему не сообщил.      - Как она нападет?      - Войти в дверь без приглашения она не сможет. Особенность вампиров, о ней сказки не врут. Тебе захочется выйти самому. Впрочем, ты уже хочешь выйти.      - Я не выйду!      - Когда она применит Зов - выйдешь. Будешь понимать, что происходит, но все равно выйдешь.      - Вы.., вы мне можете посоветовать? Что-нибудь?      Егор сдался. Он хотел помощи, любой возможной помощи.      - Могу. Доверься нам.      Его колебания длились секунду.      - Входите, - Егор отступил от двери. - Только.., сейчас мама придет с работы.      - Ну и что?      - Вы спрячетесь? Или что мне сказать?      - Это ерунда, - отмахнулся я. - Но мне...      Открылась дверь соседней квартиры - осторожненько приоткрылась, на цепочке. Выглянуло морщинистое старушечье личико.      Я коснулся ее сознания - легонько, на миг, как можно осторожнее, чтобы не повредить и без того расшатанный разум...      - А, это ты... - старуха расплылась в улыбке. - Ты, ты...      - Антон, - любезно подсказал я.      - Я уж думала, кто чужой ходит, - снимая цепочку, и выдвигаясь в подъезд сообщила бабулька. - Время-то такое, сплошные безобразия, творят, что хотят...      - Ничего, - сказал я.      - Все будет хорошо. Вы лучше посмотрите телевизор, там сейчас новая серия идет.      Старуха закивала, и послав мне еще один дружелюбный взгляд укрылась в квартире.      - Какая серия? - спросил Егор.      Я пожал плечами:      - Да не знаю. Какая-нибудь. Мало ли мыльных опер?      - А откуда вы нашу соседку знаете?      - Я? Ее? Да ниоткуда.      Мальчик молчал.      - Вот так, - пояснил я. - Мы - Иные. А входить я не буду, мне надо сейчас уезжать.      - Как?      - Тебя будут охранять другие, Егор. И не беспокойся - они профессионалы куда лучше меня.      Я глянул сквозь сумрак - два ярких оранжевых огня приближались к подъезду.      - Я.., я не хочу, - мальчишка сразу запаниковал. - Лучше вы!      - Не могу. У меня другое задание.      Внизу в подъезде хлопнула дверь, застучали шаги.      Лифтом боевики пренебрегли.      - Я не хочу! - Егор схватился за дверь, будто решил закрыться. - Я им не верю!      - Или ты доверяешь всему Ночному Дозору, или не доверяешь никому, - жестко отрезал я. - Мы не супермены-одиночки в красно-синих плащах. Мы наемные работники. Полиция сумеречного мира. Мои слова - слова Ночного Дозора.      - А кто они? - мальчик уже сдавался. - Маги?      - Да. Только узкоспециализированные.      Внизу, на изгибе лестницы, появилась Тигренок.      - Привет, малыши! - жизнерадостно воскликнула девушка, одним прыжком преодолевая пролет. Прыжок был нечеловеческий. Егор даже съежился и отступил, настороженно глядя на Тигренка.      Я покачал головой - девушка явно балансировала на грани трансформации. Ей это нравилось, а сейчас к тому же имелись все основания порезвиться.      - Как там? - спросил я.      Тигренок шумно вздохнула, потом улыбнулась:      - Ой.., весело. Все в панике. Иди, тебя ждут, Антошка... А ты мой подопечный, да?      Мальчишка молчал, разглядывая ее.      Честно говоря, шеф сделал прекрасный выбор, послав на охрану именно Тигренка. Она внушала доверие и симпатию любому, от детей до стариков. Говорят, даже темные иногда подкупались на ее поведение. Впрочем, они-то как раз были не правы...      - Я не подопечный, - ответил, наконец, мальчик. - Меня Егор зовут.      - А я Тигренок, - девушка уже вошла в квартиру, дружелюбно обняла мальчишку за плечи. - Давай, показывай плацдарм! Начнем готовить оборону!      Я пошел вниз, на ходу качая головой. Минут через пять Тигренок будет демонстрировать мальчику, за что получила свое имя.      - Привет, - буркнул идущий навстречу Медведь.      - Привет, - мы обменялись короткими рукопожатиями.      Из всех сотрудников Дозора Медведь вызывал у меня самые странные и смешанные эмоции.      Медведь был чуть выше среднего роста, крепкий, и с совершенно непроницаемым лицом. Говорить много не любил, как он проводит нерабочее время, где живет - не знал никто, кроме, разве что, Тигренка.      Ходили слухи, что он был даже не магом, а оборотнем. Рассказывали, что вначале он работал в Дневном Дозоре, а потом, во время какой-то миссии, вдруг перекинулся на нашу сторону. Все это была полнейшая чушь, светлые не становятся темными, а темные не превращаются в светлых.      Но что-то, порождающее невольную оторопь, в Медведе крылось.      - Машина тебя ждет, - не останавливаясь, сказал оперативник.      - Водитель - ас. Доедешь с ветерком.      Медведь чуть заикался, и потому строил короткие фразы. Он не спешил, Тигренок уже заступила на дежурство. А вот мне медлить не стоило.      - Там тяжело? - ускоряя шаг спросил я. Сверху донеслось:      - Там уже никак.      Перепрыгивая через ступеньки, я выскочил из подъезда. Машина и впрямь стояла - я на миг залюбовался ей, приостановившись.      Роскошный темно-багровый "БМВ" последней модели, с небрежно прилепленной на крыше мигалкой. Обе дверцы со стороны подъезда были открыты, водитель, у которого под полой пиджака угадывалась кобура, торопливо курил, высунувшись из машины. У задней дверцы стоял совершенно монументального вида немолодой мужчина, в очень дорогом костюме, на лацкане которого блестел депутатский значок, в расстегнутом пальто.      Мужчина говорил по сотовому:      - Да кто он такой? Когда смогу - приеду! Что? Какие, твою мать, девки? Умом тронулся? Шагу ступить сами не можете?      Покосившись на меня, депутат не прощаясь прервал разговор и полез в машину. Водитель жадно затянулся, откинул сигарету и схватился за руль. Мотор мягко завыл, я едва успел сесть на переднее сиденье, как машина тронулась. По дверце со скрипом прошлись обледенелые ветки.      - Ослеп, что ли? - рявкнул депутат на шофера, хотя вина в случившемся была лишь моя. Но стоило хозяину машины повернуться ко мне, как тон изменился:      - В Перово тебя?      Еще ни разу меня не подвозили представители власти. Да еще, ко всему, не то милицейские чины, не то бандитские авторитеты. Умом я понимал, что перед возможностями дозорного все едино, но экспериментировать никогда не пытался.      - Да, туда же, откуда ребята приехали. И побыстрее бы...      - Слышишь, Володька? - обратился депутат к водителю. - Жми!      Володька поднажал. Да так резво, что мне стало не по себе, и я глянул в сумрак - доедем ли вообще?      Выходило, что доедем. Но не только из-за мастерства водителя или коэффициента удачи, у меня, как у любого дозорного, искусственно повышенного. Похоже было, что кто-то прошелся по вероятностному полю, вычищая оттуда все аварии, пробки и слишком уж ревностных гаишников.      В нашем отделе такое мог сотворить лишь сам шеф. Вот только зачем?      - Мне тоже жутковато... - шепнула с плеча невидимая птица. - Когда мы с графом...      Она замолкла, будто поймав себя на излишней откровенности.      Машина прошла перекресток на красный свет, по немыслимой кривой, увертываясь от легковушек и каких-то фургонов. С остановки кто-то показал в нашу сторону рукой.      - Глотнешь? - дружелюбно вопросил депутат.      Протянул маленькую бутылочку "Реми Мартен" и пластиковый одноразовый стаканчик. Это выглядело настолько смешно, что я не колеблясь налил себе тридцать грамм.      Даже на такой скорости и на разбитой дороге машина шла мягко, коньяк не расплескивался.      Я вернул бутылку, кивнул, вытянул из кармана наушники плеера, надел, включил диск. Выпала старая-престарая песня "Воскресенья", моя любимая. Тот городок был мал как детская игрушка, Не знал он с давних пор болезней и нашествий. На башне крепостной ржавела молча пушка И стороной ушли маршруты путешествий... И так за годом год, без праздников и будней - Весь город спал. Во сне он видел земли городов безлюдных И мертвых скал...      Мы вышли на трассу. Машина все наращивала скорость, я еще никогда не ездил в Москве так быстро.      Да и не только в Москве...      Если бы не вычищенное вероятностное поле - заставил бы сбросить ход, а так - просто страшновато. Среди холодных скал музыка звучала А город спал... Куда она звала? Кого она искала? Никто не знал...      Я невольно вспомнил о том, что Романов - сам Иной.      Только неинициированный. Его заметили слишком поздно.., предложение было сделано, но он отказался.      Это тоже выбор.      Интересно, как часто он слышал эту музыку в ночи? Кто в духоте ночной не закрывал окна - Того уж нет. Ушли искать страну, где жизнью жизнь полна За песней вслед...      - Еще хочешь? - депутат был самой благожелательностью. Интересно, что ему внушили Медведь и Тигренок? Что я - его лучший друг?      Что он - мой вечный должник? Что я - внебрачный, но любимейший сын президента?      Какая ерунда все это.      Существуют сотни способов вызвать в людях доверие, симпатию и желание помочь. У Света есть свои методы, жаль только, что и у Тьмы их немало. Ерунда это.      Вопрос в другом - зачем же я потребовался шефу?    Глава 6      У дороги меня ждал Илья. Стоял, засунув руки в карманы, с отвращением глядя в небо, сыплющее мелким снежком.      - Долго, - только и сказал он, когда я, за руку распрощавшись с депутатом, выбрался из машины. - Шеф заждался.      - Что тут происходит?      Илья ухмыльнулся. Но обычной жизнерадостности в этой улыбке не было.      - Сейчас увидишь.., идем.      Мы зашагали по утоптанной дорожке, обгоняя бредущих от супермаркета женщин с сумками. Как странно, супермаркеты у нас появились, совсем как настоящие. А вот походка у людей осталась прежней, словно они только что отстояли часовую очередь за синими куриными трупиками...      - Далеко? - спросил я.      - Было бы далеко, взяли бы машину.      - А что наш сексуальный гигант? Не справился?      - Игнат старался, - только и ответил Илья.      Почему-то я испытал короткое и мстительное удовольствие, будто провал красавца Игната был в моих интересах. Обычно, если требовало задание, он оказывался в чужой постели через час-другой после получения задания.      - Шеф объявил готовность к эвакуации, - вдруг сказал Илья.      - Что?      - Полная готовность.      Если воронка не стабилизируется, то Иные покидают Москву.      Он шел впереди, и я не мог заглянуть в глаза.      Но зачем бы Илье врать...      - А воронка по-прежнему... - начал я. И замолчал. Я увидел.      Впереди, над унылой девятиэтажкой, на фоне темного снежного неба, медленно вращался черный смерч Его уже нельзя было назвать воронкой или вихрем.      Именно смерч.      Он тянулся не из этого здания, а из следующего, еще скрытого. И учитывая угол темного конуса - смерч шел почти от самой земли.      - Дьявол... - прошептал я.      - Не накликай! - оборвал Илья. - Вполне пролезет.      - В ней метров тридцать...      - Тридцать два. И продолжает расти.      Я торопливо посмотрел на свое плечо - и увидел Ольгу.      Она вышла из сумрака.      Вы когда-нибудь видели испуганную птицу? Испуганную по-человечьи?      Сова казалась взъерошенной. Неужели перья могут вставать дыбом? Глаза горели желто-оранжевым, янтарным огнем.      Моя несчастная куртка была изодрана на плече в мелкую лапшу, а когти все скребли и скребли, будто намеревались добраться до тела.      - Ольга!      Илья обернулся, кивнул:      - Вот-вот... Шеф говорит, что в Хиросиме воронка была ниже.      Сова взмахнула крыльями, взмыла в воздух - беззвучно, плавно.      За спиной вскрикнула женщина - я обернулся, увидел растерянное лицо, изумленные глаза, провожающие птицу.      - Ворона летит, - негромко, вполоборота глянув на женщину, сообщил Илья.      Реакция у него была куда быстрее моей.      Через миг случайная свидетельница уже обогнала нас, что-то недовольно ворча об узкой тропинке, и любителях заслонять дорогу.      - Быстро растет? - кивнув на смерч, спросил я.      - Рывками. Но сейчас идет стабилизация. Шеф вовремя отозвал Игната. Пошли...      Сова, по широкому кругу обогнув смерч, снизилась и полетела над нами. Какое-то самообладание Ольга сохранила, но неосторожный выход из сумрака явно показывал ее растерянность.      - А что он натворил?      - Да ничего.., кроме излишней самоуверенности.      Завязал знакомство. Стал форсировать, и добился роста воронки.., да еще какого роста.      - Не понимаю, - растерянно сказал я. - Такой рост может идти при энергичном подпитывании со стороны мага, вызвавшего инферно...      - О чем и речь. Кто-то отследил Игната, и подбросил в топку уголька. Сюда...      Мы вошли в подъезд того здания, что заслоняло нас от вихря.      Сова в последний миг влетела следом.      Я недоуменно посмотрел на Илью, но спрашивать ничего не стал. Впрочем, тут же стало ясно, зачем мы здесь.      На первом этаже, в одной из квартир, был развернут оперативный штаб. Могучая стальная дверь, в человеческом мире прочно закрытая, в сумраке была распахнута настежь. Илья не останавливаясь нырнул в сумрак и прошел, я несколько секунд провозился, поднимая свою тень, и последовал за ним.      Большая квартира - комнаты четыре, все очень уютно. При этом - шумно, жарко и накурено.      Здесь было больше двадцати Иных. И оперативники, и мы, конторские крысы. На мой приход даже внимания не обратили, на Ольгу поглядывали.      Я понял, что старые работники Дозора ее знают, но никто даже не попытался поздороваться или улыбнуться белой сове.      Что же ты натворила?      - В спальню, шеф там, - бросил Илья, сам сворачивая на кухню.      На кухне гремели бокалами. Может быть пили чай, а может быть и чего покрепче. Бросив беглый взгляд, я убедился, что прав. Игната отпаивали коньяком. Наш сексуальный террорист выглядел совершенно убитым и раздавленным, на его долю давно не доставалось таких неудач.      Я прошел дальше, толкнул первую попавшуюся дверь, заглянул.      Это была детская. На маленькой кровати спал ребенок лет пяти, на ковре рядом - его родители и девочка-подросток.      Все понятно.      Хозяев квартиры погрузили в сладкий и здоровый сон, чтобы не мешались под ногами.      Можно было развернуть весь штаб в сумеречном пространстве, но к чему зря тратить силы?      Меня похлопали по плечу. Я обернулся - это оказался Семен.      - Шеф - там, - коротко сообщил он. - Давай...      Похоже, все в курсе, что меня ждут.      Я вошел в другую комнату и на миг оторопел.      Нет ничего нелепее, чем оперативный штаб Ночного Дозора, развернутый в жилой квартире.      Над туалетным столиком, обильно заставленным косметикой и заваленным бижутерией, висел магический шар средних размеров. Шар транслировал вид на вихрь сверху. Рядом на пуфике сидела Лена, наш лучший оператор, молчаливая и сосредоточенная. Глаза у нее были закрыты, но при моем появлении она чуть приподняла руку в приветствии.      Ладно, это дело обычное.      Оператор шара видит пространство в комплексе, от него невозможно укрыться.      На кровати, обложившись подушками, полулежал шеф. Был он в пестром халате, мягких восточных туфлях и тюбетейке.      Сладкий дымок переносного кальяна наполнял помещение. Белая сова сидела перед ним, судя по всему они общались невербально.      Тоже нормальное дело.      В минуты особого напряжения шеф всегда обращается к привычкам, перенятым в Средней Азии. Он там работал на рубеже девятнадцатого-двадцатого века, маскируясь вначале под муфтия, потом - под предводителя басмачей, затем - под красного комиссара, а под конец - лет десять прослужил секретарем райкома.      У окна стояли Данила и Фарид. Даже моих способностей хватало, чтобы заметить пурпурное мерцание магических жезлов, спрятанных в рукавах.      Вполне заурядная раскладка.      Без охраны в такие минуты штаб не оставляют. Данила и Фарид бойцы не самые сильные, но опытные, а это зачастую куда важнее грубой силы.      Но вот как относиться к еще одному Иному, находящемуся в комнате?      Он сидел в уголке, на корточках, скромно и незаметно.      Худой как щепка, щеки впалые, черные волосы коротко, по-военному пострижены, глаза большие, печальные. Возраст совсем непонятен, может тридцать лет, а может и триста.      Темная одежда: свободный костюм и серая рубашка, хорошо гармонировали с обликом. Человек, наверное, принял бы незнакомца за члена маленькой секты. И в чем-то был бы прав.      Это был Темный Маг. Причем маг высочайшего уровня, когда он вскользь глянул на меня, я почувствовал, как скорлупа защиты - не мной, между прочим, поставленная! - затрещала и начала прогибаться.      Я невольно сделал шаг назад. Но маг уже опустил глаза в пол, словно показывая - зондирование было случайным, мимолетным...      - Борис Игнатьевич, - я почувствовал, что голос мой слегка хрипит.      Шеф коротко кивнул, потом повернулся к Темному Магу.      Тот сразу же уставился на шефа.      - Выдай ему амулет, - отрывисто велел шеф.      Голос темного оказался грустным и тихим, как у человека, удрученного всеми бедами мира сразу:      - Я не делаю ничего запрещенного Договором...      - И я не делаю. Мои сотрудники должны быть иммунны к наблюдателям.      Вот как! В нашем штабе - наблюдатель со стороны Темных. Значит, рядом развернут полевой штаб Дневного Дозора, и там сидит кто-то из наших.      Темный маг опустил руку в карман пиджака, порылся, достал резной костяной медальончик на медной цепочке. Протянул мне.      - Бросай, - сказал я.      Маг слегка улыбнулся, все так же меланхолично и сочувственно, взмахнул рукой. Я поймал медальон. Шеф одобрительно кивнул.      - Имя? - спросил я.      - Завулон.      Я не слышал раньше этого имени. Либо он был не слишком известен, либо стоял у самых верхов Дневного Дозора.      - Завулон... - повторил я, посмотрев на амулет. - У тебя нет больше власти надо мной.      Медальон потеплел в ладони.      Я надел его поверх рубашки, кивнул темному магу и подошел к шефу.      - Такие дела, Антон, - сказал шеф, чуть неразборчиво, не выпуская из губ мундштук кальяна. - Такие дела. Видишь?      Посмотрев в окно я кивнул.      Черный вихрь вырастал из такой же девятиэтажки, как та, в которой мы находились. Тонкий гибкий черенок вихря кончался где-то на уровне первого этажа, и потянувшись сквозь сумрак, я смог точно локализовать квартиру.      - Как это могло случиться? - спросил я. - Борис Игнатьевич, это ведь уже не кирпич на голову.., и не взрыв газа в подъезде...      - Мы делаем все, что можем, - шеф будто счел нужным отчитаться передо мной. - Все ракетные шахты под нашим контролем, то же самое уже сделано в Америке и Франции, заканчивается работа в Китае.      Труднее с тактическим ядерным оружием. Никак не можем выявить все работоспособные лазерные спутники. Бактериологической гадости в городе полно.., час назад едва не прошла утечка в НИИ вирусологии.      - Судьбу не обманешь, - осторожно сказал я.      - Именно. Мы затыкаем пробоины в днище корабля.      А корабль уже разламывается пополам.      Я вдруг заметил, что все - и темный маг, и Ольга, и Лена, и боевики, - смотрят на меня. Стало неуютно.      - Борис Игнатьевич?      - Ты на нее завязан.      - Что?      Шеф вздохнул, выпустил трубочку, холодный опиумный дымок потек к полу.      - Ты, Антон Городецкий, программист, холост, способности средние - завязан на девушку, над которой висит эта черная гадость.      Темный маг в углу едва слышно вздохнул.      Ничего лучшего, чем спросить "почему?" я не нашел.      - Не знаю. Мы направили к ней Игната, тот сработал чисто.      Ты же знаешь, он может обольстить кого угодно.      - А с ней не вышло?      - Вышло. Вот только воронка стала расти.      Они общались полчаса, воронка выросла с полутора метров до двадцати пяти.      Пришлось отзывать.., срочно.      Я покосился на темного мага. Завулон вроде бы смотрел в пол, но тут же приподнял голову. На этот раз защита не отреагировала - амулет надежно прикрывал меня.      - Нам это не нужно, - тихо сказал он. - Только дикарь способен убить слона, чтобы позавтракать кусочком мяса.      Сравнение меня покоробило. Но, похоже, он не врал.      - Подобный размах разрушений бывает нужен нам не часто, - добавил темный маг. - Сейчас у нас нет проектов, требующих выброса энергии такого масштаба.      - Очень надеюсь... - чужим, скрипучим голосом произнес шеф.      - Завулон, ты должен понимать, если катастрофа все-таки произойдет... мы тоже выжмем из нее максимум.      На лице темного мага появилась тень улыбки:      - Количество людей, которые ужаснутся произошедшему, прольют слезы и посочувствуют горю, будет велико. Но больше, неизмеримо больше окажется тех, кто жадно прильнет к экрану телевизора, кто будет наслаждаться чужой бедой, радоваться, что она миновала их город, сострит по поводу третьего Рима, который постигло наказание.., наказание свыше. Ты знаешь это, враг мой.      Он не злорадствовал, у темных высшего ранга нет столь примитивной реакции. Он информировал.      - И все же мы готовы, - сказал Борис Игнатьевич. - Ты знаешь.      - Знаю. Но мы в более выигрышном положении. Если ты не держишь в рукаве пару тузов, Борис.      - Ты знаешь, у меня всегда каре.      Шеф повернулся ко мне, будто утратив к темному магу малейший интерес:      - Антон, воронку питает не Дневной Дозор. С ней работает одиночный автор. Неизвестный темный маг чудовищной силы. Он почувствовал Игната и стал форсировать события. Теперь вся надежда - на тебя.      - Почему?      - Я же говорю - вы связаны. Антон, в вероятностном поле три вилки.      Шеф повел рукой, и в воздухе развернулось белая плоскость экрана. Завулон сморщился - наверное, его слегка задело выбросом энергии.      - Первая линия развития событий, - сказал шеф.      По белому полотнищу, висящему посреди комнаты без всякой опоры, прошла черная полоса. Расплылась безобразной кляксой, выходящей за пределы экрана.      - Наиболее вероятный путь. Воронка достигает максимума и прорывается инферно. Миллионы жертв. Глобальный катаклизм - ядерный, биологический, падение астероида, землетрясение в двенадцать баллов. Все, что угодно.      - А прямой выход инферно? - осторожно спросил я. Покосился на темного мага - его лицо осталось безучастным.      - Нет. Вряд ли. Порог еще далеко, - шеф покачал головой. - Иначе, я полагаю, Дневной и Ночной Дозоры уже истребили бы друг друга.      Второй путь...      Тонкая линия, отходящая от черной полосы. Оборванная.      - Уничтожение цели.      Вихрь рассосется, если цель погибнет.., самостоятельно.      Завулон шевельнулся. И любезно произнес:      - Я готов помочь в этой маленькой акции.      Ночной Дозор не может осуществить ее самостоятельно, не так ли? Мы к вашим услугам.      Повисла тишина. Потом шеф засмеялся.      - Как угодно, - Завулон пожал плечами.      - Повторяю - пока мы предлагаем свои услуги.      Нам не нужна глобальная катастрофа, которая единомоментно уничтожит миллионы людей. Пока не нужна.      - Третий путь, - сказал шеф, глядя на меня. - Смотри внимательно.      Еще одна линия, ветвящаяся от общего корня.      Истончающаяся, сходящая на нет.      - Это - если в игру вступаешь ты, Антон.      - Что мне надо сделать? - спросил я.      - Не знаю. Вероятностный прогноз никогда не давал точных указаний. Известно одно - ты можешь снять воронку.      В голове пронеслась нелепая мысль, что проверка продолжается. Испытание в поле.., вампира я убил, а теперь... Да нет. Не может быть.      Не с такими ставками!      - Я никогда не снимал черных воронок, - голос почему-то стал чужим, не то чтобы испуганным, скорее удивленным. Темный маг Завулон захихикал, противно, по-бабьи.      Шеф кивнул:      - Знаю, Антон.      Он поднялся, запахнул халат, подошел ко мне. Выглядел он нелепо, во всяком случае в обстановке нормальной московской квартиры его восточное облачение казалось неудачной карикатурой.      - Таких воронок - еще никто и никогда не снимал. Ты будешь первым, кто попытается.      Я молчал.      - И учти, Антон, если ты напортишь... хоть самую малость, хоть в чем-то.., ты сгоришь первым. Ты даже не успеешь уйти в сумрак. Знаешь, что бывает со светлыми, когда они попадают под прорыв инферно?      В горле пересохло. Я кивнул.      - Простите, любезный враг мой, - насмешливо сказал Завулон. - А вы не даете своим сотрудникам права выбора? Даже на войне в подобных случаях вызывали.., желающих.      - Вызывали добровольцев, - не оборачиваясь бросил шеф.      - Мы все добровольцы, давным-давно. И никакого выбора у нас нет.      - А у нас - есть. Всегда, - темный маг опять хихикнул.      - Когда мы признаем право выбора за людьми, мы отнимаем его у себя. Завулон, - Борис Игнатьевич покосился на темного мага, - ты стараешься перед чужой аудиторией. Не мешай.      - Молчу, - Завулон опустил голову, съежился.      - Попытайся, - сказал шеф. - Антон, не могу дать совета.      Попробуй. Прошу тебя, попробуй. И.., забудь все, чему тебя учили. Не верь тому, что говорил я, не верь тому, что ты писал в конспектах, не верь своим глазам, не верь чужим словам.      - Чему тогда верить, Борис Игнатьевич?      - Если бы я знал, Антон, то вышел бы из штаба.., и сам вошел в тот подъезд.      Мы синхронно посмотрели в окно. Черный вихрь кружился, покачиваясь из стороны в сторону. Какой-то человек, идущий по тротуару, вдруг свернул на снег, и стал огибать черенок вихря по широкой дуге.      Я заметил, что по обочине уже протоптана тропинка - люди не могли видеть рвущееся на землю зло, но они чувствовали его приближение.      - Я буду прикрывать Антона, - вдруг сказала белая сова. - Прикрывать и обеспечивать связь.      - Снаружи, - согласился шеф. - Только снаружи... Антон... иди. Мы постараемся максимально закрыть тебя от любого наблюдения.      Ольга взлетела с кровати, села мне на плечо.      Бросив взгляд на друзей, на темного мага - тот словно в спячку впал, я вышел из комнаты. И сразу почувствовал, как стихает шум в квартире.      Меня провожали в полной тишине, без ненужных слов, без похлопываний по плечам и советов. Ведь на самом деле, я не делал ничего особенного. Просто шел умирать.      Тихо было.      Как-то не правильно тихо, даже для спального московского района и в этот поздний час. Будто все забились по домам, погасили свет, укрылись с головой одеялами и молчат. Именно молчат, а не спят. Лишь синевато-красные пятна дрожали на окнах - всюду работали телевизоры.      Это привычка уже, когда страшно, когда тягостно - включать телевизор и смотреть все что угодно, от телешопа до новостей. Люди не видят сумеречного мира.      Но они способны чувствовать его приближение.      - Ольга, что скажешь об этой воронке? - спросил я.      - Непреодолимо.      Сказала, как отрезала.      Я стоял перед подъездом, глядя на гибкий, будто слоновий хобот, черенок вихря. Заходить пока не хотелось.      - Когда.., при каком размере воронки ты сможешь ее погасить?      Ольга подумала:      - Метров пять в высоту. Еще есть шанс. При трех метрах - наверняка.      - А девчонка при этом спасется?      - Возможно.      Что-то не давало мне покоя. В этой ненормальной тишине, когда даже машины старались огибать обреченный район стороной, какие-то звуки все же оставались...      Потом я понял. Скулили собаки.      По всем квартирам, во всех домах вокруг - тихо, жалобно, бестолково жаловались своим хозяевам несчастные псы. Они видели близящееся инферно.      - Ольга, информацию о девушке. Всю.      - Светлана Назарова. Двадцать пять лет. Врач-терапевт, работает в поликлинике номер семнадцать. В поле наблюдения Ночного Дозора не попадала. В поле наблюдения Дневного Дозора не попадала. Магические способности не выявлены. Родители и младший брат живут в Братеево, контакты с ними эпизодические, в основном телефонные. Четыре подруги, проверяются, пока все чисто. Отношения с окружающими ровные, резкой неприязни не замечено.      - Врач, - задумчиво сказал я.      - Ольга, а ведь это ниточка. Какой-нибудь старик или старуха.., недовольные лечением. В последние годы жизни обычно происходит всплеск латентных магических способностей...      - Проверяется, - ответила Ольга. - Пока таких данных нет.      Да уж. Глупо бросаться в догадки - полдня с девушкой работали люди поумнее меня.      - Что еще?      - Группа крови - первая. Серьезных заболеваний нет, временами легкие кардиалгии. Первый сексуальный контакт в семнадцать лет, со сверстником, из любопытства. Четыре месяца была замужем, два года как разведена, с бывшим мужем отношения остались ровными. Детей нет.      - Способности мужа?      - Нулевые. У его новой жены - тоже. Проверено в первую очередь.      - Враги?      - Две недоброжелательницы на работе. Два отвергнутых поклонника по месту работы. Школьный товарищ, полгода назад пытался получить фальшивый больничный лист.      - И?      - Отказала.      - Надо же. Как у них с магией?      - Практически никак.      Уровень недоброжелательности - бытовой. Магические способности у всех слабые. На такой вихрь они не способны.      - Смерть пациентов? За последнее время?      - Не было.      - Так откуда же взялось проклятие? - задал я риторический вопрос. Да, теперь понятно, почему Дозор попал в тупик.      Светлана оказалась просто-напросто паинькой. Пять врагов в двадцать пять лет - можно лишь гордиться.      Ольга промолчала.      - Надо идти, - сказал я. Обернулся - на окно, где виднелись силуэты ребят. Кто-то из охраны помахал мне рукой. - Оля, а как работал Игнат?      - Стандартно.      Знакомство на улице, по варианту "неуверенный интеллигент". Кофе в баре.      Разговоры.      Уровень симпатии объекта быстро повышался, Игнат перешел к форсированному знакомству. Купил шампанское и ликер, они пришли сюда.      - Дальше.      - Вихрь стал расти.      - Повод?      - Никакого. Игнат ей нравился, более того, она стала испытывать сильное влечение. Но в этот момент пошел рост воронки, катастрофически быстрый.      Игнат сменил три стиля поведения, добился однозначного предложения остаться на ночь, после чего воронка перешла в стадию взрывного роста. Был отозван. Воронка стабилизировалась.      - Как его отозвали?      Я уже замерз, и в ботинках чувствовалась противная сырость. И все же я еще не готов был действовать.      - "Больная мама". Звонок по сотовому, разговор, извинения, обещание позвонить завтра. Все было чисто, подозрений у объекта не возникло.      - И воронка стабилизировалась?      Ольга помолчала, видимо, связывалась с аналитиками.      - Даже несколько присела. На три сантиметра. Но это может быть обычным откатом после прекращения подпитки. Что-то во всем этом было. Вот только я никак не мог сформулировать невнятные подозрения.      - Где ее участок, Ольга?      - Здесь, вокруг. Включая этот самый дом. К ней частенько заходят больные.      - Прекрасно. Тогда я пойду как пациент.      - Тебе требуется помощь с наложением ложной памяти?      - Справлюсь.      - Шеф одобряет, - через паузу ответила Ольга. - Работай. Твоя маска - Антон Городецкий, программист, холост, наблюдается три года, диагноз - язвенная болезнь желудка, проживает в этом же доме, квартира шестьдесят четыре. Она сейчас пустая, в случае необходимости обеспечим тыл.      - Три года я не потяну, - признался я. - Год. Максимум год.      - Хорошо.      Я посмотрел на Ольгу, она на меня - своим немигающим птичьим взглядом, в которым все же было что-то от той грязной аристократичной женщины, пившей коньяк у меня на кухне.      - Удачи, - пожелала Ольга.      - Попытайся снизить воронку. Хотя бы десяток метров.., тогда я рискну.      Птица взлетела, и мгновенно ушла в сумрак, куда-то в самые глубокие слои.      Вздохнув, я пошел к подъезду.      Хобот вихря заколебался, пытаясь коснуться меня. Я протянул навстречу ладони, сложив их в Ксамади, знаке отрицания.      Вихрь дрогнул и откатился. Без страха, скорее принимая правила игры. При таких размерах рвущееся инферно уже должно обрести разум, стать не тупой самонаводящейся ракетой, а скорее свирепым и опытным камикадзе. Смешно звучит - опытный камикадзе, но в отношении Тьмы этот термин оправдан. Вломившись в человеческий мир, вихрь инферно обречен погибнуть, но это не более, чем гибель одной осы из огромного роя.      - Твой час еще не настал, - сказал я. Инферно все равно не ответит, но мне хотелось это сказать.      Я прошел мимо черенка.      Вихрь казался сделанным из иссиня-черного стекла, обретшего резиновую гибкость. Внешняя поверхность его была почти неподвижна, а вот в глубине, где темная синева переходила в непроглядную тьму, угадывалось бешенное вращение.      Может быть я и не прав. Может быть, час как раз-таки настал...      Подъезд оказался даже без кодового замка, точнее - замок был, но разломанный и выпотрошенный. Нормально. Маленький привет от Тьмы.      Я уже разучился обращать внимание на ее мелкие пятнышки, замечать надписи и следы грязных подошв на стенах, битые лампочки и загаженные лифты.      Но сейчас я был на взводе.      Узнавать адрес нужды не было. Я чувствовал девушку, - вряд ли стоит отказывать ей в праве называться девушкой на основании замужества, это, скорее, категория возраста, - я знал, куда идти, я уже видел ее квартиру, точнее не видел, а воспринимал всю целиком.      Единственное, чего я не понимал - как мне убирать эту проклятую воронку...      Я остановился перед дверью, обычной, не стальной, что очень странно на первом этаже, да еще с выломанным в подъезде замком. Глубоко вздохнул, и позвонил. Одиннадцать. Поздновато, конечно.      Послышались шаги. Никакой звукоизоляции... Продолжение следует... Уважаемые подписчики!      В последующих выпусках рассылки планируется публикация следующих произведений: Бел Кауфман "Вверх по лестнице, ведущей вниз" Виктор Пронин "Чисто женская логика" Артур Хейли "Аэропорт" Александр Бушков "Охота на пиранью" Владимир Войнович "Москва 2042" Ждем ваших предложений. Подпишитесь: Рассылки Subscribe.Ru Литературное чтиво Ваши пожелания и предложения