26 февраля Госдума приняла сегодня в третьем, окончательном, чтении закон "О противодействии терроризму". В его поддержку высказались 423 депутата, один был против, 8 воздержались.
Заместитель председателя Госдумы Владимир Пехтин заявил, что закон позволит создать гораздо более эффективную систему безопасности благодаря ужесточению целого ряда норм, а также ответственности за их нарушение.
Новый закон дает определение понятиям "терроризм" и "контртеррористическая операция", уделяет больше внимания предупреждению террористических актов и предусматривает создание государственной системы противодействия терроризму. Кроме того, в законе определен правовой механизм, позволяющий при проведении антитеррористических мероприятий привлекать вооруженные силы. Также в закон включена норма о "правовом режиме контртеррористической операции".
"Коммерсант" подчеркивает, что закон был приведен в полное соответствие с президентским указом о создании Национального антитеррористического комитета: если в варианте первого чтения основные полномочия по борьбе с терроризмом возлагались на Федеральную антитеррористическую комиссию при правительстве РФ, то теперь за эту борьбу будет отвечать ФСБ, директор которой возглавляет оперативный штаб и координирует действия вооруженных сил, органов внутренних дел, юстиции и гражданской обороны. В его
же компетенции - назначение ответственного за передачу в СМИ сведений о ходе операции, а также определение территорий и объектов, доступ к которым ограничен либо запрещен.
Как отмечает газета "Время новостей", третье чтение законопроекта бурного обсуждения не вызвало. Единственным элементом дискуссии стал вопрос лидера ЛДПР Владимира Жириновского о том, почему из текста документа убрали режим террористической опасности. Председатель комитета Госдумы по безопасности Владимир Васильев ответил, что депутаты в ходе проработки этого вопроса "встретили непонимание, в том числе со стороны СМИ, ведь это явление для нашей страны новое, и люди к нему еще не готовы". Кроме
того, принятие этой нормы потребовало бы дополнительных материальных ресурсов. Но г-на Жириновского ответ не удовлетворил: "Я считаю, что это ошибка - убирать режим террористической опасности. Кроме того, мы должны все-таки ввести какие-то элементы цензуры, связанные с освещением событий".
Одним из самых спорных пунктов закона пресса называет право вооруженных сил уничтожать гражданские самолеты, если они не отвечают на запросы с земли или не подчиняются командам военных. Раньше военные имели право сбивать гражданские самолеты с террористами, только если на борту не было заложников. Как отмечает "Газета", о том, что армия готова сбивать захваченные самолеты, недавно заявил командующий войсками Командования специального назначения Юрий Соловьев. "Тем самым он дал понять депутатам,
что такую поправку стоит принять. Военные могут быть довольны, а вот мировое сообщество в очередной раз удивится российской бескомпромиссности".
В интервью "Комсомольской правде" глава Командования специального назначения генерал-полковник Юрий Соловьев прокомментировал возможные действия ПВО в случае террористической угрозы, подчеркнув обоснованность законодательной нормы о праве сбивать захваченные самолеты.
"Коммерсант" приводит мнение Петра Дейнекина, в 1991-1998 годах главнокомандующего ВВС России: "Надеюсь, что сенаторы дальновиднее депутатов и закон не поддержат. Конечно, в исключительных случаях возможна ситуация уничтожения воздушного объекта. Но ради частного случая принимать закон не стоит. Иначе какой-нибудь военный чиновник с законными полномочиями нажмет кнопку на уничтожение, не соизволив разобраться, не провокация ли это. Тогда 250 невинных людей могут быть законно уничтожены".
Центральные издания отмечают существенное расширение полномочий власти при борьбе с террором, по-разному оценивая этот факт. "Известия" цитируют главу комитета Госдумы по безопасности Владимира Васильева: ∙ "Мы исконно не доверяем власти, и это служит нам дурную службу, в том числе при защите самих себя. Как только мы готовим закон, раздаются голоса: "ясно, как этот закон будет использоваться". Но я специально подчеркиваю - именно после его принятия станет возможно обжаловать в суде действия
любого руководителя, возглавляющего антитеррористическую операцию".
"Российская газета" публикует комментарии независимых экспертов, которые говорят о схожести российского закона с антитеррористическим законодательством западных стран. Отмечается, что расширение полномочий спецслужб законодательно закрепляет давно существующую практику, а ограничение личных свобод в условиях террористической угрозы неизбежно. Однако столь жесткие нормы, как право сбивать самолеты, требуют более детального описания.
"Новые известия" критически оценивают положение о режиме контртеррористической операции и, ссылаясь на мнение экспертов, отмечают: "Закон развязывает руки силовикам и снимает с них ответственность за безопасность граждан".
Особенно резко о законе отзывается "Новая газета", отмечая, что "международный терроризм - это подарок судьбы для тех, кто мечтает превратить Россию в авторитарное государство. Закон "О противодействии терроризму" лишает российских граждан многих конституционных прав на время проведения контртеррористических мероприятий".
"Московская правда" обращает внимание на еще один "интересный момент, о котором предостерег депутат Бабурин: стоит ли считать терроризмом пропаганду идей терроризма. Не определено это понятие, и депутат опасается, что могут посадить за хранение литературы классиков политической мысли. Однако докладчик Анатолий Куликов напомнил, что пропаганда означает активную деятельность, а не хранение литературы в тумбочке".
Все центральные издания отмечают, что причиной срочной доработки закона стал указ президента о создании Национального антитеррористического комитета. "Московский комсомолец" подчеркивает, что "это не первый за последнее время случай, когда президент своим указом как бы подталкивает принятие тех или иных законов. Возвращаются времена "указного права"? Как было при Ельцине, когда многие важные решения претворялись в жизнь именно так?.. Президент напоролся на то, за что боролся. Бюрократизация
механизма принятия решений достигла такой степени, что процесс согласований мало-мальски важных и денежных вопросов между разными ведомствами и группами интересов занимает долгие месяцы и даже годы. Вот и приходится "рубить узлы" указами".
