Монография Д.В. Шумкова "Государственный суверенитет России": Выпуск 13

Выпуск 13

Выдержки из книги Д.В. Шумкова "Государственный суверенитет России: история и современность"

§3. «Ограничение» государственного суверенитета в контексте политико-правовой мысли Нового времени

На смену учениям об абсолютном суверенитете пришли так называемые концепции «ограниченного суверенитета» которые постепенно захватывали политико-правовую мысль Ренессанса и практически получили «право на безраздельное господство» в рамках буржуазно-либеральной доктрины основоположником которой традиционно считается Дж. Локк.

Острие своего учения Локк направляет против ненавистной ему абсолютной монархии. Исходя из этой идеи, Локк объявляет абсолютную монархию несовместимой с государством. В обществе, где существует эта форма правления, нет того органа, того судьи, к которому каждый член общества мог бы обратиться для разрешения спора и которому должен подчиняться каждый член этого общества. Здесь нельзя найти справедливого и беспристрастного судьи, от которого можно было бы ожидать возмещение ущерба, нанесенного самим владыкой или по его приказу. А поскольку нет такого судебного органа, который уравнивал бы перед лицом закона «абсолютного государя» и любого из тех, кто ему подвластен, постольку нет и возможности утверждать, что здесь «на поле непосредственных взаимоотношений» между подвластными и их верховной властью люди находятся в гражданско-правовом состоянии.

«В тех случаях, - подчеркивал Локк, - когда имеются лица, не имеющие такого органа, к которому они могли бы обратиться для разрешения каких-либо разногласий между ними, эти лица все еще находятся в естественном состоянии и в таком состоянии находится каждый абсолютный государь в отношении тех, кто ему подвластен». Таким образом, пишет автор «Трактатов», развивая и усиливая эту принципиально важную для него мысль подобный человек «как бы он ни назывался - царь или владетельный сеньор, или еще как-нибудь, в такой же степени находится в естественном состоянии по отношению ко всем кто ему подвластен, как и по отношению ко всему остальному человечеству».

На локковском языке подтекст которого был достаточно понятен внимательному читателю «Трактатов», это означало, что абсолютный монарх желающий поставить свой личный авторитет выше Закона, на самом деле оказывается не выше и не ниже, а просто-напросто вне закона (тогда как все, кроме него одного, находятся под «законом»). Он, таким образом, пребывает в том «внеправовом пространстве» где каждый сам себе судья, и стало быть «арбитром» в решении спорных вопросов может быть лишь грубая физическая сила. А это и есть естественное состояние войны, как бы ни называл его впоследствии победитель Войны, в которой сколь скоро она уже началась, нет правых и виноватых поле сражения находится «пo ту сторону» закона и права. И это «поле» создает абсолютная власть, желающая стоять над Законом.

Но отсюда, с точки зрения Локка, следовало, что защитники абсолютизма, видевшие в «верховной власти» единственное воплощение принципа законности и правопорядка, а значит «подлинного гаранта гражданских прав и свобод», явно переусердствовали в своем стремлении во что бы то ни стало усилить эту власть, наделив ее всей полнотой «левиафановой мощи».

Власть, опирающаяся на насилие и страх, не становится благодаря этому более сильной. В случаях, когда истинная зависимость гражданина от власти усматривается исключительно в сфере жестких правил и запретов, оставляя вне поля зрения обычные виды человеческой активности, происходит отчуждение человека от государства, а затем пассивное, хотя не всегда осознанное сопротивление деспотии1. Ибо власть, царящая над законом, - это незаконная, беззаконная власть, которая имеет видимость законной лишь до тех пор, пока не появилась сила, способная свергнуть ее, утвердив право «своего меча или кулака». Учение о «законности» деспотии представляется «... учением о раскаявшихся волках, которые, осознав свою собственную пользу, построили для себя зверинец, а одного из себя сделали дрессировщиков и укротителем».

Естественно, что основные усилия такой власти, «дрессировщика в зверинце», будут направлены на упрочение ее собственной (внутренне противоречивой и неизбежно шаткой) позиции, и ей, стало быть, никогда не будет хватать ни средств, ни ресурсов, ни времени для того, чтобы выполнять свою изначальную функцию, т.е. обеспечивать самосохранение подданных. При этом очень скоро обнаруживается, что действительным источником нестабильности в обществе является сама же авторитарная власть. И, значит, с появлением такой власти, гоббсова «война всех против всех» не заканчивается, а быть может только еще разгорается, набирает полную силу. Причем, если со стороны законопослушных подданных, уже связавших себя общественным договором, она могла еще иметь лишь форму уклонения от произвола «верховной власти» и ее «наместников», то со стороны самой власти это уже настоящая война и агрессия, угрожающая если не жизни (хотя и это не исключено), то во всяком случае собственности мирных граждан Кроме прямых «поборов» над ними постоянно нависает угроза поборов косвенных, осуществляемых под видом «налогообложения», пополняющего «государеву» казну.

Оценивая состояние «правопорядка» в условиях такого типа господства «верховной власти» - столь же абсолютного (ибо «верховная власть» не знает никакого закона над собой), сколь и авторитарного (ибо она может обосновать свою «сверхзаконность» лишь ссылками на свой божественный «харизматический» авторитет), Локк выражает глубочайшее сомнение по поводу его легитимности. Даже если благодаря подобному «усеченному» законопослушанию, учрежденному власть предержащими исключительно «для других - нижестоящих», а не для самих себя и удается «сдерживать любое насилие, которое может проявляться среди самих подданных», в целом гражданского мира не будет. Ибо «это не больше, чем то, что каждый человек, который любит свое могущество, выгоду или величие, может и естественно должен делать - не давать вредить друг другу, или уничтожать друг друга тем животным, которые трудятся и надрываются только ради его удовольствия и выгоды: а потому о них заботятся не из любви, которую хозяин якобы к ним питает, но из любви хозяина к самому себе и ради той выгоды, которую они ему приносят».

Так квалифицирует автор «Трактатов» «человеколюбивую» риторику, к какой и в его времена был склонен прибегать абсолютистский авторитаризм в целях того, что сегодня мы назвали бы «идеологическим обоснованием» права «харизматической» власти возвышаться над законами, издаваемыми ею для утихомири-вания подданных. Радетелей этой власти (как правило, далеко не бескорыстных) настигает его прямой вопрос «Какая защита, какое ограждение существует в подобном состоянии против насилия и угнетения со стороны этого абсолютного владыки?». Впрочем, тотчас же добавляет Локк, «здесь даже сам вопрос вряд ли является допустимым, так как в условиях абсолютизма за самую просьбу о безопасности полагается смерть».

Пытаясь развенчать абсолютистское деспотичное государство, Локк выдвигает новый идеал государства, воплощающий в себе «общее благо». Он многократно говорит о том, что государство существует исключительно для достижения «общественного блага». Государственная власть, подчеркивал философ, должна осуществляться «ни для какой иной цели, как только в интересах мира, безопасности и общественного блага народа»4. Это «общее благо» как цель государственной власти состоит, согласно Локку, в охране свободы, равенства и собственности всех членов сообщества Говоря о правовом государстве, Локк, как и другие мыслители XVII века, терминологически не отделял его от гражданского общества «Под государством, - пояснял он, - я все время подразумеваю независимое сообщество (community), которое латиняне обозначали словом civitas, этому слову в нашем языке лучше всего соответствует слово «государство» (commonwealth)».

Понятия «политическое общество», «гражданское общество», «государство» употребляются им как синонимы. Так, Vll-я глава второго «Трактата», где Локк пытается разъяснить отличие государства от семьи, озаглавлена «О политическом или гражданском обществе».

Тем не менее, как уже отмечалось ранее, у Локка намечается идея различения гражданского общества и государства. В частности Локк дифференцирует государство и политическую власть. В «Письме о веротерпимости», определяя государство, он пишет «Государство я считаю обществом людей, образованным только для обеспечения, сохранения и достижения их собственных интересов». Далее он указывает, что для достижения гражданских интересов в государстве создается гражданская или политическая власть, обязанностью которой является обеспечить всем людям вообще и каждому из подданных в отдельности «справедливое владение вещами принадлежащими к средствам жизни, путем беспристрастного исполнения справедливых законов».

Более четкое определение политической власти Локк дает во втором «Трактате о правлении» здесь он пишет «Политической властью я считаю право создавать законы, предусматривающие смертную казнь, и соответственно менее строгие меры наказания для регулирования и сохранения собственности и применять силу сообщества для исполнения этих законов и для защиты государства от нападения извне - и все это только ради общественного блага». При этом государственная власть, выражая единство и целостность человеческого общества, «располагает для достижения своих целей правом требования к каждому гражданину, обязанному выполнять эти требования и правом принуждения, если требование власти не будет исполнено. Но сила государственной власти по отношению к каждому гражданину не должна быть безграничной гражданин не есть собственность или крепостной государства, он - свободный член общества и подчиняется государственной власти сознательно до тех пор, пока ее веления не идут против его совести».

Таким образом, государство для Локка - это гражданское общество, созданное для защиты общечеловеческих интересов, а политическая власть - это атрибут государства - общества, определенное его полномочие. Стремясь к тому, чтобы лишить абсолютную власть законного основания и ограничить компетенцию государственной власти лишь негативной задачей охраны прав подданных, Локк пытается представить дело так, будто политическая власть в государстве имеет своим источником естественную власть, которой обладал каждый человек в догосударственном состоянии.

Именно естественная власть, подчеркивал Локк, «является первоначальным правом и источником как законодательной, так и исполнительной власти, а равно и самих правительств и обществ». Логика его дальнейших рассуждений поэтому вопросу такова политическая власть - та же власть, которой обладал каждый человек в естественном состоянии. Назначение и пределы этой власти когда она находится в руках каждого человека в естественном состоянии, заключается в сохранении жизни и имущества всех людей. Следовательно, эта власть, находясь в руках должностного лица, не может иметь иной цели и иного мерила, кроме как сохранять членов этого общества, их свободу и имущество. Политическая власть должна применять такие средства для сохранения свободы и собственности, которые одобряются гражданами и которые допускает природа. Иными словами, поскольку природа не допускает деспотической власти в естественном состоянии, ее не должно быть и в государстве.

И поскольку власть в естественном состоянии предназначалась для сохранения прав человека, в том же должно состоять ее назначение в государстве. Если же государственный аппарат начинает использовать делегированные ему полномочия не во благо- обществу, а во вред то по мнению Локка народ может добиваться замены власти даже при помощи насильственной акции. В данном случае мыслитель воспроизводил и интерпретировал концепцию права народа на революцию, которую в свое время твердо защищали Лильберн и Мильтон Однако, в отличие от последних, интерпретация Локка гораздо более осторожна.

Право граждан на вооруженное сопротивление властям, по Локку, должно использоваться крайне редко, когда их права явно попраны и не остается никакой надежды устранить зло обычным конституционным способом. Но все же несмотря на все оговорки, это право недвусмысленно признавалось Локком. Оно вытекало из фундаментальной, ставшей для либерализма классической теоретической предпосылки признание приоритета гражданского общества в отношении государства. Общество с естественными и неотъемлемыми правами индивидуумов на жизнь свободу собственность возникает раньше государства, последнее образуется в первую очередь для защиты этих прав, а посему их попрание, доказывал Локк, и создает легитимную основу для революционного ниспровержения тирании.