2. <Специальное образование>:
попытка законодательного решения вопроса
2.1. Историческая справка
История разработки и принятия Федерального закона <Об образовании лиц с ограниченными
возможностями здоровья (специальном образовании)> (далее - Закон или закон о
специальном образовании) - один из примеров совместных многолетних усилий профильных
парламентских комитетов и профильного министерства обеспечить защиту права на
образование для одной из наиболее остро нуждающихся в этом категорий граждан
при противодействии Правительства, а позднее - Администрации Президента РФ[1].
Первоначальный проект федерального закона был создан в первой половине 1990-х
гг. группой юристов по заказу и при участии сотрудников Министерства образования,
однако не нашел поддержки в Правительстве РФ. Руководство Министерства в лице
замминистра М.Н. Лазутовой обратилось в Комитет по вопросам науки, культуры и
образования Совета Федерации первого созыва с предложением использовать право
законодательной инициативы для внесения в Думу данного проекта. Под руководством
автора этих строк, который в то время возглавлял в Совете Федерации подкомитет
по образованию и подготовке кадров, рабочая группа подвергла законопроект концептуальной
переработке, а в ноябре 1995 г. он был внесен Советом Федерации в Государственную
Думу.
Законопроект принимался обеими палатами парламента дважды: в 1996 г. и в 1999
г., дважды получал отрицательное заключение Правительства и дважды отклонялся
Президентом. При этом повторное вето Президента получила редакция, согласованная
с его представителем в Госдуме, однако текст соответствующего президентского
письма содержал утверждение о нецелесообразности принятия такого Закона вообще.
На мой недоуменный вопрос о судьбе закона в думских кулуарах представителем Президента
было сказано примерно следующее: ничего не могу поделать - был в командировке,
а люди в ГПУ меняются:
В декабре 2000 г. во время встречи В.В. Путина с руководителями общественных
организаций инвалидов и депутатами Госдумы третьего созыва автор обратился ко
второму Президенту России с обоснованием важности закона и просьбой дать поручение
Главному ГПУ согласовать с профильными парламентскими комитетами его текст. В
январе 2001 г. такое поручение было дано, однако ГГПУ приступило к его исполнению
лишь в октябре 2001 г. При обсуждении текста закона парламентская сторона шла
на все уступки стороне президентской, в т.ч. по вопросам, выходящим за рамки
письма Президента об отклонении закона. В итоге в апреле 2002 г. согласованный
текст был представлен на рассмотрение руководству Главного ГПУ. Казалось бы,
у закона появилась перспектива быть принятым:
Оставим на время печальную повесть о судьбе закона и обратимся к его содержанию,
отметив наиболее значимые для образовательной политики проблемы и отличия парламентского
законопроекта от министерского.
2.2. Наименование Закона
Министерский законопроект был передан в профильный Комитет Совета Федерации под
названием <О специальном образовании>. Это название, во-первых, не вполне соответствовало
терминологии базового Закона РФ <Об образовании>, пункт 4 статьи 12 которого
говорит о специальных (коррекционных) образовательных учреждениях, но не о специальном
образовании как таковом; во-вторых, значительно ограничивало область регулируемых
отношений. Фактически данный законопроект определял, главным образом, деятельность
специальных образовательных учреждений, причем почти исключительно относящихся
к уровням дошкольного и в особенности общего образования. Абсолютное большинство
норм, регулирующих вопросы профессионального образования лиц с ограниченными
возможностями здоровья, появились в тексте законопроекта в результате его доработки
в Совете Федерации.
Новое наименование Закона - <Об образовании лиц с ограниченными возможностями
здоровья (специальном образовании)> - более соответствовало терминологии Базового
закона, расширяло предмет регулирования и окончательно переводило проблему из
плоскости обеспечения деятельности учреждений в плоскость защиты прав человека,
т.е. на законодательный уровень. Понятие <специальное образование>, будучи более
узким по объему, указывало на один из краеугольных камней концепции законопроекта
- на необходимость создания специальных образовательных условий для лиц с ограниченными
возможностями здоровья, получающих образование.
2.3. Степень и пути интеграции
В решении данной проблемы разработчики могли выбирать между тремя основными моделями:
1) отечественной, традиционно предполагающей обучение большинства лиц с ограниченными
возможностями здоровья в специальных образовательных учреждениях (по крайней
мере, на уровне общего образования);
2) американо-скандинавской, ориентированной на их обучение в образовательных
учреждениях общего назначения;
3) смешанной, предполагающей реализацию обеих возможностей.
Достоинством отечественной модели было достаточно высокое качество образования
при относительной экономичности (если иметь в виду цену собственно образования
одного ребенка без учета затрат на его содержание в специальном интернате). Недостатком
- чрезмерная закрытость, приводившая к низкой интегрированности в общество и
значительным проблемам социальной адаптации выпускников.
Напротив, обучение большинства лиц с ограниченными возможностями здоровья в образовательных
учреждениях общего назначения, на что ориентирована американо-скандинавская модель,
требует гораздо более высоких удельных затрат (без учета средств на содержание
в интернате), но впоследствии облегчает этим лицам интеграцию в общество.
Обе модели представляют собой, скорее, <идеальные типы>, нежели точное отражение
реальности: в СССР существовало некоторое количество детей-инвалидов, обучавшихся
в обычной школе, не говоря уже о студентах-инвалидах, для которых практически
не создавалось специальных вузов (как ни парадоксально, такие ВУЗы появились
в 1990-х гг., когда радикально настроенная часть общественности требовала ликвидации
специальных школ и интеграции всех детей в обычные учебные заведения); в индустриально
развитых странах образование ряда категорий детей-инвалидов осуществляется преимущественно
в специальных учреждениях.
В условиях 1990-х гг. разработчики законопроекта испытывали сильное давление
в направлении <перелицовывания> отечественного специального образования по образу
и подобию <западной> модели. Помимо общественного мнения, на это могли ориентировать
и некоторые международные документы, одобренные Россией. Так, Стандартные правила
обеспечения равных возможностей для инвалидов непосредственно ориентируют присоединившиеся
государства на организацию интегрированного обучения детей, взрослых и молодежи,
являющихся инвалидами[2].
Осознавая, что, с одной стороны, попытка <революционной перестройки> отечественной
системы специального образования по образцу <западной> модели привела бы лишь
к увеличению цены и ухудшению качества образования, а с другой - сохранение в
неизменном виде отечественной модели породило бы для выпускников специальных
образовательных учреждений нарастающие трудности интеграции в резко изменившийся
социум, разработчики Закона избрали третий путь - путь <конвергенции> - и, соответственно,
третью, <смешанную> модель образования инвалидов, используемую в большинстве
европейских стран.
Концепция законопроекта сохраняла действующую систему, но при этом открывала
дорогу интегрированному обучению и обучению лиц с ограниченными возможностями
здоровья в образовательных учреждениях общего назначения. Такие возможности предполагалось
обеспечить благодаря следующим концептуальным позициям законопроекта:
1) установление права лиц с ограниченными возможностями здоровья на бесплатное
образование в учреждениях любой организационно-правовой формы в пределах специальных
государственных образовательных стандартов;
2) признание права этих лиц на обучение в специальных образовательных учреждениях,
учреждениях интегрированного обучения, учреждениях общего назначения, а также
на дому и в лечебных учреждениях;
3) введение для указанных лиц государственных именных образовательных обязательств;
4) легитимизация в случае необходимости института помощников для лиц с ограниченными
возможностями здоровья, обучающихся в образовательных учреждениях общего назначения
и др.[3]
Важно отметить, что по смыслу министерского законопроекта, учреждением интегрированного
обучения признавалось любое образовательное учреждение, где один или несколько
обучающихся с ограниченными возможностями здоровья получают образование под руководством
педагога, владеющего специальными дидактическими методами и средствами.
Парламентский проект добавил к этому специально организованную среду жизнедеятельности,
медицинские, социальные и иные услуги, без которых невозможно либо затруднено
освоение образовательных программ лицами с ограниченными возможностями здоровья.
Поэтому в парламентском проекте потребовалось ввести определение учреждения интегрированного
обучения. Оно не просто обеспечивает совместное обучение лиц с физическим и (или)
психическими недостатками и лиц, таких недостатков не имеющих, но обладает признаками
специального образовательного учреждения, т.к. создает для лиц с ограниченными
возможностями здоровья специальные образовательные условия.
Поскольку специальные (коррекционные) образовательные учреждения включены в общую
типологию образовательных учреждений, которую содержит базовый Закон, заслуживает
серьезного внимания вопрос о том, чтобы включить в ту же типологию учреждения
интегрированного обучения. В этом случае учреждение, имеющее в своем составе
специальное образовательное подразделение, должно рассматриваться в качестве
одного из видов этого нового типа образовательных учреждений.
2.4. Проблема финансирования
При общем убеждении, что финансирование образования лиц с ограниченными возможностями
здоровья должно быть значительно увеличено и не может осуществляться исключительно
за счет местных бюджетов, различия министерского и парламентского законопроектов
касались трех главных позиций.
Во-первых, одним из ключевых концептуальных положений парламентского проекта
стало предложение о введении для лиц с ограниченными возможностями здоровья государственных
именных образовательных обязательств (ГИОО) - документов, устанавливающих обязанность
Российской Федерации или ее субъекта финансировать по специальным нормативам
образование таких лиц. С помощью системы ГИОО предполагалось решить задачи, по
крайней мере, двоякого рода: обеспечить более высокий уровень и надежность финансирования
специального образования, а также академическую мобильность обучающихся в территориальном
плане[4]. Последнее особенно важно, поскольку, например, школы для детей с нарушениями
слуха и для незрячих детей существуют не в каждом регионе (на 2000 г. 86 и 18
школ, соответственно), в связи с чем инорегиональные (иногородние) дети стали
испытывать в 1990-х гг. все большие трудности при поступлении в специальные образовательные
учреждения.
Во-вторых, правительственный проект предусматривал софинансирование образования
всех лиц с ограниченными возможностями здоровья из местных, региональных и федерального
бюджетов, причем два последних должны были поровну нести расходы на создание
специальных образовательных условий. В парламентском проекте финансирование образования
таких лиц предполагалось уже не из трех бюджетов, а из двух: из бюджета учредителя
по общим нормативам и из регионального либо федерального бюджета в отношении
конкретных категорий обучающихся. Например, финансирование специального образования
лиц незрячих и слабовидящих, глухих и слабослышащих в размере ГИОО возлагалось
на федеральный бюджет. Тем самым финансовая схема становилась более простой и
надежной.
Как известно, в 2004 г. вступил в силу Федеральный закон от 07.07.2003 123-ФЗ
<О внесении изменений и дополнений в отдельные акты Российской Федерации в части,
касающейся финансирования образовательных учреждений>, инициированный профсоюзами,
подготовленный совместно Минобразования России и профильными парламентскими комитетами,
внесенный в Госдуму Президентом РФ и предполагающий возвращение государству ответственности
за общеобразовательную школу: согласно закону, расходы на общее образование граждан
(за исключением коммунальных) возложены на субъекты Российской Федерации. Ссылаясь
на этот и некоторые другие законы, Главное ГПУ Президента сочло вопрос финансирования
специальных образовательных учреждений урегулированным, а схему, предложенную
в законе о специальном образовании, устаревшей. В действительности же нерешенными
остаются, как минимум, две проблемы:
во-первых, финансирование органами местного самоуправления коммунальных расходов
специальных образовательных учреждений, в которых учатся (содержатся, воспитываются)
дети из нескольких муниципальных образований;
во-вторых, достаточно многочисленные случаи отказа в приеме детей с ограниченными
возможностями здоровья в специальные школы за пределами субъектов федерации,
в которых эти дети проживают.
С учетом нового распределения полномочий, решить обе проблемы могла бы следующая
схема движения финансовых потоков: школы для детей с нарушениями зрения, слуха,
а также, возможно, для аутичных детей, финансируются из федерального бюджета,
а остальные коррекционные образовательные учреждения - из бюджетов субъектов
Российской Федерации.
В-третьих, министерский проект по сути оставлял без ответа вопрос о возможности
государственного финансирования обучения лиц с ограниченными возможностями здоровья
в негосударственных образовательных учреждениях, лишь в общей форме декларируя
<бесплатность обучения независимо от его формы в пределах государственных (в
том числе специальных) образовательных стандартов>.
Напротив, в первой версии парламентского проекта лицам с ограниченными возможностями
здоровья гарантировалось право на <бесплатное образование в образовательном учреждении
любой организационно-правовой формы в пределах государственных (в том числе специальных)
образовательных стандартов независимо от форм получения образования...>. Прописывая
этот текст, рабочая группа Совета Федерации исходила из того, что гарантии права
на образование для таких лиц должны быть выше, чем для лиц, не имеющих ограничений.
Однако в процессе подготовки второй версии Закона было принято решение распространить
на область специального образования нормы финансирования, установленные базовым
Законом, т.е. предоставить право на государственное финансирование негосударственным
учреждениям, реализующим общеобразовательные, но не профессиональные образовательные
программы.
Учитывая, что закон о специальном образовании, помимо сказанного, гарантировал
право каждого гражданина на освидетельствование в раннем возрасте и право инвалидов
основных категорий на полное государственное обеспечение в период получения образования,
и несмотря даже на то, что в процессе многочисленных переработок и согласований
часть важных социальных норм, призванных обеспечить право на образование лиц
с ограниченными возможностями здоровья, была утрачена, принятие данного Закона,
безусловно, помогло бы обеспечить такое право, а в перспективе увеличить индекс
развития человеческого потенциала страны.
3. Финал: образование инвалидов - вне закона?
Как участник событий свидетельствую: во всех четырех российских парламентах (Верховном
Совете, трех госдумах и, соответственно, трех советах федерации) профильные парламентские
комитеты, независимо от политической окраски руководителей, всегда выступали
как лоббисты (в хорошем смысле) образования (и прежде всего прав граждан в этой
области) перед Правительством и <партией власти>. В фактически однопартийной
Четвертой Думе ситуация резко изменилась: большинство профильного Комитета (10
против 7 депутатов) стали лоббистами интересов Правительства и <партии власти>
по отношению к образовательному сообществу. Соответственно, профессиональный
подход сменился в Комитете партийно-политическим. И если прежде профильные парламентские
комитеты пытались убедить своих партнеров по исполнительной власти, найти компромисс
либо преодолеть вето Президента, в настоящее время позиция Правительства и ГГПУ
Президента по любому вопросу автоматически становится позицией большинства Комитета.
Одной из жертв новой расстановки политических сил в парламенте стал и федеральный
закон <Об образовании лиц с ограниченными возможностями здоровья (специальном
образовании)>.
Финал очередной политико-образовательной драмы был разыгран на пленарном заседании
Госдумы 4 июня 2004 г. Ему предшествовали отзыв в ноябре 2003 г. из специальной
комиссии по данному закону Представителя Президента и письмо на имя Президента
автора этих строк с жалобой на неисполнение его Поручения от января 2001 г. его
же собственной Администрацией. Привожу текст письма.
<Уважаемый Владимир Владимирович!
По итогам встречи с представителями общественных организаций инвалидов в г. Королеве
Московской области 2 декабря 2000 г. Вами было дано поручение Администрации Президента
Российской Федерации <принять участие в работе специальной комиссии, созданной
Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации в связи с отклонением
Президентом Российской Федерации Федерального закона <Об образовании лиц с ограниченными
возможностями здоровья (специальном образовании)> (Ответственный Волошин А.С.,
срок - до 1 февраля 2001 г.).
Специальная комиссия провела 2 заседания - 10 октября 2001 года и 8 февраля 2002
года. Несмотря на то, что представители палат Федерального Собрания Российской
Федерации приняли все предложения президентской стороны, на третье заседание
комиссии, назначенное на 19 ноября 2003 года, представители Президента Российской
Федерации не явились.
Полномочный Представитель Президента Российской Федерации А.А. Котенков письмом
от 26.11.2003г. А25-3-307 уведомил председателя специальной комиссии И.И. Мельникова:
<участие представителей Президента Российской Федерации в работе специальной
комиссии считаем нецелесообразным>.
Уважаемый Владимир Владимирович! В связи с тем, что Ваше поручение не выполнено,
убедительно прошу вернуться к вопросу о работе специальной комиссии и поддержать
Закон в редакции, согласованной с Президентом Российской Федерации>.
Увы, на момент, когда пишутся эти строки, письмо так и осталось без ответа.
Представление о том, как разыгрывались события в Госдуме, дают выдержки из выступлений
Председателя думского Комитета по образованию и науке Н.И. Булаева и автора этих
строк, цитируемые по стенограмме и расположенные в форме диалога. В действительности
диалога, конечно, не было. Председатель Комитета выступал трижды, первому заму
дали слово один раз, но текст стенограммы не оставляет сомнений в том, что налицо
столкновение двух принципиально различных подходов к законодательству и образовательной
политике в целом.
Булаев Н.И. :значительная часть положений этого закона в Федеральном законе <О
социальной защите инвалидов в Российской Федерации> и в Законе Российской Федерации
<Об образовании>, поэтому принятие специального закона по вопросу образования
лиц с ограниченными возможностями здоровья нецелесообразно: В данном законе содержатся
противоречия Конституции Российской Федерации и существующему законодательству:
По замыслу авторов, ключевой идеей данного законопроекта является обеспечение
интегрированного обучения детей-инвалидов в других образовательных учреждениях.
Позволю себе процитировать статью 18 Федерального закона <О социальной защите
инвалидов в Российской Федерации>, в которой говорится: <при невозможности осуществлять
воспитание и обучение детей-инвалидов в общих или специальных дошкольных и общеобразовательных
учреждениях органы управления образованием и образовательные учреждения обеспечивают
с согласия родителей обучение детей-инвалидов по полной общеобразовательной или
индивидуальной программе на дому>. Эта статья, мне кажется, отвечает на тот вопрос,
который пытаются решить авторы.
Смолин О.Н. Напомню коротко, какие проблемы он (Закон о специальном образовании)
должен решить.
Первое. Этот закон должен решить проблему государственного обеспечения для детей
с нарушениями зрения, слуха, опорно-двигательного аппарата, с аутизмом и для
многих других категорий детей, о чем не было сказано ни слова.
Второе. Этот закон призван решить вопрос об интегрированном обучении, которое,
кстати сказать, правительство предлагает выкинуть из закона <О социальной защите
инвалидов...> известными предложениями, внесенными в рамках большого пакета в
Государственную Думу.
Третья проблема заключается в том, что далеко не в каждом субъекте Российской
Федерации существуют школы для детей с ограничениями зрения и слуха, и поэтому
сейчас у нас довольно много детей с такими нарушениями не могут получить образование
из-за того, что субъекты Федерации не могут договориться между собой об обучении
таких детей, а наш закон предполагал, что оно будет осуществляться в том числе
за счет федерального бюджета.
Булаев Н.И. : комитет готов рассмотреть вопрос о внесении необходимых изменений
и дополнений в Закон Российской Федерации <Об образовании> в части образования
лиц с ограниченными возможностями здоровья. Принято решение о создании рабочей
группы во главе с одним из авторов законопроекта - Смолиным Олегом Николаевичем.
Вместе с тем, на наш взгляд, возможность внесения полноценного пакета поправок
является крайне затруднительной, поскольку аналитическое сравнение данного закона
с действующими законами, в первую очередь с двумя базовыми законами - <О социальной
защите инвалидов...> и <Об образовании>, - которые я называл, позволяет утверждать,
что закон почти полностью инкорпорируется в действующих федеральных законах.
Смолин О.Н. Я точно знаю, какие изменения нужно внести в Закон Российской Федерации
<Об образовании>. Кстати, утверждать одновременно, что закон дублирует нормы
и что закон противоречит нормам, - это: очень трудно понимаемая аргументация.
Поэтому, уважаемые коллеги, я прошу Вас просто для истории образовательной политики
не соглашаться с решением комитета. Законопроект мы, конечно, будем готовить.
Булаев Н.И. Думаю, что и Правовое управление Аппарата Государственной Думы, и
Государственно-правовое управление Президента Российской Федерации излишне щадяще
относились к авторам этого закона. И думаю, что эти формулировки, которые они
дали в своих заключениях, должны быть более четкими, ясными и резкими. Что касается
противоречий статей закона с действующим законом, они есть, так же как есть,
на мой взгляд, вообще абсолютный плагиат.
В итоге за снятие закона с рассмотрения (т.е. против инвалидов) проголосовали
депутаты <Единой России> - 97,4 %. Соответственно, против снятия закона с рассмотрения
(т.е. за продолжение работы над ним): КПРФ - 98 %, <Родина> - 10,3 %.
Оставим в стороне склонность депутатов от правящей партии в Четвертой Госдуме
судить о чужих законах не по ним самим, но по чужим же заключениям (ГГПУ, Правительство
и т.п.). Оставим в стороне и, мягко говоря, странные заявления на счет плагиата:
во-первых, каждому юридически грамотному человеку (но, видимо, не каждому депутату)
известно, что право такого понятия вообще не знает, а, во-вторых, автор этих
строк был в свое время одним из разработчиков как Закона РФ <Об образовании>,
так и ФЗ <О социальной защите инвалидов в Российской Федерации>, и поэтому <плагиат>
в данном случае возможен разве что из самого себя.
4. Еще не финал: удар после гонга
Как вскоре выяснилось, в политике, в отличие от спорта, не всё заканчивается
финалом. Бывают события и постфинальные. Очередной удар законодательному регулированию
образования инвалидов был нанесен знаменитым законом <О внесении изменений в
законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых
законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием федеральных законов
<О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон <Об общих принципах организации
законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти
субъектов Российской Федерации> и <Об общих принципах организации местного самоуправления
в Российской Федерации> 122-ФЗ, который по требованию Правительства приняла
бездумная Четвертая Дума и подписал Президент. С точки зрения интересующей нас
темы, в этом законе наиболее важными являются три сюжета.
1. <Монетизация> льгот. Если в скором времени они будут отменены и в жилищно-коммунальной
сфере (что весьма вероятно после принятия Госдумой Жилищного кодекса), это будет
означать полное разрушение системы социальной защиты инвалидов. Если же жилищно-коммунальные
льготы удастся сохранить, так называемая монетизация окажется выгодной для тех
категорий лиц с ограниченными возможностями здоровья, которые либо по объективным
причинам не могут воспользоваться льготами, либо не занимаются собственной реабилитацией
(жители дальних поселений, люди, находящиеся в домах-интернатах, те, кто просто
сидит дома, не пытаясь искать работу или участвовать в общественной жизни и т.п.).
Понятно, что для тех, кто стремится получить образование, <монетизация> окажется
вредной: им в своем городе нужно ездить к месту учебы или в библиотеку, получать
технические средства реабилитации и т.п. Если же учишься в чужом городе, придется
платить полную цену за билет, а некоторым за свой счет возить сопровождающего.
Антиреабилитационная направленность 122-го Закона не вызывает сомнений.
2. Противоречивые изменения были внесены в статьи 18, 19 ФЗ <О социальной защите
инвалидов>.
С одной стороны, финансовыми обязательствами субъектов Российской Федерации признаны:
воспитание и обучение детей-инвалидов в дошкольных и общеобразовательных учреждениях;
компенсация затрат родителей на воспитание и обучение детей-инвалидов на дому;
обеспечение инвалидов специальными учебными пособиями и литературой, возможностью
пользования услугами сурдопереводчиков - за исключением обучающихся в федеральных
государственных образовательных учреждениях.
Наиболее существенной новеллой является в данном случае то, что на уровень субъектов
Российской Федерации <поднято> финансирование обучение детей-инвалидов в дошкольных
образовательных учреждениях. В остальном бюджетные обязательства в отношении
специального образования аналогичны обязательствам государства в отношении образовательных
учреждений общего назначения, расходы которых (за исключением коммунальных) также
финансируются за счет бюджетов субъектов Российской Федерации.
С другой стороны, государство отказалось от функции обеспечения непрерывности
воспитания и образования, социально-бытовой адаптации детей-инвалидов, а общее
образование инвалидов в общеобразовательных и специальных образовательных учреждениях
предполагается осуществлять не бесплатно, как было прежде, но с освобождением
от оплаты, что оставляет открытым вопрос: будет ли это освобождение полным или
частичным.
3. Из Закона РФ <Об образовании> был исключен п.5 статьи 5, обязывающий государство
в период обучения оказывать социальную помощь тем, кто в ней нуждается. Попытка
отстоять эту важную позицию закона закончилась провалом. За поправку О.Н. Смолина
и группы депутатов, предусматривавшую сохранение данной нормы, проголосовали:
КПРФ - 94,1 %
<Родина> - 84,6 %
Депутаты, не вошедшие в объединения - 33,3 %
<Единая Россия> - 0,3 %
ЛДПР - 0 %.
Дискуссии об образовании лиц с ограниченными возможностями здоровья возобновились
в связи с одобрением Правительством 9 декабря 2004 г. документа под заголовком
<О приоритетных направлениях развития образовательной системы Российской Федерации>.
Когда журналист радио <Маяк> спросил одного из авторов этой статьи: есть ли в
правительственном документе хотя бы полстрочки об образовании инвалидов? ответить
пришлось: ровно полстрочки есть. Документ предусматривает, что это образование
должно финансироваться по повышенным нормативам. Подобная <краткость> закономерна:
очередная правительственная реформа явно отвечает не социальному, но элитарному
направлению в образовательной политике, а потому до инвалидов и детей-инвалидов
ей дела нет.
* * *
Подведем итоги. После 10 лет работы специалистов Министерства и профильных парламентских
комитетов образование инвалидов так и осталось <вне закона>. А это значит, что
под разговоры о строительстве <цивилизованного общества> и <правового государства>
одна из самых незащищенных категорий граждан будет всё более вытесняться в маргинальные
слои общества, символизируя его дегуманизацию. Впрочем, к счастью, действующие
Правительство и Государственная Дума пришли не навек, а значит, грустный финал
может оказаться окончанием первого акта, хотя и слишком затянувшегося. Иначе
говоря, защитники интересов инвалидов в Парламенте должны продолжать работать
на будущее, а сами инвалиды - оказывать давление на структуры законодательной
и исполнительной власти в целях защиты своих прав, среди которых важнейшее место
принадлежит праву на образование.
О.Н. Смолин, первый заместитель Председателя Комитета по образованию и науке
Государственной Думы четвертого созыва.
О.Е. Горькавая, выпускник Центра изучения образовательной политики Московской
высшей школы социальных и экономических наук.
[1] Тексты анализируемых в статье законопроектов опубликованы: Смолин О.Н. Знание
- свобода. Российская государственная образовательная политика и федеральное
законодательство 90-х годов. Систематизированный сборник. М.: ООО <ИПТК <Логос>
ВОС>, 1999.- Приложение.
[2] См.: Преамбула, пункты 1, 2, 8, 9 правило 6 указанной Резолюции.
[3]Стремление согласовать вторую редакцию закона с позицией Правительства и Президента
потребовало существенного изменения ряда его концептуальных позиций, включая
обозначенные n 1 и 3 в данном перечне.
[4] Дать возможность лицам с ограниченными возможностями здоровья или их родителям
(лицам, их заменяющим) в известной мере выбирать образовательное учреждение,
в т.ч. за пределами муниципального образования или субъекта РФ, в котором данное
лицо проживает.
Выпуск листа на новом месте: 393
