«Яндекс» выкупит обратно 15 млн. своих акций
2014-02-21 00:00

«Яндекс» выкупил 10 млн. собственных акций по состоянию на 18 февраля 2014 года и увеличил максимальный объем программы buy back до 15 млн. штук, сообщает Digit.ru со ссылкой на в финансовый отчет компании.

В марте 2013 года совет директоров компании решил провести программу обратного выкупа ценных бумаг (buy back) с максимальным объемом программы до 12 млн. акций класса А (3,65% от общего количества акций компании, 328,7 млн штук). Программа была запущена после проведения SPO.

В декабре 2013 года общее количество акций «Яндекса» составляло 323,7 млн, из них 250,7 млн акций класса «А».

Акционеры «Яндекса» (доля в уставном капитале, данные на 31 августа 2013 г.): основатель и глава компании Аркадий Волож 10,6%, Baring Vostok 7%, pre-IPO акционеры 5,9%, сотрудники и менеджмент компании 5,6%, в свободном обращении 70,9%.   

3 февраля Фонд развития интернет-инициатив (ФРИИ) выпустил первые 20 стартапов из акселератора. Мы решили, что это отличный повод поговорить о промежуточных итогах работы всего фонда с его генеральным директором Кириллом Варламовым.

За 2013 год вы вложились в 34 проекта. Сколько вы планируете проинвестировать в 2014 году?

Я думаю, около 120 проектов получат финансирование от Фонда.

На встрече, которая была у вас в ноябре с Владимиром Путиным, президент сказал такую фразу, цитирую по «РИА Новости»: «У меня была первоначальная идея – внести в этот фонд больше денег, гораздо больше. Но совсем недавно коллеги сказали мне, что больше не требуется. (…) Но в целом, чтоб вы знали, есть возможность туда, в фонд, ещё добавить». Как вы можете это прокомментировать?

Действительно, крупные частные компании инвестировали деньги в фонд. Как обычно собирается фонд? Есть партнёры, которые ходят и убеждают инвесторов дать деньги. Вот, по сути, одним из таких партнёров является президент Российской Федерации, который убеждает инвесторов дать деньги. Понимаете?

То есть, он приходит к частным лицам и убеждает их вложиться?

Дело хорошее, нужное и… Сила убеждения у него, видимо, хорошая.

Тут уж не поспоришь. А вы довольны качеством отобранных в этом году стартапов? Почему я спрашиваю: вы недавно в интервью одному изданию сказали, что в первый набор не пришли интересные проекты.

Нет, я говорил, что первый набор был очень быстрым, и некоторые проекты относились настороженно, т.е. инициатива была не очень понятна – про наш фонд было не так много известно, многие просто присматривались и действительно не пришли – некоторые. Я не говорю, что их много. Я надеюсь, что за полгода работы мы смогли достаточно много рассказать о том, кто мы, что мы, почему мы это делаем и, надеюсь, что сняли эту настороженность. 

Я ещё одну цитату себе позволю. Алексей Соловьёв из Prostor Capital на одном профильном мероприятии сказал следующую фразу: «ФРИИ было выделено 6 млрд, на которые они собираются проинвестировать 400 стартапов. По сути, государство создало что-то вроде «Роснефти» или «Газпрома» в интернете. ФРИИ уже занимает 30% российского рынка венчурных инвестиций и постепенно вытесняет всех игроков. В том числе и потому, что у ФРИИ другая мотивация по отношению к этим деньгам». Как вы можете это прокомментировать?

Он немножко нам польстил. Конечно же, мы не занимаем 30% рынка. Если посмотреть объём денег, то есть много других фондов, даже венчурных, с бюджетами $100 млн. Я знаю, по крайней мере, несколько таких игроков. Есть РВК с бюджетом $1 млрд, например. Мы стали заметным и крупным игроком рынка, но это не 30%. 

А по поводу того, что вы вытесняете других?

Мы инвестируем ТОЛЬКО на ранних стадиях (pre-seed, seed, Round A). Тут мало кто вкладывает, поэтому некого теснить. Своими действиями и инвестициями мы готовим более качественные проекты, в которые могут вложиться фонды, работающие на более поздних стадиях. Даже на ранних мы открыты к соинвестированию с другими фондами – недавно, например, было объявлено о совместных инвестициях с Flint Capital. Поэтому ФРИИ все же благо, нежели угроза.

То есть вытеснения не происходит?

Нет, наоборот, происходит усиление рынка. Поймите, что мы фактически выводим новые проекты, доступные и интересные для инвестиций на следующих раундах. Мы их отбираем на ранних стадиях. Буквально со стадии формирования идеи начинаем развивать, помогать проектам оформиться, повысить зрелость. Потом вкладываемся в pre-seed, и на seed уже выводим зрелые проекты, и значительно больше, чем было раньше на рынке. 

А когда фонд создавался, изначально закладывалась идея, что вы будете заниматься pre-seed? По-моему, изначально речь шла о seed?

Когда писалась концепция фонда, было понятно на общем уровне, какую можно было сделать проработку на тот момент. Сделали. Тогда ещё сильно не различали seed – pre-seed, и фонд должен был фокусироваться на ранних стадиях инвестиций. И тогда уже было понятно, что для ранних стадий необходимы программы акселерации. Это было на этапе формирования концепции. Когда мы начали всё это предметно примерять на себя, конечно, стало ясно, что есть pre-seed, есть seed и как это всё нужно поддерживать.

Давайте поговорим про Startrack. Каковы цели и задачи этой платформы?

Это краудинвестинговая платформа. Во-первых, это бизнес. У него есть задача зарабатывать деньги на модели привлечения коллективных инвестиций. С точки зрения этой системы коллективных инвестиций, задача – развитие краудинвестинга, привлечение массового инвестора и более широкого круга инвесторов. Чтобы не просто у широкого круга предпринимателей появилась возможность реализовать свой проект, но у широкого круга инвесторов – инвестировать свои деньги в интернет-стартап. При этом, несмотря на такой фокус, всё равно площадка будет открываться постепенно для широкого круга инвесторов. Суть в том, что вначале будут допускаться более квалифицированные инвесторы, с определённым размером чека. Но постепенно, по мере становления площадки, формирования правил игры – потому что рынок пока совершенно новый – по мере развития законодательства, мы рассчитываем, что площадка станет более массовой.

Насколько корректно ее сравнивать с AngelList?

Вполне корректно. Один из соучредителей AngelList приезжал как раз на пресс-конференцию, на которой мы объявили об открытии проекта. Мы с ним разговаривали, он человек достаточно открытый, и рассказывал, что и как. В принципе, сильно будем пересекаться.

В Рунете уже предпринималось несколько попыток запустить некое подобие AngelList. Это и Plug&Play пытался сделать, и ещё есть ряд проектов. И многих постигла неудача. Почему вы считаете, что у вас получится?

Потому что на самом деле проект краудинвестинга крайне тяжёлый, если честно. Я прекрасно понимаю, почему не получилось его развить раньше. Почему мы рассчитываем, что у нас получится? Для этого есть три составляющие. Мы рассчитываем наполнять «воронку» на этой площадке за счёт проектов, которые проходят у нас акселерацию. Это будут уже достаточно зрелые проекты, с определённым набором накопленной информации по трекингу, за которые мы в каком-то смысле можем не то что ручаться, а просто всей предыстории этого проекта гарантировать качество и доступ к информации. Инвестор сам сможет видеть, как тот развивался, какие были изменения в бизнес-модели. Второе – то, что мы делаем клуб и школу бизнес-ангелов. С другой стороны, мы будем эту площадку наполнять ведущими «ангелами», ведущими игроками, которые будут собирать сделки. Они будут приходить, принимать решения, а к ним будут присоединяться. Обычно это так работает – к ним присоединяются. Мы будем, с другой стороны, приглашать работать на этой площадке школу и клуб. И не только наш, но и другие клубы бизнес-ангелов. Как, впрочем, и другие проекты. Но когда у вас есть хотя бы какое-то гарантированное число качественных стартапов и какое-то гарантированное число качественных, обученных инвесторов, это уже даёт вам некий начальный уровень работы, на который можно опираться. И третье – мы рассчитываем, что произойдут законодательные изменения. Инициаторами многих из которых мы сами являемся и которые дадут толчок краудинвестингу. Сейчас есть ряд законодательных ограничений, которые не позволяют максимально эффективно работать.

По каким критериям вы будете допускать инвесторов в школу и клуб бизнес-ангелов?

Там есть требования. У нас на сайте есть презентация, где всё это достаточно чётко изложено. Это люди, у которых уже был либо опыт инвестиций, либо опыт своего бизнеса. И люди, готовые инвестировать определённые деньги.

Я слышал, будто бы у проектов, которые вы проинвестировали, есть какой-то срок, в течение которого они не имеют права брать деньги у западных фондов. Это так?

Нет, это не совсем так. Там есть другое ограничение. Мы заинтересованы в том, чтобы проекты и команды оставались хотя бы частично российскими. И у нас действительно есть в том, что на ранних стадиях инвестиций владельцами более 50% проекта должны быть граждане России. Контрольный пакет должен быть у граждан России. Он может быть структурирован через фонды, но конечным бенефициаром должны быть граждане России. И более 50% сотрудников должны быть налоговыми резидентами Российской Федерации. Это означает, что они должны более 50% времени проводить и работать в стране. Но это на начальных стадиях финансирования. На более поздних стадиях эти требования смягчаются. Раз уж мы созданы, чтобы развивать местную среду, то сами создали себе такие ограничения.

По поводу вашей региональной программы – в 2014 году какие активности и в каких регионах у вас планируются?

Мы планируем запустить региональный акселератор в пяти регионах: Казань, Санкт-Петербург, Екатеринбург, Новосибирск, Краснодар.

А на чём основаны критерии выбора?

Там четыре ключевых критерия: хороший базовый ВУЗ, наличие физической площадки, где можно работать, наличие локальной среды (хотя бы какое-то количество IT-компаний, в которых есть люди, которые делали IT-бизнес и которые могут прийти, рассказать, помочь стартаперам). Но самое главное – это человек, который готов заниматься этой темой.

Но это будет человек, который у вас в штате будет работать?

Штат или не штат, решим, но мы будем платить ему зарплату. Также этот человек обязательно проходит обучение во ФРИИ и становится нашим сертифицированным трекером. Это очень важный момент, потому как мы не просто открываем региональные акселераторы, а привозим туда отработанную методику акселерации.

Когда планируется это запускать?

В марте запускаем все 5.

Давайте вернемся к акселератору и выпускному дню. Там было 20 стартапов, верно?

Было 29 и закончило 20 проектов. Можете спросить, куда делись девять.

Куда?

Перед каждым проектом в начале акселерации ставились KPI. Девять проектов просто не выполнили поставленный KPI. Никуда их не выбрасывали, не выкидывали. Кто-то, действительно, поздно пивотнулся: просто не успели новые KPI выполнить. И мы их даже не представляли на площадке. Есть один проект – у него были сложности с продуктом, и он только к концу срока акселерации доделал полностью продукт. И вполне возможно, мы проинвестируем в него, если он покажет хороший результат. Есть проекты, которые мы отправили на повторную акселерацию.

На второй год?

Ну, по сути, да. В итоге, у нас всего 4 или 5 проектов, которые просто работали не очень усердно и не сделали то, что должны были, хотя могли.

А в чём заключается KPI?

KPI – это конкретная цель в натуральных показателях. Для b2c-проектов это, как правило, выручка – в рублях; для b2b-проектов это какие-то подтверждённые пресейлы хотя бы. Потому что за три месяца не закрыть сделку в b2b-сегменте. Для кого-то это количество входов, кликов и т.д. На самом деле, главными были бизнесовые показатели.

Они должны были попытаться уже начать зарабатывать? Те девять, которые не прошли: кто-то остался на повторную акселерацию, а кто-то вообще ушёл?

Мы в любом случае вложились в эти проекты: мы же дали им pre-seed и у нас есть там доля. Мы станем смотреть за ними. Если с ними будет всё плохо, будем с ними расставаться. Если всё будет хорошо – смотреть, что можем с ними делать. Но это ситуативно, в зависимости от того, как проект растёт.

Те проекты, которые уже прошли акселерацию – какова их дальнейшая судьба? Как вы будете с ними взаимодействовать?

Там есть несколько категорий проектов. Первая – которым мы дали инвестиции. Это Dr.Tariff, PMI, «Все эвакуаторы России», ReAction. Причем в три проекта мы соинвестируем с другими фондами. Например, в PMI вы входим с Flint Capital, который вообще обычно не инвестирует на seed. Есть часть проектов, которые нам очень нравятся, и в принципе, мы готовы проинвестировать хоть весь раунд, если нужно будет. Мы также приглашаем туда инвесторов, там ещё есть «окно возможностей». Следующая категория – это тоже хорошие стартапы, в которые мы готовы вкладывать до 50% раунда (от $100 тысяч), если в них появляется lead-инвестор, готовый развивать их. Хотя два мы ещё рассматриваем для самостоятельного ведения – интересные.

Это какие из них?

WeAtlas и Voxxter. Следующая категория – те, от которых мы чего-то ждём. Как раз, когда кто-то там что-то поменял или не до конца выполнил KPI. Это хорошие проекты, в которые мы тоже готовы инвестировать при определённых условиях – по достижении каких-то шагов.

Пока их судьба ещё не решена?

Да. Это хорошие стартапы, которые тоже нам нравится.

Как вы выбирали инвесторов?

А мы не выбирали. Они сами выбирали проекты, в которые хотят вкладывать. Мы изначально звали всех инвесторов на день интервью, в октябре. Были представители 30 различных фондов, и часть из них заинтересовалась проектами. Это последовательная реализация нашей открытой политики.

В работе с соинвесторами есть какие-то жёсткие критерии или вы готовы подстраиваться под их правила?

У нас есть свои правила, но, в принципе, мы достаточно гибкие. С кем-то из инвесторов – они хотели структурировать сделку не в российском праве – мы согласились. Мы структурировали в том праве, в котором они хотели. С кем-то – в российском праве структурируем сделку. Здесь зависит – мы достаточно гибкие.

Каково будущее акселератора? Вы сейчас будете, я так понимаю, новый набор проводить?

Да.

Он будет больше? Меньше?

Больше будет. Мы провели уже, на самом деле, отбор. Сейчас уже проводим третий, во второй люди уже не успели. Запускаем новые продукты – постакселератор и преакселератор. Преакселератор будет готовить проекты в принципе для рынка, и постакселератор – продукт, который нам будет позволять какое-то время ещё следить за проектами, вышедшими из акселератора. У нас получится целый завод: преакселератор – собирающая воронка, весь акселератор – такая волшебная коробочка, и постакселератор, который ведет проекты после выпуска.

Каким способом вы будете следить за проектами?

Трекинг. Те трекеры, которые работали с проектами в акселераторе, чтобы не делать такое резкое обрезание пуповины, будут в более редком режиме, раз в две недели, общаться с проектами. Ну и в целом, точно также помогать им, звать на какие-то мастер-классы, которые мы будем проводить.

А в преакселераторе, что будут делать с проектами?

Там набор видеокурсов. Это подготовка тех же тем, которые потом они прорабатывают в акселераторе. Мы хотим рассказать, что проекты должны знать, прежде чем пойти в инвестфонд. Мы даём им те же самые темы, которые они потом проходят в акселераторе, но пока на более простом уровне, чтобы они начали над этим работать. То есть да, они точно так же в этих темах работают, у них повышается зрелость, что они могут представлять свой проект инвесторам, и, в принципе, им эта деятельность полезна, потому что это нормальная сущностная работа, которая пригодится хоть по жизни, хоть в акселераторе.

По сути, вы их учите делать питчи?

Нет. Это вообще не про питчи. Мы их учим, как посчитать рынок, сформировать минимальный продукт, как собрать команду. Вопросы, которые могут возникнуть у любого проекта в любой момент времени.

На этапе преакселерации какие-то инвестиции предполагаются?

Нет.

То есть только помощь советом?

Это образовательный курс. Мы не столько готовим для себя проекты, сколько хотим, чтобы те приходили ко всем фондам более подготовленными. 

Эта работа дистанционная?

Да. Потому что они чаще всего приходят и вообще не понимают, что у них будут спрашивать. Мы в целом решаем рыночные задачи. И акселератором тоже решаем задачи рынка, потому что зовём других инвесторов. Традиционно на российском рынке была проблема в том, что на ранних стадиях проекты не были готовы отвечать на те существенные вопросы, которые есть у фондов. Не потому, что они не знали правильный ответ, а потому что они даже об этом не задумывались и не работали над этим. Да, можно научить людей говорить, но, для того чтобы правильно отвечать на те вопросы, которые задают фонды, нужно реально работать и понимать, что вообще происходит и какие вопросы возникают.

Чем третий набор в акселератор отличается от второго и первого?

У нас поменяется система отбора. Она будет постоянная. Сейчас отбор проектов идёт постоянно. Просто мы уже закрыли раунд второго акселератора, начали третий.