Провал блицкрига на востоке

К середине июля 1941 года немецкие войска оккупировали Латвию, Литву, Белоруссию, часть Украины, Эстонии, Молдавии, европейской территории РСФСР. Продвинувшись на восток на 500–600 километров, вражеские дивизии овладели Минском, Вильнюсом, Ригой, Псковом, Житомиром, Кишиневом, вышли на северо-западе к лужскому рубежу под Ленинградом, на западе – к Ярцеву и на юго-западе – к Киеву. К этому времени потери Красной армии составили около 748 тыс. человек, а в технике и вооружении – почти половину того, чем располагали войска западных приграничных военных округов к моменту начала войны: около 12 тыс. танков, 4 тыс. самолетов, 18,8 тыс. орудий и минометов.

– Хотя отдано противнику было очень много, но уже в первые недели боев врага заставили понять: на нашей земле легкой прогулки под губную гармонику у него не получится, здесь не Франция и не Польша, – отметил в разговоре с «Известиями» доктор исторических наук, профессор Юрий Рубцов.

По его словам, уже через две недели шеф нацистской пропаганды Геббельс записал в дневнике: «Общее впечатление таково, что … большевики на всем фронте действуют под хорошим руководством и прежде всего в обороне быстро применяются к немецкой боевой тактике».

Ближайшего сподвижника Гитлера изумляла ловкая деятельность советской авиации. «Под сильной защитой истребителей всё чаще вмешивается она в бои на земле... О кризисе не может быть и речи, но всё же дела идут медленнее, чем наши оптимисты это предполагали», – цитирует слова из дневника Геббельса Юрий Рубцов.

Золотые соколы

Первыми Героями Советского Союза стали летчики Степан Здоровцев, Михаил Жуков и Петр Харитонов.

«Имена этих сталинских соколов открывают замечательный список героев, который навсегда останется в благодарной памяти современников и потомков и войдет золотой страницей в историю советского государства», – писали «Известия» 9 июля 1941 года. По сообщению издания, младший лейтенант Степан Здоровцев вел затяжной бой с бомбардировщиками противника, пытавшимися прорваться к важному военному объекту.

«Умело маневрируя, он осыпал врага градом пуль, пока не иссякли все патроны. Летчик-истребитель не мог упустить нагруженную бомбами вражескую машину. Тогда воздушный боец Здоровцев смело ринулся на врага страшным, неотвратимым тараном. Он мчался на отмеченную свастикой машину, чтоб своим самолетом, своим телом пронзить ее насквозь, уничтожить врага, не щадя своей собственной жизни. Немецкий бомбардировщик «Юнкерс-88» вместе с экипажем был уничтожен. Здоровцев остался невредим», – описывали подвиг Степана Здоровцева «Известия» в редакционной статье «Слава соколам сталинской авиации!». В ней же подчеркивалось, что младший лейтенант Петр Харитонов вел воздушный бой почти в такой же обстановке.

«Исчерпав боевые средства, он также не вышел из боя. Стремительной атакой бросившись на вражеский бомбардировщик, Харитонов отрубил у него рули винтом своей машины. Фашистский самолет рухнул на землю. Харитонов благополучно приземлился на своем аэродроме», – сообщали «Известия», добавляя, что каждому из награжденных золотой звездой не больше 25 лет и в Красную армию они пришли в 1938 году, а в 1940 году окончили военное авиационное училище.

С третьим героем – Михаилом Жуковым – военный корреспондент издания Мишуловин в действующей армии встретился лично, посвятив этому событию репортаж в номере от 10 июля 1941 года.

Золотой орденоносец рассказал, что работал слесарем-электриком на Ярославском резино-асбестовом комбинате, но задумал научиться летать. Летом 1936 года он получил право на самостоятельный полет, после которого твердо решил стать военным летчиком. Первый боевой вылет Михаил Жуков совершил 23 июня, но противника так и не встретил. Через день, когда он опустился на свой аэродром для заправки, на горизонте появились восемь фашистских бомбардировщиков. Мгновенно были запущены моторы, и в воздух вместе с другими пилотами поднялся Михаил Жуков.

«Было их больше, чем нас, а мы всё же ринулись на них. Вижу, один бомбардировщик вынырнул из облаков. «Ну, теперь держись!» – крикнул я и стал его догонять. Он стал набирать высоту, я тут как тут. Догнал его, дал полный огонь, первый мой огонь по противнику. От бомбардировщика дым пошел. Он закачался, стал падать и минуты через две плюхнулся в реку», – рассказал «Известиям» Михаил Жуков. А корреспондент газеты отметил, что первый Герой Советского Союза был смущен всеобщим вниманием и взволнован, когда по радио диктор объявил о присвоении ему этого звания, и пожелал от имени всей страны ему новых успехов, новых побед.

Летчик Михаил Жуков погиб 12 января 1943 года в Ленинградской области в районе Невской Дубровки. Степан Здоровцев не вернулся с боевого задания на следующий день после присвоения звания Героя – 9 июля. А Петр Харитонов прошел всю войну, ушел в запас в 1955 году, умер в 1987-м и похоронен в Донецке.

Отмечены противником

В сознании масс утвердилась идея, что фашистский удар был настолько обезоруживающим, страшным и сильным, что он буквально, парализовал Красную армию, хотя на самом деле это было не так, отметил военный историк, эксперт Российского военно-исторического общества Никита Буранов.

Например, по его словам, моряки-черноморцы, которые обеспечивали стратегический южный фланг, оказались готовы к воздушному налету противника.

– Там базировался новейший на тот момент крейсер «Молотов», который был оборудован радиолокационными установками, поэтому немцев на подходе удалось увидеть и открыть по ним весьма эффективный зенитный огонь. А в полосе группы армий «Юг» на румынском фронте уже с 22 июня Красная армия перешла в наступление и, сначала отбив атаки немцев и потеснив румын, высадилась на румынскую территорию, образуя плацдарм, – рассказал историк. По его мнению, только общая ситуация на фронте заставила Красную армию отступить, просто чтобы не быть окруженной на юге.

На фашистское нападение реагировали молниеносно не только солдаты, патриотический подъем в первые дни войны был небывалый, подчеркнул Никита Буранов.

– «Всё для фронта! Всё для победы!» – лозунг как раз первых недель войны. Если бы народ не включался в помощь армии, СССР просто не смог бы наладить производство военной продукции и эвакуировать промышленность. Вся страна на это работала, женщины вставали за станки, пока мужчины сражались с фашистами, – отметил собеседник «Известий».

Немецкие офицеры писали, что бои с русскими совсем не похожи на бои на Западе, напоминает научный директор РВИО Михаил Мягков.

– «Если раньше Западную Европу мы обходили с флангов, они бежали, мы их громили, то русские сражаются до последнего», писали они. «Война на Востоке носит совершенно другие формы, чем война на Западе». То есть немцы с первых же недель стали осознавать, что война с СССР ожесточеннее, чем с Европой, – отметил историк.

У нас до сих пор мало известно, как героически сражались наши войска в первый день войны в районе города Перемышль, а это сражение попало в документы вермахта, отметил Михаил Мягков.

– Тогда этот город был разделен рекой Сан как бы на две территории. Восточная – это Советский Союз, территория Украинской ССР, а западная – оккупированная Германией Польша. Когда немцы в первый день начали боевые действия, они достаточно быстро форсировали реку Сан, захватили Перемышль, а на следующий день контрударом наших частей и пограничников немцев выбили из города. Были ожесточенные бои. И более того, один наш отряд даже форсировал реку Сан и появился на вражеской территории, что изумило немцев. Хотя у них было полное превосходство на этой территории. И после этого еще четыре дня город держался. По сути дела, Перемышль – это был первый освобожденный город, который немцы захватили, сутки держали, а потом наши опять его освободили, – рассказал «Известим» историк. По его словам, еще одно значимое сражение, отмеченное в немецких документах, произошло 24 июня 1941 года около маленького литовского города Расейняя.

– Шестая танковая дивизия вермахта захватила этот город, а на утро следующего дня она была уже готова двигаться дальше, но ей преградил путь один советский танк. И один наш «КВ» на перекрестке дорог сумел остановить целую немецкую колонну. Уничтожил несколько немецких машин и техники. Когда немцы сумели подобраться и обездвижить его, взорвав гусеницы, он так и остался стоять и продолжал стрелять. Только спустя некоторое время немцы смогли подобраться к нему, заложить мины и взорвать. Все танкисты наши погибли. Но он, в одиночку, на некоторое время остановил продвижение целой танковой колонны, – отметил Михаил Мягков. После боя пораженные немцы похоронили советских танкистов недалеко от Расейняя.

Летом 1941 года, только за три первые недели войны на территории Советской России агрессор потерял в живой силе столько, сколько перед этим почти за два года войны в Европе – около 100 тыс. солдат и офицеров и почти половину имевшейся у него к моменту открытия боевых действий техники – примерно тысячу самолетов и 1,5 тыс. танков, привел данные Юрий Рубцов. Он убежден, что осуществлению намерений гитлеровского командования препятствовал, прежде всего, массовый героизм советских воинов, сорвавших планы «молниеносной войны» с самого начала.

Светлана Казанцева, Вероника Кулакова

Источник: https://politinform.su/136457-vragu-pozhelali-kakie-podvigi-krasnoarmejc...

День российского букмекера (День организаторов пари)
Праздник был учрежден по инициативе саморегулируемой организации тотализаторов, и впервые прошёл 28 июня 2015 года на Центральном московском ипподроме. Букмекер — профессиональный спорщик, принимающий денежные ставки на планирующиеся события и выплачивающий выигрыши в соответствии с заранее оговоренными вероятностями, определенными коэффициентами. Ставки в основном делают на спортивные соревнования, но пари можно заключить и на итоги политических, культурных, финансовых событий и даже на погоду. К примеру, можно поставить на результаты выборов или церемонии вручения «Оскара».

75 лет назад (1946) на Горьковском автозаводе начался серийный выпуск ГАЗ-М-20 («Победа»)
Создавать автомобиль начали ещё в годы Великой Отечественной войны. Существует легенда, что машину хотели назвать «Родина», но когда в 1944 году Иосифу Сталину демонстрировали образец, он спросил: «И почём мы будем «Родину» продавать?». Автомобиль спешно переименовали в «Победу». Для того времени ГАЗ-М-20 был весьма комфортабельной машиной. На ней устанавливали обогреватель салона, электрические указатели поворотов, а на последних модификациях — даже радиоприёмник. В 1947 году «Победа» была удостоена медали на всемирной автомобильной выставки в Брюсселе. Автомобиль производился на Горьковском автомобильном заводе до 1958 года. Всего было выпущено более 240 тысяч «Побед» различных модификаций.

77 лет назад (1944) в ходе Великой Отечественной войны от немецко-фашистских захватчиков был освобожден г. Петрозаводск
Город был оккупирован в октябре 1941 года финляндской Карельской армией и переименован в «Яанислинна» («Крепость на Онего»). В Петрозаводске были созданы 7 концлагерей, заключению в которые подлежали русские мужчины 1891—1924 годов рождения. 21 июня 1944 года войска Карельского фронта начали Свирско-Петрозаводскую наступательную операцию, целью которой было освобождение Южной Карелии, в том числе, столицы Карело-Финской ССР — Петрозаводска. Успешное наступление советских войск заставило финское командование начать отступление из Петрозаводска. 28 июня город был освобожден. В тот же день в Москве в честь этого события состоялся праздничный салют — 24 артиллерийских залпа из 324 орудий. Указом Президента Российской Федерации от 5 апреля 2015 года Петрозаводск был удостоен почетного звания Российской Федерации «Город воинской славы».

151 год назад (1870) император Александр II году утвердил «Городовое положение»
Согласно документу, в городах создавались Городская дума (законодательный орган), Городская управа (исполнительный орган) и Городское избирательное собрание. Депутаты Думы на четыре года избирали Городского голову, который утверждался на пост губернатором или министром внутренних дел. На органы городского самоуправления возлагались административно-хозяйственные функции. Это — благоустройство города, народное образование, здравоохранение, общественное призрение, попечение о развитии торговли и промышленности. Бюджет городов формировался за счёт налогов и сборов с недвижимости, доходов от эксплуатации городских имуществ, пошлинных сборов и отчислений из казны. Нормы Городового положения 1870 года действовали до принятия нового Положения о городском управлении в 1892 году.

156 лет назад (1865) указом императора Александра II было образовано Министерство путей сообщения.
Ведомство было создано на основе Главного управления путей сообщения и публичных зданий. Его возглавил Павел Петрович Мельников.

242 года назад (1779) императрица Екатерина II подписала указ о строительстве московского водопровода
До начала XIX века москвичи брали питьевую воду из рек, прудов и специально вырытых колодцев. 28 июня 1779 года императрица Екатерина II подписала указ, в котором повелела «изыскать и провести в город воду хорошего качества и в достаточном количестве».  Источником водоснабжения Москвы стали ключи недалеко от села Большие Мытищи. Строительство Мытищинского водопровода велось 25 лет. Для своего времени он представлял собой сложнейшее инженерное сооружение. Из специальных бассейнов, построенных в селе, вода шла в Москву самотёком по 21-километровому каналу. Из сооружений, входящих в Мытищенский водопровод до наших дней сохранился лишь Ростокинский акведук через реку Яузу. После открытия водопровода в Москву начали ежедневно поступать около 300 тысяч ведер (1 ведро=12,3 л) чистой воды из мытищинских ключей.

5 лет назад (2016) в стамбульском международном аэропорту имени Ататюрка произошел террористический акт
В пассажирском терминале три террориста-смертника устроили беспорядочную стрельбу, а затем привели в действие пояса-шахидов. В результате теракта погибли 43 человека, ранения получили 239 человек, в том числе один россиянин.

30 лет назад (1991) был упразднен Совет Экономической Взаимопомощи (СЭВ)
Он был создан в 1949 году в ответ на американский «план Маршалла» (экономическая помощь, которую США оказывали странам, пострадавшим во Второй мировой войне). Первоначально в СЭВ входили: СССР, Болгария, Венгрия, Польша, Румыния и Чехословакия. Позднее к ним присоединились ГДР, Монголия и Вьетнам. Советский Союз продавал социалистическим странам нефть и другое сырье по низким ценам, а также снабжал их технической документацией. Это способствовало экономическому росту в этих государствах. Перестройка в Советском Союзе и крах социалистических режимов в Восточной Европе привели к тому, что 28 июня 1991 года в Будапеште страны-члены СЭВ подписали Протокол о расформировании организации, просуществовавшей более 40 лет.

Источник: https://www.pnp.ru/social/den-28-iyunya-v-istorii-5.html

О чём говорят цифры

Юлия Шигарева, «АиФ»:  Владимир Ростиславович, с  начала Великой Отечественной уже 80 лет прошло, а у нас всё никак не могут определиться с точным количеством погибших. Почему?

Владимир Мединский: Мне больше всего не нравится, когда наше продолжающееся обсуждение людских потерь в войне принимают за вот это «никак не могут определиться». Как раз, напротив, мы достаточно хорошо представляем себе масштаб потерь. С цифрами мы давно определились. 26,6 млн погибших –  эта цифра давно вписана в учебники.

Другое дело - правильное её осмысление. Это что, «погибшие в войне»? Нет, это люди, ставшие жертвами гитлеровской политики геноцида в отношении не только русского - всех народов СССР.

- Почему же тогда вопрос о геноциде народов СССР поднимается очень, скажем так, осторожно?  

- Потому что тема геноцида всегда болезненная - в первую очередь для тех, кто его осуществлял. В нашем же случае оказалось наоборот - это уже мы приняли решение, что не будем об этом говорить. Хотя это был полноценный страшный геноцид, только осуществлялся он не по этническому принципу, а по факту занимания земель. Логика была проста: теперь это наша земля и она должна быть очищена. Мы здесь оставим ровно столько местных, сколько нужно для обслуживания германских поселенцев. Остальные будут уничтожаться. В нынешних границах Новгородской области до сих пор жителей меньше, чем было до войны. Там большая часть сёл просто не подлежа восстановлению, они были стёрты с лица земли.

Почему в советские годы этому вопросу уделялось мало внимания? Потому что с таким грузом жить практически невозможно. Как можно думать о светлом завтра, о победе коммунизма, когда ты буквально на пепелище находишься и в каждой семье есть погибшие? Я и сейчас считаю, что в Европе (во Франции, Германии, Италии) пересмотр истории Второй мировой войны в антироссийском духе – это далеко не единая позиция.

Снять грехи за наш счёт

- Вернёмся в наши дни. В. Путин дал распоряжение создать центр по изучению Великой Отечественной войны. В её истории ещё много белых пятен осталось?

- Речь идёт скорее не о заполнении каких-то белых пятен, а о создании более целостного, комплексного представления о событиях тех лет, видимых как бы «с расстояния».

Ход основных битв и сражений Великой Отечественной, история партизанского движения, усилия советского тыла или истории Антигитлеровской коалиции - основное, главное тут историкам хорошо известно. Сегодня пришло время для так называемых «интегративных» исследований: объяснить события войны комплексно – как связаны конкретные решения об эвакуации в первые недели и месяцы войны с ходом событий на фронтах? Каким образом учитывались возможности советской военной экономики при планировании операций Ставкой ВГК? Думаю, историкам создаваемого центра предстоит немало работы.

Другое важное смысловое наполнение упомянутого вами поручения – увязать научные исследования с широкой просветительской работой. Мало написать научную статью - нужно донести её выводы до широкой общественности. И здесь такой Центр мог бы очень помочь, вместе с существующими уже  институциями (РВИО, РИО, музеи). Лаять по любому поводу на Россию им приходится ещё и по модели поведения… Табаки. Помните такого героя Киплинга и цитату Президента по этому поводу в Послании Федеральному собранию? Кто Табаки – ясно, но и кто Шерхан, думаю, объяснять не надо.

- 22 июня Россия отметит скорбную дату - 80-летие начала Великой Отечественной войны. Первые попытки возложить вину за начало Второй мировой войны ещё и на СССР, а не исключительно на гитлеровскую Германию, появились году в 2009-м. Мы не слишком пассивно себя вели всё это время? Может, надо было все эти сравнения прямо в зародыше тогда задавить? 

- Россия долгое время реагировала на подобные заявления европейских политиков как на заявления каких-то юродивых. Впрочем, я и сейчас считаю, что в Европе (во Франции, Германии, Италии) пересмотр истории Второй мировой войны в антироссийском духе – это далеко не единая позиция.

Что касается антикоммунистической истерии, уравнивания коммунизма и нацизма, то локомотивом громких заявлений, принимаемых на уровне Европарламента или ОБСЕ, выступают восточноевропейские, бывшие коммунистические, страны. Их представители делают это по двум причинам – во-первых, снять с себя исторический грех сотрудничества с гитлеровцами во время войны, а также за события послевоенного периода – утверждения в этих странах просоветских режимов. Ну и, конечно, лаять по любому поводу на Россию им приходится ещё и по модели поведения… Табаки. Помните такого героя Киплинга и цитату Президента по этому поводу в Послании Федеральному собранию? Кто Табаки – ясно, но и кто Шерхан, думаю, объяснять не надо.

Кому не угодил Александр?

- Владимир Ростиславович, в Гатчине по инициативе в том числе и Российского военно-исторического общества открыли памятник Александру III. Обычно из русских царей в первую очередь вспоминают Петра I, Ивана Грозного. А про правление этого Александра рассуждают, в основном, любители истории. Почему он и его деятельность оказались недооценёнными?

- К Александру III неоднозначно относились при жизни и ещё хуже - после его смерти. Хотя годы его правления отмечены серьёзными успехами для страны. Перечислять все – места не хватит. Современники называли его «Великий Поборник мира и преуспевания своего Отечества» (Д.И. Менделеев), «Государь Международного Мира» (В.О. Ключевский), «Царь-миротворец» (В.С. Соловьев), «Устроитель Земли Русской», «Царь Благочестия» и «Державный покровитель наук и искусств в нашем Отечестве».

Хотел обратить внимание читателей на ту сторону деятельности Александра III, которая не так часто оказывается в поле внимания. А именно, его покровительство развитию российской науки и культуры.

Для культуры 13 лет пребывания Александра III на престоле оказались чрезвычайно благотворными. При его непосредственном участии в России шло становление Русской оперы, им был основан Русский музей, активно работало Императорское историческое общество, во главе которого стоял сам император, было подготовлено создание Русского национального театра во главе с драматургом А.Н. Островским, зодчество повернуло к «монументальному русскому наследству, завещанному историей». Художники-передвижники были провозглашены императором «олицетворением современной национальной культуры». «Миротворцем» Александра III прозвали не только потому, что в годы его правления Россия не воевала - он ещё и активно улаживал международные конфликты, что повышало авторитет государства в мире.

В императорской коллекции, ставшей основой Русского музея и насчитывающей 900 полотен, 580 были произведениями русских художников. Особое место занимали картины на сюжеты из русской истории - «Покорение Сибири» и «Боярыня Морозова» В. Сурикова, 14 пейзажей и батальных сцен русско-турецкой войны 1877–1878 г.г. И. Репина, полотна В. Васнецова, К. Маковского и многих других.

Александр III считал, что знание великих подвигов, военной доблести, образцы великих людей и славных дел каждого исторического события — это «двигатели» нравственного влияния на общество. Созданием в Петербурге Русского музея Александр III сохранил для потомков наиболее значительные произведения русской живописи XIX в.

В экономике тогда царила абсолютная свобода: привлечение иностранных капиталов, активная поддержка крестьянства. И «Миротворцем» Александра III прозвали не только потому, что в годы его правления Россия не воевала - он ещё и активно улаживал международные конфликты, что повышало авторитет государства в мире.

 - Так почему не жаловали - при таких-то заслугах?

- С него начался решительный поворот в национальной политике. Он первым поменял курс развития государства: с копирования европейских образцов на национальную самобытность, на то, что Россия есть отдельная цивилизация с самобытной культурой, собственной историей. Она должна найти свой собственный путь. Это не нравилось либералам-западникам при жизни Александра и уж тем более при его сыне, Николае II, а после революции не нравилось интернационалистам-большевикам. Тем не менее эта идея культурного и исторического суверинитета позволила нашей стране выстоять в самых сложных перипетиях и развиваться.

Что не так с историей?

- После критических высказываний В. Путина про современные учебники истории с новой силой разгорелась дискуссия о том, как у нас история преподаётся. На ваш взгляд, что с этим преподаванием не так?

- С учебниками ситуация лучше, чем может показаться со стороны – я имею в виду разделы, посвященные Великой Отечественной войне. А вот что с преподаванием не так? Думаю, дело в том, что уроки истории перестали воспитывать. Вернее, учителей за годы приучили к мысли, что их работа - вооружить ребенка знаниями, подготовить к аттестации. А воспитывает пусть кто-то другой. В прошлом году в закон об образовании внесены поправки по поводу воспитания – но сколько времени потребуется для разворота педагогического сообщества в эту сторону, неизвестно. На уроках истории должна ткаться нить, связывающая ныне живущих с предками, формироваться чувство уважения и сопричастности. А чувство – это уже не про знания, это про воспитание.

Для меня же очевидно, что история нужна школьникам (и вообще людям) не как перечень событий, дат, названий. На уроках истории должна ткаться нить, связывающая ныне живущих с предками, формироваться чувство уважения и сопричастности. А чувство – это уже не про знания, это про воспитание. Не фактов нам не хватает в учебниках – нам не хватает атмосферы любви к истории своего народа, «любви к отеческим гробам». Внеурочных занятий в музеях, кино

- И, закольцовывая разговор, снова вернемся к памятникам. Не так давно РВИО открыло в Севастополе монумент жертвам Гражданской войны, который тоже в своё время вызвал бурную полемику – мол, а какой из сторон его ставить? Теперь же звучат иные эмоции – памятник понравился. Может ли он стать первым шагом в преодолении того раскола, который до сих пор сохранился и в душах, и в головах?

- Сооружение монумента уже стало значимым шагом в сторону от конфронтационной риторики, в сторону от Гражданской войны.

Я горжусь тем, что РВИО удалось соорудить этот прекрасный мемориальный комплекс вместе с правительством Севастополя. Место выбрано очень красивое. Именно отсюда, кстати, уходили последние врангелевские корабли.

Это первый в стране (точнее, на территории бывшего СССР!) мемориал такого масштаба. Нам удалось убедить всех, что он нужен. Представители всех политических партий приехали на открытие, и рядом выступали и коммунисты, и либеральные демократы, и социалисты, и представители Единой России.

Памятник символизирует наше категорическое неприятие и нежелание повторения трагедии Гражданской войны. Но только установкой памятников, даже самых величественных, расколы в душах не лечатся. Нужна постоянная работа по проговариванию, обсуждению сложных страниц нашего прошлого. Историю надо не только любить – из неё надо стремиться извлекать уроки. Для этого надо стараться говорить и о тех страницах истории, которые нам не нравятся, что неприятно вспоминать.

Источник: https://aif.ru/society/history/vladimir_medinskiy_vakcina_ot_raskola_v_d...

Цивилизационный императив

В одном из Послании Федеральному Собранию президент заявил: «Изменения в мире носят цивилизационный характер. И масштаб этого вызова требует от нас такого же сильного ответа. Мы готовы дать такой ответ. Мы готовы к настоящему прорыву». Рассматривая развитие российской науки, будем исходить из этого утверждения. Но тогда надо определить, какие цели наша страна планирует достичь в 20–30 летней перспективе, какие ресурсы и усилия для этого потребуются. Подобных документов, очерчивающих перспективу, в стране пока нет. Развитие России требует идеологии, понимаемой как синтез долгосрочного научного прогноза и образа желаемого будущего. Отсутствие стратегии и идеологии — очень серьёзный риск для нашего общества. Мы не знаем, куда мы идём. Важнейшая задача общества, элит и учёных — разработка такой стратегии и создание идеологии.

Восстановление целостности научного пространства России

Прорывы, которые необходимы, по мнению президента, и перевод страны от «экономики трубы» к инновационному пути развития, о котором он говорил ранее, требуют высокой инновационной активности, полноценных науки, образования. Для этого надо восстановить научное пространство, которое последовательно и целенаправленно разрушалось в ходе проведённых реформ. Иными словами, необходимо восстановление цикла воспроизводства инноваций. Этот цикл в простейшем варианте можно представить следующим образом: мониторинг и стратегический прогноз развития науки, постановка научных проблем → фундаментальные исследования и подготовка кадров → прикладная наука → генерация инноваций, изготовление опытных образцов → создание технологий, использование их в государстве, вывод на рынок новых образцов продукции → реализация товаров, услуг, появившихся возможностей → проведение экспертизы, анализ полученных результатов, разработка новых планов → мониторинг и стратегический прогноз развития науки, постановка научных проблем.

Пояснить эту схему можно с помощью очевидной аналогии — автомобиля.

Мониторинг, прогноз, постановка проблем — ветровое стекло, навигатор, руль. Ситуация с мониторингом неудовлетворительна — он неполный и хаотичный, не всегда доступный. Интернет не упростил ситуацию. Необходим либо вице-премьер, курирующий науку и инновационную сферу, либо, учитывая серьёзную военную опасность для страны, переподчинение этой сферы вице-премьеру, курирующему оборонный комплекс. Пока же в этой сфере царит управленческий хаос.

Роль навигатора играют фундаментальные исследования и подготовка кадров. Условно можно считать, что эта деятельность стоит 1 рубль. Фундаментальная наука занимается изучением неизвестных свойств человека, природы и общества. Характерный горизонт выхода этих результатов в практику здесь 40–50 лет. Однако в военный и предвоенный период «научное время» сжимается, и всё делается гораздо быстрее. В СССР фундаментальные исследования велись в институтах АН СССР. В 2013 году институты были отделены от РАН, а последняя, утратившая по закону статус научной организации, стала клубом заслуженных учёных. Ни постановки фундаментальных проблем, ни координации усилий по их решению, на первый взгляд, в России сейчас не предпринимается. Навигатора нет.

Прикладная наука в нашей терминологии играет роль мотора. Она работает с горизонтом в 1015 лет, стоит уже 10 руб. Именно в этой сфере делается 75% изобретений. Прикладная наука была в нашей стране практически уничтожена в 1990х годах, и планов по её восстановлению не принималось. Ключевая задача для восстановления научного потенциала России — реанимация и развитие прикладного сектора. Десятилетия упущены, и многое надо будет создавать заново.

Роль «колёс» в автомобильной аналогии играют опытно-конструкторские разработки (ОКР). Эта отрасль работает с горизонтом в 2–3 года. Здесь разрабатываются массовые, надёжные технологии для создания новой высокотехнологичной продукции. Эта сфера стоит около 100 рублей.

Капитализм в России не получился. Вместо сверхдержавы с огромным научным и образовательным потенциалом сформировался сырьевой донор более развитых или быстрее развивающихся стран. Чтобы не остаться во вчерашнем дне, остановить продолжающийся откат назад, России нужна научно-техническая революция. Без колёс и двигателя автомобиль не поедет.

Императив научной стратегии

Приоритетов не может быть много. Для большого их числа не хватает средств, организационных возможностей и людей, которые будут решать поставленные задачи. По мнению выдающегося учёного и организатора науки, президента АН СССР, академика М.В. Келдыша, наука в стране должна иметь несколько понятных и принятых обществом и элитой приоритетов, которые позволяют вывести её на новый, более высокий уровень. Во времена М.В. Келдыша это были Атомный и Космический проекты. Если бы учёные, инженеры, рабочие, руководители — вся страна — не справилась с этим проектом, то история XX века была бы иной.

Что может и должно стать такими проектами сейчас? Есть три направления, два из которых ориентированы на развитие, и один — на ликвидацию опасного отставания.

Проект развития территории страны

Россия имеет огромную территорию и ресурсы, но не имеет инфраструктуры, путей сообщения, систем мониторинга и прогноза, чтобы люди в каждом уголке России могли жить долго и счастливо. Реформы сделали из нашего Отечества бедную страну и отбросили её далеко назад. Наступила эпоха санкций. В начале пандемии COVID-19 были вмиг закрыты границы. Некоторые товары наша страна может закупать. У нас действительно не растут бананы и ананасы. В этой реальности всё жизненно важное мы должны уметь делать сами. Для этого нужен соответствующий научно-технический потенциал и соответствующая инфраструктура. Именно они могут обеспечить реальный, а не бумажный суверенитет.

Форсированное развитие медицины и биотехнологий

В мировой науке прорыв сейчас происходит именно здесь. Каждая третья научная работа выполняется в этой области. Научные разработки в ней помогут существенно улучшить медицину, сельское хозяйство, окружающую среду, позволят решить ряд серьёзных проблем национальной безопасности. Эпидемии не должны стать инструментом геополитического влияния и заменить в этом качестве бомбы и ракеты.

Развитие информационно-телекоммуникационной основы страны

Мы не имеем сейчас значительной доли элементной базы, электронных устройств, персональных компьютеров, мобильных телефонов, суперкомпьютеров мирового уровня, операционной системы, цифровой платформы, информационной политики, ориентированной на будущее, фильмов высокого уровня, не повторяющих западные «зады», и своих компьютерных игр. Без этого говорить о суверенитете в современном мире не приходится.

Электроника и работа с информацией — это огромный пробел, который нам следует срочно ликвидировать. Здесь есть огромное поле для научной и инженерной деятельности, которой следует заниматься всерьёз.

Обретение научного суверенитета России

Для учёного наука — важнейший жизненный интерес. Но для общества — это деятельность, направленная на то, чтобы улучшить свою жизнь или сделать её более безопасной. Поэтому учёные должны заниматься задачами, которые важны или могут оказаться существенными для общества.

Однако в настоящее время чиновники оценивают деятельность учёных и научных организаций по числу работ в неком списке журналов и по тому, какие из них упомянуты в базах данных Scopus и Web of Science. Учёных призывают не решать задачи, а создавать информационный шум и без устали выпускать поток статеек в заданных журналах. Это абсурд! Мы должны не работать, а имитировать, что у нас отличная наука.

Президентом ясно сформулировано, что «наш главный враг — отсталость». Очевидный способ бороться с этой отсталостью — оторваться от западного поводка в научной сфере.

Императив ликвидации кадровой катастрофы

Система образования должна передавать знания, которые добывают учёные. Педагогическая наука создаёт методики, позволяющие делать это наилучшим образом. Активная работа учёных в образовательном пространстве естественна: именно они представляют, как изменились наши знания, что является главным, а что — второстепенным. К сожалению, в ходе реформ научные организации и большинство исследователей были отстранены от решения образовательных проблем федерального уровня.

Споры в этой области кончились — развал стал очевиден. В частности, международная программа по оценке качества обучения PISA (Programme for International Student Assessment) его наглядно показала. В этой программе, призванной выявить уровень образования 15 летних школьников, проверяются знания по математике, физике и естественным наукам, а также качество чтения на родном языке. В 2000х годах наши школьники занимали место в третьем десятке, сейчас — в четвёртом. Первые места занимают ребята из стран, где не на словах, а на деле осуществляется научно-технический прорыв: Китай, Южная Корея, Сингапур, Финляндия.

Ситуация в большинстве вузов и университетов такова, что в них стремятся дать высшее образование тем, кто не имеет среднего. Хаос с трудоустройством лишает ребят важного стимула для хорошей учёбы. Представляется вполне естественным связать перемены, необходимые для отмены пагубных реформ последних десятилетий, и курс на вывод отечественного образования на мировой уровень с прорывом, который планируется совершить в России.

Императив упорядочивания оплаты в науке

Наверное, неправильно, когда главные, старшие и ведущие научные сотрудники получают существенно меньше, чем продавцы и кассиры в магазинах, а зарплата младших не позволяет прокормить семью. Результат такой политики очевиден: молодёжь не идёт в науку. Во многих научных институтах есть «генералы» и «рядовые», а «офицеров» давно нет, а кое-где нет и «генералов». Это приводит к тому, что почти все «подрабатывают», совмещая множество занятий, вместо того чтобы заниматься своим главным делом.

В этой критической ситуации представляется разумной инициатива президента платить учёным двойную зарплату по отношению к средней в регионе.

Однако, оказывается, тут есть две тонкости. Первая состоит в том, что речь идёт не о «советской зарплате» конкретного сотрудника, а о «среднем доходе». В него входят премии, надбавки, выплаты за написание множества статей, гранты, деньги по договорам. И речь, оказывается, идёт не о конкретном сотруднике, а о «среднем по институту».

Идёт ли на пользу развития науки в нашем отечестве такой способ оплаты? И здравый смысл, опыт мой и моих коллег показывают, что нет. Очевидно, здесь надо избавляться от этих тонкостей и говорить о конкретной зарплате, которую государство готово платить учёным, если мы полностью занимаемся своей работой. Фонд премий, если на них есть деньги, надо оговаривать отдельно.

Императив обратной связи и жизни человека

Одним из приоритетов в Посланиях Президента указывается жизнь граждан России. И, безусловно, много делается для её улучшения. Создание вакцины «Спутник V» от COVID-19 является большим успехом. Однако это не меняет общей картины. В течение многих лет оценки и предложения большинства учёных-медиков игнорировались. Обратная связь от профессионалов к руководителям оказалась нарушена, профессионалов вытеснили «эффективные менеджеры».

Вернёмся к COVID-19. Количество умерших от этой болезни отражает состояние социальной системы в целом и системы здравоохранения в частности. Первые 6 стран по числу умерших на 18 июня 2021 года: США — 602 тыс., Бразилия — 498 тыс., Индия — 385 тыс., Великобритания — 128 тыс., Италия — 127 тыс., Россия — 126 тыс.

Доля вакцинированного населения в этих странах: США — 45,8%; Бразилия — 11,8%; Индия — 3,8%; Великобритания — 48,9%; Италия — 25,2%; Россия — 10,2%.

Это кардинально отличается от ситуации в Китае — 5364 смерти и 16,2% вакцинированных и в Австралии — 910 смертей и 3,4% вакцинированных.

Сравнение очевидно показательно.

Советский Союз был одним из лидеров в сфере здравоохранения, в области биотехнологий. Число жертв COVID-19 в России показывает, что это растеряно. С 2000-го по 2015-й год количество больниц в России сократилось в два раза — с 10,7 тыс. до 5,4 тыс. Медицинская помощь для большинства граждан России стала малодоступной, неэффективной и дорогой. В правление Ельцина — Гайдара была разгромлена биотехнологическая промышленность страны. Малое число выпущенных доз вакцины — следствие этого. Малое число людей в нашей стране, готовых привиться (от 20 до 40% в разных опросах) — следствие недоверия населения России к власти.

В ближайшие десятилетия Россия будет решать вопрос: быть или не быть, и учёные могли бы помочь в его решении. Просто власти надо научиться их слушать…

Экономический императив

Оценивая ситуацию, естественно спросить себя: раньше было лучше или хуже? По оценке академика А.Г. Аганбегяна, в 2019 году ВВП России был всего на 10% выше ВВП 1990 года… А экономика ЕС во главе с Германией увеличилась за эти 30 лет в 2 раза, США — в 2,5 раза, а у развивающихся стран во главе с Китаем и Индией — более чем в 3,5 раза.

Наука имеет к этому прямое отношение в двух аспектах. Во-первых, учёные экономисты нынешнюю ситуацию прогнозировали десятилетия назад, а также рассказывали, как выйти из этого тупика. В 2000х годах мне довелось обсуждать эти проблемы с выдающимся экономистом академиком Дмитрием Семёновичем Львовым. Он считал, что ставить надо не на ресурсную ренту и вывоз за рубеж невосполнимых природных ресурсов, а на промышленное производство и на высокие технологии, на будущее, а не на прошлое.

Второй момент очень прост. В конкурентной борьбе сегодня побеждает тот, кто активно внедряет в производство изобретения, новшества, результаты научных разработок или, говоря современным языком, инновации. В Германии инновации внедряются в 58,9% компаний, во Франции — в 46,5%, в России — в 9,6%. Отсюда и результаты…

Иными словами, нужен поток инноваций. Это дело учёных, инженеров, технологов.

Территориальный императив

В освоении территории России и в модернизации её инфраструктуры роль науки может быть очень велика. Здесь играют роль время и пространство. В соответствии с теорией выдающегося российского экономиста Н.Д. Кондратьева, войны, кризисы, революции определяются циклами технического перевооружения экономики.

Ещё более значим пространственный фактор. Дело в том, что у нас на огромной части территории страны холодная зима. Это приводит к бо́льшим, чем в остальных странах мира, затратам на строительство производственных и жилых помещений, к потребности сытно кормить и тепло одевать население, что увеличивает стоимость рабочей силы. Кроме того, расположение ресурсов в труднодоступных местах и связанные с этим проблемы их добычи и доставки существенно увеличивают себестоимость российской продукции по сравнению с мировой.

Ставка на свободный рынок была ошибкой реформаторов, это прогнозировал Д.С. Глазьев, об этом пишет А.Б. Аганбегян — эта ставка парализовала рост отечественной экономики. И чем хуже дела в мире, тем жёстче это будет проявляться. Политика непрерывных санкций это постоянно доказывает.

Остаётся удивляться, как при таких условиях СССР стал сверхдержавой. Рецепт прост, и он должен как объявление быть представлен (вывешен на видном месте) в кабинете каждого российского вице-премьера, министра, крупного чиновника: «Протекционизм. Планирование. Системная достаточность». Протекционизм нужен, чтобы сохранить отечественную промышленность — основу государственного суверенитета. Планирование необходимо, чтобы рынок не привёл Россию к катастрофе. Есть вещи, которые необходимы, и если их нет, то ни о какой независимости говорить не приходится. Для производства многих из них рыночная система неэффективна. Системная достаточность говорит о том, что ничего важного не было упущено. Понятно, что всё это требует серьёзного научного сопровождения.

Военный императив

Здесь ситуация особенно тревожная. Она связана с «непрозрачностью» этой сферы и режимом секретности. Число военных институтов за время реформ существенно сократилось. Возник монополизм в ряде направлений. Это вызывает большую тревогу. Значительные успехи России в создании стратегических вооружений не могут заменить совершенствования многих других систем. Каналов доведения предложений «простых смертных» до лиц, принимающих решения, в этой сфере практически нет.

В настоящее время происходит революция в военной сфере. Её примеры очевидны:

1) Технологические возможности позволяют сейчас ликвидировать техническими средствами ведущих политических и научных руководителей. По приказу Д. Трампа 3 января 2020 года был убит один из ведущих военных руководителей Ирана Касем Сулеймани. Техника позволила вернуться к средневековым методам борьбы.

2) Принципиальная роль беспилотников. Армяно-азербайджанский конфликт 2020 года показал, что беспилотник «Байрактар» кардинально меняет картину боевых действий.

3) Запуск тысяч спутников на низких орбитах позволит управлять военной техникой из космоса и обходиться во многих случаях без солдат на поле боя.

Военная, научная, инженерная мысль, оборонные предприятия и войска должны быть готовы к этим уже происходящим переменам.

Международная обстановка, в которой находится современная Россия, очень напоминает ту, в которой наша страна была перед Крымской войной. Поэтому от организации и уровня военной науки сейчас очень многое зависит.

Институтский императив

В 1724 году, создавая Академию по совету великого Лейбница, Пётр I формировал структуру: Гимназия — Университет — Академия. Смысл этой триады понятен: каждая её часть сосредотачивается на своём виде деятельности. В Академии учёные добывают новые знания. В Университете эти знания передают следующим поколениям и отбирают тех, кто готов заниматься исследованиями. Гимназия учит и готовит детей к поступлению в университет. Попытки совместить одни структуры с другими и поручить им заниматься несколькими видами деятельности не давали хороших результатов.

В ходе реформ было сделано множество попыток руководить наукой. Не стоит их перечислять. Реформаторы были убеждены, что «на Западе науку делают в университетах, значит, и нам так надо». Под этим лозунгом ломалась и сокращалась значительная часть научно-исследовательских институтов, являвшихся той ключевой частью Академии наук и других ведомств, в которых и добываются новые знания.

В тех университетах Запада, где выполняется часть научной работы, нагрузка на профессоров и преподавателей, которые участвуют в ней, и оборудование большинства лабораторий не сравнимы с теми, что есть в России. Попытка «переместить» науку в образование показывает пренебрежение сложной и ответственной преподавательской работой, а также непонимание усилий и условий, которые требует современная наука. История новой России показала, что эта попытка разрушительна. Кроме того, она привела к ликвидации научной системы Академии наук, которая являлась стратегическим преимуществом России в научном пространстве. Очевидно, надо вернуться к системе научных институтов, разумеется, предоставив возможность заниматься наукой в университетах людям, которые могут и хотят этим заниматься.

Нелепостью является подчинение исследовательских институтов Министерству науки и образования РФ, ориентированному на управление учебными заведениями. В ведущих странах наука является важной частью производительных сил. Поэтому естественно было бы переподчинить их министерству, занимающемуся промышленностью. Либо, учитывая реальную угрозу войны, можно было бы передать их под руководство министерства, занимающегося оборонно-промышленным комплексом. Нынешняя ситуация разрушительна. Её надо менять.

Императив научных фондов

Наука является диалогом. Принципиальным оказывается взаимодействие учёных, самоорганизация в научном пространстве, инициатива исследователей. В этом взаимодействии большую роль играют научные фонды. Многолетняя работа Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ) и Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ) показала высокую эффективность такой формы поддержки научного сообщества, позволила получить ряд важных результатов: профинансированы экспедиции, изданы отличные книги, проведены содержательные конференции.

В настоящее время эта важная часть системы поддержки научного сообщества активно разрушается.

Систему научных фондов в России требуется не сокращать, как делается сейчас, а развивать.

Информационный императив

Ещё Аристотель говорил: «Наука требует любопытства». Чтобы в стране была полноценная наука, в обществе должно измениться к лучшему отношение к знанию как таковому. Научно-популярная литература и съёмка фильмов о науке в нашем отечестве потерпели катастрофу. Тиражи научно-популярных журналов за время реформ упали примерно в 100 раз. В очень немногих газетах есть рубрики, посвящённые науке. В советское время журнал «Квант», созданный в 1970 году, ориентированный на школьников и студентов, интересующихся математикой и физикой, имел тираж 350 тысяч экземпляров. Сейчас его тираж упал до 900 экземпляров. Кто будет работать в науке, в высокотехнологичной промышленности, в оборонном комплексе? Интернет, во многом воспитывавший ранее «клиповое», а ныне «кликовое» мышление, не меняет ситуацию к лучшему.

Молодёжь, получающая образование даже в ведущих вузах, сейчас не идёт в науку. Проще и интереснее зарабатывать деньги в других местах. Мы теряем ещё одно поколение…

Необходимо изменить в России отношение к науке, а для этого следует вести информационную политику, которая поддерживает, а не топит её. Конечно, вниз идти легче, чем вверх, но придётся идти вверх.

Замечания и предложения

В разговоре со мной в своё время Ж.И. Алфёров говорил: «Наука, её потенциал, практически не используются в России. Наша работа не нужна. Мы живём, как нищие». Сборник его статей также назван красноречиво: «Власть без мозгов. Кому мешают академики». Просить, чтобы нищим подали больше, — дело неблагодарное и неблагородное. Это наглядно показала РАН (1724–2013), которая в ходе реформ во время удушения отечественной науки благодарила и кланялась власти за поддержку, и в конце концов печально закончила свои дни, передав исследовательские институты под управление хозяйственников.

Послания Президента определяют курс на преодоление отсталости России и на решение ключевых задач страны. Это и есть основа взаимодействия учёных с властью — без самого активного участия учёных эти задачи не решить. И вопрос здесь не в увеличении оплаты, а в судьбе страны, в том, чтобы вновь решить главную проблему — быть или не быть нашему Отечеству. Соответственно, предлагаемые решения должны быть масштабными и принципиальными.

Поэтому кратко изложу несколько предложений:

1) Разработка стратегического прогноза развития страны, как это делается в ведущих странах мира (например, в Японии и Китае). Формирование стратегии и идеологии.

2) Замыкание цикла воспроизводства инноваций. В частности — возрождение прикладной науки. Активная поддержка или создание крупных корпораций, выпускающих высокотехнологичную продукцию в России.

3) Назначение вице-премьера, курирующего научное пространство России и отвечающего за подъём научно-технического уровня страны, переход ведущих предприятий к VI технологическому укладу, за повышение восприимчивости экономики к инновациям. Создание Госкомитета по науке и технике (аналогичного тому, что был в СССР и есть в Белоруссии).

4) Формирование научно-технической стратегии России, выделение проектов, принятых и понятых элитами и обществом, которые позволят вывести нашу страну на новый, более высокий уровень. На мой взгляд, это могли бы быть: проекты модернизации территории страны; форсированное развитие биотехнологий и медицины; информационно-телекоммуникационная программа, позволяющая выйти на уровень ведущих стран в этой области. Конкретные направления этого проекта представлены в книгах.

5) Обретение научного и образовательного суверенитета. Отказ от рекомендаций западных «экспертов», направленных на деградацию России. Отказ от оценки учёных и организаций по «хиршам», по числу статей. Воссоздание своей полноценной системы научно-технологической информации.

6) Отказ от единого государственного экзамена, «электронизации» образования, от «бакалавров» и «магистров» — готовить надо не полузнаек, а квалифицированных специалистов. Формирование единого образовательного пространства — единые учебники для всех школ страны и для специализированных физико-математических, химико-биологических школ, школ искусств, спорта и т.д. Отказ от инклюзивного образования — с такими детьми должны работать профессионалы, владеющие необходимыми технологиями. Наука должна вернуться в образование. Это поможет преодолеть нынешнюю «кадровую катастрофу».

7) Упорядочение оплаты в науке. Зарплата учёного должна позволять полноценно содержать семью, занимаясь своим делом, без многочисленных подработок, в любом регионе России.

8) Чтобы преодолеть «разрыв поколений» в российской науке, чтобы в отечественной науке была молодёжь, следует рассматривать аспирантуру не как «третью ступень в образовании», а как этап подготовки научного сотрудника, предусматривающий оригинальное решение новой научной задачи и защиту кандидатской диссертации. Оплата государством интеллектуального труда аспирантов, стажёров-исследователей должна быть сравнима с оплатой труда младших научных сотрудников. Бюрократизация системы учёных степеней и её «растаскивание» по вузам и т.д. имеет негативные последствия. Повышение научного и образовательного уровня России требует упорядочения работы в этой сфере, не «растаскивания» оценки диссертаций, а «собирания» и формирования отдельного независимого органа — Высшей аттестационной комиссии при Правительстве РФ (примерно так же, как это делалось в СССР, начиная с 1974 года).

9) Важнейшими задачами российской науки должны стать мониторинг и планирование развития России. Учитывая критическую ситуацию в мировой и российской динамике, эту работу можно организовать при Совете безопасности РФ. Государственное управление без обратной связи, в которой ключевую роль не играет наука, не может быть эффективным.

10) Повышение уровня российской медицины до уровня ведущих стран мира и обретение суверенитета в сфере здоровья людей требуют воссоздания РАМН, ориентации её на решение этой задачи и повышения её роли в принятии стратегических решений в области медицины.

11) Революция в сфере национальной безопасности, систем вооружений, форм силового противостояния в мире требует срочных усилий учёных. В СССР, в США, в ряде других стран институты, лаборатории, отдельные люди имели возможность немедленно передать свои предложения в области вооружений руководителям страны. В России сейчас такой возможности нет. Организационно эту проблему можно решить, опираясь на Совет безопасности РФ, привлекая, например, Академию военных наук. Адмирал С.О. Макаров оставил завет: «Помни войну!» Этот завет сейчас нельзя забывать.

12) Опыт неудачных экспериментов с переподчинением исследовательских институтов ФАНО, затем Минобру показал, что с координацией фундаментальных исследований РАН справлялась лучше. Необходимо воссоздать РАН, переподчинить ей отнятые у неё исследовательские институты и вернуть ситуацию к той, которая имела место до 2013 года. Предпринятая реформа государственных академий наук (2013–2021) не удалась — её следует отменить. Необходимо развивать региональную сеть Академии, чтобы в каждом регионе учёные могли активно участвовать в стратегическом планировании, в поддержке органов власти.

13) Необходимо не «сворачивание», а развитие системы научных фондов. Следует возродить и расширить РГНФ, активизировать РФФИ, создать структуры, поддерживающие учёных, предлагающих оригинальные, новые подходы в медицине, в сельскохозяйственных науках, в военном деле, в сфере междисциплинарных исследований.

В Китае говорят, что путь в тысячу ли начинается с первого шага. Давайте сделаем этот шаг.

Источник: https://izborsk-club.ru/21279

Именно поэтому так опасен консенсус, который быстро складывается в Вашингтоне. Согласно ему, будущие отношения между США и Китаем – это неизбежное военно-экономическое противостояние с неясным исходом. Досадно, что возобладала именно такая точка зрения. Она приведёт к формированию политической среды, где будет всё труднее добиваться сотрудничества, в котором наш мир сегодня так отчаянно нуждается.

Примечательно, как быстро изменилось расхожее мнение по этому вопросу. Чуть более двух десятилетий назад, в сентябре 2000 г., корпоративная Америка и лидеры обеих политических партий настаивали на том, чтобы предоставить Китаю статус «постоянных нормальных торговых отношений» или ПНТО. В те годы Торговая палата США, Национальная ассоциация промышленных производителей, корпоративные СМИ и практически любой авторитетный советник в области внешней политики доказывали, что ПНТО необходимо для поддержания конкурентоспособности американских компаний за счёт обеспечения их доступа на быстрорастущий китайский рынок и что либерализация китайской экономики будет неизбежно сопровождаться либерализацией китайского правительства в смысле его движения в направлении демократии и обеспечения прав человека.

Такая точка зрения казалась очевидной и бесспорной. Предоставление ПНТО, доказывал экономист Николас Ларди из Института Брукингса (центристской организации) весной 2000 г., «стало бы важным стимулом для руководителей Китая; иными словами, это означало бы существенные экономические и политические риски ради удовлетворения требований мирового сообщества относительно проведения дополнительных экономических реформ». С другой стороны, отказ в ПНТО «означал бы, что компании США не получат выгоду от самых важных обязательств, которые Китай взял на себя при вступлении во Всемирную торговую организацию» (ВТО). Эту мысль ещё яснее и проще выразил политолог Норман Орнстейн, представляющий более консервативное заведение – Американский институт предпринимательства. «Торговля с Китаем – это хорошо для Америки и для расширения свобод в Китае, – заявил он. – Это кажется или должно казаться очевидным».

Ну для меня-то это не было очевидным, поэтому я возглавил оппозицию этому катастрофическому торговому соглашению. И я, и многие трудящиеся в Америке тогда понимали, что, если позволить американским компаниям переместить свою деятельность в Китай и нанимать там работников, готовых вкалывать за нищенские зарплаты, это подстегнет гонку ко дну. В итоге американские рабочие лишатся хорошо оплачиваемых (благодаря профсоюзам) рабочих мест в Соединённых Штатах и будут вынуждены соглашаться на более низкие зарплаты. Именно это и случилось. В течение двух последовавших десятилетий было потеряно 2 млн рабочих мест в США, закрыто более 40 тысяч заводов, а заработная плата американских рабочих заморозилась и перестала расти, хотя корпорации получали многомиллиардную прибыль и щедро вознаграждали менеджеров высшего звена. В 2016 г. Дональд Трамп победил на президентских выборах отчасти потому, что выступил против торговой политики, умело сыграв на реальных экономических проблемах многих американских избирателей, используя дешёвый популизм, раскалывающий американское общество.

Между тем, нет нужды говорить о том, что положение дел со свободой, демократией и правами человека в КНР не улучшилось. Они были резко ограничены, поскольку Китай двинулся к созданию ещё более авторитарного государства и стал всё более агрессивно вести себя на мировой арене. Маятник превалирующих в Вашингтоне настроений теперь качнулся в противоположную сторону. Если раньше там преобладал слишком большой оптимизм относительно возможностей беспрепятственной торговли с Китаем, то теперь настроения стали чересчур ястребиными из-за угроз, которые исходят от более богатого, сильного и авторитарного Китая. Это лишь один из итогов необузданного роста свободной торговли.

В феврале 2020 г. аналитик Института Брукингса Брюс Джоунс написал, что «подъём Китая до уровня второй экономики мира, крупнейшего потребителя электроэнергии со вторым по величине оборонным бюджетом – дестабилизировал мировую политику», а мобилизация «для противостояния новой реальности в виде соперничества великих держав – это вызов для американского государственного строительства в предстоящий период». Несколько месяцев назад мой консервативный коллега по Сенату, республиканец от штата Арканзас Том Коттон, сравнил угрозу, исходящую от Китая, с той, что представлял Советский Союз в годы холодной войны: «Америке снова противостоит могущественный тоталитарный противник, стремящийся к доминированию в Евразии и переделыванию мирового порядка, – утверждал он. – И подобно тому, как Вашингтон перестроил архитектуру национальной безопасности США после Второй мировой войны, чтобы подготовиться к конфликту с Москвой, сегодня Америке нужно скорректировать свои долгосрочные экономические, промышленные и технологические стратегии, чтобы они отражали растущую угрозу, исходящую от коммунистического Китая». В прошлом месяце Курт Кемпбелл, высшее должностное лицо Совета национальной безопасности США по политике в Азии, заявил, что «период, охарактеризованный как эпоха взаимодействия с Китаем, подошёл к концу» и что с этого момента «доминирующей парадигмой будет конкуренция». 

Не верьте шумихе

Двадцать лет тому назад американский экономический и политический истеблишмент заблуждался в отношении Китая. Сегодня консенсус резко поменялся, но он снова неверен. Теперь, вместо здравицы в честь свободной торговли и открытости верхушка бьёт в барабаны, возвещая о начале новой холодной войны и навешивая на Китай ярлык экзистенциальной угрозы для США. Мы уже слышим, как политики и представители военно-промышленного комплекса используют эту мантру в качестве повода и оправдания для непрерывного раздувания оборонного бюджета.

Я считаю, что этот новый консенсус важно оспорить – и это не менее важно, чем опровергнуть обоснованность прежнего консенсуса. Китайское правительство, конечно же, виновно в политическом курсе и практике, которая неприемлема для меня лично и для всего американского народа: кража технологий, подавление свободной прессы и прав трудящихся, репрессии в Гонконге и Тибете, угрозы Пекина в адрес Тайваня и ужасающая политика в отношении уйгуров. Соединённым Штатам нужно также бить тревогу по поводу агрессивных амбиций Китай в мире. Им следует и дальше ставить эти вопросы ребром во время двусторонних переговоров и поднимать их в многосторонних организациях, например, в Совете по правам человека ООН. Такой подход вызывал бы больше доверия и уважения, если бы США занимали последовательную позицию в вопросе защиты прав человека и в отношении своих союзников и партнёров. В этом случае они могли бы добиться гораздо лучших результатов. Американцы должны сопротивляться искушению добиваться единства нации за счёт страха и вражды.

Однако организация нашей внешней политики вокруг достаточно бесперспективной глобальной конфронтации с Китаем не улучшит его поведение, но будет политически опасной и стратегически контрпродуктивным и близоруким выбором. Стремление к конфронтации с КНР имеет прецедент: глобальную «войну с террором». После терактов 11 сентября американский политический истеблишмент быстро заключил, что главным фокусом во внешней политике должна стать борьба с террором. Спустя почти два десятилетия, в течение которых было потрачено 6 трлн долларов, стало понятно, что идею национального единства просто эксплуатировали, чтобы начать серию бесконечных войн, оказавшихся неимоверно дорогостоящими с человеческой, экономической и стратегической точки зрения. Эти войны породили ксенофобию и фанатизм в американской политике. Под ударом оказались общины американских мусульман и арабов. Неудивительно, что сегодня, в обстановке неумолимого нагнетания страхов по поводу Китая, страна переживает рост преступлений на почве ненависти к азиатам. В настоящее время общество в Соединённых Штатах расколото больше, чем когда-либо в новейшей истории. Однако опыт двух последних десятилетий должен был бы показать нам, американцам, что необходимо сопротивляться искушению добиваться национального единения посредством нагнетания страха и вражды. 

Лучший путь вперёд

Администрация Джо Байдена справедливо признала подъём авторитаризма в мире главной угрозой демократии. Однако главный конфликт между демократией и авторитаризмом разворачивается не между странами, а внутри них, и наша страна в этом смысле не исключение. Если уж демократии суждено победить, то победа будет одержана не на традиционном поле боя, а за счёт наглядной демонстрации того, что демократия может фактически обеспечить более высокое качество жизни для людей, чем авторитаризм.

Вот почему необходимо вдохнуть новую жизнь в американскую демократию, восстановить веру народа в правительство посредством удовлетворения давно уже игнорируемых потребностей работающих семей. Мы должны создать миллионы хорошо оплачиваемых рабочих мест, восстановить и обновить обветшавшую инфраструктуру и сражаться с изменением климата. Мы должны найти выход из кризисов в здравоохранении, обеспечить людей качественным жильем, решить накопившиеся проблемы в образовании, уголовном правосудии, иммиграционном законодательстве и во многих других областях. Мы должны это делать не только ради того, чтобы быть более конкурентоспособными в противостоянии с Китаем или любой другой страной, но и потому, что это отвечает чаяниям американского народа.

Хотя правительство обязано заботиться в первую очередь о безопасности и процветании американского народа, следует также признать, что в тесно взаимосвязанном мире наша безопасность и процветание влияют на жителей других стран. Вот почему в наших интересах работать с другими богатыми странами для подъёма уровня жизни во всём мире и снижения невероятного экономического неравенства, которое авторитарные силы повсюду эксплуатируют для усиления своей политической мощи и подрыва демократии.

Администрация Байдена пытается договориться о минимальном налоге на прибыль предприятий во всем мире. Это шаг в правильном направлении, чтобы покончить с гонкой ко дну. Но мы должны мыслить ещё шире и ставить вопрос о введении минимальной заработной платы, которая защитила бы права трудящихся во всем мире, дав миллионам людей более реальный шанс на достойную, нормальную жизнь и снизив возможность транснациональных корпораций эксплуатировать беднейшее население мира. Чтобы помочь бедным странам повысить уровень жизни своих граждан по мере их интеграции в мировую экономику, Соединённым Штатам и другим богатым странам следует существенно увеличить уровень инвестиций в устойчивое развитие.

Чтобы американский народ процветал, другим жителям планеты нужно поверить в то, что США – их союзник, а успехи американцев – это и их успехи. Байден делает то, что нужно, добившись выделения 4 млрд долларов в виде поддержки всемирной инициативы в области вакцинирования, известной как COVAX, поделившись 500 миллионами доз вакцины с остальным миром и поддержав отказ ВТО от прав интеллектуальной собственности, который позволит более бедным странам самостоятельно производить вакцины. Китай заслуживает признания за предпринятые им шаги по обеспечению вакцинами бедных стран, но американцы могут сделать ещё больше. Когда люди во всем мире видят американский флаг, он должен ассоциироваться у них не с дронами и бомбами, а с упаковками гуманитарной помощи, спасающими человеческие жизни.

Создание подлинной безопасности и процветания для трудящихся в США и Китае требует построения более справедливого мирового порядка, где главным приоритетом станут потребности простых людей, а не жадность корпораций и милитаризм. В Соединённых Штатах передача миллиардов долларов налогоплательщиков корпорациям и Пентагону и подливание масла в огонь фанатизма и ксенофобии точно не служит этим целям.

Американцы не должны пребывать в наивном неведении относительно репрессий и неуважении прав человека в КНР, а также относительно глобальных амбиций китайских лидеров. Я твёрдо верю, что американский народ заинтересован в укреплении мировых норм уважение прав и достоинства всех людей – в США, Китае и во всем мире. Но боюсь, что укрепляющийся межпартийный консенсус по поводу конфронтации с Китаем помешает достижению этих целей и может вдохновить авторитарные, ультранационалистические силы в обеих странах. Он также отвлечёт внимание от общих интересов, разделяемых нами: борьбы с поистине экзистенциальными угрозами, такими как изменение климата, пандемии и гибель человеческой цивилизации в результате возможной ядерной войны.

Развитие взаимовыгодных отношений с Китаем – нелёгкая задача. Но мы способны на нечто большее, чем ввязывание в новую холодную войну.

БЕРНИ САНДЕРС, независимый сенатор США от штата Вермонт.

Источник: https://globalaffairs.ru/articles/opasnyj-konsensus-vashingtona/

Монография интересна набором и анализом проблем, возникших в новом тысячелетии, которое стало переломным для многих стран и регионов, а острота глобальных кризисов и рисков достигла необычайной глубины и масштаба. Именно в нулевые годы ЕС осуществил серьезные институциональные и экономические реформы, однако, как справедливо подчеркнуто в монографии, новые вызовы современности и динамика мирового развития не позволяют остановиться на достигнутом. Монография отражает основные аспекты дебатов в ЕС и за его пределами о том, как сделать европейскую экономику более динамичной и конкурентоспособной на фоне усиливающегося глобального соперничества, продвижения регионального и кросс-регионального сотрудничества снижения авторитета международных организаций. Авторы анализируют развитие экономики европейского блока и его отдельных участников через призму этих проблем, показывая и доказывая, как на позиции ЕС влияют успехи его основных партнеров и конкурентов; выделены новые тренды международного экономического развития в отдельных сферах (инновации, экологизация) и отраслях (туризм, фармацевтика, автомобилестроение).

Исследование последовательно продвигается от анализа роли государства на различных уровнях (страновом, региональном, отраслевом) к новым моделям обеспечения конкурентоспособности. Подобная комплексность делает данный труд важным с точки зрения не только науки, но и практики принятия стратегических решений по выстраиванию отношений с блоком. Авторов интересует вопрос, сохранит ли ЕС устойчивые конкурентные позиции или станет своего рода «младшим» стратегическим партнером лидеров мирового развития – США и Китая.

Концептуальный анализ, представленный в первой главе, основан на новейшей статистической базе и отражает особенности экономического положения ЕС в мире, его место в международном разделении труда, движении капитала; даны характеристики инновационного и человеческого потенциала ЕС как главных источников будущего роста.

Авторы уделяют внимание и традиционным показателям позиций в мировой экономике (внешнеторговая квота и сальдо торгового баланса), хотя они не всегда отражают реальное положение, что следует из самой книги. Так, несмотря на то что по данным показателям Европа опережает США и Китай, инновационный потенциал, определяющий позиции страны/рынка в современной мировой экономике, отстает от конкурентов, а цифровой потенциал крупнейших европейских ТНК остается предметом внимания экспертов и озабоченности институтов ЕС.

Авторы справедливо отводят особое место новой промышленной политике ЕС, обосновывая необходимость ее реализации на новом качественном и организационном уровнях. В то же время было бы крайне важно и интересно увязать этот вопрос с анализом торговой политики блока, его позиций в рамках переговоров в ВТО. Именно торговая политика, трактуемая широко, служит важнейшим инструментом защиты и/или продвижения интересов национальных производителей.

Не менее интересна вторая часть работы, посвященная экономической политике и конкурентным позициям отдельных стран ЕС, включая Швейцарию, входящую в европейское экономическое пространство. Материалы исследования позволяют провести сравнительный анализ и оценить перспективы стратегии и тактики ЕС и его партнеров. Отметим преимущественно авторское видение страновых проблем, что в некоторой степени затрудняет комплексное восприятие выводов.

Источник: https://www.ng.ru/ng_exlibris/2021-04-14/14_1074_rivalry.html

Законопроект об общих правилах организации дистанционного обучения парламентарии планируют обсудить в первом чтении на одном из ближайших пленарных заседаний. Прошедшие полгода показали, что у онлайн-образования в период чрезвычайных ситуаций нет альтернативы. Если бы не дистант, заболевших среди педагогов и школьников было бы гораздо больше, убеждены авторы инициативы. На четыре простых вопроса, которые больше всего волнуют читателей «Парламентской газеты», ответила глава Комитета Совета Федерации по науке, образованию и культуре, автор поправок Лилия Гумерова.

1. Почему закон о дистанционном обучении так необходим?

- В период вынужденного перехода на дистанционное обучение к нам в Комитет поступило большое количество обращений от родителей и учителей. Вот лишь некоторые из них: сколько должен длиться урок? Сколько ребенок должен проводить за компьютером времени в течение дня? Что с зарплатой учителей, нагрузка на которых значительно возросла? Как быть, если нет Интернета или гаджета?

Разработанный сенаторами нашего комитета законопроект «О внесении изменения в статью 16 Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации» уточняет полномочия Минпросвещения и Минобрнауки по установлению порядка применения электронного обучения, дистанционных образовательных технологий при реализации образовательных программ. В настоящее время деятельность министерств по организации дистанционного обучения в создавшихся условиях носит рекомендательный характер. Практика показала, что необходимо законодательное закрепление положения о разграничении полномочий. Согласно проекту закона, координировать вопросы реализации дистанционных образовательных технологий по вопросам общего образования и среднего профессионального образования будет Минпросвещения, вопросы высшего образования — Минобрнауки.  

2. Когда и зачем формат дистанционного обучения будет применяться?

- Напомню, в весеннюю сессию была принята поправка в целях обеспечения непрерывности образовательного процесса в условиях введения режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации. В условиях введения режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации по всей стране или в отдельных регионах обучение и государственная итоговая аттестация могут осуществляться с применением электронного обучения и дистанционных образовательных технологий. 

Важно, что вводиться такой формат обучения будет только в случае форс-мажора, к которому относится распространение коронавирусной инфекции. Иначе как мы должны сохранить здоровье обучающихся и педагогов в условиях пандемии? И если не дистанционное образование, то каким оно ещё может быть в этот период?!

Вводиться такой формат обучения будет только в случае форс-мажора

Очевидно, что перевод школ, колледжей и вузов на дистанционный режим работы стал одной из необходимых и неотложных мер по борьбе с эпидемией коронавируса. Эта мера позволила обеспечить непрерывность образовательного процесса и сохранить здоровье наших детей и педагогов.

3. Какие новые возможности появятся у школьников и их наставников после принятия законопроекта?

- Его применение позволит большому количеству школьников одновременно прослушать лекции лучших учителей, а педагогу даст возможность в рамках одного проекта объединить школьников из разных регионов.

Кроме того, будут откорректированы подзаконные нормативные правовые акты. В них будут содержаться ответы на все вопросы, которые волнуют учителей, учеников и их родителей. В подзаконных актах будут перечислены обязанности педагогических работников при дистанционном обучении, определён перечень преподаваемых в таком формате предметов, уточнены требования к домашним заданиям, продолжительности урока, проведения итоговой аттестации и так далее.

4. Многие высказывают опасения, что после принятия закона все уроки полностью перейдут в электронный формат, и выступают категорически против любых онлайн-технологий в школе. Так ли это?

- Действительно, за период противодействия коронавирусной инфекции вышло немало фейковых новостей, искажающих и подвергающих сомнению, в том числе необходимые законодательные изменения.

Еще раз подтверждаю, что опасения о замене традиционного образования дистанционным беспочвенны. Онлайн-обучение — лишь одна из форм образовательного процесса. Позиция нашего комитета неизменна в том, что ничто не заменит живого общения ученика с педагогом. Мы не подвергаем сомнению классическое школьное обучение, когда главной персоной в школе является учитель, любящий детей, знающий свой предмет и передающий знания, что называется, глаза в глаза. 

 Лилия Гумерова

Источник: https://www.pnp.ru/social/chetyre-voprosa-pro-zakon-o-distancionnom-obuc...

Ключевые слова: Россия; мировой порядок; международные отношения; полицентричность; идеологемы; идейный фактор; тюркский фактор.

The Ideological Factor and the Turkic Element in Russia’s Policy through the Prism of Transformation of the World Order

Abstract. Examining ideological and Turkic factors in Russia’s contemporary policy, the author proceeds from the fact that after the disintegration of the Soviet Union, Russia abandoned the very idea of state ideology. As a result, it had no solid ideologemes that could form the basis for the proper development of the state. However, as time passed, the world order as well as the priorities of the Russian Federation were changing and there appeared a visible demand for new ideas. For this reason, the society now is in acute need for new narratives that will correspond to the vital national interests both internationally and domestically. Today, the state is evidently in search for new ways forward. In foreign policy, there is a concept of the «Russian world», the practical implementation of which is, however, still far from ideal. It is anticipated that the global processes would be directed by the states that pay close attention to new international associations. The ideal of justice that is typical both for the West and East could be one of those factors that might greatly contribute to the reconciliation of the world’s societies. What assumes particular importance for Russia is the Turkic factor. Russia’s most important task is to safeguard the Turkic-speaking regions of the country from external influence, while finding a compromise with external actors that pose a threat to such regions. Central in this regard are our relations with Turkey.

Keywords: Russia; the world order; international relations; polycentrism; ideologies; the ideological factor; Turkic factor.

Avatkov Vladimir Alekseevich – Candidate of Political Sciences, Senior Researcher, the Institute of World Economy and International Relations of the Russian Academy of Sciences (IMEMO), Moscow, Russia.

После развала СССР Россия пережила логичный с точки зрения исторического процесса этап отрицания идейного фактора во всех сферах жизни, этап концентрации на интересах, а не ценностях в политической жизни. Смена вех, диктуемая развитием мира и государства, ставит перед элитой и населением страны естественные вопросы о будущем, а значит требует и выработки концептуальных основ – набора устойчивых идеологем. Без такого философского обоснования будущего страны и мира государство обречено на следование чужим логикам или (само)ликвидацию. Осознание этого факта не до конца пришло в нужные точки, структуры и элементы политического истеблишмента, однако дух перемен уже отчетливо ощущается.

Несмотря на дискуссию о «конце истории» и расхожие формулировки о наступлении эры национальных интересов, эры отрицания идейного базиса развития общества, мировая политическая среда после этапа постсоветского сосредоточения стала искать – что естественно – новые ориентиры. Сама среда (бесспорно, не без участия акторов) сформировала запрос на идеи, пусть и не глобального характера, но на микроуровне. Такого рода поиск и сосредоточение привели к возвращению на мировую арену религиозного сознания, консервативных тенденций и национализма в различных его проявлениях. Более того, в отдельных случаях наблюдается превращение указанных факторов в крайне взрывоопасную смесь с точки зрения системы международных отношений. ХХI век переживает «кризис рациональной всемирности», который, по многим имеющимся тенденциям, происходит в виде «возвращения в эпоху религиозных войн» [Косолапов 2006]. В связи с нестандартным межсистемным переходом, который, судя по всему, не завершился до сих пор, возникли дискуссии относительно сложившегося и будущего миропорядка. Существует научная позиция, содержание которой сводится к тому, что система международных отношений продолжает по большей части сохранять признаки Ялтинско-Потсдамского периода, что обосновывается, прежде всего, сохранением ключевых институтов, включая ООН. Оппоненты же указывают на то, что развал СССР, т.е. геополитическая катастрофа, привел к краху одного из ключевых акторов, а значит создал предпосылки для перехода к новой системе. Исходя из этой логики, возникают две позиции – мир находится в стадии перехода или уже в новом порядке. Наиболее верной в этом контексте представляется позиция, подразумевающая, что время ускорилось, мир после развала СССР пережил стадии однополярности, плюралистической однополярности [Богатуров, Косолапов, Хрусталев 2002, c. 284], а сейчас переходит сквозь «постзападную эру» [Никитина 2017] к полицентричности или бесполярности. Как отмечает академик А.А. Дынкин, «мировой порядок, который существовал последние 25 лет, сломлен», а «политическое содержание текущей трансформации мирового порядка заключается в столкновении претензий на американскую исключительность с реалиями полицентричного мира» [Дынкин 2015, c. 66]. Ряд исследователей отмечает, что из имеющихся концепций «самой перспективной … представляется та, что основана на идее коллективного управления, осуществляемого группой ведущих демократических государств» [Иноземцев, Караганов 2005, c. 22].

В работах современных российских исследователей получили новое звучание мысли об идейном столкновении в мире [Караганов 2016]. Проводятся круглые столы по теме, обсуждаются вопросы кризиса и эволюции политических идеологий [Каменская, Соловьев, Смирнов 2015, c. 101]. Складывается ощущение, что мир вступает в новое идеологическое соревнование, в котором уже не будет тотальных идеологий и войны двух миров, но однозначно формируется соревнование политических моделей и идеологем, благодаря чему человечество сможет двигаться вперед. Для мира определяющим было и остается то, что происходит в головах людей, ответственных за принятие решений, мозговая деятельность и формирование идей важнее (или, по крайней мере, не менее важны) того, что содержится «в кошельках» [Войтоловский 2017, с. 159]. Член-корреспондент РАН Ал. А. Громыко отмечает, что история международных отношений может двигаться «рывками», когда более длительные периоды стабилизации и сменяются более короткими всплесками насилия. По его мнению, базисом формаций в этом контексте является экономика, но также и «цивилизационно-культурный, и религиозный, и ценностный факторы». В связи с этим необходимо формировать соответствующие нарративы, отвечающие национальным интересам. По мнению Ал.А. Громыко, у России есть положительный опыт формирования нарративов – «Русский мир», собственное видение глобализации, идеи суверенной внешней политики, позиционирование себя как «стратегически мыслящей державы» [Громыко 2016, c. 8]. Как отмечает член-корреспондент РАН Ф.Г. Войтоловский, «мир стоит на пороге появления новых идеологий», «отсутствие систематизированной идеологии представляет собой такую же опасность, как и сверхидеологизация политики». Для современной России эта проблема представляется особенно актуальной, с учетом того что «государство, элита которого не видит долгосрочных целей своей деятельности, не озабочено стратегическим целеполаганием, рискует оказаться жертвой текущих столкновений внешних и внутренних политико-экономических интересов или стать орудием достижения чуждых ему целей» [Войтоловский 2007, c. 55]. Именно поэтому идеологический фактор становится одним из определяющих – в том числе и для России, которая исторически предлагала миру альтернативу развития, но способна и может это сделать и сегодня. Россия в мире идей Бурная дискуссия о будущности идеологии, развернувшаяся в рамках эпохи «нового мышления» Горбачёва, прекратилась достаточно резко после таких событий, как развал СССР, обнищание интеллигенции, расстрел парламента в 1993 г. и чеченские войны.

Потребовались годы созидательного труда, в первую очередь в сфере выстраивания заново государственных институтов, чтобы вновь появился запрос на идеологию внешне- и внутриполитического курса. Как отмечал С.А. Караганов, «главная проблема заключается в том, что Россия легла в дрейф. Мы не знаем, куда двигаться» [Караганов 2013, c. 12]. Проблемой отсутствия четких ориентиров во внешней политике России озабочены многие исследователи. Так, Э.Г. Соловьев подчеркнул, что «позитивного консенсуса, четко выраженных собственных преференций, программы действий… в отечественной политике не выработано» [Соловьев 2008, c. 86]. Дефицит идей оказывается в этом контексте тесно связан с дефицитом привлекательности России [Соловьев, Смирнов 2008]. При этом очевидно, что Россия вследствие многих событий и трансформации мировой политической среды находится на этапе переформатирования своей внешней [Барановский 2016, с. 8] и внутренней политики, в поисках новых – в том числе идейных – ориентиров. Все большее распространение при анализе роли ценностей в политике России получает связь между ними и исторической памятью [Пахалюк 2018, с. 135]. При этом обращение к прошлому может сформировать основу морального обоснования места, миссии и будущего России как в контексте внутренних ориентиров, так и в выстраивании внешнеполитического целеполагания. Во внешней политике, бесспорно, войдет в историю концепт «русский мир», который можно трактовать в узком смысле слова – как мир проживающих во многих странах русских, так и в широком смысле – как все русскоязычное пространство. Иными словами, вторая трактовка выходит далеко за рамки ареала проживания русских на постсоветском пространстве и возвращает термину «русский» его исконную полиэтничность, подразумевающую, в первую очередь, опору на язык и самовосприятие, а отнюдь не на национальный признак. Проблема «русского мира» кроется не в слабости самой идеи, а в недостаточности ее развития. Любой идейный конструкт требует выработки стратегии и тактики наступления, сценариев ответа при наличии вызовов в отношении него. Без всего вышеперечисленного любая идеология обречена на неудачу и естественную гибель. Украинский кейс, который продемонстрировал крах имевшегося ранее миропорядка, оказался – по крайней мере в настоящий момент – угрозой, а затем и непреодолимым препятствием для «русского мира». Успешность «русской весны» в Крыму сменилась стагнацией на Донбассе и отрывом Киева, без которого «русский мир» неполон. Более того, сама привлекательность термина оказалась под угрозой, прочно (благодаря соответствующей анти-российской пропаганде) начала ассоциироваться у многих людей с агрессией, а не с миром и справедливостью. Столкновение с испытанием продемонстрировали необходимость перестройки концепции «русский мир», создания должной стратегии воздействия и тактики работы. Жизнеспособность идеи не вызывает сомнения, однако казус исполнения налицо. Для реализации внешнеполитической идеологии требуется слаженная работа всех органов власти – от МИДа до Россотрудничества и даже частных некоммерческих организаций. А есть ли она, эта внешнеполитическая идеология, у современной России? Совокупность даже самых правильных действий не может заменить идейный концепт. Цели движения должны быть обозначены на доктринальном уровне и отражаться в концепции внешней политики и иных государственных документах. Сирийский кейс продемонстрировал успехи внешней политики и военной силы России, но он же и обнажил вопрос о будущности мира, региона и Российского государства. После успехов на военном и дипломатическом уровнях от Москвы ждут свойственных ей на протяжении истории идей развития, особенно ждут на постсоветском пространстве. «Суверенная демократия» – при всем том, что это «масло масляное» – работающий концепт, потому что большинство государств в той или иной степени устали от протектората США, которые после развала СССР определили себя победителями и начали строить однополярный мир – мир гегемонии. Волнение элементов мировой системы усиливается с каждым действием «слона в посудной лавке» – будь то ливийский кейс, или египетский, или иракский. Но действительно ли это тот концепт, который подходит современной России? Ограничиваться опорой на себя и собственные силы во всем недостаточно, идеи чучхе работают только в закрытом обществе, которое возродить можно – но нужно ли? – только диктаторской рукой. При этом «унификация, эрозия идентичности, ослабление национально-государственных возможностей регулирования социума… могут вызывать в качестве защитной реакции приступы самоизоляции, автаркии, протекционизма» [Барановский 2010, c. 8], это во многом объясняет причинно-следственные связи описанного выше. Бесспорно, «суверенная демократия» вписывается и в идею укрепления полицентричного мира. Но и тут возникает целый ряд закономерных вопросов. Полицентричный мир более демократичен, чем однополярный и биполярный. Он был свойствен системе международных отношений на протяжении истории – исключением стали лишь 50 лет биполярного противостояния и 15 лет гегемонии одного игрока. Но мир полицентричный – это не только демократия, но и расширение хаоса, а значит – большая опасность, особенно с учетом недостаточности ответственности у региональных акторов. Иными словами, такого рода мировой порядок может стать предтечей новых войн. Полицентричность в истории была таким же естественным явлением, как и стремление государств к объединению в два блока для большего порядка и сохранения мира. Достаточно в качестве примеров вспомнить Антанту и Четверной союз, антинаполеоновские коалиции, многие войны, в которых участвовала Россия. Будущее за теми, кто возглавит процесс создания новых объединений, а значит – вполне логичным оказывается попытка в том числе Москвы делать акцент на БРИКС и ШОС. Учитывая «разворот России на Восток» и рост значения этого региона в мире, логичным будет искать единые с ним идейные концепты – при этом, бесспорно, не допуская полной изоляции от Запада: восточные государства могут воспринять это как возможность использовать Москву в своих целях. Восток исторически имел свои особенности, отличающие его от Запада. Это и цикличность времени, и концентрация на лидерстве, а не на институтах, особое отношение к собственности и сакральности, общинность. Но главный концепт Востока – справедливость. За нее ведется борьба, из-за нее делаются революции, она определяет политическое и экономическое сознание большей части групп населения. Сложившаяся система международных отношений «значительно более однородна, чем все прежние в смысле составляющих ее основание ценностей», но она «содержит большой элемент несправедливости, а поэтому и не может быть вполне устойчивой» [Кременюк 2004, c. 39]. Одним из стержней, объединяющих народы на протяжении истории, был и остается стержень справедливости. Такого рода стержней, скреп должно быть выявлено и постулировано как можно больше: именно они должны составить основу новой национальной идеи идеального будущего. Подобного рода модель идеального будущего, основанного, в первую очередь, на интересах российской (русской) нации, постепенно может и должна стать привлекательной не только для внутреннего потребления, но и для мирового сообщества. Для этого необходимо на экспертном уровне выявить схожие черты, модели идеального будущего и восприятия прошлого у новой российской (русской) нации и других наций мира. Например, идеал справедливости может стать базисом взаимодействия со многими субъектами мировой политики, потому что этот идеал играет большую роль во многих и западных, и восточных обществах. Особенно остро он чувствуется у тех народов, которые находятся на пересечении Запада и Востока. Примером может послужить Турция, у которой этот идеал непостулированно заложен в идеологию правящей элиты. Это проявляется даже в названии правящей партии – Партии справедливости и развития [Аватков 2016, с. 688].

Справедливость может и должна стать объединяющим фактором, с которым можно проводить собственную политику. Слово не может быть выброшено из контекста и требует проработки соответствующей стратегии, а затем и тактики. Учет всех особенностей развития восточных государств и интересов, традиций и ценностей России может сформировать новую внешнеполитическую идеологию государства – идеологию, привлекательную для всех. Кроме того, справедливость может стать ключевой частью не только внешнеполитической идеологии, но и концепции внутреннего развития. Ведь основные претензии населения к власти касаются именно справедливости – справедливости распределения доходов, справедливости назначения на должности, справедливости принятия тех или иных решений. Парадоксальным образом по большинству классических параметров Востока Россия – страна, скорее, восточная. А значит, целый ряд закономерных процессов, вопросов и идей Востока свойственны и Российскому государству. Использование указанных факторов может сыграть на пользу укрепления России. Тюркский фактор в политике России Особое влияние на формирование идеологем во внешней политике России в последнее время оказывает тюркский фактор, состоящий из трех элементов: внутренней составляющей, тюркоязычных регионов, входящих в состав государства, пространства СНГ в лице представляющих Содружество тюркских государств, а также политики внешних акторов, заключающейся в распространении своего влияния и создании так называемого «тюркского мира». Принципиально важным элементом являются именно тюркоязычные субъекты, поскольку они представляют собой основу существования самой России, в том числе и как многонационального государства. Важность этой внутренней составляющей состоит также в том, что она, как правило, определяет идеологию государства в отношении тюркских и тюркоязычных народов. Формируется такая идеология постепенно – иногда, как в случае с Россией, которая после распада Советского Союза в силу сложившихся обстоятельств уделяла недостаточно внимания тюркоязычному населению страны, этот процесс занимает годы и даже десятилетия. В настоящее время Россия нацелена на гармонизацию межнациональных отношений внутри страны и укрепление сотрудничества с тюркоязычными народами СНГ, при укреплении контактов с Турцией, но при сохранении дистанции. В этом контексте особую значимость приобретает сохранение самобытности народов. Так, например, тюркоязычное население России осознает, что, несмотря на некоторые этнические особенности, многовековая история и культура тесно связывают эти народы с Российской Федерацией. Говоря о тюркских государствах постсоветского пространства, стоит отметить, что в отношении них произошла относительная интеграция, усиливается внешнее влияние на них, однако разрозненные контакты России с ними пока не приобрели структурную и долгосрочную основу, которая гарантировала бы в перспективе реализацию интересов и России, и этих государств. Вместе с тем главная задача России состоит в том, чтобы оборонять внутренний фактор от внешнего влияния и исходящих «извне» угроз. Одну из такого рода угроз представляет собой политика отдельных государств, направленная на разрушение самобытности и подмену российских идеологий противоположными по смыслу идеями. Наиболее активно такую политику проводит Турецкая Республика, которая с начала 2000-х годов проявляет особый интерес к тюркоязычным регионам России и тюркским государствам постсоветского пространства. Турция пытается выстроить линии сотрудничества практически с каждым из таких государств [Дружиловский, Аватков 2013, c. 86], стараясь приблизиться к ним за счет осуществления политики пантюркизма. При этом Турция больше не рассматривает эти государства в качестве своих партнеров. Они скорее представляют собой вспомогательный инструмент, используемый для достижения целей, поставленных в рамках провозглашенной Турцией политики неоосманизма, предусматривающей возвращение Турецкой Республике утраченного влияния и являющейся причиной ее чрезмерных амбиций. С момента распада СССР Турция, в основном посредством «мягкой силы», оказывала существенное влияние как на отдельные страны СНГ, так и на российские регионы, что в значительной степени осложняло процесс российскотурецкого взаимодействия. На территории некоторых тюркоязычных республик Российской Федерации функционировали «турецкие лицеи», деятельность которых впоследствии была признана экстремистской и приостановлена на основании решения Верховного суда, а в тюркских государствах Центральной Азии особенно распространились культурные и другие центры, управляемые из Турции (ТИКА, ТЮРКСОЙ). И если несколько лет назад в Турции были популярны мысли о провозглашении Турана – мифического протогосударства тюркских народов, то в последние годы руководство страны пропагандирует идею создания «тюркского мира», которая заключается в объединении всех тюркских народов под эгидой Турецкой Республики и на основе турецких логик. Власти государства красноречиво говорят об их единстве, которое, однако, ничем не подтверждается. Турция активно дает понять, что готова выступить в роли предводителя мира тюркских государств, однако, чтобы не вызывать лишнего возмущения, осуществляет свою цель достаточно аккуратно, переходя от линии конфронтации к линии сотрудничества. Кроме того, Турция намеренно не делает различий между понятиями «турецкий», «тюркский» и «тюркоязычный», полагая, что отдельно взятые схожие культурные и другие аспекты дают право делать такого рода громкие заявления о необходимости объединения народов на основе турецких логик. Россия, внешняя политика которой все чаще смещается в сторону тюркского фактора, напротив, старается убедить Турцию в обратном. При этом для России остается принципиально важным сохранить не только связи с тюркскими и тюркоязычными регионами, но и установленные за годы многолетнего сотрудничества контакты с Турецкой Республикой. Тюркский фактор сегодня является одним из важнейших пунктов политики России на внешнеполитическом направлении, и одной из главных задач остается защита тюркоязычных субъектов от внешнего влияния, а также поиск баланса с внешними акторами, и в первую очередь – с Турцией. В идейном факторе внешней политики России ключевым этнополитическим фактором является «тюркский вопрос». Он тесно связан с внутренним пространством, а также с ключевыми с точки зрения российской внешней политики странами – странами СНГ. Можно сказать, что тюркский фактор будет являться лакмусовой бумажкой успехов и поражений Москвы в деле выстраивания внешнеполитической идеологии (впрочем, на самом деле – и идеологии внутренней). Четкое разделение тюркского «поля» на тюркоязычные российские народы, тюркские народы СНГ и Турцию, уважение к традициям и поощрение различий в противовес турецкому господству станет хорошим началом большого дела по формированию нового ценностного поля российской внешней политики – «Политики справедливости».

Библиография

Аватков В.А. О нации, идентичности и логиках современной России: основные сложности и решения // Национальная безопасность. 2016. № 6 (47). С. 685–689. Барановский В.Г. Трансформация мировой системы в 2000-х годах // Международные процессы. 2010. Т. 8. № 1 (22). С. 4–13.

Барановский В. Г. Новая внешняя политика России: влияние на международную систему // Мировая экономика и международные отношения. 2016. Т. 60. № 7. С. 5–15.

Богатуров А.Д., Косолапов Н.А., Хрусталев М.А. Очерки теории и методологии политического анализа международных отношений. М.: НОФМО, 2002. 390 с. Войтоловский Ф.Г. Идеологическая рефлексия мировой политики // Международные процессы. 2007. Т. 5. № 3 (15). С. 44–56.

 Войтоловский Ф.Г. Определение стратегических целей – это сфера идеологии… // Международные процессы. 2017. Т. 15. № 1 (48). С. 157–168.

Громыко Ал. А. Постоянство и изменчивость в истории международных отношений // Современная Европа. 2016. № 1 (67). С. 5–8.

Дружиловский С.Б., Аватков В.А. Внешнеполитические идеологемы Турции (2002– 2012 гг.) // Обозреватель. 2013. № 6 (281). С. 73–88. Дынкин А.А. Кризис миропорядка: поиски выхода // Научные труды Вольного экономического общества России. 2015. Т. 196. С. 63–73.

Иноземцев В., Караганов С. О мировом порядке XXI века // Россия в глобальной политике. 2005. Т. 3. № 1. С. 8–26.

Каменская Г.В., Соловьев Э.Г., Смирнов А.Н. Политические идеологии в современном мире: кризис или очередной этап эволюции? // Власть. 2015. Т. 23. № 12. С. 101–108. Караганов С. Россия в мире перемен // Россия и мусульманский мир. 2013. № 10 (256). С. 5–21.

Караганов С. Новая идеологическая борьба? // Известия. 2016. 21 апреля. URL: https:// iz.ru/news/610812 (дата обращения: 11.05.2019).

Косолапов Н.А. Кризис рациональной всемирности // Международные процессы. 2006. Т. 4. № 10. С. 55–67.

Кременюк В.А. Управление и управляемость в мировой политике // Международные процессы. 2004. Т. 2. № 3 (6). С. 29–39.

Никитина О. Лавров: Мир становится постзападным // Взгляд. 2017. 9 марта. URL: https:// vz.ru/news/2017/3/9/861152.html (дата обращения: 11.05.2019).

Пахалюк К.А. «Мягкая сила» и политика памяти в контексте внешней политики современной России: точки пересечения // Дневник АШПИ. 2018. № 34. С. 134–141. Соловьев Э.Г., Смирнов А.Н. Международный имидж современной России: дефицит привлекательности или дефицит идей? // Полис. Политические исследования. 2008. № 5. С. 19–33.

Соловьев Э.Г. Рукотворный контекст этнополитики // Международные процессы. 2008. Т. 6. № 1 (16). С. 86–92.

References

Avatkov V.A. O nacii, identichnosti i logikax sovremennoj Rossii: osnovny`e slozhnosti i resheniya. Nacional`naya bezopasnost [About the nation, identity and logics of modern Russia: the main difficulties and decisions. National Security]. 2016. N 6 (47). P. 685–689. (In Russ.) Baranovskij V.G. Transformaciya mirovoj sistemy v 2000-x godax. Mezhdunarodny`e processy [Transformation of the world system in the 2000. International processes]. 2010. Vol. 8. N 1 (22). P. 4–13. (In Russ.)

Baranovskij V.G. Novaya vneshnyaya politika Rossii: vliyanie na mezhdunarodnuyu sistemu. Mirovaya ekonomika i mezhdunarodnye otnosheniya [New foreign policy of Russia: influence on the international system. World economy and international relations]. 2016. Vol. 60. N 7. P. 5–15. (In Russ.)

Bogaturov A.D., Kosolapov N.A., Hrustalev M.A. Ocherki teorii i metodologii politicheskogo analiza mezhdunarodnyx otnoshenij [Essays on the theory and methodology of the political analysis of international relations]. Moscow: NOFMO, 2002. 390 p. (In Russ.)

Vojtolovskij F.G. Ideologicheskaya refleksiya mirovoj politiki. Mezhdunarodnye processy [The ideological reflection of world politics. International processes]. 2007. Vol. 5. N 3 (15). P. 44– 56. (In Russ.)

Vojtolovskij F.G. Opredelenie strategicheskix celej – eto sfera ideologii… Mezhdunarodny`e processy [The definition of strategic goals is a sphere of ideology... International processes]. 2017. Vol. 15. N 1 (48). P. 157–168. (In Russ.)

Gromyko Al.A. Postoyanstvo i izmenchivost` v istorii mezhdunarodny`x otnoshenij. Sovremennaya Evropa [Consistency and variability in the history of international relations. The Modern Europe]. 2016. Vol. 1 (67). P. 5–8. (In Russ.)

Druzhilovskij S.B., Avatkov V.A. Vneshnepoliticheskie ideologemy Turcii (2002–2012 gg.). Obozrevatel [Foreign Policy Ideologemes of Turkey (2002–2012). Observer]. 2013. N 6 (281). P. 73– 88. (In Russ.)

Dynkin A.A. Krizis miroporyadka: poiski vyhoda [Crisis of the world order: the search for a way out. Scientific works of the Free Economic Society of Russia]. 2015. Vol. 196. P. 63–73. (In Russ.)

Inozemcev V., Karaganov S. O mirovom poryadke XXI veka. Rossiya v globalnoj politike [On the world order of the XXI century. Russia in global politics]. 2005. Vol. 3. N 1. P. 8–26. (In Russ.)

Kamenskaya G.V., Solov'ev E.G., Smirnov A.N. Politicheskie ideologii v sovremennom mire: krizis ili ocherednoj e`tap e`volyucii? Vlast [Political ideologies in the modern world: crisis or the next stage of evolution? Power] 2015. Vol. 23. N 12. P. 101–108. (In Russ.) Karaganov S. Rossiya v mire peremen. Rossiya i musul`manskij mir [Russia in a world of change. Russia and the Muslim world]. 2013. N 10 (256). P. 5–21. (In Russ.)

Karaganov S. Novaya ideologicheskaya bor`ba? [New ideological struggle?]. Izvestiya, 2016. April 21. URL: https://iz.ru/news/610812 (date of access: 11.05.2019). (In Russ.)

Kosolapov N.A. Krizis racional`noj vsemirnosti. Mezhdunarodnye processy [The crisis of rational universality. International processes]. 2006. V. 4. N 10. P. 55–67. (In Russ.)

Kremenyuk V.A. Upravlenie i upravlyaemost` v mirovoj politike. Mezhdunarodny`e processy [Management and manageability in world politics. International processes]. 2004. V. 2. N 3 (6). P. 29–39. (In Russ.) Nikitina O. Lavrov: Mir stanovitsya postzapadny`m // Vzglyad [Lavrov: The world is becoming post-Western. View]. 2017. March 9. URL: https://vz.ru/news/2017/3/9/861152.html (date of access: 11.05.2019). (In Russ.)

Pahalyuk K.A. «Myagkaya sila» i politika pamyati v kontekste vneshnej politiki sovremennoj Rossii: tochki peresecheniya. Dnevnik ASHPI [«Soft power» and the politics of memory in the context of the foreign policy of modern Russia: intersection points. The Diary of the Altai School of Political Studies]. 2018. N 34. P. 134–141. (In Russ.)

Solov’ev E.G i Smirnov A.N. Mezhdunarodny`j imidzh sovremennoj Rossii: deficit privlekatel`nosti ili deficit idej? Polis. Politicheskie issledovaniya [The international image of modern Russia: lack of attractiveness or lack of ideas? Polis. Political Studies]. 2008. N 5. P. 19–33. (In Russ.)

Solov'ev E.G. Rukotvorny`j kontekst e`tnopolitiki // Mezhdunarodny`e process [Man-made ethno-political context. International processes]. 2008. Vol. 6. N 1 (16). P. 86–92. (In Russ.)

Аватков Владимир Алексеевич – кандидат политических наук, старший научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН (ИМЭМО РАН), Россия

Источник: http://rossovmir.ru/files/321.pdf