«Информация, что Россия участвует и помогает своему другу Лукашенко, проявилась только у одного-двух завзятых русофобов. Но и она быстро пропала», — обращает внимание на недавнюю принудительную посадку самолета Ryanair в Минске руководитель фонда экономических исследований, публицист Михаил Хазин. В интервью «БИЗНЕС Online» он поделился своими размышлениями о белорусской ситуации, новой роли Госдумы, придуманной в чертогах администрации президента, и сакральной задачи для Путина, решение которой поставит его в истории в один ряд со Сталиным.

«Складывается впечатление, что все это вредительская деятельность наших партнеров»

— Михаил Леонидович, кто же все-таки придумал это белорусское «авиационное ноу-хау», которым выделился на минувшей неделе Александр Лукашенко? Сам Батька со своей командой, пресловутый Запад или тут проглядывают след наших спецслужб? 

— А никто не понимает, кто это затеял. В этом все и дело. Но пока что больше всех выиграл Путин, как обычно. Однако я пока не вижу поводов считать, что это сделал Кремль. Конечно, «Петров и Боширов» могли лететь на самолете в Вильнюс, чтобы в башне Гедимина посмотреть статут Великого княжества Литовского, на каком языке он написан. Но в процессе полета вдруг выяснилось, что коварные литовцы убрали статут из башни Гедимина, где он лежал много десятилетий при советской власти, потому что он написан на кириллице, на старорусском языке. Из-за этого пришлось им сажать самолет в Минске. Как вам такая версия? А что, вполне хорошая история для нас. Проблема только в том, что в ней есть целая куча вопросов.

Давайте рассуждать логически. Во-первых, все «рукопожатные» СМИ начали в один голос писать о том, что это Батька своим истребителем заставил самолет сесть в Минске. Проблема в том, что, когда вскрылась переписка, стало понятно, что истребитель взлетел уже после того, как самолет принял решение о посадке в столице Беларуси. Иными словами, возникает вопрос — почему все «рукопожатные» СМИ в один голос стали нести пургу? Не потому ли, что они получили соответствующую команду? Если так произошло, то, значит, это затеяли на Западе.

Кстати, такая же история была со Скрипалями. Есть наблюдения, что, когда западные СМИ готовят дико русофобскую кампанию, они за несколько недель и месяцев приостанавливают свою русофобию. Ровно такой момент случился перед отравлением Скрипалей. Потому можно однозначно говорить, что их отравление — операция Запада. Это очень важный момент, потому что специально уменьшить градус напряженности невозможно — это весьма качественная координация.

Во-вторых, тут же собрался Евросоюз, который приостановил пролет самолетов через Беларусь, не имея 100-процентных доказательств, что Батька поступил как-то нехорошо. То есть у них было ощущение, что доказательства обнаружат. И они приняли решение до того, как стало понятно, что этих доказательств нет. Отсюда следует вывод, что они знали заранее и готовились.

Третий момент, который, правда, я пока не проверял, но, кажется, в самых первых документах по авиабезопасности еще прошлого века написано, что если поступает сообщение о бомбе в самолете, то он должен сесть на территории того государства, откуда пришло это сообщение, то есть Беларуси.

В общем и целом складывается впечатление, что все это вредительская деятельность наших партнеров. Но это все еще надо проверять, конечно. И если в случае с Литвиненко уши Березовского торчали из всех щелей, если в деле Скрипалей торчали уши британской разведки, то возникает один только вопрос — они это сделали самостоятельно или с помощью друзей из ЦРУ? В случае с малазийским «Боингом» все понятно. Да зачем далеко ходить? Если у вас все основано на сведениях, полученной структурами типа Bellingcat, которые специально создавались для распространения антироссийской информации, то и тут все понятно. А вот в данной конкретной ситуации это пока неясно. Много кому подобное было интересно.

Обратите внимание, что Байден (правда, не в первый, а на второй день) сказал, что он точно знает, что Россия здесь ни при чем. Информация, что Россия участвует и помогает своему другу Лукашенко, проявилась только у одного-двух завзятых русофобов. Но и она быстро пропала. Из чего следует, что им сказали: «Цыц». Иными словами, имеет место крайне любопытное сочетание факторов, в которых еще надо разбираться. Думаю, недельки через две мы все поймем.

 «Информация, что Россия участвует и помогает своему другу Лукашенко, проявилась только у одного-двух завзятых русофобов. Но и она быстро пропала»

«Банкиры поняли, что нужно как можно скорее делить мир на валютные зоны»

— Но России в конце концов же выгодно от сложившейся ситуации?

— Россия от этого выиграет.

— У Лукашенко больше нет вариантов, кроме как самому идти в объятия России, когда она его так ждет?

— Да, но тут есть свои тонкости. Если я прав, что Байден принял решение срочно договариваться с Россией, в том числе и по разделу мировой долларовой системы, то это все играет нам на руку. Хотя сделано это Байденом. Почему подобное выгодно ему?

Логика войны с теми силами, что стоят за Трампом, появилась еще лет 10 назад. На поверхность она вылезла в 2014 году. Промышленники, не относящиеся к западному глобальному проекту, часть капиталистического глобального проекта, ориентированного на реальный сектор, — это не одна сила, у них нет единого центра. Но координация исходит из Ватикана. Кстати, обращаю внимание, что выигрыш Трампа тогда был во многом обусловлен тем, что Ватикан сказал вслух, что католики должны голосовать за него. В результате этого латиноамериканцы, которых уже записали в группу поддержки Хиллари, проголосовали во многом за Трампа.

Так вот, поскольку с этими промышленниками надо было воевать (а народу в целом концепция спасения мировой долларовой системы путем разрушения экономики США не нравилась, отчего республиканцы и выиграли феерически в 2014 году), то нужно было придумать технологическую модель промывки мозгов. Не лозунги, а технологии, как такую промывку донести до каждого человека. И логика, которую они придумали, — это создание и предоставление свободы всем этим цифровым гигантам. То есть банкиры сами целенаправленно, финансируя на первом этапе IT-революцию, создали ту общественную среду, которая ликвидирует консерваторов и Трампа, пропагандируя «Фейсбук», «Твиттер» и прочее.

Беда состоит в том, они считали, что управляют этой штукой. Существует железобетонный управленческий принцип — если ты хочешь контролировать своих подчиненных, то они должны свои деньги получать от тебя. А у цифровых гигантов появились свои собственные независимые источники существования. Они не нуждаются в банкирах вообще, у них даже платежные системы свои. При этом они, западный глобальный проект, резонно говорят: «Ребята, мы вас спасаем от обвалов фондовых рынков». Потому что если они рухнут и главные банки погибнут, то цифровики-то никуда не денутся. На первом этапе те даже не задумывались, потому что вроде одна команда же. Но внутри западного проекта произошла смена управляющих элитных групп. Вместо банкиров стали цифровики.

Разница между ними следующая. Цифровики — люди молодые, отчего у них ни чувства ответственности, ни чувства безопасности нет. А у банкиров все-таки это есть. Потому они (а Байден именно человек банкиров) пришли в ужас от происходящего. Они обнаружили, что если сейчас произойдет обвал рынков, то ФРС просто не даст им денег. Потому что это трудно будет отмазать, так как народ окажется в бешенстве. Да и зачем? Цифровикам же хорошо.

Вот по этой причине у меня есть очень сильные подозрения, что банкиры поняли — удержать власть у них не получится точно, их сольют либо обстоятельства, либо свои же цифровики. Потому они решили сохранить хотя бы немного базовых территорий, чтобы можно было перегруппироваться и начать все с нуля. Они поняли, что нужно как можно скорее делить мир на валютные зоны, оставляя одну за собой. Если цифровиков ограничить территориально, то в этом случае у них начнутся проблемы и с ними получится справиться.

— Будет не тот доход?

— Да, уже не те деньги, и проблемы другие. Обратите внимание, впервые российский суд начал не просто принимать иски к «Фейсбуку», «Твиттеру», но еще и выносить решения против них. Более того, принято законодательство, по которому любая соцсеть в России обязана иметь свое представительство, чтобы было кому вменять иски. А если они банкроты, то и сеть станут закрывать.

Кто-то говорит, что вот сейчас Маск запустит спутники с интернетом… Но на это ответ простой: «Ребята, если мы увидим спутник, который над нами раздает интернет, мы его будем сбивать лазером». Вот включат они на своих спутниках геопозиционирование, сразу, попадая на нашу территорию, станут отключаться. Там же не идиоты сидят. Скажете, нельзя сбивать космические аппараты? Можно, если он влезает своим Wi-Fi на нашу территорию. Тут все понятно и прозрачно. И не надо думать, что Маск идиот. Он уже начал заявлять, что будет завод строить в России. Все всё поняли.

— Вы считаете, что выступление Маска на российском форуме неслучайно?

— Оно все неслучайно. В каждой валютной зоне будут свой «Фейсбук», YouTube и прочее. А дальше начинается конкуренция. Наш «Фейсбук» окажется интереснее, чем их. У нас и люди интереснее, и свободы больше. Это китайский YouTube будет никому неинтересен, потому что там все иероглифами пишут.

По этой причине сейчас идет вот такая очень сложная расстановка. Все понимают, что ключевой момент сейчас — это встреча Байдена с Путиным. В то же время Путин к данной встрече готовится давно, а эти не готовы, они только созрели. У них ситуация тяжелая, и с каждой секундой все хуже и хуже.

 «Кто-то говорит, что вот сейчас Маск запустит спутники с интернетом… Но на это ответ простой: «Ребята, если мы увидим спутник, который над нами раздает интернет, мы его будем сбивать лазером»

«Путин в своей давосской речи сказал: «Вот у вас плана нет, а у нас есть». А у них плана нет и быть не может…»

— В чем это проявляется?

— Где-то в марте у меня возникло ощущение, что Байден начал как-то мельтешить. Я подумал, что под ним нечто тяжелое происходит. Я стал звонить разным экспертам, наиболее известные из них — Каринэ Геворгян и Андрей Безруков. Спрашиваю: «А нет ли у вас ощущений…» Они начали звонить своим контрагентам, спрашивать и в итоге говорят: «Нет-нет, у нас информации нет». А я в процессе написания обзоров фонда экономических исследований Михаила Хазина каждую неделю отслеживаю статистические данные. Смотрю, в начале мая (по итогам апреля) один из самых устойчивых показателей экономики — количество вновь создаваемых рабочих мест, то есть внутренние инвестиции — в США упал в 3 раза! Традиционно там в месяц создавалось где-то 800 тысяч – 1 миллион рабочих мест. И вдруг в апреле меньше 300 тысяч. Иными словами, процесс внутреннего инвестирования резко замедлился с марта.

Я оказался прав, ухудшение положения началось в марте. Плюс к этому индекс промышленной инфляции (PPI) в США за I квартал составил 6 процентов. Это считается высоким показателем. В США PPI высчитывается, если смотреть по технологической цепочке, по самому последнему звену. А если брать промежуточные значения, то там все 17 процентов! Это официальные цифры. Они есть в отчетах. Только на какой-то 28-й странице, которую никто не смотрит. А что такое 17 процентов? Это значит, что к сентябрю данная цифра вылезет наверх. Какое-то количество предприятий сдохнет, потому что по таким ценам продавать не сможет. И мы получим PPI по итогам III квартала в районе 10–12 процентов. И это несовместимо с жизнью.

Да, и не нужно забывать, что в США очень большие проблемы в сфере оборонки. Авианосные ударные группы не ходят, они стоят в доках, их надо чинить, но нужны люди и деньги, а они не выделяются. Все так плохо, что они организовать какой-то региональный конфликт уже не в состоянии. Там еще и проблемы в армии. Наиболее элитные части офицерства гомосексуализация армии несколько раздражает, мягко говоря. Для офицера, который закончил West Point, это реальная проблема. Его же воспитывали там таким брутальным патриотом, а ему тут назначают каких-то сомнительных личностей. Для него это оскорбительно.

По этой причине я жду очень сильно изменений. Путин в своей давосской речи сказал: «Вот у вас плана нет, а у нас есть». А у них плана нет и быть не может, потому что нет людей, которые могли бы его написать. У них произошла зачистка образования еще после отставки Никсона, прошло уже 40 с лишним лет. Люди, которые сформировались до этого, — им уже сильно за 70, это как раз поколение Сандерса, Трампа. Люди, которые моложе, — это такие либеральные болванчики. У них мыслей нет. Все мыслящие умерли. Тот же Бжезинский.

Путин сидит в совершенно идеальной позиции. Единственная проблема у него — рост цен на еду. А так у нас сейчас потенция к развитию наиболее оптимальная за последние 30 лет. Лучше, чем было в 1998 году. Только нужно делать это правильно. Потому для нас тут все отлично. А что касается этих... А кто виноват? Мы, что ли, затеяли? Они же сами все это делают — так флаг им в руки.

— Так Лукашенко будет проситься в итоге к нам?

— Батька должен это сделать. У него уже об этом сын Витька говорит. Батька готов. Его подставка — думаю, что спецоперация Запада. Для него это все-таки слишком сложно.

— Не наши ли ему устроили прошлогодний майдан, чтобы его побыстрее вернуть назад?

— Вот в это я не верю. Наши майдан устраивать не будут. Дело в том, что у нас нет технологии управления майданом. Затеять мы можем, а управлять — нет. Этим потом могут воспользоваться враги. Вся логика данной истории с выводом людей на улицы вызвана тем, что Запад убежден в том, что если он сумеет наших людей вывести на улицы, то тут-то он ситуацию и разыграет. Управление такими люди — это их стезя. Потому у нас ключевая задача — не дать вывести людей. Для этого надо решать проблемы. И Мишустин это уже делает.

 «По имеющимся данным, Кириенко поставили две задачи: отсутствие массовых выступлений и чтобы Дума была управляемой»

«Если восстановятся наши зоны влияния, то дальше Путин превращается в сакральную фигуру»

— Это один из ключевых вопросов политического сезона: удастся ли тихо провести выборы в сентябре? Каков ваш прогноз на этот электоральный цикл?

— А какая разница? Что такое управляемая Дума? По имеющимся данным, Кириенко поставили две задачи: отсутствие массовых выступлений и чтобы Дума была управляемой. А что это такое? Это такая Дума, которая станет выполнять то, что скажут в администрации президента. Но так как никто не знает, что будет делать администрация президента… Мы же не знаем, что произойдет на «Новой Ялте», которая состоится до 2024 года. Да, ключевой момент — эта Госдума будет, когда наступит 2024 год. Когда мы захотим на «Новой Ялте», то туда она и должна будет повернуть. По данной причине было бы идеально, чтобы там не оказалось центра политической силы.

Если «Единая Россия» получит конституционное большинство, то ее координатор в Госдуме волей-неволей станет политической фигурой. Такой скрипач не нужен. Поэтому с точки зрения администрации партий должно быть много, чтобы ни у одной из них не оказалось никакого большинства. Это я говорю только про логику. Но что думают там те люди на самом деле — понять это выше человеческих сил. Но с точки зрения здравого смысла им нужно, чтобы у «Единой России» было там условно 25 процентов, у коммунистов — 20 процентов, у Жириновского — 15 процентов, у «Справедливой России» — 10 процентов, у «Родины» — 10 процентов и так далее.

Теоретически могут попытаться где-то народ вытащить на протесты. Но нужно понимать, что любой депутат должен быть таким, чтобы его удалось направить навстречу толпе в своем регионе.

— Или губернатора?

— Нет, если народ выходит, то он это делает потому, что недоволен губернатором. Его нельзя использовать. Губернатора, которым недовольны, надо увольнять и назначать нового.

— При нынешнем падении рейтингов власти удастся им удержать стабильность?

— Если Мишустин сумеет заставить сети снизить цены на продовольствие в 1,5 раза, делать наценку не 100 процентов, а, например, 30 процентов. Тогда никаких проблем не будет. Но это трудно, потому что все сети, которые западные, станут сопротивляться. Посмотрим. Надеемся, он справится.

— Вопрос преемника перед Путиным все еще стоит?

— Давайте сначала проведем «Новую Ялту». Если она пройдет и восстановятся наши зоны влияния, то дальше Путин превращается в сакральную фигуру. Он становится фигурой, сравнимой со Сталиным. После этого он сможет назначить себе любую должность. И по данной причине ему совершенно все равно до преемника. Ему не нужна должность, она даже мешает. Зачем сакральной фигуре должность? Ему не надо опускаться до земных дел, он там… Вот в таком направлении он и двигается. Я считаю, что Путин главной своей задачей считает восстановление СССР, это его миссия. Если он свое предназначение исполняет, то получает награду, свое место в истории. Но это лишь моя гипотеза. Хотя точно знаю, что он в этом направлении думает.

Ключевая проблема современной жизни состоит в том, что из-за того, что все так колбасит вокруг, все непрерывно врут. Поэтому читать статистику, смотреть, что пишут, можно, только если ты понимаешь, как они врут, почему, насколько врут и так далее. Именно по этой причине я год назад начал писать обзоры фонда Хазина. Несколько недель назад вышел доклад Королевского института международных отношений в Великобритании Chatham House. В этом докладе описано 16 тезисов по поводу России, перевод я взял из интернета. 15 первых тезисов — тяжелый бред или банальности. А 16-й пункт о том, что, мол, не трогайте Путина, нам же всем будет хуже. Возникает такое ощущение, что это все написано для того, чтобы либерально настроенные люди сказали: «Да-да, не надо трогать Путина».

Источник: https://www.business-gazeta.ru/article/511182

Большинство россиян поддерживают идею привлекать осужденных на работу в сферах, где обычно трудятся мигранты, и полагают, что заключенные сами предпочтут такой способ отбывать наказание. Такие выводы следуют из результатов опроса (есть у РБК), который провел Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ).

Всего идею привлекать к труду заключенных поддержал 71% респондентов, при этом 62% опрошенных полагают, что сами заключенные предпочтут отбывать наказание в исправительных центрах, а не в колониях. Не согласен с этим предложением 21% участников исследования.

Доводы, которые привели сторонники идеи отправить заключенных на принудительные работы:

• их работа станет возмещением ущерба пострадавшим — 21%;
• заключенные смогут «отработать» свои преступления — 21%;
• они будут приносить пользу обществу — 15%;
• снизится нагрузка на госбюджет — 13%;
• работа поможет заключенным исправиться — 10%;
• заключенные смогут заработать и помочь своим семьям — 10%.

Противники этого предложения считают, что:

• заключенные должны быть изолированы от общества — 17%;
• они будут плохо работать — 13%;
• осужденные небезопасны для окружающих — 12%;
• это будет возвращением во времена ГУЛАГа — 12%;
• заключенные будут отнимать рабочие места — 9%.

При этом 9% противников использования труда заключенных отметили, что вопрос зависит от статьи, по которой осужден человек.

Опрос прошел 27 мая 2021 года, в нем участвовали 1600 россиян в возрасте от 18 лет. Метод опроса — телефонное интервью.

Идею активнее привлекать заключенных к труду вместо мигрантов на значимых государственных проектах 20 мая озвучил директор Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) Александр Калашников. По его словам, «это будет не ГУЛАГ, это будут абсолютно новые достойные условия».

Отбывающие наказание будут трудиться в рамках общежития или снимать квартиру, а также получать достойную зарплату, пояснил Калашников. По его мнению, таким способом будет решена трудовая проблема, также «произойдет та самая социализация».

Министр юстиции Константин Чуйченко поддержал эту идею и заявил, что таким образом можно будет создавать исправительные центры на крупных стройках и других объектах. Он отметил, что их создание даст осужденным возможность реализовать право на замену наказания.

Бизнес-омбудсмен Борис Титов заявил, что поддержит инициативу ФСИН, если к процессу подойдут с гуманистической и рационально-коммерческой точек зрения. Титов также добавил, что заключенным должна быть предложена прозрачная и понятная юридическая база для оформления трудовых отношений с соблюдением всех их прав.

В РЖД заявили, что в рамках пилотного проекта совместно со ФСИН могут привлечь до 600 заключенных к работам на железнодорожных сетях Дальнего Востока.

Источник: https://news.mail.ru/society/46543103/?frommail=1

Министр просвещения России Сергей Кравцов выступил за унификацию учебников и учебных программ. В этом он видит способ повышения качества школьного образования. Многообразие программ, по его мнению, дает противоположный эффект, поскольку разрушает единое образовательное пространство.

Думаю, что предложение министра у многих вызвало удовлетворение. Особенно у тех, кто ратует за возвращение советского образования и советских учебников. Идея полного равенства в нашем обществе популярна, в нем видят воплощение социальной справедливости. Действительно, всех детей одинаково учат, они получают одинаковые знания, а потому становятся одинаково образованными. Никто не получает преимуществ, что может быть лучше? Не зря ведь так довольны были очень многие, когда вернулась обязательная школьная форма, которая вроде бы всех уравнивает. Теперь единство формы хотят дополнить единством содержания.

И конечно, единая линейка учебников станет подарком тому издательству, которое получит право их издавать. В издательском деле нет ничего более коммерчески выгодного, чем учебники, имеющие многомиллионные тиражи.

Думаю, что если это случится, борьба (открытая и тайная) за эту синекуру будет нешуточной.

Но, когда читаешь об этом шаге к социальной справедливости, возникают некоторые вопросы, на которые хотелось бы получить ответы. Программу можно сделать одинаковой, но как сделать одинаковыми детей? К сожалению или к счастью, дети разные. В советское время проблема решалась просто: слабо справлявшихся со школьной программой, начиная с 1970-х годов, перестали оставлять на второй год, тихо тянули до окончания восьмого класса и отправляли в ПТУ, отсев был жестким. Неважно, что кому-то было учиться легко и скучно, а кто-то с программой не справлялся, формально было полное образовательное равенство. Очень немногие учились в школах с углубленным изучением иностранных языков (это было очень престижно, но труднодоступно), а математически одаренные в старших классах могли поступить в специализированные классы.

А что делать теперь? Дети остаются не менее разными, запросы родителей к школьному образованию растут, удовлетворенность падает. Все более популярным становится семейное обучение, когда ребенок может учиться и развиваться в своем темпе, а этот темп тоже очень разный. Конечно, немногие могут учить детей дома, но это станет основным способом получения образования.

Родители хотят, чтобы ребенок чувствовал себя в школе комфортно как в эмоциональном смысле (чтобы его не обижали и не унижали), так и в интеллектуальном. Разные программы позволяют хотя бы отчасти решить эту проблему. Есть программы проще, есть сложнее. Если ребенок не справляется с программой, для него это всегда большой стресс, – он чувствует себя неудачником. Результат – потеря познавательного интереса. Если программа для него слишком простая, ему скучно, и он тоже теряет интерес к учебе.

Есть известная притча про разбойника Прокруста, который заманивал в свой дом усталых путников, где предлагал им переночевать на ложе: если оно было человеку слишком коротким, ему отрубали ноги, а то и голову, если слишком длинным, вытягивали их, привешивая тяжести. Вряд ли находились люди, которым оно было точно впору. Примерно так же получается и со школой, если программа одна, учебники одни, учат одинаково, а для ног и головы это плохо подходит.

И еще один важный момент. Кравцов упомянул, что «по каждому предмету должны быть соответствующие концепции, соответствующий минимум содержания образования». Означает ли это, что отменяются существующие ФГОСы, предполагающие в том числе возможности вариативности в образовательном процессе?

Сегодня ФГОСы определяют обязательные результаты образования на каждой ступени, к которым можно прийти разными путями. Получается, что теперь для каждого класса и по каждому предмету будет описано содержание учебного курса.

Что будут делать хорошие, творческие учителя, которые используют не только учебник, дают много дополнительной информации, выстраивают курс в том порядке, который им кажется более логичным, а то и работают по своим авторским курсам?

Им придется уйти из школы, поскольку новые условия работы делают все это невозможным? Похоже, Прокруст ждет нас на пороге своего гостеприимного дома.

Источник: https://vogazeta.ru/articles/2021/4/5/schoolbook/16856-prokrust_zhdet_nas

Исмагил Гибадуллин — один из молодых, перспективных историков Татарстана, имя которого пока не так хорошо известно широкой публике. Тем не менее к своим 35 годам он успел сделать немало: перевел с персидского языка, ряда восточных и европейских языков свыше 30 книг по истории, философии и традициям Ирана, других стран Востока. Сегодня в качестве старшего научного сотрудника Института истории им. Марджани АН РТ занимается изучением золотоордынских источников. Также является основателем и автором сайта, посвященного современной мусульманской культуре «Исламосфера», ведет просветительскую работу. Тема его научных интересов обширна: от древности — к современности. С Гибадуллиным специально для «БИЗНЕС Online» беседует востоковед Азат Ахунов.

«В Татарстане еще и не очень хорошо понимают ту роль, которую сыграл в нашей культуре персидский язык»

— Исмагил, первый вопрос связан с вашим основным направлением научной деятельности — это Иран и иранская культура. В Казани не так много иранистов. И это странно, ведь до революции персидский язык играл огромную роль в жизни образованных татар. Этот язык изучали в медресе, писали на нем научные труды, читали персидские произведения в оригинале. Но сейчас нельзя сказать, что данное направление популярно, в отличие, например, от стран Центральной Азии — бывших советских республик. Как вы сами пришли к этой теме?

— Я родился в Набережных Челнах, в семье историков. Поэтому интерес к истории у меня закладывался с детства. Выбирая будущую профессию, никаких колебаний не испытывал и поступил на исторический факультет Казанского университета, который некогда окончили мои родители. В вузе сначала занимался темой исламизации тюркских кочевых государств, которая была продолжением моего юношеского интереса к древним тюркам и исламу, который я хотел как-то соединить. Но уже с первого курса увлекся персидским языком и иранистикой, со второго курса писал курсовые по Ирану, дипломную защитил по идеологу Исламской революции Мортазе Мотаххари, потом его наследие стало темой моей кандидатской диссертации и первой монографии, которая вышла в Москве в 2015 году. В общем, таким был мой путь в науку.

А знакомство с персидским языком в детстве состоялось через старотатарский. Кое-какие примеры из фарси приводил в своем пособии по изучению арабской графики арабист Джамиль Зайнуллин, и меня тогда еще заворожило очень интересное звучание этих слов. Я видел, что персидские слова встречались в большом количестве в раннем творчестве Тукая, в стихах Дэрдменда, и сам его псевдоним был таким нарочито персидским. Для меня персидский был чем-то экзотичным на фоне арабского и тюркских языков. Мне было понятно, почему арабский так сильно повлиял на татарский, потому что это язык священного писания мусульман, это язык пророка Мухаммада. Мне были понятны тюркские языки, через призму истории тюркских империй, завоеваний, военной славы — меня тогда очень привлекала эта романтика. Но вот персидский язык был чем-то загадочным. Почему он так повлиял на мусульманский мир и на моих предков? Мне захотелось узнать и понять.

Кроме того, еще в школе у нас в домашней библиотеке появились книги о современном Иране. Это была биография Хомейни, написанная российским дипломатом Дмитрием Жуковым, и книга «Ислам, диалог и гражданское общество» Сейед Мохаммада Хатами, занимавшего пост иранского президента. В книге Жукова были интересные фотографии, такой специфический визуальный ряд с седобородым старцем в черном тюрбане, бородачами в камуфляже и с красными повязками на лбу, минареты мечетей на фоне заходящего солнца с какой-то загадочной, почти космической архитектурой. Эти картинки чем-то цепляли, еще больше интриговали меня, потому что было очевидно: Иран очень непохож на другие мусульманские страны, во всяком случае на привычный мне тюрко-мусульманский ареал. Поэтому тема Исламской революции меня очень сильно заинтересовала, и в иранистику я пришел через нее.

И я не очень понимаю, почему иранистика не очень популярна. Точнее, я понимаю, что у этого есть какая-то чисто политическая или экономическая подоплека. Запрос на изучение языков формируется сегодня потребностями рынка. Арабский и турецкий языки популярны, потому что их изучение идет в фарватере развития экономических связей с этими странами. Арабистика развивалась еще и благодаря тесным политическим контактам СССР с арабскими режимами. Для российских мусульман арабский — это еще и язык Корана. Для тюркских народов притягателен еще и турецкий. Но все равно есть экономическая составляющая, которая ориентирует молодых людей на изучение этих языков, дает им перспективы.

С персидским все гораздо сложнее. После 1979 года Иран оказался почти в международной изоляции, под санкциями, на него спустили собак ведущие медиахолдинги западного мира, идет уже четыре десятилетия подряд не прекращающийся процесс травли и демонизации. Поэтому в иранистику часто идут романтики, замотивированные чисто научным интересом или привлеченные обаянием персидской культуры. Я, наверное, именно к таким и отношусь.

В Татарстане еще и не очень хорошо понимают ту роль, которую сыграл в нашей культуре персидский язык. На это есть много разных причин. Дореволюционная мусульманская культура прервалась, наш народ от нее был искусственно оторван в советское время, а современная мусульманская среда сформировалась на постсоветском этапе уже на совершенно новой основе, за счет арабского и турецкого влияния. Персидский оказался где-то на обочине: либо он ассоциируется с совсем уж седой древностью, средневековыми книгами и рукописями, либо с современным Ираном, образ которого буквально изгажен медиапропагандой и стереотипами, которые нам подкидывали «братья» из арабских стран и Турции.

— В вашем резюме указано, что вы в той или иной степени владеете 18 языками? На мой взгляд, как востоковеда, на хорошем уровне можно знать не более двух восточных и двух-трех западных языков.

— Еще со школы я начал учить иностранные языки. Особенно меня интересовали восточные языки. Когда я учился в начальной школе, прабабушка, писавшая только арабскими буквами, научила меня арабской графике. Потом я в третьем классе самостоятельно прочитал учебник Джамиля Зайнуллина по арабскому языку, чуть позже начал читать по-турецки со словарем и уже в старших классах основательно взялся за английский. В общем, в КГУ я пришел уже с хорошей языковой базой и дальше открыл для себя научную библиотеку имени Лобачевского, погрузился с головой в изучение фарси, его диалектов, некоторых других иранских языков вроде пушту. Параллельно продолжал изучать арабский и турецкий. Разумеется, изучал все тюркские языки, живые и мертвые, в основном мусульманского ареала, хотя чувашскую грамматику я тоже не обошел вниманием. Потом в актив добавились урду и отчасти хинди, южнославянские языки — боснийский, сербский, хорватский. В прошлом году на карантине начал изучать курдский, диалект курманджи, и сейчас могу уже на нем читать книги, газеты.

Из мертвых языков сейчас приходится много работать с османским и чагатайским, с которых перевожу в рамках своей научной работы средневековые тексты. Сюда же можно с натяжкой отнести старотатарский. Изучение языков — это моя страсть, единственное занятие, которое никогда не надоедает и дарит неописуемое наслаждение. Переводы с разных языков — это вообще важная часть моей жизни. На данный момент перевел больше 30 книг с фарси, турецкого, английского, арабского, узбекского, старотатарского.

— Какими языками владеете лучше всего?

— Помимо родного татарского и русского, наверное, английским, персидским, турецким, арабским.

Во время встречи ученых ИЯЛИ с иранскими татарами (2010 г.)

«Я считаю, что история с афганскими татарами — это такая полуафера»

— Вы неоднократно бывали в Иране, в том числе в составе одной из научных экспедиций ИЯЛИ имени Ибрагимова АН РТ по изучению татар Ирана. На эту тему у вас есть отдельные исследования. Кто они, иранские татары, сколько их? Сохранили ли они родной язык, татарские обычаи? Вообще, можно ли назвать их татарами?

— Впервые узнал о существовании иранских татар совершенно случайно. В 2009–2012 годах работал в иранском генконсульстве в Казани переводчиком. У нас там на стене висела большая и подробная карта Ирана. Однажды проходя мимо, глаз зацепился за надпись «Татар». Я подошел ближе и увидел населенный пункт с таким названием в провинции Голестан — это прикаспийский регион на севере Ирана. После этого я начал искать информацию в интернете и нашел еще несколько населенных пунктов с таким названием в разных частях Ирана, от арабских и курдских районов на юго-западе до Азербайджана на севере. Но бо́льшая часть их была сосредоточена в Голестане и в Хорасане, там больше всего топонимов, связанных с татарами. И это неслучайно, потому что именно в этом регионе проживали так называемые кара-татары, которые там появились во время монгольского нашествия и были связаны с Ильханидами.

Эта группа татар фигурирует в источниках вплоть до XIX века. Они продолжали служить каджарским шахам, были эмирами в приграничных городах и крепостях. Насколько я понимаю, эта группа ассимилировалась персами, перешла на фарси, но сохраняет какие-то тюрко-монгольские черты во внешности. С ними познакомиться мне не удалось, но в Мешхеде мне рассказывали об этих татарах, которые до сих пор живут в районе Торбате-Хейдарие.

Но с другой группой татар, которые живут в Голестане, мне познакомиться удалось. В 2010 году я при первой же возможности во время научной стажировки в Иране поехал в Голестан и посетил город Татар, который увидел на карте. Это еще недавно был поселок Нижний Татар, которому уже после моей поездки присвоили статус города. Вокруг него раскидано еще несколько населенных пунктов с похожими названиями. Тогда местные жители мне рассказали, что в этой местности живет родовая группа в составе туркменского племени йомуд, которые называют себя татарами. Их не очень много. Буквально несколько тысяч человек. Представители данной группы отчетливо осознают свое отдельное от туркменов происхождение. По рассказам их стариков, их предки пришли в эти места из Средней Азии или еще более северных мест. Есть основания полагать, что они могут иметь отношение к Золотой Орде или татарским ханствам. Но в настоящее время они абсолютно ничем не отличаются от окружающего туркменского населения и считают себя его частью.

Что интересно, внутри этой общины есть еще одна небольшая группа, которую сами они называют «ногой-татар» — это потомки казанских татар, проживавших в Хорезме с XVIII–XIX веков и переселившихся в Иран уже в первые годы советской власти вместе с басмачами Джунаид-хана. Их около 30 семей. Среди них есть семья Магфури — это потомки татарских ишанов из села Байряка в Ютазинском районе. Их приглашали на конференции и съезды всемирного конгресса татар.

Тут интересно, что потомки казанских татар, давно позабывшие татарский язык и общавшиеся между собой на хорезмийском диалекте узбекского языка, перебравшись в Иран, решили поселиться именно рядом с теми туркменами, которые называли себя татарами. У туркмен на севере Ирана до сих пор сохраняется четкое родоплеменное деление, и поэтому там эти татары сразу заняли свое место в рамках данной структуры, присоединившись именно к йомудам из родового подразделения «татар». Этот момент нужно изучать. Конечно, рано объявлять их татарами. Скорее речь идет о реликте средневекового татарского этноса в составе туркмен, но сама живучесть этого самоназвания, на мой взгляд, очень показательна. В Иране еще много топонимов с элементом «Татар», и их надо отдельно изучать, ездить по стране. Необходима полноценная экспедиция.

В 2013 году одну такую экспедицию (всего их было две) организовал ИЯЛИ, но у нас было очень мало времени для изучения татар, и мы выбрали только одно направление из нескольких. Вместе с тем поездка получилась по-своему плодотворной. Главное открытие принадлежит сотруднику ИЯЛИ Ильгаму Гумерову, который, несмотря на сжатые сроки — на общение с аксакалами у нас имелось буквально несколько часов — выяснил генеалогическое древо Уразмухаммата Магфури, узнал о том, что их родиной было село Байряка, и даже оперативно нашел информацию о его предке в труде «Тальфик аль-ахбар» дореволюционного татарского историка Мурада Рамзи. То есть семья Магфури знала, что их родиной является Байряка, но не знала, где она находится. Они думали, что их предки были ногайцами, потому что за ними закрепилось название «ногой-татар», но нугаями в Средней Азии называли именно казанских татар. Благодаря Гумерову удалось найти потомка татарских ишанов в Иране.

«Главное открытие принадлежит сотруднику ИЯЛИ Ильгаму Гумерову (сидит в центре),который, несмотря на сжатые сроки – на общение с аксакалами у нас имелось буквально несколько часов – выяснил генеалогическое древо Уразмухаммата Магфури, узнал потом, что их родиной было село Байряка, и даже оперативно нашел информацию о его предке в труде «Тальфик аль-ахбар» дореволюционного татарского историка Мурада Рамзи»

— В связи с этим вопрос по «афганским татарам». Они резко активизировались в последнее время. Стали вести активность в социальных сетях, выставлять посты как на татарском, так и на русском языках, добавляться в друзья. Утверждают, что их чуть ли не миллион. Для них организовали курсы татарского языка, планировались другие мероприятия. И вдруг все затихло. Как вы думаете, с чем это было связано?

— Я считаю, что история с афганскими татарами — это такая полуафера. Там действительно живут потомки то ли ильханидских, то ли чагатайских татар. Это не какой-то этнос, это несколько разных групп, которых объединяет общее представление о принадлежности к средневековым татарам. Бо́льшая часть говорит на диалекте дари персидского языка или на таджикском, чуть меньшая — на узбекском, но есть, как я понял, среди них и пуштуны. Они разбросаны по разным провинциям.

В официальных переписях часть афганцев указывают в качестве принадлежности «татар», но надо учитывать, что в Афганистане до сих пор нет четких границ между различными этническими группами. Поэтому наличие энного количества татар по данным этих переписей мало о чем говорит. И, конечно же, никакого миллиона там нет. В лучшем случае речь идет о нескольких десятках тысяч человек. Я думаю, их интересует прежде всего перспектива материальной и гуманитарной помощи, финансирования инфраструктурных проектов. Поэтому они ищут зарубежных спонсоров.

Сразу скажу, что быть «татарином» в Афганистане непрестижно, так же как и хазарейцем или чараймаком, которые тоже являются потомками монгольских захватчиков. Поэтому, понятное дело, представители этой группы подвергаются некой дискриминации, в том числе со стороны правительства в Кабуле, где доминируют пуштуны. Вот они и пытаются найти какие-то лазейки за рубежом, в том числе для легальной миграции в Россию с перспективой натурализации. Я видел их посты на татарском языке — это в основном машинный перевод через «Яндекс.Переводчик». Кроме того, они учат язык по интернету, для них организованы курсы всемирным конгрессом татар. Конечно же, никакого отношения к языку Тукая они не имеют. Их предки никогда на нем не говорили, и на персидский они перешли еще несколько столетий назад.

Но нельзя запрещать людям выстраивать свою идентичность таким образом, каким они хотят. Если часть этих афганцев на основании общности самоназвания решила связать себя с казанскими татарами и Татарстаном, то это их право. Можно их в этом поддержать. Они, конечно, еще не понимают, что такое Татарстан, и если они приедут сюда, то печальное состояние с татарским языком и культурой в нашей республике их немало разочарует. Мне кажется, энтузиазма в плане изучения языка и интеграции с казанскими татарами у них сразу поубавится. И я не вижу каких-то серьезных перспектив для этой интеграции, слишком много объективных препятствий. Вряд ли мы станем свидетелями массовой «репатриации» этих татар в РТ по какой-нибудь государственной программе, как это делает агентство «Сохнут» в Израиле или власти Казахстана, которые занимаются адаптацией «оралманов».

Участники экспедиции ИЯЛИ (И. Гибадулин, третий слева) повстречалась с экс-игроком «Рубина» Сердаром Азмуном (в центре), который родом из этих мест

«Предки татар были частью этого тюрко-персидского синтеза, даже находясь далеко на его периферии»

— Насколько сильным было иранское влияние на татар? Будучи дважды в Иране, я посетил разные регионы и отметил много сходств как в традициях, так и в обычаях. Например, иранцы при чтении молитвы-дога, также как и татары, прячут руки под стол. Их национальная борьба — копия нашего поединка на поясах көрәш. В этнографическом музее обратил внимание на то, что ряд предметов быта носит такие же названия, например сито-иләк и другие. Про влияние иранской культуры на татар через литературу мы знаем, но откуда идут такие бытовые параллели? Через Бухару и Самарканд или напрямую из Ирана?

— Тема иранского влияния очень сложная и многослойная, потому что оно себя проявляло на разных уровнях. То, что вы описали, — борьба на поясах и название сита — это скорее примеры тюркского влияния на Иран, которое тоже было значительным, культурный взаимообмен между тюрками и персами не прекращался столетиями. Тем более около трети населения Ирана — это тюрки. Я уже не говорю о том, что Ираном правили тюркские правители и династии уже почти тысячу лет. Даже последние шахи из династии Пехлеви имели тюркское происхождение, а действующий Верховный лидер Ирана — Сейед Али Хаменеи — тюрок-азербайджанец. Но иранское влияние на тюрков было значительным.

Тюрки изначально формировались в условиях ирано-тюркского пограничья. Это, собственно, и отличало их от монголов, у которых прародина была гораздо восточнее. Тюрки появились у границ Китая, но уже с первых столетий начали экспансию на запад, а бо́льшая часть степного мира тогда была индоевропейской по населению — это ираноязычные народы, вроде скифов и сарматов, и тохары. И тюрки с ними смешивались, это повлияло на их антропологию и менталитет. Китайские историки еще в эпоху хунну описывали их как людей с густыми бородами и прямыми носами, потому что они тогда уже смешивались с юэчжами-согдийцами и скифами на Алтае. Потом в эпоху гуннских завоеваний весь ираноязычный степной ареал был полностью тюркизирован и ассимилирован. Поэтому во всех тюркских языках много древних согдийских слов — это и привычные для нас «хан», «хатын», «бай», «бэк», «ожмах», «тэмуг», «бурыч», «байрак», даже «сандугач» и «яхшы».

И генетически, и антропологически почти все тюркские народы, даже алтайцы, имеет древнюю примесь ираноязычных народов. Иранизмы встречаются даже в якутском языке. Если говорить о Поволжье, то это влияние степных ираноязычных народов прослеживается в антропологии, языке и духовной культуре еще и финно-угорских народов. Эта тема очень хорошо изучена лингвистами, археологами. Это как бы первый пласт иранского влияния, который вшит в культурный код почти всех тюркских народов и даже финно-угров, имманентно присутствует в них. Иранское влияние в исламский период — это уже отдельная тема. Все тюркские народы исламизировались под воздействием персоязычной мусульманской культуры.

Есть даже теория «тюрко-персидского культурного синтеза», согласно которой персы и тюрки сформировали некое общее культурное пространство, а книжная традиция тюрков-мусульман в средневековый период, будь то османская, хорезмийская или чагатайская, развивалась по лекалам фарси и под его значительным влиянием. То есть образцы высокой культуры, эстетика, книжная культура — все это формировалось в рамках персидского ареала и усваивалось тюрками. При этом тюрки еще умудрялись в языковом плане ассимилировать этот персидский ареал. Разговорный тюрки вытеснял повсеместно персидский, но литературный тюрки, грамматически, морфологически и по лексическому составу, все больше напоминал фарси. Такой вот, казалось бы, парадокс, но это и есть культурный синтез, соединение двух миров в некую целостность.

Сито в иранском этнографическом музее. По-персидски написано «Илэк»

— Но предки татар проживали на севере, на окраине мира по понятиям того времени?

— Предки татар были частью этого тюрко-персидского синтеза, даже находясь далеко на его периферии. До нас эти влияния доходили дольше, шли, как правило, через Среднюю Азию и проходили через несколько фильтров, иногда серьезно трансформируясь и видоизменяясь по пути. Например, почти все тюркские мусульманские народы празднуют иранский Навруз, но у нас в силу климатических особенностей эта традиция никак не могла прижиться, хотя были курьезные случаи, когда в XIX веке отдельные ушлые татарские ишаны пытались его внедрять принудительно.

Вместо Навруза у нас появилась похожая традиция «Карга боткасы» («Грачиная каша», татарский народный весенний праздник, — прим. ред.), празднование которой сдвинулось с 21 марта на время окончания весенних полевых работ. Генетически она связана именно с Наврузом. Конечно, в основном иранское влияние выражалось в письменной традиции, в литературе. Оно было опосредованным, шло в основном через Среднюю Азию, через те же самые Самарканд и Бухару, где обучение в медресе шло на персидском языке, и сами эти города были таджикскими по составу населения.

— Было ли влияние шиизма на татар? Например, известный петербургский исламовед Станислав Прозоров на основе изученной им шиитской рукописи, переписанной в XVIII веке в селе Ковали под Казанью, делает выводы, что шиизм играл гораздо бо́льшую роль в жизни татар, чем это принято было считать.

— Когда вы так сильно географически отдалены и у вас долгое время имеется один единственный-канал связи с мусульманским миром, это не может не сказаться на многообразии. У татар всегда был распространен только один мазхаб — ханафитский, — из суфийских тарикатов можно говорить практически только о накшбандийском. Возможно, до него была ясавия. Это очень интересная ситуация, потому что даже в Средней Азии уровень многообразия был гораздо выше благодаря более активным контактам с окружающим мусульманским миром.

Рукопись из-под Казани могла быть переписана из чисто научно-богословских соображений, с целью знакомства с шиитской доктриной, потому что сам факт переписывания текста не говорит об исповедании тех или иных идей. Меня больше заинтересовала история с азербайджанским шейх уль-исламом Ахундзаде, который в конце XIX века некоторое время был имамом в татарском селе Бегишево. Об этом пишет Ризаэтдин Фахретдин в «Асаре». Между тем Ахундзаде являлся именно шиитским шейх уль-исламом Закавказского духовного управления. То есть контакты какие-то с шиитами имелись. Могло быть и опосредованное идеологическое влияние.

Тот же самый Ризаэтдин Фахретдин с упоением описывал свою встречу с мусульманским реформатором Джамал ад-дином аль-Афгани в Петербурге, рассказывал об увлечении его идеями, а ведь Афгани, как это хорошо доказала американский исследователь Никки Кедди, был шиитским священнослужителем из города Асадабад в провинции Хамадан.

Или взять Шигабутдина Марджани, например. Кто-то мне рассказывал, что недруги за глаза коверкали его имя, делая похожим на слово «шиа», намекая на его тесную дружбу с азербайджанцами. Я отнесся сначала к этому как шутке, но потом некоторые пассажи из его «Хикмат ал-балига» про достоинства праведных халифов однозначно говорили о том, что он не придерживался классической суннитской концепции того, что «фазилят» или достоинство праведных халифов определяется порядком занятия ими поста халифа, и отдавал безусловную пальму первенства Али ибн Аби Талибу. Потом уже в известном историческом труде Марджани «Мустафад ал-ахбар» я натолкнулся на примечания, сделанные им на полях. Он там приводит в одном месте сразу несколько шиитских высказываний на арабском, одно из которых: «Для любви — Али, для ненависти — Муавия». Я думаю, таких интересных моментов можно найти еще много.

— Марджани был ученым-энциклопедистом, много чем интересовался. Его взгляды менялись на протяжении жизни. Взять, к примеру, его отношение к пятому, ночному намазу, который изначально он считал излишним, а потом, осознав и поняв свою ошибку, он до конца жизни вынужден был наверстывать пропущенное.

— Да, жизнь и деятельность того или иного деятеля надо изучать в комплексе, в исторической ретроспективе.

«Я уверен, что современная татарская кухня сформировалась совсем недавно»

— Как прокомментируете ряд мнений относительно влияния зороастризма на жизнь предков татар? Например, известная британская иранистка Мэри Бойс  считала, что пророк Зороастр (Заратуштра) жил в азиатских степях к Востоку от Волги, а профессор из Германии Герд Гробб полагал, что зороастрийское учение через булгар дошло до народов Поволжья. По мнению татарского писателя и исследователя древности Султана Шамси, персонаж татарской мифологии Азар-бизәр является своего рода отражением образа Ахура-мазды, понятие о котором перешло к булгарам от алан, с которыми они тесно контактировали еще во времена Великой Булгарии.

— Влияние зороастризма, возможно, было, но значительным ли? Зороастризм получил распространение в доисламской Средней Азии, в Согдиане, в Хорезме. Там тюрки взаимодействовали с ираноязычным населением и что-то могли перенять. Отдельно зороастрийское влияние было на хазар, савиров и баранджаров на территории современного Дагестана. Но в целом кочевой ираноязычный мир не был зороастрийским. У зороастрийцев есть представление о том, что их прародина располагалась далеко на севере, и ряд авторов локализует ее то в Сибири, то на Урале, связывают даже с Аркаимом в современной Челябинской области, но в Иране исследователи склоняются к тому, что Заратуштра, скорее всего, жил либо на территории Азербайджана, либо в Афганистане. По поводу «азар-бизәр» ничего сказать не могу. Мне всегда казалось, что это у этого выражения чисто тюркское происхождение, что-то связанное с глаголами «азарга» и «бизәргә», потому что для зороастрийцев Ахура-Мазда — это всеблагое божество, а «азар-бизәр» в татарском фольклоре имеет сугубо негативное значение («развратиться, охладеть») и ассоциируется скорее с чем-то вредным, нехорошим.

Тут, главное, не уходить в крайности, как, например, татарский ученый Мирфатых Закиев, который считал Заратуштру тюрком и возводил его имя к татарскому слову «яраштыра». Дескать, он примирял людей. У нас ведь и писатель Нурихан Фаттах занимался расшифровкой фестских дисков и находил там современные татарские имена.

— Насколько средневековая татарская литература испытала влияние иранской литературы? Если посмотреть непредвзято, то мы увидим, что множество сюжетов, персонажей и образов взято из персидской литературы и фольклора (Албасты, Шурале).

— Влияние иранской — точнее, персидской — литературы всегда было сильным. Это касается литератур всех народов, принадлежавших к ареалу тюрко-персидского культурного синтеза. Разумеется, оно было разным в зависимости от степени географической отдаленности от персидского мира и, например, жанров литературы. Мы оказались наиболее отдаленными географически и от мусульманской книжной учености. Но наши предки читали «Бустан» и «Гулистан» Саади, «Диван « Хафиза, «Шахнаме» Фирдауси. Это не могло не влиять на литературные вкусы татар. Даже в фольклоре, в волшебных сказках и эпосах, персидское влияние было значительным. В татарских сказках фигурируют дивы и пэри, какие-то образы вроде птицы Сэмруг или дракона Аждахи — это авестийский Ажи-Дахака.

— Как вы считаете, чак-чак, талкыш каләве, губадия и  другие татарские сладости пришли к нам из Иран или Турции? Ведь исконная татарская кухня совершенно иная — мучная и мясная. Сахар из сахарной свеклы научились добывать лишь в XIX веке, оставался только тростниковый сахар, который был малодоступным, хотя мед имелся. 

— Кто-то может со мной поспорить, но я уверен, что современная татарская кухня сформировалась совсем недавно, в среде городских татар, купечества и мещан. Крестьяне питались очень просто и таких блюд не знали. Татарские купцы многое заимствовали из Средней Азии, что-то могли взять от азербайджанцев. Городская среда и торговые поездки к этому располагали. Чак-чак — это среднеазиатское блюдо, название с таджикского переводится как «кап-кап». Губадия и бәлеш — оригинальные татарские блюда, но с явно персидскими названиями. В одном звучит персидское «гонбэд» — «купол», в другом — «балиш» — «подушка». К тому же начинка губадии состоит из чисто южных ингредиентов — рис, сухофрукты. Даже наш любимый өчпочмак — это татарская вариация на тему среднеазиатской самсы. Талкыш кәлеве — это тоже местная вариация восточной сладости, причем чисто лексически «кэлеве» — это явно халва.

Сладости на столе иранских татар

«По истории золотоордынского ислама вообще очень мало информации»

— В 2017 году Институт истории имени Марджани издал объемный труд (в 1 044 страниц!) Абу Бакра Каландара Руми «Каландар-наме». Вы выступили в качестве одного из переводчиков этого средневекового источника. Что это за книга? Чем она важна для истории татар?

— Да, этот источник ранее не был известен. Мы получили копию текста рукописи из библиотеки Института востоковедения имени Беруни Академии наук Узбекистана, куда она попала в 1960-е из какой-то частной коллекции. Книга по-своему уникальная. Это достаточно большая по объему суфийская поэма на персидском языке, из пяти частей, по структуре и объему аналогичная знаменитой «Маснави-йи манави» Джалал ад-дина Руми. Автор ее был выходцем из Анатолии, из турецкого города Аксарай, но значительную часть жизни провел в Крыму. Он, возможно, был как-то связан с золотоордынскими правящими кругами, потому что упоминает в своем произведении и крымских улусбеков, и хана Узбека, и его сына Джанибека, которым он посвятил панегирики. Этот труд уникален тем, что его автор был приверженцем одного из так называемых гетеродоксных направлений прежнего суфизма, то есть не вписывающихся в нормы ортодоксии. Прозвание «Каландар» указывает на то, что он был связан со странствующими дервишами, практиковавшими экстатические состояния и разные формы вызывающего поведения. Те персоналии и названия течений, которые он упоминает в поэме, тоже подтверждают эту версию, хотя в самом тексте он старается не излагать нарочито еретических воззрений. Но там можно найти косвенные признаки того, что автор был хорошо знаком с какими-то эзотерическими доктринами исмаилитского происхождения, астрологией, нумерологией.

По истории золотоордынского ислама вообще очень мало информации, источников — еще меньше. Этот источник может помочь пролить свет на характер исламизации Золотой Орды. Например, он показывает, что большую роль играли контакты с Малой Азией, что персидский язык получил распространение среди городских мусульман, что исламские практики были разными и не ограничивались ортодоксальными. Пока сложно говорить, какой след этот труд мог оставить в истории татар, потому что источник слишком необычный и выбивается из общего ряда. Эта гетеродоксная линия не находит продолжения в исламской традиции ни крымских татар, ни других тюркских народов золотоордынского ареала. В общем, чтобы оценить такой источник и правильно его проинтерпретировать, нужно время.

— Как вы считаете, есть ли еще источники на персидском языке или хранящиеся в библиотеках и архивах Ирана, которые смогли бы помочь стереть «белые пятна» татарской истории? Ведь удалось же в конце 1990-х татарским ученым Миркасиму Усманову и Анасу Халидову привезти из Ирана и издать труд «ат-Тирйак ал-Кабир» («Большое противоядие») булгарского ученого Тадж ад-Дина ал-Булгари. Основной источник по прошлому татар «Записки Ибн Фадлана» также был обнаружен в Иране.

— Работа в данном направлении ведется. В 2018 году я ездил в Мешхед в составе делегации от главного архивного управления вместе с Ильясом Мустакимовым и Ильдаром Шафиковым. Нам тогда удалось вытащить копии нескольких трудов авторов с нисбой аль-Булгари. Я бы не сказал, конечно, что иранские библиотеки — это клондайк источников по татарской истории и каких-то научных сенсаций вроде труда Ибн Фадлана. Ждать, наверное, чего-то нового уже не придется, но кое-что там есть, и надо продолжать искать. И полагаться нужно не столько на свои силы, сколько на помощь иранских коллег, среди которых много профессиональных текстологов, готовых принять участие в совместных исследовательских проектах. Надо их привлекать, мотивировать грантами, и они даже без нашего участия найдут там массу интересных текстов. У наших исследователей зачастую не хватает подготовки для поиска нужных источников, нет методики поиска. Самые интересные открытия ждут нас, как мне кажется, среди ранее неизвестных и неописанных текстов, и для этого нужно перелопатить большой объем рукописей, а мы пока даже со своими персидскими рукописями до конца не разобрались.

«У Ирана был выбор, открыть генконсульство в Казани или в Санкт-Петербурге»

— С историей мы так или иначе разобрались, хотя вопросов остается еще много. Вы занимаетесь также и «актуалкой», много выступаете по иранской проблематике, российско-иранским отношениям. В текущих условиях, когда политическая ситуация меняется чуть ли не еженедельно, трудно делать прогнозы, но все же, как вы думаете — в ближайшей перспективе как будут складываться отношения Ирана и Татарстана, Ирана и России? Что касается Татарстана, стоит ли сближаться далее или сохранять традиционную равноудаленную политику?

— Если говорить об ирано-российских отношениях, то в свете нынешнего расклада в мировой политике отношения в ближайшей перспективе вряд ли поменяются, а в более длительной перспективе будут либо оставаться на прежнем уровне, либо могут возрасти, потому что мы видим ослабление влияния в Евразии атлантических сил, а именно — США, и усиление Китая, который, скорее всего, поделит с американцами мир на зоны влияния и предложит свою модель глобальной и региональной интеграции. Учитывая, что и Россия, и Иран дали четко понять, что готовы сближаться с Китаем из-за ухудшающихся отношений с Западом, объективно ситуация будет подталкивать их к сближению и друг с другом, особенно если ускорится процесс экономической интеграции на евразийском пространстве под эгидой Китая.

— А относительно Татарстана какие прогнозы?

— У нашей республики в этом плане какого-то собственного вектора в плане сближения с теми или иными странами нет, и, наверное, не может быть. Руководство РТ чаще всего занимает сдержанную позицию и старается не проявлять излишнюю инициативу на международном поприще, что и понятно: международные отношения — прерогатива Москвы. Как я уже говорил, экономических оснований для сближения и сотрудничества пока слишком мало. Если Китай с его евразийскими амбициями поможет Ирану выбраться из-под санкционного режима американцев, злоупотребляющих контролем над международными финансовыми транзакциями, то Иран будет лучше интегрирован в мировой рынок, у него появится больше партнеров, больше инвестиционной привлекательности, меньше рисков, и тогда он сразу станет интересен в том числе и Татарстану. Но это пока отдаленная перспектива.

— Несколько лет вы работали переводчиком в генеральном консульстве Ирана в Казани, видели всю эту кухню изнутри. Какие цели ставит Иран, одним из первых еще в 2007 году открыв консульство в Казани? Что для них важнее: экономика или желание присутствовать в стратегически важном регионе России?

— Насколько я знаю, у Ирана был выбор, открыть генконсульство в Казани или в Санкт-Петербурге. Экономически, возможно, целесообразнее было это сделать в Северной столице, но иранцы выбрали Казань. Думаю, решение было обусловлено культурными соображениями. Возможно, был расчет на то, что именно через Казань можно лучше наводить мосты с российскими мусульманами, тем более что они видели, как на этом направлении активно работали турки. В первые годы работы генконсульства, действительно, уровень активности был почти сопоставимым с турецким, но потом что-то застопорилось, и я не знаю причин этого.

«Революция оказалась для СССР такой же неожиданной, как и для американцев»

— Вы подробно изучали события, связанные с исламской революцией в Иране 1979 года, влияние левых на революционеров. По-вашему, не было ли здесь «руки Москвы», учитывая, что СССР в целом положительно принял исламскую революцию?

— У Советского Союза были свои виды на революцию. Они, конечно, положительно, но очень сдержанно и осторожно восприняли события в Иране, потому что серьезной конфронтации с шахским режимом у СССР не было. С 1960-х годов начало развиваться экономическое сотрудничество в сфере тяжелой промышленности, наши построили в Исфахане металлургический комбинат. Очень тесными были культурные связи с Ираном. СССР даже отказался от активной поддержки иранской компартии Туде. Кроме того, шах после обнаружения у него онкологического заболевания стал очень мнительным, и это влияло на его отношения с западными державами, особенно подозрительным он стал к англичанам. Советские дипломаты того времени отмечают, что шах стал лучше относиться к СССР. Конечно, у них был расчет на то, что шаха можно со временем оторвать от западного лагеря и добиться от него хотя бы нейтралитета.

Революция оказалась для СССР такой же неожиданной, как и для американцев. Они не торопились поддержать протестующих. Это уже потом, после победы революции, задним числом Политбюро стало положительно отзываться о революции, оценивая ее как национально-буржуазную и прогрессивную. Параллельно они вернулись к активной поддержке коммунистов, задействовали свою агентуру в леворадикальных группах, среди маоистов, «исламо-марксистов», и выбрали очень грамотную стратегию. Компартия объявила себя сторонницей «курса Имама», то есть заговорила о безоговорочной поддержке политики революционных властей, стала расширять партийную структуру, издавать журналы, вербовать новых членов в университетах. Все это делалось с указки Кремля.

В это время резидентура КГБ работала над тем, чтобы вербовать агентов в правительстве и среди мулл. Например, завербован был левый по своим взглядам аятолла Гользаде Гафури, который еще с 1979 года ездил в СССР на международные конференции по мусульманской тематике. Короче, порядка в стране после революции не было, и иностранные разведки вели свои шпионские войны. Советские агенты давали иранским властям компромат на американских агентов, а те сдавали иранцам советскую агентуру.  В окружении Хомейни смотрели на активность КГБ и их агентов и понимали, к чему это приведет.

Нельзя забывать, что в ирано-иракской войне, которая началась в 1980 году, СССР фактически поддерживал Саддама Хусейна, очень надеясь на то, что война приведет к хаосу и свержению исламского правительства. Местные коммунисты и советская агентура готовились к тому, чтобы перехватить власть, если представится подходящий момент. Поэтому в 1983 году, когда советский перебежчик Владимир Кузичкин сдал британцам всю советскую агентурную сеть в Иране, и те поделились информацией с Тегераном, компартию окончательно зачистили. Вот с этого момента «рука Москвы» фактически перестала действовать в Иране, поменялась и тональность в освещении событий из Ирана. Иранский режим сразу стал оцениваться как реакционный.

— Бывший посол СССР в Иране Владимир Виноградов в своих воспоминаниях пишет, что перед вводом  советских войск в Афганистан он тайно встречался с Хомейни, чтобы предупредить его о предстоящем событии. Это говорит о том, что для СССР важна была реакция Хомейни. Вообще, насколько сам Хомейни симпатизировал левому движению, что позаимствовал?

— Да, я тоже читал воспоминания Виноградова.  Он писал, что Хомейни не испытывал какой-то особой неприязни к СССР и был готов взаимодействовать по разным вопросам, но часть его окружения (конкретно — люди, которые не были членами исламского движения, а присоединились к нему незадолго до победы революции, когда он был в Париже, это либералы Готбзаде, Табатабаи, Банисадр, которые потом вошли в состав Временного правительства), плотным кольцом пытались оградить его от каких-либо контактов с СССР. Что касается встречи по поводу вторжения в Афганистан, то это вполне объяснимо. Я думаю, им не хотелось, чтобы Хомейни воспринял это вторжение как непосредственный вызов Ирану и Исламской революции и начал оказывать помощь исламским кругам, которые объявили джихад. Ну и, конечно же, реакция Хомейни не могла не иметь значения для них. Это на тот момент был самый видный исламский лидер, на которого ориентировались многие исламские активисты по всему миру. И я бы не стал говорить, что Исламская республика скопировала что-то из СССР.

Мозаика с изображением Аятоллы Хомейни из одноименного музея в Тегеране

— Как будет складываться политическое будущее Ирана? Насколько действующий режим устойчив? Ведь в последние годы в этой стране прокатились мощные протестные волны, которые властям удалось остановить с большим трудом.

— Политическое будущее Ирана неоднозначно, но мне оно видится более оптимистично. Режим достаточно устойчив, массовые протесты, которые в Иране периодически возникают еще с конца 1990-х, для него не являются витальной проблемой. Он с ними легко справляется. Последние крупные протесты были в 2009–2010 годах. Все-таки протесты последних лет не такие массовые ни по количеству участников, ни по географии. Все основные проблемы Ирана упираются в экономику, которая страдает от санкций. Уровень жизнь упал очень сильно за последние годы.

Сейчас в Иране намечаются президентские выборы, и в них офис действующего Верховного лидера делает ставку на кандидата Эбрахима Раиси, которого очень важно провести на пост президента, потому что, скорее всего, он рассматривается как потенциальный преемник Хаменеи на посту лидера, и народ нужно с ним познакомить лучше. Все-таки Сейед Али Хаменеи — человек преклонного возраста, хотя у него совершенно ясный ум, он выступает без бумажки на официальных мероприятиях, выносит правовые решения как муджтахид. Иранская система готовится напряженно к возможному транзиту власти, а это непростой процесс.

Есть разные точки зрения на будущее в правительстве, в Корпусе стражей Исламской революции, в разных политических группах. Кто-то считает, что нужно еще больше усилить институт верховного лидерства и даже ликвидировать президентский пост. Кто-то считает, что, напротив, нужно будет в будущем перейти от лидерства одного муджтахида к коллегиальному лидерству — такая возможность предусмотрена Конституцией, потому что такого харизматичного лидера, каким был Имам Хомейни, и даже такого авторитетного лидера, каким является сегодня Сейед Али Хаменеи, нарабатывавший этот авторитет годами, сегодня не просматривается, и нового лидера, если он до этого никак себя не проявил, общество может просто не воспринять. Это очень серьезный вызов, над которым заранее работают.

— Экс-президент Махмуд Ахмадинежад — достаточно популярная фигура в России (чего не сказать о самом Иране) в первую очередь за счет своих антиамериканских и антиизраильских взглядов. В социальных сетях постоянно постят фото, как он едет на работу в университет в рейсовом автобусе вместе с простыми гражданами. В 2017 году он выдвигал свою кандидатуру на президентских выборах, но не был допущен; ходили слухи, что он арестован. Как вы оцениваете эту фигуру и его политическое будущее?

— Ахмадинежад, действительно, очень яркая и харизматичная фигура, но свой политический капитал в рамках системы он исчерпал. Он до сих пор еще популярен среди определенной части общества. Еще недавно его сторонников было около 10 процентов, даже 20, но сейчас, скорее всего, гораздо меньше. Он нарушил правила системы и выбыл из игры еще на своем втором сроке. Он не только попытался бросить вызову авторитету Рахбара и помериться с ним силами, что было совершенно непростительно для иранского политика, но еще и позволил себя втянуть в сомнительную секту, в которой его накачали самоуверенностью и еще больше распалили его амбиции.

Думаю, Ахмадинежад опасен для иранской системы, он популист, эксцентрик, ему нравится быть в центре внимания, а такие политики способны на безответственные шаги. Он может намеренно раскачать ситуацию и даже возглавить протест. Даже не знаю, как иранские власти смогут его мягко нейтрализовать, но без этого никак.

Источник: https://www.business-gazeta.ru/article/511142

Неутомимый строитель, консерватор-преобразователь, отец Тихон — один из самых известных пастырей и проповедников православной Москвы, своей искренностью и примером убеждающий даже закоренелых скептиков. Его труды на церковной ниве и на литературном поприще привлекли внимание тысяч и тысяч людей, стали для многих путеводной звездой на дороге к Богу.

Архимандрит Тихон — автор нескольких документальных фильмов, в том числе «Сказы матушки Фроси о монастыре Дивеевском» и «Псково-Печерская обитель». Поистине всероссийскую известность принес отцу Тихону его фильм «Гибель империи. Византийский урок», получивший премию «Золотой орел». В 2011 году архимандрит Тихон издал книгу «Несвятые святые и другие рассказы», которая сразу стала бестселлером и уже переведена на несколько языков, а ее общий тираж превысил миллион экземпляров.

В новой книге архимандрита Тихона (Шевкунова) представлены размышления и ответы на сложные вопросы о взаимоотношении Церкви, власти и общества, о фальсификации истории России, о прошлом и будущем нашего Отечества, высказанные им в проповедях, на встречах с читателями, в статьях и интервью.

За три десятилетия, прошедшие с момента распада СССР, инструменты осуществления мировой политики радикально изменились. Если на пороге третьего тысячелетия в политическом сознании народов и их правящих элит прочно утвердилась эйфория торжества от процессов всеобщего слияния, объединения и восприятия «общечеловеческих ценностей», под которыми понимались идеи либерального гуманизма, то в международной политике это выражалось в господствующем применении несиловых факторов. Глобальные победы либерализма были достигнуты не на полях сражений, а методами мягкой силы, культурной притягательности политической модели Запада и его стандартов потребления.

В начале 90-х распад СССР и Восточного блока, победа на выборах в ЮАР Нельсона Манделы, объединение Германии и подготовка к объединению Европы были достигнуты благодаря применению несиловых инструментов глобальной политики.

Моменты применения прямой силы были, это выразилось в бомбёжках НАТО Югославии, разгроме Саддама Хусейна в Кувейте, разгроме протестов на площади Тяньаньмень и некоторых других локальных эксцессах, но это понималось именно как эксцессы, рудименты ушедшей эпохи, досадные исключения из общего правила. Несиловые и силовые факторы в мировой политике можно было примерно оценить в плавающей пропорции как 70 к 30.

Основной референтной группой победившего либерализма восьмидесятых, девяностых, нулевых и начала десятых годов была определена верхушка среднего класса, состоящая из клерков крупных корпораций, преимущественно транснациональных. Эта страта стала если не гегемоном, то образцом для подражания и копирования, что транслировалось в массы через нарождающийся сектор интернета и коммерческую рекламу.

Усиленно тиражировался весь культурный, мировоззренческий и психологический уклад этой группы. Возникла мода на мягкие манипулятивные социальные науки, корпоративную культуру, способы формирования лояльности, командообразование, консенсусные и компромиссные технологии.

Тренинговая культура стала мейнстримом, возник сегмент новых «гуру» – коучей, бизнес-тренеров, медиаторов, переговорщиков, работающих на стыке психологии, юриспруденции, управления и маркетинга, активно распространяющих навыки ведения переговоров с упором именно на партнёрские модели поведения.

Профессия переговорщика стала отдельной компетенцией и вышла за пределы мира дипломатии и контртеррористической практики. Одним из главных профессиональных навыков успешной карьеры стала суггестия, умение убеждать и быть внушительным.

Героями того времени и лидерами «креативного класса» стали создатели Гарвардской школы переговоров У. Юри и Р. Фишер, ставящие во главу угла партнёрскую модель. Все ведущие университеты считали необходимостью иметь свои переговорные школы, и все переговорные школы и все школы бизнеса считали необходимым изучать труды создателей Гарвардской переговорной школы.

Силовые и манипулятивные модели вышли за пределы приемлемых коммуникативных практик, обучение строилось вокруг того, как от них защититься и перейти к партнёрским моделям. Партнёрство из разряда переговорных техник перешло в разряд мировоззренческих систем, где понимание ценности и выгодности партнёрства было базовой ценностной аксиомой.

Крушение этого культурного уклада и его идейного базиса началось в 2008 году, с первыми толчками начавшегося глобального экономического кризиса. Кризис перепроизводства, основанный на прежней технологической базе, обострил конкуренцию до степени войны.

Возник спрос на жёсткие способы позиционирования брендов, ранее считавшиеся морально неприемлемыми и потому маргинальными, технологии чёрного пиара в коммерции и политике. Маркетинг отказался от партнёрских идей и перешёл к арсеналу пиар-технологий, построенных на принципе «цель оправдывает средства».

Средний класс стал стремительно беднеть, размываться и расслаиваться. Его нижний слой начал превращаться в пролетариат, средний перемещаться в нижний, а верхушка сократилась. Доходы и продажи больше не зависели от применяемых технологий стимулирования сбыта. Корпоративные программы развития персонала стали сворачиваться первую очередь.

Созданный сегмент коучей и переговорщиков оказался более невостребованным. Их идеи и техники не давали желаемого результата. Начался процесс смерти тренинговой культуры и всей её ценностной парадигмы, всё больше переходившей в разряд архаики и наивных представлений о мире. Главными героями стали политтехнологи, оперирующие грубыми манипулятивными техниками. Цинизм и аморальность стали главными критериями эффективности и профпригодности.

Пиар стал вытеснять старых специалистов по рекламе. Как раньше рекламные технологии были перенесены в политику, так в период с нулевых по десятые в политику стали переноситься пиар-технологии, где чёрный пиар из неконвенционных способов борьбы стал главным навыком эффективного менеджмента.

В мире обучения переговорам возник спрос на силовые переговорные техники, в классике вообще не считавшиеся переговорами. Коуч считался неполноценным, если он не учил навыкам грубого силового давления. В корпорациях первыми под сокращения попали программы обучения персонала партнёрским моделям поведения. Партнёрско-манипулятивные техники больше не приносили должной прибыли. Стали усиленно изучаться методы наращивания силового плеча и выбора оптимальной по ресурсам силовой политики.

Из корпоративного бизнеса силовая идеология стала экспортироваться в политику.  Особенно это выразилось в США, где элиты кочуют из госслужбы в бизнес и обратно на госслужбу. Такая практика в англосаксонской культуре идёт со времён Ост-Индской компании. В полной мере она сохранилась и в нынешнее время.

Если до 2010 года лидерство обеспечивалось обладанием навыков применения сложных манипулятивных технологий, то исчерпанность рыночных ресурсов получения прибыли перевернула ситуацию и сделала лидером тех, кто первым начнёт применение технологий силовых. Причём чем более простых и грубых, тем лучше. Военная философия стала доминировать – лучшее оружие является простым.

Началась примитивизация элит и коммуникативных стратегий. Стремление занять сильную позицию до переговоров стало единственным инструментом, согласовательные процедуры в кризисе, зона их применения сужается. Коалиции прежнего типа, основанные на декларировании общих принципов, распадаются.

Конфликты между союзниками стали впервые за 70 лет более сильными, чем между противниками. Тенденция расширения силового фактора стала признаком деградации международных отношений. Сила применяется всё более открыто, её прогнозируемость является фактором психологического давления на оппонентов. Данная тенденция имеет все признаки долгосрочного тренда.

Постановка проблемы

Целью расширения поля силовых стратегий в бизнесе и политике является стремление компенсировать кризис манипулятивных стратегий. Даже манипуляции теперь становятся силовыми и неприкрытыми актами давления. Угрозы издержек от войны более не сочетаются с предложением альтернативы сотрудничества, всё сводится к требованию подчинения. Пространство переговорных тупиков расширяется по всей международной повестке.

Политический язык более не старается выглядеть убедительным, применяя примитивную демагогию и административный ресурс. Победа на выборах продавливается через контроль над избирательными системами, победа в медийном пространстве – через контроль над критической массой СМИ, победа в политике – через контроль над силовыми структурами, победа в финансах – через контроль над цифровыми компаниями, победа в глобальной конкуренции – через использование армии и военно-морского флота.

Если после окончания Второй Мировой войны сила применялась в виде стратегии непрямых действий, где противостоящими сторонами лишь обозначались возможности занятия стратегически важных позиций, и этого  было достаточно для прекращения прямых силовых сценариев, то теперь цель достигается путём максимально полного использования прямого силового потенциала, вплоть до выхода на критические рубежи, за которыми начинается необратимый процесс эскалации вплоть до взаимного уничтожения. Гонка вооружений вошла в зону неисследованных возможностей перманентного кризиса и сопутствующего ему кризисного управления.

Проблема заключается в том, что вход в зону прямого балансирования на грани непредсказуемого кризиса означает попадание в неисследованную зону, где течение процессов непредсказуемо, а институты быстрого реагирования отсутствуют. Точнее, их развитие не успевает за расширением зоны неопределённости.

Зона же принятия решений смещается в зону неопределённости. Это отменяет сложившиеся технологии корректировки, где ради надёжности и безопасности был полностью нивелирован личностный фактор, и запускает технологии прямого ручного управления, где личностный фактор становится определяющим, а риск ошибки и её цена многократно возрастают.

Если прежде критерием эффективности стратегии считалась её низкая ресурсоёмкость, то сейчас господствует стремление к победе любой ценой, не глядя на результат. Политика становится авантюрой, элемент блефа неприемлемо широким, а грань между блефом и реальностью всё борее трудноразличимой. Главные игроки, начиная в дебюте стратегию блефа, в миттельшпиле переходят к реальным стратегиям замещения блефом реальности. Правящие элитные коалиции, применяющие стратегию блефа для запугивания противника, перестают понимать, где кончается блеф и уже начинается реальная политика.

Формирование новой конфигурации союзов находится в переходной стадии и сопровождается взаимодействием в рамках прежних конфигураций. Союз России и Китая неформальный, с сохранением возможностей выхода из него без согласования условий. Союз США и ЕС уже не создаёт возможностей согласования интересов, но он объективно необходим, так как новые контуры даже не обозначены, а их идеология не создана.

ВТО уже превратилась в рудимент, АСЕАН захвачен Китаем, ОДКБ и ЕАЭС в стадии укрепления, ШОС и БРИКС не имеют рабочих механизмов координации и влияния. НАТО не в состоянии снять конфликты своих членов и обеспечить единство военной политики. Началась прямая атака США на ООН и его Совет Безопасности. Повседневная политика осуществляется нестабильными институтами через наполовину неработоспособные инструменты на базе распадающейся и неработающей идеологии.

Особенностью нынешнего периода является рост значения фактора времени как ключевого ресурса. Имеющиеся технологии и институты, сложившиеся в рамках преимущественно манипулятивно-партнёрского взаимодействия, исходили из приоритетного значения финансового и за ним материально-технического ресурса, за которыми следовали ресурсы организационный и информационный.

Меньше всего оценивался такой ресурс, как эмоции и энергия, обычно затрачиваемые элитами в процессе коммуникационного взаимодействия. И совсем не учитывался фактор времени, так как считалось, что все тренды стабильно долгосрочные, и потому время – это самый бесплатный ресурс, так как оно всё равно проходит.

Силовые стратегии, попадая в приоритет, первостепенным делают фактор времени. Скорость, с которой разворачиваются конфликтные сценарии, имеет определяющее значение, так как затяжная война ведёт к выгоранию ресурсов. В эпоху ядерного паритета главной целью становится морально-психологическое состояние элит и населения противника, поэтому момент наступления эмоционального выгорания лиц, принимающих решения, становится ключевым условием победы.

Именно этому служит информационная война и задействование агентуры влияния в контуре Первого лица. На следующем месте стоят связи с союзниками, информационные ресурсы, и на последнем месте – денежные и материальные. То есть войну выигрывает тот, кто в долгом противостоянии меньше задействует связи, сохранит более высокий эмоциональный и энергетический уровень населения и элит и вызовет истощение (перерасход) этих ресурсов у противника.

Эмоциональному выгоранию противника служит всё, что после длительных усилий и затрат показывает безрезультатность или малую эффективность. Причём, малая эффективность более разрушительна, чем её полное отсутствие, так как повышает уровень внутреннего конфликта в элитах и закрепляет их вовлечённость в дефектный сценарий. В аппарате власти противника начинается борьба за влияние на главную политическую линию. В результате быстрее наступает момент усталости и готовности к новому витку переговорных процессов.

Таким образом, формула эффективности при силовых стратегиях такова: экономия главного ресурса прежде всего, а главный ресурс – время и психологическая устойчивость элиты. Можно потратить больше денег и материальных ресурсов, чем противник, но на отрезке времени, на котором у него раньше достигается «ресурсная усталость»: стадия закритичного эмоционального выгорания, разрушение системы связей и начало кризиса систем управления.

Этому лучше всего служит серия поражений, наступивших после высоких затрат времени, энергии, денег, эмоций и сырья, длительного ощущения близости победы, в конце кампании не достигнутой.

Так был разрушен СССР. Сейчас так разрушаются США. Кейс Северного потока-2 является лучшей иллюстрацией такой изматывающей стратегии России и Германии в отношении США. Вектор конфликта интересов – стремление США распределить издержки от их противостояния России по всем союзникам, прежде всего ЕС, который будет стремиться ограничиться символическими жестами.

Это разрушает связи внутри элит Запада. Несколько таких кейсов и векторов, совпадая во времени, ускоряют в США процесс кризиса политической системы, внутриэлитной войны и роста числа иррациональных решений, выглядящих как накапливающиеся тактические победы, но ведущие к стратегическому проигрышу, так как цена становится всё более высокой и неочевидной.

Элиты США понимают смену эпохи перехода от стратегии к тактике и пытаются осваивать методы управляемого хаоса. Однако такая стратегия работает тогда, когда все прочие стремятся к порядку и минимизации хаоса. Если же главные оппоненты США также станут разрабатывать и применять свои версии управляемого хаоса, то хаотизация наступит в пространстве стратегий, в котором оперируют США. Для России разработка пакета таких стратегий представляется насущной необходимостью.

Выводы

1. В связи с затяжным глобальным экономическим кризисом перепроизводства и исчерпанностью прежних финансовых моделей развития наступил кризис сбыта, связанный с падением платёжеспособного спроса.

2. Начался новый силовой этап передела рынков сбыта и источников сырья.

3. Началась радикальная политизация экономических аспектов и процессов международных отношений.

4. Роль государств с их силовым ресурсом в переделе и охране рынков стала решающей, что дало старт борьбе за полное подчинение государств транснациональным корпорациям.

5. Сложившиеся институты согласования и управления, созданные после окончания Второй мировой войны, вступили в фазу упадка и кризиса.

6. Новые институты создаются в процессе кризиса «с колёс», без подготовки «проектной документации», и начинают работать поверх прежних институтов, вступая с ними в конфликт.

7. Внедрение и отладка новых институтов и принципов их функционирования происходят преимущественно силовыми методами, с коррекцией всей системы идеологического и административного обеспечения в заинтересованных государствах.

8. Основными акторами перемен остаются государства, вступающие в экзистенциальный конфликт с транснациональными корпорациями в случае подчинения их интересам.

9. Правящие элиты не готовы к наступлению эпохи управляемого хаоса, ни те, кто пытаются его использовать в своих интересах, ни те, кто пытаются ему противостоять.

10. Силовые технологии становятся всеобъемлющими и проникающими. Манипулятивные технологии сокращаются и деградируют в сторону превращения в силовые. Партнёрские технологии не применяются, условия их использования в новых обстоятельствах не изучаются.

11. Принципом мировой политики становится демонстрация готовности пойти на крайние жертвы ради достижения своих целей.

12. Кратный рост внешней агрессивности мировых элит выражает кратный рост их испуга и растерянности.

13. Стратегия борьбы за выигрыш времени у слабой стороны приносит результат и является определяющим элементом победы в глобальной войне мировых центров силы за передел зон влияния.

Источник: https://zen.yandex.ru/media/russtrat/silovoi-faktor-v-mejdunarodnoi-poli...

1856 год. Основан Благовещенск, центр Амурской области. Расположен на левом берегу Амура и на правом берегу Зеи (в устье). Сегодня – это единственный административный центр региона России, находящийся на государственной границе. На расстоянии 526 м на правом берегу Амура – район Айхуэй китайского городского округа Хэйхэ.

1885 год. В Петербурге торжественно открыт Клинический институт великой княгини Елены Павловны. Он был создан с целью развития практической медицины, помощи молодым врачам в повышении квалификации, а также и непосредственного оказания помощи больным. До 1917 года в институте повысили квалификацию около десяти тысяч врачей. Ныне - Медицинская академия последипломного образования.

1864 год. В Москве открылся первый в России зоологический сад (Московский зоопарк): 134 экземпляра домашних животных, 160 экземпляров диких зверей, птиц, пресмыкающихся. Тогда животных в нем можно было не только посмотреть, но и… купить! 

1896 год. Заключено соглашение между Россией и Китаем о русской концессии в Ханькоу. Российской концессии отводились земли на берегу р. Янцзы, она располагалась между Французской и Английской концессиями. Концессия специализировалась на экспорте чая.

1943 год. Успешное отражение силами и средствами ПВО массированного налета немецкой авиации на Курский железнодорожный узел. Налет длился более 10 ч., в нем участвовало 543 самолета. Вражеской авиации, несмотря на отчаянные усилия, не удалось разрушить железнодорожный узел. Врага достойно встретили воины Воронежско-Борисоглебского района ПВО, а также истребители 16-й и 2-й воздушных армий. Курский узел продолжал работать. В ходе отражения сбито 145 вражеских самолётов.

1944 год. По договоренности между руководством СССР и США американские бомбардировщики начали использовать аэродромы в районе городов Полтава, Миргород, Пирятин для нанесения ударов по объектам на территории Германии и её союзников.

1946 год. В Италии по результатам референдума провозглашена республика а также женщинам предоставлялось право голоса.

1955 год. СССР и Югославия восстановили дипломатические отношения, разорванные в 1948 г.

1955 год. Основан космодром Байконур – именно в этот день проекты космодрома Байконур и его организационной структуры были утверждены директивой начальника Генерального штаба. Строительство первой очереди космодрома было завершено в рекордные сроки, и уже в мае 1957 г. с полигона был произведен первый пуск межконтинентальной баллистической ракеты Р-7 конструкции С. Королева.

2014 год. Штурмовик Су-25 украинских ВВС нанёс авиаудар по зданию Луганской областной государственной администрации. В результате штурмового удара погибли 8 чел., 28 ранено осколками.