Бюджет республики

Бюджет любого региона состоит из доходной и расходной части. Республиканский бюджет в части доходов в 2019 году составил 198,7 млрд рублей, что позволило прочно обосноваться на 2 месте в Приволжском федеральном округе и 12 место по стране. При этом, по сравнению с 2018 годом, произошло снижение доходной части на 4 млрд рублей (в том году она равнялась 202,6 млрд рублей). Обращает внимание и тот факт, что плановые значения доходов бюджета фиксировались на уровне 200,4 млрд рублей. Таким образом, в этой части бюджет был недовыполнен на 1,7 млрд рублей. Насколько значительна такая разница между ожидаемой и реальной цифрой? Объём недофинансирования, бесспорно, большой, однако такая ситуация не является редкостью. Жизнь постоянно вносит коррективы и в расходную, в доходную часть, поэтому очень часто итоговые цифры значительно отличаются от запланированных в начале года.

Если сравнивать с соседними регионами Приволжского федерального округа, то всем им удалось нарастить доходы бюджета на 10-20 млрд рублей. Лидером округа является Татарстан – 288,5 млрд рублей позволили войти ему в топ-5 регионов страны по данному показателю.

Расходная часть у бюджета Башкирии значительно выросла – на 40 млрд рублей (самый большой рост в ПФО) и составила 255,7 млрд рублей. К примеру, в Нижегородской области рост на уровне 29 млрд рублей, а в Татарстане – «всего» 11 млрд рублей. Это стало возможным за счёт повышения социальных расходов, модернизацию транспортной и строительной инфраструктуры. По объёму расходов республика также заняла второе место в ПФО и вошла в первую десятку регионов России (9 место). В пересчёте на одного жителя республики картина выглядит менее оптимистичной – 63 129 рублей в среднем бюджет тратит на человека – 6 показатель в ПФО и 56 в России. Для сравнения, в Татарстане – 82 628 рублей (29 место в России), Нижегородской области – 66 958 рублей (46 место), Пермском крае – 66 838 рублей (47 место).

Исходя из этих данных, очевидно, что в прежние годы многие экономические направления были существенно недофинансированы. Значительное повышение расходов призвано «подтянуть» уровень жизни в республики, однако даже такой существенный рост выделяемых средств на фоне других регионов пока очевидно недостаточен. Республике необходимо наращивать объём социальных и инфраструктурных расходов для улучшения качества жизни в регионе, несмотря на кризис.

Национальная экономика

Расходы на национальную экономику направлены на финансовую поддержку базовых отраслей: ТЭК, добывающая промышленность, лесное и сельское хозяйства, охота и рыболовство, строительство, торговля, туризм, транспорт и связь.

Среди субъектов ПФО Республика Башкортостан расположилась на 3 месте. Выше всего расходы у Татарстана – 80,1 млрд рублей (29,1% от бюджета, 5 место в России) и Самарской области (39,1 млрд рублей, 22,93% от общего бюджета). Башкирия идёт рядом – 39 млрд рублей (18,6%, 12 место по стране).  Республике удалось увеличить этот показатель на 10 млрд рублей – снова самый высокий показатель в округе. Коварно выглядит статистика в расчёте 1 жителя – в Башкирии приходится 9 642 рублей. Это лишь 7 показатель в ПФО и 57 в России.

Образование

Башкирии удалось увеличить расходы на образование на 8 млрд – с 45,2 до 53,2 млрд рублей и занять 10 место по стране, а в расчёте на 1 жителя лишь 6 в ПФО. Очевидно, что данная сфера также остаётся существенно недофинансированной, несмотря на активную работу в этом направлении.

Расходная часть в округе наиболее высокая в Татарстане – 68 млрд рублей, но за год она сократилась с 71,2 млрд (4 место среди регионов России).

Здравоохранение

Ситуация в здравоохранении несколько лучше. Приволжский федеральный округ делегировал в первую десятку регионов страны с самыми высокими расходами на здравоохранение снова два субъекта – Татарию (25,1 млрд, 7 место) и Башкирию (23,6 млрд, 9 место). При этом, Башкортостан снова показал самый высокий прирост расходов по данному направлению среди ПФО – 4,6 млрд рублей в сравнении с 2018 годом и самую высокую долю бюджета – 10,99%. В пересчёте расходов на 1 человека – 5 838 рублей – у республики 2 показатель в ПФО после Татарстана и 41 по стране.

Социальная политика

Башкирия является безусловным лидером ПФО и по объему средств, направляемых на социальную политику. В 2019 году из бюджета региона направлено 50,8 млрд рублей (9 место в стране, рост на 4,5 млрд рублей). В Нижегородской и Самарской областях, для сравнения, выделены 47,4 и 44,6 млрд рублей соответственно. Однако, при пересчёте на 1 жителя, расходы Башкортостана составляют только 12 556 рублей, что является лишь 9 показателем в ПФО и 67 – в России. Нижегородская область (1 место в ПФО по данному аспекту) тратит в среднем 14 756 рублей на человека.

Жилищно-коммунальное хозяйство

В 2019 году Республика Башкортостан значительно нарастила расходы на модернизацию ещё одного «болезненного» направления – поддержку жилищно-коммунального хозяйства – с 6,7 млрд рублей до 13 млрд рублей. Это позволило республике выйти на 2 место в ПФО (имея при этом и самую высокую долю бюджета – 6,38%) и на 12 в России. Лидером округа продолжает быть Татарстан с 16 млрд рублей (рост на 1,3 млрд рублей). В остальных регионах расходы значительно ниже. К примеру, в идущем следом Пермском каре расходы составляют лишь 7 млрд рублей.

Транспорт и дорожное хозяйство

В разрезе расходов на транспорт, Республика Башкортостан заняла 1 место в ПФО и 6 в России, потратив 3,3 млрд рублей (1,72% бюджета), увеличив за год расходы на 2,3 млрд рублей. Основная доля повышения пришлась на обновление автобусного парка ГУП «Башавтотранс». Региональная администрация не раз отчитывалось о покупке сотни новых автобусов взамен изношенных машин. Однако и со стороны жителей, и со стороны экспертов не раз отмечалось, что закупаются не самые современные модели автобусов, вместо выстраивания современной транспортной системы. Даже несмотря на такой рост расходов, в сравнении с планом республика «не добрала» 500 млн рублей. Следом идущие Татарстан и Самарская область расходовали на транспорт в 2 раза меньше – 1,5 млрд рублей каждый субъект.

По расходам на дорожное хозяйство лидерство удерживают Татарстан – 33,8 млрд рублей (12,3% от общего бюджета, 5 место в России) и Башкортостан – 22,1 млрд рублей (10,3% от бюджета, 9 место по России). В Башкирии увеличились расходы в сравнении с 2018 годом почти на 6,5 млрд рублей, но уступили плановым показателям на 2019 год почти 900 миллионов рублей. На днях Радий Хабиров заявил, что ближайший год должен пройти под знаком модернизации транспортной и дорожной инфраструктуры. Руководство республики не раз отмечала это направление как приоритетное в современном динамичном мире.

Таким образом, практически по всем основным показателям социального развития Башкортостан занимает лидирующее положение в Приволжском федеральном округе, часто уступая лишь Татарстану и входя в 10-20 ведущих субъектов России. Очевидно, что вектор социально-экономической политики администрации Радия Хабирова очень сильно сместился в сторону наращивания расходов, тогда как политика Рустэма Хамитова тяготела к накоплению средств. Основной акцент делается на финансирования социальной политики, образования и здравоохранения. Мы видим существенный рост в этих направлениях, но, даже несмотря на это, в пересчёте на душу населения показатели очень средние по стране. Это означает, что в прежние годы данные сферы были значительно недофинансированы и республика сильно отстала от других регионов. Вложение в инфраструктуру и человеческий капитал является драйвером и основой современной экономики. Кризис, вызванный пандемией COVID-19, уже нанёс удар по многим ключевым отраслям экономики. Важно, чтобы он не помешал продолжать усиливать социальную политику – это позволит смягчить влияние кризиса на благосостояние граждан.

Шаяхметов Арсен, научный сотрудник Научно-исследовательского и информационного центра Башкирской академии государственной службы и управления при Главе Республики Башкортостан

Лукашенко сохранил в стране цивилизацию, которую утратили, например, мы. В Белоруссии остались — и при этом развиваются! — социальная сфера, образование, медицина, промышленность и АПК, которых с либеральной точки зрения просто не может быть у страны с населением в пол-Москвы. Соответственно, Лукашенко сохранил самоуважение людей, они обладают достоинством, понимают, что они не пыль под ногами блатных феодалов. Народ сознает, что у него есть права, — но вот обеспечить их Лукашенко уже не в силах, причем по объективным причинам. Как небольшая страна, Белоруссия может нормально развиваться только в условиях модернизации России. Это верно для всего постсоциалистического пространства: без нашей модернизации рынков для этого мира нет.

Восточная Европа умирает, потому что её элиты сами отказались от российских рынков: они растоптали свои народы за право быть надсмотрщиками колонизаторов из Берлина, Брюсселя, Лондона и Вашингтона. Но, не сделай они этого, нашего рынка без модернизации России на них всё равно бы не хватило.

Россия не занимается модернизацией, растущего рынка у Белоруссии нет, и возникает вопрос: в чем её смысл? Какова ее цель, её образ будущего? Лукашенко дать привлекательный образ будущего не может, так как не хочет обманывать, — и проигрывает пустозвонам, у которых он есть, пусть и заведомо лживый. Ведь люди всегда предпочитают настоящему, каким бы хорошим оно ни было, мечту о будущем, какой бы зыбкой она ни была, — в этом исток прогресса.

В отсутствии образа будущего Лукашенко и Путин близнецы-братья, просто у нас больше масштаб экономики и социальная инерция.

Недовольство народа растет: люди думают, что социальные гарантии будут всегда, а будущее они себе улучшат. Это мы 1990 года. Поколение, которое помнит 1992–1994-е, ушло со сцены, пришли жертвы современного образования.

Но мы видим четкое оргядро протеста. Как «жёлтые жилеты» во Франции: протест народный, активисты искренние, а тактическая выучка у некоторых групп лучше, чем у полицейского спецназа. Оргядро, вероятно, готовилось в Польше, Литве, на Украине; вероятно, «майданутые» подскочили с Украины.

По сути, оппозиция ведет Белоруссию к превращению в Северную Молдавию, даже не Украину. А рабочие бастовали, похоже, из-за желания директоров прихватизировать заводы. По простой логике: «Даже если между Россией и Белорусией будет железный занавес, и сбыта не будет, я продам свой завод на металлолом, как на Украине и в Восточной Европе, — и буду жить припеваючи в Альпах». 

Но директора – такая же «пехота» либералов, как и сами протестанты.

Простой вопрос: откуда на протестах масса флагов гитлеровских коллаборантов? Ночной самострок выглядит не так. Похоже, флаги были подготовлены заранее, — а значит, как минимум часть эффективного КГБ Белоруссии сработала против Лукашенко.

Впечатление лидера западного клана в белорусской власти производит Владимир Макей. По сообщениям телеграм-каналов, он вступил в гольф-клуб, который несколько поколений принадлежит семье Пелоси — главы демократов в Конгрессе США. Членство в нем стоит от полумиллиона до миллиона долларов. Там и Николай Саакашвили, и Арсений Яценюк, — если это так, им есть о чем поговорить. То, что Лукашенко ничего не делает с Макеем, и то, как он нас прямо перед кризисом обвинял во всех смертных грехах, показывает: у него раскол не в элитах, а в голове, и он нам не друг.

Хотя его можно понять: польское руководство нас ненавидит – «Газпром» им платит по вздорным решениям суда, украинское руководство душит Крым водной блокадой – «Газпром» и им платит. Лукашенко на них смотрит и, возможно, думает: «Дай-ка я их тоже возненавижу – может, они тогда мне тоже заплатят?»

Смысл налогового маневра российских либералов – разорение Белоруссии 

Роль России сейчас – похоронная контора. Дай бог, если сумеем найти в окружении скомпрометированного перед народом Лукашенко полноценную замену ему, — но откуда она там возьмется, он же наверняка выжигал возможных конкурентов.

Мы поддерживали Белоруссию финансово, но смысл налогового маневра 2018 года заключался в том числе в разорении Беларуси. Ее поддержка осуществлялась за счет, грубо говоря, вывозной пошлины. Налоговый маневр направлен на то, чтобы эту пошлину свести к нулю. Соответственно, Лукашенко лишается дотаций.

Почему у нас цена на бензин выросла внутри страны в 2018 году? Логика либеральной власти: диким русским не следует иметь ценного сырья, оно для приличных людей на Западе. Поэтому налоговый маневр предельно упростил вывоз нефти, но при этом повысил налоги на добычу нефти и сделал переработку нерентабельной даже после скачка цен на бензин. В этом году то же сделали с золотом: Банк России отказался покупать его по рыночной цене, стимулируя его массовый вывоз из РФ.

Как достоинство оборачивается катастрофой 

Вряд ли он получил 80%, как прошлый раз: его поддержка должна была снизиться из-за ухудшения социально-экономической ситуации и обострения чувства тупика у белорусов, особенно у молодежи, которой просто скучно — это то, что развалило Советский Союз.

Но есть группы, которые устойчиво и массово поддерживают его, потому что без него они социальные покойники и знают это: бюджетники, крестьяне, занятые в машиностроении, весь госсектор экономики, пенсионеры. Кстати, врачи, к которым из России ездят лечиться и которые на нашем примере хорошо видят, что с ними будет, если придет либерализм.

Так что Лукашенко свои 55% точно получил, а то и 60%. Против него молодежь, преподаватели вузов, мелкие и средние предприниматели, которые живут за счет торговли с Польшей, Россией, за счет транзита, созданный им IT-сектор, творческие профессии. Это социально активная и мобилизованная часть общества.

Многие просто устали от Лукашенко. Когда-то Путин сказал, что даже такой дисциплинированный народ, как немцы, не могли не устать от руководителя, который правит ими 12 лет. Но, с другой стороны, к Лукашенко привыкли – сильнее, чем мы к Брежневу или Путину.

Если бы Лукашенко был в состоянии бежать впереди паровоза, давать обществу хоть какой-то намёк на будущее, то у него не было бы серьёзных проблем. То, что он не хочет обманывать, — это хорошая гипотеза. А плохая — что он «спёкся», наступило профессиональное выгорание, он уже не понимает, что люди по своей природы свободны.

Кроме того, у белорусов исторически хорошо с дизайном, но плохо с пиаром: они очень честные, они не могут врать. Сейчас, например, Эрдоган перед своими досрочными выборами открыл сказочное газовое месторождение на шельфе. Думаю, что после выборов выяснится, что оно чуть меньше, но реклама хороша. При великом, без преувеличения, Гейдаре Алиеве, создавшем сегодняшний Азербайджан, помнится, были завышены оценки запасов нефти и газа на шельфе. Когда оказалось, что запасы чуть меньше, было уже поздно: истекавшие слюной инвесторы уже вложились.

Белорусы так не хотят, и это достоинство народа — его проблема.

Фактор Германии? 

Протест против Лукашенко выдохся довольно быстро. Сейчас он усидел на год-два, — но перспектив у него нет. Белорусы отказались от идеи всеобщей забастовки, которая сделала бы их коллективным лауреатом Дарвиновской премии.

Причина, почему на Майдане уникальным с 1991 года образом не оказалось «неизвестных снайперов», боюсь, — Германия.

Меркель, похоже, понимает, что либеральное руководство Белоруссии будет американским и опустит «железный занавес» от России от моря и до моря, и Германия не получит российских нефти и газа, а Siemens станет возить грузы в Россию по Севморпути, потому что других не будет. Меркель этот конец Германии не нужен.

Хотя в 2021 году её, скорее всего, сменит блок зеленых и AFD, которые равно ненавидят немецкую промышленность, хотя и по разным причинам, и займутся деиндустриализацией Германии по тем же рецептам, которые ФРГ применяла в ГДР и Восточной Европе. И им железный занавес уже будет нужен, — так что у Лукашенко есть год.

Он, конечно, выкорчует активистов, — но проблема останется: и в отсутствии будущего, и в прозападном клане в руководстве. Дай бог ему досидеть до следующих выборов, — но, скорее, его начнут сносить всерьез раньше. Ведь для США это вопрос экономического убийства Европы, а через сжатие её рынков – и Китая.

А мы Белоруссии никаких перспектив не дадим: наши одичалые блатные феодалы и России никаких перспектив дать не могут. Они и к нам относятся, похоже, как польская элита к Украине и Белоруссии.

Если руководители России не умеют по-хорошему разговаривать со своим народом, неужели вы думаете, что смогут говорить с Лукашенко, который их просто старше по жизненному опыту хотя бы и при этом не ворует? Может, подворовывает, но не так. И в Белоруссии нет олигархов, ее крупнейшие предприятия обеспечивают благосостояние народа, а не океанские яхты для дичающих на глазах бездельников, — и это тоже причина ненависти к нему российских либералов и контролируемой ими части государства.

Специфика Белоруссии: «партизанская элита» 

Важная специфика Белоруссии – партизанская культура и, шире, партизанская элита. В ней всегда было сильно неформальное объединение партизанских командиров, которые, например, продвигали Петра Машерова.

Партизанское движение было жестоким в первую очередь по отношению к себе. Василь Быков даже десятой части не описал того, что там происходило. Быков в отношении войны — это как Солженицын в отношении ГУЛага, а те, кто мог стать Варламом Шаламовым, не выжили. И те, кто выжил, были абсолютно спаяны между собой. Это был костяк людей, которые знали, что друг на друга можно положиться в любой ситуации: снять трубку — и в любом конце Советского Союза человек ответит в любое время дня и ночи и сделает всё что угодно. Белорусы пошли по хозяйственной части, так как прошедшие такую войну были не в силах нести политическую околесицу. Белорусская «партизанская элита», эти скромные, молчаливые, невзрачно одетые люди неформально контролировала значительную часть советской экономики. Причем они контролировали ВПК, технологии. Белоруссия была «сборочным цехом» Советского Союза еще и по этой причине, и в силу национального характера.

А дальше, когда Брежнев уже был никакой и просился в отставку, а политбюро не отпускало его, потому что Суслову стало комфортно крутить страной, прикрываясь Брежневым и своим выкормышем Андроповым, белорусы выдвинули Машерова.

Скорее всего, его убили, — как и его потенциального преемника, и ключевого лидера тогдашней «партизанской элиты». Её слом стал одной из причин краха СССР – и наглядным симптомом вырождения его элиты. Для эффективного управления страной тогда подходили два человека — Машеров и Романов. Их обоих вывело из игры, скорее всего, КГБ, открыв дорогу больному Андропову, который всю жизнь был в тени Суслова. Когда те, кто призван систему сохранять, её разрушают, — это диагноз.

«Партизанская элита» сама уже не могла выдвинуть Лукашенко, — но это сделали ее воспитанники.

Лукашенко пришел к власти на волне борьбы с коррупцией, потому что белорусам воровство еще более чуждо, чем нам. Когда демократы начали разворовывать страну открыто и цинично, как они только и умеют, белорусы возмутились. Россия находилась в агонии, а Запад тогда «кушал» нас, ему было не до Белоруссии. Лукашенко гениально воспользовался ситуацией, — но потом вычистил всех, кто помогал ему прийти к власти, пусть и очень по-хорошему. Он трудно осваивал власть.

Все эти несчастные либеральные Шушкевичи успели провести приватизацию примерно 480 малых и средних предприятий. И была реальная угроза приватизации тех компаний, которые представляют основу белорусской экономики. Как положено, приватизация проводилась с нарушением закона, чтобы сделать бизнес заложником либеральной власти. И у Лукашенко было буквально несколько доверенных людей, которые провели переговоры с приватизаторами. Принцип был простой: «Уважаемый коллега, Вы получили это предприятие незаконно. Поэтому Вы можете оставить себе всё заработанное на нём, но должны отдать его государству и затем получить другое аналогичное по своему выбору, но уже законно». На это согласились почти все.

Первые 11 лет Лукашенко были успехом, но в 2005 году наступил слом. Тогда мы должны были ввести единую валюту. Это стало бы хозяйственным поглощением Белоруссии, и мы, хоть это нигде и не прописывалось, должны были дать гарантии: личные для Лукашенко, корпоративные для элиты, гарантии сохранения социальной сферы и вообще экономической модели — для народа. А нам было просто не до этого: у нас в 2004-м разбирались с заговором Березовского, а система управления агонизировала в административной реформе, которой либералы обеспечили полный паралич государственности для того, чтобы в обход всех ведомств и аппарата правительства протащить людоедскую монетизацию льгот.

О Белоруссии просто некому было думать, да и некогда. И, когда Лукашенко увидел, что эти «расеяне» вообще забыли, что с 1 января 2005 года должен быть единый рубль, он не мог не подумать: «Если люди так относятся к своим обязательствам, значит, к ним надо относиться так же». И началась кампания белорусизации, которая разрушает мозг народа до сих пор, так что молодежь уже искренне верует в то, что Золотой век в истории Белоруссии был тогда, когда она входила в состав Польши.

Это та же агрессивная местечковость, что и на Украине. А тот, кто её культивирует, — покойник, ибо либерализм убивает цивилизацию. В местечковой стране должно быть в 2 раза меньше населения, чем в индустриальной. И для Белоруссии либерализация — это потеря половины населения. Латвия уже потеряла треть своего, на Украине были 51,5 миллиона человек, а сейчас, похоже, — 34 миллиона, оценки останков Молдавии, Грузии и Армении грустны, — и процесс в разгаре.

России не поздно спасти себя и Белоруссию и сейчас. Достаточно сказать Лукашенко: «Через пару лет мы начинаем модернизацию; продержите это время на плаву БелАЗ и подготовь планы расширения его мощностей. Нам нужны будут твои калийные удобрения, потому что мы станем осуществлять сельхозреволюцию, как в Брянской области, и нам не хватит нашего „Уралкалия. Гарантии Вашей семье – такие-то. Ваши социальные гарантии распространим на всю Россию. Плохая новость: через два года из Белоруссии уедут почти все, потому что даже Ваши прорабы по своим качествам у нас будут становиться начальниками строек. Так что готовьтесь». 

После такого обращения, собственно, личность Лукашенко и его пожелания уже будут иметь мало значения: ведь народ Белоруссии хочет иметь социальные лифты и светлое будущее.

Людей, которые будут против воссоединения с Россией, станет максимум до трети, а все остальные выступят настолько категорически за, что это явится спокойным демократическим выбором.

Но среди одичалых строителей блатного феодализма у нас нет людей, которые способны давать гарантии. Да и кто вне России поверит гарантиям людей, которые разрушают конституционные гарантии собственного народа?

Благополучие Болгарии, Греции, Турции, не говоря о Молдавии, Украине и Средней Азии, определяется в Москве. А вот в Прибалтике и Польше уже не будет благополучия. Мы им 2 раза построили индустрию, они её 2 раза сдали на металлолом. Им на хуторах лучше.

Как сообщило греческое издание infognomonpolitics.gr, греческие военные сбросили на турецкую подводную лодку, находившуюся в Эгейском море, акустические бомбы, которые при взрыве производят звуковые волны низкой частоты, нарушающие координацию движений человека.

Греческое министерство обороны и другие официальные инстанции эпизод не подтвердили, но о том, что подводная война между греками и турками уже идёт, пишут и другие греческие СМИ. По информации сайта военной информации armyvoice.gr, боевые пловцы, которые были на борту греческой подводной лодки, повредили кабели, при помощи которых турецкое исследовательское судно Oruc Reis было соединено с оборудованием для подводной сейсморазведки. Oruc Reis был вынужден прервать работы и вернулся в порт Антальи.

По утверждению греческих СМИ, об атаке греческих ВМС на турецкое исследовательское судно заявил президент Эрдоган, который предупредил, что при повторении подобных случаев Греции будет дан незамедлительный и адекватный ответ.

Одновременно Министерство обороны Греции сообщало об обнаружении турецкой подлодки в территориальных водах Греции неподалёку от Афин, у мыса Суньон. Фрегат Salamis обнаружил также турецкую подводную лодку к западу от греческого острова Родос, а другая находилась в районе острова Карпатос. Как утверждают греческие СМИ, Греция имеет преимущество в контроле над морем благодаря «невидимым» подводным лодкам типа 214, которые не могут быть обнаружены турецкими противолодочными системами.

СМИ сообщили также о другом опасном эпизоде в море, когда греческий фрегат Limnos и турецкий корабль Kemalreis задели друг друга во время маневрирования в Восточном Средиземноморье. Armyvoice.gr утверждает, что инцидент подтвердили источники в министерстве национальной обороны. Издание считает, что между греческой и турецкой стороной есть соглашение не придавать случившемуся большого значения; во всяком случае представитель Главного штаба военно-морского флота Греции заявил, что, по его данным, столкновения кораблей не наблюдалось. Представитель греческого Генштаба также сообщил, что ему не известно об инциденте.

Другой греческий военный сайт писал, что турецкий фрегат класса Yavuz якобы пытался протаранить греческий военный корабль Limnos, наблюдавший за турецким исследовательским судном Oruc Reis. По утверждению издания, это было сделано для того, чтобы «снять препятствия, созданные греческим флотом для незаконной сейсморазведки Oruc Reis». Сообщается, что греческий фрегат избежал тарана, но в результате манёвра турецкий корабль получил повреждения, сообщает портал.

Об усилении напряжённости в Восточном Средиземноморье свидетельствуют и проходящие 26-28 августа манёвры «Евномия», в которых участвуют боевые корабли Греции, Кипра, Италии и Франции. Как отмечает итальянская газета Il Giornale, такие учения – это послание Анкаре. Министр обороны Греции Никос Панагиотопулос назвал манёвры «инициативой, направленной ​​на демонстрацию приверженности четырех европейских средиземноморских стран принципу верховенства закона в рамках политики ослабления напряженности».

Однако напряжённость не ослабевает, а растёт. Министерство обороны Турции сообщило, что турецкие ВМС тоже продолжают военно-морские учения в Восточном Средиземноморье «вместе с военно-морскими силами союзных стран». В частности, 26 августа, турецкий фрегат TCG BARBAROS и корвет BURGAZADA провели морские учения с американским эсминцем USS WINSTON S.CHURCHILL. В тот же день греческий премьер Кирьякос Мицотакис имел телефонный разговор с президентом США Дональдом Трампом. Предметом разговора стало обсуждение последних событий в Юго-Восточном Средиземноморье. Мицлотакис «поднял вопрос о дестабилизирующих действиях Турции, которые ставят под угрозу мир и стабильность в более широком регионе и испытывают сплоченность НАТО» и подчеркнул, что «Греция готова внести существенный вклад в деэскалацию при условии, что Турция немедленно прекратит свои провокационные действия». О реакции Трампа на это заявление греческой стороны неизвестно.

Заместитель госсекретаря США по делам Европы и Евразии Филип Рикер осудил политику Турции в Эгейском море и Восточном Средиземноморье, подчеркнув, что действия Анкары подрывают единство НАТО: «Мы неоднократно сообщали Турции, что ее полеты над территорией Греции, ее буровые работы в водах Кипра, подписание меморандума о разграничении морских зон с Ливией – провокационные и бесполезные действия, которые усиливают напряженность в регионе».

Обращает на себя внимание указание Госдепа на «бесполезность» действий Турции. Эксперты предполагают, что США не допустят прямого военного столкновения двух государств-членов НАТО. Однако под силу ли это Вашингтону, где все политические проблемы свелись сейчас к вопросу о том, кто победит на выборах в ноябре? Конфликт Турции и Греции налицо; эскалация заявлений сторон продолжается; выхода пока не видно.

2020 год проходит под знаком мощного натиска возрождающейся неоосманской империи «по всем азимутам».

В Сирии Турция перебросила в провинцию Идлиб более 450 единиц бронетехники и тяжелого вооружения, как сообщает сирийский центр мониторинга за соблюдением прав человека (Syrian Observatory for Human Rights, SOHR). Формально Анкара и Москва на данный момент вроде бы действуют согласованно. В то же время, несмотря на мартовские московские договорённости по Идлибу, не вызывает сомнения, что после завершения совместной с Россией операции против боевиков, турки вновь, как и раньше, станут пытаться закрепиться на отвоеванной территории Сирии, вытеснив конкурентов, к числу которых они причисляют и своих ситуативных союзников.

В Ливии Турция с переменных успехом ведёт наступление на позиции ситуативного союзника ряда арабских и европейских государств маршала Хафтара. В Восточном Средиземноморье наследники «блистательной Порты» под прикрытием своего военного флота пытается захватить спорные месторождения газа на шельфе Кипра, вспоминая о Лозаннском договоре и не останавливаясь перед прямыми столкновениями с боевыми кораблями своих союзников по НАТО – Греции и Франции. Европейцы грозят санкциями и очерчивают «красные линии», однако остановят ли они президента Эрдогана – большой вопрос. На Кавказе турецкое руководство полно решимость в полной мере поддержать Баку в его противостоянии с Ереваном, что не может не вызывать растущего беспокойства со стороны Москвы и Тегерана.

Всё вышеперечисленное свидетельствует о том, что нехватку «мягкой силы» и экономической мощи мнящий себя наследником Сулеймана Великолепного турецкий лидер стремится восполнить за счет отрытого бряцания оружием.

К чему может привести подобная геополитическая стратегия в условиях экономических проблем в стране?

В первую, очередь, отметим, что, по мнению многих наблюдателей, сохранение Турции в нынешних границах на долгосрочную перспективу неочевидно. Перманентная гражданская война в Курдистане не может завершиться победой Анкары, прежде всего потому, что курдские вооруженные формирования в случае военных неудач имеют возможность перейти через границу в районы Сирии и Ирака, населённые их соплеменниками, восстановить там свои силы и возвратиться в Турцию, продолжая партизанскую войну за независимость. Периодические удары по местам предполагаемого сосредоточения «боевиков РПК» в Сирии и Ираке имеют лишь ограниченный эффект.

Кроме того, будучи «перекрестком» нескольких соседних цивилизаций, Турция не имеет достаточных ресурсных и пространственных возможностей для того, чтобы просто выжить в ходе бесконечных региональных конфликтов. После крушения Османской империи, Турция в течение века держалась на пассионарной энергии светских националистов (младотурок и кемалистов), однако сейчас Эрдоган взял курс на союз с исламистами, что спровоцировало жёсткий конфликт с военной верхушкой, исход который покрыт пеленой неопределённости.

Парадоксально, что Эрдоган пытается разрубить «гордиев узел» эсхатологических проблем подчёркнуто за счёт военных усилий, надеясь, что членство в НАТО и мощная армия и флот станут гарантией от геополитического провала, способного привести к непредсказуемым последствиям.

К каким именно?

Белорусский исследователь, автор ряда примечательных работ по актуальным вопросам геополитики Юрий Шевцов в своем фейсбуке напомнил:

«Османская империя умела блестяще проигрывать.

Лепанто – конец господству в Средиземном море. Молоди – конец движению на Россию. Вена – конец движению на Европу. Не каждая империя свои исторические красные линии обозначает проигранными битвами так точно.

В этом есть предмет для сведения этих фактов в систему и формулирование ее закономерностей».

Однако здесь имеются некоторые нюансы. После разгрома в морском сражении при Лепанто в 1571 году флотом Священной лиги европейских стран, воспользовавшись отсутствием единства среди союзников, османы быстро построила новый флот и успешно закончили войну. По мирному договору 1573 года Венеция уступила Константинополю остров Кипр и обязалась выплатить солидную контрибуцию.

Годом ранее случилась битва при Молодях, в 50 км от Москвы, в которой крымско-турецкое войско было наголову разбито русскими полками. Это навсегда остановило экспансию крымцев и их сюзеренов-османов на земли центральной России.

В 1683 году польско-австрийско-германские войска под командованием короля Польского и Великого князя Литовского Яна Собесского разгромили армию Османской империи, которой командовал Кара-Мустафа, великий визирь Мехмеда IV. Это в конечном итоге привело к вытеснению османов из значительной части Старого Света и положило конец их европейской экспансии.

Русско-турецкие война 1877-78 гг. не привела к полному уничтожению Османской империи лишь из-за противодействия Британской империи и её союзников, недовольных излишне активным, по их мнению, продвижением России к черноморским проливам.

В ходе балканских войн в 1912-1913 гг. лишь разногласия между странами Балканского союза (Сербия, Черногория, Греция и Болгария), разжигаемые все той же Британской короной, в очередной раз спасли Османскую империю, которая, потеряв большинство европейских владений, всё же сумела удержать за собой Константинополь.

После завершения Первой мировой войны лишь масштабная военная помощь от Советской России спасла кемалистскую Турцию от уничтожения войсками коалиции западных стран. Получив от РСФСР огромную военную и финансовую помощь, турецкие националисты разгромили греческую армию и вернули оккупированный ранее британцами Константинополь.

Таким образом, Турция всегда критически зависела от исхода военных действий против своих геополитических противников. Её территория то расширялась, то сокращалась в зависимости от результатов той или иной войны.

Первый и, пожалуй, ключевой фактор победы или поражения турецкого оружия в той или иной войне – это наличие или отсутствие единства в рядах её противников. Последнее блестяще использовалось турецкой дипломатией – чрезвычайно сильной и изворотливой, и в полной мере данное утверждение применимо и к сегодняшнему дню.

И ещё. Каждое масштабное поражение Турции грозило её распадом или полным уничтожением. Но это было в те времена, когда на территории страны жило довольно много христиан – представителей балканских народов, греков и армян. Сегодня единственным, но весьма серьёзным фактором возможного распада Турции является «курдская угроза», ради нейтрализации которой Эрдоган и стремится отодвинуть границы страны на территорию Сирии, и, возможно, Ирака.

Мощная турецкая армия чисто теоретически может обеспечить выполнение этой задачи. Несмотря на интенсивные чистки последних лет, Вооружённые силы Турции по праву считаются самыми сильными на Ближнем Востоке. Да и в НАТО, если исключить США, турецкая армия – вторая по мощи и возможностям. У турок в разы больше отдельных видов вооружений, чем у их союзников по НАТО. Танков, например, 2,3 тысячи против 663 у французов, британцев и немцев вместе взятых; 308 истребителей против 208 у тех же французов. 

В то же время, турецкая армия оснащена устаревшим вооружением (данное обстоятельство, по всей видимости, хорошо осознаётся Эрдоганом, взявшим курс на ускоренное развитие национального ВПК). Как ни странно, за всё время ориентации на интеграцию в Европу Турция не получила никаких дающих реальное индустриальное и военное могущество технологий. Ни атомной энергетики, ни серьезной космической программы, ни прорывов в IT-секторе и биотехнологиях. За подобный турецкому послевоенный геополитический «разворот на Запад» Япония, Южная Корея и отчасти Китай получили куда больше.

МВФ характеризует экономику страны как развивающуюся. По данным ЦРУ, экономика Турции значится в списке развитых стран. Ведущие мировые экономисты и политологи относят Турецкую республику в группу «новых индустриальных стран», в которых за последние десятилетия произошёл качественный скачок социально-экономических показателей. Страна находится на 17 месте по размеру номинального ВВП и на 13 месте в мире по величине валового внутреннего продукта, рассчитанного по паритету покупательной способности. Турция один из мировых лидеров по производству сельскохозяйственной продукции, текстиля, автомобилей и запчастей, морских судов, строительных материалов и бытовой техники.

В то же время военно-промышленная мощь Турции не подкреплена ее технологической и финансовой мощью.

Турция никогда не претендовала на лидерство в финансах Ближнего Востока, без чего невозможно устойчиво позиционировать себя как регионального лидера. Ранее за статус «ближневосточной Швейцарии» конкурировали ОАЭ и погружённый ныне в масштабный кризис Ливан. Как отмечает Le Monde diplomatique, в значительной степени за надвигающийся коллапс «страны Кедра» ответственны США. Санкции администрации Дональда Трампа против ливанских банков, связанных с движением «Хезболла», осложнили ситуацию в экономике страны. А кризис в связи с взрывом в Бейруте, и вовсе вывел Ливан из числа серьезных акторов, и не только в финансовой сфере.

Это дает Турции шанс нарастить свою финансовую мощь в случае обретения газовых месторождений в Восточном Средиземноморье. Кроме того, на днях Эрдоган заявил, что турецкие геологоразведчики открыли новые месторождения газа на своем шельфе. Даже если эти утверждения носят политически мотивированный характер и рассчитаны на внутреннюю аудиторию, они показывают, что турецкий лидер осознает необходимость обладания серьёзными сырьевыми ресурсами, без чего все его «неоосманские» претензии будут выглядеть несбыточными мечтаниями.

Как верно замечает Юрий Шевцов, «в конечном счете, неоосманизм влечет за собою до некоторой степени восстановление и системы традиционного антиосманизма». Что касается России, то фактический отказ Турции от российского газа и постоянно возникающие вспышки конфликтов в Сирии и Ливане превращают её разряда ситуативного партнёра в стратегические противники, подобно тому, как это было на протяжении многих столетий.

Возвращение России на Ближний Восток, успешная прокладка Ираном «шиитского коридора» через Сирию, рост геополитических амбиций Евросоюза на выходе из пандемии и противоречивая позиция США в споре за ресурсы Средиземноморья делают шансы превращения Турции в энергетического, а затем и финансового гиганта, весьма проблематичными. А вероятность военной неудачи в любом из конфликтов, в которые ввязалась эта страна, несут угрозу военного переворота и свержения претендента на лавры Сулеймана Великолепного, который даже спустя четыре года после попытки военного путча не прекращает репрессий против собственной армии.

Владимир Прохватилов, старший научный сотрудник Академии военных наук

Николай Яковлевич Киселев родился в 1913 году под Уфой в деревне Богородское. В начале 1920-х годов он, будучи очень активным молодым человеком, вступил в комсомол. В 1941 году, окончив Институт внешней торговли в Ленинграде, был направлен на работу в Москву. Но тут началась война. Недолго думая, Николай ушел добровольцем на фронт.

Зимой этого же года в должности политрука Киселев воевал в составе 29-й стрелковой дивизии 32-й армии. В одном из боев он был контужен, попал в плен, из которого сумел сбежать. Когда его и других пленников погрузили в вагоны и отправили в Минск через Гомель, по дороге они проломили в полу доску и по порядку начали выскакивать. Оказавшись на свободе, Николай направился в одну из белорусских деревень, о которой ему рассказал один из «попутчиков». Однако задержаться в деревне ему не удалось: вокруг были немцы, поэтому никто из местных не решался оставить его у себя.

Киселев начал бродить по лесам, в одном из которых встретил евреев, которые позвали его к себе. Так он оказался в деревне Илья Минской области, стал там членом подполья. Затем в 1942 году его приняли в партизанский отряд под командованием Василия Воронянского.

Массовое уничтожение евреев, начавшееся в 1942 году, полностью выкосило белорусские деревни. В селе Долгиново, где до войны проживало 5000 евреев, к лету 1942 года осталось 278 человек, в основном старики, женщины и дети, сумевшие спрятаться в лесу.

Партизанский отряд, в котором служил Киселев и к которому прибились уцелевшие евреи, не мог содержать такое количество людей. Поэтому партизаны запросили Москву и получили приказ вывести евреев через линию фронта.

Желающих выполнить поручение не нашлось. Никому не хотелось совершать 800-километровый (в действительности получилось гораздо больше) марш-бросок по оккупированной территории. Это во-первых. А во-вторых, партизаны прекрасно понимали, что без официального приказа на бумаге ни к чему хорошему этот переход не приведет.

И все же Николай Киселев взял на себя такую ответственность. Собрав отряд, в который в основном вошли старики, женщины и дети, всего 270 человек, он через «Суражские ворота» повел евреев за линию фронта. Кроме Киселева, группу сопровождали еще 7 партизан.

И хотя путь, который длился больше месяца, был нелегким: дважды отряд натыкался на немецкие засады, многие были ранены, конечная цель была достигнута. И это, конечно, удивительная история, единственная не только в Великой Отечественной войне, но и во Второй мировой. Вывести 210 человек, как написано в приказе, — это уникально.

Оказавшись в конце перехода в городе Торопец (Тверская область), Киселев был арестован военной контрразведкой как дезертир. Однако спасенные им люди заступились за него, и его освободили.

После этого Николай Яковлевич был направлен в Башкирию, затем в Москву. О своем подвиге он практически никому не рассказывал. Главным документом, который позволил подтвердить его великий поступок, стал приказ Белорусского штаба партизанского движения от 14 января 1943 года о награждении денежной премией (от 400 до 800 рублей) 8 партизан под руководством Киселева за «вывод из немецкого тыла 210 еврейских семей».

За время войны Николай Яковлевич не получил ни одной награды. Только лишь в 1948 году его наградили Орденом Отечественной войны I степени, а в 1966 году — медалью «За трудовую доблесть».

Да, во время войны Киселева представили к званию Героя Советского Союза, однако самолет, на котором летел его командир Воронянский с документами, был сбит, поэтому награда так и не нашла своего героя.

Чем занимался Николай Яковлевич после войны? Во-первых, он лечился, лежал в госпитале, так как был очень серьезно болен. После этого он поступил в Академию внешней торговли, решив, что закончить образование все-таки нужно.

В 2005 году Николаю Киселеву израильским институтом Яд ва-Шем было присвоено звание Праведник народов мира. Сегодня Николая Яковлевича уже нет в живых, однако семьи тех, кому он спас жизнь, до сих пор вспоминают его и сравнивают с Моисеем, который вывел еврейский народ из рабства.

https://diletant.media/articles/45252056/

Примечание редакции ПО: В 2008 году компанией «АБ-ТВ» был снят документальный фильм «Список Киселёва. Спасённые из ада», получивший широкий общественный резонанс.

События в Белоруссии в связи с состоявшимися выборами президента активно обсуждаются в обществе, мировых политических кругах и СМИ. Для России тоже важно обратиться к этим событиям, причем, не только с точки зрения возможных последствий для соседней и пока дружественной страны, но и с позиции очередного урока – урока со стороны Запада и прозападных сил и урока власти от имени общества.

Это особенно важно потому, что нынешняя «безысходность Белоруссии» (М. Делягин[1]) есть не что иное как иллюстрация надвигающейся безысходности России. Подчеркнем – безысходности Белоруссии и России именно как стран и народов, а не как властвующих персон и сложившихся квази-феодальных кланов. Нынешние российские «одичалые строители блатного феодализма» (М. Делягин) так и не могут понять, что России нужно давно и срочно менять путь, строить выход из сложившегося безвыходного положения, из исторического тупика прозападного либерализма и «конструирования» на его основе Евразии.

Начать можно с того, что главным «пунктиком» оценок всех событий в истории и современности на постсоветском пространстве стало соотношение «авторитаризма» и «свободы».

Хочется в который раз спросить: а что, соотношение «авторитаризма» и «свободы» – это единственная дилемма и единственное противоречие эпохи, разрешение которой в пользу «свободы» несет автоматическое счастье всем людям? Ответ прост и давно известен – конечно нет. Идеологический и политический подход к управлению, основанный на этой дилемме, в мировой политике давным-давно порожден англосаксами как инструмент борьбы и уничтожения традиционно сильных врагов, их разъединения, ослабления, покорения и физического уничтожения. Разделяй (общество) и властвуй. Хаос вместо порядка (управляемый хаос). При этом на деле сегодня вместо «свободы» покоренным «туземцам» предлагается оккупация и абсолютная диктатура американского либерализма, американской экономики и американской политики. Лишнее доказательство этой «свободы» – агрессивное противодействие США проекту «Северный поток – 2» вопреки не только России, но и Европе. Да и события в Белоруссии пахнут бизнесом в связи с запускаемой новой белорусской атомной электростанцией, которая становится еще одной костью в горле американским энергетическим проектам в Европе^[2]. «Просто бизнес – ничего личного».

Итак, «свобода» в англосаксонском мире на деле – только для них самих, точнее – для их элит. Для остальных – это однозначное колониальное рабство стран и народов, ликвидация культур и целостного государственного и культурного суверенитета, то есть ликвидация суверенитета экономического (во всей его совокупности – производственного, продовольственного, торгового и финансового), политического, правового, научного, этического, духовного и т.д. Как следствие, криминализация и колонизация национальных экономик, покорное лизоблюдство «туземных» прозападных элит, направленная нейтрализация всех здоровых и самостоятельных (суверенных, патриотических) сил общества. В итоге – формирование послушного общества, по-ослиному покорно следующего в кильватере англосаксонской и американской политики – «самой лучшей политики во всем мире».

Согласно «самой лучшей англосаксонской политике» ее противников можно уничтожать во всем мире и любыми средствами, а ее сторонников нельзя трогать даже пальцем и нужно всемерно поощрять (даже если это ведет к полному уничтожению непокорных стран и народов!). Именно поэтому непокорных политиков можно и нужно подчинять и даже уничтожать, как югославских руководителей, С. Хусейна, М. Каддафи, Б. Асада и т.д. США можно влезать в дела всех стран, менять президентов, вести войны, иметь везде свои военные контингенты. Но никому нельзя вмешиваться во внутренние дела США в любой стране мира. Поэтому можно избивать протестующих в США, но нельзя избивать их на украинском майдане, на Болотной площади или в Белоруссии. Можно из танков и снайперских винтовок стрелять в Верховный Совет РСФСР, но нельзя расстреливать протестующих на площади Тяньаньмэнь. И так далее.

Поэтому в оценке любых протестующих в пользу прозападной свободы всегда есть однозначный ответ на вопросы, а такое ли мирное это «протестующее население»? И такое ли «конструктивное» и «перспективное» это активное протестующее меньшинство? Ответ – это категорически не так. Современный Китай – это простая иллюстрация к оценке событий на площади Тяньаньмэнь, а современная Россия – иллюстрация к тоже совсем не мирным событиям около Верховного Совета в 1993 году, современная Ливия – к совсем немирным событиям 2011 года, современная Украина – к немирным событиям 2014 года.

Есть и еще один вопрос – а такое ли оно массовое это «протестующее население», если говорить о численности противников режима? Так, все и на Западе, и в России, и в Белоруссии прекрасно понимают, что если сегодня провести самые «честные-пречестные» выборы, то все равно победит А. Лукашенко с подавляющим преимуществом, а любая оппозиция даже при массированной поддержке Запада оглушительно проиграет и противники нынешнего строя наберут пусть не 10-15%, но может быть 20-30% и не более.

Но тем не менее кто-то активно будоражит республику и мировое общественное мнение. Значит это кому-то нужно!

Понятно, что сильное воздействие исходит из-за рубежа. Будоражат западные спецслужбы, идеологические провокаторы, СМИ и в этом нет сомнений. Надеясь на их помощь хрипнет от крика агрессивное прозападное либеральное меньшинство в самой Белоруссии. Сейчас к нему подключилась еще и некоторая (меньшая) часть общества.

Но о чем же на самом деле «сыр-бор»?

Внешне кажется, что «сыр-бор» о Белоруссии и ее будущем.

Но это не так.

Не о стране по имени Белоруссия, не о ее народе пекутся агрессивные активисты и все противники режима, объединенные стремлением свергнуть А. Лукашенко. Правда, цели у разных групп разные. И, как и во всем мире, среди них можно выделить разные по численности группы:

— провокаторы, диверсанты, организаторы и финансисты из других стран, имеющие целью уничтожить действующую власть – сотни человек;

— агрессивные и частью авторитетные идейные противники режима А.Лукашенко из стана прозападников, либералов, стремящиеся изменить строй и овладеть собственностью и властью в Белоруссии – тысячи людей;

— более простые и наивные сторонники либерального прозападного курса, полагающие, что именно этот путь позволит им и стране улучшить положение и в перспективе обрести благо (полагаем, что их, по аналогии с Россией, порядка 10-15% населения);

—  противники А. Лукашенко без идеологии, которые просто хотят перемен в стране и смены режима и самого Лукашенко от безысходности и бесперспективности бытия страны и самих себя, особенно среди молодежи (таких еще порядка 10, может быть даже 20%).

Тогда как сторонников сохранения нынешнего курса, поддерживающих А. Лукашенко – не менее 60-70%. Причем, совершенно понятно, что среди них значительная часть «за» сохранение Белоруссии, «за» ее развитие безотносительно с А. Лукашенко. Но в условиях отсутствия конструктивных альтернатив и одновременно выступая против либерально-американской оккупации значительная доля этой части выступает «за» А. Лукашенко.

Потому что А. Лукашенко, хотя и по своему разумению (и разумению своих сторонников по власти, естественно), вел государственную политику в целом в интересах своей страны. Конечно, он «феодальничал» и «авторитарничал», хотя, заметим, не так сильно, как в других странах – бывших республиках СССР, особенно в азиатских. Наверняка он в чем-то ошибался и порой «перегибал палку». Некоторой части граждан все это справедливо не нравится, так как не дает возможности реализоваться их «самости», их личным и частным интересам, личному потенциалу. Но, заметим, руководству Белоруссии в сложнейших условиях на протяжении десятилетий удавалось сохранить страну, промышленность, сельское хозяйство, обеспечить пусть относительно невысокий, но вполне стабильный уровень жизни и социальных гарантий всем гражданам.  Однако, к сожалению, Белоруссия – страна очень маленькая и не все в ее силах. Она сильнейшим образом зависит от внешних рынков и в особенности – от характера развития экономики России. Ну а Россия перестала быть экономически суверенной, не смогла обеспечить условий для развития собственного производства, защитить собственные рынки. Она сама стала рыночным придатком Запада, потребителем западной и китайской продукции. Как следствие, в тяжелое положение попали производства и рынки в Белоруссии и в других странах СНГ. Радужных перспектив ни у Белоруссии, ни у России на сегодня действительно нет. Как следствие, теперь все более значительной части молодых людей ни в России, ни в Белоруссии, ни в других странах бывшего СССР просто негде работать, нет никаких личных перспектив. Кроме того, уничтожено большинство социальных профессиональных лифтов и на смену им пришли кланово-родственные «лифты». Логично и естественно, что все более значительная часть молодежи недовольна существующим режимом и в Белоруссии, и в России, что она ориентируется либо на смену власти, либо на выезд из страны. На этом недовольстве с огромным удовольствием играют западные «дирижеры мировой политики» и их «либеральные» подпевалы в каждой стране, на деле презирающие и ненавидящие страны и народы своего проживания.

Теперь в Белоруссии все противники режима объединены единым порывом – снять А. Лукашенко. «Надоел». «Пора».

Возможно, «пора».

Однако возникает огромный во весь рост ВОПРОС: А ЧТО ПОТОМ? Ведь на самом деле главное – не столько эмоционально, на надрыве «надоело» сломать, сколько построить более совершенное новое. Ну а кто и что будет строить? Есть люди? Есть конструктивные альтернативные проекты, кроме «либерализм и рынок все расставят на свои места»?

Наивные сторонники «нового» в Белоруссии и России почему-то думают, что строить будут либо они сами, либо другие энтузиасты-патриоты.

Но закавыка в том, что реальная альтернатива одна и она проста как апельсин – строить будут американцы или европейцы – организованные, расчетливые, деловые, имеющие и продвигающие свои проекты. Сегодня в мире все лишь ломают диверсанты и наивные энтузиасты, а строят чаще всего американские прагматики-управленцы. Причем, понятно, строят они только то и в тех сегментах, что и где выгодно им, а не странам (как, например, производство героина в Афганистане), а те сегменты, которые им не выгодны, они уничтожают, обрекая народ и страну на состояние перманентного управляемого хаоса (как уничтожена львиная доля промышленности в России и в Восточной Европе). Так было во всех странах Восточной Европы и бывшего СССР, так есть на Украине, так будет и в Белоруссии, если удастся «свалить» А. Лукашенко. В итоге в Белоруссии без Лукашенко все закончится не так, как хотят белорусские романтики, а так, как стало в Болгарии, Румынии, Польше, Прибалтике, на Украине. Лукашенко совершенно точно сказал, выступая 17.08.2020 на МЗКТ, что в итоге «не будет ни Минского завода колесных тягачей, ни БЕЛАЗа, за полгода мы уничтожим все». А пока после неминуемой разрухи после свержения режима страна будет приходить в себя, мир продолжит развиваться, продолжит уходить все дальше вперед.

Возможно ли избежать воздействия американцев на формирование новой власти и политики, стратегии в Белоруссии без А. Лукашенко? Ответ – на данный момент нет, невозможно. И если А. Лукашенко остался в определенной мере самостоятелен (независим) от американцев и европейцев, проявив действительно гениальные способности, то его нынешние противники будут полностью подчинены Западу. Потому надеяться на то, что после Лукашенко все «само сложится» и в перспективе «станет лучше», надежда на «авось» да «небось» – не более, чем романтическая иллюзия и экзальтированно-эмоциональная «надежда». Тогда как в современном жестко управляемом мире ничего не пускается на «самотек». «Самоорганизация» – сказка для молодежи. Эта эпоха закончилась. Сейчас (и давно) управляют только сложившиеся структуры. Если в стране нет сильной и организованной альтернативной патриотической структуры – то власть берут и диктуют другие сильные управленческие структуры, то есть государственные и транснациональные управленческие структуры США.

В итоге, как представляется, «сыр-бор» даже не «о чем», а «зачем».

Затем, чтобы переделить и укрепить власть в мире, указать на «место» одному из самых непокорных правителей или «свалить» его. По большому счету, в принципе, даже Белоруссия и ее ресурсы Западу не особо нужны – не тот масштаб. Главное – «отбить» и превратить в зону влияния Запада очередную территорию, а также в очередной раз продемонстрировать свою силу, особенно Европе, России и Китаю. Интересы Белоруссии и ее народа Запад и его либеральных приспешников в мире и в самой Белоруссии конечно не волнуют (как Запад не волнует ни Украина, ни страны Восточной Европы, да и никто, кроме него самого, а если совсем точнее – его собственных элит).

И вот здесь необходимо перейти к главному.

В политических и идеологических дискуссиях, провоцируемых либералами, всегда уходит на задний план и совсем затирается главное – для чего менять власть и предоставлять «свободу»? Ответ самих «либералов» понятен и брезгливо-противен, хотя и скрывается как «секрет Полишинеля» – переделить собственность в свою пользу и выслужиться перед Западом, чтобы приобрести индульгенцию на западные милости и западное гражданство себе (детям, внукам), причаститься к «великой западной культуре» и «спастись из своей дикой варваркой страны». За это они готовы на все. Эту давно понятную сторону дела уже неловко даже обсуждать в приличном обществе.

Оговоримся, что и среди «либералов» есть еще «романтики свободы», пытающиеся выглядеть интеллектуалами и интеллигентами, ратующими о «свободе» для белорусского (да и российского, наверное) народов, как, например, В. Иноземцев, который в своем очередном посте увидел в белорусских событиях шанс не на олигархическую, а на «народную» революцию и пожелал «победы свободолюбивому белорусскому народу»^[3].

Но это все – от лукавого. Ибо абстрактная либеральная «свобода» имеет в современной реальности лишь одну практическую реализацию – американская оккупация и диктатура. И все прозападные поборники «свободы» об этом точно знают и действуют в этом направлении, потому что по разным причинам им больше нравится США – как, например, В. Познеру, который открыто говорит о том, что США – это его любимая страна. Остается только один странный вопрос – что такие люди делают в России или Белоруссии? Хотят наставить на путь истинный и осчастливить весь остальной народ? Или просто в Америке они никому не нужны на том уровне социального статуса, который они имеют в оплевываемой ими на все лады «своей» стране?

Еще одно уточнение. Проамериканский проект «свободы», который продвигают и контролируют американские корпорации и американские политики, осуществляется исключительно в интересах элит Америки и англосаксонского мира, нацелен исключительно на поглощение и потребительское отношение ко всему остальному миру. Поэтому все проамериканские действия по определению носят характер «анти-» в отношении любого иного национального интереса, в отношении Белоруссии – анти-белорусский, в отношении России – анти-российский, в отношении Китая анти-китайский (и т.д.) характер. Этим обусловлен анти-российский крен всей восточной Европы. Этим обусловлен анти-российский крен значительной части «российской» политической и деловой элиты.

Понятно и то, что любые действия, направленные на утверждение суверенитета и национальных интересов иных стран, на их самостоятельное развитие носят анти-американский характер и совершенно точно так самими американцами и воспринимаются, хотя и преподносятся как «анти-свобода».

В общем-то, это естественно – если кто-то что-то забирает, то у кого-то.

Поэтому совершенно не странно, что ответ народов и стран выглядит «несколько отлично» от «либерального» (то есть американского в сущности своей) ответа. Народу хочется, чтобы «цвела своя страна родная», чтобы люди в ней преумножались, чтобы у страны, ее народа и культуры были хорошие перспективы, хорошее будущее.

На сегодня всем понятно, что для строительства приемлемого будущего на современном этапе безусловно необходимо омоложение властных элит и в Белоруссии, и в России. Жизнь поменялась, нужно идти вперед. Но как это сделать, не ухудшив положения в стране? Как построить более приемлемое для страны и народа будущее? Вот в чем вопрос вопросов.

Пока понятен пункт первый проекта строительства будущего – это дело самого народа во главе с патриотическими элитами. И это не дело Запада и прозападных антинациональных элит.

Например, в Китае народ с энтузиазмом строит свою новую Поднебесную, а руководство страны всячески этому способствует и направляет его активность, ставит гигантские цели и достигает их. Поэтому и темпы этой слаженной деятельности народа и руководства поражают весь мир. Приведем лишь один поразительный пример – дорога Москва-Санкт-Петербург строилась в России 15 лет и пока до конца не достроена (остался кусок около Твери). Если бы эту дорогу строили китайцы с их темпами строительства дорог, то она была бы построена … за полтора месяца (!!!).

И подобное возможно и в Белоруссии, и в России. Только была бы консолидация усилий, единое дело, единое стремление, единение власти и народа.

Но его нет ни в России, ни даже в Белоруссии. Государственные институты во многом игнорируют интересы значительных групп граждан, не способны предложить проектов и выстроить таких эффективных и конструктивных условий, которые могли бы вовлечь все общество, повысить эффективность общего дела, строительства будущего. И это главная конструктивная претензия к властным элитам как в Белоруссии, так и в России.

В этом действительно виновата сама властная элита, не создавшая таких условий и таких институтов за время своего правления – где-то по невозможности и авторитарности (как в маленькой Белоруссии), где-то в угоду интересам либерального меньшинства и Запада (как в России). Но если против А. Лукашенко при его белорусской патриотичности либералам не остается никаких аргументов кроме того, чтобы вменять ему в вину авторитаризм, то прегрешений перед страной и народом у российских властных и либеральных элит гораздо больше – это сложившаяся полуколониальная зависимость страны, компрадорский и криминальный характер значительной части представителей государственной власти и капитала, огромное социальное неравенство, феодальная архаизация управления, резкое снижение уровня и востребованности науки и образования, отсутствие общенациональной стратегии. В результате этого пути движения и этого правления Россия продолжает балансировать на краю пропасти уже более 20 лет – в то время как весь мир гигантскими скачками рвется вперед. Это – результат, которого нельзя не видеть и который нельзя опровергнуть. Причем, теперь уже даже неважно, сделано это по наивно-идеологическому непониманию, искренне-ошибочно, или с пониманием, сознательно, за 30 сребреников. В России нынешний курс давно исчерпал, изжил себя. Наивность прозападной иллюзии для России и всей Евразии (в том числе Восточной Европы и Белоруссии) тысячекратно доказана русскими мыслителями на протяжении XIX-XXI веков, а эксперимент конца ХХ – начала XXI веков на практике доказывает бесперспективность и преступность этого проекта по отношению к этим странам и к России как государствам, народам, культурам. Построенный в России либеральный каганат не способен обеспечить ее процветания как великой державы, а лишь навсегда закрепляет ее в статусе колониального придатка Запада.

Теперь вернемся к дилеммам. Авторитаризм и свобода – на деле второстепенная дилемма. Первостепенные дилеммы совершенно иные: для государства и политики – это суверенитет (патриотизм) и колониальная зависимость (компрадорство); для экономики и политики – современное развитие или стагнация и отставание от мировых тенденций (а даже совсем не характер собственности – частная или государственная, это лишь инструменты); для управления – это эффективность и неэффективность, компетентность и некомпетентность в тактике и стратегии; для социального строительства – справедливость и несправедливость; для личности – свобода или долг (долг перед обществом и Родиной) и т.д. Выбор между этими дилеммами как раз и является решающим в выборе пути развития, а ключевым фактором является выбор между личными (частными) и общенародными (государственными) интересами. И народы России и Белоруссии в огромной своей части в решении этих дилемм стоят на стороне «общего дела», потому на стороне А. Лукашенко, а раньше – И.В. Сталина.

Нынешний (очередной для России) урок Белоруссии важен в особенности в главном – в необходимости поиска консенсуса между властью и патриотически настроенной активной частью населения, в консолидации власти и реального демократического большинства народа, учета интересов большинства в конструировании настоящего и будущего страны.

Однако этого пока не происходит. Кроме того, в современных условиях российские патриотические силы идеологически и организационно разобщены, разнородны, слабы. Они не знают, как им действовать, а разрозненные прозрения и идеи замалчиваются и гаснут сами по себе в связи с невостребованностью в практике государственного управления, как, например, идеи С. Глазьева, М. Хазина, М. Делягина, С. Батчикова, В. Аверьянова, Л. Ивашова, А. Фурсова, Ю. Полякова, Н. Нарочницкой, С. Черняховского, А. Дугина, активно предлагающих важные компоненты для проекта возрождения и стратегического развития России в рамках Изборского клуба. Особенно агрессивно отвергается левый вектор развития, купируется развитие социалистического вектора в теории и на практике, включая акции властных элит против П. Грудинина. Всякая альтернативная поросль устраняется методом «выщипывания». Одновременно создаются условия для массового выезда наиболее талантливых и активных людей за рубеж. Все это тоже необходимо рассматривать как результат направленной активности властных элит против формирования нового творческого костяка нации и консолидации патриотических сил – как будто властные элиты выполняют роль назначенных Западом «смотрящих» над тем, чтобы ни в коем случае не изменился нынешний прозападный курс. Вследствие этого сейчас любая альтернативная элита в России – это вновь во многом элита «безбашенная», слабокультурная, слабообразованная, которая пока ничего самостоятельного предложить и построить не способна.

Одновременно в стране культивируется, активно поддерживается и имеет серьезные властные позиции прозападная, радикально антинародная и антигосударственная элита, которая в любой момент готова «подхватить власть» имея организационный ресурс в стране и за рубежом, имея определенный практический опыт управления, ресурс СМИ, выверенные идеологические клише. Именно она сегодня является единственной организованной альтернативой и потому, в частности, выполняет роль «огородного пугала» как инструмента, используемого властью для запугивания этой альтернативой народ с целью удержаться на своем месте и сохранить «курс».

В то же время, как показывает практика, в России властные элиты и их либеральные эксперты-консультанты не способны формулировать суверенные и действительно государственные национальные цели и стратегии за пределами идей сохранения населения и его здоровья, обеспечения возможности самореализации, комфортной среды и безопасности стабильности, достойного труда и цифровой трансформации[4]. То есть, для российского государства и в 2020 году, и до 2030 года целью продолжает оставаться обеспечение права на «свободу личности и творчества» и некоторых условий для этого. Тем самым проводится чисто либеральная идеология минимизации влияния институтов государства на жизнь общества и полного отсутствия действительно государственных стратегических инициатив и проектов. И если – я уверен – Лукашенко все же прислушается к конструктиву в голосах своего народа, будет корректировать курс, то российским элитам всех уроков истории и современности пока все же недостаточно. Осознания необходимости связи с народом у российских элит не произошло ни после мировых экономических кризисов, ни после Украины, ни после санкций США и Европы. Думается, что никаких выводов не будет сделано и после событий в Белоруссии, кроме одного – власти будут еще сильнее, кропотливее и активнее вычищать своих противников – как разрушительных (агрессивных прозападных либералов), так и созидательных (пророссийских патриотов), совершенствовать специальные силы для противодействия возможным протестам. Потому что, несмотря на все сильнейшие теоретические и практические аргументы патриотической части интеллектуального сообщества, государственная власть и руководители хозяйствующих субъектов упорно продолжают оставаться самими собой, продолжают оставаться верными избранному либерально-рыночному прозападному курсу. Несмотря на то, что это без сомнения все сильнее усугубляет и без того сложную ситуацию, тем самым расширяя протестное поле, увеличивая его потенциальную численность.

В связи с выше изложенным появляется все больше скепсиса в отношении того, что в обозримом будущем избранный в России курс изменится самими властными элитами. Соответственно, тают надежды на то, что изменение этого курса, установление «народной власти», власти в интересах российского государства возможно мирными правовыми способами. Властные элиты «менять курс» не собираются и, похоже, просто не способны. Ну а народ – что народ! Пока будет терпеть. А потом, видимо, будет опять возрождать былые легенды о русском мужике с дубиной, о русском бунте «бессмысленном и беспощадном»… И именно сама властная элита в России, как в конце XIX века, так и сейчас, упрямо создает все условия и предпосылки для этого.

Остается лишь спросить – неужели для российской элиты так мало исторических иллюстраций и уроков? Неужели Россия так и останется «страной невыученных уроков»?

Хочется надеяться, что нет. Поэтому нужно напомнить властным элитам, среди представителей которой много юристов, важность для любой страны (особенно для России) соблюдения принципа, который зафиксирован еще в римском праве – salus populi suprema lex (благо народа – высший закон). А для обеспечения реализации этого принципа в современном мире (как показывает опыт всех стран) нет иного способа, как мощное развитие патриотически ориентированной социально-гуманитарной прикладной науки и тесный союз власти и этой науки в выработке управленческих решений.

[1] Делягин М. Эти выходные покажут, сбежит ли товарищ Лукашенко в Ростов// Изборский клуб. 14.08.2020// https://izborsk-club.ru/19749

[2] Аверьянов В. О политическом гении Лукашенко и расколе среди российских патриотов// Изборский клуб. 16.08.2020// https://izborsk-club.ru/19751

[3] Телеграм канал «Кремлёвский безбашенник». 11.08.2020. // https://telemetr.me/content/kremlebezbashennik/post/15765/

[4] Указ Президента РФ от 21 июля 2020 года N 474 «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года» именно так определяет эти цели:

«а) сохранение населения, здоровье и благополучие людей;

б) возможности для самореализации и развития талантов;

в) комфортная и безопасная среда для жизни;

г) достойный, эффективный труд и успешное предпринимательство;

д) цифровая трансформация».

Александр Селиванов, доктор философских наук, профессор, эксперт Изборского клуба.

https://izborsk-club.ru/19766

Проведен анализ различных определений понятий «культурно-образовательное пространство», «культурно-образовательная среда», «культурно-образовательное про­странство региона» и «культурно-образовательная среда региона». Cформулировано авторское понимание сущности культурно-образовательной среды региона на основе междисциплинарного подхода.

В данной статье исследуются теоретические основы региональной идентичности мо­лодежи, также анализируется роль культурно-образовательной среды региона в форми­ровании региональной идентичности молодежи. Для понимания специфики процесса формирования региональной идентичности молодежи субъектами культурно-образо­вательной среды авторы обратились к двум подходам: символическому интеракцио- низму и социальному конструктивизму, выявляя для себя основное определение в по­нимании сущности региональной идентичности в целом и специфики региональной идентичности молодежи. В работе отмечается роль культурной, образовательной и мо­лодежной политики в процессе формирования региональной идентичности молодежи.

Авторы в своем исследовании рассмотрели различные государственные и негосу­дарственные акторы культурной и образовательной среды, которые могут оказать вли­яние на формирование региональной идентичности молодежи, а также взаимодействие этих акторов. Влияние данных субъектов на формирование региональной идентич­ности молодежи было проиллюстрировано некоторыми региональными примерами и практиками, реализуемыми в Краснодарском крае.

В завершении авторы сформулировали вывод о том, что культурно-образователь­ная среда региона должна создавать необходимые условия для актуализации значимого прошлого опыта, важных для регионального сообщества традиций, а также сочетать эти условия с инновационными культурно-образовательными практиками для укоре­нения настоящего и формирования устойчивой региональной идентичности и благо­приятного образа будущего у молодежи. Это необходимо учитывать при организации культурно-образовательной и молодежной политики региона и во взаимодействии субъектов культурно-образовательной среды региона.

Ключевые слова: культурно-образовательная среда, культурно-образовательная сре­да региона, молодежь, региональная идентичность, региональная идентичность моло­дежи, культурная политика, образовательная политика, молодежная политика.

Исследования региональной идентичности в современной России продолжают быть достаточно актуальными, так как в России большое разнообразие регионов, в том числе поликультурных, со сложным составом населения, многообрази­ем социально-культурной среды. В условиях нестабильности, возникновения экономической, социальной, межэтнической и межкультурной напряженности обращение к проблемам развития региональной культурно-образовательной среды в целом и влияния данной среды на формирование региональной иден­тичности представляется значимым.

Культура и образование играют огромную роль в развитии современного общества, передавая знания, ценности, традиции, жизненный и творческий опыт от поколения к поколению, развивая систему знаний и представлений о современности, закладывая и формируя образ будущего. Особое значение приобретает образовательное, ориентирующее и формирующее ценности, вос­питательное и социализирующее влияние культуры и образования на молодежь.

Потенциал культурно-образовательной среды, в том числе региональной, мо­жет способствовать актуализации интереса у молодежи к историко-культурным ценностям, формированию чувства патриотизма, повышению уровня групповой идентификации и толерантности, формированию механизмов передачи цен­ностных ориентиров и выстраиванию позитивных смыслов. Все это может стать важным условием развития устойчивых территориальных сообществ. Таким образом, считаем значимым и актуальным исследование влияния культурно­образовательной среды региона на формирование в ее рамках региональной идентичности молодежи, в том числе через направленное воздействие культур­но-образовательной политики и молодежной политики региона.

В настоящее время существует многообразие различных научных подходов в выявлении сущности и определении понятия «культурно-образовательная среда» в целом и «культурно-образовательная среда региона» в частности. Данный феномен носит междисциплинарный характер и формируется прежде всего в рамках педагогики, культурологии, философии, истории, психологии и социологии на стыке понятий «образовательная среда» и «культурная среда». Кроме того, некоторые исследователи употребляют его практически в качестве синонима такого феномена, как «культурно-образовательное пространство», которое в свою очередь также разделяют на «культурное пространство» и «об­разовательное пространство».

В то же время есть много работ, где сравниваются «пространство» и «среда», «образовательное пространство» и «образовательная среда», «культурно-об­разовательное пространство» и «культурно-образовательная среда» и в ходе сравнения выявляются схожие характеристики и различия данных явлений. Многие исследователи отмечают, что в широком смысле «пространство» и «среда» являются близкими, но не синонимичными понятиями. Под «пространством» и «средой» часто подразумевают набор определенным образом связанных между собой условий, которые могут оказывать влияние на человека. При этом в большинстве своем в определении пространства не подразумевается включен­ность в него человека. Выделяется то, что пространство может существовать и независимо от включенности человека. В определении среды также отмечают отражение взаимосвязи условий, обеспечивающих развитие человека. В по­нятии «среда» подчеркивается присутствие человека в среде, взаимовлияние, взаимодействие окружения с данным субъектом (Кривых, 2011). В определении сущности среды также обращают внимание на совокупность людей, связанных общностью условий, оказывающих на них влияние.

Совокупность культурно-воспитательных и образовательных условий, в кото­рых происходит социализация молодежи, в современной педагогике обозначается понятием «культурно-образовательная среда». Культурно-образовательная среда, по мнению М. П. Артамоновой, это динамичная совокупность культурно-об­разовательных условий и людей, действующих в этих условиях, имеющая под­вижные пространственно-временные границы, обеспечивающая социализацию личности и в то же время развивающаяся в результате деятельности человека. Автор считает, что в культурно-образовательной среде осуществляются процес­сы, связанные с формированием личности, культурным развитием индивидов и социальных групп, передачей социокультурного опыта (Артамонова, 2014).

Е. С. Мертенс провела аналитический обзор современных подходов к трак­товке «культурно-образовательной среды» как сложного интегрированного понятия в рамках педагогического исследовательского поля. Следует отметить, что Е. С. Мертенс в результате формулирует наиболее обобщенное и комплекс­ное понимание сущности «культурно-образовательной среды», которая, по ее мнению, представляет собой совокупность образовательно-обучающих и культурно-воспитывающих условий, отражающих политическое и социаль­но-экономическое развитие, состояние духовно-нравственной сферы общества, национально-культурные и исторические традиции, а также развивает и фор­мирует личность (Мертенс, 2006).

Также отметим основные характеристики культурно-образовательной среды: формирующее влияние среды; наличие субъектов, оказывающих формирующее влияние; связь со временем и пространством; преемственность и использование имеющегося опыта; динамичность и изменчивость.

В культурно-образовательном пространстве и культурно-образовательной среде, образующейся в пределах одной страны, выделяют территориальные уровни:

-             общегосударственный;

-             региональный (субъекты федерации в федеративном государстве);

-             муниципальный.

Под культурно-образовательным пространством региона И. Я. Мурзина по­нимает сложную организованную целостность, в которой ключевыми элементами выступают сферы культуры и образования, транслирующие и актуализирующие смыслы, созданные в процессе человеческой деятельности в регионе, влияющие на идентичность жителей и их образ жизни. Данный автор представляет куль­турно-образовательное пространство региона как систему координат, в которой реализуется человеческая деятельность, где «вертикаль» — это смыслы культуры (мировоззренческие, нравственные и др.), а «горизонталь» — географическое пространство, в котором они пребывают (Мурзина, 2014).

Е.П. Белозерцев понимает под «культурно-образовательной средой реги­она» сложное, интегрированное явление, способствующее изучению факторов, условий, средств учебно-воспитательного процесса; рассматривает данную среду как показатель уникальности территории и способ описания особенностей педа­гогической практики, присущих конкретной территории и зависящих от спец­ифики местных условий соединения «культуры» и «образования» (Белозерцев, 2008).

Таким образом, сформулируем обобщенное авторское понимание сущ­ности «культурно-образовательной среды региона» как сложного явления, представляющего собой динамичную совокупность образовательно-обуча­ющих и культурно-воспитывающих условий формирования, социализации, и развития личности (в том числе на основе региональной идентичности), с участием различных акторов, включенностью самой личности, социальных групп и совокупности членов региональной общности, связанных данными условиями, а также взаимовлиянием культурно-образовательной среды реги­она с социализирующейся личностью и региональным сообществом в целом и взаимодействием между субъектами культурно-образовательной среды, где образовательно-обучающие и культурно-воспитывающие условия имеют про­странственно-временные границы и уникальные региональные особенности: политическое и социально-экономическое развитие региона, состояние духовно­нравственной сферы регионального сообщества, культурные ценности и тради­ции, исторический и социокультурный опыт региона, а также символические средства, отражающие ценности, традиции и уникальность развития региона.

Важными качественными результатами социализирующего влияния культурно-образовательной среды как на отдельного индивида, так и на со­циальные группы и всю региональную общность будут: приобретение знаний о регионе проживания (малой родине), о региональном социуме; формирование позитивного образа региона и положительного отношения к базовым ценностям регионального сообщества, патриотических чувств к малой родине, толерант­ности, а также возможности получения опыта участия в различных проектах, реализации социальных инициатив, творческой деятельности, что, безусловно, и формирует региональную идентичность.

В государствах, состоящих из поликультурных регионов, вопросы форми­рования региональной идентичности становятся сегодня очень актуальными. Особое внимание уделяется процессу формирования региональной идентичности молодежи как самой активной и мобильной социальной группы. Региональная идентичность позволяет отразить ценностные ориентации молодежи, состояние и динамику ее настроений, поведенческий потенциал молодых людей.

Для понимания специфики процесса формирования региональной иден­тичности молодежи субъектами культурно-образовательной среды необходимо обратиться к двум подходам: символическому интеракционизму и социальному конструктивизму. Представители символического интеракционизма (Ч. Кули, Дж. Мид, Ш. Страйкер) рассматривают идентичность как фактор и результат социального взаимодействия. Для исследователей важен процесс социальной интеракции, значимым фактором при формировании идентичности выступает влияние социального окружения. Конструктивисты (Б. Андерсон, П. Бергер, Т. Лукман, Н. Луман и др.) считают, что идентичность — результат социального конструирования (Бергер, Лукман, 1995). Сегодня при рассмотрении понятия идентичности конструктивизм является доминирующим научным подходом (Фадеева, 2016).

Региональную идентичность мы будем понимать как «комплекс символи­ческих и идейных установок и смыслов, связанный с процессом интерпретации регионального своеобразия, через который уникальность региона приобретает осязаемые черты в образах, символах и мифах, разделяемых членами региональ­ного сообщества» (Семененко (ред.), 2011). Региональная идентичность — это отождествление себя с территорией, самоидентификация с общностью, про­живающей в данном регионе и обладающей определенными особенностями. Внутригосударственный регион рассматривается проживающими там людьми как «особая часть» страны. Для рассмотрения концепта региональной идентич­ности важны элементы, связанные с культурными, этническими, религиозными характеристиками региона, политическими и экономическими отношениями в регионе, значимостью региона в структуре межрегиональных отношений в го­сударстве, его потенциалом. В процессе региональной идентификации человека происходит отождествление себя с региональной общностью и выделение своей общности из населения всего государства, определение «других» или «осталь­ных», сопоставление интересов, ценностей, оценок, характерных для жителей своего региона с «чужими» ценностями и интересами.

В структуре идентичности выделяют три основных компонента — ког­нитивный, эмоционально-оценочный и поведенческий. Отметим специфику региональной идентичности молодежи. Особенности этой социальной группы влияют на характер всех трех составляющих в структуре региональной идентич­ности. Оставаясь максимально открытыми к получению новых знаний, молодые люди, обучаясь в старшей школе, в средних и высших учебных заведениях, уже способны к критическому анализу происходящих в регионе, стране и мире событий. Молодежь готова к формулированию собственной оценки событий, действий, способна к выражению и аргументированию своей точки зрения. Молодых людей достаточно легко привлечь к участию в мероприятиях и акциях.

Субъектами, формирующими представления молодежи о регионе, его истории, культуре, влияющими на отношение молодых людей к региону, вы­ступают государственные и муниципальные органы власти, учреждения обра­зования и культуры и институты гражданского общества. Региональные органы государственной власти разрабатывают и реализуют комплексную политику по формированию ценностей, оценок и представлений молодежи.

Основные знания о регионе, его истории, культуре молодые люди получают в процессе реализации образовательной политики. Процесс усвоения этих знаний отличается системностью и поэтапным усвоением. Только в данном процессе стоит уделять внимание не только истории развития региона, так как в этом случае возникает опасность увидеть в истории «утраченный рай» и те возмож­ности, которые он содержал (Мурзина, 2014). Знания, получаемые молодежью с помощью деятельности субъектов культурной политики, призваны дополнять формируемую образовательными учреждениями картину мира, ориентированы в первую очередь на эмоциональное восприятие. Политика в сфере культуры направлена на преемственность, сохранение, трансляцию и воспроизводство ценностей культуры региона, создание возможностей для привлечения моло­дежи к культурной и творческой деятельности.

Государственные органы власти, проводя культурно-образовательную политику в отношении молодежи, создают нормативно-правовые акты, специ­альные региональные программы. Также органы государственной и муници­пальной молодежной политики разрабатывают план молодежных мероприятий, к реализации которых могут быть привлечены и другие институты. Субъекты, которые конституируют идентичность, находятся в состоянии определения и переопределения (Малинова, 2005).

Реализуя культурно-образовательную политику, органы региональной власти постоянно разрабатывают и корректируют образовательные програм­мы, способствующие формированию региональной идентичности молодежи. Например, во многих российских регионах уже длительное время в школьные образовательные программы включают учебные курсы по изучению особен­ностей развития региона (исторических, географических, социально-эконо­мических, культурных). Так, в Краснодарском крае выросло уже поколение молодых людей с момента введения в школьную образовательную программу общеобразовательных учреждений учебного курса «Кубановедение». Более 10 лет с 2004 г. предмет «Кубановедение» преподается в школах Краснодарского края. При этом стоит обратить внимание на следующее: при разработке учебников в различных регионах авторы стараются учитывать то, что «"осмысление на­стоящего и заряженность на будущее молодых людей должны также получить свое воплощение в содержании образования» (Мурзина, 2014). Авторы стараются размещать в учебниках разделы с информацией о современной политической, экономической, социальной и культурной ситуации в регионе.

Также разрабатывается ряд современных интересных для молодежи про­ектов, связанных с культурным развитием, в том числе с использованием новых информационных технологий, с целью вовлечения большего количества молоде­жи. Можно привести один из примеров в рамках краевой молодежной политики в Краснодарском крае — проект «Литературная Кубань», целью которого является популяризация чтения и литературы среди молодежи. Этот проект состоит из нескольких мероприятий, в том числе в него входят создание и полное инфор­мационное сопровождение литературных групп муниципальных образований Краснодарского края в социальной сети «Вконтакте» (каждым районом создана литературная группа «Вконтакте», которая служит интерактивной площадкой для постоянного пополнения новыми произведениями местных авторов), издание сборника стихотворений молодых поэтов Краснодарского края («Литературная Кубань».), что, безусловно, направлено на поддержку молодых авторов, а также развитие в целом современной литературы Краснодарского края.

Средства массовой информации могут также подключаться к данному про­цессу, становясь в этом случае субъектом культурно-образовательной среды. Пример такого подключения — размещение газетой «Кубанские новости» информации, посвященной десятилетию введения «Кубановедения» в школах Краснодарского края (Жиляков, 2015). Еще одним из примеров может служить ориентир на взаимодействие и сотрудничество со средствами массовой инфор­мации в реализации в рамках краевой молодежной политики в Краснодарском крае проекта «Территория туризма», целью которого является развитие моло­дежного движения по продвижению и популяризации туристской деятельности среди молодежи Кубани. Предусматривается разработка новых туристских маршрутов Кубани, развитие клубов туристической направленности, а также агитационная и пропагандистская работа со средствами массовой информации (размещение баннеров, рекламы в социальных сетях, рекламы на ТВ, радио, в газетах) («Территория туризма».), что, безусловно, направлено в том числе на формирование региональной идентичности и положительного образа региона в молодежной среде.

Субъектами формирования региональной идентичности могут также выступать региональные партии (если таковые есть в политической системе страны) или региональные отделения общенациональных партий, которые ориентируются на мнения граждан по определенным важным для региона во­просам. Политические партии привлекают молодых людей к участию в своих идеологически окрашенных мероприятиях.

В формировании региональной идентичности молодежи могут принимать участие общественные организации, молодежные объединения. Их значимость в этом процессе усиливается, если они сотрудничают в вопросах политики памяти с государством (Малинова (ред.), 2011). В качестве примера можно привести про­ект «Экспедиция "Имя Кубани”», который проводится народно-патриотической общественной организацией «За веру, Кубань и Отечество!» совместно с дру­гими общественными организациями во взаимодействии с Администрацией Краснодарского края и Законодательным Собранием Краснодарского края, в рамках которой предусмотрена номинация «Молодое имя Кубани», где будут рассматриваться лица от 14 до 29 лет, добившиеся значительных результатов в молодежном движении, государственной, общественной и культурно-обра­зовательной деятельности, внесшие достойный вклад в патриотическое и ду­ховно-нравственное воспитание, социально-экономическое развитие Кубани, а также проявившие себя и в иных областях деятельности («Экспедиция "Имя Кубани”»...).

К новым субъектам, оказывающим определенное влияние на формирование идентичности молодежи (в том числе региональной), можно отнести молодежные сетевые сообщества, организаторов популярных у молодежи «третьих мест»[2]. Деятельность данных субъектов часто несистемна и хаотична. Новые акторы формирования идентичности молодежи чаще всего прививают определенные ценности молодому поколению через досуговые практики. Современная молодежь часто собирается в антикафе — месте, где организуются различные мероприятия, конференции, показы и обсуждения фильмов, книг. Особенностью молодежи, связанной с ее возрастом, является возможность жить «в разных измерени­ях», использовать разнообразные стереотипы поведения в разных ситуациях. В данном случае следует учитывать то, что различные субъекты, значимые для молодого человека, могут стремиться привить ему нередко разные по значению ценности.

Основные субъекты культурно-образовательной среды обычно форми­руют позитивные образы региона и региональной общности. Это соотносится с тем, что для человека наиболее естественным является стремление иметь по­зитивную идентичность, которая дает ощущение психологической безопасности и стабильности (Янгирова, 2011). Но молодые люди в процессе идентификации могут и сами выбирать критерии для сравнения себя с «другими», своего ре­гиона с другими регионами. Региональная идентичность относится к «много­уровневым» территориальным идентичностям, включает самоидентификацию

индивидов с государством, регионом, городом, местностью и т.д. Региональная идентичность молодежи не противоречит общенациональному патриотизму, но не нужно забывать, что при особых условиях может быть связана с сепаратист­скими настроениями.

Процесс идентификации отличается динамичностью и зависимостью от многих факторов, поэтому имеет незавершенный характер. Региональная идентичность имеет подвижный, динамичный характер.

Таким образом, региональная идентичность молодежи формируется различными государственными и негосударственными субъектами, характер этого процесса зависит от множества факторов, важными из которых являются объективные характеристики региона, ценности, интересы и действия заинте­ресованных акторов, в том числе самой молодежи. Субъекты формирования региональной идентичности могут стремиться к конструированию определенного образа региона в сознании молодежи, но никогда этот процесс не выйдет на за­вершающий этап, деятельность по формированию региональной идентичности носит постоянный характер. В силу большого числа субъектов культурно-об­разовательной среды, формирующих региональную идентичность молодежи, и разного характера их деятельности в данном направлении может возникнуть ситуация не только дополнения, но и взаимовытеснения образов (Mouffe, 1995). Поэтому необходимо, чтобы данный процесс отслеживался и координировался со стороны основных субъектов культурно-образовательной и молодежной по­литики региона, прежде всего, органов государственной и муниципальной власти. Представляется значимым в этой связи развитие культурно-образовательной среды региона с благоприятными условиями для формирования региональной идентичности молодежи. Важно включать различные формы взаимодействий субъектов, используя инновационные подходы и организованную совместную деятельность субъектов по сохранению, трансляции и усвоению норм, ценностей, знаний, традиций в соответствующих данной культурно-образовательной среде символических формах. Прежде всего, стоит обратить внимание на взаимодей­ствие органов региональной культурно-образовательной политики и молодежной политики, а также коммуникацию с учреждениями культуры и образования. Такое взаимодействие может способствовать решению определенных проблем совместными усилиями, помочь выявить возможности инновационного разви­тия. Но в то же время могут выявиться и проблемы в совместной деятельности (управленческие, организационные и методические) в различных аспектах развития культурно-образовательной среды совместными усилиями разных ведомств.

В завершении отметим то, что в условиях конкретного региона в зависимо­сти от характера и интенсивности проблем, имеющихся ресурсов, деятельности различных субъектов, те или иные составляющие культурно-образовательной среды могут выступать в качестве приоритетных направлений культурной, об­разовательной и молодежной политики региона.

Культурно-образовательная среда региона должна создавать необходимые условия для актуализации значимого прошлого опыта, важных для региональ­ного сообщества традиций, а также сочетать эти условия с инновационными культурно-образовательными практиками для укоренения настоящего, фор­мирования устойчивой региональной идентичности и благоприятного образа будущего. Особо значим данный подход, на наш взгляд, во влиянии культурно­образовательной среды региона на формирование региональной идентичности молодежи. Это необходимо учитывать при организации культурно-образо­вательной и молодежной политики региона и взаимодействии с субъектами культурно-образовательной среды региона.

Список литературы:

[1] Артамонова, М. П. (2014). Культурно-образовательная среда школы как простран­ство социализации несовершеннолетних. Теория и практика общественного развития, 12, 74-77.

[2] Белозерцев, Е. П. (2008). Культурно-образовательная среда — миф или реальность, традиция или инновация. Гуманитарий: научно-публицистический альманах, 7, 182-189.

[3] Бергер, П., Лукман, Т. (1995). Социальное конструирование реальности. Москва: Медиум.

[4] Жиляков, В. (2015, Март 18). Десять лет назад в программу школьников было введе­но Кубановедение. Кубанские новости. Режим доступа: http://kubnews.ru/news/9250/

[5] Кривых, С. В. (2011). Соотношение понятий «среда» и «пространство» в социо­культурном и образовательном аспектах. Мир науки, культуры, образования, 2 (14), 14-18.

[6] «Литературная Кубань». Управление молодежной политики Министерства об­разования, науки и молодежной политики Краснодарского края. Режим доступа: http://molod.info/projects/literaturnaya-kuban/

[7] Малинова, О. Ю. (ред.) (2011). Идейно-символическое пространство постсоветской России: динамика, институциональная среда, акторы. Москва: РОССПЭН.

[8] Малинова, О. Ю. (2005). Исследование политики и дискурс об идентичности. Политическая наука, 3, 8-20.

[9] Мертенс, Е. С. (2006). Развитие культурно-образовательной среды Смоленской губернии во второй половине XIX — начале XX века: автореф. дис. ... канд. пед. наук. Смоленск.

[10] Мурзина, И. Я. (2014). Региональное культурно-образовательное пространство: структура, функции, социокультурный потенциал. Москва: Перо.

[11] Семененко, И. С. (ред.) (2011). Политическая идентичность и политика идентич­ности: в 2 т. Т. 1. Москва: РОССПЭН.

[12] «Территория туризма». Управление молодежной политики Министерства об­разования, науки и молодежной политики Краснодарского края. Режим доступа: http://molod.info/projects/territoriya-turizma/

[13] Фадеева, Л. А. (2016). Идентичность как категория политической науки: исследова­тельское поле и когнитивный потенциал. Политическая наука, 2, 164-180.

[14] «Экспедиция “Имя Кубани”». Режим доступа: http://xn-80abuchlk9b2g.xn — plai/ index.html

[15] Янгирова, С. М. (2011). Социальная идентичность: общие проблемы. Вопросы тео­рии и практики. Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение, 2 (8), 203-207.

[16] Mouffe, C. (1995). Democratic Politics and the Question of Identity. In J. Rajchman (Ed.) The Identity in Question (pp. 33-47). New York: Routledge.

Примечание:

1. Статья подготовлена в рамках проекта РГНФ № 16-13-23026 «Формирование региональной идентичности молодежи в культурно-образовательной среде Краснодарского края» (2016-2017 гг.).

2. Третье место (англ. the third place) - часть городского пространства, место проведения до­суга, которое не связано ни с домом («первое место»), ни с работой («второе место»).

Авторы: Бориско О. А., Миронцева С. А.

Источник: Журнал «Человек. Сообщество. Управление». 2017. Том 18. №1.

Машинное обучение в политических исследованиях: инструкция по применению

Wilkerson, J., & Casas, A. (2017). Large-Scale Computerized Text Analysis in Political Science: Opportunities and Challenges. Annual Review of Political Science, 20, 529-544.

В последние годы появилась возможность анализировать большое количество текстов с помощью количественных методов. Интернет предоставляет политологам не только большое количество данных, но и доступные программные пакеты для анализа текста, при этом обучая политологов, как нужно работать с большими текстовыми данными.

В результате можно сделать вывод, что исследования по принципу «текст как данные» становятся одним из главных направлений в политической науке. Так, в статье Вилкерсона и Касаса описываются 4 основных этапа в исследовании на основе «текст как данные». Затем авторы рассматривают последние новинки в области политологии и подробно останавливаются на важной методологической проблеме: проблеме нестабильности метода тематического моделирования.

Как это делается?

1. Получение текста

Первая стадия исследования заключается в сборе текстовых данных. На данном этапе чаще пользуются автоматическим сбором данных с сайтов с помощью API (программных интерфейсов приложений). Такой метод заметно облегчает жизнь исследователям, так как в основе программы заложен код, который собирает нужные исследователю данные. Однако, если же у нужного источника или его сайта нет API, то исследователям приходится собирать данные вручную.

1. От текста к данным

Содержимое каждого документа должно быть преобразовано в количественные данные. Часто цель заключается в создании термина-документа или матрицы временной частоты, где каждая строка является документом, и каждый столбец является признаком, найденным, по меньшей мере, в одном из этих документов. Таким образом, на данном этапе исследователям необходимо принять решение о том, как будет выглядеть его база данных. Следующим шагом является присваивание удельных весов переменных, а также удаление стоп-слов или слов, которые не имеют отношения к исследованию. Этот этап особо трудоёмок, так как требует либо кропотливого чтения, либо достойного автоматического анализа.

1. Количественный анализ текста

На данном этапе выявляется разность подходов политологов и специалистов по машинному обучению. Политологи привыкли использовать методы машинного обучения для тестирования теорий или для того, чтобы добиться повышения точности предсказания своих моделей для подтверждения своих гипотез, тестируя всё те же теории. Специалисты по машинному обучению в свою очередь не гонятся за результатами, а пытаются найти что-то необычное в их результатах. Так, авторы обращают внимание читателей на первую проблему метода «текст как данные», целиком посвящая ей данную часть работы.

1. Оценка эффективности модели

Оценка эффективности является неотъемлемой частью любого количественного исследования с использованием текстов. Для некоторых исследований такая проверка проста — исследователи сравнивают свои результаты с уже имеющимся «золотым стандартом», после чего они могут смело заявить о (не)состоятельности своих моделей. В других случаях, где «золотые стандарты» не существуют, ученые используют множественные кросс-валидации, продолжая тестировать свои модели на данных.

В разделе инноваций авторы отмечают, что политологам на данный момент достаточно следовать за специалистами по машинному обучению, используя методы кластеризации, метод ближайших соседей, LDA и т.д. Таким образом, авторы делают вывод о том, что технологический потенциал у исследователей политической науки пока слабоват. Обратить же им внимание следует на их сильную сторону и одновременно ахиллесову пяту: политологи сильны своими интерпретативными навыками, тогда как они лишь тратят время в погоне за точностью моделей

Где найти информацию о грядущих конфликтах в газетах?

Mueller, H., & Rauh, C. (2017). Reading between the lines: Prediction of political violence using newspaper text. American Political Science Review, 1-18.

Статья канадских исследователей Муеллера и Рауха является наглядным примером исследования по политической науке с применением методов тематического моделирования.

В первой статье последнего декабрьского выпуска журнала «American Political Science Review» показывается, как можно спрогнозировать вооруженный конфликт на основе анализа газетных текстов. Инновационная составляющая данного подхода состоит в том, что количественные характеристики газетных материалов, учитывая различия между темами и странами, позволяют прогнозировать потенциальные конфликты даже в тех странах, в которых они не свойственны. Так, данный подход позволяет избегать тенденции прогнозировать конфликт только в странах, где конфликты являются постоянным явлением.

Безусловно, современная литература может рассказать о характеристиках, из-за которых страны более подвержены риску возникновения вооруженных конфликтов. Среди таких характеристик выделяют горную местность, этническую поляризацию и прочие переменные, которые, по мнению авторов, хорошо описывают кейсы, но никак не увеличивают точность прогнозов. Другие же факторы, такие как ВВП или политические институты, по-прежнему значительно отличаются между странами, что усложняет сравнение. Так, авторы останавливаются на проблеме выявления сроков конфликта и ставят её за основу своего исследования.

В практической части, используя регрессионную модель с панельными данными, авторы показывают, что многие переменные предсказывают вооруженный конфликт лишь там, где таковые происходили раньше, а поэтому не могут предсказать конфликт в мирных странах. Так, Муеллер и Раух используют модель LDA на основе более 700 000 газетных англоязычных изданий с 1975 года из 185 стран мира. Авторы объясняют свой выбор следующими аргументами.

Многие переменные предсказывают вооруженный конфликт лишь там, где таковые происходили раньше, а поэтому не могут предсказать конфликт в мирных странах.

Во-первых, темы обеспечивают глубину исследования, потому что по дизайну они помещают слова в контекст, который может быть полезен для прогнозирования. Во-вторых, темы предоставляют ширину, потому что они позволяют нам использовать весь текст, в том числе стабилизирующие факторы, при прогнозировании конфликта. Это означает, что мы можем позволить данным говорить, не теряя интерпретируемости результатов. В результате модель полностью опирается на текст новостей и поэтому может предоставлять прогнозы без необходимости экстраполяции или ожидания других источников.

В качестве заключительного шага авторы используют вариации внутри страны, то есть, влияние и возможность появления конфликтов на страновом уровне, чтобы предсказать конфликт из выборки.

Для этого шага авторы вычисляют долю слов, написанных по каждой теме в каждой стране и году. Затем эти темы используются в регрессии фиксированных эффектов в стране, чтобы предсказать начало конфликта в следующем году. Таким образом, время конфликта может быть предсказано более точно, чем в отношении переменных, которые раньше использовались в литературе.

В заключении авторы показывают, что тематическое моделирование — достаточно привлекательный метод для прогнозирования в политической науке. Во-первых, результаты могут быть легко интерпретированы, потому что темы предоставляют значимые резюме текста. Во-вторых, алгоритм, который генерирует темы, может учиться на меняющейся ассоциации терминов. Так, например, термин «повстанцы» служит не только новым аналогом слова «террорист», но и показателем риска конфликтов. В-третьих, тематическое моделирование использует отрицательные ассоциации между темами и конфликтным риском в предсказании. Фактически, большая часть прогноза, по-видимому, исходит из тем, которые не связаны напрямую с конфликтами, а поэтому мы действительно можем отойти от предсказаний к интерпретативным прогнозам.

Святослав Зборовский

http://nepolitolog.com

Политика и оборона

В современном мире есть государства, по-разному относящиеся к проблеме своей обороны. Их можно разделить на несколько групп. Существуют государства, для которых вопросы обороны имеют чисто номинальный характер. Это страны, как правило, небольшие по территории и населению, не обладающие серьезными природными ресурсами, словом, не представляющие особых интересов для государств, стремящихся расширить, усилить свое мировое влияние. Эти страны к проблемам собственной обороны относятся своеобразно. Оно может быть выражено в следующих установках:

а) не участвовать ни в каких вооруженных конфликтах, придерживаться политики нейтралитета;

б) не иметь многочисленные вооруженные силы;

в) не расходовать значительные средства на оборону;

г) вступать и входить в союзы с более сильными, обороноспособными государствами;

д) находиться под их опекой; е) фактически отказаться от проведения собственной военной политики, сосредоточившись главным образом на поддержке политики, проводимой тем или иным союзом государств, в который такая страна входит.

Словом, вопросы обороны для таких стран – это тема союза государств, в которые они входят. Для них, еще раз подчеркнем, как правило, не стоят вопросы создания систем обороны, безопасности, формирования и развития собственных вооруженных сил.

Наряду с ними существуют страны, их большинство в современном мире, которые вынуждены тратить немало сил и средств на создание собственной системы обороны. Для них «во весь рост» встают вопросы обеспечения обороноспособности, безопасности, формирования и обеспечения вооруженных сил.

Наконец, как бы не камуфлировалась эта тема, в современном мире есть государства, которые не только исповедуют идею создания системы собственной безопасности, но и готовят определенные силы и средства для агрессивных действий за пределами своих территорий. Вряд ли мы сегодня найдем в мире государство, которое априори квалифицировало бы себя как агрессор. Теоретической квалификации нет, а вот практические, агрессивные действия со стороны определенных стран явно просматриваются. Стоит только попробовать расшифровать идею, провозглашающую весь мир зоной интересов того или иного государства.

Таким образом, в современном мире можно видеть три группы стран, различающихся по своему отношению к проблеме обороны: государства, не способные и не стремящиеся к построению самостоятельной, эффективной системы обороны; государства строящие, имеющие и развивающие свою систему обороны; наконец, государства не только имеющие свою систему обороны, но и дополняющие ее силами и средствами для осуществления определенных агрессивных действий, направленных против других стран, проводимых не на своей, а на чужой территории.

Исходя из вышеизложенного, правомерно выделять три типа военной политики государств: военная политика нейтралитета (нейтральное отношение к военной политике); оборонная военная политика (военная политика обороны), агрессивная военная политика (военная политика агрессии).

Не будем вдаваться в подробности, характеризующие крайности в военном строительстве (имеются в виду нейтралитет и агрессия). Обратим внимание на «классику», оборонную политику, которую в современном мире «исповедует» подавляющее большинство государств. Для того чтобы предметно подойти к этой проблеме, следует определиться в основных понятиях. О каких понятиях идет речь?

Прежде всего, это понятие «оборона». Под обороной обычно понимается система мер, осуществляемая в конкретном государстве, нацеленная на обеспечение его защиты от агрессии. Оборона – это антипод, контръявление агрессии. Детализируем представления об обороне.

Обычно нормально функционирующая оборона страны представляет из себя систему мер, то есть не случайный их набор, а именно координированную, субординированную, хорошо организованную совокупность мероприятий, способных противодействовать агрессии против нее. Это во-первых.

Во-вторых, эффективная оборона как система включает в себя меры, охватывающие фактически все сферы общественной жизни: экономическую, политическую, социальную, правовую, духовно-идеологическую, технологическую, информационную, экологическую, собственно военную.

В-третьих, особое место в системе обороны занимают ее силы и средства. Что следует понимать под силами и средствами обороны? Силы и средства обороны включают в себя процессы, факторы непосредственно, специально ориентированные на решение задач защиты государства от агрессии. Такие силы и средства формируются во всех сферах жизни общества. Их можно квалифицировать как ядро оборонной (оборонительной) системы общества.

Основным элементом, частью системы обороны являются вооруженные силы государства. Последние правомерно квалифицировать как содержащийся государством институт, специально обученных военному делу людей, обеспеченных средствами ведения вооруженной борьбы (оружие, военная техника), готовых выполнить задачи, с использованием этих средств, в его интересах.

Исходя из приведенного определения, к вооруженным силам государства правомерно относить: сухопутные войска, военно-воздушные силы, военный флот, ракетные войска, войска противовоздушной обороны, личный состав МВД, силы, реагирующие на чрезвычайные ситуации, овладевшие военной техникой, национальные гвардии и т.д.

Наряду с понятием «вооруженные силы» используется понятие «армия». Судьба последнего достаточно сложна и противоречива. Оно получало и получает самые разные трактовки. В широком смысле слова его отождествляют с понятием «вооруженные силы». Однако такой подход вступает в противоречие с другим, скажем так, узким смыслом понимания сути названного явления. Многие специалисты военного строительства традиционно трактуют армию как сухопутную часть вооруженных сил в отличие от военно-морской. Наконец, собственно военное строительство рассматривает армию как важное, необходимое звено организации вооруженных сил. Армия занимает свое место в иерархии построения военного механизма, наряду с полком, дивизией, корпусом и т.д.

Названные противоречия приводят к выводу о том, что понятие «вооруженные силы» наиболее полно и конкретно отражает интересующий нас феномен, снимая противоречия, возникающие при использовании понятия «армия». Вооруженные силы правомерно рассматривать как ядро системы обороны государства, не игнорируя при этом роль, значимость других ее элементов.

В этом контексте правомерно поставить вопросы о соотношении таких явлений как система обороны, система безопасности, система сдерживания агрессии.

Единство этих явлений заключается в том, что все они выполняют роль противодействия агрессии по отношению к конкретному государству, союзу государств. Это во-первых.

Во-вторых, система обороны, система безопасности и система сдерживания агрессии, фактически, используют одни и те же силы и средства в механизмах своего функционирования.

В-третьих, они взаимодополняют друг друга, взаимопроникают, нередко при определенных условиях трансформируются друг в друга.

В-четвертых, их единство обусловливает еще и то, что все они – элементы государства конкретной страны. Именно государство призвано их формировать, содержать, обеспечивать функционирование.

Словом, данные обстоятельства говорят в пользу того, что системы обороны, безопасности, сдерживания агрессии во многом едины и тесно взаимосвязаны между собой.

Вместе с тем единство и тесная взаимосвязанность названных систем не дает нам право их отождествлять. У них есть различия, которые становятся очевидными, если сравнить их сущности, то есть самое главное, что представляют из себя названные явления.

Система обороны есть не что иное, как совокупность мер, предпринимаемых государством, нацеленных на его защиту от внешней агрессии. Другими словами, главная функция системы обороны – это противодействие внешней агрессии. Ее ядром, главным элементом являются вооруженные силы, находящиеся в готовности отразить внешнюю агрессию.

Система обороны базируется на возможностях всех сфер общественной жизни: военной, экономической, политической, социальной, духовно-идеологической, правовой, научно-технической, информационной экологической и т.д. По сути, фрагменты каждой этой области вовлечены в механизм обеспечения обороны, являются элементами ее системы.

Жизнь убедительно доказывает, что система обороны может находиться в двух состояниях: пассивном и активном. Пассивное ее состояние– это мирное время. Активное – война, отражение внешней агрессии.

В мирное время система обороны является одним из важнейших элементов системы сдерживания агрессии. Во время войны она выполняет роль главной силы в борьбе с внешними врагами. В такие периоды фактически все сферы жизни общества, страны начинают работать на систему обороны.

В период отражения агрессии особую значимость приобретают экономическая, политическая, духовно-идеологическая, научно-техническая и собственно военная сферы общественной жизни. Они, фактически, становятся неотъемлемыми частями борьбы с внешним врагом.

Когда мы ведем речь о системе обороны, то имеем в виду явление, достигшее реального системного состояния. Что это значит?

Во-первых, это означает, что оборона состоит из элементов, образующих целое. Проще говоря, в нее не нужно вводить какие-то новые элементы (все элементы есть) и выводить из нее какие-то элементы, которые ее «отягощают», ей несвойственны, являются лишними.

Во-вторых, если оборона страны – система, то связи ее элементов между собой настолько прочны и органичны, что разорвать их каким-то случайным действием просто невозможно. То есть каждый элемент системы обороны не просто взаимодействует с каждым другим. Они находятся в состоянии связи. Если эта связь разрушается, то система обороны прекращает свое существование.

В-третьих, оборона, если она действительно достигает системного состояния, обретает такие качества и возможности, которые не сводятся к качествам и возможностям составляющих ее элементов. Другими словами, у обороны, если она – система, появляются интегральные свойства, которые не сводятся к свойствам составляющих ее элементов.

В-четвертых, оборона, достигая системного состояния, обретает состояние саморегуляции. Каковы проявления этого состояния?

1. Способность элементов, входящих в систему обороны, взаимодополнять друг друга, усиливать возможности друг друга.

2. У элементов, формирующих систему обороны, появляется возможность изменять способы связи между собой, не теряя при этом системного качества, целостности обороны.

3. Весьма наглядно способность системы обороны к саморегуляции проявляется в усилении их функциональных возможностей на базе связей с другими элементами системы.

4. Наконец, способность системы обороны к саморегуляции выражается в ее возможностях адаптироваться к новым условиям, в которых она должна эффективно функционировать.

Таким образом, если речь идет именно о системе обороны, то ее нельзя понимать упрощенно, как произвольный набор элементов. Для того чтобы этот набор стал системой, он должен обрести свой способ связи элементов, которые превращают ее в особое образование – систему. Последняя обладает несоизмеримыми возможностями с составляющими ее элементами. В этом – особая значимость системного состояния обороны.

Наряду с системой обороны страны в конкретном государстве должна существовать система ее безопасности. Система безопасности теснейшим образом связана с системой обороны. Более того, они взаимодополняют друг друга. Вместе с тем нет оснований их отождествлять. Они во многом схожи, но у них есть существенные различия. Для того чтобы их найти, нужно определить не только содержание и сущность системы обороны, но и содержание и сущность системы безопасности.

Не претендуя на истину в последней инстанции, нам представляется, что система безопасности государства может быть представлена как совокупность осуществляемых им открытых и закрытых мер, способных противодействовать как внешним, так и внутренним устремлениям, нацеленным на его разрушение. Отсюда логично вытекает вопрос: чем система безопасности отличается от системы обороны? Ответим на него позиционно.

Первое отличие. Система безопасности призвана противодействовать не только внешним, но и внутренним силам, нацеленным на разрушение государственного устройства той или иной страны. В то время как система обороны, главным образом, должна противодействовать внешней агрессии. Правда, это не означает, что в критические, кризисные моменты существования той или иной страны силы системы обороны не могут использоваться в целях противодействия внутренним силам, имеющим антигосударственные устремления.

Второе отличие. Система безопасности, и это совершенно обосновано, имеет право использовать как открытые (вооруженные силы, МВД, гвардию, МЧС и т.д.), так и закрытые силы (внешнюю разведку, контрразведку и т.д.) для сохранения государства.

Третье отличие. Система безопасности, если можно так выразиться, более активна в мирное время, чем система обороны. Она работает со скрытыми источниками опасности для государства. В то время как система обороны проявляет свою наивысшую активность в период защиты страны от внешних врагов.

Четвертое отличие. Система безопасности любого государства имеет свое ядро. Его формируют внешняя разведка, контрразведка и другие элементы, работающие исключительно на обеспечение безопасности государства во все периоды его существования. В разных странах они имеют разные названия, но это не изменяет их суть. Последняя описывается рядом признаков, которых нет ни у каких других служб. Это спецслужбы в буквальном их понимании.

Словом, система безопасности включает в себя все элементы, которые нацелены на защиту государства от негативных (в соответствии с его конституцией) как внешних, так и внутренних воздействий.

Не в каждой стране силы безопасности представляют из себя систему. Системой безопасности может стать и становится совокупность элементов, которая обретает следующие характеристики: целостность, органичное внутреннее единство, наличие интегральных свойств, не сводимых к свойствам, образующих систему элементов, способность к саморегуляции.

Итак, система безопасности государства – это совокупность мер как открытого, так и закрытого характера, предпринимаемых государством с целью его защиты как от внешних, так и от внутренних деструктивных сил, обеспечивающая его нормальную жизнедеятельность.

Система безопасности государства включает в себя меры, формирующиеся во всех сферах общественной жизни. Это дает право различать виды (типы) государственной безопасности: экономическую, политическую, правовую, духовно-идеологическую, социальную, научно-техническую, экологическую, собственно военную. Что же представляет из себя каждый из них?

Экономическая безопасность государства – это система мер, предпринимаемая государством, нацеленная на обеспечение функционирования его экономики, способная обеспечить его нормальную жизнедеятельность.

Своеобразным критерием, доказывающим эффективное функционирование системы экономической безопасности в государстве, является способность его экономики адекватно реагировать на внутренние и внешние ему угрозы. По сути, речь идет о возможностях способа производства конкретной страны адекватно реагировать на все возникающие деструктивные трудности. Такие возможности формируются в недрах как производительных сил, так и производственных отношений, функционирующих в конкретном государстве.

Политическая безопасность государства – это система политических мер, предпринимаемых государством, нацеленная на обеспечение его нормальной жизнедеятельности. Когда речь идет о политической безопасности страны, то, прежде всего, имеется в виду гармонизация отношений между субъектами политического процесса, с целью обеспечения адекватной реакции с их стороны на все угрозы государству. В этом плане особую значимость приобретает гармонизация отношений между нациями (народностями), религиями, различными социальными группами, классами, партиями, регионами (землями, штатами) конкретного государства, его ветвями власти (законодательной, исполнительной, судебной), обеспечение его нормальных отношений с другими государствами и союзами государств. Прочность, государственная, патриотическая ориентированность названных групп политических отношений – это своеобразный индикатор состояния политической безопасности государства.

Правовая безопасность государства – это система мер правового характера, проводимая конкретным государством, нацеленная на сохранение его нормальной жизнедеятельности. По сути, речь идет о создании такой правовой системы в государстве, которая бы гарантировано обеспечивала нормальное функционирование всех сфер общественной жизни конкретного государства: экономической, политической, духовно-идеологической, научно-технической, собственно военной и т.д. Это с одной стороны. С другой – создавала бы прочную базу нормальных правовых отношений конкретного государства с другими странами.

Духовно-идеологическая безопасность государства – это система мер, предпринимаемая государством в духовно-идеологической области, нацеленная на сохранение его нормальной жизнедеятельности. По сути, речь идет о формировании таких состояний общественной психологии и общественного сознания, которые бы мобилизовали людей конкретной страны на противодействие любым силам, стремящимся дестабилизировать обстановку в ней. Ядром формирования таких состояний общественной психологии и общественного сознания являются патриотические чувства и патриотические идеи.

Социальная безопасность государства – это система мер, предпринимаемых государством в области образования, здравоохранения, жилья, коммунального хозяйства, транспорта, обеспечения продуктами и товарами повседневного спроса и так далее, нацеленная на сохранение его нормальной жизнедеятельности. Без особого труда можно видеть действие известного закона: чем более эффективно государство решает весь комплекс социальных вопросов, тем прочнее его социальная безопасность.

Научно-техническая безопасность государства – это система мер, предпринимаемая государством в области науки и техники, нацеленная на сохранение его нормальной жизнедеятельности. Другими словами, речь идет о поддержании науки и техники на таком уровне развития, которые бы обеспечивали их адекватную реакцию на возможные вызовы и угрозы в этих областях. Хорошо известно, что отставание той или иной страны в этих направлениях в век научно-технического прогресса чревато для нее самыми негативными последствиями.

Экологическая безопасность государства – это система мер, предпринимаемых государством в области охраны (защиты) окружающей среды, нацеленная на сохранение его нормальной жизнедеятельности. Главными составляющими экологической безопасности конкретной страны правомерно считать: сохранение в жизнеспособном состоянии ее флоры и фауны; рациональное использование природных ресурсов; производство экологически чистых продуктов питания; разумное использование космоса; нейтрализация вредных для здоровья человека веществ как природного, так и производственно-технического характера; производство медикаментов, не влияющих отрицательно на здоровье человека; формирование в обществе высокой экологической культуры и т.д.

Военная безопасность государства – это система мер, предпринимаемых государством в области военного строительства, нацеленная на сохранение его нормальной жизнедеятельности. Квинтэссенцией такой системы мер является эффективно функционирующая в стране система обороны.

В век бурного развития информационных технологий особую актуальность приобретает проблема информационной безопасности государств. Что следует иметь в виду, когда мы ведем речь о последней? В чем суть информационной безопасности?

Информационная безопасность государства – это система мер, предпринимаемых государством с целью сохранения в общественном сознании людей конкретной страны, идей, работающих на обеспечение ее нормальной жизнедеятельности. В этом плане должна решаться двуединая задача: работа информационных институтов по внесению в общественное сознание людей идей, работающих на сохранение жизнеспособности конкретного государства. Это с одной стороны. С другой – создание в стране таких институтов, которые бы обладали возможностями противодействовать информации, работающей на нарушение нормальной жизнедеятельности конкретного государства.

Наряду с военной и другими типами безопасности в современных условиях правомерно выделять антитеррористическую безопасность государства.

Антитеррористическая безопасность государства – это система мер, предпринимаемых государством с целью противодействия, пресечения недопущения террористических актов на его территории.

Очевидно, что эта система мер должна охватывать все сферы общественной жизни: экономическую, политическую, социальную, духовно-идеологическую, правовую, экологическую, военную. Но со своим специфическим акцентом. Его суть: не допустить возникновения неожиданных ситуаций, угрожающих жизни людей. Упредить возникновение таких ситуаций.

Таким образом можно охарактеризовать основные типы безопасности государства. Особое место, как нам представляется, в совокупности мер, осуществляемых государством в целях своей безопасности, занимает система упреждения агрессии. Восстановим логику наших размышлений. Ранее было отмечено, что система обороны – специфический феномен, главное предназначение которого – отражение внешней агрессии, в то время как основным назначением системы безопасности является обеспечение защиты страны как от внешних, так и от внутренних деструктивных сил. Наряду с ними правомерно вести речь о системе мероприятий, которые нацелены на упреждение агрессии против конкретного государства.

В чем специфика системы упреждения агрессии?

Во-первых, данная система включает в себя совокупность всех мероприятий, средств, которые способны остановить агрессию по отношению к конкретному государству. Они, как правило, срабатывают до того, как начинаются агрессивные действия. Другими словами, это система превентивных мер.

Во-вторых, в ее состав входят не только средства обороны и собственно средства безопасности, а фактически все меры, предпринимаемые во всех сферах общественной жизни, которые демонстрируют возможности государства по отражению агрессии, выполняя тем самым функцию нейтрализации агрессивных замыслов. Система упреждения агрессии – это своеобразный «отрезвляющий душ» для сил агрессии. Эта система интегрирует экономические, политические, духовно-идеологические, правовые, социальные, военные, научно-технические, экологические, информационные и другие возможности государства.

В-третьих, ядром такой системы, конечно же, являются факторы, определяющие оборонные возможности государства.

В-четвертых, система упреждения агрессии включает в себя не только внутренние возможности государства, но и его возможности, формирующиеся во взаимодействии с другими государствами, союзами государств.

Система упреждения агрессии приобретает особую значимость в современных условиях, условиях борьбы с мировым терроризмом, об этом далее пойдет специальный разговор.

Словом, система упреждения агрессии есть не что иное, как интегрированная совокупность мер, предпринимаемых государством с целью сдерживания развития агрессивных замыслов против него, превентивно воздействующая на силы агрессии, позволяющая отмобилизовывать необходимые средства в государстве для отражения возможной агрессии.

Таким образом, системы обороны, безопасности и упреждения агрессии – главные элементы сохранения жизнеспособности конкретных государств.

В контексте с приведенным выводом нельзя не обратить внимание на содержание такого феномена, как военная политика государства. Последняя, безусловно, в первую очередь включает в себя систему собственно военных мер, мер в области военного строительства конкретного государства. Это первое. Второе. Она включает в себя меры, проводимые государством во всех сферах общественной жизни, которые обеспечивают военное строительство в государстве. Третье. Она с необходимостью включает в себя действия государства в области обороны, безопасности и упреждения агрессии. Последние, пожалуй, являются стержнем, квинтэссенцией военной политики государства. Словом, военная политика государства – это совокупность отношений между субъектами политического процесса по поводу его обороны, безопасности и упреждения агрессии против него.

Таким образом, есть все основания для вывода о том, что политика, проводимая конкретным государством, существенно влияет на решение всего комплекса вопросов, связанных с обеспечением его безопасности.

Политика и современный терроризм

Для того чтобы предметно определиться во взаимоотношениях названных явлений, нужно понять их суть. Содержание политики было определено ранее. Остается определить, что из себя представляет терроризм как таковой и современный терроризм в частности?

Если строго следовать за объектом познания, каким в данном плане выступает терроризм, то можно выделить следующие его содержательно-сущностные признаки.

1. Это координированные действия дестабилизационного, разрушительного характера.
2. Это действия специально подготовленных людей.
3. Это действия, осуществляющиеся с использованием оружия, средств вооруженной борьбы.
4. Это действия, которые, как правило, готовятся тайно, скрытно.
5. Это действия, чаще всего, отличающиеся особой жестокостью, преступлением против человечности.
6. Это действия, имеющие цель посеять в обществе состояние страха, паники.
7. Это действия, которые пытаются сформировать в общественном сознании иллюзию безнаказанности за их осуществление.

Если резюмировать вышеизложенное, то можно получить следующее определение современного терроризма. Терроризм – это совокупность координированных, скрытно готовящихся действий, осуществляемых специально подготовленными людьми, с использованием средств вооруженной борьбы, отличающихся особой жестокостью, имеющих цель порождения в обществе состояния страха, пытающиеся сформировать в сознании людей иллюзию безнаказанности за их осуществление.

В контексте приведенного определения терроризма следует сделать несколько «оговорок». Во-первых, терроризм, как это ни печально, существовал, существует и имеет стремление существовать в будущем. Во-вторых, названные признаки терроризма с разной степенью интенсивности проявляли себя в разные периоды общественного развития. В-третьих, современный терроризм, как это ни парадоксально (поскольку уровень цивилизованности современного общества выше всех предыдущих), достиг наиболее развитого состояния.

Какими признаками можно охарактеризовать современный терроризм?

Прежде всего, заметим, что некоторые черты современного терроризма были приведены ранее в разделе, посвященном тенденциям нарастающей политизации современного мира. В данном, заявленном контексте постараемся их систематизировать. Итак – основные признаки современного терроризма.

Первый. Небывалое ранее расширение его географии. Можно сказать так – от точечного состояния терроризм перешел к процессуальному. Закрыть глаза на этот объективный факт у нас нет права, поскольку только реальное понимание угроз терроризма и его масштабов создает основание для эффективного ему противодействия.

Второй. Современный терроризм стал не только географически масштабнее, он значительно расширил свою социальную базу. Проще говоря, численный состав современного терроризма стал более массовым, чем когда-либо в истории.

Третий. Современный терроризм можно квалифицировать как более профессиональный. Террористы готовятся обстоятельно, тщательно к выполнению тех задач, которые они перед собой ставят. С этим фактом нельзя не считаться.

Четвертый. Значительно вырос уровень организованности, управляемости террористических сил. Последние, как правило, координируют, согласовывают свои действия, нередко даже находясь на значительном удалении друг от друга.

Пятый. Нельзя не признать тот факт, что именно современный терроризм имеет лидеров, которые консолидируют его действия в самых отдаленных друг от друга регионах земного шара.

Шестой. Трудно не отметить, что современный терроризм опирается на серьезную финансово-экономическую базу. От формировал ее годами, используя все доступные и недоступные средства.

Седьмой. Высок уровень военно-технической оснащенности сил современного терроризма. С достаточным основанием можно констатировать факт – на вооружении сил современного терроризма есть, фактически, все средства, которые являются результатом работы современной научно-технической мысли.

Восьмой. Современный терроризм значительно усилил свои идеологические основы. Он умело опирается как на знание национальных, так и религиозных особенностей народов стран, где он осуществляет свои действия.

Девятый. Нынешний терроризм опирается в своих действиях на разветвленную сеть осведомителей. Последние, как свидетельствует практика, работают на него на всех «этажах» общественно-политической жизни. Это обстоятельство значительно усложняет борьбу с ним.

Десятый. Современный терроризм отличает то, что он переходит от постановки и решения тактических задач к стратегическим. Даже помышляет о том, чтобы установить в мире свой политический порядок.

Одиннадцатый. Нельзя оставить без внимания стремление современного терроризма овладеть ракетно-ядерным оружием. Это значительно усиливает угрозу миру. Понятно, что допустить реализацию данного устремления ни в коем случае нельзя.

Двенадцатый. Как это ни неприятно констатировать, но это сделать нужно, если следовать за реальным общественным процессом. Современный терроризм в значительной мере и прежде всего прикрывается исламом, исламской культурой. Было бы непростительной ошибкой отождествлять ислам с терроризмом. В составе современных террористических организаций есть представители всех ветвей веры. Вместе с тем подавляющее большинство террористов пытается оправдать свои действия, прикрываясь именно исламской культурой. По сути, современный терроризм раскалывает на две части людей, исповедующих ислам – эту многовековую, с серьезными традициями религию. Другими словами, и в ее отношении он выступает как разрушитель, а не созидатель.

В контексте сказанного, есть все основания для того, чтобы конкретизировать суть отношений современной политики и современного терроризма. Прежде всего заметим, что современный терроризм – явление политическое по своей природе, содержанию и целям. Назовем обстоятельства, подтверждающие вышеприведенную посылку.

Во-первых, современный терроризм – продукт современного политического общества. Продукт прежде всего политических противоречий, которые существуют в обществе.

Во-вторых, современный терроризм – порождение определенных социальных сил, преследующих прежде всего политические цели. Другими словами, субъектом современного терроризма являются конкретные политические силы.

В-третьих, современный терроризм использует средства вооруженной борьбы, военные средства, а это есть не что иное, как прямое свидетельство его политической сути.

В-четвертых, особенно ярко политический смысл современного терроризма подчеркивает его стремление изменить существующий мировой порядок и установить свой, новый мировой порядок, построенный на диктате, насилии, неравенстве людей. И этот факт говорит о том, что терроризм во все времена был явлением политическим, но особой степенью политизации отличается современный терроризм, преследующий глобалистские цели.

В-пятых, противодействие современному терроризму предполагает использование прежде всего политических средств. Это, в свою очередь, говорит о политическом характере современного терроризма.

Таким образом, понимая политическую природу, содержание и цели современного терроризма, необходимо формировать прежде всего систему политических контртеррористических мер для того, чтобы остановить развитие этого зловещего, антигуманистического явления.

А.А. Кокорин, доктор философских наук