Людям о Людях Выпуск от 27.12.04

Истории людей ( http://peoples.ru/ )
Вилле Хаапасало (http://www.peoples.ru/art/cinema/actor/haapasalo/interview1.shtml)
Надоест играть — уйду в лес яму копать http://www.aif.ru/online/superstar/54/40_01

АРТИСТ Вилле Хаапасало и по жизни, как оказалось, made in Russia, сделан в Ленинграде.
В начале 90-х он убежал из дома, что в пригороде Хельсинки, чтобы в легендарном
ЛГИТМиКе (Ленинградский государственный институт театра, музыки и кино) изучать
систему Станиславского. Сегодня для Хаапасало не существует государственных границ.
Он живет в финской столице, работает там, где платят, и утверждает, что все люди
братья — финны, русские, американцы и китайцы. О национальных особенностях Вилле
Хаапасало — история из Финляндии. 

+— КАК вы впервые оказались в России? 
— Я решил поступать в театральный институт. Собирался ехать в Англию. Там вступительные
экзамены платные, и я уже заплатил трем институтам. Основательно подготовился
к вступительным экзаменам, выучил наизусть все, что было нужно по программе.
И уже шел на вокзал покупать билет до английской столицы. По дороге я встретил
человека, который спросил, куда я иду. И когда я рассказал ему, что собираюсь
в Англию, он просто сказал: «А что так далеко-то? Поезжай в Советский Союз, тут
поближе будет». А почему нет, подумал я, и поехал в другую сторону. Хотя даже
понятия не имел, что такое Ленинград. Наверное, город какой-то. А Советский Союз
— это что такое? Помню, там в хоккей хорошо играли раньше. Ну, хотя и сейчас
тоже хорошо играют. А больше я ничего не знал. Я позвонил в ленинградский театральный
институт, там нашелся человек, который говорил на английском языке, и я у него
просто спросил, можно ли мне к ним поступать. Он сказал, что можно, только у
них все на русском языке. Ну без
  проблем, сказал я, сейчас выучу все. 
Когда я пришел в кассу покупать билет, у меня спросили визу. А что это такое
и где ее брать, я понятия не имел. Меня отправили в консульство, в посольство,
я там говорю: так, мол, и так. Я должен получить сейчас визу, потому что еду
в Ленинград, понимаете? Они посмотрели на меня как на дурака. Но визу дали. И
я поехал в Советский Союз. 
+— Вы впервые покинули родительский дом. Было сложно становиться самостоятельным?

— Когда я приехал в Ленинград, я не знал ни одного слова по-русски. В поезде
только выучил два слова: «да» и «нет». Это сейчас, если приехать в Петербург,
с английским языком не пропадешь. А тогда от меня все шарахались. И потом, это
был 91-й год. Не только в Ленинграде, во всей России все было по талонам — продукты,
одежда. Раньше я об этом только слышал. Помню, бабушка с дедушкой рассказывали,
как в их детстве все было по талонам, после войны или во время войны, что-то
такое. 
Готовить я тогда не умел вообще. Помню, первым, что я сам приготовил, была манная
каша. Это уже спустя две недели моего пребывания в Питере я вдруг понял, что
нужно приготовить что-нибудь поесть. Купил манную муку, а что с ней делать, не
знаю. Я же не готовил никогда раньше. Тогда я просто залил кастрюлю водой и насыпал
туда этой манки. Получился какой-то камень, который совершенно невозможно было
есть. Но потихонечку все-таки готовить научился. 
Первое время, конечно, очень тяжело было. Из деревни попал в совсем немаленький
город, где народу живет больше, чем во всей Финляндии. От меня вдруг потребовалась
абсолютная самостоятельность. Я был совсем один, не с кем было даже разговаривать.
Я же привык к тому, что дома есть родители, которые в принципе решали все проблемы
за меня. Они оплачивали все счета, покупали еду. А я просто приходил: а, холодильник!
И вдруг я понимаю, что, если в доме есть холодильник, это еще не значит, что
в нем всегда есть еда. Ее еще надо где-то покупать. А чтобы покупать, ты должен
иметь какие-то деньги. В общем, мир открылся для меня совсем по-новому. 
К тому же 90-е годы были довольно криминальным временем. Я постоянно попадал
во всякие истории. Естественно, очень часто голова болела из-за этого. Меня,
по-моему, за 92-й год грабили девять раз, и еще девять раз я просто так получил
по морде. То есть 18 раз в том году я попал в неприятные истории. И самое обидное
— никто не поверит — я каждый раз был абсолютно трезвый! 
^«Раз в месяц я должен напиться» 
+— НЕУЖЕЛИ, приехав в Россию, вы не сразу попробовали русскую водку? 
— Первые полгода, когда я только приехал в Ленинград, я вообще не пил ни грамма
алкоголя. Ни пива, ни водки, вообще ничего. Ну а потом, естественно, все бывало.
Так, грели душу, крепили дружбу крепкими напитками. 
В последнее время у меня слишком напряженный график, и, чтобы это напряжение
снять, я обязательно раз в месяц-два должен напиться. Но я это должен делать
один. И в лесу. 
+— Для вас лучший собеседник — это лес? 
— Просто лес — это такое место, где я выливаю все плохое из себя. Я не хочу делать
это при людях. Я беру рюкзак, кладу туда водку и иду в лес. Напьюсь там и кричу,
сколько мне влезет. Ору до упаду, смеюсь, даже плачу. Иногда сломаю дерево, камней
побросаю. И вся негативная энергия выходит наружу, легко так становится. Я знаю,
что природа сильная, она всю эту грязь, которая изнутри выходит, выдержит. А
представляете, если бы я это все выливал на какого-то человека?.. Возьмем, например,
мою жену. Нет, я даже пробовать не хочу. 
+— То есть вы бесконфликтный человек? 
— Я никогда ни с кем не ругаюсь. Со мной можно ссориться только один раз, но
зато навсегда. Хотя я еще врага на съемках не встретил. Я имею в виду такого
человека, с которым бы мы не нашли общий язык и постоянно враждовали. Нету такого.
Мне кажется, что я каждый день знакомлюсь только с хорошими людьми. Мне почему-то
не попадаются плохие. Это даже странно. Почему только хорошие люди? Но это и
приятно. 
^Финские женщины 
+— Сейчас вы сколько времени проводите в семье? 
 — Очень мало. Поэтому я никого не пускаю домой, это мое убежище, мое личное
место. Я даже компьютер дома не включаю, чтобы не думать о работе. Я хочу провести
это время исключительно с семьей. 
+— Жена скучает, наверное? 
— Вы знаете, она у меня очень самостоятельная. Вообще женщины в Финляндии и в
России разные. Финские женщины даже чересчур самостоятельные. Не могу себе представить,
чтобы хоть одна финская женщина дала мужчине сумку носить — ну это просто оскорбительно
для нее! Если мы с женой идем из магазина и я предложу понести сумку, она просто
не поймет. Мол, я сама, что ли, не могу нести, ты хочешь сказать, что я такая
слабая?! У нас они очень самостоятельные. У нас президент — женщина. Среди министров
тоже много женщин. Сейчас вообще в очень многих фирмах женщины начальники. Нет
ничего удивительного, если генеральный директор — женщина. Мужики-то у нас иногда
не такие умные. А женщины все такие крепкие. 
+— А в России? 
— А в России, мне кажется, они более женственные. В том смысле, что они любят
одеваться, следят за собой, любят, когда за ними ухаживают. Я помню, в театральном
институте в аудитории в основном убирали мальчики. А девушки все больше в стороне
от этого были, мол, пускай они убирают. Ну, в Финляндии такое никогда не было
бы возможно. 
+— И жена у вас тоже крепкая? 
— Да, сейчас многие вещи в доме делает она. Меня просто нет. И, честно говоря,
физически это очень хорошо, что она такая самостоятельная. Например, машину в
ремонт везет она, потому что меня-то дома нет. А если бы она ждала, пока я приеду,
ну не знаю, ждала бы месяца полтора. Поэтому это хорошо и ей, и мне. 
^«После театрального ушел в водители» 
+— ВЫ ТАК много мотаетесь по миру. Не было желания переехать жить в какой-нибудь
другой город, страну? 
— Я могу уехать на работу куда-нибудь на месяц, на год. Это не проблема. Но все
равно останусь жить в Финляндии. Потому что это моя страна, мой город. 
+— Здесь работы тоже хватает? 
— Да, здесь я тоже работаю. Просто очень часто совсем по другим профессиям, далеко
не актерским. Понимаете, если ты работаешь в Финляндии в театре, в постоянной
труппе, то уже больше нигде работать не можешь, сниматься тем более. Тогда мне
бы пришлось бросить кино. Я не поехал бы сниматься в Россию. А я этого не хочу,
потому что мне пока нравится сниматься в кино. 
+— А в Финляндии много снимается фильмов? 
— В Финляндии снимается десять фильмов в год. Это максимум. Естественно, не все
режиссеры хотят приглашать меня в это кино. Значит, от силы у меня получается
сняться в двух фильмах в год. Но они еще все обычно снимаются в одно время —
летом. У нас все кино снимается летом. Значит, реально я могу сняться только
в одном фильме. Вот и получается, что на кино здесь жить просто невозможно. 
+— Что же вы делали, когда вернулись после учебы из Петербурга? 
— Я здесь вообще не работал актером. Я ведь, по сути, был никто. А в театр, в
кино можно было устроиться только через знакомых. Я говорил: ну я в принципе
актер. «А где ты играл?» — «Я в России играл». — «Ну, я не видел, я не знаю,
рисковать не буду». Вот такие были разговоры. А жить ведь как-то надо. И есть
иногда хочется. И я работал на самых разных работах, чего только ни придумывал.
После института водителем работал, потом рамки для картин делал, красиво их оформлял.
И только сейчас, в последние полтора года, я стал зарабатывать своей профессией.

+— Какое кино снимают в Финляндии? 
— У нас практически все кино делается про сегодняшний день. Нет фильмов про войну
или какие-нибудь исторические события. Все, что сегодня происходит в стране,
про это и снимаем кино. 
+— Вы смотрите фильмы, в которых снимаетесь? 
— Я пока еще не смотрел ни одного фильма со своим участием. И пока не буду этого
делать. Я их собираю, чтобы все посмотреть, когда выйду на пенсию. Буду смотреть
все подряд, точнее, по порядку. Именно в хронологическом порядке. Вот как их
снимали, в таком порядке и буду смотреть. Но это только когда выйду на пенсию.
А я надеюсь, это будет не скоро. Я успею еще что-нибудь сделать до этого времени.

+— Вы так критичны к себе? 
— Да, я просто боюсь себя. Я считаю, что я не должен на себя смотреть со стороны.
Я больше чем уверен, что, если начну смотреть свои работы, я начну контролировать
себя со стороны. А это не моя работа, это работа режиссера. Я должен доверять
режиссеру. Если он мне говорит «хорошо», значит, хорошо. Если он мне говорит
«плохо», значит, плохо. Я не люблю, когда меня хвалят. Я не люблю этого. Я всем
режиссерам говорю: лучше ругайте меня, не хвалите! Я стану ленивым и не буду
работать вообще. Ругайте меня, если вы хотите, чтобы я работал. Потому что я
знаю: я ленивый человек. 
^«Плакал, читая сценарий» 
+— А КАК вы попали на съемки фильма «Особенности национальной охоты»? 
— Вообще роль, которую я играл в «Охоте», была написана для человека лет 45.
А мне тогда было от силы 25. Но режиссер через кого-то узнал, что в театральном
институте учится такой-то парень, он из Финляндии. Тогда режиссер нашел мой телефон
и позвонил мне. Мы с ним встретились и просто поговорили. Даже проб никаких не
было, достаточно оказалось одного разговора. 
+— Помните тот момент, когда вас стали узнавать на улице? 
— Это было в 1995 году на фестивале в Сочи, где прошла премьера кинофильма «Особенности
национальной охоты». Именно после этого волна популярности прошла на всю страну,
это был один день. И, как ни странно, один из самых неприятных моментов в моей
жизни. У меня вдруг появилось такое ощущение, что я не заслужил этого. Чтобы
на меня, деревенского парня, вдруг со всех сторон пальцем показывали. И я на
целый год ушел работать водителем. Целый год я не делал вообще ничего, что касается
искусства. Слово «искусство» было для меня словом, про которое я вообще ничего
не хотел знать. 
А потом я в какой-то момент понял, что в принципе именно актерство — это моя
работа. Я понял, что, если захочу, чтобы люди меня не узнавали, я возьму и уйду
в лес — работать, копать яму. И совершенно точно, что через год, через два никто
про меня не вспомнит и никто меня не узнает. И тогда буду жить спокойно. Ведь
все зависит от меня. Если я не захочу, я уйду. Выбор-то мой. И я сделал этот
выбор. 
+— Как однажды уже сделали выбор между спортом и актерством? 
— Мне нужно было сделать тогда этот выбор, потому что и то и другое было уже
просто несовместимо. Тренировки были по три-четыре раза в день, и ничем другим
заниматься было просто невозможно. А я очень любил играть в любительских спектаклях.
Любительский театр значил для меня очень многое. И надо было принимать решение
в любом случае. И я его принял: я выбрал театр. 
+— Тяжело было выбирать? 
— Да, это было очень тяжелое решение. Но я нисколько об этом не жалею. Ведь спортом
я все равно могу заниматься в любое время. А вот наоборот, я думаю, уже было
бы невозможно. Если бы я был хоккеистом, я бы сейчас в кино не играл. 
+— И все-таки столько сил положено было на спорт. Ни о чем не жалеете? 
— Сил действительно положено было много. В деревне, где я жил, спортом занимались
все, это был очень спортивный район. Я одновременно занимался тремя — пятью видами
спорта: плаванием, футболом, хоккеем, потом бейсболом. Перепробовал все виды
спорта. И так каждый делал, так все делали. На лыжах катались все. Я в школу
зимой каждый день на лыжах ходил, три километра в одну сторону, три обратно.

Единственно обидно, что моя мечта так и не сбылась. Я с детства мечтал, что зимой
буду играть в НХЛ, а летом — в Голливуде. Но так как ни то, ни другое не получилось
осуществить, я теперь играю в любительский хоккей несколько раз в неделю. И в
кино, конечно, играю. 
Немножко стало обидно, когда я узнал, сколько получают те ребята в НХЛ, с которыми
я раньше играл. Обидно, конечно, увидеть цифры, которые мне даже не понять. Где
они держат столько денег? Хотя эти ребята уже на пенсию выходят. Ведь тридцать
два года — это серьезный возраст для большого спорта. А я еще собираюсь долго
работать! 
+— Больше не смущает, что вас узнают на улице? 
— Нет, мне уже не страшно. Мне стало легко разговаривать с людьми, потому что
я знаю, что у меня такая работа. И давать автографы, фотографироваться с людьми
— это тоже в какой-то степени моя работа. А что в этом плохого? Я, может быть,
подарю человеку 5 секунд моего времени, но я знаю, что этот человек будет смотреть
меня. Я появлюсь на экране, и он обязательно пойдет посмотреть. Потому что он
же помнит, что мы поговорили, я дал свой автограф. Я к этому стал проще относиться.

+— Какие роли вам сейчас интересны? 
— Я недавно играл плохого человека, очень плохого человека. Я даже плакал, когда
читал сценарий. Потому что он такой плохой. Мне даже стало страшно… Но я, естественно,
сразу же согласился на эту роль. Потому что мне было очень интересно играть отрицательного
героя, искать в себе такие качества, чтобы я мог быть очень плохим человеком.

+— А кого вы мечтаете сыграть? 
— Моя самая заветная мечта — сыграть Раскольникова. Не важно, в театре или в
кино. Но я понимаю, что мне никто не даст его играть. Ну не даст. По мнению режиссеров,
я совсем не Раскольников. Поэтому я понимаю, что должен сам это сделать каким-то
образом. Либо кино снять про это, либо спектакль сделать.

Ваш Alex